Гуляев Владимир Георгиевич : другие произведения.

Сборник рассказов и стихов

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

    []
  
  
   Рассказы
  
   Предисловие
  
   Вся наша жизнь состоит из отдельных эпизодов, выстроенных в последовательную цепочку событий, переходящих одна в другую.
   Последовательность этих переходов находится в постоянном движении: шаг за шагом, день за днём, год за годом.
   Некоторые жизненные события происходят обыденно и незаметно, как солнечный день летом или как снежный день зимой.
   Но, непременно существуют "точки перехода" за грань обыденных событий, которые нами запоминаются ярче, и которые мы порой пересказываем своим друзьям и родственникам, детям и внукам, как интересные и неординарные случаи.
  Одни имеют не очень долгую жизнь, уложенную в устные пересказы, другие записываются в блокнотики или на отрывных листочках календарей. Некоторые становятся коротким рассказами или небольшими повествованиями в книгах.
   Они-то и называются "сказами-сказаниями" или просто рассказами из жизни.
   Существует много книг известных писателей-рассказчиков, таких как - В.М.Шукшин, М.М. Зощенко, А.П.Чехов, М.Н. Задорнов и пр. и менее известных, но не менее талантливых, таких как - А.Н. Жуков, А. Платонов и др.
  
   Я не отношу себя к известным и малоизвестным писателям, я просто пишу то, что вижу и считаю, что это может быть интересным определённому кругу читателей.
  
   С уважением к читателю,
   Владимир Гуляев
  
  
   "Штрихи к портрету" Сибиряков
   (к 90-летию В.М.Шукшина)
   Экскурс по рассказам
  
    []
  
  
  "Сельские жители" - это "Светлые души". Потому-то я и "Выбираю деревню на жительство", где даже имея денег в кармане в сумме "Ноль-ноль целых", но чистое и доброе "Внутреннее содержание", можно надеяться на то, что "Земляки", а они ведь не "Чужие" совсем, всегда помогут и согреют в "Далёкие зимние вечера", пригласив к себе в гости и скажут тебе запросто:
  - У человека всегда должна быть "Крыша над головой", а иначе как же! Должна быть нормальная крыша, нормального дома, а не просто, чтобы переспать абы как "Ночью в бойлерной".
  А потом, гостеприимные хозяева, заведут за чашкой крепкого душистого травяного чая "Беседы при ясной луне", потому что они - люди, а не "Волки" какие-нибудь! И не "Демагоги" они, хотя и "Критики" всего происходящего отменные. А вот "Думы" у них - завсегда о родной землице-кормилице, да о Родине, от того и "Крепкий мужик" у нас на Алтае, закалённый! И "Мнение" на жизнь он имеет своё и рассуждение тоже, а не просто так: "Верую!" и всё тут! А уж коли держат они у себя дома "Змеиный яд", так это только для лечения суставов да хвори разной.
  И если, вдруг, ни с того ни с сего будет "Дождь на заре" - сибиряки тебя из дома не отпустят, сказав вслед:
  - Иди себе далее, "Залётный"!
  А оставят в доме непогоду переждать. А чтобы не скучно было непогоду пережидать-то, они зачитают какое-нибудь "Письмо", что написал совсем незнакомый тебе чей-то там "Свояк Сергей Сергеевич". А потом они, уже с простотой душевной, расскажут давно уже всем известную загадку про то "Как мужик переправлял через реку волка, козу и капусту", смеясь и радуясь при этом, как будто эта история про них и была написана.
  А коли, ненароком, завернёт к ним какой-нибудь "Начальник" "Приезжий": ну, допустим, новоявленный да молодой, "Генерал Малафейкин". Так они его вначале выслушают внимательно, подивятся на речи его длинные да на "Ораторский приём", покачав головами, послушают разные байки про "Космос, нервную систему и шмат сала", да про "Мечты" вселенские, ну и спросят потом этого лектора со всей своей сибирской простотой:
  - А вот скажи-ка нам, товарищ, где она "Правда"-то? Вот, вы говорите, что живут там где-то хорошо, даже здорово живут! А ведь и нам на землице-то своей, в деревне нашей тоже "Охота жить"! Вот ответьте-ка нам, мил человек?
  И что же получится-то в конечном итоге от этой встречи-беседы, что останется-то на памяти у людей?
  Да, ничего!
  Одни только разговоры у сельчан, да воспоминаний о том ораторе на половину дня от силы всего-то. И вздохнут сельчане затем с горечью и досадой:
  - Да, "Забуксовал" оратор! Вспотел "Рыжий", вот и уехал восвояси - "Чудик"! А чего, да и зачем приезжал-то? И совсем непонятно!
  
   "Пост скриптум" ко всему вышесказанному:
  "Сильные идут дальше".
   А по сему:
   "Шире шаг, маэстро!"
   и
   "Привет Сивому!"
   02.02.2019г.
  
  
   Первый шанс, но не последний
  
  
  После окончания профтехучилища молоденькая девушка, новоиспечённый фотограф, получила распределение в небольшой районный центр. Куда она и отправилась с маленьким чемоданчиком "балетка", но с большим энтузиазмом и удовольствием, а как иначе, впереди для неё начиналась самостоятельная взрослая жизнь, интересная работа в фотоателье, знакомства с новыми людьми, возможно даже встреча своего суженного! Хотя об этом она ещё и не думала вовсе, ну так, может только самую малость, но это было где-то ещё глубоко в её сознании. Первоначально было увлечение фотографией и самостоятельная работа, да и вообще, столько много интересного ждало её впереди, а не эти глупости про парней.
  От краевого центра до нового места жительства было рукой подать, по сибирским меркам, всего-то километров восемьдесят с гаком и вскоре замороженный автобус доставил пассажиров к небольшой деревянной избе с чуть криво прибитой над массивной дверью вывеской, на которой коричневой краской, потрескавшейся от ветра и холода, было написано "Автовокзал".
  Пассажиры спешно покидали холодный автобус, женщины с детьми так же спешно заходили в дом вокзала, затаскивая с собой узлы, а мужики, показывая своё безразличие к морозу, с расстегнутыми бортами пальто или полушубков, останавливались возле крыльца вокруг ведра для окурков и закуривали, чтобы продолжить свои разговоры незаконченные в поездке.
  Полина тоже вслед за тётками втиснулась внутрь. Чуть влажный, но тёплый воздух, в помещении обрадовал, она пробралась к большой круглой кирпичной печи и приложила к ней окоченевшие руки. - Зябко? - Спросила её дородная тётка, снимая с себя большую пуховую шаль. - Я ещё в городе, когда в автобус садились, на тебя посмотрела и подумала, как это она в такой одёжке-то не мёрзнет?
  - Ничего, я привыкшая.
  - Ишь ты, привыкшая! Пришёл марток - надевай семь порток! А ты вона как легонько одета. К нам в гости, поди? Чего-то не признаю тебя. Ненашенская.
  - Училище закончила, вот на работу сюда приехала.
  - И кем же ты к нам, такая худенькая? Медичкой или учительницей?
  - Да, нет. Фотографом буду работать.
  - Ишь ты! Это, значит, с Карлычем в быткомбинате работать будешь? Это хорошо! А то он у нас, Карлыч-то, старый уже стал. А ты значит ему в смену. Как зовут-то?
  - Полина.
  - А жить-то есть где? Родственники там или знакомые.
  - Да, нет. Пока вот только с вами познакомилась.
  - И чё? На постой, поди, ко мне хочешь?
  - Нет, там мне, вроде бы, комнату обещали дать.
  - Вроде бы, да кабы. Комнату! Негоже девке одной в комнатах жить. Мало ли кто ночами мимо ходит! Я с этим комбинатом рядышком живу, угол у меня с кроватью есть. Пустует. Дочка в город уехала. На заводе работает. Не жилось ей здесь, в город, окаянная, умыкнула. А я тут одна мыкайся! Дочка-то, как ты, такая же щупленькая. Так что, если пожелаешь, то поживи у меня. Мне всё веселее будет. А там дальше и поглядишь.
  - Спасибо. Я, конечно, согласна.
  - Ну, вот и ладушки. Погрелась, тогда и пойдём. Я тут недалёко живу.
  Со следующего дня начались у Поли трудовые дни.
  Приближался праздник Международного женского дня, поэтому работы в фотоателье прибавилось: народ шёл и шёл фотографироваться, появились заявки на съёмку свадеб в Загсе райцентра и в ближайших сёлах.
  - Ишь, прослышали, что молоденькая да красивая в помощницах у меня появилась, так сразу валом повалили. А ты, дочка, учись. Фотография - это очень доброе дело. Вот живут себе люди, живут. А потом раз и всё. Нету их, а карточки остались на стенке под стеклом висеть. Память! А когда нет фото, то со временем уже и не вспомнить, кто и как выглядел, а на пальцах да на словах и не обрисуешь его внешность. А тут глянул и распознал. Так что наша работа фотографов очень даже нужная! Мы, получается, как сохранители семейной памяти людей и разных их моментов жизненных. Вот запечатлеем на фотоаппарат событие, как будто время остановим, а люди нас потом тёплым словом и помянут. Вот так, Полина! Нужная у нас профессия людям, очень даже необходимая.
  И Полина училась.
  У Петра Карловича, а именно так звали старого фотографа, было чему поучиться.
  - Главное, Поля, в нашем деле знаешь что?
  - Хорошая фотокамера и софиты.
  - Нет, Полина, главное в фотографии - это наш клиент, который желает получить от нас хорошее и качественное фотографическое изображение самого себя или своей семьи. И вот тогда мы должны правильно выбрать фон, освещение, помочь ему правильно встать или сесть, чтобы удобно было. И разговаривать с ним, как со своим старым и добрым знакомым, чтобы он чувствовал себя как дома. Знаешь, Поля, чувство собственного дома - это спокойствие и свобода, это самое гармоничное состояние человека, и оно одно из главных наших чувств. Вот нам и нужно, чтобы человек, придя к нам, расслабился и стал тем, кем он есть в обычной, привычной для него домашней обстановке, а не обращал внимания на яркий свет ламп и наши декорации. Вот тогда всё будет как надо! И фотография не будет сухим снимком, а будет живой и глаз радовать. Фотография - это искусство. Ну, тебя этому учили.
  - Да, но про чувство собственного дома нам в училище ни разу не говорили.
  - Про это в учебниках не напишут, это понимание приходит позже и у каждого по-разному, я вот так думаю. Всё зависит от того, хочешь ты просто фотографировать или стать фотографом-художником. А художник, он что делает, он воплощает своё виденье красоты на холсте неделями или месяцами, а настоящий фотограф должен увидеть этот момент красоты и успеть запечатлеть его, потому что повтора может больше и не быть. Вот в этом, Поля, и состоит наша работа - поймать момент.
  Поля внимательно, с удовольствием и интересом наблюдала за спокойной и артистической работой старого фотографа, за его манерой общения с людьми, стараясь перенять все его действия и движения.
  После окончания рабочего дня, она не сразу уходила домой, а оставалась в ателье до ночи, чтобы как можно больше проявить фотоплёнок и фотопластинок, отснятых за день, отретушировать их при необходимости и распечатать фотографии, а потом увидеть плоды своего труда.
  В один из вечеров, когда на улице завывала весенняя вьюга и барабанила тяжёлыми снежными крупинками в окно, Поля опять осталась поработать в лаборатории. Красный свет фонаря освещал процесс проявки, фотографии получались, как показалось Полине, очень даже симпатичными.
  Неожиданно послышались стуки в дверь ателье.
  "Кто бы это мог быть в такую пору?" - Подумала она.
  - Кто там?
  - Откройте, пожалуйста. Мы, это, из соседней деревни. Хотели бы сфотографироваться. - Послышался с улицы мужской голос.
  - Но уже поздно. Мы не работаем. Завтра приезжайте.
  - Завтра уже не получится. Завтра уже нельзя будет. Вы только сфотографируете нас с девушкой на память, и мы сразу же уедем. Нам, правда, завтра нельзя уже будет. Это у нас последний шанс с ней сфотографироваться! Правда, другого шанса больше не будет! Да, вы не бойтесь.
  - А я и не боюсь вовсе! - Поля открыла дверь, на пороге стоял заснеженный с ног до головы парень, а чуть поодаль - лошадь, запряжённая в сани. В санях сидело двое, ещё один парень с девушкой.
  - Давайте быстро заходите, холоду напустите. Вон вешалка, можете раздеться, а там стулья, садитесь, а я пока кассету заряжу.
  Поля ушла. Через чёрную штору, закрывающую проём в фотолабораторию, было слышно, как молодые люди зашли и начали двигать стульями, видимо они усаживались для фотографирования.
  - Я сейчас, ещё пару минут.
  Когда она вошла в слабоосвещённый зал, то увидела, что девушка в светлом платье и фате, с каким-то неприятно-застывшим выражением на лице и закрытыми глазами, сидит на стуле в не очень-то удобной позе, а парень стоит сзади, положа руки ей на плечи.
  - А она что сильно пьяная? - Заволновавшись от нехорошего предчувствия, спросила Полина.
  - Нет! - Ответил парень дрожащим голосом. - У нас сегодня свадьба была. И ей плохо стало, сильно плохо... Она как-то сразу оступилась и всё.... Мы вот с другом в сани её и в больницу, сюда, в райцентр. А она по дороге уже и.... А мы с ней так и не успели сфотографироваться! Завтра утром собирались к вам приехать. А оно вот как вышло. Так что завтра никак уже нельзя.
  Поля чуть не упала в обморок от этих слов.
  - Да, ты, не бойся! Я же её не убивал, она сама умерла! Любил я её сильно. Сердце, наверное. Вот я и хочу фото на память о ней себе оставить. Да, фотографируй ты нас скорей, и мы назад поедем, а то там гости все в шоке. Я им сказал, что в больницу ее везу. Умерла моя Шурочка...
  Парень замолчал, неуклюже поправил одной рукой фату невесте.
  Дальше всё было в густом тумане.
  Очнулась Поля утром от того, что её кто-то сильно тряс за плечи.
  - Ты, чего это, дочка? Перетрудилась, родимая? - Над ней стоял Карлыч.
  - Ой, Пётр Карлович! Не хочу я больше фотографом быть! - Разрыдалась Полина.
  - Погоди ты, погоди! Расскажи-ка всё толком-то, что случилось?
  Полина, запинаясь и всхлипывая после каждого слова, с горем пополам рассказала Карлычу про то, что произошло ночью.
  - Как они уехали, и что было дальше, я не помню. - Закончила она свой рассказ, уткнувшись Карлычу в плечо.
  Он гладил её по голове и тихо говорил:
  - Ничего, дочка, ничего, Поля! Всякое в жизни бывает! А фотограф из тебя выйдет очень хороший! Попомни мои слова. Негоже тебе бросать эту профессию! Так бывает в жизни, что она даёт тебе возможность или шанс, называй как угодно, чтобы выбрать дорогу, по которой дальше идти! Вот он у тебя первый выбор или первый шанс и появился. А может и не первый, но не последний уж точно! И ты всё сделала правильно! А вот, сколько их, этих шансов, тебе предстоит пройти - никто не знает. А безболезненно никогда ничего не происходит. Может у кого-то, но я таковых не встречал. У тебя будет ещё много всяких возможностей внести изменения в себе, в своей жизни, стоять на развилке и принимать верные решения. А вот у того парня, видимо, был и впрямь последний шанс оставить память о ней. Жалко, конечно, дивчину, да и жениха тоже, горе вместо радости и у него и родных. Навсегда запомнится. А ты всё правильно сделала.... Ну-ну, было и прошло...
  Дня два Поля не могла набраться смелости зайти в лабораторию, а старый фотограф как будто и не замечал её страхов. Эти дни они, молча, делали свою работу: Поля фотографировала посетителей, а Карлыч проявлял и печатал фотографии. А не проявленная фотопластинка со снимком того вечера так и лежала на полке, пока на третий день, ближе к обеду, в фотосалон не вошёл молодой парень в заснеженном тулупе. Сняв шапку, он стоял в дверном проёме, переступая с ноги на ногу.
  Карлыч сразу понял, кто это пришёл и зачем:
  - Ой, чёрт я старый, совсем забыл, печь-то затопил, а трубу приоткрыть запамятовал. Поленька, дочка, я сейчас быстренько сбегаю до дому и вернусь! - Накинув пальто и водрузив ушанку на голову он, ловко протиснувшись между посетителем и косяком проёма, вышел из ателье, закрыв за собой дверь.
  - Здрасте! Я вот за фотографией приехал. Помните, два дня назад мы тут были. - Парень стоял и мял своими большими руками шапку, видимо, стесняясь и не зная как себя вести дальше и что ещё сказать.
  Глядя на его неловкость и очень расстроенный вид, Полина почувствовала, что какая-то напряжённая струнка внутри неё, мешавшая ей все эти дни, вдруг, лопнула и отозвалась лёгким звоном в голове. И сразу исчезло чувства скованности и тревоги, гнетущие её все эти дни, лёгкая тёплая волна прокатилась по телу, она почувствовала, как слегка загорели щёки и согрелись руки.
  - Здравствуйте! Если вы подождёте полчасика, то фото как раз закрепится и просохнет. - Ей было неловко за свой обман, но она не могла признаться этому незнакомцу, что ей было страшно не только притрагиваться к кассете, но и смотреть в её сторону. - Хорошо?
  - Ладно. Можно я здесь подожду, вот тут на скамейке посижу.
  - Да, конечно.
  Поля быстрым шагом и решительно вошла в фотолабораторию. Страха не было, было одно желание: сделать всё правильно и не испортить эту фотографию.
  Сколько прошло времени, час или два, Поля не заметила, но всё у неё получалось быстро и как бы само собой. Закончив работу и вручив парню два фотоснимка, Поля сразу почувствовала не испытываемую никогда ранее лёгкость на душе.
  - Спасибо вам! - сказал парень, аккуратно завернул фотоснимки в газету и ушёл.
  Поля села на скамейку, опустив руки на колени.
  - Ну, слава богу, всё нормально дома. А то я переживал, вдруг чего не так. - Начал с порога Карлыч. - Поля! Ты чего это дочка? У тебя всё нормально?
  - Ой, Карлыч, спасибо вам большое. Теперь-то у меня точно всё нормально!
  Карлыч всё понял и лукаво улыбнулся, глядя на Полю.
  (События 1958 года. Сибирь.)
  18.09.2018
  
  
  
   Это прислал мой деда
   (Связь времён)
   2117 год.
  
  
   - Вот этот дом, в котором мы сейчас живём, наши предки построили сто лет тому назад. - Рассказывал прадед шестилетнему правнуку, игравшему в песочнице.
   - Деда, а кто такие, эти - предки?
   - Предки - это мои родители и их родители, мои дедушка и бабушка. И их родители, которые жили очень-очень давно. Я вот для тебя - прадед, значит предыдущий дед тоже, как бы, предок.
   Прадед немного помолчал, с грустью и любовью глядя на малыша.
   - А здесь когда-то давно-давно стоял гараж - это такой дом для машины. Когда мой дед приезжал на ней с работы, я всегда любил зайти в его гараж, там было столько много интересного: в шкафчиках стояли книги, а на нескольких полках размещались старые фотоаппараты, телефоны и другие старинные предметы. Он их коллекционировал. И каждый раз я брал там какую-нибудь вещицу и играл ею. А он, загнав машину, садился со мной рядом и что-то всегда обязательно рассказывал.
   Старик опять замолчал, вспоминая своё далёкое прошлое:
   - Да, давненько это было! Вон как сейчас кругом жизнь наладилась: живи и радуйся. Да, ты играй, внучок, играй, копай лопаткой песок - хорошее это занятие. Мы-то тогда быстро в планшеты и компьютеры научились, а вот покопать песок в песочнице маловато пришлось. Помнится, тогда я у деда в гараже маленькую лопатку нашёл, она сапёрной называется. Я иногда ей и снег копал, а потом она долго в сарайке лежала. Вот сколько слов-то тебе незнакомых наговорил. Ну, ничего, ты же растёшь, запомнишь некоторые, а потом и вспомнишь как-нибудь. У меня тогда тоже была почти такая же песочница как у тебя, только деревянная и находилась она вон там, почти у самого входа в дом. Так вот, я, когда был таким же маленьким, как ты, той самой лопаткой как-то раз в песочнице своей вырыл глубокую ямку. И в ямке несколько монеток нашёл. Это строители, наверное, когда работали - потеряли, а я их откопал. Очень мне тогда это было интересно. Казалось, что я целый клад выкопал!
  - Деда, а где у тебя эта лопатка... ну, как ты её называл... сапёрная? Потерял, наверное, да?
   - Нет, она у меня долго потом служила. А сейчас она "на отдыхе", в кладовке лежит.
   - Деда, а дай её мне! Я тоже хочу покопать.
   - Ну, что же сейчас принесу.
   Через некоторое время правнук с серьёзным видом орудовал старой сапёрной лопаткой, откапывая свою монетку, свой клад. Прадеду было интересно смотреть на него: "Вот так и мой дед, наверное, смотрел на мои старания. Смотрел и думал о чём-то. Интересно о чём были его мысли?"
   - Деда! Деда! Тут что-то есть! Я тоже что-то откопал как ты тогда. - Закричал от восторга правнук.
   - Ну-ка, ну-ка! Чего это ты там нашёл? Давай-ка с тобой посмотрим.
   На дне ямки виднелась часть какого-то ржавого предмета. Забрав у правнука лопатку, прадед стал потихоньку обкапывать находку.
  Это оказался большой старый чугунок! Даже название его вспомнилось. В таких чугунках бабушка высаживала красивые цветы и расставляла их летом вдоль стен дома.
  Достав эту очень старую и с детства знакомую вещь, дед аккуратно очистил её от глины и поставил на траву.
  Правнук стоял рядом, и смотрел широко открытыми глазами, затаив дыхание в ожидании чудес.
  Сверху чугунок был закрыт крышкой, которую удалось снять после нескольких постукиваний молотком.
   Внутри лежала полиэтиленовая банка, пожелтевшая от времени. Волнение правнука передалось и деду. Немного успокоившись, он открыл банку.
   Там лежала стопка запаянных пластиковых пластин, слегка пожелтевших от времени, с бумажными листиками внутри, на которых было что-то написано.
   Аккуратно взяв одну пластинку, он поднёс её ближе к глазам.
  От волнения его руки затряслись, а глаза увлажнились.
   Сквозь мутный пластик он прочитал:
  "Здравствуйте! Привет Вам из 2017 года! Надеюсь, что мои послания попали в хорошие руки, и хорошо было бы, если они попали к моим потомкам!.. В пакетах запечатаны несколько ДВД-дисков с историей моей семьи и некоторые наши семейные фото, которые были дороги нам. Это фото наших родителей, любимых детей и внуков...
   Возможно, что у моих родных потомков в будущем и сохранилось что-то: фото, диски или флешки, на которых это всё есть, а может и не сохранилось. Как знать, в какой год этот чугунок будет найден и что там у Вас, и как? Поэтому я продублировал многое с надеждой, что содержимое этого чугунка долежит в сохранности до дня его нахождения.
   И ещё: у меня есть большая надежда, что это посылка из прошлого будет найдена одним из моих потомков, и я был бы очень рад, если бы он носил моё имя.
   А если послание нашёл кто-то другой, то у меня к вам просьба: если не трудно, пожалуйста, найдите моих потомков и передайте им это.
   Не знаю почему, но думаю, что в этом моём огромном желании заложено многое! Пусть это мои сегодняшние фантастические мысли и мечтания, но вдруг, в этом и будет моё возращение!
   А может она всё-таки существует - "Связь Времён!""
  
   - Деда! А кто это писал? - Спросил правнук.
   - Это... Это написал и прислал мой деда, - ответил прадед, вытирая слёзы. - А звали его... звали его, так же как и тебя - Вова. Деда Вова.
   07.04.2017
  
  Сказ про Запасное колесо
  
  - И сколько я ещё буду здесь валяться в темноте, тесноте и без дела? - Ворчливо думало колесо, прикованное болтом в багажнике к днищу автомобиля. До него снаружи доносилось мягкое шуршание его невидимых собратьев, а иногда их лёгкое и задорное, как ему казалось, повизгивание.
  - Живут же! На свободе с ветерком и в радости! А тут лежи в духоте и нюхай эти пыльные и бензиновые запахи, ни размяться, ни помыться! Вон вчера эти четыре "везунчика" весь день по лужам носились, охлаждались и плескались, гвоздище им в бочину! А этот водила ни разу ещё меня не выпустил на волю, ну протёр влажной тряпкой хотя бы! Его бы сюда на денёк запихать, наверное, понял бы каково это быть в моём положении!
  Неожиданно мягкое шуршание под днищем сменилось на глухое с каким-то постукиванием, машину начало потряхивать и слегка водить из стороны в сторону.
  - Чего это там такое? - подумало Запасное колесо, прислушиваясь к кряхтению и оханью своих собратьев.
  Бах-бабах!
  Раздался хлопок.
  Машина резко остановилась.
  Запасное колесо ощутило давление, которое хотело сдвинуть его вперёд, но крепёжный болт держал крепко.
  - Блин, приехали! - послышался голос водилы.
  - Куда? - хотела было спросить Запаска но, только, молча, подумала про себя.
   В открывшийся багажник просунулось небритое лицо водилы, его руки открутили этот ненавистный болт, не дававший колесу свободы действий, и вытащили Запаску на долгожданную волю, при этом грубо бросив на щебёнку.
   - Но-но, по аккуратней! - Хотело сказать Запасное колесо, но промолчало, увидев рядом с собой разорванного собрата.
   Вскоре запаска стояла на месте, заменив несчастного собрата. И машина тронулась с места и продолжила свой путь по щебёночной дороге. Острые камни и галька, казалось, впивались в тело Запасного колеса, стараясь ударить и уколоть его с каждым разом сильней и больней.
   - Ни-че-го! Зато сво-бо-да! А-то так и ле-жа-л бы се-бе в ба-га-жни-ке, в пы-ли и в тем-но-те-те! А тут весь мир по-до мно-о-о-ой! Ой-ой-ой!
   14.08.2018
  
  
  Прости, Мурзик
  
  
   У нас был красивый кот Мурзик.
   Он забрёл к нам в огород маленьким котёнком, и не просто в огород, а прямиком на праздник - день рождение внучки. Уселся на пороге летней кухни и смотрел на всех широко открытыми глазами на красивой двухцветной мордашке. Он и сам весь был равномерно двухцветный: серый с белой грудкой, его лапки были, как будто бы, обуты в белоснежные сапожки.
   Естественно такая "прелесть", явившаяся посреди праздника, не могла остаться без внимания, а уж без угощения и ласки со стороны внучат, тем более.
   В общем, Мурзик, непонятно почему его как-то так сразу назвали, остался у нас жить.
  
   До этого котёнка в нашем доме не было кошек, была только собака Герда, не породистая, а помесь с овчаркой, которая жила в будке во дворе в вольере, огороженном
  стальной сеткой. Она с удовольствием, но беззлобно ворчала, а иногда и негромко, но убедительно лаяла на людей, проходящих мимо дома, показывая этим, что дом находится под надёжной охраной и что хозяева не зря её кормят вкусными косточками.
   Появление Герды у нас в "хозяйстве" тоже было не совсем обычное: я, будучи многие годы жильцом квартиры в многоэтажном доме, даже в мыслях не держал того, чтобы завести какую-нибудь животину в квартире.
   А тут, построив свой дом, появилась такая шальная мысль - завести собаку: ну, для того, чтобы гавкала в порядке охранной необходимости, да и для первой внучки забава будет! Поехал покупать собаку по объявлению, внучку взял с собой: обещали полуторамесячного овчара-кобеля, не дорого - за одну тысячу. Щенок и вправду был крупный и плотный. Внучка прыгала от восторга и гладила щенка с любовью и радостью в глазах.
  Щенок, конечно, был красив, ухожен и с умными чёрными, немного тоскливыми глазами.
  Купил.
   Потом, чуть позже, выяснилось, что мой кобель оказался не полуторамесячным, а почти полугодовалым, да ещё и не овчарка, а помесь. А в довесок ещё и не кобель! Но, что-то менять было поздно - внучка уже вывела это "чудо" из машины и прогуливала его-её на поводке по двору, заливисто смеясь и радуясь новому другу, подруге. И имя ей сразу дала - Герда, наверное, из сказки о Снежной королеве. Ну, что же - не кобель, и уже почти не щенок, но хоть имя появилось у этой моей покупки интересное - Герда! Самоё её появление оказалось первым сюрпризом, но не последним. Потом, со временем, Герда преподнесла ещё несколько неожиданных и интересных сюрпризов, которые мы часто вспоминаем с удовольствием.
   А пока рассказ о котёнке.
   Котёнок Мурзик быстро освоился с территорией вокруг дома, и даже бесстрашно подходил близко к вольеру Герды, садился и подолгу смотрел на неё. Герда, вначале лаяла и прыгала на сетку, стараясь напугать и отогнать подальше наглого котёнка. Но он сидел и смотрел на все её безопасные для него прыжки и скачки. Спустя какое-то время он вставал и спокойной походкой шёл гулять по огороду, как бы показывая ей своё безразличие к её грозному рыканью и лаю.
   Вскоре, видимо, и Герде надоело это занятие. И, когда Мурзик опять подходил к ней близко, она уже не ворчала, а просто лежала, чуть скалясь, и смотрела на него, можно было подумать, что даже с явным любопытством и интересом - насколько у него хватит наглости приблизиться к ней.
  Мурзик рос и наглости, со временем, у него хватило на много.
   Научившись забираться на забор, молодой кот, запрыгивал на крышу гаража, к которому примыкал вольер, и нагло прохаживался по краю крыши, помахивая хвостом, дразня Герду, показывая ей своё безразличие к её прыжкам. А через некоторое время, осмелев или вообще обнаглев, Мурзик стал ходить по краю ограждения вольера, иногда останавливаясь, подолгу смотря на Герду. Герда, видимо, сообразила, что не стоит больше обращать на этого "наглёныша" внимания, она отворачивалась от него в сторону своей будки и с удовольствием грелась на солнышке.
   Возможно, и Мурзику надоела дрессировка собаки, а может он подумал, что сумел её укротить, и тоже перестал докучать своими выходками.
  А может они оба поняли, что живут в одном дворе и не стоит портить друг другу нервы, а нужно жить в мир и согласии.
   Имея животных в доме, поневоле, появляется необходимость узнать об их привычках и особенностях в содержании.
   Мы слышали и читали что коты "метят территории", что это такое и как это выглядит - узнали из интернета.
   Прошло какое-то время, и вот мы, неожиданно, стали чувствовать неприятный запах в комнате, сначала слабый, потом сильнее. Проветривание комнаты не уменьшало запахи, появилось чихание.
  Это была явно не простуда. А аллергическое. Но от чего? Ещё раз, почитав статьи в интернете, пришли к выводу: кот метит - вот отсюда и запах!
   Скорее всего.
   Однажды я пришел с работы, кот попался тут как раз под руку, и я повёз его к ветеринару.
   Тот, как специалист, знающий своё дело, сказал:
   - Возможно это от того, что ваш кот "метит", нужно сделать кастрацию.
   Ветеринар провёл операцию быстро и с явным удовольствием, так мне показалось, хотя меня передёрнуло при мысли, что кот лишится части себя.
   Но и нам аллергические чихания тоже были - ни к чему, приходилось чем-то у кого-то жертвовать, в данном случае у кота.
   После приезда из ветклиники мы ещё раз тщательно промыли всё в комнате и доме, но неприятный запах дня через два стал резче.
   Не зная, что сделать и где ещё посмотреть, я заглянул на высокий шкаф-купе, где с осени до весны хранилось несколько тыкв.
   Там, в уголке, лежала почти полностью сгнившая маленькая тыква, видимо, случайно забытая. И воняла...
   "Вот она, виновница запаха! А мы уже посетили ветеринара
   Поторопились, возможно.
  Так что - прости, Мурзик!"
  02.11.2017
  
  
   Камень на распутье
   (рас-сказ-ка)
  
