Аннотация: Месть - занятие скользкое. Тем более для стритрейсера-неудачника. Тем более в кампании с таким же неудачником-вором. Скрыть все улики им не получится, судьба сама приведет их к очень интересному человеку и неожиданной развязке
Шоссе 44
1
Дождливую ночь с 23 на 24 августа, во время которой произошла эта история, я буду помнить еще долго. Эта история, как мне потом казалось, словно происходила в другом измерении; и она что-то во мне переменила, затронула скрытые струны внутри.
Тогда мне было только восемнадцать. У студентов подходили к концу каникулы, а я все придумывал занятия, которые заполнили бы мой досуг. Я думаю, что безделье было одной из причин, заставивших меня совершить этот дерзкий поступок. Ладно, не буду терять времени, я начну, пока память еще хранит ощущения и мысли, блуждавшие тогда в моей голове.
2
Тяжелые капли гневно лупили в лобовое стекло машины.
Нет, машины не моей, машины чужой, которой, однако, управлял я. И управлял я ей вовсе не по разрешению владельца, и это подогревало мои ощущения и настрадавшееся самолюбие. Да, эти чувства я испытывал только сейчас, бороздя сонные городские дороги на угнанной машине. Такие эмоции испытывает любой мститель, удачно поквитавшийся за себя или за близких. Я испытывал безмерную радость в этот момент... Но радость с соленым привкусом.
Мой напарник же испытывал сейчас нечто иное. Такие широко распахнутые глаза я видел у него только раз, когда Гришка-смельчак на наших глазах влепился на своем корыте в грузовик.
Алчные зеленые глаза напарника двигались по экстремальным зигзагообразным траекториям. Он, кажется, уже рассмотрел все мелочи интерьера угнанного нами "Скайлайна" на несколько рядов. Он, похоже, не мог поверить, что теперьмы обладатели всей этой неземной красоты и нереальной крутости. Да, он тоже пребывал в радости, но она была другая, без каких-либо привкусов, она была какая-то детская: открытая и искренняя.
"Дворники" размазывали городские огни по стеклу, залитому небесной водой, а шум создавали только капли дождя, колотя по крыше микроскопическими молоточками, да напарник Леха Асипов своими нескончаемыми фразами в полушепоте: "Вау!", "Машина - класс!", "Ваще!", "Да, ты знал, что угонял!" и тому подобными. А приятный бас акселератора вообще нельзя было назвать словом "шум", для меня это просто божественная музыка.
О да, в этот момент все было замечательно!
Я крутанул руль и направил машину вдоль самого широкого в городе проспекта - Волжского. Мой напарник Алексей звучно цокнул языком и заговорил:
- А ничего у нашего Змея вкус, да, Руслан?
Алексей пощупал покрытый красной тканью приборный щиток.
Мне не очень хотелось говорить, я лишь выдал скупое:
- Да, машина ничего, я и не сомневался.
- Да ты зацени оформление! - не унимался Леха. Он прошелся пальцами по обитому алым бархатом потолку. - Сколько в это денег-то, наверное, запихали. Нереально... А внешний вид? Его тоже не мешало бы изучить! В гараже Змея было темно; не знаю, как ты, а я ни фига не успел разглядеть. - На секунду Алексей замолчал, но потом опять взорвался: - А знаешь, если бы у меня была крутая машина, я бы больше радел о ее потрохах...
Этот пустозвон продолжался и далее... Мысленно я поморщился, и, кажется, внешне тоже: настолько я ненавидел эту черту друга. Хотелось сказать: "Да заценил я, заценил оформление!". Потому что оно меня вовсе не интересовало. Для меня важно было только то, что я отомстил.
У Алексея была своя тачка, но она не была достаточно крута, да и денег у него было маловато для участия в уличных гонках, которые были весьма популярны в Тряпишеве в то время. Но Леха очень хотел принимать участие в гонках, и он много раз говорил мне об этом. Он старался не пропустить ни одного дрэг-заезда в городе. Ему нравился этот мир - мир гонок, хромированных бамперов, сверкающих неоновых ламп и ксеноновых фар, мир скорости, адреналина, азарта и риска, - как, впрочем, и мне. А если уж говорить про меня, то у меня была машина, и довольно крутая. И я на ней ездил. Но о ней чуть позже, так как она прямым образом связана с этой историей.
Тем временем Алексей продолжал точить лясы, и его рассказ неожиданно привел его назад к угнанному "Скайлайну".
- ...Кстати, насчет кресел, - говорил Леха, - у Славы-Змея они тоже не лузерские, - Алексей похлопал по мягкой коже сиденья. - Хотя я не знаю, почему он оставил обычные автомобильные кресла. Многие стритрейсеры сейчас заменили их гоночными, ты в курсе?
