Два раза в день кот Подонок любвеобилен. Сахар Медович, а не гадкий и вороватый кот. Пушистый хвост сгибается в скрипичные и басовые ключи. Он прижимается ко мне пухлым, теплым телом, лгущая истома смущает, мне становится неудобно называть его вполне заслуженным именем, я сюсюкаю: "Котик".
Вот так он пробрался на кухню, где жил мой дивный, прекрасный друг.
-Неужели сожрал? - спросил я коварство, лживость, сладострастие, обжорство и еще сотню других известных пороков.
Кот уже знал, что совершил очередную гадость, а потому, можно сказать, внезапно заспешил по делам. Его царапающее слух улепетывание оборвалось у открытого настежь окна.
На кухне осталась жуткая, непривычная тишина.
Я растерянно сел на стул и как-то сразу заболел...
Правду сказать, сверчок, что поселился возле раковины, тоже был не из тех, кто позвонит накануне: "Если можно, я у тебя поживу". До меня он обитал в одесской Практической гавани. Майским вечерком, во время вахты, я решил заглянуть на пассажирский катер, который уже поставили под разделку недалеко от проходной. Я взял разводной ключ, ветошь, сложил в сумку. Я решил: любопытство должно иметь реальное вознаграждение. Здесь какой-нибудь вентиль пойдет в утиль, а нашей плавединице возьмёт и послужит.
Его пение я услышал, едва только подошел к шершавому от ржавчины борту. Не скажу, что колоратурное меццо-сопрано, но сердце согрело, честно говоря, захотелось домой. Сверчок обитал в кубрике, видимо, подъедал остатки пищи от работающих днем рабочих.
Вот в кубрике я и оставил сумку. Надо понимать, именно она послужила для сверчка лодкой Ноя. Следующим вечером он подал звук у меня дома.
К новым обстоятельствам сверчок привык быстро. Шлепанцам, походке, то обильному, то скупому "столу". А ещё винным пробкам, что иногда хлопали в потолок, а потом, как кегли, прыгали на полу, мутным табачным змеям, и будильнику с жутким вороньим криком.
Если говорить о верительных грамотах, то новый жилец предъявил мне усы.
Усы у моего сверчка были и в самом деле занятны. Они чрезвычайно подвижны, каждый усик работает сам по себе. И та отвага, с которой сверчок высунулся из-под раковины почти на сантиметр, во многом определялась тем, что другим усиком он по-прежнему "крепко держался за борт".
Как источник беспокойства я был для него большим теплым пятном. Сверчки различают цвета - Бог весть, какие, но рукава спортивной куртки двух контрастных тонов его серьезно смутили:
"Да-с, пошла публичка, на последней публике, всегда покрытой окалиной и ржавой пылью, таких авангардных вещей не наблюдалось!"
Опять же, шлепанцы. Ну, разве можно ходить в холодной, безжизненно гладкой пластмассе!
Замерев возле бирки "Сделано в Таиланде", он увидел лишь суету сует:
"Ворс на валенках у вахты, знаешь, какой был? Вот если встать на задние лапки, да ещё вытянуть усики..."
В справочнике мой друг именовался "сверчок домовой". Честно говоря,
определение "домовой" оказалось узким по смыслу. Мой сверчок был совершенно домашний.
Сверчки попали к нам из Южной Европы: Греции, может, Италии. Кто сейчас
скажет, в холщовых ли торбах македонских гоплитов, обозе легионеров Траяна? Но факт: мой квартирант знал о порядке боле иного немца.
Он приходовал меня, как в инвентарной книге. Запоминалось всё, даже стук
сердца: органы слуха у сверчка находятся на передних лапах, он поставил их на мой палец.
Его усы были возмущены:
"Какой диссонанс!"
Я подумал, скольких проблем избежало бы обработанное папой Карло полено, приняв хоть один из дельных советов мудрейшего из сверчков!
Он поправил мне сердце, как поправляют ученика в музыкальной школе Столярского - одной нужной нотой.
Следующей, незлой и короткой трелью сверчок показал, что способен на дружеское отношение.
