Аннотация: Чёрный Боб не был головорезом, не был гопником, криминальным авторитетом или накачанной глыбой мускулов, как вы можете ошибочно заключить по его прозвищу в сочетаньи с контекстом. Нельзя было, пожалуй, назвать его и избыточно агрессивным. Но были вещи, которых он не терпел. Например, пустых жалоб на судьбу...
- Вы знаете, м-мне так... - начал было заплетающимся языком очередной посетитель этой забытой Богом забегаловки.
Он был не первым и не последним из тех, кого в этих каменных серых стенах тянуло на откровенности. Обычно индивидуумов подобного типа распознать можно было по лицу. Приблизительно так было и в этот раз - по чуть поджатым губам и по старательно затравленному взгляду посетителя было видно, что он уже довёл себя до нужной кондиции и теперь не успокоится до тех пор, пока не расскажет всем собравшимся о том, как ему не повезло - с родственниками, с супругой или со всей жизнью в целом.
Я поспешно опустил взгляд на дно бокала, чтобы не видеть обещающей разыграться драмы.
В обычный день этому посетителю у нас могло бы сойти с рук что угодно - в обычный день, но не сегодня.
Не тогда, когда за столиком у окна сидит Чёрный Боб.
Чёрный Боб не был головорезом, не был гопником, криминальным авторитетом или накачанной глыбой мускулов, как вы можете ошибочно заключить по его прозвищу в сочетаньи с контекстом. Нельзя было, пожалуй, назвать его и избыточно агрессивным.
Но были вещи, которых он не терпел.
Он не терпел, например, когда к нему прикасались или как-либо нарушали его личное пространство. Обычно большинством посетителей это улавливалось интуитивно ещё при попытке приблизиться к столику Чёрного Боба - если же кто-то осмеливался по невежеству своему пересечь незримый барьер, то вскоре начинал мучиться острой резью в животе или головной болью. Те же, кто шёл на это осознанно, зачастую сталкивались с гораздо худшей участью - вроде случайного попадания под автомобиль или на чьё-то перо в подворотне. Говорят, узнав об этом, Боб лишь печально хмыкал - выражая этим нечто среднее между "Я не хотел" и "Я же предупреждал".
Ходили слухи, что у него дурной глаз. Ходили слухи, что он владеет не менее дурной мадагаскарской магией, которой не вполне умеет управлять.
Чего он ещё не терпел, так это пустых жалоб на судьбу.
Его девизом было: "Молча играй или молча сдавайся". А также: "Там, где ты ничего не можешь, ты не должен ничего хотеть".
Пустые жалобы он обычно прекращал самыми бесцеремонными способами, из которых внезапный приступ заикания у жалобщика можно было назвать верхом жалости и милосердия.
Поэтому никто из собравшихся сегодня в баре особо не удивился, когда посетитель, приготовившийся уже излить душу ни в чём не повинной аудитории, осёкся на полуслове под взглядом Чёрного Боба, не успев договорить и первой фразы. Момент дивиться наступил позже - когда Чёрный Боб как ни в чём не бывало приподнялся со своего места, подошёл к столику посетителя, дружелюбно обменялся с ним несколькими неслышными словами и протянул ему стеклянный пузырёк с тёмной жидкостью внутри.
Что было внутри - распознать было трудно.
Но было видно, как черты лица посетителя в задумчивости заострились, как он с сомнением смотрит на этот пузырёк. Подержав его на ладони несколько секунд и явно собравшись с духом, он откупорил крышку - и сделал несколько глотков.
Черты его лица разгладились.
Он зажмурился, потом опять открыл глаза. Медленно обвёл взглядом стены таверны и нас.
В глазах его стояло... недоумение? Ужас?
Было видно, как он, привстав, схватился за сердце и уже готов был сползти под стол, но Чёрный Боб вполголоса что-то сказал ему. Посетитель молча кивнул. Лицо его в этот момент утратило какое бы то ни было выражение. С безучастным видом подойдя к стойке и расплатившись за выпивку, он покинул заведение.
Спустя минут сорок - к этому времени большинство завсегдатаев бара уже успели на приглушенных тонах обсудить между собой произошедшее и даже заключить несколько споров: была ли жидкость, подсунутая тому доходяге Чёрным Бобом, наркотиком, ядом или же галлюциногеном? - я по возможности незаметно вылез из-за своего столика и приблизился к столику сегодняшнего главного персонажа. Остановившись где-то шагах в пяти от него.
Не то чтобы я сильно рисковал.
