Алтайская легенда
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Познакомиться в интернете с интересным собеседником? Не вопрос. Влюбиться в собственного учителя русской литературы? Не проблема. Влюбить его в себя? И с этим справимся. А то, что незнакомец из интернета оказался вполне себе знакомцем в реальности... А вот этого герои ещё не знают... Предупреждение: автор нагло переврала археологию Алтая. Пазырыкцы (VI-III века до н.э.), упоминаемые здесь, в реальности жили племенами и никаких городов не строили. Ну а в фике археологи раскапывают пазырыкские города.
|
Глава 1. Новый учитель
Яся
Первое сентября выдалось тёплым, солнечным и немного ветреным. В школу идти не хотелось, разве только пообщаться с приятелями, учиться не хотелось тем более... Хотя после летних каникул для разнообразия можно поучиться. Немного. Вот сейчас одиннадцатый "В" шёл после линейки к кабинету русской литературы и прикидывал, куда бы сходить и отметить встречу.
- Ой, ребята, а вы слыхали новость?! - их догнала немного запыхавшаяся Саша.
- На школу сейчас упадёт метеорит? - хмыкнул Рустам.
- Уроки на сегодня отменили? - с надеждой предположила Алиса.
- Раскопали город империи Тан? - обрадовалась Ясна.
- Кто про что, - хохотнул Сёма, - а Яська про археологов.
- Конечно, - энергично кивнула она, - я же археолог.
Археологом Ясна, которую в школе все звали Ясей, конечно, не была, потому что ей было всего семнадцать лет и училась она только в одиннадцатом классе самой обычной школы Горно-Алтайска. Но её родители были археологами, многие родственники были историками, по археологическим раскопкам она начала ездить раньше, чем пошла в детский сад, а потому смело могла причислять себя к археологам.
- Да ну вас, - обиделась Саша, - вам бы всё хихоньки да хаханьки. А у нас новый учитель русской литературы! Вот как!
- А Татьяну Николаевну куда дели? - не понял Миха. - Закопали?
Они остановились около кабинета русской литературы. Он был закрыт, и все тайно понадеялись, что ключ от него потерялся, и кабинет не откроют.
- А уехала она, - развела руками Саша. - Я в учительскую заходила, так там уши и погрела. Директриса говорила, что она сказала, что надоело ей всё, школьников она видеть больше не может, и свалила в закат. А нам новенького прислали, молодого. Литературу вести будет. А язык, вроде, кто-то другой.
Одиннадцатиклассники неопределённо почесали затылки. Класс их был историко-литературным, некоторым из них в конце года экзамены сдавать по этой самой литературе. И менять коней на переправе, то есть учителей в последний год... Татьяна Николаевна была нормальной училкой, и пусть она поднадоела порядком за шесть последних лет, но чёрт его знает, каким будет этот новенький.
Пришёл Кунай, который был у них старостой, и открыл дверь кабинета. На него посмотрели как на врага народа.
- Чего ты ключ по дороге не потерял? - возмутилась Лера.
- Шайтан сказать, - Кунай забегал глазками, - бошку оторвать.
Все расхохотались. Кунай был родом из далёкого алтайского аула, по-русски говорил иной раз лучше русских, но иногда включал дурачка - а просто по приколу. А то, что директриса - а шайтаном Кунай называл именно её - иногда могла пригрозить оторвать голову, это знали все.
- Я видел нашего нового, - он выключил дурачка, бросил ключ на учительский стол и сел за парту рядом с Ясей. - На рожу - ну совсем как твоя принцесса Укока.
Прозвенел звонок на урок.
- Уже мумифицировался? - удивилась Яся.
- Нет, мозги рожу перевешивают.
И в это время вошла директриса с этим самым новеньким. Класс оставил свои разговоры, встал около парт и с нескрываемым интересом уставился на него.
Новенькому было на вид лет двадцать пять, был он среднего роста, довольно худощавый, имел короткие русые волосы, тонкие черты лица и на принцессу Укока не походил ну вот совсем. Да, затылок в самом деле был несколько вытянутым, но не настолько, чтобы сравнивать.
- Здравствуйте, - поздоровалась директриса, - садитесь, - разрешила она.
Одиннадцатиклассники сели. Зазевавшуюся Ясю, всё ещё пытавшуюся найти в учителе сходство с принцессой Укока, дёрнули вниз Кунай и сидевшая сзади Манюня.
