На что он надеялся в ту жестокую бесконечную ночь... Раньше, в прежней жизни, жизни без неё он с иронией отнёсся бы к собственным переживаниям и чувствам. Первый бы посмеялся над собой. Но сейчас, у хлипкой, ничего не огораживающей ограды он со щемящей, пронзающей острой болью сердце чёткостью понял, что потерял, не успев найти. Он не стыдился ни себя, ни своих чувств, ни своей правды. Он как-то так понял, что это, эти переживания, это самосознание изменили его, его жизнь. Это останется с ним навсегда. И ничего не сделать, не изменить. Она не вышла, не выйдет к нему, не ответит на его молчаливый страстный призыв. Вот и загадочное мерцание светлячков померкло в сыром тумане начинающегося утра, где-то, пробуя голос, прокричал петух. Что ж, - он остановился. - Сколько километров отшагали, сэр? - Обратился к самому себе с привычной самоиронией. Если бы она только... Но нет - ночь кончилась. Пора вернуться на землю.
Не смотря на то, что он не спал всю ночь, усталости не было. Только ощущение пустоты - опустошённости, потери и потерянности. Но это, необходимо быть честным с самим собой, это - то, что останется с ним на всю жизнь, - он заслужил. Он привёл себя в порядок, даже побрился. Его личные проблемы не должны отражаться на окружающих, на работе. Ещё почти месяц он исправно ходил в контору, занимался (ему казалось, как обычно), делами, пока в один прекрасный день, вернее, вечер, допивая их традиционную пинту пива, Фил не сказал ему: "Если ты думаешь уехать, то, может быть, в **. Там у нас есть клиенты. И открыть отделение было бы совсем неплохо". - Эти негромкие слова друга эхом отозвались в пустом, тихом баре. - А ты здесь справишься? - Что-то странное с освещением - лицо Фила потеряло чёткость. - Да, конечно. И дела там очень серьёзные. Заняться ими на месте сам бог велел. - Нет, это не освещение. Это что-то с его глазами. Вот и у Фила глаза подозрительно заблестели. Он старается их спрятать, отвести взгляд. - Тогда мне бы не хотелось с этим тянуть. Я смогу снять помещение прямо на месте. - Конечно. Уверен, проблем с этим не будет.
Но неожиданно возникла проблема с Вишнёвым домом. Поскольку продать его было нельзя - по завещанию Вишнёвый дом должен был переходить только по мужской линии - Создать майорат в наше-то время, - в очередной раз покрутил головой Фил, то оставалось только сдать усадьбу. Без присмотра, без рачительного хозяина дом, а, главное - сад придут в упадок. Этого нельзя допустить. У него были определённые требования к будущим нанимателям Вишнёвого дома. Он хотел, чтобы новые соседи никак не нарушили её покой, не помешали обитателям Хижины Сиреней. Что ж, достойного съёмщика друг и компаньон Фил сможет найти и сам. Он может - спокойно!!?? - уехать. Обретёт, наконец, свободу, не должен будет думать о том, как и когда подъехать к дому, чтобы не видеть её, когда и выйти ли вообще, в сад. Не надо будет заставлять, вернее - легче будет, не думать каждый миг, каждую минуту тем, где она, что делает, с кем разговаривает, о чём её мысли. Может быть, исчезнут, наконец, эти ощущения? - Он невольно прикоснулся к руке, к тому месту, где когда-то - недавно? - был браслет. Его запястье продолжало чувствовать и тяжесть почти невесомого браслета, и его тепло, и его холод. Он не мог избавиться от всегда неожиданной вспышки то пронзающей душу радости, то беспросветного горя. .. Это со мной навсегда... Но, может быть... Время... Я излечусь...
Как они с Филом и предполагали, работы на новом месте, в ** оказалось много. Клиенты с радостью приняли сообщение об открытии отделения конторы в их городе. Старые клиенты - это очень удобно - специалист с такой репутацией, такого класса - под боком, привели новых. И у него, практически, не осталось времени на себя, на свои переживания и раздумья. Даже конец недели, праздники ему не давали проводить в одиночестве. Молодой одинокий мужчина - он был желанным гостем в лучших домах. И, конечно, в интересах работы, в интересах фирмы не мог пренебречь ни одним приглашением.
Прошёл год, как он обосновался на новом месте. - Как он сбежал.- Он заставил себя не кривить душой. Пора бы и вернуться. Дела того требовали. Да и со съёмщицей - Старой дамой - неплохо было бы познакомиться. - ...Я не настаиваю. Но, если бы ты смог... - звал Фил. Конечно, он уже может себе это позволить - приехать не надолго. Пару дней, неделю. Он остановится в гостинице. Пусть Фил и Мили будут недовольны, но в гостинице лучше. Уладит все дела. И снова уедет. Да. Больше его ничего там не интересует. Смог же он ни о чём не спрашивать Фила всё это время, не спросит и сейчас...
Как за год подросли дети Фила. А Мили - постарела. Жаль... Неужели и она тоже... Он почти не вспоминал о ней там. То есть ему и не надо было вспоминать - она постоянно - лёгкой тенью, светлым облачком - присутствовала в его сознании, в его душе. Но там это были грустные, нежные воспоминания. Здесь же, он предполагал, что это может случиться, но так и не смог подготовиться, добавилась горечь, саднящая горечь утраты и разочарования, то, с чем, как ему казалось, он успешно справился. - Прекрасно выглядишь, партнёр! - Да, Питер, работа на новом месте пошла вам на пользу, - неприминула поддержать мужа Мили. -Ох, Питер! Ты такой красавчик! - Не выдержала и Роуз. Куда же без неё - и не приглашали, пришла, как только узнала, что Питер вернулся. И всё порывалась задать какой-то очень важный вопрос, что-то выяснить. Но тактичная Мили до конца обеда так и не дала Роуз такой возможности. - И вы все ничуть не изменились. А дамы - просто цветёте!! По мне, так даже помолодели! - Ну как он мог обидеть этих милых женщин. - Спасибо, - Мили благодарно улыбнулась. - Ладно, ладно - закокетничала Роуз, - ты вот лучше скажи... - Стоп! - Фил воспользовался правом мужа и старшего брата - Никакой пресс-конференции! Мы вас оставляем, дамы. - В комнате Фила (молодец Мили! - оставила ему эту шикарную комнату) друзья ещё раз обнялись. - Ты знаешь, это была во всех отношениях неплохая мысль - открыть в ** филиал. Мы неплохо заработали. И клиенты... - Оставь ты в покое дела. Читаю я отчёты, да и счёт в банке ... Ты и вправду доволен? Как тебе было в ** ? - Нормально. Общество приятное. Несколько новых перспективных клиентов. - Это Роуз и Мили я запретил задавать определённые вопросы. Но, мне ответь... - А что отвечать - то. Не забыл я её. - Фил чуть было не чертыхнулся. Единственно ему, своему другу доверился он перед отъездом, рассказал всю правду. - Нет, не в том смысле, что ты думаешь. Помнить я её, о ней буду всю жизнь. Но всё уже гораздо спокойнее, дальше... Жизнь продолжается - вынужден был он, не мог не соврать. - Ну что ж, раз так, - кажется, Фил не совсем поверил, но... оба не хотели вступать на эту зыбкую почву, - то тебе не будет неприятно пойти со мной к твоей съёмщице. - Это что, обязательно? - Перспектива вновь оказаться рядом, не с ней - а, хотя бы рядом с её домом, садом, совсем не радовала его. - Не обязательно. Но было бы неплохо. Пожилая Дама уже год живёт в Вишнёвом доме и хотела бы перезаключить договор на более длительный срок. Просто из уважения к возрасту и тем деньгам, которые она тебе платит. Но если ты опасаешься... - Нет, что ты... - он должен доказать, прежде всего себе - что всё прошло. - Вот и отлично. Нам же не обязательно сообщать всему свету куда и когда ты направляешься. - ??? - Пожилая дама не выходит и будет только рада неожиданному визиту - развлечению. -
Наконец, она осталась одна. Со своей любовью, своей болью. Нет, не одна. Дымок - тяжёлым мохнатым телом, горячим дыханием не давал ей окончательно утонуть в вязкой серости отчаяния. - Всё хорошо, хорошо, - успокаивала она своего преданного друга. - Всё хорошо. Я сама. - Она спустила Дымка с колен. Но Зверь не ушёл далеко - надёжной стражей растянулся Дымок у входной двери. Так и провели они эту бессонную ночь - Зверь, готовый в любой момент вступить в бой за её покой, и она - не переставая раскачиваться в кресле-качалке, баюкая, как маленького испуганного ребёнка, свою душу, своё мечущееся сердце. Может быть, она ждала - вот это его шаги на крылечке, вот поднимается Дымок, давая ему войти... Нет... Впрочем... Она не была уверена... Ах, если бы не этот браслет! Если бы он полюбил её просто так... А не потому, что у него был этот браслет! Тогда... О тогда! Она бы ни секунды не раздумывая побежала бы, вернула бы его!!! А так... Теперь, когда у него нет этого браслета - кто знает - любит ли он её...
Утром, не очень рано - так, чтобы дать ей возможность выспаться, отдохнуть, пришёл Феодор. Странно, не смотря на бессонную ночь, ей совсем не хотелось спать. Это напряжение, перевозбуждение скажутся потом - понимала она, а пока встретила Феодора спокойно и приветливо. - Ты хорошо выглядишь. Я рад. И не надеялся, что застану тебя такой. - А что ты предполагал - я в истерике? - Нет, что ты, - смутился, поняв, что допустил бестактность Феодор, - просто вчера ты так расстроилась. - Так то - вчера. - Вот и хорошо. Значит, я могу тебе что-то рассказать, - Феодору совсем не хотелось пересказывать то, что ему рассказал этот странный сосед. Хотя были они едва знакомы, испытывал он к этому мужчине достаточно двойственные чувства. - Не знаю, должен ли, нужно ли тебе это, но я вчера пообещал. - И Феодор, стараясь не вдаваться в ненужные подробности и без излишних, на его взгляд, эмоций повторил объяснения о том, как браслет оказался у соседа. - Он клялся, что не хотел оскорбить тебя, что не воровал браслет. Просил передать извинения и сожаления. - Её ответ озадачил Феодора, - Я так и предполагала. Конечно, я знаю, он не хотел обидеть меня. Это получилось случайно. - Вот - вот, случайно, - вздохнул с облегчением Феодор. Его совесть была чиста, он выполнил обещание. И ничего, ничего, чего он так боялся в глубине души - он и сам толком не хотел знать чего, не произошло. - Я рад, что ты уже не сердишься. Он, правда, неплохой мужик. И очень переживал, раскаялся. - Хорошо. Хватит об этом. Сказала же я, что всё нормально. - Не понял - а теперь-то ты почему сердишься? Ведь сама сказала, что всё хорошо. - Ты прав, извини, Феодор. Мы вчера так и не поговорили. Как твои дела? Как экспедиция? - О! Знаешь... - Дальше можно было и не слушать, лишь изредка кивая головой, да вставляя междометия. Феодор оседлал своего любимого конька. ... Вот так, примерно. А ты - то как? Как было в ***? - Феодор, наконец, вспомнил, что и она уезжала. - Да так, очень неплохо, интересно. - Она была рада, что может отвлечься от уводящих её так далеко, так безнадёжно мыслей...
Да, конечно, её работа. И на лекциях, который она читала в университете (у курса было длинное и сложное название), вместе со студентами она пыталась разобраться, как, что из дошедших до нас атрибутов культуры - архитектура, графика, музыка, позволяют понять прошлое; почему знание того "из какой кружки пил эль дедушка" или "сидя на каком стуле, вышивала на пяльцах бабушка" так важны для нас, помогают почувствовать себя не одинокими путниками на этой Земле, в этой жизни. На этих лекциях, которые она читала раз в неделю, аудитория никогда не пустовала. Приходили и с удовольствием включались в общее обсуждение студенты не только с гуманитарного факультета. И обязательства перед владельцами ***... Работы там был - непочатый край. Но, главное - главное, что не позволило ей опустить руки, отчаяться - Дымок и Сирени, те, кто по-настоящему не мог обойтись без неё, нуждался в её заботе, каждодневном внимании. Ради них она поднималась спозаранку, не позволяла себе распускаться и хныкать. Для них, ради них, из уважения к памяти, создавших это сиреневое чудо родителей, из любви к Дымку должна была она быть сильной и спокойной.
