СТРАШНЫЕ ПЕСНИ
HORROR TUNES
===================
Лев ГУНИН
HORROR TUNES
\________________________/
ОБРАЗ
О блик быстрее размера арбалета зака з
Б ыстрое время уносит кровавое завтр а
Р обкие блики тревожат границы метафо р
А ист несет однотелое нечто что сложено в коро б
З амки армады расстрелы бросают non-prest o
ПУТНИК КРОВАВЫЙ
П утник кровавый безмолвно лицо выпивает
У зел завяжет на память о выпитой жизни
Т янутся скошенных трав или лиц укоризны
Н икнут под грузом кровавой росы головами
И спепеляя еще не увядшие свежие злаки
К жерлу обрыва их в утлой ладье направляя
К орни их жизней цепляются криво пугая
Р овную почву кромсая своими плугами
О бобществляя и зеркало и зазеркалье
В страшном порыве поверхности корнем остаться
А д сокрушая своим роковым пароксизмом
В идя себя но не зная не чувствуя - путник кровав
Ый все это сквозь себя пропускает путник с косо
Й коловротящий лигию жизни щадит на legato
ПАРОЛЬ
И метель разделяла на две половины короткие зимние сутки,
И на день натекала, из глины, волна несуразностей жутких,
И на бритом лице проступали ночами, в узлах, мускулистые спины,
И - в конце - то пятно сургуча как остатки приснившейся глины;
И рассвет ожидал чей-то город под небом из крыш невесомым,
Черепичным, ребристым, до боли в суставах знакомым,
Что, в него приезжая, так часто путал я с домом...
СИМВОЛ
счастье удача сопутствующая безмозглым
самовлюбленность эгоцентризм без меры
лояльность режимам приправленная нигилизмом
корпоративность заштрихованная бравадой
шовинизм с фальшивой вывеской "не расист я"
очки набираемые при помощи нападений
пустота прикрываемая одеждами злобы
бездарность выплескивающая цианистый кальций
еще тысячи кубиков однообразных тут не хватает
еще миллионы можно будет потом добавить
символов того что двуногие прямоходящие твари
называют талантом успехом общественной пользой
сочленением важности дела достижением жертвой
и покрывают лаком бессмертия ... идиоты
СТРУНА
на инструмент невиданной конструкции
натянута струна неслыханнейшей звучности
испускает сигналы цветные по кругу струна
острее меча опаснее бритвы хмельней вина
и на круговые лопатки на спицы
льется из космоса писков водица
НЕОТРАЗИМОСТЬ СМЕРТИ
смерть переспелая неотразимей золота
зерна в колосьях тяжестью пузатых
чьи головы склоняются от холода
в своих набитых ростом поздних латах
ПОДВОДНАЯ АРХЕОЛОГИЯ
Фемиды, опрокинутые в озеро,
лежат на дне к поверхности ногами.
В нем отражаемый, огромный мир с горами,
с их склонами, синеет, как подброшенный
к сиреневому небу с облаками,
где царствует таких же красок крошево.
Ступней отломанных, отсеченных рук кладбище
среди осколков - глыб того же мира, -
как метроном его, еще стучащий,
хоть музыка закончилась,
а лира
раздавлена огромной глыбой спящей.
Подводный сумрак
кровоточащий
под плеск воды - ee послезвучанье.
И контротражаются в сознанье,
как из пучины в воздух леденящий,
проекции другого измеренья,
другого времени, других, еще летящих,
как Ника,
и трубящих
отражений...
И мир, когда-то вставший на колени,
еще живет в не этом измереньи,
и мы его не знаем. Сквозь ступени
его глядим, что стали на мгновенье
руинами на дне.
И даже тени
проходят сквозь него земные, длений
не смея задержать, и в это воскресенье
один лишь катер к берегу пригнав...
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
за скрыто обозначенной стеной
поет тепло глубокое контральто
поет она - потом наступит сбой
и голос сделает в своем пространстве
сальто
плева сознания то голос то стена
она пульсирует дрейфуя от простенка
в мой череп превращается она
когда глаза находятся в коленках
пульсирует и боль почти что в такт
в тисках каких-то голову сжимая
сближая их как стрелки на часах
лишь треугольник узкий оставляя
тик-так - и стрелки-ножницы часов
меня из жизни так же вырезают:
из дней и месяцев из лет и из веков
из обращения планет из нот контральто
за стенами моими жизнь идет
все так же как всегда - и закрывает
меня как крышкой вдавливая мнет
и из себя тихонько вырезает...
ЦАРСТВО
подражание немецким романтикам
Не Жизнь, а Смерть царица в этом мире.
И жезл у ней иного бытия.