  
   "...Едучи путём - дорогою, близко ли, далёко ли, низко ли, высоко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, наконец, приехал богатырь в чистое поле, в зелёные луга. А в чистом поле на распутье дорог стоит мрачный седой камень, поросший мохом. На нём - зловещая надпись: "Кто поедет от камня сего прямо, тот будет голоден и холоден; кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мёртв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется".
   Испокон веков стою я на этом перепутье, с тех самых пор, как откололся от глыбы Познания, летящей в бесконечном пространстве Великого Космоса, и упал на эту планету.
   Стою каменным истуканом, беседую сам с собой и указываю путь-дорогу путникам.
   Ко мне подходит одна дорога, а от меня уходят три. Вначале я просто наблюдал за тем, что происходит вокруг, смотрел и изучал непонятных, тогда, для меня существ на двух ногах, проходивших мимо и останавливавшихся ненадолго рядом.
   Я хорошо понимал их мысли, но не сразу научился понимать их слова, которые они произносили. Они называли себя людьми и тоже были частью Космоса, а их волновые колебания и импульсы имели те же космические диапазоны и частоты, но часто их мысли имели противоположное значение и не совпадали с тем, что они произносили вслух. И вот это было мне не совсем понятно, так как не укладывалось в прямолинейность космического бытия.
   Позже я узнал, что это была неискренность и обман.
   Люди не понимали того, что обманывая другого, они сами становились обманутыми.
   А затем они уходили по разным дорогам, некоторые из них возвращались, а некоторых я больше не видел, потому что они погибали, выбрав не тот путь. Это я точно знал, но предупредить их об опасностях не имел возможности.
   А потом появился Он, высокий и худой старец, одетый в длинную и светлую одежду, с белой бородой и синими глазами.
   Остановился он возле меня и, укрывшись в моей тени от палящих лучей солнца, просидел в молчании с вечера до утра, прижавшись ко мне спиной, смотря на ночное небо и яркие звезды, а его мысли, которые я понимал, наполняли меня чистотой Вселенского разума и я тоже мыслил вместе с ним. В нем чувствовалась огромная сила знаний и мудрость.
   Его чувства и боль, о происходящей несправедливости в мире, о человеческой жадности и предательстве, о лжи, поедающей человека, о вечном поиске людьми птицы счастья и справедливости, передавались мне. Его мысли и думы поведали мне многое о том, что он видел на своем жизненном пути, и я мысленно поделился с ним частью своих знаний и поведал ему о трех дорогах, которые лежат за мной и уходят вдаль, за горизонт.
   - А разве люди не могут жить в дружбе и любви друг к другу? - Спросил я у него, стараясь придать своему мысленному вопросу собственную мысль старца.
   - Могут, - как бы сам себе ответил старец, - только для этого они должны изучить законы Мироздания и верить в них, а ещё они должны понять суть своего существования и цель своего предназначения.
   - Но, это, же так просто!
   - Нет, это не просто, этому нужно учиться постоянно, и постоянно работать над собой и своим сознанием, а люди не хотят долго учиться, им нужно всё сразу и сейчас. В них много зависти и мало добродетели, поэтому они даже на своих ошибках не хотят учиться! Не говоря уже о Вере!
   - А что если попытаться указать им Путь? Да, указать дорогу, которую они должны будут выбрать сами, вот, хотя бы из этих трёх, идущих от этого камня. Он будет как "камень преткновения" - начальный камень на Пути к Созиданию! Может тогда верующие и неверующие в Добро, соблюдающие и не соблюдающие общий Вселенский Закон, выберут свой, правильный путь. И пройдут его. А если не смогут выбрать, то - нет. И это будет их выбор.
   - Да будет так! А вот на этом камне я и напишу пожелания для желающих и ищущих!
   И взял старец обломок от меня, лежавший рядом, и начал своё Великое праведное дело: выбивать на моём каменном теле СЛОВА. И это был наш с ним совместный труд - воплощение его мудрого человеческого желания и моего небесного сознания.
  В течение нескольких дней и ночей, под лучами Солнца и при свете Луны, высекал он истину, подсказываемую ему Вселенским разумом через меня.
  Через несколько дней на мне красовалась надпись:
  "- Как пряму ехати -
  живу не бывати -
  нет пути ни прохожему,
  ни проезжему,
  ни пролетному...
  - Направу ехати -
  женату бытии...
  - Налеву ехати -
  богату бытии..."
   А потом Он ушел, опираясь на посох, и его высокая, ссутулившаяся, фигура долго была видна на фоне чистого синего неба, пока не скрылась за горизонтом навсегда.
   Много людей, с тех пор, пешими и конными останавливались передо мной, читали надпись, а потом шли дальше. Многие счастья пытали, да не многие его нашли: одни не туда пошли, другие не с тем пришли, третьи не то искали. Сколько их, богатырей и проходимцев разных, стояло возле меня, голову склонив да вчитываясь в слова. Много, ох много! Слова - то читали, а смысл не отыскивали и уходили в разные стороны, да в основном не туда, куда следовало! И помочь я им ничем не мог: говорить не умею, рук - ног не имею, одно могу: изнутри на себе снаружи слова-подсказки написанные сохранять, а уж путнику самому выбирать.
   Сколько воды с неба пролилось, сколько травы вокруг меня росло и полегло. Врос я уже в землю чуть не вполовину, и сколько раз уже ветра и дожди стирали мои надписи совсем, а я их снова подновлял. Только те слова в надписи, что в землю ушли, не обновляются более, так что последние две строчки уже и не видно.
  Никому.
  А копать вглубь никто не хочет. Всё поверху читают, и вглубь не заглядывают. Наклоняться же надо. Видимо старец был прав тогда:
   "...этому нужно учиться постоянно, и постоянно работать над собой и своим сознанием, а люди не хотят долго учиться, им нужно всё сразу и сейчас. В них много зависти и мало добродетели, поэтому они даже на своих ошибках не хотят учиться! Не говоря уже о Вере!"
  06.06.2016г
  
  
  
   Как муравей стал героем
   (сказка)
  
  
   Однажды в одном лесном муравейнике появился на свет маленький муравей с белым пятнышком на спинке. Много-много времени назад в муравьиной истории было подобное: с такой же отметиной жил в их стране воин-герой по имени Мур. Он был отважный и справедливый, поэтому о нем помнили всегда и из поколения в поколения в муравейнике рассказывались истории про его подвиги.
  Вот взрослые муравьи и решили назвать малыша в честь славного героя, именем - Мур, в надежде на то, что и этот муравьишка тоже будет смелым и справедливым, когда вырастет.
   Маленькие муравьишки первое время изучали жизнь большого муравейника, а муравьи-учителя присматривались к ним, чтобы определить, кто из них кем будет.
   В большой семье муравьёв одни были рабочими - они постоянно занимались строительством, другие добывали, а третьи готовили пищу, были и те, что следили за порядком в их большом городе, а также были солдаты, которые охраняли город и его жителей от внешних врагов. Мур перепробовал почти все профессии, но это было не то, что он хотел. Но, когда он узнал легенду о воине-герое, то тоже решил стать воином, и не просто воином, а настоящим героем, чтобы о нем все говорили, как о самом смелом и сильном! Но как стать таким, он пока ещё не знал.
   От одного очень старого муравья Мур услышал: "Чтобы стать героем, нужно найти себя!" Но, как "найти себя" старый муравей не сказал, только хитро усмехнулся Муру:
  - А вот пойди-ка, да и найди-ка!
   На следующий день, рано утром, Мур отправился в далекое путешествие "на поиски себя", чтобы набраться смелости, ума и стать великим, сильным воином.
   Шел он долго, полдня, наверное. Так далеко ещё никто не уходил от своего муравейника, но Муру не было страшно, и он шёл всё дальше и дальше, пока на его пути не появилась высокая преграда. Это были каменные валуны. Мур попробовал подняться вверх, но у него ничего не получалось.
   Неожиданно сверху спрыгнул зелёненький кузнечик.
   - Привет! - сказал ему кузнечик. - Дальше тебе не пройти!
   - Почему?
   - Только лучшие прыгуны могут запрыгнуть на эти горы!
   - А ты тоже можешь?
   - Я - Боб! Я один из лучших прыгунов!
   - А я - Мур, я тоже хочу стать хорошим прыгуном. Ты научишь меня прыгать так же хорошо?
   - Научу, с удовольствием!
   И Боб стал тренировать муравьишку. Они весь день прыгали с камешка на камень, с листка на листок, все выше и выше. Не сразу у Мура стало получаться подпрыгивать - это было трудно, ведь муравьи не умеют прыгать. Но он был упорный, и старался повторять всё за кузнечиком. К вечеру они сумели взобраться на самую высокую гору-валун. Оттуда было видно, как далеко простирается поле, до самого горизонта, далеко-далеко.
   - Вот и закончились наши тренировки - сказал Боб.
   - Спасибо тебе, Боб! Я многому у тебя научился.
   Мур поклонился кузнечику и пошел дальше, спустился вниз с горы-валуна в прохладу цветов и травы.
   Неожиданно в траве что-то зашуршало, и навстречу Муру выползла гусеница.
   - Здравствуй, а ты кто?
   - Я, гусеница Гуна, самая проворная, и умею хорошо прятаться и пролезать в самые узкие щели!
   - А я - Мур. Я тоже хочу научиться хорошо, прятаться. Научишь меня?
   - Конечно, научу!
   И они стали по переменке прятаться и искать друг друга. Гуна и правда хорошо пряталась: то она влезала на листок и заворачивалась в него, то растягивалась на стебельке цветка, то скрывалась в его бутоне. Вскоре Мур научился прятаться так, что Гуна несколько раз не смогла его отыскать.
   - Ну вот, молодец, - сказала гусеница. - Теперь ты хорошо прячешься, и мне больше нечему тебя учить, Мур!
   - Спасибо тебе Гуна, мне было с тобой очень интересно, ты настоящий друг, до встречи!
   - До встречи, Мур. И мне было приятно с тобой познакомиться. Может, ещё встретимся, когда-нибудь.
   Приближалась ночь. Спрятавшись, как учила его Гуна, под камушком, Мур заночевал до утра, а рано утром продолжил свое увлекательное путешествие.
  
  Вскоре на его пути оказалась большая пещера, которая зияла чернотой, и из неё тянуло сыростью и прохладой. Вначале ему стало страшновато, но потом он вспомнил, что хочет стать смелым муравьем-героем и то, чему учила его Гуна, и тихонько вполз внутрь пещеры. Немного оглядевшись, Мур увидел многорукого, многоногого паука.
   - Здравствуйте, а Вы кто? - спросил Мур.
   - Я, паук Гор. А ты кто такой?
   - А я муравей Мур. Вот путешествую и учусь смелости и храбрости! Хочу стать великим воином! А Вы меня научите чему-нибудь?
   - Можно и научить. Если хочешь научиться, то научишься. Я умею хорошо владеть мечём-копьем! Если хочешь, учись!
   Он бросил один меч-копьё, сделанный, видимо, из лапки какого-то жука, Муру, а другой взял себе.
   Гор показал ему, как держать меч, как защищаться и нападать. Первый день тренировка проходила на травинках и листьях. Мур учился отбиваться от колышущихся травинок, протыкать их своим оружием. На второй день был устроен поединок. Паук Гор был очень подвижен и опытен, но Мур тоже старался. Вот тут ему и пригодилось то, чему его обучили кузнечик Боб и гусеница Гуна: он ловко увертывался от меча Гора, подпрыгивая вверх, на ближайшие листики или ловко и вовремя прятался за стеблями трав.
   После того как Мур умудрился запрыгнуть на спину Гора, тот понял, что обучение муравьишки закончено:
   - Нет, ты не муравьишка, Мур! Ты настоящий воин-муравей! Как ловко ты оседлал меня! Хе-хе. Теперь ты научился владеть мечом, который я тебе и подарю!
   - И, ещё, я дам тебе совет, который ты должен запомнить: не тот становится великим воином, кто умеет воевать, а тот, кто еще и умеет помогать другим, защищать слабых и не делать зла. Помни это, Мур, всегда! И тогда ты точно станешь настоящим героем!
   - Спасибо тебе, Гор! - поблагодарил Мур и, гордый собой, отправился в обратный путь.
   Когда, рано утром следующего дня, Мур приблизился к своему дому, он увидел, что к муравейнику ползет змея.
   Все жители муравейника еще отдыхали и не подозревали о приближающейся опасности. Мур смело бросился в атаку на змею. Он взобрался по её извивающемуся телу, добежал до головы и сильным, резким ударом меча рассек глаз змее. Она взвилась от боли и, сбросив Мура с себя, быстро уползла прочь.
   Несколько муравьев-охранников наблюдали за этим сражением и рассказали всем о герое Муре, которого они уже давно не видели в муравейнике и думали, что он где-то погиб или попал в плен к рыжим муравьям.
   После этой победы Мур возглавил армию воинов муравейника, и стал обучать их всему тому, чему его научили кузнечик Боб, гусеница Гуна и паук Гор.
  03.10.2016г.
  
  
  
  Кусочек сахара
  
   ...Он взял из кулька кусочек сахара.
  Этот маленький белый кубик напоминал ему то, откуда он только что вернулся. Только в очень миниатюрном виде.
  "Откуда?!"
  Это могло быть сном.
  А может быть и явь.
   - Интересно. Как здорово похож! Почему я раньше не увидел этого, и странно то, что я даже не задумывался об этом? А всё так просто и гениально.
  
   В абсолютной темноте было совсем не страшно, а просто происходило всё как-то необычно, и только.
  Темнота, нет, скорее всего - это можно было назвать чернотой, обволакивала, и даже ощущалась мягкой, легкой и бесконечной. Он в ней не просто летел, а, вроде бы, "купался".
  Нет, не то слово.
  Не купался, а просто лежал - расслабленный и спокойный. Хотя при этом казалось, что он движется куда-то вперед с очень большой скоростью, но, в тоже время, медленно. Медленно, потому что он чувствовал очень легкое прикосновение воздуха, или чего-то очень не весомого и абсолютно не видимого. А ощущение быстроты полёта просто было: как "знание стремительного движения".
   Пальцами правой руки он попробовал потрогать кончик носа. Нос был на месте.
   Значит жив.
   Впереди, вдалеке, а может совсем близко, появилась белая точка, и начала стремительно расти. Нет, она не росла, а приближалась, постепенно закрывая собой темноту.
   Это был - Куб! Белый, иссиня белый, Куб приближался, покачиваясь как мяч на морских волнах.
   Странно было в этой чёрной пустоте встретить что-то, не говоря уже о странности нахождения здесь его самого.
  Вначале поверхности, вращающегося куба, показались сплошными, но по мере его приближения на них стали видны ровные, круглые отверстия, находящиеся на одинаковом расстоянии друг от друга и уходящие вглубь этого огромного предмета. Но в них была одна странность - они не имели теней.
  Ни одной малейшей тени!
  Просто белые и ровные отверстия-цилиндры с бесконечным количеством белых и ровных отверстий-цилиндров, каждый внутри каждого.
  Его внесло в одно из них, и он начал по нему стремительное движение то ли вверх, то ли вниз: просто ощущение верха и низа не существовало, оно исчезло.
  Затем началось замедление.
  А может, показалось.
   Внезапно он "впал" в помещение, состоящее из мириад отверстий, посреди которого висел стол белого цвета.
  На столе лежал... кулёк с кубиками сахара-рафинада...
  А может, это был вовсе и не сахар...
  
   ...Он взял из кулька кусочек сахара.
   Этот маленький, белый кубик напоминал ему то, откуда он только что вернулся. Только в очень миниатюрном виде.
  "Откуда?!"
  Это могло быть сном.
  А может быть и явь.
   - Интересно. Как здорово похож! Почему я раньше не увидел этого, и странно то, что я даже не задумывался об этом? А всё так просто и гениально.
  03.10.2016г
  
  
  
  Правду не спрятать
  
  
  Ранним утром выходного дня, мерно постукивая колесами, на стыках рельс и, лениво раскачиваясь, по городу ехал трамвай.
  Пассажиров было не очень много: две бабульки, видимо, ехавшие навестить внуков. Это было ясно, потому что из холщовой сумки прошлого века, одной из них, шел ароматный запах домашнего борща, а из сумки другой бабули выглядывали апельсины и яблоки.
  В середке вагона веселилась компания из трёх молодых людей, две семейные пары, мужчина с пацаном на переднем сидении, два мужика и три женщины среднего возраста в конце вагона.
  Пацан, какое-то время, внимательно смотрел в переднее окно трамвая, явно завидуя водителю с наушниками, который сидел, как бы ничего не делая, а просто сидел и смотрел вперед, иногда дергая какой-то рычажок и топая ногой, слушал музыку. Потом эти "смотрелки" ему явно надоели, и он стал ёрзать на сидении. Рядом сидевший отец почти не обращал на него внимания, потому что был занят мыслями, судя по немного помятому лицу, мысли его были далеко, а лоб покоился на холодном оконном стекле.
  Пацану нужно было с кем-то поговорить или что-то сделать, отец был в "анабиозе", поэтому мальчик повернулся к матери и громко крикнул на весь трамвай:
   - Мам, а ты умывалась сегодня?
  Мама, одна из трех женщин, которые сидели на заднем сидении в конце вагона трамвая, молча, кивнула в ответ.
  - А мы с папой нет!
   Отец вздрогнул, отклеился от окна и негромко сказал сыну: - Чё же ты так кричишь, щас всыплю.
   Пацан обиделся: как же так - его правду не поняли, и он так же громко ответил отцу, показывая свою правоту:
  - А если будешь меня ругать, я расскажу маме, что ты в ванну писал.
  В трамвае наступила тишина.
  Пассажиры в недоумении переглянулись, отец пацана сдвинул кепку на глаза и плотнее прильнул к холодному оконному стеклу, щеки одной женщины покраснели.
  И лишь один водитель продолжал покачивать головой и притопывать ногой в такт, одному ему слышимой музыке.
  1980 (Ред.- 19.10.2016)
  
  
  
  Дух толпы
  
  
  Август 1991 года.
  Всем известные дни, когда в Москве люди начали рушить, крошить и громить свою Родину - СССР!
  Кто-то совершал это неосознанно, кто-то поддерживал "дух разрушения", затаив какие-то свои мелочные обиды, но кто-то - на самом Верху делал это Сознательно, Продуманно со знанием того, что Он делает.
  И Он был не один!
  
  Как всё происходило тогда, в те "потерянные дни", описано в километрах строк и на тысячах страниц, в тоннах книг, газет и журналов.
  Я, коротенько опишу те события, очевидцем которых мне пришлось стать.
  Да, стать простым очевидцем, потому что тот, реально созданный психоз, массовый по своей сути, было сложно преодолеть обычному гражданину СССР. Тысяча никчёмной и липовой информации в листовках, небольших брошюрках, газетёнках разного пошиба. Иначе, как массовым психозом-гипнозом, всё тогда происходящее было назвать трудно. И многим стоило определённых усилий мозга, чтобы не пойти дальше.
  И так, события одного дня.
  Я был в командировке в Москве.
  В то время я работал в городе Барнауле директором Барнаульского рекламного комбината "Роскоопторгреклама", обслуживающего всю потребкооперацию Алтайского края.
  Комбинат, численностью работников в 60 человек, полностью обеспечивал всю торговую сеть потребкооперации Алтайского края наружной и внутренней рекламой, торговым оборудованием магазины, столовые и рестораны.
  Став директором комбината в 31 год, я первым делом сократил штат конторских работников с 23 человек до 9.
  Предприятие от этого ничего не потеряло, а вот заработная плата работников комбината: художников, столяров, сварщиков - увеличилась в полтора раза. И в 1990 году она составляла в среднем - 350-370 рублей в месяц.
  На предприятии работали талантливые художники, специалисты широкого профиля, такие как: Гончаренко, Черданцев, Химичев, Башкловкин, Разгуляев - резчики по дереву, чеканщики, живописцы...
  
  В понедельник, 19 августа 1991 года, для решения некоторых вопросов, связанных с дальнейшим развитием и расширением видов деятельности комбината, мне необходимо было быть в Москве, в головной организации под громким названием "Роскоопторгреклама", которое располагалось как раз за зданием с серьёзной вывеской "КГБ СССР".
  
  06:25 19.08.1991
  В вагоне электропоезда, несмотря на раннее утро, уже сидели пассажиры, одни дремали под мерное покачивание, другие читали.
  "Следующая станция - "площадь...". Стук колёс о рельсы и скрип раздвигающихся дверей вагона... "Станция - площадь... переход... выход на улицы..." - Четко рапортовал металлический женский голос.
  06:57
  Выйдя из метро и пройдя несколько десятков метров по улице, я обратил внимание на маленькую "странность": на улице полностью отсутствовало движение автомобилей и, только невдалеке, на тротуаре, стояла небольшая группа людей, а в центре её, жестикулируя и размахивая руками, о чём-то говорил военный в серой полевой форме. Рядом с ним стоял солдат с автоматом. Дойдя до них, я глянул в боковой переулок. В конце его, на соседней улице стоял БТР, перекрывающий въезд.
  07:25
  По мере приближения к площади, обстановка вокруг становилась все более непонятнее, доносился какой-то монотонный гул. На широкой улице тут и там стояли группы людей, в центре каждой люди с мегафонами выкрикивали что-то, но ручные мегафоны выдавали хриплые и глухие звуки.
  Периодически в толпу выбрасывали листовки.
  08:57
  Люди всё прибывали и прибывали, заполняя свободное пространство улицы. Воздух вибрировал от гула толпы.
  09:25
  Кричащие в мегафоны всё больше и больше распалялись, до хрипоты, возбуждая массы.
  9:57
  Как по команде, в разных концах площади раздались призывы: "Внимание! Все, как один, на защиту Родины и Отечества!" И, огромная толпа людей, образовавшаяся из отдельных кучек, под хриплые выкрики мегафонов, заполнив улицу во всю ширину, двинулась от площади в сторону дома Правительства. Не поддаться "духу толпы" было трудно, и я пошел со всеми, осмысливая информацию, почерпнутую из листовок, прислушиваясь к разговорам рядом идущих.
  10:25
  Толпа стала разделяться, как вода, обтекающая препятствия. На пути стояли грузовики с солдатами и танки. Кто-то из толпы махал кулаками солдатам, кто-то стучал по стальным бокам танка, выкрикивая ругательства, как будто в танке их могли услышать и понять, чего от них хотят.
  Так получилось, что я поравнялся с военным грузовиком. И вот, взглянув на лица солдат, сидящих в ближайшем ко мне грузовике, я просто понял то, что не смог понять в самом начале происходящего: в глазах солдат, сидевших в кузове у заднего борта грузовика, была отрешенность и пустота.
  В них не было жизни!
  Такое выражение глаз я видел только один раз, лет двадцать назад, на охоте на зайцев. Тогда, на речном острове я, пятнадцатилетний пацан участвовал в "облаве" и, продираясь через тальник в неглубоком овражке, столкнулся с зайцем, который, видимо, убегал от других охотников.
  Встреча была неожиданной для обоих. Заяц от испуга встал на задние лапы и прижался спиной к стволу деревца, как человек подняв передние лапы вверх. В его глазах страха не было, а была пустота и отрешенность, безразличие к происходящему и он уже был готов подчиниться судьбе.
  Вскинув ружьё, стрелять в зайца я тогда не стал, не смог. Мне тогда показалось, что зайцу было уже всё равно, что с ним будет. Вот и у этого солдата был такой же взгляд, безразличный взгляд с готовностью к подчинению любому приказу.
  Мерзкий холодок пробежал по моей спине.
  И тогда, именно в тот момент "Дух толпы" отступил от меня, появился "дух здравого смысла". Пришло понимание того, что нужно всё взвесить и обдумать!
  И дальше нужно было решать не "с кондачка" и не с "толпой", а так, как когда-то говорил мой отец: "Когда не ясно, кто твой друг, а кто враг, остановись в начале дороги, присядь, покури и подумай! А то наломаешь дров, ни в одну печку не влезут!"
  10:57
  Встал и подумал. Взвесил.
  Пути, с ликующей толпой, идущей к Белому дому в "светлое будущее", разошлись.
  1991-2005 (Ред.-18.10.2016)
  
  
  
   Август 1991г. " Путч!.."
  
  
  Самолет медленно выполнял развороты, выруливая на взлётную полосу. Пассажиры устраивались, готовясь ко сну во время четырехчасового перелета Барнаул - Москва. Каждый летел по своим делам: кто-то в отпуск, кто-то, как Владимир, в командировку.
  Никто из пассажиров этого рейса и никто из жителей огромной страны не могли себе представить, что их ждет через несколько дней. Никто не знал, какие большие перемены произойдут в стране на их глазах, что три дня августа перевернут жизни миллионов людей в СССР сразу и наоборот, а они, все, окажутся простыми наблюдателями происходящего переворота, ничего не поймут и ничего не смогут сделать, чтобы изменить что либо.
  Время в полете прошло быстро.
  Сделав круг над московским аэропортом, самолет резво пошел на посадку. Вскоре он, подпрыгнув несколько раз, пробежал по бетонной полосе и остановился совсем недалеко от здания аэропорта. Громко и протяжно вздохнув, как в последний раз, заглохли двигатели.
  При посещении Москвы его всегда охватывало волнительное чувство гордости за этот город, столицу его большой Родины. Вот и сейчас он, с этим знакомым чувством, быстрым шагом спустился по трапу. Задерживаться в здание аэропорта особых причин не имелось, вещей, кроме дипломата, у него не было, поэтому он прошел на привокзальную площадь, сел в автобус, отъезжающий в город, и через полтора часа прибыл в Москву.
  Тёплый субботний день и нежные лучи августовского солнца располагали к прогулке по центру Москвы, Красной площади.
  С момента последнего его приезда город практически не изменился, те же здания, даже показалось, что и люди те же самые, но само то, что это - Москва, столица, придавала какое-то особое чувство, гордости что ли или ощущение того, что ты - гражданин огромной страны, а Москва её центр. И ты стоишь в самом центре, в сердце страны.
  Побродить не спеша по улицам Москвы было проблематично, суетливая жизнь на московских улицах настраивала приезжих включаться в этот ритм, и только посещение музеев могло избавить их, на какое-то время, от этой суеты, поэтому, посетив с экскурсией музей Ленина, Кремль и Собор Василия Блаженного, Владимир, перекусив в подвернувшейся пельменной, зашел в ГУМ, глянуть "глазком" на торговлю, вернее посмотреть на торговое оборудование знаменитого магазина, имея профессиональный интерес. Предприятие, на котором он работал директором, занималось производством рекламы, мебели и оборудования для торговой сети потребкооперации Алтайского края.
  Уже ближе к позднему вечеру он добрался до своих знакомых, у которых намеревался получить временный "вид на жительство" на несколько дней командировки.
  Хозяева угощали с кавказским гостеприимством: острые салаты, шашлык и фрукты, некоторый ассортимент бутылок вина, коньяка и водки заняли почти все пространство большого стола.
  - Хотел было взять пару коньячку, но у вас только до двух часов торгуют. Вот, не получилось! - сказал Владимир.
  - Зачем? Не обижай, дорогой! Ты гость, а гостя мы должны угощать!
  Наутро хозяевами была организована поездка на водохранилище: отдохнуть, покупаться, шашлычок пожарить, воскресенье все-таки, да и погода стояла солнечная и теплая.
  Вечером, с чувством легкой и приятной усталости от отдыха, они вернулись домой и, чтобы не быть должным, Владимир решил зайти в ближайший гастроном. Время было почти восемь вечера и спиртным уже не торговали, но была надежда уговорить продавщицу продать ему, втихаря, пару бутылок коньяка, так как чувство "иждивенца" перед своими знакомыми не оставляло его в покое.
  Зайдя в магазин и дождавшись, когда в отделе останется только он и продавщица, Владимир, заговорщицки, почти полушепотом произнес заранее заготовленную фразу:
  - Девушка, добрый вечер, понимаете такая ситуация, я приехал с Алтая, вот мой паспорт, с пропиской, видите, и хотел бы угостить своих знакомых хорошим коньяком. Я понимаю, что торговля спиртным только до обеда, но мне надо-то пару бутылочек коньяка. Ну, выручайте, красавица, сибиряка, а вам от меня коробка конфет.
  Владимир почувствовал, как у него загораются щеки и уши.
  Её спокойный ответ обескуражил:
  - Да покупайте сколько угодно и чего угодно. Сегодня начальство разрешило торговать!
  Почему разрешили и кто, Владимир расспрашивать не стал, магазин должен был вот-вот закрыться, поэтому он быстро купил две бутылки коньяка и коробку конфет, которую, как и обещал, вручил продавщице и вышел из магазина. А пока шел до дома, думал: "Интересное дело у нас в стране получается: то борются с пьянством, талоны выдают, то в воскресенье сразу, бери, сколько хочешь, и пей! А завтра же людям на работу идти! Странно все-таки! Странно!"
  
  Ранним утром следующего дня Владимир отправился в центр Москвы, где недалеко от площади Дзержинского, практически за зданием КГБ СССР, находилась головная контора его организации - "Роскоопторгреклама".
  В вагоне метро, несмотря на раннее утро, уже сидели пассажиры, одни дремали под мерное покачивание, другие читали.
  "Следующая станция - "площадь...". Стук колёс о рельсы и скрип раздвигающихся дверей вагона... "Станция - площадь... переход... выход на улицы..." - Четко рапортовал металлический женский голос.
   Выйдя из метро и пройдя несколько десятков метров по улице, он обратил внимание на странность: на улице полностью отсутствовало движение автомобилей и, только невдалеке, на тротуаре, стояла небольшая группа людей, а в центре её, жестикулируя и размахивая руками, о чём-то говорил военный, одетый в полевую форму. Рядом с ним стоял солдат с автоматом. Дойдя до них, он глянул в боковой переулок. В конце его на соседней улице стоял БТР, перекрывающий въезд в переулок, а возле него трое солдат с автоматами и тоже в полевой форме.
  - Что-то случилось! Или учения какие-нибудь! - мелькнула мысль. Услышанные обрывки фразы полковника ясности не внесли:
  -... так что, граждане, всё нормально, не беспокойтесь, обычные кратковременные учения, можете спокойно идти на работу или по своим делам...
  До начала рабочего дня было еще полчаса, как раз можно было дойти до конторы, а там все и разузнать. Но и там, никто ничего не знал, зато все знали, что директор появится на работе после обеда. Отметив свое прибытие в командировочном, Владимир отправился на Красную площадь.
  По мере приближения к Красной площади, обстановка вокруг становилась все более непонятнее: машин на улицах так и не появилось, а вот народу становилось все больше и больше. Пройти на Красную площадь не удалось, входы были перекрыты автобусами, в которых сидели солдаты, за автобусами стояли милицейские уазики.
  С улицы им. Горького доносился какой-то монотонный гул, во всю её ширину, тут и там стояли группы людей, в центре каждой группы, люди с мегафонами выкрикивали что-то, но мегафоны выдавали хриплые и глухие звуки, среди которых едва слышалось: "...ЧП, ГКЧП, Россия...".
  Периодически, какие-то молодые люди с портфелями и сумками, выбрасывали листовки в толпу.
  Переходя от одной группы к другой, Владимир поднял несколько разных листовок, чтобы разобраться, что же случилось? То, что не война, слава богу, было ясно. Произошло что-то другое, похоже - переворот. Революция, значит! Как? Почему? В листовках писали, и кругом говорили почти одно и то же: что Горбачева кто-то где-то держит под арестом, а какое-то ГКЧП хочет отстранить его от власти...
  Усердно кричавшие в мегафоны все больше и больше распалялись до хрипоты, возбуждая массы, а люди на площадь всё прибывали и прибывали, заполняя свободное пространство улицы.
  Воздух вибрировал от гула толпы, каждый что-то говорил своему соседу, который не слушал, потому что сам, что-то кому-то говорил в это же время. Вскоре, как по команде, в разных концах площади раздались призывы:
  - Внимание! Страна в опасности! Все как один на защиту Белого дома, на защиту Родины и Отечества! И огромная толпа людей, образовавшаяся из отдельных кучек, под хриплые выкрики мегафонов, заполнив улицу Горького во всю ширину, двинулась от Красной площади в сторону Белого дома.
  Не поддаться "духу толпы" было трудно и, так еще до конца не понявший, что же всё-таки происходит, он пошел со всеми, осмысливая информацию, почерпнутую из листовок и прислушиваясь к разговорам, рядом идущих.
  Пройдя несколько сотен метров, с периодическими остановками, толпа стала разъединяться, как вода,обтекающая препятствия. В данном случае препятствием на пути были грузовики с солдатами и танки.
  Кое-кто из толпы махал кулаками солдатам, кто-то стучал кулаком по стальным бокам танка, выкрикивая разные слова, как будто в танке его могли услышать и понять, что им кричат и чего от них хотят.
  Взглянув на лица солдат, сидящих в ближайшем к нему грузовике, он прозрел. В глазах одного солдата, сидевшего у заднего борта с автоматом в руках, была отрешенность и пустота. В них не было жизни! Такое выражение глаз он видел пару раз - в детстве и лет двадцать назад, на охоте на зайцев. Тогда, на речном острове он, пятнадцатилетний пацан, участвовал в облаве и, продираясь через тальник в неглубоком овражке, столкнулся с зайцем, который, видимо, убегал от других охотников. Встреча была неожиданной для обоих. Заяц от испуга встал на задние лапы и прижался спиной к стволу деревца, как человек подняв передние лапы вверх. В его глазах страха не было, была пустота и отрешенность, безразличие к происходящему и он уже был готов подчиниться судьбе. Вскинув неумело ружьё, стрелять в зайца он тогда не стал, не смог. Почему-то показалось, что зайцу было уже всё равно, что с ним будет. Вот и у этого солдата был такой же взгляд, безразличный и готовый к подчинению.
  Мерзкий холодок пробежал по спине, до него дошло, что кем-то, не дай Бог, будет дана команда "пли!", и солдат нажмет на курок, а пуля, она - дура, разбираться не будет.
  А там, в Барнауле, у него жена и двое маленьких детей! И если что-то с ним произойдет, то кому они будут нужны? Ни - ко - му!
  "Дух толпы" отступил, появился "дух здравого смысла", и возникло сразу много вопросов, которые требовали осмысления происходящего! Нужно было всё хорошо обдумать, взвесить и решать не "с кондачка", а спокойно, как говорил отец: "Когда не ясно кто твой друг, а кто враг, остановись в начале дороги, присядь перед дорожкой, покури и подумай! А то, наломаешь дров, ни в одну печку не влезут!"
  Покинув галдящую и шумящую толпу, Владимир огляделся вокруг и увидел невдалеке, на фасаде здания, вывеску фирменного магазина "Нина Ричи/Nina Ricci". Это был, наверное, знак! Его жену тоже звали Нина, а значит, он не зря остановился именно здесь, значит так должно быть.
  Внутри магазина, за толстыми стеклянными дверями, было тихо и уютно, нежные запахи парфюмерии действовали успокаивающе, молодые и симпатичные продавщицы стояли за прилавками, с любопытством и тревогой смотрели через окна на происходящее на улице, явно тоже не понимая ничего.
  Пройдясь вдоль красиво оформленных витрин, Владимир выбрал фирменные духи "Nina Ricci" стоимостью в сто рублей: "Хороший будет подарок супруге!", и не торопясь вышел на улицу. Основная масса людей, с громкими криками: "Долой! Свобода!", уже ушла далеко вперед.
  Владимир с полной ясностью понял, что в стране произошла смена власти, такое бывало в истории, в школе проходили, но, то было в учебниках, а это - вот оно рядом, на глазах. Только вот, что эта смена власти принесет в жизнь людей, было неизвестно никому!
  Идет "свобода"!
  Ура! От чего или от кого - свобода? Кому - ура?
  Вечером по телевизору, по всем программам, шло "Лебединое озеро".
  Информации никакой! Междугородная телефонная станция не работала, ни с одним городом не было соединения! Сплошной "вакуум"!
  ...20 августа Владимир поехал в центр Москвы!
  Москва гудела как улей, то ли пчел, то ли ос.
  Все дороги вели к новому дому власти, почему-то названным в честь американского дома, Белым. А может это в честь движения!
  Возле него готовился митинг, стояли танки, огромная толпа людей топталась и двигалась на площади. Выражения лиц были разные: одни просто светились от какой-то одним им понятной радости, другие были утомленные и настороженные. Изредка встречались лица, помятые от вчерашнего приема на грудь, на радостях, и еще не успевшие распрямиться от утренних ста грамм. Тут и там раздавались крики "виват!", "свобода!", "долой ГКЧП!"
  Общее состояние толпы было возбужденное, хотя вряд ли кто-то понимал, зачем он и за что он кричит, ну все кричат, значит надо, не вдумываясь к худу или добру все это происходящее. Скорее всего, многие думали, что вершат что-то особенное, исторически важное и, возможно, мнили себя этакой важной и значимой исторической персоной! А чтобы эта толпа не заскучала и, не дай бог, не начала задумываться, всё те же люди с мегафонами, видимо, расставленные кем-то по определенным секторам среди этой бурлящей массы, поддерживали "освободительный дух", выкрикивая какие-то фразы и поднимая руки вверх со сжатыми кулаками и растопыренными двумя пальцами, дирижируя ими.
  Все ждали появления "отцов новой свободы"...
  После двух или трехчасового митинга, с призывами: "Защитим Россию от врагов!", "Долой ГКЧП!", "Все как один на защиту Белого дома!" и т.п., толпа стала рассыпаться по территории вокруг этого самого "дома". Активисты активно приглашали вступать в отряды защитников, которым повязывались белые повязки на рукава и предлагалось получить бесплатно пайки: горячий кофе, какой-то суп, а кое-где даже давали отведать водочки для "согреву", ведь, по словам "отцов новой свободы" произнесенных с трибуны: "вечером и ночью ожидается нападение врагов на Белый дом!.. Нужно дать им достойный отпор!.. Не дать убить Демократию и отобрать у народа Свободу!..".
  Все это пахло не очень хорошо, поэтому Владимир отказался от предложений "активистов-освободителей" и, побродив еще некоторое время среди "защитников" и сочувствующих, удалился.
  Центр шумел, а на окраинах Москвы стояла вечерняя серая тишина.
  Настроение было паршивое...
  