Однажды ... Когда же это случилось... Прошёл год с того вечера... Она не раз ловила себя на том, что разделила свою жизнь на "до" и "после" того вечера, но старалась не предавать этому значения, не копаться, принимать это, как данность... Феодор сделал ей предложение. Она давно уже ждала и боялась этого момента. Ждала, потому что... Потому, что чувствовала необъяснимым женским чутьём, что к этому идёт. А боялась - потому, что должна будет что-то решать, потому что в любом случае нарушится то прекрасное равновесие, тот простой и спокойный порядок вещей, который давал ей силы, возможность существовать. - Это так неожиданно, - только и смогла, смутившись и вспыхнув огненным румянцем, ответить она. Как бы она и не ждала этого, всё равно это было неожиданно, она не соврала. - Я, я не знаю... Ты... Для меня... Я подумаю... - Хорошо, хорошо, - Отлегло от сердца и у Феодора. Он тоже очень волновался, ему тоже непросто дался этот шаг. - Конечно. Подумай. Одно дело - так... Другое... - Что другое, он объяснял уже за дверью с грохотом спускаясь со ступеней крылечка. Что же делать? На что решиться? Её привычная обстановка, дом, уклад жизни - всё это изменится. Она зачем то посмотрела на себя в зеркало. Какое это, в общем-то, имеет значение - сколько ей лет, как она выглядит. А, может быть, имеет?! Лёгко и нежно пульсирующие на руке браслеты не помогали - никак не реагировали на её волнения, переживания, раздумья. С того вечера, с той ночи она одела и второй - мужской браслет, и не снимала их - хотела быть совершенно уверенной, что не повторится... Лучше об этом не думать - душу захлёстывает, обволакивает горячая волна, сердце... Даже сейчас, спустя год, учащённо забились, как будто заискрились оба браслета. Нежная, тонкая, хрупкая радуга соединила их. Нет, лучше не вспоминать, что тогда было с ней, с её браслетом. Но всё- таки ... С кем бы поговорить, посоветоваться?! Дымок! Сегодня он нарушил свой обычный распорядок - целый вечер просидел с ними дома, ни на миг не спуская глаз ни с Феодора, ни с неё. Вот и сейчас его внимательный, всё понимающий взгляд полон сочувствия и любви. Но разве с ним поговоришь... Вот если бы бабушка... Она достала заветный мешочек, чайничек, чашечку. Твёрдое, крепкое тело чайного гнёздышка, вопреки опасениям предыдущего опыта, хрупко поддалось под её пальцами. Теперь - вода. Не крутой кипяток, а так, как учила бабушка - слить первую воду, снова залить ... и - пожалуйста - чай готов. Маленькие, осторожные глоточки - о чём это я хотела подумать? - О глупостях! - Бабушка! - Говорила же я тебе, вспомнишь, когда я понадоблюсь! - Мне так стыдно! - Почему? Это нормально. Люди вспоминают тех, кто им нужен. - Бабушка! Но я тебя всегда помню! - Да верю я тебе, глупышка! И рада, что чай мой тебе нравится, пригодился. - Да, бабушка, спасибо. - Вот только повзрослеть бы тебе. Не играть в детские обидки. Кто, что первым сказал и почему. - Но, бабушка... - Ах, право, пора бы уже выучиться и себя понимать и сердечку своему доверять больше. И куда ты всё торопишься... - Но, бабушка... - Чашечка была пуста... Неужели она и в самом деле слышала голос бабушки ... Или это только показалось... Глаза Дымка светились радостью. С умильной улыбкой он весело колотил по полу тяжёлым хвостом.
Колючий песок обдирал лицо. От внезапно пахнувшего жара перехватило дыхание. Тео испугался. И... проснулся. В темноте, на устрашающей для посторонних, но такой родной для него, морде фосфорицировали почти вертикально поставленные огромные глаза. Да тяжёлое дыхание. Ура! Дым!!! Тео протянул руку, ухватил густую шерсть. - Не подвёл! Спасибо! - Тео быстро вскочил с кровати, оделся, на миг задержался. - Да, мы всё делаем правильно! - Ответил и себе и на безмолвный вопрос Дыма. Две тени скользнули в сад. В предрассветной влажной прохладе безветрия всполошились, замахали тяжёлыми ветками кусты сирени. Им не нравилось то, что происходило. Они хотели во что бы то ни стало задержать беглецов! Но куда там! Отодвигая, поднимая мешающие ветви, эти двое - огромный мохнатый зверь и человеческий детёныш - уже не мальчик, но ещё не подросток - одно слово, пацан, продолжали свой путь. Бессильные остановить их, сирени замерли. Повисла странно неподвижная гнетущая тишина.
В это мгновение в доме проснулся мужчина. Первая мысль - и не мысль даже, инстинктивный порыв, такой же естественно-необходимый, как дышать - Где она? Что с ней? - Сколько счастливых лет он просыпается с этим чувством... Из предрассвета ему улыбалось любимое лицо. - Случилось что-то, сердце моё? - Он нашёл протянутую к нему руку. - Вдруг. Было так тихо. Ты помнишь, как он спросил, почему ты называешь меня "сердцем"? - И я ответил, что у человека одно сердце, без которого ему не жить. И ты у меня одна. - Я тоже не смогу без тебя жить. - Он прижался губами к её ладони, перецеловал один за другим огрубевшие пальцы. И ему передалась её тревога, какое-то ещё не осознанное беспокойство. - К чему эти мысли, жизнь моя. Всё же так хорошо. Поспи ещё немного.-
Тео и Дым тоже почувствовали какую-то странность, необычность. Остановились. Они уже были почти у низкой зелёной ограды отделяющей Сирени от сада Вишен. - Всё спокойно. - Тео больше полагался на Дыма. Он признавал первенство друга там, где оно было очевидно. Вишнёвые деревья ничем не помешали беглецам - их ветви были намного выше. А, может быть, у них и не было того обострённого восприятия, присущего Сирени... Как бы то ни было, они пересекли Сад вишен и очутились у широкого низкого окна. Тео не успел, как было условлено, свистнуть, как небольшая рука отодвинула тяжёлую занавеску и из полу-отворённого окна сверкнуло лицо - огромные взволнованные глаза. Их ждали. Тео помог девочке, а это была одетая в мальчишескую одежду девочка, выбраться из окна и усесться на спину Дыму. Зверь успел лизнуть утонувшую в его шерсти ручку. Дотронуться своим шершавым, как тёрка, языком до её личика он не мог себе позволить. Она же поцеловала его во влажный, холодный нос. Только ей, да в редких случаях Тео, была позволена этакая вольность. Недовольно скосившись - даже заворчать зверь не мог - приходилось соблюдать осторожность, Дым в несколько длинных шагов - толчков достиг невысокой калитки и в прыжке перенёс через неё своё могучее тело. Разбежавшийся вслед за ним, Тео тоже с лёгкостью преодолел это препятствие. Что ж, они были на свободе. Во всём чувствовалось приближение утра. У них ещё было время, была возможность одуматься, вернуться. - Вперёд! - Тео чувствовал себя командиром их маленького отряда. Всё было решено, не раз обговорено. Они должны! Они сделают это! По пустынным улицам просыпающегося города троица добралась до автобусной станции. Немногочисленные пассажиры, ожидавшие тот же рейс, на который спешили и они, если и были удивлены видом вновь прибывших, то в предутренней, пробирающей до костей сырости, не выспавшиеся, в стремлении сохранить тепло и покой, как полусонные насекомые, сбившись в небольшую тихо жужжащую кучку, они не давали себе труда даже задуматься - А что же здесь не так? Только водитель (он появился достаточно скоро) соизволил обратить внимание на детей, стоящих последними в тихо и уныло переругивающейся очереди пассажиров. Да и то, только потому, что животных было запрещено перевозить в общественном транспорте. Добро бы какую-нибудь кошечку в клетке, но такого зверюгу! Нет! Ребятишкам придётся выбирать - или едут одни, без этого чудовища, или все остаются. - Ну, побыстрее! - Водитель не совсем понимал, что там, у подножья лесенки происходит. У него и не было времени особенно вдаваться в подробности - надо было и мотор прогреть... Да и вообще, ему тоже чертовски хотелось спать. - Ну, что? Кто-то едет? Мы отправляемся. - Да! - Мальчик помог второму парнишке, поменьше, подняться в автобус - почти втащил его в салон. - Ба! Девчонка! - отметил намётанным взглядом водитель. - Какое ему дело. - Но всё - таки, спросил - Вы куда? Где родители? - Мы к бабушке. Родители знают. - Ладно. Раз заплатили за билеты. - Ишь, какой шустрый пацан. Водитель закрыл двери. Автобус тронулся. Одновременно с ним побежал и зверь. Почти вывернувшись в автобусном кресле, девочка пыталась рассмотреть, удержать взглядом бегущего за автобусом Дыма. Но вот, наконец, он отстал и скрылся из вида. - Ну, не плачь, - Тео погладил девочку по голове. Он знал, что она плачет. - Тео, может быть, нам не стоило это делать? - Девочка сжала его руку. - Я как подумаю о бабушке... И Лю будет плакать. - Они найдут наши письма. Мы всё хорошо объяснили. Они поймут. Ты думаешь, я не думаю о своих родителях?! -
Но она не могла уснуть. Такая же, или похожая тишина была и в тот день.
Это произошло на следующий день после тяжёлого, оставившего ощущение напряжённости и неловкости разговора с Феодором. Как неприятно, неуютно она себя чувствовала, пытаясь и так и этак представить свой будущий разговор с ним, то, что она собиралась, была обязана сказать ему. И, занятая своими невесёлыми размышлениями, совершенно забыла, что собирались они с Пожилой Дамой - её новой соседкой, варить вишнёвое варенье. Но компаньонка соседки зашла за ней и не желала слушать никаких извинений, никаких отказов. - Леди расстроиться. Вы же обещали. Ей так будет приятно. Вы не можете разочаровать её. - Конечно, было бы невежливо нарушить данное ранее обещание, и с тяжёлым сердцем, в сопровождении увязавшегося с ними Дымка, она пошла к Пожилой даме. Они перелезли через низкую приступку в зелёной изгороди и очутились в царстве Вишен. Пожилая Дама искренне, как всегда, обрадовалась ей - Здравствуйте, деточка! Вы сегодня немного бледненькая. Но ничего - огонь Вас подрумянит! - Под высокой треногой с венчающим её огромным медным тазом уже плясал костерок. - Предупреждала Вас, что будет всё, как во времена моей бабушки. Вы просто обязаны, деточка, хоть раз в жизни попробовать сварить настоящее вишнёвое варенье! Прикоснуться к тому прошлому, о котором так красиво рассуждаете на своих лекциях. - Нельзя было не подивиться цепкой памяти Пожилой дамы - только однажды она, уступая настойчивым просьбам, рассказала ей о теме своих семинаров, - и, пожалуйста - небольшая доза иронии. Но и не поддаться обаянию весёлой непосредственности соседки тоже невозможно - Я с удовольствием. Только скажите, что и как делать. - Конечно, деточка. Сейчас начнём. - Наблюдая, как вскипает пузырями и плавно опадает пурпурно - кровавая, вобравшая в себя ароматы весны, любви и ненависти масса, под длинный и подробный рассказ Пожилой Дамы о священнодействии - варке варенья в дни её молодости, она невольно вспомнила, как они познакомились.
Как-то поутру всё обо всех знающий почтальон доложил ей: "Сосед-то Ваш уехал. И, видно, навсегда. Говорят, Вишнёвый дом будут не то продавать, не то сдавать". - Холодом отчаяния, казалось, выело все внутренности. Она чувствовала только... Нет, она ничего не чувствовала. Она только думала. Лихорадочно думала о том, что это хорошо, что он уехал. Что теперь она может спокойно, свободно выходить из дома, не гадая, не фантазируя - а вдруг она его встретит; что теперь единственными мужскими шагами на её крылечке могут быть только шаги Феодора, и не надо будет вслушиваться, быстро натягивать на лицо маску безразличия... Всё! Она может жить спокойно!! Как же тяжело было заставить себя с напускным равнодушием посмотреть на почтальона, небрежно кивнуть головой - мол, что ж, каждый поступает так, как считает нужным. - А, так Вы не знали. А я-то думал, что вы дружите. Он хорошо смотрел за Вашим зверем, пока Вы и мистер Феодор были в отъезде. - Нет. Он не делился со мной своими планами. - Ну да, ну да. Каждый живёт, как хочет.
