так а почему нет, собственно. не надо чтобы что-нибудь здесь было sticky, оно и без того, знаете ли. на милом взгляду лице Сэнда отображается нечто среднее между неприязнью и любопытством, самое подобающее из выражений, которое удается ему с блистательной ясностью, я думаю.
- На твоем месте я бы ее уже через час после прокола выдернул, не знаю. Зачем вообще людям нужен пирсинг на лице, на губах тем более. Тем более кольцо, как же за него не дергать.
- А то для чего, по-твоему, оно мне надо. Тянешь - и больно, очень способствует концентрации.
- Видишь, парень, - встревает Райдер. - Старина желтоглазый у нас такой гуру мазохизма, что без боли даже и сосредоточиться как следует не в состоянии.
старина Райдер у нас по-прежнему в положении человека, с маниакальным упорством лезущего на рожон. это верно, мне нравится боль, как единственно доступное физическое ощущение на протяжении уже довольно долгого времени. вы имеете что=то против. пахнет горелым пластиком, это просто у меня пепел с сигареты на кафешный столик неудачно приземлился. это значит - пора сваливать, понимаешь ли.
это прилегающие территории какого-то производственного предприятия, лучшее что здесь есть - обилие тени и отсутствие людей, помимо всяких очевидно красивых вещей вроде огромных вентиляторов, отдушин подземных помещений, рыжих по осени каштанов и влажной от тумана травы. небо нестерпимо синее, такого дичайшего цвета я не видал даже в кино, привычно режущее по глазным нервам и хрустальное. наверное, здесь холодно, но толком не разберешь. ничего толком не разберешь, потому что рядом с человеком, лезущим на рожон, он теряется в смутном волнении, как перед экзаменом. как будто скоро огласят долгожданный день его собственной смертной казни.
- Где зимует ласточка? Утраченное дыхание и выносливость, кого завести вместо собаки? - зачитывает Райдер откуда-то из телефона, поднимает голову. - Почему ты не смотришь на меня никогда?
Ты-то на меня постоянно, это да. Джоди в странном настроении сегодня, подобном тому много лет назад, когда рыжеволосая девушка с чеком в кулаке попросила его в качестве платы за стафф оставить на ее теле отпечаток зубов. от нее синтетически пахло мускатом, как от дешевого вина, и губы стеклянно блестели розовым в праздничном барном полумраке. это был пик популярности, Аммо сидела от меня через стол, не отводя холодных нефтяных глаз, незнакомка оттянула шлейку платья, подставляя место для укуса, ее кукольное лицо и роскошное декольте в такой неожиданной близости. Аммо экспериментировала молча через стол, рыжая ее за парня приняла, а может хотела таким образом унизить, Аммо в своей хирургической ясности с этим выражением давай-давай, покажи, до какого блядства можно дойти за вшивый грамм очередной поддельной смерти. на самом деле, должно быть, очень больно зубами в трапецию, а вкуса ее крови я так и не разобрал, даже не понял, почему все опять изгажено в красный, может и не было у ее крови никакого вкуса, может, это и не кровь была вовсе, но орала она все те пять минут, что меня отцепляли, истошно, как резаная. все необъяснимо и неподконтрольно, вот что бывает от излишне продолжительной трезвости.
когда я на тебя смотрю
он специально блядь так стоит, чтобы против света. Кто же, с другой стороны, виноват в том, что Джоди опять забыл дома все свои солнцезащитные очки, так что остается лишь бесполезное самовнушение при помощи прозрачной защиты-от-ультрафиолета в тонкой черной оправе, которые он носит скорее по чистой привычке, так как в остальном эта защита от головной боли еще ни разу не сработала.
- Загадочные ботинки сэра Генри. Заплеванные. Актеры массовых беспорядков. Не ходите за кошачьим кормом..
- потому что в пальцы больно, когда я на тебя смотрю.
- в пальцы?
- У меня дурные ассоциации с этим ощущением. ни к чему хорошему еще не приводило. вот и не смотрю.
как если бы шокером в грудь. электричество растекается из солнечного сплетения по всем нервам и оседает в кончиках пальцев, сначала больно, а потом немеет. нечто похожее случается, когда от усталости норовишь заснуть посреди какого-нибудь рабочего процесса. когда начинаешь переставать существовать как отдельная личность, в общем.
