Аннотация: Опус моей счастливой юности, недавно обнаруженный среди старых бумаг. Ностальгия...
Ночью над деревней Холмы прошел дождь. Нельзя сказать, будто произошло нечто необычное - дождь здесь был частым гостем. Но именно этот ночной ливень стал виновником невероятных и удивительных событий. Все дело в том, что Николай Фомич любил отправляться на рыбалку именно после ночной непогоды, в надежде на обильный клев. Поэтому он стал затемно, справил снаряжение и потопал к речной пристани, где качалась на мелководье его старенькая моторка.
Впрочем, не будем забегать вперед. На самом деле, все началось гораздо раньше, и правильнее будет вернуть нить повествования на две недели назад - к истокам этой удивительной истории.
Итак...
В ту ночь дождя не было, утро выдалось солнечным и теплым. Начинался обычный сельский день. Из коровников слышались голоса их немногочисленных рахитичных обитателей. Легкий ветерок приносил с машинного двора 'освежающие' ароматы горящей солярки и гулкое тарахтение. Азартно перестукивались вдали фермерские молотки. Весело орали петухи и механизаторы, дерущиеся у сельмага. Жизнь бурлила ключом.
Ветеран и пенсионер Николай Фомич вышел за ворота, зорко огляделся и, не заметив потенциальных собеседников, принялся уличать в разврате пса Тузика, приютившего в своей конуре соседскую дворняжку. Тузик не возражал против "сукиного сына" и "кобеля", но на "бабника" обиделся и демонстративно слинял в огород через дырку в заборе.
Николай Фомич уселся на лавочку под окном и достал из кармана газету и портсигар. Эту боевую награду вручил ему за отвагу некий именитый полководец Великой Отечественной. Стоит заметить, что во время застолий ветеран всегда рассказывал только об этом волнующем событии, причем с каждой выпитой стопкой звание дарителя чудесным образом повышалось до поистине невероятных высот.
Некоторое время Николай Фомич, поджав губы, разглядывал помещенный в газете лик Президента, а затем нанес ему оскорбление действием. Из подарка он отсыпал крепчайшего самосада и свернул ужасающей величины козью ножку. Сизые клубы дыма грозовыми тучами поплыли в воздухе и вокруг ветерана стали падать отравленные мухи.
Покуривая, ветеран размяк было на солнышке, но тут отворилось окно и показалась растрепанная голова внука, близнеца Саньки.
- Деда! - заорал он. - Иди скорее, про нашу деревню по телеку говорят.
- Брешешь, - лениво ответил ветеран.
- Да правда, дед! - крикнул внук, близнец Витька.
Недовольно крякнув, дед поднялся и поспешил в дом. К его разочарованию, передача уже окончилась, и вся семья попала под гнев патриарха. Самое удивительное было в том, что зачарованные самим фактом всемирной известности их деревни, домочадцы совершенно пропустили мимо ушей, о чем говорилось в передаче. Витька, правда, вспомнил, будто "что-то про зону".
В свое время ветеран не понаслышке узнал, что такое "зона", чем-то не угодив дорогому и любимому отцу народов. К тому же, в районе никаких зон, кроме заповедных, не имелось. Ломая себе голову, Николай Фомич побрел к сельмагу, средоточию всех местных новостей и сплетен.
Давно минули счастливые времена застоя, когда прилавки магазинов украшали лишь пирамиды консервов "Килька в томате", в окружении штабелей "Беломора". Городской бизнесмен, взявший сельмаг в аренду, уставил его полки цветастым иностранным товаром, сбивающим с толку старожилов. В деревне все еще смеялись над бабкой Сергеевной, которая, соблазнившись яркой этикеткой, купила себе к чаю упаковку "Тампакса".
На крыльце магазина Николай Фомич застал пестрое сборище и с радостью услышал, что речь идет об интересующем его предмете.
- Аморальная зона, говорят! - возмущенно вопила вдова Найденова. - Это у нас-то? На себя бы посмотрели, что у них в городах творится! У них там и СПИД и этот, как его...стриптиз.
