Виктор Губер
HL: КАНИКУЛЫ
- Этого не может быть! - шершавым языком я облизал пересохшие губы. - ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!
Сидя на корточках, я осторожно, стараясь не спугнуть тварь, выглянул из-за угла. На поленнице, там, где мы с дедом еще вчера сложили нарубленные на зиму дрова, сидел хэдкраб. Суча передними ножками, он словно не решался спрыгнуть в еще чуть мокрую от росы траву.
ЭТО СОН!.. - думал я. - Или нет?.. Слишком уж реальным было все вокруг. Спину мне терла шершавая стена сарая, свежий ветерок доносил деревенские запахи: свежескошенного сена, навоза и еще какой-то, тонкий, почти неуловимый аромат. Если бы вместо солнца был мертвенный свет флуоресцентных ламп, я ни на секунду не усомнился бы, что все это мне снится. Но сидел я не на холодном бетонном полу Блэк Месы, а на прогретой июльским солнышком земле.
Я опустил глаза и несколько секунд тупо смотрел на стиснутый в побелевших руках автомат.
Где я его взял? Ах, да! У солдата. У МЕРТВОГО солдата!
Предыдущие полчаса помнились очень смутно. Вроде бы я вышел на крыльцо, разбуженный отдаленными криками и выстрелами. Некоторое время стоял, с наслаждением вдыхая теплый, как парное молоко, летний воздух, уверенный, что эти странные звуки мне приснились. Такое бывает, когда мозг, находящийся на грани сна и яви, по-своему интерпретирует невнятные сигналы, с трудом пробивающиеся сквозь дрему.
А потом я увидел то, что заставило мое сердце часто забиться, разгоняя кровь по сонному еще организму. Над моей головой пролетел, едва не задев верхушку посаженного дедом тополя, огромный скат. Он скрылся за деревьями так быстро, что сначала я решил, будто это была просто большая птица, которой непривыкшие к дневному свету глаза придали знакомую форму. Я даже усмехнулся тогда: вот ведь доигрался, уже скатов я стал видеть чаще, чем обычных птиц. Но, не дав мне утешить себя, еще пять таких же скатов, словно на авиа параде, строем пролетели вслед за первым. Теперь я точно слышал выстрелы. Наскоро натянув одежду, я выскочил за ворота и едва не споткнулся о лежащее поперек дороги тело. Тело солдата в камуфляже и тяжелых ботинках. Он лежал лицом вниз в дорожной пыли, раскинув руки и ноги, как морская звезда в донном иле. Я машинально подобрал валявшийся рядом автомат и медленно вышел на дорогу. Осторожно пробираясь вдоль улицы, я испуганно вздрогнул, когда из кустов на меня резко выскочила какая-то тварь. От неожиданности я нажал на курок и короткая очередь разорвала в клочья соседского петуха.
- Тьфу ты, черт! - выругался я. - Чуть заикой не остался.
Словно в ответ на мои слова, в воздухе вдруг возник зеленый шар и из него материализовался знакомый монстр. Лишь отработанная долгими часами компьютерных боев реакция спасла меня. Я резко отпрыгнул и, упав на землю, откатился в сторону. Зеленая молния ударила в то место, где я только что стоял. Быстро вскочив на корточки, я уперся спиной в забор и дал длинную очередь. Косая линия прошла по груди монстра и он опрокинулся, хрипя и болтая в воздухе корявыми ногами. Почти сразу появился второй такой же монстр, за ним еще один. Я уложил их почти одновременно. И только было хотел подойти к трупам, чтобы рассмотреть поближе, как передо мной с громким треском возникли еще три шара.
- Черт, да сколько же вас тут?!
Я вскинул автомат, но ответом были лишь сухие щелчки. Увернувшись от молнии, я развернулся и побежал, зайцем петляя по улице. Зеленые разряды били в землю справа и слева от меня, оставляя выжженные пятна. Один раз молния полоснула меня по лодыжке и я чуть не растянулся на дороге, но, закусив губу, заставил себя сделать рывок.
Воспоминания были довольно расплывчатыми и проявлялись постепенно, как выступающие из густого тумана стволы деревьев в утреннем лесу. Мне казалось, что я убегал, с ходу перемахивая какие-то заборы, перепрыгивая через канавы, изо всех сил стараясь не выронить автомат.
И вот теперь я снова сидел в своем дворе, жмурясь от яркого солнца и пытаясь понять, что же произошло.
- Вот так вот! Съездил, называется, к бабке в деревню! И все ведь мать! Хватит, говорит, тебе, сынок, за компьютером целые дни просиживать. Скоро совсем отупеешь от своих стрелялок! Еще и отца привлекла. Повлияй, говорит, на отпрыска!
