Кровь, много крови. Повсюду: на полу, на стенах и даже на потолке. И он сам весь в крови. Конечно не в своей. Но он будет убивать... их... всех. Без удовольствия... Без смеха. Просто лишить жизни, отомстить...
***
Двое сидят у небольшого озера около замка. Казалось бы, обычная картина, где изображены влюблённые, однако это совсем не так - там, где начинается мафия, заканчивается любая 'нормальность'. Его голова покоится на ее коленях - хорошо, уютно и удобно. Не часто Хранитель Урагана Варии может позволить себе такую вольность. Он улыбается, но совсем не бешено, алчно или жадно, не той своей улыбкой, от которой бросает в дрожь и которая снится по ночам в кошмарных снах. Нет, совсем не так. Он просто улыбается: мило и тепло. По-домашнему, искренне и открыто. Она перебирает его и без того растрепанные светлые волосы, волнами раскидавшимися на её коленях. Оба не так давно вернулись с заданий. Оба очень устали. И оба... нуждались друг в друге, независимо от того, хотел это каждый из них признавать, или нет.
***
Враги. Их так много, будто и не "работала" здесь Вария уже в течение получаса: рядовые вместе с офицерами, простое оружие вместе с коробочками, ураган и дождь, облако и гроза - всё месте, все вместе.
Чей-то вскрик - один из рядовых падает. На него не смотрят, никто не подбегает: все знают, что ранение смертельное - противники ведь тоже профессионалы.
На фоне большинства бойцов, использующих огнестрельное и коробочное оружие, выделяется одна фигура. Движения размеренные, спокойные, даже слегка замедленные, но это - если говорить о ногах... руки движутся с такой скоростью, что даже мастер своего дела Бельфегор не в состоянии отследить все 100% ударов, наносимых этим рядовым. Видны только отблески от длинного ножа, пляшущего в невероятном танце.
"Ножевая боевая техника танто-дзюцю, - проносится в его голове. - И давно у нас этот любитель холодного оружия?"
Все заканчивается слишком быстро, и не без участия описанного рядового - все-таки, когда дело доходит до ближнего боя, с ножом в умелых руках мало что может сравниться.
Скуалло орет в наушник в своей обычной манере, оповещая об окончании миссии. Бельфегор извещает об этом остальных. Пристально смотрит в ту сторону, где видел отблески ножа и... нет, ему не показалось: видит девушку.
***
Маленькая, хрупкая девочка. Такая милая: зеленые глаза, жемчужная кожа (которую почти никто не видит из-за скрывающей её одежды), черные волосы, пухлые розовые губы, детское личико - чудо. Но ... как и все в Варии, она - хладнокровный убийца, и понять это можно только по глазам. Уж слишком холодные, ледяные, отстраненные от всего.
О том, что это спокойствие - маска, знала только она сама. Кому какое дело до чужого состояния души? Зачем показывать кому-то свои слабости или то, что может вызвать у тебя эмоции, то, что может тебя как-то задеть? Зачем?
Её уже давно не трогают чужие радость и боль, потому что её боль, отчаянье, страх и её желания в свое время никого не волновали. Никого не волновало то, что ребенок хочет, чтобы родители жили, чтобы их дом принадлежал им, чтобы её оставили в покое все вокруг - слишком рано осталась одна на улице, слишком страшно было жить, слишком... много всяких "слишком", которые она попыталась забыть, перебороть или просто спрятать в самый дальний угол ёмкости под названием "я".
Она совсем не удивилась, когда её "совершенно случайно" заметил во время очередной попытки выживания руководитель одного из отрядов Варии. И уж тем более не отказалась от его предложения поступить под его командование - совсем не плохое предложение к двадцати трем годам для профессионального убийцы.
Под командование поступила, но в отряд целиком и полностью не влилась. И не понятно, что тому стало причиной: замкнутость, подколы и похабные шуточки сослуживцев по поводу половой принадлежности или что-то другое? Все свободное время она проводила одна: либо в индивидуальных тренировках, оттачивая свое мастерство, либо в варийской библиотеке. Именно этим можно было объяснить её бледность, изначально природную. Да, конечно, никто не ставил под сомнение её профессионализм и то, что она незаменимый боец в отряде, но...