Живое - только тень ее секиры, -
Следит за ней, дыханье затая.
В вассалах у Нее седое Время,
Тюремщик наш, наш стражник и палач.
В его мы заколдованном тотеме,
Как за стеклом: где беды, где наш плач.
Как рыбы ограничены стихией
Тяжелой, прижимающей воды,
Так мы своей - мы, рыбки золотые
В аквариуме Времени среды.
У этих Двух везде на услуженье
Правители и стран, и городов,
И присягают Смерти ассамблеи
На верность до скончания веков.
Король фискальный Смерти - он повсюду.
Он в наших генах; мы заведены,
Как маятник, рукой пустого блуда,
Заведены для горя и вины.
Барахтаясь под царственной секирой,
Мы от нее т у д а не убежим.
Мы дышим там, где воздух Смерти мира,
А там, где нет - там пустота и дым...
НЕВИДИМОСТИ
простое вещество
на арбалете
на кончике стрелы
потрогать
не руками
... как пленка на узле
из заоконья
тугие мальчики
влетают
и молчат -
как девы
раскроет кобуру
молчания
шикарный кавалер
окна
и кожа ощущает
поглаживанья ветерка
темнеет
на доме вязнет
предгрозовой закат
невидимо влетают
балконной дверью
пойманные вздохи
как души
беспризорные
тюлени
творожной
несмыкающейся
мглы
уже
ночные лампы
засветили
за час
до пробужденья
фонарей
ЗА...
за облаком вселенской пустоты
есть грусть нездешняя
другая
неземная
она как сон вчерашний без мечты
как вечность освященная без рая
и тронуты улыбкой непонятной
уста загадочной и странной красоты
ни жизни и ни смерти неподвластной
как два значения где нет ни "я" ни "ты"
СТРУКТУРА
шевеление достижение пробуждение зависание
движение
торможение замирание отставание умирание
остановка движения
остановка движения
противодвижение
нет движения от смерти к рождению
все движение есть остановка движения
структура остановки движения
умирание
структура тления
ОТМИРАНИЕ
конвульсии замедленно через годы идут как круги по воде
по лицу по телу по мошонке по коже подошв по нимбу волос
вспучивают опадают сморщиваются сворачиваются набухают
чешуйки клеточки клетки органы нервы вещество камень костей
эластичность гибкость стройность грация сила стремление
угасают тают исчезают мельчают убегают ускользают
умирают
отмирают
медленно слезы тают
и стекают стекают
на холоде замерзают
под лаком ногтей
застывают
это жизнь
считают...
называют...
НЕ Я
не я в школьной форме с букетом цветов
ветер кудри мои шевелит топорщит ткань на груди
не я галстук свой глажу пионерский большим утюгом
красную тряпку треугольной формы лоснящийся верх
не я в окно вижу заснеженный сквер
мелом пишет на синей доске мой учитель
сидят
тихо в классе мои
братья-соученики
за партами в старом крыле где нету столов
в бывшей гимназии
не я не принятый в комсомол допрошенный
с гостем из кгб за длинным столом
не я на сцене высокой в театре в ресторане
в филармонии подмосковной
верткий ловкий ослепительный
молодой человек рок-музыкант
с девчонками в зале
от восторга кричащими сотнями маленьких "О"
не я
в берлине варшаве париже
за пианино за столиками за рулем за картой
в кричащих модных пиджаках шляпах и сапогах
не я с братом молодым Аполлоном
богом
элитарного круга полусвета двух городов
надеждой ваяния живописи бизнеса графики
декораций местного театра дизайна
не я до рубежа на котором смерть
нас разделила
и я один оттуда иду
несу свой гроб за двоих
под ношей согнутый пополам
ставший другим
лишившийся жизни
всей прошлой
один
перепиленный Ерусалимом
опять пополам
четвертованный
еще живу
дышу
действую
как заводной
будто бы
не окончилось все
в той палате
в той больнице
страшной и родной
не я
OГOHb
его пасти бесчисленны
несчитаны его языки
его жадность бесконечна
вечность
космос
пепелище
выгоревшего огня
поддувало
для новых костров
с угольками-звездами
в которых
тлеет огонь
жизнь ОГНЯ
новая ЖИЗНЬ
другая
не подобная нашей
прародитель всего
родитель
пожирающий своих
детенышей
порожденья свои
как
кривозубая рыба
икру
он ВЕЧЕН
А мы только
дети его
вечно голодного
образы творящего
горящего
НАВСЕГДА
вечность
Сентябрь, 1995. Монреаль
3-я редакция (1998-го года)
В этом цикле использованы стихи разных лет
===========
===================
===============================
copyright
љ Лев Гунин
==========================
|
|