Груздева Валентина Александровна : другие произведения.

Землячки 8. Родной уголок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - А давай сплаваем за лилиями, они сейчас в самом цвету.

   Груздева В.А.
  
  
  
  
  
  
  
  
   ЗЕМЛЯЧКИ
   8. Родной уголок
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ОГЛАВЛЕНИЕ
  
  
   Глава 1 . . . . . . . . . . . . 5
  
   Глава 2 . . . . . . . . . . . . 47
  
   Глава 3 . . . . . . . . . . . . 95
  
   Глава 4 . . . . . . . . . . . . 143
  
   Глава 5 . . . . . . . . . . . . 185
  
   Землячки . . . . . . . . . . . . 219
  
   Эпилог . . . . . . . . . . . . 265
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Не удивляйся, что умрёшь.
   Дивись тому, что ты живёшь !
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 1
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Она сидела перед окном в широкой комнате третьего этажа и задумчиво смотрела на блестящую водную гладь серого цвета, раскинувшуюся перед ней в виде огромного идеально круглого блюдца, окрашенного по краям сначала едва заметной полоской берега, потом по всему периметру -- густой зеленью соснового массива. Озеро. Озеро Ижбулат. Родное местечко её детства.
   С противоположной северной стороны далеко за верхушками сосен на невысоком плоскогорье раскинулся частный сектор, уже освещённый поднявшимся солнцем. Это район Истока. Берег с той стороны действительно представляет собой великое множество ключей и ключиков, бьющих на каждом шагу ледяной водой, обжигающей зубы, руки знойным летом, и никогда не замерзающими даже в лютые зимние месяцы, лишь украшающие себя и окружающее пространство ледяными скульптурами разнообразной величины и формы со скопившимися около каждой облаками измороси или тумана. Эти истоки питают озеро. Берег там чистый каменистый широкий, но -- ледяной, поэтому любителей отдохнуть там немного.
   Чуть левее от Истока, на западе, едва-едва заметная ложбинка, густо заросшая болотистая местность, в которую переполненное блюдце озера сливает излишнюю влагу. Этот край имеет глубоко илистое дно, поэтому посещают его тоже немногие, но зато вблизи берега знающие плавают за водяными белыми лилиями в начале июля. В вытекающую из озера ложбинку направляются и сточные воды с заводского многоэтажного посёлка, что находится в паре километров далее на запад.
   С правой восточной стороны берег наиболее высокий, даже скалистый, к нему ведут множество дорог и тропинок, он всегда полон народу, там и волейбол, и детские карусели, и репродуктор, и тёплая вода, и песчаное дно, и совсем рядом -- необъятные хвойные леса, черника, земляника, брусника, все виды грибов.
   Высокий восточный берег плавно опускается в южную сторону, замыкающую круг озера, сюда ведут все улицы старой части шахтёрского города. Здесь пристань, лодочная станция, магазины, у самой воды -- новые кирпичные усадьбы счастливчиков, коим первым удалось занять самые престижные места.
   Никто не знает причину образования столь идеального периметра озера, которое словно проведено циркулем. Новый мер города, историк по образованию, чтобы привлечь к себе внимание горожан перед выборами, напечатал в местной газете не одну статью, ссылаясь на "знатоков", в которых приводил доводы о якобы упавшем когда-то здесь метеорите. Озеро в одном месте, говорят, совершенно не имеет дна, даже на взгляд можно сделать вывод, что поступления огромной массы воды от истоков много больше, чем по единственной узенькой вытекающей болотистой ложбинке, возможно и правда, что большая часть воды уходит куда-то вглубь, но никто никогда не занимался исследованием этой темы вплотную.
   Рыбки приличной здесь не водится, только гольяны. Она и сама, помнится, ловила с отцом на удочку этих жирненьких гольянчиков, мама пироги с ними пекла, но обычно хватало лакомства только для кошки. Да карпов сейчас ловят местные, так как лет пять назад завод запустил их для размножения, и они питаются водорослями, которые богато разрастаются в воде. Но вкус у карпов илистый и не каждому по душе.
   Всё своё босоногое детство она провела на этом берегу, до самой школы в одних трусах, как и вся детвора, носилась по берегу всё лето. Поздно вечером мама отмывала её хозяйственным мылом на небольшом мостике около дома у самой воды, на руках тащила в дом, чтобы ноги не замарать, закутав в полотенце, усаживала за стол, почти насильно кормила и укладывала под одеяло, приговаривая:
   - Целый день только одну тебя и слышно по всей округе. Когда хоть ты остепенишься немного, замарашка моя.
   Вообще, память у ней имела очень большие пробелы, мелочей она совсем никаких не помнит, только вехи, редкие вехи, отдельные эпизоды. Очень ярко видит до сих пор отражение в воде своего почти голого тела, вечно по колено в грязи свои босые ноги, помнит тепло вечернего ила. Помнит, как мама провожала её в школу, неся новый лакированный портфель. Новая шерстяная форма, белый фартук, белые носочки в чёрных лаковых туфельках, букет цветов, белый бант, вплетённый в чёрную косу и завязанный над головой. До этого она уже много раз проходила с мамой мимо школы, но её поразили внутренние просторы этого трёхэтажного здания -- широченные коридоры, высоченные потолки, большущие окна и гладкие белые стены.
   Она оказалась высокой среди первоклашек, и её посадили на последнюю парту рядом с незнакомым мальчиком. Когда на переменке узнала, что его зову Валик, долго смеялась, так как считала, что это девичье имя. Но вскоре выяснилось, что он знает уже все буквы и, пожалуй, впервые в жизни она посмотрела на себя со стороны, задумалась над тем, что она собой представляет. Конечно, пришла к неутешительному выводу и решила, что будет с этих пор серьёзной. С тех пор босоногое детство осталось в прошлом.
   Каждую субботу утром они все ходили в общую баню, что была недалеко от заводского клуба. Для неё оказалось шоком увидеть голой свою учительницу -- все могли быть раздетыми, но только не их Галина Фёдоровна! Она, как открыла рот от удивления, так и не могла шагнуть ни прямо, ни назад, ни в сторону, пока мама не шлёпнула её сзади.
   Папа был шахтёром. Она почти не помнила его. Он остался в памяти старым, часто болел, хрипло кашлял по ночам. Мама всё время пыталась отучить его от курения, но безуспешно. По выходным возился со своей лодкой на причале, брал её с собой, когда она оказывалась рядом, порыбачить, и она забиралась на нос лодки, закутавшись в его фуфайку, и целый день смотрела в небо. Иногда крики низко пролетающих чаек выводили её из оцепенения. Его схоронили, когда она училась во втором классе. Она совсем не чувствовала потерю отца даже во все последующие годы. Много позднее она как-то услышала в разговорах, что его диагнозом стал силикоз -- профзаболевание многих шахтёров.
   Потом вдруг оказалось, что генеральным секретарём ЦК КПСС стал человек с точно такой же, как у них, фамилией -- Хрущёв Н .С. Одноклассники стали подкалывать её по этому поводу, но безобидно и с каким-то интересом. Видимо, по этой же причине мама поспешила выйти замуж. В третий класс она шла уже с другой фамилией -- Чекасина Майя.
   Отчим был молодой и красивый, он гораздо больше подходил маме в пару. Работал на машиностроительном заводе, можно сказать, совсем рядом с домом, слесарем-сборщиком. Был на два года младше мамы, но это совсем не бросалось в глаза. Мама, до этого никогда не работавшая, тоже устроилась на завод, в столовую. У отчима была трёхкомнатная квартира в заводской многоэтажке, доставшаяся ему от родителей. Он, видя нескончаемый вопрос в глазах падчерицы, как-то сказал, взяв её за плечи и подведя к зеркалу:
   - Майя Андреевна, ты уже взрослая девушка. Давай договоримся, называй меня просто -- папа Витя. Согласна? Нам ведь вместе жить долго придётся. Или тебе это трудно? Если трудно, зови просто Витя. Я хочу, чтобы ты меня хоть как-то называла, я ведь человек.
   - Ладно. Пусть будет папа Витя, - засмеялась она.
   - Спасибо, дочка Майка. Спасибо, - повернул он её к себе, искренне обняв, - слава Богу, договорились. Будем дружить.
   Папа Витя переманил их жить в свою квартиру. У неё была отдельная комната. Второй этаж. Был балкон, ванная, горячая вода, центральное отопление. Мама преобразилась, ей нравилось работать. Они с отчимом под ручку ходили на вечера в клуб, в кино.
   - Папа Витя, а можно мне завод сходить посмотреть? - Как-то спросила она.
   - Конечно. Когда? Может лучше, когда я буду в вечернюю смену на работе? В субботу, например?
   - Можно. В субботу у нас немного уроков. А меня пустят без пропуска?
   - Договорюсь с проходной. В начале месяца на заводе не очень много работы, проведу по всем цехам, всё посмотрим.
   И всю субботу с четырёх до двенадцати ночи она была на заводе. Он с интересом рассказывал и показывал ей станки, механизмы, продукцию, работу сварщиков, сборщиков, сводил в ОТК, в гальванику, в цех отгрузки готовой продукции. На завод даже железнодорожные пути подходили. Она впервые видела настоящий завод и на всю жизнь запомнила эту экскурсию. Они даже в столовой обедали вместе, в той, где мама с утра работала.
   Как-то воскресным утром к ним заявился сосед из пятого подъезда, она уже много раз видела его.
   - Здравствуйте! Хозяйка дома?
   - Да, проходите, мы завтракаем.
   Он разулся и с полной кипой бумаг под мышкой прошёл на кухню. Она поспешила за ним.
   - Приятного аппетита! Витя, скажи, это твоя жена является хозяйкой дома на причале?
   - Там ведь много домов...
   - По адресу Лодочников, 7 ?
   - Да, это мой дом. - Ответила мама. - Что-то случилось?
   - Нет, ничего особенного, - смеялся он, - тогда чаёвничайте, а я пойду разденусь. Дело у меня к вам на миллион.
   - Майя, проводи гостя в комнату.
   Потом сидели в комнате и слушали соседа, которого папа Витя представил, как зам директора завода.
   - Оказывается, что три пустующих участка перед вашим домом скупили три молодых архитектора из Свердловска. У них уже есть все документы, я проверил. И они обратились на завод с просьбой разрешить им подключить свои будущие усадьбы к нашему заводу, от школы, как продолжение, там ведь всего около километра расстояние. Наш директор, вроде, им не отказал и попросил меня заняться этим вопросом. Но я-то не дурак, мне тоже захотелось там себе дом построить. Проект у них у всех одинаковый. Но дело в том, что ваш дом оказался у меня на пути. Вот я и пришёл, может быть вы не откажетесь, чтобы снести вашу избушку и построить себе новую усадьбу, а моя бы уж за вашей пятой была, там опять два пустующих участка. Ваша избушка там, как бельмо в глазу. Самое главное, дома были бы все одинаковые, трёхэтажные, с горячей водой, центральным отоплением, с газом, общей канализацией. Целая улица одинаковых красивых домов на самом берегу озера!
   Все молчали, переглядываясь.
   - Это сколько же денег нам понадобится на такое строительство...
   - В любом случае за компанию всегда дешевле обходится. Я, пользуясь своим служебным положением, если понадобится, помогу вам оформить ссуду беспроцентную лет на пять, оба ведь на заводе работаете. Если вы согласитесь, то со свердловчанами договорюсь, чтобы проектные работы нам бесплатно отдали, и дом ваш бесплатно снесём. За землю вам тоже не надо платить -- она и так ваша. За зиму мы бы подводку всех коммуникаций сделали, а там уж каждый бы свой дом начал строить. Пятерым-то легче было бы договориться и со стройматериалами, и с техникой, и с транспортом. Ваша избушка-то всё равно сама скоро развалится.
   - Ну, что, Лида? Как ты на это смотришь? - Обратился папа Витя к маме.
   - Дом-то наш действительно на дом уже не похож. Я не против его сноса, жалеть там нечего, кроме участка. А вот строительство само будет ли нам по силам? Знать бы, сколько денег потребуется.
   - Так я ведь не совсем глупый, меня самого только этот вопрос и интересует. - Смеялся начальник. - Я прикинул, на первую зиму, это чисто только для прокладки коммуникаций, каждой семье надо будет около одной тысячи рублей, оплата только после окончания договорных работ, то есть к весне. Завод полностью берёт на себя все работы, с будущих хозяев -- только деньги. И сам дом будет стоить около четырёх тысяч рублей, из них на кирпич две тысячи, тысяча на плиты перекрытия всех этажей, около тысячи уйдёт на цемент, рабочим одна тысяча, прочие мелочи я не считаю, сюда я отношу транспортные расходы и автокран, на это тоже понадобятся деньги.
   - Рабочих нанимать придётся?
   - Я думаю, наши ОКСовские не откажутся от халтуры, здесь мы с вами точно можем ещё сэкономить.
   - Александр Филиппович, если вы не откажетесь взять шефство лично над нами, то я, пожалуй, соглашусь.
   - А я соглашусь только в том случае, если вы нам ссуду выделите, - дополнила мама.
   - Всё. Спасибо за понимание. Я рад, что вы согласились, всё у нас с вами получится, я помогу вам и со ссудой, когда время подойдёт, и со всеми прочими мелочами. Рядом ведь жить будем. Я думаю, что для себя и для вас удастся на фундаменте прилично сэкономить, есть на заводе никому ненужные блоки цементные, мы их используем для свои двух домов.
   После ухода начальника принялись считать свои денежные запасы. У мамы, оказывается, было на сберкнижке почти две тысячи.
   - Эти две -- оплата за кирпич. Я за год заработаю около тысячи рублей -- этого нам хватит на плиты перекрытия. А на твою, Лида, зарплату нам, видно, придётся жить. Как ты думаешь, не умрём с голоду? Первый год трудно нам будет, а может и на второй это растянется.
   - У нас сейчас чуть побольше на питание уходит. Буду из столовой приносить, я заметила, так многие делают, дешевле получается, чем из магазина. Только огорода, картошки у нас на следующий год уже не будет.
   - В поле посадим, все же так делают, - возразил он, - я могу в столовой не обедать.
   - Витя, так нельзя, нехорошо это.
   - В вечернюю и ночную смены точно не буду в столовую ходить, с собой брать буду, у нас многие из дома носят еду. Кисель будешь мне варить, шаньги стряпать, - смеялся он.
   - Я к лету следующего года могу ещё вам пообещать одну тысячу, - проговорила мама.
   - Каким образом она у тебя появится?
   - Если Майя не будет против, - улыбнулась мама.
   - Я?
   - Да, дочка. Я получаю на тебя отцовские деньги по случаю потери кормильца, первые две тысячи на сберкнижке -- тоже твои.
   - Я не знала.
   - Думаю, что новый дом я на тебя оформлю. Ты, Витя, не против?
   - Нет, конечно, пусть хозяйничает. Думаю, что Майка выделит нам под старость маломальскую комнату с видом на озеро.
   - Майя, ты не против нашей задумки?
   - Нет, мама, я совсем не против. Хорошее там место.
   - Эта тысяча -- на цемент. Получается, четыре необходимых тысячи мы набираем. Я ведь и сам не без рук, кладку кирпича могу вполне освоить, брата старшего к работам привлеку, два сына у него взрослых уже. Один мудрый каменщик нам только и понадобится, чтобы нас контролировать. Точно, не будем чужих нанимать, брат мне обязательно поможет, он деловой мужик.
  
  
   х х х
  
  
   Весной, когда они с мамой пришли на свой участок, глазам их предстала необычная картина -- их дома не было в помине. На очень ровном пространстве было пять фундаментов, далеко отстоящих друг от друга, и даже огород, ранее доходивший с пригорка почти до самой воды, превратился в строительную площадку, высоко поднятую и каменистую. Они часа два сидели смотрели, как работал автокран, укладывая шлакоблочные перекрытия на высокий фундамент уже последнего пятого дома. А на их доме уже на перекрытии стояли стопками кирпичи, торчащие за первыми рядами кладки по всему периметру.
   - Мама, а наш дом на другом месте теперь будет.
   - Витя говорил, что участки близко к воде не разрешили делать, поэтому они будут широкими, то есть огороды не за домами будут, а с боков.
   - Так даже красивее будет и просторнее.
   - Мне тоже нравится.
   - Ну как, нравится наше начало? - Подошёл улыбающийся сосед.
   - Александр Филиппович, а можно подвал наш посмотреть? - Попросила мама.
   - Пойдёмте, покажу. Осторожно только, ноги не поломайте. Хорошие высокие подвалы получились, это чтобы первые этажи вровень с дорогой были, дома-то всё-таки на нижнем порядке, на откосе стоят.
   Они подошли к дому со стороны озера, слушая разъяснения.
   - Вот, с левой стороны у всех вход будет, лестничные пролёты от подвала будут до самого чердака.
   - А это почему такие широкие двери?
   - В центре подвала по проекту у всех предусмотрены въезды в просторный гараж. Мы сейчас поднимемся на первый этаж, там вы легче поймёте, что к чему, а потом уж в подвал сходим. Советую обратить внимание на все подходящие коммуникации, пока они открытые, потом этого уже не увидеть будет.
   Рядом с нижней лестницей было два прохода, один -- в гараж, другой -- в подвал как таковой. На первом этаже хорошо была видна планировка будущего жилья.
   - В левой части дома будут бытовые помещения -- коридор, от него слева раздевалка, ванная, туалет, прямо -- вход в кухню, большую за счёт коридора, 3,5 на 3,5, все первые кирпичи уже выложены под присмотром мастера. Справа из коридора -- вход в зал. С правой стороны дома -- три почти одинаковых помещения, я думаю, две спальни, а в середине, типа кладовки под бельё, но из зала вход только один, как вы видите, именно в среднее помещение, а уж из него -- в спальни. Весь дом с самого фундамента разделён капитальными стенками, они называются "несущие", на них крепятся перекрытия, одна несущая разделяет дом с востока на запад, поэтому этот зал, размером 4,5 на 7,5 квадратов в чистом виде. А вход в другую часть 4,5 на 4,0 предусмотрен с лестничной площадки один, и второй -- из северной спальни. Пойдёмте, пройдём через спальню. Я покажу вам подвал, да меня там, наверное, уже потеряли. По кирпичу у нас все договора заключены, так что пора приступать к работе. Хорошо, если все дома одновременно будут подниматься, чтобы излишне не тратиться на транспорт и автокран для укладки следующего перекрытия.
   Стены клали под присмотром мастера, который был один на все постройки, семером -- их трое, брат папы Вити с женой и двумя сыновьями-старшеклассниками, с которыми мама пообещала расплатиться к Новому году. У взрослых были отпуска, поэтому трудились с раннего утра до потёмок, детям спуска не давали. Все руки у Майи были в синяках, спину ломило, сил не хватало. Немного грела мысль, что это её дом. Её собственный. Как-то между делом получилось сдать экзамены за седьмой класс -- эти передышки давали возможность распрямить пальцы, отдохнуть рукам, плечам, облегчить спину и поясницу.
   Они уже успели уложить перекрытие между первым и вторым этажом, начали кладку второго этажа, как приехала младшая мамина сестра, тётя Лена. Она редко приезжала, может два-три раза в году, жила в Свердловске, сначала в коммуналке, а года три назад схоронила соседку, и ей отдали квартиру в полное распоряжение, так как тётя ухаживала за соседкой многие годы. Положительно оценив стройку, заявила родителям, что хочет забрать племянницу к себе для учёбы в техникуме, где она работала преподавателем.
   - Лида, пойми, пока её сверстники кончат школу, она к восемнадцати годам будет уже специалистом, будет иметь профессию на всю жизнь, плюс то же самое среднее образование. - Убеждала она маму. - И учиться ей будет интереснее, не то, что в школе. Педагоги у нас замечательные, два раза в год у неё практика будет, она уже свои деньги заработанные в руках держать будет.
   - Экзамены мне надо будет сдавать?
   - Да, конечно.
   - А вдруг не сдам?
   - Сдашь. Двоек у тебя за экзамены не будет. Гарантирую, - смеялась она, - но это не значит, что стараться не обязательно.
   - А когда экзамены?
   - С первого августа. Какие у тебя отметки в свидетельстве?
   - Две тройки только.
   - Значит, сдашь. Поверь, тебе понравится.
   - А кем я буду в конце?
   - Товароведом промышленных товаров. В торговле будешь работать. В любом магазине таких с руками-ногами сейчас хватают. Только второй год на эту специальность набор начали.
   - Мама, отпусти меня. А жить я у тебя буду?
   - Конечно. В самом центре города! Комната одна в твоём распоряжении. И техникум через дорогу. Люди отправляют своих детей из многих областей, чтобы именно к нам попасть, а ты тут безо всяких осложнений будешь зачислена.
   - Дорогая, наверное, в городе жизнь? - Интересовался папа Витя.
   - Стипендия небольшая, конечно, всего тридцать рублей, но мы же дома питаться будем, не по столовым бегать.
   - Лида, надо отпускать дочь, образованным легче жить, под присмотром ведь будет. Школа -- это же детский сад по сравнению с техникумом. И специальность не надсадная, самая женская.
   - Ладно, я не буду против всех, и деньгами я её обеспечу, Лена, только вот сейчас мы с этим строительством поизмотались, до нового года в долги залезли.
   - До нового года мы с голоду не умрём, - смеялась тётя.
   - Когда мне ехать? Сейчас?
   - Ты приедешь ко мне двадцать пятого июля. Дорогу ты знаешь, бывала. Приезжай после пяти часов вечера. После середины августа дней на десять сможешь домой съездить, доложиться, а учёба с первого сентября.
   Это был последний год, когда свидетельство о неполном среднем образовании получали после седьмого класса, со следующего года это будет после восьмилетки -- школа переходила на одиннадцатилетний период обучения. Майе было четырнадцать лет. Каким-то десятым чувством она понимала, что приближается новый ответственный этап её жизни. Как говорила тётя, эти последующие четыре года должны стать фундаментом её будущего, слово "фундамент", которое она каждый день слышала, у неё ассоциировалось с самым что ни на есть фундаментом её собственного строительства, которым занимались в последнее время все близкие, и она в том числе. Если учёба в школе ей удавалась без особого труда, и она относилась к ней несколько поверхностно, то сейчас она решила, что будет учиться серьёзно, будет вести себя по-взрослому, примером ей будет её тётя, которая нравилась ей и своей целеустремлённостью, и манерой общения, и разносторонними взглядами. Они все трое -- мама, тётя и она -- были похожи друг на друга внешне, все были высокие, с серо-зелёными круглыми глазами, с чёрными тяжёлыми волосами. Папа Витя шутил, что и походка у всех была одинаковой. Тётя была на восемь лет младше мамы, и разница в возрасте с племянницей составляла всего десять лет, поэтому несмотря на строгий голос, наведённый маникюр, собранные волосы и элегантную одежду, они с ней обращались друг к другу на "ты".
   И ещё месяц она пласталась вместе со всеми в поте лица с утра до ночи, мешала раствор, таскала его вёдрами, подавая каменщикам на леса, таскала кирпичи. Потом тамбур на входе клали, двери входные устанавливали, потом в гаражный проём огромные железные двери ставили, а сколько мусору пришлось вытаскивать ей мешками, чтобы привести хоть немного в порядок нижние этажи! Воду качали насосом по очереди с соседями из озера.
   Она оглянулась -- последнее перекрытие было уже на месте. Остальное будет делаться уже без её участия -- завтра она уезжает в Свердловск.
   - Майя, давай посмотрим, что тебе из этого подойдёт, - тётя предлагала ей свою одежду, снимая с плечиков из шифоньера, - школьную форму сними, мы её уберём совсем, она тебе больше не понадобится, потом домой отвезёшь. Вот эти два платья должны тебе подойти для занятий, меряй.
   Она смотрелась в огромное трёхстворчатое зеркало и не узнавала себя. Правда, она никогда раньше и не видела своё отражение в полный рост, в водной глади озера оно было всегда искажённым и не столь отчётливым.
   - Тёть Лена, у тебя раньше не было зеркала, - заметила она.
   - Да, нынче приобрела.
   - Я даже красивая в этом платье, - смеялась она.
   - Майя, в техникуме меня называют Елена Сергеевна, тебе тоже так придётся, - улыбаясь, поправляла поясок.
   - А вдруг я спутаюсь?
   - Не желательно, чтобы твои однокурсники да и преподаватели знали наше родство, спокойнее так будет и тебе, и мне.
   - Елена Сергеевна. - Хмыкнула она. - А давай я и дома тебя так звать буду. Привыкну быстрее. Так лучше звучит, чем "тётя Лена".
   - Я не против. Так и договорились. Нравится платье-то?
   - Очень даже.
   - Снимай. Теперь вот это накинь.
   Пока она переодевалась, тётя излагала дальнейшие свои умозаключения.
   - Ботиночки на осень у тебя есть, а на зиму сапожки придётся купить, в валенках в городе не ходят.
   - Пальто осеннее мне этой весной мама хорошее купила, и зимнее у меня тоже хорошее, с капюшоном. Только шапочку бы под капюшон приобрести, а то мне не очень нравится в платках ходить. У нас в классе многие шапки носят.
   - К зиме выберем, может даже из моих что-то подойдёт. Слушай, и это платье на тебе очень прилично смотрится.
   - Да, мне нравится.
   - А лифчик ты ещё не носишь, я вижу?
   - Просила у мамы, но она как-то не обратила на это внимание.
   - Хорошо, сегодня это будет нашей первой покупкой. Месячные у тебя уже были?
   - Да, два года уже.
   - Взрослая ты уже стала, - обняла её за плечи.
   - Елена Сергеевна, мы как две сестры, - смеялась она, - ты постарше, я помладше.
   - Давай ещё соднова бельишко твоё рассмотрим.
   - Мама мне полную сумку наложила и плавок, и комбинаций своих, и трико, и гамаши, и носков всяких.
   - Неси сюда, разберём всё, рассмотрим, да сложим в твою комнату в комод, я там для тебя пару ящичков освободила. В следующий выходной поедешь, возвращайся из дома в осеннем пальто и в свитере, а ветровку в сумке привезёшь.
   - Ладно.
  
  
   х х х
  
  
   Школа в памяти осталась очень многолюдным шумным местом, а здесь было тихо, спокойно. Это спокойствие создавали учителя, они не были назойливыми, подозрительными, назидательными, даже самые старые, если можно так выразиться, относились к ним, как наставники. Но самое главное, пожалуй то, что учителя не произносили лишних слов, объясняя новую тему. А так как каждому предмету отводилось не сорок пять минут, а полтора часа в день, то они ещё успевали опросить по новому материалу полгруппы. Конечно, проверяли домашнее задание, контрольные были по каждой теме, но отстающих не было, даже слабеньких не было, и все поступившие, при конкурсном отборе в три человека на одно место, сознательно настойчиво учились. Так как в группе было всего двадцать два человека, а не тридцать один, как в школе, из них два мальчика, то каждый первокурсник не был обделён вниманием. Занимались они не за чёрными тесными партами на троих, а за просторными белыми столами на двоих, и что ещё очень примечательно -- у каждого предмета был свой кабинет-класс, и постоянного места дислокации ни у кого из учащихся не было. Для изучения иностранных языков их объединили с соседней группой, английский учили двадцать шесть, немецкий -- восемнадцать человек. И обедали они в столовой своей почти бесплатно все без исключения после второй пары.
   - Майя, ты что ли не уехала? - Вошла тётя.
   - Елена Сергеевна, я не хочу домой ехать!
   - Так неделю ведь целую у вас каникулы будут.
   - Ну и что. Что там в такую слякоть делать-то я буду?
   - Так хоть родителям покажешься. Два месяца уж как дома не была. Майя, надо съездить.
   - А у тебя тоже каникулы?
   - Нет, у педагогов каникул не бывает. Я должна всё-таки тебя отправить к матери, хотя бы на пару дней. Расскажешь, как ты с учёбой справляешься, они же беспокоятся. Проверишь, как они со строительством твоей усадьбы справляются. Следующие каникулы-то у тебя только к Новому году будут!
   - Ну ладно, завтра тогда с утра поеду, но только на два денька. - Согласилась она. - Я лучше по Свердловску погуляю потом. Ладно?
   - Ладно. Так и быть, подготовлю тебе умный досуг на последующие дни. В зимнем-то пальто в такую сырую погоду тебе, видно, не вернуться будет.
   - Я его в сумке с собой привезу, чтобы специально за ним не ездить.
   - Привези. Согласна. Зима не за горами.
   Она решила заметить, сколько времени ей понадобится, чтобы добраться до дома, так как тётя отдала ей свои часики, себе новые купила. Полчаса ушло, чтобы на трамвае добраться до автовокзала, купила билет, слава Богу, с местом, отправление почти через час. До двадцать третьей школы ехала на пригородном более полутора часов. Пока тащилась по улице Горной до многоэтажек по слякоти, ещё почти целый час прошёл, добралась только к обеду.
   - Целых четыре часа! С ума можно сойти! Мокрая, как лягушка, ботиночки промочила! Голодная, как волк! - Возмущалась она, открывая дверь квартиры своими ключами. - Хорошо, что дома никого нет, отдохну немного, пока родители на работе.
   Её разбудила мама, которая уже вырядилась в рабочую одёжку:
   - Просыпайся, дочка, сейчас Витя должен уж подойти, я поесть уже всё приготовила.
   - Дождь всё ещё идёт?
   - Даже снег ещё добавился. Ветер сильный. Ты с нами-то пойдёшь?
   - Конечно.
   - Почему среди недели?
   - Нас отдохнуть распустили.
   - Когда обратно?
   - Наверное, послезавтра соберусь.
   - Без билета?
   - Стоя доеду, в пятницу не так много народу бывает с утра.
   - А что не в понедельник? Побыла бы дома-то в выходные.
   - Хотели с тётей в цирк сходить.
   - Как ты там? Освоилась?
   - Хорошо, мам, там. Всё нравится. И отметки только "четыре" и "пять".
   - Майя, привет! - Смеялся папа Витя, разуваясь.
   - Привет, - улыбалась она, как всегда, отмечая его неиссякаемый задор.
   - Оделись уже. Молодцы. Я-то готов. Спецовку заводскую на этом строительстве износил полностью, придётся к зиме новую за свои деньги со склада выписывать. Как учёба-то у тебя?
   - Без троек, - улыбалась она.
   - Молодец. Учись. Не подводи нас с матерью.
   - Давайте -- за стол.
   - Сейчас, Лида, умоюсь немного.
   Они втроём шагали в резиновых сапогах по безлюдной каменистой дороге мимо школы. Она шла, опустив глаза вниз, не желая смотреть на домишки, стоявшие по бокам, в предвкушении насладиться красивым чувством, когда они поднимутся на последний пригорок. Она всегда так делала, сотни, может тысячи раз, идя по этой дороге. И вот она подняла глаза. Озеро! Круглое озеро! Как картинка! Оно было родным в любую погоду. Тёмно-серая рябь с белыми гребешками. Она не могла оторвать взгляд от этой красоты, от исходящей тёплой силы, пока не споткнулась.
   - Осторожно, смотри под ноги-то, - подцепил её за локоть папа Витя.
   Потом её взгляд остановился на прибрежных усадьбах в низинке. В эту непогоду они были единственными красивыми пятнышками из красных кирпичиков под бардовыми крышами, с белыми окнами необычной формы над блестевшей от сырости железной крышей пристроя к первому этажу со стороны дороги.
   - Когда крышу закончили?
   - Перед самой непогодой. Как дождь начался, все соседи сбежались к нам крышу поднимать, - смеялся папа Витя, - за день закончили и у дома, и у пристроя. А на следующий день опять все помогали нам окна вставлять. Теперь мы в неоплатном долгу перед соседями оказались, они много раньше нашего свои-то закончили.
   - Что нам теперь предстоит?
   - Надо до зимы стены у пристроя выложить, он же пока только на колоннах выложенных стоит, едва успели их-то поставить, чтобы перекрытие на них бросить. Да кладку около дверей выложили.
   - Отопление-то опробовали?
   - Конечно, запаковали все подводы и выводы, полностью все земляные работы закончили ещё в сентябре. Но ты должна знать, что каждый дом к теплотрассе подключён отдельно так же, как и вода, и газ. Я потом покажу тебе все задвижки. В эту зиму мы решили тепло не подключать, зиму всё равно в квартире жить будем.
   - Кто-то из соседей здесь уже будет зимовать?
   - Только один свердловчанин, мы решили ему все на зарплату сброситься, сторожить наши постройки будет, собака у него есть.
   - С семьёй?
   - Нет. Не сам хозяин -- его отец, понравилось ему здесь.
   - В котором доме?
   - Рядом с нами, третий с краю. Средний получается. Теперь только по весне всё строительство оживится.
   - Что на весну планируете?
   - Всю сантехнику внутреннюю, электричество, полы стелить, чердак утеплять, двери ставить, полно ещё работ, на год точно хватит, придётся ещё год на сухом пайке жить.
   - Долгов сейчас много?
   - С братом надо будет перед Новым годом рассчитаться. Должно получиться.
   - Мама, ты что молчишь?
   - Вас слушаю.
   - Мама, а ты ссуду брала на заводе?
   - Нет. Обошлись.
   - Так ведь здорово получилось-то! Правда, папа Витя?
   - Да, по общим меркам очень даже здорово. За полтора года собрали коробку в три этажа. Ему ведь износу сто лет не будет!
   - Я буду жить на третьем этаже, - смеялась она, - а вы свой второй обустраивайте.
   - Ладно, второй -- так второй. Иди поднимайся на свой третий, начинай осмотр оттуда.
   - Побежала я.
   - Долго не задерживайся, только пока раствор готовим!
   Прошлась по первому этажу. Поднялась на второй. Ровные перекрытия вверху, балки над всеми дверными проёмами. В доме было три окна с двух противоположных сторон, с лицевой стороны, и с северной, от озера, но они были необычными -- в виде трёх вертикальных молний, пронизывающих сверху донизу все этажи, все перекрытия, узкие -- в центре кладки всего сорок сантиметров, но косяки расширялись и внутрь, и наружу с каждой стороны ещё на столько же. Центральное было несколько выше, освещало даже чердак, а два других освещали кухни с левой стороны и спальни с правой. За счёт высокого фундамента пристрой не полностью закрывал первый этаж, а доходил как раз до окон. Её голову заинтересовало соединение стёкол, с улицы окно смотрелось, как единое целое на всю высоту, а тут она заметила между стёклами поперечное соединение, потрогала пальцем -- серая мягкая капроновая двухсторонняя планка с пазами для стёкол толщиной в полсантиметра. Мама, видно, нашла время прибраться, так как рамы и наружная, и внутренняя были покрашены и косяки побелены, даже мусора от строительства не осталось, всё было подметено, скорее даже вымыто. Взбежала на свой третий. Он был несколько короче первых двух по высоте, но зато казался ещё шире от этого. Потрогала руками стены -- гладкие, прошла через спальную комнату в северную часть, она была квадратной, подошла к высокому окну в центре. Озеро! Отсюда она будет любоваться им всю жизнь!
   - Здесь красивее, чем на втором этаже! - Смеялась она, кружась посередине.
   Пошла ещё выше, оценить территорию, которая делалась без её участия. Крыша на доме была в виде тупой четырёхсторонней пирамиды с верхушкой в центре. На чердаке гулял жуткий сквозняк. Крыша крепилась на деревянных балках, но по всему периметру пока не была закрыта снизу -- со всех сторон видно было землю. Но самое главное, глаза не отметили в крыше ни одной дырочки, сколько она ни пыталась обнаружить брак, непогода помогла поставить отличную оценку завершению основного строительства.
   И не смогла она уехать в Свердловск, оставив неотложные до зимы работы, и все вечера, а в выходные с утра до потёмок под дождём они втроём таскали из озера воду, месили раствор, укладывали кирпичи. Папа Витя нарадоваться не мог, что ещё пара рук для работы появилась. Пристрой был на всю ширину здания, сюда тоже планировалось подвести и свет, и газ, и воду, и отопление, поэтому и стенки выкладывали, как несущие, в два с половиной кирпича. Первый метр высоты по всему периметру делался легко, а вот потом приходилось не сладко, хорошо, что лицевая стена была до неё уже выложена наполовину, а боковые стенки были короткие, всего по пять метров. Удалось им справиться с этим трудным делом.
   - Ох, Майка, если бы не ты, мы бы так не старались, - смеялся папа Витя, - без тебя мы бы растянули эту работу на полмесяца.
   - Всё? Я могу уезжать?
   - Да, а нам ещё с матерью надо будет здесь тонкую стенку сделать внутри с одной стороны для туалета.
   - Нет! Нечего оставлять, ещё два часа до потёмок, давайте сегодня всё кончать! Мама, я теперь только к Новому году смогу приехать, не теряйте меня.
   - Я уж вижу, что ты зимнее пальто завернула, - устало слышалось в ответ.
  
  
   х х х
  
  
   Со второй половины декабря их отправляли на первую практику. Все возбуждённо слушали наставления.
   - В первый день следующего семестра вы должны сдать курсовую работу, которая подробно расписана в методичке. Сочинение минимум на десяти страницах, как положено -- девиз, вступление, основная часть, заключение. Одна оценка будет -- русский язык, вторая -- литература, третья -- практика. В нём должно быть отражено -- адрес, название, подчинение, штатное, структура, ассортимент основной в каждом отделе. Обратите внимание, что ни одного, даже маломальского, сокращения в тексте не должно быть, за это около половины учащихся, бывало, получали "неуды", поэтому внимательно читайте документы по каждому пункту -- вы их должны предоставить, как приложения к сочинению на тему "Мой первый шаг к достижению цели".
   Далее. "Рабочий дневник" -- это ваша настольная тетрадь, он должен быть всегда открыт, каждый день -- что продали, количество, цена, сумма, итог за день. В разделе "Характеристика товара" должно быть не менее двадцати наименований, для этого вам придётся не просто заглянуть в инструкцию по каждому изделию, а обязательно приложить их к своей работе и знать на зубок не только для себя, но и суметь ответить покупателю, будь то ёлочная игрушка, скороварка, или ткань, или книга.
   Третье. Как приложение к курсовой работе -- заполненные товарно-транспортные накладные в необходимом количестве штук со штампами, печатями, подписями ответственных лиц. За один рабочий день.
   И последнее. Имейте ввиду, что пофантазировать вам не удастся, так как наши специалисты знают абсолютно весь товар и процесс торговли в области. Обязательно должен быть заполнен раздел "Замечания и предложения по улучшению работы магазина". Должна быть подпись директора в конце "Рабочего дневника". И самое главное -- свои курсовые работы каждый из вас будет защищать перед комиссией из пяти человек.
   После последнего звонка в пятницу их разобрали меж собой преподаватели, назначенные ответственными за их практические занятия.
   - Близняшки, ко мне, - улыбалась Елена Сергеевна, - Вера, Ника и Майя, вы пятеро -- мои подопечные. Слушайте. Близняшки, в понедельник без пятнадцати одиннадцать я буду вас ждать у самого входа в Оперный театр. Вера и Ника, на час раньше встречаемся у входа в магазин "Книги", что рядом с "Океаном", вы знаете.
   - Да, знаем.
   - Всё, до свидания. Идите. Майя, ты пойдёшь сейчас со мной, иди одевайся.
   Они шли по широкому проспекту Ленина мимо дома.
   - Куда мы?
   - В "Спорттовары". Я решила тебя сегодня с твоим местом работы познакомить, чтобы в понедельник не терять на это время. Может нам повезёт застать заведующую магазином.
   - Хорошо, близко от дома.
   - Так мы ведь всех постарались рядом с местом жительства устроить, малолетки ведь вы ещё. Майя, хочу посоветовать, будь внимательна к своим самым первым чувствам и ощущениям прямо с самых ступенек в магазин, ты обязательно должна фиксировать любое своё недовольство, любое восхищение в отдельной тетрадке, назовём её "шпаргалкой", туда должны попасть все нюансы твоих впечатлений, так как на их основе будет заполняться последний раздел "Замечания и предложения". Поняла?
   - Ага.
   - Как ты думаешь, какие отделы по продажам должны присутствовать в "Спорттоварах"?
   - Кроссовки.
   - Так, это называется "Обувь". Ещё?
   - Футболки, трико...
   - Это называется "Одежда". Ещё?
   - А новогодние украшения есть?
   - Сейчас они в каждом магазине есть. Ещё?
   Так как она молчала, тётя опять спросила:
   - А для каких целей нужны спортивная обувь и одежда?
   - На лыжах ходить..., - потом добавила, - на коньках кататься.
   - Значит, должен быть отдел "Спортинвентарь". Согласна?
   - Согласна.
   - Вот сейчас и посмотришь, чем там ещё торгуют.
   Магазин был огромный, стеклянный, растянулся на целый квартал. С двух сторон большие двери то и дело впускали и выпускали множество народу.
   - Давай сначала сразу к заведующей, а потом уж пройдёмся по отделам, - пропускала она племянницу вперёд.
   Заведующая оказалась на месте, и тётя с улыбкой вздохнула.
   - Здравствуйте. Мы из техникума на двухнедельную практику, вот наше направление, - протянула она.
   Заведующая магазином быстро пробежав глазами по листочку, представилась:
   - Жанна Осиповна Булгакова. - И, разглядывая обеих, спросила. - Это ваша сестрёнка?
   - Племянница.
   - Очень похожи. - Улыбнулась. - Первый курс?
   - Да.
   - Хорошо. Мне не первый раз приходится этим заниматься, до открытия этого нового магазина, я в Пассаже работала. Значит, так, твоим руководителем, Майя Андреевна, буду я. Первый раз в торговле?
   - Первый.
   - Может поработаешь в полную силу?
   - Это как?
   - Магазин у нас работает с десяти утра до семи вечера. До конца рабочего дня надо быть обязательно, но так как ты ещё малолетка, то начинать рабочий день можно позднее, хорошо бы до двенадцати -- время обедов начинается.
   - Елена Сергеевна, я могу, - смотрела она на тётю.
   - У нас проблема с этим предновогодним ажиотажем. Из отдела спортинвентаря женщина ногу вчера подвернула, в гипсе теперь надолго. Потом ведь у учащихся ещё каникулы? Мы бы тебя продавцом оформили.
   - Нам тринадцатого января на занятия.
   - Если с завтрашней субботы начнёшь, как раз целый месяц получается. Полная зарплата. Если справишься, обещаю премию дополнительно по итогам месяца, обычно за декабрь она хорошая бывает.
   - Я согласна. Без выходных?
   - До конца года придётся без выходных, а после первого числа тишина ведь будет полнейшая, потом за всё время и отдохнёшь, или в конце пораньше отпущу. Нам бы две недельки как-то продержаться.
   - Я согласна. Только не знаю, справлюсь ли.
   - Справишься. Поможем. Выглядишь ты по-взрослому. - И обратилась к тёте. - Вы не против?
   - Нет. Не против.
   - Вот и хорошо. Завтра жду пораньше.
   - Жанна Осиповна, чтобы мне сюда не возвращаться, вы дайте мне документы по вашему магазину, вот списочек. Накладные и технические характеристики, желательно по спортинвентарю, раз уже товар определили для моей подопечной. Перерыва-то у магазина нет?
   - Работаем без перерыва, но есть у нас хорошая кухня, выпечку привозят и по утрам, и к двум часам дня, газовая плита есть, холодильник, посуды достаточно.
   - Понятно.
   Приняв кучу бумаг, попрощались.
   - Ну, пройдёмся по прилавкам!
   - Давай.
   И около часа они разглядывали все закуточки. Когда вышли на улицу, тётя спросила:
   - Что тебе больше всего не понравилось? Признавайся.
   - Ёлочная распродажа. Там в углу такая масса людей, все шумят, торопятся, а два продавца не справляются.
   - Хорошее замечание. Что ещё?
   - Почему-то некоторые отделы закрыты, не работают. И я не увидела специнвентарь.
   - Хорошо. Что ещё?
   - Продавцы у входных дверей мёрзнут, вслух жаловались.
   - Так. Что ещё?
   - Магазин не украшен по-новогоднему.
   - Мне тоже это бросилось в глаза. Ешё?
   - Зима, а пол грязный.
   - Ну, у тебя и глазки зоркие! - Засмеялась тётя. - Молодец. Что ещё?
   - Я бы всех продавцов в одинаковую одежду одела. У нас в городе так. Красиво.
   - Правильно подметила. Что ещё?
   - Всё вроде.
   - Сегодня же вечером мы все эти замечания запишем в последний раздел твоего "Рабочего дневника".
   - А заведующая меня за это не заругает?
   - Нет. Я же рядом буду, когда она подписывать твою работу будет.
   Поужинав, принялись рассматривать принесённые документы.
   - Давай, Майя, начнём с изучения инструкций по твоему спортинвентарю, чтобы ты знала, что завтра в твоих руках будет.
   - Елена Сергеевна, а ты с каждой девочкой так же будешь в понедельник разговаривать?
   - Конечно. Вы все мне одинаково дороги, я за это зарплату получаю. Именно первая практика, как правило, определяет будущее каждого моего подопечного. Кто-то из учащихся всю жизнь будет ленивым продавцом, кто-то проворуется, кто-то окажется с первых дней таким самостоятельным, что его сразу после распределения направят заведующим магазина, кто-то вдруг поймёт, что не туда поступил и бросит учёбу, кто-то окажется хорошим аналитиком и будет привлечён к планированию в министерстве, но для этого понадобится высшее образование и, конечно, стаж работы.
   - А ты где работала?
   - На Уралмаше в Универмаге.
   - Сколько?
   - Четыре года.
   - Кем?
   - Товароведом.
   - А училась?
   - В этом вот техникуме, только специальность тогда была немножко не такая.
   - А Вера с Никой где будут на практике?
   - Вера в книжном магазине. Ника -- в фототоварах начнёт. Близняшки -- около УПИ в "Синтетике", там два магазина напротив друг друга.
   - А следующая практика когда будет?
   - С середины апреля.
   - А можно мне всё лето поработать?
   - Видно будет. Надо сначала здесь попробовать, - смеялась она, - может тебе не понравится.
   - Всё равно справлюсь, даже если не понравится. Если здесь не понравится, весной в другой магазин пойду. Ладно?
   - Вы за четыре года все практики будете проходить в совершенно разных местах. Ваша цель -- изучить за время учёбы весь товар, имеющийся в продаже. Суметь отличить белорусский ситец от казахстанского, от ивановской мануфактуры, китайское бельё от узбекского, ростовскую обувь от нашей фабрики "Скороход" и так далее. Вы на ощупь, на взгляд должны это уметь определить и суметь объяснить это покупателю. Так что самое главное -- изучение товара, и на защите абсолютно всех курсовых работ много и долго будут вас пытать именно по этому знанию, так что инструктивный материал ты должна знать назубок. Каждый день будешь мне рассказывать об одном наименовании. Договорились?
   - Договорились.
   Весь первый рабочий день она с зав складом наводили ревизию в её небольшом отделе.
   - Главное, ты должна знать, где какие упаковки находятся, чтобы быстро обслужить покупателя. Старайся с витрины не продавать, так как там цены на всех товарах прикреплены, и, пожалуйста, всё записывай. Чеки очень внимательно просматривай не только цены, но и номер отдела.
   - Какой у меня?
   - Номер "4".
   - Не торопись, пусть стоят ждут, ничего страшного, в этом отделе больших очередей не бывает. Слава Богу, складские помещения и в отделах, и на складе здесь просторные, никакого нагромождения нет. Всё разложено и расставлено по наименованиям и по размерам. Следи, чтобы за перегородкой всегда был запас любого изделия более одного, если нет -- сразу ко мне, я всегда на общем складе с утра до вечера.
   - Каждый день! Без выходных!
   - Приходится. Не двух же здесь держать, материальная ответственность-то огромна. Вот, оставляю тебе два ключа, один для закрытия витрины со стороны покупателей, другой для выхода с противоположной стороны.
   - А как витрину открывать?
   - Давай покажу, это жалюзи, они легко кверху поднимаются, хоть и металлические. Видишь? Вот так.
   - Ага. Поняла. Ключи я с собой должна таскать?
   - Да, конечно. Расписывайся в получении и хозяйничай с Богом. Скоро обед уже.
   - Покажите, где кухня.
   - Пойдём, с девчатами соднова познакомишься.
   Перекусив, вернулась в свой отдел и начала всё снова да ладом рассматривать и пересчитывать, сверяя с накладной, проверяя цены, вглядываясь в незнакомые названия. Решила, на всякий случай, ручкой на каждой упаковке цены проставить. Времени до конца дня оставалось более двух часов и она принялась изучать мелочи в стеклянном прилавке. С одной стороны шахматы, шашки, домино, массажёры мелкие, крючки, лески, прочие приспособления для рыбалки... С другой стороны компасы, мячи, термосы, фонарики... На стенах с боков и сзади на перегородке на всю высоту -- от футбольных сеток, лыж, рюкзаков, боксёрских перчаток до палаток и древесного угля.
   Вообще-то, ширина отдела к концу дня показалась ей даже тесноватой, не более трёх метров, до любого изделия можно рукой достать. Присела на стул за чуточный столик, рассмотрела хлам в ящичках. Отобрав кучу техпаспортов и инструкций на товары, уложила в пустую коробочку для себя, остальные засунула в нижний ящик. В верхнем -- только журнал учёта, рабочий дневник, ручки, карандаши, резинка и накладная. Добавила сюда же стопку чистых накладных. И, чтобы закончить рабочий день, решила под копирку в трёх экземплярах переписать сегодняшнюю первую накладную для своей курсовой работы. Подписи в получении товара на каждом экземпляре поставила свои собственные с полной расшифровкой должности, имени, отчества и фамилии. Первые свои подписи! Решила, что завтра начнёт работу, как и все, с десяти утра, чтобы посмотреть, как открывают магазин.
   Вечером её ждала готовая еда и масса вопросов.
   - Как получилось? - Смеялась тётя.
   - Ничего ещё не получилось. Только ревизию делали.
   - Много напринимала?
   - На пяти листах.
   - Разобралась?
   - Глаза разбегаются!
   - Пообедала хоть?
   - Да, покормили. Студенткой меня называют. Мне бы хоть заварки с собой взять да сахару, неудобно было угощения принимать.
   - Ты не стесняйся, они же все деньги получают, а ты -- студентка бедная, пусть подкармливают.
   - Шутишь?
   - Шучу, конечно. Устала?
   - Как-то много всего враз. Я там накладные принесла первые для курсовой.
   - Хорошо, молодец, сориентировалась.
   - В столе у них обнаружила массу инструкций на товары.
   - Тоже хорошо, есть чем будет заняться в свободное от покупателей время.
   - Что-то волнение у меня сейчас началось, вроде и не боюсь, а прямо колотит.
   - Это пройдёт завтра, как только сделаешь первую продажу.
   - Всё ты знаешь...
   - Так все же мы эту ступень проходили. Не тушуйся. Представь, что ты видишь не первого покупателя, а сотого уже, улыбнись и покажи, что он спросит. Отправишь в кассу, проверишь чек, упакуешь при нём товар -- и всего-то! И пойдёт всё своим чередом.
   - А если спросит, чего у меня нет? Или вдруг я не всё запомнила?
   - Если сомневаешься, можно в накладную заглянуть. Но то, что ты сегодня трогала руками, ты забыть уже никогда не сможешь, поверь мне. А если совсем незнакомый товар просят -- записывай, эти заявки потом со всех собирают. А покупателю откажи с улыбкой.
   - Чем вечером заниматься будем? Сочинением?
   - Давай начнём с понедельника?
   - Хорошо. Только я завтра к десяти пойду. Один разочек. Хочу посмотреть, как магазин открывают. Закрытие я сегодня увидела. В цирк мы с тобой так и не сходили за полгода.
   - Сходим. Там с двадцатого декабря на весь январь приезжает новая программа. Куплю соберусь как-нибудь билеты, сходим.
   - Какая?
   - Лилипуты.
   - Лилипуты!
   - Да, я тоже таких людей никогда не видела. Говорят, очень знаменитый на весь мир цирк.
   - Здорово! А давай девочек наших тоже пригласим?
   - Ладно, в понедельник предложу им, когда разводить буду. Обычно первого и второго января торговля полностью отдыхает, постараюсь на эти дни купить билеты.
   - Домой мне, видно, не собраться совсем.
   - После первого января возьмёшь пару денёчков среди недели и съездишь покажешься. Соскучилась?
   - Не то чтобы, просто давно не была. Да и на твои ведь деньги полгода живу.
   На следующий день после открытия входных дверей из ввалившейся толпы к ней подошли сразу трое.
   - Сапоги болотные сорок четвёртого размера есть?
   - Есть. Минуточку. - Она помнила, что сапоги были с сорокового по сорок пятый размер, она даже знала, где они лежат. - Вот, смотрите, они у нас без упаковки.
   - Возьму. И плащ прорезиненный с капюшоном.
   - Он только одного размера, тот, что на витрине.
   - Подойдёт. А то к весне опять всё расхватают. В прошлом году не удалось купить.
   - Будете мерить?
   - Какой размер?
   - Пятьдесят второй написано.
   - Нет, не буду. Заворачивайте.
   - Он тоже без упаковки. - Она на небольшом листочке, кучка которых лежала специально для этих целей, написала номер отдела и две суммы. - В кассу, пожалуйста, - проговорила она слова, много раз слышанные ею самою. И перевела взгляд на следующего покупателя, державшего за руку мальчугана.
   - Нам коньки с ботинками надо тридцать пятого размера.
   Упаковки с коньками стояли стопками на полу рядом с её рабочим столиком. Нашла нужный размер, открыла коробку на прилавке.
   - Мерить будете?
   - Да, надо, конечно. - Оглядывался по сторонам. - А присесть не на что?
   - Вот, возьмите, - передала через прилавок свой деревянный стул, подумав, что обязательно запишет в "Замечания" это неудобство для покупателей.
   Пока они мерили, подошёл из кассы с чеком первый. До этого она как-то торопилась, но сейчас она замерла -- надо ещё раз проверить цены, она первый раз видела в этом магазине напечатанный чек.
   - Что-то не так? - Поинтересовался тот.
   - Нет. Всё верно. Номер отдела... сейчас ещё раз цены взгляну... Вот, забирайте сапоги и плащ. - И так как коньки с ботинками ещё примеряли, обратилась к третьему со всем известной фразой. - Что для вас?
   - Мне шахматы, побольше которые.
   Шахматы стопками лежали внизу прямо под стеклянным прилавком, как и все мелочи, представленные в нём.
   - Смотрите.
   - Коньки с ботинками мы берём, - услышала она, и, написав на листочке номер отдела и сумму, попросила, - давайте сюда в упаковку, а деньги мне не нужны, их надо в кассу заплатить, - и обратила взор на шахматиста.
   - Я, пожалуй, возьму, - улыбался молодой симпатичный мужчина, не торопясь перебирая фигурки, - пора ребятишек своих приучать к серьёзной игре.
   - Сколько вашим ребятишкам? - Улыбалась она.
   - Одному четыре скоро, другому два только.
   - Таким малым, и уже шахматы? - Удивилась она.
   - Самое время для развития мыслительных процессов.
   - Будете оплачивать?
   - Да, выписывайте.
   - Минуточку. - Приняла чек за коньки, опять сверила цену, отдала упаковку.
   На уже закрытой коробке с шахматами написала на листочке номер отдела и сумму. Заметила, что тот как-то мнётся, глазеет по сторонам.
   - Вы не передумали? - Обратилась с вопросом.
   - Мне бы вот ещё ёлочку искусственную надо, а там такая толпа народу. Может вы мне поможете? У вас ведь здесь никого больше нет из покупателей.
   - Можно попробовать, если вы не торопитесь.
   - Не тороплюсь, просто толкаться там не хочется.
   - Тогда шахматы я пока отставлю, чтобы вам в кассе два раза не стоять. Вам большую?
   - Не больше метра.
   - Хорошо. Мне придётся отдел закрыть. Посторонитесь.
   Она бросилась на склад.
   - Ангелина! - Так та просила её называть. - Мне срочно надо искусственных ёлок. Есть?
   - Пойдём со мной, - завела в другое отделение склада, - сколько? Каких?
   - Десять метровых, десять по полметра, маленьких декоративных тоже десять. Ещё гирлянды светящиеся тоже десяток вот таких. И дождя серебряного упаковку. И вот эти шары, по восемь которые, тоже десять наборов. Я ёлочку одну большую беру и быстро вернусь, пока вы пишите, меня там покупатель ждёт. Какая у ней цена?... Ага... Поняла.
   Открыла свой отдел, дождалась, пока он принёс оплаченный чек, снова опустила жалюзи, пошла на склад, перетаскала все товары в свой отдел, закрылась и думала, что она сейчас должна сделать.
   - Сесть и всё, что было, записать!
   Но сесть было не на что, так как её стул всё ещё стоял, видимо, за пределами прилавка в зале. Приподняла жалюзи, с улыбкой попросила прохожего передать ей стул, присела и открыла на закладке журнал учёта.
   - Число, фамилия. Ниже -- наименование, количества, цена, сумма.
   Подбила на счётах сумму карандашную, сверила с суммой по отрывным талонам к чекам, нанизанных на высокую иглу в тяжёлой подставке. Успокоилась. Потом в своей шпаргалке отметила замечание про стул. Два вида ёлок выставила по бокам на свои прилавки, прицепив ценники. Над прилавком зацепила в петлю серебряный дождь. Убедившись, что покупателей около неё нет, полезла крепить две одинаковые гирлянды прямо на развешанные витрины на стенах, соединив прямо над своей головой, перекинув через плафон на потолке. Включила в розетки с двух сторон. Не выдержала, открыв жалюзи, пошла посмотреть, как вся эта красота выглядит для покупателей из торгового зала -- получила полное удовлетворение от проделанного новшества. Не успела выложить набор шаров под стекло, как её уже тормошили покупатели.
   К обеду её руки до локтя были почему-то грязнущими, и она долго отмывала их с мылом прежде, чем приступить к еде. Соседки подсмеивались над украшениями её отдела. Она отмалчивалась.
   - Елена Сергеевна, - начала она свои вопросы, - почему никто не поддержал меня с ёлочными украшениями? Красиво ведь. Только подсмеивались про себя, я же заметила.
   - Я смогу это объяснить. Это ошибка руководства, то есть заведующей магазином, она не смогла правильно распределить нагрузку между отделами. Её в какой-то мере можно понять, магазин-то новый, до этого она на такой должности не работала, коллектив "не спелся" ещё, как говорят. Это первое. Второе -- продавцы получают все одинаковую зарплату, поэтому им самим как бы ни к чему добровольно увеличивать себе нагрузку. Это общие, довольно часто встречающиеся в торговле, ошибки. Отметить тебе их в курсовой работе нужно обязательно. Хорошо, что ты их видишь. Это хорошо, что ты учишься не на своих, а на чужих ошибках. Уверена, что к следующему Новому году в данном магазине положение исправится, если заведующая умная, она ведь прочитает твои замечания. А на продавцов обижаться не надо, они по-своему правы. Ты в магазине лицо новое, временное, учащаяся малолетка для всех. Но заметь, они ведь не назвали тебя выскочкой и вслух не выразили к тебе свои претензии, то есть они подспудно понимают, что ты права, хотя, если бы такое сотворила одна из них, они бы "съели её заживо", может позднее выжили бы её из коллектива. Коллектив -- дело сложное. Любому руководителю нужно быть очень внимательным, очень чутким к переменам в его настроениях.
   - Значит, ты говоришь, что они меня "заживо не съедят", и то слава Богу. - Смеялась она. - А что мне делать? Стоит новогодние украшения продолжать продавать?
   - Продавай, раз начала. Числа до двадцать пятого хотя бы, а потом не надо, занимайся только своим товаром.
   В понедельник разговор шёл про однокурсниц.
   - Кому-нибудь предложили работу, кроме меня?
   - Одной из близняшек, Анюте.
   - Хорошо.
   - Но она отказалась...
   - Отказалась! Почему?
   - Их дома на каникулы ждут.
   - Они ж из Нижнего Тагила, могли бы и на пару денёчков съездить.
   - Дело в том, что им третьего января исполняется по шестнадцать лет, это для них -- событие.
   - Они что ли перед девятым классом поступили?
   - Нет, они в школу в первый класс поздно пошли, им уже было по восемь с половиной лет.
   - Понятно. Но ведь работа важнее, чем день рождения!
   - Не для всех. Для некоторых сама жизнь, оказывается, важнее, чем работа. В этом случае работа для них является только средством, чтобы жить. И в этом нет ничего предосудительного, может даже они больше правы в своём выборе.
   - Какая ты терпеливая ко всему, тётя Лена, - решила она обозвать её по-старому, чтобы выразить своё несогласие, - ни что тебя не выводит из себя. А как Вера? Наверное, скучно ей покажется среди книг?
   - Не думаю, скорее, наоборот.
   - Почему это?
   - Её мама всю жизнь работает в книжном магазине, и в своей автобиографии Вера упомянула своё увлечение чтением художественной литературы, поэтому я и отправила её на первую практику именно в книжный, чтобы она познакомилась с областным ассортиментом и оформлением на любимую тему.
   - А как Ника?
   - Ей очень понравился второй этаж -- там золотые и серебряные украшения продают. Но ей туда пока нельзя -- очень уж дорогой товар, поэтому она будет рядом с тремя продавцами на первом этаже учиться, в фототоварах.
   - В цирк-то согласились?
   - Двойняшки-то домой уедут, а Вера с Никой очень даже обрадовались.
   - Ника-то свердловчанка. А Вера когда домой?
   - Сразу после цирка, сказала.
   - Может нам лучше до Нового года в цирк сходить? Я бы на два дня потом тоже домой съездила, раз, говоришь, торговля в эти дни отдыхать будет.
   - Хорошо. Попробую. С вами со всеми я расправилась, завтра билетами займусь. А тебе пора сочинение начать.
   - Да я уж и девиз выбрала.
   - Какой?
   - "В здоровом теле -- здоровый дух!", - смеялась она, и к "Первому шагу к цели" подходит, и к "Спорттоварам".
   - Слушай, Майка, у нас не только глаза, волосы и походки одинаковые -- мы даже думаем одинаково! - Смеялась тётя. - Я тоже хотела тебе этот же предложить. А ты откуда такие слова знаешь?
   - У нас в соседях весёлый малыш есть, лет пять ему, оденет отцовские боксёрские перчатки и начинает ими всех соседей на лестничной площадке распугивать со словами: "В здоровом теле -- здоровый дух!". Конечно, все делают вид, что пугаются.
   - Понятно.
   - А у меня вдруг появился ещё один пункт в раздел "Замечания и предложения".
   - Какой?
   - Оформление наглядной агитации под заголовком с таким же наименованием, а то у них там совсем ничего подобного нет.
   - Очень хороший пунктик в твоей голове возник.
   - Хорошо, что ты меня в свитер со штанами одела, а то бы я там околела сегодня, входные-то двери прямо передо мной.
   - Сейчас вентиляции с горячим воздухом во входы начали устанавливать, в "Синтетике" в обоих магазинах работают, очень приятно входить.
   - Обязательно запишу в "Предложениях".
   Ёлочки все до единой так же, как и наборы с шарами, у ней разобрали за три дня. Оставались ещё четыре гирлянды, да половина дождя. Она решила, что не будет утруждать себя лишними заботами, достаточно того, что заведующая отметила и улыбкой, и словами похвалы её стремление к продажам, не свойственных данному отделу. Свободного времени было достаточно, и она добросовестно заполняла разделы своего "Рабочего дневника". А вечерами наизусть отвечала тёте очередную инструкцию по товарам. Только вот никак не могла начать своего сочинения, просто не знала, с чего начать, хотя прикинула на черновичке почти все ответы по основной его части, и все приложения по курсовой работе у ней были собраны. И в цирк билеты были уже куплены на вечерний сеанс в субботний день.
  