- Татьяна Николаевна, - заговорила директриса, - как вы уже, наверно, знаете, уволилась...
- Знаем, - подтвердил Сёма. - Сказала, что мы ей все надоели.
- А Георгию Алексеевичу, - не смутилась директриса, - вы ещё не надоели, поэтому в этом году русскую литературу у вас будет вести он... Ясна, ты увидела перед собой Чингисхана?
- Нет, - с некоторым разочарованием призналась она, - Кунай сказал, что он похож на принцессу Укока, а он не похож...
Класс грохнул хохотом. Кунай на всякий случай сделал лицо поглупее.
Молодой учитель посмотрел на неё:
- Я, признаться, не знаю, кто такая принцесса Укока, - произнёс он; голос у него был довольно низкий и приятный, - но меня радует факт, что я не похож на принцессу.
Класс снова расхохотался.
- Я вам сейчас покажу принцессу Укока, - обрадовалась Яся и завертела головой. - Миха, дай планшет!
Миха, сидевший через проход от неё, судорожно попытался смахнуть планшет в рюкзак, но она оказалась проворнее: выхватила планшет, ввела в поисковике запрос, подождала, пока загрузится фотография, развернула на весь экран, вскочила и сунула молодому учителю под нос.
- Вот! - радостно сообщила она.
Георгий Алексеевич ожидал увидеть картинку обычной принцессы, ну там в платье, с волосами и короной, а когда на него с экрана глянула голая лысая мумия с торчащими зубами, он невольно отшатнулся. Класс постарался не хихикать. Получилось не очень.
- Я рад, что я на неё не похож, - совершенно искренне признался он, как бы невзначай отодвигаясь и от фотографии, и от Яси.
- Спасибо, Ясна, - невозмутимо поблагодарила директриса, - за просвещение нас в области пазырыкской археологической культуры. Можешь садиться на место. Ну а так как у вас сейчас урок по русской литературе, то, полагаю, Георгий Алексеевич может начинать просвещать вас в области русской литературы двадцатого века.
И она, ободряюще кивнув ему, вышла.
- Я Сергея Есенина знаю, - сообщила Милана, желая блеснуть своими знаниями. - Он повесился!
- Его убили, - поправил Кунай. - И обставили как самоубийство.
- А Маяковский застрелился! - вспомнила Полина.
- А Марина Цветаева повесилась, - добавил Сёма и уточнил: - Сама. Ей никто не помогал.
- А Николай Гумилёв был расстрелян, - хихикнула Айгерим.
- И могилу его ещё не раскопали, - кивнула Яся.
- Кому что, - хмыкнул Амир, - а Яське лишь бы кого-нибудь раскопать.
- Меня очень радуют, - признался Георгий Алексеевич, сунув руку в волосы и взъерошив их, - ваши глубокие знания в русской литературе. Вот сейчас мы и будем изучать, что же они все написали до того, как застрелились или повесились...
Урок прошёл очень даже хорошо. Георгий Алексеевич оказался вполне себе интересным учителем и совсем не обиделся, когда ученики назвали Маяковского козлом. И даже поставил Рустаму пятёрку за то, что он подробно, с датами и именами, просветил одноклассников в том, что первая половина двадцатого века в России - это был полный трындец, и не диво, что тогда стрелялись и вешались все, кому не лень. И только Сёма чем дальше, тем становился всё мрачнее и мрачнее.
Когда прозвенел звонок и одиннадцатый "В" вывалился в коридор, обсуждая, идти им на математику, или пусть математица ещё чуток отдохнёт от них, как Артём хлопнул Сёму по плечу:
- Ты чего такой кислый? - поддел он приятеля. - Боишься, Полинка на этого принца Укока него повесится?
- У нас проблема, - очень серьёзно просветил всех Сёма. - Как мы будем этого принца Укока звать?
Его одноклассники остановились посреди коридора и озадаченно посмотрели на него.
- Вот смотрите, - принялся объяснять Сёма, - историю ведёт историца, а если мужик, то историк. Русский у нас вела русица...
- Значит, - пожала плечами Алиса, - мужик будет русик.
- Это я Русик, - возмутился Рустам.
- Тогда русак, - подала голос Варя.
- А русак - это заяц, - хохотнул Максим.
- Если географица, - вспомнила Алиса, - то мужик будет географ... Тогда рус?
