Грозовой Перевал. Эмоция

Грозовой Перевал : другие произведения.

Эмоция

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Оставить комментарий © Copyright Грозовой Перевал (grozovoy@mail.ru) Размещен: 16/12/2007, изменен: 16/12/2007. 147k. Статистика. Сборник стихов: Лирика Иллюстрации/приложения: 15 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:

Любовь

Есть. Она есть! (к чертовой матери)

Коли нет, значить, боги все - ироды,

Без неё этот мир сродни паперти,

Где мы... Нищие! Падшие! Сироты!

Значить, Веры нет?! Значить, Надежды нет?!

И выходит, что... В сумерках, в темени,

От рождения и до исхода лет?!...

Но какой тогда смысл во времени?

Если были вы вне обстоятельства,

На любое на ваше неверие,

У меня есть... Я сам - доказательство,

Этой вечной священной мистерии.

Кораблекрушение

Босая поступь, мокрый след,

Из приоткрытой двери ванной

Тепло струится на паркет,

Приобретая вид туманный.

Росу предчувствует бутон,

Как негу жаждущее тело,

Уже подумала о том,

О чем мечтала неумело.

За шагом шаг. За шагом шаг,

Ты слышишь тонкий запах спальни?

В нём снег, озон, чуть-чуть коньяк,

Букет подобран идеальный.

Остановись и дай взглянуть,

Тебе идет без полотенца!..

Любила ль ты кого-нибудь,

Так, как ты любишь отщепенца?

Войди, но слов не говори,

Оставь их ближним, близким, прочим....

Столкнуло море корабли,

Но отвечать придётся кормчим.

Черно белое кино

Посидим - помолчим, помолчим да расскажем

Пару слов, пару фраз за бокалом вина,

Этот вечер для нас, получается, важен

Раз его собираемся выпить до дна...

Одинокой свечой сумрак полнится комнат

Ощущеньем тепла приближается час,

Прикоснувшись к тебе, руки кожу запомнят,

И признается взгляд не смеющихся глаз.

Вдруг ненужными станут слова и сомненья,

Станет тихо, как в детстве, тогда, по утрам.

Мы сойдёмся, как рифмы, как стихотворенья,

И почудится спальня священной, как храм!

Ночь растянется сказкой, такой непохожей,

На всё то, что до нас было раньше, давно,

Только утром закончится в грустной прихожей

Чёрно-белое, снятое нами............ кино!

Пустота

Как просто жить, не веря в идеал,

Похоронив случайное начало,

Не аметист лелеять, а опал,

Внушая на ночь: 'Вроде полегчало'.

Не возвращаться к пройденной черте,

Уже не пить, не видеть в этом смысла,

Степенно уживаться в пустоте,

Как в календарных датах те же числа.

Циничным стать и рассуждать о том,

Что все пройдёт, как не звучит банально,

Очередную приглашать в свой дом,

На временное царствование в спальной.

Однажды угодив под тонкий лёд,

Чураться льда и холода печали,

А ведь могло же быть наоборот,

Когда бы гороскопы нам не лгали.

Прости мне эту резкость... Невзначай...

И не смотри так преданно с портрета.

Ну что ж, мой друг, пожалуй, что... прощай!

Теперь ты просто муза для поэта.

Случайные связи

Знак стоянки, чуть дальше проезд,

Галерейный, когда-то хорош,

Тот же дом, тот же самый подъезд,

Только ты уже тут не живёшь....

Здесь, когда-то в неброском кафе,

Лет наверное сотню назад,

Точно помню, как был подшофе,

Удивительный встретив твой взгляд.

Завязалась случайная связь,

Обоюдный весенний каприз,

Без любви и без пошлости фраз,

Но с шикарной постелью на бис.

Было больше похоже на сон,

На стихи, что придумал поэт.

Мне всё время казалось, влюблён,

Но упорно твердил себе: "Нет!"

Молодой и беспечный тогда.

Ныне пройдено столько дорог,

Потому ли скрипит иногда,

За душой: "Упустил. Не сберёг!"

Мне знаком этот старый район,

Обязательно, будучи пьян,

Заверну, чтоб увидеть твой дом,

И кафе, где теперь ресторан.

Ренегат

Я телом твоим страдаю. Зависим!

Я раб его, жаждущий доли блаженства,

Касаюсь, как к строчкам мне памятных писем,

Где каждая фраза само совершенство.

Где каждое слово ниспослано свыше,

За что мне, отступнику, эта награда?

Ты рядом, ты близко, ты больше чем ближе,

Прощаешь мне некогда грех ренегата.

Даруя отшельнику тело святыни,

Ты лечишь отчаянье. Вот оно - чувство!

Так преображается саван пустыни,

В ожившее семенем мака безумство.

В огне, словно феникс, ища возрождения,

Я пью откровение, веруя снова,

В мечту, в смысл жизни, в его отражение,

В жемчужину самого главного слова.

Скажи мне, признайся мне в том, что любила,

Уже расставаньем грядущим тоскуя,

Я сталью ожившей в стихии горнила,

Оставлю на шее клеймо поцелуя...

Последнее эхо! И оба мы знаем,

Мы оба готовились к этой разлуке,

'Останься...', 'Иди же...' И не замечаем

Дождя одинокие первые звуки.

Цунами

Перо павлина станет кистью,

Тебя с ума сведёт оно!..

Исполнен внутренней корыстью,

Рисую кожи полотно,

С трудом скрывая ноты власти,

Преображаю точки страсти,

В самозабвение. Дрожишь,

Я слышу в шёпоте камыш.

Так откровенна лишь стыдливость,

Себя даруя мастерству,

Моля медлительность, как милость,

И подчиняясь естеству,

Так сакура желает лета,

Цветы вверяя воле ветра,

В нём растворяя всю себя

По настоящему любя!...

Лети же, птица, гордый лебедь,

Свободу чувством окрыляя,

Во что ещё должна ты верить,

Кроме того, что ты живая?

Что может быть сейчас важнее

Огня безумца Прометея?!

Между землёй и небесами,

Грядёт... Великое... Цунами!

Возьмите меня с собой, Облака...

Большиии-и-ииее! Большии-и-иие,

Гордые. Громадные!

Замки кучевые,

Бригантины ватные...

Звери поднебесные

Вереницей тесною,

С синими просветами

Голыми, раздетыми...

Облакаа-а-а-ааа! Облакаа-а-а-аа,.

Да не зная броду.

Вдаль. Из далека.

Вдоль по небосводу...

Снизу тенью литые,

Сверху солнцем взбитые,

Вольными ветрами

Прут под парусами...

Красотаа-а-а-ааа! Красотищщ-щ-щ-щща,

Вперемешку с мощью,

Сколько же их? Тыщща!

Может быть и больше.

Цветом непорочные,

Близнецы молочные,

Свежие, погожие.

А ведь непохожие...

Возьмите меня с собой, Облака...

Табор уходит в небо

У меня сто имён...Его нету,

У меня сотня лиц! Его нет,

Обращайтесь к любому поэту,

Господин, Сумасшедший Поэт.

Моё племя кочует по миру,

Эта жизнь не для тех, в ком течёт,

Кровь дельцов отрицающих лиру,

Но имеющих банковский счёт.

Я не спорю, нужна ли бумага,

Знать нужна, есть в ней прок сатане,

Но в рабах у холёного знака,

Меня нет, слишком дорог в цене.

Обреченный свободою мысли.

Мне вольготно в любой из мастей.

Даже в цирке натасканным гризли,

Я найду в себе волю страстей.

Мои рамки - границы здоровья,

Вот пята Ахиллеса, предел...

На забаву сгореть? Не готов я,

А сгореть забавляясь? Сгорел!

В дождь

Воспоминаний вновь порочный круг,

С учётом возрастного искажения,

Как эха удаляющийся звук,

Его уж нет, всего лишь отражения.

Сотри меня из памяти своей,

К чему тебе былые эпизоды,

Похожие на выродки корней

Бесчувственные к прелестям погоды.

Оставь меня! Прошу тебя, уйди...

Я буду ждать покоя терпеливо,

Сегодня снова вспомнились дожди,

Быть может, оттого и задождило.

У прошлого навечно в кабале,

Со временем всё чаще близорукий

Не вижу дальше капель на стекле!..

Под тихий шум, размеренные звуки

Душа грустит, как в глине пустота,

Там, в глубине кувшина, одинока,

По-прежнему, единственная та,

Бессмысленная муза водостока...

Руки

Материнским рукам мой священный обряд,

Мой поклон до земли...

За тепло, за добро, что всегда сотворят,

Что взлететь помогли!

За мозоли, что всё равно мягче перин.

Станет в горле комок.

За бессонные ночи, что в складках морщин.

Невозвратный мой долг.

Вспомню Мать! Не сдержусь. Станет вольно слезам.

Не отдать. Этот долг. Материнским рукам...

Будет дождь

Такое чувство, будто нет чего-то,

Чего-то не хватает, но забыл...

Как птице раненой свободного полёта,

Как загнанному зверю капли сил!

И ощущение инерции... и призмы,

Где грани обрываются в тупик

Остатками раскрошенной харизмы,

И слаб к сопротивлению, привык!

В раскрытое окно прохладный ветер,

Вниманье привлекая, теребя,

Сыграет в шторы, дабы я заметил,

И вспомнил, как мне хочется дождя.

Синяя птица

Строю замки, мечтаю о зодчестве,

Даже счастлив порой... . Иногда!

Но уют нахожу в одиночестве,

А на людях играю шута.............

