Аннотация: Infatuation With the girl In the coat In the park
Безумное увлечение
- Поздравляю, Роман Александрович! - вспыхнул голос справа от него. - Конкурентам останется только локти кусать!
- Я так полагаю, Роман Александрович, что мы заключили с ними сделку века, - протягивал пять пальцев Григорьев, но Роман оставил его руку пустой, свернув к выходу.
Ему было нехорошо. Трудно сказать, что именно его беспокоило. Тело не жгло болью, дела цвели как ни у кого в стране, родственники живы-здоровы. Его положение позволяло жить припеваючи. С его деньгами и связями он мог удовлетворить любой каприз и очень скоро. Но будто этот странный зверек беспокойства и хмурости забился в самую глубь, так, что никакими деньгами не вызволить его оттуда.
- Роман Саныч, вам нехорошо?
Это голос Вадима разносился по вестибюлю. Его скорые шаги сотрясали пол и выдавали вечную обеспокоенность. Не даром Вадим был ближайшим помощником Романа и по совместительству родным сыном его мамы. Чувство долга перед старшим братом у него было удивительное, оно обуревало Вадима с самого первого вздоха, а уж когда он присоединился к команде Романа, то стал прислушиваться к малейшим пожеланиям родственника, неизменно обращаясь к нему на "вы".
- Может дать таблетку, Роман Саныч?
- Не беспокойся, - сказал он, промокнув лоб платком Вадима. - День был сложный. Утомился я что-то.
- Да я бы не сказал, чтобы очень насыщенный, Роман Саныч. Бывало и хуже... Хотя, что я, дурак, понимаю! В размышления нашего генерального директора мне доступа нет... А... в-вы куда?
- Тут в квартале Патриаршие пруды. Я думаю, мне нужно немного подышать улицей.
- Да, вы правы! - Вадим не отставал и на крыльце. - Вам просто нужно проветриться. Эй, - он крикнул в сторону, - Илья!
- Никакой охраны, - раздражительно обернулся Роман. - Я хочу побыть в одиночестве, понимаешь? Эти толпы, внимание и просьбы от кого попало меня с самого утра гнетут!
На широких шагах по сумеречному ультрамарину мостовой Роман наконец-то мог ослабить узел на шее и разжечь сигарету. Окурок упал в урну уже на территории Патриарших прудов. На холодной скамейке Роману открылась редкая возможность вздохнуть полной грудью. Новое чувство совершенно расслабило Романа, расстегнуло пуговицы на пиджаке. Не мешала даже нагнетающаяся духота. Здесь он мог, как обычный человек, понаблюдать за недолгим полетом срывающихся с лип ярко-лимонных листьев, увидеть на прилегающей площадке неспешные забавы детишек, которые постоянно возвращали его в мысли об идее, с грохотом рухнувшей задумке построить семью. Даже бесшумные кружки на зеркале пруда не навевали беспокойства в этом сквере. Скоро разряды холода стали кусать его макушку, укрытую короткой прической, темными крапинками стал покрываться его костюм, но это не расстраивало Романа. Дождь падал тихий и степенный, лишь добавлял эстетики полной жизни картине.
Скамейки, дорожка, которые секунду назад были полны ярких людей, стали постепенно пустеть. И даже это не испугало Романа. Парк был чрезвычайно интимным местом. А так он словно оставался с Романом один на один. И не лишней здесь была эта девушка. Когда Роман завидел ее агатового окраса купол зонта, прикрывающий лицо, два длинных борта пальто, раскачивающихся от мерного шага каблуков, все остальные посетители парка будто разом разбежались, оставив звучать покойной музыкой лишь постукивание капель на мокром агате, шелест пальто и острое, но мирное цоканье, которое, не успел Роман и дохнуть, шло уже на убыль в его ушах. Роман не смел поднять голову, когда незнакомка проходила мимо его скамьи. Он лишь рассеянно глядел перед собой, и только когда женщина была уже далеко, Роман уперся взглядом ей в спину. В мыслях у него было лишь удивление, как же хорошо ему интуиция подсказала сюда заглянуть; так вовремя и точно, что весь день теперь можно считать удачным.
Слоноподобное топанье и знакомое восклицание "Роман Саныч!" перебили весь его настрой. Услужливый брат держал в руках свернутый зонт с деревянной ручкой, причем волосы Вадима были приглажены, и с них капала вода.