Тот сначала только хмыкнул в ответ. Ему-то все поровну было, он сам все время после работы в виртуальном мире просиживает. Только не монстров мочит, а козла во дворе забивает. Или с газетой перед телевизором медитирует. Но в тот раз, уловив витающие в воздухе разряды, отложил журнал и провел со мной 'мужской разговор', из которого я уяснил, что в жизни есть и другие приятные вещи, кроме потоков крови и диких воплей погибающих солдат. Совместными усилиями родителей я был снабжен рюкзаком с мячом, плавками, парой сменного белья и десятью килограммами 'Войны и мира', 'Дон Кихота', и прочей макулатуры. Всю эту 'миролюбивую' литературу я должен был штудировать в свободное от работы и купания время.
- И вот теперь это! - я снова выглянул за угол. Хэдкраб сидел на прежнем месте, не желая никуда пропадать, как положено всякой приличной галлюцинации.
- А может быть, я умер? Или, вернее, меня сбила машина, и я нахожусь в коме? А все, произошедшее за последние несколько дней: поездка на электричке, потом от райцентра до деревни на автобусе, жизнь в деревне - лишь картинки, услужливо подставляемые умирающим мозгом?
Я тряхнул головой, пытаясь отогнать тяжелые мысли. Я не собирался умирать. Да и кома - тот же сон, только долгий. А я готов был чем угодно поклясться, что все, происходящее вокруг - реально. Значит, действительно, с миром что-то случилось. Но что?
-Так, первым делом нужно успокоиться. Тогда, возможно, я смогу мыслить более логично.
Я несколько раз глубоко вздохнул, медленно вслух (для большего эффекта) досчитал до сорока семи. Сначала хотел до ста, но терпения уже не хватило.
- Вроде бы мне пока ничего не угрожает. Значит можно посидеть и спокойно все обдумать.
Кто я? Я - Александр Говоров, известный в определенных кругах как МегаКилла, ученик 10А класса школы номер 83.
Где я? Определенно, что у бабки в дереве. Одна из регулярных поездок и, по моему мнению, не более полезное времяпрепровождение, чем виртуальные бои.
Все вокруг реально. Значит что? Значит, либо сценаристы Халф-Лайфа не придумали все, а просто описали каким-то образом ставшую им известной историю. Могло ли все случиться именно так? Могли ли люди действительно найти выход в другой мир? Вполне. За последние годы наука так далеко шагнула вперед, что, включив телевизор, канал Дискавери можно легко перепутать с фантастическим фильмом. А кто знает, какие секреты военные скрывают от общественности?
Или же... Было еще одно объяснение. Я где-то читал, что если множество людей верят в одно и то же, то их коллективная психическая энергия может оказывать определенное влияние на окружающий мир. Именно поэтому места, считающиеся в народе проклятыми, и в действительности оказываются таковыми. А уж про фанатиков, впадающих в религиозный экстаз и доводящих себя до коллективных галлюцинаций, слышал каждый.
Значит, каким-то образом мысли игроков в Халф-Лайф смогли вызвать к жизни этих тварей. И я, как один из фанатов, чувствовал, что часть ответственности за происходящее лежит на мне.
- Ну что же, выходит я, как никто иной, должен принять самое непосредственное участие в уничтожении монстров. И начнем мы, пожалуй, с тебя, дружок. А сон это, или нет, мы позже разберемся.
Я оглядел автомат. Обычный 'калашников', из такого я как-то раз стрелял в школе на военной подготовке. Лишь теперь я заметил, что к магазину 'калаша' синей изолентой был примотан еще один, полный. Я отстегнул магазин, перевернул и резким движением вставил обратно. Звук передергиваемого затвора прозвучал неожиданно громко. Я даже испугался: не услышала ли тварь? Поднявшись на ноги, я медленно вышел из-за угла. Хэдкраб сидел на прежнем месте. Я перевел рычажок в режим одиночной стрельбы и прижал приклад к плечу. Все это очень походило на тир. Интересно, смогу ли я выиграть плюшевого медвежонка? Прицелившись, я присвистнул.
Тварь заметила меня и подняла передние лапки в приветственном жесте.
Задержав дыхание, я плавно нажал на курок...
Бум - топор вошел в полено - пуля вылетела из ствола. Хрусть - полено раскололось - пуля вошла точно в центр брюшка твари. Стоявший на задних лапках хэдкраб с глухим стуком ударился о дощатый забор и упал в траву, окропив ее желто-зеленой кровью. Я попинал тельце носком ботинка:
-Ха! Один готов! Теперь бы еще каким-нибудь оружием разжиться. Хорошо бы дедово ружье найти.
- Дед! - Я застыл на месте. Только сейчас я вспомнил про своих предков. - И бабка! Где они?
Я кинулся в дом. Покинутый хозяевами, вечно занятыми какой-либо работой, дом оживал только вечером. Сейчас тишину пустых комнат нарушало лишь тиканье часов с кукушкой. На столе стояла накрытая крышкой сковородка c жареной картошкой и банка молока. Неожиданно почувствовав дикий голод, я наскоро перекусил и направился в кладовку. Там, на вбитом в стену гвозде, рядом со связками чеснока и ожерельем из прищепок, висела дедова двустволка. Последний раз дед стрелял довольно давно, но регулярно чистил и смазывал оружие. Я загнал в стволы два патрона, навесил на себя патронташ и закинул двустволку на плечо. Автомат я решил держать наготове.
