- Эй, Гарри, еще один, последний стаканчик и мне пора убираться домой. Моя старуха заждалась меня дома. Верно, сегодня мне крепко достанется от нее, и я хочу встретить ее в бодром духе.
Гарри Профит, толстый бармен с полированной лысиной и жуткими волосатыми руками сначала показал мне свою огромную спину и только потом, молча уставился на меня. В руках у него было белое полотенце, которым он старательно протирал чистые стаканы. Его взгляд красноречиво говорил мне, что сейчас этот молодчик будет уговаривать старину Фредди обойтись без последнего стаканчика. Я хорошо знаю этого мерзавца, он приходится двоюродным племянником моей жене и именно это обстоятельство наделило Гарри ужасным характером, свойственным всей его родне.
После некоторой паузы он мрачно проговорил:
- Не будет лишним сегодня обойтись без дополнительной порции виски, я слышал, что тетушке Эмми нездоровится, ступайте себе домой...
Вот опять, Гарри изводит меня, пользуясь тем, что он работает в моем любимом баре и имеет на нас какое-то, пусть небольшое, влияние.
Я как обычно напустил на себя вид смертельно оскорбленного человека и долго, очень злобно стучал кулаком по барной стойке, угрожая пожаловаться мистеру Доббинсу, хозяину заведения. В заключение я вытащил из кармана несколько шиллингов, давая понять, что намерен сейчас заплатить не только за сегодняшнюю выпивку, но и рассчитаться с долгом, что был записан на меня за несколько предыдущих посещений бара.
Кажется теперь, Гарри окончательно сдался. Я видел, с каким унылым лицом он сгреб со стойки монеты и нехотя налил ту самую пресловутую порцию виски, которой мне сейчас так недоставало. Моя злость еще не прошла, и я потребовал подать мне еще целую пинту виски. Я намеревался прихватить эту бутылку с собой, чтобы вдоволь поиздеваться над своей старухой. Старая карга будет вне себя от злости, когда я выпью эту пинту у нее на глазах. Это ее племянник довел меня до такого состояния!
Старый мистер Стенсон, адвокат, иногда приходящий в этот бар выпить маленькую рюмочку французского коньяка, посидеть в уголке и послушать чужие разговоры, печально произносит за моей спиной:
- Ах, как больно видеть эту картину. Какой это был прекрасный учитель музыки!
Странно, возможно в это трудно поверить, но он говорит обо мне. Печально, ибо всего за каких-то два года я превратился из доброго маэстро в пьяницу и скандалиста...
***
Я вышел из бара и едва не споткнулся на первом же шаге. Черт меня побери! Улица, на которой располагалось это питейное заведение, была освещена столь скверно, если не сказать больше, что я едва не своротил себе нос, каким-то немыслимым образом удержавшись на ногах от неожиданного падения.
- Что за дьявольские шутки? - крикнул я хриплым голосом, намереваясь добиться объяснения от прохожих, хотя никого не было видно. Мне хотелось знать, почему лондонские фонарщики, столь ревностно соблюдавшие свой кодекс на других улицах, сегодня вечером вздумали посмеяться надо мной и прочими джентльменами. В прежние времена чиновники Мерилбона никогда не допускали подобных шалостей. Я стоял на Оксфорд-стрит, где располагался бар и не мог сообразить, отчего здесь так темно и безлюдно сейчас.
"Похоже, Гарри был прав, мне не стоило больше пить виски сегодня".
Мне было не по себе, и я обернулся в сторону бара, по крайней мере, рассчитывая на его яркие огни. Тут все было в полном порядке. Дверь, любезно выпустившая меня, оставалась на месте, оберегая мое душевное состояние от потрясений. Вывеска, в которую я однажды в ярости запустил прихваченный из бара стакан, тоже была тут. Красные и желтые огни рекламы, зазывающие добрых лондонцев в питейное заведение, где угощают лучшим виски на свете, все так же переливались во тьме, словно краешки волн, поблескивающие в лунном свете.
Я немного успокоился и двинулся вперед, рассчитывая поскорее добраться до ближайшего фонаря, не осмеливавшегося отлынивать от работы этой ночью. Пройдя еще с десяток шагов, я с удивлением заметил, что мостовая вдруг кончилась, и ноги мои ступили на... песок. От неожиданности я едва не выронил драгоценную бутыль, полученную от Гарри. Пришлось спрятать ее за пазуху, дабы не рисковать спасительным для меня средством.
"Ну нет, я разгадаю этот ребус без труда", - сказал я себе и наклонился, чтобы прикоснуться к мягкой поверхности, в которой безошибочно угадывался обыкновенный песок. Я гладил прохладные крупинки, погружал в песчаный грунт пальцы, словно надеясь, что эта мистификация развеется сама собой. Но нет, ничто не менялось. Я все еще был на песке, и стоя в почти полной темноте силился понять, куда исчезла Оксфорд-стрит с ее тысячами огней, роскошными торговыми рядами, прохожими и автомобилями.