***
Крови много, как всегда. Это их работа: заставлять её литься не по венам, артериям и капиллярам, а так - наружу, оставляя своего теперь уже бывшего обладателя без жизненных сил, обрекая его на смерть.
Она уже давно не мучается угрызениями совести. Да, и есть ли она у неё? Просто знает, что если не она убьет, то убьют её или кого-то из тех, кто рядом.
Он тем более не задается такими вопросами. Что еще можно ожидать от человека, в раннем детстве убившего своего брата, а после заслужившего прозвище "Принц - потрошитель"?
В такой паре работать гораздо удобнее и интереснее: пока девушка разбирается с несколькими противниками в рукопашную, не подпускаешь близко остальных (точнее, подпускаешь порциями), закидывая их своими ножиками. А в редкие моменты передышек можно более детально рассмотреть партнера, все его действия и прийти к заключению - это танец, а не бой на смерть. И его этот танец завораживает. И она... великолепна.
***
Библиотека Варии богата, очень богата. Она занимает целое крыло замка, правда самое дальнее. Здесь редко кто появляется, поэтому, даже если хочется не почитать, а просто сбежать от людей, уединиться, вполне можно сделать это здесь.
Линда любила проводить время в варийской библиотеке - не важно, за чтением книг или за созерцанием корешков потертых фолиантов или картин, поселившихся на высоких стенах. Она находила здесь успокоение и умиротворение, могла побыть сама собой - просто девушкой, уставшей от всеобщего внимания к себе со стороны сослуживцев, их же непонимания, жалеющей о многом не произошедшем в её ненормальной жизни. Сюда можно прийти в юбке, распустить волосы - всё равно никто не увидит... Ну, или почти никто.
Сначала Линда подумала, что ей послышалось. Нет, действительно, чьи-то шаги. Хмм, слишком поздно опомнилась - даже рубашку с рукавами накинуть не успела - уже он зашел.
- Добрый вечер, офицер, - она даже растерялась от того, что увидела именно его.
- Ши-ши-ши. Доообрый, - принц как всегда растягивает слова. - Ты давно тут сидишь?
- Да, - 'неужели пропустила общее построение?'
Никаких эмоций в этом коротком слове, но:
- Общего построения еще не было, - маньячная улыбка и знаменитый смех. - Просто я заметил, что в свободное время ты всегда куда-то пропадаешь.
"Заметил он. Интересно".
- Люблю читать в одиночестве, - сделать тон как можно более отстраненным.
- Тебе это не идет, - а вот тут выражение лица серьезное, как будто и не было той улыбки никогда. - Очень некрасивая маска, хоть ты и носишь её постоянно, - "Твою мать! Неужели и остальные видят все то же, что и он?" - Живые эмоции тебе идут больше.
"Я ослышалась или принц сделал мне комплимент только что?"
***
Конечно же, изначально Бельфегора заинтересовало её танто-дзюцю, владение ножом, приемы и удары, которые девушка использовала - он нередко просматривал её уединенные тренировки в спортзале. И однажды решил зайти и в библиотеку. Ну, а после первой вечерней встречи в читальном зале, второй лейтенант стал часто приходить сюда. А потом он просто увидел, что она читает очень быстро, много и разнообразно. Даже проверить усвоение материала пытался - не получилось: ответ "вас это не должно волновать" его слегка вывел из себя. Такие наглости в стиле "игнор" себе позволял только его непосредственный напарник - иллюзионист. Как-то раз спросив её, почему она столько времени проводит за чтением, получил ответ: "Восполняю пробелы в своем образовании, которого не было".
- Офицер, я могу задать вам вопрос?
- Ши-ши-ши. Ну, конечно, можешь. Кажется, я просил тебя называть меня по имени, когда мы наедине, - едва видимый наклон головы, означающий некое озорство со стороны говорившего. И если бы не челка, то можно было бы увидеть хитрый прищур его глаз.