  ... Утром 21 августа Москва ликовала: "Победа!"
  Правда "победа" была омрачена гибелью троих молодых парней, ставшими впоследствии первыми Героями России...
  Вечером Владимир неожиданно попал на "церемонию (или акцию) свержения памятника Ф.Э.Дзержинскому".
  Вначале в метро он стал свидетелем того, как несколько человек, окружённые толпой молодых людей, накидывают мешок на бюст Дзержинского и стаскивают его с постамента. Потом, выйдя на плохо освещенную площадь, он увидел как с помощью автокрана, набросив трос на шею памятника "Железному Феликсу", поднимают его и опускают на землю, лицом вниз.
  Толпа радовалась! Чему?... Победа!..
  Смотреть на всё это было неприятно, и казалось, что всё это происходит в каком-то сне!
  
   ...В этот раз, он улетал из Москвы с горьким чувством, как будто кто-то украл у него что-то самое ценное...
   Август 1991г - февраль 2005г (Ред. 20.10.2016г)
  
  
  
   Карманник
  
  
   Этот случай произошёл в далёкие семидесятые годы.
  Молодая девушка, фотограф, по имени Галина приехала из районного посёлка в город Барнаул в свою краевую организацию, чтобы получить фото-химикаты и фотоплёнку для работы, а заодно сдать в бухгалтерию недельную выручку в сумме 150 рублей - тогда это были очень большие деньги.
   На автовокзале она зашла в городской автобус и, хотя в нём было несколько свободных сидений, она не стала садиться, а встала на задней площадке у окна, чтобы было удобней смотреть на город, его улицы и людей, идущих по тротуару. Ей всегда нравилось наблюдать за походками прохожих и рассматривать их лица.
  Автобус, слегка раскачивался из стороны в сторону и медленно двигался по своему обычному маршруту, останавливаясь на каждой остановке, выпуская и запуская пассажиров.
   Галина радовалась весеннему солнцу, освещающему и согревающему своими лучами город, всё ей нравилось и говорило о том, что впереди - целая и красивая жизнь! И то, что заходившие в автобус люди, случайно задевали или толкали её - это было обыденно и ни сколько не огорчало.
  После очередной остановки, автобус продолжил свой путь, кто-то из пассажиров слегка толкнул её, а Галина вдруг почувствовала, что в кармане её пальто стало как-то легче. Сунув руку в карман, она ощутила там пустоту. Недельная выручка, упакованная в конверт и предусмотрительно завёрнутая ей в носовой платочек, из кармана исчезла.
  "Потеряла!" - была её первая мысль. - "Как же теперь быть-то, без денег? Меня же в тюрьму могут посадить, как воровку! Что же это такое? А может - украли? Украли!.. Точно!.. Украли!.. Но кто и когда?"
  Галина, оглянулась по сторонам. В автобусе сидели люди, разговаривающие между собой, смотревшие в окна, читающие газеты.
  Рядом с ней стояло всего два человека: дородная женщина с большой сумкой и чернявый дядька в сером плаще и в помятой кепке. Он стоял к ней боком, и смотрел на двери автобуса.
   Сама не понимая, почему, Галина опустила свою руку в карман плаща мужчины, нащупала там какой-то небольшой свёрток, забрала его и сразу же опустила в карман своего пальто.
   Всё это произошло так быстро, что мужчина, молча, внимательно и, в тоже время, недоумённо посмотрел на Галину, повернулся к ней спиной, автобус остановился и "чернявый" быстро вышел на остановке.
  Автобус тронулся дальше по маршруту, а мужик стоял и смотрел вслед.
  Галина крепко держала свёрток в кармане зажав его в кулачок, потом она вытащила свою вспотевшую руку и увидела в ней тот самый носовой платок, в который была завёрнута недельная выручка их районной фотографии
   Что побудило её поступить именно так и залезть чужому человеку в карман, видимо, никогда не узнать. А случай такой был. Просто был и всё тут...
   (событие 1971-1973гг)
  
  
  
   Горсть чернослива
  
  
   Годы "перестройки" принесли в страну "рыночные отношения". И эти "отношения" влияли на цены товаров в частных магазинах, да и в полугосударственных тоже.
  Цены устанавливались "навскидку" и могли снижаться или подниматься в зависимости от профессионального умения продавца "распознавать" покупательскую возможность и психологию клиента. Опытный продавец одним взглядом мог определить за сколько можно продать свой товар. Можно ли взять с клиента дороже или всё-таки скинуть цену до реальности.
  
  Две молодые женщины зашли в магазин "Ткани", а перед этим они побывали на продовольственном рынке, где купили кое-какие продукты: масло, мясо, изюм, чернослив и прочее.
   Выбор тканей в отделах был очень богатый, глаза женщин разбегались от такого большого ассортимента и изобилия товара.
  Продавец, мужчина южной национальности, долго и терпеливо показывал им товар.
  Просмотрев не одну дюжину отрезов, женщины остановились на ткани явно хорошего качества и с очень симпатичной расцветкой. Порядившись немного с продавцом по стоимости товара и, уговорив его всё-таки снизить цену, попросили отмерить им два метра десять сантиметров понравившейся ткани.
  
   Продавец быстро и ловко отмерил и отрезал лоскут, требуемого размера. После этого он подсчитал стоимость товара и назвал покупательницам сумму.
  Женщины достали деньги. Но оказалось, что у них не хватало двадцати пяти рублей, что бы рассчитаться за отрез.
  - Извините, но у нас не хватает денег.
  - Как так, не хватает? - С удивлением спросил южанин.
  - Ну, вот так. Понимаете, мы продукты на базаре купили, потратились. Вот и не хватает у нас двадцати пяти рублей... А может, вы черносливом возьмёте?
  Продавец непонимающе посмотрел на них, поднял брови, и спросил:
   - Что, есть, такое - чернослив?
   Женщины ему ещё раз объяснили, что у них, мол, денег не хватает, вот и хотят они черносливом рассчитаться. Ну, что тут не понятного-то.
  После нескольких минут объяснений по поводу чернослива, Южанин наконец-то понял, про что они говорят и, замотав головой, сказал:
   - Нет, нет - чернослив не надо, чернослив нет, мне деньги нужны!
   Тогда женщины назвали количество имеющихся у них денег и спросили:
   - А сколько на эти деньги можно купить, вот этой, вашей ткани?
   На что продавец, опять посчитав на калькуляторе, ответил (как на уроке в школе):
   - На Ваши деньги - это будет два метра и семь сантиметров.
   Тогда одна из женщин быстро сказала ему в ответ:
   - Тогда отрежьте от этого лоскута три сантиметра, и мы его заберём. Вот Вам наши деньги.
   Их ответ, видимо, поставил его в "тупик", и у него самопроизвольно открылся рот, и округлились глаза.
  Он, молча, отдал женщинам отрез ткани, забрал деньги ... и кулёк с горстью чернослива.
  199...г
  
  
  
  Дырявый сыр
  
  
  Годы "перестройки" принесли в страну "рыночные отношения". И эти "отношения" влияли на цены товаров в частных магазинах, да и в полугосударственных тоже.
  
  Продовольственный рынок города Барнаула.
   Павильон по продаже продуктов.
   Стоит только любому покупателю зайти на рынок, как все продавцы сразу же начинают зазывать купить именно у них очень качественный товар, потому что именно этот товар они кушают каждый день, и он им очень нравится, и здоровье у них от этих продуктов с каждым днём всё лучше и лучше.
  Но мне было как-то не очень-то интересно то, что они едят каждый день. Мне нужно-то было всего-навсего купить полкило сыра. В каком-нибудь другом продукте я мог бы и не разбираться, но уж в сыре - разбирался точно! Этот продукт всегда был моим любимым, с детства.
  Мое внимание привлек сыр, расфасованный грамм по триста, имеющий, на первый взгляд издалека, полноценный вид созревшего сыра. Он был весь в "дырках" - они были видны даже на расстоянии в три метра от прилавка.
  Вначале я прошёл мимо, но потом, всё же, вернулся назад.
  Продавец, как специалист своего очень трудного, но определённо нужного дела, увидев во мне потенциального покупателя (любителя сыра), а они теперь, "в перестроечные годы", стали ассами в торговле и своеобразными психологами от торговли или жизни.
  Она сразу, многозначительно разведя руками, указала мне на сыры разных сортов и калибров, и стала нежным усыпляющим бдительность голосом расхваливать свой товар:
   - Молодой человек, возьмите вот этот сыр, или вот этот! Обратите внимание - какой красавец, зрелый как молодая невеста! И главное, зрелость сама на лицо, видите - он весь в дырках...
  Но, что-то в этом "дырявом сыре" мне показалось подозрительным! Взяв одну из упаковок посмотреть поближе, я увидел, что все так называемые дырки были одного размера, диаметром двенадцать или четырнадцать миллиметров, и насверлены они были явно вручную!
   - Это что, вы сами сверлили все эти дырки в сыре? - Задал я свой, явно, наивный вопрос.
  - Да вы что, молодо-о-ой че-ло-о-век! Это же самый что ни на есть настоящий российский сыр, он вообще у нас очень редко бывает! И изготовлен он по самой новой швейцарской технологии, а дырки в нём получаются, когда воздух лопается и это же всё происходит в очень долгом и сложном процессе созревания!
   И всё-таки, её познания в процессе зарождения сыра меня не убедили, а "дырки" явно были насверлены, и, скорее всего, в этом была вся "новейшая технология", и уж явно не швейцарская, а такая смекалисто-русская.
   Другая продавец, на которую я случайно обратил внимание, как бы ища помощь у окружающих, торгующая прилавка через два, стояла и скромно наблюдала за нашим диалогом, а когда я двинулся дальше, она обратилась ко мне и сказала:
  - Если хотите, то возьмите вот этот сыр, он тоже настоящий, только без дырок.
  Сказав это: "он тоже настоящий, только без дырок" - она, видимо, не хотела нарушать принятую "этику базара".
  Ну и, что я мог сказать ей в ответ.
  Ничего.
  Я, конечно же, молча, купил у неё этот настоящий, но совсем "недырявый сыр".
  И, знаете, не пожалел!
  1992г
  
  
  
  АУ - ТО - ТРЕНИНГ
  или как заснуть вечером от последствий горбачёвской перестройки
  
  
   За окном тихий поздний вечер.
   Не спится.
   Мысли бегающие друг за другом мешают уснуть.
   Каждая отдельная мысль считает себя правильной и единственно главной.
   И учит! Учит!
   И кто только сегодня нас не старается научить жить!
   Все.
  И даже самые ленивые тоже стараются научить.
   А, главное, что все учат с о-о-очень умным видом. Даже очень ленивые и те хотят поучить, но только как-то вяло так, с ленцой. Но учат. И спят ведь они подолгу и самое главное, что спят они - безмятежно.
   А здесь каждый вечер с трудом засыпаешь.
   Вот на днях прочёл брошюрку про искусство сна. Интересная брошюрка и метод засыпания описан просто и понятно. Решил вот эту методу попробовать на себе. Прямо сейчас, а вдруг...
   Так, как там начинается?
   Лечь. Закрыть глаза. Успокоиться.
   Успокоиться... Успокоиться...
   Хорошо!.. Спокойно...
  Блин, где здесь с таким окладом будет хорошо и спокойно? Хотя бы десятку накинули, а лучше сразу четвертак!
   Ладно. Спокойно...Так... Не отвлекаться...
   Спокойно... Спокойно...
   Глаза закрыты. Нужно думать о чём-нибудь очень приятном... Думать о приятном!
   О приятном?!
   Это о чём же интересно? О чем же можно думать приятном? Может быть о том, как бы взять больничный, и не ходить завтра на работу. А, зачем туда ходить? Да ещё за такую зарплату!
   Стоп! Стоп, так эта брошюрка мне совсем не поможет. Сосредоточиться надо.
   Спокойно... Спокойно... Не отвлекаться...
   Спокойно... Спокойно, глаза закрыты...
   Положить руки вдоль тела, руки вдоль тела...
   Руки! О руках, кстати. Вот взять, к примеру, ногти на руках... Чёрт знает что: ножниц в магазине не купишь! Ногти нечем обстричь, ходишь вечно с обкусанными ногтями, перчаток и тех нет...
  Спокойно... Спокойно...
  Руки вдоль тела. Спокойно... Спокойно...
   Голову держать свободно, зубы сомкнуть...
   Какие зубы?
   Смыкать уже нечего, лечить не лечат - только рвут. Вот у наших стариков - зубы! А тут - через один вырвали, через два шатаются. В остальных пломбы сидят. А пломбы? Разве это пломбы? Занозы! А не пломбы! Ровно неделю держатся, потом даже от творога вылезают.
   А зубная паста - то её нет, нет, то есть, но тогда щеток нет. И щетки - как шерстобитки!.. Блин...
   Спокойно... Спокойно... Спокойно...
   Голову держать свободно...
   Дышать ровно... Через нос...
   Полной грудью -.вдох. Выдох... Дышать ровно...
   Вдох - выдох...
   Набрать полные лёгкие воздуха... Воздуха?
   Где он воздух-то? Сплошная пыль, гарь, выхлопные газы! Деревья и те уже зачахли, а мы всё существуем, коптим небо... Господи!..
   Спокойно... Спокойно... Спокойно...
   Дышать ровно. Полной грудью. Ноги вытянуть, пятки вместе, носки врозь... Носки бы новые купить надо. Только где? Сейчас проще новые дырки от носков достать, чем носки.
   Так-так...
   Всё-всё...
   Спокойно...
   Это же аутотренинг!
   Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
   Живот втянуть. Как же, щас, втянешь его. Не живот, а сплошная мозоль - от столовской пищи. Общепит - одно слово. А слово-то, какое - обще да ещё и пит! Вообще - пит!
  Вдох. Выдох. Всё нормально. Всё хорошо. Мои нервы расслаблены. Глаза закрыты.
  Дышится ровно и спокойно.
  Ни о чём не думаю.
  Как на работе! Думаешь ни о чём, а на работе. А что при такой зарплате, только на работе и думать можно ни о чём...
   Это им - йогам хорошо: на работу они не ходят, в очередях не стоят, чтобы свою пайку по талону получить, в городском транспорте не ездят, да и тепло у них.
   Что им делать-то? Чем заниматься?
   Только собой и заниматься!
   А тут лежи, думай - не думай, дыши - не дыши...
   Всё хватит!
   Поздно уже. Спать пора.
   Завтра на работу рано вставать.
   Выспаться нужно!..
   1988г (написано в гостинице г.Хорол Полтавкой облати)
  
  
  
  На Полтаву
  (история об украинском борще, механическом заводе и о человеческом взаимопонимании)
  
  
  В трех тысячах километрах от Москвы, в сибирском посёлке, районном центре, жизнь кипела и била "ключом перестройки" по старым кадрам, устоям и спокойной, размеренной жизни. С экранов телевизоров и в газетах разного уровня лились сладкие монологи молодого Генсека, и казалось, что каждому гражданину большой страны - СССР, вдруг, захотелось хлебнуть из чашки чего-нибудь свежего, расправить плечи, якобы согбенные, щёлкнуть суставами мозолистых рук, поучаствовать в строительстве ещё более светлого, обещанного, будущего. Особенно рьяно "бросались в бой" молодые партийные кадры, считающие себя засидевшимися, под гнётом "старой гвардии".
  Веяло очередной весной.
  Все колёсики жизни крутились: по всей огромной стране работали предприятия, стройки, автобазы, каждое утро рабочие дружной вереницей пересекали проходные своих заводов и фабрик, с дружелюбной улыбкой здороваясь с коллегами и товарищами по цеху, колхозники с песнями, вилами и граблями на плечах, шли и ехали в поля.
  И в торговле, в местном райпотребсоюзе, работа тоже шла как всегда: готовились к весенней ярмарке в краевом центре, чтобы порадовать горожан, закупали излишки продуктов у населения, завозили необходимые товары для этого же населения, заготконтора накапливала дефицит на радость некоторым местным чинушам и для поощрения передовиков на селе после посевной.
  В общем, всё было в райцентре как всегда, планово - поступательно. Пока в марте месяце, после очередного или внеочередного пленума ЦК в Москве, требующего "уделить особое внимание строительству новых передовых пищевых и перерабатывающих предприятий на селе и обеспечить...", не встал, вдруг, вопрос о завершении строительства хлебозавода, приостановленного года два или три назад.
  Молодое районное партийное начальство и краевое руководство Крайпотребсоюза, чуть не ногами стали топать и рьяно требовать: достроить хлебозавод!
  Но строители упирались, ссылаясь на невозможность выполнения строительных работ из - за отсутствия бункеров для хранения муки, которые нужно смонтировать до начала возведения стен, а поставка этих самых бункеров по графику будет только в четвертом квартале, т.е. через семь-восемь месяцев.
  И эти сроки поставки бункеров утверждены в Москве ещё в прошлом году и зафиксированы в планах Госснаба, хотя той же Москвой, точнее Центросоюзом, с подачи краевого руководства, окончание строительства завода запланировано на тот же самый четвертый квартал.
  Так что, строители развели руками, не обращая внимания на топот ног, тем более что финансирование строительства тоже будет открыто только в четвертом квартале с переходом на следующий год.
  - И, что? А стены, перекрытия и полы Вы не можете делать, время-то летнее на подходе?
  - Кранов у нас таких нет в крае, чтобы потом через крышу эти бункера опускать. Основные работы, которые можно было сделать - два года назад сделаны. Вам же этот хлебозавод тогда был "по барабану". - Отвечал начальник строительной организации. - И сейчас по мелочам делаем работы, какие возможно, и заметьте - без оплаты! А строители тоже кушать хотят.
  - А если эти самые бункера завод поставит Вам завтра? - Вопрошал краевой начальник.
  - А финансирование?
  - Ну, будем искать резервы. Так как же, если завтра у Вас бункера появятся?
  - Ну, если завтра появятся деньги, значит, и мы будем изыскивать резервы специалистов, а значит, послезавтра и начнем монтаж. - С уверенностью отвечали строители, понимая, что бункера с Полтавы поступят точно по плану, утверждённому Госпланом, - в четвертом квартале и ни как ни во втором.
  А достраивать хлебозавод нужно было обязательно, тем более что краевое руководство уже пообещало Москве - когда, где и сколько будет построено "...в свете решений партии...", а неисполнение обещаний, данных "наверх", особенно для "молодого перестроечного руководства", может стоить потери кресел и дальнейшей карьеры:
  - Ну, значит, так и запишем: обязать райпо в срочном порядке доставить бункера из Полтавы на Алтай, под личную ответственность... - Посмотрев на всех присутствующих, оценивая на кого бы возложить потом вину в случае срыва строительства, краевой чиновник закончил: - ...под личную ответственность зама по строительству - Гуляева! Всё, все свободны!
  Возражения не принимались, разговор был окончен, протокол совещания составлен, подписан чиновниками и строителями и аккуратно убран в коленкоровую папку, торжественно взятую крепкой рукой краевого руководства, которое и увезло его, как будущий приговор, в черной волге в краевой центр.
  Владимир тогда подумал, что, всё-таки, перестройка должна была что-то изменить и не только в делах, но и в умах! Или наоборот.
  Потом, он получил "отеческое" наставление от своего руководства:
  - В общем, так, езжай в Полтаву на завод, в город Хорол, и без бункеров, не возвращайся. Можешь там жить, пока их не получишь и не отправишь в Барнаул!
   ...Командировочные и все необходимые документы были приготовлены оперативно, билет на ближайший самолет до Москвы заказан...
  
   Москва, в этот раз, выглядела более привлекательной и нарядной, было тепло и солнечно, все-таки середина апреля, почти лето. Задерживаться в Москве у Владимира особых причин не было, впереди ждала Полтава.
  Знания о Полтаве, к сожалению, были ограничены рамками школьной программы, и то из произведения "Полтавская битва", да уроков истории, поэтому желание познакомиться с Полтавой воочию было огромное, а Москва она никуда не денется, там он погуляет еще на обратном пути.
   С непонятным празднично-поющим настроением и с вертящимися в голове словами про Полтаву, неизвестно откуда взявшимися, на мотив пионерской песни "на зарядку, по - порядку...": "на Полтаву,.. как на битву!.. на Полтаву, как на битву, понеслись!..", Владимир вошел в купе поезда.
  Вскоре, дернувшись несколько раз, немного лениво и враскачку постукивая на стыках рельс колесами, поезд отделился от вокзала.
   На вокзалах, в вагонах метро и электричках люди не знакомятся, а, молча, утыкаются в газету, книгу, оконное стекло или дремлют, безучастные ко всему их окружающему, но только не в купе поездов дальнего следования. В этих "мини-ячейках общества" знакомятся сразу слету, с порога, видимо включается какой-то тумблер в мозгу человека - то ли "тумблер общения", то ли "тумблер раскрепощения" и, как-то сразу, небольшое и сплющенное пространство купе расширяется и становится вместительным и уютным.
  Через несколько минут, под мерный стук колес и покачивание вагона, соседи по купе, не сговариваясь, стали доставать из сумок и пакетов продукты и раскладывать их на столике, а за общей трапезой и разговорами "за жизнь" знакомство закрепилось. В полдень следующего дня поезд прибыл на станцию Хорол, откуда до города было рукой подать, а там и находилась цель командировки - тот самый, необходимый Владимиру, Механический завод.
   Устроиться в местную двухэтажную гостиницу проблем не составило, ибо было видно сразу, что этот город не сильно-то баловали туристы и отдыхающие - обычный провинциальный трудовой городок, с несколькими десятками двух-трех этажных домов и населением в пятнадцать тысяч человек, и на первый взгляд он напоминал алтайский поселок Павловск, откуда Владимир и приехал.
  Это чуть позже он узнал, что Хоролу уже более 900 лет! Новость эта была очень неожиданна!
  Рядом с гостиницей располагался небольшой ресторан, куда Владимир и наведался на обед, а может сразу и на ужин, чтобы пополнить энергией организм.
  Ресторан, со стенами украшенными резными панно и картинами с украинскими пейзажами, с десятком столов и деревянной барной стойкой в глубине зала, был пуст, если не считать присутствия пышной официантки, очевидно до его появления находившейся в состоянии "анабиоза". Видимо, ажиотажа от посещений данного заведения "жаждущими и голодными" особо не наблюдалось и не ожидалось, во всяком случае, в ближайшие два-три часа.
  Из общепринятого в кафе и ресторанах страны меню, он выбрал: двойной люля-кебаб со сложным гарниром, салат, чай, сто грамм водочки с огурчиком, для "аппетита", и фирменное блюдо: украинский борщ с "пампушками".
   Вскоре на столе появился графинчик, ложки, вилки, тарелочка с глазированными маленькими булочками и большая тарелка красного борща, ароматный запах которого слегка вскружил голову.
  Борщ оказался по-украински густым и вкусным, вот только "пампушек" в нем обнаружено не было, о чем, как бы с обидой, он и заметил официантке. Она глянула на него, удивлённо, как на человека из другого мира и объяснила, несведущему, что такое "пампушки". Оказывается, принятые им за глазированные булочки к чаю и были те самые "пампушечки", облитые чесночным соусом, и они скромно стояли особняком на столе.
  Дабы загладить данный "казус" и, внести в кассу ресторана дополнительный доход, Владимир, краснея явно не от водки и, извиняясь за свою безграмотность в особенностях национальной кухни, промолвил, переводя на шутливый тон:
   - Вот это я, красавица, лопухнулся, так лопухнулся! Я ведь подумал, что это сладкие булочки к чаю, а "пампушки" - это типа наших русских "клецок"! Ну, буду знать, теперь! А борщ - ну очень вкусный, прямо чуть ложку не проглотил. Давайте повторим, тогда, борщец. Ещё одну тарелочку, тем более, что и "пампушки" остались! Ну, и водочки грамм, эдак, сто!
   В ответ она одарила его очаровательной улыбкой:
  - Хорошо, борщ сейчас принесу, а вот водки, извините, можно только сто грамм на один заказ и в одни руки... - И сразу же добавила: - Или вина двести грамм...
   Владимир, конечно, знал, что новые антиалкогольные законы несли в себе ограничения по продаже спиртного по всей стране и, порой, доходили до абсурда, но здесь, в этом небольшом городке, в пустом зале ресторанчика кроме него и официантки - никого! В прошлом году у него был подобный случай, но, то было в Москве, и тогда он, с друзьями, пересел за другой столик - и всё было в норме.
  - Девушка, я же здесь один клиент, это ж так просто: пустой графинчик взять и принести другой, со ста граммами, и все...
  - Понимаете, нам не положено! Или сто грамм водки или вина двести грамм! И только к заказу, на один столик!
  - Ну, хорошо. Тогда, я сейчас пересаживаюсь за другой столик. - Говоря это, Владимир пересел за столик у окна, прихватив с собой тарелочку с "пампушками" и, на полном серьезе, понимая всю глупость ситуации, произнес:
  - А теперь мне, пожалуйста, борща без "пампушек" и, пожалуй, винца двести грамм!
   Заказ был принят и "пышнотелая" плавно уплыла на кухню...
  
