Аннотация: Три человека прячутся в пещере, пережидая кислотный дождь. Всех их мучает жажда, но единственная влага только в их телах.
I
- Давай.
- Нет.
- Это все равно придется сделать, сейчас или позже. Хочешь ты этого или нет.
Рорх повернулся к нему. Он не пойдет на это. Пока его ум не иссох совсем, пока он понимает кто он, он не пойдет на это. Стум все еще смотрел на него, пытаясь понять, сломлена ли оборона из ненужных принципов и морали. Подзадоренный жаждой он готов был вскочить с места и начать крушить все, что попадется ему под руку. Правда, вещей в пещере было немного. В углу лежал пыльный, потертый походный рюкзак, швы на котором, напоминали старые раны, обнажившие свои нити. Рядом лежал подобный ему вещевой мешок и большая сумка Сандера. Керосиновая лампа и два десятка пустых банок для воды.
- Я не стану этого делать. - Он произнес это четко и громко, отчего Стум бросил быстрый взгляд на Сандера, опасаясь, как бы тот не услышал. Пальцы сжались в кулаки, загребая под себя сухой песок, он яростно вскочил, вышвыривая его прочь. Глаза его быстро вращались, а верхняя губа вздернулась к носу, обнажая желтые зубы.
- Неужели ты думаешь, что выйдешь из дерьма чистеньким? - Он тяжело дышал, - Он и мой друг тоже, но ему уже не помочь. Пойми!
- А, ты думаешь это выход?
- Это шанс - в его голосе зазвучала надежда, что еще чуть-чуть и Рорх сломается и согласиться с ним - И тогда, может быть, мы сможем выбраться из этой пустыни.
- Везде пустыня - тихо ответил Рорх, сцепив руки вокруг колен. Костер горел за его спиной, выбрасывая в темноту маленькие огоньки, которые угасали, не успев коснуться земли. Отчаянья судорогой проступило на лице Стума, сжимая и скрючивая мышцы. Он бессильно рухнул, возле своего мешка. У него не осталось больше сил. Зачерпнув ладонью песок, он уставился на него, глядя как тот, тонкими струйками, огибает его пальцы, устремляясь к земле. Так течет вода. Стум причмокнул, пытаясь вспомнить ее вкус. И не смог. Во рту по-прежнему был лишь привкус пыли и песка, и даже собственный разум не желал подарить ему мгновение надежды. Его изможденное лицо скривилось от боли и бессилия, и он заплакал, вытирая рукавом и без того сухие глаза.
II
Было уже за полночь. Вдалеке слышались редкие выстрелы и крики. Это пустынный ветер нашептывал заблудившимся путникам слова отчаянья, и лишал их надежды, обрекая на страшную смерть. В пещере стало холодно. Костер все еще горел, хотя и не так сильно как прежде. До утра должно было хватить, а дальше Рорх старался не загадывать. Ночь поглотила все вокруг, оставляя взгляду лишь очертания огромных волн, замерших здесь навечно.
Стум сидел у костра, подложив под спину рюкзак, и тихо напевал какую-то грустную мелодию, иногда прерывая ее невнятным бормотанием. Рорх отвел от него взгляд. Отчаянье отступило, но он знал, что это ненадолго. Здесь ничего не бывает надолго, и такая штука как надежда, здесь больше походит на проститутку, которой отдаешь все что имеешь, а после она уходит, оставляя после себя, на долгие дни, пустоту. Хорошо, если удается удержать ее хоть ненадолго, сохранить ее образ у себя в голове, тогда сможешь продержаться еще чуть-чуть, но песчаный ветер быстро выветривает это из твоей головы, оставляя там лишь пустоту.
Рорх потер холодные пальцы, выпуская из груди бледную дымку дыхания. Сандер, как и прежде лежал у стены, свет костра едва касался его ног, завернутых в спальный мешок. Нужно подвинуть его ближе к огню. Рорх поднялся и направился к нему. Стум поднял глаза, ненадолго прервав свою мелодию. "Ему это не поможет" - безразлично подумал он, глядя как Рорх, подтаскивает мешок ближе к костру. Показалось бледное лицо Сандера, с ярко красными кругами под глазами, а на впалых щеках можно было сосчитать оставшиеся во рту зубы.
- Он еще жив? - небрежно спросил Стум, перебирая пальцами песок.
- Да. Но у него жар, а у меня кончились таблетки.
