Причем здесь Магадан? А тощий чемодан? Чушь конечно. Но песня приятная. Об аспирантуре я вообще ничего не знал до тех пор, пока не поступил на работу в Институт Автоматики. Работал я там инженером, разрабатывал аппаратуру, которую затем внедряли в металлургическое производство, и старался не вмешиваться в дела своего начальства. Но почему-то в этой фирме, был какой то другой настрой. Все ведущие инженеры и старшие научные сотрудники делали умный вид и часто повторяли: Кандидатские экзамены! Аспирантура!! Защита!!! И спросить было как-то не ловко. Всегда, когда я чего-то не знал, у меня возникал какой-то комплекс.
Выручил меня, как это было не раз, Алик. Но это был уже другой Алик. Следует заметить, что мне везет на это имя. Видно не зря многие ученые и философы отмечают, что между именем, данным человеку при рождении, его интеллектом, характером и судьбой имеется определенная связь. Этого моего друга чаще называли Александр Звенигородский! Среди моего окружения он был самым умным и талантливым. Он на год раньше меня окончил нашу школу, затем физмат. Как самый талантливый из молодых он регулярно побеждал на всяких студенческих олимпиадах, был чемпионом города по шахматам и шашкам и т.п. В радиотехникуме, в котором когда-то работал и я, Алик преподавал математику. Был он, как говорится, "математик от бога". Вдруг, совсем неожиданно, он мог заявить:
- Всё, знаю, теперь точно знаю!
Что же ты знаешь? - Спрашивал я.
- Как извлечь корень восьмой степени из десятизначного числа. - После этого он тут же, на салфетке начинал писать формулы, всё время приговаривая:
- Красиво, как красиво. Правда, красиво?
- Да, - отвечал я. Красиво. Но было бы ещё красивей, если бы я следил за этим, и меня интересовала эта задача.
И вот однажды, во время игры в шахматы, я, как бы, между прочим, спросил его:
- Алик, а что такое аспирантура?
Он внимательно посмотрел на меня, как будто увидел перед собой доисторического человека, а затем ответил вопросом на вопрос.
- А ты разве не знаешь?
- Нет, - говорю, - но часто слышу, что до аспирантуры нужно дорасти.
- Значит, ты ещё не дорос, если не можешь одновременно играть в шахматы и обсуждать текущие дела, тебе мат! - Игра не сложилась.
Как оказалось, он уже три года готовится в аспирантуру харьковского университета. Регулярно ездит на консультации к известному академику, сдал два кандидатских экзамена, по философии и немецкому языку. А почему не сказал мне? Как-то не пришлось. Да и скромность, видно, не позволяла. Не помню, чтобы я сразу бросился в библиотеку. Просто помог случай.
- Гуглин, что вы забыли вчера на рабочем месте? - Это встречает меня наш спецушник. Он же отставной полковник каких-то спец войск.
- Вчерашний день, - отвечаю я.
Я не шучу, я спрашиваю у вас серьезно! - Говорит он.
- И я не шучу, - видя его кислое лицо, отвечаю я, - хорошее настроение.
- Я могу вам испортить ваше хорошее настроение. Вы оставили на столе свою секретную тетрадь! Делаю вам последнее, серьезное предупреждение.
Этих "серьезных предупреждений" у меня уже был полный карман, а я всё никак не мог привыкнуть к стилю работы с секретными документами.
Нужно же было такому случиться. В этом институте был один остепенившийся человек - кандидат технических наук! Он же заместитель директора. И ему очень хотелось стать доктором тех же наук. Для реализации этой своей мечты он готов был продать маму, папу, жену, тёщу, детей. Но, почему-то не находилось покупателя. Видно никому они не были нужны. Тогда он решил продать институт...Министерству среднего, то есть военного машиностроения. А сделать это оказалось очень просто. К тому же, помог случай, вернее случайное знакомство с одной москвичкой на берегу Черного моря.
Что там было, я не знаю, но вернулся он окрыленный и радостный. А потом началось... Споры, комиссии, собрания. Министерство черной металлургии против, большинство работников - против, а он один, за.
- Мы затратили массу средств. У вас богатый задел и всё это коту под хвост. - Это довод министерских работников.
