Не колеблясь бьёт всех промеж глаз - не отвлекаться!
И только в корень остаётся всем смотреть.
Вновь умолкать, прислушиваясь к ветру.
Страдая, среди мук чужих лететь.
Это письмо пришло ко мне час назад. Я поймал почтальона у самого дома, и тот вручил мне его. Усталость от работы толкала меня в глубокий сон, денёк выдался на редкость жёстким. Но эти восемь строк я прочитал мгновенно. Затем была истерика и лихорадочный поиск телефона.
Вчера скончался мой друг.
На улице был ноябрь, холод крепчал день ото дня. Кутаясь в огромный шарф, я шёл по безлюдному тротуару. Слабая вьюга напевала что-то сама себе, аккомпанируя хаосу человеческих мыслей. Шаги, напротив, оставались размеренными.
Друга я не видел с четвёртого курса института. Я уехал на год за границу, а он начал какое-то своё дело. За последний год мы пересеклись всего одним коротким звонком. Я любил его, но современность крепко окутала это чувство пеленой забытья. Я немедля разодрал эту пелену очумелыми руками, но... не поздно ли? Я очень хотел вспомнить, насколько он был мне дорог.
Старый дом в самом конце улицы чудом скрывался от бешеных темпов повсеместной железобетонной перестройки. Подойдя поближе, я увидел пред дверью табличку: "Не пересекать". Перешагнул и толкнул рукой дверь. Скрипнув слегка, она смиренно и услужливо впустила запоздалого гостя.
Блюстители порядка по-полной нахамили почтенному строению. Легонько отталкивая ногами мелочёвку, я начал продвигаться к большой винтовой лестнице. Она придавала всему холлу облик законченной безысходности. С верхних её ступенек спускались клубы прозрачной снежной позёмки. Окно второго этажа оказалось выбитым. Головой моего друга. Я видел это явно. Он разбил его и поднялся выше.
Потрогав пальцем кровоподтёк на стекле, я краем взгляда обнаружил на тумбочке небольшую тетрадку. Записи, учёт, куча цифр. Чистым оказался только последний лист.
Я положил тетрадь на место, опёрся на тумбу руками и зарыдал.
На крыше был загробный холод. Если стать посередине - повсюду вокруг тебя сжимает горизонт. Приходится в одиночку принимать остывающий страх. Ветер рассекает воспалённую кожу щёк и тебе остаётся только покориться величию и спокойствию смерти.
Мой друг упал с дальнего края крыши, зацепив в полёте верхушку стального соседского забора. Я это знал, хотя и не смотрел вниз. Просто мне не хотелось туда. Хотелось свободы от воспоминаний. Покопавшись в кармане, я извлёк на свет старую плёнку диафильма. Как она здесь оказалась? Вот я маленький, вот мой первый звонок, вот мы с другом празднуем сдачу сессии, вот я вместе с сынишкой... Что это? Как же чешется спина!! Как хочется разбежаться и...
Вот оно. Чистый ветер, бескрайняя земля и родное небо. Я стал тем, кем он и не думал стать. Судьба сама выбрала, чья кровь насытит землю этой осени.