С Бобом у нас были неплохие отношения в прошлом - и, как уже говорилось выше, его нельзя было назвать избыточно агрессивным.
Но Боб был довольно замкнутым парнем - и, как не раз подмечалось, таинственная защищающая его "магия" зачастую враждебно реагировала даже на самые безобидные попытки вытряхнуть его из скорлупы.
- Что там было в бутылочке? - тихо спросил я. "Здравствуй", "привет", "как дела" или даже "здорово ты разобрался с тем нытиком" - все эти вводные реплики не для общения с Чёрным Бобом. - Мы с ребятами поспорили...
- Антипараноидал.
- Что?..
Он помолчал, как будто собираясь со словами.
- Большинство людей, в особенности люди этого склада ума, отроду подвержены симптому, который можно назвать паранойей. Бессознательно веря, будто все действия их и даже мысли находятся под наблюдением неизвестных сил, они не столько живут - сколько играют пьесу. Не столько мыслят - сколько изображают в своих мыслях красивое театрализованное представление для таинственных наблюдателей, долженствующее побудить их к помощи, к сочувствию или к восхищению. Чтобы легче было играть, они заводят личные дневники - или читают эффектные монологи перед реальными внешними наблюдателями. Они не решают своих проблем - они бессознательно верят, что если суметь достаточно убедительно пожаловаться на них Мирозданию или его неизвестному Координатору, то проблемы будут решены мановением руки свыше.
Переведя дыхание, он хлебнул из пузатого бокала пиво. Я же нетерпеливо спросил:
- Значит, эта жидкость...
- Была лишь дверью для проникновения в его подсознание. - Чёрный Боб вытер губы. - Я дал ему понять, что он безразличен всем силам - высшим и низшим. Что Вселенная не наблюдает за каждым его шагом. Что его мысли не читаются. Что его почта не перлюстрируется. Что у его подъезда не стоит невидимая машина времени с наблюдателями из будущего. Я внушил ему отчётливое представление, что его практически нет для Вселенной - как скорее всего и есть на самом деле.
Я прикрыл глаза и попытался представить себе всё описанное.
Мне стало дурно.
- Как он выдержал это?
- Он попытался ускользнуть от истины. - Боб чуть усмехнулся. - Но я ещё раз напомнил ему, что за ним никто не наблюдает. Что театральная смерть от холода и безразличия Вселенной - так же бессмысленна, как и все предыдущие его театральные действия.
Мне стало жаль ушедшего.
- Что теперь будет с ним?
- Ну, сюда он во всяком случае больше не придёт, - Боб пожал плечами. - Спиваться, равно как и любым иным способом прекращать существование, - почти всегда театральный поступок. Гневная жалоба, кинутая на стол Создателя Вселенной.
- Но что...
Я перехватил его усталый взгляд и замолчал. Мне хотелось добраться до дома живым.
- Обычно те, кому довелось отведать этого снадобья при моём соучастии, становятся довольно скучными индивидуумами - если сравнивать их новую деятельность с прежним павлиньим веером. Начинают заниматься спортом, бизнесом, карьерой - тем, что может принести им реальную осязаемую пользу, а не просто красиво выглядеть в глазах воображаемых наблюдателей. Сокращают дозу пустых разговоров в общении - включая тёплые и дружеские. Кто виноват, что высокие интересы и устремления у таких индивидуумов обычно завязаны на их паранойю - веру в постоянную поднадзорность - и молниеносно исчезают, стоит им только уверовать, что никто свыше и сниже за ними не следит?
Оглянувшись, я заметил, что число посетителей в баре не спеша уменьшается. Вероятно, никому не хотелось мешать нашей с Бобом беседе, рискуя поймать вредоносный флюид. Мне в принципе тоже можно было идти - всё равно вопросов к Бобу у меня не осталось.
Кроме одного.
Задавать его было боязно. Тем не менее так и подмывало это сделать - то ли из самолюбия, то ли из того же импульса, что побуждает стоящего на крыше сигануть вниз.
- М-м, а ты... - Я замолчал. Боб оторвал взгляд от своего именного хрустального бокала и с задумчивостью посмотрел на меня. Мысленно обругав себя, я продолжил: - Скажи, ты сам когда-нибудь принимал эту свою микстуру?..
Он скупо улыбнулся, и у меня отлегло на сердце. Значит, есть ещё шанс остаться живым.
- Нет.
Я удивлённо посмотрел на него, не ожидая столь откровенного признания. Он улыбнулся чуть шире.
- Что, разве не заметно, как театрально я себя веду?