  
   х х х
  
  
   Ясным морозным днём шла с пустой сумкой по улице Горной, напрямую соединяющей остановку пригородного автобуса с заводским районом. Как давно она не видела родных лиц! Какими они стали?
   - А я? Я ведь изменилась. - Подумалось почему-то. - Ещё летом я была совсем не такая! Надо будет к Тоне Новиковой сбегать обязательно, - захотелось почему-то показаться своей подружке-однокласснице, - целых полгода не виделись. Расскажу ей про цирк, про работу, она ведь, наверное, по-прежнему любит удивляться.
   Взбежала на второй этаж, нажала звонок, должны быть дома в праздничный день -- услышала приближающиеся к двери мамины шаги.
   - Здравствуйте! - Сияла она.
   - Дочка! Вот молодец, что приехала! - Обнимала та. - А мы проспали сегодня после вчерашнего ночного "Огонька", только-только на стол собрали позавтракать.
   - Какого "Огонька"? - Не поняла она.
   - Мы телевизор купили, всю ночь передачи смотрели.
   - Телевизор?
   - Да. Раздевайся. Проходи. Холодно сегодня?
   - Холодно. Но солнце яркое.
   - Майка! - Вышел из кухни папа Витя. - С приездом! Мы уж заждались тебя. На каникулы отпустили?
   - За столом расскажу, - смеялась она, вешая одёжку, - показывайте свой телевизор сначала.
   - Проходи, смотри. Вот так включается.
   На экране сначала разбежались мутные полосы, но потом высветилось красивое лицо женщины, которая рассказывала какие-то новости.
   - Интересно! - Смеялась она. - Молодцы! Не скучно вам теперь будет. Что ещё новенького?
   - Да остальное, вроде, всё по-старому. Работаем.
   - С долгами-то рассчитались?
   - Слава Богу, рассчитались. Пойдём за стол, поесть пора, мать там оладей напекла, пирогов всяких.
   - И с калиной?
   - И с калиной.
   - Наемся! Так давно пирогов не ела! Да ещё с калиной! Зря Елена Сергеевна со мной не поехала.
   - Это какая Елена Сергеевна? - Переспросил папа Витя.
   - Это я тётю Лену так называю, - веселилась она за столом, - чтобы не путаться в техникуме.
   - Майка, ты бы хоть руки вымыла с дороги.
   - Ладно, уговорил, пойду вымою.
   После еды, сидя в большой комнате перед телевизором, рассказывала про свою практику, про курсовую, про работу, про цирк.
   - Раз телевизор купили, значит, деньги у вас есть. Мне с собой надо обязательно, целых полгода на чужие живу. Тётя мне и платья, и сапоги зимние купила, и на работу тёплые вещи свои даёт, и кормит меня. Неудобно ведь.
   - Лида, надо рассчитаться с дочерью.
   - Я приготовила. И за прошлое, и за покупки, и наперёд на три месяца должно хватить.
   - За прошлое, она сказала, не надо.
   - Не надо -- так не надо, на строительство останутся.
   - Когда обратно?
   - Завтра после обеда надо как-то уехать.
   - Я провожу, - предложил папа Витя, - сумку полную пирогов вам наложим.
   - Ладно. Мы всё съедим, - смеялась она.
   - И консервов, и колбасы мать со столовой вам приготовила, и мяса увезёшь, и сгущёнки, и тушёнки, и картошки.
   - Так не войдёт ведь в мою сумку-то.
   - И сумку она тебе большую купила, всего уже туда наложила. Хоть и в двух руках, но донесёшь как-нибудь.
   - Ладно. В дом-то ходите?
   - Я каждый выходной прогуливаюсь. Сторожу гостинцы ношу. Шаньги, - смеялся папа Витя, - он там тропу вокруг пяти домов наших протоптал, каждый день, говорит, по два раза свою собаку выгуливает.
   - Внутрь не заходил?
   - Нет. Там же сугробы огромные, да и дед Матвей говорит, не надо сомнительных следов оставлять, ему так легче следить.
   - Он в холоде живёт?
   - Почему в холоде? Нет. Он подключил свой второй этаж к теплотрассе. Тепло у него, я заходил. Готовит на керосинке. Наш зам сказал, что обманул своё начальство, якобы теплоцентралью в эту зиму никто не пользуется.
   - А мы когда там продолжать начнём?
   - Александр Филиппович планирует в конце февраля для наших двух домов электриков заводских привлечь для работ. Сказал, что шлаковаты для чердаков привезёт, а в марте досок для полов.
   - У меня в конце марта будет одна неделя каникул.
   - Приезжай. Поможешь. За шлаковату и за первую партию досок мы уже расплатились.
   - До марта-то осталось всего два месяца. Как быстро время летит!
   - Да, Майка, время не стоит на месте.
   - Мама, я соберусь к Тоне Новиковой ненадолго?
   - Соскучилась?
   - Давно не виделись.
   - Сходи. Рядом ведь.
   - Спать сегодня на диване вот здесь будешь.
   - Серьёзно?
   - Да. Мы в твою комнату кровать двуспальную себе поставили.
   - Пойду взгляну. Выселили, значит, меня.
   - Тебя ведь всё равно нет, - шёл он следом.
   - Да-а-а... Однако, хорошо. А мою кровать куда дели?
   - На балкон пока выставили, весной на твой третий этаж поставим, - смеялся он.
   Третьего января она, как штык, явилась на работу. Покупателей, как и предсказывали, было совсем немного. В ёлочном отделе остался только один продавец, в магазине целый день была тишина.
   - Если так будет все предстоящие десять дней, значит, буду приходить к двенадцати часам и сделаю себе выходной день по средам. Надо срочно готовить своё сочинение! Итак, "Первый шаг к цели...". А какова у меня цель? Интересно, что важнее, "здоровое тело" или "здоровый дух"? По общим меркам, как тётя говорит, я сейчас только продавец, значит, "продавец" -- это и есть мой первый шаг. Надо начать мрачно, а закончить весело. Что у меня должно быть мрачного? Конечно, это мои первые неудобные для всех замечания... Но это будет началом основной части сочинения, а вступление я начну с самого первого моего чувства -- с общего вида на целый квартал растянувшегося новыми стеклянными витринами здания на центральном проспекте города, куда каждый проходящий спешит заглянуть, чтобы и чуть-чуть согреться в морозный день, и чтобы рассмотреть ассортимент, и чтобы прикупить хотя бы ёлочных украшений к желанному празднику.
   В последний день решила на работу не ходить, попросила Ангелину одиннадцатого числа провести ревизию в её отделе. Та только выборочно проверила товар и отпустила её ещё до обеда. Тётя уже ждала её. Они зашли к заведующей вместе с Ангелиной, та доложила, что всё проверила и замечаний не имеет. Заведующая быстро перелистала её "Рабочий дневник", усмехнулась над "замечаниями", подписала, поставила печать.
   - Характеристику я подготовила. - Вложила внутрь листок. - Вот, Майя Андреевна, получите семьдесят рублей и двадцать пять рублей премия. Распишитесь здесь и вот здесь.
   И они покинули кабинет.
   - Что-то нам не говорили, что характеристика нужна, - обратилась она к тёте уже на улице.
   - Это только для тех, кто работал.
   - Надо же, совсем светло ещё! Давно я так рано не выходила из магазина. - Смеялась она. - Что делать будем?
   - Сейчас дома пообедаем хорошо, а потом давай соберёмся на ёлку в центр?
   - Я давно хотела тебя попросить.
   - А завтра дома будем, приготовим всё к первому дню занятий, отдохнём.
   - Елена Сергеевна, а мама с папой Витей телевизор купили.
   - Да ты что!
   - Ага.
   И началась опять учёба, литература, математика, физика, химия... Всё бы ничего, но к ней за стол почему-то подсела Наташка Пичурина, которая ей не нравилась, так как была очень уж суетлива, со звонким голосом, скорее даже писклявым, даже сидеть на уроках не могла спокойно, всё время что-то спрашивала, оборачивалась, ей даже в первом семестре делали по этому поводу замечания. Она не знала, как отвязаться от этой назойливости.
   - Елена Сергеевна, а можно как-то пересадить от меня Наташку Пичурину?
   - Так вы же вольны в своём выборе, сами решайте, кому с кем сидеть рядом.
   - Не хочу я с ней сидеть, мешает она мне.
   - А с кем бы ты хотела быть рядом?
   - Мне Ника нравится. Спокойная. Самостоятельная.
   - Хорошо, я попрошу вашего куратора поменять их местами. А Ника не будет против?
   - Не будет, мы и хотели рядом сесть, но эта вперёд рядом успела место занять.
   И ещё ей не понравилась физкультура. Их ещё в конце прошлого семестра предупредили, что два зимних месяца они будут заниматься лыжами, чтобы все приготовили тёплые варежки, шарфики, вязаные шапочки, носки, тёплые костюмы и лёгкие курточки для этого, и она привезла, что имела, из дома. Весь прошлый семестр они занимались в спортзале в трико и футболках. На первом занятии им было предложено быстренько примерить ботинки, запомнить номера лыж, посадили всех в автобус, и выгрузили около плотинки на городском пруду. Физрук, Яков Кузьмич, только скомандовал: "Вперёд! За мной!", и они полтора часа без передыху по наторённой лыжне неслись друг за дружкой, едва переводя дыхание. Три круга огромных сделали. Потом этот же автобус, выгрузив очередную партию учащихся, отвёз их обратно в техникум.
   Первый раз она не посмела пожаловаться на такое насилие своей тёте, но после второго раза не смогла скрыть своего негодования.
   - Это же безумие какое-то! Только "на время", только "на скорость"! Мы все взмокли от напряжения, у меня до сих пор и ноги, и руки трясутся. Нельзя же так над нами издеваться!
   Тётя на этот раз не проявила никаких чувств.
   - Придётся тебе к этому привыкать. Так будет все четыре года.
   - Четыре года! Ужас! Я этого не вынесу!
   - Вынесешь. Через четыре года даже понравится, первой к финишу приходить будешь.
   - Ни за что! Даже пытаться не буду! В школе мы с гор катались по просеке среди леса, а тут -- среди голых домов рядом с бетонной стенкой на набережной по ровнёхонькому месту! Никакой привлекательности. Одно безумие! Только скорость!
   На следующей неделе они защищали свои курсовые работы. Их поочерёдно спрашивали три преподавателя. Присутствовал весь класс. Каждый рассказывал про свой ассортимент и должен был повторить свои замечания и предложения из последнего раздела. За практику почти все получили пятёрки, троек совсем не было. За сочинения тоже были хорошие и отличные оценки, а вот по русскому языку были две двойки и тройки были, поэтому два занятия потом были посвящены разбору ошибок.
   Ещё им по литературе задали на дом до весенних каникул написать сочинения на восемь тем, пять из которых были написаны на доске, а любые три они должны были придумать сами. В каждый понедельник все должны будут сдавать по одному готовому в любом порядке минимум по пять страниц текста. И она вечерами фантазировала, решив, что напишет сначала про озеро. Потом поняла, что в одно сочинение не войдёт, и разделила на три. Первое -- просто "Озеро", на берегу которого стоит их дом, про его идеально круглую форму, про то, как научилась плавать, бегала босая по колено в целебном иле, и прочих детских радостях на берегу, про окружающее леса, полные земляники, брусники, черники... Второе -- "Озеро зимой", как она с папой в валенках на широких лыжах ходили на противоположный берег, где они разглядывали ледяные скульптуры, окрашенные в разные цвета -- зелёный, жёлтый, голубой, про причудливые формы, разные размеры, даже много больше человеческого роста, образованные множеством бьющих из земли незамерзающих ключей, украшенных шапками облаков от измороси. Это огромное поле космических фигур простиралось далеко за окраины города, они не только прятались за деревьями, но заглядывали и в огороды, и разбегались по улицам... Третье -- "Озеро летом", как папа брал её на рыбалку, и она, лёжа в лодке, безмолвно застывшей в самом центре озера, представляла себя дюймовочкой на ивовом листочке, который поворачивался в течение дня только на один оборот вокруг себя по неизвестной причине, про чаек в синем небе, про удивительные лилии, растущие у илистого берега...
   Все сочинения она сделала под одним девизом "Я помню чудное мгновенье!", все начинались словами "Помню, как однажды...", последние абзацы в заключениях начинались со слов "Даже сейчас перед моими глазами...".
  
  
   х х х
  
  
   В Свердловске весна, а в Дегтярочке как были сугробы, так и стоят, только на дорогах снег почернел. По небу быстро плыли тяжёлые облака. Идти по улице Горной было неудобно, сырой снег даже на тропинке проваливался под каждым шагом. Она приехала в субботу после учёбы, уже по темну. Родители были, видимо, на строительстве. Помылась, перекусила и уснула.
   - Ох, дочка, как же ты во-время приехала, - произнёс папа Витя, подсевший, лишь она открыла глаза.
   - Мама дома?
   - На кухне кудесничает. Выспалась?
   - Выспалась.
   - Завтра нам раным-рано надо будет собраться. Только что машину половых досок разгрузили, хоть и в связках, но боюсь, как бы по соседским улицам не растащили. К обеду ещё одну машину привезут, нам надо во что бы то ни стало их все в помещение перетаскать. Как с учёбой-то у тебя?
   - Да хорошо всё, четверки, пятёрки. Одна физкультура мне только не удалась, тройку получила за лыжные гонки.
   - Ну это не суть как важно.
   - У нас нынче, сказали, два экзамена будут, по литературе и по алгебре.
   - Это когда?
   - Первого июня.
   - На каникулах-то всё лето будешь?
   - Один месяц у нас практика должна быть, но пока график нам не сказали.
   - А мы ведь уже всю электрику провели и подключили, теперь там можно чай вскипятить и хоть всю ночь там копошиться.
   - Правда! - Села она на диване. - Ох, так и хочется побежать прямо сейчас и посмотреть!
   - Завтра насмотришься. Отопление ещё в конце февраля я подключил, пусть дом просыхает.
   - А как с деньгами?
   - Туго. Лида заявление на ссуду написала, пообещали в течение месяца выдать. Сосед наш уже договорился с сантехниками для работ, а купить её не на что. Просим две тысячи, не знаю, сколько дадут, месяц-то уж проходит, молчат пока. Это моя зарплата за два года, как-нибудь за три года потом рассчитаться надо будет.
   - Может мне поработать всё лето? Тётя поможет устроиться.
   - Не стоит, дочка, лучше здесь нам поможешь. Да и отдохнёшь, на озере накупаешься.
   - Витя, Майя, давайте к столу, - послышался призыв.
   Два дня они таскали доски, сначала затаскивали на середину первого этажа через пристрой, благо двери его выходили прямо на основную дорогу. Потом растаскивали по этажам. Александр Филиппович зашёл сказать, что в понедельник привезут по две машины, ему и им, отходов кирпичного производства под линолеум на первый этаж.
   - Александр Филиппович, но у нас совсем нет денег!
   - Виктор, я уже за всё заплатил, в том числе и за транспорт, а отходы дешёвые. Потом рассчитаетесь. Выгружайте прямо к дверям пристроя.
   - Придётся мне отпуск, наверное, брать, - проговорила мама.
   - Я ведь машину могу встретить, - предложила Майя.
   - И правда! Лида, пока ссуду не получишь, не бери отпуска. Хорошо, что мы доски все с первого этажа уже перетаскали. Майка, придётся тебе с утра завтра здесь дежурить. Самое главное, чтобы они сами двери нам не завалили, а то потом их не открыть будет, откапывать придётся.
   Понедельник всё-таки оказался результативным днём -- мама получила две тысячи рублей беспроцентной ссуды с ежемесячным погашением в течение трёх лет, оформила на весь апрель отпуск, а вечером они по всему первому этажу вёдрами растаскивали круглые полые гранулы из кирпичной крошки, который будет утеплителем пола для первого этажа.
   - Теперь нам надо покупать сантехнику в первую очередь и линолеум.
   - Что, он прямо на эту крошку ложиться будет?
   - Нет, сосед сказал, что её сначала заливать цементным раствором должны, чтобы ровным слоем получилось, а линолеум стелить, когда он прочно схватится.
   Зам директора не оставлял их без внимания, поздно вечером опять забежал.
   - Виктор, у меня сантехники ещё не закончили работы, поэтому я к тебе прибежал. Договорился с одним нашим халтурщиком из ОКСа, чтобы он в своей бетономешалке раствор для заливки первого этажа подогнал. Придётся к вам сначала закачивать.
   - Мы в принципе готовы, всё разровняли. Когда?
   - Хоть завтра.
   - И деньги мы получили, можем рассчитаться с тобой.
   - Ссуду?
   - Ага. И на линолеум сразу с нас возьми, ты лучше с этим разберёшься, а то мы ведь работаем.
   - А я, думаешь, не работаю? - Смеялся тот.
   - Тебе ведь не у станка стоять, и никто за тобой не следит. Майка машину встретит, но командовать тебе придётся, чтобы правильно всё с заливкой получилось.
   - Значит, завтра! А за сантехникой когда соберёшься?
   - Так только в субботу.
   - Может нам объединить покупки, чтобы на одной машине и сантехнику вам и линолеум обоим привезти? Давай тогда денег на сантехнику, я на неделе соберусь и всё привезу. А в субботу сантехников жди, за неделю они всё тебе сделают. А после этого уж будем обоим линолеум стелить.
   Вот такими бешеными темпами начались у них весенние работы.
   На летнюю практику до середины июля Елена Сергеевна определила их обеих с Никой в Пассаж, в огромный отдел тканей, где их пообещали устроить, как учеников продавцов. И на целую неделю между успешно сданными экзаменами и началом практики они упросили тётю отпустить племянницу пожить у Ники, так как отец её работал на нефтедобыче и каждые три недели улетал в Сургут и в данное время был на севере, а мать у ней умерла перед поступлением Ники в техникум. Тётя долго не соглашалась, но потом всё-таки отпустила. И они целую неделю гуляли по солнечному Свердловску, и в кино ходили, и в центральном парке на каруселях накатались и на Чёртовом колесе, и по плотинке каждый день гуляли, мороженого наелись. Ника жила около железнодорожного вокзала в деревянном двухэтажном доме на первом этаже в большой двухкомнатной квартире, у них был телевизор, и вечерами они тоже не скучали. Отец её, видно, хорошо зарабатывал, так как нарядных платьев у Ники было много, хотя на занятиях она ничем броским не выделялась. Придумали обе нарядиться, причёски повыше сделать и сходить сфотографироваться в фотоателье. Ростом и по комплекции они были одинаковые, только у подруги были тёмные глаза и серые волосы, обычно всегда заплетённые, как и у ней, в одну косу. Эту первую в своей жизни фотографию она долго не решалась показать тёте, а когда всё-таки похвасталась, та предложила поместить её в пластмассовую рамочку под стекло.
   За лето все пять домов подключили к газу, была уже и горячая, и холодная вода, на верхних этажах постелили полы, правда, папа Витя сказал, что доски пока крепить на гвозди не будет, так как они должны хотя бы год так полежать, чтобы просохнуть, только потом будут годны для покраски. Родители задумали здесь зимовать, так как дом без присмотра уже нельзя оставлять, и потихоньку перетаскивали из своей квартиры имущество.
   - За зиму мы свой подвал будем обустраивать, там тоже работы полно. - Планировал папа Витя, - Двери ещё всюду надо будет ставить. Осенью земли хорошей сосед обещал навозить, а то одни камни вокруг.
   - А мой этаж пусть пока пустой стоит. Кровать мою поставьте в южную спальню первого этажа.
   - Ладно. Тебе пока не к спеху, пусть всё просыхает.
   - Мне, видно, теперь не в квартиру приезжать?
   - Да, придётся тебе ключи от входа одни отдать.
  
  
  
  
   Глава 2
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   В весенние каникулы следующего года они ехали вместе договариваться от имени техникума о прохождении летней практики уже по месту жительства родителей. Тётя, безусловно, наговорила комплиментов и маме, и папе Вите по поводу нового обустроенного дома. Майя с кухни прислушивалась к разговору, помогая маме накрывать на стол.
   - Давненько глаз не кажешь, Лена.
   - Так между нами ведь есть посыльная, - смеялась та в ответ.
   - Как она там с учёбой справляется?
   - Не беспокойтесь, умная девочка.
   - Шестнадцать лет ведь ей уже будет...
   - Да, паспорт свердловский получит в мае.
   - Поди уж на женихов заглядывается?
   - Некогда ей заглядываться.
   - Так уж и некогда!
   - Модничает, конечно, но пока умеренно. Дом-то оформили?
   - В БТИ заявки сделали, обещают в апреле сразу все дома обмерить, потом около месяца, говорят, документы делать будут. Когда практика-то у ней начинается?
   - Двадцатого мая учебный курс кончат в этом году.
   - Экзамены?
   - Нет. Но очень серьёзный курсовой материал за время летней практики собрать надо будет.
   - Мы в этой учёбе с Лидой ничего не понимаем, так ты уж будь добра, найди время её хоть разок проверить.
   - Обязательно даже. Куда спать меня положите?
   - На первом этаже диван свободный.
   - Что с пристроем планируете?
   - Соседи тут собирались, обсуждали этот вопрос. Хотят Продснабу предложить, почтовое отделение завод предлагает открыть, кто про хлебный толкует, кто про хозяйственный. Не знаем, что решат.
   - Если выбор у вас будет, я хочу посоветовать, Витя, Лида, ни в коем случае не соглашайтесь на продовольственные товары.
   - Почему?
   - Загадят и дом, и подвал, и всю территорию около, мусору будет каждый день до потолка. Мясо, рыба, колбасы, фрукты -- это скоропортящееся всё, запахом весь дом пропитается. День и ночь машинами подвозить будут, поспать вам спокойно не дадут, а ещё ведь у них холодильные установки день и ночь гудеть будут. Сколько электричества сожрут! Весь ваш дом вибрацией расшатается.
   - Хорошо, что предупредила.
   - Любые промтовары от обуви, одежды до хозяйственных пусть продают, это вам не будет мешать. Ни в коем случае не допускайте лакокрасочные и прочие легковоспламеняющиеся товары.
   - Не дай бог! Не дай бог! Лида, ты слышишь?
   - Конечно, всё слышу.
   - Где Майка-то у нас?
   - На свой третий поднялась.
   А она сидела на одиноком кресле в огромной комнате и рассматривала каждый уголок своего жилища. Вместо люстры в комнате было четыре лампочки с выключателями и розетками на одной белой пластмассовой планке, две точки освещения по обе стороны от окна над батареями отопления, другие две -- на противоположной стороне, сюда она планировала поставить диван. Папа Витя умудрился укрепить в стену два белых пластмассовых столика, сейчас одной стороной опущенных вниз до пола и полностью закрывающих батареи отопления, горизонтальными оставались только две полочки шириной не более двадцати сантиметров, с которой столик соединялся рояльными петлями.
   Внутренних дверей ещё не было, только входная в коридоре, проводящем мимо раздевалки, ванной и туалета в широкую кухню. Голые ровные красные кирпичики куда ни глянь.
   - Потолок будет белым, с белыми косяками окна во всю высоту комнаты и белыми столиками по сторонам смотрится очень красиво, лампочки я потом одену в красивые белые облачения. Все провода проложены под плинтусами на полу -- очень умно. А что делать с кирпичными стенами? Красный цвет во всём жилище оставлять как-то неразумно. А дверей я бы вообще в комнатах не делала, лучше подобрать лёгкие занавески во все проёмы, и проще, и дешевле, и менять можно будет в зависимости от настроения. В квартире вон все двери даже в кухню сроду никогда не закрывались, и у тёти все двери всегда открытые в комнаты стоят, и здесь так же будет, значит, они просто не нужны, так и скажу папе Вите.
   - Майка, тебе не скучно?
   - Елена Сергеевна, о чём ты говоришь! Как можно скучать! Ты посмотри, как здесь красиво! Неси табуретку с кухни.
   - Виктор молодец, такие столы прекрасные вам всем соорудил на всех этажах! Ножки резные, покрытие из пластика, большие, удобные! Молодчина. Окна у вас здесь необыкновенные, - присаживалась она рядом.
   - Да. Великолепные окна! Налюбоваться не могу. А столики посмотри какие удобные, на втором этаже таких нет, - приподняла она, - подставочка прячется при опускании.
   - Оригинально.
   - И не деревянные! Пластмассовые! Лёгкие! Папа Витя, наверное, с завода заготовки принёс.
   - Давай-ка мы с тобой о будущем поговорим. Лида сказала, что на тебя дом оформлять будет
   - Ага, я знаю.
   - Так вот, соседи твои замышляют в своих пристроях магазины, почту разместить. Якобы Продснаб, узнав о пустующих уголках, просит разрешить им здесь открыть свои торговые точки.
   - Удобно бы было, а то в этом районе поблизости ни одного магазинчика нет, за хлебом к заводу ходим.
   - Раз ты теперь здесь хозяйка, то ты и должна очень чётко определиться, что у тебя будет в пристрое. Сразу хочу сказать, что родителям я посоветовала с продуктовыми ничего общего не иметь, и с горюче смазочными, и с воспламеняющимися.
   - Пусть что-нибудь из промтоваров будет.
   - Вот и подумай, что?
   - Подскажи.
   - Я посмотрела ваш пристрой, по площади там могут работать не более двух продавцов, с двух противоположных сторон. У вас ведь здесь частный посёлок и немаленький. На какие товары у них будет больше спрос?
   - Только на лопаты, грабли и сапоги резиновые, - смеялась она, - может ещё на фуфайки и рабочую одежду.
   - Это серьёзный вопрос, Майка, смешного здесь ничего нет. Если ты думаешь так, как сказала, то можно хозтоварами одну сторону заполнить, а напротив -- обувь и рабочую одежду. Зато торговля бойко будет идти. А от объёма товарооборота будет зависеть и твоё успешное будущее.
   - Это как?
   - Ты ведь деньги будешь получать за помещение, сданное в аренду.
   - Да ты что!
   - А как же. Значит, точка должна работать, иначе конторе её невыгодно будет содержать.
   - А сколько я буду получать?
   - По договору. За сданные квадратные метры и предоставленные коммунальные услуги. Все условия для работы предусмотрены, туалет, горячая, холодная вода, отопление, газовую плиту можно установить, местечко за туалетом очень подойдёт для этого. Придётся мне завтра соднова поинтересоваться в конторе этим вопросом, вдруг удастся хоть предварительно договориться. И с получением паспорта тебе ни одного дня нельзя тянуть, если хочешь, чтобы летом магазин у тебя работал. Ещё ведь дом на тебя надо оформлять прежде, чем договор с торговлей оформлять.
   - Я поняла. Как приеду, сфотографироваться схожу. А летом-то ещё полгорода мимо купаться на озеро ходит.
   - Очень хорошо, для купания и пляжного развлечения товары, значит, нужны, это -- в хозяйственном отделе, а напротив -- купальники, сандали, халатики, шляпки. Вот, только такой ассортимент тебе и надо будет отстоять в договоре. Поняла?
   - Поняла. А ты поможешь мне этот договор оформить?
   - Помогу, чем смогу. Пойдём спать, пора уже, завтра в девять утра мы уже должны быть в конторе.
   Утром уехали на автобусе от заводской проходной. Только-только начало светать, когда они из него вышли на соцгороде.
   - Стой, - остановилась тётя, - у меня вдруг в голове что-то щёлкнуло, - смеялась она, - давай-ка мы с тобой зайдём в Универмаг сначала, там ведь два этажа огромных промтоварами и хозтоварами заполнены. Я, когда первый год начала в техникуме работать, устраивала сюда практикантку. Если заведующая не сменилась, она должна меня узнать. Хитрющая женщина! Думаю, она будет рада расширить свою торговую сеть. А уж со своим начальством и властями она точно сумеет договориться, это как пить дать, давно в торговле работает, все нюансы знает. А взамен на хорошее наше предложение работой тебя на всё лето обеспечит.
   - В моём доме?
   - Нет. Я не советую пока тебе туда нос совать, там возни ещё будет до чёртиков. Тебе лучше в Универмаге будет. Мы ничего не скажем, что это твой дом, так тебе спокойнее будет, договор-то не она, а контора будет оформлять. Только забыла, как её звать.
   - Так у продавцов спросим.
   - Правильно. Пошли.
   Пройдя здание конторы Продснаба, затем такое же двухэтажное ЖКО, и такое же следующее Исполкома, они свернули на широкую дорожку среди чёрных липовых стволов, ведущую к виднеющемуся двухэтажному зданию Универмага с большими окнами. Конечно, в небольшом городке, оно было много меньше свердловского Пассажа на площади 1905 года, но здесь этот магазин, стоящий на пригорке в центре города, пользовался большим уважением населения, так как в нём действительно было сосредоточение всех промышленных товаров.
   Строгая статная седая женщина долго рассматривала их чёрными прищуренными смеющимися глазами, оторвавшись от поданного направления.
   - Мы с вами уже где-то встречались? - Обратилась она к тёте.
   - Да, Анна Петровна, четыре года назад. Вот здесь, в вашем кабинете.
   - Наверное, так. Ну что ж, я не против практикантов, летом своих в отпуска надо отправлять, работы хватает.
   - Анна Петровна, у нас к вам ещё один серьёзный разговор есть.
   - Слушаю. Излагайте.
   - Около озера Ижбулат пять новых особняков собираются сдавать конторе торговые площади в своих пристроях, на данный момент пустующие. БТИ обещали сделать обмеры в апреле, наверное, в мае документы готовы будут.
   - Это где? Конкретнее?
   - Прямо на берегу. Все пристрои вплотную на главную дорогу, ведущую на пляж, выходят.
   - А вы откуда знаете?
   - У нас там родственники живут, мы сейчас у них остановились.
   - Надо будет мне съездить сегодня, взглянуть самой. Значит, вы мне предлагаете иметь там свою торговую точку? Так я поняла?
   - Да, именно так. Хозяева только по вечерам дома бывают.
   - Я оценю ваше предложение. Что ещё?
   - По адресу Лодочная, дом 7, хозяева хотели бы видеть продажу только пром и хозтоваров. Там ведь огромный частный сектор, огороды у всех. Ну и не против пляжного инвентаря обуви, одежды.
   - А остальные?
   - В одном почту требуют открыть. Хлебный жители просят. Больше ничего мне неизвестно.
   - Понятно. Вы видели эти пристрои?
   - У всех одинаковые, по единому проекту, 5 на 15 квадратных метров, есть туалет, горячая, холодная вода, отопление, газовую плиту можно поставить, все коммуникации подсоединены к заводским централям.
   - Понятно. Я вас очень хорошо поняла. Спасибо вам за профессиональную информацию. Вернёмся к первому вопросу. Вас, Майя Андреевна, я, безусловно, устрою продавцом хоть на всё лето. После второго курса вы ведь уже не первый раз на практике?
   - Я уже два раза самостоятельно работала.
   - На чём?
   - Спортинвентарь и ткани.
   - Замечательно. Когда начнёте?
   - Сразу после двадцатого мая, хорошо бы до самого сентября.
   - Хорошо, так я и помечу для себя. Приходи прямо ко мне, с конторой я сама все документы оформлю, когда появишься. Что-то ещё?
   - Нет, спасибо, у нас всё. До свидания.
   - Счастливо.
   - Тётя! Тётя! Какая ты молодец! Как хорошо всё получилось! - Тараторила она, целуя ту прямо у всех на виду, едва они вышли на улицу. - Поверить не могу! И про магазин в доме договорились! И работать всё лето буду! И дома жить буду! Даже не верится. Кучу денег заработаю! И купаться всё лето буду!
   - Народу на остановке много, знать автобус скоро подойдёт. Я после обеда к себе уеду.
   - Я тебя провожу.
   - Теперь нам надо родителей предупредить. Эта Анна Петровна может даже сегодня заявиться, она женщина быстрая.
   - А если она меня увидит?
   - Ну и что. Мы ведь сказали, что здесь остановились у родственников. Знай помалкивай, пусть родители ведут разговор. Майя, торгаши -- народ бесцеремонный, они ни одного квадратного метра из своих рук не упустят, им может понравиться весь ваш первый этаж -- не пускайте их туда, их потом всю жизнь с этой площади не выгнать, поэтому в договоре обязательно должен быть оговорен срок. Поняла? Родителям вечером передай наш разговор.
   - А на какой тогда срок посоветуешь?
   - Не более пяти лет. И не позволяйте им стены портить, нечего их сверлить и долбить, пусть свои прилавки ставят изолированно от стен. Раньше двадцатого мая договор не подписывайте, я потом с тобой приеду и помогу разобраться. Родителям скажи, что после получения паспорта я тебя отправлю с доверенностью для оформления дома, а то там в конце у нас сплошные контрольные будут. Хорошо бы телефон вам здесь поставить.
   - Сосед обещал от школы линию протянуть, но когда это будет, неизвестно.
   - Не отказывайтесь. Ставьте себе обязательно. Всё родителям расскажи. Поняла?
   - Ладно.
  
  
   х х х
  
  
   С четырёх сторон торгового зала -- единый стеклянный прилавок лишь условно разделённый на отделы. Естественное из окон сзади продавцов освещение. В простенках между окон -- витрины и широкий проход для самих продавцов. Всё создавало спокойствие и уют.
   Она стояла, как и все продавцы второго этажа, в чёрном атласном халатике с белым откидным воротничком за прилавком в отделе подарков и сувениров. Не с косой, а завязанными большим узлом волосами сзади и с недавно отпущенной на один бок крутой чёлкой, в чёрненьких туфельках на "гвоздике", которые одевала только в магазине, и о которых даже мама не знала.
   Руководителем практики ей назначили старшего по второму этажу продавца, которая следила и за порядком, и за дисциплиной, и за наполнением ассортимента, за своевременным сбором заявок, была всегда готова при необходимости подменить любого, знала абсолютно всё, легко отвечала на вопросы. Все продавцы были разного возраста, рядом слева галантереей занималась улыбчивая Настя, лет на десять постарше Майи, справа торговала обувью пожилая Фая, напротив, с двух сторон от входа -- стойки с одеждой и лёгкой, и верхней, с далёкого торца -- материалы, постельное.
   При отсутствии покупателей они с Настей или Фаей присаживались под окном на стулья и сплетничали.
   - На вид не скажешь, что тебе ещё шестнадцать. - Смеялась соседка. - Тогда почему ты работаешь полный рабочий день?
   - Так неудобно как-то раньше уходить. Может мне попросить тогда два дня выходных вместо одного?
   - Попроси. Целое лето ведь будешь работать.
   - Мне же ещё курсовую делать надо, а до дома добираюсь только к восьми вечера. Может, правда, попросить два выходных?
   - Иди, я видела, что она пришла.
   - Что-то я стесняюсь.
   - Вот придумала стесняться. Пользуйся своими благами, пока несовершеннолетняя.
   - А кто вместо меня работать будет?
   - Да хоть я даже. Может старшая пожелает денег больше заработать. Мы же все заменяем друг друга.
   И она пошла к заведующей. Та безо всяких вопросов согласилась, только уточнила, какие дни она хочет отдыхать.
   - Любые, Анна Петровна, лишь бы они вместе были.
   - Давай в понедельник и во вторник, обычно после выходных покупателей меньше бывает, девчата справятся.
   - Спасибо.
   Возвращаясь обратно, заметила у прилавка знакомые косички, подошла сзади и закрыла покупательнице глаза обеими руками. Та только пожимала плечами и разводила руками. Она, смеясь, развернула её к себе.
   - Майя! Ты откуда?
   - Тоня, я здесь на практике на всё лето, - радовалась она встрече.
   - Правда! Завтра всех девчонок приведу, пусть на тебя посмотрят.
   - Учитесь ещё?
   - Да, до конца мая, сказали, только двадцать девятого отпустят.
   - Веди всех, а то я уже два года никого не видела.
   На следующий день они заявились всей компанией. Они ничуть не изменились, быстрые, шумные, с улыбками на лицах, но между ней и ими была разделительная черта -- покупатели, и девчонки, перемигиваясь, разбрелись по всему этажу. Как всегда, Вера с Галкой держались парой, Лиза с Валей переговаривались меж собой, Тоня успела представить, видимо, свою теперешнюю подругу, Свету, Аксанка попыталась разорвать круг покупателей перед её прилавком, познакомила её с Ольгой, которая с интересом рассказывала, что они с восьмого класса тоже начали по одному дню в неделю обучаться будущей профессии.
   - Света, я и Вера на швей учимся, а остальные девчонки в машиносчётном бюро Рудоуправления.
   - Я знаю, мне Тоня рассказывала.
   Фая подошла, предложив свои услуги, чтобы она пообщалась со своими подругами, но ею уже владела самостоятельность и ответственность за порученный участок работы, и она отвергла помощь коллеги:
   - Они же пришли посмотреть, как я работаю, вот и пусть смотрят.
   Поглядывая за всеми, почувствовала, что взгляд её постоянно задерживается на незнакомках -- они, как и она, были с чёрными волосами, и Света, и Ольга.
   Аксанка раньше жила в заводском посёлке, они первые годы учились в одном классе, вместе бегали по берегу, а потом её родители погибли, старший брат женился, и той пришлось перебраться к бабушке в район Известкового завода, и она перешла в двадцать третью школу. Через неё она и познакомилась позднее с этими девчонками. Дружили, она даже много раз ходила с ними на пруд, и на озере часто проводили время вместе, по гостям друг к дружке ходили.
   Самой себе она казалась старше своих сверстниц лет на пять. Подружка Тоня Новикова казалась ей совсем ребёнком, всему удивляющаяся и такая же невысокая, даже без лифчика до сих пор.
   Лишь поняв, что те собрались покинуть Универмаг, попросила Фаю остаться у прилавка. Проводила всех до улицы.
   - Приходите летом купаться на озеро.
   - Ты там же живёшь?
   - Да, в доме, Лодочная, 7. Девочки, у меня выходные всё лето будут по понедельникам и вторникам.
   - Обязательно соберёмся.
   И хоть весёлую компанию она провожала, и хоть помахали они ей издали, скрываясь за зеленью в липовой аллее, но никак не могла отвязаться от чувства, что на разных они орбитах находятся, они ещё в детстве, а она где-то совсем не с ними. Вот так будущее прокладывает себе дорогу, отодвигая прошлое и не церемонясь с настоящим.
   Папа Витя сколачивал полы на её этаже, подсохшие за год и образовавшие едва заметные, но всё-таки щели. За зиму родители успели их проолифить, краски половой купили. Свой второй этаж они уже обустроили, и потолок побелили, и обои наклеили, и полы покрасили. Первый этаж тоже давно был прибран, мама приспособила его для стирки, глажения, сушки белья, одну меленькую комнату -- для кладовки, на кухне составила массу стеклянных банок для зимних заготовок, солений, варений, компотов. Магазин в их пристрое открыл свои двери для покупателей две недели назад, хотя договор с конторой ещё не был подписан, ждали Елену Сергеевну, может она что подскажет.
   А она кроптела над своей курсовой, так как тётя обещала приехать проверить к концу июня.
   - Так. Придраться ей будет не к чему, всё у меня готово. - Складывала все свои бумаги в скоросшиватель. - Пора мне искупаться сходить, пока комары не появились. А завтра я начну побелку потолков.
   Рядом с домом зам директора завода ещё на два участка протягивали коммуникации, работал автокран в окружении десятка мужчин. Со стороны дороги этой весной все пристрои соединили высокими металлическими сетками, заказанными на заводе. Ещё прошлой осенью удалось привезти несколько машин земли под картошку, которая сейчас ровными рядами зеленела с обоих торцов дома. Со стороны озера совсем недавно поставили единый низенький заборчик, специально это делали после замеров БТИ, раз в десять увеличив свои участки по площади. На осень дано всем задание закрепить эти территории посадкой деревьев в два ряда, оставив каменистые дорожки от низа до гаража, которые потом планировали заасфальтировать. Кто-то из свердловчан уже установил детские площадки с мелкими каруселями и лавочками, в песочнице вошкались малыши. Подход ко всем домам был теперь только со стороны озера.
   Она шла медленно по тропинке около самой воды. Западное вечернее солнце ещё не скрылось за городскими постройками, и крутой восточный склон был полон народу. Озеро казалось большим круглым подносом, наполненным блестящей на солнце водой. Бабочки, стрекозы веселились перед ней, стрекотали кузнечики. Далеко слышался весёлый гул ребятни, играл у кого-то магнитофон. Она дошла до своего любимого места, сбросила халатик на высокий пень, торчащий из воды, заколола повыше волосы, оставила домашние сандали и вошла в спокойную воду по песку. Стараясь не замочить волос, поплыла.
   Оформили договор с конторой. На её лицевой счёт, открытый в центральной сберкассе, теперь ежемесячно будут поступать деньги за сданное в аренду помещение. Она почему-то сказала маме, что деньги эти она снимать со счёта не будет -- на приданое копить будет. Мама согласилась. Тётя проверила её курсовую работу, которую забрала с собой. Потолки она уже все побелила, и всё никак не могла решиться заняться стенами. Так как комната между спальными была совсем без окон, она задумала там кирпичную кладку просто покрасить белой краской. В хозяйственном отделе первого этажа Универмага перечитала все наклейки на банках с краской, выбрала то, что ей надо "на бетон, на кирпич, на цемент", и купила две банки.
   Краска великолепно ложилась и на сами кирпичи, и на цементный раствор между ними. Если при недельной побелке потолков её руки и в кистях, и в плечах сильно болели, то стены красить было гораздо и легче, и быстрее. Задолго до сна она придирчиво рассматривала то, что натворила. Кирпичный рисунок сам по себе остался, даже полоски раствора между ними было отчётливо видно, но было необычно, и светло, и красиво.
   - Если завтра родителям понравится, то все стены такими сделаю -- никаких хлопот на много лет вперёд, знай себе вымой с порошочком мягкой тряпочкой, и всё! А после стен к осени и полы покрасить можно хоть на один разок. И в ванной мне никакой плитки не надо, тоже покрашу водонепрницаемой краской. Может батареи отопления тоже белым выкрасить?
   Спала она, как временно проживающая, пока на первом этаже. Разбудил её папа Витя, собираясь на завод, мама, значит, уже убежала на работу. Она всё-таки затащила его на свой этаж оценить покраску. Ему понравилось. А у ней впереди было два выходных дня, и она смело принялась продолжить дело. Сначала -- в ванной и в туалете, потом в тёмной небольшой раздевалке около входа. Пообедав, открыла вторую банку -- кухня и коридор от неё до входа. Днём дело делалось ещё веселее. Остатков хватило только на лицевую сторону у окна. Жаль, что банки было только две, и она, перекусив, отправилась на пляж, где провела и весь следующий день.
   Половину своей месячной зарплаты она потратила на белую краску, зато к началу августа на её этаже не было ни одного уголка кирпичного света. Ещё две недели красила полы. Идеально белые эмалевые плафоны выделялись вечером в четырёх точках зала, а шесть дверных проёмов вместо занавесок украшали серые перламутровые бусинки на нитях -- такие новинки появились в продаже. Её жилище преобразилось. Она насмотреться не могла на этот светлый уголок. А окно сверху донизу ничем не было прикрыто, ей не хотелось этого, оно само собой украшало комнату, к тому же она всё равно скоро уедет, и свет здесь никому не нужен будет в тёмное время суток.
   Законченность строительных работ подводило какую-то жирную черту в её жизни. Постоянные денежные поступления на сберкнижку создавали незыблемую опору на будущие пять лет. Ей оставалось только учиться.
  
  
   х х х
  
  
   Если в прошлом году им, кроме школьной программы, преподавали складское оборудование, экспедиторство, пути поставок, транспортировка, автоматизация, механизация процессов и, конечно -- товары, товары, и товары, изготовители, обязанности и так далее, то на третьем году обучения, кроме общеобразовательной программы, у них началось изучение техники безопасности, ценообразование, бухгалтерский учёт и отчётность. Конечно, с соответствующими практиками и курсовыми работами.
   В новогодние каникулы домой она съездила только на два денёчка, сделала отметки о поступлениях в сберкассе, забежала поздороваться со всеми в Универмаг, и поспешила вернуться в Свердловск -- им разрешили присутствовать на новогодних вечерах в техникуме. Тётя, как всегда, одевала её в свои наряды.
   - Ох, Майка, взрослая ты уже! Смотри, не задерживайся, чтобы в одиннадцать вечера была уже дома!
   - Конечно, конечно, - вертелась она перед трёхстворчатым зеркалом.
   - Вот уже и туфельки у тебя на "гвоздике", - вздыхала та.
   - Девочки уже и на занятия в таких ходят.
   - Это лишнее для учёбы. Главное -- знания в голове.
   - Но у меня ведь хорошие отметки.
   - Слава Богу, слава Богу.
   - Елена Сергеевна, ну что ты беспокоишься!
   - Смотри, Майка, чтоб не целовалась мне с мальчиками!
   - Ну вот ещё! Они же все ещё малолетки, наши мальчики техникумовские!
   Надо признаться, что она впервые присутствовала на танцевальном вечере. В школе на больших переменах их учили танцевать вальс, танго, фокстрот под пластинки на патефоне, у них с Тоней Новиковой это хорошо получалось, но сейчас она почему-то сомневалась в себе. В большом нижнем фойе техникума, когда она с Никой вошли, было уже много народу. Эстрадный оркестр уже настраивал инструменты. Ника тащила её за руку к своим.
   - А это кто такие в форме?
   - Из артиллерийского училища приглашённые, - информировала подруга.
   - Гли-ка, физрука нашего не узнать!
   - Да, совсем на физрука не похож, - смеялась та.
   - Ника, потанцуй со мной для начала...
   - Ладно, парней здесь всё равно на всех не хватит.
   Они, наконец, добрались до своих, остановились, рассматривая окружение. Все группами кучковались по кругу, а в центре красовалась до самого потолка ёлка.
   - Платье купила? Красивое, - подметила Ника.
   - Это тётино.
   - Очень тебе идёт. В обтяжку.
   - Трикотаж. Прибалтийский.
   - Бусы тоже тётины?
   - Конечно. Она меня наряжала.
   - Ты больше на преподавателей походишь, чем на ученицу.
   Появились Дед Мороз со Снегурочкой, и по их просьбе весь зал кричал: "Ёлочка, зажгись!". Зазвучал вальс о Свердловске, и зал тут же начал заполняться танцующими парами. Неожиданно её сзади подхватили мужские крепкие руки, почти подтолкнувшие к центру.
   - Разрешите!
   И она увидела перед собой физрука. Пару секунд стояли, смотрели друг на друга, и он закружил её в танце, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. И она засмеялась, почувствовав, что ноги слушаются её. Чтобы как-то оправдать свой смех, произнесла:
   - Яков Кузьмич, это мой первый в жизни танец.
   - Неплохо для начала, - заметил он серьёзно, даже ничуть не улыбнувшись, - у вас он лучше получается, чем бег на лыжах.
   А по сторонам мелькали пары, воздушные шарики на стенах, ёлка, оркестранты... Он проводил её через весь зал на место, улыбнувшись, пожелал удачи. Не найдя нигде своей подруги, присоединилась к своим девчатам. Дед Мороз со Снегурочкой затеяли вокруг ёлки хоровод за руки "Маленькой ёлочке холодно зимой..." и вовлекли в него более половины собравшихся. Она постаралась изо всех сил отстраниться от этого, отходя всё дальше и дальше к уголку. Ника, наконец, появилась на горизонте, ведя в обеих руках парней в форме и оглядываясь, чтобы сзади не отстали ещё двое, подвела к своим девчатам и знакомила всех, ища её глазами по сторонам, увидела и звала рукой. Пришлось к ним присоединиться. Потом заиграл оркестр. "Сиреневый туман над нами проплывает, над тамбуром горит полночная звезда...", - выводил густой сольный голос. Очень худой высокий артиллерист пригласил её на танго.
   Этот, первый в её жизни танцевальный вечер под звуки настоящего оркестра у новогодних гирлянд, остался в её памяти на всю жизнь. Иногда немигающим взором она переносила это кружащееся фойе вместе со сверкающей ёлкой, со смеющимися вокруг неё лицами -- на лёд, в середину её родного озера, покрытого белым снегом по окружности, и подолгу наслаждалась нахлынувшей гармонией природы, музыки и молодости, сидя у окна.
  
  
   х х х
  
  
   В этот раз на весеннюю практику тётя отправляла её на Уралмаш.
   - Бухучёт -- это очень серьёзная наука, Майя. Твоим руководителем будет моя хорошая знакомая, это очень толковая женщина, лишними премудростями она тебя не загрузит, даст только необходимые знания, но всё, что она скажет, покажет, ты должна запомнить на всю жизнь. Имей ввиду, что главный бухгалтер на любом предприятии знает во много раз больше, чем даже руководитель. От того, как поставлен учёт, зависит благополучие любой конторы, поэтому ушами не хлопай, задавай любые вопросы и вникай во все мелочи. Только месяц тебе даётся на усвоение основ, хотя, говорят, чтобы стать настоящим главбухом, кроме высшего образования, надо иметь стаж работы не менее пяти-десяти лет. На защите вас будут гонять по проводкам и балансу, так что зубри и зубри -- каждый вечер я буду тебе экзамен устраивать.
   Магазин "Автозапчасти" занимал огромнейшее помещение на первом этаже жилого здания, растянувшегося на целый квартал. Тётя представила её заведующей, та передала её бухгалтеру, которая предложила им пройти в свой кабинет.
   - Майя, значит, - улыбнулась, - ну что ж, Майя, вот рядом со мной свободный стол, располагайся, будем с тобой учиться. Елена Сергеевна, если вопросов нет, вы свободны.
   Потом знакомила её с магазином, с продавцами, с товаром, и объясняла царившие здесь порядки.
   - Работаем пять дней в неделю с одиннадцати до семи вечера, магазин полностью закрывается на понедельник и вторник. Здесь у нас никто никого не подменяет, каждый целиком отвечает только за свой отдел, сам принимает свою продукцию от экспедитора с оптовки, сам ежедневно отчитывается деньгами, вырученными от продажи, поэтому приходится уходить с работы на полчаса позже его закрытие от покупателей. Магазин очень специализированный, таких в области не больше десятка. Кроме семи продавцов в штате ещё техничка, экспедитор, водитель фургона, я-главбух и заведующая. Складских помещений как таковых нет, но площади в отделах довольно большие. Обязательный ассортимент с ценами у каждого продавца висит на кассе, заявки они делают сами, ежедневно сдают мне. Вопросы будут?
   - Нет, пока нет.
   - Пробовала самостоятельно работать?
   - Да, спортинвентарь, ткани в Пассаже, и в своём Универмаге целое лето в прошлом году работала.
   - Это где?
   - Город Дегтярск.
   - Большой Универмаг?
   - Да, центральный. Два этажа. Я там сначала подарки, сувениры продавала, а один месяц -- обувь.
   - Не хочешь у нас всё лето поработать?
   - Зоя Фёдоровна, я сроду о таких товарах даже не думала, мне здесь абсолютно ничего не знакомо, надо присмотреться сначала. И с кассой никогда дело не имела. И денег в руках не держала.
   - Да, это серьёзные аргументы. Молодец, что ты это понимаешь. Сколько тебе лет?
   - В мае семнадцать исполнилось.
   - Тоже проблемка. Оценки по учёбе какие?
   - Четвёрки, пятёрки.
   - Значит, так решим. Плотно две недели с утра до обеда занимаемся твоей курсовой работой. После обеда меня не отвлекать! Все вопросы только до обеда. Поняла?
   - Поняла. А что мне после обеда?
   - Будешь сидеть рядом и заниматься. Можешь с любым продавцом, который понравится, дружбу завести, с товаром знакомиться, инструкции, техпаспорта поизучать, кассовый аппарат освоить.
   - Хорошо. Поняла.
   - Дело в том, что у нас один продавец в отделе автохимии собирается увольняться, заявление вчера подала, но знаю, что замену ей пока заведующая не нашла.
   - Это который "автохимия"?
   - В том конце. Молоденькая, со светлой химией на голове.
   - Ага, вспомнила. А почему она уходит?
   - У ней аллергические проявления частые, она считает, что это с товарами связано.
   - Такое может быть?
   - Кто его знает. У тебя такого не случалось?
   - Не замечала. А заведующая строгая?
   - Строгая, говорят, это -- я, - и засмеялась, - а заведующая у нас умная.
   Да, хорошего ей руководителя тётя подобрала, думала она -- одна чёткая фраза из теории и сразу документ с реальным примером с уже проставленной проводкой. Чётко, ясно, не то, что на уроках, и сразу внизу прописан весь путь его прохождения до попадания в соответствующую строку баланса. Она в первые же дни выдала ей весь распечатанный ассортимент в разрезе отделов. Заставила напечатать на машинке все внутренние счета по учёту с расшифровками в них, два экземпляра разрешила забрать себе. Конкретно разъяснила перечень основных фондов, дала попробовать начислить зарплату на настоящих лицевых счетах продавцов, разжевала, чем отличаются "основные" материалы от "вспомогательных", растолковала, кто такие "кредиторы", а кто "дебиторы", не только объясняла, но и спрашивала предыдущий материал.
   И она справилась со своей задачей по составлению баланса, условия которой были предложены на двух листах в методичке по курсовой работе, приложила все документы с проводками, сводный расчёт зарплаты на настоящей форме лицевого счёта. По второму заданию рассчитала ежемесячные суммы амортизационных отчислений по основным фондам. Расписала все нормативные документы, на основании которых были сделаны расчёты. Даже, как всегда, написала сочинение "Мой следующий шаг к цели", где поделилась своими первыми ощущениями и чувствами по поводу впервые увиденных товаров, освоением кассового аппарата и рассмотрением денежных знаков, с которыми после обеда её уже не первый день знакомила в отделе "автохимии" миловидная Женя. Поделилась чувством защищённости при опробовании работы "тревожной кнопки" под ногами рядом с кассой, при нажатии которой к их отделу молниеносно слетелись два охранника от обоих входов, предварительно закрыв магазин от покупателей. Насобирала всевозможных инструкций по использованию имеющихся в отделе средств. Заполнился потихоньку и "Рабочий дневник".
   У ней оставались ещё два дня, и она уже засобиралась было домой к родителям, как Зоя Фёдоровна повела её со всеми бумагами к заведующей, которая до этого не обращала на неё никакого внимания.
   - Ну что, Майя, поработаешь у нас до осени?
   Вопрос был настолько неожиданным, что она замешкалась с ответом.
   - Если можно... Я рада буду...
   - Хорошо. Зоя Фёдоровна, вы несёте полную ответственность за своё протеже, в том числе и материальную.
   - Я понимаю.
   - Оставьте мне все ваши сочинения, я просмотрю. Можете отправляться.
   Бухгалтер подтолкнула её к выходу из кабинета.
   - Пойдём, сразу к делу приступим. - Повела её по торговому залу. - Работать будешь не на "автохимии", а в другом отделе, там ассортимент в два раза меньше, но все товары очень крупные. Ира два дня с тобой рядом постоит, а потом одна будешь.
   - А она куда?
   - До сентября на "автохимии" поработает. Соседка у тебя, Маша, давно работает, можешь к ней обращаться со всеми вопросами. Она и рядышком всегда будет, если покупателей вдруг сразу много набежит. Твоя задача -- научиться работать с наличкой. Не спеши, пересчитывай всегда два раза с разных сторон, перед пересчётом обязательно просвечивай крупные купюры. Поняла? Не только рассматривай, но и прощупывай, как Женя учила.
   - Хорошо.
   - Каждого покупателя фотографируй своими глазками, пока разговариваешь о товаре. Ты должна отметить цвет волос, глаз, форму носа, губ, бородавку, если есть, обрати внимание на его внешний вид, изъяны, руки. Но только он протянул тебе деньги -- твоё внимание должно моментально переключиться на осмотр и прощупывание денежных знаков. Только после этого ты отбиваешь чек.
   - Хорошо. Поняла.
   - Каждый час будешь сдавать мне кассовую наличность под роспись. Можешь себе записывать промежуточные итоги, в свободное время нарастающий итог проверять. Сверка с показаниями кассового аппарата в семь часов вечера.
   - Женя показывала. Смогу.
   - Ира, принимай работницу.
   Познакомились. Одели на неё рабочий халатик, ещё нарукавники, и до самого вечера Ира в свободное от покупателей время знакомила её с товаром. В самом торговом зале напротив её прилавков на полу были друг на дружку стопками составлены покрышки для автомашин, мотоциклов, мотороллеров, стояли двигатели для моторных лодок, выше на стене в крепких зажимах представлены стёкла разного размера и вида для всех транспортных средств, багажники, крепления, за спиной, за прилавком -- множество касок, большие чёрные перчатки, всякие запчасти, в самих прилавках под стеклом товары поменьше размером -- ключи, гайки, разобранные фары и так далее.
   - На ценниках очень подробно написано -- изготовитель, полное наименование, мощность, габариты и прочее, но обязательно сверяй с накладной или с техпаспортом вновь привезённое. Обычно случайных людей просто поглазеть здесь не бывает, - объясняла Ира, - всегда покупатель сам называет товар, за которым пришёл, издали видит его, даже показывает. Учись общаться с каждым, расспрашивай о каждой запчасти, куда ставится, как крепится, как заводится -- к сентябрю всё о машинах и мотоциклах знать будешь. Складских запасов у нас нет. Как только осталась последняя -- сразу ручкой в заявку.
   - Поняла. А если совсем уже нет, а спрашивают?
   - Тогда пообещай, что будет через день, и сразу бегом ко мне, чтобы по телефону заявку сделать.
   - Поняла.
   - Давай теперь покажи мне, как ты с кассой и с деньгами справляешься. Рабочие смены на заводах кончаются, покупатели должны вот-вот нагрянуть. В нашем отделе копеек нет, все цены в рублях.
   - Это хорошо. Легче.
   - Очень крупные деньги не бери, отправляй к Маше, пусть у ней разменивают. Касса должна быть всегда закрыта, ключик должен быть всегда в твоём кармане.
   - Женя научила.
   И начались её трудовые будни. Покупателями у ней были одни мужчины, редко в сопровождении дамы, которая, как правило, только расплачивалась. Больше всего народу было вечерами, после четырёх часов, а днём и особенно утром она чаще всего сидела на высоком стуле за кассой и наблюдала за проходящими мимо, листая техпаспорта и инструкции к товарам.
   В первые же выходные съездила доложиться родителям, что всё лето будет работать. Ещё в одни выходные собралась к Нике посплетничать, прогулялись по набережной, наелись мягкого мороженого в павильоне на плотинке, повспоминали про новогодние вечера, посмеялись над собой по поводу лыжных гонок по раскинувшемуся сейчас перед ними городскому пруду, успели попасть под неожиданно откуда-то налетевший дождь, налюбовались цветами всех видов и расцветок, продаваемыми на углу из садовых участков. Зазвала подругу посмотреть свой необыкновенный магазин.
   Третью неделю стояла она за своим прилавком. Как и у всех продавцов, на отвороте халата у ней была приколота этикетка "Майя Чекасина", и покупатели часто называли её по имени. И к деньгам она стала привыкать. Успокоилась. Чаще улыбалась. Чувствовала себя в какой-то степени хозяйкой. И к наименованиям товаров уже привыкла. Тётя тоже проведала её в магазине, постояла минут пятнадцать, понаблюдала, как её подопечная справляется с обслуживанием покупателей, с кассой, с деньгами, потом ушла к бухгалтеру. Удалилась с улыбкой, не высказав замечаний.
   - Не подскажете, где свечи зажигания продают?
   - Извините, молодой человек, я новенькая, всего второй день работаю, - улыбнулась она, разводя руками, - поинтересуйтесь в соседнем отделе.
   Минут через десять он шёл обратно, взглянул на неё.
   - Нашли свои свечи? - Поинтересовалась она.
   - Да.
   - Покажите, а то я никогда не видела свечей зажигания.
   - Вот, смотрите, - вынул из кармана.
   - Такая маленькая... И куда они вставляются?
   - Если интересуетесь, я могу даже показать.
   - Вы на машине! - Удивилась она.
   - На мотоцикле, - засмеялся он.
   - Значит, они в мотоцикл вставляются? А что они зажигают?
   - Искру они выдают, чтобы мотор заработал.
   - Понятно. Не совсем, правда. - Улыбалась она. - А в моём отделе ничего не желаете купить?
   - Надо присмотреться, чем вы тут торгуете, - принялся он рассматривать витрины, - может что и пригодиться в будущем.
   - Давно ездите?
   - Второй месяц.
   - Долго учились?
   - Я ещё в армии права получил. Майя, а хотите, я вас на мотоцикле прокачу?
   - Нет, ну что вы, я не смогу. Ни в коем случае.
   - Ну смотрите. А зря отказываетесь. Вам понравится.
   - А где, интересно, вы его на ночь оставляете? На улице?
   - У меня гараж есть, старенький, правда, но совсем недалеко от дома, можно сказать, во дворе.
   - А какого цвета ваш мотоцикл?
   - Чёрного. Вот, как каска на мне.
   - Теперь, как увижу чёрный мотоцикл, знать буду, что это вы, - смеялась она.
   - Мне стекло, пожалуйста, - перебил их разговор подошедший мужчина, до этого гулявший по залу.
   - По какой цене выбрали?
   - За шестьдесят пять рублей.
   - Давайте деньги. - Пересчитав, предложила, - снимайте сами осторожно, и ценник -- ко мне.
   Молодой человек пошёл за мужчиной рассматривать стёкла, помог тому освободить выбранное от зажимов. Она, приняв ценник, отбила чек. Вопросительно взглянула на бывшего собеседника, снова подошедшего к прилавку.
   - Да, придётся мне сюда ещё наведаться, - размышлял он вслух, - хороший у вас выбор... Не мешало бы мне на руль стекло установить.
   - Заходите. Рады будем обслужить.
   - До свидания, Майя.
   - До свидания.
   Он появился через неделю поздно вечером, почти перед закрытием магазина.
   - Здравствуйте, Майя.
   - Добрый вечер, молодой человек. - Улыбалась она. - За стеклом?
   - Нет. За каской.
   - За каской? - Удивилась она. - У вас же есть.
   - Мне ещё одну надо.
   - Выбирайте, какую?
   - Вон ту зелёную с чёрной полосой.
   - Пожалуйста. Примеряйте, может не подойти.
   - Лучше я на вас примеряю. Позвольте.
   - Причёску мне испортить хотите?
   - Ничего страшного. Подойдите поближе.
   - Не надо на меня примерять, - отодвинулась она.
   - Мне именно на такую голову, как у вас, надо. - Настаивал он. - Неужели вы откажете покупателю?
   - Ну ладно, я сама осторожно одену, - согласилась она, беря каску.
   - Она вам к лицу. - Улыбался он, застёгивая под подбородком ремешок и ощупывая сверху. - Не жмёт?
   - Нет.
   - Не болтается? - Трогал он.
   - Да нет, вроде.
   - Отбивайте чек.
   - Деньги давайте сначала, - пыталась она расстегнуть ремешок, который ей не поддавался.
   - Давайте я вам помогу... Вот так... И причёска ваша в каске не осталась... Сколько?
   - Двадцать два рубля. - Пересчитала деньги, отбила чек. - Пожалуйста.
   - Спасибо, Майя. - Снова завязал ремешок, всунул под него руку и направился к выходу.
   Закончив рабочий день, вышла из магазина и остановилась, как вкопанная, просто не могла оторвать ног от ступенек -- он стоял рядом со своим чёрным мотоциклом, так же с каской на руке. Улыбался.
   - Майя, разрешите, я отвезу вас до дому?
   - Нет, я не поеду... Я боюсь.
   - Чего?
   - Я с него упаду!
   - Не придумывайте, чего не может быть. Давайте познакомимся, - снял свою каску, протянул руку, - Игорь.
   Так как она руку не смогла почему-то протянуть, он сам взял её за руку.
   - Так как меня зовут?
   - Игорь. - Улыбнулась зажато. - Игорь, вам не стыдно при людях предлагать мне такое? - Оглядывалась на своих коллег, выходивших из магазина и расходившихся со ступенек.
   - Я не вижу ничего постыдного в своих действиях. И давайте, Майя, будем на "ты". Одевай каску.
   - Я не поеду.
   - Да что же ты такая упрямая-то! Ты же не хочешь, чтобы я насильно поселил тебя в каску! Ты же разумный человек! Да я и причёску вдруг тебе испорчу. Одевай сама. Держи.
   Она отвернулась.
   - Майя, пожалуйста, пощади меня. Я ведь эту каску для тебя купил. Неужели ты откажешься от поездки? Давай подойдём к мотоциклу, хоть посмотри на это чудо, - тянул он её.
   И её ноги всё-таки оторвались от каменных ступенек, она подошла к его "чуду", долго смотрела, не зная, что хочет увидеть.
   - А сидение почему только одно?
   - Так оно же длинное, даже втроём можно поместиться.
   - А где здесь твоя свеча зажигания?...
   - Ну давай покажу... Вот смотри... Видишь?
   - И она загорается при езде?
   - Нет, ну что ты! Только при заводе малюсенькая искорка появляется, и всё! На этом её роль заканчивается.
   - Ну ладно, уговорил, одевай на меня свою каску. Может и правда не сгорю, не упаду.
   - Слава Богу, согласилась, - уже весело наряжал он ей голову, застёгивая ремешок, - я сначала заведу, а потом ты сзади сядешь.
   - Ладно. Только очень медленно поедем.
   - Уселась?
   - А за что держаться?
   - Обними меня обеими руками. Ещё крепче. Прижмись ко мне плотнее. Хотя там на сидении и ручка есть, но лучше первый раз за меня держись. Готова? Куда ехать-то?
   - К оперному театру.
   И мотоцикл ровно аккуратно сдвинулся с места. Оказалось совсем не страшно, хотя она почти половину пути ехала с закрытыми глазами. Где-то они остановились. Он, не выключая двигателя, обернулся:
   - Ты всё ещё не упала?
   - Тебе смешно...
   - Майя, ты всё ещё боишься?
   - Теперь что уж спрашивать... Хоть боюсь, хоть не боюсь... Не выпрыгивать же...
   - Ладно, если живая -- дальше поедем.
  
