Лев Гунин
БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ -
ПРЕСТУПЛЕНИЕ
(КАНАДА: МАТРИЦА ХАРПЕРА)
Отказывая гражданам в праве не находиться под наблюдением 24
часа в сутки, и свободно передвигаться в пределах своих городов, режим Харпера вплотную
приблизился к северо- и южнокорейской моделям. Северная Корея известна своим
запретом на передвижение, за исключением пути с работы и на работу. Южная Корея
известна своими "городами тотальной компьютеризации", где каждый житель, персональное
жилище и каждая вещь в доме становятся Web-файлом, круглосуточно наблюдаемым
через Интернет. Современная Канада при Харпере с его любовью к Израилю - самое
близкое к 'оригиналу' воспроизведение знаменитой кинематографической Матрицы.
Мы живем сегодня в рукотворном кошмаре.
Нас полностью отрезали от лесов и других зон живой природы. Правительство
возвело вокруг них заграждения и "китайские стены". Нам запретили находиться в
парках, аллеях, на берегах рек и каналов, множестве других мест (и даже на
части площадей и улиц) после наступления темноты. Ансамбли элитных особняков и
жилых комплексов - растущие, как грибы - экспроприируют общедоступные (общественные,
муниципальные, и пр.) земли, создавая огромные закрытые зоны, куда обычным
гражданам доступа нет.
Мы вынуждены жить под (своего рода) домашним арестом,
наблюдаемые в наших "последних форпостах" (жилищах) камерами, глаза которых присвоило
себе правительство. Наше последнее убежище шагреневой кожи частной жизни (дом) быстро
становится нашей тюремной камерой.
Оптические 'глаза' с исключительно высоким разрешением и
различные сканирующие устройства (опасные для здоровья человека) установлены в
параноидально фантастических количествах в автобусах, метро, городских электричках,
торговых центрах, на улицах: повсюду, грубо вторгаясь в нашу частную жизнь, то
есть лишая нас нашей человеческой природы. Тайно нанятые властями, и от имени
правительства, банды вандалов разоряют наши города: для оправдания ещё большего
числа шпионящих устройств, ещё более чудовищных запретов людям оставаться
людьми. Не сознавая того, наши лидеры стали придатком электронной аппаратуры, цель
функциональности которой состоит в закабалении людей на беспрецедентном уровне,
и - после - приведении всего человеческого рода на грань вырождения.
Вот мой рассказ о борьбе за право на частную жизнь и право
свободного передвижения по городу - и o моих злоключениях [замечу, что некоторые из
этих событий могли быть связаны с местью за мои памфлеты на политические темы].
Рассматриваемое отдельно, каждое из событий может быть расценено как обычное
происшествие. Однако в комплексе со всеми другими подобными случаями, и в
комбинации с массированной полицейской слежкой, оно впишется в совершенно
другую схему. Например, мониторинг полиции и видеокамер, с их беспрецедентным
вторжением в частную жизнь людей, в комплексе с незаконными обысками в жилищах
диссидентов, объясняют, откуда злоумышленники знают, что в жилище никого нет. В
свете сопровождения и наблюдения полиции, физические нападения на диссидентов
при Харпере могут раскрыть более широкую картину. Точно так же, все эти
события, даже если их принимать за обычные разрозненные происшествия - в сочетании с
отказом в медицинской помощи (лечении ран) представляют собой нечто уже совсем иное
(государственный терроризм). Если на пике агрессивной полицейской слежки кого-то
сбила машина, тут просматриваются объяснения, каким образом полицейских или / и
водителя используют втёмную. Если забыть о том, что новый проездной (Опус) - не
что иное, как электронная карта с чипом внутри (безотказный маячок): подозрения
по поводу слишком частого появления полицейских на траектории Ваших перемещений
покажутся продуктом Вашей собственной мании преследования. Мы забываем и о том,
что полицейским могут сказать, что они сопровождают и контролируют нас для
защиты, но тот, кто отдает приказы, вероятно, использует полученную информацию
для противоположных целей. Когда в эпоху Харпера безопасность и наблюдение,
медицинское программное обеспечение и его техническое обслуживание, подслушивание
телефонных разговоров, и шпионаж за пользователями Интернета отданы пиратскому
иностранному государству (Израилю): из этого симбиоза не вышло ничего хорошего.
Если таким компаниям, как Verint, Websense,
или Comverse< дают полномочия военного положения - а
Mossad получил исключительное право преследовать людей на
канадской территории: это - маразматическая деградация всей юридической системы.
1. С 2001 г. я стало появляться всё больше камер видеонаблюдения
в метро и подземном городе. Я сделал немало фотографий для Интернета, чтобы
показать, что их число удвоилось, утроилось, и т.д. Позже вся пачка этих
фотографий "испарилась".
Вскоре последовал запрет фотографировать в подземном городе.
Это было просто возмутительно: они не дают нам делать фотографии, в сами
наблюдают за нами безостановочно через их камеры!!!
Нет никакого сомнения в том, что принципиально новая,
внезапная и агрессивная практика видеонаблюдения началась в Монреале в августе
2001, ещё до якобы "мусульманской" "террористической атаки"
на Нью-Йорк и Пентагон. Это позже её стали ретроспективно оправдывать
"террористическим актом". Еврейский сионистский активист Джил Трой и
другие известные сионисты Монреаля угрожали нам именно таким террористическим
актом, если мы будем и дальше противодействовать несудебному преследованию
критиков Израиля (лето, 2001). И опять же - до террористического акта 9
сентября 2001 г. охранные ("анти-террористические") фирмы
израильского Моссада (наподобие Websense и
Verint) массово проникли на европейский и североамериканский
рынок, и 9-11 дало им новый колоссальный доход по всему миру.
2. С тех пор, приблизительно в декабре 2001 или феврале 2002,
я стал замечать слежку. Задачу сопровождать меня поручили молодым людям 16-17
лет. Они очень навязчиво преследовали меня. Изменения в этой игре наметились с
конца 2004 - начала 2005, когда я заметил впервые, что тот, кто координировал
молодых людей, получил доступ к камерам наблюдения. Фактически к тому времени
канадские консерваторы, поддержанные Израилем и еврейским лобби в Канаде, стали
получать всё больше власти. Когда в конце 2005 Стивен Харпер буквально
"угнал" Прогрессивную Консервативную партию Канады, и незаконно
узурпировал политическую власть в стране, я был подвергнут демонстративной
слежке и постоянному запугиванию, теперь порученному опытными людям и в сотрудничестве
с полицией. Я не могу дать полной гарантии, что это не была реакция на серию
моих статей, которая изобразила Харпера как креатуру Израиля, и предсказал
электронную тиранию (беспредельный шпионаж за гражданами), и превращение Канады
в управляемое Израилем полицейское государство.
В 2001 маленькие муниципальные тракторы, которые чистят снег
на тротуарах, не один раз ехали прямо на меня и мою маму, и чуть не задавили
нас в таких местах, где не было выхода.
3. Когда в доме, где я жил в Эйлмере, Мишеля заменили новым
консьержем [согласно слухам: когда-то работавшим для армии или для секретных
служб], в вестибюле была установлена камера наблюдения, и запретили выходить
через заднюю дверь. Тут же то одна, то другая машина полиции стала
перехватывать меня на углу Мильтон-Эйлмер, или Эйлмер-Шербрук, или просто возле
дома. Если мне удавалось выйти ("незаконно") через заднюю дверь (где
не было камеры), ни одна патрульная машина не перехватывала меня в моём районе.
Однако, новый консьерж каким-то образом узнавал о моих побегах от камеры, и
угрожал мне "уголовным делом (!)" и даже избиением. Он стал скрытно
следить за мной и на улицах, по ходу дела меняя внешность (переодевая куртку и
шапку), прячась за деревьями и машинами, и применяя ряд других профессиональных
уловок.
4. В 2005 году недавно "избранный" (оппозиция
назвала его победу "мошенничеством") мэр Трамбле,
protégé
израильско-еврейского лобби, развернул кампанию выталкивания малоимущих
квартиросъёмщиков и даже представителей среднего класса из центра города. Домовладельцы
получили зеленый свет и полномочия "чрезвычайного положения", чтоб
незаконно выпихивать квартиросъёмщиков (в Канаде закон не позволяет выселять
жильцов). Нам и другим квартиросъёмщикам угрожали, незаконно грабили нас в рамках
усилий администрации выдавить нас из дома. Камера в вестибюле использовалась
для шпионажа за жильцами, чтобы видеть, когда именно в той или иной квартире никого
нет, и тогда производить незаконные обыски, и наносить ущерб имуществу
проживавших. В двух случаях в квартирах студентов было найдено небольшое
количество марихуаны, консьерж шантажировал их, и они съехали. Мне удалось собрать
подписи под письмом, ставившим под сомнение необходимость камеры в вестибюле, и
протестовавшим против вмешательства в частную жизнь людей. Однако в наше
отсутствие нашу квартиру обыскали, и петиция со всеми подписями была украдена.