Я сделал еще несколько шагов в почти полной темноте, удивляясь, отчего старушка-луна, не спешит посветить мне своим лимонным фонариком. То и дело мне под ноги попадались какие-то камни, которые, поначалу не доставляли мне особых хлопот. Только чуть позже, когда я отошел от дверей бара на порядочное расстояние, я неожиданно налетел на что-то большое и очень твердое...
Едва я успел подумать о том, что же это было, как внезапно над моей головой ярко загорелся фонарь.
Как только мои глаза привыкли к свету, я увидел, что в темноте я налетел на могильный камень!
- Пресвятая Богородица! Силы небесные!
Только при свете фонаря я смог прочитать страшную надпись:
Фредерик Трент 1881-1934, скончался от виски
Фонарь сделал свое дело. Я смог осмотреться и увидел, что стою на краю странного кладбища, где прямо из песка торчали мрачные надгробья. Одной минуты хватило, чтобы понять, что здесь увековечены только завсегдатаи нашего бара. Причем годом смерти для всех без исключения был год нынешний.
Джонатан Баркер 1900-1934 скончался от виски
Чарльз Бекс 1903-1934 скончался от виски
Теофилус Глум 1895-1934 скончался от виски
Могил было множество, едва ли я мог перечислить все имена...
Стало быть, всех нас настигла смерть из-за проклятого виски...
Куда подевалась Оксфорд-стрит?.. Почему взамен этой оживленной и нарядной улицы я вижу фантастическое кладбище, зарытое в мрачный песок?..
Вдобавок ко всему в моей голове зазвучала минорная музыка, исполняемая невидимым церковным органом... Кто-то заказал заупокойную по моей душе и душам посетителей этого бара...
В ужасе я вернулся в бар...
***
Я неловко ввалился в заведение, недавно мною покинутое, чем удивил даже вечно невозмутимого Чарли Бекса, по прозвищу "Пивная бочка". Того самого, чей могильный камень теперь красовался на улице.
- Ты что-то забыл, Фредди? Почему ты вернулся так скоро? Неужели твоя старуха сама послала тебя еще за одной бутылочкой? - хрипло заговорил этот толстяк, едва сдерживая себя от смеха. Трое его собутыльников и несколько завсегдатаев за другими столами дружно расхохотались. Никто из них не заметил, что я был в крайней степени возбуждения... мерзавцы...
Мне было противно видеть эти пьяные морды и слушать, как они насмехаются надо мной. Все еще объятый ужасом, я поспешил к барной стойке и подозвал к себе Гарри, который по обыкновению своему копошился где-то за стойкой, передвигая какие-то ящики с бутылками.
- Послушай меня, дорогой родственник, я хочу тебе сказать, что... - начал я дрожащим от волнения голосом.
Речь моя прервалась, когда я внезапно увидел, что Гарри выставляет на стеклянные полки какие-то причудливые бутылки, с этикетками в виде черепа с костями, ранее не встречавшимися мне. Что-то больно закололо в моей голове, и я поспешил проверить одно свое подозрение. Я торопливо выудил из-за пазухи ту бутыль, что выдал мне Гарри и с ужасом заметил, что она имеет тот же ярлык, что и странные стеклянные емкости, которые выстраивались теперь на полках руками бармена.
"Мертвый виски".
Именно эту надпись я прочитал на клочке бумаги, старательно приклеенном к бутылке. Я обернулся в сторону зала и увидел, что на всех столах без исключения стояли такие же бутылки с жуткими ярлыками.
"Так значит, все это взаимосвязано... мое помешательство, эти странные бутылки с удивительным напитком, так похожим на виски, и весь этот кошмар... своеобразный реквием по завсегдатаям бара".
Мне захотелось что-то сказать, чтобы привлечь внимание бармена Гарри и посетителей, но я вовремя удержался от этого шага. Я поймал себя на мысли, что не хочу предостерегать тех людей, кто так злостно насмехался надо мной всего лишь минуту назад. Что ж, подождем немного...
Я сидел за барной стойкой в полном молчании еще некоторое время, делая вид, что пью из стакана виски, хотя сам стакан был пуст. Мне удалось незаметно стянуть его из-под носа у Гарри, и теперь я с достоинством изображал из себя пьющего человека, хотя был сейчас почти трезв. Ужас от увиденной собственной могилы быстро привел меня в чувство.
Время было уже за полночь, когда любители виски, стали нехотя покидать свои столики. Гарри сообщил, что до закрытия бара осталось четверть часа и на многих гостей, это сообщение подействовало отрезвляюще.
Первым выбрался за дверь дружище Саймон Финнан, мой старый приятель, так похожий на американского президента Джеймса Бьюкенена. Меня позабавило, как долго он привыкал к темноте, черной стеной вставшей перед ним на улице. Вероятно, тот фонарь снова погас. Я едва не засмеялся, когда услышал его испуганные возгласы.
Следующей жертвой "мертвого виски" стали бакалейщик мистер Глум и его собутыльники, двое неизвестных мне джентльменов. Они исчезли в дверях и несколько минут, ничего не происходило. Затем, дверь распахнулась, и в бар ворвался один из друзей мистера Глума.
- Улица... эта улица... мы не узнаем ее... там что-то странное... фонарь... песок... кладбище... - лепетал этот человек, едва шевеля толстыми губами. Удивительно, как я смог разобрать его пьяное бормотание с такой легкостью.