Досадно, но я слышал лишь малую часть его песен, - отдаленный шум, не иначе. Цветочная гамма пения сверчка находится в "собачьем" - ультразвуковом, - диапазоне. Возможно поэтому, у домашнего пса под вечер такой влажный взгляд. Сверчок, как правило, одинок.
Он прогуливался по кухне, как по бульвару. Несколько хлебных крошек, запитые влагой из яблочной дольки, пустили его вприпрыжку, толстые крепкие ноги подбрасывали "пивное" брюшко высоко вверх.
Тут оказалось: мой сверчок из записных драчунов. Забравшись на подоконник, он растянул стрекоталку на ширину плеч. В песне было много бравурных звуков. Кому-то из своих, метрах в двадцати за окном квартиры, он буквально что заткнул рот, потом размяк: запел томно, призывно, и наверняка бы преуспел, не появись у меня опасение: "Одного хватит!"
Левая лапка у сверчка была короче другой. Верный признак, что в детстве ему досталось. Лапки отрастают, хотя и редко, исключительно у юных сверчков.
Спустя несколько дней похолодало - сверчок сменил песню. Мелодия стала плавной. Но её портил досадный, знакомый полярным радистам треск.
Сверчок сообразил, что "погнал фанеру", и стал брать аудиторию размером исполняемых произведений. Мое раздраженный свист его не смущал. Промолчав вечер, он вдвойне старался глубокой ночью.
Интернетовский справочник сообщил:
"Подсчитав количество трелей за единицу времени, можно определить температуру в помещении".
Я пробовал:
"Раз, два, три... Смотри-ка, уже десять вечера".
Через день потеплело...и я убрал мухобойку. До греха не хватило одного градуса по Реомюру.
Говорят, сверчок живет сто человеческих лет. За это время даже пень поумнеет. В один из вечеров мой квартирант, подъев на блюдечке сыр, начал чирикать. Всё тот же справочник, набитый буквами на полных семьсот страниц, достал меня по полной программе:
"Обычные трели сменяются на чириканье только при общении двух самцов".
Я разозлился и прогнал сверчка со стола.
Кстати, сверчок - единственное домашнее существо, не способное заразить микробами пищу. Чистюля необычайный. И даже просто попортить.
В стране, которую правильно, по-китайски, надо называть "Срединная империя - Народная республика" (Чжунхуа женьминь гунхэго), шестилапых теноров держат в бамбуковых клеточках. А во времена оны пожилые китайцы в провинции прогуливались с ними по вечерам.
"Здравствуйте, господин Чжу Дэ".
"Примите мой поклон, уважаемый Ван Мин. Я стал подслеповат, но легко узнал вас по пению сверчка".
Я спросил об этом в порту Южный, на втором причале, у китайского моряка.
Он сказал: да, правда, но теперь это большая редкость. А ещё добавил: сверчки в Китае очень драчливы.
"Да ну..."
Оказалось, правда.
Между сверчками устраивают бои. Рефлекс ярости у сверчка вызывают, регулярно похлестывая специальной кисточкой по щекам. За мгновение до поединка он получает в последний раз, затем отдергивается занавесочка:
"Ага! Так это из-за тебя!.."
Путешественник отмечает: увидев соперника, "они топочут ногами, широко
разевают челюсти, пробуют ухватить один другого".
Две, три недели после поединка прикосновение кисточки вызывает у побежденного сверчка панический ужас.
...Через глухие, безмолвные сутки, ночью, на кухне послышались необычные звуки.
Я сразу поднялся с дивана.
Какая досада! Трубы!.. Это пели водопроводные трубы. Вода, которую отключили, уходила с пятого этажа.
Сверчок пришел в себя спустя ещё день, ближе к рассвету. Розовая одесская Афродита уже рождалась в пене ночных, морских туч. Всего несколько нот рассыпались по полу словно крупинки.
Я успокоился:
-Ну, и слава Богу.
Минутой позже в дверь кто-то поскребся. Кот Подонок был любезен до невозможности. Он лип ко мне, будто жвачка к подметке. Азиатские глаза обещали честнейшие отношения.
"Прошлое забыто", - отталкивая правду, обнимал мои ноги пушистый хвост. "Наше будущее может быть только вместе".
-Ты, наверное, кандидат в депутаты, - сказал я ему.