"Да какое мне к черту дело до этих кресел! Мне будет по фигу даже если они заменят их унитазами!"
Мой друг и на этом не успокоился. Он все чесал, чесал и чесал языком. Я на этот раз отстранился полностью: сосредоточил внимание на тянущейся полосе асфальта. Но Алексей и не думал успокаиваться, он превратился в назойливого комара, жужжащего под ухом. Сначала он перечислял гипотетические возможности автомобиля, потом стал хвалить различные приборы "Скайлайна", но когда он дошел до его автоматической коробки передач и стал выговаривать преимущества "ручника" над ней, я не выдержал и рявкнул:
- Леха, задолбал уже! Заткнись, а! В ушах звенит от твоей болтовни! Воткнись в кресло и молчи!
Тут я, конечно, недооценил парня, подумав, что он вожмет голову в плечи и будет покорно молчать в тряпочку.
- А чего это ты мне рот затыкаешь, Руслан? Зачем ты меня вообще взял? Ты знал, что я поговорить люблю.
- А за тем, чтобы ты, придурок, вскрыл замок и отключил сигнализацию!
- Вскрыл?
- Да!
- Отключил?
- Отключил!
Казалось, он сейчас выпрыгнет из машины.
- Все?! Доволен?! - прокричал он.
- Доволен! А теперь замолчи, иначе мигом окажешься на улице!
- Ты хочешь выбросить меня из машины? Боюсь, не получиться у тебя ни фига, - слишком самоуверенно произнес Асипов.
- Интересно почему? - спросил я.
Асипов оторвал затылок от головной части кресла и повернулся ко мне лицом:
- Я имею полное право покататься на этой машине. Без меня ты бы...
Мой смех перебил Алексея:
- Да ты что! Ну и куда поедем? Тебя покатать по "Волжскому" или вокруг Цветочного Кольца? - с ехидством спрашивал я. - Скажешь мне как накатаешься! Сразу после этого я тебя и выкину.
Леха не ответил, фыркнул и отвернулся. Несколько минут он хранил на лице злобные черты, и вдруг, когда машина встала перед красным глазом светофора, спросил:
- И что теперь? - он задал, наверное, самый важный сейчас вопрос. - Что будешь с машиной делать?
- Это от меня зависит: захочу - себе оставлю, - пожал плечами я, - захочу - разберу на части и продам. А может и обратно верну.
Светофор показал зеленый и "Скайлайн" понесся по пустой мокрой ночи.
- Признайся, что это была никакая не месть, - неожиданно выдал Леха, - и ты сам виноват в гибели своей машины. Слава тут ни при чем.
Мое чувство ненависти к другу усиливалось. Я ненавидел его за правду, но в подсознании я признавался:
"Да, Змей во время заезда, неделю назад,подрезал мою машину, и ее размазало о дерево. Но в этой аварии был виноват Я и только Я. Я знал, на что шел, и должен был предвидеть последствия. А этой кражей я хотел всего лишь..."
- Ты хотел всего лишь сделать гадость Славе. Разве не так? Тебе стало жалко денег, которые ты вложил в свою тачку. Ведь там было дофига всего. Месть! Ха-ха!
Я делал вид, что это абсолютно меня не колышет, но внутри кипел.
- А на черта ты облепил свою теперь уже покойную занюханную "Хонду" всякими прибамбасами? "Глушак", крутой спойлер, - Алексей выделил эти слова особо. - Краска, наклейки. Да ты в компьютерные гонки, брат, наигрался! Одно столкновение - и навороты в пыль!
- Закончил? - спросил я. Мне вновь захотелось выпереть Леху из машины. - Теперь ты наконец заткнешься и дашь мне спокойно порулить?
- Да пожалуйста, рули! Я тебе не буду мешать. Если ты конечно уже решил куда поедешь.
Но я еще не решил, и даже не решал, куда поеду. Я просто ездил на чужой машине по городу. Я как человек, страстно желавший получить какую-то вещь, а получив - не знаю, что с ней делать.
Я ехал и со временем начал успокаиваться. Я уже начал сомневаться, стоило ли вообще все это делать.
- Что я опять сделал не так, Асипов? Может зря мы вообще все это затеяли?
- Что теперь говорить: зря, не зря, - тихо бормотал Алексей. - Если кашу заварили - что теперь спрашивать. Ее расхлебывать надо, независимо от того: вкусная она или в помесь с дерьмом.
Мы молчали. Машина бездумно распиливала лужи.