- Как-как? - включил придурка Кунай. - Трус?
Все призадумались. На труса принц Укока, то есть Георгий Алексеевич вроде как не походил. А "рус" и "трус" в самом деле до неприличия звучат похоже.
- ОБЖ у нас ведёт обэжист, - подключилась Яся и выдвинула свою версию: - Русист?
- Расист, - покивал Амир.
Тоже не годится...
- Алтайский, - вспомнила Лера, - ведёт алтаец...
- А русский, - покивал Виталик, - русаец.
Н-да...
- Монгольский, - Саша проводила взглядом прошествовавшую мимо англичанку, - ведёт монгол. Значит русский... русский?
- Угу, - хмыкнул Миха. - Во всех странах национальность - это существительное, а только у нас почему-то прилагательное.
Проблема выглядела неразрешимой и занимала головы ребят весь следующий урок математики. После математики у одной подгруппы был английский, у другой - монгольский. На перерыве одиннадцатый "В" снова собрался в полном составе, и появились две новые версии: русичанин и русол.
- Рассол, - обрадовалась Яся.
Все с сомнением посмотрели друг на друга, мысленно уже готовые склониться к версии "русичанин", как мимо, цокая каблучками, прошествовала напомаженная фифочка из одиннадцатого "А".
- Как вы называете учителя русской литературы? - остановил её Сёма.
Фифочка посмотрела на него мечтательным взглядом:
- Жорочка, конечно, - сладко пропела она и поцокала дальше.
Ребята скривились. "Жорочка" им явно не годилось.
- Вон идёт Петруха, - ткнул пальцем Амир, - сейчас у него спросим.
Тот, кого называли Петрухой, учился в одиннадцатом "Б", был важным, как индюк, одевался в строгие деловые костюмы с галстуками и предпочитал, чтобы его называли Петром Владимировичем.
- Эй, Петруха Ворошилович, - окликнул его Кунай. - Ты, это, как звать принц Укока? Который Георгий сын Алексеевич?
Петруха смерил его высокомерным взглядом.
- Георгий Алексеевич, - он задрал нос, отвернулся и важно пошёл дальше. Кирилл с трудом удержался, чтобы не подставить ему подножку.
- Никакой фантазии, - с сожалением вздохнула Айгерим.
- Подождите, - воскликнула Варя. - Смотрите... Манюня, ты как предлагала? Англичанин - русичанин? А давайте русич!
Все встрепенулись, понимая, что это выход. И Рустаму-Русику не обидно, и не русак, и не трус, и не расист с рассолом.
- Русич... - Сёма попробовал слово на язык. Все вспомнили русоволосого и немного лохматого Георгия Алексеевича. Слово "русич" ему в самом деле шло. Гораздо больше, чем имя Георгий.
- Решено! - выдохнул Амир и в порыве благодарности схватил Варю в охапку и поцеловал.
Все зааплодировали и заулюлюкали.
Глава 2. Юрик-Рюрик
Яся
Яся вернулась домой после уроков, радостно метнула сумку в свою комнату и восхитилась собственной меткости: сумка залетела под кровать прямо из прихожей. Девушка, мурлыча себе под нос песенку, скинула туфли и попыталась попасть ими в стеллаж. На этот раз меткость подвела: одна туфля в самом деле оказалась на стеллаже, застряв, правда, в отцовском кирзовом сапоге, а вторая срикошетила от стены и улетела под дверь ванной.
Дома никого не было: родители ещё весь сентябрь будут сидеть на раскопках, младший брат, учившийся в девятом классе, пошёл гулять с друзьями. Яся прошла на кухню, сделала себе большую чашку горячего чая и большой бутерброд с колбасой и, едва не урча от удовольствия, устроилась перед компьютером.
Вчера вечером ей на самиздате попалась книга какого-то Юрика-Рюрика. Дочитать её Яся не успела и теперь намеревалась это дело исправить. Автор писал о приключениях какого-то Ли Юня, а привлекло Ясю то, что события происходили в империи Тан в восьмом веке. А уж историю она любила.
Этот самый Ли Юнь оказался солдатом, который влюбился в тюркскую девушку по имени Юльгиз, которую захватили работорговцы, и Ли Юнь, оставив армию, бросился её спасать. Яся не удержалась и заглянула вперёд, убедилась, что Ли Юнь, оказывается, будет ещё и магом, и с удовольствием продолжила чтение с того места, на котором вчера остановилась.