Что бы еще могло пригодиться? Я огляделся.
Вот! Топорик! Не тот, большой и тяжелый, которым колют дрова, а так называемый 'туристский', с длинной рукояткой. Топорик я заткнул за пояс.
- Пожалуй, хватит, а то бегать тяжело будет.
В висевшей рядом с холодильником аптечке среди бесконечного количества пузырьков и коробочек я нашел полтюбика мази от ожогов. Намазал толстым слоем лодыжку и, как мог, перебинтовал. Распихав по карманам остатки бинта и пару баночек с йодом, я глянул напоследок в большое, с массивной рамой, зеркало (да уж, видок довольно угрожающий, прямо Раскольников, объявивший войну всем старухам) и вышел за калитку. Мертвый солдат лежал на том же месте.
- А куда же ты денешься! - мрачно пошутил я.
Где-то я слышал, что после смерти человек становится неожиданно тяжелым. Что ж, это было правдой. Не без труда мне удалось перевернуть солдата и снять с него подсумок. Внутри лежали еще два магазина, также соединенные вместе, и две гранаты. Повесив сумку на левое плечо, я встал посреди дороги и огляделся:
- Куда в первую очередь?
Слева улица уходила за угол, плавно огибая большой двухэтажный дом. Примерно через километр она, изогнувшись еще несколько раз, упиралась в небольшую площадь перед сельсоветом. Деревня еще в советское время безуспешно боролась за звание поселка городского типа. Теперь об этом напоминали лишь стоящий напротив сельсовета универмаг, да несколько типовых пятиэтажек.
Справа улица пересекалась со второй такой же. По ней обычно выгоняли коров на пастбище. Если же идти в другую сторону, то минуя овраг, можно было дойти до старой церквушки, а обойдя ее, снова попасть на площадь. Конечно, надо было попасть в центр. Вероятно, там можно встретить выживших, или, на худой конец, позвонить по телефону в город и сообщить о случившемся. Вот только поверит ли мне кто-нибудь? Или, что если подобный кошмар происходит во всем мире?
- Пока рано об этом думать, - решил я. - Будем решать задачи по мере их поступления.
- Нормальные герои всегда идут в обход, - подумал я через несколько секунд, сворачивая налево. Дойдя до угла, я замер. На дороге лежала корова, точнее, ее филейная часть. Смешанный с дорожной пылью кровавый след тянулся в сторону кустов. Оттуда доносилось громкое чавканье, изредка перемежаемое глотательными звуками.
Встав за широким деревом, я зубами, как видел в кино, вырвал чеку гранаты, чуть не сломав при этом передний зуб и, выступив из-за дерева, метнул гранату в кусты. Чавканье прекратилось и на пару секунд установилась настороженная тишина. Я хихикнул, представив, как тварь недоуменно разглядывает подкатившийся к самой морде металлический фрукт. Через пару секунд, показавшихся неожиданно долгими, раздался взрыв и кусты отрыгнули куски плоти. Метрах в двух от моих ног упала голова коровы. Пустыми глазами она укоризненно глядела на меня, словно я и вправду был виноват во всем.
Я крепче сжал автомат и отправился дальше, стараясь идти по центру дороги и держась подальше от кустов и заборов. Никогда не знаешь, что оттуда может выскочить...
Теперь я был готов к любой неожиданности и, когда за следующим поворотом в лицо мне полетел зеленый плевок, я с легкостью уклонился. Не ожидавшая от меня такой прыти тварь на некоторое время замерла в недоумении, и вдруг бросилась на меня, виляя мощным хвостом. Она повизгивала и похрюкивала от удовольствия, словно свинья, бегущая к кормушке. Я не спеша снял с плеча двустволку, уклонился от еще одного плевка и, когда до твари оставалось около десяти метров, выстрелил сразу с обоих стволов.
Захрипев, тварь отбросила копыта. Причем в разные стороны. Вынув из стволов дымящиеся патроны, я вставил новые и подошел к монстру. Щупальца вокруг рта шевелились в предсмертной агонии, из пасти толчками выплескивалась зеленоватая жижа. А вот шкура чудовища была действительно красивой. Коричневато-желтая, с черными пятнами и полосой вдоль всего тела, в лучах солнца она отливала золотом. Повешенная над камином в гостиной какого-нибудь аристократа-охотника, она смотрелась бы гораздо лучше леопардовой. Да и в моей комнате ей было бы самое место. Я почти пожалел, что у меня нет собой ножа. Хотя свежевать туши я абсолютно не умел, да и таскаться со шкурой, вымазанной зеленой кровью, особого желания не возникало. К тому же, чует мое сердце, у меня будет еще не один шанс подстрелить какой-нибудь великолепный экземпляр...