Владелец начал настоящую войну против нас, разрушая нашу квартиру, прибегая к
порче нашего личного имущества, и терроризируя нас разными способами.
До приближения эры Харпера никакие инциденты или несчастные
случаи со мной не приключались.
5. В ноябре 2004 или в декабре, когда я возвращался из
Dépanneur
(квартального магазина) на углу улиц Мильтон-Эйлмер меня ударила машина.
Водитель остановился, показывая, что я могу перейти дорогу, но затем внезапно
ринулся на меня. Мне повезло, что у меня не было переломов, но я получал
болезненную и медленно заживавшую травму.
6. В апреле или в марте 2005 я стоял днём на автобусной
остановке, на углу Park и Milton, когда мотоцикл ринулся со стороны Мильтон на
тротуар, и ударил меня. Мне удалось ухватиться за мотоциклиста, и мы оба рухнули
(я наверху). Он вскочил на ноги и напал на меня с кулаками, но я впрыгнул в
автобус, уклонившись от дальнейших неприятностей. Почти год после этого мне
побаливало правое плечо.
7. Живя в студенческом "гетто" МакГилла, я имел
определённое влияние на студентов университета МакГилл, и поддерживал связь со
студенческим радио. Однажды, в конце 2005, когда я прикреплял к доске
объявлений в МакГилле свою листовку с протестом против вмешательства камер в
частную жизнь людей, один, якобы, "муниципальный служащий", подошёл
ко мне, и сказал, что я, может быть, такой "злобный" из-за жёстких
квартирных условий, и через несколько дней мы получали муниципальный "
logement" в Pont-
St.-Charles. Нам не оставили выбора,
потому что давление со стороны домовладельца всё нарастало. Я так и не привык к
новому району, и тоскую по прежнему району Милтон-Парк, где мы прожили чуть ли
не 11 лет. Полгода эта вынужденная перемена местожительства меня так угнетала,
что я не написал ни строчки.
8. Не исключено, что власти (канадскте или нет: не имеет
значения ...) знали, что я так привязан к району Милтон-Парк (МакГилл). Они могли
узнать это только от одного человека: бывшего советского, затем израильского
гражданина (назовём его "B."), которого мне "прислали"
из Израиля, и который стал сопровождать меня в моих прогулках по городу. Он же
уговорил меня научиться ездить на велосипеде, и в 51 год я стал велосипедистом.
А что, если через него кто-то надеялся избавиться от меня: ведь в моём
возрасте, и без предыдущего опыта велосипед сулит немало неприятностей. Мой
успешный дебют в качестве велосипедиста подвиг меня ещё и на овладение
роликовыми коньками, хотя это даже ещё опасней.
9. В декабре 2006, приблизительно 17.00, тот же самый
водитель, что ударил меня машиной на углу Мильтон-Эйлмер в конце 2004, чуть не
убил меня, когда я пересекал Нотр-Дам возле Де Лима, и я упал, получив далеко
не пустяковую травму.
10. 20 октября 2006. Возвращаясь домой около полуночи из
Борд де Лак, я чудом избежал гибели, когда парень во всём чёрном стоял под
железнодорожным мостом с одной стороны, а его огромный пёс: с другой. Крутой
спуск и вираж не позволяли мне нажать на тормоза. Весь свет вокруг туннеля подозрительно
выключился, и поезд, именно в ту самую минуту грохотавший сверху, заглушал все
звуки.
11. Днём, между 5 и 12 мая 2007, полицейская машина заехала
на тротуар на Сан-Патрик, и чуть было не ударила меня. Я вынужден был
отскочить, и слегка травмировал связки. В тот же самый день, когда, на
роликовых коньках, я возвращался домой с другой стороны канала, кто-то разлил
масло на моём пути, и я упал, серьёзно травмировав руку. Возможно, я смог бы
избежать падения, если бы не предыдущая травма из-за полицейской машины. В тот
же самый день, раньше, 2 полицейских звонили снизу, с улицы.
12. Конец мая 2007. Масло было разлито на пандусе, по
которому я заезжаю на велосипедные дорожки. Одновременно, девушка на велосипеде
"прижимала" меня сзади, что способствовало падению.
13. Середина июня 2007. "Административная дама" в
униформе (прибыла в Фольксвагене, Квебек 065 MXE) типа
униформы служащих метро, осмотрела двор, и поднималась на мой балкон.
14. Конец сентября 2007. 2 индивидуума напали на меня около моста
на улице Глен, рядом с Сан-Катрин. До того я один-единственный раз их видел:
именно эти двое подходили ко мне и к "B".
(см. параграф 8) около Viger и Berri,
когда мы катались на велосипедах. Тогда никаких контактов или бесед с ними не
было. Мне удалось отбиться, но я получил ушибы, ссадины, и травму связок. Эти
двое молодых людей похожи на бездомных. Несколько дней спустя, те же 2 типа
гнались за мной на Côte-
des-Neiges и Sherbrook.
Меня спас подошедший автобус.
15. Вторник, 2-ого октября 2007 (21.10). Меня сбила машина
988 PPH. Зная кое-какие факты о современных
технологиях, и возможности использования водителя даже без его ведома и
согласия, я не исключаю попытки покушения. Водитель был на 100 процентов
виноват. До того, как меня сбила машина, полицейские машины 98-07 и 50-92 увязались
за мной. Позже обнаружилась связь между машиной 988 PPH
и 492 LTJ, что пыталась сбить меня в
следующем году и водитель которой неделю спустя бросился на меня с ножом. 9
января 2008, машина 988 PPH преследовала наш автомобиль
в районе метро Вилла Мария. Также очень возможно, что водитель чёрной
Toyota Yaris
325 VXK (Квебек), который целый год отслеживал мои
перемещения множество раз и в ряде разных районов - тот же самый человек, что
сбил меня на машине 988 PPH. (Полное описание этого
происшествия дано в первой из серии статей под общим названием
"Право на убийство").
В больнице St.-Mary
и других медицинских учреждениях, мне было отказано в каком бы то ни было
лечении. Тромбоз в связи с травмами, полученными в результате наезда, мог легко
оборвать мою жизнь, если бы кровоток унёс тромб к сердцу. Мне ещё повезло, что
несколько дней спустя кровь из ноги опустилась вниз к стопе, образовав ужасную
гематому. Я провалялся примерно 2 месяца (фактически около 3-х (пока не
восстановились
все функции) в кровати, не в состоянии ходить и не
получая никакой медицинской помощи. Я страдал от ужасных болей, и всё равно мне
не дали никакого лечения. Только самолечение на уровне одержимости и советы
живущих в других странах врачей вернули меня к жизни.
16. 23 апреля 2008. Примерно в полночь, по дороге домой из
Лашина, я чудом избежал гибели, когда кто-то поместил на моём пути большую
канистру, заполненную водой из канала. В канистре была трещина (рукотворная?) с
острыми, как ножи, зазубринами. Её положили на спуске-вираже всего лишь за
секунды до моего появления. Когда со значительным ускорением я спускался на
повороте, встречный велосипедист внезапно появился как бы "ниоткуда",
и вёл себя странно. Асфальт дорожек был мокрый; и ни один фонарь почему-то не
горел; и, кроме того, кто-то закрыл флуоресцентные метки на низкой стене чёрным
мешком для мусора. 2 девушки стояли на мосту и смеялись, но, когда увидели, что
я их заметил, тут же ушли, намеренно обсуждая разную ерунду. Я скрытно пошёл за
ними, и видел, как тот же самый велосипедист вскоре присоединялся к ним.
17. Суббота, 7 июня 2008 (9.15). Машина 492
LTJ пыталась сбить меня на тротуаре, резко свернув с дороги на
стоянку у дома. Пытаясь избежать удара, я получил много ушибов и ссадин. В
субботу, 14 июня 2008 (12.15), водитель той же машины напал на меня с ножом, и
в ходе стычки порезал мне левую руку. Несколько раз я или мои друзья: мы видели
обе машины - 988 PPH (что сбила меня в октябре 2007) и
492 LTJ - стоящими бок о бок. Не исключено, что водитель
машины 492 LTJ - тот же самый тип, что ударил меня
машиной в декабре 2004, на углу улиц Мильтон и Эйлмер (см. параграф 5), и он же
вёл машину, что чуть не убила меня в декабре 2006 на Нотр-Дам (см. параграф 9).
18. Суббота, 18 октября 2008. Когда, проводив жену и дочерей
на автобусную станцию, я вернулся домой, дверь не была заперта. В доме царил
беспорядок. Весь свет и все компьютеры были включены, и следы незаконного обыска
виднелись повсюду. В тот же самый день мой телефон перестал работать. Я звонил в
свою телефонную компанию и в Белл, но телефон так и не заработал. Позже,
вечером, приятель юного пасынка соседа с 1-ого этажа разбил окно апартамента
другого соседа. Я оказался единственным свидетелем. У меня имеются обоснованное
подозрение, что и пасынок, и его отчим, оба - информаторы жандармерии. Его
приятель, чёрный парень, неоднократно задевал меня со своей бандой в Старом
Городе и Старом Порту Монреаля. Когда явились полицейские из патрульной машины
15-11, они сразу поднялись на мой балкон, и на следующий день оказалось, что проколото
колесо моего велосипеда. Это не означает автоматически, что полиция испортила
велосипед, ведь это мог сделать кто-то другой, чтобы спровоцировать меня на
обвинение в адрес полиции.
