Утренний поезд в город святого Франциска. За грязноватым окном, уныло бредущие люди. Сонные, в длинных растянутых майках, розовых тапках, мятых капюшонах поверх мятых лиц. В каждом из них - вселенная разума, необъятная, непостижимая паутина сознания.
Невозможность познать, проникнуть в чужой мирок - причина всех распрей и войн. Непонимание сущности сознания, откуда берётся и куда пропадает абсолютное "Я" - основа цивилизации. Все религии мира, все философские и научные веяния, выходят из трагедии бренности разума. Ответ на этот вопрос, отделяет маньяка от страстотерпца, материю от сознания, относительное добро от абсолютного зла.
Решит человек, что душа неотъемлема от бренного тела, что краткий миг сознания затухает с последним разрядом нейрона - и станет великим гуманистом, стремясь по мере сил облегчить жизнь несчастных, приговорённых на небытие, комочков разума. Или привидится ему, что душа воспарит из грешного мира слез и страданий в некие высшие сферы, что сознание - томится в конвульсирующем куске кровоточащего мяса, обречённое дожидаться, когда его путы сгниют и будут съедены червями. И пожалеет он весь мир, и будет творить священную благость - ржавым, столовым ножом.
Тут нет ни какой мысли, ни какой свежей идеи. Все это уже было сказано и разобрано несчётное количество раз, переведено в раздел унылой банальности о которой и писать-то не очень удобно. Но здесь - поезд, станция, утренняя хандра наполовину проснувшегося мозга, толстые тётки с лохматыми сумками, хромые, облезлые голуби.