Тут я уже начал оправдываться - не могу же я быть таким плохим и тупым, главным злодеем в этой истории!
- Может я и виноват в той аварии, но мне надо было показать, что Змей не такой крутой, каким себя выставляет. - Я оторвал правую руку от руля и стал ей жестикулировать. - Мне нужно было пошатнуть крутость этого Славы-Змея, спустить его на землю, не понимаешь?
- Вот ты все говоришь "Мне нужно...". А какого хрена тебе это нужно?
(Иногда я убеждался, что Леха не такой недалекий, каким кажется)
- Слава Кравченко сильно оборзел, а меня такие бесят, - я говорил это сквозь зубы. - Своими бицепсами он закрывает проход для остальных. На Олимпе должен быть только он, он один!
- Может ты просто недостаточно крутой?
- ...Что?
- Поэтому ты и выбрал скрытный способ скидывания его с горы.
Леха не смотрел на меня в этот момент. Он уставился вперед, на то, как трудяги-"дворники" раскидывали воду по сторонам, открывая нам вид спящего города.
- Ты все делаешь так, - продолжал он, - чтобы Змей не догадался, что это сделал ты. Утром Змей придет в гараж, а машины-то и нету. Слава, конечно, очень рассердится, и это мягко сказано "очень рассердится". Ведь для него машина - это все: и деньги, и крутость с рейтингом и признанием, и возможность покатать девочек... Он просто готов будет всех убить. Но на тебя он не подумает, нет! Он про тот случай уже и забыл.
- И что все это значит?
- Трусливый твой способ - вот что это значит.
Про меня такие слова! И говорит это какой-то воришка и взломщик Леха Асипов! К тому же соучастник кражи!
- Это ты меня назвал трусом? А ты бы на что решился? Может, ты у него на глазах разворотил бы кувалдой вон тот капот? - Я через стекло указал пальцем на упомянутое место машины.
В пылу этого спора мы оба мало обращали внимание на продвижение машины в дождливой ночи, что, в конечном счете, определило все последующие события.
- Я бы вообще не задумывал этот бред, - ворчал Леха.
- Что? Сам говорил про кашу с дерьмом! Теперь уже ничего не сделаешь!
- Не придирайся к моим словам.
- А мой "способ" нечего называть "трусливым"! У тебя бы и на это смелости не хватило! И вообще, какого черта ты тогда вообще соглашался помогать мне?!
Вздохнув, Леха отвернулся от меня, мол, что с дураками спорить!
Но тут все изменилось. Усталые глаза Алексея мгновенно раздулись, морщины на его лице вмиг разгладились, будто кто-то натягивал его кожу сзади. Он стал похож на человека, увидевшего осу размером с гараж Славы-Змея. Глядя на его лицо, я испугался, и внутри меня что-то обрушилось, но, похоже, не все, потому что когда Леха заорал как ненормальный "РУСЛАН!!! ТВОЮ МАТЬ, ТОРМОЗИ!!!" и когда я повернулся к дороге, внутри меня оборвалось все и меня просто перекосило, как в ржавой мясорубке.
Я узрел белое привидение в свете фар, и машинально обрушил ногу на тормоз, но "привидение" уже катилось по крыше "Скайлайна".
Странные и нецензурные слова вылетали из моего рта еще секунд пять после остановки. Только когда Леха пробурчал: "Руслан, ты, кажется, кого-то сбил", я очнулся.
Я очнулся и не верил глазам, ушам и воспоминаниям.
- Ты человека сбил!.. - повторил Леха и выругался в конце.
Из моих скованных ужасом уст донеслось тупое:
- И что будем делать?
Леха ответил не менее тупым "А я откуда знаю".
Я приоткрыл дверцу "Скайлайна" - холодный ветер сразу обдал тело - и все-таки решился выйти из машины. Потом так же неуверенно ступил на асфальт Леха. На расстоянии семи метров от машины, раскинув руки, лежало тело. "О черт!" - сказал кто-то из нас.
Тело выглядело странно. Нет, оно принадлежало человеку, но его одежда, так скажем, не соответствовала погоде: оно было завернуто в белую ночную пижаму.
Слабеющий дождик бил по головам двух бездумно стоящих около машины людей. И этими бездумно стоящими людьми были, как известно, мы с Лехой.
Труп, Леха, я и машина находились на одном из придатков проспекта Ленина. Улочка эта не очень большая, заметил я, но тем и лучше. Бросив взгляд налево, я узрел два серых шестиэтажных дома, а справа от меня пустовала площадь перед театром. "Откуда этот ненормальный тут взялся? Да еще и в такой одежде?" - мучили нас вопросы. Вскоре их озвучил Алексей, но ответ так и нашелся.