Она надеялась, что это последний раз - что она больше никогда не услышит его имя, что ей не придётся вновь выдерживать эту пытку - разговаривать о нём, обсуждать его поступки. С Феодором по обоюдному молчаливому согласию они не затрагивали тему соседа. Но нет. Вскоре её нанесла визит её новая соседка - Пожилая дама. Пришла она в сопровождении компаньонки, тяжело опираясь на богато инкрустированную палку. Пожилая дама была в восторге и от своего нового дома и от Вишнёвого сада. Ей не терпелось познакомиться с молодой соседкой - "деточкой", как при первом же знакомстве назвала она её, порасспросить о своём хозяине. Она Сняла Вишнёвый дом через посредника. С хозяином ей так и не удалось познакомиться. - Но, судя по всему ( и дом, и оставленные вещи произвели определенное впечатление), это очень приятный, образованный, культурный мужчина. Что думает о нём "деточка"? Они наверняка были хорошо знакомы? - Она, не кривя душой, ответила, что ни разу не была в его доме. И поэтому, увы, не может разделить восторгов своей новой знакомой. - Тогда Вы обязательно должны навестить меня. Мы прекрасно проведём время. Конечно, такая старая развалина, как я, не может заинтересовать такую молодую женщину, как Вы, - перешла в наступление Пожилая дама, выслушав её уклончивую благодарность. Но тут же лукаво улыбнулась - знаю, знаю, что "запрещённый приём". Уверяю Вас - я не из тех, кто ими пользуется. - Они ещё немного поболтали. Так - ни о чём, и, прощаясь, протянув ей удивительно для её возраста твёрдую, энергичную руку, - У Вас очаровательный дом, деточка. И эти сирени в садике. Всё так подходит Вам. Мой хозяин явно продешевил. Вместе с домом и садом я получила изумительную соседку, - подытожила Пожилая дама. Конечно, она не могла оттолкнуть так явно потянувшегося к ней и, судя по всему, одинокого пожилого человека. Но, навестить её в его доме, переступить этот порог! Нет! Под любым предлогом она избегала этих визитов. И, в конце концов, поняв, что её молодая приятельница предпочитает прогулки на свежем воздухе, Пожилая дама с этим смирилась. Но зато она хорошо познакомилась и даже по-своему подружилась с Дымком, который поначалу не мог скрыть своего недоумения (в его ограниченном опыте общения с людьми такой тип пока ему не встречался), со свойственным ему величавым безразличием принимал все знаки её внимания. От Феодора Пожилая дама была просто без ума. - "Какой приятный молодой человек", "этот приятный молодой человек" - не требовалось уточнять имя - сразу понятно - она говорит о Феодоре. Пожилая дама по-своему ждала, предвкушала "счастливую развязку". Но воспитание не позволяло ей "вторгаться" и только лукавая улыбка или блеснувший искоркой взгляд в разговоре о Феодоре выдавали и чувства и надежды Пожилой дамы. Она по привычке, по велению души отвечать добром на добро, начала помогать в саду. Прекрасные, но запущенные вишнёвые деревья нуждались в заботе и внимании. С того времени на смену уже привычному "деточка" пришло - "зелёная рука".
- Вот она - моя любимая зелёная рука, моя молодая приятельница, -Пожилая дама подводила к ней очень высокого мужчину. Как это я не заметила, что Пожилая дама уходила? - Рад с Вами познакомиться. Мадам так Вас хвалит, - милая добрая улыбка преобразила некрасивое лицо. - Мне тоже приятно, - она протянула руку... В это время послышался шум. Это, скорее всего, Дымок. Что там случилось? - Из-за деревьев, в сопровождении неспособного скрыть свою радость Дымка, вышел он. - Познакомьтесь, - она... Ей уже и не надо было смотреть в его сторону, она видела его в своём сердце, - машинально протянула руку... Их ладони встретились. Одетый на предплечье мужской браслет - с того вечера, с той ночи она всегда носила, не снимала их - два браслета, странно соскользнул и, протекая над её браслетом - казалось, время замедлило свой бег, коснувшись его с нежным звоном, раскрылся в блестящую ленту и сомкнулся, обняв его запьястье. В возникшей тишине, в безвременьи встретились их глаза. И тут грянул ливень. Маленькая тучка - безобидное облачко пролилось тёплым радостным дождём. - В дом, в дом! Скорее в дом! - Забеспокоилась компаньонка. И они побежали. Не разжимая рук. С возбуждённо восторженно прыгающим вокруг них Дымком. Они бежали к дому. К их дому.
Он так хорошо знает этот её сосредоточенный, обращённый во внутрь, в прошлое взгляд. - Конечно, - он прижал её к себе крепко-крепко. Он знает, о чём она думает. Для него тот день.. Тот день...
Машина Фила подъехала к Вишнёвому дому. Ещё немного - чуть- чуть дальше, там, где кончается потрескавшийся асфальт окраинной улочки и она криво поворачивает, начинается смешной почти развалившийся заборчик и... её калитка. Но они не поедут дальше, он никогда больше не подойдёт к той лёгкой калитке. Он помнит, как тогда она закрылась за ним - как крышка гроба, похоронив и мечты и надежды. Воспоминание вновь, как тогда, сковало его холодом. - Идём, - Да, Фил, - Он чуть замешкался на пороге. Интересно, во что новая хозяйка - Пожилая Дама превратила его дом. Как и предполагал Фил, Пожилая дама никуда не выходила. Надо было только дождаться, пока компаньонка позовёт её из сада. И у него было время осмотреться, немного прийти в себя. Ему понравилось то, что он увидел. Съёмщица отнеслась аккуратно, уважительно к его дому и оставленной в спешке мебели. Кое - что, конечно, переставлено, добавлены ковры и картины, вазы и другие безделушки - что ж, человек имеет право украсить жилище по своему вкусу. А вот и сама Пожилая дама. Конечно, и здесь Фил не ошибся - она очень обрадовалась их появлению. - Так вот Вы какой, - достаточно энергично пожала ему руку, - хозяин Вишнёвого дома. Должна поблагодарить Вас - прекрасный дом, изумительный сад. Истинное наслаждение здесь жить! - Благодарю Вас. Мне очень приятны Ваши похвалы. - Ему понравилась эта немолодая женщина. Импонировало всё - и как она содержит его дом, и манера говорить, и тембр голоса. Пожилая дама между тем продолжала - Моя молодая приятельница - у неё зелёная рука, очень помогает мне с садом. В этом году необыкновенный урожай на вишню. И вот - мы варим варенье! - Ах, вот что! - Сейчас он понял, что это за запах слабым отголоском доносится из сада - запах детства и радости, запах вишнёвого варенья. - Моя бабушка всегда варила вишнёвое варенье. Оно моё самое любимое! - Да, - Фил мечтательно прикрыл глаза, на лице отразилась вся гамма блаженства, - как вспомню пенки! Ох! - Так что же мы стоим? - Пожилая дама взяла Фила под руку, - Пойдёмте. Я вас угощу. - Они спустились в сад. Сладкий, не приторный, а переносящий в мечту, в сказку запах окутывал деревья, звал, дразнил. Невозможно было удержаться и не пойти за ним туда, где, как рисовало воображение, горел огонь, пузырилось и пенилось оно - король всех варений - вишнёвое! Впереди, опираясь на руку Фила, шла Пожилая дама. Он - за ними, стараясь ни о чём не вспоминать, сосредоточиться только на сегодняшнем дне, на варенье, на... Около триноги с огромным медным тазом спиной к ним стояла женщина. Она обернулась на голос Пожилой дамы - Познакомьтесь, это моя молодая приятельница. - Женщина протянула руку Филу ... Он немного замешкался, да и плотно стоящие деревца и бьющее в глаза солнце мешали чётко всё рассмотреть... И в это мгновение чуть не упал от мягкого удара прыгнувшего ему на грудь Зверя. - Дымище! - Шершавый язык радостно прошёлся по его лицу, - Ты-то как здесь? - И тут он услышал голос - ... мне тоже приятно, - она, скорее всего, отвечала на комплимент Фила. - Питер, где Вы? Вам тоже необходимо познакомиться. - Она не могла не подать ему руки, ведь подала же Филу. Конечно, она никогда не видела его лучшего друга. Да и знакомство застало её врасплох. Он хотел что-то сказать - приличия требовали ... С её руки, с худенького предплечья скользнул - объяснить, как и почему это произошло, никто так и не смог, браслет и проскользив над одетым на её запьястье меньшим браслетом - она носит оба браслета - успел отметить он, - соприкоснувшись на мгновение они издали мелодичный звук и развернувшись в сверкающую полосу сомкнулся на его руке. Вроде бы ничего не произошло. Но на мгновение, на одно неуловимое мгновение! Наступила полная тишина. Маленькое облачко, до этого мирно дремавшее на безмятежном небе, вдруг потемнело и ни с того - ни с сего разразилось проливным дождём. Где-то в отдалении прогремел гром. - В дом, в дом! Скорее! - Позвала Пожилая дама. Фил и компаньонка, подхватив с двух сторон, помогли ей пойти как можно быстрее. А они - они тоже побежали! Мокрые, счастливые, потрясённые, они бежали в совсем другую сторону. К совсем другому, к своему дому!
Как хорошо - покойно, тепло в его объятьях! Всегда, всегда с того дня, с того дождя, когда в первый раз обнялись они, промокшие и счастливые, растворившиеся в своей любви, в своём непередаваемом, невыразимом счастье, чувствовала она, чувствовали они друг друга неотъемлемой частью один другого. В такие же мгновения эта связь, это слияние были абсолютны. И её тревога и беспокойство не могли не передаться ему. Что-то случилось. Но что?.. Они не хотели об этом думать, никто из них не произнёс имя. Но они очутились у этой двери. Она сжала его руку. Он тоже почему-то боялся открыть эту дверь. За ней, они чувствовали, притаилась тишина. Он заслонил её своим телом - это меньшее, что он мог для неё сделать, и открыл дверь. Им навстречу метнулся звенящей тишиной зверь пустоты - впился в их глаза, уши, души. Их мальчик пропал! На аккуратно прибранной подростковой кровати - парусом надежды - белый самодельный конверт!...
- Они прочитают наши письма и всё поймут. - Кого больше успокаивал Тео - себя или, прижавшуюся к нему, доверившуюся ему девочку? - А как же Дым? Как мы без него?! - Не бойся, он нас догонит. - ??? - Ну да, мы выйдем на своей остановке и подождём его. Ты же знаешь, как он здорово разбирается в следах. - Да, - девочка тихонько улыбнулась, вспомнив их игры. И вообще, сколько она себя помнила, всегда был Дым. Он - как бабушка, как Лю, как Тео - всегда был в её жизни. - Конечно, он найдёт нас, - подбадривал и себя Тео. Как мальчик и не старался выглядеть уверенным и смелым, но и он не представлял свою жизнь без Дыма. Тео, конечно, сам не может помнить, как это было с самого начала, но родители столько рассказывали, что уже кажется, что он и сам всё помнит. Самый раз рассказать сейчас. Она тоже не устаёт слушать эти истории ... - Расскажи, как мы были маленькими, - Удивительно, как она догадывается, о чём он думает? - Ну, если ты так хочешь, - он счёл должным немного подразнить её, - Может быть, лучше попытаешься поспать? Ты ведь не выспалась. - Да, я не спала. Боялась, что вы придёте, а я не услышу. Но, всё равно, расскажи. - Ладно. Значит, так... Когда я появился на свет, Дымок (Имя "Дым" зверю "дал" Тео, когда, наконец, научился говорить. А заговорил он поздно. - Конечно, возмущался папа-Питер, - зачем парню говорить? Они со зверем и так понимают друг друга. Вырастим ещё одного Маугли! -) решил, что я его ребёнок. И никого кроме мамы - чтобы она покормила меня - не хотел подпускать ко мне, к моей кроватке. Папе Питеру пришлось серьёзно договариваться с Дымом. Они чуть даже не подрались. Хорошо, мама их разняла... Тео с удовольствием пересказывал ставшие фамильным эпосом истории. - Эй, да ты не слушаешь?! - Извини, я всё думаю, как там бабушка, Лю...