- А чем он их запьет, - он ухмыльнулся, опустив брови, - гребаным песком?! - и со злостью швырнул горсть песка в огонь, на что тот ответил коротким шипением.
Рорх промолчал, вытирая холодный пот со лба Сандера. Аккуратно вынув маленькую флягу из-за пазухи, так что бы Стум не видел, он вылил ее содержимое в рот Сандеру. Устремившаяся из грязного горлышка вода, тонкой струйкой упала на потрескавшиеся губы, которые жадно проталкивали ее внутрь. Рорх вытрусил последние капли, и провел влажной ладонью по губам. Им нужна вода, иначе Сандер не проживет и до завтра, да и они едва ли дольше его протянут.
- Эй, Рорх.
- Что? - Осмотрев Сандера в последний раз, он убрал руки с его трясущегося тела, оставляя одного.
- Помнишь Алабаму?
Он сел на прежнее место, прокручивая в голове, словно кадры фотопленки, свои воспоминания.
- Это когда ты не утонул в бассейне той девицы, с идиотским пирсингом на лице?
- Ну, девица была роскошная. - Слабо улыбнувшись, ответил Стум, почесывая пах, - Честно, я был готов утонуть, лишь бы увидеть ее шикарные сиськи.
- Ну, прости, что лишил тебя этого удовольствия. - Рорх тоже улыбнулся, вспоминая те дни. Казалось, что это все было в другой жизни, в другом мире. Не с ними и не здесь.
- Да уж. - Тихо прошептал Стум. - А потом сидели на веранде и ели гамбургеры, приготовленные Люси, запивая той дрянью. Как ее? Название вроде чей-то мамы.
- Мама Хуана.
- Точно. Член потом стоял всю ночь. Та малышка, Эмили, светловолосая такая, - он остановился, ожидая пока Рорх вспомнит, - в общем, мы трахались всю ночь, а к утру, она с меня еле слезла. После, когда я в ванной подошел к ней, она чуть не заплакала.
Рорх рассмеялся. Эту историю он, конечно, помнил. Из уст Стума она звучала всякий раз, как им удавалось собраться всей компанией. Теперь она звучала и здесь. Словно маленький, мигающий буй в океане памяти, она светила ему из далекого прошлого, указывая на берег, от которого он отплыл давно и безвозвратно.
- А как мы на выпускном устроили пожар, помнишь? - все еще смеясь, спросил Рорх. Стум все больше погружался в воспоминания, которые булькающими кислородными пузырями выходили на поверхность, отражаясь на его лице грустью и тоской.
- Тогда выступала Конни, мать ее Мидлтон. Жирная корова.
- Ну, тогда, мне показалось, что она прямо на сцене, сбросила килограмм двадцать. - Усмехнувшись, вставил Рорх.
- Ага, а после мы с Сандером, пролезли под сценой и вышли обратно, сделав вид, что ничего не произошло. - Ответил Стум, глядя в пустоту перед собой.
- Да, но миссис Андерсон все равно догадалась, кто это сделал.
Они оба замолчали, вспоминая тот день, да и вообще все-то радостное, что было тогда. Приятная ностальгия всегда вызывает грусть, и сейчас, она, одетая в яркие, но давно поношенные вещи, привела с собой женщину, с повязанной черным платком головой и выплаканными от горя глазами. Она пришла незваной, и молча, присела рядом, слегка касаясь его рук, своими холодными пальцами.
Тишину нарушил голос Стума:
- Зря ты не захотел его убить. - Он кивнул головой в сторону спящего Сандера - Так, мы быстрее умрем.
Опустив веки, он медленно сполз к земле, плотнее запахивая плащ и поджимая под себя ноги. Рорх ничего не ответил, молча глядя в темноту.
III
Солнце пробивалось сквозь веки, оставляя яркие пятна на глазах. Рорх приоткрыл их, сгоняя осевший на ресницах песок. Рука, на которой он спал, занемела. Поднимаясь на локти, он захрипел, пытаясь прочистить горло, в котором, казалось, полыхает пожар. За ним послышался, какой-то шум. Кусок брезента, которым он закрыл проход, развивался как парус, оторванный одним краем от мачты. Ветер, бушевавший в пустыне, швырял в пещеру гости песка, которые звонко ударялись о стены.