  
   х х х
  
  
   - Майя, иди к заведующей, я за тебя постою, - отправила её Зоя Фёдоровна.
   - Проходи, присаживайся. Три денька тебе осталось у нас работать, двадцатого августа новый продавец придёт тебе на смену. Как тебе у нас? Не надоело?
   - Ну что вы, Екатерина Марковна! Очень понравилось. У меня сроду такой деловой практики не бывало.
   - У тебя вот тут в "Рабочем дневнике" последний раздел оказался не заполнен. Надо бы что-то написать.
   - Я знаю. Напишу обязательно. Я уже придумала. Екатерина Марковна, а можно после двадцатого мне ещё немного с Зоей Фёдоровной посидеть?
   - Зачем?
   - Я бы все свои рукописные странички на машинке напечатала, посимпатичней бы курсовая выглядела.
   - Я не против.
   - А ещё, нельзя ли мне на нашем фургоне на оптовку съездить. За три года мне ни разу не пришлось на базах побывать, представления о них не имею, а мои однокурсницы там на практике многие побывали.
   - Это дельное желание у тебя. Согласна. Давай прямо на двадцатое число и запланируем это мероприятие, а потом уж печатай сиди, сколько хочешь. Что ещё?
   - Всё.
   - Характеристику и зарплату я тоже подготовлю. Три дня тебе хватит на печать?
   - Думаю, да.
   - Вот, значит, твой последний рабочий день сделаем двадцать вторым числом. Договорились?
   - Спасибо.
   - Забирай свои бумаги.
   В последнем разделе своего рабочего дневника "Замечания и предложения" она описала давно теснившие её чувства:
   "Выражаю свою искреннюю благодарность преподавателю -- требовательной и терпеливой Елене Сергеевне Комлевой, умной заведующей магазина "Автозапчасти" Екатерине Марковне Цепиловой, главному бухгалтеру -- строгой Зое Фёдоровне Зиминой за предоставленную возможность вопреки установленным законам по труду мне, несовершеннолетней, познакомиться с продажами столь редких в области товаров. Я за три месяца работы освоила работу кассового аппарата, пишущей машинки, тревожной сигнализации, познакомилась с работой экспедитора, инкассаторов. Не отказали моей просьбе посетить основные оптовые базы в городе, и самое главное -- доверили мне работу с реальной денежной наличностью, и теперь не только на взгляд, но и на ощупь я могу и умею определить защищённость денежных знаков от подделок, правильно называю "мелочь" в своём кошельке "разменом". Эта практика останется в моей памяти на всю жизнь."
   - Майя, ты меня не теряй, я на следующей неделе в вечернюю смену работаю, - шепнул он на ушко, отрываясь от неё. Она взбежала на свой этаж, остановилась отдышаться перед дверью и задумалась над его последними словами.
   - А я даже домой не собираюсь съездить... А его не будет по вечерам... Господи! Он же даже не знает, что я больше не работаю!... Поди догадается меня найти, знает же, где я живу...
   Потоптавшись у дверей, вздохнула полной грудью и нажала звонок.
   - Отработалась? Умывайся и -- за стол, праздновать будем окончание твоей практики, я тортик купила, - встречала её тётя.
   - Елена Сергеевна, - не могла она больше молчать от чувств, распиравших её, - а у меня ухажёр появился.
   - Ухажёр! Кто такой? - Превратилась тётя сразу в строгого преподавателя.
   - Не знаю. Не познакомились ещё, - хлопала она глазами.
   - Что, даже не знаешь, как звать?
   - Игорь.
   - Учится? Работает?
   - Работает.
   - Где? Кем?
   - На Уралмаше, в горячем цехе.
   - Откуда он взялся?
   - Покупать приехал.
   - Что?
   - Свечу зажигания.
   - Для чего?
   - В мотоцикл вставляется. - И разоткровенничалась. - Он меня вторую неделю каждый день с работы домой возит.
   - А то я думаю, почему ты так рано стала с работы возвращаться! Целовались поди?
   - Ага... Вчера... И сегодня.
   - На улице!
   - Нет. В подъезде.
   - Майка! Не рано ли! Тебе ведь ещё целый год учиться. - Жалостливо так смотрела на неё своими красивыми задумчивыми глазами.
   - А что я сделаю... Так получилось...
   - Взрослый?
   - После армии. Весной пришёл.
   - Где живёт?
   - Ничего больше не знаю.
   - Хотела бы я с ним познакомиться...
   - Вдруг он не захочет?
   - Боишься, что я отпугну его от тебя?
   - Не знаю.
   - Всё с тобой понятно... Влюбилась, значит... Красивый?
   - Нормальный... Простой... Елена Сергеевна, это он в меня влюбился первый!
   - Он хоть знает, что ты ещё учащаяся!
   - Нет. Мы мало разговаривали, только ехали... В дороге ведь не поговоришь...
   - Однако, целоваться время нашли. Давай-ка, Майка, во что бы то ни стало веди его ко мне, посмотреть надо на твоего ухажёра, узнать, что у него на уме. Самой тебе с этой задачей не справиться, вижу. Пусть документы с собой захватит, расспрошу обо всём потихонечку за чаем, узнаем хоть, где, с кем живёт. Я же его не съем. Он ведь не маленький ребёнок, как я поняла, зато познакомимся.
   - Елена Сергеевна, он, наверное, думает, что я работаю. Я даже не успела сказать, что у меня практика уже закончилась.
   Поужинав, продолжали разговор в комнате.
   - Елена Сергеевна, а ты почему не замужем?
   - Я была замужем..., - и добавила как-то отстранённо, - два месяца...
   - Два... месяца! - Округлились её глаза.
   - Мы зарегистрировались, когда оба сдали последние экзамены, он в УПИ, я в техникуме. - Помолчав, продолжала. - После института его призвали в армию на два года. Не прошло и двух месяцев -- его вернули нам в цинковом гробу. Даже поднять в квартиру не разрешили, пару часов около подъезда соседям попрощаться дали, и всё. Свекровка от потери единственного сына слегла. Я только-только начала работать, с испугу собралась на аборт. Оказалось, что с первой беременностью аборты не делают. Помогла заведующая магазина, как-то сумела договориться со знакомым врачом. А свекровке становилось всё хуже и хуже, мне пришлось с соседкой из четвёртого подъезда договориться, чтобы поухаживала за ней, пока я на работе, так как последние два года она уже и с постели не вставала. Вот такое моё замужество получилось, Майка -- два месяца радости и ещё шесть лет сиделкой при матери, - и нерадостно усмехнулась, - а потом пришла очередь тобой заниматься.
   - Так, значит, это их была квартира?
   - Да.
   - А когда ты училась, где жила?
   - Мы на квартире жили.
   - А кто оплачивал?
   - Наши родители.
   - Это кто? Почему я не знаю?
   - Мама рано умерла, ты ещё совсем малая была, тебе, по-моему, ещё и пяти лет не было. Отец женился, когда я в техникум поступила, они и оплачивали моё жильё. Скудно мы жили тогда с девчонками, почти на одну стипендию. С Зоей Фёдоровной спали все четыре года на одной кровати, рядом в комнате тоже двое девочек наших жили.
   - Зоя Фёдоровна, это у которой я училась на практике?
   - Да.
   - А ваш с мамой отец, это же мой дедушка. Он где?
   - Вторая жена увезла его куда-то на Волгу, как только я вышла на последнюю практику. Дом продали, оставили мне денег и уехали, с тех пор от них ни слуху ни духу.
   - А дом, в котором вы с мамой выросли, где?
   - Далеко от вашего, совсем в другом конце города, на Стахановском посёлке. Да сейчас от него, пожалуй, уже ничего и не осталось.
   - Домой часто ездила?
   - У нас тогда из Дегтярки до ВИЗа поезд в четыре вагона курсировал от железнодорожной станции. Цена билетов была копеечная, легко было добираться, не то, что сейчас в толчее автобусов.
   - Елена Сергеевна, а мы все на кого больше похожи, на дедушку или на бабушку?
   - Они оба были статные. Овал лица у нас мамин, а волосы и глаза отцовские. А у твоего ухажёра какие глаза?
   - Серые.
   - А волосы, надеюсь, не современные космы распущенные?
   - Нет, нормальная стрижка. Тёмно-русые и немного с завитушками.
   - Когда домой-то соберёшься?
   - Так завтра и поеду с утра, в понедельник из Свердловска немного народу должно быть. Тебе моя курсовая-то понравилась?
   - Нормальная. - И засмеялась. - Особенно хорошо получились твои благодарности в дневнике, прямо душе приятно.
   - Но у меня, честное слово, ни одного замечания не нашлось. Не пустым же оставлять раздел.
   Ровный ряд однотипных домов улицы Лодочная радовал любой глаз. Их уже было семь. Расположившиеся на нижнем порядке, они почему-то не показались ей в этот раз огромными, как раньше. Высокие металлические сетки, соединяющие все пристрои, выкрашенные в зелёный цвет, уводили взгляд по одной прямой линии далеко в конец улицы, до самых пляжных мест за поворотом, на восточный многолюдный берег. Её удивила появившаяся вывеска на первом доме "Кафе-столовая".
   - Не буду заходить, - остановила она себя, - успею ещё всё рассмотреть, целая неделя впереди.
   Рядом с весны работала "Почта", далее -- "Продукты". А она перед первым домом свернула круто вниз, так как все входы в дома были со двора.
   - Боже! Какая красота! - Не смогла она сдержать восхищения, обойдя дом.
   Слева через уже заасфальтированную дорогу -- круглое озеро, справа -- осенью посаженные деревца окрепли, зеленели широкой листвой, трепещущей на ветру и закрывающей собою придомовые участки, лишь изредка прерываясь, чтобы пропустить к очередному дому асфальтовую дорожку. Во дворах звенели детские голоса, где-то заливалось радио.
   - Как здесь хорошо! Как здесь хорошо!
   Нажала звонок -- убедилась, что все на работе, достала ключи. Заглянула на первый этаж -- её кровать стояла на прежнем месте. Бросила сумку. Поднялась на третий, подошла к высокому окну.
   - Никого здесь нет, кроме меня! И озера! Пойдём-ка мы отметимся во всех уголках. Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте! Это я! Хозяйка приехала! Здравствуйте! - Переходила, заглядывая в открытые двери ванной, туалета, трогая занавески из бусинок на всех дверных проёмах. - Какая чистота! Просто прелесть!
   Прилечь здесь было не на что. Спустилась вниз, умылась, бросила подушку под голову, завернулась в плед, который обнял её со всех сторон руками Игоря, и уснула крепким сном.
   Проснулась от тех же рук, гладивших её волосы.
   - Давно приехала? - Мама вытаскивала шпильки из её волос.
   - Мама!
   - Что же ты даже волосы, как всегда, не распустила. Умаялась?
   - Уже вечер?
   - Да, поднимайся к нам ужинать.
   Она покормила её горячими картофельными шанежками, захваченными, как всегда, из столовой, чай с молоком. Сидела, смотрела на дочь, улыбалась.
   - Мама, я много денег в этот раз заработала, там по девяносто рублей все продавцы получают.
   - Хорошо. Оставь себе. У нас, слава Богу, пока хватает. Когда обратно-то?
   - Тридцатого августа. Целую неделю дома буду.
   - Картошки свежей увезёшь?
   - Конечно. Зелени в салаты побольше захвачу.
   - Консервов мясных, рыбных?
   - Всё возьму, что смогу унести, - смеялась она.
   - Как там Лена-то?
   - Нормально. Хвалит меня. Мне ведь ещё целый год учиться! Даже надоело как-то.
   - Надо. Надо набраться терпения, Майка.
   - Наш магазин-то работает?
   - Работает. Туда Витя наведывается. Я не хожу. Мы телефон поставили.
   - Правда! Будем звонить вам теперь. Что ещё новенького?
   - Да больше пока ничего.
   - Как с долгами?
   - Больше половины ссуды уже погасили. Мебель себе не собираешься приобретать? Пусто ведь у тебя.
   - Нет, пусть пока так стоит. Лучше с долгами рассчитайтесь.
   - Дочка, я твои деньги ведь не расходую, имей ввиду, до совершеннолетия пусть копятся, потом пригодятся тебе, вдруг замуж соберёшься. У Лены телевизора-то так и нет?
   - Когда его смотреть-то? По вечерам я домашнее задание делаю, она еду готовит -- поболтать некогда! Спасибо, наелась. Пойду на причале посижу, на воду посмотрю. Так хорошо у нас с нижней стороны стало, я даже узнать сразу двор наш не смогла.
   - Да, за лето прибрались все на своих участках.
   Она забралась в чью-то чистенькую лодку, уселась на среднее деревянное сидение, осмотрелась. Лёгкая волна раскачивала, билась о берег, о соседние лодки. Мелкие рыбёшки стайками шныряли около дна. Солнце грело спину. Хотелось закрыть глаза и только ощущать тепло и качку. Ни лязга трамваев за окном, ни тесной квартиры в центре шумного города, ни множества лиц, спешащих по своим делам и не замечающих друг друга. Почему-то, когда она была в Свердловске, ей там нравилось, а когда она приезжала домой, ей ещё больше нравилось.
   - Это, наверное, потому, что я здесь родилась, здесь выросла, здесь, на озере, около воды, среди лесов.
   Вечер. Солнце спряталось за пригорком. Она, взяв сандали в руку, босыми ногами прошлась по тёплой воде.
   - Вода от всплеска у берегов пузырится, наверное, дождь будет.
   Папа Витя вернулся с работы.
   - Рассказывай, Майка, как ты там поживаешь, замуж ещё не вышла? - Смеялся он, уплетая шаньги.
   - Нет, как видишь, - смеялась она, - никто пока не предложил.
   - Ты у нас девка красивая, работящая. Ищи себе мужа делового.
   - И как же его "делового" разглядеть? Вдруг дело в потёмках получится?
   - Сразу-то не сдавайся, днём на него посмотри.
   - И что я должна увидеть?
   - Днём-то больше можно увидеть... Самостоятельный ли...
   - А если, кроме влюблённости, на его лице ничего не окажется?
   - Не торопись. По разговорам многое можно понять. Что другие про него думают, поинтересуйся, что говорят.
   - Пойду-ка я посмотрю на ваше жилище, - встала она, - давно не заглядывала.
   Две небольшие комнаты родители разделили между собой, в южной стороне обитал папа Витя, в северной -- мама, в обоих комнатках было просторно, столики самодельные под скатёрками у окна, по одному креслу, у папы Вити газеты, у мамы вязка разложена. В промежутке между комнатами стоял знакомый трёхстворчатый шифоньер с большим зеркалом. Вместо дверей -- лёгкие занавески поверху. Спальню они себе расположили в большой северной части дома, выходящей на озеро, у двуспальной кровати лежал светлый ковёр, далеко не новый, но смотрелся приятно, с двух сторон окна -- два стула и две одинаковые длинные тумбочки. Здесь были светлые обои. Она присела у окна.
   - Что ты всё в окно смотришь? - Присел папа Витя рядышком. - Ничего ведь, кроме воды, не видно.
   - А мне ничего больше и не надо, отдыхаю от городской суеты. Папа Витя, мне в эту комнату стол надо.
   - Надо, так купим.
   - Нет, мне не такой, не магазинный надо.
   - Самодельный что ли?
   - Вот посмотри -- перед нами великий пейзаж. Я хочу, чтобы стол был его продолжением -- большой, круглый. Ты ведь на заводе работаешь, там ведь деревообрабатывающий цех есть. - Она встала, разъясняя. - Ровно полкруга перед окном чтоб стояло, вот отсюда досюда.
   - Это же полкомнаты, Майка! Как ты до середины-то будешь дотягиваться?
   - А середины никакой не надо.
   - Не понял.
   - У окна большое пространство будет, будто вырезанное, но тоже по кругу.
   - Это что же, сегмент получается?
   - Точно. Сегмент. С одной стороны у розетки можно воду вскипятить, кофе заварить. С другой у стенки можно утюг включить, или лампу настольную.
   - И что, напрочь к стенкам?
   - Как раз нет. По самой середине точно по центру он должен быть как бы разрезан. Хочешь -- хоть оба сегмента к любой стенке можно переставить, или слегка только раздвинуть, чтобы к окну подход был, но обе половинки должны быть идеально одинаковые, чтобы из них можно было составить цельный полукруг. Ножки резные красивые хочу.
   - Точёные ножки любой конфигурации -- это не проблема. Само полотно для верха как сделать? Не из досок же!
   - А на кухнях ты же как-то сделал. И мне так же подойдёт.
   - Пластик?
   - Его можно на заводе купить?
   - Выписать-то можно хоть что. Но есть ли он на складах? Тебе цвет какой надо?
   - Да такой же светло-рыжий меня устроит, он и к дереву отлично подходит, а деревянные части так же лаком покроем. Ты, главное, основу прочную сделай. - Фантазировала она. - А я, когда работать начну, куплю сюда огромный мягкий тёплый диван с такими же креслами. Такая красота будет! И цвет подберу в тон дерева! Все магазины, все базы объеду, но обязательно найду, что хочу.
   - Проще на мебельной фабрике заказать.
   - Точно, можно и так сделать.
   - Ладно, задачку ты мне поставила, за зиму что-нибудь придумаю. Только ты бы мне размерчики нарисовала.
   - Начерчу.
   - Посмотри-ка, никак дождь пошёл... Плащ-то захватила с собой?
   - Он всегда со мной, слава Богу, болонь много места не занимает.
   - Мать опять тебе обе сумки полнёхонькие нагрузила. Хорошо, что в субботу уезжаешь, провожу.
   - Так я ведь специально так задумала, одной-то мне с двумя тяжестями через пол-Дегтярки бы не дотащиться.
  
  
   х х х
  
  
   На четвёртом курсе им предстояло досконально изучить товароведение. Практика планировалась на весь март месяц, в апреле -- защита, в июне -- экзамены за среднюю школьную программу.
   Ещё одно яркое мгновение ослепило её среди затяжного осеннего дождя. Они с тётей под одним зонтиком возвращались в субботний день с занятий, когда та вдруг засмеялась:
   - Вон, никак твой мотоциклист ожидает тебя с утра.
   Тот стоял около своего "чуда", ничем не прикрытый, около их подъезда, смотрел куда-то в сторону. Её словно молния ударила, она даже вымолвить ничего не могла.
   - Игорь, вы нас ждёте? - Окликнула его тётя.
   Он повернулся, разглядывая обеих.
   - Здравствуйте...
   - Что ж ты на дороге? Хоть бы в подъезд зашёл. Иди быстро под крышу! Майка, веди его в квартиру, - шепнула, стряхивая воду с зонта и заходя в подъезд.
   - Вы откуда?
   - Из техникума... Давно стоишь?
   - Третий час...
   - С тебя бежит, как с неба...
   - Это кто?
   - Тётя. Она сказала, чтобы ты к нам зашёл.
   - А это удобно?
   - Ну не мокнуть же продолжать.
   - Я тогда мотоцикл здесь под балкон поставлю.
   Уже на ступеньках спросил:
   - Как её зовут?
   - Елена Сергеевна.
   Тётя простым приглашением в тысячу раз уменьшила её беспокойство по поводу неминуемого знакомства, все сценарии которого роем теснили её голову с тех пор, как она приехала из дома -- они все в одну секунду потерпели полный крах. И погода этому способствовала.
   - Игорь, быстро в ванную! - Командовала тётя. - Снимай с себя абсолютно всё. Майя, неси ему мой махровый халат. И сама переодевайся, пока я кипяток ставлю.
   Три дня назад включили, наконец-то, отопительную систему, в квартире было тепло и сухо. Они с Игорем смеялись, развешивая его одёжку на горячие батареи.
   - В тётином халате ты, как член семьи, - хмыкнула она.
   - Ты лучше ответь, почему не работаешь?
   - Игорь, я, вообще-то, на практике была. В техникуме учусь.
   - Могла бы и сказать.
   - Как-то не получилось... Ты ведь не спрашивал.
   - Ладно, проехали.
   - Носки вот мои натяни на ноги как-нибудь, они безразмерные.
   - Обувь бы куда-то ещё поставить...
   - Неси сюда, внутрь батареи всунем.
   Майка было вздрогнула, увидев тётю на кухне в её строгом рабочем костюме с лицом преподавателя.
   - Майя, тебе зелень резать, Игорь, тебе помидоры, огурцы помыть. Собирайте на стол, а я пойду умоюсь.
   Они молча принялись за дело. Потом он тихо спросил:
   - Она кем работает?
   - Преподаёт в техникуме.
   - Строгая?
   - Не то слово -- деспот! - Пугала она его, усмехаясь про себя.
   - Знал бы, что так получится, тортик бы купил.
   - На первый раз она тебя простит. Но только на первый.
   - Что вы тут шепчитесь? Думаете, я не слышу? Всё готово? Садимся. Майя, достань-ка коньячок с рюмашками.
   У них ещё с прошлого года была распечатана бутылочка коньяка, которого они тогда выпили по паре рюмашек в день шестнадцатилетия. Она достала её из серванта и, улыбаясь, поставила на середину стола.
   - Игорь, будь добр, распоряжайся, - улыбнулась, наконец, хозяйка, - и для знакомства, и от всяких недугов помогает, говорят. Нам с тобой по полной, а Майке половинки хватит, она у нас буйная, когда пьяная.
   - Елена Сергеевна, ну что ты меня так позоришь, - смеялась она.
   Игорь, видимо, понял иронию в их разговоре, тоже улыбнулся.
   - Она у нас малолетка ещё, - уточнила, улыбаясь, тётя.
   - Малолетка! - Удивился он.
   - Да, семнадцать только-только, - серьёзно говорила тётя, неоднозначно поглядывая на него.
   - Не похоже.
   - Похоже, не похоже, а вот так. Ну, давайте, будем здоровы! - Подняла первой рюмку.
   Обозначив начальную стадию разговора, ещё раз выпили, принялись за еду. Тётя постепенно целенаправленно сменила маску преподавателя на благожелательное лицо, не задавала никаких вопросов, предоставляя Игорю право самому выбрать тактику поведения, темы разговоров, изумительно тонко направляя их в нужное ей русло, непринуждённо поддерживала и, улыбаясь, соглашалась или не соглашалась. Майке очень хорошо было знакомо такое доверительное общение, и она успокоилась. Между делом, доедая горячее, заметила, что и бутылка, и стопки со стола каким-то образом уже исчезли.
   - Ох, и хитрая же у меня тётя! - Подумала она. - И меня подпоила, и Игоря разговорила, наверное, всё уже у него выпытала, что хотела.
   А те уже обсуждали устройство мотоцикла, потом перешли на погоду.
   - Майка, давай чаю нам сделай, - попросила тётя, - пора нам пироги с калиной доесть, неделя уж им.
   - У меня мама тоже очень любит пироги с калиной.
   - Семья-то у вас большая?
   - Мы вдвоём живём. Они уже лет десять, как развелись, но отношения, к моему удивлению, ещё поддерживают меж собой. Отец мне помог и мотоцикл купить, и квартиру нам трёхкомнатную оставил, и телевизор нам недавно купил.
   - Мама-то работает?
   - Нет, второй год на пенсии. Всю жизнь в школе проработала, последние годы биологию преподавала.
   - Вот ведь как жизнь складывается. Майка, а мы ведь с твоей свекровкой коллегами оказались. Игорь, тебе не кажется, что нам бы с ней познакомиться не мешало?
   - Она, поверьте, Елена Сергеевна, не будет против. Хорошая у меня мама.
   - А ты всегда с утра работаешь?
   - Нет. В три смены понедельно, с одним выходным.
   - С отцом часто видишься?
   - Мы работаем в одном цехе.
   - Ещё дети у него есть?
   - Девочка, в первый класс нынче пошла. Симка.
   - Как?
   - Сима. Серафимой назвали.
   - Интересное, необычное имя. Дружишь с ней?
   - Да, на мотоцикле катаю. Весёлая такая.
   - Молодец, Игорь. Сестра. Родственные отношения всегда надо поддерживать.
   - А скажите, пожалуйста, что-то я не понял, где у Майи родители?
   - Они в пригороде живут. Город Дегтярск. Слышал о таком?
   - Честно признаться, нет.
   - Это недалеко, шестьдесят километров от Свердловска. А здесь у меня живёт, пока учится. Ещё год ей до окончания техникума. Сложный год впереди.
   - Майя, а когда у тебя день рождения?
   - Восьмого мая. А у тебя?
   - А мне в последний день ноября двадцать три года будет.
   - Вся жизнь у вас, ребята, впереди. Идите-ка переверните развешенную одежду другой стороной, быстрее подсохнет.
   - Елена Сергеевна, вы извините, что я к вам в таком виде заявился, никак не предполагал о таком повороте.
   - Куда от непогоды денешься. Ладно, хоть тепло стоит. Ты что, и зимой на мотоцикле ездишь?
   - Нет, конечно. Окоченеть ведь можно. В гараже стоит.
  
  
   х х х
  
  
   - Елена Сергеевна, сегодня у нас будет парикмахерская, - торжественно объявила она о своём решении, - пора мне косу обрезать.
   - Долго думала?
   - Не один уже год терплю. Все девчонки уже со стрижками ходят, только двое в группе остались с волосами.
   - Что, совсем коротко?
   - Да, короткая молодёжная, как у тебя.
   - Тебя ведь мать как-то обрезала уже. Помнишь?
   - Да, вшей я тогда где-то нахватала. А запомнила потому, что мама тогда замуж вышла, и я в школу пришла с новой фамилией и с короткими волосами. Так легко мне тогда было! До сих пор это чувство осталось.
   - А косу-то сохранила?
   - Мама сохранила. В коробочке красивой продолговатой сейчас в кладовке лежит. Я специально терпела, чтобы волосы такой же длины выросли. Будут у меня теперь две одинаковые чёрные косы с белыми бантами рядышком лежать. Обрежешь?
   - Ладно. Только ведь придётся тебе каждый месяц подстригаться теперь.
   - Ну и что, все ведь так делают. А ты в какую парикмахерскую ходишь?
   - Ни в какую, мы на работе все научились друг дружку стричь.
   - Здорово! Значит, ты и меня обкорнаешь по-модному.
   - Что Игорь скажет?
   - Но это же мои волосы! При чём тут Игорь?
   - Вообще-то, короткая стрижка нам идёт. Модничай, пока молодая. Давай тогда убирай со стола, а я супчик заправлю.
   - Где стричься будем?
   - Перед зеркалом.
   Тётя туго-натуго заплела ей от самой шеи косу, вплела вниз ленту, вверху крепко-накрепко перетянула линию обреза шнурком и долго возилась ножницами, прядь за прядью перерезая жёсткие волосы.
   - Вот, принимай свой сувенир, - положила ей на колени, - любуйся на своё детство. Может уж и не отрастут больше такие-то. Не жалко?
   - Нет. Не жалко.
   - Передохнём? Или сразу продолжим?
   - Как скажешь.
   - Давай тогда, не вставая, закончим. Следи за моими движениями в зеркале, а я буду показывать и рассказывать, как правильно пользоваться расчёской и ножницами, так же, как и в парикмахерских это делают.
   Закончив дело, отправила её в ванную голову мыть. А потом она сидела перед трёхстворчатым зеркалом и смотрела, и смотрела, и насмотреться на себя не могла. Тётя подошла к ней сзади, положила на плечи руки.
   - Мы и правда с тобой очень сильно похожи.
   - Нам бы вот так вместе сфотографироваться.
   - Так давай завтра и соберёмся.
   - Много фотокарточек сделаем, всем раздарим, и в техникуме однокурсницам, и родным, и себе, и преподавателям можно, и в запасе оставим.
   - Пёстренькие блузки оденем, на светлом фоне должно красиво получиться. А потом зайдём в Пассаж и накупим тебе кое-что из бельишка, пока денег у нас с тобой достаточно.
   - У меня же есть пока.
   - Майка, ты вот-вот замуж выскочишь, потом не до этого будет, надо хотя бы элементарный запас сделать, плавок, лифчиков, ночнушек, постельного, колготки вместо чулков появились в продаже. И пора уже костюмчик тебе приличный приобрести и для защиты, и на первое время для работы пригодится, да и практика у тебя весной в престижном заведении будет. Потом не до этого будет.
   - Ладно, тебе виднее. Да и деньги действительно пока есть.
   Тётя не знала, что у ней не снимаются деньги со сберкнижки. Мама думала, что она копит на приданое, а сама она мечтала потратить их на красивую мебель для своего третьего этажа. И что мама её деньги от отца не расходует, тётя тоже не знала.
   - Приеду через неделю домой, родители меня не узнают!
   - Расскажешь им про любовь свою?
   - Нет. Нечего их беспокоить раньше времени, у них своих забот хватает. Елена Сергеевна, а как ты думаешь, Игорь самостоятельный?
   - Похоже, что да, самостоятельный. А к чему такой вопрос?
   - Папа Витя говорит, чтобы я искала мужа самостоятельного, - смеялась она.
   Товароведение показалось ей скучноватой дисциплиной, очень отличной от всех предыдущих. А может быть такое мнение сложилось у ней в связи с весёлой жизнью вне стен техникума. По выходным они с Игорем болтались по набережной, ходили в кино. Уже лёг настоящий снег, вокруг всё преобразилось, посветлели газоны, блестел сосульками водопад на плотинке, было сухо, морозно, но на сердце было горячо.
   Возвращаясь после объятий и поцелуев, садилась сразу за домашние задания, учебники, чтобы хоть как-то скрыть от тёти свои чувства. А среди недели они долгими вечерами вели разговоры всё о том же пресловутом товароведении. Тётя, что ни день, посвящала её во все тонкости, делилась мельчайшими нюансами её будущей специализации, неназойливо готовила её к общению с будущими коллегами по службе, интересно пересказывала жизни сотрудниц, с которыми пришлось бок о бок работать четыре с лишним года. Она была для неё и мягким воспитателем, и преподавателем со строгой системой взглядов, и в то же время оставалась родной тётей, почти подругой.
   Глядя на их общую фотографию, стоящую в рамочке на подоконнике, Майка с благодарностью думала иногда, что никогда бы, не живя у тёти, не получила бы столько знаний, обогативших её. Почти сухие тётины лекции в техникуме домашними вечерами превращались в интересные баталии, связанные с людьми, с разными взаимоотношениями, изменяющими даже судьбы многих, иногда полностью перечёркивающих предшествующие годы обучения.
   - Елена Сергеевна, а мне нравится продавцом работать.
   - Майка, пойми, тебе необходимо мозгами своими подняться на ступень выше существующего положения, соответствующую твоему будущему образованию, твоим способностям. Продавец, хоть и незаменимая часть в структуре торговых заведений, но это -- самая примитивная деятельность, нельзя на ней зацикливаться. Ты должна на своей шкуре испытать работу по регулированию торговых связей, тебе предстоит научиться работать с заведующими крупных супермаркетов, с директорами баз, ты должна суметь вжиться в уже давно отработанную систему -- это самое главное! Хотя бы несколько лет повариться в административной верхушке! А после этого -- только тебе выбирать-решать, кем ты будешь. Может просто домохозяйкой захочешь быть, детишек своих кормить кашей, мужа ублажать. Чем выше поднимутся твои взгляды, тем больше выбора окажется в твоих руках! Не понравится работать в Управлении торговли -- выберешь себе роль заведующего магазина, или директора базы, или может преподавателя, как я. А от продавца ты можешь шагнуть только к продавцу, не более. Тебе, не как сейчас твоим сверстникам, предоставляется и предлагается опыт работы, этот шанс надо использовать!
   Она почему-то не хотела знакомиться с его матерью, боялась, что он вдруг задумает пригласить к себе на день рождения и как-то в конце ноября поинтересовалась:
   - Игорь, а твоя мама знает, что ты все выходные со мной пропадаешь?
   - Нет. Не хочу пока приобщать её к нашим отношениям. Она же сразу всё близко к сердцу примет. А твои родители что говорят?
   - Они тоже пока не в курсе. Тётя сказала, не стоит их раньше времени беспокоить.
   - А что Елена Сергеевна обо мне говорит?
   - Знаешь, она многое пережила в жизни, вполне разделяет и мои чувства, и тебе доверяет, понравился ты ей.
   - Слава Богу, - смеялся он, - а то я всё ещё неловко себя чувствую после дождливого вторжения. А вот отцу я сказал, что подруга у меня малолетка.
   - И что он?
   - Так он сразу заметил, что я изменился. Пообещал кольца на нашу свадьбу купить. Подкалывает меня теперь, посмеивается надо мной.
   Торговых отделов в Облпромторге было несколько, в каждом по три-четыре комнаты, в них по три-четыре человека. В этот раз её участие никак не оплачивалось, так как свободных вакансий не было. Руководителем практики ей назначили средних лет спокойную светлую женщину, которая посадила её сбоку от своего стола и сразу начала рассматривать её программку, по пути рассказывая о структуре Управления.
   - Вот тебе сразу схема распечатанная у меня есть. Каждый товаровед отвечает за несколько торговых точек, обычно по схожему ассортименту. Я работаю с базами и магазинами по электротоварам, приборам, и подобными мелочами. Тысячи наименований.
   - Ольга Семёновна, мне бы сразу ассортимент распечатанный и перечень магазинов.
   - Хорошо, давай сразу и поработаем с документами. Формы учёта, заявок приобщим к делу.
   - Мне сразу трудно будет запомнить, а дома у меня много свободного времени, как-нибудь справлюсь.
   - Ладно, я тебе просто сделаю копии. Запоминать всего и не нужно, даже у меня на это около года времени ушло. Вот ещё обязанности должностные для товароведа под руку попались.
   - Ага, их надо. А в своих магазинах вы часто бываете?
   - В каждом один раз в два месяца, на-ко вот моё расписание на этот год. Обычно они сами здесь каждый день торчат, сама увидишь.
   Действительно, около каждого стола нет-нет да и появлялись представители торговых точек. Было непривычно шумно в замкнутом пространстве помещения, кто-то громко разговаривал по телефону, кто-то с кем-то серьёзно спорил в соседней комнате, постоянно хлопали двери.
   - Майя, я поняла, что тебе нужно. Отправляйся сегодня домой, знакомься с тем, что я тебе надавала, а завтра приходи с самого утра, утром здесь спокойнее бывает. Начать свою курсовую тебе есть с чего, а к завтрашнему дню я остальное тебе подготовлю. Так с недельку позанимаемся, а с седьмого вплотную сядем за отчёты, заявки и распределение товаров. Методичку можешь мне до завтра оставить?
   - Конечно. Всё на сегодня?
   - Да, иди занимайся, здесь тебе покоя не будет. Вот ещё рекламные брошюрки на поставщиков возьми на время, потом мне вернёшь, здесь много всего, и из Прибалтики, и из Белоруссии, и от местных производителей ассортимент, знакомься.
   А весна набирала обороты, солнце ослепительно светило, дороги подсыхали, хотя в тёмных уголках скверов снег ещё лежал. На восьмое марта их ждала к себе мама Игоря, предстояло совсем не шуточное знакомство.
   - Елена Сергеевна, ты совсем не волнуешься.
   - А что мне волноваться-то? Слава Богу, через пару месяцев тебе восемнадцать будет. Мне хватило того, что я весь год беспокоилась, пока ты с Игорем все вечера пропадала. Только ради бога не запусти учёбу в самый напряжённый момент, у тебя впереди и защита практики, и шесть экзаменов за среднюю школу.
   - Да всё ведь нормально у меня. Я же только в выходные позволяю себе отдыхать.
   - Когда родителям-то доложишь о своих намерениях?
   - Надо будет как-то собраться познакомить их с моим женихом. Ты съездишь с нами?
   - Наверное, надо, а то как бы они не запаниковали от неожиданности. Когда?
   - В конце практики, на выходные, а то потом совсем некогда будет.
   - Ладно. Съездим. Пусть готовятся к свадьбе.
   Вера Даниловна встретила их у порога с лёгкой улыбкой. Стройная подтянутая женщина, интеллигентная по повадкам, изо всех сил старалась не выглядеть строго. Быстро нашла с Еленой Сергеевной общий язык, оставив их с Игорем наедине. Квартира была большая, три отдельных комнаты, просторная прихожая.
   - Игорь, у меня двадцать восьмого марта практика кончается, в последние выходные нам надо будет к моим съездить.
   - Съездим.
   - Елена Сергеевна с нами поедет.
   - Для поддержки? - Смеялся он. - Ты же говорила, что они не строгие.
   - Молодёжь, давайте к столу! - Слышалось уже.
   - Пойдём, надо как-то пережить эту церемонию. - Поднимал он её, - Да не трясись ты так! Мама давным-давно свою строгость растеряла.
  
  
   х х х
  
  
   Она сидела перед окном в широкой комнате третьего этажа и задумчиво смотрела на блестящую водную гладь серого цвета, раскинувшуюся перед ней в виде огромного идеально круглого блюдца, окрашенного по краям сначала едва заметной полоской берега, потом по всему периметру -- густой зеленью соснового массива. Озеро. Озеро Ижбулат. Родное местечко её детства. Да, память у ней имела очень большие пробелы, мелочей она совсем никаких не помнит, только вехи, редкие вехи, отдельные эпизоды.
   Регистрация брака была через три дня после её совершеннолетия. Все только свои, да отец Игоря, да Ника свидетельницей, да неизвестный ей друг жениха. Накатались по городу на такси, потом домашнее застолье. Перед глазами все эти годы большое цветное красивое фото жениха и невесты -- белое платье, облегающее вверху и с очень пышным низом, закрывающим белые босоножки, богатая фата, скрывающая её до бёдер, улыбки и счастливые глаза у обоих.
   - Тётя... Одна тётя мне самый верный друг по жизни...
   Она посмотрела на широкое обручальное кольцо, потом медленно стянула его со своего пальца, положила перед собой на белое блюдце, убрав чашку из-под кофе. И смотрела, и смотрела... Мысли опять куда-то провалились...
   По распределению она попала, благодаря стараниям тёти, в Облпроторг товароведом. Все документы у ней уже были на другую фамилию. Через полгода -- декретный отпуск. В феврале родилась Маринка. Больше всех радовалась мама -- Вера Даниловна. Малышка была спокойной, и свекровка решила, что справится с ней и без родителей. Сразу после больничного она вышла на работу. Правда, её мучило грудное молоко, которое постоянно просачивалось сквозь одежду, и приходилось два раза за рабочий день его сцеживать, но нашли и этому применение -- стали кормить малютку, пока мама трудилась. Год прошёл в семейных хлопотах. А потом опять беременность, опять декретный отпуск, в ноябре - опять девочка, назвали Светланкой, так как в отличие от Маринки, уже бегавшей своими ножками, она была совсем светленькой с завитушками около лица.
   - Елена Сергеевна, не хочу я больше рожать. - Чуть не плакала она перед тётей. - Что я, как дойная корова три года подряд. Из одного декретного отпуска -- в другой! Только место на работе занимаю... Смотрят на меня, как на временную... Мелочами загружают... На побегушках у всех... Никакого постоянного дела мне не доверяют...
   - Майка, не надо плакать. Родила двоих, это же замечательно. Если не хочешь рожать, что-нибудь придумаем. Есть у меня знакомый врач, обещаю, что посоветуюсь.
   И через месяц ей мужчина-гинеколог что-то сделал, пообещав, что больше она беременеть не будет. Попросил только мужу об этой операции ничего не говорить и пару недель в половую близость не вступать. Она моментально, оформив очередной отпуск и забрав девчушек, уехала в дом к родителям.
   Поверив врачу, она обрела, наконец, успокоение и с неиссякаемой энергией принялась за освоение своего участка работы, да так активно, что коллеги не уставали восхищаться её способности и умению отвоёвывать себе достойное продвижение по службе. Опьянённая успехами на рабочем поприще, она и дома стала совсем другим человеком. Для неё теперь стало радостью готовить еду, болтать со сверовкой, гулять каждый день с девчушками, муж теперь ей не представлял угрозы в постели. Она расцветала день ото дня. И все они радовались семейному счастью открыто и непринуждённо.
   Каждый раз по весне Игорь садился на своё "чудо", он и из магазина продукты привозил, и всеми вечерами во дворе детвору на мотоцикле катал, и Маринка уже успела за руль подержаться, а они тёплыми вечерами со свекровкой на скамеечке только посматривали и смеялись над этим представлением.
   - А меня ты можешь научить на своём "чуде" ездить? - Как-то, смеясь, спросила она.
   - Майя! Вот здорово! Я давно хотел тебе предложить, но как вспомню, что ты боялась в первый раз сесть на него, почему-то мой азарт сразу пропадает. Обязательно научу!
   - Во дворе?
   - Нет. Мы на безлюдную дорогу уедем, чтобы никто нам не мешал.
   - Как ты думаешь, получится у меня?
   - Посмотрим.
   И всё лето по вечерам, облачившись в трико, футболку, кроссовки и в свою каску, она с неиссякаемым упорством осваивала премудрости этого действительно чудного чувства движения.
   - Вот, теперь, если за зиму изучишь все правила дорожного движения, то, если захочешь, подучишься, сдашь экзамены и получишь права.
   - Не надо мне никакие права, я ведь только так, для своей радости села за руль, чтобы доказать себе, что смогу. - Смеялась она.
   Елена Сергеевна вышла замуж, как ни удивительно -- за физрука. Оказывается, он уже более пяти лет добивался от неё этого. Они с Игорем присутствовали на их бракосочетании. Потом позвонила на работу мама -- налоговая делает проверку в конторе, и срочно надо приехать для продления срока аренды пристроя. Она до сих пор ни разу не заикнулась ни мужу, ни свекровке, что ей принадлежит дом. На работе ей полностью доверяли, и она, никого не уведомив, в понедельник рано утречком уехала в Дегтярск, сначала домой за своими документами. К обеду переоформили договор на её новую фамилию сроком на пять лет, потом -- в сберкассу переоформить получателя денежных средств за аренду. Очень поздно вернулась к своей семье, обманув всех, что пришлось задержаться на работе.
   Свекровь завела разговор об устройстве детей в один детсад.
   - Младшей-то ведь зимой уже три годика будет.
   В начале года по лютому морозу к ним заявились папа Витя с мамой. Младший сын его брата работал на Ямале и уже который год звал родителей и папу Витю за компанию к себе, вроде и жить там хорошо, и деньги очень большие платят. Старшего брата забраковали по возрасту, а им с мамой прислали вызов.
   - На север?
   - На север, дочка, мы собрались. Надо бы в доме-то кого-то прописать, вас ведь здесь пятеро.
   - И когда?
   - К июлю там должны быть. Полгода вызов действителен.
   - Так ладно, я пропишусь.
   - Дом-то у вас больно хорош! Нельзя такой один оставлять без присмотра, - проигрывала ситуацию свекровка, - и огород у вас приличный, его же обрабатывать надо.
   - Вера Даниловна, может вы с детьми совсем к нам переберётесь? Дом-то благоустроенный. Там и садик, и школа у нас в километре от дома, магазины, столовая под боком, вы же сами это видели.
   - Надо подумать. Заманчиво, конечно. В принципе, мне давно надоело в этом миллионном городе жить. Это молодым здесь хорошо, а старым да малым другие радости ближе.
   - Вот и думайте до лета. А ты, Майка, давай нам свой паспорт с выпиской готовь.
   Родители уехали в июне. Свекровка наслаждалась привольным воздухом, быстро перезнакомилась со всеми соседями. Девчушек приняли в детсад. Они с Игорем были теперь вольными птицами, но каждые выходные на своём мотоцикле навещали маму с дочурками, обратно везли еды на неделю, перезванивались по телефону чуть не каждый день и блаженствовали отсутствию посторонних глаз. И так пролетели ещё два года.
   Всё разрушил один телефонный звонок. Она сначала не поняла, кто с ней разговаривает срывающимся незнакомым голосом.
   - С кем я говорю? - Перебила она строгим голосом.
   - Отец Игоря, Алексей Петрович... Майка, дочка, беда у нас... Цех горит... Игоря скорая в больницу увезла... Ты меня слышишь?
   - Слышу...
   - В сороковую... Найдёшь?
   - Постараюсь... Я побежала... - И уже на весь кабинет кричала. - Скажите, как до сороковой больницы доехать! На Уралмаше пожар!
   Он, не приходя в сознание, умер от ожогов на следующее утро. Свекровка, онемев от случившегося, не могла ответить на вопрос "Где дети?". Сгорела ещё крановщица и ещё один рабочий. Ничего не добившись от свекровки, сказала отцу Игоря, что поехала за детьми, вернётся только к вечеру. Девчушки, как ни странно, утром были в садике. Оказывается, бабушка их оставила соседке, когда уезжала, сообщив о пожаре.
   - Тётя Нюра, сами понимаете, мне вернуться надо. Приглядите за девочками?
   - Конечно, Майя, не беспокойся...
   - Детям там сейчас не место...
   - Конечно, слишком малы... Езжай... Справимся...
   - Спасибо...
   Хоронил всех троих завод. Чтобы справиться и с матерью, и с детьми, пришлось взять очередной отпуск. Свекровь никак не хотела покидать свою квартиру теперь, поэтому пришлось забрать сюда и девчушек. Но она понимала, что ей срочно нужно определиться с выбором -- где жить? И она этот выбор сделала.
   - Дети ходят в садик! Там мой дом! Там я прописана!
   Через неделю вернула детей в детсад. Попросила, чтобы Алексей Петрович помог ей с машиной, чтобы вещи перевезти. Свекровка безучастно смотрела, как она собирается, пакует коробки, чемоданы.
   - Мама, ты знаешь, как к нам добраться, - подсела она, - мы всегда будем рады видеть тебя. В любое время. Слышишь, мама?
   - Слышу... Слышу... Всё слышу... Но я никуда отсюда не поеду...
   Отец Игоря пообещал, что оформит на детей пособие по случаю потери кормильца.
   Заведующая Универмага приняла её на работу продавцом.
   - Спасибо, Анна Петровна.
   - Не засиживайся дома, это горю не поможет.
   - Я ещё в отпуске десять дней буду. И пособие на детей надо оформить до конца.
   - Делай свои дела, как-нибудь всё образуется.
   - Анна Петровна, у меня ведь они обе садиковые ещё, как-то бы мне выходной на воскресение сделать.
   - Сделаем.
   - Спасибо. До свидания.
   Вот так она в двадцать пять лет стала вдовой. Работа с утра до вечера, двое дочек, огромный огород, дом в три этажа и всего -- одни женские руки. Слава Богу, деньгами они были обеспечены.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 3
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   - Поди уж девчонки-то меня потеряли?
   Забрав пустую чашку, блюдце с обручальным кольцом, спустилась на второй этаж. Смех в детской комнате согрел реальность.
   - Мама, мама, опять меня Маринка дразнит: "Светка -- белая конфетка"!
   - Марина, ты ведь уже большая, тебе ведь нынче в школу собираться, а ты всё ещё дурачишься. Давайте обе умываться, прибирайтесь у себя, да завтракать пора, у меня лепёшки скоро готовы будут с молоком.
   - Со сметаной?
   - И со сметаной.
   Она ещё прошлым летом в присутствии Елены Сергеевны и Якова Кузьмича сообщила детям, что папы больше нет -- умер, схоронили, в землю, что бабушка горюет, плачет, но осталась в городе, обещала приехать в гости. Что они поняли из её сухих слов, она не знала, но вопросов пока не задавали.
   Родители осваивали север, звонили редко, в основном папа Витя справлялся о свалившемся на её плечи хозяйстве. Свекровка звонила, что скучает, просила привезти ей Светланку, но Майя не хотела разлучать девочек. Сидела, смотрела, как они уплетают горячие квашеные лепёшки, отобирают друг у дружки пиалу со сметаной, смеются, толкаются плечиками. Одна чёрная, другая светло-русая, но обе с высоким отцовским лбом, лёгкими завитушками, и обе с глубокими серо-зелёными глазами. Старшей только-только исполнилось семь, а младшей в ноябре будет шесть, разница в возрасте немногим менее двух лет.
   Сравнивая своё детство с сидящими перед ней живыми существами, думала, что они совсем не такие, какой была она. Маринка так точно ничего общего с ней не имеет, не увидишь её с грязными ногами, тем более босыми, даже, идя купаться, она одевала сначала носочки, только потом сандали. Не дай бог руку замарает -- сразу ей надо с мылом вымыть.
   - Не то, что я, до школы меня мама замарашкой звала. Да и в школе одна клякса за другой в моих тетрадках были. Хорошо, что сейчас с первого класса дети шариковыми ручками пишут, а мы в своё время на привязи к портфелю в специальном мешочке чернильницу носили. А как с пригорка зимой на портфеле не скатиться! Вот тут наша чернильница, как правило, и разливалась. Да и воспитывала обеих по большей части педагог свекровка, а не я. И алфавит обе знают, Маринка писать уже умеет, считает, память у ней хорошая. И младшая за ней тянется.
   Ещё одно ужасное воспоминание вдруг пришло на ум -- она всегда очень громко смеялась и, главное, ей это нравилось, хоть дома, хоть на улице она всегда громче всех кричала и смеялась. Только посидев первые дни за партой, заметила за собой это неприличие, и сразу стала другой.
   - А девчонки мои червяков, пиявок и жуков боятся, - усмехнулась она, - глупые, городские с малых лет. - И мысли перекинулись почему-то далеко от стола. - Интересно, а мотоцикл Игоря так же в гараже стоит? Может сюда его пригнать? Далеко ведь каждый день на работу приходится бегать. В нашей "деревне" можно и без прав поди ездить? И вечерами пораньше дома буду. Заправка здесь рядом, у завода.
   Эта задумка подняла её из-за стола, она быстро направилась к телефону, набрала номер.
   - Мама, это я, Майя. Мама, как у тебя дела?
   - Да слава Богу, дочка, зима кончается.
   - Рано нынче снег сошёл.
   - Да, пригревает. Вы-то как? Сытые хоть?
   - Вон, квашеные лепёшки едим, все в сметане вывозились. Приехала бы, хоть поговорили бы.
   - Может в мае соберусь, огород помогу копать.
   - Мама, я хочу тебя спросить, мотоцикл так и стоит в гараже?
   - Наверное. Понятия не имею, даже ни разу не вспомнила об этом. Надо у Алексея Петровича спросить, может он туда заглядывал.
   - Мама, а ты не будешь против, если я его к себе заберу? Конечно, с Алексеем Петровичем посоветуюсь. Я ведь умею ездить.
   - Дело твоё. Мне-то он совсем ни к чему.
   - Спасибо, мама, а то мне до работы каждый день шесть километров ходить приходится, далеко очень. Спасибо. Ждём тебя, приезжай. До свидания.
   - До свидания, дочка.
   Тут же позвонила отцу Игоря -- он был не против и предложил свои услуги по снятию с учёта и перегону мотоцикла.
   - Давай в следующее воскресение я на нём и приеду к вам.
   - Может хоть канистр пару захватите?
   - Конечно, всё, что смогу, привезу.
   - Каски ещё обе прихватите, девчонок своих возить в садик, в школу буду.
   - Привезу.
   Книжный магазин был далековато от универмага, напротив центральной сберкассы, а ей загорелось приобрести правила дорожного движения, о которых она не имела ни малейшего представления. Пришлось вместо обеда туда слетать, купила брошюрку с огромным количеством дорожных знаков.
   - Хоть взглянуть, на что это походит.
   В принципе, только от дома до завода не было асфальта, а все остальные дороги и трассы объездные были довольно приличные, шахтёрский город был богатым.
   Алексей Петрович приехал к обеду. Маринка немного стеснялась, а младшая распоясалась от любопытства, тёрлась о него сбоку, из его тарелки что-то вылавливала, в глаза заглядывала, не переставая смеяться.
   - Спасибо. Наелся. Теперь показывайте, как вы тут поживаете.
   Светланка утянула его за руку в комнату, а Маринка тихо спросила:
   - Мама, это правда наш дедушка?
   - Да, ваш дедушка... Это отец вашего папы.
   - Папы, который умер?
   - Да, дочка. Если помнишь, я в прошлом году говорила, что схоронили.
   - Помню. А он на папином мотоцикле приехал?
   - Да, на папином.
   - И где он сейчас?
   - Кто?
   - Папа.
   - Я летом вас обязательно свожу к нему на могилку, это в Свердловске. Соберёмся и съездим все вместе, и с бабушкой, и с Еленой Сергеевной, и с дедушкой.
   - Майя, мотоцикл-то ведь как-то вымыть бы надо, дороги-то грязнёхонькие.
   - Может к озеру спуститься?
   - Тряпки найдутся?
   - В кладовке много, выберите сами.
   - Дедушка, я с тобой, - засобиралась Светланка.
   - Дочка, наряди-ка её во что похуже, извозится ведь вся. Где потом оставить-то?
   - Гараж, я думаю, не стоит открывать, двери там большие, да и кирпичи там сложены прямо у дверей внутри, что от строительства остались. Лучше поставить под лестничной площадкой, ведущей на первый этаж. Я специально там линолеум постелила, чтобы пол не испортить и мыть легче было. Места там достаточно, я даже развернуть его легко смогу, и на выходе всего одна ступенька, а в гараж я его на зиму поставлю.
   - Понял. Светланка, готова?
   - Готова.
   - Пошли.
   Курсы начинались в апреле и кончатся в начале июня. А тут ещё страна переходила на пятидневную рабочую неделю, контора изменила режим работы у всех магазинов, теперь рабочий день все начинали не с одиннадцати, а с десяти часов утра до семи вечера с перерывом на обед с двух до трёх, продавцы по переменке отдыхали два дня в неделю, это было ей на руку. Она попросила среду и субботу, так как именно в эти дни планировалась учёба для получения прав на вождение.
   Каждый вечер спускалась она к своему мотоциклу, оглядывала, ощупывала, разговаривала с ним. Рядом стояли канистры, одна полная, запасное колесо, сумка с инструментами, две каски.
   - Придётся мне пару брючек приобрести, чтобы в дороге по городским улицам прилично выглядеть. И жилетку-безрукавку кожаную меховую завтра же куплю, пока висят в магазине.
   В группе было всего пять человек, и только она одна -- дама. Из четырёх парней один постарше её, а трое только-только кончали школу. Занятия проходили на территории Рудоуправления с утра, кто утром был на работе или в школе, приходили заниматься вечером, поэтому утром, как правило, были только двое-трое. Педагогом был пенсионер, любитель своего дела. Давно она не была ученицей, и старалась изо всех сил. По словам руководителя, в Дегтярске за десять лет работы ему ещё не приходилось делиться своим мастерством с дамой. Теорию она просто зубрила, и засыпая, и просыпаясь, и тайком на работе спрашивала себя. Полегчало немного, когда началось вождение, сначала на трёхколёсном. Конечно, она сразу почувствовала разницу со своим лёгким мотоциклом, но ни разу не обмолвилась вслух, что у неё уже есть транспортное средство, так как из парней только один пока его приобрёл, судя по разговорам.
   И вот она первый раз вывела своё "чудо" на улицу, заглянула в бачок, проверила зажигание и решила проверить свои ощущения по сравнению с трёхколёсным. Скатилась на тормозах вниз, сделала пару кругов по набережной, потом поднялась к себе, захватила пустую канистру с деньгами и отправилась на заправку к заводу.
   Елена Сергеевна позвонила, что собирается в декретный отпуск и приедет к ним погостить. На сердце немного потеплело от женской радости за тётю. Благодарность за прожитые рядом годы всегда согревала её, даже с мамой они не были так близки, как с тётей. Вспомнилось, как та наряжала её перед свадьбой. Все платья свои, которые она хоть раз надевала, отдала ей. А сколько пелёнок, распашонок, платьиц она надарила её девчушкам!
   Елене Сергеевна приехала уже по теплу. Удивилась, увидев знакомый мотоцикл, ещё больше тому, что она учится на курсах.
   - Ты надолго?
   - Дней на десять.
   - Девчонок в садик отводить будешь, они радёхоньки будут.
   - А ты почему не на работе?
   - У меня два дня выходных, среда и суббота.
   - Нашу торговлю тоже всю на пятидневки перевели. Кто-то из заведующих штатное своё увеличил для подмены. У вас ведь Универмаг тоже большой оборот имеет, не мешало бы тоже хоть одного человека для подмены иметь.
   - Мне это не решать.
   - Надо будет мне повидаться с вашей заведующей. Как она там?
   - Нормально вроде.
   - Майка, может тебе попроситься в свой магазин продавцом? Удобней бы было.
   - Я сначала тоже так думала, а сейчас даже рада, что не обмолвилась об этом, в Универмаге интересней, покупателей много и товаров разнообразие. Меня сейчас на ткани поставили. А в нашем что? Хозтовары да рабочая одежда. А в Универмаге просторные светлые залы, два этажа, в центре города. Мне там интереснее, все знакомые, весь город там проходит. Вот сдам на права, и дорога до работы будет занимать всего десять минут.
   - А зимой?
   - Эта зима трудной была, но я ведь выдержала! Перебьёмся как-нибудь и в следующую. Там ко мне все хорошо относятся.
   - Ну смотри сама. Тебе виднее.
   - Когда рожать собираешься?
   - В начале июня.
   - Как-то бы надо второго июня к Игорю на могилку всем собраться, девчонкам своим обещала.
   - Соберёмся. С Верой Даниловной-то общаешься?
   - Конечно. То она звонит, то я, обещала приехать к огородной компании.
   - Не жалуется?
   - Нет, не жалуется.
   - Я тоже нет-нет да и позвоню ей, в новогодние праздники мы её проведать съездили.
   - Она рассказывала.
   - Когда твои курсы кончаются?
   - К первому июня обещали права выдать.
   - Молодец ты, Майка. Рада за тебя. В огороде-то я тебе нынче не смогу помочь.
   - Как-нибудь сама справлюсь с двумя-то выходными днями. Сколько смогу, столько и посажу. Картошки хоть увезёшь?
   - Ничего не повезу, всё у нас есть, Яков Кузьмич доставкой занимается.
   - Маринке в школу осенью, не знаю, что у ней получится. Хочу на сентябрь отпуск взять.
   - Правильно сделаешь. А в воскресение они у тебя с кем?
   - Одни. Спят до обеда. Соседка, тётя Нюра, приходит их в обед покормить, да сидит с ними до вечера, пока я на работе.
   - На третьем-то всё так же пусто?
   - Не совсем. Пойдём, посмотришь. Я себе кровать новую в южную спальню поставила. Шикарную! Застелила красиво. В комнате два кресла теперь стоят, мягкие. И ещё трельяж, как у тебя, такой же купила.
   - О! Вот это стол! - Остановилась тётя с возгласом в северном зале.
   - Папа Витя ещё перед отъездом сделал. Нравится?
   - Бесподобно!
   - И в кухне ещё. Тоже под рыжий пластик, на таких же ножках могучих.
   - Очень эффектно! Сам сделал?
   - Всё сам. На заводе ножки и бордюры выточил, сам обжёг и лаком покрыл. Кстати, он не сплошной -- раздвигается на две части.
   - Великолепно!
   Рассмотрев все домашние радости, собрались вместе до садика за девчонками.
   - Куда спать меня положишь?
   - Выбирай сама, хоть первый этаж, хоть третий, хоть второй. Девчонки у меня родительскую двуспальную кровать освоили, а я с ними рядышком на северной стороне устроилась, можешь на моём месте расположиться, я хоть отдохну от них чуть-чуть.
   - Ладно, сделаю тебе передышку. У тебя тут уже что-то, вижу, посажено?
   - Морковка три грядки.
   - И здесь перекопано...
   - У всех домов клумбы цветочные который год, а я решила вдоль дорожки с обеих сторон от дома до причала простых ноготков насадить, они же многолетние, возни меньше, и цветут до самого снега. Хоть немного красоты появится. Я копала только, девчонки сеяли. Может что и взойдёт.
   - Ноготки неприхотливые.
  