- Ну, что, Роман Саныч, может домой? - предлагал он. - Машина уже здесь.
Недалеко вспыхнул родной клаксон, и Роман обернулся.
- Вам стало легче?
- Да, мне уже лучше!
Улыбка Романа разожгла сердце брата, его лицо удовлетворенно засветилось в ответ.
Их туфли поспешно приминали мокрую траву. До машины было уже недалеко, и в этот момент Роман почувствовал: что-то ускользает от него сейчас. У самых дверей Роман вспомнил женщину и обернулся на сверкающую водой аллею, но деревья скрестили длинные лиственные пальца так, что было не проглядеть.
- Что там, Роман Саныч?
- Ничего.
БМВ немедля понеслась, очень быстро, оставляя мокнущий сквер далеко позади. Вот уже контуры Новинского бульвара просвечивались сквозь водопадный поток на лобовом стекле. В противовес ровно сидящему Вадиму, Роман развалился на сиденье.
Водным массам с трудом сопротивлялись даже дворники, поэтому непроглядные стекла стали завесой, подчеркивающей замкнутость пространства. Салон машины Роману стал напоминать больше изолированное сознание, собственный внутренний мир. Это еще больше сгустило его лихорадочные мысли.
- Душно в машине, Роман Саныч? - предполагал Вадим, глядя на распластавшееся тело брата.
Он провел своим платком по вновь вспотевшему лбу Романа.
- Да, с таким ливнем только затыкать все дыры, - приговаривал Вадим. - Ничего, сейчас будем дома. Сначала дома окажусь я, конечно, а потом и вы к себе завернете...
- Кирилл! - позвал Роман голосом испускающего дух человека. - Разворачивайся. Давай назад на Патриаршие.
- Р-роман Сс... Зачем? - первым отреагировал брат.
Водитель же по-прежнему держал баранку прямо.
- Меня вообще-то Борис зовут, а не Кирилл. Да и к чему это вам туда? Мы уже на два километра оттуда отъехали.
- Слышь! - прикрикнул Вадим водителю. - Ты не понял, что тебе босс сказал?!
Сознание Романа раскалывалось от осознания упущенного шанса. Понимание всегда приходило к нему с запозданием. Тогда, когда уже поздно. Почему, почему он сразу не понял, что она была совершенством? Что на той скамейке так парализовало его волю? Почему он дал ей раствориться за завесой дождя?
Машина продолжала мчаться, но теперь улицы двигались в обратном направлении: Садовая-Кудринская, Малая Бронная.
- Так что там было, Роман Саныч? Что вы увидели? - допытывался брат, но Роман слышал лишь ритм сердца.
Внезапно он понял, что ничего этим уже не добьется. Она уже давно покинула парк. Пора взять себя в руки и признать, что все кончено. Эти мысли охладили кровь Романа, возвращая ему честно заслуженную усталость; на этот раз чугунную, которая принялась отяжелять его голову и веки.
- Что-то я утомился очень. Спать уже хочется...
После этих слов Вадим приказал водителю поворачиваться и гнать домой. Вадим по-родительски уложил голову директора себе на колени, начав что-то тихо приговаривать себе под нос.
Вскоре Роман уже обнимал собственную подушку. Усталость не позволяла ему шевельнуть даже пальцем, но при этом горячечные мысли никак не могли погрузить сознание в сон. Роман мучился в поту до тех пор, пока его не подхватила страсть, пришедшая так же быстро, как и усталость в машине еще недавно. От утомления не осталось и намека. Он двигался плавно, но целеустремленно. Его грудь ощутимо горела, а в сознании поселилась надежда, но отнюдь не призрачная; она иногда отливала даже уверенностью. И чем ближе становилась машина к конечной точке - Патриаршему пруду, - тем эта уверенность крепла. Вот Кудринская улица, Малая Бронная улица. Вот спрятанный в кронах пруд, вот даже бродящая по дорожкам молодежь. Он уже здесь, даже присел на свою скамейку, подсознательно надеясь, что в этом секрет активации чуда. И вот, в нужную секунду из сумерек выходит она. Ее контуры расплывчаты, как и все вокруг, но это точно она. Не потому, что она похожа на ту женщину, а потому что Роман знает, что это именно она. Что может быть достоверней?