19. С октября 2008-го года стали внезапно сгорать
электрические и электронные устройства ("без всякой причины"). Я
предположил, что электропроводка в коридоре и в моей комнате испорчена. Я
связался с муниципальным офисом, но они отклонили мою жалобу как
"абсурдную". У меня сгорели 3 компьютера и другие устройства. В
воскресенье, 15 марта 2009 (23.30), после громкого щелчка вдруг
"вырубился" свет во всей квартире. Интересно, что это случилось
именно тогда, когда я говорил по телефону с трижды упомянутым "
B"... Консьерж не смог починить поломку, и запретил мне
приближаться к щитку. Назавтра он объявил, что собирается вызвать специалистов
из компании, что установила и обслуживает электросистему. Несколько дней мы сидели
без света. Когда "специалисты" приехали, они вытащили прерыватель,
который не соответствовал щитку и выглядел как объект из космоса. Без
"прерывателя" всё заработало прекрасно; лучше, чем когда бы то ни
было. Однако, специалисты пришли снова, и сказали, что "запрещено"
эксплуатировать щиток "без этой штуки". Они принесли с собой другой,
нормальный прерыватель, выглядевший как большинство прерывателей, и коренным
образом отличался от предыдущего.
20. 17 марта 2009. Письмо из муниципального офиса с
требованием принести копию ключа от нашей квартиры. Мы позвонили, объяснили,
что сделали это сразу же, как только въехали сюда в 2006. Кроме того, я
отправил письменный ответ, требуя показать дубликаты ключей, а если их нет:
объяснить, где всё-таки они. По сей день мы не получили письменного ответа или устного
объяснения. Хороший вопрос: если у них нет дубликатов ключей, то, в таком
случае, у кого они?
21. Май 2009. После дискуссии с шофёром автобуса (по поводу
недопустимости камер с высокой разрешающей способностью, размещенных в 5 см от
лиц пассажиров), меня встретили на выходе полицейские и допросили. Они точно
знали, на какой остановке я сойду.
22. Август 2009. В Еврейской Больнице, куда мне пришлось вести
мою маму, у меня украли многофункциональный плеер, и через какое-то время
подбросили мне его в поезде метро.
3 августа 2009. 4 отдельных инцидента в один вечер.
1. По дороге домой от мамы я должен был пройти между двух полицейских из
Prevention d'
incendie. Когда 5 минут спустя я повернул с Сан-Катрин на
улице Глен, мотоцикл рванулся на меня с крошечной стоянки, где прятался, и
только каким-то чудом я уклонился от удара. (21.20-21.50).
2. Выехал из дому на велосипеде после 11.00. По дороге навстречу попался на
велосипеде тот же молодой парень, который встал со своим псом на моём пути 20
октября 2006 (см. параграф 10). На Де Сеньор он съехал на мою сторону, угрожая
мне столкновением.
3. Возле мостов вблизи улиц Веллингтон и Пил я подвергся нападению 2-х молодых
ребят, один из которых чёрный, другой белый. Они пытались сбить меня с
велосипеда. Я распознал белого как велосипедиста, замешанного в инциденте с
канистрой 23 апреля 2008 (см. параграф 16).
4. На обратном пути из Старого Города, в конце Де ла Коммюн, два чёрных
индивидуума перехватили меня и стали преследовать. Один из них: глава банды,
что запугивала и задевала меня вокруг Старого Порта. Лишь 2 года спустя я открыл,
что он - тот же самый (живущий, как оказалось, поблизости от меня) подонок, что
разбил окно моего соседа со 2-ого этажа (см. параграф 18), и приятель пасынка
моего соседа с 1-ого этажа. Я ехал намного быстрее их, но в очень узком проходе
въезда на более высокий уровень дорожек замешкался, и потерял слишком много
времени, и приятель соседа перехватил меня и толкнул мой велосипед, ударившийся
в столб. Только чудом я не разбился. Не глядя, что случилось со мной, он
выкрикнул угрозу убийством на французском языке: "Tu veux encore jouer? Si
tu continue ton jour, tu est mort!"
23. 12-13 марта 2010 кто-то сломал втулку заднего колеса
моего велосипеда. Одновременно, во дворе было рассыпано толчёное стекло
(совпадение?).
24. 3 мая 2010 (15.01). Полицейский из машины 70-45, раньше
уже шпионившей за мной и отслеживавшей мои перемещения, остановил мою жену, и
выписал ей штраф безо всякой причины. Он утверждал, что (ведя машину) она не
позволила пешеходу перейти улицу, но там не было ни одного пешехода, и, кроме
того, переход улицы в том месте запрещён. На обратном пути, в 16.40, та же
самая патрульная машина 70-45 следовала за нами, как привязанная, по улице
Нотр-Даме, после чего спряталась в одном из задних дворов.
25. 14 июля 2010. Когда я возвращался домой после
велосипедной прогулки с "B." (около
полуночи), меня опять пытались сбить машиной, причём, сомневаться, что водитель
и пассажир пытались совершить наезд преднамеренно - не приходится. Позже, ближе
к моему дому: на дорогу бросили дымовую шашку, когда я ехал по мостовой, и мне
просто повезло, что я избежал возможного столкновения с автомобилем. Во время
нашей прогулки "B." несколько раз говорил по
сотовому телефону.
26. 21, июль 2010. Вместе с женой я был на дне рождения
близких друзей. Квартира оставалась "без присмотра" 3-4 часа. 24 июля
2010 обнаружилось, что исчезли 4 томика моих дневников.
27.
1 - 29 августа 2010
4-ого августа. Во время визита Даниэля С., англо-говорящего
активиста-антисиониста, в 14.15 раздался звонок от моего интернет-провайдера, с
утверждением, что, якобы, с одного из наших компьютеров (ip-
id's) идёт массированная рассылка
спама. Было ли предупреждением по поводу встречи с Даниэлем? (Наш Интернет
работает с DVD
Lunix, и, таким образом, вирус, рассылающий спам, не мог
инсталлировать себя на компакт-диск).
В тот же вечер автомобиль RCMP (канадская
жандармерия) перехватывал меня вокруг Atwater 6 раз.
5-ого августа 2010 мне позвонили, и сказали, что ошиблись
номером. Однако, на определителе номера высветилось название критикуемой мной
компании Verint: филиала израильского Моссада,
связанного с ЦРУ (что установила и обслуживает систему наблюдения в монреальском
метро и автобусах).
В тот же день беспилотный самолет летал вдоль канала Лашин с
двумя огоньками: зелёным и белым. Он приближался и сюда, зависая над крышей
моего дома.
В пятницу, 6-ого августа, тот же самый беспилотник опять
летал напротив моих окон.
С 7-ого августа по 14 патрульные машины (15-10, 15-3, или
15-30 ("новенькая") встречали меня каждый вечер во время прогулок, и поджидали
на мостах, когда я возвращался домой.
С 15-ого августа патрульные машины (3 или 4) появляются примерно
15-20 раз за полчаса прогулки, главным образом 15-9 ("заместившая"
15-10 и 15-11). Каждый раз, когда мы отъезжаем от дома в машине, патруль 15-9
обязательно пристраивается в хвост.
1-ого сентября - 25-ого ноября 2010
Новый уровень контактов с полицией определен тем, что
полицейские заговаривать со мной из своих машин. Две
женщины - полицейские окликнули меня примерно в 11.30
вечера около IGA на Charlevoix, и говорили на абстрактные
темы со мной около получаса. Но до того, как они окликнули
меня, они "подсекали" меня на разных улицах 8 раз.
Меня перехватила полицейская машина 15-3
недалеко от дома, в тихой и узкой улочке Ст.-Шарль,
и полицейский остановил меня, и спросил, "как дела?".
В ноябре (в 5 часов дня), два
полицейских говорили со мной на разные темы.
1-ого декабря 2010 - 20-ого марта 2011
В начале февраля 2011 слежка стала особенно навязчивой.
Каждый раз, когда я выхожу из дому, я вижу полицейскую машину (15-3 с конца
января, и 15-13 с 12-ого февраля).
28 февраля 2010, я шёл от горы Монт-Рояль домой, затевая "игры" с
патрульной машиной, которая следовала за мной: ради "спорта". Она
появлялась вблизи 13 раз, не видя, где я. Меня заметили только у Нотр-Дам, из
чёрного джипа. Когда я пересек Нотр-Дам, беспилотный самолет летел
перпендикулярно на улице. Во-первых, обычный вертолёт не мог бы так резво
перескочить уличный разрез: он ведь не пуля! И, во-вторых, скрылся бы за
деревьями. Ведь эта штука пролетела чуть ниже крыш двухэтажных домов квартала,
тогда как деревья в отдалении - как раз напротив просвета улицы: выше крыш.