Юльгиз довезли с караваном работорговцев аж до Дуньхуана, где Ли Юнь смог её отбить. И они как раз решали, куда им двигаться: в Китай, Монголию или к кочевникам, родичам девушки.
И на этом книга и обрывалась.
Яся с сожалением вздохнула и обновила страницу в надежде, что пока она читала, Юрик-Рюрик успел выложить продолжение. Увы, продолжения не появилось.
"Куда же они в Китай пойдут? - написала она в комментариях. - Там же людей много, а земли мало. А к тому же узнают в нём беглого солдата - убьют".
Юрик-Рюрик, как оказалось, тоже в данный момент сидел на сайте, а потому ответил незамедлительно:
"И в Китайскую стену вмуруют :) Именно поэтому они и думают, а стоит ли идти в Китай, или хунну не так страшны, как их малюют".
Яся почесала затылок:
"Так хунну к восьмому веку же уже не было".
На этот раз Юрик-Рюрик ответил не сразу. Яся успела уже и вторую чашку чая себе сделать, и второй бутерброд, когда наконец-то появился его ответ:
"Да, почитал я тут - в самом деле, после пятого века о них уже не упоминается. Блин, хорошо, что я не успел это выложить, а то собирался уже. Теперь надо думать, как переписать".
Яся горестно взвыла. Она была согласна и на хунну в восьмом веке, хрен с ними, лишь бы почитать продолжение, а теперь жди непонятно сколько!
"А может, пусть будут хунну? Мне продолжения не терпится..."
"Сейчас разберусь, на кого их менять".
Яся обрадовалась:
"Если тебе надо повоевать, то там много с кем было: из кочевников - тюрки, уйгуры, кидани, жужани... А ещё воевали с корейцами, тибетцами, арабами и вроде бы японцами!"
"Хватит, хватит :))) Сейчас почитаю о них".
И Юрик-Рюрик исчез. Яся подождала, может, ему хватит пяти минут почитать, потом сидеть и просто так ждать надоело, и она пошла мыть посуду, оставленную в раковине ещё со вчерашнего вечера. Потом сделала домашнее задание по монгольскому и почитала первый параграф по истории. Продолжения не появилось. Она пропылесосила прихожую, помыла в ней пол и позвонила маме. Телефон был недоступен. Без особой надежды она набрала папу, но с тем же успехом. Впрочем, Яся скорее удивилась бы, если бы она дозвонилась: её родители копали сейчас пазырыкские города в горах, и если в сёлах мобильная связь была, то дальше в горах телефон ловил только если взобраться повыше на гору. И то не всегда.
Она проверила самиздат. Продолжения не появилось и Юрик-Рюрик тоже не вылез.
Сидеть без дела Яся не умела, бурная энергия требовала выхода. Мыть полы в квартире не хотелось, так что она снова вытащила учебник истории, а потом конспект и распечатку с темами годовых работ, из которых нужно было выбрать одну.
Класс у них был историко-литературный, в прошлом году они все писали в течение года работу по истории или литературе - учителя называли её курсач - и в конце учебного года защищали. В мае, когда проходила защита, Кирилл защищал свою работу от Максима в самом прямом смысле - съездил по роже и двинул в солнечное сплетение, а всё потому, что у него закончились аргументы, почему Цин Шихуанди сам виноват в развале своей империи после своей смерти.
Яся развернула распечатку, почитала названия тем и вздохнула. Она любила древнюю историю, особенно археологию, средневековье тоже куда ни шло, но девятнадцатый и двадцатый века... Первая мировая, вторая мировая, третья мировая... нет, третьей пока что ещё не было... Она почесала затылок, погрызла ноготь и принялась думать, как выкрутиться - чтобы и писать по древнему миру, и чтобы можно было доказать, что это самая что ни на есть современность.
Вайбер коротко пиликнул. Амир написал в чате, что берёт причины и предпосылки Первой мировой войны.
Да пожалуйста! К войнам Яся относилась без любви, а потому без сожаления вычеркнула эту тему из списка.
Историю вёл её дядя, папин брат, и Яся позвонила ему и попробовала уговорить сделать ей исключение. Дядя, зная о её любви к древности, добродушно посмеялся, но поблажки не дал:
- Ясенька, - заметил он, - тебе для поступления сдавать историю, и на истории одного древнего мира ты не выедешь. А потому возьми какую-нибудь войну в Корее...