Кто сказал, что нельзя возвратить момент? Оказывается, можно. Его совсем не удивляла чудесность данной встречи; наоборот, такой итог вполне стыковался с той уверенностью, которая недавно билась в его груди.
На этот раз он не остался сидеть. Земля словно горела под ним, как и его язык. Ему срочно надо было успеть признаться, пока еще какое-нибудь зло так нелепо не разлучило их.
- Девушка, я так рад! Я так рад! Мне так повезло, что вы еще здесь!
Он пристроился к ней, а она продолжала спокойно шагать, видимо, совсем не против невинного знакомства с таким человеком. Роман не смел заглянуть под зонтик, отнять глаза от дорожки; он говорил, продолжая смотреть себе под ноги.
- Скажите же что-нибудь! - молил он.
В этот момент страшный и до боли знакомый звон заполнил пространство. Девушка даже вскрикнула, будто звук сообщал ей нечто зловещее.
- О, не пугайтесь, прошу вас, - пел он колыбельную, хватая рукав ее пальто. - Это моя машина сигналит. Видимо, приехали за мной.
- Идемте, - прозвучал скрипкой встревоженный голос женщины, - нам нужно торопиться.
С этими словами она схватила Романа за руку и быстро задвигала ножками по направлению к скамейке, где недавно сидел директор.
- Да куда же мы?! - удивлялся Роман, не пытаясь при этом сопротивляться такому божественному созданию.
Но Роман готов был выполнять все, что бы она ему ни приказала. Какие бы испытания ни назначила. Что угодно. Тем более то, что она говорила ему делать, было, видимо, из беспокойства о Романе.
- Что дальше? - послушно спросил он.
- Закройте глаза!
- Мне очень сильно любопытно, что же вы задумали! - говорил он с уже сомкнутыми веками.
В следующий миг грубая сила схватила плечо Романа, заставив его открыть глаза.
Над ним свесилось испуганное лицо Вадима, и Роман от неожиданности дернулся всем телом.
- Роман Саныч, вы не открывали, поэтому я воспользовался ключом. Ничего?
Он присел на край кровати.
- У вас ужасный вид, - сочувственно сказал он.
- Зачем ты пришел? - прохрипел Роман.
- И голос тоже... Вы еще спрашиваете? По идее, это мне надо интересоваться, почему вы не изволили поставить будильник. Через час у нас назначено официальное подписание договора, а вы еще в кровати. Слава богу, водитель у нас шустрый. Новый, кстати. И его зовут Кирилл, так что теперь у вас не будет проблем.
- Да зачем же было старого снимать?! - устало причитал Роман, принимая полусидящее положение.
- Скажите лучше, что с вами! У вас вид хуже некуда. Могу поспорить, что и настроение такое же.
- Вадим, я не смогу сегодня никуда прийти. Подписать не смогу.
- Да я уже понял. Что ж, ваша инициатива была подписывать - ваша воля отказаться, или просить подождать. Я сообщу партнерам, что подписание откладывается на завтра... Знаете, я, пожалуй, позвоню Лекарю...
- Не надо этого прохвоста! - выпалил Роман, собрав остатки сил.
- Подыскать кого-нибудь другого на его место? - тут же предложил брат.
- Да нет же, дурак.
- Ну, тогда скажите ради Бога, что я могу для вас сделать в вашей ситуации?..
Не успел он договорить, как Роман непонятно откуда взявшимися силами схватил его за грудки и подтащил к лицу:
- Вадим, поговори со мной хоть раз как с братом, а не как с боссом, - прошипел он сквозь зубы.
- Я вас слушаю... брат, - испуганно начал Вадим. - Что стряслось... Рома?
Когда Роман начал рассказывать, вновь мелькнул подол у земли, показался узкий подбородок из-под сени агата, агатом же потянулась тень по дорожке...
- Но Роман Александрович, наш бизнес, вы же не можете его бросить!
- Ты не понимаешь. Не понимаешь, насколько меня это все захватило.
- Действительно так сильно? Может, со временем пройдет? Я уверен, что так и будет. Полежите, поспите, отдохните. А мы что-нибудь придумаем. Я всех на ноги подниму, вы же меня знаете. С детства, черт возьми!
Последние слова доносились уже из коридора. Дверь хлопнула, и Роман заявил:
- Это мой брат. Не удивляйтесь.