За следующим поворотом меня ждал еще один сюрприз. Прямо поперек дороги, перегородив всю улицу, лежал на боку автобус, на котором обычно возили на ферму доярок. Из обращенных к небу окон вырывались языки пламени, перелезть через него нечего было и думать. Может быть, обойти... Капотом автобус упирался в проломленный забор, а вот сзади, между 'кормой' и воротами чьего-то гаража оставался небольшой зазор.
'Обходи автобус сзади', - вспомнил я. Сняв ружье, я взял его в левую руку, в правой был автомат, и боком попытался пролезть в щель. Но то ли щель была слишком узкой, то ли сковородка с жареной картошкой была слишком большой, в общем, я застрял.
Зажатый между автобусом и воротами я стоял, раскинув в руки стороны, изображая этакое воинственное распятие. Я неистово терся об автобус бедрами, словно пытаясь трахнуть железного монстра.
- Так, - решил я через пять минут, - давай назад.
И снова дикая ламбада ни к чему не привела. Я беспомощно опустил руки, представляя, какую великолепную добычу представляю для всякой нечисти. Так меня, наверное, и найдут - зажатого между двумя железяками, с обглоданными руками.
- Ну нет уж! - так умирать мне совсем не хотелось. Я выдохнул весь воздух и задергался в яростных конвульсиях. Наконец мне удалось освободиться, и я без сил вывалился с той же стороны автобуса, с какой и пришел. Я перевернулся на спину и уставился в синюю бездну. Над головой плыли легкие облачка и мне захотелось так и пролежать здесь весь день, ни о чем не думая. Все же несколько минут я нехотя поднялся и подобрал ружье. Автомат я выронил с другой стороны автобуса и теперь он лежал метрах в двух от меня.
- Черт, - я упал в дорожную пыль и попытался дотянуться до него топориком. Примерно с двадцатой попытки мне наконец удалось подцепить автомат за ремень и подтянуть к себе.
- Фу-у-у-х! - поднявшись, я, как мог, отряхнул пыль, повернулся и обомлел.
Не далее, чем метрах в пяти от меня стояла толпа зомби. И когда только они успели подойти, с их-то скоростью? Было их не менее пятнадцати человек (или голов), в чем там зомби считают? Большинство были в разорванных белых халатах, у некоторых сохранились повязанные на голову платки.
- Доярки! - ахнул я.
Шатаясь почти в унисон и бормоча что-то утешительное, толпа медленно приближалась ко мне.
Резко вскинув ружье, я по очереди разнес головы двум ближайшим зомби.
Однако гибель коллег не остановила настойчивых доярок и расстояние между нами медленно сокращалось. Несколько коротких очередей из автомата свалили наиболее резвых, но их было слишком много.
Подмятый массой потных окровавленных тел и крепко схваченный множеством цепких рук, я рванулся, но было слишком поздно...
Со всех сторон ко мне тянулись пальцы, перепачканные кровью и молоком.
И когда буквально в нескольких сантиметрах от моего лица между двумя мощными грудями толстой доярки разверзлась огромная зубастая пасть, и на меня пахнуло жутким перегаром и тухлой капустой, я закричал... И проснулся...
Я лежал на кровати, по лбу щекочущими струйками стекал холодный пот. Так значит это все-таки сон. Но какой реалистичный! Вплоть до запахов. Снились ли мне раньше запахи? Я не помнил. Но я точно помнил, что никогда раньше мне не снились кошмары. Доигрался все-таки. Значит, мать была права. Определенный отдых мне, несомненно, требуется...
С полчаса я нежился в теплой постели, прислушиваясь к тихому тиканью в соседней комнате, пока в часах не зажужжало.
- Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось? - спросил я.
- Ку-ку.
Один раз.
Вот так так! Выходит, уже час! Ничего себе, славно я поспал!
Отбросив ногами одеяло я босиком прошлепал по деревянному полу.
В доме было тихо и пусто. На столе стояла накрытая крышкой сковородка c жареной картошкой и банка молока. Я вышел на порог и подставил лицо теплым лучам.
- Эх! Хорошо все-таки в деревне летом!
Свежий ветерок трепал мои волосы, мычали коровы, где-то вдалеке заливисто голосил петух. Пахло сеном и порохом.
Босиком, как был, я вышел за ворота. Солдата не было. Вообще никаких следов. Только две коровьих лепешки отмечали то место, где он должен был лежать. Я огляделся по сторонам. Справа, намного дальше перекрестка, на краю деревни, прямо против солнца стояли две водонапорные башни. Странно! Раньше была одна... Я козырьком приставил ладонь ко лбу. Правая башня шевельнулась и зашагала в моем направлении. СТРАЙДЕР!
- Ага! Вторая часть Марлезонского балета! - я уже ничему не удивлялся.