Без 'царя' в голове (не заметили?)

Но гуляю, что те же цари,

Оживаю, как птаха на вертеле,

Когда жжет и пылает внутри.

Я из тех, кто без роду, без племени,

Но осанка - на зависть богам,

Ощущаю течение времени,

Лишь, когда подхожу к берегам.

Я особенный, сплав алюминия,

Меня ржавчины страх не берет

Я та птица, что синяя-синяя,

Что однажды сорвется в полёт!

Грозовой перевал

я стою

на высокой скале на самом краю...

и не над а подо мной

гроза

как пчелиный рой

молнии

бьются в агонии

тучи

расстояния скрадывают

завораживают

радуют

не боюсь упасть

потому что уже

падаю падаю падаю

сливаясь с этой грозой

словно свой

став частью немалой

этого перевала

лечу

всего лишь мгновения

и последнее

растянувшись в бесконечность

приносит забвение

свободу

и вечность

Горная Река

Мы все - цветы. Увы, весна не вечна.

А жизнь - она как горная река...

Жестока, хладнокровна, быстротечна,

Но кажется другой издалека.

Я в стороне. Один. Я где-то с краю.

Боюсь несуществующих оков.

Живу ли я, коль я не ощущаю

Себя живым? Так может быть я мёртв?

Мне кажутся счастливые чужими,

Мне кажется чужим родной порог.

Откуда во мне страх перед живыми,

И внутренний сварливый голосок?!

С чего мне ныть, я вроде бы не старый,

Но в странном ощущении тоски

Я чувствую апатию, усталый,

Всего лишь побираюсь у реки...

Мы все - цветы, но кто-то безнадёжен.

Что есть пыльца? Да та же пыль и есть!

Нет, верю я , но в сущности безбожен.

Нет, я люблю, но это уже - лесть.

Наваждение

Мне приснилось. Однажды приснится,

В голубые бескрайние дали,

Мы с тобой, словно птицы, как птицы,

Улетаем. Летели. Летали.

В облаках белых, за облаками

Белых крыльев ли, рук ли сплетение,

В небесах, выше, над небесами...

И не важно полёт ли, падение.

На двоих в одном небе отчаянья

Неделимые и разделённые,

Очень близкие, на расстояния,

Не любили безумно влюблённые.

Непонятный мой сон... Только снится ли?

Так похож на мираж, наваждение,

Где вдвоём мы, как птицы... Но птицы ли?

Где полёт, так похож на падение...

Далекая, родная...

Я выйду на балкон. Курить. В ночное.

Нарушу зажигалкой полумрак.

Увижу в небе лунное каноэ -

Наполовину скрошенный пятак.

Зашелестит листва вдали от рая,

Сейчас напоминая саранчу,

Мне вспомнится далёкая, родная,

Захочется скулить, но промолчу.

Прильну к стене, пускай плечо остынет,

Срисую дымом внутренний вопрос:

'С чего душа, как чёрт на гильотине... .

И травит, словно медный купорос?'

В тоскливом самочувствии бродяги,

Всё та же риторическая суть!

В луне увижу чистый лист бумаги,

И станет ясно, ночью не заснуть.

Горе

Плачь, моя родная, колыбель качая, песни напевая бабушкин мотив,

Далеко от рая, эта песня, знаю, душу разрывает, плачется в надрыв...

Детские игрушки, куклы, погремушки и большой ненужный плюшевый щенок,

Только в доме тихо, поселилось лихо, и давно не слышен детский топот ног.

Нету фотографий, не проснёмся в страхе, отчего завёлся наш ребёнок в крик,

Стала ночь тоскливой, тёмной, некрасивой, вереницей длинной слепнущих калик.

Плачь, моя родная, люлечку качая, да она пустая... Выйду покурить.

Колыбельной песней скоро мир наш треснет, разойдётся швами, ниткой не зашить.

Повезло нам в жизни, от любви до тризны на двоих поделим горе да порог...

Тихо дверь прикрою, слыша за спиною этот не последний горький монолог.

Каберне

Не говорите о любви... Не мне.

Я рок преследующий вашу красоту,

Витиеватый привкус Каберне,

Пророчащий бокалу пустоту.

Фигляр, я не замечу ваших глаз,

Их новый блеск и тайный в них вопрос,

Достоин ли я подлинности фраз,

Одной из удивительнейших роз.

Я не пойму! Я где-то частью мертв,

Во мне изъян иссякшего ручья,

Нет, мы близки, но между нами ров,

Попробуйте судить не сгоряча!

Любимая, я вас не полюблю,

Тому есть сотня видимых причин,

Вы так легки, а я как будто сплю,

В таблице постоянных величин.

Коль я паяц, позвольте мне шутить,

Оставьте смех на память обо мне,

Вас так легко, поверьте, полюбить...

'Гарсон, ещё одну бутылку Каберне!'

Послесловие

Мне легче быть с тобой на расстоянии...

Частицей памяти, в прошедшем времени,

То я, наверное, придумал расставание,

Неправильно расставив ударения...

Я все решил, к чему теперь сомнения,

К чему искать ошибки в послесловии?

Оставим в прошлом это уравнение,

С заведомо неправильным условием.

Круги на воде

Как трудно начинать с нуля, как просто,

Рассечь гордиев узел что внутри,

Похоронить, а после у погоста,

Задуматься картинами Дали...

Как нелегко смолчать друзьям и чёрту,

Держать соблазн, как пса на поводу,

И выстроить в порядок всю когорту,

Событий быстротечных череду...

Жизнь, что вода, разбуженная камнем,

Того уж нет, а между тем волна,

Ещё напомнит поздним или ранним

Смятением встревоженного сна...

Детская комната

Это - сердце дома, каждому знакомо,

Словно в детском мире, комната в квартире...

Мебель, обстановка - с чувством с расстановкой,

Как бывает сладок, вечный беспорядок... .

Только в нашей - лихо, до сих пор так тихо,

И взамен винетки, попугаи в клетке...

Отчим

Как просто умирает человек,

Мгновение назад ещё живой...

Вдруг сердце останавливает бег,

Не достигая финишной прямой!

И вот ты, словно сорванный цветок,

Заметно увядаешь на глазах,

Теряя влагу, так похож на воск,

Не тот, что растворяется в свечах.

Пустого тела брошенный сосуд -

Вместилище, как долго ты в нём спал!

Не бойся, его примут, сберегут,

В родной земле устроив на привал.

Прощайся же, я знаю, что немой,

Теперь твой голос - шорохи в листве,

Последние объятия с семьёй,

Последнее "люблю" уже вдове...

Как просто умирает человек,

Как быстро он лишается тепла...

И нету сил в застывшей мышце век,

Что бы прикрыть пустые зеркала.

Дорога в облака

О, как легко! Не зная тяготения,

Взлетаю в высь, за грань, за облака.

Как сладок миг, процесс освобождения,

А прожитая жизнь, как коротка!

Я вижу свет немыслимого спектра,

Я сам есть свет! Я сам непостижим!

Скользящий, независимый от ветра,

Едва касаюсь призрачных вершин.

Я растворяюсь. Нет приоритетов,

Нет постулатов, рамок и замков,

Есть тысячи закатов и рассветов,

И миллион беспечных облаков!

Меня уносит, гнёт самосознания,

Уже забыт, а собственное 'Я'

Становится частицей мироздания,

Наполненного светом бытия.

Теперь я знаю, где ворота рая!

Туда плывут на белых кораблях,

Издалека, где тело остывает,

Из темноты, где разум только прах.

Бумажный Змей

В небо. В небо. Опять эта пытка,

Позвала вновь далёкая стая,

Ты держи, удержи меня, Нитка,

От манящего синего рая...

Мне, шальному, просторы опасны,

Я с рождения слыл недотрогой,

Так откуда же зов мой напрасный,

Соблазняющий душу дорогой?

Мне, уставшему внутренней бурей,

Не взлететь, только падать в невзгоды,

Неудавшейся в штопор фигурой,

Опьянев от избытка свободы.

На потеху. На радость. Забаву.

Невдомёк мне, Бумажному Чуду,

Что несёт меня, шельму, в канаву,

Как и, впрочем, любого иуду... .

Когда ветра порыв ослабеет,

Захочу ли я стать беспризорным?

Отлюблю, отгрущу, отболею,

И вернусь к тебе мудрым, покорным.

Забывая о вольном азарте,

Буду жить, как все прочие люди,

Разуверившись в собственной правде,

И в манящем небесном маршруте.

Страна Восходящего Солнца

Мне нравятся бедра твои, идеальны.

Когда босиком ты плывешь по ковру.

Ко мне. К одичавшему. К берегу спальни.

Я преображаюсь, как стяг на ветру.

Любимая, как ты красива, прекрасна,

Божественна! Знаешь, а мне ведь везёт,

Уверен ли я, что живу не напрасно?

Уверен! И жизнь моя нынче - полёт.

В Стране Восходящего Солнца, с рассветом,

С рождением утра, с пурпурной зарёй,

Иная палитра в душе у Поэта,

Живущего некогда только грозой.

Осанка.... Походка.... Ты неповторима!

Ты - Муза, ты - чёрная зависть цариц,

Ты искренне, истинно сердцем любима.

И этому чувству не будет границ.

К чему тебе вычурный крем Азазелло,

Любой твой изъян - эталон красоты,

'Я слишком пристрастен к тебе?' - покраснела,

'Возможно'. Причина пристрастия - ты!