   ...Рано утром следующего дня Владимир отправился на завод. Город уже жил своей жизнью и не частые прохожие спешили по своим делам, скорее всего на работу.
  Вскоре впереди показались ворота и забор Механического завода.
  На первый взгляд он напомнил Владимиру ремзавод в Павловске. И точно такой же дремлющий пенсионер-вахтер-охранник, ну прямо брат-близнец, с открытыми глазами и водруженными на нос картошкой запотевшими очками, исполнял свои обязанности, облокотившись на стол, и сладко, "почти незаметно" для проходящих работников завода, посапывал и почмокивал в такт настенным часам с кукушкой за его спиной.
  Пройдя мимо него через проходную, Владимир увидел в глубине территории большую площадку, заставленную теми самими, нужными ему, бункерами. Вокруг них топтался мужик в робе. Подойдя поближе и понаблюдав за мужиком, Владимир спросил:
  - Это что ли бункера для муки? Здрасте!
  - Они самые. - Был ответ. - Что, интересуешься?
  - Чего их так много и на улице стоят, поржавеют.
  - Не! Они оцинкованы. Да никому они, на фиг, не нужны! Понаделали вот кучу, чуть не всю территорию заставили, с прошлого лета штампуем, штампуем, а никто не берет! И зарплату не платят! Так на сухарь с водой дают. Всё денег, мол, нет! Вот, хожу, каждый день пересчитываю, учет, значит веду. А чего их пересчитывать, каждый день-то, куда они денутся, эти банки металлолома. - Ворчал мужик. - Раньше-то совсем по-другому было! Бывало...
  Как раньше бывало по-другому, Владимир дослушивать не стал, а бодрой походкой направился к административному зданию, на ходу продумывая свою беседу с директором завода.
  Директор оказался в отпуске, поэтому "встреча на высшем уровне" состоялась с и.о. директора - главным инженером. Ему было лет сорок-сорок пять. Давая короткие распоряжения и указания, то и дело заходящим к нему людям, видимо это были мастера и бригадиры, он говорил с украинским акцентом. Вначале Владимир думал начать разговор издалека, чуть ли не со своего рождения, но видя утреннюю производственную запарку и.о., начал сразу, как говорится - "с порога и в лоб":
  - Доброе утро! Я с Алтайского края. Вот приехал за бункерами под муку для нашего хлебозавода!
  - Доброе! Какие бункера? Ну, нема у нас бункеров!
  - Как это нема! Я же сам видел сейчас, стоят на территории штук сорок...
  - А, те ... так то, под заказ!
  - А у меня, что? Не заказ? Я уже прошелся по заводу, рабочих поспрашивал. Они говорят, что с прошлого года никто их не просит и не забирает, что не нужны они ни кому! А, вот нам они нужны - очень нужны! Тем более что деньги вам на завод за них уже отправлены. Должны поступить... Уже.
  - Да больно-то они знают, нужны или не нужны! А как это ты прошел на завод, мне с проходной никто не звонил, что гости к нам. А? - Переходя на доверительные интонации, спросил главный инженер и, показывая Владимиру небольшую стопку бумаг, лежащую на столе, добавил - Я, понимаешь ли, их давно бы продал, вот уже несколько заявок на них поступило. Деньги-то по отгрузке перечисляют, без предоплаты, все бояться начали, но, понимаешь, с платформами проблема большая, не дает их нам железная дорога, нету, говорят платформ и всё. Может, месяца через два-три, говорят, дадим! Запарка у них, в ремонте много стоит. Но в график они нас включили! Так что месяца через три-четыре и вам отправим. Тем более что по плану вам отправка намечена на... на ноябрь. Ну, значит, ноябрь.
  - Да нельзя нам на ноябрь! Сегодня надо.
  - Ну, нема платформ я же говорю! Пойми - нема!
  - А если я с железной дорогой договорюсь? Сколько мне под шесть бункеров нужно платформ?
  - Эк, ты! Договорюсь! Ну-ну!
  - Ну, все-таки, сколько надо-то?
  - Ну, две платформы. По три бункера на платформу. Пробуй, а если договоришься, обещаю - заберешь бункера!
  - По рукам?
  - По рукам!
   На этом они и расстались...
   Выходя с завода, Владимир чувствовал себя в роли Иванушки из Конька-Горбунка! Только вот Конька-Горбунка у него не было! А была проблема!
  И больша-а-а-я проблема!
  Но также была и перспектива два-три месяца питаться "борщом с пампушками"!
  Нужно что-то придумать, что-то делать, что-то решать! А что, как и с чего начинать - пока было неясно. Сказать "достану платформы" - просто, а как их достать?
  От этих мыслей отвлекла черная волга, с шумом проехавшая возле него, и с шиком притормозившая в нескольких метрах впереди возле очень красивого архитектурного здания, у входа в которое красовалась вывеска - "Хорольский Горком КПУ", она же и натолкнула Владимира на дальнейшие действия: "А не пойти ли мне в горком партии?"
   Войдя в здание, и не встретив никого, он пошёл по коридору, читая таблички с указанием хозяев кабинетов. Прочитав табличку на приемной первого секретаря, Владимир рассудил так: "К першей голове я не пойду, больно фамилия у него серьезная какая-то...", и двигаясь далее: "Ко второй голове, пожалуй, тоже не пойду... А вот с третьей, наверное, и попытаюсь поговорить, а вдруг да подскажет что-то дельное!"
  Постучавшись и не дожидаясь приглашения, он зашел в кабинет и выпалил на одном дыхании:
  - Добрый день! Я командирован из Алтайского края, к Вам!
   Третьим секретарём оказалась женщина. В глубине длинного, но узкого кабинета за большим столом сидела небольшая, можно даже сказать миниатюрная женщина. Она, как показалось, удивленно взглянула на бесцеремонно вошедшего посетителя:
  - Ко мне? С Алтая!? - С некоторым заметным интересом спросила она. - С Алтая?.. А откуда это с Алтая?
  - Из Барнаула. А точнее из поселка Павловска! Он в пятидесяти километрах от Барнаула. - Уточнил Владимир.
  Она встала из-за стола и указала ему на кресло, приглашая присесть:
  - Проходите, проходите, человек с Алтая! Я ведь сама из Алтайского края. Из Сорокинского района. Лет тридцать как уехала оттуда, еще девчонкой. С родителями... Помню, помню красоту Алтайскую...
   ...Задушевная беседа "земляков" о красотах Алтая, его просторах и людях, продолжалась несколько минут, пока не была прервана телефонным звонком, после чего хозяйка кабинета поинтересовалась:
  - Какие же проблемы привели Вас на Полтавщину, в наш городок?
   Изложив проблему целиком, сказав об ожидаемом большом урожае зерновых в этом году и о прочих будущих сельскохозяйственных победах и бедах, Владимир скромно завершил:
  - Вот, краевое руководство поручило мне добыть эти бункера и сказало, чтоб без них я назад не приезжал! Даже сказали, чтобы я тут у вас и жил! Украинский борщ с пампушками в ресторане возле гостиницы, конечно, очень вкусный, но дома-то лучше всё равно.
  Женщина улыбнулась, видимо польщённая похвалой работы местного общепита:
  - Что ж попробуем что-нибудь сделать для Вас, найти какое-нибудь решение данного вопроса! - И с эти словами, взяв трубку телефона, она, уже с серьёзным видом, набрала какой-то номер. Пока шел вызов, она улыбнулась и озорно подмигнув, сказала:
  - В Полтаву звоню, начальнику железнодорожных перевозок... Алло! Добрый день, это секретарь горкома... В свете решений пленума ЦК КПСС нам нужно помочь Алтайскому краю..., а кому сейчас просто и легко... нужно... вы, что не совсем меня понимаете... мне, что докладывать первому в обком!.. Две платформы... нужно изыскать... да знаю я..., понимаю..., а вы понимаете... надо! Да, да - две платформы! Жду Вашего быстрого и верного решения!
   Закончив разговор и положив трубку:
  - Давайте так, Владимир, погуляйте по нашему городу, посмотрите его красоты, а часикам так к четырем-пяти подходите. Там поглядим, что у нас получилось...
  Побродив свободным туристом по улицам Хорола, Владимир вышел к автовокзалу. Там шла посадка в автобус, на котором было написано "Хорол-Миргород". "О, Миргород - это же Гоголевский город, - мелькнуло в голове у Владимира, - а не съездить ли туда?! Время полно..."
   ...В четыре часа вечера он зашел в кабинет своей "землячки" - третьего секретаря ГК КПСС по г. Хоролу.
   - Вот, Владимир, вроде бы Ваш вопрос и решился, две платформы удалось выбить, завтра рано утром они будут под погрузкой. Вот такие дела, Владимир! Так вот и работаем, контролируем и выправляем разные загибы! Рады была встретиться с земляком, поговорить, прямо, как на малой Родине побывала. Всего Вам доброго, привет там Алтаю передавайте! Хотелось бы побывать, ну, да как-нибудь побываем!
  - Так Вы приезжайте, встретим с радостью, отдохнете! Спасибо вам за помощь!
  - Да ладно, уж, чего там! А на мехзавод я уже позвонила главному инженеру, утром, сказал, всё отгрузит. Так что - счастливо Вам добраться! До свидания!
   ...На следующий день Владимир с гордым видом появился в кабинете главного инженера завода.
   Хозяин кабинета встретил его как старого знакомого, на "ты":
  - Слушай, не ожидал, что ты так лихо всё провернёшь! Вчера к вечеру уже из Полтавы позвонили, с путей сообщения, что, мол, две платформы утром поставят, просили не тянуть с погрузкой и отправкой с нашего тупика. Как это у тебя получилось-то? Знал бы, что получится, то сказал бы тебе, что штук пять-шесть надо! А может, еще попробуешь? А?
  - Ну, так, надо было вчера говорить, а теперь-то уже вряд ли! Вряд ли! Сложно все, очень сложно с этими платформами! - С деловым видом молвил Владимир, потом немного скинув с себя напускную важность, сказал: - Понимаешь, в горком меня как кто за руку завёл. Там всё рассказал, объяснил. Сработало, как всегда партия - наш рулевой. Конечно, возможно и по трем или четырем платформам можно было бы заикнуться, но вышло вряд ли бы. Знаешь, как начальник железной дороги в Полтаве упирался, я уж и не думал, что что-то выйдет. Но эта третий секретарь - дама серьёзная, маленькая а, чувствуется, с твёрдым характером. Она ведь сибирячка, чувствуется сибирская жилка. Ну, в общем, вот так получилось, судьба, видимо! А что там с погрузкой? Идёт? Да и документы нужно бы оформить.
  Снабженец завода, руководивший отгрузкой бункеров, пригласил Владимира в свой "газик" и оказался разговорчивым и веселым малым, всю дорогу до железнодорожной станции из него как из рога изобилия, так и сыпались анекдоты и прибаутки. А Владимир чувствовал себя победителем. После окончание погрузки, он записал, для пущей важности, номера железнодорожных платформ и бункеров, потом отправил телеграмму в Барнаул, в Крайпотребсоюз, указав в ней эти номера и то, что работа выполнена. Можно было возвращаться домой...
  Выбирая обратный маршрут в сторону дома, Владимир рассуждал так: "В Полтаве и Киеве я был? Был! В Харькове не был! Не был! Поэтому поеду в Москву через Харьков, посмотрю город, потом поездом в Ленинград, заодно и родственников проведаю, благо выходные, а уж потом и в Москву, а там и домой! А что! Вполне нормальный маршрут командировки!"
  На возвращение домой из командировки ушла почти неделя.
  После приезда, в понедельник утром, с гордым чувством выполненного командировочного долга, Владимир своим обычным маршрутом шел на работу.
  Настроение было приподнятое. Еще бы, суметь провернуть такое дело - это говорило о многом, во всяком случае, ему самому...
   ... И тут он увидел, что в пейзаже Павловска чего-то не хватает! Чего?
  (Но это уже была другая история). 1987г
  
  
  
  Чтобы жить. (ИМР. Клиника)
  
  
  - Ну что, братцы, в шахматишки, домино или в картишки перебросимся? - В очередной раз предложил "неугомонный". - Скучно же валяться целыми днями, давайте хоть в "тыщу" сыграем!
  - А может, пивка накатим? Подымем, так сказать, гемоглобинчик и лейкоцитики в крови, а то завтра на лучевой терапии опять сожгут все запасы. Или по коньячку с кофеем! - Встрепенулся Коля-дальнобойщик из Курска.
  - Тебе бы всё пивка да коньячка, - укорил его "профессор"- не молодой и малоразговорчивый врач-хирург со Ставрополья, совсем недавно перешедший в общении с соседями по палате на "ты", а то всё "Вы, да Вы". - Кефир пей да орехи грецкие ешь, вот и подымешь свои лейкоциты и гемоглобин. А шахматы, они мышление развивают, не дают мозгу застояться.
  
  Месяцем раньше.
  
  Его дважды готовили к операции: первый раз подготовка закончилась на выпитой мензурке с касторкой, после чего что-то изменилось и операцию перенесли на другой день.
  Во второй раз молодая медсестра мило улыбалась и подбадривала его и нежно уговаривала принять "касторочку": не бойся, всё будет хорошо, а потом с "любовью в глазах" поставила укол похожий на укус комара, обнадёжив его при этом, что и операция тоже будет не сложной, уснёшь-проснёшься, и всё будет опять нормально. И он ей дважды поверил, да и как было не поверить такой сероглазой милашке; и дважды возвращаясь в палату, он ложился на уже надоевшую кровать и продолжал чтение очень интересной книги "Щит и Меч". Первый раз она была прочитана им ещё до того как сняли фильм, а сейчас читалась с ещё большим интересом и герои книги представали перед глазами как в фильме - полной картинкой. Читалась книга легко, а слова в строчках стояли стройно как солдаты. Но через какое-то время буквы в тексте стали совершать медленные колебания, наклоняясь, то вправо, то влево и раздваиваясь при этом, а затем и вовсе начали приплясывать и превращаться в беспорядочные кривые и полуокружности, а потом они дружно устроили хаотичное движение по страницам книги; глаза следили за бегающими буквами, а мозг не успевал составить из них слова, становилось весело и, вроде даже как в порядке вещей появилась какая-то лёгкость, глаза сами закрывались от тяжести век, хотелось спать. В чуть смазанной картинке он ещё увидел, как в палату вплыли две красивые улыбающиеся медсестры, похожие на ангелов, а между ними покачивалась белая каталка.
  Его штормило от введённого препарата, мысли тормозились. Казалось, что он чувствует их тяжесть и тело отказывалось слушаться. В последнем усилии и желании не показывать слабость перед этими двумя чудными созданиями он постарался спокойно раздеться и, что-то говоря им, водрузил своё становящееся непослушным тело на каталку. Ощущение невесомости разлилось по всем частичкам тела, мыслей не стало - наступило простое и приятное наслаждение свободой и лёгкостью. Последнее, что зафиксировал его мозг - были люди в серых халатах и масках, большой круглый светильник, с яркими лампами. Лампы начали медленно вращаться, быстро ускоряя вращение, потом слились в одно яркое пятно, а дальше наступила темнота - провал.
  Выход из ниоткуда был сложным, сознание медленно просыпалось: тяжелые веки, чуть приоткрывшись, закрывались вновь - он опять впадал в сон. Сколько времени это продолжалось неизвестно, но мозг постепенно начал фиксировать эти кратковременные пробуждения. Очнувшись в очередной раз, он уже дольше не впадал в сонное состояние и мог немного осмотреться.
  Одиночная палата, слегка освещаемая настенным плафоном дежурного света, сзади - зашторенное окно с ночью, две двери впереди - одна для выхода из палаты, вторая возможно в туалетную комнату, две кнопки на стене слева, красная и зелёная, небольшой столик справа, над ним две трубки, видимо для подачи кислорода? Ощущения времени не было, была сухость во рту, тяжесть в голове и чувство подавленности, да неприятное жжение в области живота.
  Откинув простынь и приподняв в несколько слоёв сложенную белую марлю с красными пятнами, он увидел длинный, уходящий от груди вниз операционный шов смазанный йодом, с запёкшимися каплями крови, ершом торчащими нитками и как-то просто, без испуга, с грустью подумал: "Всё. Значит, селезёнку вырезали. Процесс пошёл. И что же теперь дальше?"
  В голове что-то щёлкнуло, и он стал слышать происходящее вокруг. За окном посвистывала метель, шелестя и постукивая снежинками по стеклу, за стенкой слышались негромкие стоны, в углу гудела вентиляционная решётка. Он вдруг ощутил себя потерянным и одиноким в этом мире, в этом незнакомом городе, в тысячах километрах от дома. Гнетущее чувство заполнило его внутреннее пространство и ему стало жаль себя, свои семнадцать лет жизни, которые как-то сразу пронеслись в один миг перед глазами и стали какими-то далёкими - далёкими. И всё, что было там, за чертой вчерашнего дня, стало далёким и ушло в прошлое, а впереди - неизвестность, как вот этот полуосвещённый серый потолок.
  От этих мыслей ему показалось, что в палате стало прохладней, а может это зимняя ночь за зашторенным окном воем вьюги навевала тоску.
  Ночь длинна, а мысли ещё длиннее. И ему, молодому ещё парню вчера, сегодня жизнь показалась такой короткой и одинокой, мысли цеплялись одна за другую, и каждая ставила свои вопросы, на которые у него не было ответов.
  Из медперсонала к нему никто не приходил, лежать на спине надоело, и он решил встать. Это стоило больших усилий, и вскоре ноги ощутили холодный пол, держась за стенку и придерживая одной рукой марлю, прикрывающую шов, он медленно добрёл до двери и выглянул в полуосвещённый коридор - пусто; вторая дверь в палате, как и думал, оказалась в туалетную комнату.
  Вернувшись к кровати, он пожалел о том, что так опрометчиво слез с неё, она была высокая и вернуться на неё, в лежачее положение, было гораздо сложнее, чем её покинуть.
  Сделав несколько попыток и опасаясь за швы, он всё-таки забрался на эту высокую кровать. Уставший, и в холодном поту, он лежал потом некоторое время, учащённо дыша и слыша в тишине ночи быстрое туканье своего сердца.
  После нескольких простых дыхательных упражнений сердцебиение успокоилось, минутные страхи и волнения прошли, пришло понимание реальности: "Операция позади, значит, всё будет нормально, дня через два выпишут в отделение. Интересно, как там меня встретят "друзья-славяне".
  В памяти начали всплывать обрывки событий, происходивших перед операцией: люди в халатах, быстро вращающиеся яркие лампы светильника вверху, под потолком, превратившиеся в одно яркое круглое пятно, потом темнота...
  И, что-то ещё он видел потом, вот только что видел? Не помнил. Какое-то воспоминание крутилось в голове, но не зацеплялось. Он ещё долго лежал и смотрел в потолок, думал уже и о прошлом, а больше о своем неизвестном будущем и, как-то, незаметно, само собой подкралась дремота, глаза сами закрылись и он уснул.
  Рано утром его разбудила врач, делавшая операцию и, узнав о его самовольном вставании и хождении в туалет долго ругалась и обещала поставить укол снотворного, что бы "такие шустрые" спали неделю и не самовольничали. Но, что для него значили эти "угрозы", просмотревшему за эту ночь всю свою прошлую жизнь и вновь обретшему новую, которую ему предстоит ещё строить.
  Где-то он читал, что иногда с человеком происходит такое событие, которое за один раз переворачивает его представление о всей жизни, вносит коррективы в его мировоззрение и понимание смысла, хода и ритма этой самой жизни. И это происходит, возможно, у каждого.
  Потом были капельницы - сон - бодрствование, опять капельницы и сон. В очередной раз, выйдя из забытья, он вспомнил видение, которое было спрятано где-то глубоко в его подсознании. Это было движение в зыбком тумане, белый потолок и белые стены коридора, потом длинная галерея со стеклянными витражами вместо стен, каталка с человеком, укрытым по подбородок белой простынёй с красным пятнышком посредине, и в этом бледном человеке с длинными, влажными волосами, он видел себя. Да - себя, а рядом с каталкой шли трое, похожие на его соседа по палате и двух девушек из отделения. Это видение было мимолётным, быстро промелькнуло, почти мгновенно, но мозг сохранил его. Точно, это был он. Но как он мог видеть себя со стороны, как? Или, может быть, это была его душа и она сопровождала и наблюдала за своим телом и раздумывала или ждала указания свыше уйти или войти назад и продолжить жизнь. А может, это был просто сон. Потом были капельницы - сон - бодрствование, опять капельницы и сон.
  На четвёртый день его перевели в "своё" отделение, где встретили как родного человека: так бывает, когда люди лежат в больнице по несколько месяцев, то начинают понимать друг друга с полу взгляда, с полуслова и тогда больничная палата становится их "вторым домом".
  По выходным к некоторым приезжали родственники с передачами, вот и сосед по палате, тридцатипятилетний Коля-дальнобойщик с Курска, после свидания с тётей, принёс две большие коробки с продуктами, освободил их от содержимого и выставил, с радостной улыбкой, на тумбочку бутылку армянского коньяка, конфеты, апельсины и пару колясок колбасы:
  - Живём, Володька, праздник сегодня - День Конституции, вот моя тётка привезла тут кое-чего, сейчас отпразднуем, а на ужин не пойдем. Смотри, тут кроме колбасы ещё и курица имеется, и огурчики солёные. Живём, браток! Давай вначале по пятьдесят для поднятия тонуса! А соседям оставим, потом примут, хотя я думаю "профессор" в трансе, а потому пить не будет, а остальные, шут их знает. Давай, будь здрав, малый! За операцию и швы не боись, на фронте наши отцы спиртом залечивали раны, знаешь какие? У-у-у! И у тебя быстрее заживет, как на кошке, от коньячку, глядишь, прямо завтра швы и снимут.
  Коньяк был крепок, но приятен на вкус и первая стопка немного взволновала мозг, вторая прошлась горячим огнём по телу и поставила всё на свои места.
  После операции прошло всего семь дней, но он почему-то сразу почувствовал, что коньяк не должен ему навредить. Потом ему стало веселей, и они долго ходили по отделению, играли в карты и шахматы с другими больными, рассказывали анекдоты.
  Праздник Дня Конституции удался!
  Утром он решил начать новую жизнь.
  Чтобы жить!
  
   * * *
  Жизнь ударила резко, из-за угла.
  И в семнадцать мальчишеских лет
  Положила, почти что,
  Мне прямо к ногам
  Черных роз огромный букет.
  Галереи, каталки, халаты,
  Диагностика, гамма-лучи.
  Упадешь
  На кровать в палате
  И хоть волком вой и кричи.
  
  Кокаин. Наркоз. Темнота.
  Пластанули, а жить-то охота.
  Вот очнулся -
  Опять дремота
  И душа в незнакомом полете.
  Пациент, что в соседней палате,
  Все стонал, но затих сегодня...
  Свою душу
  Кому он отдал?
  В рай иль темную преисподнюю.
  
  Неужели так мало отпущено мне
  В этой жизни удачи и счастья.
  Может,
  Все происходит это только во сне,
  А проснусь - всё уйдёт в одночасье.
  Нет, не сниться - таращу глаза,
  И щипаю себя до крови.
  И слеза
  по щеке - слеза,
  Только это от всех я скрою.
  
  Все один. Должен быть один.
  Разрублю все узлы и нити.
  Сколько вытяну -
  там поглядим,
  Хоть вините меня - не вините.
  Мрак на улице и на душе,
  На меня это так не похоже.
  Кошки, что ли,
  скребутся уже?
  Или жизнь все счета итожит.
  
  Никого! Ничего не хочу!
  Червоточина точит и гложет.
  К черту все!
  Веселиться хочу!
  Коль не сам, кто тогда мне поможет!
  Передумал всю жизнь по часам,
  Через окна, глядя на звезды.
  Разобраться во всем
  Должен сам,
  Чтобы было потом не поздно.
  
  ...Надоела больничная жизнь.
  На свободу хочу я. На волю.
  В самоволку иду,
  Слово рысь,
  Прогуляться по чистому полю...
  
  Повоюем ещё,
  Впишем жизнь между строк,
  И пока ещё жив и молод -
  Я построю вдали,
  Милый мне островок,
  Ну, а может, построю и город!
  Обниму, сделав вдох,
  Вселенную всю -
  Про минутную слабость
  Забуду свою.
  
   1974-1975
  (*)"Мотозники" - так называли себя пациенты гематологического отделения ИМР - института медицинской радиологии в г. Обнинске.
  
  
  
   ИМР. Реальность жизни
  
  
  Это случилось ночью - в соседней палате умер человек.
  
  Три недели назад его привезли в клинику и разместили в соседней двухместной палате, переселив из неё двоих "постояльцев". Ходить он не мог, был худой как мумия и жёлтый как лимон - такое можно было увидеть только в документальных фильмах про пленных узников фашистских концлагерей.
  И вскоре уже все, в гематологическом отделении, знали всё или почти всё о нём: кто он, откуда и как "дошёл", вернее сказать, как "довели" этого человека до такого ужасного состояния врачи в его городе. С врачами в своём городе ему не повезло: диагноз ими был поставлен не верно, лечение проходило не правильно, а потом он и вовсе был "посажен" на сильные обезболивающие лекарства, став наркоманом.
  Другие пациенты, лечащиеся в этой клиники, тоже не были счастливчиками судьбы, но им повезло больше: врачи на местах, определив правильный диагноз, честно взвесили свои возможности. Они не побоялись признаться в том, что не имеют соответствующего оборудования и квалификации для лечения онкологии, и направили больных в московские институты, тем самым спасли им жизни.
  Первые две недели через стенку постоянно слышались стоны, особенно в ночное время, потом врачи всё же сумели поднять его на ноги, кто-то даже видел, как он стоял на костылях возле окна своей палаты.
  "Значит, пошёл на поправку" - шептались в отделении. Но еще через неделю стоны прекратились. Ночью, почти под утро, Володя вышел в коридор и в это время из соседней палаты санитары выкатили каталку, на которой кто-то лежал, укрытый простыней.
  Видимо, так устроена человеческая жизнь, что в ней происходят события, которые вносят поправки в судьбу человека. Где-то он читал или слышал, что перед каждым человеком, в определённые моменты жизни, встаёт вопрос: какое принять решение и по какой из двух дорог следует идти? Вот и сегодня, после произошедшего, он ясно осознал то, о чём ему, по молодости лет, ещё ни разу не приходилось задумываться.
  Оказалось, что жизнь очень хрупка и мимолётна, и за неё надо бороться. И решение родилось, как бы, само собой: "Лечение будет долгим, поэтому нужно отвлечь себя от этой больничной повседневности! Но как? Если по всей клиники только врачи и больные! Чтением книг?.. Да-да, чтением! Это должно помочь. Обязательно поможет! Читать, читать и читать! И надо жить, чтобы быть...".
  При институте была шикарная библиотека. И уже через несколько дней он стал одним из постоянных её посетителей, потом библиотекарь сама начала делать подборку для него: пять-шесть книг в неделю по психологии, медицинским наукам, вперемежку с повестями по любимой теме о разведчиках и истории.
  Вечерами, в десять часов, в соответствии с правилами клиники, в отделении выключался основной свет, и палаты затихали для сна, а он выходил в полуосвещённый коридор, усаживался за стол рядом с дежурной медсестрой и читал, иногда до часу-двух ночи. Постепенно, глядя на него, в холле стали задерживаться и другие, не очень-то желающие спать. Дни для них были однотипны и как вечность: казалось, что только проснулся, прошёл по всем процедурным кабинетам, а уже и вечер подкатил: такой нудный зимний вечер с чернотой за окном, чужим городом и с обязательным стаканом кефира перед сном.
  Опостылело...
  И, вот за месяц до Нового 1975 года большая часть лечившихся в гематологическом отделении тоже начала "жить" вечерней свободной жизнью - одни играли в шахматы или карты, другие коллективно разгадывали кроссворды, а кто-то просто сидел в небольшой компании и делился своими радостями или горестями, рассказывая житейские истории. Иногда, некоторые, парами уединялись в длинной стеклянной галерее, соединяющей здания клиники. Там была дружба и любовь.
  В этих вечерних посиделках забывались боли и отодвигались в дальний уголок мысли и переживания о болезни, о её возможных последствиях.
  Медсёстры, дежурившие в ночь, первое время слегка возмущались, но потом махнули рукой на эти "нарушения", тем более что и дежурные врачи не возмущались по этому поводу.
   Но эти "нарушения больничного режима" не могли продолжаться долго и незаметно.
   В один из декабрьских дней старшая медсестра, показывая указательным пальцем на потолок, сказала, что Володю пригласил к себе "на беседу" сам заведующий гематологическим отделением, неведомо откуда узнавший, что это он, Владимир, косвенно стал инициатором этих всех "вечерних посиделок".
  Григорий Давидович Байсоголов*, с лёгким кавказским акцентом повёл "беседу". Почему он, известный учёный, профессор, решил провести с ним, семнадцатилетним парнем, тот короткий разговор, так и осталось большой загадкой для Владимира:
   - Это хорошо, молодой человек, что ты пошёл на поправку! Это радует! Радует и то, что духом не падаешь, стойко относишься к своему... положению в качестве пациента нашей клиники, как мужчина относишься. Молодэц! Но, понимаешь, есть определённый режим, нормы и правила. Распорядок называется. Подъём, процедуры, там завтрак-обед, тихий час и отбой на ночной отдых. Это не мной придумано. Так должно быть. Люди лечатся здесь и должны вовремя и полноценно отдыхать. Прохождение курса лечения для вас - это тот же труд, тяжёлый труд. Понимаешь?
  
  *Григо́рий Дави́дович Байсого́лов (1921-2003) - советский и российский врач-радиолог, доктор медицинских наук, профессор, крупный учёный в области профпатологии, гематологии и радиационной медицины, один из основателей Филиала Института биофизики Минздрава СССР в Челябинске-40, лауреат Ленинской премии. (1974- руководитель отделения гематологии) Википедия.
  
  - Понимаю. Но, знаете, как-то казарменно: строго в палаты и отбой. Я же просто сидел и читал сначала, никому не мешал. И другим больным тоже не всегда хочется рано спать ложиться. Они же не как дома. Дома-то всё равно позже ложились бы. Вот они и стали...
  - Казарменно! Ты думаешь, мы ничего не понимаем. Бездуховные все здесь. Пойми, молодой человек, что есть распорядок и его нужно соблюдать, всем надо отдыхать, лечение не из лёгких, трудное лечение, нам же хочется вам помочь, получить хорошие результаты, а ты вот - нарушаешь, вначале один был, а теперь вон сколько уже. Медсестёр я накажу.
   - Сестёр-то за что?
  - Это уже моё дело, молодой человек! Можешь идти в отделение. Подумай там, на досуге.
  
  Вернувшись в палату, он лёг на кровать и уставился в потолок. "И чего это он меня-то только к себе пригласил? Конечно, прав профессор - порядок есть порядок, дай нам волю, то мы и до утра будем гужевать. Но вот сестричкам попадёт - это не очень хорошо! Подвел я их под монастырь. Одна надежда, что может он просто их пожурит. Профессор, вроде, дядька на вид хоть и серьёзный, но чувствуется что не злой, нормальный мужик!"
  О своём разговоре с профессором он рассказал соседям по палате - в этот вечер коридор отделения был пуст: все к десяти часам потушили свет в своих палатах.
  А дня через два распоряжением профессора время "отбоя" было перенесено на одиннадцать часов вечера. Да и медсестёр, видимо, особо не наказали, а может, они вида не показывали.
  И этот час, добавленный профессором, был очень им необходим для общения. В общении жизнь продолжалась.
  Утро начиналось для всех обыденно, как по "нотам", с ежедневных процедур: проверка крови на лейкоциты, сканирование, лучевая терапия - если количество лейкоцитов в крови не упало до критического значения, а если упало - тогда "отдых" от лечения на несколько дней, а это отдаляло дату выписки.
  А как хочется домой!
  Очень хочется!
   Перед началом сеансов лучевой терапии на его теле: груди, спине и плечах - начертили каким-то мелком красного цвета несмываемые знаки: уголки и крестики. Лечащий врач объяснила их назначение:
  - Это делается для того, чтобы обозначить границы, в пределах которых необходимо воздействовать гамма-лучами в нужных местах. Потом, со временем, эти крестики сотрутся.
  Институт медицинской радиологии занимал большую площадь и располагался в нескольких зданиях, которые соединялись длинными остеклёнными галереями. В одном из дальних зданий находилась радиологическая лаборатория, где и происходило то самое лечение гамма-лучами. Туда-то он и начал ежедневно ходить как на работу. В первый день его встретила медсестра-лаборант и провела по серому коридору с металлическими стенами (позднее он узнал, что эти стены были из свинца и защищали окружающее пространство от радиации) в небольшую прохладную комнату с такими же серыми стенами без окон. Посреди комнаты стоял большой белый аппарат, напоминающий увеличенный в несколько раз фотоувеличитель. Под ним находился лежак. После того как он ложился, из аппарата через небольшой глазок начинал струиться тоненький лучик зеленоватого света и врач, "поколдовав" со свинцовыми брусочками, расставив их на стеклянной полке под глазком, уходил, а он оставался в этой серой прохладной тишине, нарушаемой изредка негромким, монотонным звуком работающего аппарата. Ни каких болевых или неприятных ощущений, только серая прохлада комнаты. Минут через пятнадцать сеанс заканчивался.
  Какое-то время казалось, что ничего особенного с ним и не происходит, всё как обычно. Но через пять или шесть дней он вдруг обнаружил, что в расчёске при расчёсывании осталось очень много волос. Что это? Он запустил руку в свою длинную прическу типа "битлз", и в его руке оказалась прядь волос, боли при их выдёргивании не чувствовалось.
   И тогда он вспомнил свой первый день поступления в клинику: во время обеда за одним с ним столом сидел парень с длинными как у него волосами, тогда-то тот парень ему и сказал:
  - Это хорошо, что у тебя волосы длинные. - И приподнял рукой свою шевелюру. - Видишь? - От шеи и до затылка под волосами было лысо.
  Теперь с каждым днём его волосы всё больше и быстрее стали покидать голову. Но постепенно он смирился и с этим, так как в отделении было много таких же, как он, да и врачи объяснили, что это всё временное явление, а через полгода волосы снова отрастут, и будет всё нормально.
  "А что остаётся делать? Остаётся только верить словам врачей - им видней. И нечего грустить по прошлому, потому что нужно жить сейчас и будущим. Жить! Значит, будем жить! - Мысль сама пришла как будто изнутри, и он принял её. - Нужно жить сейчас, и нет ничего лучшего, чем жить! Жить, чтобы быть, а прошлое - пусть будет в прошлом..."
  
  По утрам Володя стал с трудом просыпаться, чего раньше с ним не бывало, сон не отпускал его и "желал" своего продолжения, но ежедневные утренние лечебные процедуры требовали раннего подъёма. А организм упорно хотел спать.
  Сказывались последствия лучевой терапии - снижение лейкоцитов и гемоглобина в крови, а это могло отодвинуть момент его выписки, уже определённый лечащим врачом на середину января.
  Нужно было что-то делать.
  Послеобеденные уличные прогулки на свежем морозном воздухе по расчищенным от снега дорожкам территории клиники, поедание грецких и кедровых орехов, ежевечерний приём стакана кефира - давали определённые результаты, но этого было мало: лейкоциты приближались к минимально-допустимому количеству.
  Однажды, после очередного "лучевого курса", он решил немного изменить маршрут своего возвращения и пройтись по другим отделениям.
  В одном из них он обратил внимание на группу из несколько мужиков, сидящих в холле, и у всех в руке было по бутылке пива! Нет, он не ошибся - это было пиво. И они спокойно сидели и пили.
  - Привет, мужики! А как это вы так запросто, в открытую, пиво пьёте?
  - А, что? Тоже хочется? - Спросил один из них.
  - Это мы лейкоциты в кровь загоняем. - Сказал другой.
  - И что, помогает?
  - А как же! Ещё как помогает! Вот сегодня бутылочки по две примем, а завтра с утречка и на "лучевую" можно.
  - И никто вас не ругает за это?
  - А кто будет ругать-то. Нам можно. Теперь уже нам всё можно. - Прокомментировал третий и добавил, - Все мы здесь подопытные. Как кролики или крысы, потому нам и пиво не в грех.
  - Ну, что ты, Валера, опять понёс про кроликов. Чего парня пугаешь!
  - А что его пугать, он сам, наверное, знает про это. Не маленький, чай. Такой же, как мы все здесь, горемыка!
  Володя, как-то, вначале пропустил мимо слова про "кроликов" мимо ушей:
  - А мы, у нас в отделении, кефир пьём и орехи едим.
  - А ты орехи с пивом попробуй - здорово помогает. И домой быстрей поедешь.
  - А что там насчёт кроликов?
  - Да так он просто, шутканул...
  Вернувшись в свою палату, Володя, во время обхода спросил у своего лечащего врача про пиво.
  - Можно, конечно. - Ответила она. - Но я тебе об этом не говорила. Понимаешь, пиво даст, но только временное повышение лейкоцитов, потом они опять быстро снизятся. Это может сильно навредить.
  - Хорошо, я понял. - Ответил он, а сам подумал: "Сегодня же сделаю вылазку в город и куплю пару бутылок. Или три. И проверю, что и как".
   Он уже давно собирался прогуляться по городу, вырваться на волю. Здесь он был заперт, в этой территории ограждённой железобетонным забором с декоративными решётками, а там за территорией клиники была обычная, нормальная жизнь.
  И он ушёл в "самоволку".
  До него многие тоже ходили в город по магазинам и в кинотеатр, главное было в этих походах - не попасться на глаза "самому", так называли директора института, иначе тогда досрочная выписка была обеспечена и навсегда. А может, про это просто так говорили. А ещё говорили, что у этого "самого" была очень хорошая зрительная память, и пациентов клиники он сразу видел, хотя "чужака" в этом небольшом городе можно было определить и без обладания хорошей зрительной памятью.
  После первой "вылазки" были и другие.
  Он просто гулял по вечернему Обнинску, улицы которого напоминали ему о Норильске. Только там сейчас декабрьская пурга и мороз под сорок, а здесь крупные, лёгкие и пушистые снежинки приятно падали на лицо и щекотали нос. И мороз почти не ощущался, так себе, морозец.
  Однажды, они вышли в город небольшой компанией из пяти человек, и завернули в городской ресторан. Среди посетителей оказались нескольких знакомых медсестер и врачей. Они тоже их узнали: женщины помахали им рукой, а мужчины подмигивали и снисходительно улыбались.
  Всё происходило как-то не так, вроде бы обычный ресторан, музыка, люди, но как-то всё чуждо, Владимиру показалось, что они здесь чужие, и все смотрят на них, зная это. Тогда они даже не стали дожидаться официанта, а просто встали и ушли, чувствуя себя лишними в этом заведении, ущемлёнными, может быть.
  И посетить это заведение повторного желания больше не возникало, по крайней мере, у него. Но это было позже.
  А вечером того первого дня Владимир, возвращаясь из "самоволки", нёс в сумке три бутылки жигулёвского пива, предвкушая удовольствие от вечернего ужина за кружкой пенистого пива.
  Пиво с орехами оказали своё положительное действие: лейкоциты держались в норме, а значит, выписка и отъезд домой не откладывался, тем более что и билеты на самолёт им были уже куплены на 19 января.
  