Шум за его спиной усилился. Послышался глухой удар и хрип, выдающий усердие своего владельца. Рорх обернулся. Стум, расстегнув спальный мешок, сидел верхом на Сандере и пытался вогнать ему в грудь длинный кривой нож, кончик которого оставлял на коже жертвы ямку, заполненную кровью. Лицо Сандера, по-прежнему очень бледное, почти ничего не выражало. Горячка все еще владела им, и, вцепившись в нож, он боролся не только со Стумом, но и со своим собственным телом, которое могло в любой момент подвести его и сдаться.
Рорх вскочил, разметая остатки сна. В два шага приблизившись к Стуму, он ударил его ногой в грудь, отчего тот, повалился на бок, отбросив нож назад. В глазах Стума горел огонь. Огонь безумства. Рорх знал, что это значит. Пятясь, Стум рукой нащупывал выпавший из нее нож. В ответ Рорх поднял стоявший у стены топор.
- Не делай этого.
- Ты дурак - завопил Стум, - мы ведь умрем!
- Двинешься, и умрешь прямо сейчас.
Стум замер, широко раскрыв глаза. Рорх бросил быстрый взгляд на Сандера, отброшенные края мешка которого, нервно подрагивались, выдавая бьющееся сердце. Рорх выдохнул.
- Уходи. - Сказал он, отрывая топор от земли.
Пятившийся назад Стум, наконец, нащупал выпавший нож, и как можно крепче сжал его трясущейся рукой. Он медленно поднялся, не отрывая взгляд от блестящего лезвия топора. Плотно сжатые губы, оставляли на месте рта линию, похожую на свежую рану, а ноздри широко раздувались, пытаясь пропустить сквозь себя как можно больше воздуха. Ветер за спиной Рорха, отбросил брезент, запуская в пещеру песчаный вихрь, который пронесся по ней, но не тронул двух мужчин, готовых друг друга убить.
Стум шагнул в его сторону, и Рорх крепко взял топор двумя руками, готовясь вложить в него столько силы, сколько у него еще осталось. Но противник, сделав еще шаг, обошел Сандера и подошел к своему рюкзаку. Все еще крепко сжимаю нож и, не отрывая взгляд от блестящего лезвия топора, он поднял свою сумку и медленно отступил к выходу. Отбросив трепыхающийся брезент, он, прикрыв глаза рукой, не оглядываясь, вышел прочь, впустив за собой песчаный вихрь.
IV
Песчаная буря за брезентом утихла, и на какое-то время снова показалось Солнце, выхватывающее своими лучами зависшие в воздухе песчинки и, заставляя их сверкать.
Сил не было. Несмотря на то, что Рорх уже два дня не выходил наружу и довольно много спал, сил у него не прибавилось. Вот и сейчас, едва подняв веки сцепленные сном, он готов был снова провалиться обратно. Жажда брала свое с процентами.
Нужно было поесть, он посмотрел в сторону лежащего у потухшего костра мешка, и покормить Сандера. Рорх открыл последнюю банку консервы. Он понятия не имел, что было внутри, но на вкус это напоминало пережаренный горох, а на вид кучу дерьма, закатанного в банку. Впрочем, это было не важно. Он хотел воды, и проталкиваемый в глотку грох вызывал боль и раздражение. Он со злостью швырнул банку о стену. Содержимое липким куском вывалилось на песок.
"Что если вскрыть себе вены? - подумал он, глядя на свою руку, - Крови должно хватить, чтобы я смог добрести до тракта, а там, если повезет, я сторгую немного воды за свой пистолет".
Подобные мысли были предвестниками бреда, который медленно прибирал его к рукам. Краешком сознания он понимал что, вскрыв себе вены, он не протянет и пары часов, а пистолет в пустыне не ценнее пылесоса и только дурак обменяет на него бутылку чистой воды.
Он привалился на холодную, неровную стену пещеры. Сил не осталось. Солнечные лучи тянулись, пытаясь пролезть внутрь пещеры как можно глубже, но время, перевалившее за полдень, гнало их прочь, и они вынуждены были отступать, оставляя после себя горячий песок. Он не знал где Стум и жив ли он еще. Сандер до сих пор был в отключке. А может быть уже умер. Сердце Рорха екнуло, но сигнал был слишком слабым, чтобы дойти до мозга, который все больше погружался в черную бездну. И закрыв глаза, Рорх позволил ей завладеть собой.