  
   х х х
  
  
   Она первый раз ехала на работу на мотоцикле. С правами в кармане. Можно было, конечно, сократить путь по улице Горной среди частных домов по каменистой дороге, но она любила ездить по асфальту.
   - Там ещё всяких бутылок, стёкол, может гвоздей поди набросано. - Оправдывала она своё желание эффектно выглядеть среди редко встречающегося транспорта. - Ни у кого в Дегтярске нет такого чёрного лёгкого мотоцикла!
   Четыре грузовых машины, хлебовозка, да один автобус местный встретились ей на всём пути.
   - Даже ни одного светофора в городе нет! - Удивлялась она. - Всего семь дорожных знаков! И зачем мы так много учили!
   Она уже давно задумала, что оставлять его будет в огороженной части заднего двора Универмага, где с фургонов почти ежедневно разгружают товар. Приехала немного пораньше, чтобы успеть до начала рабочего дня сменить брюки на юбку.
   - Тётя Женя, здравствуйте! - Смеялась она вышедшей выбросить пустые коробки в мусорные контейнеры техничке. - Будете теперь за моим транспортным средством присматривать! Согласны?
   - Майя! Это ты что ли!
   - Я, тёть Женя, я. Не узнала?
   - Ишь чего удумала... Твой что ли?
   - Мой. Каждый день теперь ездить буду. - Ставила она своё "чудо" далеко от въезда впритык к торцовой стене здания под крышу.
   - Я, конечно, присмотрю, только каску на нём не оставляй, за всеми ведь не углядишь.
   - Ладно, заберу в раздевалку.
   Открывать и закрывать магазин входило в обязанности старшего продавца первого этажа, она и приходила на полчаса раньше всех, и уходила последняя, ей за эту заботу доплачивали, а жила совсем рядом с магазином. Основная же масса работников входила и выходила через парадный вход, поэтому целую неделю никто не обратился к ней с любопытным вопросом. Ей этой недели хватило свыкнуться со своим новым статусом водителя.
   В пятницу после садика они ехали в Свердловск -- завтра, второго июня, год со дня смерти отца.
   - Мы у бабушки ночевать будем? - Радовалась младшая.
   - Конечно.
   - Сколько ночек?
   - Одну.
   - Может она с нами обратно приедет?
   - Зовите. Может сможете уговорить.
   Маринка всю дорогу молчала, только смотрела в окно автобуса. До знакомого подъезда добрались к девяти вечера. Во дворе шумела детвора, на скамеечках среди цветущей сирени сидели старушки, грея спины на солнце.
   - Здравствуйте! - Поприветствовала она всех.
   - Добрый вечер, Майя. В гости?
   - Да. Проведать приехали.
   - Мама, я на качели! Можно? - Просилась Светланка.
   - Иди, недолго только.
   - Марина, ты так выросла! В школу ходишь?
   - Нет, только собираюсь ещё.
   - Присаживайтесь, посидите с дороги.
   - Нет, надо нам добраться до места, там отдохнём. Пойдём, дочка. - Отказалась она.
   Знакомая дверь, как всегда, была не заперта.
   - Мама! Это мы!
   Свекровка поднялась с дивана, вышла в прихожую. Такая же сухощавая, с измученной улыбкой.
   - Приехали! Я уж заждалась. Мариночка, какая ты большая стала. Не узнать! - Поцеловала внучку. - Вы вдвоём?
   - Светка на качели убежала.
   - Здравствуй, Майя. - Обняла, прильнула всем телом, сдерживая рыдания. - Давно я вас не видела... Проходите... Умывайтесь с дороги...
   Пока те кудесничали на кухне, она заглянула в комнату, выключила никому ненужный телевизор.
   - Ничего за год не изменилось. Те же шторки, тот же коврик посреди на полу, диван, кресла.
   Открыла дверь в детскую -- пусто. Как она тогда забрала кровати и этажерки, так это и осталось ничем незанятое помещение. К горлу подступил комок тяжести. Потянула за ручку дверь в свою спальню -- так же стояла двуспальная кровать, аккуратно заправленная, шифоньер, приоткрыла дверцу -- пустой. Слёзы брызнули из глаз. Опустилась на стул у окна и заплакала навзрыд, уронив голову на руки. Сколько счастливых лет провела она здесь, обласканная любовью! Все чувства, ещё живущие в ней, выплеснулись вдруг наружу. Как будто не было этого года с сотнями мелких неотложных дел, совсем не радовавших её. Сухие, легкие руки коснулись её плеч.
   - Ох, мама, как мне плохо одной!...
   - Мне не легче, дочка... У тебя хоть дети есть, а у меня совсем никого... Хожу из одного пустого угла в другой... Пойдём на кухню, там Светланка прибежала... Давно я детских голосов не слышала...
   - Я умоюсь только. - С трудом оторвала тяжёлую грудь от стола.
   Все столы на кухне были заняты подносами с пирогами. Она вопросительно взглянула на свекровку, та поспешила ответить:
   - Это Алексей Петрович всё привёз из заводской столовой. Я уже давно ничего не стряпаю. Суп будешь?
   - Нет. Я только чай попью.
   - Мама, ты же любишь с капустой, на вот, вкусный, попробуй. - Положила ей на блюдце Светланка огромный кусок пирога. - А мы завтра рано на кладбище поедем?
   - В десять часов обещали, - ответила бабушка.
   - На чём?
   - На автобусе.
   - Далеко?
   - Далеко.
   - Спасибо, бабушка, я наелась. - Трезвонила Светланка. - Где нам спать?
   - На диване я вам постелила обеим. Можете и телевизор включить.
   - Спасибо, я тоже наелась, - встала Маринка.
   - Бабушка, - вернулась младшая, - а ты где спать будешь? С мамой?
   - Я рядом с вами в кресло-кровати себе постелю. Попозднее. Иди, не мешай нам поговорить.
   До темна сидели они, делясь пережитыми тяготами за минувший год, то у одной слёзы лились, то у другой. Одна оплакивала свою любовь, другая -- свою.
   Она уже давно промочила свою подушку, а грудь разрывало от сдерживаемых рыданий. Она даже не подозревала никогда, что у ней может быть столько слёз, она даже припомнить не могла, что когда-то плакала. Давно уже за окном смолк шум трамваев, погасли городские огни на улицах, а она металась по кровати. Она не думала о свекровке, не думала о детях, не думала о муже -- она оплакивала свои невостребованные сейчас чувства, свою никому ненужную молодость, своё горячее тело, яркую внешность, своё одиночество, известное всем окружающим.
   На служебном маленьком автобусе ехали очень долго. Всего двенадцать человек -- их четверо, отец с дочерью Серафимой, тётя с мужем, и четыре соседки. Думала, глядя в окно, что одной ей бы сроду не найти этого кладбища, столько загородных трасс они пересекли.
   - Я только на девятый и сороковой день здесь была, Алексей Петрович возил, - вздохнула свекровка, - одна я бы просто заблудилась.
   Кладбище было огромным. Отец подвёл к трём могилкам, одинаково оформленным, с низкими мраморными надгробьями, с одной датой смерти, с одним длинным столом около трёх оградок. Она влажными глазами смотрела на овальную фотографию с весёлым молодым лицом, прикрывая платком почему-то трясущиеся губы. Вздохнула, взяв протянутую стопку водки. После слов отца, как все, выпила. Потом глаза её встретились с внимательным взглядом Маринки. Стали слышны разговоры. Обратила внимание на не по-детски пышную грудь Серафимы, стоящей напротив.
   - Ей ведь уже пятнадцатый год... Уже лифчик носит... Как быстро растут чужие дети...
   Разлили ещё одну бутылку водки. Тётя подсела рядышком.
   - Как ты, Майя?
   - Не знаю... Слёзы не слушаются... Просто не верится, что всё уже прошло... И никогда уже не вернётся...
   - А я послезавтра в больницу... Срок подходит.
  
  
   х х х
  
  
   Опустошённая уже осознанным горем, она рефлекторно ездила на работу, занималась домашними делами, пропалывали с девчонками грядки с мелочью, посадили два рядка первых клубничных усов от соседки, окучивали картошку. Ноготки взошли двумя широкими рядами с обеих сторон асфальтовой дорожки. Водила дочерей купаться, хотела, чтобы они научились плавать. Но Маринка брезгливо входила в воду, отгоняя от себя назойливых стрекоз, лишь окуналась и сразу выходила из воды, морщась от попадавшихся под ноги мелких ракушек, предпочитала больше лежать загорать. Светланка же не вылезала из воды, ползала на руках, поднимая у берега песок, ковырялась у берега, ищя пиявок и досаждая ими сестрёнку.
   Как-то сидели они на причале. Дед Матвей, сосед, присел рядышком.
   - На озеро любуешься?
   - Да, хорошо здесь, прямо у дома. Дед Матвей, а ты когда-нибудь видел, как лилии растут?
   - Нет, не приходилось.
   - Я видела, ты ведь с лодки рыбачишь иногда.
   - Ага. Один раз даже кошку накормил досыта, - смеялся он.
   - А лодка у вас новая.
   - Да, хорошую лодку дети приобрели.
   - А давай сплаваем с тобой за лилиями, они сейчас в самом цвету.
   - А ты знаешь, куда?
   - Конечно, я же здесь выросла, все берега знаю.
   - И что, прямо сейчас?
   - Можно прямо сейчас, - смеялась она.
   - Что, с девчонками?
   - Нет, их брать нельзя, они плавать не умеют. Озеро-то, говорят, бездонное. А ты плавать умеешь?
   - Я умею. Я даже в Волге когда-то плавал.
   - Так что, сплаваем?
   - Давай. Вёсла только принести надо.
   - А я за ножницами схожу. - Встала она. - Девочки! Марина! Светланка! Идёмте домой!
   - Мама, так солнце же ещё не спряталось...
   - Пойдёмте, пойдёмте, некогда мне. Во дворе поиграете.
   Накинув трико и захватив большие ножницы, сбежала вниз. Забралась в лодку на нос и смотрела, как дед Матвей ковыляет к берегу с вёслами.
   - Ну, говори, куда править?
   - Вон к тем болотным зарослям.
   Вёсла медленно упирались о воду. Солнце слепило глаза, и она повернулась по ходу движения, бороздя рукой по упругой блестящей воде.
   - Не сбились с курса?
   - Нет.
   - Говоришь, выросла здесь?
   - Ага.
   - А муж у тебя где?
   - Год, как схоронили.
   - Болел?
   - Нет, на работе несчастный случай.
   - Дети сироты, значит... Трудно одной такое хозяйство тянуть.
   - Вот, скоро уже, можно прямо к берегу теперь.
   - Ох ты! И правда, цветы!
   Нос лодки врезался в гущу раскрывшихся лилий, замедлив движение.
   - Ты сиди спокойно, я сама нарежу. Сколько?
   - Хоть с десяток можно.
   Вытягивая один за другим стебли, она обрезала их, складывая на сухое дно лодки.
   - Всё! Поехали обратно. Насмотрелись? Только всем-то не рассказывайте, а то быстро выпластают всё вместе с корнями.
   - Ладно, сохраню тайну, - смеялся он.
   Три цветка она поставила плавать в глубокое блюдо. Три завтра отправит с девчонками в детсад, ещё три увезёт на работу, пусть все полюбуются на творение природы. Пошла искать своих девчонок, пора ужинать.
   - Мама! Мама! - Те уже бежали навстречу с возгласами. - Дед Матвей сказал, что ты с ним за лилиями плавала!
   - Почему нас не взяла!
   - Вот когда научитесь плавать, тогда я вас и возьму с собой.
   - Где? Покажи!
   - В комнате на столе, - едва поспевала она за ними.
   Они медленно приблизились к трём плавающим бутонам. Не смея коснуться, смотрели расширенными глазами, обходя круглый стол со всех сторон.
   - Нравятся?
   - Они что, так в воде и растут?
   - Да, так в воде и растут, прямо посреди озера, - смеялась она, - в садик завтра три вам дам, покажете всем.
   - А как мы три на двоих разделим? - Спросила Марина. - Мы же в разных группах.
   - Тогда по одной возьмёте.
   - Что, так в воде и понесём?
   - Донести можно и без воды. Давайте хорошенько умывайтесь, а я еду приготовлю.
   - Мама, а ты во сколько лет плавать научилась?
   - Ох, Светланка, мне мама говорила, что я плавать раньше научилась, чем под стол пешком ходить.
   Появилось ещё одно беспокойство, оказывается, выпускную группу садика с первого августа распускают по домам. Хоть Маринка и была серьёзной, не в пример младшей, но вставала проблема с горячим питанием. Пришлось купить два больших термоса, один для чая, другой для супа. Она пока не разрешала им прикасаться к газовой плите и к электричеству.
   - И чем она одна целый день заниматься будет? Слава Богу, хоть купаться не любит, значит, на берегу пропадать не будет, - думала она. И обратилась к дочери, - Марина, теперь за Светланкой ты будешь в садик ходить, можешь даже после полдника её забирать.
   - Я тоже так уже подумала.
   - Можешь салат к вечеру уже приготовить, чтобы не ждать, когда я вернусь.
   - Я смогу и в магазин за хлебом, и за молоком сходить.
   - Согласна. Только присматривай за ней вечерами, неизвестно, куда её черти поманить могут, пусть только во дворах играет.
   - Мама, а возьми меня с собой на работу, я хоть посмотрю, где ты работаешь.
   - Можно, но пару раз, не больше, мне ведь там посидеть даже некогда.
   - На мотоцикле?
   - Конечно, я уж давно пешком в такую даль ходить разучилась.
   - Вот здорово!
   - Марина, если далеко уходить будете, не забывай дом на ключ закрывать.
   - Не забуду. Мама, а тёте Нюре к нам не обязательно по воскресениям приходить, мы бы со Светкой лучше в столовую обедать ходили, рядом ведь.
   - Я не против. Я рада буду, если получится. Кормят там, говорят, хорошо.
   - Когда бабушка у нас жила, мы много раз ходили.
   - Да ты что! Я и не знала. Замечательно. Деньги считать ты уже умеешь. А в субботу все за черникой пойдём.
   - В лес?
   - В лес.
   - Все?
   - Все. Надо пособирать, на зиму варенья сварить надо. Тётя Нюра давно у меня просится, говорит, никогда не видела, как черника растёт.
   - Это же такие маленькие ягодки, я видела, их у завода бабки продают.
   - Вот, ягодка по ягодке и насобираем втроём-то.
   - Далеко?
   - Рядом с берегом прямо. Хоть по лесу набегаетесь, спать крепче будете.
   - А ты в школу меня уже записала?
   - Записала.
   - А для чего ты перекапываешь?
   - Грядки с луком и укропом мы уже освободили, я на их месте ряды высокие для клубники сделаю, ранней весной от наших первых кустиков первые усы в них отсадим. Если хорошо примутся, то через год у нас клубники будет -- завались! И на варенье хватит, и поесть.
   - У нас самая красивая дорожка между ноготками цветущими, ни у кого такой нет.
   - Да, мне тоже нравится. Где наша неугомонная-то носится?
   - На каруселях.
   - Пойди, зови домой. Я заканчиваю. Слава Богу, ещё один день к концу подходит.
   В последнюю неделю августа она посвящала их в свои планы, как всегда, за ужином.
   - Вот что, красавицы мои, послушайте меня внимательно. Я с первого сентября -- в отпуске.
   - Не будешь на работу ездить? - Встряла младшая.
   - Не буду. Специально попросила в сентябре, чтобы Марину в школу хоть в первые дни проводить.
   - Меня и один раз достаточно, что я, сама не дойду что ли.
   - Пусть даже один раз. Ещё для Светланки новость -- у тебя тоже отпуск две недели будет.
   - В садик ходить не буду?
   - Да, разрешили тебе со мной дома побыть.
   - Ура-а-а!
   - Но! Проводим Марину в школу и сразу же поедем с тобой за опятами. Видела, вчера уже продавали бабульки около магазина?
   - Это куда мы поедем?
   - В лес.
   - На мотике!
   - На мотоцикле.
   - Ура-а-а!
   - Каждый день с утра будем ездить.
   - Далеко?
   - Не очень. Знаю я одно местечко, опят там раньше было видимо-невидимо. Помните, мы на просеку широкую выходили, когда ягоды собирали?
   - Да.
   - Вот. И дорога там есть, проехать можно. Туда и поедем с тобой.
   - А опята большие?
   - Побольше ягод, - смеялась она, - возьмём с собой два больших мешка, ещё пакеты можно, навозим с тобой, насушим, на всю зиму чтоб хватило. Всю зиму пироги с грибами стряпать будем, грибницу со сметаной есть будем!
   - Здорово! В садик не ходить! На мотике ездить!
   - Но это ещё не всё. Через неделю надо будет начать картошку выкапывать. Одной мне не справиться, так что обе мне помогать будете. Беготню по вечерам придётся вам отменить.
   - Что, и я буду копать?
   - Копать буду, конечно, я, а выбирать, вёдра наполнять придётся тебе днём, а Марине вечером. Потом ведь надо ещё всё в подвал перетаскать будет. Это самая тяжёлая работа у нас на сентябрь, надо как-то с ней справиться. Ещё погода неизвестно какая будет, - вздохнула она.
   - Ну раз ты не будешь на работу ездить, так как-нибудь уж справимся.
   - Всё зависит от погоды и от вас, моих помощниц. Я очень на вас надеюсь.
  
  
   х х х
  
  
   На высоком чердаке она давно приготовила из чистых досок, настеленных на шлаковату, место для сушки грибов, и сейчас ползала, переворачивая рассыпанные на них опята, чтобы они скорее просохли на сквозняке при открытых горизонтальных окошках с четырёх сторон по периметру под крышей. Слышала, что внизу беспрерывно звонил телефон, но не торопилась, дело надо закончить, раз забралась. Размышляла о том, что запасы на зиму сделаны, и варений она наварила и из лесных ягод, и из малины, что росла по нижнему краю участка, и из смородины, посаженной ещё родителями, и джем из боярышника, насаженного по дворам, и картошка сухой убрана, сложена в три отсека, сооружённых в подвале ещё папой Витей.
   - Огурчиков вот маловато нынче получилось закрутить, не хватит до весны, значит, придётся капусты наквасить в октябре побольше. Ох! Её ещё навозить надо сначала из магазина... И сахару мешок соднова сразу привезти... И муки мешок не мешало бы... А снег выпадет -- после первых морозов рябины с калиной набрать, полно её по всем участкам насажено. Рябиновое варенье замечательное... А калиновые пироги -- объедение... Опята хорошо подсыхают, весь чердак ими пропах. Всё, кажется, пора слезать. Бруснику ещё надо снять отсюда, побурела вся уже, хоть её не надо обрабатывать, залью холодной водой в банки -- хоть год простоит в подвале, заставлю сегодня девчонок перебрать всю от листочков. Надо будет Фае на работу позвонить, поди уж расправилась со своим садом, напомнить, что обещала мне две молодых поросли от корней оставить от вишенки, пока в отпуске привезу да посажу, необычная у ней вишня, не кустарниковая, а деревцами растёт, крупная, сладкая, нет такой на нашем базаре.
   Составила все подносы с брусникой на большой стол первого этажа, включила на газу кипяток, чтобы заварить кофе, присела, измученная часовым наклоном на чердаке, с трудом распрямив спину.
   - На будущий год тоже на сентябрь отпуск попрошу, иначе со всеми делами не справиться.
   Подкрепившись, вышла на улицу, обрадовалась, увидев соседа.
   - Александр Филиппович! Здравствуйте! Всё хочу спросить, завод отопление поди уже включил?
   - Да, на прошлой неделе ещё.
   - Вы очень заняты? Не поможете мне подключиться?
   - Давай я тебе вечером спокойно всё сделаю, а то обед у нас сейчас короткий.
   - Хорошо. Спасибо.
   Набрала номер телефона.
   - Фая, это я, Майя. Как ты там, разобралась со своим садом? - Смеялась она. - Не забыла, что пару вишен мне обещала?
   - Майя, тебя целый день заведующая сегодня искала.
   - Зачем?
   - Всем наказала, чтобы нашли тебя. Завтра с утра ты должна к ней появиться.
   - А зачем? У меня же ещё почти неделя отпуска.
   - Я откуда знаю.
   - Ладно, приеду. А ты в сад сегодня собираешься?
   - Конечно.
   - Фая, так ты завтра на работу и принеси вишни-то, а я приеду и заберу.
   - Ладно, принесу. Хорошо, что позвонила, а то Анна Петровна нервная какая-то.
   Утром она сидела перед заведующей.
   - Майя, тебя забирают в контору.
   - Меня! В контору! Зачем я им с двумя малыми детьми? Не хочу я.
   - Майя, ты же специалист. Там женщина из торгового отдела в декретный собралась, работать некому.
   - Временно! Стоит ли мне срываться на три-четыре месяца? Мне здесь хорошо, два дня выходных, я привыкла...
   - Это "временно" на два года растянется, она собирается полтора года по уходу за ребёнком сидеть.
   - Анна Петровна, не отдавайте меня!
   - Я не в состоянии это сделать. Кадры своё дело знают. И опыт работы товароведом у тебя есть. Да и согласись, что тебе нельзя дисквалифицироваться. Чего тебе страшиться-то? Там тоже два дня выходных, привыкнешь, как все нормальные люди, отдыхать по субботам и воскресеньям будешь.
   - Привыкать к людям надо опять...
   - Бабёнки там бойкие, даже весёлые. Завтра в девять утра начальник конторы, начальник отдела кадров и начальник торгового отдела ждут тебя для разговора.
   - Вот, ещё и работа с восьми часов, утром я не успею еды приготовить детям даже.
   - Зато вечером до пяти только работать будешь, с вечера готовить будешь для следующего дня, все ведь так делают.
   - Так не хочется от вас уходить, здесь все родными стали.
   - Надо, Майя, надо. И для тебя в первую очередь. Думаешь, мне в радость с тобой расставаться, - и улыбнулась, - теперь я к тебе в кабинет бегать буду, Майя Андреевна, а не ты ко мне.
   - Вот уж не было печали...
   - Хочешь совет?
   - Хочу, - нехотя проговорила она.
   - Постарайся не попадать ни под чьё влияние. Ты вполне правильная девица, и самостоятельная, и красивая, и моральные установки у тебя крепкие. А бабёшки там, хоть и грамотные, но слегка распущенные. Оставайся сама собой. Я не отговариваю тебя от общения, особенно в самом начале, но не увлекайся настолько, чтобы потерять себя. Потом вспомнишь мои слова.
   - Спасибо за напутствие, Анна Петровна. - Вздохнула она. - Всё?
   - Всё. Удачи!
   - Спасибо.
   Копала ямки для вишенок и негодовала про себя, что придётся теперь в шесть часов каждый день вставать, ещё зимой на автобусе в такую рань уезжать каждый день по потёмкам. Она со всеми четырьмя работницами торгового отдела была знакома, поверхностно, правда, так как заведующая нет-нет да и посылала её по мелким поручениям в контору. Начальником отдела была симпатичная Ольга Дмитриевна, у ней в кабинете была отдельная комната. Да, они все были весёлые, всегда встречали с улыбками, все были почти одного возраста. Если она заставала их за чаепитием, они сразу подставляли ей стул, чтобы присоединилась, но она всегда отказывалась, считая это неуместным.
   Её размышления прервал звенящий на всю округу знакомый колокольчик:
   - Мама! Мама! Где ты! Мама, там на машине привезли сирень и черёмуху, сказали, всем надо посадить вверху у сеток по два кустика. - И остановилась. - Нам надо?
   - Раз сказали, что всем, значит, надо.
   - Так беги скорее, пока не разобрали! Сказали, по три рубля за корешок, - тараторила Светланка, захлёбываясь и тараща глаза.
   - Ты быстрее бегаешь, иди выбирай, а я подойду с деньгами.
   - Нам какие лучше, большие или маленькие?
   - Главное, чтобы стебельки от низа до верха прямые были, не кустистые, а ровные. Маленькие даже лучше примутся. Надеюсь, с корнями привезли.
   Захватив кошелёк, отправилась искать место продажи, обычно это было у первого дома. Обомлела, увидев Светланку в открытом кузове машины, там же были двое мужчин.
   - Тебе, Павел, деньги?
   - Ага.
   - К сеткам, говоришь, посадить?
   - Пора немного украсить лицевую сторону.
   Дочь стояла у края, держа деревца.
   - Ну давай, - протянула руки за саженцами.
   - Меня теперь снимай!
   Мужчины, подхватив девчушку, спустили её на землю.
   - Сама выбирала? - Смеялась она. - Как ты умудрилась на машину-то забраться?
   - Меня дяденька знакомый за руки поднял.
   - Как его зовут?
   - Не знаю.
   - А говоришь, знакомый.
   - Он меня знает... И я его знаю, он в третьем номере живёт... Только звать не знаю как.
   - Хорошие кустики.
   - Сразу будем садить?
   - Конечно.
   Решили черёмуху посадить по дальним углам от дома, а сирень поближе к пристрою, пришлось опять копать четыре ямы, перегною из силосной ямы по два ведра под каждый куст, воды по два ведра из бочки.
   - Вот, раз ты выбирала, ты садила, то это теперь твои деревья будут. Придётся тебе их каждый день поливать до самого первого снега, чтобы они окрепли.
   - Так я ведь и смородину и красную, и чёрную, и ещё крыжовник с бабушкой садила, Маринка нам совсем не помогала... Боится свои ручки замарать...
   - Ох, хорошо мы с тобой потрудились сегодня. Иди-ка, взгляни ещё сюда.
   - А это что?
   - Я привезла с работы две вишни. Только что посадила.
   - Вишни!
   - Ага. Должны вырасти два огромных дерева, ягод будет -- завались! Придётся и за ними тебе присматривать.
   - Ладно, - заливался колокольчик, - все ягоды мои будут!
   - Опять до самой ночи в огороде провозились с тобой.
   Утром, поздоровавшись с девчатами, прошла в комнату начальницы.
   - Здравствуйте, Ольга Дмитриевна.
   - Майя Андреевна, вас кадры со всеми документами ждут в кабинете начальника. Идите.
   - У Олькова?
   - Да.
   Вздохнув, вышла из кабинета, прошла вдоль половины второго этажа, ещё раз вздохнув, потянула за ручку дверь.
   - Можно? Здравствуйте.
   - Оп-паньки! Так это вы -- Янковская?
   - Да, я.
   - А я думаю, что за знакомая фамилия. - Смеялся пожилой полноватый начальник. - Это я с вами договор заключал?
   - Да, именно со мной.
   - Присаживайтесь. Рассказывайте.
   - Что?
   - Судя по документам, вы работали товароведом в Облпромторге семь лет.
   - Да.
   - Каким образом вы оформляли на себя договор в Дегтярске?
   - Родители уехали на север, дом переписали на меня.
   - Так. А как оказались в Универмаге?
   - Схоронила в прошлом году мужа, пришлось с двумя малышками возвратиться в дом. В Универмаге я практику проходила, когда в техникуме училась, поэтому там и оказалась.
   - Ну что ж, Элла Ивановна, - обратился он к начальнику отдела кадров, сверх пухлой женщине, - оформляйте внутренний перевод.
   - У меня отпуск по двадцать шестое сентября.
   - Хорошо, пусть будет с двадцать седьмого. Всё. Свободны.
   - Майя Андреевна, - приостановила та её в коридоре, - мы с вами всё оформим, когда выйдете на работу. Не против?
   - Ладно.
   Она зашла в торговый отдел сказать, что явится двадцать седьмого числа, и вышла из кабинета.
   За ужином доводила до ума девчушек новую расстановку сил:
   - Через неделю я начинаю работать в конторе. Уезжать буду очень рано. Марина, тебе придётся сначала отводить Светланку в садик к восьми часам, а потом сразу с портфелем к полдевятому -- в школу. Дом придётся тебе закрывать. Возвращаться я буду в половине шестого, выходные теперь у меня будут по субботам и воскресениям. Это пока я на мотоцикле, зимой придётся и пораньше уезжать и возвращаться позднее, но Светланку из садика я буду забирать. Марина, в школе вас когда кормят?
   - На большой перемене после второго урока.
   - Это значит, где-то в десять-одиннадцать. Может тебе после школы в столовой обедать?
   - Конечно. Я согласна.
   - Тогда так сделаем, я завтра тебя встречу из школы, зайдём к нашим соседям из первого дома и договоримся. Я заплачу им за месяц вперёд, и будешь питаться, чем хочешь.
   Вывеска "Продснаб" на конторе казалась ей чьим-то древним изобретением, к тому же вмонтирована в стену казалась ещё в прошлом веке. В области эти две конторы были далеко удалены друг от друга. Но в этом городе все сведущие знали, что на втором этаже было Управление торговлей промышленными товарами, а на первом -- продовольственными. Сзади здания -- огороженный глухой двор, где под навесом стояли служебные легковые машины обоих начальников. Служебные фургоны для поездок за товарами на Свердловские базы по договорам были прикреплены на обслуживание в Автобазу, где и ночевали. Там же покупатели выписывали себе транспорт для перевозки мебели и прочих крупных товаров от магазинов.
   Заехав сзади во двор, познакомилась со сторожем, сказала, что каждый день будет оставлять здесь свой транспорт. Михеич объяснил, что их работает четверо, меняются через сутки, день -- на дворе, ночь -- в здании, показал ей свою каморку.
   - Давно ездишь?
   - Как родилась, так и езжу, - смеялась она.
   - Кем будешь работать?
   - Вверху в торговом отделе.
   - А что каску за собой таскаешь?
   - Что, на мотоцикле можно оставить?
   - Конечно, ворота только я открываю, здесь чужих не бывает без присмотра.
   - Замечательно. На, повесишь потом на руль. А то во дворе Универмага никто за сохранностью имущества не следил, двери весь день на распашку.
   - В Универмаге работала?
   - Ага. Пошла я, Михеич. Первый день сегодня.
   - Ну, счастливо тебе!
   - Спасибо.
   В отделе все уже были на своих местах, в том числе и беременная.
   - Здравствуйте всем! - Улыбнулась она. - Можно мне до обеда в своём обмундировании побыть?
   Они рассматривали её непромокаемые кожаные брюки и такую же, только на меху, куртку с капюшоном.
   - Так у нас ведь жарко будет.
   - Ничего, как-нибудь до обеда выдержу. Куртку-то я, конечно, сниму. Куда повесить?
   - Вот в этом шкафу свободно, плечики есть.
   Оставшись в светлую полоску рубашке со строгим откидным воротничком и длинными рукавами, подсела к беременной.
   - Я готова принять у вас дела. Майя Андреевна Янковская, - представилась она.
   - Татьяна Фёдоровна, - улыбнулась та в ответ.
   В её ведении значилось четырнадцать точек, из них специализированный мебельный, специализированный "Электрон", специализированный "Когиз", остальные товары были разбросаны по магазинам всего города.
   - Вот когда пришла пора заняться мне своим мебельным заказом, - подумала она.
   И заявки, и отчёты всех форм были ей знакомы.
   - Вы когда уходите, Татьяна Фёдоровна?
   - Как раз с первого числа отправляют, вчера в больнице была. Отчёты вам достанутся.
   - Подскажите, на что мне обратить внимание?
   - Если говорите, вам формы знакомы, то мне и рассказать больше нечего.
   - Сроки сдачи какие? И кому?
   - Четвёртого числа некоторые позиции спрашивает область по телефону. Сами отчёты пятого числа -- на подпись начальнику отдела, она сама сводные делает и отправляет в почту.
   - Телефоны какие? Отметьте областные... Ага... Понятно... Во всех магазинах у нас телефоны есть?
   - Конечно.
   - Никого подгонять не надо?
   - Обычно второго к вечеру все сами сдают.
   - С адресами бы ещё познакомиться. И пофамильный список ответственных надо.
   - Хорошо, я отдам сегодня в печать, а то больно уж они у меня замызганные.
   - И экспедиторов бы моих поимённо.
   - Их двое всего. Вот, на первом листке календаря записаны с телефонами и адресами. И телефон Автобазы здесь же.
   - Понятно. Пока нас двое, я завтра-послезавтра объеду все торговые точки.
   - Да как же вы за два дня их объехать-то сумеете! Они же по всему городу разбросаны.
   - Сумею. Машину у начальника возьму, - смеялась она.
   - Он только в банк свою даёт.
   - Чем сегодня заниматься будем?
   - Сейчас девчонки за тортом убежали, почаёвничаем, отметим твоё прибытие, а часам к десяти может кто с заявками появится. Обычно мы всех настроили, чтобы приходили с десяти до обеда, вроде все привыкли к этому. Нелегально, конечно. А после обеда здесь относительно свободное расписание, по переменке остаёмся, ну и начальница наша всегда на месте.
   - Она не против такого распорядка?
   - Нет, вроде, не против.
   - Кого мне больше всего бояться?
   - Если насчёт дисциплины, то придраться к нам некому, по обязанностям мы можем мотаться по торговым точкам в любое время, это все знают.
   - А на базы в Свердловск сами выезжаете?
   - Нет необходимости. Всё через экспедиторов.
   На завтрак в закуточке за широким шкафом уже накрывали стол, смеясь и переговариваясь.
   - Девочки! Ольга Дмитриевна! У нас всё готово!
   - Кого хотите родить, Татьяна Фёдоровна? - Продолжала она беседу.
   - Кого уж Бог пошлёт.
   - У вас уже есть дети?
   - Двое парней.
   - Девочку, наверное, хотите?
   - Даже не смею надеяться. Пойдём за стол, пора познакомиться со всеми. Стул захвати.
   Бутылка водки и бутылка "Монастырской избы" стояли по середине, испарина распотрошённой курицы витала в воздухе, тарелка с солёными огурцами, маринованные грибочки, колбаса, хлеб. Она не стала ни удивляться обилию в её честь, не думала извиняться за суету, вызванную её появлением, не собиралась править балом. Увидев, что распечатывают умело бутылки, сказала только:
   - Я водку не пью.
   - Ну что, Майя Андреевна, за твоё назначение! - Проговорила с улыбкой, видимо, культмассовик этого мероприятия. - Чтобы удачно работа у тебя складывалась!
   - Спасибо, девочки за тёплый приём. С меня -- кафе с первой получки.
   Вино оказалось вкусным и, как нельзя кстати, холодным, а то в штанах, действительно, было жарко. Пришлось, отвечая на вопросы, рассказать где, с кем живёт, два слова о родителях, одно слово о муже. Сама она не задала ни одного вопроса, только скромно улыбалась, слушая болтовню. Удивительно, но трое пили водку.
   - Как же они работать будут? - Беспокоилась, считая себя чуть ли не виновницей пьянки.
   Во время обеда дошла до Универмага, забрала оттуда свои туфельки, запасные колготки, юбочку, костюм серый в полоску, повесила на плечики в отведённое ей в шкафу место, сменила брюки на юбку и, пока никого не было, принялась рассматривать отчёты на прошлое первое число.
   В этот же вечер спустилась в гараж, отобрала два кусочка рыжего пластика из стопки отходов -- унесёт завтра на работу и при первой же возможности вручит экспедитору с наказом, чтобы привёз ей большой кожаный диван с креслами именно такой расцветки, даже можно чуть-чуть посветлее.
   И полетели денёчки один за другим. Выпал первый снег, с ветром, на половину с дождём, синоптики обещали его на целую неделю, пришлось ставить мотоцикл на прикол. Слив полностью горючку, с помощью Марины протолкнула его через двери в гараж, сняла колёса, отнесла в подвальное помещение, там минусовых температур не бывает. Теперь ей предстоит познакомиться с расписанием автобусов.
   В конце первой четверти пришлось отпроситься на классное собрание, где её чуть не выбрали в родительский комитет, еле-еле отбрыкалась. Слава Богу, Маринка с учёбой справлялась. А она старалась их повкуснее накормить, особенно по выходным. Работа тоже не вызывала трудностей, ей даже стало нравиться, и сидела она теперь каждый день, а не на ногах за прилавком стояла. Освободившись от мотоцикла, наряды свои меняла, подчёркивая безупречную фигуру. И со стрижкой она была одна в отделе, это тоже выделяло её из остальных, и волосы у неё были чёрные, как смоль, а у остальных русо-рыжие, она нравилась самой себе. И оклад был сто десять в месяц, а не семьдесят, премии ежемесячные хорошие. Она не отказывалась от ежедневного завтрака с коллегами, но пила только свою "Монастырсую избу", растягивая бутылку на неделю. Не жалела деньги на складчину, так как основные новости обсуждались именно во время застолий. Обещанное кафе с первой получки посетили в обед, который растянулся до самого вечера. Со временем она поняла напутственные слова Анны Петровны "оставайся самой собой и не попадай ни под чьё влияние".
   У самой старшей из них было очень трудное отчество, Константиновна, и все звали её по имени просто Людмила. Она же и была заводилой в отделе, жила одна в трёхкомнатной квартире совсем недалеко, работала дольше всех, поэтому с ней и советовались по возникающим проблемам. Она же была как бы связной между ними и начальницей.
   Тамара Владимировна была много скромнее, жила далековато, на писательском посёлке, в своём доме, с матерью, мужем и двумя дочерьми десяти и восьми лет, тоже окончила тот же техникум. Судьба коллеги была очень похожа на её собственную, поэтому она испытывала какое-то родное соседство именно к ней, но простодушно делиться своими заботами пока стеснялась, поинтересовалась только, не знакома ли та с Еленой Сергеевной Комлевой из Свердловска. Та, немного задумавшись, переспросила:
   - Из техникума?
   - Ага, из техникума, - улыбнулась Майя.
   - Помню. Она меня на практику в Универмаг устраивала. А ты как её знаешь?
   - Она мне про тебя рассказывала. Я же тоже практику в нашем Универмаге проходила.
   - Вот здорово! Общие знакомые у нас нашлись.
   - А знаешь, она вышла замуж за физрука.
   - За Якова Кузьмича!
   - Ага.
   - Обалдеть можно!
   - У них в этом июне, седьмого числа, мальчик родился.
   - А ты откуда знаешь?
   - Мы как-то подружились, перезваниваемся иногда, она даже на две недели декретного к нам весной погостить приезжала, - с гордостью делилась она своими связями.
   - Привет от меня передавай.
   - Обязательно. Какая у тебя девичья фамилия-то была?
   - Рассолова.
   - Ей должно быть приятно узнать, что две её ученицы рядом работают.
   Когда подходила её очередь отлучиться после обеда, она с радостью выходила на свет Божий. Даже в метель было приятно пройтись по центральной улице, почти безлюдной в рабочее время. Приближались новогодние праздники. На площади у Дворца культуры устанавливали привезённую ёлку.
   - Не мешало бы мне ёлочку домой купить, всё веселее девчонкам будет.
   Не было нужды шастать по всем магазинам, так как знала, что привозы были с одних и тех же баз, зашла в большой стеклянный магазин напротив, разглядела "Ёлочный базар", в центре которого на трёх подпорках медленно поворачивалась пушистая метровая ёлочка, привлекая внимание двумя попеременно загорающимися гирляндами. Долго смотрела. В подставке, видимо, был моторчик, так как она подсоединялась к розетке. Прочитала разложенные инструкции по сборке.
   - Я смогу сама справиться со сборкой? - Улыбаясь, обратилась к продавщице.
   - Конечно. Я справилась, значит, и вы справитесь.
   - Давайте мне точно такую же, только гирлянды я возьму помельче. И движок в подставке сразу проверим.
   - Обязательно даже. - Перевязывала та коробку. - Подставка идёт по отдельной цене.
   - Я поняла. Инструкции не забудьте всунуть, а то без них мне не разобраться.
   - Подставка очень тяжёлая, ваш пакет может не выдержать.
   - Ох! И правда! Что вы предлагаете? На руках нести?
   - Давайте для гарантии в два пакета поставим.
   - У вас найдётся?
   - Припасла вот, вы же не первая уже. Какие гирлянды выбрали?
   - Вот, самые мелкие две... Разные, пожалуйста.
   - Что-то ещё?
   - По паре шаров разных, пару пирамидок... Одну мишуру зелёную и дождя парочку. Всё. Больше в пакет не входит. Сколько с меня?
   Рассчитавшись, стояла и думала, что она ведь совсем не за этим шла в этот магазин.
   - Извините, - снова обратилась к продавцу, - можно мне оставить у вас покупки, чтобы не таскаться, мне ещё в одежду заглянуть надо.
   - Поставьте вот сюда.
   - Спасибо.
   Так как на работу возвращаться было не обязательно, она, дождавшись автобус, поехала с полными руками сразу домой.
   - Марина, встречай... С полными руками я сегодня...
   - Что накупила?
   - Ёлку интересную, да Светланке платьице на утренники, игрушки ещё. Осторожнее разбирай, а я за ней в садик побегу, темнеется уже.
   Под козырьком у входной двери была всего одна ступенька, рядом всегда стояла берёзовая метёлка, которой разметали снег, когда выходили. Ей некогда было заниматься с лопатой, чтобы разгребать длинную дорожку от дома до причала, как делали все соседи, чтобы добраться до тротуара. У них была просто натоптанная широкая тропинка до низа, они специально с девчонками натаптывали её пошире, чтобы не оступаться с узкой в мягкий снег. Получалось, что сугробов по бокам не было, так как ветер полностью сдувал снег, в то время, как у соседей, наоборот -- ежедневно забивал проторённый туннель свежим снегом, который им опять приходилось выгребать наверх. Это получилось у них как-то само собой в прошлую зиму, а в этом году они просто усовершенствовали свою пешеходную дорожку. Со стороны дворов на улице было всего два уличных фонаря, один установил себе зам директора завода, другой -- на углу у крайнего дома, вся остальная дорога до самой школы была в потёмках, если б не было Луны, то огромного посёлка совсем бы не видно было.
   После ужина с Маринкой разбирались с устройствами и сборкой ёлки, а Светланка облачилась в свою "снежинку" и выбражала перед зеркалом и перед ними, красуясь белыми гольфиками, белыми чешками, пышным из многих слоёв коротким платьишком, верхний слой которого по низу был напечатан выбитыми крупными снежинками, да короной из одной большой снежинки, доходящей до носа.
   - Кажется, крепко установили, давай проверим, как крутиться будет, а потом уж гирлянды цеплять будем.
   - Куда мы её поставим?
   - Сама решай, ты ведь целыми днями дома хозяйничаешь.
   - Давай прямо на стол к окну в центр, из окна все прохожие огнями любоваться будут.
   - Давай тогда стол сначала двигать. А где уроками заниматься будешь?
   - На кухне свободно.
   - А тебе ничего на Новый год не надо?
   - Платье же у меня есть одно хорошенькое.
   - Это тёмненькое ты имеешь ввиду?
   - Да, оно мне красиво.
   - Хочешь, я к нему белые бусики подберу? К закрытому вороту очень подойдут.
   - Не знаю, надо попробовать.
   - Если я вам билеты на ёлку во Дворец достану, соберётесь?
   - А ты с нами пойдёшь?
   - Конечно.
   - Тогда мы с радостью. Каникулы-то длинные.
   - По три ёлки у вас получится, во Дворце, в клубе и в школе с садиком, всё развлечение какое-то.
   - Мама, а можно нам салазки купить, в наш магазин красивые лёгкие привезли, мы бы катались с горки всю зиму.
   - Конечно, купи. Деньги знаешь, где лежат.
   - Ой! Как красиво у нас получилось! Светка, выключай в комнате сет!
   В темноте зрелище было необыкновенным, весь вечер не могли насмотреться. Она не могла их дозваться до стола.
   - Светланка! Это ещё что! В белом наряде за еду уселась! Быстро переодеваться! До праздников ещё две недели, "снежинка" твоя быстрёхонько в чёрного чертёнка превратится. Волосы почему распустила?
   - Так красивее, - улыбалась та до ушей, но всё-таки выбралась из-за стола.
   Утром всю дорогу почему-то улыбалась.
   - Вот, дочуркам хоть какая-то радость на целый зимний месяц, - думала она, шагая от автобуса до работы, - а там недалеко и весна, в феврале уже солнышко пригревать начнёт.
   - Майя Андреевна! Вот, смотри, подойдёт тебе такая расцветка?
   - О! Илья! Какой же ты молодец! Нашёл-таки! Конечно, подойдёт, - рассматривала она лоскуток кожи.
   - Это с мебельной фабрики, туда такая поступила. Только тебе самой туда придётся съездить, я не решился заказ сделать, очень уж дорого получается.
   - Когда ты туда в следующий раз?
   - Да в любой день заехать можно.
   - Подожди, отпрошусь на завтра. - Пошла к начальнице в кабинет.
   До этого она только один единственный раз была на мебельной фабрике. Долго рассматривала образцы мебели. Сделала заказ на диван, два кресла и три кушетки на подобие коридорных, потом добавила шесть стульев с такой же обивкой.
   - Характеристику материала можно взглянуть?
   - Конечно. Кожа натуральная.
   - Вы мне выписку должны дать.
   - Вот, полно копий, забирайте, по магазинам раздадите.
   - А просто материал у вас можно купить, на всякий случай, хотя бы пару метров.
   - Деньги с собой?
   - Конечно.
   - Пойдёмте, отрежу.
   - Как скоро готово будет?
   - За неделю сделаем. Как оплачивать будете?
   - Так через магазин, наверное.
   - С фабрики-то дешевле ведь...
   - А можно?
   - Мы же тоже и от выручки работаем.
   - Речи нет, купим у вас. Значит, через неделю можно забрать? Давайте уж уточним, какого числа?
   - Приезжайте двадцать пятого.
   - Хорошо. Я сама не приеду, мой экспедитор заберёт.
   - Понятно. Куда такой шик берёте? Для начальства?
   - Для начальства. - Засмеялась она. - Илья, ты понял? Через магазин не проводим, здесь оплатишь.
   - Слышу, слышу.
   Она попросила их с водителем поднять всё на третий этаж, диван с креслами сразу поставили к столу перед окном.
   - Спасибо, ребята. Сколько я вам должна?
   - По десятке.
   Она отдала им по пятнадцать рублей за то, что таскали ещё от дороги до дома по снегу.
   - Чей это дом? - Поинтересовался водитель.
   - Мой, - просто ответила она.
   Поднялась к себе, долго любовалась новогоднему подарку. Как давно она об этом мечтала! Кушетки отодвинула к противоположной от окна стенке, отнесла стулья на кухню, подумала, что к весне она подберёт себе газовую плиту, холодильник и абажур.
  
  
   х х х
  
  
   Профком ходил опрашивал, кто пойдёт в ресторан.
   - На какое число? - Поинтересовалась Людмила.
   - На тридцать первое планируем.
   Майя знала, что торговля пирует на широкую ногу по всем праздникам, её ещё в прошлом году приглашали несколько раз, но ей было не до этого. По разговорам, и шахтёры всегда веселились по несколько дней и в ресторане, и в своём кафе. На заводе машиностроительном хоть и не пустовал свой клуб, но заводчане, живущие на соцгороде, не прочь были оседлать и ресторан на пару дней. Она готовилась к этому неминуемому событию, даже платье приобрела ещё летом красивое.
   - Майя Андреевна, как ты? Пойдёшь?
   - Пойду.
   - Значит, от нас будет шесть человек, - подвела итог Людмила.
   - Один столик вам, значит.
   Она только второй раз в жизни была в ресторане. В первый раз их с Игорем пригласили Яков Кузьмич с Еленой Сергеевной в день, когда подали заявление в ЗАГС, типа помолвки. То ли потому, что она тогда была впервые в таком заведении, то ли потому, что зал был не полон, и она стеснялась танцевать, то ли потому, что это сопутствовало строгости повода, а может потому, что она не понимала тогда прелести винных напитков, но впечатление осталось каким-то очень уж принуждённым, хотя новое здание "Космоса" гремело на телеэкранах. А здесь, среди односельчан, среди множества знакомых лиц, приветствующих её улыбками, поздравлениями, называющих по имени, отчеству, среди украшенных мигающими гирляндами простенков в затемнённом зале ей было много проще и легче участвовать в объединяющем всех веселье. Большая ёлка была водружена на небольшом возвышении, Дед Мороз со Снегурочкой балагурили с микрофонами в перерывах между игрой музыкантов. Она, не стесняясь, танцевала с незнакомыми. Еда была разнообразной и вкусной, за столом все давно знакомые и без комплексов. Ей очень понравился муж Ольги Дмитриевны, интеллигентный, остроумный.
   - Разрешите пригласить, - промолвил кто-то ей на ушко.
   Повернулась, узнала знакомые глаза и, засмеявшись, встала из-за стола.
   - Узнала меня? - Смеялся он.
   - Валик, ну как я могла тебя не узнать! Мы же столько лет за одной партой сидели! - Смеялась она.
   - А ты похорошела.
   - Это комплимент?
   - Как хочешь, думай. Поди уж величают тебя?
   - Да, Майя Андреевна называют. Ты с кем здесь?
   - С заводскими.
   - На заводе работаешь?
   - Ага. А тебя где-то столько лет не видно было! В гостях? Или живёшь здесь?
   - Живу здесь.
   - Где? В квартире тебя не видно что-то.
   - В доме своём.
   - Так там же, кажется, снесли всё старьё.
   - Так ведь новые построили.
   - Вот как! Так ты в кирпичном! Это какой же номер?
   - Как и был, седьмой.
   - Всё! Жди в гости!
   - Только с женой и детишками! - Смеялась она.
   - О чём речь! Конечно!
   - Жена-то не против будет?
   - Думаю, что рада будет. И когда можно?
   - Так или первого, или второго, все ведь в эти дни отдыхают.
   - Договорились. Второго к обеду.
   - Покажи, которая твоя жена? - Спросила, когда он провожал её на место.
   - Её здесь нет -- проблемка неожиданно появилась, в последнюю минуту решила дома остаться. А ты, я вижу, среди торгашей?
   - Да, так получилось.
   - Далеко ведь домой-то. Поедешь с нами? Мы автобус заводской заказали.
   - Вот за это предложение спасибо! Обязательно захвати меня, когда соберётесь.
   Она уже несколько дней мучилась, представляя себя спотыкающейся среди сугробов, бредущей наугад по тёмным закоулкам огромного города после этого пиршества. А тут вдруг такое облегчение, что она перестала комплексовать на своём одиночестве, полностью отдаваясь радостям новогоднего вечера.
   Распрощалась со своими, когда Валик взял её под руку. Был второй час ночи. Автобус развозил всех по домам, она вышла у самого угла, поблагодарив водителя и оставшихся, тем ещё предстояло доехать до Истока. Девчонки спали, оставив свет в прихожей. Она выключила сверкающую в потёмках ёлку и сразу забралась в постель. Впереди целых три выходных дня.
   Проснулась под смех в соседней комнате, вставать совсем не хотелось.
   - Вот так бы лежать и лежать... До чего же я устала... Ещё вчера мне было весело, я смеялась, а утром -- как будто не было ничего... Через три дня опять каждый день работа, забота о еде, стирка, мытьё... Как мне всё это надоело! Хорошо, что зима, можно целых три дня из дому не выходить.
   Накормив своих девчонок манной кашей, магазинными булочками с чаем, напомнила старшей об обязанности сходить за хлебом. Они сразу после завтрака улетели на улицу на санках кататься, а она, прибравшись в комнатах, поднялась к себе. Прошла на кухню, улыбнувшись шести стульям вокруг красивого стола, присела у окна.
   - Да, надо большой холодильник приобретать, ягоды можно наморозить, грибов отваренных, пельменей штук пятьсот настряпать сразу на месяц, чтобы не заниматься этим каждый выходной... Обе ведь в школу будут ходить уже. Да, надо заняться этим, весной опять не до этого будет. И посуды у меня здесь элементарной нет... И в свой магазин надо в начале января наведаться, два месяца уж там не была, проверить все их тёмные местечки. В тёплое-то время года они регулярно свой мусор сжигали, а вот что-то в прошлый раз я этого не заметила, поди накопили коробок пустых по углам.
   Не могла не полюбоваться новым диваном, достала тёплый рыжий плед, приобретённый когда-то ещё на практике, бросила подушку под голову и, забыв на этот раз взглянуть на озеро, уснула.
   Проснулась от голода, поспешила спуститься, отварила лапши с тушёнкой, заварила девчонкам чай из бруснижника, убрала две буханки хлеба в хлебницу, сидела, ждала, когда заявятся её проголодавшиеся.
   - Слава Богу, успела приготовить, чуть не проспала, - смеялась она, - надо мне кофейку попить, до ночи ещё далеко. Ничего сегодня не буду делать, должен же быть и у меня праздник. Завтра стряпать буду.
   Весь вечер просидели у телевизора.
   Замяукал звонок на входной двери. Ещё раз. Ещё раз.
   - Никак гости заявились! - Бросилась она вниз. - Мои-то обычно коротко нажимают и сразу сами заходят. Улыбаясь, приоткрыла дверь -- перед ней стояла Тоня Новикова.
   - Тоня! Какими судьбами! Заходи скорей.
   - Я не одна.
   Пришлось выглянуть на лютый мороз -- Валик стоял с ребёнком на руках чуть сбоку.
   - Бог ты мой! Вот это сюрприз! Быстро заходите. - Смеялась она, закрывая за ними дверь. - Поднимайтесь наверх. Теперь налево, Валик, - командовала она, поднимаясь за ними.
   - Ну, у вас и хоромы! - Остановился он в прихожей. - Тоня, подержи малютку, я разденусь.
   Она смотрела на вошедших одноклассников и никак не могла поверить, что они -- муж и жена. Только улыбалась, глядя, как они освобождаются от одежды.
   - Куда бы нам малютку положить? Спит.
   - Вот сюда тогда, - повела она его в свою спальню, - здесь тихо и широко.
   Смотрела, как он заботливо раскрыл верхнее одеяльце, снял тёплую шапочку с головки.
   - Как назвали?
   - Максимка... Три месяца...
   - Спокойный?
   - Вроде спокойный. Пойдём, пусть спит.
   - Тоня, ну что ты скромничаешь, как чужая, проходи смелее, - усадила обоих в кресла, - осматривайтесь пока, а я быстро на стол соберу. Вот, ёлочку вам включу, чтоб веселее было.
   - Ну и запахи у тебя обалденные! - Вошёл он вслед за ней на кухню. - Это ты для нас такую стряпню затеяла?
   - Ну почему только для вас, и для нас тоже. Семья-то большая.
   - И где все?
   - Должны уже проголодаться, скоро заявятся. Давайте присаживайтесь. Тоня, иди к нам! Пока никого нет, хоть поболтаем. Что вам предложить? Вино? Водку?
   - Лучше вино.
   Достала из нижнего стола полюбившуюся ей "Монастырскую избу", из верхнего фужеры.
   - Разливай, Валик. Встретим Новый год. - Смотрела на Тоню, отмечая завязанный хвост волос, украсившую её лёгкую полноту. - Давай, подружка, за встречу!
   Выпили, молчали, поглядывая друг на друга. Она решила не провоцировать их своей энергией, ждала, когда они сами проявят инициативу к продолжению разговора. Тоня, наконец, произнесла с улыбкой:
   - Мы тут заплутали у вас. Пошли по дороге, но нигде ни одного прохода не нашли, пришлось обратно поворачивать. Хорошо, что номера домов у вас и со стороны дворов обозначены, могли бы к чужим в гости заглянуть нечаянно.
   - Вы давно поженились-то?
   - В позапрошлом году.
   - А живёте?
   - С моей мамой, - ответила Тоня.
   - Я здесь тоже с позапрошлого года обитаю. Пробуйте пироги-то мои... С грибами... С калиной... Сладкие с яблоками...
   Гости принялись за еду, и она успокоилась, налила обоим молока из трёхлитровой банки.
   - Кормишь Максимку?
   - Кормлю.
   - Где после школы?
   - На заводе крановщицей.
   - А я после техникума семь лет в Свердловске торговлей занималась и здесь уже второй год.
   - Вкусные с грибами, сроду таких не едал. Тоня, попробуй, уважь хозяйку.
   - С калиной вкуснее.
   - Надо попробовать, - смеялся он, - пока семья не набежала. Часто стряпаешь?
   - По выходным у нас только пироги с молоком.
   - Знать будем, когда в гости заходить.
   - Ешьте на здоровье. Всем хватит.
   - Может выпьем ещё, девчонки?
   - Конечно, Валик, надо выпить, - смеялась она.
   - А молоко-то не магазинное, - заметила Тоня.
   - Нам женщина своё приносит, с угла на Пролетарской.
   - У вас здесь столько магазинов, оказывается. И столовая рядом, и почтовое отделение. Хорошо, однако.
   - Ага, и хлебный. А дальше -- мастерские по ремонту обуви, прокат лыж, коньков, велосипедов, лодок...
   Короткий звонок, шлёпанье ног известили о возвращении детей. Майя поспешила им навстречу, приложив палец к губам:
   - Девочки, у нас малыш спит, - шёпотом проговорила она, - так что чтоб -- ни звука!
   - Какой малыш? - Так же шёпотом переспросили они обе сразу.
   - Раздевайтесь тихонько, покажу.
   Они, конечно, заглянули в кухню, похлопали глазами, Марина сказала "Здравствуйте", и она повела их в спальню. Малыш спал.
   - У нас что, гости?
   - Да, мои одноклассники. Мойте руки, и -- за стол, пока пироги горячие.
   Они с шумом забрались за стол, раскрасневшиеся от мороза, переглядывались с гостями.
   - Ну, что, познакомимся? - Начал Валик. - Суханов Валентин, а это моя жена, Тоня.
   Светланка вскочила, протянув ему руку, смеясь:
   - Янковская Светлана Игоревна.
   Майя от неожиданности её артистизма аж поперхнулась, а та продолжала:
   - А это моя сестра, Маринка, - потом решила продолжить, - а это наша мама.
   - А где папа Игорь?
   - На кладбище. - Безапелляционно заявила та и, усевшись, попросила, выбирая пирог с грибами. - Мне горячего чаю с молоком.
   Гости не были готовы к такому продолжению, Валик только промямлил: "Извините". Она налила им чай, добавила молока, и сидели все, смотрели, как девчонки с аппетитом утоляют свой голод.
   - Вы тут очень не шумите, а я гостям дом наш покажу. - Встала она. - Пойдёмте, посмотрите наше хозяйство.
   Тоня, проведав своего малыша, присела рядышком в кресло. Валик подошёл к окну.
   - Вообще-то, на этом этаже родители хозяйничают, - начала она.
   - Где они сейчас? - Спросила подружка.
   - На север уехали. - Помолчав, добавила. - Ещё до трагедии с мужем. А мы вот после этого сюда из Свердловска перебрались. Пойдёмте поднимемся на третий этаж, рассмотрите мои апартаменты, пока малыш спит. - Предложила она.
   - Здесь есть ещё и третий этаж? - Удивился Валик.
   - Да, правда, ещё не совсем обустроила я его.
   - Ну показывай.
   Они поднялись в её резиденцию, рассмотрели полукруглый стол, Валик пощупал диван с креслами.
   - Да, хорошее гнёздышко ты себе устроила.
   - Валик, а сколько сил и средств за десять лет мы сюда вгрохали! И ссуды брали, и на сухарях сидели всей семьёй месяцами! Я за все четыре года учёбы в техникуме ни одного дня без работы не была, считай, с четырнадцати лет вкалывала! Ко всем кирпичикам этим мои руки причастны! Это сейчас чуть-чуть полегче стало.
   - Представляю, Майя, зато дом-то стоящий!
   - А забот-то сколько! От зимы до зимы огород, одна ведь я! На работе от темна до темна! Маринка только в первый класс пошла, Светланка нынче в школу собирается.
   - Интересно, у тебя здесь стены кирпичные выкрашены. Тоня, правда, очень просто придумано? А мы год через год обои клеим. Обдираем, а потом опять клеим.
   - Некогда мне каждый год ремонтом заниматься, вот и упростила процедуру, где вымою, где просто оботру, где паутину обмету.
   - Майя, а что с мужем случилось? - Задала Тоня вопрос.
   - На Уралмаше пожар случился. Трое человек тогда сгорело. В больнице на второй день умер.
   - Вы там где жили?
   - У свекровки в трёхкомнатной.
   - У вас, я вижу, телефон поставлен. Звони, если что.
   - Запиши свой номер.
   - Пойдёмте, пора нам, скоро мне своего кормить надо будет, - засобиралась подруга.
   - Приходите сюда летом, летом здесь так хорошо!
   - Придём обязательно ещё не раз, - пообещали оба.
   - Как быстро летит время! - Думала она, убирая со стола. - Поди все одноклассники переженились уже, детей нарожали, а про меня, наверное, даже и не вспоминает никто, я ведь покинула всех после седьмого класса.
   Еды было наготовлено на два дня, и она от нечего делать попросту решила завалиться в постель, наказав девчонкам, что ушла на третий, и чтоб до вечера они её не беспокоили.
  