- Хорошо. Бельфегор, скажите, почему вы так сильно отрастили эту челку? Она вам не мешает во время боя? Не заслоняет обзор?
- И все-таки, почему ты никогда не выходишь на улицу? - принц в очередной раз сказал это девушке, лукаво улыбаясь. - И эмоциональностью не отличаешься.
Молчание. Оба задали вопросы, на которые собеседник явно не хочет отвечать. Точнее, он - Бельфегор - специально ответил неприятным вопросом на её вопрос, потому что сам не хотел отвечать. Но ему действительно было интересно, почему такая красивая девушка постоянно проводит время одна, где-нибудь в закрытом помещении и никогда в присутствии посторонних не показывает больше необходимого: руки, шея, лицо - это касаемо тела; вежливость и холодность - чувства.
Её же этот вопрос мучил уже давно. Вдобавок ко всему, на одном из недавних заданий, где они работали в паре, она не могла отделаться от ощущения, что во время боя Принц постоянно смотрит на нее. Хотя, может ей только показалось?
- Слишком много я там была раньше, - тихий спокойный голос. - А эмоции - это слабость, её проявление.
- Ну, да. Я тоже читал пана Сапковского, но не согласен с этим его утверждением от имени Геральта, - усмехнулся принц, вспомнив одну из недавно прочитанных ею книг. - Нэээ, ты первый раз что-то упомянула о себе...
- А вы не ответили на мой вопрос.
- Ши-ши-ши, - опять прищур и наклон головы. - Я привык к ней. К тому же, в этом есть и свои плюсы - никто не видит твой взгляд и не может его проследить, а значит, не предугадает твои действия.
***
- Ты опять была у монаршей особы? - командир их отряда сдержан и вежлив, как всегда, но взгляд его жёсток.
- Да, Джереми. А почему вы так беспокоитесь об этом?
- Потому что ты нужна мне в отряде.
***
Сколько времени прошло с тех пор, как они начали общаться? У каждого из них свой ответ.
Для него уже около года - он считает и то время, когда просто к ней присматривался после их первого "совместного" задания в начале лета (совместным оно было тогда для многих рядовых). Для неё - это полгода: она ведет отсчет от той встречи в библиотеке, когда ей впервые сделали такой странный комплимент.
Они не считают время сейчас, им просто приятно наслаждаться его неспешным течением в компании друг друга между миссиями и заданиями: просто разговаривать, просто обсуждать выполненную работу, просто видеть его / её. Быть не такими, как обычно. Не такими, какими их
привыкло видеть большинство людей: снять маску безразличия ко всему, открыть эмоции, пойти гулять на улицу или сидеть около озера, подставляя лицо жарким лучам солнца. Или же стать обычным, нормальным. Хоть на десяток минут, не быть машиной для убийств и язвительной сволочью, которая донимает своими замечаниями всех вокруг.
***
Сегодня она первый раз оказалась в его комнате: именно та книга, которую она читала в течение последних нескольких дней - и осталось ей всего пару глав, после которых можно начать продолжение - странным образом перекочевала в комнату принца.
***
- Синьор Луссурия, простите за беспокойство. Вы не подскажете, где комната лейтенанта Бельфегора? - Линда очень быстро нашла тот зал, в котором обычно собираются офицеры Варии и обратилась к единственному присутствующему.
- Ах, да-да-да, конечно подскажу, - Хранитель Солнца как всегда начал жеманиться и причитать. - Только ты сначала скажешь мне, что это за такая великолепная тушь у тебя? Ммм?
- Эммм... никакая. Я не пользуюсь декоративной косметикой.
- Да? Жаль. А-то я хотел, чтоб и у меня такие сводящие с ума ресницы были... Ну, ладно, пошли.
- Бельфегор, скажите: книга, которую я не дочитала, у вас? - заявила Линда с ходу.
- Да, у меня. Кстати, добрый вечер, - лукавая усмешка, как всегда.
- Добрый, - она постаралась не выдать смущения от своей дерзости, которая для других была бы чревата не самыми приятными последствиями. - Просто я не могу начать новую, пока не закончу старую книгу, вы же знаете.