В голове проносились воспоминания, сверкая как вспышки фотоаппарата. Открывающийся кран, и пенящаяся струя воды, которая ударяет о дно раковины, заставляя покрываться ее мурашками из маленьких пузырьков. Мама улыбается ему и дает рожок клубничного мороженного. Лори Кроккет показывает ему язык, сидя за первой партой на уроке английского. Выпускной. Люси так прекрасна в своем бирюзовом платье, и он, смущаясь, все же приглашает ее на танец. Они целуются на берегу озера Клур и занимаются любовью, а уходящее Солнце выхватывает изгибы их тел из надвигающихся сумерек. Сандер стоит по правую руку от него, на нем черный, торжественный костюм и нелепо повязанная бабочка. Сердце выстукивает барабанную дробь, когда Люси, в прекрасном свадебном платье медленно плывет к нему. "Объявляю вас мужем и женой!". Они будут счастливы.
Губы Рорха беззвучно двигались, произнося слова, уже давно сказанные и обращенные к тем, кто был в его памяти. Слова становились короче, а смысл их тревожнее, отчего его тело задергалось, порываясь к действию, не имеющему ничего общего с этим миром.
Вода пенистой струей льется в раковину, оставляя мелкие брызги на стене. Люси говорит, что она заболела. Она действительно плохо выглядит и это его тревожит. Он открывает дверь, на пороге пара мужчин в дешевых черных костюмах. Люси забирают люди из ЦКЗ*. Весь город словно сошел с ума. Говорят это какой-то вирус. Люси возвращается домой. Говорит, ее выписали. Она врет. Она все так же бледна и глаза выдают ее. Она похожа на ходячего мертвеца. Он стоит над ее кроватью, крепко сжимая длинный кухонный нож, а слезы тихо падают на ее мертвенно-бледные руки. Вода грязной пенистой струей льется из крана, заливая весь дом, весь город, отравляя его жену и его жизнь. Отравляя весь мир. Весь мир.
V
Горячка отступила, оставив ему лишь тревожный сон и головную боль, но была готова вернуться в любой момент. Солнце больше не старалось пролезть сквозь рваный брезент, оно давно скрылось за мрачными серыми тучами, принесенными с Северного моря. Вернее того, что от него осталось.
Горячка оставила и Сандера, который неподвижно лежал, открыв иссохшие глаза, и бессмысленно смотрел в темноту пещерного свода, возможно раздумывая, о том, когда он умрет. Это был лишь вопрос времени, когда горячка вернется и добьет его, добьет их всех.
Тишину прорезал шум брезента. В пещеру ввалился Стум. Штаны на нем были порваны выше колена, обнажая бледную кожу, с левой руки сочилась кровь, которую он тут же жадно слизывал, высовывая красный от крови язык. Рюкзака на нем не было, а в руках он держал небольшой сверток, серая ткань которого давно пропиталась грязью и отблескивала парой свежих темных пятен.
- Как я, а? Как? - возбужденно вскрикнул он, поднимая вверх окровавленную руку. Пройдя вглубь пещеры, он замер. Его пошатывало, словно он был пьян.
- Не подох еще, дружище? - Он наклонился над Рорхом, обдав его тяжелым медным запахом крови, от которого становилось плохо. Рорх, поднял тяжелые ото сна веки, смутно различая в восторженное лицо Стума, висевшее прямо над ним. Это был не Стум, вернее не тот Стум, которого он знал. Жажда полностью завладела им, и теперь он был почти, как дикое животное, подцепившее опасный вирус.
- Подыхай! Подыхай! - Закричал он, хлопнув его ладонью по голове, отчего боль молнией пронзила все тело.
- Подыхай... - пробормотал он, обращаясь к пустоте и вертя в руках окровавленный сверток.
- А я нет. Нет. Я не здохну в этой дыре.- Дернув рукой, он стер кровь со своего подбородка. - Как она кричала. Вопила. Но я заткнул ее. Я не хотел. Пусть заткнется.
Мутная пелена сползла с глаз, возвращая Рорху возможность видеть. Топор у противоположной стены был там, где он бросил его два дня назад. Впрочем, даже если бы он лежал у него прямо под рукой, он не уверен, что смог бы оторвать его от земли. Он посмотрел на Сандера, взгляд, которого по-прежнему был устремлен вверх. Понимал ли он что происходит? Рорх не знал.