- Он такой странный, - заметила незнакомка.
- Да, вы точно сказали! - с жаром заявил Роман.
- И при этом его услужливость так мила.
- Я совершенно также думаю. Совершенно также! - Романа радовало такое совпадение.
Дорожка в парке плавно перешла в асфальт, который тянул их двоих в небо по приятно отлогому склону.
- Какая хорошая погода! - сказал Роман, выставляя ладонь.
- Да, дождь льет.
- И я могу видеть ваш прекрасный зонт, - подметил Роман, в то время как под подошвами показались ступеньки. - И хорошо, что так холодно, я могу видеть ваше пальто! Интересно, какая вы в лице...
- Ну, вот мы и пришли.
- А что здесь? - спросил он, ступая на крышу кирпичного дома.
Ровно посреди крыши в окружении антенн стоял обеденный стол.
- Ваш брат и ближайший помощник Вадим хочет вам кое-что показать, - игриво сказала девушка за спиной Романа.
- Вадим, я не могу больше! - кинулся к брату Роман. - Она мне снится все время. Даже наяву, кажется. Я клинический случай.
- Успокойтесь, - сказал Вадим, усаживая босса за стол. - Это были ваши последние мучения. Я нашел то, что нужно.
Когда Роман взглянул на стол, в его глаза бросилась непрозрачная баночка из хмурой, цвета пейзажа его снов, пластмассы.
- Ты мне приготовил уничтожитель любви?
Крушитель чувств, очиститель сознания?
- А разве вы хотели бы о ней забыть? - спросил Вадим, опершись о крышку стола.
- Я... не знаю... Единственное, что я сейчас хочу, так это видеть ее вновь. Видеть живьем, а не в глупых снах!
- Так вот я и принес то, что нужно, - расцвел Вадим. - Ты будешь видеться с ней. Благодаря этому.
- Что это? - спросил Роман, ощущая ладонью тяжесть субстанции в банке.
- Декс...тро...метро...э-э, метор-фан, - жмурясь, выдал из памяти Вадим. - Наш Лекарь хоть на что-то остался способным!
"Надеюсь, все пройдет хорошо, и ты поправишься, вернешься в большой бизнес!" - все еще звучали в ушах Романа последние слова брата, в то время как реальность начинала сжиматься в цветовые разводы. Кроваво-черный занавес то и дело опускался на глаза, пока, наконец, Роман вновь не открыл глаза, но уже во сне.
- Я сплю, - проговорил он, оглядывая свою спальню с середины комнаты. "Теперь, чтобы эта гадость заработала, мне нужно загадать то, что я хочу увидеть" - вспоминал Роман. "Хочу видеть незнакомку, что я встретил" - незамедлительно сформулировал он мысль. Теперь дело только за воображением. Он представил, как поворачивается и пред ним стоит она.
Он повернулся и...
Пред ним стоял Астахов, финансовый директор, вечно в прямоугольных кофейного цвета очках, скрывающих морщины.
- Ты сегодня выглядишь жутко усталым, - сообщил он.
- Ты не первый это замечаешь, - Роман постарался подвесить улыбку, но не смог.
Его глаза прыгали с немецкого флажка на флажок немецкой фирмы и обратно, но мысли были вовсе не о работе. Подчиненные по сторонам от него, все эти директоры и крупные начальники, принялись перешептываться между собой, всматриваясь в понурые черты Романа.
- Роман Саныч, вы точно выздоровели? - еле слышно прошептали в его ухо.
Ответ же прозвучал контрастным громким скрежетом отодвигаемого стула.
- Роман Саныч! - обеспокоено прокричал голос сзади, но Роман уже покинул обсаженный лишь с одной стороны овальный стол, удаляясь в проем. По бокам пролетали, словно фонари и дорожные знаки, выпученные глаза и застигнутые врасплох брови; он прорвался даже сквозь косяк немецких партнеров, удивленно шедших ему навстречу. А вскоре не замедлили появиться и реальные атрибуты дороги: те же фонари, знаки, баранка, зажатая в его руках; таблички с названиями улиц болью тормошили его память. Но очень вовремя жемчужная длань легла ему на правое плечо, а в воздухе раскинулось тонкое сладковатое благоухание. Роману тотчас стало легче, но в то же время и волнительно. С левой стороны появилась еще одна, столь же прелестная ручка, обернутая в шерстяную ткань рукава. Она обняла Романа перпендикулярно ремню безопасности. Роман не мог видеть ее лица, но это лишь помогало удовольствию.