  Вечера в отделении клиники становились интереснее, добавленный час сделал своё положительное дело: в каждом холле стало собираться по пятнадцать-двадцать человек, кто-то играл в карты, кто-то в шахматы, кто-то травил анекдоты, а кто-то просто рассказывал свои жизненные истории, которые слушались с большим интересом.
  Спокойная обстановка непринуждённости сближала их и отодвигала в дальний уголок неприятные мысли о болезни, хотя бы на короткое время, что даже самые хмурые и молчаливые тоже начинали рассказывать о своём пережитом когда-то.
  г. Обнинск. Декабрь 1974
  
  
  
   ИМР. Вера с Надеждой на Любовь
  
  
  - Ну что, братцы, в шахматишки, домино или в картишки перебросимся? - В очередной раз предложил "неугомонный". - Скучно же валяться целыми днями, давайте хоть в "тыщу" сыграем!
  - А может, пивка накатим? Поднимем, так сказать, гемоглобинчик и лейкоцитики в крови, а то завтра на лучевой опять сожгут все запасы. Или по коньячку с кофеем! - Встрепенулся Коля-дальнобойщик из Курска.
  - Тебе бы всё пивка да коньячка, - укорил его "профессор" - уже не молодой и малоразговорчивый врач-хирург со Ставрополья, совсем недавно перешедший в общении с соседями по палате на "ты", а то всё "Вы, да Вы". - Кефир пей да орехи грецкие ешь, вот и подымешь свои лейкоциты и гемоглобин. А шахматы, они мышление развивают, не дают мозгу застояться.
  - А вы, мужики, чаёк заваривайте и пейте как я вот. И жажду утоляет и от другого чего помогает. - Вошел в разговор, поглаживая мощной ладонью по фарфоровому заварному чайнику, гаишник из Воронежа. Неделю назад он поступил к ним в палату и представился тогда сразу лейтенантом ГАИ, в Воронеже, мол, живу и работаю.
  Все долгожители палаты тогда насторожились даже: как же, представитель закона в соседях будет.
  Водила Коля тогда даже реплику на счёт нового соседа бросил:
  - Ну, повезло! В одной палате с инспектором будем! Думал, хоть здесь от гаишников отдохну, ан нет, жизнь опять по-своему повернула.
  Но потом всё улеглось и успокоилось - "лейтенант" оказался нормальным, компанейским малым.
  
  - Эх, "профессор-профессор", кефир-то он только это, кишку расслабляет. А чаёк-чифирок, и вправду, можно заварить. Или, все-таки, по пивку? А, братцы? - Не унимался Николай, уже обращаясь к соседу-медику. - А ты вот когда хирургом был, поди, не пивко, а спирт накатывал, перед тем как людей резать начинал. А, "профессор"?
  - Другого разговора у него и нет. - Проворчал "профессор" и, встав с кровати, вышел из палаты.
  - Мужики, что Вы его все подтруниваете - "профессор- профессор", может ему это не нравится, он же нам в деды годится. Переживает он, что сюда попал. - Высказался молодой парень из Норильска.
  - Нет, он, значит, переживает, а мы тут лежим себе и радуемся! Ну, ты Володька сказал. Тебе он может и в деды годится, а нам - в отцы. Он, может быть, и хороший мужик, хотя сомнения есть маленькие на счет этой темы, может и хирург нормальный, но сильно переживательный какой-то! А как он уколов-то боится видели, аж весь напрягается, будто его шилом в одно место тыкать будут, ещё чуть и под потолок подпрыгнет, или в обморок упадёт. Надо же так - хирургом работал, скольких распластал, а уколов боится! Странно как-то! - Сказал Коля в наступившей тишине. - А вообще-то все мы здесь одинаковые, на равных, как на полевой дороге, все с одним и тем же лежим. Он-то хоть пожил, а у нас вот эта тема под бо-о-ольшим вопросом! Сколько ещё выделено кому, неизвестно! Лежим тут уже по месяцу, а кто и больше, как кролики подопытные, обрыдло всё: и шахматы и карты.
  - Да ладно Вам, мужики, завели бодягу. Давайте про жизнь поговорим, про любовь и всё такое. - Прервал "гаишный лейтенант" Колю. - Вот, вы знаете, какой я чаёк пью постоянно из этого чайничка? - И с какой-то, всем видимой не вооруженным глазом любовью погладил пузатый фарфоровый чайничек.
  Сказано это было как-то так, спокойно и в тоже время интригующе, что все, не сговариваясь, заинтересованно уставились на чайник и, чуть ли, не одновременно, видимо от любопытства, распирающего их изнутри, спросили:
  - Какой?..
  Немного помолчав, "лейтенант" начал свой рассказ.
  
  
  
   Вера с Надеждой на Любовь
  
  
   "С женой мы прожили пять лет, год до, четыре после свадьбы. Жизнь вроде была размеренная: работа, дом, в выходные дача, иногда ходили в ресторан, иногда в кино.
  Сказать, что жили, душа в душу, значит соврать - всяко бывало, но, в общем, всё было нормально. Потом вдруг стал плохо себя чувствовать, уставать быстро, появилась вялость и апатия ко всему, и по мужскому делу провал за провалом, потом попал в больницу, перетрясли всего, направили сюда - в ИМР, здесь облучили, пролечили как им, врачам, виднее, пролежал четыре месяца, проходя курс лечения. Первые два месяца жена приезжала проведать раза два в месяц, а потом в следующие два месяца - раз.
   После выписки с каким-то нехорошим предчувствием приехал домой, а там голая квартира - одни стены, диван и полупустой шифоньер с моими вещами - ушла супруга, даже из города куда-то уехала, оставив записку, чтобы не искал и заявление-согласие о разводе.
  С работы уволили по состоянию здоровья, так как на ВТЭКе дали вторую группу инвалидности. Получается, что не нужным стал никому: ни на работе, ни жене. Да и зачем ей, красивой и молодой, я - больной, инвалид 2-й группы, да ещё импотент. Начал пить. Появились "друзья", которых раньше на порог не пустил бы.
  Потом, где-то примерно через полгода, встретил женщину. Вытянула она меня из этого "омута" запойного прямо как в фильме "С лёгким паром": "подобрала, отмыла, отогрела, приютила". Пить бросил.
  Но силы мужской не было, а женщина хорошая попалась, и понимает меня и старается помочь, но тщетно. Ничего не выходит, хоть ты тресни. Предлагал ей уйти, а она, ну, ни в какую, не соглашается: "Нет, не уйду! Люблю и всё тут, и разговор окончен, всё будет хорошо, только нужно успокоиться, подлечиться!". И так спокойно сказала это, что я поверил, что так и будет. Стал я тогда искать лекарства от импотенции, был у разных врачей, у бабок. Потом кто-то сказал, что в области живёт дед, который лечит от всех болезней. Через своё УВД навёл справки о том лекаре, всё узнал про него и поехал.
  Оказывается, во время войны он был военврачом в прифронтовом госпитале, и в звании полковника, а после войны работал в районной больнице, а сейчас вот лечит травами.
   Деревня, где он живёт, находилась от Воронежа в двухстах километрах, небольшая такая деревенька, дворов на пятьдесят, у самого леса и от трассы в километрах пяти.
  Пока шел полевой дорогой до неё, вдыхая аромат разнотравья под стрекотание кузнечиков, много передумал о своей жизни. Лет-то мне тогда было двадцать семь, молодой ещё, а уже болезней букет... Ну, да ладно. В общем, дотопал я до деревни, спросил в первом доме, где найти этого деда.
  Мне объяснили.
  Пришёл.
   Стоит рубленый дом под железной крышей, двор, огороженный тыном, весь засеян разнообразными цветами, много цветов.
   Когда я зашёл в дом, сразу попал в просторную, невысокую и светлую комнату в три окна, с белёной русской печкой и деревянным столом на резных массивных ножках, стоящим посреди комнаты. А в левом углу, под потолком, в резной рамке с позолотой, располагалась и сразу так, как-то обратила на себя внимание икона. А за столом сидел седой крепкого сложения дед с окладистой бородой, одетый в холщёвую рубаху, широкоплечий и крупный как дуб. Траву какую-то перебирал. Самое интересное, что я его разу-то и не приметил, тол и икону увидал, а его нет! Может от того, что улицы зашёл, там солнце яркое, а в доме темнее. Ну, в общем, зашёл я в хату.
   - Здравствуй! - Сказал он мне, как будто мы с ним давно знакомы.
  - Здравствуйте! - Ответил я, а сам стою как школьник перед учителем. И чувствую, что как бы мурашки забегали по спине. Представляете, работая в ГАИ, приходилось в разные ситуации попадать и с разными нарушителями сталкиваться, но такого не припомню, не было, ни разу. А этот дед продолжал мне говорить, не отрываясь от своей работы, и как будто бы издалека откуда-то:
   - Знаю, знаю, зачем пришёл, вижу. Выйди-ка во двор. - Он мне рукой показал в окно. - Вон там растут цветы, ноготки называются, нарви кулёк, вот возьми газетный листок и сверни, а потом как закончишь - зайдёшь, дальше скажу.
   Я, как по приказу, вышел во двор, нарвал газетный кулёк жёлто-оранжевых цветков и вернулся в дом.
   - Садись и слушай. Я бы мог, конечно, тебя и от той болезни вылечить, но тебя уже прооперировали, и чувствую, что пока всё нормально у тебя. А вот от второй твоей хвори, по мужскому делу, эти ноготки помогут, да и сосуды кровеносные укрепят и очистят, только готовить настой и принимать нужно так, как я тебе скажу, понял. Иначе всё зазря будет. Курс выполнишь в три этапа. Так вот, возьмёшь две щепотки цветков, зальёшь кипятком и настоишь в заварном чайничке стакана на два, и будешь пить в два присеста в течение 15 дней: прополощешь минут пять во рту и проглотишь. Весь отвар из чайничка так за шесть часов ты и выпьешь, эдак минут через тридцать это надо будет делать, потом 15 дней отдыхаешь, потом опять так же ещё два раза по 15 дней пьёшь, 15 - отдыхаешь. Еще раз - два в день зубок чеснока с кусочком сальца, размером так с кусочка два сахара, принимай, допустим, утром на голодный желудок и вечерком перед сном. Спиртного и табаку ни-ни! И главное, когда почувствуешь мужика в себе, потерпи, не кобелись, а окончи курс лечения как надо, а то потом никто тебе не поможет. Понял меня?
   Его голос был какой-то глухой и негромкий, но ясно слышим. Откуда он про всё узнал, про мои болячки - не знаю. Просто так всё сказал, а потом добавил:
   - Ну, иди с Богом!
   Я встал, поблагодарил его и спросил, сколько я ему должен за совет, помощь в этом моём лечении и за цветки. Он посмотрел на меня пристально и сказал:
  - Не в деньгах счастье, парень! Здоровье и Душа дороже! Вот, когда тебе станет хорошо, и ты обретёшь душевное спокойствие и здоровье, тогда сам и решишь. Так что ступай с Богом!
   Сейчас, видите, всегда чайничек со мной, заканчиваю уже второй курс календулопития, и чувствую себя как молодой жеребчик, тьфу-тьфу! Так и хочется порадовать свою новую жёнушку за долготерпение и за заботу. Но лучше потерплю ещё немного, а то, вдруг, не дай Бог, всё испорчу!
  Понимаете, начинаешь верить в разное.
  Вот такая штука, братцы! Думал сначала, что всё потерял и Любовь, и Веру в эту самую Любовь после побега первой жены, но вот ведь нашлась Настоящая Женщина, вдохнула в меня Надежду, укрепила Веру и зажгла Любовь! "
   - Вот так, Коля-Николай, а ты пивко, водочка!
  В палате повисла тишина. Каждый, наверное, обдумывал услышанное и мыслил о своём и про себя, а смог бы лично он, вот так, запросто, взять и рассказать в мужской компании, случись такое с ним, не дай бог, об импотенции, как об этом рассказал "лейтенант"?
  - Да!.. Ну, лейтенант, ты и наговорил тут страстей. Да ты и не переживай, что ушла она, значит не любила, ... она одним словом, ты уж извини!
  - Да, что там, переживал сильно, по началу. Ну, а теперь, всё позади!
  - Ну, и ладненько, ну и хорошо. А я вам, мужики тоже, свою одну историю расскажу. Всяких историй было, но эту как щас вижу, вот здесь, как ступица в колесе сидит. - Постучав себя ладонью по груди, начал Коля-дальнобойщик.
  
  
  
   Старая дева
  
  
  "После армии я устроился работать в автоколонну шофёром. Проработал всего 2-3 месяца и нас, человек двадцать, отправили в командировку, в дальний колхоз, на уборку урожая.
   Механик того колхоза после встречи и знакомства определил нас на жительство: вначале несколько шоферов расселилось в колхозном клубе, а тех, кто там не поместился, расселяли по разным домам, где он уговаривал колхозников принять на две-три недели постояльцев. Особого желания в подселении шоферов семейные колхозники не проявляли, поэтому расселяли там, где жили старики, обещая в оказании им помощи.
  Мне достался небольшой, затрапезного вида, дом, в котором проживала одинокая женщина неопределённого возраста, может 40, может 45 лет, на вид. Она долго сопротивлялась на счёт моего проживания, но потом, под нажимом и после долгих уговоров механика, согласилась.
   Поздно вечерами я возвращался из рейсов, ужинал тем, что было на столе - хлеб и молоко, ложился спать, утром рано вставал и опять в рейсы.
  Через несколько дней я узнал, что моей "хозяйке" всего-то 34 года, работает она дояркой, и к тому же не вдова, как я думал, а так называемая "старая дева".
  Больше всего удивило то, что она мне показалась старухой, а мне тогда было-то 22 года.
  А тут ещё наша "шоферня" узнав такой казус, стали меня "поедом съедать":
  - Ты чё, да, чё! Ты, мол, парень не будь лохом. Жми на педаль! Не тушуйся! Женщины любят ласку и напор, как в машине смазку любит мотор.
   Наслушавшись их наставлений, однажды я решил рискнуть. Купил в сельпо бутылку водки, колбасы и конфет, и попросил хозяйку вечерком истопить баню, мол, день рождения у меня, праздник вроде бы. Вечером, после баньки, сели за накрытый стол, выпили. Говорили долго и много, спать уложились поздно, а может уже рано, сейчас вспомнить трудно.
  Помнится, в темноте, я пришёл в её комнату...
   ...Утром, сильно обняв меня и поцеловав, она сказала:
  - Какая же я была дура, столько лет прожила, и не знала - как это хорошо!
   Вечерами она потом угощала меня, то пирожками с картошкой и солониной, то наваристой куриной лапшой.
  Потом мы нежились в постели, и я до сих пор помню её упругое тело и ласковые руки, а через неделю-полторы мы, закончив свою работу, уехали в город.
  Года три, а может четыре прошло с того времени, я уже и не упомню, но вот как-то пришлось проезжать мне мимо той самой деревни и, подчиняясь воспоминаниям, я решил заехать к ней в гости.
  Дом стоял там же, но был обихожен, а в палисаднике играл мальчуган, лет трёх. Когда я подъехал, из дома вышла моя бывшая хозяйка.
  Легкой походкой она подошла к воротам и, увидев меня, как-то просто, как - будто мы не виделись всего дня два, сказала:
   - Ну, здравствуй! Вот, видишь вышла замуж. Муж хороший. Родили Ванюшку. Видишь большой уже какой! А как ты?
   - Я... Я тоже нормально...
   Она была такая, такая ... красивая и счастливая. И мальчуган играл машинками на песке. Прямо слеза пробила. Больше я в той деревне и не был."
  
  - Да, Коля-Николай! Как же ты так, а вдруг - это твой мальчонка-то!
  - Да, думал, я! Но живут себе, нормально, да и она ничего не сказала. Муж, мол, хороший. Да и женатый я уже на тот момент был. Ладно, разбередили душу...
  
  Много разных жизненных историй рассказывалось вечерами в ИМР г. Обнинска в том 1974 году.
  Людей этих давно уже нет, а вот истории, рассказанные ими, сохранились.
   г. Обнинск. Декабрь 1974
  
  
  
   ИМР. Фокусы "горца"
  
  
  Пивко с орешками давали свои результаты и дальше всё пошло нормально: сеансы лучевой терапии не отменяли. Настроение от этого поднялось: ещё бы - если так пойдёт и дальше, то к намеченному сроку курс лечения закончится, а значит скоро домой и билеты на самолёт не придётся сдавать. Конечно, к Новому 1975 году домой он не попадёт, но уж к отцову дню рождения обязательно.
  За последний месяц уходящего года новых пациентов, кроме одного, не поступало.
  Этот, вновь поступивший пациент был небольшого роста, худощав и малоразговорчив, а его острые чёрные глаза скользили в постоянном движении, а ещё на руках и груди синели татуировки.
  - Ну вот, теперь в нашем коллективе полный комплект: студент, милиционер, врач, артист и "зека". Не хватает только министра какого-нибудь, для полного ажура. - Выказал своё мнение Коля-Николай.
  - Ты только при нём про "зека" не скажи, а то по-другому выпишут.
  - А чё я такого сказал? Здесь мы все одинаковые.
  - Это да. Вот и воспринимать надо всех как на равных.
  И после этого мини-диалога слово "зека" всеми было забыто накрепко.
  Кто-то разузнал, а скорее всего по обличию определил, что он родом с кавказских гор, а не житель равнинный, и вот в обиходе его так и стали звать - "горец".
  Через некоторое время "горец" тоже присоединился к вечернему общению. Пару-тройку дней он, стоя в сторонке, молча, наблюдал за игравшими в карты и шахматы. Потом, видимо, оценив силы игроков, он сел сыграть в шахматы с общепризнанным в отделении шахматистом-математиком и обыграл того раз, потом другой, третий.
  Говорили, что "математиком" шахматного чемпиона прозвали по причине того, что он постоянно ходил с общей тетрадью, в которую записывал какие-то формулы и цифры, и вроде бы был научным сотрудником какого-то института.
  Расспрашивать, кто есть кто, где и кем работает - в отделении было не принято, кто захочет сам расскажет.
  Просто это было негласным правилом, и все вновь поступающие в клинику, как бы интуитивно знали об этом.
  После шахматных побед "горца" сразу стали уважать.
  - А в карты вы тоже так лихо играете?
  - В карты? Можно, конечно, и в карты перекинуться. - Говорил он с явным кавказским акцентом. - В какие игры?
  - Мы в основном в "подкидного" или в "тысячу", иногда в "Акулину" или пасьянсы раскладываем. Фокусы показываем, кто какие умеет.
  - Фокусы - это хорошо, люблю фокусы. Я вот знаю несколько серьёзных фокусов. Однажды даже за один фокус я корову выиграл.
  - Да, ну? Прямо таки и корову?
  - Точно! Обычную такую корову. Пёструю, с чёрными пятнами.
  - И куда вы её девали потом?
  - У сестры семья большая. Ей отдал.
  - А что за фокус-то такой, что корову можно выиграть? Покажите! - Володя любил фокусы и карточные тоже: знал около десятка - некоторым научил дед, служивший в органах НКВД до и во время войны. Некоторые были найдены в журналах. А сейчас он почувствовал, что этот "горец" знает какие-то новые и о-о-очень серьёзные фокусы. - Только ни коров, ни другой живности у нас нет. Так просто покажите! На интерес!
  - Можно, конечно, и на интерес. - "Горец" взял колоду потрёпанных карт, и они начали двигаться и перемещаться в его руках быстро, как живые. Пальцы ловко перебирали их небольшими стопками, подрезали, образовывали веер и снова подрезали. Смотреть за этими действиями было интересно, в холле наступила тишина, и казалось, что слышно только шуршание карт. "Горец", ловко перетасовывая карты, смотрел на собравшихся возле стола, видимо, он выбирал себе напарника или ассистента для показа фокуса.
  А руки самостоятельно тасовали и тасовали карты. Интрига и заинтересованность наблюдателей возрастала: все стояли в ожидании увидеть то, за что была выиграна корова!
  Возникшую тишину неожиданно разрезал спокойный, глуховатый голос "горца":
  - Сейчас я буду сбрасывать карты на стол по одной, когда захотите, скажите - "хватит".
  Владимиру показалось, что карты плавно, как листья с дерева, опускаются на стол и ложатся ровненько карта к карте.
  - Хватит! - Произнёс кто-то пересохшим голосом.
  Фокусник, не торопясь, собрал карты в колоду, сделал ещё несколько перетасовок. Замер.
  - Кто желает запомнить карту? Нужен один, можно двое.
  - А если трое или пятеро?
  "Горец" резко поднял глаза в сторону говорившего и тихо произнёс:
  - Можно и все тридцать шесть. Но условия фокуса ставит фокусник!
  Двое желающих нашлись сразу, Владимир решил не участвовать, а внимательно понаблюдать за действиями "горца" со стороны, в надежде увидеть разгадку.
  Две карты были вытащены из середины колоды и отданы для запоминания, голова фокусника была повёрнута в сторону, и он не мог видеть картинки карт. Колода опять вернулись на стол, разделённая на четыре стопки.
  - Запомнили. Вложите ваши карты в любую из стопок. Кто-нибудь перемешайте всю колоду и положите карты на стол веером рубашкой вверх.
  Владимир успел взять карты первым, собрал в колоду, постучал ребром колоды по столу, тщательно перетасовал и разложил веером.
  - Теперь, - обратился "горец" к своим "ассистентам", - встаньте один справа от стола, другой слева. Рядом стоящие возьмите их за руку на пульсе, а каждый - также за руку своего соседа. Последних, тех, кто рядом со мной, я буду держать за пульс. Взялись, хорошо. Слышит ли каждый пульс своего соседа?
  - Да, слышим.
  - Хорошо. Теперь вы думайте про свои карты, а я буду пробовать их угадать. А ты, молодой, - обратился он к Владимиру, - будешь доставать по одной карте из колоды и класть их вверх картинкой на стол. Начали.
  Все стояли и молчали.
  Со стороны было интересно смотреть на взрослых дядей и тётей разных возрастов, стоящих как по команде - смирно. Было похоже на гипноз. "Интереснень-ко, как он всех убаюкал!"
  - Когда я буду называть масти или ранг карты, правильно или не правильно, вы вида не показывайте, а просто думайте про свою карту. Так, ваша карта черная, а ваша - красная. Вытаскивай две карты, ложи первую справа, вторую - слева, переверни.
  Владимир уже было взялся за одну карту, но потом подумал: "Нет, я-то точно не поддамся этому гипнозу! Вот эту карту и не буду брать!", - и вытащил другую, с краю, потом из серёдки - вторую: одна была красная, вторая - чёрная!
  - Точно, только наоборот: ваша - красная, а ваша - чёрная! Доставай следующие две.
  Володя достал бубновую даму и крестовую десятку.
  - Верно, - продолжал "горец", - масть у вашей карты - красная и она меньше дамы, а ваша карта - чёрная и меньше десятки! Давай следующие две. Так, так - красная, и это валет, а у вас - чёрная семёрка. Давай ещё две, теперь должна масть выпасть. Точно - Валет, Валет червей и семь крестей.
  - Ни фига себе! А как это так?
  Все с большим удивлением смотрели на "горца", а он наклонился к картам и достал ещё две: одна была - Валет червей, а вторая - семь крестей.
  - Вот! Как-то так!
  "Ого!" и "Ох!" прошуршало между зрителями. Это была своеобразная "шоковая терапия": несколько минут недоверчивого наблюдения за исполнением фокуса и такая его концовка!
  Владимир, смотревший во все глаза за манипуляциями фокусника, тоже, как и все, стоял ничего не понимающий.
  Фокус был просто шикарный!
  "Но как он это всё сделал? Как можно так угадать? Всё равно здесь есть какой-то трюк. Какой? Где я просмотрел, да и не только я, все проглядели. Да, классный фокус!"
  "Горец" сел на диван, тасуя карты одной рукой:
  - Может, кто в покер будет?
  В покер играть никто не захотел...
  
  Потом, в другие вечера, "Горец" показал им ещё несколько интересных фокусов, и Владимир всё свободное от курса лечения время разгадывал их секреты. Каждый раз, найдя разгадку, он подходил к "горцу" и показывал ему его фокус:
  - Смотрите, это вы делали вот так!
  - Может и так, а может - нет! - снисходительно отвечал он.
  Три фокуса Володей были разгаданы, и "горцу" это начинало не нравиться, и он старался избегать встречи с ним. Над первым фокусом, самым интересным и трудным, Володя какое-то время "мараковал" с соседом по палате - лейтенантом-гаишником, но он так и оставался "крепким орешком" и с его разгадкой ничего не получалось, а отгадка была где-то рядом, но и только.
  Вскоре соседу это тоже надоело, и Владимир остался с разгадкой фокуса на "ты".
  
  Благодаря таким вечерним "посиделкам", пациенты отделения ещё лучше перезнакомились и подружились, образовались уже определённые группы "по возрастам и интересам", и даже сообща начали готовиться к встрече Нового года, который быстро приближался.
  Вечерами к обычным делам и разговорам добавились обсуждения и составления праздничных меню по интересам, и кто-то даже предложил устроить небольшой самодеятельный концерт.
  - Ага, давайте ещё стихи и песни придумаем, споём и спляшем или в КВН сыграем.
  - А что? Идея хорошая.
  - Да никто нам не разрешит здесь пляски устраивать.
  - А что, нам обязательно разрешения спрашивать? Будем спрашивать - точно никто не разрешит.
  - До одиннадцати-то распорядок изменили.
  - Ну, это совсем другое дело.
  - Мне вот тут слова прикатили про нас "горемык":
  
  "Мы мотозники, мотозники-больные,
  ИМР - второй родимый дом.
  Мы мотозники, мотозники-стальные,
  Нам ничто на свете нипочём!
  Твёрже шаг! Мотоз - враг!"
  
   - Дальше пока не складывается что-то. Можно вместе додумать!
  - Точно, и назовём его - марш мотозников и ансамбль песни и пляски ИМРовцев тут создадим...
  - Нет, ничего не выйдет! Контингент у нас здесь не тот для праздника.
  Затея коллективной встречи Нового года не получила продолжения, одно дело вечерние посиделки, другое дело - праздник!
  
   Три палаты мужиков всё же скинулись по червонцу, а Владимир изъявил желание съездить в Москву "на закуп".
  Рано утром, через запасной выход, он вышел в утренний, ещё спавший город, и через два часа поездки на электричке был в Москве.
  Шум Москвы, её предпраздничная суета и толкотня людей, нравились ему больше размеренной больничной тишины. В этом нескончаемо движущемся потоке людей он чувствовал себя свободным - его никто не знал, и никто даже не обращал на него внимания.
  Первым делом он доехал на метро в самый центр, походил по Красной площади, зашёл в музей В.И.Ленина, посетил с экскурсией Кремль, собор Василия Блаженного, и только потом, немного устав, отправился за продуктами для праздничного стола.
   Приятные впечатления о Москве портила снежная и слякотная погода.
  
  К вечеру, купив всё запланированное к праздничному столу, он вернулся в Обнинск уставший, но теперь точно знающий, что может и должен жить прежней жизнью, не задумываясь о болезни.
  
   Завтра Новый Год! Для людей, вынужденных встречать его в клинике, вдали от родных и близких, он был праздником надежды на лучшее.
   Продукты, привезённые им, были распределены по холодильникам. Предпраздничный десант прошёл гладко.
  Гематологическое отделение затихло в ожидании новогоднего вечера.
  Следующий день, 31-го декабря, тянулся долго...
  
  После Нового года начался отсчёт дней "до дембеля", а они тянулись медленно, очень медленно.
  Было такое ощущение, что время замедлило своё движение, что оно просто буксует на месте, и стрелки часов двигаются не вперёд, как положено, а прыжками - то вперёд на три часа, то назад на два. Такое уже было когда-то, в далёком детстве, вроде бы тогда, когда он должен был идти в первый класс...
  
  ...Проводы в отделении были недолгие, но тёплые, все "калеки по несчастью" желали ему здоровья и счастья, и эти пожелания шли на самом деле от всего сердца и души.
   Идя к выходу по территории клиники, он всем своим телом чувствовал взгляды провожающих. Они, возможно, так же как и он думали: "А придётся ли им когда-нибудь встретиться, и что будет с Ним и с Ними дальше".
  Никто не знал, и знать не мог об этом.
  Володя удалялся от больницы всё дальше и дальше, у него было желание обернуться и посмотреть назад, но что-то внутри говорило ему: "Не смотри назад, не надо. Смотри только вперёд, вперёд и вперёд...."
  Январь 1975
  
  
  
   Аэропорт Домодедово
  
  
   ...Москва встретила Владимира шумом и грязной слякотью на тротуарах, но это его не сильно волновало, главное было то, что скоро, через несколько часов, он будет в аэропорту, а там посадка в самолёт, четыре часа перелёта и Норильск, где его ждут отец, мама и старший брат.
  Денег у него было не много, поэтому, сделав кое-какие незначительные покупки для родителей и погуляв по Москве, он поехал в аэропорт.
  В кармане оставалось десять рублей с мелочью.
   Огромная площадь перед аэровокзалом Домодедово, заполненная автобусами и легковыми автомобилями, вся находилась в движении: одни привозили пассажиров из Москвы, другие - увозили.
  Внутри здания двигался непрерывный людской поток, напоминающий большой и шумный муравейник: большие очереди пассажиров толкались, двигались у касс и стоек регистрации, стояли у столиков кафе.
  Вдоль стен на чемоданах и узлах сидели люди.
  До отправления его самолёта на Норильск времени оставалось часа четыре, и Владимир решил отпраздновать своё "освобождение из клиники", купив в буфете два бутерброда с красной и чёрной икрой и две чашки кофе, одну с молоком, вторую с коньяком, и два блока кубинских сигарет "Ligeros" для старшего брата. Оставшиеся полтора рубля он положил в карман, подсчитав, что их ему как раз хватает, чтобы рассчитаться в электричке и автобусе в Норильске.
   Потом он бродил по залам ожидания, всматривался в лица пассажиров в надежде встретить хотя бы одно знакомое лицо и прислушивался к объявлениям справочного аэропорта, произносимых серым и безразличным голосом.
  Сквозь монотонный людской гум ему послышалось слово - "Норильск".
  Он остановился и прислушался:
  "К сведению пассажиров, вылетающих в Норильск за 16, 17, 18 и 19 января. Вылет ваших рейсов задерживается по метеоусловиям города Норильска".
  "Может, ослышался про дни!"
  Через некоторое время тот же серый голос безразлично повторил объявление о задержке рейсов.
  "Вот, блин! Четвертый день уже в Норильск задержка! А у меня билет-то на 19 января и в кармане всего полтора рубля!"
  
  В справочном окне тётка, на вид немного уставшая, подтвердила переданную информацию и посоветовала пройти в гостиницу аэропорта.
  "Ага, на полтора рубля меня там определят! Ладно, покемарю здесь, а если до утра не улечу, то позвоню домой, чтобы денег выслали!" - Подумал Владимир.
  
   ...В ожидании время всегда течёт очень медленно.
  Скудный перекус из двух чашек кофе и небольших бутербродов уже забылся и, чтобы утолить докучающее чувство голода, Владимир стал чаще выходить на улицу покурить, потом пил газировку с двойным сиропом за шесть копеек. Какое-то время это помогало, но вот только вылет самолётов в Норильск всё откладывался и откладывался, то на два часа, то на три.
   Он, в надежде встретить знакомых, несколько раз прошёл залы ожидания аэропорта. Но тщетно, знакомых не было.
  Бродя по аэровокзалу он понял, как всё же мал человек, и как его жизнь не обустроена и никому нет дела до простых людей передвигающихся по стране.
   В каждом зале ожидания он видел массу людей обречённых на непонимание и неуважение. И все они были зависимы от обстоятельств, и самое главное было то, что даже аэропорт столицы не был обеспечен элементарными скамьями и сиденьями. Негде было людям спокойно, хотя бы сидя ожидать своего рейса - сидячих мест было мало. И большинство пассажиров просто сидели или лежали на полу, подстелив газеты - это было дико и неприятно.
   Уже почти под утро, когда его ноги устали, а глаза сами закрывались и голова отказывалась слушать, и мысли затормозили свой бег, как-то вдруг, неожиданно вроде, он услышал бубнящий и невнятный голос "справочной тётки", объявляющей о начинающейся регистрации пассажиров, желающих вылететь в г. Норильск.
   Ему показалось, что весь аэропорт, почти спавший, ожил, со всех сторон к месту регистрации ринулись толпы норильчан. И это было что-то ужасное, поднялся крик, визг, плач детей и крики женщин, всё перемешалось в одну хаотическую массу, по головам желающих улететь, как будто сами собой, как по конвейеру, стали передвигаться чемоданы, баулы и узлы.
  Кто хоть немного жил в Норильске знает, что нет более доброжелательного и галантного жителя, чем Норильчанин.
  Если норильчанин находиться в спокойной обстановке (дома или на отдыхе в отпуске), там он сама галантность, но только не аэропортах или вокзалах, где для Норильчанина не существует ничего и никого, есть только он, желающий улететь и как можно скорее.
   В эту толкающую и дикую толпу Володя решил не влезать, он, молча, стоял в стороне, обдумывая как же ему улететь домой, что предпринять? Толкаться в этой толпе, после перенесённой операции, не имело смыла!
  Помог, как всегда случай, можно сказать просто случайность.
   Когда объявили посадку на самолёт, он просто подошёл к дежурной по посадке, тихо и спокойно объяснил сложившуюся ситуацию, что он едет из клиники и у него не осталось денег, чтобы жить в аэропорту. То ли ему попался порядочный человек, то ли он убедительно всё говорил, но через полчаса Владимир уже сидел в самолёте, который через четыре часа привезёт его домой.
   Сев в кресло, он моментально уснул, и проснулся, когда самолёт приземлился в аэропорту Норильска.
   Север встретил его сорокаградусным морозом и сильной пургой, но это было уже не страшно! Это его даже согревало, после московской слякоти.
  Январь 1975г.
  