- А что это такое? - поинтересовался вечно пьяный бездельник Машкин.
- Это почти что баня, но без воды. Зато с музыкой, - объяснил ехидный тракторист Тыченко.
Машкин изъявил желание побывать на этом, как его...стриптизе.
- Рожа твоя бесстыжая! - напустилась на него вдова, но тут ее ушей достиг саркастический смешок доярки Ивановой. Дело в том, что вдова втихомолку гнала крепчайший самогон и продавала его по грабительским ценам. Злые языки намекали, что лучше не допытываться, из чего она этот самогон делает.
Столь явный выпад без ответа не остался и разыгрался нешуточный скандал, в котором принял активное участие и подоспевший Николай Фомич, взявший на себя роль миротворца. Конфликт он уладил очень просто: трехэтажно выматерил каждую из воюющих сторон, а заодно и всех остальных. Затишьем воспользовался семилетний вундеркинд и акселерат Егорка.
- А зона-то не аморальная, а аномальная, - заметил он.
- Как это понимать? - заинтересовался народ.
- Сфера активных пси-энергетических флуктуаций, - просто и коротко пояснил Егорка и умчался. К счастью растерявшейся толпы на крыльцо вышел покурить продавец Серега:
- Это такое место, где часто происходят разные необъяснимые явления типа НЛО, полтергейста и другой чертовщины.
Машкин триумфально заявил, что давно подозревал, будто Холмы находятся в "энтой самой зоне" и брался доказать свои слова примерами из личной жизни. Авторитет ему подпортила вдова.
- Да тебе, чучело, по-пьяни даже слоны летающие мерещатся.
А ветеран прибывал в глубокой задумчивости. Зря, оказывается, он грешил на Машкина по поводу пропажи своего борова Яшки. Тут совсем другое...
Телепередача перевернула размеренную сельскую жизнь Холмов, отчего деревня стала напоминать разворошенный муравейник. Все таинственное, непонятное и необычное заняло умы сельчан. Поползли зловещие слухи. В любом, даже самом обычном происшествии, людям чудилась угроза. Теперь-то всем стало ясно, отчего так запущено хозяйство и скудны урожаи, куда деваются дорогие запчасти от сельхозтехники и почему дохнет в реке рыба.
Председатель, называющий себя мэром, попытался, подобно Николаю Фомичу объяснить исчезновение зерна из хранилищ и лишь скромность, подогретая мыслями о зоне отнюдь не аномальной, удержала его от этого шага.
Соседи вечером на лавочках скорбно вздыхали и бормотали: "Как жить-то теперь будем?", на что бывший передовик Николай Фомич убежденно говорил: "Вот ежели б при Союзе, такого и быть бы не могло!".
Обычно, после его слов разгорались бурные дебаты, в которых одна сторона утверждала, будто проклятый тоталитаризм замалчивал подобные факты, а сторонники Николая Фомича возражали, что при тогдашнем "статус кво" никаких полтергейстов не могло быть и в помине, не то что сейчас, когда почву для них подготовили благодатную. Даже удивительно, говорили они, что всю страну еще не объявили аномальной зоной. Обе партии оставались при своем мнении, зато время протекало весело.
А события продолжали развиваться. В Холмы повалили толпы любителей сенсаций. Журналисты надоедали всем с интервью, а операторы с телеканалов гонялись за эффектными кадрами. Появились странные молодые люди, денно и нощно рыскающие по окрестностям и называвшие себя непонятным словом "сталкеры".
Вундеркинд Егорка соорудил из двух утюгов и старого приемника удивительный прибор, упрямо показывающий в окрестностях деревни какой-то сильный фон. Разговоры об этом фоне жутко пугали Егоркину бабку, наслышанную об ужасах Чернобыля.
Как-то под вечер в деревню прибежал насмерть перепуганный и абсолютно трезвый пьяница Машкин. Он рассказал, что повстречал в лесу существа жуткого вида. Злые языки, правда, утверждали, что это была компания панков, отдыхавших на природе, но кто поверит злым языкам?