- Куда мы едем? - с любопытством спросила она.
Роман улыбнулся.
- К Патриаршим прудам.
- А зачем?
Он задумался, зачем же он ехал туда, но потом вспомнил и сказал:
- Там в аллее ходит одна женщина. Я тебя познакомлю с ней. Тебе она понравится.
- Да? - воодушевленно удивилась она возле его уха. - Это замечательно. Я люблю знакомиться с интересными людьми!
- Мы скоро приедем, - раздавалось с переднего сиденья.
- А ты никому не скажешь? - испуганно донеслось сзади.
- Да вы что! Можете на меня положиться. Я же вам как родной теперь. Хоть и работаю только несколько дней.
- Ну, смотри, - предупредило выглядывающее из мрака заднего сиденья лицо Вадима.
- Этой противно-горькой чертовщины я больше и капли не выпью! - Роман с бульканьем влепил баночку в перекрещенный пиджаком живот Вадима. Директор все еще с недоверием посматривал на неподвижный обритый затылок водителя.
- Роман, вы как ребенок! - говорил Вадим, беря в руки сосуд. - Разве дело только в этом?
- Да это здесь вообще не причем! - раздражался Роман.
- Не помогает?
- Да помогает. Но... когда я с ней встречаюсь, я ведь понимаю, что это не реальность! Сон под этим наркотиком даже хуже обычного сна, который тебя дурит, но который по-настоящему заставляет тебя переживать! С этой баночкой я могу представить, что хочу сам, но не то, что хочет она. Понимаешь, так это совсем другая женщина! А мне нужна настоящая!
С этими словами он вырвал из рук Вадима емкость и швырнул ее в открытое окно.
- И пляж, - продолжал он, - где вы лежите, а вокруг вас все только бирюза да янтарь. Под вами лежак точно под рост, в руке сладкий май-тай, а уж девушки, легко перевязанные купальниками, заставляют вас забыть о всяких иных.
"И правда очень красиво" - заметил Роман, пребывая в совершенном гипнозе от приморских красот за стеклами очков. И в этот момент любования его глаза вдруг нежно покрылись чьими-то тонкими пальцами. "Кто это может быть?" - задумался он, ощупывая длинные ногти. Знакомых девушек тут у него не было. Не приехала же прямо из Москвы сюда какая-нибудь его знакомая девица! Да и кто это мог быть, кроме...
Отнял руки, отвернул голову от моря, снял очки. Улыбка интереса потухла при виде на первый взгляд совершенной незнакомой девушки, очевидно, однако же, приехавшей из России.
- А вы... - осторожно начал Роман, дожидаясь, когда женщина перебьет его растерянность.
Она поднялась с корточек, и ее платье закачалось.
- Вы меня не узнаете?
Он помотал головой:
- Знаете...
В волнении он поднялся на ноги.
- Я вам никого не напоминаю?
- ... Ну, - говорил он, медленно ее осматривая, - разве что ваш рост...
Когда он дошел до полей ее шляпы, отсылавших к московским ночам, на песчаном фоне вырос знакомый силуэт.
- Это же я, - убеждала женщина, но Роман целиком переключился на приближающуюся фигуру брата.
- Ну, что, вы не рады? - празднично произнес Вадим, когда до лежака оставалось пару шагов.
- Кому?
- Ей, не мне же!
Вдвоем они призывающе глядели на Романа.
- Но это не может быть она!
- Да почему же? - Вадим все улыбался. - Думаете, для нас есть что-то недостижимое?
- Но как вы ее смогли найти?!
- Да очень просто. В самый первый же день вашей отправки мы весь город затмили объявлениями, и пришла эта женщина.
Роман снова и снова вглядывался в ее хорошо прорисованные черты. Но что он мог сказать? Он ведь никогда не видел в лицо ту загадочную женщину. А эта женщина, что перед ним, безусловно, недурна под красками макияжа, облаченная в наряд, но все же не такая, какую он себе представлял. Почти что совершенно не такая, и ее нельзя назвать эталоном красоты.
Улыбка девушки потухла: Роман смерчем схватил своего главного помощника за запястье и повел его куда-то в сторону бара.