Можно назвать не менее 10 признаков, по которым это был дрон.
1-2 минуты спустя, когда я дошёл до парковой зоны канала, Из
укрытия за кустами, где нет ни улицы, ни дороги, ни проезда, съехала по ухабам
и "кочкам" полицейская машина 15-14, и рванула прямо на меня. Добавлю,
что я не пошёл к мосту, а решил пересечь канал по шлюзам только потому что не
желал больше сталкиваться с полицией. Я полагал, что на этом островке дикой природы
- среди кустов и стеблей засохшей травы, среди ям и деревьев (и, потом - в
середине зимы!) - машина полиции может появиться разве что... во сне ... в
кошмарном сне. Патрульная машина вдруг резко затормозила возле меня, и
полицейские, остановив меня, и стали допрашивать.
В не франкоязычных районах некоторые полицейские могут мне
хамить, и грубить, и злобствовать. В одном отдалённом от моего района
муниципалитете именно так вели себя два "копа" в патрульной машине
27-8, надменно злорадствуя, когда им удалось пресечь мою попытку уйти от
слежки.
В марте-апреле 2011, наблюдение, сопровождение, запугивание
и преследование вышли на новый уровень, потому что полиция теперь не просто
навязчиво следовала за мной или перехватывала, но - как правило - останавливала
и подвергала допросу. Со мной всё ещё говорили вежливо, но теперь более
формально и менее дружелюбно. Ситуация, таким образом, угрожающе изменилась. С
февраля до конца апреля меня останавливали и допрашивали 15 раз.
А 26-ого апреля 2011 я был отслежен, перехвачен, остановлен,
обыскан, допрошен и наказан полицией. Это обрисовывает следующий драматический
перелом в моей ситуации и отличие от всех предыдущих преследований. Изолированное
от всех предыдущих инцидентов и постоянного полицейского наблюдения, это
происшествие может показаться "рядовым", пусть и необоснованным
штрафованием в попытке пополнить оскудевшую муниципальную казну. Но даже в
таком случае оно вызывает целую гамму вопросов по поводу открытого внедрения
полицией (во всех странах) фактического комендантского часа и беззаконного
задержания идущих поздно ночью (или даже после наступления темноты!) пешеходов.
В моем же случае, на фоне всех предыдущих преследований, это происшествие оставляет
крайне зловещее многоточие, и ставит моё здоровье, жизнь и свободу под Дамоклов
меч постоянной угрозы.
Ещё один кричащий факт - это то, что о многих из описанных
инцидентов я сообщил в полицию. По меньшей мере, две копии моих заявлений
приводятся в моей серии статей.
(См.
"Право на убийство").
Однако ни на одно из моих заявлений полиция не ответила, оставив их без какого
бы то ни было внимания. По поводу обоих наездов (второй - сопряжён с
нападением) я также сообщил в полицию. Через какое-то время после обращения в
полицию по поводу первого наезда я приехал в отделение полиции Декари - Ван
Хорн, требуя сведений о расследовании, но мне так ничего и не сказали.
Здесь надо по-видимому остановиться, потому что я дал итак,
возможно, слишком много примеров. Это описание и не может быть полной хроникой
событий. Можно легко предположить, что не все описанные происшествия,
несчастные случаи, конфликты и беззакония были частью чьего-то злонамеренного
"плана". Однако - принимая во внимание огромное количество "пропущенных"
событий, и внушительное число вышеупомянутых: их слишком много, и вес их
слишком уделен для простых совпадений и "невезения".
ЖИЗНЬ ПОД ПОСТОЯННЫМ ПОЛИЦЕЙСКИМ НАДЗОРОМ
Все мои передвижения по городу строго контролируются и
находятся под жёстким наблюдением полиции. В серии своих статей под общим
заглавием
"Право на убийство" я привожу многочисленные примеры постоянного
надзора полиции за моей повседневной жизнью. В момент выхода на улицу я часто
вижу патрульную машину - ждущую внизу или проезжающую мимо. Затем машина
полиции, которая только что стояла на месте, едет за мной.
Во всех других случаях полиция появляется через 2 - 5 минут после
моего выхода из дому.
Полицейские перехватывают меня в ключевых точках: на или под
мостами; и т д.
Иногда они демонстративно едут рядом с моей собственной
(пешеходной) скоростью, и, если я поворачиваю налево, они поворачивают налево;
направо - и они тоже, и т. д. В некоторых случаях они делают это, включив
мигалку и сирену.
Если мне удаётся скрыться от них, они прочёсывают весь
район, вызывая подкрепление. Иногда, если я "пропадаю" на целых 10,
15, или 20 минут, после этого 2 или 3 патрульных машины с мигалками и сиреной
перекрывают мне дорогу "в наказание". Уровни и категории "наказания"
достаточно строги: за уход из-под "наблюдения"; за выражение
(взглядом или жестом) протеста против незаконной и недопустимой слежки; за
попытку скрыть мои контакты; за выход из моего район в соседние или отдаленные
районы. Последнее "награждается" неизбежным прямым контактом с
полицией, сопровождающимся допросом. Опуская окно машины, полицейский начинает
спрашивать меня - куда я иду, и что я намерен делать. Это происходит возле
ворот, мостов, тоннелей, или проходов между двумя районами. То же - когда,
после ухода от слежки, я появляюсь у своего дома.
Я вряд ли ошибаюсь, когда во франкоязычных районах ощущаю осязаемую
симпатию полицейских. Они выполняют то, что им приказано, но чувствуют себя
неловко. А в не франкоязычных зонах некоторые полицейские явно измываются надо
мной, или - настигая меня в момент попытки ухода от слежки - издевательски
демонстрируют своё триумфальное превосходство. Стоит мне пройти под первой же
камерой наблюдения, как моё местонахождение моментально раскрывается.
Накопив богатый опыт, теперь я знаю, что все камеры,
установленные для частного пользования, фактически "присвоены"
полицией, секретными службами, местной мафией и зарубежной разведкой. Камеры в магазинах,
банках, аптеках, кафе и ресторанах (и т.д.) работают против клиентов и их
насущных интересов. В редких случаях репрессивные органы просто взламывают
передачу видеосигнала, но в большинстве случаев фирмы, что устанавливают и обслуживают
камеры, охотно передают "второй" (или третий, четвертый, и т.д.) доступ
полиции, и любому, кто платит / запугивает.
Многими (если не большинством...) фирм безопасности и
видеонаблюдения в Монреале буквально владеет израильский Моссад. Основанная в
Израиле и принадлежащая Моссаду (и связанная с ЦРУ) компания "Verint" (Веринт) -
подрядчик STUM (Монреальской системы пассажирского
транспорта). Вся чудовищная система контроля в Монреальском Метро и подземном
городе (самом большом в Канаде) - в руках Веринта (Моссада). Такие крупные
охранные фирмы, как IsraGuard, базируются в Израиле, принадлежат Моссаду, и
принимают на работу почти исключительно офицеров израильской Армии. Все эти
расплодившиеся бесчисленные компании "безопасности и видеонаблюдения"
стали настоящей мафией, которая не служит ни канадским национальным, ни даже
правительственным интересам, но (наоборот) подчинила всю страну своим интересам
и потребностям. Эта мафия присвоила себе статус частной полиции, с полномочиями
полиции и секретных служб, а настоящая полиция сделалась лишь "придатком". В
своей работе
"Матрица по-канадски" я даю подробную информацию о многих из таких
компаний, об их "происхождении", местонахождении, скрытых связих, и
т.д. Они - символ эры Харпера.
Как правило, полиция начинает сопровождать меня после того,
как моё местоположение замечено агентами в гражданском. Первый контакт имеет
место, когда гражданский автомобиль (часто без номера, или с номером,
залепленным грязью), "подсекает" меня возле одной из "ключевых
точек" (тоннеля, моста, или возле моего дома), и неотвязно
"сопровождает". Через минуту появляется полицейская машина.
На короткие периоды времени полицейское наблюдение полностью
исчезает. Я могу прогуливаться и час, и два, и не видеть ни одной полицейской машины.
Даже если иногда и появится одна, она просто проезжает мимо; обычный патруль,
не проявляющий никакого интереса к моей персоне. В такие дни вся процедура
контроля передана "смежникам". В основном это такси: 6 или 7 с одними
и теми же номерами, которые я хорошо знаю. Водители - как я считаю, агенты
полиции, и опасаться их нечего. Но встречаются также странные машины без
номеров, армейского типа автомобили, или очень старые и "разбитые" Фиаты
или Пежо без огней. В таком полицейском государстве, как Канада, под
невообразимым для жителей России, Белоруссии, Литвы или Польши полицейским
контролем, машин без номеров и света просто "не бывает": или они должны ездить
по особому "разрешению". У водителей таких машин достаточно
выраженная израильская внешность и типичное для израильтян поведение. Иногда
меня "подсекают" роскошные и очень дорогие автомобили, в которых
сидят люди того же типа. Как я предполагаю, это и есть
"координаторы". Я считаю, что это ОНИ натравили на меня полицию. Они
также координируют (держа полицию в неведении) и сочетают слежку полиции с
покушениями на мою жизнь, нападениями и грязными провокациями.