  
  
   Прощай, Норильск!
  
  
   Дверь аудитории НВИИ, где проходила защита дипломов, закрылась за ним почти бесшумно, а может быть, Владимир немного оглох от быстрых перекрёстных вопросов членов экзаменационной комиссии.
  Одногруппники, стоявшие плотной толпой, что-то говорили, перебивая друг друга, хлопали его по плечу, спине, кто-то лохматил его причёску типа "битлз". - Шеф, молодец, у тебя уже всё, защита позади! Защитил! Счастливчик! - Казалось, что откуда-то издалека доносились до него приветствия друзей.
   - Да, да! Так, так! - Как-то не в такт и отрешённо отвечал он. Его руки слегка вспотели, как после драки.
  Поздравления и вопросы одновременно сыпались со всех сторон:
   - Чего спрашивали? Молодчина, сдал! Сильно гоняли по сопромату? Везунчик, отвоевался! А чё спрашивали-то? Как Самарцев? Заваливал? Блин, ему повезло - уже сдал! А нам ещё... А у меня завтра защита, а я ещё у Шабановой не подписал!
   - Да, да. Нормально всё. Не засыпают. Спрашивать спрашивают. Главное не молчать. Говорить по теме диплома. И всё будет в норме. - Отвечал Владимир, где впопад сыплющихся вопросов, где - нет, пробираясь через толпу друзей на свежий воздух к открытой форточке в конце коридора.
   "Сдал!" - То ли с радостью, то ли с сожалением подумал он.
  Оценка была уже не так важна. Важно было то, что он сдал в своей жизни второй главный экзамен - защитил диплом, можно сказать, что уже окончил техникум и стал техником-строителем.
  А первый экзамен был тогда, два года назад, в клинике города Обнинска, а может и не первый, а второй или третий.
  Скорее всего, что и в Обнинске это был какой-то N-ый жизненный экзамен! Кто из нас может знать, где в нашей жизни начинается первая сдача этих самых экзаменов, и когда будет сдан последний! Сдал и забыл на время, потом опять сдал и опять забыл!
   Морозный воздух с улицы освежал.
   Володя сидел на широком подоконнике, с большим наслаждением затягиваясь сигаретой, и смотрел в сторону ребят, толпившихся возле аудитории.
  Кое-кто, кому предстояло сегодня защищаться, стоял, уткнувшись в листы пояснительной записки, кто-то травил анекдоты, веселя девчонок, а очередной "защитник диплома" развешивал листы ватмана с чертежами, пришпиливая их кнопками на переносные деревянные стенды, то и дело вытирая от волнения пот со лба рукавом пиджака.
   Для Владимира эти волнения были уже позади.
   "Вот и всё! Через недели две-три разъедемся в разные стороны по разным городам, и закрутит нас суматоха дней, позабудем мы про эти все экзамены и курсовые! Уедем из Норильска и вряд ли когда-нибудь встретимся снова! А может быть и встретимся. Кто знает?!"
  
   Через неделю состоялось вручение дипломов.
   Декан среднетехнического факультета, как всегда лаконично выступив перед выпускниками, поблагодарил за учёбу и проявленную активность за эти годы в общественной жизни техникума, пожелал всем трудовых побед и удачи в предстоящей взрослой жизни, успехов в труде, а потом вручил заветные Дипломы.
   Красивая синяя книжечка Диплома, лежавшая во внутреннем кармане и значок, прикрученный на лацкане пиджака, поднимали настроение.
   Потом был слегка волнительный выбор города, куда предстояло переезжать для дальнейшего жительства и работы. Техникум имел статус всесоюзного, потому и распределялись выпускники-специалисты по городам Советского союза: от Сочи до Владивостока, от Керчи и до Калининграда. Выбор будущего места работы Владимиром был определён давно - Барнаул. Было, конечно, минутное желание выбрать Нижний Новгород или Калининград, но Малая Родина перевесила.
  
  В первых числах марта он покидал любимый город своего детства и юности.
  Электричка дёрнулась несколько раз, простучала сцепками вагонов, и медленно, как показалось Владимиру, нехотя отчалила от деревянного перрона.
  За окнами вагона, по правой стороне, проплыли здание вокзала и Дворец спорта "Арктика", по левой - гладь Долгого озера.
   Прощай, мой Норильск! Прощай, Дружище!
   От прощальных взглядов на город и мыслей его отвлёк голос матери:
   - Интересно, я с ним разговариваю, а он меня и не слышит!
   - А! Что ты говоришь? Задумался!
  - Я говорю: ты смотри там, не женись!
  - Да ну, что я - дурак? На работу надо сначала устроиться, поработать, а там поглядим.
  Мать смотрела на него взглядом, полным большого сомнения, а в глазах отца блестели хитринки:
  - Ладно, мать, советы потом будешь давать. Пошли, сын, покурим в тамбуре.
  Электричка набирала ход, раскачиваясь из стороны в сторону и слегка наклоняясь на поворотах, колёса размеренно отстукивали на стыках.
  В тамбуре было холоднее, шум движения электрички и завывание ветра слышались сильнее. После того как они закурили, отец спросил:
  - И какие у тебя дальнейшие планы-то, сын?
  Владимир не хотел что-то врать отцу, тем более что тот явно знал, какой будет ответ на его вопрос.
  - Устроюсь на работу и сразу женюсь!
  - И очень правильно сделаешь! На Нине? Ещё более правильное решение! Главное, спутницу в жизни себе найти, тогда и жизнь не в тягость будет. Вот мы с матерью живём душа в душу, вот и вас уже вырастили. Ты, там, в Барнауле основательно обживайся, квартира есть, жить есть где, а мы с матерью тоже через годик приедем. Не в отпуск, а совсем.
  Потом они курили, молча, думая каждый о своём.
  
  Норильск удалялся стремительно, за окном кружил снег, поднимаемый движением электрички, и колыхалась в хмуром тумане бескрайняя тундра.
  В вагоне, почти полностью заполненном людьми, было теплее и уютнее, чем в тамбуре.
  Владимир всматривался в пассажиров, как будто хотел запомнить лица норильчан, улыбающихся и радующихся чему-то своему. Одни из них ехали на работу в Каеркан или в аэропорт, другие в отпуск, а кто-то, возможно, как и он, уезжал навсегда.
   И вот сейчас его отъезд напомнил ему прошлогодний случай, когда, почти в это же время, электричка была переполнена призывниками и провожающими их друзьями.
  Ещё на перроне во время посадки в вагоны Владимир встретил одноклассника Марата, с которым он учился до четвёртого или пятого класса, но потом их дороги разошлись: Марат переехал то ли на Талнах, то ли в Дудинку. И вот тогда была та случайная встреча через несколько лет. Они немного поговорили, но каждый был со своей компаний и их дороги опять разминулись.
  Призывников тогда в электричке было человек сорок-пятьдесят, может чуть больше, а вот их провожающих, друзей и родственников, не менее трёхсот и все вагоны электрички были забиты под завязку.
  Громкие разговоры выпивших компаний заглушали звуки гитар и сливались в один общий гул, в который периодически встревало завывание пурги, прорывающееся через открываемые наружные двери: подвыпившие ребята, из-за отсутствия в электричке туалетов, выходили из вагона и справляли нужду после выпитого, стоя на стальных ступенях, держась одной рукой за поручень.
  Пурга за окнами гудела, а в вагонах стояла духота и смог от накуренного и выпитого. И от этого казалось, что электричка движется быстрее.
  Внезапно она резко задёргалась, начала торможение и встала. Послышались совсем нецензурные слова.
  Потом появились вопросы:
  - Чего стоим? Приехали что ли?
  - Кто-то стоп-кран сорвал!
  - Напились, сволочи!
  Вскоре пришла страшная новость: кто-то сорвался с подножки и попал под колёса поезда!..
  Некоторые стали выходить из вагона поглядеть, что там произошло, многие остались сидеть. В вагоне повисла тишина вперемежку с дымом. И только пурга продолжала гудеть.
  Владимир вышел из вагона и встал на подножку, держась за поручень, стал вглядываться в конец поезда, но из-за непогоды ничего не увидел.
  Часа через полтора электричка продолжила путь в полной тишине. Уже в аэропорту Владимир случайно узнал, что парнем, погибшим под колёсами поезда, оказался Марат.
  
  Из неприятных воспоминаний его вывел голос матери:
  - Вова, ты чего загрустил? Уезжать не охота?
  - Да, нет! Так, что-то вспомнилось.
  - Ты там родне большой привет передавай. Мы с отцом в чемодан кое-какие подарки им всем положили, там всё подписано, что и кому. Передай.
  - Конечно, передам.
  - Пошли, сын, ещё по одной выкурим. - Предложил отец. - Ты, когда на работу устроишься - в обиду себя не давай! Разузнай там про курсы шоферов, запишись и учись. А то машина стоит в гараже, а она должна ездить. Понял?
  - Хорошо, папа, я понял!
  - Это главное. Понимаешь, главное, чтобы у тебя всё складывалось. - У отца из глаза выскочила большая слеза, которую он быстро смахнул, протерев пальцами оба глаза. - Дым! Чё-то в беломор добавлять стали!.. Устроишься, сразу напиши! Или лучше позвони с телеграфа.
  Владимир вдруг увидел, а может ему это показалось, что отец как-то осунулся и ростом стал чуть меньше.
  - Пап, я тебя люблю! - Володя обнял отца.
  - Да, ладно, сын! И я тебя люблю!..
  
  Владимир тогда и не знал, что это было прощание не только с Норильском, но и с отцом!
  Через полтора года отец погиб.
   ...............................................................................
   Самолёт выруливал на взлёт, как-то медленно, не торопясь.
  
  Владимир смотрел, уткнувшись лицом в иллюминатор, запоминая очертания здания аэровокзала и того, что было рядом. Пурга набирала силы и стучала в стекло, как бы говоря ему на прощание: Прощай и помни-и-и!..
  
   Прощай, Норильск!
   Здравствуй, новая Жизнь на материке, на малой и любимой Родине - Алтайском крае!
   1977 год.
  
  
   От 2-х до 5-ти
  
  
  * * *
  Внучке Даше 2.5 года.
  Они идут с мамой по улице. Гуляют.
  Даша, понятно, гуляет на руках у мамы.
  Навстречу им идёт мужчина с бородой.
  Когда он поравнялся с ними, Даша громко воскликнула:
  - Мама, мотли, Бля-я-я!!!
  Мужчина остановился, открыл рот и так стоял, молча, в минутном шоке.
   ("Бля" на детском Дашином языке означала - борода).
  
  * * *
  На даче.
   Все работают в саду - кто пропалывает, кто ягоды собирает.
  А дед в домике лежит, отдыхает на диване.
   Заходит внучка Даша, ложится на диван. Немного полежав, говорит:
   - Деда, все женщины там работают, а мы с тобой как настоящие мужики, отдыхаем! Да?
  
  * * *
  - Малыш, ты чей?
  - Свой.
  - Как это - свой?
  - Очень просто. Вот вы - чужой, а я сам себе свой.
  1999 г.
  
  
  
   Стихи
  
  
  Часть 1. "Депрессяшки"
  
  ***
  колбаса без мяса
  сыр без молока
  веры нет под рясой,
  молча, ждём рывка
   13.11.2018
  
  ***
  вроде бы не сложно
  просто выбирай
  доступная возможность
  в ад идти иль рай
   13.11.2018
  ***
  В стране давно уже уснуло
  всё то, что радовало глаз.
  Вдали блик солнца, то блеснули
  стекла осколки-вовсе не алмаз.
   12.10.2016
  ***
  Вся жизнь должна идти по кругу -
  От правды к правде,
  и от друга к другу.
   1975
  ***
  "Платон" мне друг,
  но истина дороже" -
  порочный разорвали круг,
  и враг низложен.
   12.09.2018
  
  ***
  Порою ищем мы зерно,
  Блуждая в темноте,
  И забываем про одно:
  О том, что пусто в пустоте.
   12.09.2018
  
  ***
  Морковный сок
  полезен всем!
  И даже тем -
  кто не совсем!
   10.08.2013
  
  ***
  Мы, повзрослев, мудрее стали.
  И наши нервы закалились силой стали.
  Мы в ностальгии, как в надежде,
  Что будет так же, как и прежде.
   12.10.2018
  
  * * *
  Что полвека человеку?
  Если молод он душой.
  Человеку бы два века,
  Был бы долго молодой!
   1984
  ***
  Закаленные в годы "застоя"
  Перекрасились бодро они
  В "демократов" - народных героев,
  А по жизни - гнилые, как пни.
   1992
  
  ***
  Правда - всегда была слишком тяжёлой,
  Ложь укрывалась "правдивым" плащом.
  Правда пришла, и жизнь стала весёлой.
  Ложь позабылась - и стала прыщом.
   1999
  
  * * *
  Считается, что прожитые годы,
  порою были не легки!
  И пройдены не все ещё дороги,
  Истоптаны не все пути -
  Увы!
  Трудней покажутся те годы,
  которые лишь предстоит пройти!
   30.12.2009
  ***
  Сейчас потомки.
  Растут от древа ветки,
  Мы завтра предки.
   09.09.2016
  ***
  Вот такой простой расклад:
  Манин папа - акробат,
  А у Вани папа -
  Полная растяпа.
  Потому-то папа Мани-
  Не в друзьях
  У папы Вани.
   (Скороговорка. 09.09.2016)
  
  * * *
  Одним - надежда
  и опора,
  Другим - педаль.
  И до упора.
   1992
  
  * * *
  Рифмуя жизнь, рифмуем страсти -
  жизнь без стихов она одна,
  и мы, слагая строки для любви
  и лишь на счастье,
  вливаем в души терпкого вина!
   2016
  
  ***
  Строка свободного поэта -
  "руна".
  И на Добро нацелено перо.
  Поэт уйдёт -
  стихи же - смогут сотни лет
  прожить при этом.
   2016
  
  ***
  Стихи рождаются
  душой,
  И могут рифмы
  не иметь.
  Когда читаешь
  между строк,
  То можно плакать
  Или петь!
   26.08.2009
  
  * * *
  Так бывает, что очень непросто
  В жизни каждому выбрать свой остров:
  У одних он архипелаг,
  У других (а их больше) - ГУЛАГ.
   1990
  
  ***
  Со звездами
  невидимая нить
  связала всех поэтов.
  Идет энергия от них,
  И через Души
  Проходя,
  при этом,
  Рождает строки...
  
  ...И средь поэтов
  Есть свои -
  И чудаки,
  И есть свои -
  Пророки.
   09.09.2009
  Одной группе в "ОК"
  
  Даже тени сомнения
  не было,
  Что не примете
  с прошлым сравнение.
  Не дано.
  Не так солнце "унылое"
  осветило шаги
  к просветлению.
   24.12.2017
  ***
  Жизнь - мгновенье,
  Взмах крыла,
  Чьё-то возрождение
  Отраженье в зеркалах,
  Ветра дуновение.
   03.08.2017
  ***
  Утрясется все - устоится.
  Ты простишь - и тебе простится.
  И лишь черное белым не станет,
  А всё больное больно и ранит.
  Что посеют весной - убирают,
  Что узнать не хотят - не узнают.
  И лишь черное уж не закрасишь,
  Деготь розами не приукрасишь.
   1992
  ***
  Кто имеет твердый лоб -
  Всюду лезет напролом.
  У кого же кость пожиже -
  Наклоняется пониже.
   1985
  * * *
  Дорожает все подряд
  Как по волшебству.
  Четвертак за двух цыплят,
  Рубль за "ботву"
  "Запорожец" стал как "Волга",
  "Жигули" как самолет.
  Человек стал хуже волка,
  Никого не признает.
   1988
  
  Лапша
  (без запятых и точек)
  
  Лапшу мы покупаем
  Не выходя из дома
  И дружно ей снабжаем
  Подружек и знакомых
  А если разобраться
  За что мы платим братцы
  Зато что запятые
  Не ставим -
  не кривые
  Не ставим даже точек
  Лишь шёпотом твердим
  Что больше не хотим
   01.08.2015
  
  * * *
  Не мы придумываем ЭТО,
  всё что приходит, то из "вне",
  одни записывают в строчку,
  другие носят всё в себе!
   12.11.2010
  * * *
  Лишь красота полей,
  родных лесов,
  в нас развивает чувство Веры.
  А мы с размаху рубим всё.
  И все уже, без лишних слов,
  стоим в разряде -
  браконьеров.
   12.11.2010
  
  * * *
  Вираж крутой, опять вираж!
  В лицо пылит "ведущий".
  Почет и слава - все мираж...
  Мираж, вперед зовущий.
   1990
  
  Осёл
  "Осёл" сто справок приобрел,
  что он, мол,
  из семейства лошадей.
  Теперь работает как вол
  на выкорчевке в лесу пней.
   1988
  
  ***
  Мы можем сильно полюбить
  сейчас,
  ослепнув, ничего не видеть.
  А завтра, горькие обиды
  проглотив,
  Мы начинаем сильно
  ненавидеть!
   1990
  ***
  Позабыто всё, запорошено.
  Вдаль ушло уже и заброшено.
  И не сшить того, то, что порвано.
  Что давно ушло, помнит ворон лишь.
   1985
  
  ***
  Что мне стоило: взять и планету открыть,
  неизвестные дали манили и звали.
  И чтоб ты не смогла меня позабыть,
  произнес я слова, что тебя привязали.
   1983
  
  ***
  Ах, какие шифровальщики,
  эти наши коммунальщики!
  Обучались в разведшколе
  по своей, наверно, воле.
  Так шифруют все счета -
  не понятно ни черта!
   07.02.2018
  
  ***
  Раздавили трактором
  бедную селёдку
  (лучше бы под стопку
  коньяка иль водки).
  Где, в какой галактике
  есть такая практика?
  Неужели в сей момент
  Счастлив будет президент?
   02.03.2017
  
  ***
  Трудным стало житьё зайца,
  В лес вселилось всё дурное:
  Вон кукушка несла яйца
  Каждый раз в гнездо чужое,
  Нет и гнезд теперь открытых.
  В дуплах старых, в дуплах новых,
  Всё в решетках от бандитов,
  Задран вверх налог торговый.
  Грустно зайцу по сему.
  Не продать корзину яблок -
  Есть придётся самому.
   26.10.2016
  
  ***
  Передаёт огонь свой "обезьяна"
  Известному задире-"петуху":
  "Семнадцатый пусть будет без изъянов,
  Желаю я, как на духу!
  Устал народ от безобразий,
  Что в мой творились год.
  Используй правильно оказию
  И сделай верный поворот.
  И примири непримиримых,
  "Раздай всем сёстрам по серьгам!"
  Избавь от мнимого величия
  Причисливших себя к богам!
   28.12.2016
  ***
  Остановилось Время в ритме Самба,
  Всего на кадр, на одно мгновенье.
  Сейчас танцор произнесёт: карамба!
  И мы увидим танца продолженье!
  03.04.2019
  
  ***
  Котофею в доме тесно,
  Шнырь во двор - там интересно!
  На окне висят сосульки.
  С них стекают вниз буль-бульки!
  Мур-мур-мур - ледышки пресны.
   03.04.2019
  
  ***
  Закадычные подружки
  Накатили по три кружки.
  Поплясав в кафе немножко,
  "Посошок" приняв на грудь,
  Шли, шатаясь по дорожке -
  Может, встретит кто-нибудь!
   03.04.2019
  
  
  
  
   Часть 2. Прогулка с поэтами 19 века
  
  
   Цикл мыслей, получивший громкое название - "Прогулка с поэтами 19 века", родился через несколько лет после моего первого прочтения сборника стихов Дмитрия Минаева, который ко мне попал по какой-то случайности примерно в 1971-1973 годах. Его короткие и хлёсткие сатирические эпиграммы и стихи открыли передо мной стихотворный юмор и сатиру, высмеивающую уродство капиталистического строя в царской России.
   Я дважды с удовольствием перечитывал этот маленький карманный сборник, но потом он долгое время лежал на книжной полке. И лишь через несколько лет, после развала СССР, я вспомнил про него. Прочитал ещё раз и попробовал переложить его стихотворения на современный лад. Так появились в 1998 году мои первые три пародии на стихи Дмитрия Минаева - "Пейзаж", "Ах, где та сторона..." и "У тебя, бедняк, в кармане...".
   Можно ли это назвать пародией или нет?
  Вначале я подумал, что - да! Это пародия! Но, потом почему-то мне пришла такая шальная мысль, что это не совсем пародия, а скорее всего это была моя мысленная беседа с ним через сотню с лишним лет, тем более, что к тому времени у меня появились ещё два, из той же серии карманных (небольшого размера), сборника поэтов 19 века, современников Д.Д. Минаева - Л.А. Мея и А.Н. Майкова, написавших несколько стихотворений в подобной сатирической манере, как и Д.Д. Минаев.
   Прочитав их стихи и поэмы, я тогда, вдруг, понял, что писали Они не только для читателей своего времени, но и для нас, живущих теперь уже в 21 веке.
   Многое, что ими написано, актуально и сегодня.
   И моя "Прогулка (или Диалог) с поэтами 19 века" заключена в сравнительном изложении их стихов в соответствии с происходящим в наше "драгоценное время".
   Выдержки из произведений поэтов, вставленные в тексты моих "стихов-бесед", будут выделены "__".
  Продолжим богу помолясь!
  
  
   1. "Похвальное слово воровству"
  
  "Не рожден я ликующим лириком,
  Я не склонен к хвалебным речам,
  К юбилейным стихам, к панегирикам,
  Не пишу мадригалов "очам",
  Алым щечкам и губкам коралловым,
  Не хвалю я маститых ослов
  (Без меня, господа, разве мало вам
  На Руси всяких спичей и "слов").
  Исповедую дух отрицания,
  Хоть и слышу за то порицания
  Я, как русский реальный певец;
  Но теперь долг гражданский молчание
  Мне нарушить велит наконец".
   (Д. Минаев 1879г.)
  
   ... переходя в наше время...
  
   Нахальное слово воровству
  
  Ни как поэт, ни как прозаик,
  Не напишу хвалебных слов,
  Ни про волков, и не про заек,
  Ни про каких, других, ослов.
  В жизни частное мычанье,
  О нечестности - вредит.
  Но хочу Ваше вниманье,
  Привлечь Мыслью, без обид...
   "Мысль, которая в воздухе носится,
  Чтоб облечься в горячую речь,
  И у всех с языка точно просится,
  Я попробую в звуки облечь."
  Что кругом воровство!.. СМИ, не смело ли,
  Говорит столь опасный сюжет?
  Вроде делали, делали, делали...
  Есть вопросы, но где же ответ?
  И опять воровство "оклеветано"!
  "В массе всяких общественных бед оно,
  Став давно "очищенья козлом",
  Самым меньшим является злом."
  Зло, конечно, понятие ёмкое, злючее...
  Как? с какой стороны поглядеть на него?
  Коль смотреть на отдельные случаи,
  Может вовсе ОНО - ничего!
  Коль случится в границах столичных,
  Ну, в кругу так, товарищ - ско - личных:
  Перекатятся деньги в "опшорики"
  На счета "однодневок - обжориков",
  А потом в неизвестность, и далее,
  Может это и впрямь, аномалия?
  И наносит Отечеству вред!
  Так ли это? А может, и нет?
  И возможно от этой фрустрации.
  И скудеет богатая нация.
  Вроде наша страна не бедна,
  Потому и кишит вся ворами она,
  И
  "идут грабежи в ней повальные,
  По размерам своим колоссальные,
  И орда жадных хищников думает, ждет,
  Как ещё бы унизить, ограбить народ."
  Велика их орда многоликая,
  С умным видом так пальчиком тыкая,
  Вносят лихо в законы различные
  Измененья, иной раз, как личные.
  И не будем ряды их, идущие строями,
  Поливать грязным пойлом, своими помоями.
  Надоело давно уже всем одинаково.
  Говорить о них вздоры, по поводу всякому.
  "Много молото и перемолото...
  Ну, подумаешь, русское золото
  Пошвыряют они в Баден-Бадене"
   (мы же тоже швыряем чего-то, лопатами!).
  Ну и что, что в Париже они обитаются,
  Не живут они там. Не живут!
  Только - маются!
  "А те деньги, которые сцапали",
  Ну, потратят их пусть хоть в Неаполе.
  Мы гордиться должны тем,
  и быть Патриотами,
  И не ставить себя на весь мир идиотами...
  Не бросать в олигархов обличий камения,
  "С жаждой мести, со злобой нервической,
  И считать их дела преступленьями?"
  А подковано быть политически!
  Ведь они "там страдают" за нацию,
  Пребывая в душевной прострации.
  А мы тут, вот, на свежую голову,
  в ранний утренний час должны знать,
  что наш "внутренний Вор" - (в инновации),
  есть явленье отнюдь не опасное,
  И, наверное, очень полезное,
  Раз к нему отношенье помпезное!
  Русский вор - он особенный жмот,
  Сам ворует, другим не дает,
  Облечённый законом, имеющий власть,
  Он своим корешАм не даст лишь пропасть.
  Вот и сыплется дождь золотой по Европе,
  Где скупаются яхты, дворцы, самолеты.
  Ну, а русский народ так, в "свободном полёте",
  И в надежде на лучшие, вдруг, времена,
  Страдает и видит, как гибнет страна:
  Как рвут её, делят на части, приятели,
  В кругу
  "Всевозможных сортов прихлебателей".
  В кругу фигуранток, виляющих тазом,
  В объятьях кокеток последней формации,
  Сжигающих тупо в огне ассигнации.
  И как же, и кто нажил сей капитал:
  Один варил джинсы, другой попросту крал...
  Ну, а коли для них наше золото дёшево,
  Таки смогут они сделать что-то хорошее?
  Да, смогут они
  "При посредстве различных даров, -
  Взрастить кучу дешёвых
  "почтенных воров".
  Ну, а те в свою очередь, с рвением,
  ближнего
  вмиг раздевают до платья их нижнего,
  Зло, что явно, прикрыв делом благим,
  Пальцем грозят в тоже время другим.
  "...Нас подобною честностью трогая...
  Пусть же наша юстиция строгая
  Привлекает к суду их, громит,
  Отдаленною ссылкой грозит,
  Но, все мы, став на точку особую,
  Укорять их не будем со злобою;
  Я же, лиру настроив свою,
  Им похвальное слово пою."
   (22.02.2013г.)
  
  
  
   2. Пейзаж
  
  "Грустная картина:
  Степь да небеса,
  Голая равнина,
  Чахлые леса.
  Десятиной скудной
  Тащится мужик,
  За работой трудной
  Над сохой поник". (Д. Минаев 1958 г.)
  
   ... переходя в наше время...
  
  "Грустная картина":
  Глушь да тишина,
  Рваные штанины,
  Голая страна.
  "Десятиной скудной
  тащится мужик",
  жизнь его паскудна,
  от земли отвык.
  "С мужика пот льётся,
  слёз и крови пот",
  жизни не даётся,
  прахом всё идёт.
  Вон на "Мерседесах"
  В белых пиджаках
  Пролетают мимо,
  Русь, втирая в прах.
  Тот, на мерседесе,
  Тупо поглядит,
  "и чужая повесть,
  вечный труд и гнёт -
  дремлющую совесть
  в нём не шевельнёт".
   (1998г.)
  
  
  
   3. Вечевой колокол
  
  "Над рекою, над пенистым Волховом,
  На широкой, Вадимовой площади,
  Заунывно гудит - поёт колокол..."
   (Л.А. Мей 1841г.)
  
  ...переходя в наше время...
  
  Над страной, над раскидистой Русью,
  Над огромной её территорией,
  Заунывно гудит-поёт колокол.
  Для чего созывает он Русь?
  Не меняют ли снова посадника?..
  Не готовят ли снова наследника?
  ...Али снова послы заграничные,
  за оброком тихонько приехали?
  Чтоб набить закрома свои личные,
  И Российский народ - не помеха им!
   (23.09.2010г.)
  
  
  
  
   4. Протест
  
  "Я Марса одного недавно назвал Марсом...
  Нельзя хулить "картофеля в мундире",
   Чтоб не обиделся иной мундирный Марс".
   ( Д. Минаев 1871г.)
  
   ... переходя в наше время...
  
  Я Вора одного недавно назвал Вором...
  Конечно, можно было бы и проще,...
  А Вор
  "обиделся и просто лютым барсом
  Хотел меня на части разорвать."
  Но чудо!
  Благодарствуя решеньям Думской мощи,
  Законом Он прикрыл свой воровской
  потенциал,
   "И после этого, отбросив всякий фарс",
  Он мне в укор,
  Так красочно, красиво расписал:
  Что, мол,
  "Нельзя хулить "картофеля в мундире",
   Чтоб не обиделся иной мундирный Вор".
   Ответ, конечно - скор!
   Но не закончен спор.
   (07.2012г.)
  
  
  
  5. У тебя, бедняк, в кармане...
  
  "У тебя, бедняк, в кармане
  Грош в почете - и в большом...
  От Невы и до Кубани
  Идиотов жалок век,
  "Идиот" же в том романе
  Самый умный человек".
   (Д. Минаев 1868г.)
  
   ... переходя в наше время...
  
  У тебя, дружок, в кармане
  Рублик звякнул словно гром,
  А в ТВ, в телеэкране -
  Миллионы нипочем.
  "Холод терпим мы, славяне,
  В доме месяц не один".
  А в ТВ, в телеэкране -
  Есть у денег господин!
  "От Невы и до Кубани
  Идиотов жалок век",
  Вот и сыплется с экрана,
  Шелуха от семечек.
   (1998г.)
  
  
  
  
  6. Ах, где та сторона...
  
  "Ах, где та сторона,
  где был нем сатана
  века?
  Где знавал, стар и млад
  наизусть Аммалат -
  Бека?"
   (Д. Минаев 1860г.)
  
  ...переходя в наше время...
  
  Ах, родная страна,
  Кем проклята была,
  Ты, в века?
  Где народ вечно знал
  Нищету и позор, но ценил
  Человека!
  Где наш русский народ,
  Был презренным для всех -
  Братцы,
  И всю Русь поучал
  И японец, и швед -
  вкратце.
  Где же гордость Руси,
  за отчизну свою -
  Русскую?
  Неужели одну
  Песню петь, втихаря,
  Будем
  Грустную.
  Не боялись в Руси
  Злобной нечисти,
  что из мглы.
  Не стучали в столы.
  И глядели в глаза
  врагам -
  Прямо!
  За Россию всегда
  Подставляли свои
  Плечи!
  Но доколе
  ходить будем
  в мир
  мы с котомкой
  заплечной?
  Золотой блеск
  В глазах
  Будет править теперь
  Вечно?!
  А мы пусть в кабале,
  На родимой земле,
  Тлеем.
  Если думать нет сил,
  И под солнцем, мы, лишь -
  Млеем.
  Может, хватит уже
  жить,
  как вши в неглиже -
  ЛЮДИ!
   (1998г.)
  
  
  
  7. Напрасные опасения
  
  "Мы, люди старого закала,
  Смотря, как мир идет вперед,
  Скорбим и сетуем немало,
  Что обновился жизни ход,
  Что изменились люди, нравы,
  Черты нет прежней ни одной, -
  Но в этом мы, друзья, не правы:
  Всё тот же он, наш край родной."
   (Дм. Минаев 1885г.)
  
   ...переходя в наше время...
  
   Напрасно! Не спасение...
  