  
   х х х
  
  
   - Майя Андреевна, зайди ко мне, - бросила на ходу начальница, - присаживайся.
   Обычно сидеть в кабинете у начальницы им приходилось редко, всё решалось быстро и по большей части на ходу. Она присела напротив.
   - Итак, вы все трое у меня изъявили желание использовать отпуск в сентябре, надо нам как-то упорядочить это дело, я не могу оставить опустевший отдел на целых тридцать шесть дней. Людмиле я уже отказала. Что мне с вами делать? Неужели не можете с Тамарой Владимировной без меня уладить этот вопрос?
   - Ольга Дмитриевна, я даже понятия не имею, что она в сентябре хочет.
   - Она обычно всегда сентябрь брала, и конкурентов у ней никогда не было -- дом ведь, дети, огород.
   - У ней хоть родители, муж рядом и дети постарше. А у меня! Огородище, младшая в первый класс собралась, и одна я! Понимаете! Одна! Мне попросту не справиться со всем этим! Ещё если погода подведёт -- всё в земле гнить под снегом останется, с голоду ведь помрём!
   - Да знаю я, не нервничай, для того ведь и пригласила, чтобы порешать без лишних разговоров. Давай так сделаем, тебе с пятнадцатого августа, а ей с пятнадцатого сентября.
   - А остальные полмесяца?
   - Она свой полностью отгуляет, к первому октября выйдет на работу, а ты свои полмесяца возьмёшь потом в любое время. Согласна? Успеешь до половины сентября свои запасы сделать.
   - Спасибо. Я поняла. Спасибо. Я согласна.
   - Только отпускные по приказу у тебя будут все сразу.
   - Хорошо.
   - Слава Богу, договорилась ещё с одной. Иди пока и помалкивай.
   - А у вас когда будет?
   - А у меня сад, придётся, как всегда, в мае брать, - вздохнула начальница.
   Она сидела за своим столом, приводя в порядок мысли, думала, что у них у четверых отпуска длятся целых полгода. Хорошо, что Ольга Дмитриевна ни на кого не сваливает работу соседок, а полностью взваливает на себя всё от мелочей до отчётов во время очередных отпусков.
   - Нормальная у нас начальница. В Облпромторге было далеко не так, там на отчёты приходилось абсолютно всем выходить на работу, невзирая на проблемы, болезни и отпуска.
   Подошла её очередь после обеда отсутствовать, и она поехала в сторону дома, решила заглянуть в свой пристрой.
   - Здравствуйте, девочки!
   - Здравствуйте, Майя Андреевна.
   - Что у вас новенького? - Подошла к хозяйственному отделу, разглядывая товар.
   - Да всё, как обычно.
   - Лопату бы мне надо снеговую. Найдётся?
   - Вот, выбирайте, всех размеров.
   - Вот это да! - Перебирала она. - До чего прогресс дошёл! Лопаты стали не из фанеры делать!
   - Ага. Капроновые, крепкие, лёгкие. - Нахваливала продавец. - Вам побольше?
   - А черенки-то есть к ним?
   - Есть. Майя Андреевна, зайдите сюда, у меня тут в уголке получше которые оставлены, сами выберите.
   Выбрав три черенка, снова пошла к лопатам.
   - Гли-ка, и, правда, подходят как раз. Отложи-ка мне, Аля, две вот этих средненьких и ещё одну поменьше... Ага... Да зайду-ка я санитарию вашу проверю. - Направилась в туалет, чувствуя, что та идёт следом. - Следите за чистотой-то?
   - Конечно, по очереди прибираемся.
   - Здесь обедаете?
   - Да, удобней так.
   Проверив газовую плиту, улыбнулась:
   - Молодцы! Больше нечего сказать. Аля, а скажи мне по секрету, куда вы мусор сейчас деваете? Летом-то вы его сжигали.
   - Хорошо пакуем в коробки и приспособились с нашими машинами их на чужие мусорки с экспедиторами отправлять, - смеялась та.
   - Умно придумано. Будьте добры, девочки, следите так же за порядком. Если что вдруг не так пойдёт, знаете, где меня найти, и рабочий, и домашний телефоны у вас под рукой должны всегда быть.
   - Так оно и есть, и у прилавков висят, и в сумочке всегда с собой.
   - Пойдём за лопатами. Снег уже вот-вот оседать начнёт, пора, пока не тяжёлый, его пооткидывать. Кстати, вам бы тоже не мешало со своей стороны полностью на дорогу весь посбрасывать. Вход-то на солнечной стороне весь день, быстрей бы тротуарчик-то подсох.
   - Ладно, займёмся.
   За ужином огласила план работ:
   - Итак, дорогие мои красавицы, лопаты новенькие вы уже рассмотрели, теперь решайте сами -- или сегодня, пока светло, или завтра в воскресный день будем дорожку от гаража до самого причала разгребать.
   - Завтра мы в кино собрались, - недовольно проговорила Маринка.
   - До самого низа! - Удивилась младшая, округлив глаза.
   - Дорожку натоптанную мы трогать не будем, это очень уж тяжело, а вот снег, который рядом с ней, он полегче. А то скоро подтаивать начнёт, сырой ещё тяжелее будет, солнышко-то пригревать начинает. А все вместе мы быстро его на одну сторону скидаем.
   - Тогда лучше сегодня, чем воскресный день портить.
   - Тогда одевайтесь, и -- за лопаты! Широкую не надо, чтобы только мой мотоцикл смог проехать по расчищенному месту.
   - А если ещё снег выпадет?
   - Он на солнышке легко сам растает, нам надо зимний до асфальта убрать.
   - А в прошлом году не убирали...
   - Это у меня ума не хватило до весны, а потом он сырой стал, да и лопат в прошлом году для всех не было. Из-за этого на мотоцикл позднее на целый месяц пришлось сесть.
   В марте родители позвонили, что приедут в отпуск в сентябре на целых два месяца. Майя так боялась спугнуть радость, охватившую её, что бесцельно несколько дней ходила из угла в угол, с этажа на этаж.
   - Господи, хоть бы всё получилось у них... И огород бы прибрали к зиме... И за Светланкой бы приглядели в начале учёбы... И еду бы готовили...
   - Мама! Бабушка нам под вечер звонила! - Докладывала младшая. - Хочет забрать нас на всё лето в Свердловск. Отпустишь?
   - Я не против, но только после того, как с посадками справимся. Хорошо, если бы она сама сюда приехала на недельку перед этим, чтобы мне не отрываться от работы.
   - Я ей сама позвоню, так и скажу. А Маринка не хочет ехать.
   - Одной-то тебе там не скучно будет?
   - Нет.
   - Но только до середины августа, потом тебе надо к школе всё подготовить, форму купить, обувь, книги.
   - Значит, я всё лето не буду в садик ходить! Ура! Спасибо, мамочка! А знаешь, черёмуха уже почки набрала и смородина тоже.
   - Ну вот, уедешь в Свердловск, и ягоды летом все Маринке достанутся.
   - Мне бабушка там всё купит.
   - Ладно, уговорила. Значит, плавать мне тебя нынче опять не научить.
   - В августе научишь.
   - А в сентябре на целых два месяца с севера ваши бабушка с дедушкой собираются к нам приехать, - поделилась она так долго скрываемой новостью.
   - Здорово! Пойду Маринке скажу.
   Сидела перед окном, смотрела на уже очистившуюся ото льда водную гладь и думала, что каким-то лёгким этот год выдался по сравнению с предыдущим. Не заметила, как зима кончилась, дочь первый класс кончает, отопление завод уже отключил, Светланки летом не будет, потом отпуск, потом родители на два месяца приедут.
   - Главное, запасов на зиму сделать побольше. Маринку бы пора, наверное, к газовой плите приспособить до зимы, аккуратная она.
   Свекровка не изменилась, две недели прожила у них, дождалась, когда Маринка закончит первый класс, до последнего надеялась, что увезёт с собой обеих, но та всё ещё раздумывала.
   - Доченька, если ты не хочешь ехать, надо так и сказать, - подсела она к ней, - а то бабушка в неопределённости.
   - А она не обидится?
   - Да ей и с нашей младшей забот хватит на всё лето. Тут не до обид будет, дома тоже надо кому-то хозяйничать, и полить, и прополоть, и клубнику рассаживать целый месяц придётся.
   - Я, правда, дома хочу остаться.
   - Так так и скажи, они спокойно соберутся, провожу их в субботу, и будем вдвоём здесь хозяйничать. Самая большая работа у нас сделана -- картошка посажена.
   - Ладно, пойду скажу, пусть они собираются.
   Маринка провожать не пошла.
   - Светланка, пожалуйста, хоть разок в неделю звони мне по вечерам, чтобы я знала о твоих подвигах. - Смеялась она. - Мама, ты её там не очень балуй.
   - Майя, да всё нормально у нас будет, не беспокойся, и позанимаюсь я с ней перед школой, да и мне хоть немного повеселее будет, а то уж я даже еду разучилась готовить.
   - Автобус! Автобус! Мама, давай сумки. - Торопила неугомонная дочь. - Народу много. Хорошо, что билеты у нас с местами, хоть стоять не придётся.
   - Мама, - протянула она кошелёк, - возьми, пожалуйста, ей ведь много чего захочется.
   - Да я, вообще-то, подкопила... Ну давай, на всякий случай, не пропьём.
   Проследила, как они заняли свои места, помахала им рукой после отправления автобуса и пошла тихонько по улице Горной в сторону дома, размышляя о тишине, в которой они будут пребывать всё лето.
   - Придётся теперь Маринке, хочешь-не хочешь, и картошку со мной окучивать, и в лес за ягодами и грибами ездить, а то обычно это младшей доставалось.
  
  
   х х х
  
  
   - Мама! Представляешь! Баба Лида привезли нам четыре мешка клюквы! - Встречала её дочь возгласами.
   - Как же они их тащили?
   - А они на такси приехали. И брусники ещё целый короб!
   - Давно?
   - Сказали, что ещё утром.
   - Ключ-то нашли?
   - Конечно, ты же звонила, где у нас запасной всегда.
   - Ох, и тараторка же ты, Светланка! Поди уж надоела им своей трескотнёй.
   - Ничуть даже, деда Витя тоже много смеётся.
   - Понравился им наш огород?
   - Очень ухоженный, сказали, даже сорнячка ни одного не нашли.
   - Ну пошли. Мотоцикл на месте. Пора мне с родителями своими поздороваться. Ох, и отдохну же я от вас и от хозяйства! Целых два месяца спать буду. Ты скажи, на чердак слазила?
   - Конечно, все опята хорошо перешевелила. Нормально сохнут.
   - Здравствуйте! - Заглянула она в комнату.
   - Вот и Майка прибыла. - Встал отец с дивана. - Здравствуй, дочка. - Обнимал он. - Красавица-то какая стала! Мать, полюбуйся! А экипировочка-то у тебя, надо же, как на телеэкране!
   Она, сбросив обутки, обняла мать за колени, и почему-то слёзы полились из глаз. Все молчали, а она никак не могла остановиться. Мать гладила её по голове и тоже молчала. Потом подняла её за подбородок, улыбнулась:
   - Всё? Ну-ка хватит слёзы лить, ты ведь уже большая девочка. Пойдём, я накормлю тебя.
   - Это я так... Сама не знаю... - Швыркала она носом. - Как доехали-то?
   - Да доехали, Слава Богу.
   Она давно подготовилась к приезду родителей, восстановив их прежнюю обстановку. Девчонок к первому сентября переселила на третий этаж в разные спальные комнаты, подняв полуторки с первого и со второго этажа. Между спальными стояли два плательных шкафа, межу ними -- трельяж. Были на кухне уже и газовая плита, и холодильник. Уроками они занимались каждая в своей комнате. Сама же она оседлала свой кожаный диван.
   В доме царило веселье. Отец оценил обустройство третьего этажа, похвалил её за использование мотоцикла, мать хлопотала на кухнях. Вечерами же все торчали на втором перед телевизором. Родители делились, что начали получать северные надбавки, что климат очень суровый, что отопление у них круглогодичное, что квартира хорошая, что теперь каждый год приезжать будут, так как дополнительные северные отпуска теперь у них. Маринка хвасталась, что всё лето одна дома хозяйничала, что плавать научилась, что клубники целую плантацию развела. Младшая делилась прошлыми свердловскими радостями. А осень на удивление стояла сухая и солнечная.
   - Мы вам с собой сушёных опят наложим, будете пироги всю зиму на севере есть и нас вспоминать, - смеялась Светланка, - а то у нас ещё с прошлого года остались и нынче не меньше навозили на мотоцикле.
   - Папа Витя, что с клюквой-то делать?
   - Оставьте себе, сколько сможете, а остальное продавать надо. Соседям предложим.
   - Я Александру Филипповичу должна, он нам помогает всегда отопление подключать и отключать, так что ему я бесплатно три килограмма сама отнесу. И Павлу из крайнего дома -- он мне всё время помогает с моим мотоциклом справляться. На работе могу своим предложить, никто не откажется купить.
   - А бруснику всю себе оставим, - заявила Маринка.
   - У нас ведь внизу почти пол-участка ничем не засажено. Может мне заняться да земли навозить?
   - Папа Витя! Хватает нам и того, что есть, обрабатывать-то нам достанется! Мы итак с весны до осени, как рабы, девчонки надсажаются. Не надо нам земли, там внизу такая полянка хорошая, пусть всё так и останется.
   - Может тогда хоть беседку красивую сделать, в гараже и досок, и кирпича много?
   - Беседку можно открытую, чтобы только крыша надёжная была, а по сторонам чтобы всё просматривалось.
   - Ну вот, нашлось мне занятие, тогда беседкой и займусь. Надо, Майя, нам с тобой точное место определить.
   Позвонила Елене Сергеевне, предупредила, что родители к ним в пятницу собираются проведать, попросила узнать базарную цену на клюкву. Потом на работу каждый день отвозила по трёхлитровой банке. Повесила объявление на внутренней доске у крайнего дома. И шли соседи, и покупали.
   Беседку папа Витя соорудил из металлических труб в виде высокого гриба, верхняя часть, шляпка, была очень широким конусом покрыта блестящей сталью. Чуть меньше было круглое основание из кирпича, от которого вверх тянулись трубы, соединяющиеся полукругом под куполом. Сосед помогал сварочным аппаратом сделать сооружение прочным, потом в самом центре подвесили в виде рамки качель, тоже из трубок, с широким низом и спинкой. Уже по снегу задумщик сколачивал потолок из досок, скамьи по низу и сидение качели со спинкой. Все деревянные части были съёмными, чтобы за длинную зиму не испортила их погода.
   - Вот, внучки, это для вас. Сразу двое можете здесь разместиться свободно. Ну! Что смотрите! Садитесь!
   Те, смеясь, уселись на предложенный диванчик, толкаясь ногами.
   - Это не качель, - инструктировал папа Витя, - это беседка. Мы вверху ограничители поставили, чтобы вы от избытка энергии всё сооружение не разнесли от раскачки. Ну, как? Нравится?
   - Здорово!
   - Вот уедешь на будущее лето в Свердловск, я одна здесь качаться буду, - смеялась Маринка.
   - Майя, все стойки и крепления из металла не мешало бы покрасить, но сейчас это уже не по погоде.
   - Весной по первому солнышку я всё выкрашу, не беспокойся.
   - Кроме крыши, - предостерёг он, - она из стали, должна долго продержаться.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 4
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Следующие годы были богаты событиями не её жизни. Она была только свидетелем чужих радостей, только присутствовала при них. Родители приезжали почти каждый год, у них появились лишние деньги, и Майя по их поручениям приводила в порядок то одну часть дома, то другую. Свекровка постарела, но на здоровье не жаловалась. Светланка каждое лето ездила к ней погостить. Маринка стала модничать, ей больше нравилась Елена Сергеевна, которая в летний период приезжала к ним со своими отдохнуть на природе от городского шума, их Егорка собирался уже в третий класс.
   - Майя, я разговаривала тут с Мариной, она ведь последний год учиться будет. Хочет на финансовый поступать. Ты помнишь мою подругу, Зою Фёдоровну?
   - Из "Автозапчастей"?
   - Да, она сейчас в СИНХе работает преподавателем по бухучёту. Думаю, она поможет нам с зачислением, если Марина сдаст вступительные.
   - Оценки пока хорошие у ней.
   - Я вот о чём думаю, в общежитии со студентами ей туговато придётся, домоседка ведь она у тебя. И у нас тесно.
   - На квартире предлагаешь жить?
   - Ты упоминала, что у родителей деньги есть. Может нам как-то скомпановаться всем и комнату в Свердловске купить, Светланка-то ведь тоже через пару лет школу закончит, тоже ведь неплохо учится, может ума хватит пойти в высшее. Жили бы вдвоём-то лет пять, а там видно будет.
   - Они вместе не уживутся. Чем старше, тем больше разнятся. Светланка раньше Маринки начала своё будущее планировать, она у свекровки собирается после школы жить, и та её на это настраивает.
   - Ту тоже понять можно.
   - Елена Сергеевна, ты права, надо о жилье подумать, год впереди ещё есть, оттягивать этот вопрос не надо. А ты поинтересуйся ценами, прикинем, во сколько это может нам обойтись, и позвоню маме. Они, если поймут меня, то деньгами помогут.
   А через день звонит свекровка -- хочет, чтобы в десятый класс Светланка пошла в Свердловске, якобы там и учителя грамотнее и требовательнее, и знания соответствующие выпускники получают, это облегчает поступления в ВУЗы.
   Она опять советовалась с тётей.
   - Свекровка твоя -- педагог, она правильно рассуждает и настрой хороший дочери твоей даёт. Городские школы не чета периферийным.
   - Бойка уж больно. Вдруг замуж выскочит раньше времени.
   - От такого поворота никто не застрахован. Но ведь ей всего пятнадцать лет, ещё два года в школе учиться надо. Если она сама нацелена на поступление в институт, то это может отвлечь её от любовных страстей. Главное -- поступить, то есть сдать вступительные экзамены. Потом, если влюбится, рожать соберётся, можно академический отпуск оформить.
   - Значит, советуешь согласиться?
   - Если по умному, то -- да. И тебе полегче немного будет.
   - Это что же, сейчас она второй месяц там пропадает, а в сентябре её здесь совсем уже не будет?
   - Так, видимо.
   - Я, конечно, догадывалась, что примерно к такому концу всё подойдёт, но чтобы вот так! Как-то неожиданно... Быстро...
  
   х х х
  
   Ей надо было на работу в первый день после отпуска, а тут, как назло, в школу вызывают. Пришлось позвонить, что задержится, чтоб не теряли. Оказывается, классная руководитель, которая вела литературу, хотела бы видеть её дочь отличницей по своему предмету и попросила повлиять на Марину, так как считала, что та несколько безответственно заканчивает первую четверть.
   Она вошла в кабинет, как всегда по осени, в тёплом своём мотоциклетном обмундировании. За шкафами уже слышался смех.
   - Опять под водочку, наверное, - подумала она, снимая куртку.
   Поправив новую блузку, взглянула в зеркало, захватив свой стул и убрав с лица, наверное, в тысячный раз недовольную гримасу, присоединилась к неотъемлемой части своей жизни.
   - Здравствуйте всем!
   - У вас что, новенькая? - Спросил мужчина, уставившись на неё.
   - Это ещё надо посмотреть, кто из нас новее, - строго отрезала она.
   Девчонки грохнули в хохот.
   - Какая серьёзная, - всё ещё смотрел он на неё.
   - Для меня что-нибудь найдётся?
   - Конечно, Майя Андреевна, "Монастырская", как всегда, - Людмила, смеясь, выставила на стол бутылку, - Артём Геннадьевич, будьте добры, откройте.
   Он налил в широкий бокал, протянул ей, глядя насмешливо. Все схватились за свои рюмки, так как нашёлся повод.
   - Как отдохнула, Майя Андреевна?
   - Какой там отдых! О чём вы говорите! - Махнула она рукой.
   - Ну давайте выпьем за то, что все в сборе, - предложила Ольга Дмитриевна, - я хоть отдохну от ваших бумаг.
   Отпивая глоточками вино, не могла не заметить, что он просто ел.
   - Что ж вы гостя-то не уважили?
   - Говорит, что совсем не пьющий, - смеялась Людмила.
   - Спасибо, девочки, подкармливаете меня, - поднялся он, - пора мне.
   - Заходите, Артём Геннадьевич.
   - Всё, девчата, у меня тоже дел сегодня невпроворот, - встала начальница.
   - А я пойду штаны свои снимать, пока никого нет, - засмеялась Майя.
   Зашла к начальнице, забрала все свои папки, перекинулись несколькими фразами о нюансах, и с головой погрузилась в предстоящие ежедневные отчёты. Заметила, что девчонки, прибрав посуду, уселись за свои столы и перемигиваются с улыбочками. Она отодвинула свои бумаги и вопросительно уставилась на обеих.
   - Ты хоть знаешь, с кем разговаривала? - Не удержалась Людмила.
   - С кем?
   - С начальником.
   - С каким начальником?
   - Конторы нашей.
   Обе захохотали, зажимая рты. Потом Тамара Владимировна пояснила:
   - Олькова, пока ты в отпуске была, на пенсию отправили, а этого из Свердловска прислали.
   Она тоже засмеялась, припомнив свои реплики за столом.
   - Девочки, я ведь вроде грубого-то ничего, слава Богу, не сказанула. А что он тут делал?
   - Да мы его привадили кормёжкой своей, - смеялась Людмила, - он пока без семьи приехал, любому мужику без своей кухарки плохо.
   - А где живёт?
   - Пока в гостинице. Квартиру рудник пообещал. На новоселье его раскололи.
   - Вот это я попала! Надеюсь, не уволит меня при первой возможности, - смеялась она от всей души.
   - Красивый мужик. Правда? - Хорохорилась Людмила перед зеркалом.
   - Ты никак соблазнить его решила?
   - А почему бы не попробовать?
   - Он же на десяток моложе тебя.
   - Не я, так из другого отдела его схавают. Пусть лучше у нас приживётся.
   - А машины нашего начальника я что-то сегодня не заметила на месте, хотя сам-то он здесь был. Продснабовская только одна стояла.
   Коллеги ничего не ответили, только пожали плечиками.
   - И давно Олькова на пенсию отправили?
   - Пару недель назад.
   - Отмечали?
   - Конечно, по полной программе. В кафе.
   Она уже приобрела некоторый опыт непринуждённого злословия, даже чёрного юмора, как говорится, "с кем поведёшься, от того и наберёшься". Когда-то Людмила призналась, что именно она посоветовала Ольге Дмитриевне оставить её в конторе, что она больше подходит для престижного отдела, чем Татьяна Фёдоровна, которой после отпуска по уходу за ребёнком до полутора лет предложили место старшего продавца в магазине на Писательском посёлке, то есть рядом с домом. Та после смерти матери, родив ещё одного мальчика, согласилась, чтобы справиться с пятью мужиками в доме.
   Она иногда вспоминала напутственные слова заведующей Универмага "оставайся сама собой", но это было так давно, да ей и нравилось, что она всем нравится. Где-то далеко внутри она чувствовала, что не растеряла себя прежнюю, правильную, воспитанную, сдержанную, но такою оставалась теперь по большей части дома, для своих взрослеющих дочерей, а на работе позволяла себе некоторые вольности, которые скрашивали однозначные деловые будни.
   На следующие дни задумчиво обсуждали отсутствие нового начальника за завтраками.
   - Это ты, Майя Андреевна, его спугнула.
   - Извини, Людмила, что испортила тебе очередную свадьбу. Надо было заранее предупредить.
   - Придётся тебе теперь усилия приложить, чтобы привлечь его внимание к нашему отделу.
   - Уж не извиниться ли ты мне предлагаешь?
   - Да его что-то и в конторе не видно эти дни, - заметила Тамара Владимировна, - поди быт свой устраивает.
   - Точно. Надо в профкоме поинтересоваться, может уже квартиру к новоселью готовит. - Смеялась Людмила. - Вот где мы его охмурять будем. Готовьте наряды, девочки.
   - Там же жена будет.
   - Не думаю. Если он настоящий мужик, то должен сначала новоселье отгрохать, а уж потом семью перевозить.
   - На эту радость не стоит всем рассчитывать, там поди только начальство соберётся.
   - Нет, он не может нас не пригласить. Он нам должен.
   - Это ты так думаешь, а он может считает завтраки твоей должностной обязанностью, не более того.
   Ольга Дмитриевна предупредила, чтобы без надобности не отлучались с рабочего места, неизвестно, как новое руководство может отреагировать.
   - Особенно по близлежащим улицам не шастайте, он может по торговым точкам шляется, погодка-то прекрасная стоит.
   Через неделю, едва она открыла дверь, как услышала слова начальницы:
   - Людмила! Майя Андреевна явится -- не раздеваясь, ко мне!
   Она, ни на кого не глядя, прямо прошла в кабинет.
   - Здравствуйте.
   Он только кивнул головой.
   - Майя Андреевна, будь добра, повози на своём мотоцикле Артёма Геннадьевича по самым отдалённым магазинам, пока его транспортом не обеспечили.
   - А где наша машина?
   - Так её, оказывается, бывшему начальнику подарили. Так как, согласишься?
   - Ха-ха! Спасибо, Ольга Дмитриевна! - Язвительно засмеялась она. - Вы как в воду глядели! Давненько я не тёрлась меж мужских коленок.
   - На мотоцикле? - Переспросил он, вставая.
   - Извините, Артём Геннадьевич, - засмеялась начальница, - другого свободного транспорта у нас нет.
   - Вы ведь, Ольга Дмитриевна, знаете, - продолжала она с иронией, - что самый отдалённый магазин находится в моём доме. Так что не обессудьте, если наша поездка растянется на неделю. Сами понимаете -- кофе, коньяк, лодка, озеро, погодка прекрасная. - И обратилась к нему. - Надеюсь, оплатите мне транспортные и прочие услуги?
   - Гарантирую. - Пришлось тому сказать.
   - Предпочитаю получить оплату до того, как сойдётся пасьянс. - Разглядывала она его. - Ваш вес, стало быть, восемьдесят кг.
   - Восемьдесят один, - уточнил он, смеясь.
   - Надеюсь, колёса не полопаются, иначе придётся вам и покупать, и ставить их самому. Если не струсили, то -- поехали! - Не дожидаясь ответа, направилась к выходу. Подмигнув девчонкам, набрала на своём столе телефон заведующей Универмага, уточняя на ходу. - Ваш размер головы, Артём Геннадьевич?
   - Пятьдесят девятый.
   - Анна Петровна, это Майя, срочно для начальства подберите вязаную шапочку пятьдесят девятого размера и соответствующую каску, мы через пять минут подъедем.
   Он шёл следом.
   - Михеич! - Кричала она, заводя свою технику. - Где ты, Михеич! Выпускай нас.
   Тот вышел из-за угла, снял шапку, здороваясь.
   - Ну, Артём Геннадьевич, усаживайтесь. - Смеялась она. - Так... Поближе ко мне... Ещё плотнее, а то ваш вес может нас назад опрокинуть... Обнимите меня руками... Мне приятно будет.
   Спустив с тормозов, легко скатилась под горку.
   Они объехали торговые точки на Писательском посёлке, потом у Известкового завода, далее по объездной у речки Вязовой, добрались до заводского клуба, здесь, можно сказать, был центр всей старой части города. Он попросил её всюду его сопровождать, она знакомила его с заведующими, не пропустили, кстати, и все продуктовые точки. В заводском многоэтажном посёлке все узнали нового начальника. И она спустилась на тормозах к своей набережной. Поднявшись по дорожке среди цветущих ноготков к своему крылечку, заглушила мотор.
   - Вот, Артём Геннадьевич, приехали. Здесь я живу. Снимайте каску. Сейчас мы с вами пообедаем, а потом рассмотрим все существующие магазины в этом районе. Затем вон туда съездим, - показывала она за озеро, - там район Истока. И на сегодня достаточно будет.
   Провела его сразу на третий этаж.
   - Можете умыться, вода горячая, а я на стол соберу.
   Октябрь был в самом начале, но отопление ещё не было подключено, а она решила пообедать за своим полукруглым столом на шикарном диване.
   - Чай не околеет, - смеялась про себя, разогревая остатки воскресных пирогов и ставя воду под пельмени.
   - Вам помочь?
   - Ну что вы, не надо, мне в радость обслужить начальника, - смеялась она, - проходите, посмотрите, как я тут живу. Не стесняйтесь.
   Все южные комнаты заливало солнечным светом. Видимо, хорошо рассмотрев все фотографии в рамочках, сосредоточенных в уголке рядом с креслами, спросил, присев на кухне:
   - Кто здесь хозяин?
   - Прежние, которые дом строили, на север за длинными рублями уехали. Настоящие -- в Свердловске. А меня здесь вместо сторожа оставили, - врала она нахально, зная, что дочь придёт из школы только после трёх часов.
   - Давно они на севере?
   - Прилично. Лет десять, наверное.
   Насладившись его сдержанными комплиментами по поводу обстановки, включила в розетку кипяток.
   - А вы коньяк обещали, - насмешливо заметил он.
   - Извините, я соврала. Будете "Монастырскую"?
   - Если вы не против выпить со мной.
   - Не боитесь, что в озеро можем потом свалиться? - Смеялась она.
   - Мне не привыкать кувыркаться по этой жизни.
   - Доставайте тогда из серванта, и фужеры соднова, а я за горячим пошла.
   Выпили, поели.
   - Да, вид здесь необыкновенный. Как в раю.
   Потом разговор перешёл на рабочие темы.
   - Каких товаров для населения в городе не хватает?
   - Для меня лично нужен магазин "Автозапчасти", как на Уралмаше. Нет телевизоров, радиоприёмников, магнитофонов музыкальные центры сейчас появились. В соседние города приходится ездить за холодильниками, швейными, стиральными машинами, газовые колонки спрашивают, электроводонагреватели, садовую технику, лодки, моторы к ним, даже вёсла.
   - Ясно. Для реализации таких товаров специалисты нужны соответствующие и мастерские по их ремонту. Площадей торговых здесь достаточно, как я понял.
   - Специалисты нужны, если магазины специализированные будут, а для выделенных мест в уже существующих точках нужны для начала просто продавцы с небольшой специальной подготовкой, с зарплатой не семьдесят рублей, конечно.
   - Спасибо, Майя Андреевна, накормили, напоили меня. Теперь я у вас в долгу, - улыбался он.
   - Ставлю на счётчик. - Смеялась она. - А когда вам машину обещают, Артём Геннадьевич?
   - В течение месяца обещали, а он уж к концу подходит. Майя Андреевна, может вы меня и в Ревду свозите на денёк?
   - О! Это исключено, - смеялась она, - я правил дорожного движения не знаю.
   - Что, без прав ездите?
   - С правами. Только светофоров-то в Дегтярске нет, и транспорта -- раз, два и обчёлся. Один гаишник на весь город. Забыла я все правила давно, только местные все знаки знаю. А у вас-то есть права на вождение машины?
   - Конечно. Без машины я бы не смог столько подвигов совершить.
   - Можно поинтересоваться, где до нас работали?
   - Где я только не работал! Сейчас сам разнообразию удивляюсь. Начинал после института в строительстве и, как ни странно, в последние годы работал на базе стройматериалов, оттуда к вам направили. А вы давно ездите?
   - С 1972 года.
   - А мотоцикл, как новенький.
   - Так я ведь только в тёплое время года на нём мотаюсь.
   - А эти две девочки на фотографии, это ваши сёстры? - Сменил он тему разговора.
   - Нет, это мои дочери.
   - Глаза одинаковые...
   Ей показалось, что он обнял её с двух сторон гораздо крепче, чем раньше, усевшись сзади.
   - Вот, что просила, то и получила -- зажата напрочь меж двух мужских коленок, - подумала она, почему-то представив голыми их нижние части, слившиеся воедино, - аж во рту дыханье спёрло! Может это после обеда? Ну, ничего, я его сейчас растрясу по ухабам частного посёлка!
   Родители в отпуск не приехали, но деньги на её счёт в сберкассу перевели, их оказалось много больше, чем она думала.
   - Вместе с моими накоплениями хватит даже на однокомнатную в Свердловске.
   Знала, что Елена Сергеевна давно мечтают расширить свою жилплощадь и подумала, будет правильнее помочь им это сделать, всё-таки тётя столько лет принимала участие в её жизни, пора отблагодарить за всё.
   - В трёхкомнатной квартире и для Маринки найдётся местечко, если поступит. Всё под присмотром, да и сытая всегда будет.
   Решила всё-таки поделиться своими соображениями с дочерью. Та, рассуждая вполне практично, не без радости согласилась.
   - Елена Сергеевна обещала помочь с твоим зачислением в институт при условии, что ты успешно сдашь все вступительные. Так что дело за тобой.
   - Всё! Только учусь! С четвёрок перехожу на пятёрки! - Смеялась дочь. - Занимаюсь теперь с утра до ночи! И ночью тоже! Мне же Елена Сергеевна ещё летом привезла все экзаменационные вопросы, я уже на некоторые даже ответы написала по математике и по химии.
   - По литературе, я поняла, у тебя проблемы.
   - Нет. Я больше не буду спорить с Анной Анатольевной, она только из-за моих пререканий мне пятёрки не ставит.
   - Смотри дочь, тебе жить, этот год станет для тебя определяющим. Любая неосторожность может привлечь неудачу.
   Дальше шло всё само собой. Светланка сыта, деньгами обеспечена. Маринка зубрёжкой занималась. Елена Сергеевна подыскивали подходящий обмен. Коллеги жили в ожидании предстоящего новоселья нового начальника, организацией которого занимался профсоюз. А она, нагрузив полные сумки продуктами, ехала к свекровке.
   Продснабовские с первого этажа постоянно делились продуктами, завозимыми по более низким ценам, это были в основном консервы, у которых вскоре истекал срок годности, поэтому конторские все без исключения ценили эту дружбу, хотя торгашам со второго этажа нечем было адекватно ответить на эту заботу. Сумки её были набиты именно такими консервами -- мясные, рыбные, тушёнка, сгущёнка. Опят сушёных мешочек прихватила, банку мёда трёхлитровую. Решила потом соднова пройтись по свердловским магазинам -- пора обновить свой гардероб, так как обе девчонки рядились уже в её платья, костюмчики, блузки, даже брючки.
   Невольно улыбалась всю дорогу, вспоминая реплики Людмилы по поводу взглядов, которые бросал на неё новый начальник, редко заходивший теперь в их торговый отдел. "Это потому, что вы сидите на разных сторонах от прохода", поддакивала её мыслям Тамара Владимировна. Он действительно говорил: "Здравствуйте, девочки!", но смотрел только на неё, проходя в кабинет Ольги Дмитриевны.
   Ей нравилась его сдержанность, ничуть не скрывающая смешинку в разговорах с кем бы то ни было. Как ни пыталась Людмила разузнать мелочи его жизни, той это никак не удавалось. Майя с усмешкой думала, что знает о нём несколько больше своей коллеги. Тогда, разъезжая с ней по отдалённым магазинам, он, отвечая на вопросы, рассказал, что у него двое детей, мальчику уже пятнадцать, дочери тринадцать лет, что жена работает в ателье, что отношения в семье напряжённые, и он, можно сказать, с радостью отправился из миллионного города в пригород, надеясь на более спокойную жизнь.
   - А с долгами-то он так и не рассчитался, - подумалось почему-то, - а "счётчик-то" крутится... Неужели задумал озолотить меня! Да нет, я тут не причём, наверное, квартиру свою благоустраивает.
   Новоселье было назначено на двадцать девятое декабря, в предновогоднюю пятницу, на четыре часа вечера. Профсоюз готовил Деда Мороза со Снегурочкой и предупредил, что вечер будет полностью за счёт средств конторы, то есть просто веселье безо всяких сборов и подарков -- одни тосты, поздравления, игры, танцы и прочее.
   - Много приглашённых? - Поинтересовалась Людмила.
   - Двадцать шесть человек, из чужих -- только начальник Продснаба.
   - Значит, не всех пригласили.
   - Так квартира-то ведь не резиновая, сами понимать должны. Скажите "спасибо", что ваш торговый отдел полностью на дармовщинку гулять будет.
   - Лара, вычеркни меня из списка, я не пойду, - заявила Тамара Владимировна.
   - Ладно, одним меньше -- нам больше достанется.
   - Можно список взглянуть? - Попросила Майя, надеясь найти в нём фамилию попутчицы, живущую у заводского клуба. Увы! - И поинтересовалась. - Долго пировать намерены?
   - До утра.
   Весь её торчащий последнее время интерес к этому событию куда-то пропал. Конечно, ей много раз за годы работы приходилось по темну и до работы добираться, и до дому пешком, не дождавшись рейсового автобуса в зимние дни.
   - Они все здесь живут, в центре, а я одна в такой дали!
   Эту особенность многие подмечали время от времени, но, как правило, не в такие дни.
   - Майя Андреевна, ты, надеюсь, не откажешься? - Спросила Людмила.
   - Нет, конечно! - А сама подумала. - Ишь чего захотела! Ещё посмотрим, кто эффектнее выглядеть будет!
   В последний день после трёх часов все разбежались. Она, оставшись одна, переоделась, подкрасилась, завернула в пакет туфельки и сидела выжидала время -- до дома на площади против Дворца было пять минут хода.
   Она позвонила в дверь на третьем этаже без пяти минут четыре. Встречала профорг. Совсем не удивилась, что за столом в большой комнате собрались почти все. Не спешила. Решила, как положено, заглянуть сначала в остальные помещения. В одной комнате двуспальная кровать с двумя тумбочками, белые красивые занавески на окне до самого пола. В другой -- тёмная полированная стенка во всю длину, рабочий стол, кресло, скрученная дорожка под окном, шторки кремовые с лёгкой бахромой по периметру. Заглянула в ванную -- на змеевике три махровых полотенца, зеркало со всеми прибамбасами для мыла, бритья, кремов, зубных щёток. На кухню заходить не стала, там без неё тесно было.
   - Майя Андреевна, иди к нам, - приглашала Людмила.
   - Где хозяин-то? - Спросила она, присев рядышком.
   - Не знаю, может на работе ещё.
   Она рассматривала живую настоящую ёлочку посреди окна, укреплённую неведомо как, хоть и на широком, но подоконнике со всего пятью крупными шарами, заметила внутри опоясавшую гирлянду. Куча надувных шариков красовалась с двух сторон на гардине. Магнитофон в углу на столике.
   - Вот и я! Заждались? - Улыбался виновник торжества в дверях.
   Следом вошли ещё трое знакомых мужчин. И началось! Профорг выступила с единым от всех поздравлением, звон бокалов, смех, замигала гирлянда в ёлке. Через полчаса появились Дед Мороз со Снегурочкой, ещё через час потребовали перекур, потом снова застолье. Среди присутствующих было всего семь мужчин и в два раза больше женщин. Столы стояли в половине комнаты, вторая половина со стороны входа предназначалась для танцев, которые начались после второго перекура. С первыми ударными звуками женщины бросились в пляс.
   - Какой знакомый сценарий. - Думала она, поглядывая с улыбкой по сторонам. - Почему я не такая, как все? Хорошо, что я в уголочке у окна сижу, никому не мешаю. Слава Богу, что танцует только половина собравшихся, а то бы пол провалился.
   Начальник Продснаба, крепкий в годах мужчина, пригласил её на медленный танец. Потом все покатывались со смеху, глядя, как кадровичка танцует "Барыню". Потом кто-то выключил свет, и в полупотёмках все немного успокоились, кто вышел курить, кто умываться, кто медленный танец танцевал.
   - Майя Андреевна, прошу вас, потанцуйте со мной, - протянул он через стол руку.
   - Вас ещё женщины не замучили, - улыбнулась она, выходя из-за стола.
   - Надо как-то это пережить.
   От него исходил какой-то необыкновенный аромат. Она даже закрыла глаза, чтобы полнее впитать в себя это облако. Они почти не двигались, молчали. Захотелось всем телом прикоснуться к нему, но он танцевал на дистанции, и она не посмела выпрыгнуть из своей многовековой сдержанности. Она чувствовала на спине его горячие руки и невольно прижималась хотя бы к ним, к мужским рукам, локоть одной из которых задевал её грудь, другая была чуть ниже и посвободнее.
   - Я неважный танцор, так вы думаете?
   - Я тоже не ахти какая балерина, - улыбнулась она рассеянно, пребывая в своей чувственности.
   - Майя Андреевна, вы не спешите домой, я вас отвезу на машине. Хорошо?
   Она только посмотрела ему в глаза. Они оказались так близко! И губы были такие красивые! Она снова посмотрела в глаза и улыбнулась.
   - Я, наверное, очень пьяна...
   - Да нет, - засмеялся он, - трезвее многих.
   - Неужели я должна остаться здесь последней?
   - Нет, я профкому ключи оставлю, пусть гуляют, сколько хочется, хоть три дня.
   - Без вас?
   - Я сказал, что в Свердловск к семье уеду.
   - Вы хотите сказать, что останетесь у меня!
   - Почему бы нет, места у вас достаточно.
   Слава Богу, танец кончился. Начали другой. Она смотрела, как его тискают подвыпившие изрядно дамы, как он стойко выносит это столпотворение.
   - Что он ещё говорил? Я должна выйти на улицу через полчаса после его ухода? Когда же это будет? Ещё только десять часов вечера.
   В половине двенадцатого она оделась и, сказав Ларе "Я ухожу", спустилась вниз. Машина стояла у подъезда. Она уселась на переднее сидение, засмеялась и сказала:
   - Поехали, Артём Геннадьевич.
   - Вы не против, что я напросился к вам?
   - Нет, не против.
   После длительного молчания произнёс:
   - Майя Андреевна, мы нравимся друг другу...
   - Я заметила...
   - Моя жена не хочет сюда переезжать... Не хочет оставлять свою пятикомнатную квартиру, свою работу...
   - Я ничего не хочу об этом знать.
   - Простите... Просто хотел поставить вас в известность. Рассказывайте, куда дальше ехать, а то я могу заблудиться.
   - От клуба направо до заводской проходной.
   - Далеко же вам до работы...
   - Что да -- то да. Но привыкла. Теперь немного вверх меж домов...
   - Ага... Понял... Ох ты! На вашей улице тоже пируют!
   - Если вы помните, в крайнем доме кафе-столовая, здесь и свадьбы, и поминки, и новогодние праздники сейчас. Вот, теперь круто вниз к озеру... Только даже не знаю, как сказать, дорожки-то до дома у меня для машины нет.
   - Совсем не подъехать?
   - Совсем не подъехать, - смеялась она, - разве только лопаты снеговые найдутся... Стоп.
   - И что делать будем? - Вышел он из машины, разглядывая сугробы.
   - Вместо постели всю ночь снег под Луной грести будем, - смеялась она, выходя с другой стороны.
   - И как быть?
   - Придётся вам, Артём Геннадьевич, всё-таки лопатой немного поработать. На дороге не надо оставлять. Лучше чуть повыше, за заборчиком площадку расчистить, здесь уже моя частная территория.
   - Ну пойдёмте за лопатами. Надо -- так надо.
   Смеясь, очертили территорию и принялись за работу.
   - На ту сторону бросать не надо.
   - Почему?
   - Все ветра оттуда, - смеялась она, - утром машины не видно будет, весь ваш сугроб на неё обратно сметёт.
   - Вот ведь ещё какие хитрости знать надо... Хорошо, что ветра сегодня нет.
   - Сегодня нет, так завтра будет. Не завтра, так послезавтра.
   - Что вы хотите сказать?
   - Всё, Артём Геннадьевич, попались в клетку! - Смеялась она. - Думаю, не так-то скоро удастся из неё выпорхнуть!
   - Уж не хотите ли вы меня испугать!
   - Да нет, боюсь только, что со снегом вам долго бороться потом придётся.
   - Со снегом я справлюсь, смотри, как у меня хорошо получается, до самого асфальта добрались. Майя Андреевна, ты лопату-то большую не уноси в дом, положу-ка я её вот сюда, к самому заборчику, пусть здесь живёт.
   Заметила, что дочь уже спит. Тихо поднялись на третий этаж.
   - Что в сумке-то?
   - Гостинцы.
   - Раздевайтесь.
   - Совсем? - Смеялся он.
   - Совсем можете.
   - Может кофе найдётся?
   - Конечно. Продснабовские снабжают.
   - Тапочек мужских, я понял, здесь не найти.
   - Пол тёплый, я босиком хожу.
   Сидели, пили кофе, молчали, поглядывая друг на друга.
   - Наверное, думает, как к спальне перейти. - Усмехнулась она про себя. - И чего тянет? Тебе посуду мыть, - встала из-за стола.
   Расправила постель, сняла одежду, накинула ночнушку, включила в спальне ночник, прошла в ванную умыться, пока на кухне брякала посуда. Подошла в комнате к окну, видела его отражение в стекле -- раздевается. Подошёл сзади, повернул её к себе лицом, взяв за руки, тихо спросил:
   - Не боишься забеременеть?
   - Нет. Мне врач сказал, что я больше не буду беременеть.
   - О! Майя! - Тихо засмеялся он, схватив на руки. - Тогда нам с тобой по пути! - И уже на кровати, целуя и обнимая, радовался, как малое дитя. - Тогда я с тебя сегодня не слезу! Так мне надоело с этими резинками жить!
   - С какими резинками? - Еле выдохнула она.
   - С презервативами, - снимал с неё рубашку.
   - Слава Богу, мне не пришлось этого испытать, - задыхалась она от нахлынувшей атаки.
   - А я всю жизнь предохраняюсь, и всё равно жена как-то умудряется беременеть. Не жизнь, а каторга! Я буду любить тебя бесконечно!
   - Артём..., - у ней не получалось назвать его по отчеству. Она изо всех сил отстранилась от объятий.
   - Что-то не так? - Отпрянул он, поняв её действия.
   - Артём... Прошло уже десять лет... как я схоронила мужа, - тихо прошептала она.
   - Прости... Я буду осторожен. - Нежно прижал он её к себе. - Надеюсь, мы не разочаруем друг друга.
  
  
   х х х
  
  
   - Мама! - Сквозь сон слышался голос Маринки. - Спускайтесь есть! Пока пироги горячие!
   Он вскочил с постели, как только услышал, что дверь захлопнулась.
   - Кто это?... Какое сегодня число? - Натягивал на себя брюки.
   - Повариха, видимо. - Засмеялась она. - А число придётся у неё спросить... Вы никак испугались, Артём Геннадьевич? - Хихикала она.
   - Майя. Какое ласковое у тебя имя. - Присел он на кровать. Засмеялся. - Я не испугался. Я -- проголодался! Поднимайся, раз нас приглашают.
   Умылись. Спустились на второй этаж.
   - Вот это запах! Что это за аромат?! - Прошёл на кухню. - Здравствуйте.
   - Добрый вечер. Проходите. Присаживайтесь. - Дочь разрезала горячие пироги, разливала из трёхлитровой банки молоко, не глядя на них. - С голоду не умерли!... Вторые сутки!...
   - Это моя дочь, Марина.
   - Очень приятно... Артём Геннадьевич... Простите, а как вы догадались, что мама не одна?...
   - Вы, я вижу, поглупели от счастья. - Засмеялась повариха. - Мимо ведь хожу. Хоть машину и замело полностью снегом, но я ведь не слепая.
   - Замело!
   - Полностью.
   - А какое сегодня число? - Взял пирог со стаканом молока.
   - Тридцать первое. Молоко не магазинное, - предупредила та, - может чай или кофе приготовить?
   - А какое?
   - Коровье. Настоящее.
   - У вас может и корова ещё есть?
   - Ага, - засмеялась Маринка, - у соседей стоит.
   - С чем это пирог?
   - С опятами.
   - Так значит, "ешь пирог с грибами и держи язык за зубами". Я всё-таки попробую молоко, пил когда-то в детстве.
   Насытившись, сказал: "Спасибо, очень вкусно и очень кстати". Посидел, соображая, что делать.
   - Пойду машину от снега отвоёвывать.
   - Помочь?
   - Нет. Сам справлюсь. Марина, ещё раз спасибо за пироги, первый раз в жизни ел пироги с опятами.
   Она проводила его наверх, чтобы одеться, спросила:
   - Ты собрался уезжать?
   - Я вернусь до Нового года. Только гостинцы детям под ёлку положу.
   - Не звони, двери будут открыты.
   - Побежал. - Поцеловал, заглянул в глаза и засмеялся. - Сплошной стресс у меня сегодня.
   Постояла посмотрела, как он орудует лопатой, и вернулась на кухню.
   - Мама, это кто?
   - Наш начальник, - улыбалась она, принимаясь за еду.
   - У тебя что, с твоим начальником любовный роман!
   - Марина, "роман" -- это нечто большое, грандиозное, а у меня с начальником только несколько строчек пока что небольшого "рассказа".
   - Ты что ли влюбилась?
   - Может быть... Не знаю пока. Уж не осуждаешь ли ты меня?
   - Да нет. Ты у нас молодая красивая... Он тоже ничего...
   - Я помню, как моя мама вышла второй раз замуж, я тогда училась во втором классе. А вы меня обе уже оставите в этом году, - вздохнула она.
   - Я знаю. Мне Елена Сергеевна много рассказывала.
   Только через пару недель ежедневных, вернее, еженощных бурных страстей они начали понимать друг друга в постели. До этого каждый "танцевал свою Ламбаду", усмиряя только свои желания. Сейчас они лежали лицом друг к другу, обнявшись и посмеиваясь.
   - Артём Геннадьевич, - начала она с иронией, - вы совсем перестали заходить в торговый отдел...
   - Майя Андреевна, - отвечал он ей в тон, - как вы не понимаете, мне стыдно вам в глаза смотреть...
   - Ты хоть заходил квартиру свою проведать?
   - Да ну её, квартиру.
   - Говорят, из своего кабинета начальник не выходит...
   - Как выходить-то! У меня даже плавок нет, чтобы спрятать своё торчащее хозяйство... Трусы не помогают.
   - Да ты что! - Хохотала она. - А что раньше не сказал? Или купил бы...
   - Мне стыдно такие покупки делать! Ещё не хватало сплетен, что начальник без плавок после новоселья остался... У женщин же быстро фантазии рождаются.
   - Ладно, выручу тебя. - Встала, достала стопку мужских плавок. - Вот, выбирай, какие подойдут.
   - Откуда у тебя такие вещи?
   - У меня много мужчин бывает, - смеялась она, - отец, зятья, соседи, любовники... Все новенькие, с этикетками, примеряй, можешь все себе забрать... На работу запасные захвати, вдруг пригодятся.
   - Вот спасибо... Вот спасибо... Прямо из пропасти меня вытащила..., - примерял он.
   - Поди и спать теперь в плавках будешь?
   - Так хоть бы полежать спокойно несколько минут...
   - Боишься сплетен в наш адрес?
   - Честно признаться, боюсь.
   - Я тоже не хочу нежелательных разговоров. Сейчас зима... Утром, вечером темно... Но дни уже прибывать заметно начали.
   - В этот удалённый от мира уголок мало кто из наших заглядывает, но поберечь незапятнанный авторитет начальника всё-таки надо.
   - Придётся привыкать порознь на работу ездить, - вздохнула она.
   - Видимо, так...
   На работе свои разговоры.
   - Опарин-то наш как изменился! Деловой такой стал. Всех к себе в кабинет вызывает. - Бросила на ходу Ольга Дмитриевна.
   - Как и положено начальнику. - Усмехнулась Людмила. - В прошлом году он просто изучал коллектив, знакомился, так сказать, почву прощупывал. Ждал машину, квартиру. Теперь за дела насущные принялся. Говорят, с экономистами разбирается, с бухгалтерией.
   - Что, ругается?
   - Нет, спокойно что-то обсуждают. Заведующие магазинов то одна, то другая подолгу у него бывают.
   - Тут профсоюз собирается 23 февраля праздновать, - напомнила Тамара Владимировна.
   - Ничего не выйдет, он уже отказался участвовать, - заявила Людмила, - семьёй занимается.
   - Конечно, жена поди радёхонька, новую квартиру обживает.
   Майя с равнодушным лицом выслушивала все эти потуги рядом сидящих коллег, всё ещё интересующихся новым начальником.
   Их действительно спасала отдалённость её дома от центра города. Он уже два раза по субботам возил её с продуктами в Свердловск, оставляя до вечера со Светланкой и свекровкой. Сам отлучался на весь день и детей проведать, и жену деньгами снабдить, и по знакомым и родным базам пошастать. Весна уже набирала обороты. Она заметила, что он подолгу мог сидеть в своей комнате. О чём он думал? Один! Подолгу! Он сам заваривал себе кофе, гладил свои рубашки, брюки. Она не мешала ему, у ней своих дел всегда хватало. Она пребывала в том уравновешенном состоянии, из которого не хотелось выходить. Она пребывала в состоянии взаимной любви. Только перед тем, как совсем темнелось, присаживалась рядышком с вопросом:
   - О чём думы великие?
   Он, обняв её, о думах своих не говорил, но иногда, улыбаясь, делился результатами, типа:
   - Градоначальника с руководством Горгаза удалось рядом посадить. Согласились, что надо службу создавать по установке газовых колонок из сантехника и представителя Горгаза, который должен допуск иметь. А то мне, чтобы колонку в квартире сменить, два месяца пришлось с Ревдой волочиться, самому сантехника искать, самому чертежи делать, да потом ещё месяц ждать, когда приедут, чтобы актом засвидетельствовать правильность подсоединения.
   - Свои оптовые базы в городе будут, со свердловскими договорился. И рудник свои старые обветшалые склады безвозмездно передаёт и нам, и Продснабу. Всё равно шахты глиной заливать начали, всё оборудование уже наверх подняли -- освобождаются от ненужных активов.
   - Двоих послал стажироваться на продажу теле-радио в Свердловск на месяц. Будем в Универмаге на первом этаже бытовой техникой торговать.
   - В Быткомбинате помещение выделили для сервисного ремонта и обслуживания компьютеров, теле, радио. Кадры администрация подбирает.
   Она, конечно, осознавала, что он полностью погружен в свою работу, хотя не полностью понимала его активность в участии таких больших дел. Стоит ли так себя утруждать чужими заботами? Он мало интересовался её хозяйством, а её заботила предстоящая работа в огороде, выпускные экзамены Маринки, завершение долгожданного обмена квартиры Елены Сергеевны. Земля ещё была холодной, и она принялась за обрезку сухих веток малины, смородины, крыжовника. Высадила морковь, редис, потихоньку готовила грядки под мелочь.
   Пока не выключено отопление, открыла все двери на всех этажах, в подвал, в гараж, входные через тамбур, полностью открыла все веерные задвижки на вентиляционных ходах, расположенных с противоположных торцов дома на всех этажах, чтобы устроить полный сквозняк для проветривания.
   Надо было прибраться в подъезде, так как белая краска на кирпичных стенах у входа начала осыпаться, видимо, от перепада температур в холодное время года. Решила, что надо горячей водой просто вымыть стены грубой щёткой, чтобы лишнее всё отпало. Побелила низы на лестничных пролётах, вымыла полы и сидела на ступеньках, уставшая, смотрела на итоги -- стены получились белые в кирпичную крапинку.
   - Пусть так всё и останется. Так даже красивее, чем просто белые. Чисто -- и ладно.
   Слышала, как Артём подъехал, поставил машину в гараж, сидела ждала, что скажет. Он вошёл, ничуть не удивившись, что она рядом с помойным ведром и тряпками, но на стены обратил внимание.
   - Нравится? - Смеялась она.
   - Нравится.
   - Значит, так и жить будем.
   - Майя, завтра за стиральными автоматами поедут. Тебе одну или может сразу две машины надо?
   - Одной достаточно. И что, сами стирают?
   - Не только стирают, а и полощут, и выжимают, и сушат, говорят, даже гладят.
   - Да ты что! Что-то верится с трудом.
   - Одну, значит.
   - Дорогие?
   - Не дороже денег. Я две заказал, значит, одну в квартиру себе поставлю.
   - Не заржавеет без дела-то?
   - Не заржавеет. Немецкие. Качественные.
   Вечером в воскресение прикатил с букетом крупных магазинных цветов.
   - С днём рождения, Майя Андреевна, - вручил с поцелуем в щёчку в кухне.
   Она взглянула на дочь, подозревая ту в соучастии.
   - Да, это я сказала.
   - Спасибо. Спасибо. Ужинаем? С вином?
   - Конечно, как положено, - смеялись оба.
   - Пироги сегодня с мясом и с картошкой соченьками.
   - А рыбными пирогами, я понял, вы не увлекаетесь.
   - Заказ принят, в следующий выходной будет рыбный день.
   - Давайте за нашу маму выпьем.
   Продолжила разговор Маринка:
   - Артём Геннадьевич, вы должны найти время, чтобы нам огород помочь вскопать.
   - Это когда, значит?
   - Примерно через неделю.
   - Понял. Нет проблем.
   - На это дня три-четыре уйдёт, если только по вечерам.
   - Можете на меня рассчитывать.
   - Лопаты ещё надо будет насадить, мы новые нержавеющие купили.
   - Как скажете, Марина, всё сделаю.
   А она только сидела и улыбалась.
   - Мама, ты что сама-то не ешь? Голодная что ли спать пойдёшь?
   - Поем... Поем...
   - Светка звонила, что после школы приедет.
   - На всё лето! Вот молодец! - Встрепенулась Майя.
   - Нет, сказала, на месяц только.
   - Артём, тебе ещё надо будет наши коммуникации изучить, отопление пора отключать. Обычно сосед нам помогал.
   - Это дед Матвей что ли?
   - Нет, с другой стороны, Александр Филиппович, он заместителем директора на машиностроительном.
   - С таким человеком я обязательно должен познакомиться.
   Дочери не виделись друг с дружкой целый год. Маринка чувствовала себя хозяйкой, успевала и еду приготовить после занятий, и в магазин забежать, и полы вымыть. Облюбовала для себя родительскую спальню. Светланка очень изменилась, считала себя горожанкой, а дома -- гостьей. Волосы, ещё пару лет назад светлые, потемнели, стали русыми, как у отца, модничала, ногти лаком покрыла. Если старшая упорно занималась, готовясь к очередному экзамену, то младшая все дни с утра до вечера, по словам Маринки, торчала во дворе, в беседке качалась, все первые ягоды клубники полуспелые съедала, готовила только салаты, а могла и на целый день уйти купаться. Вечерами за столом было слышно только её. Слава Богу, до ссор не доходило, но соперничество во взглядах было налицо. Артём со смешинкой в глазах поддерживал разговором и ту, и другую, позволял им любые словесные вольности относительно себя, все его ответы на их вопросы были абсолютным враньём. Марина это давно поняла, а Светланка даже не замечала, так как слышала и видела только себя. Но обе были высокие стройные, обе со скромными кудряшками около лица, и обе с одинаковыми глазами. Всё-таки, когда они переглядывались друг с дружкой, сидя рядом и толкаясь плечиками, обе понимали, что они всё-таки сёстры.
   - Каким скоротечным оказался июнь месяц! - Удивлялась она, оставаясь одна. - Через неделю Маринка уедет на подготовительные курсы, Светланка опять исчезнет на год, а может уж и навсегда... И некому будет пироги мои с калиной поесть... И весь осенний урожай придётся нам вдвоём с Артёмом убирать.... Родители в отпуск не собираются...
   Загрузили полную машину отборной, хорошо сохранившейся, прошлогодней картошкой. Все имеющиеся сушёные опята разделила на двоих, оставив себе чуть-чуть. Девчонки расхватали все её наряды. Конечно, консервы, варенья, соленья. Денег им на мелочи дала немного, основные -- только свекровке и Елене Сергеевне. Ехали сначала искать новый адрес на улице Московской, да и Светланка хотела повидаться с родственниками.
   - Артём, что бы мы без тебя делали! Спасибо большое. - Благодарно улыбалась она, сидя рядышком на первом сидении. - Ты зайдёшь с нами?
   - Да, пора познакомиться, девчонки твои всё равно ведь расскажут. Только представляй меня без отчества. Договорились? Свекровка-то не осудит?
   - Не должна... Педагог... А тётя -- просто золото!
  