Не утирая градом катившиеся мелкие слезинки, Лю выбежала из дома. Когда она утром пришла разбудить девочку, помочь ей, и не застала никого в светлой, наполненной свежестью счастливого детства комнате - только ветерок заигрывал с лёгкой занавеской на полуоткрытом окне, ей показалось, что земля уходит у неё из-под ног. Но она, сказывалась многолетняя самодисциплина, взяла себя в руки и, схватив стоящий на видном месте - прислоненный к огромной красной вазе с изображением цапли, конверт, мгновенно приняв решение, пошла к Пожилой даме. Это невозможно было скрыть. Они вместе прочли наивное, полное любви, надежды послание. И вот, она - Лю - все давно позабыли настоящее имя компаньонки - "Лю" так пролепетала её ненаглядная девочка, одно из своих первых слов, бежит в Хижину сиреней. Оттуда должна прийти помощь. Лю не успела углубиться в сад, как увидела быстро идущих, почти бегущих ей навстречу Надежду и Питера. Не требовались слова - и так всё ясно. - Как она? - Вместо приветствия спросила Надежда. - Держится. Не знаю, как. Хорошо, что вы здесь. Боюсь оставлять её надолго одну. - Они вошли в дом. - Пожилая дама - нет, сейчас стало понятно, какая она на самом деле старая - престарая, совсем дряхлая старуха, попыталась подняться им навстречу. - Сидите, сидите, - Питер поцеловал ей руку, - Вижу, Вы тоже получили письмо, - Он кивнул на лежащий у неё на коленях лист, исписанный крупным детским почерком. - Вы разрешите, я сравню? - Да, конечно. Это я виновата! - Вы? Но почему же?! - Искренне удивилась Надежда. В это время послышался шум подъехавшей машины. - Это Фил. Я его позвал. Если не возражаете. Я не могу оставить Надежду. Это с вами она такая спокойная. - Пожилая дама успела только утвердительно кивнуть - Фил - старинный друг, уже входил в гостиную вслед за мелко семенящей Лю. - Доброе утро, - Он запнулся в приветствии, - Что у вас случилось? - Женщины смотрели на Питера. Всё правильно - он - мужчина. Питер собрал всё своё мужество - эти слова надобно произнести - Пропали дети.- Фил не понял - Что значит пропали?! Кто пропал?! - Тео и Найдёнка, - Вот - прочти. - Так. В полицию вы сообщили? - О чём? Что они отправились искать Пропавшую Страну?! - Н-да.. Но всё-таки... Кто-то должен был их видеть.. - Лю принесла поднос с чаем, подала Пожилой даме лекарства. - Это я виновата - не переставая, не обращая внимания на происходящее вокруг неё, повторяла та. - Ну что Вы, дорогая, - Безуспешно пыталась успокоить её Надежда, - Причём здесь Вы. - Да, Мадам, почему Вы так думаете? - спросил, как видно единственный, сохранивший способность спокойно размышлять и анализировать ситуацию, Фил. - Это я, я вбила ей в голову "Пропавшую Страну". Сколько раз я рассказывала ей, бедняжке, что там её вылечат!! Они так любили об этом слушать!!! Надежда, Питер, Лю понимающе переглянулись. - Ничего не понял! О чём Вы говорите? - Гм.. - Питеру придётся объяснить и это. - Ты же знаешь, что Найдёнка - приёмыш. Вернее - подкидыш. Лю как-то нашла свёрток с девочкой на пороге этого дома. - Ну, да. Поэтому вы и назвали её "Найдёнкой" - Фил, на правах близкого друга семьи, знал все небольшие секреты и сейчас недоумевал - что такого ещё собирается рассказать Питер. - Это Лю, это она сказала мне - Смотрите, леди - вот какая у нас найдёнка! - Улыбка воспоминания, отзвук былой радости оживила на миг лицо старухи. - ??? - Фил видел, что все, объединённые единой тревогой, собравшиеся в этой уютной гостиной, очень расстроены, и старался не проявлять излишнего нетерпения, не торопил Питера. - Так вот, - голос Питера чуть дрогнул, - девочка оказалась калекой. У неё не было ступней. - Объяснил он Филу то, что знали, что было общей тайной, объединившей этих людей. - Всё было нормально. Только ступни - их не было. Что-то вроде копытец. Такие кожистые наросты. - Сказав главное, Питер мог сейчас объяснить и остальные подробности. - Где только мы с ней не были, у каких только специалистов...- Есть же современные средства диагностики. В наше-то время... - Фил пытался не выдать своего изумления. Он был уверен, что у друга нет от него тайн. А тот скрывал от него ...такое...- Это был не мой секрет, не моя боль, - Питер понял состояние друга. Он объяснял, не оправдывался. - Я понимаю, дружище, - Филу, у которого было трое своих горячо любимых детей, не требовалось много времени, чтобы понять всю трагедию, всю боль, всю тяжесть ситуации. - Какие только процедуры ей не делали. Если бы не Питер... У меня никогда бы не хватило средств и сил на все эти рентгены и всё прочее по всему миру, - Пожилая дама немного пришла в себя. Выпитые лекарства придали ей спокойствия, вернули силы. - Оставим эту тему, - запротестовал Питер, - Вы же знаете, как мы все любим Найдёнку. Так вот - окончательный диагноз был таков - у девочки есть все необходимые косточки. Что там ещё - я в этом не очень разбираюсь. Т.е. есть ступни - только очень маленькие - малюсенькие, не развитые. Никто не знает почему они не выросли и уж, конечно, не знает как и что сделать, что бы они выросли. Как-то кто-то предложил сделать операцию - разрезать эти кожистые мешочки, в которые упрятаны миниатюрные ступни. Но - никакой гарантии... И мы не решились причинить девочке бесполезную боль.. - Теперь я понял, почему Найдёнка не ходила в школу. И, вообще, почему вы так над ней тряслись. Никуда не пускали, держали дома. Никаких прогулок, ничего такого.. - Д а, мы старались, как могли, щадить её. Ведь она, бедняжка моя, совсем не могла ходить. - Не преувеличивайте, пожалуйста, - вступилась Надежда, Найдёнка может передвигаться. Только очень плохо, медленно. Ей трудно удерживать равновесие. "Копытца" уж очень малы. А так - обычная девочка. - Да, - спохватилась Пожилая дама, - совершенно обычная, и из дома она выходила, как же. Но вечером, или рано утром. Дым её катал по всему городу. И на машине - Питер, Надюша её всегда брали с собой, куда бы не отправлялись с Тео. - Конечно, очень хорошая, умненькая девочка. Я, хоть мало её видел, но обратил внимание, что все вы её любите. И Дым... - О! Дымок! Найдёнка появилась, когда Тео было годика два- три, верно Надюша?! - это было так трогательно! Бедный Дымок! Он решил, что и Найдёнка - это его дитя и буквально разрывался между детишками!! - Лучшей няньки и придумать было трудно! - Не удержалась и Лю. Я думаю, что и благодаря Дыму Найдёнка не чувствовала себя такой несчастной, необычной, обделённой. - Всё это так, Надюша, - На глазах Пожилой дамы блестели слёзы, - Но... бывали моменты, и чем старше она становилась, тем чаще, когда ей становилось очень грустно, обидно... Вот тогда я и придумала эту Пропавшую Страну! Господи! Если бы знать, куда нас заведут наши лучшие побуждения! - Выпейте, пожалуйста, - Лю подала Пожилой даме стакан с какой-то жидкостью, - Вам необходимо успокоиться. - Не корите себя понапрасну. Ничего плохого Вы детям не рассказывали, я уверена. - Конечно, ничего предосудительного в этой сказке о Пропавшей Стране не было. Но всё - таки, что Вы им рассказывали? - Питер уже более - не менее пришёл в себя. - Ну, о том, что где-то есть
"Пропавшая Страна", в которой живут особенные люди. И там, конечно, знают, как вылечить Найдёнку. Я хотела только вселить в неё надежду, что не всё потеряно, что когда-нибудь она будет- сможет стать такой, как все. - И ей очень хотелось поверить. И они поверили, - Подытожил Питер. - Да! Тут и Тео с его добрым сердечком! - хорошо! Я понял, что дети поверили в сказку. Вот мои - верили и в Санта Клауса, и ещё бог знает в кого. Но Найдёнка и Тео отправились именно в эту Пропавшую Страну. Судя по письмам - они знают, где она. - Фил развёл руками, - Как объяснить это? - Надежда и Питер переглянулись. - Это моя вина. - Одновременно сообразили они. - Конечно! Это я виновата! Моя бабушка! - Нет, я!- Мадам Ча! - это я постоянно восхищался ею! - Я не рассказывала вам о бабушке, - Надежда поспешила, не дала Питеру сказать больше ни слова. - Да, несомненно - моя бабушка! - Скорее всего, - соглашаясь, кивнул головой Питер. - Она жила довольно далеко. И мы, я, когда мы с Питером решили пожениться, послали ей приглашение на свадьбу. Мне, нам так хотелось, чтобы она была в этот момент с нами. Ведь это из-за неё, благодаря ей... - Да, я помню, как Вы, Наденька, сказали, что у Вас нет подружки и я настояла, что буду на свадьбе Вашей подружкой - Пожилая дама оживилась, - Конечно, у меня было больше прав, чем у той же Роуз! Достаточно - Фил был дружкой! Я и не знала, что Вы приглашали, что у Вас есть бабушка. Так она не согласилась?! - Произошло что-то необъяснимое - она не получила моё письмо. Оно вернулось со странным штампом - адрес неизвестен. - И что, вы это так оставили? - Фил не мог поверить, что его друг не проверил этот, мягко говоря, необычный ответ. - Конечно, проверили. Съездили туда. - ???- Этого места больше НЕ было! - Если бы я сама там не была, не видела всё своими глазами, - продолжила рассказ Питера Надежда, - никогда бы в это не поверила. Даже намёка на то, что там, от остановки "по требованию" был спуск - тропинка в горных зарослях, не было!! Ни гор, ничего! Обычная степная дорога продолжалась и продолжалась ... Если не знать, а я там не раз была, - то и не подумаешь, что такое место вообще существовало! Обычная скучная степь. Я сама себе не верила... Но пришлось смириться. Вот и стали называть то место, где жила моя бабушка, "Пропавшей Страной". - И Тео, наверняка слышал это. Ведь мы, дорогая, не раз вспоминали твою бабушку. - Питер готов был признать предположение Надежды. - Я тоже, довольно странно, но был знаком с Мадам Ча. Она очень помогла мне. Я всегда говорил, что если бы не волшебница из Пропавшей Страны, если бы не Мадам Ча, мне бы никогда не быть счастливым, не найти своё сердце. - Питер, вспоминая события не таких уж давних дней, сокрушённо развёл руками. - Конечно! Тео всё это слышал! И не раз! - Да, и Найдёнка знала о Мадам Ча. - Возможно. Вполне. Я ведь никогда не отрицал, что только волшебство помогло мне найти и вернуть своё счастье, свою судьбу. Вот они и соединили два эти рассказа. Решили, что это одна и та же Потерянная Страна! - Понятно! Я поеду на автостанцию, узнаю, когда был автобус в том направлении. Как называлось то место? - Обратился к Надежде Фил. А вы отдохните. Постарайтесь не отчаиваться. Ведь они ушли со зверем? Я правильно понял? Ну вот - такую троицу не заметить не возможно!
Найдюша, - (Имя девочки так похоже на имя его мамы. Сейчас, когда он почувствовал себя по-настоящему старшим, ответственным, Тео как будто в первый раз обратил на это внимание. Но не удивился - так и должно было быть) - не волнуйся ты так. Мы всё хорошо объяснили. Мои родители, наверное, пришли уже к вам и все вместе они радуются, что мы всё так здорово придумали, решили. - Ты думаешь? - Конечно! А как они удивятся, когда мы вернёмся и ты сможешь ходить!! Вот будет здорово! - Ты так уверен. А я... я боюсь. Боюсь, что ничего не получится. - Как это - не получится? - Так и не получится. И останусь я...как... как была. - Найдёнка боялась, стеснялась этого слова "калека". - Вдруг это всё просто так...- Да нет же! Ты увидишь!! Всё получится! - Я хочу верить. Но вдруг все эти рассказы моей бабушки о Пропавшей Земле - просто так, чтобы успокоить меня, чтобы я не отчаивалась... - Да нет же! Вспомни, как мой папа рассказывал о Мадам Ча. Ты думаешь, он просто так - выдумывал?! - Да вроде нет. Папа Питер не станет просто так выдумывать. - Вот видишь. Они, и мама моя подтвердила, рассказывали, что она, как волшебница, помогла им понять, найти друг друга. - Ты думаешь, она и мне поможет? - Почему же нет?! Мы всё ей расскажем. Как договорились. Найдёнка, с чего это ты вдруг засомневалась? - Как-то страшно...