Некоторое время я стоял и смотрел, как страйдер приближался, перешагивая через заборы и курятники. Как ни странно, он не смотрелся дико в деревенском окружении. Словно это всего лишь какая-то новая модель комбайна. Только вот пожинал он отнюдь не пшеницу. Страйдер по-хозяйски переступал через дома, время от времени выстреливая лазерным лучом. После очередного выстрела раздался глухой взрыв и к небу поднялся столб дыма. Страйдер, похоже, решил прочесать всю улицу. Я вернулся в дом и распахнул дверь кладовки. Двустволка висела там же, где и в предыдущем сне. ИЛИ ВСЕ ЖЕ ТО БЫЛ НЕ СОН? Не важно. Патронташ был полон. Я зарядил ружье и затаился в сенях. Нечего было и думать сбить страйдера из этой пукалки.
А если взять веревку и обмотать вокруг его ног? Он ведь... упадет?
Ага, тоже мне, герой нашелся. Насмотрелся фантастики. И тут меня осенило.
Напялив кроссовки я схватил висевший на веревочке возле двери ключ и метнулся к сараю. Страйдер был уже близко. Руки тряслись и я не как не мог попасть в скважину навесного замка. Наконец дужка с щелчком отскочила и замок упал на землю. Внутри сарая было душно и пыльно, как в стогу сена, я расчихался.
Пила висела на стене. На желтом корпусе была выдавлена надпись 'Дружба'.
- Только бы бензин был! - взмолился я.
Бензин был. Примерно полбака. Бензопилу отец купил как-то по случаю у соседа-алкаша и привез деду в деревню.
- Вот, держи, отец, - сказал он тогда. - Теперь ты на всю деревню дров напилишь.
- Лучше бы ты мне махорки привез, - проворчал дед, но пилу взял.
Пила была тяжеловата и дед ей почти не пользовался. Но, будучи хорошим хозяином, все вещи содержал в великолепном состоянии.
И я надеялся, что пила заведется с первого раза, иначе я погиб. Через щель в стене я выглянул наружу. Растопырив ходули, страйдер стоял над нашим домом, словно страус над яйцом. Чуть помедлив, он перешагнул через дом и остановился возле сарая. Я боялся дышать. Во рту у меня пересохло, желудок пополз вверх.
Лапа страйдера приподнялась, нервы мои не выдержали и, рванув шнур, я с воплем выскочил наружу. Визг пилы, вгрызающейся в лапу-ходулю заглушил мой истошный крик. Страйдер задергался и начал беспорядочно палить по земле и сараю. Но я был в мертвой зоне. Торжествующе вопя, я все глубже всаживал пилу в плоть страйдера. Только было ли это плотью? С душераздирающим визгом пила кромсала что-то непонятное. То ли металл, то ли прочный хитиновый панцирь. Струей лилась какая-то жидкость. Кровь? Масло? Как сумасшедший лесоруб, решивший свалить самое толстое дерево в мире, я изо всех сил давил на пилу, пока она, взвизгнув, не остановилась, войдя на две трети в ходулю. Я сорвал в плеча двустволку и стал яростно долбить прикладом по лапе. Бесполезно!
Страйдер сделал шаг назад и развернул пушку в мою сторону.
- Все! Это конец! - я зажмурился.
В этот момент поврежденная лапа страйдера, не выдержав веса, подломилась, и он, побалансировав несколько секунд на двух оставшихся, с грохотом завалился, круша деревья и выстреливая вспышки в небо.
- Придурок! Учись на двух ногах ходить! - обеими руками я вскинул дробовик над головой. Меня опьяняло торжество победы.
Расшатав пилу, я выдернул ее из лапы страйдера. Несколько зубъев было сломано, но завелась она без труда. Жаль, что тяжелая, а то могла бы послужить неплохим оружием. Не без сожаления я повесил пилу обратно.
Перед дверью сарая натекла лужица зеленовато-желтой жидкости. Я присел на корточки и, вымазав пальцы в жиже, понюхал. Резкий запах, чем-то похожий на ацетон. Желания попробовать на вкус не возникло. Я вытер руку о штаны и вернулся в дом.
Первым делом я позавтракал (в который уже раз за сегодня?), затем нашел топорик и набил карманы всем полезным, что нашел в аптечке. Потом вышел на середину улицы и огляделся.
Ну все! Хватит с меня походов налево по всяким озабоченным дояркам. Пойдем-ка мы направо...
Держа ружье наперевес, я вышел на перекресток.
'Переходя дорогу, посмотри сначала налево...'
Я посмотрел. И не зря.
Легкое пыльное облачко в самом конце улицы медленно приближалось и когда оно увеличилось до средних размеров тучки, я услышал топот. Сквозь пыльную дымку можно было различить размеренное движение мощных конечностей, несущих огромную черную тушу.
ЦИКЛОП!
Так в деревне прозвали племенного колхозного быка. Настоящая его кличка была Васька, но эта подходила гораздо больше. Полтонны живого веса, огромное ржавое кольцо в носу и единственный выпученный глаз (где он потерял второй, я не знал) делали его настоящим чудовищем. И вот теперь эта огромная туша неслась прямо на меня со скоростью малого торпедного катера и сворачивать, по-видимому, не собиралась. Пытаться убежать было бессмысленно, а через высокий забор я не перемахнул бы даже с разбегу.