Самоуничтожение

Один нюанс, казалось бы, так мало,

Но равносильный каменной стене,

Да, я любил, но ты о том не знала,

Ведь я из тех, кто предан так семье.

Хранил в душе неправедную верность,

Гнал прочь лукавого, считая за порок,

Мечты свои и пагубную нежность

Забитые давлением в висок...

Я сильный. Я забыл. Я смог! Поверь мне,

Списал в табу, где совесть есть закон,

Но ты опять приснилась мне намедни,

А я во сне, увы, не защищён.

Я был во сне предательски счастливым.

По детски чист, наивен, и открыт,

Безудержным... и внутренне красивым,

Как радугой расписанный зенит!

Я был живым не призракам в угоду,

А собственным желаниям в душе,

Раскованный, я чувствовал свободу

Затравленную некогда в клише.

Но утром вновь разбуженная совесть

Талантливо казнила сгоряча...

Я проклят быть разумным. Эта повесть,

Сгорит! А с ней и чувство палача.

Стихия

Ощущение, предчувствие бездны, пропасти.

И не думай сейчас о причине и следствии,

Страсть, в чистом виде, без примеси похоти,

Грех ли? Нет! Скорее стихийное бедствие.

Нечто более, чем просто инстинкт и реакция,

Свежий ветер в объятии белого паруса,

В самой точке зенита не солнце - прострация!

Мы с тобой на границе безумия, хаоса... .

Веткой сакуры... . Вспыхнувшей инеем... .

Не молчи. Позови меня. Шёпотом. Именем.

Или дождь, или я...

Я падал... Я падал с неба, не считая себя влагой,

Я знал, что этот миг, увы, не бесконечен,

Я был дождем, но нам казалось, что я плакал,

Питая чувством твои волосы и плечи.....

Кто из нас верит, что мы будем вместе? Вряд ли,

Останься той, какой запомнят тебя капли!

Прелюбодеяние

Ты грех мой, грех! Ты часть моего сна,

Ты вечное его сопровождение,

Ты спутница лукавого, луна,

Пророчащая мне перерождение.

Ты - искус, ты - влечение... Ты - власть,

Над моим телом, мыслями и думами,

Ты - преступление, которое мне всласть,

И наказание, ласкающее пулями!

Я не боюсь, не в этом ли мой грех,

Что я забыв острог предубеждения,

В водовороте сладостных утех

Свободное ищу себе падение?

Пусть коротка, пусть мимолётна страсть,

Пусть связь тонка, как лезвие над пропастью,

Я - ангел, что мечтает так упасть,

И крылья разрисовывает копотью.

И я паду, я буду жить в огне!

Извилистой тропинкой восхождения

Себя сгублю, как некогда в вине,

На скользком перевале вожделения...

P/S: Я потеряю всё, мне напророчено... Предсказано!

Не ищут от добра, добра, а в сердце развороченном

останется лишь привкус серебра.

Падший ангел

На поводу желаний тела,

Душа, забывшись на мгновенье,

Шагнула в пропасть неумело,

Теряя святость оперенья.

Наперекор своей природе,

Сочтя цену не столь весомой,

Познала в пагубном полёте

Азарт, дотоле незнакомый.

В огне случайной ласки щедро,

Сжигала собственные перья,

Пуская пепел чувств по ветру,

И оживляя суеверья...

Ей, в ипостаси херувима,

Хотелось жизни увлечённой,

Обыкновенно быть любимой,

А не святой и обречённой.

Любой из ангелов страдает,

И станет после человеком,

Тот, кто крыло своё сжигает,

Когда-то пахнущее снегом.

Одержимость

Мозг расплавляет мысленный накал,

Избыток чувств. И вот, она, неволя!

Я нахожу в тебе то, что искал,

И привыкаю, словно к алкоголю.

Во мне ломается... Нет, я уже не тот

Бредущий мимо жизни наблюдатель,

Я - падающий в штопоре пилот,

Я!.. - пьяный вдохновением писатель.

Тебя пугает блеск в моих глазах,

Смущает лезвия отточенного глянец,

Я просто забываю свой же страх,

Я ныне...Вспышка! Всплеск! Протуберанец!

Сгорю дотла! Да, я сгорю дотла,

Сведя на нет мгновение и вечность,

Знать так положено, что сущность фитиля

Стекающая в каплях воска нежность.

Я не делец, мой разум будто спит,

А сердце неприемлемо к советам,

Пусть первый радугу рисующий графит,

Второе наполняет её цветом!

Из черно-белой жизни наяву

Я всё до основания разрушу,

Да будет свет, ласкающий сову!

Да будет страсть сжигающая душу.

Клаустрофобия

Научи меня жить. Научи говорить меня правду.

Укажи мне звезду, путеводный ночной ориентир,

Во мне есть ещё зов, но уже соблазняющий к яду,

Во мне есть ещё страсть, но и та лишь порочный пунктир.

Помоги мне. Меня с детства учили иному,

Рассуждать, потому и сейчас я физически слаб.

Во мне словно изъян, уподоблен тому же слепому.

Что зависит от трости, и трости своей будто раб.

На цепи, не спеша, вычищая все звенья цепочки,

Я уже нездоров, нахожу в этом свой интерес,

Примеряю, как галстук к отглаженной чистой сорочке,

Отмечая, как врач, запустивший свой корень регресс.

Галатея

Легко ли мне, Пигмалиону,

Заведомо признав ущербность,

Нести безумия корону,

Творенью собственному верность!

Рук собственных кляну искусство,

Переживая болью чувство... .

Страдаю. Истинно страдаю,

И не могу иначе... Знаю!

Мне, сумасшедшему, живее,

Среди живых и настоящих,

Среди возвышенных и падших,

Немая в камне Галатея!

Проклятый мрамор. Проклят я...

Коль нет желаннее тебя!

Порою, в ночь, при лунном свете,

Объяв прохладу изваянья,

Я, словно в искреннем сонете,

Вдруг душу слышу внутри камня...

Мольбу, крик помощи и зов,

Освободиться от оков...

Так птица в клетке бога птиц,

О воле просит без границ...

Но я беспомощен! Святые,

Кто наложил заклятье свыше,

Не дышит та, что всех мне ближе,

И далеки все остальные!

Росой усыпаны аллеи...

...и плачет мрамор Галатеи.

Шторм

На море нынче неспокойно,

На море волны! волны! волны!

Не тихий плеск благопристойный,

А штормовые войны! войны!

И тёмно синий поднебесный

Цвет к фиолетовому ближе,

Ещё мгновение и треснет

Скользящей молнией бесстыжей.

Какой там парус к чёрту! Это,

Не детский лепет на бумаге

Душа ломается поэта,

Как та же молния в зиг-заге.

Клокочет внутренняя бездна,

А внешне тих и толерантен,

Понять? Не стоит! Бесполезно.

Когда б себе я был понятен...

Куча

Летит большая, свежая,

То ли голубая, то ли бежевая

Пухлая с боков

Куча облаков... .

После-дождевая, погожая,

На добро похожая... .

Летит качается,

Без дела слоняется...

Лежу на сене, мечтая о небе, как червяк о спелом яблоке...

Захотелось ожерелья из радуги.

Ем сырую кукурузу, запиваю пойлом, называется чаем... .

По тебе скучаю...

Сторожка

Избушка в дубовые брёвна,

Здесь старая русская печь,

Положена НА глаз, но ровно,

Здесь тихо. Неведома речь.

Никто не живёт - домик брошен.

От затхлости плесень в углу,

И запах смолистый от брёвен...

На грязном немытом полу

Разбросаны старые вещи:

Ошейник собаки, башмак,

В окне заколоченном бреши,

И тянет прохладой сквозняк.

На стенке забытая полка,

Теперь только пыли причал.

Когда-то стояла иконка,

И кто-то молитву читал.

Скрипит половица немножко,

Играет на нервах тоской,

Заброшена нынче сторожка,

И спился давно домовой...

Река

Тихий всплеск за бортом - это вёсла,

Разбежались круги по воде...

Пахнет чем-то смолистым - то сосны,

Где-то лес шелестит в темноте.

Лодка шепчет скрипучим сиденьем,

В тишине раздаются гребки...

И рисует туманом виденье

Утро раннее в устье реки.

Предрассветная сизая дымка.

Тёмным зеркалом водная гладь.

Всходит солнце в багряной косынке.

Красота!.. Вот и стало светать.

Калина красная

Пора дождей. Ещё не время,

Но снег торопится, спешит,

Рассыпать сказочное семя,

Сменить унылый внешний вид.

Тебе ведь всё равно не спится,

Накинув шаль оставь порог...

Земля, как чистая страница,

Твой примет самый первый слог.

Куда зову? Одну минуту,

Всего лишь несколько шагов,

По белоснежному маршруту,

По ровной глади облаков...

Немного грустная картина,

Ещё пока осенний сад,

Калина красная, калина...

И снегопад. И снегопад.

Обет

Любви искрящее начало,

Божественное чувство. Озарён!

Я ухожу с унылого причала

Начищенным до блеска кораблём.

В иной простор, к иному горизонту,

В неведомый пока ещё мне путь,

Иные облака плывут по фронту,

Иными далями отныне не заснуть.

Грядёт всё новое! Живительная сила,

Толкая к безрассудству, бьётся в крик,

И, вторя ей, душа заголосила,

Выплёскивая строки в черновик.

Я снова жив! Я заново бессмертен,

Пойду по углям, чувствуя ковёр,

И станет драгоценным медный перстень,

Где имя твоё выточит гравёр.