- А вы уже три года нам премию не платили, - отвечает наш кандидат в высокое начальство. Остальную ругань, которую пришлось мне выслушать, лучше опустить.
Короче говоря, оказался я, на выделенном из огромного здания сов секретном этаже. В почтовом ящике. Как говорили тогда "Сыграл в ящик". И надо же такому случиться. Из всей лаборатории выбрали почему-то меня одного. Повысили, правда, на две ступеньки, но без личного согласия провели по приказу. Как ни пытался я доказать, что я им никак не подхожу - ни в какую. Как будто оборона страны только от меня и зависит. Вот тогда и промелькнула слабая мысль как-то податься в сторону. Куда угодно. Даже в аспирантуру.
Я бы реализовал это, не откладывая, но почему-то увлекся предложенной темой и окунулся "по самые уши". Поскольку срок подписки о неразглашении уже давно прошел, можно рассказать, чем я тогда занимался. Я тогда разрабатывал инфракрасный локатор. Это такой молчаливый "бугорок", который должен устанавливаться вблизи очень важного объекта и днем и ночью следить за тем, чтобы к этому самому объекту не приблизился теплокровный (излучающий инфракрасные лучи) нарушитель. При необходимости к этому аппарату подключался бы пулемет, который и завершал подготовку вкусного обеда из зайчиков или лося для солдатиков охраны.
Несколько месяцев я занимался этой разработкой на бумаге. И вот когда уже всё, практически всё, было готово, осталось, как говорили у нас, отдать в экспериментальные мастерские и сделать в железе, надо мной поставили нового начальника. Следует сказать, что до сих пор надо мной никого не было. Я был как Киплинговский кот, сам по себе. А тут новый начальник. И не очень, как бы это сказать, чтобы не обидеть, в общем, не самого плохого человека.... Вот, кажется, нашел! Не очень компетентный. А ещё он был очень любознательный. Мне пришлось убить массу времени, чтобы объяснить ему каждую формулу, каждое техническое решение. А память у него была отменная. Правда, с совестью было хуже. Я это узнал совершенно случайно. Когда увидел мой новый отчет, но уже "как бы, не мой". Так как среди исполнителей меня просто не было. В дальнейшем мне не раз приходилось "работать на дядю", но столь откровенно - никогда.
Здесь нужно кое-что объяснить. У меня, конечно, не легкий характер, но он имеет одно, очень специфическое свойство. Я никогда не работал по указке свыше. От кого бы она, эта указка, ни исходила. Если мне давали новую, проблемную тему, значит она, на мой взгляд, ещё не имела приемлемого, на данный момент, решения. Поэтому и "творил" я, как считал нужным.
Это устройство относилось к радиолокационной технике. А во всяком локаторе непременным элементом является сканирующая антенна. В зависимости от зоны обзора, она должна либо вращаться, либо совершать какое-то возвратно-поступательное движение. Другими словами, осуществлять какое-то механическое перемещение, что, в свою очередь, создает ряд неудобств. Если бы, наш соотечественник, изобретатель Розинг, не предложил в своё время электронную развертку луча, то и телевизор имел бы в настоящее время, совершенно другой вид. Вот такие рассуждения и привели меня к новому принципу электронного сканирования, которое требовало патентования. Естественно, без участия начальства. Вот почему и начались конфликты с вышестоящими деятелями. Об остальном, мне кажется, вы уже знаете.
Вот тогда и появились у меня на рабочем столе учебники по марксистской философии и английскому языку. Пусть теперь они поволнуются! Следует сказать, что волновало это не многих, по крайней мере, внешне, ибо это было в порядке вещей у всех, кто стоял выше меня по рангу. А спецушник, тот вообще был рад несказанно. Несмотря на свою туговатость, он умел предвидеть на два хода вперед. И тетради, к тому же, теперь никто не забывал на столе. Некоторое беспокойство, правда, появилось, когда я принес документ, что сдал философию на пять, а ещё через несколько месяцев, такую же бумагу по английскому языку.
Пользуясь такой свободой, мне не представляло никакой сложности написать автореферат и разослать его в три института связи. Все они, почему-то, прислали мне вызов и приглашение на сдачу вступительных экзаменов.