Я думаю, что знаю по крайней мере троих из
"координаторов". Первый - бывший советский гражданин, который провел
5 лет в Израиле. Другой - рожденный в Израиле - "якобы-бизнесмен" и
владелец нескольких магазинов в Монреале. Последний - также рожденный в
Израиле: бюрократ, который противостоял мне в канадской Иммиграции (на Сан-Антуан
10/10). Я полагаю, что они несут ответственность за ряд нападений на меня,
покушений, и других инцидентов.
До наступления эры Харпера я никогда не подвергался
массированной полицейской слежке, и ни разу меня не 'прессовала', не останавливала
и не подвергала допросам полиция. Может быть, это связано с так называемым
договором Канада-Израиль (об охране 'общих границ' (!), официальные и секретные
статьи которого лишили Канаду власти над собственными силовыми органами и фактически
подчинили их израильской разведке (см. в работе:
"Матрица по-канадски").
Израиль получил неограниченный доступ к преследованию канадских граждан и к
персональной конфиденциальной информации на каждого канадца.
Харпер - самый произраильский лидер во всём мире, который
объявил свой курс на "защиту" "еврейского государства" и "евреев"
"более важным", чем национальные интересы Канады, и которого израильский
Премьер-министр Нетаньяху назвал "другом Израиля Номер 1" ("лучше" даже,
чем США).
В комбинации с неограниченными привилегиями и статусом
неподсудности (полной безнаказанности), превосходства и вседозволенности
ведущих влиятельных еврейских учреждений, организаций и общин, "Договор
Канада-Израиль" сделал судьбу каждого, кого они "не любят", достойной жалости.
Не удивительно, что нападения и покушения на мою жизнь
совпали с массированной полицейской слежкой. Они сочетаются с отказом в
медицинской помощи. Травмы и инфекции оставлены без какого бы то ни было
лечения. Многие из моих серьезных проблем со здоровьем просто игнорируются.
Анализы крови и другие диагностические документы "нормализируются".
Теперь последствия не леченых инфекций и травм стали настолько тревожными, что
я готовлю себя к самому худшему.
Моё медицинское досье - определённо предмет изучения силовых агентств, потому
что каждое запугивание полиции и допрос, или нападение, и другие инциденты
"приаттачены" к моим жалобам врачу на ухудшение в данный момент
здоровья, и, принимая во внимание мой возраст и сердечно-сосудистые проблемы, имеют
целью прикончить меня. Когда Квебекская Иммиграция дала мне разрешение
остаться, Федеральная Иммиграция, возглавляемая министрами с потенциальным или
фактическим израильским гражданством, запустила против меня и моей мамы
кампанию "медицинского терроризма", основанную на поддельных и сфальсифицированных
медицинских данных. Мучительная болезнь сердца моей матери и её инсульт были
прямыми следствиями того медицинского преследования. Меня "обвинили"
в "сифилисе", "малярии", "проказе" и
"туберкулезе", и постановили отправить меня на принудительное лечение.
Если бы я согласился с этим садистским и вопиющим постановлением, то в
настоящее время вряд ли был бы жив. Вместо этого я обратился к известным
врачам, в организации прав человека и в общественные организации, к
политическим активистам, депутатам, и т.д., и, конечно же, сделал независимые
анализы в "штатских" лабораториях. Удивительные (абсолютно
диаметральные) "расхождения" между результатами иммиграционных и
"гражданских" анализов могут вполне объяснить явную
"нормализацию" ("вписывание 'средних показателей') в моих сегодняшних
медицинских анализах.
Не исключено, что новая волна (и уровень) запугивания в
последние недели (пока оставляю без комментариев эти события) - это попытка
вызвать драматическое ухудшения моего здоровья. То же самое может быть сказано и
о последнем запугивании, задержании, допросе и штрафе.
Манипуляции с таблетками "от давления" и объединённая
кампания медицинского - полицейского террора указывают на то, что меня вряд ли
ожидает очень светлое будущее.
ПРИМЕРЫ МАССИРОВАННОЙ ПОЛИЦЕЙСКОЙ СЛЕЖКИ
Для экономии времени и места, я иногда даю лишь краткую
справку, но за каждым таким коротким сообщением стоит не просто (к примеру)
проехавшая мимо полицейская машина, но многократное её появление, отягощённое сопровождением,
стоят реальные препятствия на моём пути из "точки "А" в точку "B".
Как правило, упоминание той или иной полицейской машины даётся исключительно в
тех случаях, когда за мной велось
демонстративное наблюдение,
сопровождавшееся таким же демонстративным и навязчивым эскортом.
2007
Январь 2007 044.80 STUM. Навязчивое сопровождение.
Март 2007, визит Даниэля С., активиста, антисиониста.
Патрульная машина 15-6 (главным образом), и ещё 17 полицейских машин
сопровождали нас во время прогулки.
Март 2007. Патрульная машина 97-12, сопровождала каждый день
в течение какого-то периода времени.
Середина марта 2007. Патрульная машина 11-5: навязчиво
сопровождала несколько раз.
Вторая половина марта 2007. Все чаще - машина полиции метро
088.90 STM: перехватывает в узловых точках. Каждый день вижу хромого
"топтуна" ("хвост").
Конец марта 2007. Патрульная машина 15-9 появилась через 2
минуты после того, как мое местопребывание было обнаружено хромым топтуном ("капитаном").
Конец марта 2007. Патрульная машина 15-11 подошла через 1
минуту после появления
хромого топтуна ("капитана").
29-ого марта 2007. Патрульная машина 15-9 подошла через 1
минуту после хромого топтуна ("капитана").
07-ого апреля 2007, 15.30. Патрульная машина 15-1.
16-ого апреля 2007, 9.00. Патрульная машина 15-6.
17-ого апреля 2007, около 22.00. Хромой топтун (тайный
агент, "капитан") появился через 4 минуты после моего выхода из дому,
и через 3 минуты после него - полицейская машина 15-6; навязчиво сопровождала.
18-ого апреля 2007, около 13.45. Полицейская машина 15-6
появилась сразу же после хромого топтуна ("капитана"). Примерно в
14.30 в банке потребовали проверку чека (возможно, чтобы задержать меня). Дома
обнаружились следы незаконного обыска: все мои "метки" были сдвинуты;
и было видно, что что-то искали. Исчезли несколько DVD.
Суббота, 21-ого апреля 2007. Полицейская машина 15-5: через
7 минут после моего выхода из дому, чтобы эскортировать.
Воскресенье, 22-ого апреля 2007. Полицейская машина 15-5
подошла эскортировать меня через 5 минут после моего выхода из дому и через 1
(2?) минуту после появления хромого топтуна ("капитана").
24-ого апреля 2007. Полицейская машина 15-6 появилась через
2 минуты после моей встречи с хромым топтуном ("капитаном"), а он -
через 1 минуту после моего выхода из дому.
28-ого апреля 2007. Полицейская машина 15..... появилась
через 3 минуты после моего выхода из дому, а 88-091 STM (полиция метро) сразу
же, следом за ней. Эта сначала навязчиво эскортировала меня, ехала с пешеходной
скоростью; затем следовала за автобусом, в который я сел. Полицейские из машины
88-091 STM велели водителю автобуса остановиться, и седой господин из машины 88-091
поднялся в автобус и долго и выразительно смотрел на меня.
Воскресенье, 29-ого апреля 2007. Утром: хромой топтун ("капитан")
сопровождал меня сразу же после моего выхода из дому, перед тем наблюдая за
моими окнами. Сразу после него появилась полицейская патрульная машина, но не
приближалась. Вечер: полицейская машина появлялась 11 раз, но издалека. Новая
тактика? (На расстоянии не виден номер машины).
Понедельник, 30-ого апреля 2007. Патрульная машина 15-9
ждала нас у улицы Нотр-Дам (2-4 минуты езды от дома). Сразу же пристроилась в
хвосте.
16-ого мая 2007, 9.00 утра 88-095 STUM.
Середина июня 2007. "Административная леди", в
униформе, похожей на униформу полиции метро (прибыла в Фольксвагене, Квебек 065
MXE) осмотрела двор, и поднималась на мой балкон.
Пятница, 22-ого июня, 2007. 88-058 STM. Навязчиво
эскортировали.
23-ьего июня 2007. Полицейская машина 42-85,
"пасла" меня с 8.00 до 12.00.
12-ого июля 2007. 80-40 и 78-92, полиция.
