Грозовская Елена Валерьевна : другие произведения.

Самая темная ночь перед рассветом. Ч.1, глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ЧЕРНОВИК!!!! Понятно, зачем он здесь остановился. Сейчас купит шампанского, коньяка, фруктов и пачку презервативов. ------ Роман начинается, как описание современной жизни, но нечеловеческие страсти не скрыть! Встреча с оборотнем, любовь и приключения.
  
  
   'Чем больше света, тем меньше мы видим...'
   Е.Г.
  Глава первая
  Эвка
   1995 год
  
  Шоссе, прямое, как стрела, белое на летней жаре, было пустым, пыльным и раскаленным.
  Вдалеке на перекрестке красноглазой дрозофилой1 сверкнула крыльями на солнце перламутровая иномарка и скрылась за оградой парка. Эвка посмотрела на маленькие часики-луковицу и, мысленно ругая себя, нетерпеливо прошлась по тротуару на высоких каблуках. Такси редко заезжают в эту глушь. Что ж, сама виновата, растяпа, нужно было сразу идти на проспект. Теперь простоишь здесь минут двадцать, не меньше.
  Позади, за ее спиной на пригорок поднималась череда белых панельных 'хрущовок'. Пятиэтажки утопали в курчавой зелени старых, когда-то деревенских, яблоневых садов. Жужжали желтые пчелы, не нарушая трудолюбием сонливости и тишины полудня. Разросшиеся кусты желтой и белой акации манили в тоннель прохладной, неподвижной тени.
  В тупике тоннеля, перегородив его мощными стенами, пестрел светлым кирпичным фасадом сталинский дом с чугунным кружевом редких, полукруглых балкончиков. Эвка вздохнула и оглянулась на балкончик на третьем этаже.
  Перед нею, на другой стороне дороги, в тени липы приютилась одинокая автобусная остановка, не мытая с прошлогоднего апрельского субботника. На обширном выгнутом стекле, возможно служившим украшением где-то в другом мире, откуда было привезено, некто ровными печатными буквами на толстом слое засохшей беловатой грязи вывел непечатное слово 'х...'. Рядом, скачущей торопливой прописью была сделана еще одна надпись: 'Виля - честная давалка'.
  Эвка скользнула взглядом по виршам подросткового творчества и сморщила красивый носик.
  'Интересно... Виля - это, наверное Виолетта, и она - честная'.
  За остановкой зеленели старые вишни, дубы и ивы, аккуратные квадраты московских огородов, кусты хрена и чертополоха, спускающиеся по косогору к узкому руслу древней речушки.
  За тысячу лет жизни речка подмыла противоположный, высокий берег на сто метров, проложив извилистое русло по дну живописного оврага. Но теперь доживала последнее, цепляясь за жизнь, лишенную воды из родников со склонов с пятиэтажками.
  Эвка спряталась в чахлую тень невысокой липы и вновь с надеждой посмотрела в сторону перекрестка. Там, в полукилометре от остановки, мелькали разноцветные силуэты легковых машин. Одна из них свернула на пустое шоссе и быстро приближалась, набирая скорость.
  Эвка радостно улыбнулась и, придерживая поднявшуюся от сквозняка шелковую юбку, вышла на обочину. Машина вырастала на глазах из крошечной серой дрозофилы в огромный и черный Гранд-Чороки.
  Джип перестроился в правый ряд и затормозил. Сверкая новенькой краской, чистотой и полированными черными стеклами, внедорожник остановился рядом с Эвкой.
  Тонированнное стекло медленно и плавно, с приятным 'з-ззз' поползло вниз. Эвка, завороженная блеском черного монстра, услышала песню в ретро-стиле шестидесятых в исполнении Сюткина и лишь потом разглядела в глубине салона белозубую улыбку на гладко выбритом, сухощавом лице и темные стекла солнцезащитных очков.
   - Вас подвезти, сударыня?
  Мягкий голос отвлек Эвку от вдумчивого созерцания 'полного электропакета', и она вдруг испугалась и растерянно захлопала длинными ресницами. Простые люди на таких машинах не ездят - бандита подхватила.
  'Ой, мамочки!'
  - Да, нет... я сама... как-нибудь. Извините...
  В тишине полудня звучали слова популярного шлягера:
  
  ...Ты
  С высоты
  Красоты своей
  Меня не замечаешь...
  