  "Мы, люди старого закала",
  Смотря на нас, как посмотреть.
  Всё критикуем и немало,
  Как будто начали стареть.
  Всё изменилось, боже правый!
  Весь мир, как будто бы другой.
  Прикрыл глаза я, левый - правый,
  Открыл - ну точно не такой!
  Гляжу: кругом разврат, интриги,
  В ТВ всё просто, без забот.
  Взглянул в народ:
  в карманах "фиги",
  Все, да и до - наоборот.
  "Под неизменным зодиаком
  Живет и дышит божья тварь,
  И под блестящим, новым лаком
  Еще сквозит родная старь."
  В столице, из глуши уездов,
  Не слЫшны стоны из страны.
  БлагА - с парадного подъезда,
  Рядами вносят "братаны".
  Растут грибами "шоу - звезды",
  Чтобы в родимой стороне
  Забылось - рано или поздно,
  Всё то, что помнить "не вполне".
  "Прогресса ширмы лишь для виду
  Скрывают наш старинный быт,
  Но он не даст себя в обиду,
  За дело предков постоит,
  Не променяет идеала,
  Которому служил века,
  И - поскобливши либерала,
  Мы в нем найдем крепостника."
  Долой все старые порядки,
  Мы смело в будущее прём:
  "Где нужно, предлагаем взятки,
  Где можно, сами их берем;"
  Нет, мы не против просвещенья!
  И ходим в церковь, не за страх.
  Крестимся правой, в день крещенья,
  А левой прикрываем пах.
  Любое вредное, к примеру,
  Осудят в СМИ, протоиерей...
  Забыли книги уж, Вольтера
  "И верим в леших и в чертей;"
  Заботясь О, происходящем в мире,
  "Просыпав соль, скрываем вздох
  И изумляемся, в квартире
  Не находя клопов и блох.
  Идеи западные с толку"
  Нас потеснили!
  Мы ж,
  Увидев "мёд", совсем забыли,
  что у пчёлки
  Ещё есть жало -
  это то, что жжёт!
  Страна, дав крен и разворот,
  Народ в прослойки разделила,
  Вдруг, как-то сразу - на года!
  "Чего ж еще вам, господа?!."
   (2015г.)
  
  
  
   8. Добрые советы
  
  "Сколько люди мне советов
  Надавали, правый Боже!
  Отплачу за те услуги
  Я советами и им тоже?"
   (Д. Минаев 1868г.)
  
   ...переходя в наше время...
  
   Добрые ль советы?
  
  Столь законов наша Дума
  Настрогала, правый Боже!
  И плачу теперь налоги,
  что трещит моя уж кожа.
  Люди-братья! Люди-сёстры!..
  Как живётся, расскажите.
  Нам картошка с маслом пальмы,
  Им, что хочется - возьмите.
  Нам - друг друга полюбите:
   "Если хлеба нет у брата,
  Пусть он будет тем утешен"-
  депутат живёт богато.
  А коль что сказать намерен,
  ты подумай перед этим.
  Правда ложью признаётся,
  ты за это лишь в ответе.
  Если честным быть захочешь
  За душой имея "тыщу",
  "То верёвку свей покрепче
  И давись на ней, дружище?"
  Если жаловаться хочешь -
  в этом Бог тебе поможет.
  Только то, что ты расскажешь,
  их нисколько не тревожит.
  Если кто с собой в разладе,
  То его конечно дело.
  Сам себя пусть развлекает,
  Плюсики, рисуя мелом.
  Если в Думе вдруг признают,
  в ком-то, государя-мужа,
  лучше, думаю, не станет,
  раза в три-четыре хуже.
  Если б думцы захотели
  сдать мандаты своей волей,
  Мы бы плакаться не стали,
  Только б рады были боле.
   (10.2016г.)
  
  
   9. Мораль
  
   "Давно всеобщею моралью решено:
   "Об мертвых говори хорошее одно".
   Мы ж заключение прибавили такое:
   "А о живых - одно дурное".
   (А.Н. Майков 1874г.)
  
   ...переходя в наше время...
  
   аМораль
  
   Законом уж подтверждено:
   "О власти говори хорошее одно".
   Народ же по стране твердит такое:
   "Она достойна - только что б дурное".
   (12. 2016г.)
  
  
  
   10. Вопрос
  
  "Мы все, блюстители огня на алтаре,
  Вверху стоящие, что город на горе,
  Дабы всем виден был; мы, соль земли, мы, свет,
  Когда голодные толпы в годину бед
  Из темных долов к нам о хлебе вопиют,-
  О, мы прокормим их, весь этот темный люд!
  Чтобы не умереть ему, не голодать -
  Нам есть что дать!"
   (А.Н. Майков 1874г.)
  
   ...переходя в наше время...
  
   Вопрос - ответ
  
   Блюстителями мнят себя законов,
   Вверху, стоящие у трона.
   Желают, чтобы видели их все - как свет,
   Нет состраданья в них от людских бед.
   Вот то, что люди обитают в нищете:
   Всё это бредни, сказочки не те!
   Они же, что-то, там едят, внизу!
   И нечего здесь подымать "бузу!"
  
   Вот коли б умер в людях идеал,
   Чтоб меньше он об СССРе вспоминал,
   О помощи, чтоб обращался только к нам,
   "Своим учителям, пророкам и вождям".
   Мы днём и ночью за народ, "на алтаре
   Себя приносим в жертву. Чтобы на заре
   Народ проснулся с ясностью в "уму",
   а не "совал" нам в нос дырявую суму!
   (12.2016г.)
  
  
  
  
  11. Голос из провинции
  
  "К чему стремимся мы -
  никак нельзя постичь.
  У нас и радости наполовину с горем;
  Мы если спим - нас не разбудит бич..."
   (Д. Минаев 1871г.)
  
  ...переходя в наше время...
  
   Провинциальный глас
  
  Куда катИтся жизни мяч - никак не разобрать.
  В непостоянстве нашем зарастает поле:
  Сначала раздаём - потом хотим забрать,
  И коль берём - так проливаем крови море.
  А врать начнём - нас никому не переврать,
  И в споре - вряд ли кто нас переспорит.
   (18.03.2019г.)
  
  
  
  
  12. Либерал от "Порядка"
  
  "Либерал от ног до темени,
  Возвещал он иногда:
  "До поры лишь и до времени
  Я молчу, - но, господа,
  Будет случай, и могучее
  Слово я скажу, клянусь!"
   (Д. Минаев 1880г.)
  
  ...переходя в наше время...
  
  Либералы для "порядка"
  Ежедневно нам твердят:
  "Мол, нужна перезарядка,
  Чтобы лет за пятьдесят,
  Стать сильнее и могучей,
  Чтобы лучше Вам жилось!"
  Подвернулся как-то случай -
  Из народа донеслось:
  
  "А нельзя в раз десять раньше,
  Чтобы это началось?"
  И, прищуря кари глазки,
  На пиджак, роняя пот,
  Либерал продолжил сказки,
  Рассказав всем анекдот.
   (18.03.2019г.)
  
  
  
   13. Когда вдруг
   воцаряется молчанье...
  
  "Когда вдруг воцаряется молчанье
  Над обществом, то это верный знак
  (Как делают иные замечанье),
  Что родился на белый свет дурак..."
   (Д. Минаев 1881г.)
  
  ...переходя в наше время...
  
   Когда вдруг
   начинается ворчанье...
  
  Когда вдруг начинается ворчанье
  В народе - это верный знак,
  Того, что надоело всем молчанье -
  Достал уже людей бардак.
  А нужно-то всего - признать ошибки
  И перестать по кругу - врать:
  Не тот мотив у первой скрипки,
  Да и давно не та уж, видно, "стать".
   (18.03.2019г.)
  
  
  
   14. Нельзя довериться надежде...
  
  "Нельзя довериться надежде,
  Она ужасно часто лжет:
  Он подавал надежды прежде,
  Теперь доносы подает".
   (Д. Минаев 1870г.)
  
   ...переходя в наше время...
  
   Нельзя довериться одежде...
  
  Старался жить народ надеждой,
  Что вот чуть-чуть и заживёт!
  Тот, кто сулил надежды прежде,
  Теперь им анекдоты жжёт.
   (18.03.2019г.)
  
  
  
  
   15. На самом интересном месте
  
   I.
  "В наш век прогресса, знанья, света,
  Кровавых битв и всяких бед,
  Что шаг, - то образ для поэта,
  То для прозаика сюжет".
   (Д. Минаев 1871г.)
  
   ...переходя в наше время...
  
   Не в самом интересном месте
  
   1.
  В век интернета ищем мы ответа
  На все вопросы! Ждём побед.
  Происходящее - то тема для поэта,
  А для прозаика - сюжет.
  Все измененья, в жарких спорах,
  Не порождают истину одну,
  Лишь сотни тем, застряли все в которых,
  И тихо движутся по дну.
  В "движенье" власть - плодит законы,
  Поправки вносят раз по двести,
  Толпятся дружно возле трона -
  Не в самом интересном месте.
  
   2.
  Свободны мысли в нашей голове,
  Но слово вковано в оковы.
  И моралист твердит тебе и мне:
  "Вы оба, братцы, бестолковы!
  Хулить не нужно власть ретиво,
  Она всё думает за вас.
  К ней стоит отнестись учтиво,
  Чтобы в немилость не попасть.
  Всегда имейте чувство меры,
  Когда хотите поделиться вестью.
  Смотри - у трона те, с "исконной верой",
  Стоят. Не в самом интересном месте.
  
   3.
  Жизнь - лес чудес, перипетИй,
  В ней существует неразгаданная тайна.
  В ней сто познаний, тысяча стихий -
  Жизнь на Земле родилась не случайно.
  Предполагалось Равенство на ней,
  Но быть не может без волнений.
  Кругами и веками множество людей
  Шли к знаньям - вечное движенье.
  Жизнь увлекала так из века в век,
  Поодиночке и, иногда, всех вместе,
  Но, чья-то жадность часто нарушала бег,
  Не в самом интересном месте.
  
   4.
  Нам всякая никчёмная война
  Всегда была, конечно, не по нраву.
  Не важно, кем? зачем развязана она?
   Под лозунгами с правом иль без права!
  Страна пошла в разнос и сделав крен,
  Как лодка в плаванье без рулевого,
  Десятки лет скользит, пытаясь встать с колен,
  А из ТВ твердят: не может быть такого.
  Два антиподных появилось лагеря в стране -
  Класс олигархов и народа чести.
  Одни за то, чтоб богатеть в тройне,
  Другие пусть: не в самом интересном месте.
  
   5.
  Не сложны предсказанья в наши дни,
  Они подобны сказкам, драмам,
  Не я один жду, чтобы закончились они,
  Пусть, не на интересном месте самом!
  Минаева слова ложатся в каждый лот:
  "Назваться мудрым может тот,
  Среди общественной арены,
  Кто сходит вовремя со сцены,
  Кто в своих грёзах о невесте
  Любовью сердце освежит,
  Но Гименея избежит",
  Пускай, не в самом интересном месте!
  
   6.
  Живём мы в скопищах интриг,
  Не в самом интересном месте.
  Походу - получился в мыслях сдвиг,
  По всем причинам, нам известным.
  В ток-шоу смотрим, как "мудрец"
  Готов преподнести всю грязь из тлена,
  И аплодируют ему "клакёры", что в конец
  Забыли честь, отдав своё мышленье плену -
  Интересуют их одни двойные ставки.
  Забыты ими мировая жизнь и вести.
  Они годятся только для рекламной вставки,
  Пусть даже и не в самом интересном месте!
  
   7.
  Пусть про себя кто-то думает, вот я - поэт!
  Не обращая взор на пишущих других,
  Ему лишь кажется - что пишет он сонет...
  А остаётся как от власти - один штрих!
  И только тот, кто пользу людям преподнёс,
  И тот, кто был с народом сердцем вместе,
  Не заблудился кто меж трёх берёз,
  Пусть даже и не в самом интересном месте!
   (28.03.2019г.)
  
   8.
   "О, сдержанность! Тебя пою!
   С неволей ладя поневоле,
   Так приучил к смиренной доле
   Я музу пылкую мою,
   Что стал "поэтом без укора"
   И не страшусь в сознании сил,
  Ни прокурорского надзора,
  Ни красных, цензорских чернил.
  А вы, читатели, вы взвесьте
  Мои слова. Их смысл глубок:
  Читать умейте между cтрок
  На интересном самом месте".
   (Д. Минаев 1871г.)
  
  
  
   Часть 3. "Проза жизни"
  
  Декабрь всё пустил в разнос
  
  Декабрь всё пустил в разнос,
  Смешал со снегом и, завьюжив,
  В лёд заковал ручьи и лужи,
  Посеребрил ветви берёз.
  
  Ошибся, видимо, прогноз,
  И нас слегка обезоружил.
  ...Декабрь всё пустил в разнос,
  Смешал вкруг всё, завьюжил.
  
  Меж берегов ледовый мост,
  На ветках - кружева из кружев.
  И серость изменилась в лужах -
  Так женщины меняют цвет волос.
  
  ... Декабрь всё пустил в разнос.
   08.12.2016
  
  
  
  Идут вереницей года
  
  Идут вереницей года,
  Виски уж блестят сединою.
  Друзья те, что были - друзья,
  Как были, так будут со мною.
  
  И утренний серый рассвет,
  Туманом укрывший тропинку,
  Которой мы шли много лет,
  Нам детства покажет картинки.
  
  И юность мелькнёт одним днём,
  А зрелость покажется раем
  На пенсии вспомним про то,
  Что в жизни мы роли играем.
  
  Как Гамлет? Сплошной маскарад?
  Нет, просто по жизни живём.
  Без званий, регалий-наград.
  Захочется спеть -
  и мы просто споём!
   31.05.2017
  
  
  
  День закрылся на замочек
  
  День закрылся на замочек,
  И заснул уже сыночек.
  Всё укрыто звёздной ночкой,
  Спит в другой кроватке дочка.
  
  Отдыхают папа с мамой -
  На работу вставать рано.
  И в клубок свернулась кошка,
  Спит, мурлыкая немножко.
  
  В будке дремлет старый пёс,
  Высунув наружу нос.
  Одно ухо мирно спит,
  А второе - сторожит.
  
  Дед не спит, глядит в окно,
  Взошёл месяц. И давно
  Звёзды выстроились в ряд -
  Видно, что-то говорят!
  
  Вот мигнула одна справа,
  Две, что слева - два-раз-два.
  Словно азбукою Морзе отдают
  Привет друг дружке. Как салют!
  
  Разгадать их сложно, право,
  Где моя?
  Что слева? Справа?!
  Сложен всё же их Салют!
  Затаились, словно - ждут.
  
  - Нет. Не время. Не пора!
  Станем мы с женою "Пра-"!
  Внуков женим. И вдвоём
  С ней на правнуков взглянём!
   21.02.2018
  
  
  
  Звонок телефона в ночи
  
  Звонок телефона в ночи,
  Как гром среди ясного неба.
  Теперь, вот попробуй, усни,
  Красивый мой сон, словно, не был.
  
  А было-то в трубке: "Аллё!
  Я, может, попал не туда?"
  Ушло сновиденье моё,
  В забытую даль - в никуда.
  
  "Возможно!" - гудки лишь в ответ.
  Отключено. Трубка молчит.
  Устало встаёт за окошком рассвет,
  Лежу - вдруг ещё позвонит.
  
  Уж я отыграюсь тогда
  За сломанный сон. Прямо в трубку
  Скажу непременно такие слова,
  чтоб ясным стал смысл поступка.
  
  Но, нет. Не звонит он повторно.
  "А, может, попал не туда!" -
  Сказал, вроде, как-то задорно!
  Ошибся, скорей всего, да!
  
  По стенам квартиры плывёт тишина
  И шторы слегка шевелит.
  И я уже жду с нетерпеньем звонка,
  Но трубка лежит и молчит.
  
  И смело в окошко влезает рассвет,
  И солнце по полу лучами играет.
  А, вдруг, человеку был нужен совет!
  Об этом теперь я уж вряд ли узнаю.
   13.04.2018
  
  
  
  Ку-ку и ква-ква...
  
  В дали охрипшая кукушка
  Гадает, вроде, о судьбе.
  Кукует тупо на опушке
  от скуки. Так - сама себе.
  
  Стрекочут хитрые сороки -
  о ней ведут свой разговор,
  а может быть дают уроки
  иль создают сорочий хор.
  
  Она, кукушка, им не рада:
  они хитрющие трещотки!
  'Ку' один раз - для них награда,
  их в клеть бы надо, за решётку!
  
  Отчасти рябая кукушка,
  в заботе сидя на суку,
  напоминает мне лягушку -
  там: ква-ква-ква, а здесь: ку-ку...
  
  Вот так устроено в природе:
  кукует вдруг в начале мая,
  в прохладу при сырой погоде,
  то ждать не стоит урожая.
  
  Весной лягушка громко 'ква' -
  пройдут дожди грозы.
  Протяжно осенью 'ква-а'-'ква-а' -
  Снега, метель, морозы.
  
  ... В дали охрипшая кукушка
  в листве кукует на опушке.
  В болоте квакает лягушка...
  
  И мудрость им не занимать:
  В природе каждая зверушка
  Приметы учит понимать.
   07.02.2016
  
  
  
  
  Однажды, глухо, за овином
  
  Однажды, глухо, за овином
  Послышался мне "Ух" совиный.
  Не может быть! Да и откуда
  Сове здесь взяться - это чудо!
  За угол, робко, заглянул овина.
  - Что за дела, какая чертовщина?
  Из заросли крапивы смотрел глаз,
  Хозяин глаза был чумаз.
  
  Вообще-то, я из смелого десятка,
  Но здесь, вдруг, зачесалась пятка,
  Мурашки побежали по спине,
  Признаться стыдно - стало страшно мне.
  
  И мысль первая пришла: бежать
  Домой и сразу под кровать!
  Закрыть надёжно на замок,
  Свой детский мир, как теремок!
  
  Я так и не узнал,
  чей "Ух" был из крапивы!
  Возможно, лешего!
  Или другого "Дива"...
  ......................................................
  С улыбкой вспоминаем случаи
  из детства,
  Воспоминанья наши рядом -
  по соседству.
  12.01.2018
  
  
  
  
  ТСЖ
  (сатирическая зарисовка)
  
  РодилсЯ в семье ребенок!
  Радость маме, папе - всем!
  Деду, бабе.
  И уже
  стол накрыт
  для поздравлений!..
  
  ...Но
  всех больше председатель
  радуЕтся в ТСЖ!
  Подсчитав в тетрадке "бабки",
  записав рукой трясущей -
  "единичка +"...
  Вытер пот
  со лба текущий,
  сделал 'Па',
  сложил тетрадку,
  и
  в тихую выпив стопку,
  помолился,
  вдруг, украдкой.
  И прислушался к соседям:
  плачет малый, или нет!
  
  - А, "гу-гу - тю-тю - лю-лю!"
  Слышно!
  Весело соседям!
  Завтра выставлю им счет:
  За водичку, за парковку,
  за асфальт,
  испорченный коляской,
  
  за тепло, водопровод...
  Вот!
  Вот и ладно!
  Вот и славно,
  что родит ещё народ!
  Это ж мне, какой доход!
  
  Процветает ТСЖ!..
  
  Может, хватит нам уже,
  верить всем и всякому!
  И взглянуть на Мир реально,
  увидать всё то, как есть!
  Вспомнить Совесть!
  Вспомнить Честь!
   25.04.2011
  
  
  
  
  Вроде сеешь добро
  
  Почему так бывает:
  Вроде сеешь добро,
  Вроде всходы крепки,
  Но рождается зло,
  Давит всё на корню,
  
  То, что свято
  Словно зёрна добра
  Кем-то проклЯты!
  Может, почва испорчена -
  Заражена,
  Словно лошадь не в упряжи -
  Распряжена.
  Ведь не может так быть,
  Что б родилось Добро,
  В свои зёрна, что сеешь
  Вкладывать Зло!
   02.1997
  
  
  
   Гребенюшка
  
   Гора Гребенюшка в посёлке Белоусовка Глубоковского района Восточно-Казахстанской области всегда была излюбленным местом отдыха и гордостью жителей Белоусовки.
   В 2017г. на сайте "Одноклассники" я познакомился с Виктором Киури, который жил и работал долгие годы в п. Белоусовка, а в настоящее время проживает в Финляндии.
   Он написал стихи про Гребенюшку и попросил меня отредактировать текст. Что я и сделал с удовольствием.
   Получился вот такое соавторство: Viktor Kiuru - Владимир Гуляев.
  
  ***
  Гребенюшка, Гребенюшка -
  Детства нашего макушка.
  С высоты родной горы
  Видны все наши дворы.
  Повезло мне много раз
  Видеть сказочный пейзаж:
  Золотистый цвет полей,
  Клин летящих журавлей,
  Горы синие вдали,
  Что всегда к себе влекли.
  Речка, озеро в низине
  Всё как маслом на картине:
  Школа, клуб-иллюзион,
  Парк и новый стадион,
  Где с друзьями в мяч игрались,
  Где дружили, где дрались,
  Где с девчонками дружили.
  Что, мы разве плохо жили?!
  Трудно, да! Но интересно!
  Всем хватало в жизни места:
  В сорок третьем, к нам, с Кавказа
  Семей тридцать, вот так сразу,
  Из Чечни по чьей-то воле
  Расселили в чистом поле.
  Быт у них был невесёлый -
  В землю врылись новоселы,
  У подножья Гребенюшки,
  Заглубив свои "избушки".
  Черноглазые кавказцы
  Кукурузу привезли,
  Огороды наши стали
  Цвета утренней зари...
  ...Жизнь села как на ладони:
  В памяти разлив гармони,
  Шахта, клеть, кирка, забои
  И бурильщиков запои.
  Многих нет уж на земле,
  Только метки на скале,
  Монумент шахтёрам в парке -
  Шахтёр гордый в пиджаке:
  Отдавали долг свой честно
  Дружба их была железна...
  ...На погосте за поселком
  Мать моя в земле лежит,
  Рядом с нею братец Ваня
  Много лет спокойно спит.
  Жизнь идёт, дождь сеет слёзы,
  Цветы цветут, растут берёзы.
  И с высоты прошедших лет
  Шлю любовь я и привет,
  Солнца и счастливых дней
  Белоусовке моей!
   Август 2017
  
  
  Часть 4. О войне
  
  
  
  Набат по миру
  
  Набат
  по миру
  в тысячу
  колоколов,
  сразу в одночасье...
  Плач,
  море слез,
  об ушедшем
  от всех
  сразу счастье.
  Взорвалась
  тишина,
  как будто
  не было её
  вовеки,
  никогда.
  Свист пуль,
  вой бомб,
  лязг гусениц,
  крик воронья -
  пришла беда.
  И толпы
  беженцев
  по тысячам
  извилистым дорогам,
  и горькие,
  недолгие прощанья,
  с родимым домом
  у порога.
   1985
  
  
  Война. Любань
  
  Война.
  Любань.
  Долина смерти -
  Мясной Бор.
  Болота.
  Голод.
  Выстрелы в упор.
  Полгода адской круговерти.
  И смерть друзей однополчан:
  сержантов и солдат.
  Кровавый взрыв
  и ранен дед,
  телега,
  тряска,
  медсанбат.
  Ты помнишь,
  дед мой, Ветеран:
  свист пуль
  и крик души в атаке,
  как танк на танк шел
  на таран
  и солнце в кровь,
  в каком-то мраке.
  Был старшина неуязвим,
  переползал от щели
  к щели:
  кто ранен - жив,
  кто невредим?
  Вперед!
  В атаку!
  Мы у цели!
  И поднимались,
  матерясь,
  ругались
  как умели.
  Вперед шли,
  смерти не боясь -
  не все из роты
  уцелели...
  ...Ты помнишь,
  дед мой, Ветеран:
  санбат
  и красные бинты,
  как умирал сосед
  от ран...
  А прямо за окном -
  ЦВЕТЫ!
   1985г.
  
  
  
  Материнские глаза
  
  Обнимая тонкую осину,
  не скрывая черноты фаты,
  плачет мать о сыне,
  не вернувшимся с войны.
  
  Ветер те рыдания разносит,
  по больной, израненной земле,
  словно всех людей он просит
  крикнуть разом: Нет войне!
  
  Нет войне! Послушайте, не надо,
  чтобы гибли люди зря.
  Мы желаем мирного парада:
  мы - Земля, Вселенная и Я.
  
  Мать все плачет. Посмотрите -
  это теперь вечная слеза.
  И закованы в граните
  материнские глаза.
  1985г.
  
  
  
  Эхо войны
  
  Земля еще стонет от ран
  и порезов,
  не все затянулись они.
  Встречаем людей без ног,
  на протезах,
  как эхо прошедшей войны.
  
  Скрип тех ремней,
  искусственных ног,
  в нас болью в сердце отдается.
  Солдат он, сделал всё,
  что смог -
  непросто Победа дается.
  
  Рискуя всем, самим собой,
  лишь веру в сердце сохраняя,
  он шел вперед, в смертельный бой,
  собою землю прикрывая.
  
  И память в сердце пусть живет -
  ничто и никого не забывая,
  пусть на планету мир придет,
  везде - от края и до края.
  1985г.
  
  
  
  День Победы
  
  Мы прошагали пол земли,
  и сотни километров отмахали.
  Лишь только 9 мая смогли
  почувствовать то, как все сильно
  устали.
  
  Идя сквозь огонь и гнилые болота,
  мы животами брали минные поля.
  И грудью закрывали амбразуры дзотов,
  за нами была Родина -
  родимая земля.
  
  Нас били и сжигали! В памяти храню
  те дни, когда чуть жизни не лишили.
  С винтовкой, в перевес, ходили на "броню",
  Мы б навсегда их стёрли,
  но не разрешили...
  
  ...И вот он, День пришел, родной!
  Его со слезами, всем миром, встречали.
  И обнимались, кто двумя, а кто одной
  И слез, Победных, жгучесть
  ощущали.
  1985
  
  
  
   ***
  И все чаще и чаще,
  сильней и сильней,
  о себе знать дают ваши раны.
  И все меньше становится Вас,
  поседевших в боях ветеранов.
  Трудно Вам, пережившим атаки,
  и хотя уж прошло много лет,
  снится пламенный танковый факел,
  снится взрывов кровавый букет.
  
  И не нужно Вам громких речей,
  в Вашей памяти гром канонады,
  и стволы обгоревших печей,
  и осколки в груди от снарядов.
  Память вы пронесли сквозь года,
  Умирали вы под Сталинградом,
  У Рейхстага вам сам генерал
  За Победу вручал награды!
  
  Будут помнить вас -
  русских солдат,
  Наши внуки
  и правнуки - вечно!
  Полк Бессмертный
  по миру пройдёт -
  На 9-е мая Парад -
  две гвоздики на мраморе
  и журавлиная песня.
  
  И не нужно Вам громких речей,
  в Вашей памяти гром канонады,
  и стволы обгоревших печей,
  и осколки в груди от снарядов.
  Память вы пронесли сквозь года,
  Умирали вы под Сталинградом,
  У Рейхстага вам сам генерал
  За Победу вручал награды!
  1985
  
  
  Ночь сгорела на рассвете
  
  Ночь сгорела на рассвете,
  не оставив и следа.
  Где-то плачут громко дети,
  значит там еще беда.
  
  Где-то тихо умирают,
  не оставив и следа,
  души в небо улетают -
  гаснет, падая, звезда.
  Встало все в противоречье,
  словно было так всегда,
  стерся облик человечий,
  не оставив и следа.
  
  Но,
  ночь сгорела на рассвете,
  на траве блестит слеза...
  Все же солнце в небе светит -
  не всегда одна гроза!
  1985г.
  
  
  Берёзы роняют слёзы
  
  Берёзы роняют слёзы,
  Но мы их не видим
  В своей суете.
  И лишь замечаем,
  Громы и грозы.
  Наивные. По простоте.
  
  Земля наша стонет
  От плача и войн -
  Нам всё нипочём!
  И мы нападаем -
  Она в обороне!
  Вот так и живём...
  27.02.1999
  
  
  
  
  Часть 5. Гражданская лирика
  
  
  
   Берёзонька
  
  Данные стихи написаны мной тремя отдельными короткими стихами в разные годы: 1973 (мне тогда было 16 лет), потом в 1983 и 1991гг.
  В 2002г. стихи положены на музыку барнаульским архитектором Сергеем Николаевичем Борщёвым к моему 45-тилетию.
  Песню исполнил Константин Николаевич Жигулин - Петербургский (до 2005г. - Барнаульский) музыкант, композитор и исполнитель в направлении акустика.
  Вот такая длинная история появления этой песни.
  
   ***
  Белоствольная береза
  Слезу уронит поутру,
  Побегут обильно слезы
  По красивому стволу.
  Словно юная девица
  В одиночестве стоит,
  Из ключа у ног водица
  Чистым ручейком бежит.
  
  Белая, белая, белая береза!
  Одинокая стоишь
  И роняешь слезы.
  Подойду я к тебе
  Ствол твой нежный обниму,
  Ты не плачь,
  Моя березонька ,
  Только я тебя пойму.
  
  Белым инеем запорошена,
  Гордо стоишь под окном.
  Березка моя хорошая,
  Думаешь о чем?
  Трудно одной в одиночестве,
  Не с кем листвой пошептать.
  Возле тебя лишь влюбленные
  Могут в тиши помечтать.
  
  Белая, белая, белая береза!
  Одинокая стоишь
  И роняешь слезы.
  Подойду я к тебе
  Ствол твой нежный обниму,
  Ты не плачь,
  Моя березонька -
  Только я тебя пойму.
  (Видео - https://youtu.be/Y1PHdmrS7Wo )
  
  
  
  Приснился сон -
  уходят поезда
  
  Приснился сон -
  уходят поезда,
  Гудок прощальный дав за поворотом.
  И с ними вдаль
  уносятся года,
  И с ними вдаль вдруг уезжает кто-то.
  
  Гудок прощальный.
  На перроне тишина,
  И грусть закралась в сердце незаметно.
  И жизнь вдруг
  как задача решена.
  Я вслед кричу, но безответно.
  
  И грустно,
  больно мне до слез,
  Пустынно все вокруг и одиноко.
  А поезд, видно,
  часть меня увез,
  В ту даль, что так далеко.
  
  И не вернуть
  ушедшие года,
  Лишь слышно каждый раз сильнее -
  Гудок прощальный!
  И уходят поезда...
  И с гудком каждым все грустнее.
  1999г.
  
  
  
  Уходят в прошлое года
  
  Уходят в прошлое года,
  воспоминанья
  льются...
  И иногда
  друзья приходят в гости,
  но,
  по-другому говорят,
  не так смеются.
  Жизнь движется
  вперёд
  и изменяет время,
  которое уходит
  навсегда.
  И пройден путь,
  уложенный в года.
  А нового
  непознанная нить
  нас тянет вдаль,
  да так,
  что дрожь в душе.
  И некого винить,
  что происходит всё уже
  не ради моды,
  а по написанной
  кем-то строке,
  уходят в прошлое
  былые
  годы...
   06.07.1999г
  
  
  
  Добро и зло
  
  Почему так бывает:
  вроде сеешь добро,
  вроде всходы крепки,
  но рождается зло.
  Давит всё на корню,
  то, что свято.
  Словно зёрна добра
  кем-то проклЯты!
  Может, почва испорчена -
  заражена,
  словно лошадь не в упряжи -
  распряжена.
  Ведь не может так быть,
  что б родилось Добро,
  в свои зёрна, что сеешь
  вкладывать Зло!
  1999г.
  
  
  
  Чёрное и белое
  
  Утрясется все - устоится.
  Ты простишь и тебе - простится.
  И лишь черное белым не станет,
  А всё больное больно и ранит.
  
  Что посеют весной - убирают,
  Что узнать не хотят - не узнают.
  И лишь черное уж не закрасишь,
  Деготь розами не приукрасишь.
  1996г.
  
  
  
  Не раскрыта душа
  
  Не раскрыта душа,
  никому не открыть!
  Как разлита она -
  никому не испить.
  Не притронуться к ней,
  не девица она,
  И хрупка и нежна,
  и всего лишь одна.
  
  Сколько жизней прошла,
  только ведомо ей,
  И каких повидала
  шутов и царей,
  Сколько видела горя, лишений -
  бог весть,
  Ну а счастья видала,
  наверно, не счесть.
  
  Тайна в тайне,
  сокрыта от нас.
  Нам бы в душу взглянуть,
  только нет у нас глаз.
  А что было давно,
  стерто и позабыто,
  Мы как малые дети -
  головою в корыто,
  
  И ошибки из прошлого
  вновь повторяем,
  Бьемся в стену башкой,
  а душу теряем.
  1996г.
  
  
  
  Поезд прошлого
  
  Поезд прошлого
  тихо уехал ...
  Мне теперь он уже
  не помеха.
  Все,
  что было когда-то
  со мной,
  все ушло
  вместе с ним
  и тобой.
  Слышно только
  как рельсы гудят,
  да березы от ветра
  шумят.
  Остальное спокойно
  вокруг,
  если все и вернется.
  Не вдруг.
  Ни к чему ворошить
  прошлогодние сны,
  Зиму гнать
  от себя,
  дожидаясь весны.
  Поезд прошлого
  тихо ушел,
  Что имел -
  потерял,
  а взамен не нашел.
  Стук вагонных колес
  еще слышен,
  я свой поезд
  покинул,
  на станции вышел.
  Вокруг станции
  чистое поле
  пустое.
  Просто все,
  как все в жизни
  простое.
  Говорят, будто все
  предначертано
  свыше,
  может только я зря,
  здесь на станции
  вышел.
  Что ж, по новой
  вспашу
  и засею,
  брошу якорь на столько,
  насколько успею.
  
  1975г.
  
  
  Сброшены дали, распутаны путы...
  
  Тихая полночь. И звезды вдали
  На небосклоне костры развели.
  Нежная ночь ласкает двоих,
  Светит луна только для них.
  Тела их в любовной истоме горят,
  Мысленно души - люблю, говорят.
  Быстро любовная страсть пламенеет,
  Сердце от счастья то в бой, то немеет.
  Мерно часы отмеряют минуты,
  Сброшены дали, распутаны путы.
  
  Время застыло как в проруби лед.
  Стрелки часов - то назад, то вперед!
  Тихо. Спокойно. И только луна
  Все наблюдала, свидетель она.
  Сердце ритмично стучит и стучит,
  Ночь тишиною за стенкой молчит.
  Страсть отгоняет всё лишнее прочь,
  Тиха полночь. Прекрасная ночь.
  ... Мерно часы отмеряют минуты,
  Сброшены дали, распутаны путы.
  1996г.
  