Раздался взрыв. Гроза с Северного моря уже добралась до них, разрывая небо пополам и осыпая землю нитями молний, которые вспыхивали снова и снова. Она привела с собой ветер. Все это привело Стума в еще большее возбуждение. Упав на колени, он развернул свой сверток и принялся что-то быстро перебирать пальцами, бормоча себе под нос.
- Что ты наделал, Стум? - Голос Рорха звучал слабо. Язык пересох, и казалось, что он трет куском наждака себе по деснам.
- А? Что? - Стум приложил ладонь к уху,- Мертвец говорит? - Отложив сверток, он подошел к нему, наклонив свою голову так, что Рорх мог посчитать все черные точки на его носу.
- Я был у тракта. Думал выменять немного воды, - он причмокнул,- но не удалось. Торгаш отказал мне. И тогда я стал ждать. Я лежал у дороги и ждал. Долго. Очень долго. Ждал отставших от колонны пилигримов. - Он замер, - И они были там, - его лицо скривилось от страха и злобы. Он говорил о бандах головорезов, которые нападали на идущие по тракту караваны, - оставили мне это. - Он показал окровавленную руку, и прошелся языком по глубокому разрезу, слизывая сухую кровь. Мешок в углу пошевелился, но недостаточно громко, чтобы кто-нибудь услышал это. За брезентом снова прогремел взрыв, отдаваясь эхом от стен пещеры.
- Что там? - Рорх глазами указал на развернутую ткань, которую свертком принес Стум. Отпрянув от него, Стум подскочив к ткани, и упав на колени, быстро все загреб, устремляясь обратно, чтобы показать Рорху свою добычу.
- Смотри, смотри! - Глаза его блестели, а в ладонях, как игральные кости, он тряс с десяток золотых зубов, кровь на которых, как снег на горной вершине, окаймляла острые корни. Мешок в углу зашевелился.
За брезентом снова грохотнуло, и первые капли дождя упали на песок. Ядовитая туча, казалось, пришла, убедиться, что здесь не останется ничего живого. Первые беззвучные капли сменились непроглядной стеной из дождя, разделившей их и пустыню.
Стум прижал свою добычу к груди и побежал к брезенту. Дождь, подстегиваемый ветром, хлестал его по лицу, заставляя отплевываться от зловонной воды. Выставив вперед трясущиеся ладони, он лихорадочно тер лежащие в них зубы, пытаясь смыть с них кровь. Рорх не знал, сколько еще пройдет времени, прежде чем Стум решит обратиться к старому доброму каннибализму, но он знал, что это произойдет. Подобные истории он слышал почти везде, где ему довелось побывать за последнее время. Голод и жажда, толкали людей, есть ближнего своего, высасывая из жил кровь и заедая прогнившей печенью. Кого он убьет первым? Рорх закрыл глаза. Горячка, бродившая неподалеку и ждавшая удобного момента, села рядом и коснулась его лба, милосердно лишая его сознания. Возможно в последний раз.
В последнюю секунду, когда Рорх уже готов был вырубиться, раздался крик, который крюком вытянул его из падения в бездну.
Длинный, кривой нож Стума, торчал из груди своего хозяина, и кровь вязкими каплями падала с кончика лезвия на мокрый песок. Сандер, стоящий позади него, крепко сжимал рукоять, вонзая сталь так глубоко, как только мог. Лицо его было удивительно ясным и, наверное, никогда еще не выражало такой уверенности. Издав жалобный стон, Стум упал на колени, и, глядя на зубы в своих ладонях, пробормотал что-то бессвязно, прежде чем замолчал навсегда. Сандер дернул нож обратно, и поверженный враг рухнул лицом в песок. Кровь гибкой змеей выбилась из-под его тела и заскользила между выступами, оставляя за собой темный след, размываемый дождем.
- Пей - приказал Сандер, глядя на Рорха. Его бледное исхудалое лицо, выражало твердую решительность. Старуха смерть, ждавшая его в этой пещере, могла бы от досады хлопнуть себя по коленке. Он рукой убрал длинные, но заметно поредевшие, волосы назад, и, бросив нож, пошатываясь, шагнул к брезенту, с края которого стекала вода и струей падала прямо у его ног. Он протянул ладонь, забрав немного воды. Она воняла. Его нюх почти атрофировался, но эту вонь он слышал отчетливо. Так воняет смерть. Отбросив брезент, он шагнул наружу.