"Остановка по требованию" - объявил водитель. - Кто выходит - поторопитесь. Кроме них в автобусе осталось ещё несколько человек, которые ехали до конечной. Дети спохватились - это их остановка. Тео помог Найдёнке выйти из автобуса. Её, обутые в прелестные сапожки ноги плохо держали девочку, и с последней ступеньки лестницы она, покачнувшись, упала на Тео, увлекая его на каменистую землю. - Ты не ударился? Извини. Вот видишь, какая я , - ещё не успев подняться, чуть не плакала Найдёнка. - Ты что! Прекрати! Со мной всё в порядке! Как ты? Ушиблась? Это я виноват - не удержал тебя. - Тео быстро вскочил на ноги и помогал встать Найдёнке. - Смотри - вот оно - то дерево, о котором говорила мама. - Они подошли, Найдёнка приковыляла, привычно опираясь на руку Тео к старой-престарой сосне. Тео снял со спины небольшой рюкзачок. Хорошо, что не все их вещи остались у Дыма. Хорошо, что они со зверем сообразили, что маленький рюкзачок с фляжкой, наполненной водой и коробкой с галетами, будет у Тео. Ведь в суматохе отправления (и почему они не сообразили, что зверя не пустят в автобус?) большой дорожный мешок с их вещами остался привязанным к спине Дыма. Ну вот. Он грамотно, как сказал бы Феодор, упаковался. Даже галеты, уложенные в жестяную банку, не пострадали при падении. Тео потихонечку взял банку из кладовки Лю. Всё равно она стояла у неё без дела - пустая. И вода - вот она - во фляжке! Что ещё надо бывалым путешественникам! Не зря Тео прочёл столько книг о путешествиях! Хорошо, что он любил слушать рассказы Феодора. Где только он ни побывал, чего только ни видел, ни испытал, "путешествуя" с Феодором! В каких отчаянно смелых экспедициях, длиннющих путешествиях! Тео вздохнул - Да, слушать Феодора было гораздо легче и приятнее, чем путешествовать на самом деле! Но ведь это для Найдёнки! Для того, чтобы она была счастлива. Ему-то всё равно - умеет ли она ходить или бегать. Дети пожевали сухое печенье, попили воды. Стало довольно холодно. Интересно, вроде бы они выехали очень рано утром и в дороге были не так уж и долго, а день вот-вот кончится. Как быстро здесь наступают сумерки. Надо набраться терпения и подождать. Уже скоро их найдёт Дым. Просто он, хоть и умеет бежать очень быстро, ну никак не мог угнаться за автобусом. И всё равно, будь с ними Дым, они никуда бы дальше не пошли, на ночь глядя. Так что и переживать особенно нечего. Всё это дети обсудили тесно прижавшись друг к другу, чтобы совсем не замёрзнуть. Здесь, на открытой местности с наступлением вечера стало довольно холодно. И вообще, они в первый раз наблюдали закат не в городе. Это было потрясающее зрелище! Огромное, красное-прекрасное солнце - оно было такое огромное!!! на всё небо!! на миг остановилось в своём плавном движении - зависнув, этого было достаточно, чтобы на его пурпурно-кровавом фоне чётко обрисовался угольно-чёрный силуэт летящей птицы, и быстро, неумолимо скатилось за горизонт. Только тонкая красная полоса, да время от времени всполохи - отсветы на высоком небе напоминали о недавнем присутствии солнца. - Вот здорово! - Не смог сдержать своего восторга Тео. - Тебе понравилось, Найдёнка? - Да! Прекрасно! А ты обратил внимание на птицу? Она точно такая, как цапля на моей вазе. - ??? - Ну, помнишь, той, что привёз мне в подарок Папа Питер. - Ага, и вправду. Очень похоже... Не грусти, - Тео погладил девочку по гладко зачёсанной головке. Так причёсывала её Лю, хотя мама всегда говорила, что жаль Найдёнкиных кудряшек - они у неё такие кокетливые. Тео не знал, что такое "кокетливые", да он особо и не обращал внимания, как причёсана девочка. Это была Найдёнка - и всё. - Не грусти. Мы скоро вернёмся. - Найдёнка кивнула головой, - И как Тео всегда знает, о чём она думает, - Я постараюсь. С тобой я не боюсь.
Фил вернулся очень быстро. Пожилая дама, Надежда, Питер и Лю лишь успели придирчиво сравнить письма - несомненно, дети писали их вместе. Да, именно так, как и предполагали - Тео и Найдёнка решили, что в Пропавшей Стране - Стране Мадам Ча смогут вылечить Найдёнку - вернут ей ножки. - Господи, - женщины в открытую плакали, не мог скрыть своих чувств и Питер - бедные наши дети! Как же им было плохо, что они решились на это! Хорошо, хоть Зверь с ними. В случае чего, сможет их защитить. Не очень хочется, но, видимо, придётся обратиться в полицию. - Это всё обсуждали они, то и дело утирая слёзы, и каждый из них корил себя, считал главным виновником происшествия, когда вернулся Фил. - Ну вот - никто не видел нашу троицу. А рейс в том направлении сегодня рано утром был! - Все с надеждой, с ожиданием смотрели на Фила. - К сожалению, водитель вернётся только завтра. Это такой длинный странный маршрут - какие-то небольшие, никому не известные посёлки, - раз в неделю. Придётся подождать до завтра. - Фил, - обратилась к нему Пожилая дама - Какая железная воля, в который раз поразился Питер, - во -первых - огромное спасибо за участие. - Тот попытался было возразить, но только поклонился - Мы ведь друзья. - И, поскольку Вы единственный из нас, сохранивший здравый смысл, извините, Питер, но Вы... - Ничего, ничего, - так вот, как Вы, Фил, думаете - стоит нам обратиться в полицию? - Вы задаёте совсем не простой вопрос, Мадам. Полиция попытается выяснить степень Вашего родства с Найдёнкой. Вы в своё время заявляли, что она подкидыш? - Пожилая дама и Лю отрицательно покачали головами. - Вам придётся рассказать, почему возникла история о Пропавшей Стране. Вам придётся раскрыть тайну Найдёнки. Если вы до сих пор не обратились в полицию, я не могу вам это советовать. Вернее, поступайте так, как вам подсказывает сердце. - А вы? Что решили делать вы? - Обратился Фил к Надежде и Питеру. - Мы связаны с решением Мадам. Хотя полиция и могла бы помочь, мы поступим так, как сочтёт нужным Мадам, - высказал Питер их совместное с Надеждой мнение. Она в это время крепко, изо всех сил сжимала руку мужа - то ли искренне поддерживая, соглашаясь с ним, то ли - соглашаясь вопреки своим чувствам - её мальчику ведь не грозили никакие разоблачения. - Хорошо. Подождём до завтра. - Пожилая дама поднялась. - Когда, Фил, Вы сказали, вернётся этот водитель? - Завтра. Во второй половине дня. - Голубушка, Вы сможете дождаться? - Она и без слов понимала состояние Надежды, обратилась к ней Пожилая дама. - Я постараюсь. - Мы постараемся, Мадам, - уточнил Питер. Фил посмотрел на часы - Если я вам сейчас не нужен, пойду в контору. Сегодня у нас важный клиент. Вы уж простите. - Подожди. Я только переоденусь, - опомнился Питер. - Нет уж, оставайся. Тут ты важнее. Мы справимся. - Фил ушёл. И сразу им четверым стало как-то трудно друг с другом. - Мы пойдём - засобиралась Надежда. - Вам надо отдохнуть. Да и мы сегодня ... - Она только сейчас заметила, что под лёгким чесучовым пыльником на ней только ночная пижама. - Конечно, увидимся завтра. - Или как только будут новости, - внёс поправку Питер. Как обычно собранная, с неподвижной улыбкой, только опухшее от слёз лицо выдавало её состояние, Лю проводила их до двери. - Присмотрите хорошенько за Мадам, - попросила на прощание Надежда. - Не сомневайтесь, Мэм.
Надежда и Питер остановились среди Сирений, посмотрели друг на друга. - Ты думаешь то же, что и я? - Да. Ещё и полдня не прошло. Как мы сможем ждать до завтра... - Совершенно невозможно... - Но мы можем попытаться... Поехать... Конечно. Раз мы все пришли к выводу, что дети ищут "Пропавшую Страну" Мадам Ча, то они отправились в ту сторону. Мы на машине сможем догнать автобус. Да, у него путанный маршрут - заезжает во все небольшие посёлки. - Возможно, мы и опередим их... Конечно. Кто может нам запретить. - Не будем пока сообщать Мадам, зря её волновать. Лю, наверняка, дала ей какое-то успокаивающее. - Они вошли в дом. - Необходимо хоть что-то поесть, - вдруг спохватилась Надежда. - Мне кусок в горло не полезет. Не смогу ничего проглотить. - Да и я, вряд ли... Но, знаешь, - Надежда, поколебавшись, решилась, - давай попьём чаю. Тот - моей бабушки. - Питер не будет над ней смеяться - Он не только укрепит наши силы. Но вдруг... - В своё время Мадам Ча дала мне очень хороший, своевременный совет. Может быть, и сейчас она нам поможет. - Питер понял, о чём постеснялась сказать Надежда. Вода быстро закипела в небольшом чайничке. Надежда вынула из мешочка небольшой цвета земли и прелых листьев комок - всё, что осталось от чайного гнёздышка-конуса. Питер попытался пальцами разломать плотный сегмент, и, неожиданно крепко спрессованный, казалось окаменевший кусочек, легко, словно масло, поддался в его руках. Они сдерживали волнение и нетерпение - хотелось поскорее отправиться на поиски Тео, на поиски детей, но теплилась и надежда - а вдруг бабушка, Мадам Ча, поможет, что-то подскажет. Как странно, в другое время, в других обстоятельствах, они, возможно, скептически отнеслись бы к подобному опыту, Питер, скорее всего, даже высмеял бы его... Но сейчас! Всё, все средства были хороши. Заплескалась чуть перламутровая жидкость в розоватых чашечках. Питер с опаской взял в руки свою - настолько яркое, неизгладимое впечатление произвела на него первая встреча - разговор с Мадам Ча.
- Бабушка. - Невысокая старушка с мечтательным выражением облизывала деревянную на длинной ручке ложку. - А, это ты, милая. А я, вот видишь, - она стояла около огромного медного таза, наполненного чем-то горяче - булькающим, - варенье варю. Вишнёвое! Вы-то уже варили? - Нет, в этом году - ещё нет. - Как же без вишнёвого - то. Помню, ты как-то писала, что варишь. Я и ответила. Да почта у нас скверно стала работать. И все соседи жалуются. Почтальон совсем избаловался! О! Да ты не одна! Как дела, молодой человек?! Рада Вас видеть - На Питера испытующе смотрели косо, почти вертикально поставленные глаза. Совершенно лишённая волос голова, только с левого виска до плеча спускается аспидно-чёрный локон, подчёркивая необычную, опасную красоту этой женщины. Как и в первый раз, он не мог определить её возраста. - Я тоже рад, Мадам Ча. - Её взгляд проникал в его душу. - В прошлый раз Вы были взволнованы, обеспокоены... Но сегодня - сегодня... Что случилось?! -
- Бабушка, у нас неприятности. - Говорила же я тебе, что не люблю, когда ты обо мне вспоминаешь! - Лёгкая старушечья рука с силой швырнула ложку в варенье - во все стороны, как капли крови разлетелись пурпурно- алые брызги. - А ты мне не верила! - Мне так неловко! Стыдно, что вспоминаю о тебе только когда... - Прекрати. Это правильно. Мы вспоминаем кого-то, когда он нам нужен... Так что...?? - Тео пропал. - Тео... постой, постой - бабушка лишь на миг призадумалась, - И здесь не обошлось без Теодоро! - констатировала она. Непонятно было возмущается она или шутит. - И как это так - отказываешь мужчине в любви и называешь ребёнка его именем. Ведь Тео - твой сын!?! - - Ведь это в честь Феодора? - бабушка хотела услышать ответ Надежды. - Да, бабушка. - Ничего не понимаю...