Леха начал оглядываться по сторонам, я сделал то же самое. Кажется, никого. Мы переглянулись. Не буду использовать слово "тупо" - это и так понятно.
- Ну, все, приехали, - изрек Леха.
3
"Так и думал, что этим все закончится" - вертелось на языке.
Все еще оглядываясь по сторонам, я медленно зашагал к телу. Телосложение у него не важное, подумал я, глядя на его высохшую ногу. Я уже подошел вплотную к телу, а Леха все стоял у машины.
Я внимательно посмотрел на тело. Мне бросилась в глаза его полулысая седая прическа. Все было понятно - я сбил старика.
Старик лежал лицом к дорожной разметке. Я осторожно коснулся его плеча и перевернул холодное тело лицом к звездам, которых в эту ночь застили тучи. Морщинистое лицо было в порезах, кровь размазана по щекам. Его расквашенная морда мне не понравилась, и я уткнул ее обратно в асфальт.
- Ну что, он мертв? - опасливо спросил Алексей. Сам он стоял на месте, как будто страх пришил его к земле.
- Похоже, что да, - разочарованно ответил я. - Это старик.
- Старик? - с тихим ужасом переспросил Алексей.
- Да, старик! Что, оглох?! - раздраженно бросил я.
Осознав, в какую задницу мы попали, я сжал ладонями голову и стал расхаживать взад-вперед.
- Черт, да что же сегодня творится такое, - говорил я. - Только трупа нам сейчас не хватало! Вот только трупа!..
- Да не ори ты! - сказал Алексей и подошел к нам с телом. - Сейчас люди сбегутся. И так, видимо, все проснулись от скрипа шин.
- Что, "не кричи"?! - Я возмущался прямо в лицо Алексея. - Это, между прочим, из-за тебя все!
- Из-за меня? - выпучил глаза Алексей. - Ты соображаешь, что несешь? Ты сидел за рулем, не так ли?
- Если бы не твои придурочные рассуждения, я бы увидел деда, нажал на тормоз, и все бы обошлось!
- Просто надо было за дорогой следить, смотреть вперед! Тебе это никто не рассказывал?
- Ты меня еще правилам дорожного движения поучи! У нас тут труп. Труп! Его надо убрать, пока нас не запалили!
Время шло, одежда вымокла до нитки, и мне все время казалось, что сейчас сюда свернет машина или на тротуаре появится пешеход и тогда... Лучше даже не думать, что тогда будет.
- Ну так убирай! Давай убирать! - Леха уже почти кричал. - Сам начал своими упреками раскидываться, как баба на митинге!
Не знаю как Леха, а я решил успокоиться и сосредоточиться на деле. Все было очень серьезно, и на кону стояла наша свобода.
- Тогда не теряем времени. - Я нагнулся над телом старика. - Хватай его за ноги, я возьму за шиворот. Кинем в траву.
- Что?
- Для начала надо убрать его с дороги, а что с ним делать дальше - решим потом.
Вскоре труп был под тополем.
Отряхнув руки, мы стали оглядываться в разные стороны и прислушиваться к звукам. Вокруг нас господствовала спокойная полифония ночного города. Мы слышали утихающий шум дождя, тихое бормотание мотора ждущей нас машины и звук автомобилей, проезжающих вдалеке. И каждую секунду нам казалось, что вот сейчас, точно сейчас, на эту улицу свернет машина и тогда нам несдобровать. Но, как нарочно, никого до сих пор не было. "Ну что ж, тем и лучше" - оставалось сказать.
Мы стояли, прислонившись к тополю, под которым лежало тело старика в пижаме. Я, глубоко дыша, смотрел на труп у своих ног и не мог поверить, что это происходит на самом деле. Мое лицо превратилось в большой морщинистый урюк. Во мне кипела горькая похлебка с приправой из ярости и беспомощности, а также отвращения ко всему этому. Лицо друга изображало интенсивную работу мозгов; непривычное для меня зрелище.
Я пытался отогнать посторонние мысли, но чувство того, что я преступник, убийца, человек, отнявший жизнь у другого, не давало покоя. Я понял, что если останусь в живых после этой истории, совесть просто убьет меня, за то, что случилось. Мне будут сниться кошмары, старик в пижаме будет приходить в них...
- Мы влипли, конкретно, - разлепил я запекшиеся губы.
Алексей поднял на меня опечаленные зенки.
- Тебе ж тоже восемнадцать, Леха? - спросил я.
Он кивнул, а потом спросил: "А что?".
- А то, что мы теперь реально вляпались, по-взрослому. А это значит, что тюрьма нам светит, дружок.