Однажды ночью на пенсионерку Яковлеву напали трое чертей и делали непристойные предложения. Стало страшно выходить ночью на улицу. Напрасно злые языки твердили, что чертями были парни из соседнего села, поджидавшие местную распутницу Зинку и ошибившиеся в темноте. Люди боялись нечистой силы. Стараниями набожной бабки Сергеевны, из города на мотоцикле прибыл молодой поп в джинсах и освящал жилища всех желающих.
Самой главной сенсацией недели стало падение с моста в реку грузовика с водкой. Никто не усомнился, что и в этом замешан полтергейст. Река возле моста приобрела славу дурного места. То и дело из воды выныривали утопленники с лягушачьими лапами и выпученными глазами, из чего заключали, что нечистая сила тоже не против "заложить за воротник".
С одним из утопленников Николай Фомич столкнулся нос к носу, когда ранним утром закидывал сети, в надежде выловить бутылку - другую. Каково же было его удивление, когда под водолазными очками он узнал соседа, агронома Мендельсона. Впрочем, ветеран быстро пришел в себя, разглядев в авоське водолаза-любителя заветные бутылки. Соседи прямо на месте уничтожили весь улов, и на обратном пути Николай Фомич едва не утопил свою лодку.
В Холмы прибыла группа экстрасенсов для изучения явления и предполагаемого контакта с каким-то Монокосмом. Почти одновременно с ними, на окраине деревни вырос лагерь экспедиции из Академии Наук.
Обе группы с первого взгляда невзлюбили друг друга и вели бурные дебаты, переходящие в потасовки. В основном, от этого страдали фермеры, у которых воюющие стороны растаскивали стройматериалы на вооружение. Сталкеры дрались с местными парнями и было много травм. Участковый Серегин совсем выбился из сил, в тщетных попытках навести в деревне порядок.
Вундеркинд Егорка спутался с экстрасенсами и изобрел из старого патефона уловитель биоволн. Эту компанию часто можно было встретить в лесу, где они рьяно выискивали аномалии.
Более технически оснащенные академики целыми днями носились на вертолете над деревней, доводя до истерики домашнюю скотину. Как-то вечером, ветеран и пенсионер заявился в их стан с банкой самогона и попытался выведать результаты исследований. Академики охотно удовлетворили его любопытство, однако Николаю Фомичу не было от этого никакой пользы, так как из всех объяснений он запомнил лишь два непонятных слова: гомеостаз и трансгрессия.
Мэр Холмов являлся ярым приверженцем партии экстрасенсов, ибо свято верил в их силы. Подобную уверенность ему внушали сеансы небезызвестного Алана Чумака, который, как все знают, умел заряжать воду. Мэр же ставил перед телевизором банку спирта и получал поразительные результаты, так как недостаток зарядки возмещался количеством. Он предложил экстрасенсам провести лечебный сеанс на ферме, с целью увеличения здоровья скота.
За их действиями наблюдало все население Холмов. Не существует достоверных данных, помогли ли старания экстрасенсов коровам, но на людей было оказано несомненное влияние. Бабка Сергеевна "узрила свет Господень", несколько женщин заснули на местах, у Николая Фомича выпал последний зуб, а у механизатора Тыченко рассосался... что, впрочем, неважно.
Еще одну сенсацию преподнес егерь из заповедника по фамилии Дуболес. Он вывел из леса очередную толпу заблудившихся сталкеров и рассказал, что встретил у реки двух зеленых людей. Те плескались в воде и, увидев его, проворно скрылись в лесу. Вездесущие злые языки не смолчали и в этот раз. По их словам, то были двое маляров из соседней деревни, уронивших себе на голову ведро с краской. Кто знает...
Так, в общих чертах прошли две недели, предшествующие основному, самому невероятному событию.
Как я уже говорил, Николай Фомич ранним утром неторопливо тарахтел на своей моторке по прохладной глади реки. Изредка он зорко оглядывал берега и успокоено пыхтел самокруткой. Ветеран не боялся нечисти, просто он находился в заповеднике, а рыбачить предпочитал кое-чем посложнее удочек. Егерь Дуболес не раз кормил комаров в коварных засадах, в тщетной надежде изловить браконьера, но Николай Фомич умело избегал ловушек. Его излюбленный укромный уголок, надежно спрятанный самой природой, идеально скрывал его вместе с добычей.