- Мадам Ча смотрела на Питера.. - Да, Тео наш сын! - Питер не отвёл глаз от вспыхнувшего интересом лица Мадам Ча. Вертикально стоящие зрачки её зеркально-непроницаемых глаз на мгновение расширились, уголки прекрасных, цвета перезрелой вишни губ поднялись и изогнулись в улыбке. - Ну и нравы! Вы даёте своему сыну имя в честь мужчины, который беззаветно любит Вашу жену! - Питер выдержал этот скорее недоумённый, чем презрительный, испытующий взгляд. - Не вижу в этом ничего предосудительного! Феодор давнишний друг Нади... - Не надо. Не объясняйте дальше... - Питер вспомнил, да и как он мог это забыть. Как тяжело далось ему решение - согласие назвать своего первенца этим именем. Только ради Нади смог он преодолеть что-то внутри себя. Но эта заноза - она навсегда в нём... - Мне не хочется понимать подобные вещи. Раз вы оба с этим согласны... -
...Но всё таки, что же произошло, милая? - взгляд бабушки полон любви и жалости. Надежда хотела бы побыстрее, покороче объяснить... С момента, когда в ней зародилась новая жизнь, всё волшебным образом изменилось, приобрело новый смысл, содержание. Если раньше она думала, была уверена, что встреча с Питером, их любовь - венец, вершина счастья, то теперь... Жизнь заискрилась, расцвела, наполнилась чем-то непередаваемо важным, трогательным. Любовь к малышу - к Тео не уменьшила, не перечеркнула её любви к мужу. Напротив, её чувства стали глубже, взрослее. Она воспринимала их вместе, как единое целое - Любимого мужчину и любимого сына. В них теперь сосредоточилась вся её жизнь... Конечно, она полюбила эту кроху - Найдёнку. Как можно было не полюбить это беззащитное, прелестное существо!?! И все свои силы, время с радостью делила между детьми. Всё, что могли, делали они для того, что бы как-то помочь, вылечить девочку. Недаром в бесчисленных клиниках удивлялись - у матери и дочери одинаковые имена - никто не верил, что столько внимания, сил, средств, наконец, отдают они не своему ребёнку.
- Тео - словно перекатывая во рту камушки, пробуя на вкус, произнесла эти буквы, это имя Мадам Ча. - Это так странно, молодой человек - вдруг почувствовать себя прабабушкой! - Казалось, потеплел её голос. - Что случилось с Тео? - Когда подтвердилось, нет, когда Надюша только сказала, что беремена - Питер - он страшно разволновался. Становиться первый раз отцом в не совсем юном возрасте очень ответственно и тревожно. Сначала он очень беспокоился о Надежде. Она, её здоровье были для него превыше всего. Но легко, почти играючи Надя выходила весь срок беременности. - Это потому, что мы любим, ждём нашего сыночка - Она была уверена, что у них будет сын. Питеру же пока было совершенно всё равно, кто у них родится. Главное - как Надя, как пройдут роды, не случится ли чего. Более опытный в таких делах Фил - он был отцом трёх прекрасных детей, успокаивал его, объясняя, что всё это естественные процессы, и, в конце концов начал даже подшучивать над необоснованными страхами и переживаниями друга. - Ты один боишься. Если не веришь мне, Мили, Мадам, Лю, поверь хоть врачам - все в один голос утверждают, что Надя благополучно родит прекрасного младенца. Когда он в первый раз увидел, взял на руки своего новорожденного сына, то не мог скрыть разочарования. Этот требовательно открывающий беззубый рот, похожий на маленького старичка сморщенный и вопящий человечек - это то, что взрастила в себе, что с такими муками произвела на свет его любимая жена?!!! Ради него так страдала? - Он даже рассердился на это прожорливое существо, изменившее, перевернувшее всю их жизнь. - Какой молодец! - восхищались остальные. - Активный, умный ребёнок! - Пожалуй, в те первые минуты у Дымка было больше нежности, отцовских чувств к Тео, чем у него. Но очень скоро, Питер и не заметил как, малыш заполонил его душу, его сердце. Он уже и не представлял себе жизни без Тео. Купать, кормить, развлекать и укладывать спать - на всё у Питера находилось и время и желание, всему, удивляясь самому себе, он научился. А потом - игры, прогулки, разговоры. С каждым днём, с каждым часом становилось всё интереснее, важнее общаться с этим человеком. А потом ... появилась Найдёнка. Девочка вошла в их жизнь со своей бедой, своим несчастьем. Конечно, как они могли не сопереживать, не уделять ей внимания?! Да ещё Тео так подружился с маленькой соседкой! Они, он привязались к Найдёнке, любят эту девочку. Переживают и стараются сделать всё возможное и невозможное, что бы облегчить её участь. Жаль, что, как говорят специалисты, случай безнадёжный. Лучшие мировые светила отказались ...
Бабушка кивала головой - соглашаясь, подбадривая. - ... И вот тогда - то дети и решились, решили сами попытаться, решили, что где-то там они найдут помощь - в Потерянной Стране. И сейчас, да, она сказала, что пропал Тео.. В эти страшные минуты она забыла, что на свете существует кто-то, что-то кроме её ребёнка. И как бы она ни любила Найдёнку, как бы ни желала добра этой славной девочке, благополучие ЕЁ сына, его жизнь для неё на первом месте. Это некрасиво? Это стыдно? Но это так. Она не бросит в беде чужого ребёнка. Но для спасения СВОЕГО сына она готова на всё - нет смысла перечислять, что она не сделала бы для него. Способна ли она совершить подобное ради чужого ребёнка... - Да, бабушка, Тео пропал. - Что же я могу для вас сделать, милая, - бабушка развела руками...
.... Вот дети и решили действовать сами... Сами, по своему разумению что-то сделать. Он, да, он может понять их. Их чувства, детскую наивность, веру в чудеса. Что греха таить - и в его жизни было чудо! Но... Конечно, он готов, он всегда безотказно помогал и поможет Найдёнке, будет заботиться о ней. Его не может не волновать судьба этой девочки. Да, дети сами решились на этот поступок - это бегство. Он хотел бы, но не может осуждать их. Он понимает, что ими двигало, почему они это сделали. Но Тео! Пропал ЕГО сын! И Питер просто не знает, не может себе представить, не хочет думать о том...
- Ну что ж... Нормальная история. Хороший мальчик, милая девочка. Не понимаю, почему вы так волнуетесь.-
- Они ушли одни. В неизвестность. Они... ещё дети. - Питер готов был взорваться от возмущения. Надюша не может себе позволить резко разговаривать с бабушкой. Но он-то может сказать Мадам Ча всё, что думает! - Мадам Ча и не обратила внимание на его эмоции, его тон. - Я же говорила, что мир изменился. - Переливаясь, как будто реагируя на настроение, раздумья хозяйки, её одежда, Питер и в первый раз не мог сообразить, во что одета Мадам Ча, утратила на какое-то время свои очертания. - Объясните мне, наконец, кого Вы считаете детьми? И что это такое - ребёнок?! Человек, лишённый ответственности?! Так до какого возраста или, вернее, возможно, до какого роста человек может себе позволить оставаться безответст-венным? - Питер не ожидал такого поворота разговора и никак не мог сообразить, сформулировать свой ответ. О таких вещах он как-то не задумывался. - Эти дети, как вы их называете, эти люди совершили поступок. И вы можете, нет, вы должны ими гордиться. -
- Дорогая моя, опять ты торопишься... - Как хочется верить этой улыбке, этому родному голосу. - Всё будет хорошо, родная. - С трудом оторвав взгляд от пустых чашечек Надя и Питер посмотрели друг на друга. Чуть кружилась голова, звенело в ушах... - Всё это хорошо. Все эти слова, - первым заговорил Питер. - Да, родной. Но мы всё равно поедем. - Надя не спрашивала. - Я тоже так думаю, сердце моё...
Становилось всё холоднее. Найдёнка замёрзла в своей, похожей на мальчишескую, но сшитой из какой-то тоненькой ткани кофточке. Тео заставил девочку надеть свою курточку - его рубашка значительно плотнее, да и мужчине положено заботиться о спутнице. Жаль, что рюкзак побольше остался у Дыма. Где сейчас его друг?! Сколько себя помнит Тео - Дым всегда был рядом. Был с ним. Сначала Дым очень бережно, даже мама перестала бояться, переносил его с места на место, ухватив огромными зубами за шиворот. Потом, когда Тео немного подрос, зверь стал главным участником всех игр и проказ. А уж когда появилась Найдёнка! Бедный Дым! Он разрывался между малышами - не зная кому и как уделить больше внимания. - Скорее всего, Дым усыновил вас, решил, что вы его дети, - Полушутя, полусерьёзно утверждал Питер. У них чуть не доходило до открытых конфликтов - так отчаянно, серьёзно утверждал Дымок своё право заниматься детьми. А уж когда выяснилось, что Найдёнка не может и, скорее всего, не сможет ходить, как остальные дети, тут уж и чопорная, строгая компаньонка (Найдёнка не успела ещё дать ей это нежное имя - Лю) должна была признать правоту мистера Питера - Лучше Дымка няньки не сыскать! Друг, нянька, учитель, сторож! - кем только не был для детей этот огромный зверь, при случае наводящий страх на всю округу. И вот теперь... - Как ты думаешь, Дым близко? - Найдёнка знала, о чём думает Тео. Как-то так они всегда знали, вернее, чувствовали, о чём думает каждый из них. - Да, мне кажется, очень. Скоро ты увидишь свою "лошадку". -"Лошадкой" называла Найдёнка зверя, когда была совсем маленькой. Ведь именно с высоты широкой спины Дыма знакомилась она с окружающим миром. Он заменил ей ножки, дал возможность достойно двигаться. - Я не позволю, чтобы моя внучка всю жизнь ползала - Всё окружавшие Найдёнку, любившие её были согласны с Пожилой дамой и делали всё от них зависящее, чтобы девочка научилась, хотя бы с поддержкой, стоять на своих ножках. А уж ходить - совсем не обязательно, когда есть такой волшебный друг, как Дым! - У тебя болят ножки? - Тео знал, что к концу дня, даже когда она совсем и не ходит, нестерпимо болят и ноют её ножки-копытца. - Да, - Найдёнка стеснялась своих больных ног. - Я не буду смотреть. Помочь тебе снять сапожки? - Нет, спасибо, - заторопилась девочка, - я сама. - Когда она была еще маленькой, то совсем не стеснялась своих, скорее похожих на копытца, ступней. Они с Тео были уверены, что такие ножки у всех девочек, и когда Найдёнка вырастет, её ножки станут такими же, как у мамы Нади, мадам - бабушки, Лю. Но время шло и... ничего не менялось. Куда только не возил Найдёнку папа Питер, к каким только важным врачам по всему миру не обращался... Но все только в недоумении разводили руками - странный, необъяснимый случай! Найдёнка росла, начала всё больше и больше понимать и страдать. Как ей хотелось быть такой, как все, как остальные девочки! Бегать и прыгать, валяться в траве, лазить с Тео по деревьям, не думать о том, как встать со стула, как дойти до стола, до умывальника, не ждать помощи, не быть привязанной... обязанной кому-то... Вокруг неё были родные, любимые, близкие люди, готовые для неё, ради неё на всё. Но она, но ей... Как безумно, мучительно ей хотелось быть самостоятельной, независимой! Как ей хотелось танцевать!! Сколько - бесчисленно! снилось Найдёнке, что она танцует. Лёгкое платье развевалось, блестели изящные туфельки - она кружилась и кружилась... И ... просыпалась... и... щупала свои ненавистные копытца... И меркло утро, и не веял ветерок, и не благоухали цветы. - Ах, - думала она часто, - если бы у меня были крылышки! - В сказочных историях, которые так не любила, презирала Лю, рассказывалось о людях - эльфах. Лёгкие крылья поднимали их над землёй, помогали двигаться. И, хотя мама Надя всегда предупреждала, что истории, которые она рассказывает про эльфов - сказочные истории, что таких людей, такой страны не существует, Найдёнка верила, что всё - таки, не смотря ни на что, есть такая страна, где живут люди, умеющие летать. Может быть и она из того народа... Найдёнка уже знала, что она не родная, что её подкинули. Сколько она себя помнила, с того момента, когда увидела над собой мохнатую морду зверя, улыбающуюся рожицу Тео, Найдёнка считала своей семьёй, своей любимой, любящей семьёй и бабушку-мадам и Лю, и Надю, и Питера, и уж, конечно, Тео и Дымка. И это знание было с ней всю ее не такую уж долгую жизнь. С ее появлением добрые соседи стали единой семьей и все вопросы, касающиеся детей, решали сообща. Когда несколько лет назад после семейно совета ей рассказали, что она не родной ребёнок и показали те вещи, в которых однажды росистым утром Лю нашла её на ступеньках лестницы (это было что-то вроде комбинезончика цвета, как назвала его бабушка - пепла розы, бледно сиреневого цвета простынка и одеяльце фиолетового цвета), даже тогда она не хотела и долго не верила, что чужая в этой семье. Найдёнка очень переживала и часто плакала, пытаясь скрыть свои слёзы, своё подавленное настроение, пока всё замечающая, но ужасно молчаливая Лю не рассердилась - И чего бы ты плакала? Ты просто неправильно говоришь слова, подбираешь их неправильно. - ??? - Конечно, если сказать "чужая" - это обидно, ужасно обидно. Но ты-то знаешь, что ты НЕ чужая, что все тебя искренне любят. Мы все принимаем, считаем тебя подарком. Так неожиданно ты вошла в нашу жизнь. Принесла радость, смысл в наше закатное существование. И, неужели ты не чувствуешь, что тоже получила подарок. Кто из окружающих тебя - кто из нас тебе не нравится, кого ты не любишь?! - Найдёнка смутилась. Она уже была немного знакома с другими людьми - детьми и взрослыми, и понимала, что лучше, добрее, умнее "её" семьи никого нет. Как стыдно! Что подумают о ней Лю, другие?! - Не вздумай плакать и извиняться. У меня нет времени утирать тебе слёзы. - Лю всегда старалась казаться строгой и неприступной, - Просто подумай! - И с этого дня, после этого разговора Найдёнка перестала грустить, перестала даже вспоминать, думать о том, что она "чужая". Но... может быть...