Живое сердце огненным кристаллом,

Воспламеняя чувственной рекой,

Я буду жить, молясь инициалам,

В священной клятве, став твоим слугой.

Идолопоклонник

Сотворю тебя, вылеплю, мысленно,

Оживлю, вдохновлю заклинанием.

В твою душу уверую истинно,

И пойду за тобой на заклание!

По стеклу. По ножам. По терновнику.

Оставляя в следах сокровенное,

Нет ценнее награды любовнику,

Умирая признать несомненное.

Я ведь твой! Это ныне доказано,

Хочешь жертву? Точи свои лезвия,

Я готов. Мне цыганкой предсказана,

Эта мука. Расплата. Возмездие.

Проклятое Вино

Не замечая лиц... Одно, твоё!

Средь прочих голосов - одним, твоим

Я буду пить проклятое вино,

Отравленное нежностью к другим.

Останусь незаметным. В стороне.

С тобой, мой идол, мой самообман,

Средь гомона толпы наедине,

В присутствие, твоём, как истукан.

Я знаю, ты не выберешь судьбу,

Где я твой самый главный персонаж,

И оттого, твоя любовь - табу!

Спектакль, постановка, антураж.

Ты смысл нарисованных картин,

Вновь в исповедь ударится перо,

И станет так похожий Арлекин,

На жалкое подобие.......... Пьеро.

Синий - синий

Синий - синий, необычный,

Словно океан глубокий,

Необъятный, безграничный,

Где я парус одинокий,

Синим штормом повреждённый

Где тону неумолимо...

И уже необратимо.

Этим взглядом заражённый

Этой синью изумлённый,

Этим пламенем объятый,

Синим-синим..........

Прощай

Та ли, ты, единственная? Та ли?

Впрочем, уже поздно, тебя нет!

Вспомнилось, как мы с тобой летали,

Падая в бездонный синий цвет...

Были мы счастливыми до боли,

Преступая заповедь вдвоём,

Расставаясь, выпили неволи

И остались, каждый при своём!

Не жалей и я жалеть не стану,

Значит не судьба, не по пути...

Лечит кровоточащую рану

Свет пока не ясный впереди.

Дети

Сказать ли? Сказал бы, тем боле уверен,

Ты тоже в семье была белой вороной,

Такие, как мы с тобой, ехали в Бремен,

Считая венок вересковый короной.

Играли на дудках, встречали рассветы,

Любили друг друга, прощали измены -

Шуты, лицедеи, певцы и поэты,

Боясь одного только в жизни - подмены.

Сказать ли? Сказал бы о тонкой печали,

Предчувствии скорой тоскливой разлуки,

О тайной гравюре, священной скрижали,

Что сердце так хочет отдать в твои руки.

О том, что всё знаю, что - против закона,

Тебе установленных рамок и всё же

Я выберу пытку - молчанье перрона,

Позволив себе только мысленно: 'Боже,

Останься!...' - последняя доля Пилата,

Дождусь ли я проблеска лунной дороги,

Я знаю все доводы 'за' и 'так надо',

Как лодочник знает речные пороги.

'Останься!...' - самим аргументом идеи,

Явлением веры, что я существую,

Я б сам раздробил камень, лёд Галатеи,

Когда бы не знал тебя в прошлом живую.

'Останься!... Останься...' - но эха не будет,

Мой голос не должен быть поводом боли

Скорее забвение чувства остудит,

Чем я стану привкусом будущей соли.

Вскипая эмоцией в маске рассудка,

Я выжду последнее слово на память,

Ты всё-таки плачешь, но - внутренне, чутко,

Не стоит, мы можем друг друга поранить.

Луч

Луч солнечный живой и настоящий,

Сквозь занавес, сквозь маленький просвет,

К затравленной душе животворящий,

Протягивает таинства секрет.

А вместе с ним какую то беспечность,

Иную философию, тоска,

Уже не кажется растянутой на вечность,

А словно ощущение песка.

Мерцающий, он полон пыльным блеском,

Скользящим вверх по солнечной струе,

К узорчатым багровым занавескам,

От коих будто сумерки вдвойне.

Откуда ты узнал, что в тёмном царстве,

Лелея в заключении недуг,

В живительном нуждался я лекарстве,

Способном разорвать порочный круг.

Мой добрый друг, спасибо за науку,

За этот свет в душе и наяву,

За сердца обезболенную муку,

За чувство, что я всё ещё живу!

Последняя Эра Водолея

Итог один, как мы с тобой, одни,

Пошли на поводу предубеждений,

Но почему страданию сродни,

Одно из наивысших наслаждений?!

Порок мой в том, что я в тебе нашёл,

Искомое, но поздно, как печально,

Одна душа, различен только пол,

И в каждом половина, идеально!

Пока лишь грусть, но будут сквозняки,

Я слышу запах пыли, ощущения

Грядущей неминуемой тоски,

И внутреннего самоунижения.

Не нужно слов, их привкусов сухих,

Я знаю все в финале мизансцены,

Я знаю монологи за двоих,

Они почти похожи, равноценны...

Нам, не жалеть, скорее уж страдать,

Срывая злость на ком-то агрессивно,

Роман закрыт, стандартная печать,

'Сдано в архив'. Сознательно, взаимно.

Последнее Эхо Водолеев

'Прости, что забираю твой покой,

Что роль шута доигрывает мим,

За то, что счастлив буду, но с другой,

За то, что ты счастливая с другим...'.

'Прости, не откликайся на мой зов,

Я бы хотела высушить слезу...

Мне так уютно будет среди снов,

Переживать забытую грозу...'.

'Прощай, мы уже раньше перешли,

Пик расставания и тысячи картин

Похожи на бессмыслицу Дали,

Всего лишь продолжают лабиринт...'

'Прощай, благодарю, что отпустил,

Мне легче твой оплакивать погост,

Скрывая в безупречности белил,

Последний риторический вопрос...'

Есть у судьбы ирония, подчас

Жестокая циничная игра.......

Слепыми она сталкивает нас,

Чтоб лицезреть процесс из-за угла.

Пара белых роз

Пара белых роз, мы вместе умерли,

Сохранив себя, о том ли думали?!

И уже назад дороги нет,

Был ли это снег, а, может, иней был...,

Был ли это яд, но кто из нас не пил...

Может, этот выдуман сюжет?

Знаю я, о том, как сердце мается.

Знаю и о том, что всё кончается.

Нам же на двоих за шестьдесят,

Жизнь она одна, не ей ли всё равно,

К небесам взлететь, или упасть на дно,

И плевать на то, что говорят....

Я не вижу свет, возможно, я ослеп,

Так вот и живу, мне мой уютен склеп,

Почему же два бутона роз?

Положи меня, как Соломон печать,

Иногда нельзя ответить, отвечать,

Это - риторический вопрос...

Зона отчуждения

"Я скоро потеряю тебя снова..."

Подателю сего письма простить,

Порывистость и ветреное слово,

И глупое пристрастие шутить.

Ошибок нет, исправлено на Ворде,

Строка к строке, а где-то между строк,

В тонированном 'путинском' эскорте:

"Не думал, что так буду одинок..."

Не любит тот, кто любящего ранит,

Ты все поймёшь, и я уверен в том,

Я снова восстанавливаю грани,

Но в этот раз мы их не перейдём!

Уже не жди, пора менять привычки,

Пора взрослеть. Не поздно ли мечтать?

Нельзя любить, но можно брать в кавычки,

Попробуй научиться не страдать...........

Последняя

Ты моё тихое, ты моё тайное,

Полупрозрачное, полупечальное,

То, что не снится, то, что не явь,

Но настоящее, как не лукавь.....

Ты моя родинка полузаметная.

Исповедь первая....

.......................или последняя?

Полеты во сне и наяву

Я уйду, оставлю тебя, брошу... ,

Ну и пусть что искренне любим

Сердце твоё частью уничтожу,

Что бы стало легче нам двоим.

Вроде в уравнении всё просто,

Игрек, икс...никто не виноват.

Может быть, закурим у погоста,

Провожая взглядами закат?..

Что нам говорить, да знаем всё мы,

Не спроста же вышла эта нить

Близнецов не вывести из комы,

Если одного не схоронить!..

Не смотри, и я смотреть не буду,

Разве что украдкой, невзначай,

Что ж, идём по старому маршруту,

'Дочитала Ницше?' 'Дочитай...'

Мошкара

Худо тебе? Ладно тебе, что ты,

Помолчим, молчанье выше слов,

О тоске утраченной свободы,

О благоразумии оков..........

Погоди, пусть время всё залечит,

Сделает полезным черствый хлеб,

И не жги напрасным чувством свечи,

Свечи не заменят лунный серп.

Много в нас, и будет ещё больше,

Мы с тобой источники, да жаль,

На поверку выйдет вкусом горше,

Странная последняя печаль.

Почему мы маемся? С того ли,

Что в душе врождённый есть изъян?

Засыпаем с мыслями о воле,

А на деле воля - балаган.

Как же так? И что же будет дальше?

На огонь летела мошкара,

Но живой огонь не терпит фальши,

Ладно тебе, что ты... Мне пора!

Два камня

У меня за пазухой два камня.

Аметист прозрачный и рубин,

Не понять вам и не знаю сам я,

Из двоих, который мне любим

Красный - драгоценный, очень редкий

Голубой - далекий, как и я,

Это вам не черт из табакерки,

Здесь не разобраться 'без царя...'

Перекати поле, зной, пустыня.

В лес хочу! Да где же этот лес?