- Ни за что! - возмущённо отрезала Яся. - Войны пусть парни берут!.. А можно я, - пришла ей в голову гениальная идея, - напишу про раскопки памятников пазырыкской культуры? Раскопки же современные...
- Вот когда, - не согласился дядя, - археологи раскопают пазырыкский город, построенный в девятнадцатом или двадцатом веке - тогда и пиши про него. А пока не раскопали, увы. Так что тема не подходит.
Яся обиделась и отбила звонок. Впрочем, обижаться ей быстро надоело, она взяла список тем и карандашом вычеркнула в нём все войны. Потом все революции. Потом внешнюю и внутреннюю политику. Потом экономику. Потом культуру.
И в итоге ничего не осталось.
Яся почесала затылок и стёрла зачёркивание с тех вопросов, которые касались Монголии и Китая. Перечитала их и остановилась на вопросе про Тибет, где нужно было осветить вопросы социальной, экономической и культурной политики Китая по отношению к нему.
Ладно, пусть будет Тибет - она быстро написала это в чате, чтобы кто-нибудь не увёл самую сносную тему - и убрала распечатку в конспект. Начинать писать работу первого сентября она, пожалуй, не будет.
Она посмотрела самиздат. Обновления не было, хотя, на взгляд Яси, уже можно было определиться, с кем там воевать Ли Юню.
"Ты придумал с кем воевать?"
Он ответил через несколько минут:
"Я упустил из виду восстание Ань Лушаня. Оно, будет, пожалуй, интереснее, чем кочевники :) Сейчас нужно разобраться, где географически было восстание и как сделать так, чтобы герои оказались там :)".
Яся тяжело вздохнула. Это значит, что Юрик-Рюрик сейчас будет переписывать главу, а значит, продолжения в ближайшем будущем ждать не приходится.
"А ты историк?" - не сдержалась и полюбопытствовала она.
"Нет, - разочаровал он её. - С историей я знаком исключительно по книгам и интернету... А ты?"
"И я нет, - с сожалением призналась она, - но собираюсь через год поступить на исторический. Но я люблю древнюю историю, а мне писать в этом году работу по современной..."
Она почитала свой последний комментарий и немного усовестилась, потому что это уже был, наверно, флуд.
Юрик-Рюрик ответил не сразу. Яся подумала, что он сейчас попросит её не флудить, однако он написал другое:
"Я тоже люблю древнюю и средневековую литературу, а работать приходится в основном с современной. Ничего, я нахожу отдушину в том, что пишу сам ;)"
Яся почитала отзыв и погрызла ноготь. И хотелось бы что-нибудь ответить, но это уже был флуд.
Видимо, Юрик-Рюрик тоже думал в этом направлении, потому что через несколько минут, когда Яся уже собралась выключать компьютер, потому что больше в нём делать было нечего, он написал:
"Если ты не против, давай пообщаемся на какой-нибудь другой платформе, чтобы не флудить здесь".
Яся от радости аж подскочила на стуле и быстро забарабанила по клавиатуре:
"Давай! А где?"
"Давай на сайте знакомств", - через минуту предложил Юрик-Рюрик.
Яся задумалась, поёрзала на стуле, но других идей у неё не было, а потому она согласилась. Открыла сайт знакомств, покривилась на его дизайн и задумалась над ником. Потом вписала в строку "Авеста" и проверила, не занят ли он.
Родители её были археологами, многие Ясины родственники тоже были историками, а потому ничего удивительного не было в том, что и имя Ясе придумали историческое. У древних зороастрийцев-огнепоклонников была священная книга "Авеста", и одной из... глав, входящих в него, была глава под названием "Ясна". И сейчас Яся взяла в качестве ника название книги, из которой она и получила в своё время имя.
Ник "Авеста" занят не был, она с облегчением ввела его и задумалась теперь уже над аватаркой. Вспомнился сегодняшний урок литературы. Яся похихикала, вспомнив физиономию русича, но с сожалением отказалась от идеи взять фотографию принцессы Укока на роль аватарки. Второй мыслью была знаменитая красавица Древнего Китая Ян Гуйфэй, но она кончила свою жизнь плохо, да и жила тоже скучно. Перебрав ещё несколько вариантов, Яся остановилась просто на рисунке монгольского всадника на коне.
