лиловое небо, круглое как бокал, весеннее тепло, ветер в спину ледяной ветер кладбищ лощин пахнет полями брани кровью на стали падалью из оврагов. ветер в лицо горячий и сильный с запахом ядерных грибов и неизвестных злаков. в очках отражаются закаты восходы взрывы ракеты чужие вселенные зарево преисподней снаружи и изнутри. развевает волосы статически поддерживая каждую прядь воинство с эффектом дикобраза дикое воинство следы гусениц на асфальте мягком после взрыва. в какой-то момент мне казалось, но потом я пришел в себя как обычно прежде чем в других и застал его горько горько горько рыдающим без сознания так можно оплакивать только все человечество и то что сам погубил. автосейв. огромное необъятное неизмеримое нескончаемое несуразное несущественное нереальное неживое. в космосе не бывает неба идиот. ради того момента когда небо начнет подтаивать среди бела дня медленно исчезать стоит бороться. ты имеешь в виду день когда земля остановится (научненько) (поправляябесконечносползающиеочки) остановится и лишится гравитации первым делом начнет утекать атмосфера а уже потом вакуум доберется до миллионов километров покрытых бесполезными полимерами горами гниющего мяса задохнувшихся. одни только грибы и вирусы и выживут. пузырьки воздуха в венах рвутся наружу изо рта кровавым фонтаном, лицо под кулаком скользит, сминается, проседает и хрустит, впиваясь резкой болью в костяшки. льдистое тающее небо ветер на прощание присасывается к макушке, задирая юбки и ставя дыбом волосы. relapse. lapse/relapse. дикое воинство. не надо мне пощады не надо мне награды а дайте мне винтовку и дайте мне коня, вместо этого я ставлю свой стул спинкой вперед и впериваюсь в его ясные озоновые глаза отработанным взглядом мертвеца. в его глазах этот самый временной релапс на границе жизни с космосом, воздуха с вакуумом, тепла с холодом, часов с вечностью бесстыдно обнажен ничем не захламлен болезненно магнетичен. зрачки расширены, глаза расширены не потому что моя мертвецкая печать его прессует а потому просто что этот малый на винтах электричество по нервам почти различимо трещит. трюк контраста придает нам с ним странного сходства, как бывает с противоположностями, но этого малого я целиком даже разглядеть не могу, слишком чистый малый и живомертвый. со встроенным манком на насильника. хрустально чистое лицо нос узкий длинный и одновременно вздернутый, упрямство буйство, брови вразлет, резкий и нежный розовый рот, крупные клыки, вся речь сливается в одно длинное бессмысленное слово и челюсти напряжены, как всегда с ними случается. со мной тоже бывало, боеготовность фокусирует агрессию и отражает на поверхность как ни верти. мальчик со шрамом - он обижается \ закладочник - обижается \ дохера винтовой - обижается (а че вообще ты тут как будто принимать меня пришел) это моя работа, говорю. наш общий знакомый делал а я боюсь даже представить. боюсь что если представлю это окажется слишком заманчивым. манок на насильника. он покрыт венами рельефными и синими под тонкой алебастровой кожей как древесные корни под асфальтом подо льдом как ему удается сберегать такие вены с таким давлением. давление going sky high. я слыхал он никогда не плачет этот малый и спрашиваю оттого что делать ему больно очень хочется трудно устоять. ну да, говорит, не знаешь разве сам. сколько воды ни пей а никаких слез и слюней во рту все равно. слюни отменяются. с сердцем у него такое что я за два метра вижу как над ним подрагивает черная ткань огромной не по размеру футболки, которая висит на нем как на вешалке. он называет меня генерал педоискатель и избегает потому что чувствует что я могу ему предложить и уже знает на практике чем это бывает чревато. поразительные способности латерального мышления и автоматизма. собака ищейка. я стараюсь не думать о том как выглядели эти двое в самые глубокие моменты совместной жизни потому что эта картина может оказаться слишком заманчивой. нефтяная морра во мне пугает этого парня не оставляет ему выбора кроме как избегать. парень которого все пиздили, даже моя подземная любовь. это пояснить труднее всего. он защищается другими способами. самоистязание уводит нас в рекурсию. для начала стоило бы взять за горло и оторвать от пола и держать все это искристое электричество стучащее под пальцами пока каждая клетка не окаменеет как стоящий хуй пока не облетит все кроме рефлекторной мольбы о капле кислорода. нет в моем случае секса с этим малым разводить совсем не хочется, просто взять в плен и растерзать до ужасной полусмерти потом собрать обратно и снова растерзать. похоронить в нем всю боль которую я хочу сделать чтобы он избавился от нее рассеяв по вечности. случись мне вырезать из своего мозга ячейки с данными о личности и я был бы этому парню самым внимательным самым чутким самым заботливым палачом. случись мне положить руки ему на шею и от меня только горстка пепла останется в непрерывном овердрайве его бритвенных чувств и синестезий, отсюда вижу. таких парней можно свежевать ежедневно, начиная с плеч и заканчивая коленками. изображать на флагах и гербах, марка иисус нового поколения, иисус который вернет ваш 2007й обратно откуда взял только после скончания времен. безвременная икона две тысячи седьмого. я фиксировал бы его на хирургическом столе заместо той с кем делал это и вскрыл чтобы посмотреть изнутри осторожно и зашил бы обратно ничего не сломав. я бы может быть на память только ухо ему откусил или язык. я не устоял бы перед соблазном интубировать его, подключить к ивл, надеть вместо намордника респиратор, связать и поместить в аквариум для акул, чтобы придать этой картине завершенности не лишая его живомертвости. я бы хотел посмотреть как он плачет конечно но он и сам хотел бы просто для этого все слишком заснежено там где нет куболитров моей ебаной нефти