В этом баре никогда не было недостатка в сомневающихся людях. Несколько человек направились к выходу, чтобы развеять чужие подозрения... в ужасе они возвратились назад менее чем через минуту, твердя, что улица напугала их могилами...
За это время я успел передумать обо всем, что случилось со мной за несколько лет. Я припомнил, как долго и мучительно я превращался в жалкого пьяницу и ничтожество, хотя прежде был достойным членом общества. Виски погубил меня и, вероятно, погубит еще немало душ в этом злачном месте. Я видел перекошенные от страха физиономии моих собутыльников, моих бывших друзей и просто посетителей бара, открывших для себя жуткую пустошь за пределами заведения.
"Эта кара божья... наказание за грехи и жестокость к самому себе..."
Мне пришла в голову странная мысль, что я должен своей смертью искупить свое грехопадение и гибель моя, настоящая, а не бутафорская, наступит непременно от виски.
Моя рука сама нащупала странную бутылку с черепушкой и перекрещенными костями на этикетке, извлеченную на свет немногим ранее и спрятанную зачем-то обратно за пазуху. Я открыл ее, залпом выпил полпинты прямо из горлышка и почувствовал сильнейшее головокружение. Теряя сознание, я понял, что это конец...
***
Я услышал какие-то звуки. Что-то нечеткое, плохо различимое, если не сказать больше, монотонно зазвучало в моем сознании. Кажется, это были человеческие голоса. Нет, я был почти уверен, что это голоса каких-то людей. Мне пришлось изрядно постараться, чтобы я смог уловить некоторую систему в этом продолжительном диссонансе. Невероятно...
"Отличное средство, просто превосходное. Я заказал еще партию такого же из Вены..."
" Вы думаете, его действие будет продолжительным..."
"О да, в этом нет никаких сомнений, миссис Трент, я даже поставил бы на это сотню-другую фунтов..."
"В чем же его сила, в чем же секрет его поразительного действия..."
"Сила усыпления, воздействие на мозг и подсознание, помноженные на благотворное влияние трав, плюс могущество самовнушения..."
"Что ж, я верю вам, доктор Гаудинг, вы заслужили свой гонорар..."
Голоса звучали в моей голове столь громко, что я почувствовал, как у меня закладывает уши... затем звуки стали отдаляться пока не стихли вовсе.
Пожалуй, последнее слово сейчас соответствует тому угасанию звуков, что я имел возможность распознать.
Я пришел в себя и открыл глаза. Что за черт! Мое бренное тело возлегало на полу в гостиной. Я держал в руке записку от жены, где она сообщала мне, что уехала на неделю в Рединг, в гости к тетушке. С большим трудом я приподнялся сначала на четвереньки, потом медленно встал на ноги. Руки сами нащупали край стола в поисках опоры... я увидел перед собой какую-то странную бутылку и два больших стакана. Один из них, тот, что ближе к бутылке - был пуст, другой же, наполнен молоком. Последние события заставляли меня быть недоверчивым к увиденному и подозрительным к неизвестному. Я попробовал на вкус это молоко и разум мой, при помощи языка согласился с глазами. Это действительно молоко. Одна гипотеза полностью подтвердилась, и я поспешил, насколько это возможно, проверить вторую, тем более, что надпись на бутылке: "мертвый виски", сама по себе нуждалась в разъяснении. Кажется, я уже немного пришел в себя. Несколько уверенных движений рукой и пустой стакан наполнился жидкостью из бутылки...
Я поднес стакан к носу.
- Виски!..
Попробовал пригубить.
- Виски!..
С отвращением я выплеснул виски на ковер и разбил стакан вдребезги.
- Виски... виски...
Моя рука сама потянулась к стакану с молоком.
Глоток... еще глоток... о боже, как хорошо!.. как восхитительно я ощутил себя в эту минуту... отчего я не знал об этом раньше?.. Или, быть может, я просто забыл это волшебное ощущение?..
Сознание мое возвратилось из далекого путешествия в потустороннее царство. Виски смутил меня, молоко же, снова привело в чувство и подвигло к нужным мыслям. Я вспомнил о своем предназначении и спешно направился в свой кабинет, где сел за стол, чтобы написать два коротких письма и одно небольшое объявление в "Дейли телеграф".
Первое письмо, мистеру Стенсону. Я спешу успокоить его, касательно моего пристрастия к виски.
"...клятвенно обещаю Вам обходить стороной бар на Оксфорд-стрит и все прочие питейные заведения..."
Второе послание жене, Эмми Трент. Мое нетерпение увидеть ее поражает воображение. Я тороплю ее поскорее вернуться домой, насколько я вообще в состоянии поторопить свою благоверную письмом.
"...милая дорогая Эмми, приезжай поскорее, я встречу тебя завтра на Паддингтонском вокзале..."
Объявление в "Дейли телеграф" содержит всего несколько строк. Я способен передать их смысл одной лишь фразой.
"...выпускник Венской Академии изящныхискусств, с блестящими рекомендациями и многолетним стажем, дает частные уроки музыки..."