Мне бы в тень, в дубовую гордыню,

Может быть, вот там бы я воскрес.

Мне бы на рассвете не случайно

Посидеть у редкого ручья,

О своем задуматься печально,

И решить вопрос не сгоряча.

Трудно мне распутать паутинку,

Чистая вода, прими почин,

Аметист в ней тает в невидимку,

Вот она судьба моя - рубин!

Циник

Последняя мука, стандартная клиника,

Конечный итог моего восхождения,

Я чувствую в сердце рождение циника,

И значит бессмысленно стихосложение.

Я понял. Я - Феникс! С одним лишь отличием,

Сгораю, но внутренне, в вечном сомнении,

За жизнь это стало жестоким обычаем,

Ведущим к потере всего оперения...

Я болен! Но полон сейчас отрешенности,

И значит способен к существованию,

К покою, к обычному, к дееспособности,

И даже к возможному снова страданию.

В любом варианте, в любой новой версии,

Я неуязвим, я сильнее отшельника,

Достаточно лишь обратиться к поэзии,

Придав лицу внешнюю копию Верника.

Не стоит в подтексте искать отречения,

Банальную драму, вплетённую в строчки,

Здесь нечто другое, здесь перерождение

Романтика! в циника! Рок одиночки.

Дар Снежной Королевы

Благоразумие, не ты ли холод Кая,

И власть твою я вижу повсеместно,

Зачем тогда, соблазном увлекая,

Ты позволяешь чувствовать? Не честно.

Ищу ли утешения? В процессе,

В невинном творчестве, я в келье добровольной,

Обрел себя в единственном эксцессе,

Как некогда в стихии алкогольной.

Как интересно мыслить, Королева,

В тебе есть сила, лед бывает твердым,

В застывшей ограниченности слева

Забыта боль, я просыпаюсь бодрым.

Спокойствие! Как странно, во мне тяга,

К реальному, живому... Я - обычный!

Но это лучше, чем по ветру стягом,

И вечные проблемы в жизни личной.

Вот вам итог! А может быть начало?

Нет, много ещё поводов для веры,

Не для меня, я ухожу с причала,

Теперь я в свите Снежной Королевы.

Маятник

Текст печатный, как стандартный почерк,

Только мой особый все равно,

Положу себя за пару строчек,

Неспроста же это мне дано.

Вытащу на Божий свет страницы,

Чувством отшлифованный топаз,

Кто сейчас мне маятнику снится,

В мой очередной последний раз?

Омут

Мы оба из тех, кто не верит в подковы,

Мы тайные реки, мы грешные воды,

Мы - омут оживший слезой родниковой,

Мы грустная сказка дождливой погоды.

Мы оба не правы, что любим не веря,

Мечтаем о встречах, встречаясь тоскуем,

Но горечь не в том, что случится потеря,

А в том, что грядущий конец предсказуем

Измена

Есть между нами, что-то... Что-то есть!

Я это вижу, где-то между строчек,

Сквозь безобидную и дружескую лесть

Эмоцию, меняющую почерк...........

Живой росток случайного зерна,

Из нас двоих не каждому заметный,

Нет, верен я, и ты пока верна.

Но этот путь заведомо неверный!

Я сдерживаю ветреный порыв,

Но кто сказал, что ветреность - опала,

А как же волн задумчивый прилив,

У старого осеннего причала?

Я знаю, впереди у нас грядёт,

Однажды встречи плачущая нежность,

У этой книги тонкий переплёт,

И грустное название - 'Неверность'

Возрождение

Переполненный смятением,

И от этой жизни злой,

Вдруг в речное отражение

Боже, храм увижу твой!

Вот чего мне не хватало,

Вот чего моя стезя

Искушённая искала...

Веры, Господи, тебя!

Изумлённый так застыну

Глаз не в силах оторвать,

Ошарашенный, постигну

Откровенья благодать....

Скину бренную одежду,

Обернувшийся к кресту,

За Спасеньем, за Надеждой,

В воду теплую войду.....

Чайка

Знаешь, ты чем-то похожа на чайку, на белую птицу свободы,

И кажется легким, беспечным, полет против встречного ветра

Пусть кто-то осудит, напрасно, ты той, настоящей породы,

В тебе просто краски, оттенки не всем различимого спектра .

В тебе столько смысла, в тебе столько музыки, голоса, песни,

В тебе столько чувства и пусть иногда эти ноты печальны,

Тебя разгадавший, я знаю, откроет однажды чудесный,

И сказочный мир, удивительный, сакраментальный.

Знаешь, ты чем то похожа на парус, на вновь обретенную веру

Что мне, а возможно другому, везет и дано быть счастливым,

Пусть даже фатально, теряя рассудок, теряя последнюю меру,

В следах, обреченных стихией исчезнуть с приливом.

Я был бы другим, но сейчас вдохновленный, поверь мне, отныне

Ценю каждый миг, каждый всплеск мне дарованный свыше,

Иду за тобой, за единственной, неся откровенье святыне,

Ты - чайка, ты - парус, ты - ... Скажу тебе шепотом, слышишь?

Брак

Мы вместе долго так, что игры милых

Порою чёрствый хлеб, дань терпеливых...

То было б верно, если я в разлуке,

Не тосковал ночами спать не в силах!

Иноверие

Мы иноверие склоняем в тень порока,

Не постигая сущности истока...

Да, вера многоликой может быть,

Первопричина веры одинока!

Говорить

Печален разговор среди глухих,

Средь слов не понимающих чужих

Кто больше слышит, чем пытается сказать,

Воистину мудрее из двоих!

Спорить.

Не спорь с тем, кто не слышит доказательств,

Не знает такта, грани, обязательств,

Эмоциями полон будет спор,

И те, отнюдь не самых лучших качеств!

Память о поцелуе

В бокале хрустальном вино заискрилось,

Взыграло рубином и в форму отлилось,

Вино твоих губ прикоснувшись когда то,

В опасный напиток увы превратилось.

Отведав однажды желанного яда,

Лелею надежду в душе ренегата,

Жалею ли? Нет! Мне довольно осталось:

Вина послевкусие. Память. Отрада.

Поцелуй.

Нет, не вина, а губ твоих напиться,

В любовном океане раствориться...

С тобой одним дыханием ожить,

Любить тебя и заново родиться!

Всего лишь прикоснувшийся к устам,

Предчувствием любви хмелею! Пьян...

Да будет свет!

Жизнь прекрасна, в любом её измерении,

В недостатке, в избытке, в печали ли, в радости,

У меня нынче в творчестве мировоззрение

Эйфории, влечения, света и праздности

Не с того, что я молод, во мне живо старчество,

Не с того, что я стар, я младше всех сверстников,

Я открыл в себе смысл и новое качество,

Обладателя магии слова, кудесника.....

Я открыл в себе путь за границу реальности,

Проводник, я способен вести поколение,

От бесчувственной похоти, брани, банальности...

В простоте не ища себе культ поклонения.

Я с момента сего воспеваю хрустальное,

Я заставлю вас жить, отрицая все горести,

В этой жизни красивое есть изначальное.....

И да будет вам свет! в содержании повести.

Наместник

Я пуст, я словно выжатый лимон,

Когда-то влюбчив, ныне точно циник,

Не верую! И значить обречен,

Как в неудачной партии Ботвинник.

Я загодя предвижу толк вещей,

И судьбы тех, кто вроде бы у трона,

И потому во мне жив скарабей,

Терзающий останки фараона...

Я знаю свой же собственный изъян,

Идеалист!.. Но образ Галатеи,

По сути своей мрамор, истукан,

Очередная 'гордость' галереи.

Мозаика из сотен псевдо 'я',

Но в ком из них душа в оригинале,

Не оттого ли путь мой - колея,

Что личная эмоция в опале?

Мой камень преткновения - порыв,

Пристрастие, зависимость, влечение,

Очередной болезненный нарыв,

Клинический порок воображения...

Изыди, Красноречие!.. Бокал,

Меня наполнит заново и снова...

Я обретаю то, что так искал -

Привычку, Одиночество и Слово!

Лунатик

Ты всё ещё считаешь меня странным?

А, знаешь, ты наверное права..

Но что с того, что я родился не бездарным,

И различаю сумрак, как сова?!......

Меня гнетут ( я понял это!) рамки,

И собственное тело в том числе

Пусть я стандартной выгляжу огранки,

Но преломляю свет не так, как все.

Сейчас я не боюсь быть одиноким,

Таков мой сан! Положено судьбой,

Как Искандеру некогда - двурогим,

Как Галилео - псевдо сатаной....

Во мне жива магическая сила,

Чем больше я разрознен наяву,

Тем легче мне растрачивать чернила,

Выплескивая чувствами канву.

Я лунный сын, бредущий по карнизу,

И, знаешь... не сочти за дурака,

Все чаще в отражении я вижу

Физическую внешность двойника

Ты - Ночь...