  
   х х х
  
  
   - Мама! За сочинение получила четвёрку! И физику сегодня на пятёрку сдала! - Кричала Маринка в трубку.
   - Мариночка, рада за тебя!
   - Как ты там? Не скучаешь?
   - Некогда скучать, дочка. Когда следующий?
   - Через четыре дня математика.
   - Удачи, Мариночка!
   - Ну, пока!
   - Пока.
   На работу она уезжала почти на целый час позднее своего начальника, и возвращался он, когда она уже успевала поесть приготовить. Иногда уходили вечером искупаться. Плавал он по-мужски, широко выбрасывая руки. Далеко. Подолгу. Лежать, как она, он не любил, прогуливался по берегу. И дома, и в саду ходил только в шортах, загорел гораздо больше за лето, чем она. Мог часами до темна сидеть под кустом смородины. Морозилки всех холодильников были до предела забиты ягодами.
   - Майя, я послезавтра в Свердловск еду, собирай своим сумки. Развезу.
   - Артём, ты бы хоть своим ведро вишни отвёз. Куда девать-то? Картошки свежей накопать можно...
   - Спросят ведь, откуда?
   - Что, начальник торговой конторы не сможет ответить? Не похоже на тебя!
   - И правда твоя! Ладно, готовь.
   - Мне одной не успеть столько собрать для троих, это же три ведра!
   - Завтра я тебе помогу вечером.
   - Придётся мне завтра после обеда с работы отлучиться.
   - А почему ты огурцы, помидоры не садишь?
   - Их ведь надо и открыть на солнце, и прикрыть во-время, и полить два раза в день. Теплички должны быть -- не хочу, легче купить у соседей. Не домохозяйка ведь я. Хватает и того, что есть.
   - Пойдём-ка, дорогая моя, посидим в беседке, разговорчик есть, - обнял он её за талию, подталкивая в сторону.
   Она не сопротивлялась, не проявляла ни преждевременного интереса, ни любопытства, не торопила. Никогда. Просто, улыбаясь, повиновалась. Сидели, слегка раскачиваясь, на мягкой подстилке, обнявшись, смотрели на богатую зелень в округе, на асфальтовую дорожку, убегающую среди ноготков к озеру.
   - Шикарное местечка... И, главное -- вдали от сумасшедшего мира!
   - Устаёшь на работе?
   - Да пока справляюсь... Майя, я думаю, что мне надо сюда гараж поставить.
   - Так ведь хватает в моём места...
   - А зимой как? Опять каждый день по два раза снег бросать! Это же не умно!
   - Что ты предлагаешь?
   - Я приготовил готовый гараж, хочу привезти по первому хорошему снегу.
   - Он что, на лыжах? Или на машину погрузишь?
   - Ты почти угадала. Он стоит на двух брёвнах, почти, как на лыжах. Ты разрешишь мне его вот сюда, прямо у въезда поставить, где я машину зимой оставлял?
   - Ну, только не у самой дорожки... Давай чуть-чуть хоть в уголок... за деревьями не видно будет, чтобы вид не портить.
   - Согласен, место всё равно пустует.
   - У нас ведь участки законные кончаются вон там, где крыжовники посажены.
   - А я думаю всё время, что эти колючки посреди огорода делают? А почему заборчики почти на набережной?
   - Это всё нелегально сделано. Да и заборчики-то игрушечные, зимой из-под снега не видать.
   - Что, и картошка, и беседка, стало быть, находятся за пределами отведённой территории?
   - Ага.
   - Ну вы все тут и устроились! Как буржуи! Что хотите, то и творите.
   - Зато красиво как, до самого берега цветущие насаждения, чистенько, ухожено. Мы даже нижнюю дорогу асфальтировали в складчину.
   - И спокойно здесь, никакого хулиганья.
   - Я вот думаю, что уступлю свой сентябрьский отпуск нынче Тамаре Владимировне. Лучше я его дома спокойно перезимую. Как-нибудь выкопаем картошку.
   - Как хочешь.
   - А ещё в сентябре поедешь со мной на мотоцикле за опятами пару разочков.
   - Далеко?
   - Нет. Одна поездка -- пара часов.
   - Ноготки у нас красиво посажены, всё лето цветут, ни у кого такой дорожки к дому нет, как у нас.
   - Ага. Мне тоже нравится. И никаких хлопот с ними. Главное -- весной надо во-время перекопать, чтоб до всходов ещё.
   - Пойдём... Кузнечики уже умолкли...
   Летом она уставала дома, а отдыхала на работе.
   - Это кому это целое ведро вишни? - Встретила её вопросом Людмила.
   - Это для заведующей Универмага. Должна забрать.
   - Майя Андреевна, я тоже хочу столько же.
   - Неси своё ведро.
   - Ладно... В обед... По чём?
   - Цены базарные, - ответила она, а про себя подумала, - кроме, как на водку, сроду из тебя лишней копейки не вытрясти.
   Интересы и разговоры о личности начальника как-то само собой сошли не нет. Этому способствовало принятие в штат моложавого юриста, у которого, правда, была и семья, и ребёнок, и местные родители.
   - Тамара Владимировна, в отпуск можете собираться в сентябре.
   - А вы?
   - Я возьму с середины ноября до Нового года. Девчонки мои обе в Свердловск уехали, заботиться не о ком, как-нибудь выкопаю картошку, а потом отдохну хорошенько.
   - Что, поступила Маринка?
   - Зачисления ещё не было, но по баллам, звонила, проходит по конкурсу.
   - Молодец. А младшая?
   - Та последний год школы решила у свекровки жить. Не знаю, что из неё получится.
   - Маринке и общежитие дают?
   - Ты знаешь, ей Елена Сергеевна наша предложила у ней пожить, они недавно в трёхкомнатную переехали.
   - Здорово! Повезло девочке.
   - А я-то как спокойна, под приглядом будет.
   - Так ты, значит, одна совсем осталась! - Смеялась Людмила. - Теперь тебя надо замуж выдать. Хочешь, я познакомлю тебя? Есть у меня на примете один мужичок, тоже невесту ищет который год, никак выбрать не может -- разборчивый.
   - А что к себе не приспособишь? - Улыбалась она.
   - Я же говорю -- разборчивый. Так как? Отправить его к тебе?
   - Ещё чего не хватало! Поссориться со мной захотела? Сама как-нибудь подберу подходящего, если нужда появится.
   - Ладно, предложу ему тогда нашу кадровичку, похоже, что ему нравятся начальники.
   Майя с удивлением засмеялась, сравнив себя безупречную с оплывшей жиром Эллой Ивановной, которая недавно выкрасила свои несколько волосков почему-то чуть не в красный цвет.
   Бабье лето оказалось очень коротким. А первый снежок покрыл землю уже в последние дни сентября. И хоть утешали все себя и друг друга, что он должен полностью растаять, что до настоящего снега ещё не менее сорока дней по приметам, но эта осень оказалась не очень красочной. Но на душе было спокойно. Маринка начала учиться. Светланка частенько позванивала. После огородной компании прибиралась в подвальном помещении, побелила стены, перекрасила там все полочки. Планировала за время отпуска сделать ремонт на всём втором этаже, чтобы потом полностью туда перебраться.
  
  
   х х х
  
  
   Зима. Короткие дни, длинные ночи, полные закрома способствовали тёплой домашней обстановке двух влюблённых. Ещё никогда зима не казалась ей столь короткой, как эта. Телефонный звонок в конце января стряхнул с неё спокойную безмятежность.
   - Мама! Я еду на каникулы. И не одна.
   - Господи! - Заволновалась она. - Неужели Маринка с кавалером приедет! Надо срочно полы помыть, постели сменить, холодильник пополнить.
   На ум почему-то приходил голос Елены Сергеевны "Так ведь ей уже девятнадцатый год... Рановато, конечно..."
   - Майя, ну что ты так волнуешься, - успокаивал Артём, - чему быть -- того не миновать. Может они просто дружат ещё.
   Она всё понимала. Конечно, её даже не спросят, если жениться соберутся. А где жить будут? Не бросит ли учёбу?
   Оказалось всё довольно прозаично. Дочь приехала с подругой, которая жила недалеко на квартире. Родом из далёкой Якутии, та из-за погодных условий не рискнула отправиться туда на десятидневные каникулы, и Марина пригласила её с собой, чтобы показать ледяные нагромождения от ключей, незамерзающих на посёлке Истока. Галя была темноглазой, тёмно-русой, совсем худенькой, даже тоньше Маринки. У обеих волосы были обрезаны чуть ниже плеч и распущены.
   Она не узнавала свою Маринку -- та стала очень разговорчивой, много смеялась, не стесняясь, болтала обо всех "подвигах", которые совершали студенты. И подружка была ей под стать.
   - Артём Геннадьевич, а вы были зимой на Истоке?
   - Нет, как-то не пришлось.
   - Так давайте с нами. Вы такой красоты нигде и никогда больше не увидите. А то скоро весна, уплывут все скульптуры в озеро.
   - Майя, они правду говорят?
   - Да, правду. Особенно в лютые морозы там необыкновенное зрелище, все изваяния украшены туманными облаками разного цвета. Испарения на глазах превращаются в сверкающие льдинки и застывают в воздухе, причём всё это движется, перемещается между собой. На солнце очень красиво.
   - Галя фотоаппарат с собой привезла. Сфотографируемся, - заманивала дочь.
   - И когда вы собираетесь?
   - Если вы пойдёте с нами, так и быть уж дождёмся субботы.
   - Ладно, девчонки, уговорили. Надо посмотреть на местные чудеса. Майя, ты с нами?
   - О! Нет. Это без меня. Я давно уже насмотрелась на эти прелести.
   - Мама, а не знаешь, прямая тропинка через озеро есть нынче?
   - Есть. Все напрямую ходят.
   - Значит, наша экскурсия займёт три утренних часа. Всё. Договорились. Можете отправляться на свой третий, а мы здесь на втором сами будем две недели хозяйничать, - распоряжалась Маринка.
   Она, прибирая со стола, поинтересовалась, как с учёбой, не трудно ли, хватает ли денег.
   - С учёбой никаких трудностей, мама, не беспокойся. Только денег надо мне побольше взять, пришлось лыжный костюм купить. Знаешь, как нас на физкультуре гоняют!
   - Знаю. - Засмеялась она, вспомнив свои негодования по этому поводу. - А шапку лисью тоже купила?
   - Нет, Елена Сергеевна свою отдала, себе белую из песца купила. Светка-то на каникулы не приезжала?
   - Не приезжала, - вздохнула Майя.
   - Мы иногда перезваниваемся с ней, редко, правда. Елена Сергеевна агитирует её тоже в СИНХ поступать. Всего четыре года учиться, а во всех ВУЗах по пять лет учатся.
   - И что она?
   - Сказала, что подумает.
   - Вера Даниловна мне чаще звонит, чем дочь, говорит, без троек учится. Может ума хватит поступить.
   - Мама, а ты замуж вышла уже?
   - Нет, не вышла. Как-то не думали даже об этом. А у тебя, случайно, не появился ухажёр?
   - Нет, что ты! Пока не закончу, даже не собираюсь ни с кем дружбу заводить.
   - Не торопись, дочка, успеешь ещё семейной жизни нахлебаться.
   - Мама, у нас ещё сушёных опят много?
   - Полно!
   - Я очень тебя попрошу, не расходуй их, пожалуйста.
   - Что ты задумала?
   - Понимаешь, мы с Галей записались в стройотряд. На всё лето уедем на юг.
   - С кем?
   - Нас двадцать пять человек. Ребята там строить что-то будут, а мы -- поварихами. Галя до института в столовой работала два года, у ней документы по поварскому делу есть, на неё и выбор пал, а меня она в помощницы берёт. Вот я и хочу своих строителей грибными пирогами удивить.
   - На всё лето!
   - Да, это уже решено. И денег заработаем, и накупаемся в море, и фруктов наедимся.
   - А что Елена Сергеевна думает по этому поводу?
   - Говорит, что мне повезло.
   - Так и говорит?
   - Ага.
   - И что, все ребята, а вас только двое?
   - Ещё одна девочка будет, она в строительстве разбирается и на гитаре играет.
   - Не страшно?
   - Ну, что ты, мама! Знаешь, как много студентов хотят попасть в стройотряд! А выбирают самых лучших. Командиром у нас третьекурсник, он уже не первый год ездит, очень серьёзный, дисциплина у него, говорят, железная.
   Майя, озабоченная откровениями дочери, поднялась к себе, присела рядом со своей половиной, заглянула в глаза:
   - Артём, Маринка так изменилась... Говорит, что на всё лето уедет в какой-то стройотряд к морю. С ребятами! Представляешь!
   - О! Майя! Здорово! Это не каждому даётся. Попасть в стройотряд с первого курса... Молодец!
   - И ведь даже совета не спрашивает...
   - Она уже взрослая.
   - Ты считаешь, что это нормально?
   - Вполне. Студенчество -- это особая пора. Человек получает огромный импульс для дальнейшей жизни именно в этой среде. Я тоже бывал в стройотряде... Незабываемое время... А после второго курса меня избрали комсомольским вожаком на факультете, а потом оказался в партийных рядах, потом свадьба студенческая... И закрутилась жизнь, обгоняя время, без остановок, без передышек, без отпусков... Оглянуться некогда было. Но студенческий задор до сих пор присутствует и выручает в трудных ситуациях. По правильному пути идёт твоя Маринка.
   - Спасибо, утешил немного, - вздохнула она, - с Галей вместе собрались.
   - Подруга у ней, по первому впечатлению, целеустремлённая девочка и постарше вроде.
   - Да, на три года. На повара училась.
   - С голоду не умрут, значит, - смеялся он, - да и ветреных людей в стройотряды не берут.
   - Я думала всегда, что повара толстые должны быть, а эта тонёхонькая совсем.
   Родители позвонили, что приедут в отпуск в конце апреля до середины июня.
   - Майя, а что если нам съездить куда-нибудь. Отдохнём. Я ещё здесь ни разу в отпуске не был. Родители, надеюсь, справятся с огородом. Взяли бы путёвочки на май месяц, летом-то мне совсем некогда будет, столько дел напланировал.
   - Даже не знаю... Я сроду никуда не ездила...
   - Доверь это дело мне. Не против?
   - Как скажешь... Только у нас в мае обычно Ольга Дмитриевна отпуск берёт.
   - Я с ней договорюсь.
   - Ты что, скажешь ей про нас с тобой?
   - Почему бы нет. Она женщина умная и не болтливая. Скажу, что влюбился и хочу тебя соблазнить, - смеялся он.
   - Смотри сам, тебе жить. Ты ведь семейный. Мне-то это ничем не грозит.
   Он повёз её на Алтай. Путёвки были на три недели в санаторий. Оказывается, он отсюда родом. Конечно, рассказывал всю дорогу о своём детстве, познакомил с родственниками, со старшими братьями и с сестрой, представляя её своей женой. Родителей у них уже давно не было. Время пролетело быстро.
   - Артём, я поняла, что ты в родных краях очень давно не бывал? - Спросила она на обратном пути.
   - Да, последний раз после института уже приезжал на похороны матери всего на три дня, с тех пор ни с кем не виделись.
   - Ты из них самый маленький?
   - Ага. Они все уже постарели, даже печально как-то. Честно говоря, я уже сроднился со Свердловском, почитай, вся моя сознательная жизнь принадлежит Уралу. Не жалеешь, что поехала со мной?
   - Ну что ты, Артём, мне очень даже понравилось. Хоть немножко с тобой познакомилась, - смеялась она, - а то ты дома не очень ведь откровенничаешь.
   - Приедем, а у нас уже и картошка посажена, и черёмуха отцвела...
   - Всё идёт своим чередом. Девчонки экзамены сдают, родители дом сторожат, а мы молодые здоровые не нужны ни тем, ни другим, жизни радуемся. Хорошо ведь.
   - Это точно, все живут сами по себе.
   - У нас ещё по паре недель отдыха впереди.
   - Нет, Майя, ты как хочешь, а я -- сразу на работу. Дел невпроворот.
   Светланка приехала на неделю после выпускных экзаменов. Сдала документы для поступления в Политехнический институт на инженерно-экономический факультет. С первого июля пойдёт на подготовительные курсы.
   - Доченька, а почему не в СИНХ? Елена Сергеевна помогла бы с зачислением, и учиться всего четыре года. Вдруг по конкурсу не пройдёшь?
   - Если не пройду -- на заочном начну. Говорят, к первой сессии на очном обучении отсев ежегодный до двадцати человек бывает. Потом переведусь. Я даже уже место работы себе подготовила, если не поступлю, сосед подсказал.
   - Вот так. Дети по-своему рассуждают, ни в чьих советах не нуждаются. - Думала она. - Мы раньше не такими были.
   В июле они снова остались одни. Лето радовало, ослепительное солнце с утра, по вечерам и ночам грозы с ливнями. Она, приготовив еду, шастала по огороду, ближе к вечеру садилась в беседку и ждала своего ненаглядного. Он возвращался перед самыми потёмками, закрыв машину, присаживался рядом. Когда молчали, когда несколько слов о погоде, когда пересказывали и смеялись над сплетнями, потом -- домой, ужинали и -- спать. Она уже привыкла, что и по выходным он занимался своей работой, и расширением оптовых баз, завозил на склады трубы для ремонта городских коммуникаций, железобетонные блоки, кольца, даже вагоны поступающие приходилось разгружать, по свердловским базам мотался что ни день.
   Как-то в выходной, сидя на своём роскошном диване, удивилась, увидев на своей дорожке тёмно-синюю машину, поднимающуюся медленно от причала кверху.
   - Кто-то заблудился, наверное. - Поспешила вниз.
   Он осматривал колёса. Увидев её, улыбнулся:
   - Вот, думаю, должна поместиться в нашем гараже. Как ты думаешь, Майя Андреевна, войдёт?
   - Туда, по-моему, хоть три так войдут. Это чья?
   - Нет, твой гараж рассчитан только на две. А это -- моя машина. Открывай тогда.
   Потом объяснял, что сын оказался к рулю безразличен, больше компьютерами увлекался, телевизорами, радиоприёмниками в разобранном виде.
   - Новая?
   - Почти новая. Думаю, что ей стоять без дела второй год подряд. У меня же служебная всегда на ходу. Может хоть ты ездить будешь...
   - Я?
   - Солидней, чем на мотоцикле, - смеялся он.
   - Учиться же надо, - хмыкнула она.
   - Учись!
   - Ты что, серьёзно?
   - Вполне серьёзно. Правила движения вспомнишь, в Свердловск к своим ездить будешь.
   - Бог с тобой! Там столько правил надо знать! Мне их сроду не выучить! Мне и рядом с тобой неплохо.
   - Рядом и будем, только ты за рулём, а я пассажиром. А то на моей служебной я очень уж много лишних километров намотал, пора и о чести вспомнить.
   Ей как-то совсем не хотелось учиться, ей последнее время больше лениться нравилось, но спорить с ним она не стала.
   Работа шла своим чередом.
   - Майя Андреевна, быстро к телефону! - Кричала Тамара Владимировна, и, когда она подошла, тихо добавила, - по голосу, кажется, начальник.
   - Слушаю вас, - взяла она трубку.
   - Майя, меня трое суток не будет, не теряй. И ещё, я записал тебя на курсы. Они уже начались, было всего одно занятие. Я договорился. Так что тетрадь, ручку в руки, и сегодня же -- на занятия. В учебном классе ДРУ, вход со двора, в шесть вечера. С оплатой сама разберёшься. Поняла?
   - Поняла... Хорошо, Артём Геннадьевич.
   - Что? К себе вызвал? - Интересовалась Людмила.
   - Нет... Послал...
   - Куда? - Хохотала та. - На три буквы...
   - Господи! Ну когда хоть ты серьёзней станешь!
   - Ой, мне, девочки, видно, уже не исправиться. Так куда послал-то?
   - Куда меня может послать начальник? По торговым точкам только.
   - Прямо сейчас что ли?
   - Нет, про время ничего не сказал... Как всегда, после обеда поеду.
   Вот так, не испытывая особых радостей, пришлось заняться учёбой. Очень удивилась, что группа была более двадцати человек. Она уселась за первый стол. Занятия проводил совсем молодой человек. Теперь по два раза в неделю по средам и субботам по три часа она должна будет посещать эти курсы, да ещё вечерами зубрить правила дорожного движения, а потом ещё добавятся часы для изучения машины и вождение.
   - Это же до самой зимы! Как утомительно! Сколько в этой жизни приходится учиться! - Вздыхала она. - А любителей-то порядочно набралось... Да и машин легковых в городе полно стало, чуть не у каждого дома стоянок наделали, совсем не то, что десять лет назад.
   Пришлось по свободным вечерам теперь привыкать к новому рулю, к новой посадке, выслушивать разъяснения по поводу коробки передач, марок бензина, марок машин и так далее.
   - Майя, а у тебя неплохо получается, - нахваливал он её, - думаю, найдёшь общий язык со своим инструктором.
   - Артём, зря ты подхалимничаешь, я же вижу, что мне трудно всё даётся.
   - Трудно в ученье -- легко в бою. Поверь, через месяц тебе самой понравится. Да и мотоцикл твой выработал свой ресурс, побереги его для лесных прогулок. Светланка не звонила?
   - Нет.
   - Первые экзамены-то ведь прошли уже.
   - Вчера только. Может оценки ещё не вывесили.
   - Сама позвони.
   - Не буду.
   - Что так?
   - Больно уж гордячка она.
   - Ты, вижу, не лучше.
   - Мне, слава Богу, сорок скоро. Я всё, что могла, им отдала. Теперь они мне должны.
   - Майя, в этой жизни никто ничего никому не должен! Ты сейчас сердишься, что я заставил тебя учиться. Так ведь?
   - Я сержусь сама на себя, что согласилась, что пошла у тебя на поводу, а справиться не могу.
   - А ты ещё сильнее разозлись сама на себя. Так разозлись, чтобы злость отступила. Давай ещё пару разочков назад попятимся по всем правилам. К габаритам ты, я вижу, уже привыкать стала. А ты знаешь, я пробовал на твоём драндулете прокатиться -- даже под горку от гаража не смог съехать.
   - Когда это? - Засмеялась она.
   - Да давненько уже. Поставил на место и зарёкся на будущее о таком подвиге.
   - Упал что ли?
   - Не упал, конечно, ноги выручили. В гору уже я его вёз, а не он меня.
   - Так в гору-то ведь легче ехать, попробовал бы.
   - Нет. Подумал, что не стоит даже начинать, чтобы машину не разлюбить.
   - Хитрый ты, специально про любовь разговор заводишь, знаешь слабость мою.
   - Для некоторых любовь -- слабость, для некоторых -- сила.
   - Философствуешь...
   Дочь позвонила только после сдачи всех экзаменов, по деловому безо всяких эмоций доложила, что будет зачислена, уже знает проходной балл.
   - Светлана, поздравляю, доченька! Рада за тебя. Приезжай, ягоды спеют.
   - Нет, мама, дождусь зачисления, и в колхоз нас всех первокурсников на сентябрь отправляют картошку убирать, так что собираться буду. Не жди, не приеду. Всё. Пока.
   - Удачи тебе!
   - Спасибо. До свидания.
   - Счастливо.
   Маринка за всё лето только два раза позвонила. Ничего не оставалось, как заниматься только собой, работой, вождением, да потихоньку огород к осени готовить, запасы на зиму делать.
   - На следующий год в два раза меньше картошки буду садить. - Ворчала она про себя, протирая через сито спелую крупную черёмуху для джема. - Второй год остаётся. Хорошо хоть у соседей скотины полно, есть кому отдать излишки. Слава Богу, на вишню нынче неурожайный год, а то бы с ней ещё столько же возни было. И капусты больше бочками квасить не буду, достаточно нам три трёхлитровых банки до весны.
   Снег выпал на сухую землю совсем неожиданно и много, освежив не только природу, но и головы, подведя итоги сумасшедшего лета. Она всю субботу разгребала свою длинную дорожку до самого низа -- на завтра намечена сдача экзаменов по вождению.
   - А снег-то может ещё и не растаять. Неужели совсем мне не придётся на своих "Жигулях" поездить? - И тут же утешала себя. - Не может быть, чтобы не растаял, первый же снежок всегда должен растаять. Но красота-то какая! Опершись на лопату, стояла смотрела на озеро. Вокруг стояла исключительная тишина, а по воде бурлили волны, разбиваясь о причал. Заботливые хозяева уже подняли свои лодки из воды, опрокинув рядком на набережную повыше. Увядшая листва на кустарниках склонила ветви под тяжестью снега.
   - Майя Андреевна, ты что, машину купила? - Обрушилась на неё Людмила с вопросом, едва она присела на рабочее место.
   - Это не моя.
   - Родители купили?
   - Ага, - не стала она её разубеждать, - я по доверенности езжу.
   - А права есть?
   - Конечно, я же училась когда-то, экзамены только пересдать пришлось, - врала она с превеликим удовольствием, наслаждаясь вызванным интересом.
   - Так это дело надо же обмыть обязательно!
   - Всё, девочки, я больше в рот не беру.
   - Даже "Монастырскую"?
   - Даже "Монастырскую". Но вас угощаю. Радуйтесь за меня. Вот, коньячка бутылочку припасла для этой цели. Можете на стол собирать. Тушёнку вот заберите, разогреем. И грибочки жареные у Ольги Дмитриевны в холодильнике в литровой баночке стоят третий день.
  
  
   х х х
  
  
   Новый год подкрался незаметно, видимо, потому, что снегу было не лишку, центральные дороги вообще были чистыми. И она ежедневно начинала своё утро с физзарядки, упражняясь с лопатой. Артём посмеивался над её усердием, предлагая ехать на его служебной, стоящей в нижнем гараже, но она с невиданным упорством отказывалась и от его машины, и от его помощи по расчистке. Ей это даже самой нравилось.
   Вечера стали длинными, спокойными, в обнимку.
   - Майя, хочу сказать, чтобы ты была в курсе. Летом ещё жена заподозрила меня в измене. Я не стал скрывать, что у меня другая женщина и назвал твоё имя. Только имя! Извини, сам не знаю, как это получилось, просто твоё имя меня, видимо, настолько пленило в первый раз, что я не могу избавиться от этого чувства до сих пор. А на прошлой неделе дочка позвонила, что мама привезёт её ко мне на зимние каникулы. Сама, видимо, вернётся после новогодних праздников обратно, на работу ведь надо.
   Майя молчала, только смотрела на него, жалеючи, что оказалась виновницей его раздвоенной жизни.
   - Они, конечно, в квартире будут, слава Богу, спать обеим есть на чём, а мне вечерами придётся тоже с ними побыть, но спать я там не останусь.
   - А когда она уедет обратно, дочка одна останется?
   - Так она большая уже, сама и поесть сможет, и приготовить, и прогуляться, если захочет. Да и я в обед вместо ресторана к ней заезжать буду.
   - Может лучше сюда её привезти?
   - Мы же оба на работе, тоже одной здесь придётся быть. Там всё-таки удобней и ей, и мне.
   - Смотри сам, Артём. Еда-то в квартире у тебя найдётся?
   - Увезу картошки, морковки. Консервов достаточно.
   - Ягод мороженых перевези, варенья.
   - Конечно, не оставлю же я их с голоду умирать.
   - Сколько твоей Анюте?
   - Шестнадцать. В десятом классе. А сын нынче кончает школу, собрался на компьютерщика учиться.
   - Это где?
   - В УПИ готовят.
   - У нас, я вижу, экономисты тоже себе компьютеры поставили.
   - Куда деваться от прогресса! Пришлось приобрести. Я вот беспокоюсь о другом -- жена у меня бойкая, это даже мягко сказано, может неприятности устроить. Очень хочется этого избежать. Попрошу тебя, на всякий случай, если вдруг она заявится к вам в отдел -- встань молча, оденься и выйди из здания.
   - Неужели до этого может дойти!
   - Ничего не знаю, но надо быть готовым ко всему.
   - Дорогу-то они найдут одни?
   - Жена пару раз бывала уже в квартире в первый год, когда получил. И где работаю, тоже знает, бывала.
   - Не проследит ли она за твоими ночными отлучками?
   - Не думаю, это ей не по силам. Давай-ка, дорогая, доставай ёлку, пора её наряжать.
   Больше на эту тему разговоров они не затевали, хотя, зная, когда начинаются школьные каникулы, она до последнего дня с тревогой ожидала буйного вторжения в отдел незнакомой женщины. Но ничего подобного не произошло. К началу школьных занятий он отвёз Анюту домой, и всё пошло своим чередом. Её дочери успешно сдавали сессии. Денёчки заметно прибывать стали. С сугробами она уже не в силах была справиться, и ездили на работу вместе на служебной.
   Отпуск взяла на июль-август, уступив сентябрьский Тамаре Владимировне. Всё лето купалась, загорала, балдела на своём участке. Как-то на своём мотоцикле в белой майке и мягких серых шортах, въезжая на свою дорожку, заметила в беседке незнакомую женщину. Здесь летом многие отдыхали, и соседские ребятишки днём, и влюблённые парочки до утра засиживались, и соседки иногда присаживались, и она не обратила особого внимания, "ждёт кого-нибудь", подумала. Оставив свою технику у входа, повесила на солнце сырой купальник, пошла сразу полить посаженный нынче свежий рядок клубнички под корешок, потом уселась под смородину полакомиться в тенёчке.
   - Здравствуйте, Майя Андреевна, - услышала она и обернулась с улыбкой.
   - Добрый вечер.
   Темноволосая женщина, которую она заметила, проезжая, в светлом лёгком шёлковом платье стояла и смотрела на неё чернущими глазами.
   - Вы кого-то ищите?
   - Да вот, нашла, кажется, - голос был мягким.
   Она поднялась, рассматривая незнакомку.
   - Угощайтесь смородиной, собирать не успеваю. - Приглашала она. - Или может вы за вишней? - Спросила, так как частенько соседи нет-нет да и посылали к ней кого-нибудь.
   - Да нет... Я поговорить пришла... Я -- жена Артёма...
   - Пойдёмте, Евгения Павловна, присядем в тень, - осознала она ситуацию, - видимо, разговор длинный будет.
   Сидели на низкой лавочке в тени дома, смотрели на красоту земную перед собой, молчали.
   - Артём не знает, что я здесь. - Начала гостья. - Это ваш дом?
   - Да. Мой.
   - На мотоцикле ездите? Давно?
   - Давно уже. Больше десяти лет. - А сама думала. - Хорошо, что девчонки на прошлой неделе уже уехали. И Артёма допоздна не будет. В дом я её не приглашу.
   - Давно с Артёмом знакомы?
   - Как только здесь работать начал...
   - Майя Андреевна, у нас же семья! Двое детей у меня на руках!
   - У меня тоже двое детей...
   - Сын в институт только нынче поступил!
   - У меня тоже двое в институте...
   - Стыдно ведь перед детьми!
   - А мне перед своими не стыдно, они меня понимают.
   - Давно со своим развелась?
   - Сгорел на производстве... Больше десяти лет назад...
   - Вы же у нас финансы отнимаете!
   - Ничуть. Я сама своих детей полностью обеспечиваю, и работаю, и родители северные надбавки отдают, и хозяйство у нас своё. Я ваши финансы не расходую, никогда даже речи об этом не было.
   - Майя Андреевна, должны же мы как-то с этим разобраться!
   - Я ничего не могу сделать. Разбирайтесь с Артёмом, - вздохнула она, - всё только он решить может. Я-то что могу?
   - Вы же его завлекли сюда!
   - Он вполне самостоятельный. Голову не потерял. Я не держу его на цепочке.
   - Не привечайте его здесь! Есть ведь ему где жить.
   - Здесь ему больше нравится.
   - Гоните его отсюда!
   - Ну, не могу я его выгнать! Понимаете -- не могу! - Воскликнула Майя, прижав руки к груди. - Не могу!
   - Я не дам ему развода.
   - Мне формальности не нужны...
   - Не боитесь огласки? Осуждения коллектива? Партийного разбирательства?
   - Все всё давным-давно знают и про вас, и про детей, и про меня, и про него -- нам это не страшно. Никакой партком не подействует, он, вообще, на учёте стоит в другой организации.
   - Почему в другой?
   - В нашем здании оказалось только два человека с партбилетами, этого мало для создания первичной ячейки.
   - В какой?
   - Это у него спросите.
   - Вот, значит, как...
   - Да. Вот так, Евгения Павловна. Не надо было оставлять его одного... Я вам просто сочувствую, как женщина женщине, но исправить ничего не могу. Да и не хочу. Его тоже можно понять, задумайтесь над этим, он ведь не бесчувственное животное. Да и не бросил он вас в нужде. - Встала она с лавочки. - Сможете отсюда выбраться-то на большую дорогу?
   Та, поняв, что разговор окончен, тоже поднялась, вздохнув.
   - Куда мне лучше выйти?
   - Налево, потом по дороге до заводской проходной, оттуда автобусы ходят.
   Та, не попрощавшись, направилась вниз.
   Майя несколько дней ждала, что Артём заведёт разговор о приезде жены, о возможных неприятностях в связи с этим на работе, но он никакого намёка на это событие так и не сделал. Видимо, действительно не знал о её посещении.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 5
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Он вызвал её к себе в кабинет.
   - Присаживайтесь, Майя Андреевна. - Начал со смешинкой. - Как работается?
   - Да нормально, Артём Геннадьевич, - улыбнулась она.
   - Тут вот какое дело. Анна Петровна на пенсию собирается, вчера была у меня, сказала, что хочет передать своё хозяйство только тебе.
   - Мне? Вот ещё! Не хватало мне ещё Универмага! Не хочу я!
   - Майя, подумай хорошенько.
   - Я даже и думать не собираюсь. Мне в торговом отделе неплохо.
   - Майя, пойми, заведующая крупным магазином не чета какому-то товароведу.
   - Я здесь привыкла... Справляюсь... Не хочу я ничего менять!
   - А Анна Петровна рассказывала, что ты точно такие же слова говорила, когда тебя сюда переводили. Помнишь?
   - Помню. - Засмеялась она. - Но! Когда это было! В прошлом веке! Я там всё уже забыла. Всё заново надо начинать!
   - Ничего не надо заново начинать, всё у неё там в полном порядке. Она уходит с первого февраля, поработаешь с ней три месяца, а дальше само собой всё пойдёт, хозяйкой центрального Универмага будешь. Статус твой неизмеримо повышается, зарплата прилично возрастает, премиальные огромные, не как здесь.
   - А ответственность-то какая!
   - Да, конечно, ответственность возрастает, но ты ведь не какая-то вертихвостка, вполне самостоятельна, с трезвой головой, деловитая -- справишься.
   - Вот уж не было печали... Неужели никого другого нельзя подыскать?
   - А я и не хочу никого другого подыскивать. Эта должность вполне тебе подходит.
   - А вдруг не справлюсь?
   - Справишься, Майя Андреевна. Поможем.
   - Точно поможете?
   - Точно помогу, - смеялся он.
   - И когда?
   - Давай после отчётов за октябрь? Получается после ноябрьских праздников.
   - Ладно, - вздохнула она, поднимаясь.
   - До первого февраля будешь числиться в конторе.
   - Понятно. Всё?
   - Всё. До свидания, Майя Андреевна.
   - А кто здесь вместо меня будет?
   - Это не твои проблемы.
   И вот, как когда-то давным-давно она шла на первую в своей жизни практику в "Спорттовары", сейчас она фиксировала все нюансы своих впечатлений, ощущений и чувств, въезжая на своей машине в открытые двери заднего двора между развалившимися деревянными заборами. В голове звучал голос Елены Сергеевны: "Любое недовольство записывай в отдельную тетрадочку, назовём её шпаргалкой".
   - Вот, чтобы ничего не упустить из виду, с этого и начнём, всё записывать буду.
   На первом этаже с одной стороны продажа теле, радио, компьютеры и уголок канцтоваров. Сразу купила общую тетрадь и пару ручек с чёрной пастой, тут же сделала первые записи. С другой стороны первого этажа продажа холодильников, стиральных машин, газовых плит, прочей бытовой техники и небольшой уголок бытовой химии, тут же лакокрасочные. Касса была одна на все четыре отдела. Все продавцы были незнакомы, так же, как и кассир. Широкая лестница вела на второй этаж, записала: "Перила болтаются". На втором этаже было всё по-прежнему, даже знакомые лица.
   - Здравствуйте, девочки!
   - Здравствуйте, Майя Андреевна. Проведать нас зашли?
   - Вот, соскучилась... Как вы тут?
   - Нормально пока. Плодоносят вишни-то?
   - Плодоносят, Фая, всем соседям хватает. Не знаешь, Анна Петровна у себя?
   - У себя.
   Рассмотрела быстрым взглядом все товары. Она давно искала оригинальный чайный сервиз, но таковых в городе так и не нашлось. Снова запись: "В отдел подарков -- посуда в комплектах". Отметила, что в зимнее время обувной отдел переполнен летними сандалями. Из одежды не нашла для себя ничего подходящего. К тканям она была равнодушна, но весь ассортимент не только рассмотрела, но и прощупала.
   - Запас постельного у меня дома достаточный. Итак, на втором этаже пять отделов и одна касса. Итого в магазине девять продавцов, плюс старший продавец, два кассира, четыре сторожа, заведующая и техничка, всего восемнадцать человек. Надо будет сегодня же рассмотреть соднова дежурку у сторожей, два туалета на первом этаже и все остальные складские комнаты, коих было, если мне не изменяет память, аж восемь штук, одну из которых занимает заведующая. Здравствуйте, Анна Петровна, - улыбалась она, - принимайте практикантку.
   - Здравствуй, Майя Андреевна, проходи, располагайся. Старший продавец у нас в отпуск ушла, так что стол рядом свободен.
   Сидели за перегородочкой, пили горькой кофе, обсуждали, как лучше и быстрее освоиться ей с предстоящей должностью.
   - Давай мы с тобой недельку рядом поработаем, а потом ты будешь три дня в неделю, а я -- четыре, или наоборот. У тебя больше вопросов возникнет в моё отсутствие, и к самостоятельности попривыкнешь быстрее.
   - Хорошо. Я согласна.
   - Тебе ведь незнакома только работа с кадрами, да хозяйственные дела.
   - Трудовые у всех в конторе?
   - Конечно.
   - Они сами продавцов подбирают?
   - Как бы ни так! Им абсолютно безразлично кого, каких и сколько нам не хватает. Сами быстрей находим.
   - С чего сегодня начнём?
   - Давай с кадров и начнём, штатное посмотрим, в сейфе с наличкой и кассовыми документами познакомимся.
   - Я бы хотела ещё сегодня, чтобы мы с вами по всем закрытым помещениям прошлись, по кладовкам, туалетам, по складским.
   - Пройдёмся, все запасники тебе покажу, все тайнички, все ключики. Ты скажи, в какие дни ты будешь работать?
   - Как сами скажете.
   - Давай тогда я буду отдыхать в воскресение, понедельник и вторник для начала.
   - Я не против. А если вдруг горячий вопрос возникнет?
   - Я ж недалеко живу, позвонишь -- прибегу. Сейчас зима, всё равно дома сидеть буду. Тебе вот только далековато от дома.
   - Да, это точно, далековато. Сейчас-то я ещё за рулём, а вот зимой-то туго придётся.
   - Всё ещё на мотоцикле!
   - Нет, Анна Петровна, у меня машина теперь.
   - Да ты что! А почему тогда тебя зима пугает?
   - Со двора у меня не выехать будет.
   - Понятно.
   Вечером перед телевизором подсунула своему начальнику без доли усмешки заявку на необходимые работы:
   - бетонное ограждение двора,
   - два тёплых гаража,
   - десять кассовых аппаратов,
   - подключение к сигнализации во вневедомственную охрану,
   - новый сейф,
   - решётки на все окна,
   - перила сменить,
   - побелка и покраска во всём здании.
   Артём прочитав, внимательно посмотрел на неё и захохотал.
   - Ну, вы даёте, Майя Андреевна! Да у тебя просто глаза эксперта! Ничего себе начало! Это ж какие затраты надо делать!
   - Сам придумал мне эту должность, придётся тебе постараться. Я с тебя не слезу, пока не получу то, что мне необходимо, чтобы не трястись от заботы каждую секунду вот в этом уголке за тридевять земель от магазина.
   - А два-то гаража зачем?
   - Вдруг начальство из области подъедет, а машину поставить некуда.
   - В городе у нас во всех магазинах общие кассы для покупателей.
   - А в моём -- у каждого продавца будут! Нечего людей гонять по залу по несколько раз.
   - Но есть здесь и положительные моменты -- можно четырёх сторожей и двух кассиров ликвидировать.
   - Да, Артём, шесть человек -- это одна треть численности. Ещё один момент, хочу посоветоваться, если сторожей не будет, значит, надо укреплять входные двери с двух сторон здания. Но, самое главное -- нужен абсолютно свободный подъезд для разгрузки автомашин с товаром, то есть как-то надо изолировать сами гаражи.
   - Нет ничего проще, ограждение сделаем только для половины существующего двора, а на свободной части просто площадку для разворота оформим приличную.
   - Согласна, так и сделаем. Только я попрошу, Артём, не заикайся об этих планах Анне Петровне, не дай бог обидится.
   - Ладно. А можно ещё проще, - сказал он, подумав, - мы ограждение совсем делать не будем, просто с верхней стороны от угла на всю ширину двора сделаем единое помещение хоть для авто, хоть служебные, или складские, внутри перегородим, как надо. Железобетон дорогой, мы тебе гаражи из бой кирпича сделаем, рудник свои обветшалые здания населению по дешёвке распродаёт на разборку.
   - Можно и так. Действительно, гаражи закрываются, только днём ведь машины стоять будут.
   Следующий год прошёл у обоих в заботе по обустройству её магазина. Осенью она уже чувствовала себя полноправной хозяйкой. Доверила старшему продавцу сдавать здание под охрану вечером, для этого та приходила на работу на два часа позже остальных. Все продавцы успешно освоили лёгкие кассовые аппараты. Задний двор преобразился полностью, она даже добилась переноса мусорной площадки подальше, за угол соседнего дома, а то до этого всё население удобно сваливало свои отходы в их мусорные баки через вечно открытые ворота. Теперь здесь была чистота на хорошо поднятом от земли асфальте. Вверху -- четыре высоких бокса, два из которых были подключены к отопительной системе через стенку магазина.
   Попросила своего начальника, чтобы отремонтировали все восемь комнат, полностью освобождённых от ненужных залежей, где сменили обветшалую проводку, плафоны, сделали побелку на два раза и покрасили рамы и двери белой эмалью. И её кабинет теперь выглядел обновлённым, так же как и окна второго этажа с внутренними решётками между рам. Почему-то на покраску окон первого этажа у главбуха не хватило денег.
   В связи с приходом к власти Горбачёва М. С. у людей проснулся интерес к политическим новостям, и они не были исключением, так как приятно было слушать представителя огромной страны с нормальным человеческим голосом, выговаривающего все буквы и звуки русского языка и не читающего по бумажкам, составленным помощниками, а со свободно льющейся речью, к тому же он был относительно молодым и обаятельным на вид. Даже зарубежные лидеры готовы были пообщаться с ним на всех уровнях. Он, как солнышко после длительного ненастья, озарил страну хорошим настроением. Вскоре предстал перед миром в статусе общенародно избранного Президента многонациональной страны, который подчёркивал одинаковый, а не более высокий или исключительный, уровень его положения, как и у руководителей многих развитых
   стран. У многих годами длившиеся телесериалы оказались по интересам на втором плане.
   На политической арене заговорили о демократических переменах, водка подорожала, философствовали о запрете алкоголя, обсуждали законы, разрешающие все формы собственности, в том числе и частную. Майя как-то не очень всё это понимала.
   - Артём, что ли у нас нет сейчас частной собственности? Вот мой дом, например?
   - Нет, этот дом -- твоя личная собственность, а частная, наверное, что-то другое. Что-то творится в стране, пока сам понять не могу. Столько всего в газетах печатать стали, мозги набекрень.
   Весной следующего года мир потрясла Чернобыльская катастрофа. Все крепко задумались о близости Белоярской атомной станции и о возможной доступности до города взрывной волны, хотя первоначально от неё должен был бы пострадать областной центр, находившийся на одинаковом расстоянии между ними.
   У всех юридических лиц расчётные счета были сосредоточены в единственном в городе отделении Уралпромстройбанка, в том числе и у торговли, и, конечно, Артём там был не последним клиентом, а когда Майя упомянула, что там заместителем директора работает её подруга по детству, использовал этот подходящий шанс, чтобы устроить Марину на преддипломную практику, а может и на последующую работу. Рабочего места дочери не предоставили, и она писала диплом чисто теоретически со свободным расписанием. Так как штат в банке был совсем небольшой и вакансий свободных не предвиделось, то место для будущей работы дочери в банке не обещали, и Майя изо всех сил обхаживала заведующую своей центральной сберкассы, добиваясь устройства дочери, так как та была совсем не против вернуться в родной город. Не пренебрегал своими возможностями и Артём. В конце концов направление-вызов в институт был отправлен.
   - Мама, спасибо, - смеялась Маринка в трубку, - очень во-время, как раз к распределению.
   - Артёма поблагодарить не забудь, когда приедешь, в этом он больше меня преуспел. Что ещё у тебя впереди?
   - Только госэкзамен, мама, так что к середине июня дома буду. Всё.
   - Счастливо.
   - Пока.
   В это лето и Светланка приехала на весь июль. Немного завидовала старшей, но, как могла, скрывала это. Конечно, она тоже очень изменилась за три года учёбы, стала ещё красивее, менее болтлива, более наблюдательна. Её заметно интересовала машина, так как часто присаживалась именно на водительское место, но предложение Артёма попробовать проехаться самой почему-то отвергала со словами: "Рано мне ещё".
   Маринка с первого августа работать начала не в центральной сберкассе, а в её отделении около больничного городка. Артём сказал, чтобы та, если хочет, перебралась полностью в его квартиру.
   - Майя, квартира останется на мне. Если ты не против, я пропишусь в твоём доме, а Марину пропишу там, пусть себе хозяйничает.
   - Конечно, я не буду против.
   - Вот и славно, с дочерью я уже договорился.
   Маринка же, не проработав и трёх месяцев, сообщила, что уволилась из сберкассы и будет работать в Ревде .
   - Каждый день ездить будешь!
   - Да, мама.
   - В сберкассе?
   - Да, мама, в центральном здании. С понедельника выхожу на работу.
   - Как ты вдруг туда попала-то?
   - Случайно. Ездила с документами в исполком. Мне предложили.
   Вообще, в городе в связи с закрытием многих предприятий сложился ощутимый дефицит рабочих мест.
   Следующей весной они с Артёмом, впрочем, как и всё население планеты Земля, хохотали над приземлением в Москве на Красной площади лёгкого самолёта с девятнадцатилетнем парнем, миновавшим без задержек все возвеличенные военно-воздушные преграды всемогущего Советского союза. Конечно, все понимали, что в этом много провокационных заговорщиком принимали участие, так как самолёт был немецким, лётчик летел из Финляндии, не без помощи США, но позор нашей противовоздушной обороны был очевиден, и Горбачёв очень правильно сделал, лишив сорок человек генеральских погонов одним махом. Но пилот, Матиас Руст, оставался в глазах людей героем.
   После весёлых летних дней Майя не могла не заметить, что настроение её возлюбленного резко изменилось. Он так же помогал выкапывать картошку, занимался хозяйством, крышу покрасил одинаковой с соседями краской, был ласков, но совершенно перестал улыбаться и откровенничать на любые темы, даже по поводу телепередач, даже отмалчивался на её вопросы по поводу работы хоть его, хоть её. Он давным-давно нашёл общий язык с соседями, но в последнее время постоянно и подолгу беседовал с зам директора машиностроительного завода. Иногда они вместе исчезали на машине на все выходные.
   - Артём, у вас с Александром Филипповичем появились общие дела?
   - Скорее, общие заботы, чем общие дела.
   Вот так. И всё. Без каких-либо пояснений. Или через день:
   - Артём, у тебя проблемы?
   - У нас, Майя, очень большие проблемы.
   И опять -- молчание. Ещё через день:
   - Артём, всё так плохо?
   - Гораздо хуже, чем можно было представить.
   Он не ложился спать, пока не перечитает кучу газет, и она умудрялась уснуть раньше, чем он забирался в постель.
   Как-то Ольга Дмитриевна заглянула в её кабинет, присела и шёпотом задала вопрос:
   - Майя Андреевна, слышала, что творится-то?
   - Что? - Так же шёпотом переспросила она.
   - Говорят, что всю торговлю будут реформировать.
   - Это как?
   - Не знаю. Разные слухи ползут. Что-то очень серьёзное намечают. Я тут на неделе в Свердловске была -- весь Облпромторг на ушах стоит, все злыми глазами смотрят, никого не принимают, на вопросы не отвечают, в коридорных разговорах одно слово -- реформа.
   - А что оно означает? По телевизору уже давно трезвонят о реформировании министерств, только я ничего в этом не понимаю.
   - А что Артём Геннадьевич говорит?
   Она не стала изображать из себя невинную девицу на этот недвусмысленный вопрос.
   - Он со мной не откровенничает... Но очень сильно переживает... Может быть как раз из-за реформы, может из-за чего другого... Не знаю.
   - На работе его уже три недели не видят. Приходит утром на один час и -- всё! Чем занимается, никому неведомо.
   - Может не стоит раздувать из мухи слона? Не так страшен чёрт, как его малюют.
   - Хуже всего -- неизвестность, вдруг планируют сокращение?
   - Как это "сокращение"?
   - Мелькает иногда в новостях, что целые предприятия начали останавливаться.
   - А торговля-то причём? Без пищи и одежды людям не прожить.
   - Майя Андреевна, ты хоть шепни, если вдруг что узнаешь. Ладно?
   - Ладно.
   После ухода коллеги в голове было три вопроса:
   - чем он занимается три недели?
   - что за реформа в торговле?
   - чем ей может грозить "сокращение"?
   Артём явился, как всегда, очень поздно. Сам на кухне поел, умылся, взялся за газеты. Она терпеливо не спала. Забрался в постель, обнял её "спящую", а она вдруг засмеялась.
   - Попался, дорогой! Теперь ты от меня не отвертишься! Ну-ка, скажи, правда о реформе болтают?
   - Ох, Майя, и напугала же ты меня! Почему не спишь?
   - Тебя жду. Говори! - Потянулась включить ночник. - Меня сократят?
   - Видно, сегодня я поторопился в кровать. Я, кажется, всё ещё голодный, целый день во рту ни крошки. Пойдём на кухню, покормишь меня.
   Собрала на стол еды. Ждала ответов.
   - То, что я сейчас скажу, не должна знать ни одна душа на свете -- всему своё время. Не только в торговле, во всех министерствах началась белиберда. Даже в нашем городишке нашлось немало умников, которые начали заниматься собственным бизнесом, требуют регистрации своих прав на землю, на здания, на собственное производство, и законы это позволяют. Видимо, централизованной торговли не будет, она распадётся на очень много мелких самостоятельных организаций. О своём будущем не беспокойся, я сохраню за тобой Универмаг, знаю, как это сделать. Но ни Облпромторга, ни Горпромторга, ни Продснаба не будет, и очень скоро.
   - А куда люди денутся? Ты кем будешь?
   - О себе я тоже задумался, этим сейчас и занимаюсь. А все служащие конторские, так же как и заведующие магазинов, и все продавцы должны определиться меж собой и выкупить на свои деньги как имеющийся товар, так и принадлежащие конторе здания, если захотят заниматься своим делом впредь.
   - Это сколько надо денег иметь!
   - Будут сами брать кредиты в банках, будут иметь свою печать, учредительные документы, сами вести учёт и отчитываться в налоговую.
   - И так по всей стране?
   - Да.
   - Ужас какой! И когда?
   - До ноябрьских праздников должны прислать все указания со сроками исполнения, вот тогда я и доведу до всех без исключения указания правительства. Всё. Больше нам с тобой пока не о чем говорить. Иди ложись, мне тоже выспаться надо. Утром здесь всё приберёшь.
  
  
   х х х
  
  
   Общее собрание служащих контор с обоих этажей и всех заведующих было назначено на тяжёлый понедельник на десять часов утра в малом зале Дворца культуры. Собрание начала начальник отдела кадров Продснаба, которая зачитала постановления всех уровней. Затем начальник Продснаба рассказал о сроках, в которые необходимо было уложиться, об оформлении трудовых книжек:
   - Исключительно все будут уволены в связи с реорганизацией, трудовые все получат на руки, а при приёме на новое место работы будущим директорам магазинов советую, кроме записи в трудовую книжку, сразу оформлять каждого работника по контракту с вручением должностных обязанностей, типовые формы сегодня получите, хотя можете добавлять в них и свои пункты.
   Потом Артём объяснил, что все необходимые типовые бланки для оформления новой собственности разработаны, размножены, так же как и перечень документов для регистрации в налоговой, в пенсионных фондах, соцстраха и так далее.
   - С завтрашнего дня можете подходить, кто готов, кто способен заниматься торговлей самостоятельно, кто сможет работать с банком, справится с отчётами. Советую заведующим разобрать наши управленческие кадры себе в компаньоны, так как у нас есть достаточно и товароведов, и бухгалтеров, и экономистов, и юристов, и снабженцев. Сейчас каждый заведующий получит все регламентирующие указания со всеми типовыми бланками под роспись. Сегодня же вы обязаны так же под роспись довести эти указания до своих коллективов с объяснением дальнейших действий. Все здания с товаром, не оформленные в частную или коллективную собственность до двадцать пятого декабря -- будут опечатаны. Желаю всем успехов в новой экономической реальности.
   Дома разговоры были в основном односторонние, то есть она слушала, а он говорил.
   - Нам разрешили тридцать процентов материальных ценностей передать новым структурам безвозмездно, как компенсацию за нанесённый моральный ущерб от реорганизации. Я тебе отдам все сто, но постарайся не завозить пока товар, так как придётся проводить тотальную ревизию. Далее, здание Универмага, оказывается, не стоит у нас на балансе, оно с испокон веков принадлежит Рудоуправлению, а туда попало из сельсовета лет за двадцать, когда ещё и города-то как такового не было в помине. Я уговорил директора ДРУ отдать его безвозмездно. Он себе уже загранпаспорт оформляет, ему всё равно, должник он у меня. Но, чтобы оформить передачу на тебя, надо сначала оформить все учредительные документы, это то, что надо сделать срочно. Теперь слушай внимательно. Ты -- единственный учредитель своего частного детища "Универмаг" с уставным капиталом три тысячи рублей, в эту сумму входит стоимость здания и торговое оборудование -- это и для продавцов, и для контролирующих органов, и для отчётности. Завтра снимаешь по две копии всех документов по перечню.
   - Где?
   - В ДРУ на втором этаже есть ксерокс, там копейки надо будет заплатить. Послезавтра я получаю для тебя уже готовые печати, штампы, после того, как вернусь из Свердловска, всё с тобой оформим, подпишем, заверим печатями и нашими и твоими. В четверг я свожу тебя для регистрации в местные органы, в налоговую, заедем в банк, чтобы сразу расчётный счёт открыть. На следующий день оформим передачу здания. Далее -- ты хозяйка, все уволены, набираешь свой штат, кстати, и главбуха, и экономиста я тебе подобрал. Отчёты у тебя будут, как у всех предпринимателей, по упрощённой форме. Печать должна быть только в твоих руках, расчётный счёт в любом банке -- только с одной твоей подписью. Все работники -- наёмные. Потом будем разбираться с товаром, думаю, что для простоты передачи, оценим каждое изделие по одному рублю.
   Неделя прошла в полном трансе, она, как зомби, делала шаги по указке Артёма.
   - Как собрание-то твоё прошло?
   - Я и не думала его проводить! - Гневно сверкнула она глазами.
   - Вот как! Вы нарушаете мои указания, мадам!
   - Выбросили нас за шиворот, как котят в открытое море! Не собираюсь я ни перед кем отчитываться!
   - О! Да вы во вкус входите! - Засмеялся он. - Уж не меня ли первого искусать хотите?
   - Нет.
   - А кого, позвольте поинтересоваться?
   - Горбачёва!
   Когда он закончил с ней всю работу по передаче и занялся своими делами, Майя вдруг поняла, что осталась одна. Это сбросило с неё всю пассивность, её сознание переступило критическую черту, и она начала действовать. Села у телефона и начала названивать своим бывшим подружкам-коллегам из Облуправления, поинтересоваться о нововведениях, пожаловаться на происходящее. Она поддерживала эту связь по привычке с тех ярких времён своей молодой активности. Весь вечер она провела в телефонных разговорах, случайно узнала об огромных договорных поступлениях на отповку товаров из Узбекистана. На следующий день по совету Артёма отправилась на местную швейную фабрику -- удачный поход придал ещё одну порцию активности. Надо было проводить собрание. Сидела холодная голодная в своём кабинете, думала, что она будет говорить своим работникам, поймут ли они её, как отреагируют, не полетят ли проклятия в её адрес.
   - Наверное, не стоит портить всем хоть и рабочие, но всё-таки воскресные дни, пусть уж ещё один понедельник будет для меня тяжёлым, соберу всех после обеда. В отпуске у меня только Тася с тканей, ей надо прямо сейчас позвонить, чтобы подошла. И к своим продавцам зайти, предупредить, чтоб готовы были.
   Зазвала старшего продавца к себе.
   - Нелля, в понедельник, сразу после обеда, магазин закроешь на учёт -- буду проводить собрание по реформированию системы. Присутствовать должны абсолютно все. Тасе я уже позвонила. В магазин у озера я сама заеду, остальных ты должна уведомить. Поняла?
   - Поняла.
   - Я подъеду только к обеду. Разговор будет непростой, так что организуйте в зале стульчики для всех, и пусть все до этого пообедают хорошенько.
   Когда она подъехала с продавцами из своего дома, все уже сидели, готовые для получения информации. Присела за прилавок напротив собравшихся со всеми своими бумагами.
   - Здравствуйте всем! - Начала серьёзно. - Сейчас Нелля зачитает вам все указания правительства по поводу реформирования торговой отрасли в стране, это касается не только промышленных товаров, но и продовольственных. Приступай, Нелля, - подала той кучу напечатанных листов.
   Заметила, что внимательно слушали далеко не все, но прерывать не стала, давая себе время сосредоточиться .
   - Итак, - встала она, - некоторые, я вижу, не понимают, что происходит. Тогда я расскажу очень конкретно. Я, Янковская Майя Андреевна, с первого декабря являюсь единственным владельцем как этого здания, так и всех товаров, находящихся в нём. Я выкупила все эти ценности, взяв кредит в банке, пришлось соврать. Завтра, тридцатого ноября, каждый из вас должен получить свою трудовую книжку, где будет сделана запись об увольнении в связи с реорганизацией отрасли. Если согласитесь со мной работать, то вы -- наёмные работники, и первого декабря в ваших трудовых книжках буду делать запись о приёме уже я с оформлением контрактов и должностных обязанностей каждого.
   Я отвечаю за кадры, за работу экономиста, главного бухгалтера, за внешне-договорные обязательства с налоговой по уплате налогов, с пенсионным, соцстрахом, дорожным и прочими фондами, с энергоснабжающей организацией, за работу с банком, со всеми коммунальными службами, отопление, водоснабжение, канализация, вывоз мусора; со вневедомственной охраной, с оптовыми базами и прочими обслуживающими организациями -- с транспортными, по обслуживанию оргтехники, бытовой техники, прочими поставщиками товаров и услуг.
   Я предоставляю вам для работы помещение, торговое оборудование, товар для реализации и гарантирую минимальную заработную плату, установленную в городе. Это будет записано в контракте. Кроме того так же один раз в месяц второго числа вы будете получать дополнительно определённый процент от вашей выручки, какой -- пока определяется, но во всех магазинах он будет одинаковый. В итоге у вас будет выходить не меньше, чем сейчас. Чтобы не было в дальнейшем вопросов, сразу скажу, что по этому пункту будут установлены ограничения.
   Вся внутренняя работа будет лежать на моём экономисте, я буду работать только с ней, а она -- с вами. Женщина молодая грамотная, владеет компьютером, будет контролировать всё ценообразование, вашу работу, ваши заявки, поможет каждому. Но! За своим товаром ездить будете сами! Если навезёте то, что не будут покупать, значит, и процент от выручки будет бить вас по карману. Для этого надо знать спрос, следить за рекламой, знать, чего нет в других наших магазинах, интересоваться новыми оригинальными товарами. Имейте ввиду, что если какое-то название залежалось более года хоть на один день, вы должны будете его сами выкупить -- это тоже оговорено в контракте. Держать я никого не буду, на следующий день после подачи заявления проводим ревизию, с учётом того, о чём я только что сказала, и только после этого я делаю запись в трудовую об увольнении. Я убытки от вашей работы нести не собираюсь.
   Далее. Наша одежда, что сейчас висит у двух продавцов, не может конкурировать с той, что имеется в специализированном магазине "Одежда", поэтому я договорилась с нашей швейной фабрикой, которая вовсю вывозит свой товар в свердловские магазины, что она будет только нам поставлять свои изделия, в нашем городе директор фабрики договоров на такие поставки заключать больше ни с кем не будет. Отдадим под них большую пустующую комнату на втором этаже. Рядом, в маленькой, будет работать частный парикмахер.
   Ещё. Будем продавать ковровые изделия из Узбекистана, поместим их в большую отремонтированную комнату на первом этаже.
   Наши ткани так же не выдерживают конкуренции с массой ассортимента в специализированном магазине "Ткани", поэтому я решила увеличить этот уголок спальными принадлежностями из казахстанского ситца, кроме пододеяльников, простыней, наволочек в ассортименте будут подушки из уральского гусиного пуха, волгоградские пуховые шали из козьего пуха, простое полотенечное и богатый ассортимент портерных готовых изделий.
   Магазин будет работать пять дней в неделю без перерыва с одиннадцати до семи вечера, выходные для всех -- понедельник и вторник. Никто никого не подменяет, каждый работает только со своим товаром. Я не гарантирую вам никаких отпусков без содержания, никаких очередных отпусков, никаких больничных -- средств для этого я пока не нахожу. Но, если захотите поехать в Майями на пару месяцев или в Китай на полгода, или просто недельку отдохнуть вздумаете -- пожалуйста! Только поставьте вместо себя любого, кто сможет вас заменить, свободных продавцов даже для временной работы появится очень много сейчас. Но это ваша забота! Я этим заниматься не буду! Имейте ввиду, если ваша трудовая у меня -- вы отвечаете за товар, хоть кто вместо вас стоит за прилавком. Но если я вам подыскала замену -- это уже насовсем! Вот, пожалуй, всё, что я хотела всем сказать. Задавайте вопросы. - Присела она.
   - Как мы выезжать на базы будем? Мы же не знаем, куда?
   - Сейчас мы ездим не более семи раз в месяц, и продавцов у нас примерно столько же, значит, каждый съездит по одному разу в месяц. Фургоны те же, экспедиторы все базы знают, расскажут, познакомят, погрузить помогут, я им за это приплачивать буду. А вы меж собой объединяйтесь.
   - А кто в это время за прилавком стоять будет?
   - Это -- ваши проблемы.
   - А что с нашей одеждой будет? - Спросила продавец из её дома.
   - У вас рабочая одежда пользуется большим спросом, в том же духе продолжайте, можем добавить со швейной спортивную одежду -- решайте сами.
   - А старшего продавца, я поняла, не будет?
   - Да, Нелля, по штатному не будет, но без работы ты не останешься. Возьмёшь ковровые?
   - Возьму.
   - Я, вообще, дорогие мои, никого из вас не хочу терять, нам просто надо найти, чем торговать. Торговых площадей у нас достаточно. Чем мы быстрее сориентируемся в этой неразберихе, тем лучше для нас. Я вот прошлую неделю даже ночами не могла глаз сомкнуть, казалось, что в ад попала, а сегодня, когда перед глазами моими уже оформленные документы -- диву даюсь, что выдержала. Начало новой реальности положено, а за остальное теперь только мы в ответе. Никто сверху нам не поможет, мы теперь сами себе зарплату делаем. Если вопросов больше нет, то я продолжу. - Встала она опять. - В первые понедельник и вторник нам надо дружно сделать перепись абсолютно всех товаров вот по такой форме, их здесь достаточно напечатано, потом разберёте, ваше дело переписать, не забывая артикулы, цены проставим мы с Неллей.
  