- Знаю. Именно поэтому данная конкретная книга сейчас у меня, - а вот это выражение лица Линде совсем перестало нравиться. - Предлагаю следующее: я возвращаю тебе сейчас этот томик, а потом делаю подборку произведений, которые ты будешь читать в последующие несколько недель здесь, в моей комнате.
При последней фразе брови Линды непроизвольно поползли вверх, но она вовремя взяла себя в руки.
- Я не хочу выходить из комнаты, мне скуучно. Напарник пока на задании. Вот, и будешь ты сидеть здесь, читать то, что есть у меня, и мы будем это совместно обсуждать.
Сидеть удобно. Конечно, это же кровать самого принца, которого сейчас нет в своей комнате. Он разрешил ей приходить в любое время, когда она свободна. Ей было плевать на смешки / шепотки / усмешки сослуживцев из отряда точно так же, как на все многозначительные взгляды / хмыканья / радостные причитания офицеров. Она просто приходила в его комнату, брала книгу и, в зависимости от того, был принц на данный момент у себя или нет, садилась в кресло или на кровать. Расслаблялась и зачитывалась так, что почти всегда пропускала момент его появления в комнате, спохватывалась только тогда, когда он начинал с ней разговаривать.
Вот, и сегодня сидит, распустив длинные черные волосы и задумчиво перебирая гладкие пряди. Как всегда в своей джинсовой юбочке ниже колена и безрукавой черной футболке, подчеркивающей белизну её кожи, рубашка на спинке кресла. Как всегда голова слегка наклонена вправо и одно колено полусогнуто. Босоножки у кровати. Прекрасная картина. И если бы принц любил рисовать, он обязательно изобразил бы её. А так, он просто сидел под покровом иллюзии и смотрел, как хрупкая девушка с детским личиком зачитывается серьезными произведениями, сидя на его ложе.
- Знаешь, Линда, а тебе подошла бы татуировка на руке.
Девушка даже не шелохнулась, просто перевернула страницу. А иллюзионист, до этого прикрывавший принца, при последней фразе вышел из комнаты, чтобы не мешать разговору.
- С чего вы это взяли, принц?
- У тебя такая кожа, что рисунок контрастного цвета на ней будет смотреться очень хорошо.
Он подошел, сел на кровать рядом. Забрал книгу у неё из рук. И потянул к себе левую руку девушки, касаясь её чуть выше локтя.
- Я нанесу контур, - с этими словами он достал один из своих бесчисленных ножей.
Тянется к руке. Линда смотрит, как завороженная, ничего не предпринимая и не осознавая, что происходит. Принц легко проводит по бицепсу острием, плавно, почти нежно. Смотрит в глаза сквозь свою челку, расплывается в дикой улыбке и 'случайно' делает нажим лезвием.
- Ой, Ши-ши-ши, кровь...
Линду словно обливают ледяной водой: чувство страха и плохое предчувствие захлестывают её волной, мешая дышать, почти лишая воздуха. Девушка понимает, что меньше всего хотела бы оказаться в такой ситуации. Наедине с принцем, теряющим над собой контроль из-за вида крови, в его комнате, да еще и полулежа на его кровати. Всё оборачивается против неё; осознание положения, его улыбка, действия... Голова кружится, сознание не покидает мысль 'нужно бежать'. А Бельфегор тем временем хватает её за плечи и немножко толкает, естественно она от таких манипуляций падает, причем прямо на подушки.
- Бел, не надо, - страх в глазах и в голосе: Линда понимает, что значат его действия. - Пожалуйста... Я тебя очень прошу.
Девушка чуть не плачет, произнося последние слова: киллер не киллер, а в такие моменты и правда страшно.
- Не бойся, - улыбка, совсем другая, непривычная.
А потом ей становится нечем дышать, душно и ... больно.
Двое лежат на огромном ложе. Один привычно раскинувшись, удобно устроившись. Другая - сжавшись, подтянув колени к груди, комкая покрывало, которым прикрыта, и глотая слёзы. Такие непривычные, давно уже забытые. Как будто их никогда и не было. Хотя нет, конечно же, были, но в другой жизни. Жизни до улицы.