За какие-то секунды Циклоп приблизился настолько, что стал виден болтающийся обрыв толстой веревки, привязанный к кольцу. На голове быка, прямо между выставленных вперед огромных рогов сидел, словно жирный насосавшийся клещ, хэдкраб.
- Торро, торро, - зашептал я, упирая приклад двустволки в плечо.
- Так, тихо, не торопись... - я аккуратно прицелился меж рогов. - Не волнуйся...
Выстрел! Еще один!
Бык остановился, покачнулся, но удержался на ногах и с не меньшей скоростью снова бросился на меня.
- Твою мать! - я лихорадочно перезарядил ружье. Но на выстрел времени уже не было, от рогов меня отделяло менее метра...
Я резко отступил в сторону. Бык промчался мимо и на меня пахнуло потом, навозом и чем-то еще... Присев на круп и пропахав всеми четырьмя копытами глубокие борзды в земле, Циклоп остановился. Подскочив на месте, он развернулся в воздухе и снова ринулся на меня. Вскинув дробовик, я, почти не целясь, выстрелил из обоих стволов. Бычара осел на круп и завалился на бок. Хэдкраб отвалился и Циклоп уставился на меня здоровым (но мертвым) глазом. Я обошел его, стараясь не задевать еще трепещущую тушу, и отправился дальше.
На краю оврага стоял еще один циклоп. Гаргантюа. Огромный монстр с горящим красным глазом отбивался от своры деревенских собак, а навстречу ему на полном ходу несся трактор. Из-под больших задних колес летели комья земли и высохшая трава. Гаргантюа занес ногу, и в этот момент трактор подскочил на кочке и, взвившись в воздух, ударил монстра в грудь.
Раздался противный хруст и с оглушительным ревом Гаргантюа завалился в овраг, увлекая за собой трактор.
Через несколько секунд из оврага выполз мокрый и грязный дядя Коля, половину жизни отпахавший в колхозе трактористом.
- У-у-у, бусурман! - дядя Коля погрозил в овраг кулаком, сплюнул и, прихрамывая, двинулся ко мне.
Собаки еще немного полаяли над оврагом и убежали искать следующую жертву.
- Здорово, дядь Коля! - гаркнул я.
- Здорово, Санек. На каникулы, значит, приехал.
- Значит, на каникулы. Только вот...- я мотнул головой в сторону оврага.
- Угу, - дядя Коля кивнул. - У тебя закурить нет?
- Я же не курю.
- И у меня кончились, как на грех...
- Слышь, дядь Коль, а ты тут больше никого не встречал?
- Никого...
- И я тоже. Но ведь должны же быть еще люди. В деревне-то вон сколько народу жило.
Дядя Коля пожал плечами.
- Не знаю, Санек, сам не пойму, куда все подевались. Может, сбежали...
- Куда?
- Ну... В центр, к примеру.
- А ты-то, дядь Коль, почему не сбежал?
- Да я это... Только проснулся. - Дядя Коля отвел глаза, - после вчерашнего...
- Слушай, а может, у тебя похмелиться чем есть? - спросил он с надеждой.
- Не, дядь Коль, извини... Я не пью. Я же в школе еще учусь.
- Ну-ну, - дядя Коля недоверчиво смотрел мне в глаза, но я был невозмутим, как Павка Корчагин на допросе.
- А вот в универмаге, наверное, есть... - я постарался отцепить испытующий взгляд.
- В универмаге? - дядя Коля оживился. - И правда! - глаза его заблестели. - А ты... это...
- Пойдем, дядь Коль, - улыбнулся я. - Нам по пути. Только возьми вот, на всякий случай, - я протянул топорик. Дядя Коля с завистью посмотрел на мою двустволку, но ничего не сказал и топорик взял.
Проходя мимо церквушки, мы услышали грохот и чье-то невнятное бормотанье.
- Подожди, дядь Коль, я проверю, вдруг еще кто живой есть, - я взял ружье наизготовку.
- Ну уж нет, Санька, я с тобой. Вместе-то оно спокойнее будет, - дядя Коля явно не доверял дареному топорику.
Тяжелая дубовая дверь тихо скрипнула и мы вошли в церквушку. Несколько свечек и пара тусклых лампадок не особо успешно справлялись с полумраком. Шум доносился из соседнего помещения, отделенного тяжелой шторой. Приподняв пыльную портьеру стволом ружья, я осторожно заглянул внутрь. Несколько желто-полосатых собачек окружили попа, укрывшегося за чем-то вроде алтаря. Поп, кажется его звали отец Григорий, отмахивался тяжелым золотым крестом и кропил 'собачек' святой водой. Взгромоздившийся на сундук дьячок глушил супостатов кадилом. Собачки визжали, но не сдавались и продолжали стегать ультразвуком. Несколько выстрелов из дробовика помогли очистить храм божий от агрессоров.