  
   х х х
  
  
   Артём посоветовал ей деньги в банк не сдавать до первого февраля, разве только чуть-чуть для отчётности, которая будет подтверждаться банковскими выписками.
   - А меня не проверят?
   - Кому ты нужна! Год кончается! В этой неразберихе если кто-то и займётся проверками, то проверять будут только контору. Вся реорганизация должна закончиться к первому февраля. Поэтому любая проверка твоей деятельности будет только после этого времени.
   - А наличку куда всю девать? Суммы-то каждый день приличные. Может мне на эти деньги свой маленький фугрончик приобрести, чтобы ни от кого не зависеть?
   - Слушай, я ведь тоже для себя о таком мечтаю, давай обмозгуем это дело, нечего нам с автобазой связываться, и водителей своих к себе переманим. Если одинаковые купим, то и ремонты легче делать.
   - Артём, я хочу посмотреть, чем ты занимаешься.
   - Ладно, завтра с утра со мной поедешь. Только о моих махинациях никто не должен знать.
   - Мог бы и не предупреждать.
   За счёт средств, выделенных на ремонт старых обветшалых оптовых баз, некогда переданных торговле от ДРУ безвозмездно, он осенью начал активно строить совершенно новый огромный склад для стройматериалов -- цемент, железобетонные конструкции для коммунальных служб, трубы разного диаметра, плитка -- на одном из тупиков железной дороги перед станцией. Из-под снежных сугробов виден был только кирпичный периметр этого сооружения.
   - Весь кирпичный будет?
   - Нет, только то, что есть. Верх будет лёгким сферическим из металла сборный. Внутри кран балки будут установлены для разгрузки вагонов и погрузки машин. Все материалы уже закуплены, на старых складах пока лежат. Землю я оформил лично на себя от того же ДРУ.
   - Здесь до центральной улицы рукой подать.
   - Да, хорошее место, и грузовая автотрасса рядом с одной стороны, и центр с другой. Главное, все думают, что это железнодорожники строят, а саму-то железную дорогу уже передали СУМЗу ревдинскому, весь штат дегтярский туда недавно перевели.
   - У УОПа-то такие корпуса новые пустуют, даже жалко смотреть.
   - Всё из-за низкопробной руды медной, и рудник закрылся, и продукция УОПа теперь ему не нужна, хотя они что-то там ещё производят. Раньше они все к добывающей отрасли относились, говорят, потом их отдали министерству металлургии, как и СУМЗ, а сейчас их ревдинская "Спецметавтоматика" к рукам прибрала. Всеми силами стараются котельную местным властям передать, но пока не получается.
   - Склад-то у тебя холодный будет?
   - Основной -- да, холодный, а внутри несколько помещений для работы сами топить углём будем.
   - Ты до какого времени работать будешь?
   - До первого марта.
   - А потом?
   - Как и ты, оформлю личное предпринимательство, закончу стройку, открою здесь торговлю стройматериалами, запасы у меня для начала тоже сделаны, ещё планирую автобетономешалку приобрести, ещё цементно-известковый раствор будем готовить для местных нужд. Компаньонов и поставщиков левых я себе уже нашёл, пригодились старые связи и со свердловским ЖБИ, где я начинал когда-то работать после института, а те крепко завязаны с Северским трубным заводом -- всё пойдёт своим чередом.
   - А если спроса в Дегтярске не будет?
   - Будет. Уже есть. Да и запасы, оплаченные Горпромторгом, давно на оптовках меня дожидаются. Получается, всё почти даром получаю для начала, года на три точно хватит.
   - Обворовываешь государство.
   - Это государство нас до трусов раздевает!
   - О! Да ты тоже на Горбачёва сердит!
   - Не то слово "сердит"!
   После обеда, используя одного из разнорабочих Артёма, оборудовали комнату для новой одежды на втором этаже и устанавливали крепления в комнате для ковров на первом. Пока те там копошились, Майя, предварительно созвонившись, повезла одного из своих продавцов за спортивной одеждой на швейную фабрику. Она не хотела дожидаться начала следующего года, как советовал начальник, а торопилась быстрее начать торговлю новыми товарами.
   - Александра, я только один раз с тобой еду, потом ты будешь всё делать сама, накладные сдаёшь экономисту, она проставляет цены, твоё дело -- ценники оформить. Выручку с завтрашнего дня будете сдавать главбуху.
   - Мы что, на этой машине повезём?
   - Нет, они нам на своей будут возить, твоё дело -- заявку во-время делать. Они часто обновляют свой ассортимент, поэтому придётся тебе частенько там бывать. Каждого изделия помногу не хватай, лучше понемногу, но разнообразнее. Спрос населения изучай, это теперь твой участок работы.
   - Сегодня завезём?
   - Нет. С завтрашнего дня моя работа в роли директора начинается, и все товары, и все документы финансовые -- тоже.
   - А как мне теперь быть с закрытием магазина на сигнализацию, я имею ввиду те два часа, на которые я позднее на работу являлась?
   - Если тебе это не в тягость, я бы хотела оставить это за тобой, надежнее для меня, а расписание для ковров мы сделаем особое, с часу дня, я и в газете сделаю такое объявление.
   - Ладно, я не против.
   На следующий день прибыли новые кадры.
   - Здравствуйте, Майя Андреевна, мы к вам на работу.
   - Здравствуйте. Проходите, раздевайтесь, девочки. Осматривайтесь. Будем с вами в одном кабинете. Учиться друг у друга будем, - улыбалась она.
   - Майя Андреевна, мне Артём Геннадьевич компьютер отдаёт, сказал, чтобы вы его на своей машине перевезли.
   - Тогда сейчас и съездим сразу, пока он не передумал, рядом ведь, пока Катерина чай для нас кипятит. А потом уж будем оформляться, с коллективом знакомиться, с должностными обязанностями.
   Вечером звонила в Ревду, сообщила, что готова забрать постельное, шали, портьеры, подушки.
   - Всё готово, Майя Андреевна.
   - Спасибо. Завтра подъедем.
   Вышла к продавцу.
   - Алёна, завтра с утра едем с тобой в Ревду за новым товаром.
   Ещё через день везла Неллю за коврами из Узбекистана в Свердловск на оптовую базу номер восемнадцать.
   - Майя Андреевна, вас к телефону со швейки!
   - Слушаю, - подошла она.
   - Майя Андреевна, вам тут с севера валенки с галошами привезли!
   - Ага Васильевна, пусть не разгружаются, я сейчас подъеду.
   - Хорошо.
   Она не ожидала такой быстрой развязки случайно возникшего разговора. Две недели назад, впервые посетив швейную фабрику, она встретила в приёмной мужчину в валенках. В Свердловске давно уже был дефицит подобных вещей, все носили зимние сапоги, ботинки. В ближайшей Ревде ещё лет десять назад была мастерская по их производству, но здание обветшало и развалилось. А население постоянно спрашивало валенки!
   - Мил человек, где такие валенки купил? - Смеясь, спросила она тогда.
   - Так у нас. Нам на севере никак без них нельзя.
   - А где их производят?
   - Так у нас своя пимокатная в городе.
   - Это в каком городе?
   - Уренгое.
   - Сними посмотреть, - смеялась она.
   - Да вы что, дамочка, они же грязные!
   - Ничего страшного.
   - У меня носки дырявые...
   - Я вам новые куплю, - не сдавалась она.
   - Ну ладно, нате, смотрите.
   - А подошва что ли тоже заводская? - Рассматривала она толстую, явно не пришитую подошву из такого же материала, что и сам валенок.
   - Да, теплее же так.
   - Адрес пимокатной знаешь?
   - Конечно. Я же экспедитор!
   - Да что вы говорите! Могу я вам заказ сделать?
   - Конечно.
   - Как часто вы сюда приезжаете?
   - За месяц раза два-три.
   - Правда привезёте? - Возвратила она ему обувку.
   - Легко. Сколько? Каких?
   - Абсолютно всех размеров по двадцать пар. Только именно такие же серые, мягкие, с толстой подошвой. Я расплачусь сразу наличкой. Если пойдёт продажа, а думаю, так и будет -- будем сотрудничать. Вот моя визитка. Вы мне телефоны и полные реквизиты вашей пимокатной должны вместе с валенками привезти, чтобы и по безналичному расчёту можно было работать.
   - У нас ещё одна новинка в этом году появилась в городе -- галоши лакированные дамские на каблучке стали продавать. Спрос огромнейший поначалу был, но местные, видимо, все нахватались.
   - На каблучке! Каком?
   - Приличный, средний, вот такой, - показал он пальцами.
   - Всё! И галоши везите мне всех размеров по двадцать штук. И реквизиты производителя полные не забудьте!
   Вот такое было начало у валенок с галошами.
   - Софья Аркадьевна, - обратилась она к экономисту, - вам придётся постоять за прилавком.
   - Вместо кого?
   - В обувном отделе. Около часа. Сможете?
   - Постою. - Смеялась та, вставая. - Девчонки помогут, надеюсь, с кассой справиться.
   Они вместе подошли к отделу.
   - Фая, я еду за обувью, вернусь через пятнадцать минут, ты должна нас встретить и помочь с разгрузкой. Поняла?
   - Поняла. А вы куда за обувью?
   - Потом всё расскажу. Побежала я.
   Через час всем магазином хохотали над её историей с новыми поставками, перемерили все валенки, но особенно понравились всем галоши. Половину валенок она отвезла на своей машине для реализации в свой частный посёлок.
   На следующий день заказала вывески для парикмахера, для ковров и для изделий швейной фабрики. Потом сочиняла объявление о новых поступлениях и о новом режиме работы Универмага в единственную местную газету.
   Надя, парикмахерша, была соседкой её Марины, не могла найти места работы в единственном Быткомбинате, весной ещё, благодаря новому законодательству, получила документы для занятия предпринимательской деятельностью и практиковала у себя на квартире. Сейчас эта светловолосая девочка обустраивала взятую в аренду маленькую комнату на втором этаже, была счастлива до предела.
   Главбух, женщина чуть помоложе Майи, знала своё дело, безукоризненно работала и с деньгами, и с банком, и с документами. А вот к экономисту Майя никак не могла подобрать как душевного, так и делового ключика, хотя та и была безотказна, легко без эмоций справлялась с продажами, но с кадрами не хорохорилась, ставя себя на ступень выше. Софья имела четыре курса экономического образования, но после четырёх лет учёбы перевелась на другой факультет и, проучившись ещё два года, получила документы программиста. Майя иногда удивлялась сухости её мышления, ту совершенно не интересовали человеческие отношения, хотя были у ней и муж, и двоих мальчиков успела родить, и родители у ней были, правда, жили отдельно в своём доме. Софья мыслила совершенно другими категориями, какими-то алгоритмами, схемами, формами,
   казалось, что единственный объект, интересовавший её, это -- компьютер. Не раз уже подсаживалась к той, чтобы понять хоть что-нибудь в этом компьютере. Иногда даже думала, что Артём подослал ей шпионку.
   Оставалась свободной ещё одна комната на первом этаже, и она завела разговор со вторым продавцом одежды, у которой оставался на вешалках только неликвид, предложив той заняться продажами мелких красивых современных хозяйственных товаров, типа посуды, часов, светильников и прочего.
   - Оля, давай поедем со мной на базы, я покажу тебе всё, выберем, что понравится, а потом сама будешь этим заниматься.
   - А эту одежду куда?
   - А раздадим нашим продавцам по дешёвке, нечего ей место занимать. Я всё равно собираюсь в Свердловск за новогодними украшениями, ёлок синтетических привезём, пора уже. А с этой одежды мы уже ничего не заработаем.
   - Ладно. Я согласна.
   Первый этаж продолжал работать со своим ассортиментом, там по полной программе хозяйничал всё тот же молодой мужчина, разбирающийся и в электронике, и в холодильниках, и в теле-радио.
  
  
   х х х
  
  
   Смех Артёма оторвал её от кухонных дел. Она пошла посмотреть, что случилось. Он сидел в своей комнате среди газет и хохотал.
   - Смех без причины -- признак дурачины! - Она тоже не могла не засмеяться.
   - Ну, Майя, ты и даёшь!
   - Что "даёшь!"
   - Как же ты быстро раскрутилась! - Протянул он ей газету, в которой было напечатано её объявление. - Всех обскакала! Молодец! И ковры, и парикмахерская, и спортивная одежда, и валенки с галошами! Надо же, стоит предоставить тебе самостоятельность -- всех переплюнешь! А как же фургоны наши?
   - Легко! - Смеялась она. - Хуже, если б я сидела без дела, без зарплаты до самой весны!
   А время летело! После новогодних праздников, после суеты декабрьской наступило какое-то расслабление, которому не мешало яркое солнце за окном. Прошедшая зима была малоснежной, много снегу выпало, пожалуй, один раз в ноябре, а морозные ясные дни в последующие месяцы съели и без того низкий покров, сквозь который сейчас местами даже просматривались верхушки высокой травы.
   - Майя, я заходил сегодня к твоей однокласснице в банк. Знаешь, она посоветовала мне открывать мой расчётный счёт где угодно, но только не в Уралпромстройбанке.
   - Почему это?
   - По секрету шепнула, что у них и без того малочисленный штат начали сокращать, якобы перспектив у банка никаких, возможна ликвидация.
   - Да ты что! А как же мой расчётный счёт?
   - Если банк закрывать соберутся, то объявить должны, придётся где-то в другом месте открывать.
   - Так банк-то в городе только один!
   - Она говорит, что в сберкассе можно, он же теперь Сбербанком называется.
   - И что ты решил?
   - Вот и думаю, то ли здесь, то ли в Свердловске мне выгоднее? Я же постоянно туда мотаюсь, у меня же все деловые связи там. Тебе-то точно здесь в Сбербанке удобней будет.
   - Как у тебя-то дела, Артём?
   - Через неделю распрощаюсь с торговлей.
   - А твой бизнес?
   - Нормально всё идёт. Снегу-то нынче мало. Заканчивают мои рабочие строительство, сферическое здание легко собирается. Склад мой полностью загружен, абсолютно все свои материалы я уже вывез со старых складов. Администрация городская уже план летних ремонтных работ прислала, считаю сейчас, чего не хватает у меня для этих целей. Мне ещё к лету надо во что бы то ни стало хотя бы одну автобетономешалку купить, она меня очень может выручить.
   - Ты что, сам ремонтами заниматься будешь?
   - Нет, что ты! Я -- только поставщик материалов. А вот бетономешалка лично на меня бы работала по частному сектору, я и водителя уже подсмотрел делового для неё, он тоже ждёт не дождётся лета, подбирает адреса, где строительство замышляют.
   - Артём, скажи прямо, тебе нужны деньги?
   - Есть у меня деньги. Мне надо расчётный счёт открыть, чтобы я мог операции начать проводить официально. Заеду завтра в Сбербанк, если без волокиты откроют -- так тому и быть. И пойдут платежи от администрации, от новоявленных бизнесменов, и заработает мой бизнес в полную силу.
   Асфальтовая дорожка, ведущая к дому от причала давненько начала трескаться, прорастать травой, и Артём придумал не ремонтировать её, а усовершенствовать по-своему -- уложил на шлакоблоки железобетонные перекрытия, приподняв от земли более, чем на полметра. Точно такое же соорудили и соседу, Александру Филипповичу. Оказывается шлакоблоки были с завода, и автокран тот тоже использовал свой. Если смотреть из окна с её любимого дивана, то изменился только цвет от причала до верха, вместо чёрного дорожка стала светлой, а вот если смотреть со стороны участка или из беседки, то она казалась высокой, это было непривычно. Под дорожкой на всём подъёме было свободное пространство.
   - Зато зимой снегу на ней никогда не будет, весь ветром сдуваться будет, - оценивала она своим экспертным взглядом сооружение, - и скоро уже ноготки поднимутся, прикроют собой пустые места. И обе машины круглый год в верхнем гараже стоять будут.
   - Представляешь, в церквушке построенной такой активный попёнок оказался! Настоял, чтобы я ему дорогу асфальтовую сделал от центральной улицы! - Удивлялся Артём за ужином. - Нашёл же к кому обратиться! Говорит, администрация отказалась, УОП беспомощно руками разводит. Я крайний оказался.
   - И что? Будешь делать?
   - Асфальт дорого обходится для меня. Я подумал, подумал и предложил ему бетоном верх залить, а под низ хорошо щебёнку укатать, причём за счёт церкви и до моих складов, там всего-то ничего -- полкилометра по прямой. И знаешь, этот церковник, смеясь, согласился! Вот пройдоха!
   - Не то слово "пройдоха"! - Смеялась она.
   - Ты его знаешь?
   - Его вся Дегтярка знает, - хохотала она.
   - Ну-ка, рассказывай!
   - Я сама с ним не знакома, даже не видела ни разу. Его наша Людмила из бывшего торгового отдела знает хорошо очень, они живут в одном доме. По молодости разошёлся с красавицей женой, у той на руках остались двое ребятишек ясельных. Потом два раза ещё женился, одна умерла от наркотиков, другая -- от аборта. Людмила говорит, сколько он после ни пытался дам в свою квартиру приводить -- все просто убегали через несколько дней. Он и канареек разводил, и апельсины на окне выращивал, и статьи какие-то учёные во многие журналы писал, и компьютер у него всегда в работе, и поёт очень хорошо, и оленья морда с шикарными рогами в прихожей висит, хвастался, что сам сделал. Видимо, всю жизнь чего-то ищет, а найти никак не может. А как церковь у нас задумали ставить, он вдруг в религию ударился, начал сам изготавливать кресты и из металла, и из дерева, и кованые -- вся квартира, говорит, ими увешана. Музыку церковную стал громко на весь подъезд включать. Бороду опустил.
   - Он что, не работает?
   - Работает помощником машиниста на тепловозе, на СУМЗе сейчас. А в свободное время -- учится! Причём всем соседям хвастается, что богословские науки на "отлично" сдаёт, оценки показывает. Соседи, говорит, сначала посмеивались, дескать "грехи свои замаливает", а когда в церкви услышали его басовое песнопение, разом околдованы оказались. А недавно в сан его посвятили, бородёнку подстригли, в форму одели.
   - Он ведь ещё молодой по глазам-то...
   - Он моложе нас лет на пять.
   - Интересно! А жилка предпринимательская из него так и хлещет наружу.
   - Людмила тоже это заметила. Говорит, деньги считает до копеечки, особенно чужие. Говорит, купил на электрощиток замочек маленький от хулиганов, всем соседям по ключику отдал, цену на троих разделил, чек показал. Она ему: "Где купил?", он: "В нашем хозяйственном", она: "Там отродясь кассы не бывало!", он: "Я сам чеки печатаю. Не веришь? Вот, посмотри, целый карман". Зачем он этим хвастовством занимается, мы так и не поняли, весь день хохотали. Сам свечи делает для продажи, неоновые светильники в церкви вместо лампочек Ильича установил, сам чистоту наводит. И работу ещё не бросает, так как мечтает пенсию трудовую получать. И учиться продолжает.
   - Наверное, глаза его буквально восприняли слова нашего вождя "Учиться, учиться и ещё раз учиться!", судя по всему, он не мудрец, так как учится не на чужих, а на своих ошибках, поэтому будет их до самой смерти совершать и совершать.
   - Людмила сильно располнела даже, кажется, прихрамывает на одну ногу. Подвозила я её недавно. Она ходила в церковь, просилась там в киоске торговать. Говорит, что священник там -- полная ему противоположность. Как они уживаются?
   - Разные по интеллекту люди дополняют друг друга. Часто это даже необходимо для пользы дела.
   Наладив свои договорные отношения с поставщиками и потребителями, Артём к лету успокоился, а то весной она его еле дождалась, когда он огород вскопает, а садить картошку пришлось одной. Сейчас они сидели на причале, всеми порами впитывая в себя энергетику окружающего пространства, необъяснимая сила воды притягивала. Озеро. Озеро Ижбулат.. Родное местечко всей её жизни.
   - Может окунуться уже пора? - Взглянул он на неё.
   - Ты что! Не пущу! Вода только-только оттаяла! Пойдём, темнеется уже, успеешь накупаться, лето впереди.
   Удовлетворённый её заботой, не стал более подвергать испытанию её нервную систему, подал ей руку, помогая подняться.
  
  
   х х х
  
  
   Над левым краем стола -- две чёрные косы с пышными белыми бантами, чуть повыше между ними -- огромная цветная фотография улыбающейся молодой женщины с короткой стрижкой и такими родными глазами, полными счастья, фото, сделанное не так уж и давно при смене паспорта.
   - Чудак Артём... Придумал же... Красиво получилось... Уже столько дней глаз оторвать не могу, смотрю и смотрю... Столько лет в коробке в кладовке лежали... Я уж и забыла о той жизни... Как давно это было...
   Включила в розетку кипяток, присела снова на тёплый диван перед сегментным столом. За окном -- мороз. Озеро зимой -- белое блюдце с той же густо-хвойной каймой. Сейчас перед ней на белом подносе с такой же каймой стоял чайный сервиз, точно повторяющий этот рисунок природы.
   - Хорошо, что купила тогда все четыре упаковки, - засмеялась тихонько, - надолго хватит.
   Сидела, пила кофе и смотрела, и смотрела то на круглое поле снега за окном, то на широкое блюдце на столе.
   - Ведь догадался же кто-то украсить белый глянец по краям пучками сосновых иголок. Даже в перевёрнутом виде красиво -- дно чашек и блюдцев зеленью расписаны.
   Она давно уже не заботилась о своей торговле, всё шло само собой. Передала эту кутерьму управляющей с правом подписи когда-то принятой молоденькой экономистке, теперь -- семейной даме с острым взглядом, не терпящим возражений, от которого не только работницы животики подтягивали и пыль в тёмных уголочках исчезала, но, говорят, даже плечики с одеждой выравнивались в строй согласно цветам радуги, а если на каком-то изделии не было ценника с артикулом -- оно падало на пол.
   Однако, раз в неделю посещала свой кабинет в Универмаге, вглядывалась в квартальные отчёты, следила за изменением цен, распределением прибыли, причём делалось это легко и быстро в компьютере.
   - До чего дошёл прогресс! - Каждый раз восклицала она, освобождая ненадолго занятый стул своей помощнице.
   Зимние радости сводились к трёхразовому питанию, поочерёдной приборке в разных уголках огромного дома, оживлённой вечерней полемике о городских сплетнях и новостях после возвращения Артёма с работы, серьёзному просмотру новостных программ, в промежутках -- к размышлению о судьбах своих близких.
   Марина работала в Дегтярском исполкоме, жила так же в квартире Артёма. Первая её любовь оказалась абсурдностью, о которой даже язык не поворачивался говорить. Красивый молодой самостоятельный парень работал в новом здании автоматизированной телефонной станции. Два года дружили, постоянно оба бывали в доме, собирались подавать заявление в ЗАГС, и вдруг -- округлённые глаза дочери с раскатившимся до небес возгласом: "Мама! Он -- девочка!". Артём, порезав ножом палец, не заходя даже в ванную, где была аптечка, вышел на улицу. Лет пять потом молчали, боясь заикнуться на тему замужества.
   Но всё-таки дочь пережила этот транс. Теперь муж "носил её на руках" -- УЗИ показало, что будет девочка. Артём нарадоваться не мог, что Бог послал им работящего зятя, который оказался мастером на все руки, и в электрике разбирался, и сантехники не чурался, никогда не унывал, работал мастером в Горгазе и умел добывать деньги.
   - Майя, нам надо на рождение внучки не коляску подарить, а "Жигули". Ты не против?
   - Я -- за! С детским сидением! - Смеялась она.
   Светланка работала экономистом в Свердловской типографии, заруливала на своей "AUDI", как ни странно, дружила с Серафимой, которая приходилась ей как бы тётей и была дочери полной противоположностью. Серафима, не выходя замуж, родила Данилку. Все трое частенько приезжали в дом, особенно летом.
   Вера Даниловна, свекровка, собралась умирать, и Светланка наняла сиделку, чтобы ухаживать за теперь неподъёмной бабушкой. С деньгами у младшей была напряжёнка, поэтому Майя снабжала ту, чем могла, в том числе и на машину выделила из своих излишек.
   Власть в городе, как и в стране, сменилась уже не раз. Пережили с весёлой усмешкой Горбачёва, с жалостью Ельцина, с иронией Путина, с безразличием Медведева. Канули в лета приватизация предприятий, так же как и сами предприятия, ваучер, девальвация рубля, замороженные, скорее, потерянные, сбережения граждан, особенно северян, всемирные финансовые кризисы. Появились какие-то нанотехнологии, "Сколково", спутниковая система "ГЛОНАСС", сотовая связь. Но всё это для Майи было в какой-то заоблачной реальности -- и у неё, и у Артёма всегда были в руках живые деньги, а не отвлечённые понятия.
   Из огромной части безработной молодёжи в стране на некоторых оказало влияние укоренившееся понятие предков во что бы то ни стало получить "корочки" о высшем образовании, даже за деньги; бойцовски настроенные от рождения уходили служить в армию по контракту; весь криминал оказался в милицейских погонах; список российских миллиардеров увеличивался год от года. А в Дегтярочке средняя зарплата в месяц составляла пять тысяч рублей, поверьте, не долларов!, пенсия семь тысяч рублей при ежегодном повышении на один-три доллара, видимо, для "положительной" тенденции в отчётах перед несгибаемым русским народом.
   Сын у Артёма давно женился на однокурснице, двое детей, жена умница. Они каждое лето на недельку приезжали со своими малышами. Деньги зарабатывали более, чем приличные, так как кроме основной работы халтурили по настройке компьютеров, на сопровождении программ сразу во множестве мелких фирм и офисов -- спрос на знающих своё дело программистов был огромен.
   Дочь Артёма жила с матерью, была замужем, воспитывала сыночка. Никогда здесь не появлялась.
   Родители, выработав свой северный стаж и потеряв все прошлые сбережения, вернулись домой, хоть и постарели, но были активными, особенно папа Витя, который сразу по приезду втянулся помощником к Артёму. Мама, как всегда, кормила их пирогами.
   Да, сейчас она к своему дому подъезжала на машине со стороны набережной по безупречно асфальтированной дороге, вдоль элитных строений. И сам берег, где она когда-то носилась босоножкой, теперешние хозяева решили вскладчину полностью благоустроить, зацементировали подход к воде, предварительно укрепив берег блоками, не без инициативы Артёма, который не растерял интерес к пополнению своего кошелька, проложили по самому краю тротуар над водой, под которым скрывался причал с лодками, озеленили, лавочек наставили.
   Между участками, как и прежде, не было никаких заборов, но были и детские площадки, и поле футбольное, зимний корт с новогодней ёлкой, давно прижившейся в одном из дворов, но это -- только для своих семей, то есть для десятка крепких рядом стоящих особняков. Прочих здесь не привечали.
   Они почти все вечера проводили в своей беседке, покачиваясь на удобной мягкой кушетке, подвешенной на тросах, смотрели на родителей, вошкающихся в разных концах широкого огорода.
   - Вот кому не спится-то ещё...
   - Всё ещё после севера землёй насладиться не могут....
   - Майя, может нам за границу отдохнуть съездить?
   - Боже упаси! Посмотри, что там творится! Европу заливает по уши водой, в Америке сплошные ураганы, Африка воюет! Нет, нам туда нос совать не следует, жить мне ещё не надоело. Весь мир в забастовочном движении! Мне в России нравится, не хочу за границу.
   - Есть ещё Китай, Япония, Австралия.
   - Зачем в такую даль! Не хочу я креветками, лягушками и кузнечиками питаться.
   - Может лыжные базы в Сочи нам опробовать, пока олимпийские объекты тестируют? А то через несколько лет от них и следа не останется -- гастарбайтеры же строили.
   - Достаточно по телевизору всё это посмотреть. Да и не люблю я лыжи с самых давних пор.
   - Значит, на Алтай поедем, там грязевые озёра есть, а рядом -- солевые, тебе понравится. К родственникам моим заедем покажемся.
   - Вот, это лучше всего -- спокойно, тихо, мирно. И на поезде лучше, чем на самолёте, всё к земле поближе.
   - Да-а-а, неважный из тебя космонавт, - хохотал он.
  
  
   х х х
  
  
   Она сейчас не беспокоилась его отсутствием более часа, она давно перестала о чём-либо беспокоиться.
   - Опять, наверное, удивить меня чем-то хочет... Виду не подам, что мне интересно. - Кокетничала она сама с собой. - О! Явился! Нарочно громко топает, чтобы предупредить... У меня тоже для него сюрприз необыкновенный! - Поспешила выключить телевизор.
   - Тук-тук-тук! Я не очень поторопился?... Любовник уже убежал? - Заглянуло весёлое лицо в комнату.
   - Убежал...
   - Быстро бегает, однако... Опять не успел... Молоденький?
   - Артём! Ну что, у тебя нет других слов для своего оправдания! Где сам-то шлялся?
   - Вы меня ждали! Даже не надеялся уж... Тогда это вам, - вытащил из-за спины три белых лилии.
   - Господи! Ты что, один плавал! Сколько раз говорила, чтобы брал кого-нибудь!
   - Нечего других в наши радости посвящать.
   - Меня, на худой конец...
   - Ты не рада сюрпризу!
   - Рада. Спасибо. Жду не дождусь, - засмеялась она, - второй час уже одна смеюсь.
   - Смех без причины -- признак дурачины.
   - Есть причина.
   - Какая?
   - Проходи скорее, кофеёк сейчас подам, телик только включу, сейчас в новостях должны повторить, - смеялась она.
   - Так хоть намекни, я тоже смеяться хочу.
   - Путин со своей разводится.
   - Да ты что!
   - Ага.
   - Очередной пиар!
   - Думаю, что не совсем только пиар.
   Потом они валялись на широкой постели и, поджимая животы, хохотали, обмениваясь репликами.
   - А я думал, что он ещё отчебучит!
   - Ну, молодец! Не перестаю удивляться этому герою нашего времени!
   - Нашёл, как избавиться от законных соглядатаев за своими миллиардами!
   - Конечно, теперь ему не надо будет отчитываться за свою жену!
   - Как пить дать, скоро покажут, как она по заграницам шастает!
   - Дети уже давно долларами перегружены!
   - Нашёл чем отвлечь внимание от своих денег, на не один год хватит сплетничать народу!
   - Это ж не Америка, чтобы очень долго говорить об интимных желаниях Президента!
   - Я думаю, он разрешит ей даже замуж выйти, если ему понадобится избежать упрёков в коррупции.
   - Интересно, хватит у него денег, чтобы скупить всю армию США? Он мог бы этим прославиться!
   - Мне кажется, его политический маразм со временем, как обычно бывает, превратится в полную ненасытность. Допускаю, что он может тогда даже ликвидировать свою бывшую, с головёнкой-то дружить не каждый перед смертью может.
   - Он прекрасно понимает, что она никуда от него не денется, он её из-под земли достанет. Это не просто КГБэшник, он -- разведчик, стратег!
   - Точно говорят, ни родственные, ни любовные связи, ни дружественные столь не крепки, как финансовые!
   - Я вот думаю, что весь мир скоро хохотать будет, когда и Верховный совет, и в Правительстве, и четыреста мужиков из Думы опомнятся, что он их всех обыграл, и начнут срочно разводиться со своими жёнами, как попугаи, чтобы скрыть свои финансовые расходы!
   - Он, наверное, вслед за женой немного спустя и даму сердца отправит в том же направлении!
   - Может даже быстрее, чем жену!
   - Очень может быть! Вот нахохочемся!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ЗЕМЛЯЧКИ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   - Дал же Бог родиться мне в этой непроглядной дыре! - На чём свет стоит материлась она, окидывая взглядом одностороннюю улочку низких полуразрушенных домов и выбирая по обочине грязной дороги наиболее сухие места для своих новеньких туфелек на каблучке. - Одни старухи в развалюхах этих остались! Беззубые все! В драные фуфайки даже летом рядятся!
   Она не могла даже смотреть на их морщинистые лица, не то что отвечать на приветствия то у одной лавочки, то у другой. Она давно уже ни с кем из них не здоровалась, а они всё ещё продолжали ей шепелявить: "Здравствуй, Дарьюшка!", и встречая, и провожая её взглядами.
   - Каждый день! Одно и то же! Как мне это противно! Чёрт дёрнул деда построить свой дом в самом тупике! И что его мозги думали!
   С трёхэтажными матами разогнала кур, расположившихся на её пути. Остановилась, вздохнув с горечью, перед огромной лужей, которую предстояло как-то обойти.
   - Даже в сухую погоду здесь только лягушки квакают и моль летает!
   Перебравшись по корням деревьев, растущих в неопределённом порядке и вспугнув стаю каркающих ворон, цепляясь за ветви, злясь и возмущаясь, как всегда, выбрасывала из себя весь негатив на окружающее безобразие, на жёлто-серый дым, исходящий из труб известкового завода и стелющийся прямо на их дом в низинке, на шум дизелей, работающих с той стороны дома в карьерах, на предстоящую нагрузку как минимум на все выходные -- копать огород.
   - Соберутся опять все папкины братья с семьями помогать с малыми ребятишками... Всех опять маме кормить надо будет... Спать на сеновал уйду!
   Из всех своих родных она жалела только молчаливую маму, работавшую в столовой известкового завода, только с ней она поделилась в прошлом году своими планами -- уедет к бабушке на Дальний Восток после сдачи экзаменов за восемь классов. Мама только вздохнула и сказала : "Правильно сделаешь, дочка. Она сейчас одна... Квартира у ней большая... И богатая она. И грамотная. И город там большой, сможешь и школу закончить, и работать там есть где, не то, что здесь... И лицом вы очень с ней похожи... И фамилии у вас одинаковые".
   Надо сказать, что дом их был ещё крепким, отец со своими братьями несколько лет назад достроили ему хоть и небольшой, но второй этаж вместо бывшего чердака, крышу сменили, теперь она не из чёрного шифера, а из блестящего на всю округу металла, трубу широкую от печи вывели наверх. Правда, зимой там было не жарко, но зато уютно, и окно большое было, а свою кровать она переставила ко всегда тёплой трубе, с другой стороны которой был большой опечек, где она сушила обувь и одежду, там же была её гардеробная. Родители обитали внизу. Фундамент у дома был, слава Богу, высоким, что давало возможность разместить над близкими грунтовыми водами небольшой погреб. Рядом с домом был неглубокий колодец, и вся улица шастала сюда за водой. Рядом, в заросшей речушке, вода была чистой, здесь на мостике мама и зимой, и летом полоскала бельё. Двор был небольшой, закрытый, зато огородище был бескрайним. Садили в основном картошку и овощи, которых хватало на всю родню, так как все остальные родственники жили в квартирах. А под ногами у её постели лежала медвежья шкура, которую привезла им далёкая бабушка. Своих дедушку и бабушку она тоже помнит, но их уже нет в живых.
   Давно это было, но осталось в памяти какой-то светлой страницей. Она тогда закончила первый класс и носилась по улице ещё босиком, когда к их дому подкатила чёрная машина, и все ребятишки, и все соседи собрались поглазеть на такое редкое чудо, посетившее оторванный от мира уголок -- мужчина в чёрных очках открыл заднюю дверцу и, подхватив молоденькую дамочку в белой майке и белых шортах на руки, перенёс через грязную дорогу на крылечко их дома. Так как папа с мамой были на работе, ей тогда пришлось выступить в роли хозяйки. Она очень удивилась, что приехавшая назвалась её бабушкой, так как на старуху та была совсем не похожа, но что та походила на её отца, в этом не было никаких сомнений -- точь в точь! Потом разгружали багажник, большими упаковками тушёнка, сгущёнка, консервы, две пятилитровые бутыли растительного масла, соевого по словам. Потом бабушка переоделась в трико и пошла топить баню, а её муж, забрав маленькую хозяйку с собой, поехали в магазин купить хлеба, конфет, водки, колбасы и прочих радостей для предстоящей встречи. А вечером она впервые в жизни ела с маслом на батоне ложками красную икру из литровой банки. И ещё она ездила с ними на машине в Екатеринбург, и ещё они возили её на озеро, которое было в другой стороне их города Дегтярска, и катались там на лодке. Ни до, ни после того лета у неё никогда не было ни к кому из родных такого светлого тёплого чувства, как к той бабушке.
   Надо сказать, что редкие письма они от неё получали всё-таки, но это было раз в два-три года, и в гости та приглашала, но родители так и не собрались. И чем старше она становилась, тем чаще и определённее закрадывалась в её душу мечта уехать из этой грязи на другой конец света. Мама пообещала накопить денег на самолёт. И паспорт она в этом году получила, и адрес бабушкин она давно выучила наизусть, и схему, как до неё добраться, когда-то оставленную папе с мамой, давно хранила в своей записной книжке, и оценки в свидетельстве о её восьмилетнем образовании будут только "четыре" и "пять".
   Учёба давалось легко. И хотя излишеств в её одежде не было, она, и не только она, ценила красоту, которой наделила её природа, а когда в восьмом классе её дружно избрали старостой, в ней поселилась какая-то уверенная гордость от того, что она крепко стоит на своих ногах, появилась надежда, что устоит на них и в будущем.
  
  
   х х х
  
  
   Темнокожая... Нагая...
   Брошенная на углу...
   Спутан, не причёсан волос...
   Без ресниц в одном глазу...
   Безобразная, не скрою,
   с явной вмятиной на лбу...
   Без мизинчика -- обрезан...
   У всех прохожих на виду
   подняла, зовя Терезой,
   африканочку свою
   у чугунной у ограды...
   Увезла, как сувенир,
   куклу эту из Китая,
   чтобы показать ей мир,
   мир, в котором я вращаюсь,
   мир, в котором я варюсь...
   Неузнаваемой ты стала,
   как сейчас я погляжу!
   Необычный кожи цвет
   сочетается с нарядом...
   Браслет на руку одет...
   Сменить серьги тебе надо б...
   В лёгком платье, в каблучках...
   Изгиб спины, колена -- мелочь!
   А кто увидит, вскрикнет: "Ах!
   Где взяла? Какая прелесть!"
   Чёрны кудри сжаты нежно
   жгучим солнце-ободом...
   Твёрдо знаю -- жить нам вместе
   и вместе думать об одном.
   Ты виноватый ловила мой взгляд
   после ночи развратной, пьяной.
   Сколько было таких, чёрт их знает!
   Но я довольна собой.
   Поднимая с пола, как правило,
   вновь тебя наряжала, гладила волосы,
   и говорила, всё рассказывала --
   седьмой десяток, а я всё в молодости!
   Ни о чём не жалею я,
   все приятны воспоминания.
   Их бы не было, как жила бы я
   в одиночества дни, ожидания?
   Ты ведь, Тереза, знаешь,
   за балдёжным временем
   я делала столько дел!
   Не ленивая, всегда занятая,
   всегда на людях, всегда -- пострел!
   Было нас трое...
   А теперь мы с тобою вдвоём...
   Оставил нас любимый мужчина...
   Я скучаю, Тереза, по нём...
  
   Более тридцати лет Аксана прожила в красивой богатой любви, не утратив ни своей привлекательности, ни экстравагантности, ни провокационного характера, ни неуёмной жажды подчинить себе жизнь. Она помнит каждый день этой, созданной ею самой, радости. Как увековечить её? Отставив свою молчаливую собеседницу в сторонку, включила компьютер.
   - Когда-то у меня были рыбки в аквариуме над стеклянными камушками... Теперь они приветствуют меня на экране. - Улыбнулась. - Доброе утро, красавчики!
   Да, плавающие на экране в голубой воде над подводным цветущим дном редкие не повторяющиеся экземпляры морских обитателей невольно вызывали улыбку, напоминая, что мир спокоен, красив, богат, разнообразен. Она -- такая же особь, обитающая на этой Земле, такая же красивая, счастливая, самодостаточная. Место её обитания окружают безбрежные водные просторы морей и океанов, её "замок" возвышается в красивейшем из городов планеты. Потом экран пригласил выбрать колоду карт. Она засмеялась.
   - Когда-то карты были моими незаменимыми помощниками!
   Она и до сего времени раз в год в рождественскую неделю делала полный расклад Таро. Однажды они ей предсказали смерть близкого человека, она подумала о брате. Оказалось не так -- солнечным апрельским утром она проснулась рядом с холодным трупом. Полная растерянность накинулась на неё, она никак не могла поверить, что Алёша мёртв. Никаких предчувствий, никаких признаков его недомогания! Ещё вечером они любили друг друга, смеялись... Перед сном она, как всегда, приготовила ему свежую рубашку, галстук, плавки, носочки для работы... Ему совсем недавно праздновали семидесятилетие...
   Чтобы успокоить разволнованное сердце, она выбрала китайские карты "Маджонг -- гармония жизни", направила курсор на турнир -- этот расклад требовал бешеной скорости, полной сосредоточенности и моментально отвлекал от всех забот, время игры было ограничено, за первой притиркой следовал более сложный вариант, потом ещё более жёсткий и скоростной и так далее... Проиграв, вздохнула:
   - Семь лет уже прошло с тех пор...
   В течение трёх лет она полностью овладела своей должностью заведующей сберкассы, и ей показалось скучновато, хотя развлечений вне работы было предостаточно. Занялись разработкой своего участка под фруктовый сад, на это тоже ушёл не один год, яблони, груши, виноград, конечно, разные сорта, и для вина, и столовый, и розовый, и чёрный. Откуда только они с Алёшей его ни привозили, и из Таджикистана, и из Китая, и с Черноморского побережья страны. Она никогда никому не дала ни одной отводки, но когда фрукты начали плодоносить, угощала абсолютно всех, так как для них двоих урожай был огромен.
   Не теряла и ниточку по заготовке таёжного промысла, правда, выделкой сама уже не занималась с тех пор, как вышла замуж, только перевозкой от заготовителей до тех, кто выделывал, от них сама забирала для реализации, которую никому не доверяла, в ход пошли уже не только гималайские, но и шкуры бурых медведей. А сама для разнообразия выделывала только шкурки соболей, которые привозила ей Наташка Кирик, перехватив от отца эту прибыльную забаву и частенько навещавшая её во Владивостоке, она же снабжала её красной икрой, уже законсервированной, и орехами, уже очищенными. Аксана же только успевала шить шапки с воротниками, и все её подруги и мужья подруг носили по последней моде меха из соболей.
   Елена Рашитовна жили вдвоём с мужем, её сынок, бывший "балбес", отслужив в армии, оказался работящим, трудился в порту на большом кране, женился. Они с ней частенько виделись и постоянно общались по телефону, как правило, по скоротечной нужде.
   Работу оставила, как только подоспел пенсионный возраст, еле дождалась этого события. Какое это счастье для женщины быть свободной от людской суеты с утра до вечера, от поминутной отчётности, от ответственности за работу большого коллектива.
   После смерти Алёши полгода жила ко всему безучастная. Потом пришлось заняться документами по переоформлению собственности, квартиру на себя переписала, продала один пустующий гараж, другой с давних пор был оформлен на неё, так же как и машина, стоящая в нём. Садом уже не хотелось заниматься, отдала его в пользование соседке, у которой была большая семья, но документы, конечно, сделала на себя -- отдала с условием, что те, как и себе, будут привозить ей всегда всё, что там есть, и фрукты, и овощи, и ягоды, и зелень свежую и будут разрешать ей в любое время туда наведываться. Яхту, стоящую в Амурском заливе, когда-то с большим трудом выпрошенную у мужа, продать не решилась, слишком ценным был этот подарок.
   Потом деятельная её натура занялась ремонтом квартиры. Спальню перенесла в большой Алёшин кабинет рядом со столовой. Саму столовую полностью преобразила, устроив овальный стеклянный витраж на три стенки до самого верха за диваном, он сглаживал все углы. В зале повесила новенькую шкуру бурого медведя. Вообще, она нет-нет да и меняла на новые свои старые шкуры, которые, конечно, продавала. В освободившейся спальной теперь была только софа, стол с компьютером и шкаф с книгами. Дальше в комнатку вход был через шифоньер, там был спрятан от любопытных глаз весь её нелегал, стояла швейная машинка и все приспособления для производства изделий из мехов.
   - Так, я зачем села-то? - Разговаривала она сама с собой после выхода из картёжной игры. - Я же хотела начать вспоминать всю свою прожитую жизнь в стихах! - Открыла редактор, создала файл "Стихи" и начала с самого начала.
   Ей понадобилось целых два года, чтобы восстановить в памяти давно забытое. Два года она скрупулёзно проживала свою жизнь заново с самого детства, смеялась, плакала, ругалась, спорила, доказывала, на третьем месяце вошла во вкус и по ночам соскакивала с постели, чтобы пометить на листе бумаги выскакивающие из мозговой памяти очередные стишки. Получилось три томика по шестьсот страниц, она отнесла их на флэшке в типографию своей знакомой, попросила распечатать двадцать пять экземпляров, оформить все в красивые переплёты.
   - Вот, теперь у меня есть доказательство моей жизни! - Радовалась она, размещая в книжном шкафу семьдесят пять томов своих произведений, каждый в прозрачной подарочной упаковке. - Так, что дальше? Поеду-ка я в сад, садовника проведаю, отвезу ему свои стишки, он любитель пофилософствовать, пусть почитает.
   Садовником она называла деда, родственника её соседей, что хозяйничали в её саду, он там постоянно жил и зимой, и летом. Она уже и губки подкрасила перед выходом, как прозвучал звонок, взглянула в глазок -- молоденькая девица с "хвостиком" на голове. Открыла дверь.
   - Бабушка! Я к тебе жить приехала!
   Аксана окинула взглядом короткое платьице, голые ноги в каблучках, сумку с эмблемой "Урал", отметила похожее на неё лицо, засмеялась.
   - Ты кто?
   - Дарья..., - потом добавила, - Даниловна... Округина... из Дегтярска.
   - Ты с кем?
   - Одна.
   - Входи.
   Эта неожиданность как-то вдруг преобразила её жизнь. Дочери старшего сына её брата было четырнадцать лет, пришлось записать её в девятый класс школы, пришлось купить ей одежду и на осень, и на зиму, пришлось каждый день готовить еду. Пришлось раскрепостить свой язык, много лет молчавший, пришлось оценить свой возраст, свои преимущества -- богатство, творческую натуру, много повидавшие глаза... Училась девочка хорошо, везде с ней ездила, а показать Аксане было что, и, самое главное, их принимали за сестёр! Аксана хоть и сомневалась в искренности комплиментов в свой адрес, но пришлось подтянуться внутренне, чтобы "не ударить лицом в грязь", а выглядеть соответственно, и она ожила, вернее сказать, возродилась. Возросли расходы -- занялась пополнением доходов. Внучка восторгалась яхтой -- поставила ей задачу на "отлично" закончить школу и поступить в институт.
   - На яхту не замахивайся! Но квартиру я тебе обещаю.
   Она вдруг поняла, что ей не хватало в последние годы общения -- обратилась к знакомой, которая помогла устроиться в туристическое бюро, сначала просто на кассу, но у Аксаны уже роились новые цели в голове, и заработало второе дыхание, и снова закрутилась её жизнь. Следующее лето обучала внучку управлению яхтой, планировала проводить экскурсионные прогулки по водным просторам, используя своё служебное положение в турбюро. Возобновила изучение китайского языка, которое начала давным-давно.
   Ей всё ещё делали комплименты, она всё ещё гордилась своей неотразимостью, и давненько у ней зрела мысль о подделке своих паспортных данных. Четырнадцатый год она была пенсионеркой, ей совсем не нужна была та мизерная пенсия, которую государство выделило каждому престарелому в стране, она задумала уменьшить себе возраст лет на двадцать хотя бы, она готова была рискнуть на любые провокации, даже покинуть свой любимый Владивосток, даже "подругу" подобрала для этой цели. Сама паспортистка должна была весной выйти на пенсию и собиралась к родной дочери в деревню около города Омска. Медлить было нельзя, и Аксана, прихватив гостинцы, направилась в соседний дом.
   Целый вечер обсуждали они возможные варианты и все возможные последствия этой процедуры.
   - Я ведь могу просто потерять паспорт?
   - В карточке-то ведь останутся все твои данные.
   - Ну и пусть они там остаются, я же не с твоей карточкой хожу, а с паспортом.
   - В заявлении ты должна будешь указать, где ты его потеряла.
   - Напишу, что ездила к брату на Урал, там город на городе стоит, могла в автобусе междугороднем выронить.
   - Брата твоего будут спрашивать.
   - Пусть проверяют, он умер давно. Даже если бы и жив был, он ведь ничего знать не знает.
   - Всё равно только через год можно выдать новый.
   - А мы задним числом заявление оформим.
   - Аксана, может не надо всё это затевать?
   - Надо мне! Надо! Не могу я смотреть в паспорте на дату своего рождения! Мне стыдно его показывать! Мне дают на вид чуть больше тридцати, а по паспорту я -- старуха!
   - Да, особенно пленяет твоя белоснежная улыбка, - смеялась та, - из новых зубов.
   - Ну так как?
   - А как пенсию получать будешь?
   - Как получала, так и буду, по родному паспорту, я ж его выкидывать не собираюсь. Мне ведь новый-то только для понта нужен, для новых подвигов!
   - Ладно, где наша не пропадала! Меня в сибирской деревне никто уже искать не будет. Будем писать заявление о потере паспорта, только год рождения постарайся не очень разборчиво написать. Давай тренироваться.
   - Да я так нарисую цифры, что ни один эксперт не разберёт "четвёрка" это или "семёрка".
   - Что! На тридцать лет!
   - А почему бы нет!
   - С ума сошла!
   - Ничуть даже... Посмотри, как красиво получается...
   А столица Приморского края готовилась к саммиту СОШ, и она устремилась в волонтёрское движение.
  
   х х х
  
   Пискнул компьютер -- пришло сообщение. Галина просила выйти на видеосвязь в субботу в одиннадцать вечера по московскому времени. Давненько она поддерживала эту связь с одноклассницей, два-три раза в год делились новостями, а в этот раз Галина предлагала встретиться с землячками в их родном Дегтярске и советовалась, какое время лучше выбрать, все остальные хлопоты по организации встречи та брала на себя. Полтора часа смеялись обе, обсуждая тематику.
   - Так, надо срочно договориться, чтобы мне отпуск предоставили на июль месяц. - Размышляла она после разговора. - А потом уже думать, как ехать, на чём ехать, с чем ехать.
   Посмотрелась в зеркало.
   - Зубки у меня новенькие, чарующая белоснежная улыбка... Волосы покрашу в свой тёмно-русый цвет... Шампунь красящий с собой захвачу... Целых четыре морщинки около глаз -- срочно придётся удалить до весны...
   Начала поиск попутчиков до Урала в интернете, их оказалось огромное количество. Одна семья набирала группу на товарном поезде вместе с авто, ей очень понравился этот вариант. Своим ходом на "Волге" они с Алёшей добирались до Урала дней десять, она до сих пор помнит эти жуткие дороги по бесконечным пустынным местам, ей одной в машине такая кутерьма не нужна, а без машины весь отпуск тоже плохо.
  
  
   х х х
  
  
   Бойкое городское утро уже миновало. Транспорт, как всегда справившись с часом "пик", заметно поубавился, остановки почти опустели. Масса народная, покинувшая спальные места либо распивала кофе в офисах огромного Екатеринбурга, либо в спецодежде уже зарабатывала себе на кусок хлеба с маслом. Майское солнце уже грело, когда она с Геймом подошла к трамвайной остановке, здесь ожидали своей участи человек десять похожих на ночных работников. Они, как всегда, не стали подходить близко, чтобы не тревожить не выспавшиеся усталые души, а остановились в сторонке.
   - Сидеть! - Прошептала она.
   Гейм послушно опустился на задние лапы. Подошедший трамвай забрал всех, но им надо было дальше, и они остались на месте. На опустевшей остановке невозможно было не обратить внимание на подходившую -- тонюсенькая, в разлетающемся светлом платьице с модными плечиками, за которыми, как облака, отставали широкие полупрозрачные рукава. Про её движение нельзя было сказать "шагала" -- она, как говорится, парила над обочиной, медленно и грациозно на своих высоких тонких каблучках. Седые волосы и божественная улыбка делали её похожей на древнее произведение искусства. Она прошла остановку и приближалась к ним, стоявшим в отдалении, приостановилась, то поглядывая на овчарку, то переводя взгляд на её хозяйку.
   - Здравствуйте! - Обратилась с улыбкой сразу к обоим, причём с большим уважением к собаке.
   - Доброе утро.
   Подошедшая улыбалась не только им, она улыбалась самой себе, вся светилась какой-то кокетливой гордостью, которой ей хотелось поделиться со всем миром, даже с незнакомыми, даже с собакой.
   - Как вы думаете, девушка, сколько мне лет?
   Еле сдерживая смешное удивление, пришлось ответить для радости:
   - Я думаю, что сейчас вы моложе меня.
   - Это правда. Тогда скажите, сколько мне было неделю назад?
   - Я думаю, что около семидесяти.
   - Да, мне исполнилось шестьдесят девять, - улыбалась та. - Вы кинолог?
   - Да, мы с дежурства.
   - А как вашего служивого звать?
   - Я не могу этого сказать. Видите ли, если служебную воспитанную собаку кликнет чужой, она может просто разорвать человека.
   - Что вы говорите! Не знала. А тогда спросите меня, куда я еду?
   - Будьте добры, скажите, куда вы путь держите?
   - На работу! Уже восьмой день! А спросите, где я работаю?
   - А где вы работаете, если не секрет?
   - В совместной японско-российской фирме. А спросите, сколько я получаю?
   В этот момент Ларису словно током кольнуло -- ей была знакома эта женщина! Она видела её на экране монитора ещё лет десять назад, когда жила у бабушки!
   - Мне показалось, что вы всего неделю работаете. Или я ослышалась?
   - Нет, я именно так и хотела сказать. Но мне будут выдавать деньги каждую неделю!
   - И сколько же вы за неделю заработали? - Смеялась Лариса.
   - Восемь тысяч рублей! А спросите, кем я работаю?
   - Будьте добры, скажите, кому такие хорошие деньги платят?
   - Техничке! - Смеялась та откровенно.
   - Вы знаете, мне не только хочется поздравить вас с замечательным началом трудовой деятельности на семидесятом году, но мне кажется, что я смогу сделать вам подарок.
   - Какой же, позвольте узнать? Я люблю подарки.
   - Я удивлю вас!
   - Так удивляйте скорее!
   - Я знаю, как вас звать.
   - Неужели?
   - Правда.
   - И как меня звать?
   - Галина.
   - Как вы догадались?
   - Я видела вас "в контактах" у бабушки.
   - А кто ваша бабушка?
   - Ага Васильевна.
   - Вот так встреча! Вы её внучка! А я думаю, что меня вдруг сюда притянуло!
   - Мне можно передать ей от вас привет?
   - Не стоит её беспокоить. Лучше заходите ко мне в гости в выходной как-нибудь, поболтаем. Я сейчас одна живу, дети уже самостоятельные, мужа схоронила.
   - С бабушкой?
   - Лучше одна, можно с овчаркой. С бабушкой твоей у нас отдельные свидания бывают. Вот моя визитка, здесь и адрес, и телефон сотовый. О! Мой трамвай! Я побежала! Жду!
   - Счастливо!
   Эта невероятная встреча с заочно знакомой женщиной, которая всё ещё казалась ей каким-то невесомым созданием, запорхнувшим в трамвай, поневоле увлекла её в прошлое.
   - Моей бабушке семьдесят три года, а ведь она когда-то была молодой. Я ничего не знаю о своей бабушке. Женщина сказала, что они общаются между собой до сих пор. О чём они говорят при встречах? - Размышляла она, глядя из окна трамвая на городские улицы.
   По большому счёту она выросла рядом с бабушкой. Мама всю жизнь была занята работой, отец появлялся и того реже, это было по выходным. Она сразу забиралась к нему на колени, вместе ели, вместе смотрелись в большое зеркало -- два абсолютно одинаковых лица. После обеда гуляли с ним по городу. Бабушка жила в квартире напротив, она никогда не мешала им жить, только следила за чистотой, кормила всех и насмотреться не могла на свою внученьку. Когда она подросла, оказалось, что отец вовсе не муж маме, что у него другая семья, поэтому он появлялся только по выходным дням, но он любил её, так как лицом она была вся в отца, а его два сына были уже взрослыми, она не была с ними знакома.
   Чем старше она становилась, тем чаще он у них появлялся. Когда она пошла в пятый класс, у ней родилась сестрёнка. Отец, до этого живший с другой семьёй, пришёл жить к маме. Родители всю жизнь работали в одной фирме по пошиву одежды. И так как сделать из себя няньку она не позволила, просто собрала вещички и перешла жить в квартиру напротив, мама оставила работу, решила шить на дому и нянчиться с малышкой сама, так как бабушка почему-то тоже не хотела участвовать больше "в фокусах своей дочери", так она говорила. Так они все и жили на одной лестничной площадке.
   Если родители, особенно мама, постоянно наставляли её "на путь истинный", то бабушка позволяла ей абсолютно всё, и подружек домой приводить, и с мальчиками целоваться, в восьмом классе они уже оставались у ней на ночь. Но и с первым, и со вторым ей не понравилось это занятие. Бабушке тоже не понравились оба мальчика, якобы "мелковаты для такой красавицы", только интересовалась, не боится ли она после этого детишек нарожать, заранее отказалась стирать пелёнки. Она давным-давно знала, что дети рождаются не из-под правой подпазухи, как мама внушала ей с детства, раз от раза в течение многого времени отвечая на вопрос дочери, которая и задавала-то его только, чтобы очередной раз рассмешить себя.
   - Бабушка, я же в школу хожу, нас давным-давно учат, как не рожать, - успокаивала она её.
   А бабуля раз от раза не переставала удивляться, чему нынче детей в школе учат, и что вместо уроков у них теперь "лекции", и что школьную форму никто не носит, и что девочкам и мальчикам теперь рассказывают о строении половых органов, и что секс занимает первое место в любви. Одно только не могла понять -- кто такие "гомики", хотя и расспрашивала, и слушала объяснения внучки.
   Через квартал от их девятиэтажки прямо за трамвайной остановкой стеной стоял хвойный лес, отгороженный со стороны жилого сектора красивым железным решётчатым забором, она давно исследовала те места, там проходила высоковольтная линия и стояла электростанция, тоже огороженная высоким бетонным забором. Как-то ранней весной она заметила, что туда зачастили люди с собаками через дырку в заборе. Собаки были разные. Её понесло посмотреть, зачем они туда ходят. Оказалось, с дальней стороны бетонного ограждения на большом пустыре находился участок для тренировки животных. Как-то к ней подошёл мужчина.
   - Девушка, что ты тут на заборе каждый день виснешь?
   - Смотрю.
   - В школе учишься?
   - Ага. В десятом.
   - Где живёшь?
   - С той стороны остановки.
   - Кем хочешь быть, когда вырастешь?
   - Никем.
   - Если хочешь дурой остаться, тогда не приходи сюда больше. Собаки -- существа очень чуткие, они могут служить только умным хозяевам.
   - Я вовсе не дура. Я без троек учусь. Просто школа надоела.
   - Без троек! Тогда ты мне подходишь. Пойдём со мной.
   Пока они шли через пустырь, он рассказывал ей о своём увлечении:
   - Я тоже был тогда в десятом классе, а через год после школы ушёл в армию со своей собакой на южную границу. Сколько человеческих жизней спас мой питомец, ты бы знала! Домой я его привёз полным инвалидом, не единожды простреленного, прихрамывающего на переднюю правую, без глаза... Он жил со мной ещё семь лет. Хочешь быть настоящим собаководом?
   - Хочу.
   - Тогда так, план будет таков -- приходить сюда до летних каникул каждый день не надо, сходи в книжный магазин и скупи все книги о собаках, до лета все прочитай. За лето мы построим здесь помещения и для себя, и для питомцев, зимой у нас должно быть первое потомство. К этому времени ты многому научишься и выберешь себе кобелька. Но всё это возможно будет с одним условием -- каждый месяц будешь мне приносить свой дневник с оценками -- чтобы ни одной тройки у тебя не было! Согласна?
   - Согласна.
   - Если справишься, сразу после окончания школы мы направим тебя учиться на кинолога.
   - На кого?
   - Кинолог -- это хозяин умной собаки.
   Когда холодным февральским днём она притащила в квартиру щенка, бабушка несколько дней сюсюкалась с ним, но потом заявила:
   - Ларочка, проси у родителей квартиру. У меня сердце разрывается смотреть на пакости этого, хоть и крошечного, создания. Он ведь растёт не по дням, а по часам! Всю квартиру мне загадит!
   Так к лету, сразу после выпускных экзаменов, она заимела собственную двухкомнатную квартиру в соседней девятиэтажке и начала самостоятельную жизнь. Отец был доволен её увлечением. Мама не осталась равнодушной, ей оставался год до пенсии. С тех пор прошло пять лет. Она работала кинологом в УВД города, Гейм тоже стоял на содержании. Великан-восточноевропеец, палевый, с чёрной спиной, он знал и исполнял все её команды, и словесные, и звуковые, и щелчки языка, и движения пальцев рук, в том числе и тайные, то есть известные только ему и ей, его хозяйке, был внимательным и ревнивым. Что и говорить, надёжней друга у ней сейчас не было. Ему было полных четыре года. Да она и сама была не хилая, рост сто восемьдесят два, перерасти отца умудрилась на целый сантиметр, поджарая, за годы службы мышцы подкачала прилично, а округлости груди и бёдер только привлекалочкой служили.
   Сестрице Насте шёл тринадцатый год, она заканчивала шестой класс, была избалована родителями, очень бойкая. Только глаза ей достались не отцовские, не синие, а волосы, хоть густые и жесткие, но тоже имели непонятный мамин оттенок.
   Покуда отец был хозяином ателье, он обустроил в его подвале большое помещение, установил там первоклассное оборудование для изготовления всей утвари для собак и предложил маме освоение нового направления в работе. А мама, будучи прекрасным модельером, быстро сориентировалась, стала выпускать собственный рекламный журнал, шила из кожи намордники, ошейники, поводки и, конечно, необыкновенную экипировку для самой дочери. Её оригинальным изобретением были пояса, и белые, и чёрные, и серые, и цветные -- прочные, крепкие, со множеством прибамбасов, там и крючки, и защёлки, и карабины, и кольца, и кармашки и внутри, и снаружи, даже сигнальные и светящиеся диоды встроены, и широкие, и узкие, точно по фигуре. Ни у кого Лариса не видела ничего подобного и гордилась этими украшениями своей изысканной одежды. Даже когда на работе она переодевалась в спецодежду, пояс был на ней всегда. Её лицо, чёрные волосы, синие глаза, белоснежная улыбка, её безупречная фигура красовались во всех маминых журналах, которые распространялись вместе с утварью во многих торговых точках города. Служба в УВД оказалась нелёгкой, но она привыкла и к внезапным выездам, и к сверхурочной работе, и к мужскому коллективу.
   Каждые выходные навещала родителей с бабушкой, благо все жили рядом. Надо сказать, что последние годы именно бабушка всех беспокоила, стала скрытной, не позволяла вмешиваться в домашние дела, её привычные сдержанность и добродушие куда-то улетучились, вредничать стала, никак не хотела пользоваться сотовым телефоном, якобы "нечего за мной следить" и так далее, а в прошлом году исчезла куда-то вообще, явилась на третий день как ни в чём не бывало, с песенками, на вопросы не отвечала, только смеялась. Мама беспокоилась, наказала дочери почаще к той заглядывать, поэтому почти каждый раз после смены Лариса забегала к той просто поздороваться. Поначалу бабушку тревожили эти почти ежедневные посещения, но потом она к ним привыкла, даже стала готовить что-нибудь вкусненькое к их приходу, даже согласилась отдать внучке запасные ключи от квартиры. С Геймом общалась, как с человеком, и они понимали друг друга. Слово "Гейм" означает "охота, игра", но даже бабушка не знала его настоящего имени, та называла его "Умник", на что он никак не реагировал. Точно так же она представляла его ребятишкам и прочим любопытным, если приходилось.
   Лариса не пренебрегла приглашением новой знакомой и через пару недель, предварительно созвонившись, направилась в гости к Галине. С любопытным интересом рассматривала небольшую комнатушку, украшенную вместо обоев театральными афишами.
   - Я в молодости танцами занималась, - комментировала хозяйка с улыбкой, - я здесь на всех афишах. Узнаешь меня?
   - Да, конечно. А вы ничуть не изменились с тех времён.
   - Скажешь тоже!
   - Правда, правда. Простите, давайте определимся, как мне вас называть?
   - Галина, - смеялась та, - у меня сейчас наступило время второй молодости. Да меня и всегда так называли. Давай мой руки, да пойдём посидим на кухню, я там вкусненького наготовила. Поболтаем.
   - А как вы с моей бабушкой познакомились? - Задала самый острый для неё вопрос уже за столом.
   - С Агой мы были в соседях, когда жили в Дегтярске. Правда, они с мужем и тремя детьми приехали, когда я уже закончила школу, они тогда приехали из центральной части после пожара.
   - Пожара!
   - Да, Лариса, всё у них тогда сгорело, на двух лошадях они прибыли к своей тёте Маше, что через дом от нас жила в старенькой избушке.
   - Бабушка никогда не упоминала об этом...
   - Она не любит вспоминать тот ужас, который они тогда пережили, один только раз разоткровенничалась со мной и просила больше не напоминать об этом. У них тогда весь посёлок сгорел за ночь, по обгорелым трупам, говорит, ходили, чтобы в дальний путь до Урала в дорогу собрать уцелевшие обутки. Твоей маме, Капочка мы её все звали, было тогда четыре годика, старшей дочке Нине -- шесть, а Тараске -- два.
   - Тётя Нина уже умерла...
   - Да, я знаю, Ага рассказывала. А Тарас, говорит, недавно ей письмо прислал.
   - Она ничего об этом не говорила. И я его никогда даже не видела.
   - Это значит, ты не вызываешь у Аги доверия, не интересуешься её прошлым.
   - Наверное, это так...
   - А у неё очень богатая жизнь за плечами.
   - Галина, пожалуйста, расскажите мне про вашу дружбу.
   - Тогда мы и не дружили вовсе, я ведь тоже молодая была, меня своя жизнь закрутила. У меня одноклассница напротив жила, Вера, мы с ней дружили с самого детства, она и сейчас живёт на старом месте, но после школы нас всех раскидало по стране, мы тогда редко виделись, только на летних каникулах, как правило, удавалось посидеть на лавочке всем вместе.
   - А кто ещё был?
   - Лиза с Валей, они ближе к школе жили... Майка, у ней свой дом около озера в Дегтярске.
   - Валю "в контактах" у бабушки я видела.
   - Ребята в компании нашей были. Купаться, помню, ходили то на пруд, то на озеро человек по десять-пятнадцать летом, - смеялась Галина.
   - А потом? Позднее?
   - Я, когда приезжала к родителям, только с Верой обычно встречалась, так как она жила на прежнем месте, и Ага к нам присоединялась. Лиза после института уехала на север, Валя после института -- в Сибирь, Майка вышла замуж в Свердловске, да и других уже было не собрать, у всех семьи, мужья, дети.
   - И у вас?
   - Конечно. Все через это проходят. Когда наша танцевальная группа распалась, я заканчивала УПИ, начала работать на заводе, вышла замуж, родила троих детей..., - она вздохнула. - Старшего сына схоронила вслед за мужем, младший с семьёй сейчас в Пышме живёт, дочь, средняя, со своей семьёй сейчас в квартире мужа осталась, а я вернулась в эту квартиру, которую купила когда-то давным-давно. Давай альбомы мои посмотрим?
   - Давайте.
   - Пойдём в комнату, - встряхнулась Галина. - Питомца твоего покормить не надо?
   - Нет, он сыт. - Она последовала за хозяйкой. - Ой! Это что за чудо!
   - Это мне наша землячка с Дальнего Востока привезла чучело уточки-японочки.
   - Какая красота! Как живая! Всех цветов радуги пёрышки!
   - Она тоже наша одноклассница. Рассказывала, что там у них и сороки не чёрно-белые, а голубые! Волки не серые, а красные! Грибы не на земле растут, а на деревьях! Лягушки не квакают, а крякают! Медведи иногда берлогу на зиму прямо у домов делают!
   - Она давно там?
   - Сразу после института. Я хоть и перенесла все фотографии в компьютер, но когда листаю альбомы, мне как-то теплее становится. Давай с самого начала, вот этот открывай, здесь все наши школьные фотки, всех сейчас подружек и ребят покажу.
   Второй альбом начинался с фотографии, где Галина красовалась рядом с машиной.
   - Вы водите машину?
   - Всю жизнь, можно сказать. Четыре машины сменила, - смеялась она.
   - А почему на трамвае я вас встретила?
   - Совсем недавно отдала свою новенькую зятю. Не хочу больше к рулю прикасаться. Надоело! Мне многое уже надоело, и на пенсию сразу ушла -- надоело цифрами всю жизнь заниматься.
   - А как же "техничка"? - Смеялась Лариса.
   - Так лет ведь пятнадцать не работала -- тоже надоело! Вот и решила чем-то развеселить себя.
   - Галина, вы так молодо выглядите. Моя бабушка не такая.
   - Жизнь у всех по разному складывается. Я, видимо, с детства привыкла форму поддерживать, танцы -- это ведь почти спорт.
   - Вы что, и сейчас этим занимаетесь?
   - Стараюсь не потерять навыки, каждый вечер по часу кручусь перед зеркалом, - смеялась она.
   - Я вам завидую. А я вот совсем не такая, лентяйка, можно сказать.
   - Лариса, не надо себя чернить. Глядя на твою фигурку, не скажешь, что ты собой не занимаешься.
   - Моей фигуркой дружок мой лохматый занимается, так с ним набегаюсь иногда, что еле до кровати добираюсь. Ой! А где это вы с моей бабушкой? - Обратила внимание на свежую фотографию.
   - Это лет пять назад, я тогда в Дегтярочку ездила, там сейчас моя младшая сестра живёт. Кстати, на лавочке около вашего дома!
   - Нашего?
   - Да, Ага его строили на месте старой избушки, через дом от нашего. Ты была когда-нибудь в Дегтярске?
   - Когда маленькая была, бабушка меня на могилку возила.
   - Так он совсем недалеко, не доезжая до школы чуть-чуть.
   - Бабушка никогда мне не показывала.
   - Ага, помню, всех соседей приглашала яблоки в свой огород собирать.
   - Яблоки!
   - Да, четыре яблони у них в огороде росли, всех соседей ими снабжали, ни у кого больше такого чуда рядом не было.
   - Бабушка до сих пор яблоки любит, как зубки себе новые поставила -- лучшего лакомства ей не надо. - А это кто такая красивая? Ваша дочь?
   - Нет. Это та самая Аксана, что всю жизнь после института в Приморье живёт, лет пять назад прислала эту фотку.
   - Вы к ней ездили?
   - Нет. Они с мужем как-то приезжали на Урал, семья старшего брата у ней в Дегтярске живёт. К Вере они тогда заглянули, та и дала им мой адрес и телефон. Созвонились, приехали ко мне, они чуть не месяц жили тогда вот в этой квартире, она тогда пустая стояла.
  