Есть в тебе что то колдовское, чарующее, притягательное, притягивающее, вопреки воле, рассудку. Завораживающее. Ты словно... Знаешь, это как вдруг увидеть, открыть себе заново магию звездного неба, удивиться его бесконечности, долго-долго смотреть, не замечая ничего вокруг, а потом закрыть глаза и продолжая видеть эти звездные россыпи, вдруг наполниться ночным волшебством. Шепотом ветра, перекличкой цикад, шелестом листьев, одновременно услышать множество не различимых ранее звуков, ощутить и узнать знакомые незнакомые ароматы по настоящему живой природы. Ты - Ночь. Само ощущение близости твоей, вне осязания, присутствия наполняет меня, изменяет меня, влечет. Что происходит со мной? Когда, в какой момент это произошло со мной. Нет, я не теряю головы, я способен мыслить, заметить, замечать происходящее, и все же я уже не тот, что раньше. Я чище, я лучше, я полон тобой... . Влюблен ли я? Странный вопрос. Вопрос ли? Может быть, это и есть ответ? О, это ощущение сладостного томления, внутреннего водоворота, тепла, ожидания встречи с тобой, единственной, предчувствия этой встречи. И пусть это чары, колдовство, наваждение... пусть это мираж, да будет так! Только позови. Позови меня!

Тонкий лед

Достаточно было приблизиться к тебе, что бы вспомнить твоё тело осязанием, почувствовать и узнать за французскими духами твой исключительный запах и ещё что то, что передаётся, возможно, только близостью родного человека. Я вёл тебя в этом танце, легко, безупречно, с чувством реки, вернувшейся в родное, когда-то покинутое русло, неспешным течением ласкающей памятные берега, узнающей, приветствующей знакомые ландшафты. Да, обладание - одно из сильнейших чувств, но есть в нём и грустные оттенок, ибо оно конечно, ему не дано сравниться с предвкушением. Я, мы жаждали поцелуя, его продолжения, ждали его и медлили. Мы делали особенным интерьер этого помещения, удивительной эту музыку, мы были сейчас центром вселенной, космоса, бесконечности, нам, божественным самим в это мгновение дано было право творить собственную реальность. И был поцелуй. Как описать происходящее, если ему невозможно уместиться в рамках простой метафоры? Представьте себя частью анимэ. Полуголым, босым, идущим по весеннему льду. Там, внизу под тонким мутным стеклом холодная бездна равнодушия. Ступая медленно и осторожно, вы всё-таки предполагаете хрупкость своего состояния. И вот уже первые трещины, робкие, скованные, но ваше движение вперёд наполняет их жаждой свободы. Последний шаг и... ледяной панцирь с треском лопается у вас под ногами! Но вместо ожидаемой пугающей неизвестности вас окружает удивительное, ласковое тепло, наполняющее вас дотоле не пережитыми эмоциями, чувством прострации, невесомости, растянувшимся и наверно потому так похожим на полёт чувством свободного падения. Это было похоже на единение, на полное солнечное затмение, когда лунные поверхности меняются положенными им ролями, и только мне дано было познать на миг освещённую тёмную половину луны, удивиться её тайнам, пережить вместе с ней этот короткий момент воодушевления...

Сокровенное

'Если не дано тебе обладать женщиной, забудь её, значить была она предопределена другому! Если ты неспособен забыть её, попробуй забыться в объятиях другой, если не видишь в этом противоестественного себе. Иначе отдайся воле течения и лишь не произноси имени её, потому как река эта впадает в Безумие. Тост мой за Сокровенное, и да будет проклято это чувство, ибо определение его - одиночество!'

Вера

'Я не верю в Любовь. Её нет! Есть лишь стремление к идеалу. И тот, кто однажды увидит бесконечность этой дороги, тот поймёт меня. Но, если я не способен любить, если считаю себя бесчувственным, почему мне грустно? Не с того ли, что вместе с надеждой я потерял большее? Тост мой за Веру, за смысл возрождения феникса'

Отец. Наставник.

'Знал я Отца своего, но не знал в нём воспитателя! Знал Воспитателя, но не видел отца в нем. И была в том ошибка моя, что отрицая по глупости лет отчую сдержанность и строгое слово наставника, шел я на поводу материнской опеки. Не в том ли изъян мой? Увы, поздно... поздно понял я, что как ласка и всепрощение есть любовь материнская, так любовь Родителя есть напутствие и покровительство! Тост мой, за Слово мужское, сдержанное, но не менее доброе!'

День осенний

День осенний, домашний,

В нем уютно, когда одиноко,

За окном шелестит листопад

Гениальный художник от Бога.

Воздух свеж и особенно чист,

Замечаю, и впредь не забуду,

Как красив незатейливый лист,

Опадающий в эту минуту...

Нет печали, есть грустный мотив,

Что обычно для этой погоды

Только я удивительно жив

Выделяясь на фоне природы.

Закурить что ли? Нет, не сейчас,

Поэтический миг не нарушу.

Так похож на удачный пасьянс,

Эпизод возрождающий душу.

Еще помниться шёпот дождя,

Кто там плакал? Ужели Всевышний?

Жизнь прекрасна! И даже тогда,

Когда нет ощущения жизни.

Золотая клетка

Пятнадцать лет... Звучит как приговор,

Где наше заблудившееся счастье?

Опять за ужином банальный разговор,

И горькое предчувствие ненастья.

Любимый мой, молчанье свыше сил,

И говорить об этом не пристало,

Но может быть ты просто разлюбил...

Тогда скажи... Мы все начнем сначала.

Родной ты мой, мой добрый оберег,

У нас конфликт и это очевидно...

Мой самый-самый близкий человек

Меня не замечает... Как обидно!

Я промолчу. Опять, в который раз,

Порою трудно высказаться устно,

Люблю тебя... И думаю о Нас......

Но почему от мыслей этих грустно?

Клоун

Ты прости неучтивость мою

Не суди меня строго, не надо

Я наверно не то говорю

А особенно, если ты рядом...

Приглядись, у меня ведь беда,

Я тобою болею. В пустую,

Прикрываюсь личиной шута,

Ведь глаза выдают, что тоскую.

Мизантроп, стал чураться людей,

Одиночество предпочитая,,

Я готов выпить чашу страстей

Только мне не судьба, ты - святая.

Кто я? Друг? Это значить никто,

Оттого и шучу, как попало

Неудавшийся шут Шапито,

Да и маска не хуже забрала...

Беспечный Бог

Бог есть, его аналог бесконечность,

И ограниченность бумажного листа,

Вам не дано познать его беспечность,

Как не дано псу различать цвета...

Не видит радуги, он в мире черно-белом

А я могу, способен, мне дано!

Легко, обычно, как бы между делом,

Как вам сходить в театр ли, в кино...

Я видел свет, которого не станет,

Я вижу тьму, которая светла

Я знаю боль, которая не ранит

Но бьёт и разбивает зеркала...

Я знаю боле сотни вариантов,

Развития событий, я живу

В любом из них, без антидепрессантов,

По настоящему, реально, наяву!

Я выше чувств, я верен только слову

Его цене, бесценности, нулю

Циничности, положенной в основу

Любого слова, в том числе 'Люблю'

Беспечный Бог, я выдуман тобою,

По образу подобию богов...

И значит мне положено судьбою

Божественная карма дураков

Осень

Как холодно мне, как мне одиноко

А я всегда считала, что сильна

Скажи, зачем ты появился у порога

Заметив силуэт мой у окна.

Зачем ты был таким благопристойным,

Не лгал, не обещал, но укротил

С тобой было так уютно и спокойно

Не как обычно, 'из последних сил'

Ты отучил меня от нужной мне привычки,

Держать на расстоянии мужчин

Но умолчал о том, что есть кавычки

А с ними постоянство величин!

Нет, мне не жаль, наверно просто осень

Скрывает в листопаде ворожбу

Скучаю ли? Не знаю... Знаю, очень

Но больше не звони мне, я прошу

Партитура

Я напишу одну из лучших песен,

Но не тебе! Тебя я не дождусь

Отныне знай, ты мне не интересен

Не обращай внимания на грусть

И не твоим дыханием живу я

Меня же нет, ты все забрал с собой

Пусть даже так, сейчас я не тоскую

А что мотив? Заказано толпой.

Не приходи. Теперь уже не надо

Мне столько ещё нужно написать

О горечи несладкого граната

А впрочем, тебе это не понять.

Живи с семьей. Я вовремя прозрела

Признаться было трудно, не легко

Забуду все и даже твое тело

А если не забуду... Что с того?

На нотный лист стихающая буря

Положит блюз, рыдающий мотив

Не думай, это просто партитура

Минутное затмение, порыв

На улице

Как хорошо порой идти,

Куда-то... Одиноко... Где-то...

По неизвестному пути,

Походкой пьяного поэта.

Уже промокнув под дождем,

Так мне положено по сану,

Привычно думая о том,

О чем другим не по карману.

По форме образных лекал,

Творить ненужное искусство,

Наполнив внутренний бокал,

Перебродившим в уксус чувством.

Скурить пол пачки сигарет,

У полуночного киоска,

В луне увидеть мутный свет,

Недоброкачественного воска.

'Чу... Стало холодно... Пора...'

Да и звонили уж... Тем паче.'

А завтра новый день с утра,

И, может, будет всё иначе.

Хаос

Откуда этот хаос мыслей вдруг,

Скачок идей, безумное влечение,

Порочный, сглазом вычерченный круг,

Где в центре изначально отречение...

Во мне юла! Движение волчка,

Мешает мыслить правильно, логично,

В руке безумца лезвие смычка,

И ноты мной написанные лично.

Душа кипит... Болезненный процесс,

Я в эпицентре ядерного взрыва,

А что потом? Апатия. Регресс.

И долгое падение с обрыва.

Один... Один! И в пору бы завыть,

Затосковать забитым старым зверем,

Вот только возраст... Легче всё забыть...

Со временем мы в большее не верим.

Бумажный Змей

Дно участь мне, как кораблю!..

Тому есть повод, и весомый,

Скажи, ответь, с чего я пью,

Желая ласки незнакомой?