Сентябрь 2007. Массированный полицейский контроль: не
приближались (на расстоянии).
В октябре-ноябре, после того, как меня сбила машина, я
проводил почти все время в постели, покидая своё жилище всего лишь 3-4 раза, да
и то в машине. 2-ого октября 2007, перед тем, как меня сбила машина, за мной
увязались полицейские машины 98-07 и 50-92.
Все вышеприведенные записи: только примеры, т.к. полицейские машины
сопровождали меня каждый день. В некоторые дни я просто не выходил из дому; или
на машине уезжал к маме или к знакомым, в саду которых проводил всё время.
27-ого ноября 2007. Почтовый вагон L347766 (Квебек):
заблокировал нам выезд с улицы возле дома моей мамы.
Даже в декабре я провёл почти всё время дома, что объясняет
отсутствие записей. Тем не менее, очевидно, что - после того, как меня сбила
машина, массированная полицейская слежка на время приостановилась. В целом же,
в 2007 демонстративная полицейская слежка усиливалась без остановки, и достигла
пика именно тогда, когда меня сбила машина. Таким образом, инцидент с машиной
похож на оркестрованную кульминацию, что не может быть простым совпадением.
2008
9-ого января 2008, 14.00. Машина 988 PPH (тот же самая, что
сбила меня в октябре 2007), неотвязно ехала за нами "кругами".
20-ого января 2008. Автобус 083-1 (?) 8, и тут же
полицейская машина 98-07; сопровождала нас.
Мои записи с февраля по март 2008 ещё не перепечатаны.
Пятница, 4-ого апреля 2008. Полицейская машина 15-6
появилась через 6 минут после моего выхода из дому, и перехватила меня, когда я
сделал попытку уйти незамеченным через дворы.
Суббота, 5-ого апреля 2008, утро. Хромой топтун ("капитан")
уже ждал меня возле моего дома, и тут же появились 3 полицейские машины, но не
приближались. Я сел в автобус 107 до Шербрук, а на Шербрук молодая служащая STM
(полиции метро), из машины метро 88-090 STUM, вошла в автобус, ища глазами
меня. Когда она обнаружила моё присутствие, она неотрывно смотрела на меня, так
долго, что эта ситуация всем пассажирам в салоне показалась одиозной - и
уехала. Я запомнил её голос. Когда я пересел в автобус номер 24, та же самая
молодая женщина из машины 88-090 STUM (я узнал её голос), связалась по радио с
женщиной - водителем автобуса, и, дав мои приметы, спросила, есть ли такой
пассажир в салоне. После этого другая, уже знакомая мне машина, 88-091 STUM
(см. 28 апреля 2007) пристроилась за автобусом, и тот же самый седой господин
сидел внутри. Однако на сей раз, когда автомобиль долго шёл бок о бок с автобусом,
он пытался скрыть своё лицо.
Воскресенье, 6-ого апреля 2008. Та же самая миловидная молодая
женщина (см. 5 апреля 2008) из машины 88-090 STUM сопровождала меня на улицах вокруг
станции метро Сан-Генри, панически стараясь не потерять меня из виду. На
обратном пути, машина полиции 51-90 с такой же одержимостью следовала за мной.
7-ого апреля или 8 (в понедельник или во вторник), 2008.
Машина 492.... J (Квебек) пыталась меня сбить в 12.00.
10-ого апреля 2008. Хромой топтун ("капитан")
появился сразу же, возле дома, и немедленно - патрульная машина.
11-ого апреля 2008. Полицейская машина высматривала меня
издалека.
15-ого апреля 2008. Хромой топтун ("капитан"), и
сразу же - патрульная машина.
Суббота, 20-ого апреля 2008, 8.30 утра Один молодой
"стукач", лицо которого примелькалось, прятался возле школы, напротив
станции метро Сан-Генри. В 8.35 полицейская машина 15-12 сопровождала меня на
улице Сан-Антуан, хотя это - патрульная машина моего района, а не Сан-Генри. В
8.40, после полиции, меня начала сопровождать машина такси T11707A / 2460
Понтиак. Эта машина уже несколько месяцев часто "пасёт" меня, в
разных концах города и в самых неожиданных местах.
Воскресенье, 21-ого апреля 2008. Полиция, высматривала меня
издалека.
22-ого апреля 2008. Полиция, высматривала меня издалека.
25-ого апреля 2008. Хромой топтун ("капитан"),
полиция и полиция STM (метро).
27-ого мая 2008. Полицейская машина 60-40 появилась через 3
минуты после моего выхода из дому.
28-ого мая 2008. Полицейская машина метро 88-057
пристроилась меня эскортировать через 5 минут после моего выхода из дому.
30-ого мая 2008. Полицейская машина 15-10 сопровождала меня
утром, и в тот же самый день вечером.
31-ого мая 2008. Полицейская машина 15-2.
30-ого июня 2008, 16.30. Патрульная машина метро 88-087 STUM
подъехала к моему дому, и провела тут долгое время, хотя здесь ни станции
метро, ни автобусной линии, и здесь ей вроде бы нечего делать.
8-ого июля 2008. Меня сопровождало сначала такси 3536060,
затем полицейская машина метро 88-087 STM, а после полицейская патрульная машина
20-83.
Середина июля 2008. Машина 531 ELX пугала или действительно
пыталась меня сбить.
21-ого сентября 2008. 8.49: светлый Hundai 698 KMJ одержимо
следил за мной, и через пару минут появилась полицейская машина 50-92, начав
навязчиво меня эскортировать. Гражданский автомобиль из провинции Онтарио, AYBN
828, появлялся много раз в разных частях города.
Воскресенье, 28-ого сентября 2008. 7.45 утра: полицейская
машина 70-45 появилась через 3 минуты после моего выхода из дому, и
эскортировала меня. Полицейская машина 27-6 приближалась несколько раз, а один
раз запугивала (прошла в опасной близости, когда я переходил дорогу).
Полицейская машина 27-5 несколько раз вертелась возле места, куда я
направлялся - в отдалённом районе Монреаля, - а затем, уже на моём обратном
пути: отстала лишь в 7 минутах ходьбы от моего дома. Полицейская машина 70-45
появлялась за квартал от моего дома, как и машина STM (полиции метро).
Понедельник, 29-ого сентября 2008. Полицейская машина 70-45
подошла через 4 минуты после моего выхода из дому (3 небольших квартала от
дома). Патрульная машина 12-8 появилась за 3-5 минут до моего прихода домой, и продолжала
меня вести.
Вторник, 30-ого сентября 2008. 15.20: полицейская машина
70-40 появилась через 5 минут после моего выхода из дому, начав эскорт.
Воскресенье, 28-ого сентября 2008, 7.45 утра Полицейская
машина 70-45 появилась через 3 минуты после моего выхода из дому, и
сопровождала меня до автобусной остановки; там остановилась, и ждала вплоть до
прибытия автобуса. Как только автобус отъехал, отъехала и она.
- На обратном пути:-------
Полицейская машина 27-6: чуть не сбила меня.
Полицейская машина 27-5: эскортировала неотвязно.
Полицейская машина 70-45: сопровождала агрессивно.
Понедельник, 29-ого сентября 2008. Полицейская машина 70-45.
Появилась через 5 минут после моего выхода из дому. Сопровождала меня от дома
до самой станции метро Лионель Гру, и затем (та же машина!) от станции метро
Cote-St.-Catherine до дома моей мамы.
----На обратном пути----
Полицейская машина 12-8: вела меня от выхода метро до моего
дома.
30-ого сентября 2008, вторник, 25.20. Полицейские машины
70-40 и 70-45 появились через 5 минут после выхода из дому, и вели меня до
самого "места назначения".
3 октября, 2008. Полицейские машины 15-12, 12-8 и 15-8
эскортировали меня одна за другой, отстав всего лишь за один квартал от моего
дома. Цивильный автомобиль из Онтарио, AYBN 828, отслеживал все мои передвижения
в разных частях города, а затем долго стоял возле моего дома.
2009
Очень вероятно, что водитель чёрной Toyota Yaris 325, VXK
(Квебек), который целый год многократно отслеживал мои передвижения в разных
концах города - тот же самый человек, который сбил меня машиной 988 PPH в
октябре 2007. Только в воскресенье, 31-ого августа 2009, эта машина пересекала
мой путь примерно в полдень не менее 15 раз.
2010
10-ого марта 2010, 22.00 - 22.30. Я, жена и дочь - мы отправились на машине в
магазин Super-C. На мосту Charlevoix и Сан-Патрик, нашу машину "подсекли"
полицейские в машине 15-86 (супервайзер). На стоянке Super-C жена и дочь
отправились покупать, а я остался сидеть в машине. Вскоре подъехала полицейская
машина 80-6. Полицейские велели мне выйти из машины, и светили фонариком мне
прямо в лицо.
Март-апрель 2010: машина компании BELL
FGE (++++ я сознательно не называю полный номер) (Квебек) шпионит за мной уже
достаточно долго. Водитель - молодая женщина (25-30) квебекского происхождения.