Тут лицо Асипова перестроилось.
- Эй, Руслан. - Он смотрел на дорогу. - Мы ж его на дороге сбили!
- Да, на дороге, - сказал я, ничего не понимая. - В том то и дело, что на дороге.
- На дороге! - повторял Алексей, словно полоумному. - Здесь запрещено ходить пешеходам! Руслан, нам ничего не будет, разве здесь есть "зебра"? Нет! А в ПДД ясно сказано: "Переходить дорогу только по пешеходному переходу". А он, скорее всего, перелез через ограду, этот дед.
- Ничего не будет, говоришь? И как ты себе все это представляешь? Чтобы нам ничего не было, мы должны сразу прийти в милицию и обо всем рассказать. Ну, расскажем мы всю правду, а они попросят показать машину, на которой мы сбили несчастного. Нам придется показать "Скайлайн" Славы, так как других машин у нас нет (моя - на свалке, твоя - в автосервисе), а документы-то на эту машину у нас отсутствуют! А когда Змей расскажет об угоне, получим мы свое и от ментов, и, в особенности, от Славы. А он со своими дружками выжмет нас как намокшую одежду. Хорошая перспектива?
Леха помрачнел и побледнел. Этот выход оказался завален камнями.
- Его нужно увезти отсюда, - констатировал я.
Я начал торопиться: мы и так много времени потеряли, разводя ля-ля. К тому же надо было пользоваться моментом, пока нет машин.
- Что? - удивился Леха. - Что ты сказал? Увезти? Ты хочешь, чтобы мы запихали этого гниющего старика в салон машины, куда-нибудь привезли и спрятали? Как какие-то вонючие преступники?
- А кто мы, разве не преступники? Что нам еще остается делать? Если есть труп - надо обязательно от него избавиться, и без разницы кто виноват - мы или старичок, перешедший дорогу не там, где надо. А теперь помолчи и помоги мне запихать его в багажник.
- Руслан, а ты не забыл, что у нас нет ключей от авто, в частности от багажника? - съязвил Леха.
- А для чего, интересно, в моем деле мне нужен ты? Уж, наверное, не для жужжания в ушах. Замки - твой профиль, ты и открывай.
Леха хотел возразить, но я скомандовал "На старт, внимание, марш!" и вскоре в его руках все-таки блеснули металлические стерженьки, наполовину обернутые резиной.
Подойдя к машине, Алексей обернулся на меня. Я крутанул рукой, поторапливая друга. Он нагнулся и с полминуты ковырялся в замке. Увидев, что крышка багажника поехала вверх, я выдохнул задержавшийся в легких углекислый газ и задышал глубоко. Леха повернулся ко мне лицом и радостно продемонстрировал большой палец.
Водрузив тело на плечо, я широкими шагами двинулся к машине. Я старался не смотреть по сторонам, но краем глаза все-таки увидел зажигающийся свет в одном из окон шестиэтажки. Я старался не обращать на это внимания, но невольно зашагал быстрее, каждым шагом преодолевая чуть ли не метр. Подойдя к машине, я упаковал старичка в багажник.
Свист клаксона громыхнул неожиданно и, как мне показалось, где-то неподалеку. Мое сердце екнуло: неужели это сигналят нам?!
Я быстро обернулся вокруг оси и, не увидев поблизости ничего, проговорил себе под нос:
- Кажется, у меня паранойя началась, надо валить отсюда быстрее.
Когда мы вновь вернулись в салон, я провел короткий брифинг:
- Значит, сейчас мы вывозим труп за город и там же избавляемся от машины. На этом все закончится. Менты ничего не найдут и закроют дело.
- Кстати, насчет трупа, - заметил Асипов, - какого черта на нем ночная пижама? И куда он ходил в такой одежде? Может у людей крыша едет с возрастом?
- Лунатик он, скорее всего. За хлебом привык каждый день ходить, вот и сейчас... А может, и умом тронулся. В нашем городе с процветающими криминалом и уличными гонками свихнуться ничего не стоит.
Алексей понимающе кивнул. Я приготовился задействовать стартер, но неожиданно на мое плечо упала рука. Я вопросительно глянул на Леху.
- Руслан, ты знаешь, что похож сейчас на собаку после купания? - с ухмылкой выдал Леха.
- Ты тоже хорош, ночной дайвер.
Мы синхронно расхохотались. Секунду спустя машина уже мчалась по Ленинке, подхватывая последние дождевые капли. Тряпишев прощался с ночным дождем. И с дождливой ночью.