каким-то странным образом она попала сюда, в эту страну, где у людей не растут крылья... А её народ - те - с крылышками?? Свои сомнения и надежды Найдёнка могла доверить только Тео. Взрослые, озабоченные поисками выхода, желанием помочь девочке, никак не смогли бы поверить, разделить её сказочные детские фантазии. Как-то вечером Мадам-бабушка, Надежда, Питер, Лю собрались в гостиной Пожилой дамы. Предстоял важный разговор. Питер вернулся из дальней чужой страны - там был консилиум. Что точно обозначало это трудное слово, дети не знали. Но им объяснили, что важные люди - врачи и учёные - собираются вместе, чтобы что-то обсудить, принять решение. Питер должен был рассказать о том, что и как объяснил ему главный профессор, объявить окончательный, безоговорочный приговор. Взрослые были уверены, что дети уже спят и без оглядки говорили о том, что чувствуют, о чём думают. Найдёнка и Тео не могли дождаться утра - им бы обязательно всё рассказали утром, после того, как взрослые выработали бы общее решение, облачили его в щадящие слова, обтекаемые фразы. Вечерний разговор был долгим и тяжёлым. Но главное, что дети поняли, подслушивая у плохо притворённых дверей гостиной - Нет надежды! Никакой!!! Найдёнка не закричала, не заплакала. Тео крепко, из всех сил сжал её руку - Не верю! - Злыми слезами блестели его глаза. - Идём, - он помог Найдёнке вернуться в её комнату. Чувства, обуревавшие собравшихся в гостиной - грусть, сожаление, отчаяние, бессилие не позволили им обратить внимание на странный шум за дверями. - Не верю! - Найдёнка повалилась на свою, украшенную кружевами и цветами кровать. - Слышишь, Найден, не верю! И ты не верь! - Тормошил Тео девочку. - А если они завтра скажут, что делать нечего, что и так всё будет хорошо... - И ... - ты им поверишь? - Но что же делать, Тео?! - Всё-таки Найдёнка была необычной девочкой! Не такой, как остальные, как те, с кем Тео учился в школе - эта девочка умела НЕ плакать!! - Мы придумаем! - Ты мне поможешь? - Я? Почему только я? А Дым? - Над подоконником возвышалась морда зверя. В его всегда неуловимом взгляде, устремлённом сейчас на Найдёнку, светилась такая любовь, такая преданность. - Мы оба будем с тобой! Мы - втроём!! - Да! - Взгляды детей и зверя встретились. Как это могло произойти? - Трое одновременно смотрели в глаза друг другу... С этого вечера, с этого мгновения и начали они думать, фантазировать, составлять свой план. На этот раз взрослые отступились - утром Найдёнке объяснили примерно то, что она и сама знала, и разговор был точно такой, как она и предполагала: помочь ей, заставить расти её ступни не может никто. Что ж, Найдёнка нашла в себе силы не показать, как она разочарована - свою боль, своё отчаяние, свои слёзы она выплакала вчера с друзьями - с Тео, с Дымком, и поблагодарила и бабушку, и папу Питера, и всех-всех за то, что они так о ней заботятся, пообещала быть хорошей девочкой и постараться смириться с тем, что её ждёт, с тем, какой она останется. - Какая у нас милая, разумная девочка - Пожилая дама не скрывала своих слёз. - Да, - не очень веря ни словам Найдёнки, ни её виду, соглашалась Лю, - она разумная девочка. - Слишком, - добавила про себя. Конечно, и Найдёнка и Тео, не такие уж они малыши-несмышлёныши, понимали, что не всему из того, что рассказывают взрослые, можно верить. Но ведь бывал Феодор в очень далёких странах, видел разных, странных людей. Да и о бабушке мамы Нади - Мадам Ча как вспоминает папа Питер!! Это свидетельства взрослых, серьёзных мужчин. И рассказывали они совсем не для того, чтобы отвлечь или успокоить Найдёнку, рассказывали потому, что это было с ними. Так постепенно, увлекаясь и остывая, они решили отправиться на поиски Пропавшей Страны, на поиски бабушки мамы Нади - Мадам Ча. Конечно, они знали, что своим бегством расстроят, огорчат близких. Но не могла Найдёнка жить без надежды, не могла покориться судьбе, не могла не попытаться... А Тео? Мальчик не мог спокойно жить рядом со страдающей душой, не мог оставить девочку в беде. Что же самый мудрый, старший в этой троице - Дым?! Позволить детям отправиться одним?! С самого начала его жизни была она. Её запах, её руки, звук её голоса, её глаза. Она была его жизнью - самым важным в ней. Потом появился самец. Он зверю сразу понравился, он готов был делить с ним свою любовь, свою преданность ей. А потом - потом появился детёныш! Теперь в её сердце, в её душе жили три привязанности, три любви. И они с самцом не возражали, что первое-главное место занял детёныш. Для него же детёныш стал всем в жизни. Ведь он был её продолжением, её частью. Заботясь о детёныше, охраняя и пестуя его, он мог хоть немного отблагодарить её, вернуть немногое из того огромного, важного, что подарила она ему много лет назад. Ну, а потом... появилась и малюсенькая больная самочка. Он никогда не видел больных, увечных существ и не понимал, зачем вообще они должны жить. Но все те, кого он так любил, она, которой он покланялся, оставили эту малышку, окружили её заботой и любовью. И он сам неожиданно для себя полюбил, конечно, не так, как детёныша, привязался к этой весёлой, ласковой проказнице, разрешал ей многое такое... Дети посвятили его во все свои тайны и планы. Они понимали, что с Дымом им будет гораздо проще осуществить задуманное. Но если бы он и отказался - ему не нравилась эта затея - детей это бы не остановило. Зная обоих с рождения, зверь не сомневался, что они, преодолев все препятствия, уйдут. Ни за что!!! Он не может позволить им уйти одним. Он ни за что не оставит их. Он поможет и поддержит. Без него с детьми может случиться всё, что угодно... Нет, он не будет думать ни о чём плохом. Ведь всё, что может случиться, коснётся её! Сейчас он бежит в след увозящему детей автобусу, стараясь как можно быстрее добраться до заветной сосны. Там, по плану, они должны были выйти, и там, зверь уверен, чувствует - Найдёнка и Тео ждут его.
Как ей ни хотелось, но придётся снять сапожки - каждый вечер горят, пылают её "копытца", страшная боль - как будто спрятанные внутри загрубелой кожи косточки пытаются вырваться, выбраться наружу. Когда она снимает сапожки, ей - может быть это только кажется - становится легче, не так больно. Раз Тео пообещал - он не станет смотреть. Найдёнка сняла сделанные на заказ сапожки. Их шили из тончайшей кожи с прокладками из чистого серебра, поддерживающими её слабые лодыжки, из серебра же были и похожие на подковки подошвы. - Дым совсем близко, - Тео поднялся, всматриваясь в темноту приведшей их сюда дороги. Но, что это... - Тео, - Найдёнка позвала его сдавленным от изумления голосом. От её разутых ног - копытец уходит вниз плохо освещённая каменистая тропинка. Странное чувство - зачем она это делает? Но Тео уже подскочил к девочке, помог ей подняться. Её невозможно остановить... Она пойдёт, поползёт туда - в пахнущую туей и можжевельником тишину.
Побежавший ещё быстрее, из последних сил навстречу слабо - пе- реливающемуся сиянию Дым лишь успел заметить медленно удаляющуюся крепкую фигуру мальчика и опирающуюся на его руку ковыляющую девочку... В узловатых, натруженных корнях старой ели осталась пара ещё хранящих тепло своей хозяйки сапожек...
Они прошли всего несколько шагов, и Найдёнка пожалела, что поторопилась - не надела сапожки. - Но у меня было такое чувство, что если я не сделаю это - не пойду немедленно, то больше такой возможности не будет. - Она не оправдывалась, просто объясняла Тео, почему так повела себя. Идти дальше по этой узкой каменистой тропинке девочка не могла. - Ничего страшного! - Тео присел, - Залазь ко мне на спину! - Но, Тео! - Только держись покрепче! - Он прав - какой смысл возвращаться?! Дорожка звала, манила Найдёнку. Конечно, Тео будет тяжело... - Найдён, не о чём думать. Пока совсем не стемнело - пошли. - Здесь было совсем другое время и закатное солнце через заросли проблёскивало где-то далеко внизу. Найдёнка вскарабкалась Тео на спину, крепко обняла за плечи, обхватила коленками. Всю дорогу вниз ей приходилось отчаянно удерживаться на спине у мальчика. Ведь Тео, чтобы не упасть на крутом спуске, приходилось всё время хвататься, сохраняя равновесие, за ветки нависающего над тропинкой кустарника и низкорослых кривых деревцев. Чем дальше, тем тяжелее становилось мальчику идти по заброшенной, давно нехоженой тропе. То и дело выскальзывали из под ног камушки, приходилось пригибаться и уворачиваться от норовящих попасть именно в глаза, с размаху стегнуть по лицу ветвей. Да и худышка Найдёнка с каждым шагом становилась всё тяжелее и тяжелее. Вот когда невольно вспомнишь о Дыме! В таких случаях он незаменим! Кстати!! Как это так!?! Не хорошо получилось, что они не дождались зверя. - Ну, ничего - по следам он найдёт их! Тео чувствовал, что если остановится, хоть на миг спустит Найдёнку на землю, то не сможет, не найдёт сил вновь поднять её, идти дальше. И поэтому упорно, превозмогая ощущение, что это невозможно, не думая о том, есть ли у него силы, насколько ещё их хватит, он шёл и шёл вперёд. И вот за особенно крутым поворотом вдруг показалось что-то вроде поляны. - Ой, это точно - бабушка! - выдохнула Найдёнка в ухо Тео. Всю эту дорогу - непредсказуемо непростой спуск, она старалась, как могла, помочь Тео. Ни одного лишнего движения - её тело как будто приросло к его - он не должен потерять равновесие, все мысли замерли - не мешать, не сбивать его, пусть думает только о том, куда лучше поставить ногу, за какую ветку вернее ухватиться. Все силы - ему. Поддержать, подбодрить, не дать упасть. Ну а теперь - Найдёнка разжала коленки, тихонечко начала отпускать руки. Тео понял намерения девочки и помог ей спуститься на землю. В это мгновение стоящая у медного таза с вареньем невысокая женщина обернулась! - Ох! Ребятки! - Она отбросила длинную деревянную ложку, всплеснула руками - Что же вы не предупредили, - И заспешила к в замешательстве смотрящим на неё детям. Тео и Найдёнка не могли скрыть своего изумлённого восторга. Да, они планировали, они хотели найти бабушку мамы Нади, они верили, что она существует, что они найдут её!! И вот!!! Нашли!!! И как же это удивительно!! И как в это поверить?!! Совсем обычная! Обычная пожилая женщина! Они нашли её!! А вдруг это не она??!! Тем временем пахнущая жаром огня и сладостью варенья старушка крепко - крепко обняла их, отстранила, поправила в старомодной железной оправе очки, - Ты - Тео! А ты - Найдёнка! Мне рассказывали о вас. Но я не была уверена... Вы устали. Хотите пить и есть, - перебила она саму себя. И не стала дожидаться ответа. Дети неожиданно, до этого они совсем и не думали о том, когда и что ели в последний раз, почувствовали, как проголодались и устали. - Идёмте. Давай я помогу тебе, милая, - обратилась бабушка к Найдёнке. - Я сам, - Тео с трудом мог представить, как вновь понесёт девочку. Бабушка внимательно, оценивая его силы, оглядела Тео. - Вместе с тобой сделаем креслице. Ты умеешь? - Тео отрицательно покачал головой. - Это просто, смотри: вот твои две руки, вот мои. Ты берёшь меня так и так, а я тебя - так и так. Четыре взявшиеся за запястья руки, к восторгу детей, сложились в прямоугольник. - Ну как, принцесса, удобно? - Поинтересовалась бабушка, пока они с Тео несли Найдёнку к центру поляны - к огню, к в беспорядке валяющимся чурбакам. - И нам с Тео не так уж тяжело, правда? Ну вот. Умыться вы успеете. Сначала - подкрепитесь. - Бабушка поднесла каждому из них по большой чашке до краёв наполненной густым, ярко пахнувшим молоком. - Это от моей козы Милки, очень полезное. И ещё - огромный кусок густо намазанного вареньем хлеба оказался у каждого из детей в другой руке. Дети ели эту невообразимую вкусность, не забывая запивать показавшимся им поначалу чуть странным молоком. - Я знала, что вам понравится. Это вкусно! - Ещё как!... она правильно поняла их утвердительные движения - рты и руки детей были заняты. - Одно из моих правил, их немного, но - престранные, не разговаривать с голодным человеком. Прежде всего - поесть. Разговоры могут подождать. - Сами не заметив как - даже Тео думал, что никогда не осилит этот огромный бутерброд и не выпьет полную чашку молока, что уж говорить о Найдёнке, которая, как сокрушалась Лю, не ела, а клевала, как птичка - дети съели и выпили всё, что им дала бабушка. - Очень вкусно! Спасибо! - Искренне поблагодарили они. Вместе с этой простой едой к ним вернулись силы, возникло и пронизало всё тело ощущение радости, уверенности, желание что-то делать, добиться, непременно добиться поставленной цели. Тео и Найдёнка с удивлением посмотрели друг на друга - что это такое они съели, что с ними сделала эта бабушка... Но... Всё изменилось...