- это потому, что ты слишком красивый, и когда я на тебя смотрю, начинаю забывать, что я есть. а терять контроль над собой мне очень противопоказано, так что.
Райдер фыркает, теряясь от неожиданности и хладнокровия, с которым эта новость преподносится. ах, ну да, он думает, что уже знает, что случается, когда Джоди теряет контроль над собой, Джоди вспоминать об этом так же неприятно, как другому человеку касаться сломанного зуба языком, но процесс мышления вообще вещь довольно неприятная, кусачий блядь ублюдок, сказал тогда Райдер, а больше он ничерта толком и не помнит, кроме того что странно было в традиционной манере бахнуться плутоном в одиночестве, а прийти в себя почему-то стоя на четвереньках над лежащим на спине Райдером и целуя его в голый под задранной рубашкой живот, тогда-то и стоило бы затормозить и крепко призадуматься, только Райдер был такой непозволительно открытый, сбитый с толку и взятый врасплох, такой красивый вблизи когда уже не отвертишься, что тормоза отказали, система подавления перегрузилась, замкнула и ебнулась, обесточив весь здравый смысл, и осталась только одна неоновая жажда гармонизации - все красивое должно хорошо себя чувствовать, а под рукой были только самые простые способы, а дальше Джоди совсем нихуя не помнит, только панику от собственной неумелости, как когда в детстве среди толпы потерялся, и как Райдер сладко всхлипывал, накрепко вцепясь ему в волосы, чтобы Джоди не дай боже не сбился с ритма от нехватки воздуха, чуть не плакал и бредово повторял что ты кусачий блядь ублюдок кусачий ублюдок ах кусачий, он опять не запомнил никакого вкуса - что не проглотил сразу, то выкашлял, едва обретя свободу, а дальше совсем не по-джентльменски сбежал на улицу и очнулся кое-как уже в баре, перед ополовиненной бутылкой дорогой водки и официанткой, опасливо намекающей на скорое закрытие. кто же, с другой стороны, виноват в том что ты даже входную дверь закрыть забываешь, терминатор ебаный.
- Странно, - хмуро говорит Райдер, стоя напротив Джоди - за спиной у него в чистой панораме плавно садится солнце, золотом подсвечивая его волосы, которые снова отросли и завиваются по концам, как у викторианских девочек. - Обычно я сам играю за наблюдателя, который всегда первым говорит что-то подобное.
Его не наебешь этим хорошо напрактикованным покерфейсом, потому что проклятая суицидальная тяга вкупе с интуицией начисто лишают его того страха перед физическим превосходством, в экзоскелете которого Джоди всю жизнь с комфортом уживался среди людей. я же могу ему двумя пальцами бошку оторвать, но он прекрасно знает, что нет обстоятельств, при которых я был бы способен это сделать. и даже не потому, что мне страшно его потерять, а потому, что я не люблю вандализм. блядские ложные идолы, я и не подозревал что где-либо существует такое откровенное воплощение равновесия. он похож на китайскую принцессу с древних картин, на марсианина, с трудом верится, что он такой же человек, как и ты, когда смотришь, и я слишком хорошо понимаю, почему Аммо
- Никогда не думал, что это может быть взаимно, - мрачно добавляет Райдер, засовывает телефон в карман джинс и шагает ближе. Он даже не может сосредоточиться на терзающем нервы смутном беспокойстве, будто настал момент открыть рождественский подарок многолетней давности, будто наконец уже, наконец уже, а что - никак не уловить, и это раздражает. Холод пронизывает со всех сторон, знакомо свистит сквозь кости, к этому ощущению он за последние полгода настолько привык, что даже забыл, как может быть иначе, только на один внезапный вечер, может быть, но теперь это кажется второстепенным, потому что едва вспомнишь о том болезненном электричестве, которое прошивает все нервы при виде чего-то по-настоящему прекрасного, как оно уже тут как тут и дышать мешает. Наконец уже, это так дико, что звучит насмешкой, Джоди со своим точеным лицом и потусторонним сиянием всегда был такой недосягаемый, что естественным казалось просто ходить иногда