  Человек в салоне уменьшил громкость радиоприемника. Глуховатый голос спокойно произнес:
  - Боитесь? Думаете, я бандит? Это правильно, осторожность прежде всего. Но неужели вы меня совсем не помните, Эвелина?
  Эвка удивилась, нагнулась к опущенному стеклу, разглядывая лицо в темном салоне:
  - Вы знаете мое имя?
  - Конечно. Мы учились с вами в одной школе. Я поэтому притормозил, увидел старую знакомую. Дай, думаю, подвезу.
  Но 'старая знакомая' сомневалась. Знакомство на улице с 'малиновым пиджаком' могло закончиться скверно.
  - Я вас не помню. В какой вы учились школе?
  - В двадцать восьмой, на Кутузовском... Вместе с вами. Вы 10 'А' заканчивали.
  - Д-да.
  - Ваш одноклассник, Саша Смирнов, жил со мной в одном доме, он на седьмом, а я на восьмом этаже. Мы теперь партнеры по бизнесу.
  Саша Смирнов - её бывший. Первый мужчина, так сказать. Ох... лучше и не говорить. Переспала с ним один раз, и то по пьянке, после выпускного. Он был пьян, груб, и если честно, любовник никакой... Но как говорится, из песни слов не выкинешь. Что было, то было.
  - А-а.. гм... Смирнов... Да, помню такого.
  Молодой мужчина в глубине салона снял темные очки, и Эвка разглядела, наконец, его глаза. Они сверкали веселыми искорками, переливаясь, как темный шоколад в белой фарфоровой чашке. Незнакомец вздохнул и уперся взглядом в вырез её блузки:
  - Мы встречались со Смирновым вчера. Так уж получилось, пришлось зайти к нему домой... за документами. Выпили кофе, то да сё... Я заметил, на письменном столе у Саши стоит фотография... там вы вместе, он рядом с вами... за руку держит. Ну, что еще сказать, чтобы вы поверили, что я вас давно знаю...
  Эвка чуть не задохнулась от возмущения. Она помнила ту фотографию.
  - С какой стати у него моя фотография? Мы даже не встречались толком! Так прошлись по парку и купаться вместе ходили. А... а вам то, что за дело?
  Парень открыл дверь и вышел из машины. Мягко захлопнул дверцу, обошел вокруг и облокотился на разогретый на солнце металл.
  Незнакомец был очень высок, темные волосы отливали на солнце каштановыми бликами, высокий лоб и руки покрывал стойкий и ровный загар.
  Костюм на нем был не малиновый, а темно-синий, льняной, хорошо сшитый по фигуре. Голубую тонкую сорочку украшал такого же оттенка шелковый галстук. И это в тридцатиградусную жару. На вид лет тридцати, щеки свежие, гладкие, как наливной бок розового спелого яблока, твердая линия алого рта и подбородка и веселые лучики у глаз.
  'Мамочки мои! Какой же красавец!'
  - Да... так, ничего. Вы, Эвелина, в школе мне тоже очень нравились. Увидел вчера вашу фотографию, и сердце сразу вновь завелось... Не вспоминал о вас несколько лет и думал, что совсем забыл. А сейчас вы тут... на дороге... Я подумал, что это судьба нас сводит и решил остановиться.
  'Мамочки мои! Ничего себе!'
  Эвка недоверчиво посмотрела на красавца:
  - Что уж... так нравилась? Одиннадцать лет прошло с тех пор, как школу закончили.
  Парень усмехнулся:
  - Нет... я не совсем точно выразился... не просто нравилась. Я любил. Вы - моя первая школьная любовь. Правда. Не верите? Я мечтал о вас... но... вы с высоты своего пьедестала меня не замечали.
  Сюткин в приемнике доверительно и с большим чувством пропел:
  
  Дай мне этот день,
  дай мне эту ночь,
  дай мне хоть один шанс.
  И ты поймешь,
  я - то что надо...
  