4
Дороги Ленинки оказались на удивление полными автомобилей. Я глянул на машинные часы. "03:53" - зеленели цифры.
Вкуса мести я уже не чувствовал, он обернулся чем-то страшным. Это было ощущение разочарованности, боли, ненависти. И не случайно в этот момент я припомнил груду хромированного металлолома, пускающую в небо дым; эта груда только отчасти тогда напоминала мою машину. Да, тогда, около разбитой "Хонды", я испытывал ровно такие же чувства, что и сейчас. Возможно, всему виной был старик, разлагающийся в багажнике. "Ну какого, какого черта он появился на этой дороге?" - вопрошал я в пустоту. А может это судьба, может, это Всевышний решил нас наказать таким экстравагантным способом? В этом случае у него своеобразное чувство юмора. Но я не являюсь ни фаталистом, ни глубоко верующим. Я скорее верю в собственные силы и здравый смысл. Я не привык оглядываться назад, но происходило нечто из ряда вон выходящее.
Когда мы заехали на возвышенный участок дороги, показался очередной перекресток. "Поедем по району Победы, а там уже до 44-го шоссе рукой подать", - предложил я.
Спустя несколько минут мы выехали на Шоссе 44, ведущее из Тряпишева в другие населенные пункты. Мимо пронеслось вколоченное в землю название города. В зеркале заднего вида я увидел эти красные торжествующие буквы. Пониже названия города сияли слова "Добро пожаловать!", от которых так и веяло гостеприимством. Но для нас лучше подходило "Счастливого пути!".
С этого момента я заметно успокоился, и обнаружил это по тому, как мои плечи расслабились и прижались к креслу. Все это можно было объяснить банальным отсутствием лишних глаз. В ребрах стук сердца начал отдаваться слабее; дыхание выровнялось; я уверенно вцепился в руль. Вокруг нас чистое поле.
Шоссе 44 оказалось единственным объектом, говорящим о вмешательстве человека в эти края. Все эти травы, кустарники, деревья вокруг дороги, - они были диким и естественными. И их было много, а Шоссе было одно; и оно было искусственным. Оно было единственное, что напоминало о людях, а я хотел уйти от людей, уйти в природу, потому что природа не осудит меня за преступления, но Шоссе, напоминавшее о цивилизации, как назло не покидало меня; мы уезжали подальше от общества, от закона, но Шоссе было здесь, смотрело на нас своими бесконечными белыми прямоугольниками. Их правильные формы безмолвно гласили: "В мире людей должна торжествовать правда, правильность, закон. Никто не должен быть исключением. НИКТО".
Но все это я заметил и понял только потом... Сейчас меня окружал простой мрачный ландшафт, навевавший печаль.
Чтобы окончательно не раскиснуть, мне надо было развеселиться. Я стал шарить глазами по салону автомашины в поисках чего-то, что мне поможет. Искать долго не пришлось.
- Леха, а включи-ка радио.
5
Протянув руку, Алексей пощелкал по кнопкам магнитолы.
- Что, скучновато стало? - спросил он.
- Не говори...
Словно вода пустой аквариум, ночное радио заполнило салон. В данный момент звучало то, что мне было нужно (хотя бы для того, чтобы не уснуть за рулем от наполнившей эти места тоски): сумасшествие электронных гитар, бешенство барабанов и громкий, надрывистый голос рок-солиста.
Я устроился поудобнее в кресле. Меня подхватила волна музыки, и я понесся вместе с ней по бесконечной асфальтовой линии. Моя голова двигалась в ритме песни, я бы подключил и ноги, но под ними были педали. По моей просьбе Леха добавил громкости, и мой отвратительный настрой улетучился.
Однако ночь стремительно шла на убыль. Меня это не могло радовать. По моим представлениям день - время людей, закона. Это время когда люди могут появиться в любом месте на Земле. А ночь - время вседозволенности, страха, смерти, непристойности и грязи. Ночью можно все, что нельзя днем - вот почему я страшился ее ухода.
От дождя практически ничего не осталось.
В общем, происходило то, чего я не люблю больше всего - наступали перемены. А перемены, как правило, заставляют раскрыть все карты и выложить козырей из рукавов.
Леха заставил меня вернуться к действительности. Но его голос перекрывали риффы "Guns 'n' Roses". Я приглушил громкость.
Леха решил, что отъехали мы уже достаточно далеко, но я сказал, что машина гонит к карьеру, до которого еще несколько километров.
- Это который рядом с Михоновкой?
- Да, - подтвердил я, - гравийный. Был там когда-нибудь?
- Бывал несколько раз. Мне там не нравится. Вода как в проруби... Так ты хочешь скинуть его в воду? Его ж тогда быстро найдут. Лучше выбросить куда-нибудь в поле и дело с концом.
