Сашке казалось, что легким стало слишком тесно в измученном теле, и они вот-вот разорвутся. Он успокаивал себя, что, если это произойдет, ему уже не надо будет никуда бежать. Оглянувшись, Сашка отчетливо понял, что ему в любом случае торопиться некуда - преследователи буквально наступали на пятки, и избавиться от них возможности не предвидится. И ведь страшилищами-то их не назовешь - больше всего похожи на мармеладные фигурки мишек и слоников, которые ему мама с каждой зарплаты покупала. Только вот мармелад планеты не завоевывает и людей не убивает.
Мельком взглянув на небо, Сашка увидел как минимум три вертолета. Был бы хоть один из них с пулеметом, у нагонявших парнишку пришельцев не было бы ни шанса, но это были всего лишь телевизионщики, а значит, помощи ждать было неоткуда - падальщики были заняты поиском наилучшей картинки, а на судьбу мальчишки им было глубоко плевать... Всем было плевать...
Когда из переулка навстречу Сашке выбежали еще два монстра, парень понял, что обречен. Он подпустил инопланетных мармеладных страшилищ как можно ближе, вынул из кармана РГДшку - в осколочной рубашке, всё как положено - остановился, как вкопанный, поймал взглядом ближайший из телевизионных вертолетов, показал в камеру неприличный жест, грустно улыбнулся и рванул чеку.
Они пришли как раз на новый год - большие, прямо как в классических фантастических фильмах, летающие тарелки зависли над всеми крупными городами планеты. Светились эти громадины почище новогодних елок и были неотвратимы, как надвигающийся на 'Титаник' айсберг. Все телевизионные каналы были забиты обращением представителей внеземной цивилизации, суть которого сводилась к тому, что они пришли с миром, и наша планета ими успешно завоевана. Уже. А мы просто не в курсе. Оказалось, что разведчики этих незлобных незеленых нечеловечков давно наблюдают за нами с обратной стороны Луны и с помощью внедренных в человеческое общество контролируемых ими киборгов. Так уж вышло, что наши космические недруги уже несколько сотен лет как начали посылать на Землю роботов, которых отличить от людей практически невозможно. И сейчас никто не знал, сколько именно киборгов ходит вокруг нас, нормальных и приличных людей, а потому, подозревать в том, что прямо сейчас кто-нибудь из окружающих снесет тебе башку, можно было любого. И ладно, если убьют простого обывателя - студента, продавца, соседа по площадке, - а то ведь вполне могут устранить горячо любимого и способного справиться с любыми проблемами главу правительства одной из ведущих держав. Или, того хуже, тебя, любимого. Просто блеск, как ни крути. Полная безвыходность положения, в общем и целом.
Все это стало ясно со слов серьезно сверкавшего глазами брюнета актерской внешности. Ведая или не ведая, что творит, брюнет своим появлением в телевизорах мира сломал такую любимую в народе традицию, когда практически все семьи с бокалами в руках предвкушают собственное беспамятство, пока что чинно отпуская замечания, вроде 'А президент похудел...' или 'Смотри, а у меня галстук такой же!'.
Львиная доля населения России вообще не обратила на перемены в телевещании никакого внимания, посчитав тарелки в небе элементом новогоднего шоу.
Мария в тот вечер была абсолютно трезвой - она вообще не пьет, даже по праздникам, - и вид зависшей над Москвой летающей тарелки внушил девушке дикий, просто первобытный ужас. Поддавшись первому импульсу, она схватила в охапку хныкающую со сна Галинку, собрала всё самое необходимое и рванула, куда глаза глядят. Куда угодно, лишь бы не видеть этого летающего левиафана прямо над собой.
Собрав в рюкзак побольше консервов и упаковок с соком и минералкой, Мария с Галинкой на руках выбежала на улицу и рванулась к ближайшему банкомату - несмотря на ощущение неотвратимости катастрофы, она понимала, что без денег в наступающем потихоньку сумасшествии выжить будет очень и очень трудно. Люди слишком сильно привязали себя к этим костылям, чтобы легко от них отказаться. Мария без тени сомнений сняла все, что вообще было на карточке, немного досадуя на то, что можно было бы накопить и больше.