Юрий Рерих: Привет, это ты?
На аватарке тоже был всамделишный Юрий Рерих с бородой.
Авеста: Ого, ты не скромничаешь! Что ж не Николай Рерих?
Юрий Рерих: А что ж не Ригведа?
Яся в умилении едва не растеклась по стулу, понимая, что готова влюбиться в своего собеседника уже только потому, что он знает, что такое Ригведа. Хотя тут же вспомнила, что он говорил, что увлекается древней и средневековой литературой и передумала растекаться.
Авеста: Мы сейчас курсачи по истории делим. Там одни войны и политика. Даже выбирать нечего :(
Юрий Рерих: А у меня завтра литература и Куприн. Я его терпеть не могу. Читаю про мятеж Ань Лушаня и не могу заставить себя почитать о Куприне.
Яся глянула в дневник. Завтра стояли аж семь уроков, но литературы среди них не было. Хотя она предпочла бы Куприна, а не физику с химией.
Авеста: Главное - не перепутать и не начать говорить на уроке про Ань Лушаня.
Юрий Рерих: Ха-ха. Горького с Ань Лушанем я, надеюсь, не перепутаю.
В это время Яся услышала, как в двери повернулся ключ, она открылась, и следом раздался звук сумки, врезавшуюся в стену. А потом звук разлетающихся во все стороны ботинок.
- Яська, ты представляешь, - братец, взъерошенный и малость побитый, влетел в комнату, - у нас учитель литературы новый. Ксюха ему сразу глазки начала строить и чушь всякую нести. Ну ты знаешь нашу Ксюху. Так он посмотрел на неё и сказал, что она похожа на принцессу...
Тимур сделал многозначительную паузу.
- Ксюха, - хохотнул он, - аж растеклась по парте, а я ж на первой парте сижу, а он так тихо себе под нос добавляет: "Укока".
Сестра и брат радостно заржали.
- Раз он знает, кто такая принцесса Укока, - сообщил Тимур, - тебе он понравится.
- Он мне уже понравился, - кивнула Яся. - Алиса сказала, что Маяковский козёл, а он сказал, что он с этим согласен.
- А кто такой Маяковский?
- Который написал "Что такое хорошо и что такое плохо", - просветила его Яся.
- А чё не так? Нормальное чтиво.
- Полина нам про него рассказала такое... Ну, представь, он живёт вместе с замужней женщиной и её мужем и это всем нормально. И бегает по другим любовницам. Замужним.
- Своих жён, - пожал плечами братец, - нужно содержать так, чтобы они не хотели бегать налево... Слышь, Яська, а у нас есть чего поесть?
Яся повернулась к компьютеру:
Авеста: Ладно, я пошла братца кормить.
Юрий Рерих: Ладно, я тогда себя пошёл кормить :)
В это время пиликнул вайбер. Староста Кунай написал, что завтра вместо химии поставили литературу.
Яся послала ему виртуальный поцелуй. Лучше литература чем химия. А послушать Георгия Алексеевича ещё и даже интересно.
Глава 3. Максим Горький и после уроков
Яся
- Ну а сейчас кто хочет рассказать мне про Людмилу?
Шёл урок русской литературы, и одиннадцатый "В" разбирал повесть Максима Горького "В людях". Которую они должны были прочитать к сегодняшнему уроку и которую прочитали только шесть человек - те, кому литературу в конце года нужно будет сдавать. Остальные начали читать, но быстро слились - кто на третьей главе, кто на четвёртой. Самые упёртые долистали до конца, выхватывая разрозненные имена и события. Самые хитрые нашли в интернете краткое содержание, а Денис даже выписал в конспект последовательность, где и кем работал Алёша. На всякий случай.
- А кто такая Людмила? - тихим шёпотом спросила Манюня.
Артём пожал плечами, надеясь, что его сейчас не вызовут.
Георгий Алексеевич, видя, что желающих нет, склонился над журналом.
- Девочка была хромая, - шёпотом просветила её Яся. - Он в неё влюбился, а потом развлюбился.
Ей русич нравился. Он не требовал думать так, как написано в учебнике, не возмущался, когда ученики начинали ругать героя, который считался положительным, и вообще был красивым и интересным. Она чувствовала, что начинает влюбляться, и в честь этого хотела прочитать "В людях" целиком, чтобы поразить его своими знаниями, но её любви хватило только на шесть глав, и то некоторые места она пролистывала. На начале седьмой главы, где Алёша вернулся домой и закурил, она сдалась.