- Ну и хорошо, что найдут - не станут искать повсюду. Подумают, что захлебнулся, когда решил искупаться. Да и следы столкновения с машиной выведутся.
- Ладно, меня пока больше волнует судьба машины.
- А что "судьба машины"? - удивился я. - Надо избавиться и от тачки!
- Я не ослышался? Избавиться вот от этого всего?!
Леха развернул ладони к потолку и стал глазами водить по интерьеру машины, переводить взгляд с одной дорогущей вещи на другую.
Алексей почти поверил, что видит эту машину в последний раз. На зеркале заднего вида болтался металлический крест, который обвивался длинным, как шланг, драконом. Узловатый брелок излучал мощь и крутость Славы-Змея. Было видно, что Алексей хотел сорвать крест и положить в карман, на память, но он замешкался и не сделал этого.
- Ты в своем уме? Да т-такую машину по всему городу не сыщешь, а сейчас она у нас. К тому же здесь такие бабки! Да ты за всю жизнь столько не заработаешь, сколько денег вложено сюда!
- А мне плевать на деньги, - резко ответил я. - Мы не можем оставить ее у себя, и ты отлично знаешь почему. Продать мы ее тоже не можем, так же как и оставить ее где-нибудь целой. Разобрать на части - слишком рискованно. Чтобы остаться чистым нужно избавиться от всего, от всех улик.
- А зачем ты тогда вообще решил ее украсть? Странный ты какой-то: сначала хочешь что-то получить, потом любыми силами спешишь от этого избавиться. Не по плечу оказался груз?
- Сейчас надо избавиться от трупа, Леха, - сказал я, подавив раздражение, - но я все же не оставлю в живых "Скайлайн", хоть он и такой крутой и раскрашенный.
- Мне просто жалко машину. Где еще такую найдешь?
- А вот мне ее не жалко. Разные мы все-таки с тобой люди, Леха.
Я покрутил колесико магнитолы, взвизгнула музыка.
Смотря вперед, я думал: "Где же этот чертов карьер?!" Меня эта история ужасно вымотала, хотя физические силы я почти не прикладывал.
Но все же надо было завершить это дело. "Осталось совсем немного, - твердит я себе. - Еще какой-то десяток километров".
Дикие, незнакомые травы все тянулись и тянулись вперед. Здесь царили они, но был один, кто не подчиняется им. Шоссе. Это было единственное, что напоминало о Тряпишеве. Единственный, но длинный и могучий отросток не спешил нас покинуть...
"We take it all!!! " - вопило радио.
Я понял, что мы это сделаем!
"Господи, ну где же этот карьер?!"
6
Этот десяток километров мы все-таки победили, хотя я уже было начал сомневаться. Я с грустью наблюдал, как уходит тьма, с досадой слушал, как последние, обессиленные пять капель разбились насмерть о крышу нашего "японца". Леха прощался с машиной неземной красы. Он скользил по кровавому интерьеру прощальным взглядом.
Я почувствовал только холод в груди, завидев вдалеке высокие лезвия бурьяна. Вот и карьер.
Я сбавлял скорость.
Самого карьера я пока не видел, но я точно знал, что он там есть. Я вырулил на обочину и остановил машину; зажигания не выключил.
Здесь я медлить не стал:
- Вперед, не теряем времени.
Я встал с сиденья. Закрывая дверь, я увидел, как Леха кладет в карман только что сорванный крест-с-драконом.
- Ворюга... - осуждающе, но, смерившись, изрек я.
Леха только растянул кислую воровскую улыбку.
- Не бойся, - успокаивал я друга, - от машины избавимся чуть позже.
Я вдохнул свежий, насыщенный озоном воздух. Здесь легко дышалось. Легкий ветер со стороны Михоновки (что это - скоро узнаете) холодил мои уши и пропитанную тряпишевским дождем одежду.
Экшн, экшн, экшн!..
Мы вынули старика из багажника, потащили к водоему. Мои руки держали его за туловище, а Леха вцепился в ноги деда. То, что я из-за травы не видел карьер, создавало некоторый дискомфорт, но я точно знал, что на этом месте он есть.
Может мы побоялись по пути встретить людей - не знаю, но идти по тропинке мы не решились. Как сквозь языки пламени, мы пошли через бурьян высотой в мой рост. Стебли и листья хлестали по нашим лицам, при этом увлажняя их. Мы прошли только полсотни метров, а наша одежда вымокла еще лучше, чем на питстопе в Тряпишеве. Обломки листьев были у нас на лицах, на одежде и под ней. На труп старика я даже не пытался смотреть, но, наверное, он выглядел не лучше. Это был настоящий флористический ад.