Эту машину оставляют на стоянке во многих местах, которые я посещаю, но, как
только я впервые увидел водителя, молодую женщину, она сделала всё возможное,
чтобы я не смог рассмотреть её лицо, сначала ринулась на стоянку, а затем сорвала
машину с места - и торопливо и в раздражении "сбежала". За ней
нередко паркуется, или сопровождает её другая машина, с логотипом "школы
вождения" - FGE (++++ (!)) - тот же самый номер (!!!). Однажды, когда
полицейская машина 15-2 5 раз пересекла мой путь, я присмотрелся к
женщине-полицейской рядом с водителем, и мне показалось, что это та самая
женщина, что сидела за рулём машины БЕЛЛ.
17-ого апреля 2010. Полицейская машина 15-2 сопровождает
меня буквально повсюду, и очень настойчиво. Иногда полицейские включают мигалку
- и эскортируют меня со скоростью пешехода. Если я сворачиваю направо - они
едут направо; налево - они делают то же самое; если я разворачиваюсь, и иду
назад - они копируют мой маневр.
С 10-ого мая по 22-е, 2010. Теперь патрульную машину 15-2
"заменили" 70-45 (водитель которой выписал моей жене необоснованный
штраф), и она стала эскортировать меня каждый вечер.
Воскресенье, 23-ьего мая 2010. Та же самая полицейская
машина 70-45 шпионила за мной на улице Жоржа Ваньера.
Пятница, 23-ьего июля 2010. Полицейская машина 20-15 "зафиксировала"
мой вход в метро Жорджа Ваньера всего лишь за пару минут до того, как я
подвергся нападению 2-х молодых чёрных индивидуумов внутри станции метро (я
собирался посетить "B."). На обратном пути домой, на улице Центр меня
чуть было не сбило такси. У моего дома уже ждала полицейская машина 15-3,
которая развернулась, и въехала во вторую половину моего двора.
Но до этого полицейский из машины 15-3 весьма дружелюбно спросил
меня (как старого знакомого), куда я иду и зачем. Потом эта машина
стоял во дворе примерно полчаса, затем переместилась на улицу.
Понедельник, 26-ого июля. Полицейская машина метро 82-2 STM -
шпионили за мной во время прогулки с "B"..
28-ого июля 2010. Знакомая патрульная машина 82-2 STM
шпионили за мной, когда я шел с "B"..
1 - 29 августа 2010
4-ого августа. Во время визита Даниэля С., англо-говорящего
активиста-антисиониста, в 14.15 раздался звонок от моего интернет-провайдера, с
утверждением, что, якобы, с одного из наших компьютеров (ip-
id's) идёт массированная рассылка
спама. Было ли предупреждением по поводу встречи с Даниэлем? (Наш Интернет
работает с DVD
Lunix, и, таким образом, вирус, рассылающий спам, не мог
инсталлировать себя на компакт-диск).
В тот же вечер автомобиль RCMP (канадская
жандармерия) перехватывал меня вокруг Atwater 6 раз.
5-ого августа 2010 мне позвонили, и сказали, что ошиблись
номером. Однако, на определителе номера высветилось название критикуемой мной
компании Verint: филиала израильского Моссада,
связанного с ЦРУ (что установила и обслуживает систему наблюдения в монреальском
метро и автобусах).
В тот же день беспилотный самолет летал вдоль канала Лашин с
двумя огоньками: зелёным и белым. Он приближался и сюда, зависая над крышей
моего дома.
В пятницу, 6-ого августа, тот же самый беспилотник опять
летал напротив моих окон.
С 7-ого августа по 14 патрульные машины (15-10, 15-3, или
15-30 ("новенькая") встречали меня каждый вечер во время прогулок,
и поджидали на мостах, когда я возвращался домой.
С 15-ого августа патрульные машины (3 или 4) появляются примерно
15-20 раз за полчаса прогулки, главным образом 15-9 ("заместившая"
15-10 и 15-11). Каждый раз, когда мы отъезжаем от дома в машине,
полицейская машина 15-9
обязательно пристраивается в хвост.
1-ого сентября - 25-ого ноября 2010
Новый уровень контактов с полицией определен тем, что
полицейские заговаривать со мной из своих машин. Две
женщины - полицейские окликнули меня примерно в 11.30
вечера около IGA на Charlevoix, и говорили на абстрактные
темы со мной около получаса. Но до того, как они окликнули
меня, они "подсекали" меня на разных улицах 8 раз.
Меня перехватила полицейская машина 15-3
недалеко от дома, в тихой и узкой улочке Ст.-Шарль,
и полицейский остановил меня, и спросил, "как дела?".
В ноябре (в 5 часов дня), два
полицейских говорили со мной на разные темы.
1-ого декабря 2010 - 20-ого марта 2011
В начале февраля 2011 слежка стала особенно навязчивой.
Каждый раз, когда я выхожу из дому, я вижу полицейскую машину (15-3 с конца
января, и 15-13 с 12-ого февраля).
28 февраля 2010, я шёл от горы Монт-Рояль домой, затевая "игры" с
патрульной машиной, которая следовала за мной: ради "спорта". Она
появлялась вблизи 13 раз, не видя, где я. Меня заметили только у Нотр-Дам, из
чёрного джипа. Когда я пересек Нотр-Дам, беспилотный самолет летел
перпендикулярно на улице. Во-первых, обычный вертолёт не мог бы так резво
перескочить уличный разрез: он ведь не пуля! И, во-вторых, скрылся бы за
деревьями. Ведь эта штука пролетела чуть ниже крыш двухэтажных домов квартала,
тогда как деревья в отдалении - как раз напротив просвета улицы: выше крыш.
Можно назвать не менее 10 признаков, по которым это был дрон.
1-2 минуты спустя, когда я дошёл до парковой зоны канала, Из
укрытия за кустами, где нет ни улицы, ни дороги, ни проезда, съехала по ухабам
и "кочкам" полицейская машина 15-14, и рванула прямо на меня. Добавлю,
что я не пошёл к мосту, а решил пересечь канал по шлюзам только потому что не
желал больше сталкиваться с полицией. Я полагал, что на этом островке дикой природы
- среди кустов и стеблей засохшей травы, среди ям и деревьев (и, потом - в
середине зимы!) - машина полиции может появиться разве что... во сне ... в
кошмарном сне. Патрульная машина вдруг резко затормозила возле меня, и
полицейские, остановив меня, и стали допрашивать.
В не франкоязычных районах некоторые полицейские могут мне
хамить, и грубить, и злобствовать. В одном отдалённом от моего района
муниципалитете именно так вели себя два "копа" в патрульной машине
27-8, надменно злорадствуя, когда им удалось пресечь мою попытку уйти от
слежки.
В марте-апреле 2011, наблюдение, сопровождение, запугивание
и преследование вышли на новый уровень, потому что полиция теперь не просто
навязчиво следовала за мной или перехватывала, но - как правило - останавливала
и подвергала допросу. Со мной всё ещё говорили вежливо, но теперь более
формально и менее дружелюбно. Ситуация, таким образом, угрожающе изменилась. С
февраля до конца апреля меня останавливали и допрашивали 15 раз.
А 26-ого апреля 2011 я был отслежен, перехвачен, остановлен,
обыскан, допрошен и наказан полицией. Это обрисовывает следующий драматический
перелом в моей ситуации и отличие от всех предыдущих преследований. Изолированное
от всех предыдущих инцидентов и постоянного полицейского наблюдения, это
происшествие может показаться "рядовым", пусть и необоснованным
штрафованием в попытке пополнить оскудевшую муниципальную казну. Но даже в
таком случае оно вызывает целую гамму вопросов по поводу открытого внедрения
полицией (во всех странах) фактического комендантского часа и беззаконного
задержания идущих поздно ночью (или даже после наступления темноты!) пешеходов.
В моем же случае, на фоне всех предыдущих преследований, это происшествие оставляет
крайне зловещее многоточие, и ставит моё здоровье, жизнь и свободу под Дамоклов
меч постоянной угрозы.
Ещё один кричащий факт - это то, что о многих из описанных
инцидентов я сообщил в полицию. По меньшей мере, две копии моих заявлений
приводятся в моей серии статей
"Право на убийство").
Однако ни на одно из моих заявлений полиция не ответила, оставив их без какого
бы то ни было внимания. По поводу обоих наездов (второй - сопряжён с
нападением) я также сообщил в полицию. Через какое-то время после обращения в
полицию по поводу первого наезда я приехал в отделение полиции Декари - Ван
Хорн, требуя сведений о расследовании, но мне так ничего и не сказали.
Здесь надо по-видимому остановиться, потому что я дал итак,
возможно, слишком много примеров. Это описание и не может быть полной хроникой
событий. Можно легко предположить, что не все описанные происшествия,
несчастные случаи, конфликты и беззакония были частью чьего-то злонамеренного
"плана". Однако - принимая во внимание огромное количество "пропущенных"
событий, и внушительное число вышеупомянутых: их слишком много, и вес их
слишком уделен для простых совпадений и "невезения".