Наверно, решила она, ещё не совсем влюбилась.
- Амир, - вызвал Георгий Алексеевич, - расскажи, почему Алёше сначала понравилась Людмила, а потом перестала нравиться?
Амир пожал плечами. До Людмилы он дочитал, и на ней как раз и спёкся, и почему она перестала нравиться...
- Она хромая была, - сказал он, чтобы показать, что он хоть что-то, но знает.
- Только из-за хромоты? - в голосе и взгляде русича появилась насмешка. Он, по ходу дела, понял, что Амир не читал "В людях".
- Она слишком умная была, - хмыкнул Кирилл.
- Ага, - обиделась Варя, - Алёша до неё по мозгам не дотягивал!
- Она скучная была, - помотала головой Яся, счастливая, что ей есть что сказать. - Она ж только дома сидела... У нас соседка есть, - доверительно поделилась она, - ей тридцать лет, она никогда не работала и сидит у мужа на шее. Так с ней даже поговорить не о чем.
Русич с интересом посмотрел на неё, но прежде чем Яся растеклась от счастья, что вызвала в нём интерес, он отвернулся.
- А давайте так, - он внезапно отодвинул журнал. - Не будем сейчас разбирать героев, я смотрю, осилили до конца только единицы...
Класс приободрился. Что задумал русич, никто не знал, но перспектива не разбирать героев вдохновляла.
- Вот скажи, Амир, - русич посмотрел на него, - почему ты бросил читать?
- Скучно, - скривился Амир.
- А конкретнее?
Он задумался, весь класс тоже.
- Там людей нормальных нет, - сформулировал свою мысль Миха.
- Нормальных - это каких? - не отставал Георгий Алексеевич.
- Там все придурки какие-то, - объяснила Саша. - Ведут себя, как... дегенераты. Вот... Вот даже тот приказчик... нет... - она поспешно залистала книгу. - Короче, тот хозяин обувной лавки, у кого Алёша работал у самого первого. Он покупателям улыбается и стелется под них, а когда они уходят - выливает ушат грязи.
- А из вас так никто не делает? - русич насмешливо обвёл глазами класс. - Совсем-совсем никто ни о ком за глаза не говорит гадостей?
Все смутились. Каждый вспомнил хотя бы один случай собственного лицемерия.
- Ну мы не так... откровенно, - без прежнего запала возразила Саша.
- Не так грязно, - уточнила Айгерим. - А вообще в этих "В людях", - высказала она своё мнение, - всё как-то грязно... Грязно ведут себя, грязно ругаются... Вот, словно никто никого не любит и все друг друга ненавидят. А те которые немного нормальные... то есть не такие грязные, они... больные. Как та же Людмила, или... как он был... короче, тот, кто учил Алёшу чертить...
- И повар, который на корабле был, - подскочила Яся. - Он хороший... Смурый, который, - выдала она, счастливая от того, и что вспомнила его имя, и что вообще дочитала до него. - Но он... психованный. И пил, и книги за борт выбрасывал...
- Там Сергея, - добавила Полина, - он был вором и козлом, а его оставили работать на корабле, а Алёшу и Максима, которые были хорошими, выгнали.
- И бабушка, - вклинилась Настя, - вроде и хорошая, но такая... жалкая. И немного ненормальная... И дед... козёл, а она перед ним стелется.
- А на пароходе ещё солдат был, - презрительно скривился Паша, - тряпка и дурак, над ним все измывались, а он никому в морду дать не может.
- Люди над ним издевались, - пожалела солдатика Манюня. - И никто не поддержал и не помог!..
- А старуха там припадочная...
В итоге весь оставшийся урок они наперебой высказывали русичу всё, что им не понравилось в "В людях", и даже ругались друг с другом, если кто-то пытался уверять, что тот или иной герой нормальный. Георгий Алексеевич не пытался их разуверять: он только внимательно слушал, задавал уточняющие вопросы, мог подколоть, иногда притормаживал, если спор грозил перейти в драку, но одиннадцатому "В" показалось, что он сам с ними согласен. К концу урока все пришли к выводу, что нормальный в повести только конь, на котором Королева Марго ездила.