- Вы... Вы вправду мамина бабушка?! - растерявшись от неожиданности, позабыв, что со старшими нельзя так разговаривать, выдохнул Тео. - Неправда ли... Это так странно - у меня - правнук. Но так тепло, трогательно и радостно, - голос Мадам Ча дрогнул. - Какая она!! - Восторг, изумление, обожание блистали на Лице Найдёнки. Прабабушка Тео ей понравилась. Такая же, да, очень похожая на её Мадам бабушку. Такая же ... хоть внешне и совсем другая, но Найдёнка даже не будет их сравнивать, она чувствует, душой знает, что объединяет их. Но эта женщина! Мадам Ча!! Найдёнка видела не так уж много людей в своей короткой, но непростой жизни. Но отличить, понять красивая ли это женщина или нет - она, конечно! могла. Вот мама Тео - Надежда, она красавица! Красива, добра, мила. Найдёнка её очень любит. И мадам бабушка, и Лю, и жена дяди Фила Мили - они добрые, хорошие, но не такие красивые, как мама Надя. Пусть Мадам бабушка и говорит, что не понимает, почему Найдёнка считает Надежду красавицей, пусть мама Тео и не похожа на фотографии и картинки в модных журналах, которые так любит Бабушка, Найдёнка уверена, знает, что мама Надя очень красива! Но эта женщина! О! Найдёнка не знала, какими словами выразить то, что она чувствовала. Да она и не искала слов ... Эта женщина - она прекрасна!!
- Тео, - добрые, но в тоже время твёрдые, требовательные глаза Мадам Ча не давали возможности соврать, - что же привело тебя сюда, ко мне? - Мальчик начал рассказывать о том, что случилось с Найдёнкой, как и почему они решились и решили искать Потерянную Страну, искать бабушку - Мадам Ча. Но этот добрый, понимающий взгляд странных глаз не давал возможности соврать именно себе самому. Тео продолжал, - Я люблю Найдёнку. И для неё, чтобы она была счастлива, могу сделать всё, что угодно. Хотя мне очень жалко маму и папу. Мне стыдно, что я от них сбежал. И Дым ... я не знаю, где он. - Взгляд мальчика растворился в бездонных, бесконечных глазах. - Я боюсь. Я не знаю, что буду делать. Как жить без своей семьи. Найдёнка, забыв обо всём на свете, сгорала от нетерпения. Ей так хотелось, чтобы Мадам Ча прекратила смотреть на Тео и побыстрее обратила внимание на неё. И когда звёздно-чёрные глаза встретились с её сияющим взглядом - замерла, затрепетала от восторга. Но этот взгляд заставлял страдать - рыться в своей душе, искать ответы на вопросы, думать о которых так непросто, тяжело и немного стыдно. - Да, я всегда завидовала тем, кто может нормально ходить. Но нет, никогда я не злилась, не желала им несчастий. Да, я всегда думала "за что", "почему" это именно со мной случилось. И не находила ответа. Лю однажды сказала, что случается то, что должно случиться. Но почему ? Почему - я?! Со мной были такие прекрасные люди. Мне хотелось достойно жить... Что же ещё?... Я приняла помощь Тео и Дыма потому, что она была мне необходима. Я не могла жить не мечтая, не могла не попытаться что-то исправить, изменить. Я приняла их помощь, потому что с рождения они со мной. Они ... я не существую без них. Но и мне сейчас очень печально, я не подумала, что у них может быть своя, не связанная со мной жизнь, свои интересы... А я...
Как полевые цветы души этих детей были доверчиво раскрыты навстречу ей. И то, что она видела - радовало, умиляло, пугало её. Нет, не пугало - вызывали боль и сожаление их чистота и наивность, понимание того, что жизнь готовит им непростые испытания. И одно из них - сегодня. Прямо сейчас. Мадам Ча на мгновение прикрыла глаза. - Имеет ли она право?! Но хотя бы попытаться... Чем бы лично для неё это и не кончилось... - Подойди ко мне, - голос Мадам Ча, её взгляд, устремлённый к Найдёнке, были мягкими, но не повиноваться им было невозможно. Тео помог Найдёнке встать и она, привычно опираясь на его руку, сделала первый шаг. - Нет, отпусти её. Ты должна идти сама. - Но как?? - Она не может. - Я упаду. - Одновременно запротестовали, удивившись, дети. - Иди! - Взгляд и голос сплелись в переливаю-щуюся цветами радуги нить. Найдёнка в какое-то неуловимое мгновение поняла, что она должна делать - ухватилась глазами, душой за эту лёгкую, но такую прочную, крепкую нить. Руки её, разбросанные, раскрытые широко в стороны, помогали сохранить равновесие, а ноги - ноги с трудом переступали по неровной земле. Она шла балансируя, осторожно переступая с одного израненного "копытца" на другое. Сжавший до крови кулаки Тео своим, ставшим твёрдым и упругим, взглядом поддерживал, подпирал девочку сзади. Так, шатаясь и рискуя каждую секунду упасть, Найдёнка доковыляла до Мадам Ча. - Ты мечтала о крылышках, девочка... Но нет - лёгкие, ароматные пальцы оставили - иголочками пощекотав её спину, шею, плечи - холодный, свежий след, - У тебя не могут вырасти крылышки. А вот ноги... Я ничего не обещаю. Вы должны принять решение, - Мадам Ча обращалась к ним обоим - Найдёнке и Тео, - согласны ли вы рискнуть. Готовы? - Дети закивали, соглашаясь. - Не торопитесь. Подумайте. Не говорите, что вы специально для этого пришли. Да, - Она не дала им возразить, - вы шли за чудом. Но вот вы пришли - и неизвестно чем, как вам придётся заплатить за это чудо. А, главное - не будут ли напрасны ваши жертвы. Сбудется ли?! Свершится ли чудо?! -
В руках Мадам Ча очутился музыкальный инструмент. И хотя всё, что с ними случилось, всё, что он видел вокруг, было так необычно, странно и ... немного страшно, этот инструмент заинтересовал Тео. Родители уже несколько раз брали его с собой на серьёзные концерты и он знал, как выглядят все инструменты огромного оркестра. Такого - он там не видел... - Нам всем предстоит очень постараться, - слова Мадам Ча прервали размышления Тео, напомнили, зачем он - они здесь. - Тео - ты должен петь. Надеюсь, ты поймёшь, почувствуешь, что твоё пение должно помочь, поддержать Найдёнку. А ты - девочка трепетала в ожидании, в предвкушении, охваченная надеждой и страхом, - будешь танцевать! - Танцевать?! Я?!! - Удивление и обида в непроизвольно вырвавшемся восклицании. Разве эта женщина, эта хвалённая Мадам Ча, не понимает, что это невозможно??!! - Вы пришли за помощью. Ты хочешь получить ноги. У меня нет другой возможности - я не знаю другого пути... - Тео, его глаза, его сердце наполнились слезами при виде уже израненных, кровоточащих ступней - копытец Найдёнки. Она так страдала от боли в ногах, что даже забыла стесняться, спрятать их от посторонних взглядов. Мальчик протянул к Найдёнке руки - Уйдём. Ничего не случится. Мы всё равно любим и будем любить тебя! - Найдёнка схватила Тео за руку, привычно опёрлась. - Нет! - она никогда не простит себе ! Она должна, обязана! Это для неё - не для кого-то ещё!! Она попробует! Она пойдёт до конца! - И сама улыбнулась несоответствию этой мысли-штампа своим возможностям. Да! Она будет танцевать... Найдёнка оттолкнулась от руки, от опоры, от защиты Тео и раскачиваясь, зажмуря глаза от обжёгшей её боли, сделала неуловимый, неуверенный шаг. - Играйте, Мадам Ча! Я буду танцевать! - Попыталась гордо поднять голову, но не смогла - покачнувшись, помогая себе руками, вынуждена была сохранить равновесие. Зазвучала музыка. Это не то, что привык слышать Тео, не то, что подходило под его понятие "музыка". Это были странные, непривычные его уху звуки, чуждый ему лад, неожиданная мелодика, невообразимые гармонии. Но это была музыка! И, превозмогая боль, страх и ещё большую боль и страх, Найдёнка двигалась, переставляла свои, всё более и более кровоточащие ножки - копытца. Вот, отчаянно взмахнув руками, она чуть было не упала! И тогда, сам не зная как, Тео запел. Он пел, не понимая, как это у него получается, пел о том...Неважно, о чём он пел. И сам-то он не смог бы припомнить, какие слова произносили его губы, и были ли слова - вся его песня, а теперь он не мог остановиться, потому что его голос превращался то в палку- костыль, то в надёжный канат, он помогал Найдёнке , поддерживал её - вся его песня была песней любви и нежности... "Слова могут обманывать, люди могут притворяться, только музыка не способна лгать"* - так сказала им Мадам Ча. Шаг за шагом, круг за кругом, орошая мелкие камушки и примятую, истоптанную траву пурпурно алыми росинками - брызгами крови из растерзанных, покрытых превратившимися в лохмотья остатками кожи ножек - копытец, танцевала Найдёнка под непрекращающуюся завораживающую музыку, под охрипший, срывающийся на шёпот голос Тео.
Ехать на своей машине, несомненно, гораздо быстрее и удобнее, чем на автобусе. Надежда и Питер решили, что не будут в точности повторять маршрут этой линии. Им незачем плутать и кружить по окрестностям, заезжать во все эти маленькие посёлки и деревеньки. Они ведь знают, куда направились дети, где они должны были выйти из автобуса. Вот туда, стараясь не очень разгоняться на, с каждым шагом становящейся всё хуже и хуже, дороге и гнал Питер машину. Они не разговаривали - одна цель и надежда : дети там, они вышли из автобуса около старой сосны, в том месте, где когда-то начиналась тропинка-спуск в "потерянную страну", перепрыги-вающая с камня на камень, со скалы на скалу к берегу моря, через горный лес, к небольшому домику среди низкорослых, кривоватых, кажущимися такими слабыми и беззащитными, а на самом деле сильных, гордых деревьев. - Мы их найдём. Они там. - Их сердца, их безудержное, всё поглощающее желание - стремление, вера, а не изрядно уставший, начавший давать сбои мотор, толкали, влекли автомобиль. Надежда и Питер выехали довольно рано, и дорога не была такой уж длинной, но заветный силуэт чуть склонённой под напором ветров сосны они увидели на фоне глубокого заката. Горизонт горел всеми цветами, оттенками золотого пурпура и на его фоне ЗНАКОМ приближалась к ним, вырастала в размерах сосна. Около забытых, с подошвами - подковками, сапожек их ждал Дымок... С трудом сдерживая волнение, как тогда, много лет назад, они вышли из машины и взялись за руки... Где - то на грани сознания слышалась, лилась мелодия...