  Эвка строго взглянула на обладателя необычных кофейных глаз:
  - Но теперь я не на пьедестале, как вы могли заметить.
  Он промолчал, продолжая смотреть на нее, и Эвка почувствовала себя неловко. Красавчика она совсем не помнила. Разве что в необычности глаз было что-то неуловимо знакомое. Незнакомец достал из кармана пачку 'дирола' и протянул ей.
  - Хотите?
  Она отрицательно покачала головой, и парень опять глубоко вздохнул, глядя на нее:
  - Ну, так что вы решили? Поедите со мной? Куда вас подбросить, Эвелина... на работу, домой? Я в центр, может быть, нам по дороге... Меня, кстати, Павел зовут... Павел Дхоль.
  - Очень приятно.
  Павел покачал головой:
  - Какая холодная вежливость... Совсем меня не помните? Я учился в 10 'Б', был старше вас на год. Длинный такой фитиль, а вы маленькая в коричневом, коротеньком, школьном платье... всегда с пышным 'конским хвостом'. Сидели на третьей парте в центральном ряду. Я однажды пригласил вас на танец на школьной дискотеке... вы тогда пошли со мной, но за весь танец ни слова не произнесли...
  Эвка удивилась:
  - Да, правда, на третьей. Хотя постойте, может быть, я вас припоминаю. Значит на танцах... это были вы? И потом... после окончания школы приходили к нам в класс и рассказывали об учебе в институте?
  - Я рад, что вы меня все-таки вспомнили. Да, приходил. Директор школы попросил, и я с радостью согласился... Мне нужен был повод снова увидеть вас, Эва.
  'Ой, мамочки!'
  Эвка рассмеялась, чтобы не слышать слов песни:
  
  ...Ты не уснешь,
  пока я рядом...
  
  - Какой робкий... А подойти и просто познакомиться вы не могли?
  Павел покачал головой и метко плюнул жвачку в бежевую пыль на обочине.
  - Я тогда не хотел 'просто познакомиться'. Я большего хотел.
  Эвка опустила голову, разглядывая и сравнивая носки его дорогих, выхоленных туфель и своих скромных, но с претензией, купленных на Филевском рынке.
  - А сейчас, значит, 'просто познакомиться' решили? - у Эвки засосало под ложечкой.
  Парень сверкнул черными глазами и криво ухмыльнулся:
  - Я не знаю, Эвва... Я думал, что никогда больше вас не встречу. У меня семья... трехлетний сын.
  Мужчина распахнул дверь машины, уверенный, что она сядет. Эвка растерялась, вдохнув прохладный, кондиционированный воздух салона. Но, к счастью, в этот момент захрипел спасительный телефонный звонок.
  
  Мобильник, старенький Nokia, занимал полсумки, давился и страдал, ловя сеть измученным, обмотанным скотчем корпусом, глючил и выдавал все тайны владельца, безбожно усиливая входящий звук. Эвке этот монстр достался из третьих рук, был древнее переходящего Красного Знамени в заброшенной комсомольской комнате, но начальство заявило, что платить тысячу баксов за новый не собирается.
  Обычно, это сущее наказание звонило в самый неподходящий момент. Например, в туалете, когда Эва поправляла прическу, а начальству, заслуженному работнику культуры, непременно нужно было поговорить, или точнее, отдать приказ. И на весь туалет (и коридор, и соседние кабинеты) неслось громовое:
  - Эвелина!!! Почему так долго не берешь трубку? Ты распугала всех клиентов Веры Михайловны! Где репортаж? Сейчас же отправляйся к ней и делай, что хочешь, но чтобы клиенты остались довольны! Тебя фотограф ждет! Подтягивай колготки и пулей ко мне - я тебя экипирую! Где ты? - и в этот момент раздавался звук спускаемого бачка из соседней кабинки.
  - Я... я тут... недалеко, Леонид Олегович...
  - Фуу! Кто же спускает воду в сортире, разговаривая по телефону?
  Звук спускаемого бачка из другой кабинки.
  Эвка, в который раз преодолев желание утопить мобильник в раковине, нажимала отбой и, улыбаясь тучной бухгалтерше, выходившей оттуда, откуда шел звук уходящей в недра канализации воды, лепетала:
  - Гм... начальство... премию обещало. Вот вызывает...
  Объяснять, что Вера Михайловна - председатель правления банка 'Когалымкредит', а не содержательница борделя было бесполезно.
  