- Порождения ехиднины! - раскрасневшийся отец Григорий брызгал слюной. - Дьявольские отродья! Покуситься на храм Божий! Да я вас всех! К чертовой бабушке! К Сатане под хвост! К черту на рога! На кулички! В геенну! В ад!
Еще минут пять отец Григорий демонстрировал великолепное знание географии и населения преисподней. Дьячок сполз с сундука и с отсутствующим видом запихивал рясу в джинсы.
С трудом мне удалось уравновесить моральное состояние двух служителей культа. Из расспросов стало ясно, что больше никого живого они не видели, уходить никуда не собираются, а собираются запереться в церкви и молить Господа нашего, чтобы избавил он нас Сатанинских Ублюдков (отец Григорий) и заодно простил бы нам грехи наши. Из оружия в церкви не было ничего, кроме полулитра святой воды и мощей какого-то великомученика. Рассудив, что святая вода 'не катит', а вид святых мощей может привести в трепет разве что какую-нибудь набожную старую деву, мы продолжили наше путешествие.
Подходя к сельпо, носившему славное имя Универмага, я насторожился. Не из-за шума. Наоборот, внутри было абсолютно тихо. Иногда тишина пугает гораздо больше резких звуков. Входная дверь была вынесена вместе с косяком и валялась метрах в пяти от входа. Осторожно ступая по щепкам и битому стеклу, мы вошли внутрь. Сначала я, потом дядя Коля с топором в позе команча, изготовившегося к броску. Кассовый аппарат лежал на полу, чековая лента высовывалась, как язык удавленника. За прилавком стояла продавщица, толстая баба неопределенного возраста, и жрала тушенку. Прямо в банках. Вертикальная пасть на ее груди ритмично разверзалась, поглощая металлические цилиндры. Заметив нас, она видимо справедливо рассудила, что разжевать нас будет легче, чем пахнущие машинным маслом жестянки и, разворотив прилавок одним ударом мощной лапищи, потопала нам навстречу.
- А-а-а! - дядя Коля вдруг выскочил из-за моего плеча и с размаху метнул топорик. Прежде чем я успел подумать, что он не попадет, топорик с хрустом развалил напополам хэдкраба и почти по самое топорище вошел в череп бывшей продавщицы. Продавщица дернулась и, сверкнув в воздухе фиолетовыми рейтузами, грузно бухнулась на спину.
- Ну ты даешь, дядь Коль, - я восхищенно присвистнул, - ты прямо Чингачгук какой-то.
- А то! - дядя Коля уже шарил по полкам в поисках заветной бутылки. Нашел поллитру, сорвал крышку, поискал глазами стакан, не нашел, и с бульканьем выпил половину прямо из горлышка.
- Вот так-то оно намного лучше, - дядя Коля вытер ладонью усы и протянул бутылку мне: - Будешь?
- Не, дядь Коль, спасибо. Не употребляю.
- Угу, - дядя Коля разорвал пакет с печеньем, высыпал на прилавок и начал меланхолично жевать, поминутно запивая водкой.
- Дядя Коля, ты бы это... топорик достал бы..., -на продавщицу мне смотреть почему-то не хотелось.
- Чаво?
- Топорик, говорю. Забрать бы надо.
- А чаво это я?
- Так кто же его кинул?! Да так глубоко вошел, что теперь небось и не вытащишь...
- Да, поди не вытащишь, - согласился дядя Коля, допивая бутылку. Он уже порядком захмелел и теперь шарил по полкам в поисках какого-нибудь более изысканного пойла.
- Ну, тебе надо, ты и вытаскивай, - подытожил он.
- Свинья ты, дядя Коля, - бросил я беззлобно я направился в хозяйственный отдел.
Там не было даже топоров, только несколько ящиков с гвоздями, да мешки с селитрой. Где-то я читал, что из селитры можно приготовить довольно мощную взрывчатку, но как это делается, я к сожалению, не знал. Что же мне теперь, гвоздями в монстров кидаться? Пошарив в разнообразном хламе, я обнаружил лишь черенок от лопаты. Конечно, не бог весть, какое оружие, но если двинуть как следует...
Вернувшись, я обнаружил дядю Колю спящим за прилавком на мешках с мукой. Он громко храпел, поминутно причмокивая губами и невнятно ругаясь.
Как мало нужно некоторым для счастья! - завистливо подумал я и, прихватив бутылку теплой минералки, направился к сельсовету.
Расстреляв по пути еще парочку шатавшихся без дела зомби, я подошел к парадным дверям. Они были накрепко заперты, как впрочем и черный ход. Окна располагались довольно высоко от земли и рассмотреть, что происходило внутри, не было никакой возможности. Зато у черного входа я обнаружил председательский уазик без крыши, но с ключами в замке.
- Не слишком ли легко? - думал я. - Что-то даже подозрительно.
