Все что придумал человек должно носить и иметь своё назначение, иначе всякое изобретение оказывается чушью. Но получается так, что все сотворенное им, какой бы прогрессивный характер не носили его творения, только и может являться самой обыкновенной чушью... Какой валом в каждом закоулке мира, но умудряются же, еще и спекульнуть, срывая неплохие барыши... Вот где действительно - непревзойденная чушь!?
Даже сейчас, катая эту последнею и нелепую зарисовку, которая как всегда будет подана в рамках черной миниатюры, ты ловишь себя над бессмысленностью творческого труда, что и трудом-то назвать трудно.. И речь не идет о значении моих каракулей, а идет об искусстве интеллектуальной охоты, где самосочиненный и неглавный герой выслеживает главную несочиненную сволочь - автора. Где автор полагает, что он искусный охотник, но в самом деле он даже не жертва, а просто примитивная дичь, взятая на прицел собственноручно - сотворенным призраком...
Под столом вякнул, мяукая черный ведьмак и в комнате закашляла, захваченная фарингитом и оставленная без нежности и заботы жена. Телевизор фонил умелыми шутками от "прожекторПерисхилтона"... Жизнь проходила мимо, это случалось часто со мной... Я торчал в отдалении от мира и зависал в потусторонних загонах на кухне, выкраивая философскую мини-юбку на нестандартно-костлявую фигуру, из под которой в итоге вылезут, страшенные и мертвые ноги странной обезьяны. В общем, я "творил", чрезмерно-занятой самолюбованием... Такой насупленный и серьезно - смешной попугай, пыхтящий над изобретением точно такого же шедевра, как и он сам...
И наряду с обыкновенным шумом жизни, ты встречаешь старую и почти родную тень неудовлетворения, как облезлую вину, что когда-то являлась в совершено ином виде, что ты так сильно любил и чем без сожаления дорожил... Да и сейчас, ты не отрекаешься от своей вины.., но ты не пишешь, как мастер, искренне оголяя характер, когда вина действительно бы валялась у ступней покаяния. Ты лишь уничтожаешь упаковками бумагу, наделяя её бестолковщиной и пустотой, ты всего лишь раскручиваешь печаль и распыляешь порожнее, роняясь в яму затхлого непонимания. Но этот любимый и не важный процесс придает тебе ускорение и приближает к обоюдному и дорогому одиночеству...
На этом грустном предложении моя обыкновенная жизнь уже выключила телевизор и легла спать, обнажая без внимания красивое тело, так и не дождавшись якобы своего единственного мужчину. Она такая же одинокая страда, согреваемая лишь мурчанием черного кота, что оказался наиболее способным дарить реальную нежность...
Теперь я подвожу себя под последнюю и самую прекрасную черту и завожу заунывную шарманку одиночества, в которое ты сам себя и поместил, раскидывая по листам многоточия и запятые, когда бы следовало хладнокровно решиться на так необходимую точку, что безжалостно бы всадила в темечко божественный и справедливый кинжал... Эта нудная песня зависает кошмаром над запуганной душой и я понимаю со всей простотой приговора, до какого крайнего ужаса, я в самом деле боюсь её зловещего зова.
Сначала я выдумал психософию неума, чтоб с легкостью убегать и прятаться от самого себя, огораживаясь абстракциями и не имеющими места быть определениями. Затем я сочинил непревзойденную любовь и разрушил старый брак, и сотворил новый союз с невинной принцессой. Затем после всех магических пассов, колдовских манипуляций, перипетий и издевательств над ней и собой, я обречено бросился в монастырь; в несчетный раз, я снова спасался от промозглого дыхания одиночества.
Теперь я забвенен тем, что наконец-то защищен и забитая душа наконец-то под оберегом Господа; мол спасенный уединением, приобщает голодную и усталую нужду к общению с иночеством... Но здесь, меж обетов и суровости правил.., я снова оказываюсь зажат силою и бессилием веры и мой будущий рясофор вряд ли доживет до утра. Я с опозданием понимаю, что ОН и есть - одно полноценное одиночество...
Сердце взято уже на остриё копья и автор загнан в угол и нет больше пространств и сторон для отступления и бегства; вокруг лишь дремучий лес из сплошных теней божественного одиночества, чей шёпот сладок и дух пахуч еще неизведанным богоподобием человека... Но лишь бы справиться и не посострадать этой жалкой птице, что так и не научилась летать...
На утро он так и не принял постриг, собратья вынесли его и закопали на отдаленной земле для заблудших и неотпетых, и не оплакивали, но редкие открещивали несчастную душу за спиной.
Снова вякнул, мяукая черный ведьмак и меня с почтением поприветствовали на той стороне, оповестив, что мучиться не долго и мне скоро вынесут приговор. Так оно и случилось, душа не успела даже затрепетать, как огласили - Приговорен к Вечному Одиночеству... Я с легкостью выпустил дрожь, усмехнулся и почувствовал себя избранным и заново рожденным...
Судьба действительно иногда нарочито не играет на рояле иронии... И благо дело в моем распоряжении была целая жизнь беглеца, теперь не страшно, от того, что привык.
Бежать больше некуда, я Воистину Одинок и в моих руках Бесконечность.