Когда-то, еще в детстве, один человек мне сказал: Не вздумай трогать еврейский вопрос, получишь по шапке и от тех, и от других. Как я потом убедился, этот человек был мудр....

Софокл, Сократ, Платон, Аристотель - пытались вывести формулу искусства, дать ему всеобъемлющее определение. Особенно старался Аристотель. Но - увы! - эта формула до сих пор не выведена: как и формула бессмертия. Одни не считают искусством все, что не совпадает с их семантической теорией, другие - все, что не втискивается в их систему формалистических параметров. Апологеты Бродского разработали сложную систему поэтических ассоциаций, отсылок и реминисценций, чтобы на корню задушить всякую живую поэзию. Насколько Бродский был глотком свежего воздуха в закрытом помещении, настолько бродскизм реакционен и затхл. То, что Свирский - большой писатель, "понятно и коню". Его образы рельефны, скульптурны, его метафоры емки и - в то же время - с "двойным дном". Его язык - это живой язык большого таланта, которому не ведомы дамбы и запруды. С другой стороны - это искушенный язык профессионального литератора, отточенный до совершенства и далекий от маргинальности в ее вульгарном понимании.

Другое дело - жанровая характеристика романов Григория Цезаревича. Она ставит в тупик самых искушенных специалистов по жанрам. "Документальный роман"? мемуарная проза с элементами публицистики? Это жанровая двусмысленность и является причиной того, что о Свирском говорят меньше, чем о Климове, Пелевине, Сорокине, Болотове, Лимонове. Некоторым "против шерсти" его язык: литературный язык ущербной советской эпохи и ее столпов - Шолохова, Симонова и других. Были отчаянные попытки выскочить из этого порочного круга примитивизации, вульгаризации русского языка: Шукшин, Платонов, Хармс. Однако, никто из того поколения не добился большого успеха. Свирский не стал тратить усилия на решение не решаемой на тот момент проблемы. Он обязан был высказаться. Накопившаяся потребность выплеснуть из себя колоссальный груз высоких откровений не могла ждать. И поразительная убедительность образов, и драматизм в его самом подлинном выражении, и гуманизм в его конкретном, не-абстрактном, значении неким эзотерическим образом проникают в сознание читателя отдельно от стиля и языка. Если это традиция, в целом лежащая в русле "советского реализма", то я бы назвал это "сверх-реализм" (или "пост-реализм"), так как это определенно новое явление. Художественная убедительность Свирского лежит над всеми его идеологическими концепциями и убеждениями. При том основной движитель его идей - гуманизм. А гуманизм никогда не был в моде. Если к этому прибавить то, что Свирский не только "тронул" еврейский вопрос (смотрите начало моей заметки), но еще и разоблачил "и тех, и других" - становится понятным, как и откуда сформировалась некая критическая масса  дезинформации и недоброжелательности, и так сложилось, что этот безусловно большой писатель оказался просто стерт с триумфальной арки русской литературы.

Однако, Свирский не только крупный прозаик. Он замечательный эрудит; его "литературно-теоретические" знания, его критические работы выдерживают самую строгую академическую оценку. Любой его роман, повесть, статья, критическая заметка всегда плод упорной и кропотливой работы, изучения массы источников, мнений, данных и сравнительного анализа. Это один из самых фанатичных тружеников во всей русской литературе! Он во всем стремится быть капитальным. Во всем. Иногда этот максимализм и перфекционизм его подводят. Это идет от вульгарного диссидентства, когда социальная и литературная значимость той или иной фигуры как бы смешивались. Может ли считаться авторитетом не бог весть какой поэт Евтушенко? Общественный деятель? Бесспорно. Написал замечательные аннотации к антологии русской поэзии, им же составленной. Стоит поаплодировать. Но его собственная поэзия не выдерживает никакого сравнения даже с поэзией его "одиозного" друга и соперника  Вознесенского. Тот - тонкий стилист и ньюансист. Мастерски пишет. При этом без вычурной и примитивной подражательности

Рождественского, само существование которого трагически отразилось на Вознесенском - как чья-то глупая шутка. Тот же Гребенщиков, много взявший от Вознесенского, никогда не признает родства. Потому что искушен и умен. А Свирский в чем-то ребенок. Доверчив и доброжелателен. Хотя в мире столько искушенного дерьма и цинизма. В качестве авторитета приводит Носика, еще одну одиозную личность, которой моральный человек руки не подаст. Что поделаешь! Эта тяга сахаровского поколения к авторитетам и столпам. Эта стигма времени. Ее ничем не смоешь. А надо ли? Отразить дух времени, его самую суть.