посмотреть на него, как в музей или кино, и при всем взаимопонимании такой обжигающе ледяной, что Райдер так ничем и не смог объяснить этот выпавший из контекста инцидент с плутоном, кроме накатившего психоза или еще чего, Джоди же парень консервативный, ничего о нем толком не поймешь, Райдер помнит только, что от возбуждения сносило крышу, гос-споди ты сосешь как восьмиклассница, он до последнего не верил что нечто подобное действительно может произойти, так до конца и не поверил, кажется, разве что в рамках издевательства, как подсказывает мой старый добрый друг параноидальный бред, может быть, все это очень уж тонкий троллинг, настолько тонкий, что без микроскопа не разглядишь, тем более что глаз Джоди Райдер по-прежнему не видит из-за бликов в стеклах очков, так что остается лишь подойти еще ближе и взять на себя смелость их снять. Это не вносит никакой ясности, впрочем, потому что Джоди только теряется окончательно, отчего приходит к спасительному выводу, что все это изначально провальная затея, а Райдер думает, что в глаза ему смотреть бесполезно, хоть и приятно, но - там всегда одно и то же выражение, как у человека с пулей в груди, который еще не успел понять, что умер, и только поэтому до сих пор жив. Готов поспорить, ничего не меняется, когда он рвет людей на части и потрошит - а сам-то. Райдер не хотел бы видеть себя со стороны в те моменты, когда потрошит людей, а вот глаза Джоди он очень любит, из-за тонкостей световосприятия зрачки у него всегда совсем героиновые, а цвет такой волшебный, прозрачно-шартрезовый, почти как сам плутон, по иронии - притом что сам Джоди свои глаза ненавидит, пожалуй, сильнее всего, как визитную карточку касты уродов, а также извечный источник всех проблем и неизбывной головной боли.
- Беда не в самоконтроле, - наконец тихо произносит Райдер, наслаждаясь редким моментом, когда на Джоди можно смотреть прямо, а не снизу вверх из-за разницы в росте, потому что Джоди сидит на парапете, за которым начинается усаженный каштанами склон, а Райдер стоит перед ним совсем близко, рискуя, и продолжает. - Ты просто очень ленивый парнишка, а значит, трус. Кто-то поломал когда-то, а ты и не чинишь.
- Тебе откуда знать, - отвечает Джоди почти машинально; без очков против солнца - совсем ад, но надеть их обратно он и не думает, зато положить некуда, потому что вокруг для этого слишком грязно, и они остаются растерянно застрявшими в кулаке. Райдер в опасной досягаемости, и он не может обойтись без размышлений о том что проще всего было бы сейчас свернуть ему шею и забыть обо всем раз и навсегда. Это даже не джодинешали, впрочем, а нежизнеспособная разработка. Как печально, привычно думает Джоди по кругу. Как печально, как печально. Как от него сладко пахнет, с сильным добавлением аниса после двух сотен самбуки в близлежащем баре.
- А ты свою майку с биохазардом искал небось, - внезапно улыбается Райдер, но меркнет сразу же, как маньяк. - Это я ее спиздил. Скучал по твоему запаху очень, не удержался.
Не то чтобы это можно было назвать недоумением, просто ты все время тусуешься у меня в приватности, будто ее вовсе не существует. Та часть Джоди, которая моралист, все гадает - как не стыдно, какое нахальство, а сам он не делает ничего, в очередной раз предвкушая хорошо изученное злорадство по поводу того, как ты свой поезд с бомбежкой спутал, которое всегда было единственной надеждой и опорой - если не всегда, то с тех пор как все поломалось уж точно. Солнце отражается от стального колечка в его нижней губе, резко очерченной и бледной, Райдер смотрит завороженно - какой красивый рот, и, устав как-то трактовать отсутствие реакции, продолжает как попало.
- Я всю жизнь хотел вертикальный прокол. Только со штангой. Я уже почти собрался, но потом как-то раз увидел его на моем младшем брате и решил, что раз такое дело, то мне уже не стоит, наверное.
- У меня была с шестнадцати, - внезапно для себя отвечает Джоди. - Но потом пришлось снять, когда началась служ..