Подплывая к цели, ветеран увидел за деревьями красноватое свечение и досадливо поморщился.
-Нашел все-таки, мироед, - пробурчал он и избавился от браконьерских улик. Удирать теперь не имело смысла и он подрулил к берегу.
В предрассветном сумраке Николаю Фомичу явилось удивительное зрелище. На поляне стояла летающая тарелка. Толпа зеленых инопланетян бойко грузила в нее странного вида снаряжение. Работа явно подходила к концу и, опоздай ветеран на несколько минут, он ничего на этом месте уже бы не застал.
Николая Фомича разбил паралич: не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, он стоял за деревом, чувствуя, как глаза медленно, но упорно ползут на лоб. Догоревшая цигарка выпала из его губ за ворот и боль ожога исцелила ветерана от столбняка.
Он медленно вышел на поляну.
- Здравствуйте, господа, - сказал он и, подумав, добавил: - Товарищи.
Господа-товарищи не обратили на него никакого внимания. Николай Фомич стал припоминать соответствующие случаю слова.
- Это... земляне приветствуют, как их... братьев по разуму.
Поглощенные работой, пришельцы совершенно игнорировали "родственника".
Пренебрежения к собственной персоне ветеран не терпел, в чем неоднократно горько убеждались местные власти.
- Да вы что, оглохли, мать вашу так?! - взревел он и схватил одного зеленого за грудки. Неизвестно, обиделся ли пришелец за мать, или просто не любил грубого обращения, но что-то квакнув, взмахнул лягушачьей лапой с зажатой в ней коробочкой с кнопками. Некая могучая сила оторвала ветерана от земли и...
Над распростертым в траве Николаем Фомичем пикирующими истребителями выли комары. Одного из них ветеран увидел на собственном носу и, стукнув по нему кулаком, взвыл от боли. Придя, таким образом, в себя, он сел и огляделся. Тарелка исчезла и ничто не указывало на то, что недавно здесь находился лагерь пришельцев. Николай Фомич усомнился в собственном рассудке: не было ли его видение следствием вчерашних возлияний в лагере академиков? Или быть может, это начало маразма?
Но тут он увидел нечто, избавившее его от необходимости обращаться к психиатру. В траве лежала знакомая ветерану коробочка с кнопками, оброненная нерадивыми "марсианами". Николай Фомич осторожно поднял ее, повертел в руках, хмыкая в седые усы и, воровато оглядевшись, сунул в карман. Авось не хватятся...
В деревню Холмы снова вернулся покой. Улетели академики, уехали экстрасенсы, пропали стада сталкеров и журналистов. Все вернулось на круги своя. Насущные заботы постепенно вытеснили из голов сельчан всё связанное с чертовщиной и полтергейстом.
Ветеран и пенсионер Николай Фомич снова пьет самогон и браконьерствует в заповеднике, гоняет внуков-близнецов и ругается с соседями. Никто не заметит в нем никакой перемены. Но вот о чем размышляет он тихими летними вечерами, попыхивая самокруткой и глядя в звездное небо?
Быть может, думает он о маленькой тарелке с забавными зелеными человечками, летящей в бесконечном космическом пространстве. О том, почему так поспешно улетели и когда собираются вернуться. Да и собираются ли? Не ожидали, верно, бедные встретить столько злобы, жадности, зависти и невежества. Уж верно у них там, на звездах, от такого добра давно уже избавились.
И летят на Землю-матушку инопланетяне, чтобы посмотреть на все это и самим стать чище и добрее.
Но Николай Фомич верит, что так будет не всегда. Придет, наступит счастливое время, когда люди научатся любить и уважать друг друга. И тогда оживет, вспыхнет огоньками спрятанная за печкой хитрая штуковина с кнопками и пошлет в межзвездные дали короткое сообщение: "Люди к контакту готовы!".