Неповторимость, безвозвратность момента! К мысли об этом неоднократно возвращаются Бодлер и Верлен, русские поэты Серебряного века - Ахматова, Гумилев, Анненский, Брюсов. Свирский так нежно и тонко, так неповторимо отразил дух сороковых-пятидесятых годов, как никто иной. Не "хуже", чем Эренбург в "Люди, годы, жизнь". Только без эренбурговской претенциозности. С Платоновым, Казаковым и другими Свирского сравнивать нельзя потому, что это разные вселенные, разная проза, разные жанры и разная социо-культурная подложка. Свирский запечатлел русскую советскую вселенную еврейского сознания ярче, чем кто-либо другой. Его "израильские" романы что-то теряют. Но обретают голос некого нового пафоса, общечеловеческого и грустного. Это откровения, вышедшие из защитной скорлупы своих источников. Они - как человек, с которого сняли кожу, сплошной сгусток боли. Это пессимистичные поэмы о наднациональной дерьмовости. Все нации плохие. Все дерьмо. И везде "нет пророка в своем отечестве". Естественный следующий шаг - похерить национальную литературу и влиться в шеренги писателей-космополитов, - Свирский сделать уже не смог. Опять же - в силу принадлежности к своему поколению. В этом плане моя литературная судьба и судьба многих литераторов моего поколения является более счастливой. Владение 10-15 языками, доступ к каким угодно литературным источникам: это перевело нас в иное измерение, сломало перегородки между культурами (не смешивать с мультикультурализмом). Мы постепенно возвращаемся к тому, на чем остановился русский литературный Серебряный век. Но когда мы хотим вновь пережить, уловить атмосферу определенный эпохи, мы неизменно возвращаемся к Свирскому.

Моя "нелояльность" известна многим. Это значит, что я не стану нахваливать литературных достоинств только из-за совпадения с моими идеями. Я не стану говорить, что слабый поэт - это мастер: из-за того, что тот похвалил мои стихи. Я не буду петь дифирамбы учителю или другу-литератору, если как поэт он мне не нравится. И, если при всем несовпадении языка Свирского и его литературных приемов с моими вкусами я все равно предпочитаю его многим другим "пост-реалистам", если это кричащее чудо происходит, если непостижимым, эзотерическим образом эти с виду обыкновенные профессиональные советско-литературные тексты могут взрываться напряжением такого накала и такого масштаба, это значит, что в рамках своего стиля и своего жанра Свирский добился небывалого совершенства. Это значит, что его произведения несут ценность вневременной, внеподтекстовой природы.

О личных качествах Григория Цезаревича можно говорить часами, а можно сказать всего несколько слов. Безотказен, добр, самоотверженно помогает людям. Сколько рецензий он написал по первой же просьбе, сколько советов дал, скольким помог устроиться на работу, ввел в нужные круги, давал пристанище, помогал, чем мог! Скольких просителей статуса беженцев пытался спасти от самоубийства, депортации, от смерти и лишений! Сколько деклараций написал в их защиту! Его соседи, друзья, коллеги по общественной борьбе и по перу - никто не скажет, что он эгоист и самодур.

Теперь о его повести "Анастасия".