Закончить фразу не удается, потому что Райдер посреди слова целует его в нижнюю губу раз, другой, потом, не дождавшись взаимности, кусает, тянет за колечко зубами и лижет, клацая по нему штангой в языке. Райдер чувствует себя так, будто где-то ощутимо лопнула какая-то струна, и думает - это, наверное, было терпение. Колени Джоди мешают еще больше приблизиться, так что он беспрепятственно втискивается между ними, запускает обе руки Джоди в волосы, длинные, жесткие, индейские, черные, как винил, а Джоди поначалу не делает ничего, потому что забыл, как люди дышат, и думает только какое нахальство, и как это похоже на начало моего нисхождения по ебаной службе, когда я спас этого ублюдка от неминуемой смертной казни, а он мне в ответ - ту же педерастию, на которую у меня встал, это было поразительно, это привело меня в ярость, привело в замешательство, привело в негодование, если глаза закрыть - можно прикинуться, что меня здесь нет, а то я когда-либо здесь был, можно подумать, целоваться Джоди любит, целоваться с Райдером, если точнее, и с Аммо, все прочее было либо чересчур упоротым, либо поддельным, и штанга по штанге скрежещет так забавно, Райдер беспощадно кусает его за язык, за губу - похоже, до крови, но какой-либо боли за взвывшим по всем нервам овердрайвом Джоди не разбирает вовсе, и совсем не грязно, единственный источник грязи здесь - это я сам, а глаза закрыты не для того чтобы все исчезло, а потому, что я слишком сильно боюсь, что оно исчезнет, у Джоди во рту оказываются пальцы Райдера, в которые он обреченно вцепляется, на что Райдер рычит, что он ебаный очкарик и задрот, и нежно вылизывает его исколотое, бронированное стальными цацками ухо, безошибочно определяя на Джоди горячие точки, отчего все лишнее электричество в том формулируется в болезненно сильную эрекцию, которую Райдер тут же улавливает бедром и торжествующе прижавшись обещает что щас я тебе преподам пару уроков щас я с тобой такое сделаю как еще никто не делал с тобой же этого никто не делал еще правда, и убирает от лица Джоди руки только чтобы полезть к нему в джинсы, теснит его на покрытую мелкими веточками и игольчатой кожурой каштанов землю склона спиной, восхищенно отмечая какой же у тебя большой хуй, в сочетании с этим ебаным светом становится понятно что от стыда сгореть не составляет никакого труда, а в следующие пару минут Джоди занят в основном тем, чтобы не подавать признаков жизни, в паническом бреду полностью убежденный, что Райдер желает высосать из него душу и таким образом сожрать, он парадоксально близок к истине, потому что Райдер впервые в жизни не щадит своей глотки только потому, что идея проглотить часть тела Джоди кажется самой естественной на свете, он давится, задыхается, но не перестает, пока Джоди не кончает, как под гильотиной, сногсшибательным рывком избавясь от существования, это очень трудно пережить не шелохнувшись и не издав не звука, но он почти справляется, жаль, что нельзя таким образом подохнуть, ничего до и после меня и не интересовало от рождения, все вокруг совершенно декоративное, когда я открываю глаза, и пересвечено ужасно, так что я даже его лица не могу разобрать, когда тянусь поцеловать, это было первое что он сделал при аналогичных обстоятельствах на моем месте, у него во рту мокро и солоно и он больше не кусается, дрожишь, как после сотрясения, какое кощунство, стой, говорит Райдер, отстраняясь, это что еще, а? Джоди отслеживает направление его взгляда до собственной ладони, щедро окровавленной, и по странному лихорадочному ощущению под ложечкой понимает, что он не смеялся так давно, что забыл как это делается.
- Это? Это мои очки, - отвечает он. - Были.
- Идиот, - обескураженно и хрипло говорит Райдер. Да, разве ты не знал, это же особый свэг - пластик в моих очках, он дробится не хуже старого-доброго стекла, половина его теперь в моей старой-доброй ладони. Бог наказал. старый-добрый. разве можно смеяться у себя на казни, я что-то забыл, мысли у Джоди похожи на отбившихся от рук кроликов, которые расскакались по поляне и теперь ничерта не разобрать. как же тут не бояться, если я с прошлого раза до сих пор кайфую, и каждую минуту времени нужно будет относить на алтарь этого нескончаемого психоза, который приведет к тому, от чего взялся, будет так трагично будет так забавно, будет уж чересчур,
- какой же ты идиот, какой же ты красивый, - рассеянно говорит Райдер, что ж, в таком случае это самая большая катастрофа, которую я мог на себя навлечь, если конечно изначально тебя не изобрел