На улице творился настоящий хаос: абсолютное большинство граждан продолжало праздновать наступление нового года, как ни в чем не бывало, но были и такие, кто, как и Мария, решили рвануть подальше от города, тарелки, красивого брюнета в телевизоре и веселого безумия на улицах. И эти испуганные лица резко контрастировали с беззаботной суетой новогодней столицы.
Прибежав на стоянку, Мария уложила Галинку на заднем сидении, прогрела двигатель и поехала прочь. Шаг в неизвестность... Возможно, самый удачный шаг во всей ее жизни. Не ради нее самой, а ради маленького чуда, мгновенно уснувшего в обнимку с пузатым рюкзаком.
- А сейчас наши зрители решат судьбу этого упрямого и глупого человека! - радостно провозгласил телеведущий, профессионально демонстрируя сочувственную грусть о бесконечной глупости русского и веру в беспристрастность общественного мнения. Сидящий в клетке упрямый и глупый человек на публику работать не собирался - в прутья не вцеплялся, оскорблениями окружающих не осыпал, не умывался слезами раскаяния, а просто сидел, угрюмо оглядывая аудиторию, собравшуюся, чтобы поглазеть на зрелище.
- Что Вы можете сказать в свое оправдание?
- Оправдание? - русский с презрением смерил шоумена взглядом. - Я защищаю свою Родину. За это мне надо оправдываться? Перед кем? Перед толпой зверья, которое додумалось делать деньги и рейтинги на публичных казнях патриотов? Перед толпой, которая, в предвкушении глотая слюну, выбирает, как же поэффектнее меня убить?
- Евгений...
- Для тебя, холуй, капитан ВВС Российской Федерации Евгений Васильевич Карташов, - перебил телеведущего русский. Тот дернулся, как от пощечины, но спустя секунду уже вновь профессионально улыбался.
В качестве казни жадная до крови публика выбрала растворение в кислоте. Экзекуция транслировалась на весь мир и, как обычно, собрала огромное количество телезрителей. С недавних пор показы казни русских превратились в самое любимое и рейтинговое телешоу. В особо удачные вечера улицы городов буквально пустели, когда обыватели поудобнее устраивались перед экранами телевизоров, чтобы с садистским наслаждением понаблюдать за мучениями очередной жертвы.
Постепенно бегство превратилось для Марии в манию: она приезжала в очередной городок, закупала все необходимое, пережидала ночь на стоянке перед каким-нибудь полицейским постом, а с рассветом расстилала на руле заляпанную кофе и жиром карту, водила пальцем вдоль линий автодорог, задумчиво кивала собственным мыслям и вновь отправлялась в путь.
Галинка почти не плакала. Для своих пяти лет она вообще была весьма сообразительным и спокойным ребенком. Поначалу девочка буквально прилипла к окну, тыкая пальчиком в редкие проносившиеся автомобили, пыталась донимать Марию расспросами, но видя, что мама занята, Галинка углубилась в мелькавшую за окном действительность. Занятие это утомительное, а потому, устав, девочка просто легла на заднее сидение и часами болтала сама с собой или с воображаемыми друзьями.
Бежавших из городов было не так много, как показалось Марии в ночь пришествия чужих. Время от времени она невольно пересекалась с такими же, как сама, несчастными и обездоленными, бросившими привычную жизнь и пустившимися в это безрадостное странствие. У кого-то был четкий план и выверенный маршрут, большинство же просто ехали, куда глаза глядят, туда, где, как им казалось, было спокойнее, где можно относительно безболезненно переждать вторжение и даже пустить корни.
Люди были напуганы. Люди не знали, чего ждать от пришельцев. Но хуже всего было то, что люди не знали, чего ждать друг от друга - кроме того, что любой мог оказаться киборгом, так еще стало известно, что за исключением нескольких латиноамериканских стран и парочки стран Ближнего Востока, все остальные решили сдать Землю инопланетянам, выплачивать дань полезными ископаемыми и заискивающе улыбаться новым хозяевам мира. Таким образом, чужими стали не только пришельцы, но и все остальное человечество, которое и человечеством-то можно было назвать с большой натяжкой.
Странно, но открытые военные действия против России никто, кроме гостей со звезд, пока не начал: лояльные инопланетянам страны ограничились информационной травлей, пропагандой и выставлением русских полными кретинами - решили работать по старой схеме. Все как обычно, никто не против, а русским не привыкать быть пугалом и клоунами в глазах всех остальных.