Дальше трава стала уменьшаться в размерах, и я смог увидеть над ее верхушками дальний берег карьера. Я сразу скорректировал вектор движения: мы шли немного правее от цели. Вдохновленный, я зашагал быстрее; разумеется, Алексею тоже пришлось поторапливаться.
Мы шли вниз по склону холма, и травы-мутанты вновь спрятали карьер. "Ничего, осталось немного".
Действительно, бурьян закончился, причем очень неожиданно. Теперь под ногами была трава вполне маленького размера, и перед нами открылся весь карьер.
Мы стояли и не верили своим глазам. Из огня, как говорится, да в полымя. На расстоянии двадцати метров от нас лежала чья-то одежда. А в водоеме саженками плавал какой-то мужик. Он степенно плыл прямо на нас. Меня с Лехой в этот момент охватил столбняк.
"Это галлюцинации, - вертелась в голове мысль, - это все нервы". Но человек выглядел вполне реально. Вот этот мужчина выходит из воды, хватает широкое полотенце. Он вопросительно смотрит на нас и, кажется, на тело у нас в руках.
В этот момент мое сердце даже не вырывалось из груди, оно у меня просто остановилось. Мысли типа "Что он здесь делает в столь раннее время?", "Что с нами теперь будет?" или "Да что это за день сегодня!" в моей голове не появлялись. Единственное, чего я хотел, это повернуть время назад, на тот момент, когда один стритрейсер уговорил меня участвовать в моем первом заезде.
- Вам... что-то надо? - спросила коренастая полунагая фигура.
Вдруг у меня сама собой задергалась рука, и я понял, что могу шевелиться...
Но Алексей первым бросился прочь, держа старика за ноги. Мы опять окунулись в высокий бурьян и побежали сломя голову.
- Стойте! - голос человека терялся в хрусте стеблей и свисте воздуха в ушах. - Да стойте же вы!
В этот момент я словно обезумел. "Нам конец, тюрьма. Он все видел и запомнил нас". В глазах у меня стояло лицо того мужчины. "Кажется, я его знаю". Но главный вопрос был в другом: знает ли он меня? И его голос, я его где-то слышал.
- Я сказал стоять! - погрубевший голос мужчины стал почти неслышен, до меня долетали только обрывки. - Я вас найду, если не остановитесь! Да стойте... мне надо только...
"Только..."
Ног я не чувствовал, словно они не являлись частью моего тела. Да, это самое подходящее сравнение, иначе как объяснить то, что я не ощущал усталости?
Мы успешно добрались до дожидавшейся нас машины и запихали старика в багажник. После этого Леха как ошпаренный нырнул в машину, а я наоборот окаменел как статуя.
- Ты че застыл?! - кричал Асипов.
"Я вас найду, если не остановитесь!.. Мне надо только..."
Именно эти слова вытравились у меня в памяти.
- В МАШИНУ БЫСТРЕЕ!!
Я поспешил в машину, уже хотел надавить на педаль, но мою ногу словно парализовало.
- Че ждешь?! Рули давай! - кричал Леха.
Я сидел с широко распахнутыми глазами и ничего не мог сделать.
- Он... все равно найдет нас, - невнятно процитировал я мужчину.
Леха вдруг замолк, уставился на меня:
- Найдет? С чего это ты взял? Ты что его знаешь?
- Да, кажется, знаю. Но кто он - не помню. Он сказал, что нам лучше остаться.
- Если мы останемся - нам будет еще хуже, ты что не врубаешься? И что ты хочешь от него? Придет он сюда, а дальше что? Спросит нас: "Который час" и пойдет дальше плавать?
- Я не сдвинусь с места, - сквозь зубы выдавил я.
- Да ты совсем рехнулся, Руслан, - схватился за голову Леха.
- Если хочешь - иди. Я тебя не задерживаю и не хочу никуда впутывать.
- Да ты уже меня впутал по уши.
Леха сгорбился и положил лицо на ладони. Видно, уходить он не собирался. Может подумал, что бежать уже поздно, а может не хотел бросать меня.
Мы слушали жужжание заведенного мотора. Достаточно было только надавить на педаль газа - и мы уже далеко отсюда. Но я этого не делал. Я знал, что этот человек что-то хочет мне сказать. И это лучше выслушать.
- Ты всегда был тормозом, - донеслось сбоку. - Тебе легче сдаться, чем продолжать борьбу.
- Заткнись.
Я ждал человека. Мой взгляд приклеился к тропинке и ждал его появления...