- Зачем? - единственное слово сдавленным голосом.
- Затем, что я тебя выбрал. Я понимаю, что ты хотела, чтобы было по-другому: красивые ухаживания, свадьба с белым платьем и венчанием и законная первая брачная. Но это - Вария. И у нас всё не как у обычных людей, - легкое касание к её оголенному плечу, девушка вздрагивает и пытается отстраниться. - И я ценю твоё благочестие.
- Ты ведь знал, да? - голос обиженный. - Зачем тогда так поступил?
- Да, знал. Ты сама себя выдала: глаза, голос, мелкая дрожь твоего тела - всё, - теперь уже не касание, а поцелуй, совсем уж невесомый, и она больше не пытается сопротивляться. - А причины своего поступка я уже объяснил.
Разговор закрыт. Он обнимает её за талию и прижимает к себе, вдыхает аромат волос.
***
Очередное задание. Все как всегда: много крови, много трупов. Шаг - удар, разворот и еще один. Увернуться, позволить себя поцарапать, чтобы ввести в заблуждение, и рубануть другим ножом. Добить. Отойти, чтоб не забрызгаться и не поскользнуться потом в этой жиже из крови и грязи. 'Что ж так плохо сегодня? Голова постоянно кружится... Блин. Надо будет зайти к Давиду, обследоваться'.
Нож просвистел в считанных миллиметрах от уха, задев выбившиеся волосы, и прервал жизнь еще одного человека.
'Ну да, конечно, куда ж без тебя-то, когда я на задании?! Сама справлюсь! Надо будет попросить Джереми отправить меня в следующий раз без него'.
***
Лихорадка. Самое противное состояние. Колотит. Температура. Бред. Мечешься из стороны в сторону.
Особенно тяжело, когда лихорадит такого человека, как Бельфегор. Это его состояние очень похоже на то, когда он видит свою кровь. Никто не может к нему подойти. Никак нельзя вколоть спасительное успокоительное - сразу две-три дозы, чтоб почти мгновенно успокоился.
Скуалло и Луссурия пытались скрутить принца, чтобы ему сделали укол - не получилось.
- Враааай!!! Что ж делать-то? - Ску обеспокоен. Он знает, что принц болеет очень редко, но всегда очень тяжело. - Давайте позовем его девушку.
- После того случая, когда она ушла от него утром вся в слезах, больше здесь не появлялась, - вставил свое весомое замечание Фран.
- Ах-ах, милые бранятся - только тешатся, - Солнце Варии умиленно сложил руки, - Мы все видели, как они друг на друга смотрят. Я попробую поговорить с командиром её отряда.
Она не хотела идти... было бы странно, если бы было как-то по-другому. Она вообще не могла его видеть, слышать и вспоминать о том, что случилось. Не могла и не хотела. Забыть, причём поскорее. Ещё ей было обидно, что сама же так легко попалась в эту ловушку. Ну да, как же! 'Почитай книжки в моей комнате, а я рядом посижу'. Конечно! Все получалось так, что он заранее подстроил эту ситуацию, подождал, пока она расслабится окончательно и, как бы это банально и обыденно ни звучало, воспользовался моментом. 'Сволочь! Больная сволочь'.
Заходит в комнату. Давид - варийский врач - смотрит на неё с неприкрытой надеждой, что сильно настораживает. Скуалло и Луссурия, непривычно серьёзные и тихие, наготове, если Бельфегор вдруг опять вздумает драться в бреду. Почему все разом решили, что она как-то сможет помочь больному?
Вся постель измята, скомкана, одеяло откинуто в дальний угол. Парень весь в поту, тяжело и прерывисто дышит, чёлка прилипла ко лбу, создавая и без того плотный 'занавес'. Он даже сейчас улыбается, хотя улыбка вымучена и от этого еще более жуткая, а ещё сдавленно шипит, наподобие своего обычного смеха : 'ши-ши-ши'.
'А ведь он не на много старше меня - всего 26 лет, - ' совсем не к теме промелькнуло у нее в голове.