Машиной Влад по-настоящему гордился. Она была для него не просто средством передвижения, не бездушной грудой железа, а кормилицей, 'красавицей' и 'любимой девочкой'. В новом, наспех скроенном мире, ребята вроде Влада стали едва ли не самым важным звеном, поскольку из-за там и сям вспыхивавших ожесточенных боев, мгновенно оканчивавшихся, едва одна из сторон стягивала к области противостояния более-менее значимые силы, водители-дальнобойщики заняли нишу спасителей для разоренных инопланетянами городов и особенно мелких городишек. Из-за бандитов и мародеров жизнь водителей слаще не становилась. В последнем рейсе Владислав потерял напарника, совсем еще молодого, только-только вернувшегося из армии парнишку - бедняге перерезали горло в туалете одной из кафешек. С тех пор Влад не решался останавливаться на трассе, а ночевал только у полицейских постов - охотников до перевозимого товара всегда было хоть отбавляй, а с пришествием чужих количество лихих людей выросло, как на дрожжах.
Невесело усмехнувшись, он взглянул на уютно лежащий на соседнем сидении дробовичок, да проверил перевязь с двумя дюжинами метательных ножей. Дополнял арсенал тяжелый тесак, изолентой прикрепленный прямо к панели.
Судя по всему, маячившие в зеркалах заднего вида ребятки явно не на пикник собрались, да и преследовали они Влада из-под самой Казани. Целеустремленные ублюдки. Конечно, им кто-то дал наводку, что он везет лекарства, ведь о холодильнике и его содержимом вообще никто, кроме 'братьев' не знает, но и медикаментов с лихвой хватало для того, чтобы обеспечить уродам безбедное существование до конца года. К тому, что их постоянно сдают той или иной местной шайке, дальнобойщики привыкли быстро, скрипнули зубами, взвинтили цены на свои услуги, закупились и научились пользоваться самым различным оружием, чтобы отбить охоту у любого выродка, рискнувшего покуситься на перевозимое добро. Приспособившись к новым реалиям, гибли перевозчики гораздо реже бандитов, промышлявших грабежом фур и автопоездов.
Завязывать бой в планы Влада не входило, поэтому он решил оторваться от преследователей, вжав педаль акселератора в пол. Его красавица была в разы мощнее и быстрее легковушек местного производства, а потому Владислав расслабился и сообщил по рации об ошивающейся в окрестностях шайке, количестве автомобилей, их марки и модели.
Расслабляться на трассе нельзя. Даже в самой, казалось бы, безобидной ситуации. Едва Влад впал в благодушное состояние, как впереди, преграждая путь, прямо из лесу выехала фура. Резко сбрасывать скорость было чревато заносом и аварией, поэтому перед самой преградой он плавно свернул с дороги, ломая кусты и редкий подлесок и вплотную подъехав к огромным соснам, едва-едва их не касаясь.
Мельком взглянув на стоявший поперек дороги грузовик, Влад увидел, что кабина уже опустела. Скорее всего, бандитам только и нужно было, чтобы он снизил скорость и съехал с трассы.
Скорее всего, несколько ублюдков уже крадется по крыше прицепа к его кабине. Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться перед неминуемой теперь стычкой, Влад открепил тесак, положил дробовик поближе и вытер внезапно вспотевшие ладони о джинсы.
Когда морда первого бандита показалась в окне, перевозчик выстрелил в нее. Наслаждаться зрелищем превратившейся в фарш физиономии грабителя времени не было, поскольку его приятель уже дергал ручку другой двери. На перезарядку оружия времени не было, поэтому, как только парень додумался разбить стекло, Владислав со всей силы рубанул тесаком по руке с кастетом. Отрубить кисть не удалось, но проку от такой руки в ближайшее время не было никакого.
Взглянув в зеркало заднего вида, Влад убедился, что его никто не преследовал. С трудом подавив желание остановиться и добить этого однорукого недоноска, дальнобойщик мотивировал свой поступок не избытком гуманизма, а тем, что в лесу вполне могли прятаться и остальные члены банды, просто они немного отстали, и если он вернется, то просто тепленьким попадет им в руки.
Подосадовав, что с разбитыми стеклами не очень-то удобно будет ехать в дождь, Влад поддал газу - людям нужны были лекарства, а ему нужны были их деньги.