  
   х х х
  
  
   - Здравствуй, бабушка! Это мы!
   - Ларочка, некогда мне. Сами ешьте, на кухне всё готово.
   Лариса, снимая каблучки, заметила приготовленные новые туфли из замши, которые бабушка редко одевала, и новенькие серенькие носочки на них, сверху наброшенные. Проходя на кухню, мельком взглянула в комнату -- бабушка в такую рань явно куда-то собиралась, так как складывала в свой редикюльчик расчёску, помаду. Одета была в облегающее модненькое платье. На столе стоял, видно, ещё не остывший утюг. Она не стала возбуждать её вопросами, не стала задерживаться, чтобы случайно не вспугнуть.
   - Мы сытые сегодня! Я только блузку свою забрать забежала! - Бросила она на ходу.
   Так как бабуля молчала и ничего не желала намекнуть о своей отлучке, ничего не оставалось, как прошлёпать по прихожей в оба конца и сказать:
   - Мы ушли, бабушка!
   Ответа она не дождалась, вышли с Геймом на улицу. Всем нутром чувствовала, что та наблюдает за ними из окна, поэтому завернула за угол своего дома. Что-то подсказывало, что дело принимает серьёзный оборот, и она решила проследить за бабулей. Обошли оба дома с другой стороны. Как только та покинула подъезд и смело ступила на тротуарную дорожку, заполненную людьми, Лариса бегом забежала в её квартиру, схватила первое, что попало ей под руку -- снятые старые носки -- бросила в сумочку и, закрыв дверь на ключ, бросилась на остановку. Издали увидела, что та села на трамвай номер "9", подхватила такси и скомандовала:
   - За девятым, пожалуйста!
   Водитель поглядывал через зеркальце то на неё, то на Гейма.
   - На службе?
   - Да. Пожалуйста, строго за девяткой! Чтобы я двери видела!
   Та вышла на автостанции, миновала два перехода под зелёный, вошла в здание.
   - Вы не против последовать с нами за город, если вдруг понадобится?
   - Ладно. Расплатитесь?
   - Конечно. Ждите здесь. - Вышла, знаком оставив Гейма на сидении.
   Проследила, как бабуля отстояла очередь в билетную кассу.
   - Интересно, куда это она? И ветровка в руке. Видно, не на один день собралась.
   Дождалась, когда та отправилась на посадку после прозвучавшего объявления диктора: "Пассажирров, следующих до Дегтярска по 143-му маршруту, просим занять свои места. Посадка с тринадцатой площадки".
   - Вот ты куда направилась! В Дегтярск! Это значит, через "Вторчермет" пойдёт автобус.
   Вернулась в такси, попросила водителя подъехать к автостанции с другой стороны, с которой выезжали все автобусы с пассажирами. Посадка в их автобус была хорошо видна.
   - За сто сорок третьим поедем.
   - В Дегтярск?
   - Да, в Дегтярск.
   Сообщила по сотовому в УВД дежурному, чтобы её сегодня не вызывали, что она в другом городе. Немного успокоилась, подумав, что маршрут ей знаком, она даже предположила весь путь и остановку, на которой бабуля должна выйти, та два раза возила её туда, ещё когда она училась в школе.
   - На могилку к дедушке опять поехала. Ну, вот что бы сказать-то нам! Я бы с удовольствием её сопроводила, и все бы спокойны были. Нет, обязательно тайком ей надо! - И обратилась к водителю. - Нам бы в гастроном на выезде заскочить, потом догоним автобус, а то мы вчера днём только обедали. Проголодались.
   - А пассажир ваш не исчезнет раньше времени?
   - Нет. Наш пассажир выйдет в Дегтярске у школы, это вторая остановка после въезда в город.
   - Вы уверены, девушка?
   - Да, уверена. Не первый раз.
   Как она и предполагала, бабуля вышла на повороте у школы. Расплатившись с таксистом, посоветовала в обратный путь забрать пассажиров с остановки, и они выбрались из такси. Бабуля смело шагала прямо по дороге, а они шли далеко сзади по изрытому ухабами тротуару, в отличие от гладкой асфальтовой дороги, прилично отставая и прячась за деревьями, отделяющими проезжую часть.
   - Улица Загородная, - читала она на вывесках домов. - Вот и кладбище впереди.
   Теперь они шли параллельно, только чуть повыше, среди густо заросших могилок. Пока бабушка общалась с дедушкой, они с Геймом завтракали колбасой с булочками и минералкой.
   - Интересно, о чём они разговаривают целый час? Наверное, молодость она свою вспоминает. Надо будет расспросить её, как они тогда жили, ей, наверное, будет приятен мой интерес. Гейм, вперёд! - Поднялась она, заметив, что бабуля уже шагает по дороге в обратный путь.
   Подошла к могилке деда -- совсем молодое лицо на фотографии. На столике стояла открытая неполная чекушка водки, в пакетике конфеты и пряники.
   - Господи! Неужели она водку пила! Ну, даёт! Из горлышка что ли? Ах, нет... вот стаканчик пластмассовый.
   Размышляла, стоит ли показаться бабушке на глаза? Отказалась от этой мысли, решила, что уедут следующим рейсом, поэтому прилично отстала.
   - Ну-ка мы её опередим, - хихикнула, погладив Гейма, - срежем большой угол. Пока она обходит по дорогам, мы уже вон на той лавочке в тени сирени будем наблюдать за ней.
   Прошла через детскую площадку по двору двухэтажного дома, стоящего напротив школы за остановкой, осторожно выглянула из-за угла. Народу на остановке было много, но её поразило другое -- бабуля, оказывается, и не собиралась в эту сторону! Её силуэт вышагивал, размахивая ветровкой в руке, в противоположную от остановки сторону.
   - Куда это она! Гейм, вперёд!
   Пока она переходила на тротуар возле школы, та уже исчезла из поля зрения, видимо, свернула в переулок. Добравшись до угла, окинула взглядом территорию -- впереди, за школой, расходились лучами три улицы частных домов. Школьный участок был большой, упирался в гору и хорошо просматривался по периметру. Бабуля уже огибала его в правую сторону.
   - Та-а-ак, посмотрим, что дальше будет.
   Ни тротуаров, ни асфальта здесь никогда не бывало, каменистая тропинка рядом с пыльной дорогой вела круто вверх. Выбирая для своих, хоть и удобных, но всё-таки каблучков подходящие места, добралась ещё до одного поворота, оказавшись сзади пришкольного участка. Взору открылась ещё одна широкая улица, конца которой не было видно, так как дома по обе её стороны расположились по линии горизонта под синим небом, а весь видимый путь впереди представлял собой череду пригорков и, видимо, спусков один за другим. Бабуля вышагивала по середине улицы.
   - Ничего себе бабуля даёт! Чешет в гору, хоть бы передохнула немножко!
   Взглянула на часы -- десять утра миновало. Солнце поднялось и грело спину. Гейм спокойно вышагивал рядом. Теперь их движение напоминало компьютерную игру -- отдыхая и прячась за верхом очередного пригорка, они дожидались, пока бабуля начнёт спуск и скроется за следующим, только потом они продолжали путь. Так прошло ещё минут тридцать. Необъятный частный сектор, раскинувшийся по обе стороны на склонах этой горы, находился много ниже этой улицы, которая так и называлась "Горной", но основная гора была ещё впереди. Посёлок был газифицирован, жёлтые трубы тянулись по каждому порядку домов не только по этой улице, но и по низ лежащим. День был субботний. Тихий. Население с утра копошилось в своих огородах, иногда тявкали дворовые собачонки, иногда во дворах слышались то звуки бензопилы, то стук молотка. Только два раза попались им встречные.
   С усмешкой преодолев самый высокий рубеж, Лариса никак не ожидала увидеть перед собой такую картину -- прямо перед ней на крутом склоне и во всём видимом обозрении стояли настоящие городские постройки, пятиэтажки ровно распланированными рядами, разделённые асфальтовыми дорогами вдоль и поперёк с движущимся транспортом, вдали -- завод, дымила труба котельной. С правой стороны за далёкими километрами просматривались леса. Бабули и след простыл.
   - Аут! - Прошептала она.
   Гейм понял её, навострив ушки. Сняла с него намордник, застегнула петлю поводка на руке, для гарантии соединила поводок с карабином на своём поясе, достала из сумочки бабушкины старые носки, поднесла к его носу.
   - Искать!
   На ходу уже засунула в сумочку и носки, и намордник. След бабули был уверенным, никакого плутания меж домов, видимо, маршрут был ей знаком. След отклонялся в правую сторону, и они опять оказались среди частного сектора, вдали от многоэтажек. Гейм уверенно тянул по асфальтовой дороге ещё к одному возвышению, с которого ей удалось бросить взгляд на водную гладь с левой стороны и ряд кирпичных коттеджей впереди. На углу первого из них прочитала крупную вывеску "Вход во все дома от озера" со стрелкой, показывающей поворот влево. Гейм туда и тянул.
   Когда, миновав по тенистому тротуару несколько коттеджей, он рванул к одному из них, она крикнула:
   - Стоять! - Потом прошептала. - Тихо!
   Перевела его через дорогу на широкую деревянную с навесом площадку, присела в дальний уголок передохнуть, пригласила и Гейма присесть рядом на удобные лавочки по периметру, поцеловала его в носик, потрепала по мордочке.
   - Молодец, красавец мой! Молодец! Видно, догнали мы нашу бабушку. Сейчас отдохнём немного, посмотрим на озеро, а потом уж решим, что нам дальше делать.
   Внизу шумела вода, у самого края болтались привязанные лодки, возле одной из них копошился какой-то дедуля. Насмотревшись на озеро, сосредоточилась на рассмотрении противоположной стороны. Напротив далеко вверх уходила светлая бетонная дорожка, прилично поднятая от земли и упиравшаяся в основание коттеджа, около которого суетились несколько человек. Мужчины, как она поняла, сколачивали длинные скамьи возле установленного уже стола, женщины то одна, то другая заполняли его, видимо, съестными запасами. Там было весело, играла музыка, брызгались водой, шутили друг с дружкой. Вот! Наконец-то она увидела среди них свою бабушку, которая, как у себя дома, вышла подметать шваброй около входа в дом.
   Заслышав стук подбитой металлическими набойками обуви по тротуару, быстро перебралась к закрытой торцовой стенке в тень насаждений, жестом приказав Гейму спрятаться, он растянулся под ней, опустив голову на лапы. Идущие не должны её заметить, так как дорога хоть и была совсем неширокой, но густая зелень кустарников с обеих её сторон делала своё дело. Раздвинув ветви, Лариса рассматривала приближающихся. Две женщины тащили за ручки с двух сторон огромную сумку, они остановились прямо под вывеской адреса.
   - Ольга, надо передохнуть, а то я своей хромой ногой не дотяну до стола, - смеялась одна. - Куда хоть столько хлеба-то?
   - Майя Андреевна сказала, что больше двадцати пяти человек будет. Тоня Новикова придёт со своим.
   - А мы тридцать буханок тащим!
   - Валя сказала, что ещё сюрпризы у многих будут.
   - Да ты что! В прошлый раз нас только пятеро собралось.
   - Светик, а я тоже сюрприз для всех приготовила.
   - Какой?
   - Витальку зазвала на встречу.
   - Обалдеть! Согласился?
   - Ага. Весь вечер с нами будет, сказал.
   - Со своим эстрадным оркестром! - Хохотала та.
   - Не смеши меня. Но аккордеон прихватит. Сказал, что после часу дня только подъедет.
   - Обалдеть! Вот уж мы напляшемся сегодня! Все песни наши перепоём!
   - Лишь бы нас погода не подвела.
   - Дождя не обещали, и тепло стоит даже ночью.
   - Отдохнула? Поковыляли дальше.
   Лариса отчётливо слышала весь разговор, пролетавший мимо неё на просторы озера. Видела, как они подхватили с двух сторон свою сумку с хлебом и начали восхождение. Одна из них действительно прихрамывала, а другая даже под тяжестью сохраняла спортивную осанку. Поняла, что здесь намечается какая-то встреча, возможно до самого вечера, а может и более. Оставив телохранителя, решила заглянуть хоть одним глазком на приусадебный участок. Справа прямо за низеньким заборчиком и густыми зарослями стояли невидимы с дороги две машины. Чуть выше была беседка.
   - Так, одна машина из 123-го региона, другая -- из 25-го. Что будем делать?
   Забрав Гейма, отправились вдоль озера осваивать окрестности, решив вернуться сюда в самый разгар веселья, чтобы показаться, бабулю удивить и основательно подкрепиться. Часа два ей будет достаточно ознакомиться и с побережьем, и заводской многоэтажный посёлок обойти, и проголодаться.
   Вернувшись к дому, отметила за заборчиком ещё две машины с местными номерами. Стояла раздумывала, как представить себя собравшимся.
   - Если бабушка наша будет ругаться, мы только пообедаем с тобой и отправимся домой. Да, Гейм? Пусть она тут веселится, сколько хочет. Очень вкусно пахнет шашлыками!
  
  
   х х х
  
  
   - Это ещё что за чудо! - Воззрился Виталий на Артёма, показывая рукой на бетонную дорожку.
   - Не знаю..., - округлил тот оба глаза, сняв очки.
   - Не иначе, модель с обложки журнала к нам на огонёк заглянула!
   - Её запах шашлыков сюда привлёк! - Хихикнул Артём.
   - Не идёт, а пишет!
   - А экипировочка-то! Заметил?
   - Белоснежный воротничок!
   - Не грудь -- мечта!
   - Не волосы, а грива!
   - По-моему, такую крохотную юбочку можно было бы и не одевать совсем!
   - Посмотри, лицо, как у Мадонны!
   Никто из присутствующих за шумным столом пока не слышал их восклицаний.
   - Какое зрелище необыкновенное! В лучах солнца!
   - На фоне озера!
   - Под синим небом!
   - Овчарка у голых ног до самой...
   - Без намордника!
   - Без поводка!
   - Демонстрация, как на подиуме!
   - Слушай, может это тоже наша гостья? Приближается так уверенно! С улыбочкой!
   Сульма, сидя лицом к дорожке, тоже вдруг заметила приближающихся, округлила глаза и зазаикалась, показывая всем:
   - С-со-ба-а-к-ка!
   Молодой мужчина, сидевший к ней спиной быстро подхватился и навёл на неё объектив кинокамеры. Лариса с удовольствием позировала. Теперь уже почти все смотрели на стоявшую высоко над ними, сидящими, даму с собакой. А та молчала, ждала, когда на неё обратит внимание бабушка, сидевшая к ней спиной и болтающая со своей соседкой. Наконец и те ощутили наступившую за большим столом тишину и направили свой взгляд в общую сторону.
   - Вот ведь ищейка! - Вскочила Ага, громко негодуя и хлопая себя руками. - Как ты меня нашла! Чертовка ты этакая!
   - Ага Васильевна, не ругайся. Успокойся. Лучше приглашай внучку за стол! - Сдерживала ту Галина. - Лариса, девочка, спускайся к нам. Будешь украшением для всех.
   А Лариса была в затруднении, так как просто спрыгнуть с такой высоты в цветущие ноготки было бы очень эффектно, но понимала, что невозможно, не сохранив осанку и соответственно репутацию. Всё-таки мужчина, работавший с кинокамерой, почувствовал её безвыходное положение и протянул к ней руки.
   - Свои! - Прошептала она Гейму.
   Пока она устраивала Гейма, её уже ожидали свободное место рядом с Галиной, чистые тарелка, вилка, бокал.
   - Вероника! - Представилась кареглазая девушка, сидящая рядом.
   - Лариса, - улыбнулась она в ответ.
   - Это мой папа с кинокамерой, его Николай зовут. Мы из Анапы приехали с моим бабушкой и дедушкой, они вон там сидят, на том конце.
   - На машине приехали?
   - Да.
   - Только для этой встречи?
   - Нет. У нас здесь много родных.
   - Вероника, мне бы моего друга надо покормить, - поделилась она заботой, кивнув в сторону Гейма, расположившегося за её спиной на земле в тени под дорожкой.
   - А что он ест?
   - Хоть что, но лучше супу с мясом.
   - Я схожу принесу, на кухне сегодня всего наготовили. Много?
   - Чуть побольше, чем человеку.
   - Я ещё утром почувствовала, что ты мне можешь испортить весь праздник! - Опять начала громко выговаривать своё бабушка.
   И тут Галина серьёзно принялась за её защиту.
   - Прошу внимания! - Встала она. - Хочу довести до сведения всех присутствующих, что именно вот эта девочка Лариса год назад подала мне идею, повторю: "подала идею", об этой встрече, которая сегодня стала реальностью.
   - Ты что, знакома с моей внучкой? - Не удержалась бабушка от вопроса.
   - Да, Ага Васильевна! Господь Бог год назад устроил нам встречу, она была и в гостях у меня, и не один раз.
   - Вот заговорщики! - Засмеялась бабушка. - Кто бы мог подумать! И ведь ни разу мне не проболтались обе!
   - И мне тогда показалась очень заманчивой мысль собраться некогда дружной компанией. - Продолжала Галина. - Я подключила к этому Агу Васильевну, которая через Веру помогла найти Лизу и Валю, - показывала она молодёжи поочерёдно представляя то одну, то другую. - Дальше цепочка потянулась к Ольге со Светланой, зацепила Виталика, Юру, у которого женой оказалась Сульма, та со своим бизнесом давно оказалась связана и с Майей Андреевной, и с Агой Васильевной, и с Валей, и с Верой.
   - А Аксана? - Спросил кто-то.
   - А с Аксаной мы все прошедшие годы поддерживали связь несмотря на отдалённость, лет двадцать назад она даже гостила у меня со своим супругом.
   Вероника принесла суп.
   - Давай, я ему сама подам?
   - Нет, что ты! Он из твоих рук даже не притронется к еде.
   - Почему это?
   - Это учёная собака, она должна знать только своего хозяина, - объясняла Лариса, выбираясь из-за стола.
   Гейм не спеша всё съел, вылизал со всех сторон капроновую чашку и опять улёгся под дорожкой. Вероника сидела рядом с отцом, и они продолжали знакомиться.
   - А покажи, которая твоя бабушка?
   - Рядом дедушка седой, а она кудрявая.
   - Вы с ней похожи лицом.
   - Да, только у меня кудри русые, папин цвет, и мягкие. А глаза точно бабушкины.
   - У тебя есть сёстры, братья?
   - Да, сестре четырнадцать, а братик скоро родиться должен, мама на пятом месяце беременности, поэтому с нами не поехала.
   - А у меня сестра есть, младше на двенадцать лет.
   - У тебя глаза необыкновенно синие, ни у кого таких не видела. Мы с тобой, наверное, ровесники? Мне двадцать два.
   - Мне двадцать четыре. Работаешь?
   - Учусь, второй курс закончила. Юридический.
   За столом, видимо, ещё не все успели познакомиться, так как продолжали задавать друг другу вопросы. Они обе внимательно прислушивались к разговорам, шёпотом переговариваясь.
   - Сульма -- это, наверное, татарочка, что напротив нас сидит.
   - Наверное... Она много моложе собравшихся, стесняется. Красивая. Черноглазая, как цыганка.
   - Ага. А муж у неё старенький, неприглядный какой-то.
   - А кто нам всем вот этого спортивного мужчину представит? - Спросил кто-то.
   - Это мой сюрприз! - Проговорила, бойко вставая и хитро улыбаясь, на вид серьёзная женщина, проговорила командным низким голосом, да таким, что молодёжь рты открыла. - Это мой муж с недавних пор. Представляете, я -- вечная холостячка -- решила на семидесятом году выйти замуж за всем известного человека. Уговорил. Сама до сих пор удивляюсь своему подвигу. Всего полтора месяца назад расписались.
   - Стоящее событие! Поздравляем! Это надо отметить поднятием бокалов! - Развеселились мужчины, тут же наполняя стопки.
   - И правда, очень узнаваемый человек в нашем городе. - Засмеялась тёмненькая морщинистая старушка на другом конце стола. - Он мне несколько лет назад ногу ремонтировал. Иван Васильевич, вы меня помните?
   - Я стараюсь больных не запоминать! - Хохотал тот, чёкаясь с мужиками очередной налитой стопкой.
   - Вот! Молодёжь, я к вам обращаюсь! - Опять поднялась Галина рядом. - А Майя Андреевна широко распахнула двери своего роскошного уголка в удивительном местечке на берегу озера, которое в детстве нашем мы по глупости не смогли оценить по достоинству.
   - Галина, - обратилась Лариса, - а покажите мне хозяйку.
   - Да вот, напротив, рядом с Сульмой.
   Тоненькая чёрненькая, явно покрашенная, с круглыми глубокими зелёными глазами женщина улыбалась им, видимо, услышав последние вопрос-ответ. Невозможно было не улыбнуться в ответ на эту доброжелательность.
   Хорошо было сидеть за столом среди сада. Сзади ковровая дорожка из ноготков, совсем недалеко просматривалась гладь озера, безоблачное небо над головой, птицы по кустарникам щебечут. Лариса совсем было расслабилась, как вдруг заметила беспокойство Сульмы, та всё больше округляла свои и без того огромные глазищи. Потом все вдруг засуетились, обратив взоры за её спину, резко развернулась -- на дорожке пушистый бело-рыжий кот шипел, вздыбив свой загривок. Она бросилась к Гейму, который не проявлял никакого интереса к происходящему. Взяла его за ошейник, на всякий случай.
   - Майя Андреевна? Это ваш кот?
   - Нет. Соседский.
   - Будьте добры, кто-нибудь, заберите его отсюда. Не надо провоцировать служебную собаку, она ведь может разорвать его.
   - Да она ведь вроде смирная у тебя, - подошёл отец Вероники, успевший запечатлеть на свою кинокамеру знакомство животных.
   - Это только на вид "смирная".
   Но поймать ему кота не удалось, тот спрыгнул на другую сторону дорожки и пытался оспорить свою знакомую территорию у Гейма, который был всё так же равнодушен к происходящему, даже морду отвернул от шипящего кота. Лариса отвела его подальше, но кот так и крысился наброситься сзади.
   - Майя Андреевна, помогите же! - Настаивала она.
   Все бросились ловить кота. Кинокамера работала. Минут за пятнадцать истоптали все ноготки между столом и дорожкой. И смешно, и грешно было смотреть на весь этот сыр-бор, но удалось-таки поймать, хозяйка понесла его своей соседке наказать, чтобы та не выпускала пока его из дома хотя бы один день. Раз уж пришлось почти всем покинуть сидячие места, все разбрелись кто куда. Гейм вернулся на место.
   - Ты спиртное в рот не берёшь, - заметила Вероника.
   - Мне нельзя, я на службе круглые сутки, в любой момент вызвать могут.
   Через полчасика вновь все собрались за столом.
   - Лариса! - Обратился к ней, видимо, хозяин. - Будьте добры, представьте нам своего питомца. Хоть что-нибудь продемонстрируйте собравшимся. Что он у вас может?
   - Он может моментально откусить вам руку, если вы замахнётесь на меня, - засмеялась она.
   - Нет, без руки я остаться не хочу. Что-нибудь попроще. Развеселите нас. Расскажите что-нибудь.
   - Да! Да! Пожалуйста! - Посыпались просьбы со всех сторон.
   - Что рассказать? Я вот сегодня добралась из Екатеринбурга сюда благодаря ему. - Она достала из сумочки бабушкины носки. - Дала ему понюхать вот это...
   - Бессовестное твоё лицо! - Вскочила бабушка. - Как тебе не стыдно демонстрировать мои дырявые носки! Позоришь меня перед всеми тут!
   А кругом все хохотали. Конечно, не над носками, а над отношениями между внучкой и бабушкой.
   - Мы последовали за ней из квартиры, потом на девятом трамвае до автостанции, потом добрались до школы в Дегтярске, посетили следом за ней могилку нашего дедушки...
   - Как! Ты и на кладбище за мной шастала!
   - Да, бабушка. Потом прошли по всей улице Горной, достигли ваше убежище.
   - А ещё что-нибудь? - Просил хозяин. - Какие команды он выполняет?
   - Абсолютно все для служебной собаки. Вот хотите, я сейчас без единой команды приглашу его за стол?
   - Будьте добры.
   - Только прошу всех не делать резких движений.
   Не успела она закончить свои слова, как Гейм уже во весь рост опёрся передними лапами о стол между ней и Вероникой, та отшатнулась в сторону. Все молча переводили вздох, глядя в глаза зверя. Лариса подала ему кусочек колбаски, похвалила, потрепала по мордочке.
   - Сейчас он так же молча уйдёт, - улыбалась она спокойно, - тогда мы продолжим разговор.
   Когда он вернулся на своё облюбованное лежбище, спросила:
   - Ну, как? Впечатляет?
   - Восхитительно! А как он понял ваши мысли?
   Она встала, чтобы все видели.
   - Вот здесь на моём поясе есть кнопочка, я её просто незаметно для всех нажала -- на его ошейнике прозвучал определённый сигнал, и он выполнил соответствующую команду. Всё гениальное просто! - Смеялась она.
   - И сколько таких команд запрятано в вашем поясе?
   - Я не хочу этого разглашать. Замечу только, что одна кнопочка может подать несколько сигналов, и короткий, и длинный, и два коротких, и прерывистый и так далее.
   - И на какое расстояние это может распространяться?
   - Да на любое. Я могу воспользоваться при нужде и телефонным интернетом, а там , сами понимаете, расстояния не имеют значения. Мы можем работать и автономно друг от друга, он может разговаривать со мной по своей инициативе.
   - Как?
   - Он может подать голос один раз, два раза, три раза сподряд, может рычать, может заскулить -- я пойму, что он увидел, или что услышал, или что собирается предпринять, или находится в затруднении и просит уточнить задание.
   - Обалдеть! - Выдохнула Сульма. - С собакой по интернету!
   - Кроме этого есть, конечно и голосовые команды, и жесты не только рук, но и даже моих пальцев, и головы, даже стука каблучков моих, поэтому я сама веду себя всё время, как робот. Даже ночью.
   - Сложно?
   - Я привыкла.
   - А где вы работаете с ним?
   - В Управлении внутренних дел.
   - А как он относится к вашим женихам?
   - Боюсь, что их у меня очень долго не будет -- он очень ревнив.
   - Спасибо за сюрприз, Лариса. Желаем вам успехов на избранном пути. Ага Васильевна, у вас замечательная внучка! Я рад за вас!
   - Я и сама знаю, что замечательная, - смеялась та. - Слава Богу, что у вас таких нет, посмотрела бы я на ваши мытарства.
   - Только замуж за мента не выходи! - Серьёзно посоветовал "всеми уважаемый человек".
   - Почему?
   - Не люблю я их. - Засмеялся он.
   - Но ведь я только с ними и общаюсь!
   - Вот-вот, именно поэтому я тебя и предостерегаю от глупости.
   - Папа мне тоже так всё время говорит.
   - Вот и прислушайся к советам старших.
   Лариса разглядывала собравшихся. Бабушка сидела от неё слева через двух человек, Галину и Веру, как она поняла из разговоров. С правой стороны рядом с отцом Вероники с торца стола находились три дамы, одна казалась совсем молоденькой в белоснежной футболке без рукавов, загорелая, с очень привлекательным лицом, которое могло принадлежать только Аксане с Дальнего Востока, и две -- которые утром тащились с хлебом. Все трое явно давно знакомы друг с дружкой, но как-то обособленно переговаривались лишь меж собой, только одна, та, что прихрамывала, с морщинистым тёмным лицом один раз вступила в общую беседу, она больше всех смеялась и болтала, привлекая к разговору и отца Вероники. Их разговоры были плохо слышны, так как поток воздуха был направлен к озеру. Внимание всех привлёк поднявшийся муж Майи Андреевны.
   - Послушайте меня! Я на правах хозяина этой местности предлагаю сделать большой перерыв в этом застолье. Предлагаю всем, кто хочет, устроить экскурсию на лодках по озеру. Экскурсия будет с большим сюрпризом. Есть две лодки, по четыре человека в каждой. На это уйдёт около часа. Поднять руки, кто первый!
   Лариса моментально протянула вверх свою.
   - Вероника, соглашайся скорее! - Подбодрила ту.
   Заметила, как взлетела вверх рука Аксаны. С левой стороны подняли свои руки Иван Васильевич с "молодой" женой, потом ещё один мужчина.
   - Не хватает ещё одного.
   - Я поеду, - согласился папа Вероники.
   - Всё! Первый набор закончен, - подвёл итог хозяин, - сейчас спускаемся к озеру.
   - Купаться будем?
   - Ни в коем случае, - предупредил тот серьёзно.
   - Я плаваю плохо, - шепнула Вероника.
   - А ты никому этого не говори. Если что -- я спасу тебя.
   - А папа у меня на морфлоте всю жизнь.
   - Значит, с ним в лодку сядем, - смеялась Лариса.
   Пока все собирались, подошла к хозяйке.
   - Майя Андреевна, подскажите, где мне лучше оставить моего питомца, чтобы к нему никто не приставал?
   - Пойдём отведём его в гараж, там есть отдельная комнатка.
   Когда поднялись к дому, обратила внимание на огромный плакат в компьютерном исполнении, прикреплённый на всю ширину гаража.
   - Потом прочитаю...
   Спускаясь обратно по дорожке, услышала слова бабушки:
   - Ишь! Даже не смотрит на меня!
   - Так надоела ты ей со своими упрёками, - смеялась рядом Галина, помахав ей ручкой.
   В одной лодке хозяин уже сидел за вёслами. А в их компании оказался весёлый мужчина.
   - Виталий, - представился он, подавая ей руку и усаживая на скамейку рядом с Вероникой, сам устроился сзади.
   За вёсла взялся отец Вероники.
   Какое-то необыкновенное чувство испытала она, отдалившись от берега. Если с высоты вода казалась серой, то сейчас, на солнце, зеркальная водная гладь слепила глаза. Если у берега шумели волны, то сейчас казалось, что они скользят по твёрдому идеально ровному покрытию. Озеро оказалось не таким уж и маленьким, как со стороны из-за зарослей.
   - О! Чайки! - Воскликнула Вероника, запрокинув голову и разметав кучерявую шевелюру руками. - А я думала всегда, что чайки живут только на море.
   - Видимо, здесь какая-то рыбка водится, - смеялся её отец.
   - Говорят, у этого озера нет дна, - послышалось сзади.
   - Совсем! - Удивились обе.
   - Не знаю.
   - А как оно называется?
   - Ижбулат.
   - Это какое-то не русское название...
   - В русском языке очень много античных слов и выражений. Булат -- это сталь высокого сорта. Из булатной стали с древних времён ковалось оружие, клинки, сабли, мечи, действие булатного клинка издавна сравнивали с уколом, подчёркивая его исключительность. Присутствие этого названия в середине евро-азиатского континента о многом говорит. Секреты булатной стали сейчас всё ещё разгадывают.
   - Вот, обогатились теорией, - смеялась Вероника.
   - Ох, девчонки, красота-то какая! Не зря я сегодня с работы сбежал, - продолжал он разговор.
   - А вы кем работаете?
   - Музыкантом.
   - На каком инструменте?
   - На всех абсолютно.
   - На всех! - Удивились обе. - Выступаете?
   - Руковожу. - Потом добавил. - Обучаю.
   - Почему у нас до сих пор нет музыкального сопровождения?
   - Всё ещё впереди, и вечер под луной... и ночь под звёздами... костёр на берегу... песни до утра...
   Передняя лодка остановилась, поджидая их, там уже слышались удивлённые восторги. Несколько сильных взмахов, и весла -- в лодке, отец Вероники уже стоял в полный рост с кинокамерой. Они оказались среди белоснежных крупных цветов, лодка еще продолжала движение...
   - Цветы...
   - На воде...
   - Вот это да-а-а... Артём, это что? - Кричал Виталий.
   - Это лилии! - Смеялся тот, довольный устроенным сюрпризом.
   - Обалдеть! Сроду не знал, что на нашем озере такое чудо водится.
   - Мы стараемся скрывать своё богатство от любопытных.
   - А рвать-то можно?
   - Много не будем. Хватит шести штук, по три на оба конца стола достаточно. Я сам нарежу, ножницы специально захватил для этой цели.
   - Девочки, любуйтесь! Такое чудо вы вряд ли ещё где увидите!
   Они с обеих сторон осторожно трогали руками раскрытые над водой бутоны. Пока мужчины на лодках переговаривались, Лариса вытянула один стебель из воды, поднесла к носу цветок -- никакого запаха, даже листьев почти нет, одни белые лепестки. Улыбнулась в объектив.
   - Они со дна растут?
   - Конечно.
   - А говорят, что дна у озера нет...
   - Эта сторона пологая илистая...
   - Да, Артём, сюрприз с твоей стороны будем считать состоявшимся, - смеялся Виталий.
   - Они на ночь закрываются? - Интересовалась Вероника.
   - Разумеется.
   - И долго хранятся срезанные?
   - В воде больше десяти дней плавают.
   - А можно мне ещё три срезать? Родным нашим покажу.
   - Ладно.
   - Тогда и мне тоже, - попросила Лариса, - городских служителей удивлю.
   Когда они вернулись с лилиями, на столе с двух концов уже стояли два широких глубоких блюда, в которые они погрузили цветы. Виталий восхищённо расписывал собравшимся их поездку.
   - Пойдём поставим свои в комнату, - предложила Вероника.
   - А газету ты читала?
   - Не успела ещё.
   - И питомца своего мне надо освободить из заточения.
   Потом они знакомились с наглядной агитацией, где была расписана вся программа встречи под девизом "ШОК!" Каждый должен был шокировать собравшихся рассказом из биографии, удивить, приготовить сюрприз, шок-выступление, шок-фото, шок-подарок, шок-анекдот, шок-купание ночью и так далее. Были здесь и фотографии увеличенные -- Иван Васильевич в одних шортах и босиком бегал по заснеженной дорожке стадиона; огромная красная лиса была на человеческих ногах и "рукой" кокетливо поддерживала шикарный свой хвост, подпись " Отгадай, кто я?"; одна седая дамочка показана на спортивных снарядах; ещё одна на фоне панно из цветных пробок, подпись "Украшение моего балкона"; в середине в полную величину приклеена афиша, которую пожертвовала, видимо, для этих целей Галина со своим изображением; была здесь и фотография её бабушки со всей семьёй на фоне цветущих яблонь...
   - Я никогда такой даже и не видела ни у бабушки, ни у мамы, ни у Галины, - подумала она.
   - Лариса, посмотри, вот здесь мы всей семьёй, - звала Вероника.
   - Девочки, помогите мне стол наполнить, - позвала их хозяйка.
   И пока все рассматривали лилии и слушали Виталия, они втроём заполняли стол горячими пирогами, салатами, чистыми тарелками, стаканами и фужерами, три горячих чайника водрузили на столы, варения, сахар и прочие съестные радости. Солнце только-только перевалило за обед. От запаха пирогов все были в восторге и шумно начали рассаживаться на свои места, несколько успокоились, с усмешками выбирали самые лакомые куски, пытаясь отгадать, что внутри.
   - Смотри-ка, с грибами! - Удивлялась Вероника.
   - Я тоже такой хочу, - смеялась Лариса.
   - Дочка, дай мне тоже с грибами!
   Хозяйка улыбалась, довольная.
   - Что это за грибы, Майя Андреевна?
   - Опята.
   - Запах необыкновенный!
   - Вероника, а в институте трудно учиться?
   - Мне не показалось, что трудно. Труднее всего было поступить.
   - Меня на работе тоже заставляют учиться, а я всё никак не могу определиться.
   - Ты, я поняла, в органах работаешь, тебе же легче всего поступить, тебе же направление легко получить.
   - Мне дадут направление, говорят.
   - Так что же ты тогда раздумываешь долго! Мне вот пришлось покупать липовую справку и липовую трудовую оформлять для поступления. У нас на юридический принимают только со стажем работы по специальности. В школе-то как училась?
   - Без троек закончила.
   - Не теряй времени! Срочно бери направление и сдавай экзамены. Надо ведь о будущем думать, - засмеялась она, - там и мужа себе подберёшь, может будущего судью или прокурора, не за простого же мента такой красавице замуж выходить!
   Внимание всех переключилось на три машины, поднимающиеся к ним по дорожке друг за дружкой. Из них выбрались три пары супружеские, видимо, со своими чадами, и взрослыми, и полувзрослыми, и малышами. Стояли смотрели с улыбками на сидящих внизу. И те, и другие молчали, переглядываясь.
   - Здравствуйте! - Крикнули хором три малыша.
   - Это наши с Артёмом дети и внуки. - Встала, сияя, Майя Андреевна. - Присоединяйтесь к нам!
   - Нет, мама, мы только показаться приехали, - ответила одна из женщин. - Поздравляем! Мы рады, что вы находитесь среди друзей и подруг.
   - Майя, Артём! Встаньте рядом со своим семейством, надо же вас запечатлеть всех вместе!
   Вообще, телефоны давно уже у всех были настроены на фото, как заметила Лариса. Фотографировались и по двое, и по трое, и группами, и она попала уже во все телефоны, и с Вероникой, и с Галиной, и со своей бабушкой рядом с Геймом их заставили встать.
   Потом под водочку и салаты вспыхнули разговоры про политику на одном конце, про разногласия с Европой, с Америкой; про войну на Украине рядом беседу завела бабушка, поделившись воспоминаниями про родителей; на другом конце -- телевизионную рекламу почём зря чуть ли не материли; напротив -- про лихорадку Эбола в Африке; Виталий рассказывал Артёму про сбитый в школьные годы прямо над головами во время первомайской демонстрации шпионский самолёт-разведчик с Пауэрсом, долетевший до самого Урала, правда, войска ПВО ошиблись тогда и разбился наш пилот на сопровождающем, а упал совсем рядом с озером, прямо за последними огородами, и вся демонстрация устремилась на место взрыва, успев раньше военных, именем погибшего лётчика Сафронова названа одна из улиц около озера; потом все хором вспоминали про Челябинский метеорит -- многие оказались очевидцами рассыпавшегося по небосводу и отразившегося в окнах домов ослепительного сияния.
   - Галина, а вы здесь ночевать собираетесь?
   - Лариса, ты обратно торопишься?
   - Даже не знаю, как быть.
   - Оставайся. Майя Андреевна для всех места спальные приготовила, так она сказала, а утром Аксана нас с Агой обещала доставить на своей машине в Екатеринбург, она у меня в квартире остановилась, и тебе с твоим питомцем в машине места хватит.
   - Она на машине в такую даль приехала!
   - Не совсем -- рядом с машиной на товарном поезде.
   - Как необычно...
   - Девочки! - Обратился хозяин ко всем. - Что-то вы приуныли. Ну-ка, кто хочет удивить собравшихся?
   - Я!
   Все воззрились на поднявшуюся Аксану, которая до этих пор общалась только со своими соседками.
   - Вот документ, где чёрным по белому написано, что мне сорок лет! - И засмеялась. - Передайте Майе Андреевне, пусть вслух всех ознакомит. Я с этим паспортом участвовала в волонтёрском движении при саммите АТЭС, который проходил во Владивостоке в 2012-ом году. Сейчас я работаю в туристическом бюро. Приглашаю всех посетить Дальневосточный край, у меня своя яхта в Амурском заливе, обеспечу бесплатное проживание в своей квартире и незабываемый отдых, даже самолёт для порхания над тайгой, можно устроить экскурсию на озеро -- посмотреть, как лотосы цветут.
   Лариса не могла поверить, что обычная женщина может иметь такие возможности.
   - Ничего себе заявочки! - Удивился и отец Вероники.
   - Папа, это возможно?
   - При соответствующих связях, да, возможно.
   А около хозяйки столпились мужики, рассматривая паспорт. Не выдержали нервы у мужа Сульмы:
   - Аксана! Как тебе это удалось?
   - Купила паспортистку, - смеялась та в ответ.
   - Я не об этом... Яхта? Самолёт!
   - Юра, я всю жизнь живу на широкую ногу, - хохотала та. - Я сразу хочу вручить шок-подарок... подождите чуть-чуть... Юра, пойдём, поможешь мне, - направилась к своей машине.
   Вернулись с тяжеленным свёртком. Сначала они там ах-али все, а потом мужчины подняли над столом шкуру медведя -- огромную, с мордой, с лапами, на ширину, пожалуй, большой стены.
   - Вот, это мой подарок хозяйке! Как вы все должны понимать -- за такое шикарное гостеприимство. Майя, подруга, принимай подарок! Пусть он радует вас. И вспоминайте обо мне. И ещё у меня есть сюрприз для всех без исключения... сейчас принесу... Юра, помоги мне, - они опять отправились к машине.
   Распаковали на столе четыре коробки книг.
   - Здесь двадцать экземпляров, три томика по шестьсот страниц. Один я отвезу в школу, ещё один -- в свой институт, а остальные можете разобрать. Это моё творчество -- стихи, можно сказать, что в них вся моя биография.
   Книги быстро разошлись по рукам.
   - Лариса, нам с тобой одного экземпляра хватит, - сказала бабушка, - а то всем может и не хватить.
   - Паспорт мне верните, пожалуйста! - Смеялась Аксана. - Ещё после ночного купания угощаю всех красной икрой.
   - И пироги сегодняшние делались на соевом масле, которое Аксана привезла целую пятилитровую бутыль, - объявила хозяйка.
   - Да-а-а! После такого шок-сюрприза никому, наверное, уже не удастся всех удивить, - промолвила Вероника.
   - Приглашаю всех к себе в гости! - Продолжала Аксана, смеясь. - Маки пособираем на сопках, дикие пионы, багульник. Могу с БИЧами договориться для желающих поохотиться зимой.
   - На кого? На медведя?
   - Они ж зимой в спячках. Тайга кишит зверьём, косули, волки, белка, соболь, тигры, изюбр, зайцы, лисы... И все друг друга поедают...
   - А! Так на фотографии это ты, Аксана?
   - Да, это я! Тогда чуть почищенную свежую шкуру огненной лисицы на меня натянули...
   - Ты поди и на охоту ходила?
   - Конечно, и винтовое в руках держала, и двухстволку, и роскошные рога в моей прихожей висят. Я же после института сразу в самую глушь попала, всего навидалась, и клещей из волос расчёской сотнями вычёсывала, и покусана неоднократно, и мошкой поедена...
   - Поди и Путина с тиграми встречала?
   - Путин, москвич этот только позирует, в тайге его не встретить, но тигров видела, по следам тигриным ходила...
   - Не съели они тебя!
   - Говорят, если белки много, то все в тайге сытые, и звери, и люди, и излишеств в тайге не допускается. Кстати, у меня ещё один сувенир тут остался, я его хочу вручить "молодой" супружеской паре. Валя, принимай свадебный подарок! Юра, передай, пожалуйста, на тот край вот эту коробочку.
   - Можно сначала посмотреть?
   - Ну раскрой, покажи всем.
   Юра распечатал упаковку и осторожно вынул изнутри чучело белки с кедровой шишкой в передних лапах.
   - Вот такие крупные белки у нас в Приморском крае.
   - Юра, дайте нам потрогать! - Просила Вероника.
   Так как стол почти опустел, все разошлись с книгами в руках. После перерыва рядом со столом появились торговые лавочки, если можно так сказать -- аптека с массой препаратов, медикаментов, современных приборов для измерения давления, пульса..., халаты, сандали, купальники, нижнее бельё, пижамы, пуховые шали, настоящие меховые шкурки. Все знакомились с ценами.
   - Мне купальник надо, - смеялась Лариса, - ведь не голой же ночью купаться.
   - А я захватила свой, мы же знали программу, - смеялась Вероника.
   - Бабушка, тебе купить купальник?
   - Бог с тобой, Лариса, я и плавать-то не умею!
   - Не умеешь плавать!
   - Не умею.
   - Это что за зверь? - Поинтересовалась Вероника.
   - Соболь, - ответила Аксана.
   - Сколько штук надо на воротник с шапкой?
   - Майя Андреевна, пять надо.
   - Я куплю.
   - Спасибо, Майя Андреевна. Я даже, пока здесь, сошью вам.
   - Правда!
   - Да. Я дома готовые продаю. Давайте я вам по цвету одинаковые подберу.
   - Спасибо.
   Бабушка Вероники рассматривала пуховые шали, ей Сульма завернула целых две в пакет.
   - А зачем две-то, бабушка? - Спросила Вероника.
   - Сватье своей привезу.
   - Иван Васильевич, я меха себе хочу, - просила "молодая" жена.
   - Хорошо подумала? - Смеялся он.
   - Правда, хочу. На шапку... Потемнее которые... К моей шубке подойдут.
   - Тогда и мне на шапку надо...
   - Договорились.
   - Валя, если скажете свои размеры, я вам за неделю сошью.
   - Будем признательны.
   Сульма тоже купила себе соболей, Галина -- шаль. Покупали и аптечные препараты, заинтересовались многие Царской водкой, читали вслух инструкцию по её применению. Иван Васильевич купил сразу четыре бутылочки, подав многим пример, пришлось Сульме распечатать ещё одну коробку своего товара.
   - Иван Васильевич, вот моя визитка, я сама аптечный работник, сама лично готовлю. Если понадобится ещё, обращайтесь.
   Они с Вероникой обе глаза вылупили на два оригинальных цветка из цветного стекла, но цена! Переглядывались.
   - У вас только два?
   - Нет, у меня для всех хватит.
   - Дорогущий... у меня не хватит денег, - вздохнула Лариса.
   - Я вам, девочки, скидки сделаю на вашу молодость, - улыбнулась Сульма.
   - Всё равно, у меня на обратную дорогу может не хватить...
   - Подожди, я у отца выпрошу, он мне не откажет. Жизнь длинная, сочтёмся. Сульма, упаковывайте нам оба.
   Прихрамывающая старушка перебирала кучку бамбуковых бодожков -- купила для себя один.
   - Ларочка, купи мне бодожок, - просила бабушка.
   - Зачем?
   - Зачем, зачем... Красивый... Пригодится...
   - Ну пойдём вместе, выбери себе сама.
   А Иван Васильевич вслух читал аннотацию по применению кремния, нарадоваться не мог, что попался ему этот камушек, о котором он давно мечтал. Видимо, он пользовался здесь большим авторитетом, так как коробка с прозрачными упаковочками чёрных камней опустошалась на глазах.
   На середине стола красовалась пятилитровая бутыль. Полная. Рядом -- солёные огурчики, лимоны, бутерброды с колбасой, с рыбкой, с сыром, помидорные салаты. После часовой разминки все опять смеялись свежим лакомствам.
   - А что в бутыли? - Не выдержал Юра.
   - Коньяк. - Поднялся дедушка Вероники. - Это наше угощение.
   - А как разливать? - Зашумели вокруг.
   - Майя Андреевна, надо, наверное, в графины разлить...
   - Артём, принеси, пожалуйста, - попросила та.
   Внимание всех привлекла к себе Сульма, которая, обойдя стол, накинула шаль на плечи её бабушки.
   - Ага Васильевна, это вам от меня подарок. Вы здесь самая старшая из нас... и, говорят, у вас совсем недавно день рождения был.
   - Но мне нечего дать взамен! - Засуетилась та. - И удивить мне вас нечем!
   Но все захлопали от сюрприза в ладоши, а хозяин дополнил:
   - За вас, Ага Васильевна, отработала ваша внучка. Гордитесь ею, она того стоит!
   А солнце вот-вот скроется за горизонтом. Запьяневшие начали рассказывать анекдоты, байки всякие. Лариса, покормив Гейма, заметила, что Галина беседует с Виталием, тот согласно кивал головой. Артём с Николаем тащили из гаража огромный лист ДСП, положили его на дорожку напротив стола, прямо над её Геймом, она заволновалась. Галина тихонько прошептала на ушко:
   - Лариса, надо бы питомца твоего в другое место посадить.
   - Куда?
   - К беседке внизу можно?
   - Ладно.
   Первые лёгкие сумерки осветились огнём прожектора с соседнего участка, стало сразу веселее. И, как торжество по этому поводу, зазвучал аккордеон. Это было что-то! Это было необыкновенно красиво!
   - Наконец-то музыкант взялся за своё дело, - прошептала рядом Вероника.
   Никто не прикасался к вилкам, ложкам и к выпивке, все заворожённо слушали. Когда он замолчал, все повернули головы на раздавшиеся сзади хлопки -- Галина в белых капроновых носочках, в коротком белом платье с широким пышным низом стояла на дорожке.
   - Хочу вас развеселить и удивить немножко, - засмеялась она.
   И под музыку взмахнув белым платочком в руке, она начала крутить пируэты. Сначала все молчали, потом кто-то начал громко считать, потом все стали прихлопывать с открытыми ртами -- это было неописуемо! Белый вертящийся силуэт на фоне уже темнеющего неба! В конце она мягко опустилась на шпагат, тут уж восторженным визгам не было предела! Стоя, ей хлопали все! Николай, опустив кинокамеру, бросился помочь ей подняться и на руках поднёс к столу.
   - Галина! Ты ж переплюнула даже самого Цискаридзе!
   - Ну уж, скажете тоже! - Улыбалась она.
   - Ему ж до семидесяти ещё столько же жить надо!
   И снова все захлопали в ладоши, гордые тем, что за одним столом сидят с таким талантом, что таланту этому семьдесят лет!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ЭПИЛОГ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   - Любаша! Привет! Как спалось?
   - Валентина, ну что ты так рано звонишь!
   - Как спалось, спрашиваю?
   - Не выспалась... Всю ночь ворочалась...
   - Слушай: "Есть утверждение, что на спине спят святые, на животе -- грешницы, на правом боку -- царицы, на левом -- мудрые женщины... Всю неделю не могу уснуть, ворочаюсь... никак не могу определиться с выбором". - Хохотала Валентина.
   - Вот уж точно, к слову пришлось! - Смеялась в телефон сестрица.
   - Я тут анекдотов наслушалась, буду тебе рассказывать по одному каждый день...
   - Только, пожалуйста, не так рано. Что звонишь-то?
   - Знаешь, у меня в руках масса рекламных буклетов, читаю... Слушаешь?
   - Слушаю внимательно.
   - "Я, ваша землячка, предлагаю незабываемый отдых на восточном берегу нашей страны -- купание в тёплом Японском море, восхождение на сопки за дикими маками, багульником, прогулки на яхте по Амурскому заливу, посещение музеев, знакомство с голубой водой на пляжах города Владивостока, стеклянный, песочный, с белой галькой, ресторан "Золотой рог", поездка на остров Русский по самому высокому в мире мосту и так далее. Гарантирую бесплатное проживание для четырёх человек. Контактные телефоны..."
   - И что?
   - У меня появилось желание искупаться в японском море. Собирайся! 27-го июля мы должны быть уже в пути!
   - Да ты что!
   - Ага, - смеялась Валентина.
   - Хм... Это сколько же денег надо! Дорога-то в один конец около недели...
   - Дело в том, что я знакома с автором этой рекламы, она сейчас разъезжает по Екатеринбургу и близ лежащим городам, распространяя их по турбюро и прочим многолюдным местам. Это моя одноклассница.
   - Кто такая?
   - Ты её не знаешь, она жила в другом районе Дегтярска, мы учились вместе только в старших классах. Так что, поедем?
   - Поедем обязательно! У ней жить будем?
   - У ней. Во Владивостоке.
   - Втроём?
   - Конечно, с Иван Васильевичем.
   - Надолго?
   - Месяца на полтора, как всегда ездим.
   - Обалдеть!...
   - Она богатая, яхта у ней своя. У ней машина здесь. Поедем рядом с машиной на товарном поезде.
   - Заколеем ведь!
   - Она ведь сюда так же ехала -- не заколела.
   - Мы спальные мешки купим!
   - Не надо, - смеялась Валентина. - Она ехала в купе вагона хозяйственного рядом с локомотивом, следом -- платформа с тремя машинами, их там группа собралась, они и обратно договорились вернуться с тем же машинистом. Ночь -- в купе, день -- на открытой платформе.
   - Обалдеть! Так мы с тобой ещё не путешествовали.
   - Дорога в один конец у нас, считай, оплачена, она так сказала, она одна в купе. Жить у ней будем бесплатно, деньги потребуются только на питание, хотя у ней даже сад есть, и на обратный путь, ну и на прочие радости. Она в турбюро работает и, кроме того, зарабатывает хороший левак на своей яхте, выискивая среди туристов богатеньких.
   - Какая молодец!
   - Говорит, что в своём турбюро на доске почёта висит, что "Книга отзывов и предложений" переполнена благодарностями в её адрес. На китайском ля-ля-кает.
   - Какая энтузиастка! Это на старости-то лет! А тайфун там какой-нибудь нас не смоет? - Развеселилась Любаша.
   - Ты же знаешь, оно нигде не тонет! - Хохотала Валентина.
   - Через весь БАМ проедем! Полстраны посмотрим!
   - Ага, все пожары сибирские увидим!
   - Университетские постройки на Русском проинспектируем!
   - Сопки! Багульник! Маки! Яхта! Кстати, у меня Иван Васильевич весь кремний распродал нечаянно.
   - Что ж, придётся нам на следующее лето наведаться к подводному вулкану в Лоо.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   P.S. Дорогие мои читатели! Простите меня за "изюминку" - в первой книге этого большого романа, на первых страницах "Землячки 1. Баушка Настасья", я сделала грубую фундаментальную ошибку, специально сделала, чтобы проверить вашу образованность. Увы! Никто из вас её не заметил, никто не сделал мне замечание. Жаль. И награда не дождалась героя.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Подготовлен к публикации
  
   сборник рассказов
  
   "ЕСТЬ ТАКИЕ..."
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

269

  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"