  Но на этот раз злобный телефон зазвонил вовремя.
  Эвка, не торопясь расстегнула молнию на дермантиновой, под крокодила, сумке, стараясь не смотреть на Павла. Его кривая ухмылка и бесила её, и привлекала. Что он так щерится? В душе росла настоящая паника. Сердце скакало вприпрыжку вместе с желудком и било неистово в солнечное сплетение. Эвка сглотнула: неужели сейчас произошло то самое, в ожидании чего каждая девушка проводит всю жизнь до замужества... до пятидесятилетия... или до глубокой старости...
  Неужели она влюбилась!
  'Прекрати трястись! Тебя же не замуж выдают!', - пытался возобладать над чувствами разум.
  И что же теперь делать? Совершенно незнакомый человек, на вид гангстер из американских фильмов (или адвокат?). К тому же, женат, с ребенком, и он остановился, чтобы 'просто познакомиться', потому что когда-то, одиннадцать лет назад, был влюблен в нее первой, мальчишеской любовью.
  Злобный телефон вибрировал так, что сумка напоминала странное, шевелящееся животное. Наконец, монстр перестал надрываться, и Эвка, так и не расстегнув молнию, как ни в чем не бывало подняла серые глаза. Она почувствовала опасность, но противиться нарастающему шквалу адреналина не могла или не хотела и ответила с напускным пофигизмом:
  - Спасибо... за откровенность. Мне нужно к Петровскому Пассажу, Павел.
  
  Минут десять ехали в тишине. Эвка молчала, оттого что в горле неожиданно пересохло, и голос охрип и сел. Она отвернулась в сторону шоссе, наблюдая мелькание обочины, невысоких лип и пыльных кубиков остановок с неизменными надписями.
  'Виля - честная давалка!'
  Лицом и телом, особенно премерзко дрожащими коленями, она чувствовала, как Павел изредка поглядывает на нее сверкающими кофейными глазами.
  Несколько раз звонил телефон, теперь уже у него. Павел говорил отрывисто, не тратя слов и эмоций: 'Да... Нет... Поговорим позже... Занят... Перезвоню вечером...'.
  На проспекте остановились.
  - Я сейчас, - бросил Павел и вышел из машины.
  Эвка опустила стекло и проводила взглядом широкую спину. Он почувствовал взгляд, оглянулся и весело подмигнул. Двери маленького, но очень дорогого магазинчика 'Деликатессы' закрылись за Павлом, и Эвка загрустила. Понятно, зачем он здесь остановился. Сейчас купит шампанского, коньяка, фруктов и пачку презервативов.
  За кого ее принимает этот богатый бандит? Эвка десять раз пожалела, что не 'поймала' какого-нибудь частника на битой 'пятерке'. Решила дождаться Павла и выйти из машины. Подумаешь, смазливый мужик. Да таких полным полно в городе... Полным полно... это верно, но почему то все они проходят мимо... или женаты.
  Эвка нетерпеливо оглянулась в тот самый момент, когда Павел распахнул дверь и втолкнул в салон огромный букет алых, дурманных, благоухающих роз.
  Эва задохнулась от свежего маслянистого аромата и скрылась с головой в копне цветов.
  'Ой, мамочки мои!'
  - Боже мой, что это? Это мне? Как... как? Как красиво! Просто изумительно!
  Роз было так много, что головки цветов не удержались в руках и заскользили по шелковой юбке вниз, под ноги.
  Она звонко рассмеялась, представив, что сейчас, буквально купается в цветах. Павел, улыбался и наблюдал, как она, смеясь, собирала падающие к ногам цветы. Прикосновение влажных листьев приятно волновало. По коленям побежали мурашки.
  Эва почувствовала легкое прикосновение рук Павла, освобождающего ее от букета:
  - Я положу на заднее сидение.
  Эвка оглянулась. Широкий диван был завален благоухающей волной цветов.
  - А где шампанское?
  Павел удивленно взглянул на девушку, и в его глазах опять заплясали веселые искорки.
  - Нужно было купить?
  Эвка на несколько секунд потеряла дар речи от собственной глупости.
  - Н-нет... Я... я совсем не то имела ввиду. То есть... я иногда думаю вслух... извините. Это профессиональное... дурная привычка... Но розы прекрасны! Просто сногсшибательны! То есть... 'сногсшибательны'... это не совсем подходящее слово... Но если бы я стояла, то, пожалуй, не удержалась бы на ногах... Ох! Спасибо.... Я совершенно не ожидала... Меня еще никогда... не купали в цветах. Это так... - Она хотела сказать 'возбуждает', но вовремя остановилась: - Гм... розы нужно поставить в воду... жалко, если завянут.
  Павел сел за руль.
  - Что же нам делать... вы очень торопитесь? Может быть, мы все-таки завезем цветы к вам домой? Вы, кажется, живете в высотке на проспекте. Это, как раз, по дороге.
  Девушка отрицательно покачала головой:
  - Нет... я живу теперь в другом месте.
  Эвка опустила голову.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"