Но изначально мне родной...

С одной лишь встречи словно болен!..

Давай по сто?! За упокой,

Под звон разбитых колоколен,

Мне предвещающих конец...

Его начало, Боже правый,

Хочу терновый твой венец,

А не подделанный, лукавый.

Теряю в размышленьях суть,

Прозрачный пруд эмоций ныне,

Заволокла сомнений муть,

И смысл тонет в этой тине.

Спешу. Быть может потому,

Разбиты сотни отражений,

Жизнь не прощает никому,

Скоропалительных решений.

Свобода - исповедь моя,

Но что за жизнь без нитки змею?

Он будет падать! Как и я...

Наверно скоро заболею...

У костра

'Накиньте шаль, она согреет...'

Я дров подброшу на ходу,

Огонь уже горит смелее,

И раздвигает темноту.

Его трепещущее пламя,

Как фантастический цветок,

Полощет ветреное знамя.

Как в жизни некогда значок.

Наедине, под этим небом,

Оставив город в суете,

В погоне за насущным хлебом,

Мы вспомним душу в красоте.

Услышим то, чего не слышно,

В обычный будний день, увы,

Как неподдельно ночь наивна,

В любовном шёпоте листвы.

Шуршанье, скрипы, шевеленье,

То там, то здесь, под прочий хор,

Совы глухое удивленье,

И леших тайный разговор.

Я буду против Вас, нарочно,

Чтоб разглядеть Вас в поздний час,

Что бы сравнит Вас с этой ночью,

И ночь забыть при виде Вас!

Бред

Забыть тебя... Нет, не способен,

Любить тебя... Нет, не могу,

Сегодня пьянице подобен,

Жизнь завещаю кабаку!

Года-года - страницы книги,

Иной лишь смысл между строк,

О, возраст, с привкусом аджики,

О память, ржавый водосток...

Уже не тот, что от рожденья,

Слабее, вот они, грехи,

Не придаю словам значенья,

А между тем пишу стихи.

Из чувств сильнейшее... Не знаю,

Усталость может быть? Нет сил,

Тебя вдруг вспомнив оживаю,

Не потому ли и запил?!

Ищу покой на дне... Напрасно,

Его там нет, известный факт,

Привычка стало быть... Опасно!

Ещё пол шага и овраг.

Из отражений мыслей скроен,

Вполне бессмысленный сюжет,

Приснилось то, чего достоин,

Вот только сон похоже... Бред.

Невроз

Во мне кривая биссектриса,

Так точит червь гнилой проход,

Переплетая след нарцисса,

С тем, кто ещё во мне живёт.

Что ж, чёрно-белый изначально,

Я ныне... Кто я, черт возьми?

Либо дурак, но гениальный,

Либо занудный пуп земли.

Кто болен был в роду из предков,

Чьё я проклятие несу,

Из груды чувственных объедков,

Не соразмерных на весу?

Слегка горчит транквилизатор,

Вкус искажая каберне...

Я словно тот же прокуратор,

Мне нет покоя при луне.

Поганых дух противоречий,

И желчный привкус бытия...

Источник мысленных наречий,

Сжигает заживо меня.

Иногурация

И растворится в кубик порошок,

Дарующий свободу героин,

И унесёт меня по венам за порог,

Где я уже не раб, а господин.

Где я - мудрец постигнувший астрал,

Где я - не Бог, но выше божества,

Где я уже не раз осознавал,

Великое блаженство естества.

Свободное падение, полёт...

Где время для меня, что та же нить,

Тягучее и вязкое, как мёд

Где я его могу опередить.

Способный к постиженью бытия,

Увижу снова призрачность вещей,

Не замечая в свите короля,

Кривляющихся рожами чертей.

И поведут меня по мягкому ковру,

Удавку поправляя, не венец,

И коронуют... Стало быть умру,

Не осознав свой собственный конец.

Жертва

Слепая дочь молила Бога... Просила света, солнца, дня, лишить проклятого бельма - её врождённого порока. Увидеть стаи облаков плывущих грузно над землёю, осенней розою ветров скользящих, листья с желтизною средь прочей росписи листвы и бисер рос в ковре травы. В слепом дожде меж облаками увидеть радугу цветами!

В молитве искренней лелеет душой надежду в чудеса, что зов услышат небеса, недуг отступит и прозреет. А рядом, в доме, слёзы скрыв, переживая болью дочки, обиду к Богу затаив, с отчаянья дойдя до точки, жизнь эту зная не с листа, уже не веруя в Христа, молилась Мать слепой, рыдая, себя проклятьем оскверняя.

И было чудо! Вот он, свет! О Боже, как оно красиво! Большое солнце!.. Дивно! Диво! Дочь видит первый свой рассвет. Соседи пересуды делят: ' Знать есть на свете Благодать?!..'. Врачи диагнозу не верят... Вдруг начинает чахнуть Мать. Неделя, две, она уходит. Дочь в трауре, не знает сна. Врачи руками вновь разводят...

Есть у чудес своя цена. Тогда, в ту памятную ночь, в который раз услышав дочь, Мать жертву принесла собой, пойдя на сделку с сатаной!

Твой взгляд

Твой взгляд... Какие у тебя глаза,

Какая тайна в радужной окраске!

Невинность позабытой детской сказки,

Чистейший пруд, святые образа...

Мой монастырь, мой храм, моя молельня,

Мой добровольный, безграничный плен,

Такой же искренний, как памятный катрен,

Исполненный на пике вдохновенья.

Я в нём тону... Я растворяюсь в нём,

Познав размеренность и перемену года,

Уставшим после дальнего похода,

Вернувшимся к причалу кораблём.

Твои глаза... Мой преданный маяк,

Укажут мне искомое начало,

Спокойствием и мудростью коралла,

Простят грехи, не в долг, а просто так.

Пьянчужка

'Отец, прости меня, я грешен, я безнадёжен, я пропал!' -

Молельней выбрав тень черешен пьянчужка Богу восклицал!

'Я пропиваю дар твой, Боже' - он плакал в искренней мольбе -

'Змею, что сердце моё гложет, ласкаю жалостью к себе...

Я в этом мире ангел падший! Меняя душу на стакан,

Сегодня жив, увы вчерашним, и завтра снова буду пьян!

Чего хочу, того не знаю, я в этой жизни - как чужой,

Грешу и грех свой не скрываю, но кто вокруг меня святой?!

На дне бокала истин много и я одну из них узнал,

Любовь - не чувство, тень порока. Измена - вот её оскал!

О память прошлого - светило, но мне сейчас приятней мгла.

Она ведь так меня любила! Она и.........впрочем, предала!

Прости, Отец, что я сорвался, за эту месть чужим сердцам,

За то, что врал и не стеснялся, в постель укладывая дам.

За то, что множил грех распутный, не видя сути сквозь бельмо,

За то, что жизнь моя - темница, мне после станет, как клеймо!'

Молельней выбрав тень черешен вел пьяный с кем-то разговор,

Кляня себя и падших женщин и ту, что помнит до сих пор!

Лишение невинности

Твой мир - всего лишь вид из кельи,

Мечты в аранжировки снов,

Я наколдую тебе зелье,

Любовный яд из нежных слов.

Я покажу, что значить нежность...

Я буду пить твой первый стон,

Цедя мгновений бесконечность,

Дрожа в душе, как камертон.

Отправлюсь в путь по точкам страсти,

Не торопясь! К чему спешить?

Купаясь в чувстве, словно в счастье...

Поймаю Ариадны нить,

Пойду за ней по коридору,

Читая исповедь с лица,

По лабиринту, по узору,

Прикосновений... До конца.

Ты пахнешь так, как пахнет в грозы,

Твой вкус - изысканность в вине...

И станет ночь печатью розы,

На белоснежной простыне.

На балу

Чуть разбитое окно, забинтованное скотчем,

Щель осталась между прочим и сквозит через неё.

Тонким свистом музыкант, заиграв в одно дыханье,

Привлечет моё вниманье... Безусловно, есть талант!

Эту песнь услышит Пыль, ей на месте не сидится,

И она начав кружится мне покажет водевиль...

Но одна, без кавалера, и чтоб не был бал пустым,

Закурив пускаю Дым. Приглашай же даму смело!

А сквозняк увидев вас, как движения свободны,

Пролистав дневник свой нотный, заиграет Венский Вальс.

Пыль, Сквозняк, Дым сигарет... В них увидел Бал Поэт.

Разные мы с тобой, разные

Белый лебедь, черный ворон,

Так и мы с тобой вдвоём,

Не смотри во след с укором,

Лучше прокляни вдогон.

Только не молчи, родная,

Бьёт по уху тишина...

Кто здесь выиграет, не знаю,

Проиграю точно я.

Обернусь, как в пантомиме,

Вдруг трезвея головой,

И вопрос в душе застынет:

'Что ж, я делаю с судьбой?'

Сяду тихо у порога,

Ничего не говоря,

Нет, не та меня дорога,

Поманила дурака!

Не сыскать мне в целом свете,

То, что я с тобой нашел...,

Черный ворон, белый лебедь,

Накрывай ка ты на стол.

Глупый

У меня семь пятниц на неделе,

Это только с виду я простой,

Черти колыбельную мне пели,

Но один из них был как святой!

Кто из них смошенничал мне душу,

Может быть все вместе за игру,

Жарко мне в декабрьскую стужу,

Холодно в июньскую жару.

Голова-головушка, седыми,

Издали не кажутся виски,

Одиноко нынче с молодыми,

И ещё так рано в старики.