- Бел, это я - Линда, - она встает на колени перед кроватью. Кладет руку на его лоб. Странно, но он не дергается и даже немного расслабляется. А потом просто берет её за руку и крепко сжимает тоненькую ладонь.
- Ты простишь меня? - голос такой детский и просящий, совсем не похожий на его обычную манеру говорить.
От этой фразы Линда опешила.
- Конечно, Бельфегор. Не простила бы - не пришла бы.
Вздох облегчения. Парень откидывается на подушки, не выпуская руки девушки, и засыпает. Все присутствующие понимают, что совсем не знают, каким иногда может быть их Ураган. И что он способен переживать, страдать и даже... любить.
***
Уже осень скоро, а все еще жарко. Такое впечатление, что атмосфера самолично решила передушить всех мафиози, живущих в Варийском замке. Все ходили полумертвые от такого воздуха. Хотя были те, кого называли 'счастливчиками' - посланные на задание отряды. Оно не особенно сложное, поэтому присутствие офицеров оказалось неуместным. Вернулись быстро, хотя и без потерь не обошлось.
Все отчеты, как всегда, собираются в кабинете Скуалло, потому что Занзас слишком велик, чтобы заниматься бумажной работой. Да и зачем это ему, когда есть преданная Акула?
Мечник Варии просматривает отчет о последнем прошедшем 'мероприятии'. Все прошло почти гладко. Почти: есть потери. Их немного - всего два человека, - зато какие. Скуалло хмурится, морщинки собираются на лбу, у глаз. Сейчас он обдумывал мучительный для себя вопрос о том, как сказать почти сыну / младшему брату о том, что её больше нет.
***
Бельфегор хмурится. Это плохо видно под челкой, но Супербия всегда может угадать его эмоции - конечно, ведь это он его воспитывал. Такое впечатление, что он не может поверить.
- Кто. Был. В их отряде, - на парне лица нет. - С кем была стычка?
- Зачем тебе это? - второй капитан уже знает ответ на свой вопрос, но все равно задает его.
- Отомстить, - коротко и ясно.
Только глядя на такого потерянного Бельфегора, Скуалло понимает, что не может не дать ему нужную информацию.
***
Кровь, много крови. Алая жидкость повсюду: на полу, на стенах и даже на потолке. Капли, брызги, лужи, 'орнаменты' и 'узоры'. 'Картины' из красного месива и трупов, которые он с усердием и неким старанием 'пишет'. И он сам весь в крови, но не замечает этого. Конечно не в своей. Да, даже если и ранен - не заметит, слишком погружён в процесс. Он будет убивать... их... всех. Без удовольствия... Без смеха. Расчётливо. С отчаянием.
Просто лишить жизни, снова заставлять алую жидкость течь, чтобы хоть как-то утолить свою жажду... мщения. Просто лишить жизни, отомстить за неё... за них. Это их клан убил её, значит, все его представители виноваты. Её... её... не только...
***
Похороны прошли спокойно. Варийское кладбище было огромным, несмотря на недолгую историю существования этой организации.
Хоронят все, включая офицеров. Долго думали, кто первым кинет землю - Джереми или Бельфегор? Командир отряда уступил, он знал несколько больше остальных.
Все время проходящего ритуала Принц молчит, даже последнюю речь не сказал.
Скуалло пристально смотрит на варийского врача: тот бледен и пытается что-то сказать, но не решается.
- Давид, может быть ты, наконец, выскажешься?
- Д-да, конечно, - он не относился к робким - все-таки, Вария, но все равно сильно нервничал. - Вы знаете, перед последним заданием синьорита Диничелли проходила полное обследование... она была на третьем месяце, - последнюю фразу Давид сказал быстро и очень тихо.
- На третьем месяце чего?
- Беременности, - он опустил взгляд. - Я говорил ей отказаться от участия в последней операции, но она не послушала.
Давид оборачивается, чтобы уйти, но натыкается на того, кого меньше всего хотел бы сейчас увидеть. Поднимает глаза:
- Простите. Она просила вам не говорить.
'Значит, не ослышался. Теперь они точно должны умереть. Да и я тоже, наверное'.