  
  
  Ночь на двоих
  
  Эта ночь на двоих,
  полна ласок твоих,
  нежных рук,
  милых глаз,
  словно только
  для нас,
  эта ночь на двоих,
  как всегда молодых.
  Никого вокруг нет
  и луны только свет
  освещает нам путь -
  невозможно уснуть.
  Даже близкий рассвет
  сохранит наш секрет,
  если двое в пути
  третьим их не найти.
  В этой тихой ночи
  не хватало свечи,
  а любовный костер
  годы прошлые стер,
  и спалил долголетья
  молчания.
  Ушли в прошлое годы
   разлук,
  Ушли в прошлое дни
  ожиданий,
  А взамен ожиданий твоих -
  Эта тихая ночь
  для двоих.
  1996г.
  
  
  
  В человеке
  все прекрасно
  
  В человеке
  все прекрасно -
  эта истина стара.
  И считаем мы
  напрасно,
  Что еще одна
  нужна.
  В жизни все
  в сплошной загадке:
  кто-то милый,
  кто-то гадкий,
  кто-то вниз,
  а кто-то в гору,
  кто-то в счастье,
  кто-то в горе,
  кто-то в черном,
  кто-то в белом,
  кто-то в розовом
  пальто.
  Что-то в трусе есть,
  как в смелом,
  что-то в малом
  велико.
  И в мороз бывает
  жарко,
  и в жару вдруг
  стынет
  кровь.
  И порой бывает
  жалко,
  что теряешь
  что-то
  вновь.
  В жизни все
  в сплошной загадке:
  кто-то вдруг
  на мерзость
  падкий,
  кто-то может,
  из "ничто",
  сделать просто
  чудо,
  а другой,
  имея все,
  и спешить не будет.
  Кто-то может
  полюбить
  так,
  что всем завидно.
  Кто-то будет
  говорить
  так,
  что слушать
  стыдно.
   1983
  
  
  
  Это то, что в душе
  
  Это то, что в душе,
  Это радость и счастье,
  Это словно в бреду,
  Это милое сердцу!
  Это солнце во тьме,
  Это лучик в ненастье,
  Это счастье в беду,
  Это всё, чем живу!
  Это белое в чёрном,
  Как след в белом снегу.
  И пусть кем-то зачёркнут,
  Но всё же, живу!
  И любим,
  Только этим живу,
  И люблю просто очень.
  Потому что - Люблю!
  Прохожу перекрёстки,
   И дорогам извилистым - рад,
   Потому, что Любовью живу.
   Потому, что Любовью богат!
  2002
  
  
  
  Путь
  
  Как хорошо, что выбран ПУТЬ.
   И не песком посыпаны тропинки.
   Трудней пройти, где хочется свернуть,
   И камни сверху, но стряхни пылинку.
  
   Наш Путь извилист и тяжёл,
   он - быстротечен, как бы ты ни шёл.
   И жизнь длиною в век не каждому
   дано пройти -
   нам предстоит узнать о том, увы,
   в конце Пути.
  
   И рады мы за тех - порог кто перешёл.
   Порог, который измеряется годами:
   кому-то он в сто лет порог,
   кому-то больше, если смог,
   кому-то в тридцать восемь,
   Кому-то в сорок два!
  
   Он - есть порог. Он нас не спросит,
   Он только может подождать:
   кому-то год, кому-то пять,
   кому-то тридцать плюсом преподносит!
  
   Как хорошо, что выбран Путь!
   Он не понятен, сразу, многим...
   У каждого своя стезя, своя дорога!
   Но все пути-дороги пересекутся
   в нашей жизни сотни раз.
  
   И, вот, тогда предстанет правда жизни:
   Что Мы - песчинка тысячи миров,
   Затерянных внутри себя,
   Застрявших между двух углов,
   Развёрнутых в Пространстве!
  
   ... Нам
   сотни лет
   не разгадать
   себя!
   30.12.2003
  
  
  
  Всё очень не просто
  
  В нашей жизни
  всё очень не просто!
  Каждый ищет чего-то:
  одни - свой потерянный
  остров,
  другие - покой и свободу,
  ну а третьим давай
  только сладкую воду,
  но, непременно, с живою
  водой!
  Ну, а многим лишь просто:
  Глаза на сей мир приоткрой.
  И всё так идёт, словно
  Вписано в книгу:
  одним - одиночества и тишины,
  другим - буйной страсти
  и вольность интриги,
  а третьим - от бога
  и для души...
  И род человеческий,
  в вечном изгнанье:
  в творении судеб
  и в поиске благ,
  забывший о бренном,
  забывший о вечном,
  казня своих ближних,
  сжигая в кострах -
  уйдёт в забытье,
  и станет лишь тенью,
  укроется вечным песком,
  чему имя -
   Забвенье!
   16.03.99
  
  
  
   Мы, как маленький остров
  
   Жизнь бежит всё вперёд,
   Продвигаясь по кругу,
   Неустанной походкой
   Минуют года,
   То паденье, то взлёт-
   Так сменяют друг друга
   Вереницей,
   Так было
   И будет всегда.
   Суматохою дней
   Мы затянуты в омут:
   В жизни круговорот-
   Успеваем лишь БЫТЬ.
   Суета из сует-
   Чуть прямая дорога,
   Вдруг крутой поворот,
   Тормозам только взвыть.
   Ни минуты прослабки,
   На Руси так всегда,
   Иль лыковые лапти,
   Или хром на плечах,
   Или звёзды на фраке,
   Иль могилы в крестах,
   Или к звёздам отряды,
   Или всё в пух и прах!
   Не умеем мы просто,
   Не хотим, вот и всё!
   Не стремимся, не ценим,
   Не спешим узнавать.
   Друг от друга в сторонке,
   Зависть точит в душе,
   Мы как маленький остров
   На планете уже!
   06.1998
  
  
  
  Рисую маслом
  
  Рисую акварелью!
  Да нет же, маслом-
  маслом!
  Рисую, как умею -
  Всё новые вкруг лица!
  Вдруг март,
  и первое число!
  Вот выйду в город-
  "онемею":
  Красивая полиция!
  Заступница родная!
  От края и до края!
  
  Рисую акварелью!
  Да нет же, маслом-
  масло!
  И от стыда алея,
  С обиды багровея,
  Нас всех,
  Как в старину,
  В острастку,
  Так прямиком -
   о прясло!
   09.02.11г.
  
  
  
  
  Закиснуть
  можно просто
  
  Закиснуть
  Можно просто!
  И маленьким,
  И взрослым!
  Когда,
  Проедут по ушам,
  Вложив,
  Всё то,
  Что нужно!
  Не важно - что,
  Не важно - как!
  Но, чтобы через "уши"
  Легло, "надёжно" -
   в Душу!
  06.03.11г.
  
  
  
  
  Воспоминание:
  в колхоз
  
  Воспоминанья
  пролетевших лет,
  воспоминанья!
  Такой простой -
  из прошлого привет,
  как акт признанья!
  ... Воспоминанья!
  Молодость вдали,
  увы!..
  Но, мысли трезвы и
  Живы!
  И, всё ж ещё не вечер,
  а главное,
  что есть огромное желание
  на встречу!
  Ложатся строки
  Просто в ряд:
  Аэропорт, кафе...
  И,
  кислый
  кофе с коньяком,
  посадка самолетов,
  гитары звук
  и голоса друзей,
  охрипших от полёта.
  Вокзал шумел,
  передвигались люди!
  Садились самолеты -
  другие просто
  уходили в рейс!
  Ночь Красноярска,
  как лекарство,
  магнитофон хрипел
  про эдельвейс...
  И, кофе нам уже не пИлся,
  Студенческий отряд -
  в колхоз,
  в поля стремился!
  Вот "Атаманово" -
  Село...
  Сентябрь -
  Поздно рассвело,
  Роса осенняя, как ёж,
  Прохладой жжёт.
  И затухает в небе
  звёздный хоровод!
  06.2009- 02.2011гг.
  
  
  
  * * *
  Проснулся утром рано,
  А вся страна,
  как Нано!
  Её уже не видно!
  Как больно!
  Как обидно!
  12.02. 2011
  
  
  * * *
  Давно известно всем,
  что мания Величия
  не замечает грань
  обычного приличия!
  09.02.11
  
  
  
  Оглянись назад
  
  Вперед, шагая по горам,
  топча штиблетами долины,
  я шёл навстречу всем ветрам...
  
  ...Вдруг,
  оглянувшись,
  увидал картину:
  Увяли горные хребты,
  Поля, изрытые оврагом,
  Леса, порубленные в хлам.
  Мир погрузился
  в серую трясину.
  28.02.2011г.
  
  
  Бесконечность
  
  Хорошие Люди уходят на Время!
  Их души в стремлении жили.
  В стремлении двигали время.
  Пространство для них - это вечность!
  Они - БЕСКОНЕЧНОСТЬ!
  02.03.2019
  
  
  
  Бес на "звания"
  
  Сидит и не спит депутат - думу думает,
  Какую бы сделать народу поблажку:
  Людишки попались не очень разумные,
  Шумят. Вот и пальцами машут, как шашкою.
  
  Блага им, мерзавцам, сулим ежедневно,
  В заботе о них засыпаем мгновенно,
  Не от того, что в рублях миллионы -
  Это копейки. У нас всё по закону.
  
  Вот предложили: поставить в учёт телефоны,
  Сто рублей - мизер, но всё по закону!
  А то, что цена подросла на лекарства,
  Так это на благо всего государства!
  
  Живёте себе там, в глубинки, не зная,
  Мы в Думе за Вас всех от дум загниваем.
  И падаем на ночь пластом на кровать,
  Вам проще: в ТВ посмотреть и ругать!
  
  Вот типа икру мажем на бутерброд,
  Так это Филатов! А мы - за народ!
  У нас, вы не знаете - тысячи рисков,
  В питании - мойва, сухарик, редиска.
  
  Смотрите, как дружно стоим мы рядами
  Вокруг президента годами, годами.
  И если ему, вдруг, найдётся замена,
  Мы с новым рядами хотим непременно!
  08.12.2018
  
  
  Сегодня ты уж выбирай
  
  Сегодня ты уж выбирай
  Свою дальнейшую судьбину!
  Конкретно: в Ад идёшь, иль в Рай?
  Определи свою доктрину.
  
  Чего тут будем разбирать,
  Делить "нажить" и "нежить".
  Нам - главно: замутить и напугать,
  И чтобы нас хулили реже.
  
  Мы перепишем времена,
  История вершится сверху.
  И пусть мы стали - КапСтрана!
  И пусть, что сыпится - то перхоть.
  
  А ты, конкретно выбирай,
  Не мешкай с выбором, братина!
  Конкретно: в Ад идёшь, иль в Рай?
  Или, под(охне)шь, как скотина.
  26.10. 2018
  
  
  И золото - не злато
  
  И золото мы не считали за злато,
  А жили дружнее и с песней богато.
  И не жемчуга нам играли в оркестрах,
  В театрах лишь Гении ставили пьесы.
  
  Поэтессы, поэты были чуть проще,
  Стихи их читали мы, между прочим!
  И вальс танцевали, и пели душевные песни,
  И были дружнее и все, вроде, вместе!
  
  Но вот чёрт пришёл. И враз всё изменил.
  И гвоздь свой чертовский между нами забил!
  Теперь он смеётся, вилами шурша:
  Людишки, что мошки, все гниль и все вша!
  
  А вы, из какой бы хотели, отведать посуды?
  Из той, где дерьма вам дадут или блуда?
  Или вернуть назад всё, что чёрти украли?
  Уничтожая в вас всё: Честь, Честность, Морали!
  
  Не надо манны ждать и уповать на небеса,
  В ТВ не надо слушать словеса.
  А нужно думать и смотреть, что нам осталось:
  Одна лишь пыль. И той, теперь уж - малость!
  04.10.2018
  
  
  
  Ди"Ета или диет"А?
  
  В ТВ нам дают очень много советов,
  Что б стать здоровее - "садись" на диеты!
  Всегда критикуя другие, при этом.
  
  То нам говорят о вреде молока от коровы,
  Что польза большая от каши перловой!
  И мы на себе испытать всё готовы.
  
  Потом, вдруг, перловка является вредной,
  И кожа с перловки становится бледной.
  И мы про неё забываем конкретно!
  
  Диеты на яблоках, тыкве, бананах,
  В которых "сидят" давно многие страны.
  От наших диет уж ушли тараканы!
  
  Сегодня опять молоко, вдруг, в почёте,
  При взгляде на мясо с "презреньем" вздохнёте,
  Мясной магазин, а вы мимо пройдёте!
  
  И власти пекутся о нашем здоровье,
  На масло из пальмы, меняя коровье,
  Снижая тем самым людей поголовье.
  
  На рыбу посмотрим, чего-то не та:
  Какая-то мойва в цене как кета!
  На всё вокруг глянешь: ну, сплошь диет"А!
  10.09.2018
  
  
  
  Часть 6. Просто сказка
   "По" Л.Филатову
  
  ***
  В тридесятом государстве
  На глазах у всей страны
  Восседал на троне царском,
  Принимал от всех дары,
  Величавый и вальяжный,
  Царь Илья - довольно важный...
  
  В общем, присказка известна,
  Повторять ее не к месту.
  И начну я с самой сути,
  И без всяких приукрас...
  Наведу немного жути,
  Говоря Вам, сей рассказ...
  
  В общем, жил был царь Илья,
  Так, не царь, царек, друзья.
  Шастал часто за границу,
  И, как правило, один,
  Чтоб не портила царица
  Заграничнейших картин.
  В загранице все на диво:
  Оперетта и кабак.
  Захотел, допустим, пива -
  Сунь в отверстие пятак.
  Зашипит, забрызжет пеной,
  Выдаст кружку автомат.
  Все культурно и с расчетом
  Для удобства и души.
  Только все эти удобства
  Ни за нашенски "шиши",
  Ну, Илье, тому запросто:
  Вот икра, бутыль вина,
  Можно в карты, можно просто,-
  Весь расход ведет казна.
  Так проходит день, неделя -
  Царь в веселье. До постели
  Доползает вечерами...
  По утрам - совет с врачами
  Долго держит, всех кляня:
  Мол, добьетесь у меня!
  Но, приняв "Три апельсина"
  Под закуску мандарином,
  Он на завтрак в свою честь,
  Отправляется поесть...
  
  Раз подпив, Илья для блажу
  Похваляться начал вкруг:
  - Захочу чего, мол, сразу,
  Вмиг достанут челяди:
  Хошь - жар-птицу для куражу,
  Хошь - чертяку из земли.
  
  Лорд, что ближе был к Царю,
  Опрокинув пол стакана,
  Прохрипел, обняв Илью:
  - Мол, жар-птица - что за цаца
  И чертяка - ерунда,
  А пошли-ка, ты Ивана
  В отдаленные края.
  Пусть добудет твой служака
  Нам большого вурдалака!
  
  - Вурдалак! Ну что ж за диво -
  Проворчал Илья лениво,
  - Мне еще не то смогут,
  Захочу, хоть что припрут!
  Тут один застольный "брат"
  Что на выдумку богат,
  Говорит:
  - Слыхал, намедни, интересные дела,
  от того, что мол, услышал,
  даже оторопь взяла.
  Есть, мол, девка расписная,
  Красивей на свете нет,
  Звезды в волосах играют,
  А глаза - цветов букет...
  
  - Все! Женюсь! - вскричал Илья,
  - Дайте быстро мне коня!
  Кое-как остановили,
  За стол снова усадили,
  Рог налили, напоили,
  Спать до утра уложили.
  
  Утром царь Илья с дивана:
  - Слушай, Ваня, я вечор
  Слышал любый разговор:
  Есть, мол, девка расписная,
  Красивей на свете нет.
  Звезды в волосах играют,
  А глаза - цветов букет!
  Я не верил, думал, враки,
  Я ведь сказки все читал,
  Но про это после браги
  Друг застольный рассказал.
  Ну, а пьяненький язык
  Чешет правду напрямик
  Ведь недаром говорится:
  Трезвый пьяного боится.
  Так что, Ваня собирайся
  За девицею в поход.
  Да смотри, не соблазняйся
  Ты на царский "огород".
  
  - То блажится с перепою,-
  Илье Ваня говорит,
  - Где же видано такое,
  Чтобы в наши времена
  Была девка расписная,
  Да притом еще - одна,
  Да к тому ж еще незнамо
  Где находится она.
  Дал бы слух через газету
  Может видел кто-нибудь!
  Ну а лучше дурь-то эту,
  Ты возьми и позабудь.
  
  Царь Илья от этих фраз
  Чуть не задохнулся враз:
  - Это что за разговоры?
  Царь дает тебе указ,
  Да пяток минут на сборы,
  И чтоб с ней вернулся скоро!
  
  - Ты, хоть Царь,- сказал Иван,
  - И в тебе сидит тиран,
  Ты бы лучше покумекал,
  Что нельзя гнать человека
  За тридевять тех земель,
  И вернусь ли я отель!
  Я ведь что тут разумею,
  Привезу тебе подругу,
  Ну а как твоя супруга,
  Вас погонит с нею в шею -
  Будет Ванька виноват
  В разоренье государства,
  В разделенье на полцарства,
  А ответ мой посему:
  За девицей - не пойду!
  Пусть провалится все разом
  Со твоим дурным указом,
  Вместе с "другом", что попьяне
  На тебя навел разврат.
  
  Царь: - Стал ты, Ванька, нагловат!
  Иван: - У тебя, царь, научился.
  Глянь, получше на себя,
  До чего ты опустился,
  Сколько ден уже не брился,
  Позабыл про свой народ -
  Мысли все твои вразброд.
  Царь: - Ладно, Ваня, огрызайся,
  А в дорожку собирайся.
  Привези все ж мне девицу -
  Распрекрасную красу,
  Как бы че-нибудь не вышло,
  Вот возьму, да и помру.
  
  Иван: - Все! Сказал, что не поеду.
  Баста! Неча говорить.
  Из-за пьяного-то бреда
  Буду я себя губить.
  Не застойные щас годы,
  "Есть свобода у народа",
  Хоть другого, правда, нет,
  Вот и весь тебе ответ!
  Царь: - Ну, ты, Ваня, и даешь!
  Кто я? Царь иль чья-то вошь?
  В дипломатии ты, Ваня,
  Ни хрена не разберешь!
  Тот пьяной застольный "брат",-
  Иностранный дипломат.
  Разнесет по белу свету:
  Мол, не можем ничего,
  Значит так, составь-ка смету -
  Сколько нужно и чего.
  И в дорожку, в дальний путь.
  Ничего, Вань, не забудь.
  Жду назад тебя с девицей,
  Не тяни, лети как птица.
  
  Иван: - Так бы сразу и сказал,
  Назревает, мол, скандал
  Да скандал международный,
  Что ж я враг или безродный.
  Привезу тебе девицу
  В стольный град - твою столицу!
  
  И подался наш Иван
  В дальний край за океан...
  Дни часами напролет
  Ваня все вперед идет.
  Перед Ваней вырос лес,
  Ваня в лес тот тихо влез...
  На чаще леса, вдруг избушка,
  А в избушке той старушка.
  
  Иван: - Здравствуй, бабушка-мамаша,
  Сытно кушай щи да кашу,
  Век живи и не грусти,
  Добра молодца впусти,
  Протопи пожарче баньку,
  Чтоб попарился там Ванька!
  Бабка: - Чу, то человече,
  Чтоб тебя кто изувечил.
  Напужал меня, старуху...
  Тыщу лет живу одна,
  А слова, приятны уху
  Не слыхала никогда -
  То тебя спасло от смерти.
  Кто таков, откуда черти
  Принесли тебя ко мне
  Пешим, а не на коне?
  Иван: - Баньку, бабка, сотвори,
  А потом и расспроси.
  Бабка: - Ладность, косточки попарь,
  А посля садись, гутарь...
  
  ...Вот, попарился Иван,
  Выпил меду целый жбан,
  Рассказал про свою службу,
  Запросил у старой дружбы:
  Помоги, мол, отыскать
  Девку красну для царя,
  Чтоб не смели потакать
  Иностранцами меня!
  Бабка: - Девка та тебя, Вано,
  Дожидается давно.
  На роду у ней есть - "дата" -
  Замуж выйти за солдата,
  То заветное число -
  Наконец-то и пришло.
  Много принцев добивалось -
  Заиметь ее женой.
  Знай, тебе она досталась -
  Отвезешь ее домой,
  Ни царю, а в свою хату,
  Девка та лишь для солдата
  Предназначена была,
  И она тебя ждала.
  Это в сказках говорится,
  Что с драконом нужно биться,
  От кощея избавлять,
  Да из тюрем выручать.
  В жизни - проще, слушай, Ваня:
  Вот ты смело принял баню -
  Вымыл ноги и лицо,
  Красно вымолвил словцо,
  Стару бабку не ругал,
  Сладко бабушкой назвал,
  Меда выпил целый жбан,
  А теперь бери Иван,
  Забирай красу-девицу.
  И вези домой в столицу.
  А царю скажи-ка вот:
  Со своею пусть живет,
  Пусть не хвастает по пьянее,
  Все, что хочет, мол, достанет.
  И пущай про иностранцев -
  Позабудет поскорей,
  Наплюет на них, засранцев,
  Вспомнит русских пусть людей.
  Ишь, привыкли унижаться!
  Им бы лишь бы лобызаться,
  Перед всеми ужиматься,
  А народ пущай гниет,
  Мол, на то он и народ.
  Задурили, заглупили,
  Сам Кощей не разберет.
  Тьфу, на них мои три раза,
  Надо ж этака зараза -
  Правит русскою страной...
  ...Ну, их, Ваня, та девица -
  Дочь моей родной сестрицы.
  Передашь ей мой привет,
  Заберешь красу - букет.
  
  Разузнав дорогу, Ваня
  Отправляется в поход.
  Долго, коротко ли ехал
  Через горы и моря,
  До стены глухой доехал,
  Тихо спешился с коня.
  Вдоль стены прошел кругом -
  Обнаружился пролом,
  А в проломе - темнота,
  Боязно идти туда.
  Неизвестная дорога
  И к тому же - темнота,
  Неизвестно чем и как
  Вдруг закончится она.
  Ваня, вглядываясь в тьму,
  Думал - вот туда войду,
  А девицы уже нет,
  Можа выкрал удалец.
  Ведь не зря дыра в стене,
  Да все лампочки разбиты,
  Гробовая тишина,
  Мож заехал не туда?
  Вдруг из черного пролома,
  Голос громкий вроде грома:
  - Кто такой, чего здесь бродишь,
  Ищешь что, и не находишь?
  Иван: - Я - Иван, ищу девицу,
  Красну девку-голубицу,
  Что прекрасней всех на свете,
  Но не знаю, как найти
  И куда теперь идти.
  Голос: - Если ты - Иван, да тот,
  Кого столько Марья ждет,
  Твой окончился поход,
  Смело двигайся вперед -
  Пред тобой в стене проход.
  Иван: - Ничего себе, проход,
  Тут народу сто пройдет,
  Темновато, правда, сразу,
  Не остаться бы без глазу...
  Долго ль шел по темноте,
  Сбился счет шагам считать
  И дойдет ли трудно знать.
  Вдруг пред ним из ниоткуда
  Дверь открылась,
  За ней - чудо:
  В золотом убранстве зала
  Гобелены и ковры,
  Одеяла, покрывала, все блестящей чистоты.
  Иван встал, как конь на месте.
  Голос: - Точно! Честь по чести вижу -
  Ты солдат Иван,
  Есть ружье, и есть кафтан,
  Сапоги блестят от пыли,
  Будто тыщу лет не мыли.
  Убедился - ты Иван.
  Что ж, садись на достархан,
  Расскажи про путь-дорогу,
  Подкрепись едой немного,
  Выпей чашу медовухи
  И готовь к заданьям ухи.
  Появился стол с припасом,
  Все здесь было без прикрас,
  И конечно в жбане квас.
  Ваня крепко отдохнул,
  Все, что было навернул
  И от сытости икнул.
  - Ну, спасибо тебе, Маша,
  Хозяйка, видно, хоть куда,
  Где ж ты, красна девица,
  Мне охота подивиться.
  Звонкий голос отвечает:
  - Тебя ждали столько лет,
  Я ждала тебя, иль нет?
  Обернись назад, Иван...
  Ваня разом развернулся,
  Увидал, и как болван,
  Дурнем пал на достархан...
  Скоро сказка говорится...
  Ваня со своей девицей
  Отправляется в столицу,
  В домик свой, что у пруда -
  Горе, где им - не беда.
  ...Время шло, а царь Илья
  водку пил и ждал Ивана
  позабросив все дела,
  с ним вся свита запила.
  И однажды утром рано
  Заявился генерал:
  - Знаешь царь, а я Ивана
  на базаре повстречал.
  Он уже как две недели
  Возвратился и с женой,
  Да с красавицей такой!
  - Ну, наглец! вскричал Илья,
  Он же мне..., да он же...я!
  Привести ко мне немедля,
  Разберусь я с подлецом...
  Вот доставили Ивана
  Во дворец к Царю-тирану.
  Царь: - что ж ты, Ваня, сучий кот,
  В царский лезешь огород.
  Я же дал тебе приказ,
  Чтобы ты привез в столицу
  Распрекрасную девицу,
  Прямо мне в опочивальню,
  Ну а ты же, брат, нахально
  Захватил ее в полон
  Чем нанес царю урон,
  И не токмо мне, а царству,
  Всей Руси и Государству.
  Иван: - Царь, ты вовсе подурнел,
  Глянь, скопилось сколько дел!
  На девиц все глаз косишь,
  А получишь все же шиш!
  Царь: Я тебя, Иван, упрячу
  За решетку с сей же миг,
  Потому что мне перечишь.
  Я к такому не привык.
  Иван: - Ты хоть царь, хоть президент,
  Ноне выбранный народом,
  Но не чувствуешь момент -
  То могло быть просто мода.
  Что забылось о народе!
  Погляди-ка за окно,
  Вишь на площади полно
  И народ озлоблен очень,
  Он не просто плюнет в очи,
  Может шею враз свернуть,
  Если палку перегнуть.
  Царь: - Ты чего, Иван, взъершился?
  Разве в том моя вина,
  Что весь мир вкруг изменился,
  Изменилась и страна,
  И мои министры-хваты -
  Пол-князья, пол-демократы,
  Воду мутят, боком ходят.
  Я уж сам на днях собрался
  Им отставку предлагать.
  В них, мерзавцах, разобрался -
  Их пора уже менять.
  Ишь, зажрались! Все хапуги,
  Все крадут, усадьбы строят,
  А вина вся на меня.
  Что ж подумала страна?
  Мне ж Мария не нужна,
  Пусть она тебе жена.
  Но пойми, что иностранцы
  Теперь скажут про меня?
  Иван: - Что тебе, царь, иностранцы,
  На кой ляд они тебе?
  Коль народ твой - оборванцы,
  Беспорядок по стране.
  Я пока ходил по свету,
  Красну девицу ища,
  Ты свою страну - конфету
  Разбазарил по "прыщам".
  Царь: - Правда, Ваня, трудно стало.
  Каждый гнет, и все свое.
  Всем чего-то стало мало,
  Каждый просит хлеб и сало
  И косится на мое.
  Я же Царь, пойми Ванюша,
  Государственный глава.
  Мне нужна была Мария,
  Лишь для царского словца,
  Чтоб не думали засранцы,
  Эти гады, иностранцы,
  Что у русского царя
  Слово царское - брехня.
  Ты для виду приведи
  Мне Марию во дворец,
  Мол, доставил и веди,
  Царь, Марию под венец.
  Это ж все для иностранцев,
  Ты же знаешь, я женат,
  Разве мне моя царица
  Разрешит такой разврат?
  Иван: - Царь, ты что ж, не понимаешь,
  Что с огнем в очко играешь?
  Обгоришь! Да уж сгорел.
  Стар, а все не поумнел.
  1990 - 1992
  
  
  
   Роса на траве
  
  Шелестит листва
  на ветру.
  
  Поутру роса
  на траве.
  
  Босиком по ней
  побегу,
  
  обжигая ступни...
  
  На заре
  река,
  как в парном молоке,
  
  Сонный берег зарос
  травой.
  
  Я спешу к реке,
  налегке.
  
  И в прохладный туман -
  головой...
   1992
  
  
  
   Содержание
  
   Название Стр.
   Рассказы
  1. "Штрихи к портрету" Сибиряков 3 - 5
  2. Первый шанс, но не последний 5 - 13
  3. Это прислал мой деда 13-16
  4. Сказ про Запасное колесо 16-17
  5. Прости, Мурзик 18-21
  6. Камень на распутье 21-25
  7. Как муравей стал героем 25-29
  8. Кусочек сахара 29-31
  9. Правду не спрятать 32-33
  10. Дух толпы 33-37
  11. Август 1991г. " Путч!.." 37-46
  12. Карманник 46-47
  13. Горсть чернослива 48-49
  14. Дырявый сыр 50-51
  15. АУ - ТО - ТРЕНИНГ 52-54
  16. На Полтаву 55-67
  17. Чтобы жить. (ИМР. Клиника) 68-75
  18. ИМР. Реальность жизни 76-85
  19. ИМР. Вера с Надеждой на Любовь 85-93
  20. ИМР. Фокусы "горца" 94-101
  21. Аэропорт Домодедово 101-105
  22. Прощай, Норильск! 105-111
   От 2-х до 5-ти 112
   Стихи
  23. Часть 1. Депресяшки 114-124
  24. Часть.2 Прогулка с поэтами 19 века 125-146
  - Похвальное слово воровству 126-129
  - Пейзаж 129-130
  - Вечевой колокол 130-131
  - Протест 131-132
  - У тебя, бедняк, в кармане... 132
  - Ах, где та сторона... 133-134
  - Напрасные опасения 134-136
  - Добрые советы 137-138
  - Мораль и аМораль 138
  - Вопрос - ответ 139
  - Голос из провинции 140
  - Либерал от "Порядка" 141
   - Когда вдруг воцаряется молчанье... 141-142
  - Нельзя довериться надежде... 142
  - На самом интересном месте 143-146
  25. Часть 3. "Проза жизни" 147-156
   - Декабрь всё пустил в разнос 147
   - Идут вереницей года 147-148
   - День закрылся на замочек 148-149
   - Звонок телефона в ночи 149-150
   - Ку-ку и ква-ква... 150-151
   - Однажды, глухо, за овином 151-152
   - ТСЖ 152-154
   - Вроде сеешь добро 154
   - Гребенюшка 155- 156
  26. Часть 4. О войне 157-163
   - Набат по миру 157
   - Война. Любань 158-159
   -Материнские глаза 159-160
   - Эхо войны 160
   - День Победы 161
   - Ветеранам 161-162
   - Ночь сгорела на рассвете 162-163
   - Берёзы роняют слезы 163
  27. Часть 5. Гражданская лирика 164-186
   - Берёзонька 164-165
   - Приснился сон - уходят поезда 165-166
   - Уходят в прошлое года 166-167
   - Добро и зло 167
   - Чёрное и белое 168
   - Не раскрыта душа 168-169
   - Поезд прошлого 169-170
   - Сброшены дали, распутаны путы... 171
   - Ночь на двоих 171-172
   - В человеке всё прекрасно 172-174
   - Это то, что в душе 174-175
   - Путь 175-176
   - Всё очень не просто 176-177
   - Мы, как маленький остров 177-178
   - Рисую маслом 178-179
   - Закиснуть можно просто 179
   - Воспоминание о колхозе 180-181
   - Проснулся утром 181
   - мания Величия 181
   - Оглянись назад 182
   - Бесконечность 182
   - Бес на "звания" 182-183
   - Сегодня ты уж выбирай 183-184
   - И золото - не злато 184-185
   - Ди"Ета или диет"А? 185-186
  28. Часть 6. Просто сказка 186-199
   - Роса на траве 200
  
  
  
   Коротко об авторе.
  
   Гуляев Владимир Георгиевич родился в 1957 году в селе Шелаболиха Алтайского края. С 1963 по 1977 жил в г. Норильске. Окончил норильский НВИИ СТФ. Техник-строитель.
   С 1977г. проживает в г.Барнауле. Окончил Алтайский политехнический институт. Инженер-строитель.
   Работал в проектном институте "Алтайгипроводхоз", заместителем председателя Павловского райпо по строительству, Главным архитектором Шелаболихинского района, директором Барнаульского рекламного комбината "Роскоопторгреклама", начальником Индустриального отдела АКГУП "АЦЗКН".
  В настоящее время - директор ООО "АлтайТехЭнергоСтрой".
  
  Дипломант:
  - Международной литературной премии им. В.В.Бианки, 2017г.
  - Всероссийского заочного конкурса 2018г. "Люблю тебя, моя Россия!" XXV1 Всероссийского фестиваля авторской песни ГРИНЛАНДИЯ.
  - V городского поэтического фестиваля "Пушкинские строки" 2018г. Алтайский край, г.Бийск.
  - II литературного конкурса "УРАЛЬСКИЙ КНИГОХОД" 2018г.
  - Алтайского краевого литературного конкурса "Золотое перо Алтая - 2018г." в номинации "Проза".
  - Алтайского краевого фестиваля деревенского юмора "Провинциальные чудики", посвящённого 90-летию В.М.Шукшина, 2019 г.
  ---------------------------------------------------------------
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"