Ты скажи, печаль мне, только честно,

Чем я полюбился тебе так,

За какие 'глазки' интересно,

Водишь меня, пьяницу, в кабак?

Мне бы в лес! Да степь у нас, пустыня,

Может быть придумать себе лес?

Жизнь живу, как муха в паутине,

Сам в неё по глупости залез.

У меня семь пятниц на неделе,

Я видать с рождения такой,

Черти колыбельную мне пели...

Кто же мне споёт за упокой?

Нечистая сила

Млечным светом залита опушка,

Ровно полночь. Волк зовёт луну,

Сыч кричит, да филин, как кукушка,

Жизнь считает, только вот кому.

Мы с тобой нечистой силы племя,

Проклятые дети темноты,

Полнолунье - наше с тобой время,

Выходи, Родная, где же ты?

Скрытыми от солнечного света,

Только так, иначе и не быть,

Нам с тобой всего лишь до рассвета,

Выпадает видеться, любить.

Наши голоса - ночные скрипы,

Шорохи некошеной травы,

Шепот одинокой старой липы,

Грустное угуканье совы.

Вот и бродим., тени подсознанья,

Лоскутки, обрывки чьих то снов,

Где то на границе мирозданья,

До утра, до первых петухов.

А как встанет солнце нас не станет,

Снова и опять, и так всегда...

Вот оно, проклятье - тянет, тянет,

Лунная тропинка в никуда.

Шаги в больничном коридоре

Как странно, мыслей нет в помине,

Есть только ощущение и страх,

Остаться частью этой пантомимы,

Забытым переулком во дворах.

Не говори, я знаю все ответы,

Мы сходим одинаково на нет,

Как в темноте зарница сигареты,

Багровый вой разменивает цвет.

Тебя не будет... Просто. Вдруг. Однажды.

А я что пёс прирученный рукой,

Считая дни и проклиная каждый,

Останусь жить... Не будучи собой,

Разрозненным, лишившимся опоры,

Потерянным, со временем и злым,

От жалости сторонней априори,

От собственной, но все таки живым.

Других не нужно! Судьбы одиночек,

Теперь мне ближе, памяти зарок,

Расставит запятые вместо точек,

Растягивая в годы эпилог.

Твои шаги... Твои ли? Не похожи.

Не торопись... Нам некуда спешить,

Не ты, а я опаздываю, Боже,

Надеяться... Уверовать... Любить.

Черновик

В камин... В огонь... Придуманные бредни,

И пусть не будет фениксом листок,

Когда б не повстречались мы намедни,

Я не был бы сегодня одинок!

Зачем Вы мучите истерзанное сердце,

В чем есть мой грех, и в чем моя вина?

Сжигаю черновик что бы согреться,

В который раз сводя себя с ума.

В который раз прощаю Вас, прощаясь,

За собственную слабость к Вам, увы,

Люблю, но никогда в том не признаюсь,

Предчувствуя последствия любви.

Смиренно жду не пойманный с поличным,

Недуг излечит время... Скоро срок,

Освобожусь! И буду впредь циничным,

Сегодня только что то одинок.

Ты - эхо...

Ты есть... Ты то, чем я сейчас живу,

Ты - эхо моих мыслей, моих снов,

Ты - ангел мой спаситель наяву

Дарующий прощение грехов...

Ты - доказательство того, что я не мёртв,

Что чувствовать способен и творить,

Ты - заново услышанный мой зов,

Единственный, других не может быть.

Ты - крик мой отражённый в пустоте,

Ты - множество ответов: 'Я с тобой'

Ты - жажда растворится в высоте,

Ожившим, опьянённым красотой.

Ты - вдохновения живительный глоток,

Ты - лист бумаги ставший лепестком,

Ты - чувственность, тот самый мой порог,

Где свет в окне, что станет маяком!

Ты есть... Ты то, чем я сейчас дышу,

Ты - эхо!.. Эхо.

Все реки текут

Река... Тебе нравятся реки?

Представь, что плывём на плоту,

И тихо, как в библиотеке,

И берег одетый в чадру...

Вечернего сумрака полон,

Лишь где-то в дали огоньки,

И свежесть, не орбит с ментолом,

Чарующий трепет реки!...

Под плеск и случайные звуки

Течение вниз не спеша,

Прохладно... Согреть твои руки?

Согрею в ладони дыша.

Маршрутом неведомым в дАли,

Где неба ночного ковёр...

И падая звёзды гадали,

Серебряный метив узор.

9 рота

Чужие горы, воздух, небо

Чужая, не твоя земля...

И даже если и победа,

Кому теперь она нужна?!

В траншее между неживыми

Ствол пулемётный, как живой

Здесь умирали молодыми

А тот, кто жив - не молодой!

И непонятно, толи слёзы,

Толи с виска дорожкой кровь

Оттенка смерти, цвета розы

И в горле комом, вместо слов.

И будет больно! Но позднее.

И будет долго не до сна...

И будут сниться, не жалея,

Ребят застывшие глаза.....

Афганская пыль...

Кровь с запахом пота...

9 рота...9 рота!

Разведённые

Я буду мимо проходить,

Увижу свет в окне!

Остановлюсь, чтоб закурить

И постоять во тьме...

Из сотни близнецов одно

Узнаю сразу. Смог!

На третьем этаже окно,

Где рядом водосток.

На подоконнике герань

Смотри-ка, до сих пор!

Замечу твой знакомый стан

Сквозь паутину штор.

Всё так же хороша собой.

Хм...Начала курить!

Сменила цвет волос в другой.

Зачем? Чтоб всё забыть?!

Озябла, форточку прикрыв

Куда то отошла...

Окурок в землю затушив

Пойду. Домой. Пора.

Из сотен близнецов одно

Узнал ведь сразу. Смог!

Уже чужой жены окно,

Где рядом водосток...

Ветер

Тебе спою я про любовь,

Перед рассветом утром рано

Романс сиреневых кустов,

С импровизацией тумана.

Под этот пьяный аромат

Я приглашу на вальс берёзу,

Качну тихонько, растревожу

Цветы, что слишком долго спят

Пройдусь неслышно по траве

Не замочив росою ноги,

Устрою трепет на песке

И дверью скрипну на пороге.

Зелёный с желтизной листок

Освобожу из паутины,

Шепну на ухо своё имя...

И преклонюсь у твоих ног!

Старый рояль

Рояль конечно уже старый,

Но он ещё способен вдруг

Родить не тихий и усталый,

А чистый и прозрачный звук.

И чёрно-белая дорожка,

Как пешеходный переход

Для пальцев, загрустив немножко

Всего лишь пианиста ждёт.

Какой-то минимум настройки,

И ты проснёшься молодым,

Неутомимым, звонким, бойким

И вечной музыкой живым!

Но дом забыт, под старой кровлей

Забита пылью пустота.

Лишь иногда случайной болью

Вздыхает тонкая струна.

Венчание

Жизнь порой интересная штука,

Помнишь, как начинался роман,

Ты была, ну почти проститутка,

Да и я был, почти наркоман.....

На пороге самой преисподни,

Два летящих к огню мотылька,

Мы венчались с тобой в подворотне,

Героиновой дозой с быка!

Молодые... Беспечно, жестоко,

Полагали, что Свет не для нас,

Что красавица смерть - недотрога,

А библейская заповедь - фарс!

Нас манила свобода суждений,

Безграничный простор, сторона,

Оживающих вдруг сновидений,

И доступной казалась цена.......

Только сказочный мир полон фальши

Что то холодно... хочется в плед.....

Ты наверно ушла чуть-чуть раньше,

Ты ведь младше на несколько лет.

Балаган

Мой дом открыт для всех моих друзей,

Здесь часто собирается застолье,

Здесь алкоголь превыше всех страстей,

Обычных для не женского подполья.

Здесь разговоры - Тигр и Ефрат,

Пусть далеко не все аристократы,

Любому обязательно я рад,

Как отроки при виде сладкой ваты.

Развеселю и сам развеселюсь,

Да будет тост! Который там по счету?

За Жизнь! За Деньги! Женщину! И пусть,

Благоразумие проваливает к черту.

Кто-то расскажет пошлый анекдот,

Кто-то о том, что был на Енисее,

А кто-то обязательно соврёт,

Считая себя, якобы, умнее.

Как водится, запросится душа,

По кабакам, по девочкам (конечно!)

По статуэткам с грацией плюща,

Испорченным, доступным и беспечным.

Не морщитесь, как ангел на порок,

Есть в обществе сложившаяся каста,

И тот меня поймёт, кто одинок!..

С того и расточителен я часто.

Игральные карты

В память просится встреча забытая,

Ты наверно не вспомнишь... Давно,

Была осень дождями размытая,

И постель эпизодом кино.

Не я первый, и ты не последняя,

Оба знали зачем и к чему,

Просто...эта погода осенняя,

И случайный расклад на кону

Я увидел в глазах отражение,

Словно зеркало собственных глаз,

Тот же самый порыв и стремление,

Одинокий стареющий вальс...

Улыбнулась, да грусть не здоровая,

Мне напомнила карточный блеф...

Ты играла под Даму Червовую,

Только я разглядел всё же, Треф!

Потому и сошлись мы, случайные,

Что бы после забыть этот след,

Одинокие карты игральные,

Дама Треф и...Трефовый Валет!

Оставить комментарий
Размещен: 16/12/2007, изменен: 16/12/2007. 147k. Статистика.
Сборник стихов: Лирика

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"