- Нет, нет, нет. Я не верю. Не говори мне ничего. Это не может быть она. Это обман. Вы решили обдурить меня, схватили первую попавшуюся волонтерку, искательницу денег, вручили названные мной вещички и привели сюда, мол, успокойся босс, вернись в бизнес и думай, что это и была она. А если и не вы меня одурачили, то тогда это она решила одурачить вас всех, а всех больше - меня. Мало что ли таких лгуний! Многого не надо ведь, чтобы изобразить из себя ее. Нет, та, которую ищу я, она не такая, чтобы повестись на жалкое объявление. Она слишком бескорыстна и загадочна для этого. Она никогда бы не полетела сломя голову к вам и ко мне в руки. Она бы специально пропускала мимо ушей все эти разговоры, не замечала бы кричащих листков, в то же время отлично помня, где же она гуляла тем вечером.
Не успел Роман подумать о том вечере, как в небо упала световая бомба луны, окутав пляж покрывалом ядерной ночи. Под лунным светом пляжные девушки мигом преобразились, в них точно вселились ночные звезды. Всем телом они повернулись к Роману, их взгляды и устремления стали полны им. Даже в коридоре Роман увидел их полуобнаженные тела. Они были выстроены вдоль стен в цветных купальниках и провожали взглядом идущего по помещению Романа, будто солдаты командира.
- Что вы ищете? - решилась спросить одна из них, стоящая за регистраторской стойкой.
- Я ищу ее.
Он поднимался по лестнице, а они все вокруг.
- Скажите мне, где она? - спрашивал он на каждом этаже.
- Следуй за нами, - отвечали они ему, но продолжали стоять на месте.
Их тела круглились так плавно и восхитительно, что трудно было сдержать себя и не прикоснуться к их модельным плечикам, на которые спадал шелк гладких волос. И когда это происходило, они не задумываясь выдавали:
- Зачем же, если есть та, которая на ощупь в тысячу раз лучше?
- А где она?
- Следуй! Иди туда, где мы!
Тела девушек, этот живой коридор внутри безжизненного привел Романа к двери его номера. Он зашел. В темное помещение залетал блеск фонарей и светил, и Роман мог видеть лишь ее тень на озаренной стене, блаженно раскачивающуюся на качелях.
- Я из-за тебя почти не ем, а когда меня выкидывает из очередного обманного сновидения, я рыдаю. Надеялся, что вдали от места, где я тебя встретил, я смогу забыть тебя, но, как видишь, ты все еще со мной.
- Как ты мог купиться! - разочарованно звучал ее голос. - Променять меня на эту продажную вертихвостку! Я не ожидала, что ты будешь настолько слеп и поверишь в то, что я пришла на эти жалкие объявления как птичка в кормушку. Это ведь было лишь очередным испытанием для тебя, и ты, видимо, не оправдал моих надежд.
- Но как же так?! - он повалился на колени и стал хватать руками воздух, потому что никак не мог нащупать и следа ее существования; лишь тени взметались к потолку. - Я ведь отринул ее, я не поверил! Пожалуйста, прости меня!
Вполне возможно, что та женщина с пляжа и была той, которую искал Роман. Почему бы и нет? Но какими силами он мог проверить ее слова? Да даже если бы и можно было убедиться в их истинности, то ничто уже не исправит того, что сейчас она превратилась в совершенно другую женщину. Четкую, реальную, уже не абстрактную. Роман замечал, что она все-таки очень похожа на ту; даже в походке что-то чувствовалось. Но как будто чего-то не хватало для полного образа, или даже наоборот - что-то было лишним.
Как бы то ни было, в конце мы находим Романа в том же парке, на Патриарших прудах. Тогда в сгустившейся духоте можно было разглядеть надвигающиеся осадки. А когда они явились, то разом смыли всех прохожих, и в осенних объятиях аллеи осталась лишь она. Она пришла как разрушающая страсть, слепая и бессмысленная, необъяснимая, уничтожив своим появлением и скамейку, и сам пруд, до этого даривший взгляду отдохновение от суеты дел. Он ведь ничего больше и не видел, кроме цокающих каблуков и бархатистых бортов пальто под черным куполом таинственности. Она шагала по дорожке, в то время как все вокруг притаилось. Ее образ пришел в парк, чтобы никогда больше не уйти из сознания Романа.