Я залез внутрь и попытался вспомнить, чему учил меня отец. Так, повернуть ключ, выжать сцепление и включить передачу. Теперь медленно отжимаем сцепление и так же медленно давим на газ. Вроде бы ничего сложного, но медленно почему-то не получалось. Машина несколько раз дергалась с места и сразу глохла. Все-таки через некоторое время мне удалось сделать все как надо и, довольно заурчав, уазик покатил по дороге. Я ехал медленно, озираясь по сторонам, высматривая хоть кого-нибудь живого.
Я решил, минуя прядильную фабрику, ехать к шоссе. Недалеко от выезда на трассу стоял милицейский пункт. И я надеялся, что менты поверят чумазому парню с ружьем. Если, конечно они не превратились в зомби. В таком случае, в спор вступят другие аргументы - я погладил лежащее на коленях ружье. Но до шоссе я не доехал. Через пару километров дорогу перегородила кирпичная стена. Я резко тормознул, подняв клубы пыли, и вылез из машины. Стена была выстроена прямо поперек дороги, перед ней была навалена груда мешков с песком. На покрытых многочисленными выщерблинами кирпичах (расстреливали тут кого-то что ли?) огромными белыми буквами было намалевано: ТУПИК. И знак 'кирпич' сверху. Я заглянул за край стены. Дальше дорога шла, как ни в чем не бывало, опровергая утверждение каменного стража. Я попытался прикинуть расстояние, гадая можно ли объехать стену на машине. И в этот момент почувствовал, что воздух вокруг меня сгущается, вязнет как кисель. Очертания предметов подернулись пеленой, стали растворяться. В ушах зазвенело, все звуки доносились словно через толстый слой ваты. Стало трудно дышать. В глазах у меня потемнело, голова закружилась и я упал на дорогу.
- Неужели это все? Неужели вот так вот все и кончается? Неужели... - я не успел додумать, провалившись в черную бездну. И проснулся...
Я снова лежал на своей кровати, жадно глотая воздух. Сердце бешено колотилось, перед глазами плыли круги. Придя в себя, я присел, спустив ноги на прохладный пол. Посидев несколько минут и окончательно успокоившись, я напялил джинсы и майку и вышел в столовую. На столе стояла накрытая крышкой сковородка c жареной картошкой и банка молока. Однако, есть мне почему-то не хотелось. В доме было тихо и пусто.
- Ну нет уж, теперь вы меня этой тишиной не обманете! И врасплох вам меня не застать!
Я набил карманы содержимым аптечки и заткнул за пояс топорик. Едва я успел зарядить ружье, как с другой стороны улицы раздался страшный рев. Схватив патронташ, я выскочил за дверь. И налетел на бабку... Та с перепугу выронила ведро и вода расплескалась по двору.
- Ты чего как угорелый носишься! Перепугал до смерти! - накинулась она на меня. И тут заметила в моих руках ружье.
- Саша, ты что?! - бабка опасливо попятилась.
- Ба! Ты жива!
- Конечно! - бабка продолжала отступать, топор за моим поясом не добавлял ей спокойствия. - Но если еще раз так сделаешь, то это ненадолго.
- А дед где?
- К соседям пошел, - бабка не сводила глаз с двустволки. - Буренка у них телится.
В этот момент рев с соседнего двора повторился.
- Ты чего, Сань, перегрелся? - бабка постепенно начала отходить от шока.
- Да я это..., - я сконфуженно топтался на месте. - Приснилась мне тут чертовщина всякая.
Бабка вздохнула и покачала головой.
- Воды принеси, - проворчала она и зашла в дом.
Я прошмыгнул мимо нее в кладовку, положил топорик, повесил на место ружье и вытряхнул содержимое карманов обратно в аптечку.
Вращая ворот колодца, я думал о том, в какие странные игры играет порой наш разум. И все-таки, мне было немного жаль, что это оказался не сон.
- Ну вот и все, - низенький толстый человечек в белом халате выключил проектор и повернулся к своему начальнику. - Вы удовлетворены результатом?
- Вы же знаете, я никогда не бываю полностью чем-то удовлетворен. Но все же, приходится признать, что в данном случае имеются определенные сдвиги.
- И вы планируете взять этого молодого человека в разработку?
- По крайней мере, с заданием он справился.
- Да, конечно, - человечек откашлялся. - Я просто хотел бы сказать, что некоторые моменты были весьма легкими. К тому же, например, тот эпизод с доярками. Не слишком ли...
- Цель оправдывает средства. Тем более наша цель.
- Вам решать. Вы же начальник, - человечек, казалось, был обижен тем, что его перебили.
- Что касается легкости, - собеседник коротышки стряхнул с пиджака невидимую пылинку, - я не думаю, что стоит сразу отбрасывать бóльшую часть претендентов. Не забывайте, это ведь только первое испытание.
И высокий худой человек с изможденным лицом, подхватив дипломат, вышел из комнаты.
Декабрь 2003г.
|