- А люди все социально опасны, - подытожила Алиса. - Их нужно всех изолировать от общества.
И в это время прозвонил звонок.
- Значит, - Георгий Алексеевич глянул на наручные часы, - на этой оптимистичной ноте и закончим... Стоп, - остановил он класс, который радостно зашевелился и принялся кидать вещи в сумки, - домашнее задание.
Класс расстроенно загудел. Русич вытащил из какой-то тетради лист формата А5 и передал его Кунаю:
- Это устаревшие слова, - пояснил он, - которые встречаются в повести. К завтрашнему дню написать их значение. Староста, сделать так, чтобы эти слова были у каждого.
Кунай кивнул и вытащил телефон, чтобы сфотографировать. Класс отмер и принялся собираться.
После уроков Яся с Полиной, Кунаем и Сёмой прогулялись по проспекту, посидели в кафе и съели по мороженому. Стояла середина сентября, погода была тёплой, солнечной, дул приятный ветерок и возвращаться домой не хотелось. Хотелось сидеть под этим мягким сентябрьским солнышком и вспоминать урок русской литературы, когда Георгий Алексеевич посмотрел на неё с интересом, а потом просто посмотрел, и как солнце сверкало на его русых волосах... Сама-то она была черноволосой и смугловатой - алтайские корни со стороны отца давали о себе знать. И вообще думать о русиче было приятно, а сердце наполнялось чем-то таким... таким...
- Эй, Яська, - хохотнул Сёма, едва не капнув себе мороженым на брюки. - Ты что, влюбилась? С такой рожей сидишь...
- Ага, - кивнула Яся, вспоминая о собственном мороженом и откусывая от него кусок.
- В русича? - предположил Кунай.
- Как ты угадал? - удивилась она.
- В него все сейчас влюбляются, - просветила её Полина. - Ксюшка, которая с твоим Тимуром учится, в дневнике около каждой литературы всё сердечками разрисовала.
Яся подумала, может, тоже в дневнике сердечки нарисовать... Нет, сердечки это скучно. А что не скучно? Скелет? И горшок... и пазырыкский ковёр...
Она представила скелет, у которого череп вытянут в затылочной части, держащий в одной руке горшок, а в другой ковёр. И рядом погребальный курган... раскопанный...
Нет, в дневник это не поместится. А в конспект по русской литературе вполне...
- А Милана, - добавил Сёма, - смотрит на него так, что если бы на меня так девушка смотрела, я бы уже... пригласил её домой... когда родоков дома нет...
- Яська, скорее, - поддел Кунай, - пригласит его на раскопки.
- А что? - обрадовалась Яся. - Это идея!
- Э-э-э... - Кунай понял, что упоминать раскопки было слегка опрометчиво. - Только не так быстро. Порядочная девушка сначала присмотрится...
- Куда присматриваться? - Яся покрутила пальцем у виска. - Скоро сезон закончится. Неделя-две - и пойдут дожди. Папа звонил, говорил, что около Онгудая тепло, а дальше к Кош-Агачу по ночам уже заморозки.
- А давайте, - воодушевился Сёма, - сходим в поход в горы. Всем классом.
- Весь класс не пойдёт, - отмахнулась Полина, слизывая каплю потёкшего мороженого. - От силы половина.
- Ну и отлично, нам больше и не надо. Яська, где тут не очень далеко что-нибудь интересное?
Она задумалась:
- Совсем близко ничего нет... То есть - есть остатки поселений, но в лесной зоне они все сильно разрушены.
- Да можно просто в горы, - пожал плечами Кунай. - Взять лошадей и покататься два дня.
Идея выглядела заманчивой. Яся представила, как они едут по горам на лошадях, светит солнце, и русич рядом...
- А вот и он, - несколько удивлённо протянула Полина, глядя куда-то за спину Ясе. Она и парни обернулись и увидели русича и историка, идущих по тротуару и о чём-то разговаривающих.
- Их с собой берём! - радостно подскочила Яся и замахала им рукой. Историк Валерий Серикжанович (и по совместительству её дядя) заметил её и свернул к ним, потянув за собой русича. Тот поглядел на Ясю с некоторой опаской - по крайней мере Ясе хотелось думать, что он посмотрел именно на неё - но тоже подошёл.
- А мы в поход на выходные идём! - бодро сообщила она им, внутренне млея от присутствия русича. - Пошлите с нами.