Сначала разберемся, в чем Свирский не прав. Может быть, он не прав в том, что КГБ, этот зловещий Комитет, никогда не повинился? Даже ЦРУ винилось. Неоднократно. Стало ли оно от этого "лучше" - это уже другой вопрос. Повинилась звериная румынская служба Секуритате. Только КГБ и МОССАД не винились ни в чем. Может быть, Свирский не прав в том, что угрозы, оскорбления, сговор группы людей для травли одного, словесное насилие - недопустимы и должны преследоваться в уголовном порядке? Он поднял один весьма важный и насущный вопрос. Государства допускают безнаказанность Интернет- хулиганов не из-за их "демократичности" и толерантности властей, а наоборот: для затыкания ртов. Да, он видит эту проблему односторонне, обвиняя исключительно спецслужбы России. Но именно к этой стороне его поставили лицом некие консультанты и советники, упоминающиеся в его документальной повести. Ведь совершенно ясно, что Свирский, пожилой человек, которому наверное за 80, не сам лично окунулся в эту проблему, а с помощью каких-то искусных людей, которые подвели его к нижней точке водопада, намеренно не показав источника. Он гордый человек, и теперь ни за что не признает, что стал жертвой провокации. Да, именно израильский режим, его спецслужбы со своими "дочерними фирмами" Бней Бритом, Сохнутом, Анти-Дефамационной Лигой, Хеседом, Бейтаром, Лигой Защиты Евреев и другими, первым организовал широкую травлю всех диссидентов не-сионистов в Сети, пользуясь такими средствами, как угрозы, психологический террор, остракизм, конспирация, заговор, "внеинтернетовские" манипуляции (телефонные звонки, грязные слухи, устная дискредитация, и т.д.). Именно израильский режим и его сателлиты в еврейских кругах стали применять то, что они сами же назвали "кибер-терроризмом" (кто интересуется, пусть зайдет на мою страницу в журнале Мошкова) - хакерский взлом неугодных сайтов, воздействие на администрацию серверов, чтобы та занималась саботажем, хакерское стирание неугодных постингов, внедрение израильскими агентами и активистами скрытых таг < > <дайте жить суки> с предназначенными только для участников заговора репликами и инструкциями, и т.д. Однако, проблема эта не касается только России и Израиля. Это проблема глобальная. И указует она на то, что, не успев шагнуть "на волю" из одного концлагеря, мы попали в другой - на сей раз еще более тоталитарный и глобальный. Все правительства жестко захлопнули дверь свободы слова перед самым нашим носом. Свирский потянул лишь за один конец проблемы. А таких много. Они как змеи. И лучше их не трогать. Но такие вот мы с Григорием Цезаревичем неприкаянные. Лезем, куда не просят. А потом сосчитываем шишки.

Я обращаюсь ко всем участникам форумов: пожалуйста, прекратите травлю Свирского. Дело не в том, прав ли он во всем, не прав, и в чем он прав, а в чем - нет. Чтобы вскрыть эту проблему - уже на это одно потребовалось исключительное мужество. И честность. Так давайте из уважения к этому мужеству и к почтенному возрасту человека, способного к нему, прекратим эту дискуссию. Пусть каждый высказывается по теме, без нападок на Григория Свирского.

Пожалуйста!

Если российские спецслужбы назвать КГБ Номер Один, а МОССАД КГБ Номер Два - или наоборот - мы получим картину того, что происходит вокруг Свирского. Давайте не будем участниками их зловещих игр.

РЕЗЮМЕ 2005 ГОДА:

Сегодня то, что происходило со мной, Григорием Цезаревичем, Михаилом Магидом, Ольгой Ляшенко, Александром Орловским, Владимиром Податевым, Джоном Брайантом, Дэйвидом Дюком, Исраэлем Шамиром, Эрнстом Зюнделем и многими другими, передвинулось на невероятную высоту. Вчера правительства и правоохранительные органы с полным безразличием взирали на разгул израильского хулиганства в Интернете и на затыкание ртов. Сегодня мировая сионистская пресса нагло поносит Путина, Шредера, Ширака, Поля Мартэ, Жюля Дюссепа, других умеренных лидеров. Против законных лидеров используются те же самые хулиганские, преступные, клеветнические, террористические методы. Принятие закона об общественных организациях, введение новых поправок к существующему законодательству, - не слишком ли поздно? Когда мне и другим антисионистам граждане Израиля или евреи с российскими паспортами открыто угрожали смертью, когда засыпали наши компьютеры вирусами и троянами, взламывали наши страницы в Интернете, распространяли клевету и вымарывали гостевые своей бранью-сквернословием: разве не тогда надо было принимать меры, привлекая хулиганов к ответственности? Тогда компания против израильского медия-терроризма приобрела бы четкую направленность, получила бы правовую основу и стала бы всенародным делом. Сегодня законные правительства и лидеры, избранные в ходе демократических выборов, лишились трибуны. Единственная канадская газета, не подвластная про-израильскому правоэкстремистскому лобби - "Глоуб энд Мэйл", - и та стала хитро заигрывать с фашистской Консервативной партией. Последней телестанцией на английском языке, которая отражала идеи либерального лагеря Поля Мартэ, Джека Лейтона и Жюля Дюссепа, была Си-Ти-Ви, но вот уже примерно полгода, как она исповедует религию правых оппонентов, религию Стива Харпера в его консервативной партии. 99 процентов канадской прессы захватили кланы еврейских сионистов Блэков и Асперов. В их руках все газеты, радио- или телестанции. Кто допустил еврейско-сионистскую монополию? Те же самые либеральные и умеренные лидеры, попавшие в силки своей собственной двуличной доктрины. Кто подкармливает псевдо-либеральные партии России? Правые, антилиберальные произраильские круги на Западе. Либералы попали в ими же сработанную мышеловку. Когда судьба демократических выборов решается не с помощью подсчета голосов, а в суде, где к тому же ключевое влияние имеет брат получившего власть претендента: это имеет давно установленное название - "государственный переворот". Впервые этот сценарий озвучили в США; потом его употребили в Квебеке, где с помощью манипуляций к власти пришел ставленник Израиля и Буша, консервативный лазутчик в либеральной партии, Жан Шарэ; совсем недавно тот же метод успешно применен в Германии, где законно избранного канцлера Шредера сместила фашиствующая сионистка Меркель.... Другие примеры лежат на поверхности. Эта повальная эпидемия "минимальных разрывов" на выборах между законными правительствами либеральных, центристских и левых партий - и, с другой стороны, рвущихся к власти произраильских правых экстремистов заставляет глубоко задуматься. Вряд ли это чистые совпадения. О систематических нарушениях в ходе последних выборов в Германии и США писала вся либеральная пресса, маргинализация которой по хронологическим рамкам полностью совпала с феноменом "фоторобота" на финишной прямой. Кто в таком случае решает исход забега? Техник, обслуживающий фоторобота. Но техник фигура мелкая, он ведь наемный работник, и трудится на своего шефа. Шарэ, буши и меркели выбросили керенских за ворота, почти не заботясь о реноме законности своей власти. Даже на муниципальном уровне та же эпидемия садит в кресла мэрии проеврейских марионеток, таких, как Трамбле, на которого Бурк подал в суд за злостные нарушения и тотальное искажение результатов голосования. В марте 2006 года для Украины готовится тот же сценарий - можно не сомневаться. Кто-то наверняка попытается тем же манером убрать со сцены несговорчивых Ющенко и Януковича, намеренных сохранить целостность страны за счет конфидеративного устройства, и не желающих предавать своих братьев-славян устройством на территории Украины американо-еврейских военных баз, нацеленных на блокаду России. Может быть, сделают ставку на Тимошенко или попытаются еще раз отравить "недотравленного" Ющенко. Все это сопровождается повальным силовым захватом прессы, где - с помощью денег, где - с помощью судебного иска (как в деле с МАОП). Именно потому, что пресса давно уже находится в израильских руках, никакие воззвания Бурка, Путина, Ширака или Шредера не доходят до тех, к кому обращены. Вчера Шарон сказал: "Мы правим Америкой". Сегодня ему остался всего один шаг, чтобы заявить: "Мы правим миром".