ПОСЛЕДНИЙ ИНЦИДЕНТ
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ - ПО МОЕМУ "ОФИЦИАЛЬНОМУ"
ЗАЯВЛЕНИЮ
26 апреля 2011 я был задержан, обыскан, и допрошен полицией.
Патрульная машина 12-16 остановила меня на углу Сан-Катрин и
Глен приблизительно в 12.35 после полуночи, когда я ждал смены красного глаза
светофора зелёным, придерживая за седло свой велосипед. Туда я дошёл пешком из-под
моста, а велосипед катил...
Сперва патрульная машина застыла в отдалении, но мне дали
знак остановиться (не переходить Сан-Катрин).
Я ждал их около полуминуты, и, когда машина поравнялась со мной,
женщина-полицейская на месте пассажира спросила, всё ли в порядке. Я ответил
утвердительно. Тем не менее, они не отпустили меня, и, после 3 или 5 минут
тишины - колебаний - наконец, спросили, кто я такой, и что я здесь делаю (весь
разговор, с начала до конца, вёлся на французском языке).
Я объяснил, что я просто гуляю перед сном, но они и теперь
не отпускали меня.
Лишь тогда полицейская потребовала предъявить удостоверение
личности.
Я спросил - что я делаю или сделал не так, и на каком
основании допрос. Никакого ответа. Я задал тот же самый вопрос несколько раз
подряд, не получая ответа, и лишь когда полицейский вышел из автомобиля, он
заявил, что я задержан на основании того, что "нервничаю" и "напуган
полицией".
(Позже они добавили, что я, мол, "зыркал" в
направлении машины полиции так, будто меня преследуют.)
Я оспорил это, и сказал, что 1) достаточно спокоен, и что 2)
они не могли на расстоянии определить моё эмоциональное состояние. И добавил,
что утверждение, будто я "нервничаю" в данный момент, беседуя с ними
- не может служить оправданием задержания, сделанного до живого контакта. (Задержание
за то или иное настроение - вообще абсурд).
Полицейский оказался умён, и моментально схватил смысл моих
слов. Он заявил, что я, мол, "подозрительно взглянул" на патрульную
машину, и что для полиции естественно остановить человека, разгуливающего "после
часу ночи" (на самом деле было не позже 12.45).
На госпитальной карточке, которую я показал в качестве
ID, не было фотографии, и полицейские предупредили, что
арестуют меня, если я не смогу доказать, что я - это я. На то я заметил, что -
прежде всего - не вижу причины для задержания, и, как результат, все последствия
определяю как беззаконие.
И опять было заявлено, что "любой, идущий после часу
ночи" - "подозреваемый". Не веря своим ушам, я указал на уличные
знаки, добавив, что ничто не указывает на комендантский час...
Полицейский дал на удивление неглупый (пусть и абсурдный)
контрдовод: то, что нет объявления о запрете перехода улицы на красный свет, не
означает, что это дозволено. Попутно он обыскал меня, мои карманы, и провёл
руками вдоль штанин. Наконец, проблема с выяснением, кто я такой, была решена
(я попросил женщину позвонить мне домой), но меня не освободили, утверждая,
что, якобы, я ехал на велосипеде по тротуару ("dans le trottoir"), за что должны арестовать меня, или выписать
штраф.
Таким образом, утверждение, что, будто бы я
"двигался" на велосипеде по тротуару", появилось лишь теперь.
Мне удалось высказать своё несогласие, и подчеркнуть, что
меня остановили, когда я стоял на обеих ногах, "отдельно" от
велосипеда, и что "avant être arrête" тоже шёл, а не ехал.
Должен признать, что полицейские обращались ко мне предельно
корректно, без запугивания и угроз; не прерывали меня - и даже отвечали (в
основном) на мои вопросы.
Составляя данный документ, я хочу воспользоваться им как
возможностью выразить благодарность за это. Однако, ценя это, и даже испытывая
реальную симпатию к обоим полицейским *, я не могу согласиться со 1) штрафом и
2) немотивированным задержанием - допросом - обыском - установлением личности -
полицейской записью: ибо правда (la vérité) - это то, что я
не ехал по тротуару, но шёл, и не совершил ничего предосудительного.
Каждая полицейская проверка того, где я нахожусь в данное
время, что я делаю и куда собираюсь идти - является серьезным и недопустимым
вмешательством в мою частную жизнь.
P.S.
Подъём по улице Глен от Сан-Жак до Сан-Катрин настолько крут, что не
каждый атлет (по-моему) способен заехать на него и на хорошем велосипеде. Бесспорно
- я не Супермен. Прежде, чем допускать, что я - по возрасту и состоянию
здоровья - мог забраться на вершину этого подъёма в седле: попробуйте сами.
Задача становится намного труднее, если вместо проезжей части ехать по тротуару
(условия, которое велосипедисты хорошо знают...). Я - не спортивного типа, да и
научился ездить на велосипеде лишь в 52 или 53 года... У меня очень старый, изношенный
и проблематичный велосипед с одной только действующей скоростью (для самой
быстрой езды, не "для Альп") **.
Когда полиция остановила меня, я дышал совершенно спокойно,
и говорил, не хватая, как рыба, воздух. Можно только вообразить, как долго я бы
не мог отдышаться, если бы (с моей комбинацией возраст - здоровье), забрался
туда на своём велосипеде.
Так или иначе, домысел, будто я способен преодолеть (на
велосипеде) даже половину расстояния между Сан-Жак и Сан-Катрин - звучит
фантастически.
Могла ли полиция принять меня за кого-то другого
(проехавшего как раз передо мной)? Кто знает?
Одно предельно ясно: даже если бы я и ехал по тротуару, задерживать
меня и подвергать наказанию за езду по абсолютно безлюдной местности среди ночи:
ненормально, несправедливо, и неэтично. (Мы должны учесть, что Квебек - не
Германия или Норвегия, с их педантичным подходом к каждой формальной букве
закона, и что правила насчёт велосипедов - не уголовный закон, а простое муниципальное
постановление). Однако, я ведь и НЕ ЕХАЛ на велосипеде, но ШЁЛ с велосипедом,
что полностью меняет дело. А если бы у меня вообще не было никакого велосипеда
- можно подумать, что они не нашли бы, к чему придраться и за что меня
наказать!
Это и создает атмосферу и условия для неограниченного
террора, когда всё, что бы Вы ни делали, всегда "незаконно".
Размышлять - незаконно, гулять - незаконно, дышать - незаконно, быть
человеческим существом - незаконно.
___________________________
КОММЕНТАРИИ:
___________________________
* Я не из тех, кто ненавидит
полицию; полицейские всего
лишь делают свою работу.
** В то же время мой велосипед
соответствует основным техническим
требованиям, не представляя угрозы
ни для меня самого, ни для тех,
с которыми я делю дорогу.
ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ ПРОИЗОШЛО (ПОДЛИННЫЕ ФАКТЫ)
Я выехал из дому около полуночи, 26 апреля 2011.
Отсюда я направился на запад, вдоль канала Lachine, и пересёк
его по пешеходно-велосипедному мосту близ улицы Beaudoin. Неожиданно из темноты
буквально вынырнула патрульная машина 15-9, зажигая все огни. Не позволяя мне
приблизиться и видеть их лица или что-то другое, двое мужчин приказали съехать
с велосипедных дорожек, и подняться вдоль площади Жоржа-Этьена Картье.
Что-то было не так с этой патрульной машиной, и, почувствовав
страх, я двинулся на Нотр-Дам, поближе к людям и свету. Предвидя, что та же
машина сделает круг, чтобы перехватить меня дальше на Нотр-Дам, я слез с велосипеда,
и пешком спустился под мост к улице Сан-Жак. Светлое такси, с "11T" в
начале номера, демонстративно село мне на хвост, выписывая зигзаги в ответ на мои
зигзаги, или ехало задом, если я шёл против движения. Всё это время я шёл, а не
ехал. Тут же полицейская машина 12-16 с включённой мигалкой и сиреной подсекла меня
на углу Сан-Антуан (Парк), и - настращав - умчалась прочь. Я принял решение
возвращаться домой через улицу Maisonneuve, с её велосипедными дорожками,
подойдя к улице Глен. Не собираясь взбираться наверх на своём велосипеде, я
уселся в седло, лишь затем, чтобы передохнуть пару минут, и решить, проехать ли
несколько метров, а уж потом идти. Я стоял там без движения, когда небольшая
полицейская машина, типа полиции метро (STUM), едва не
сбила меня, и полицейский, высунувшись из окна, крикнул мне, чтобы я
переместился с велосипедом на тротуар, и ехал вверх. Я притворился, будто
подчиняюсь приказу, но как только они скрылись из виду, я слез с велосипеда, и пошёл
вверх по Глен. Патрульная машина 12-16 сначала появилась из-под моста, и ехала
мне навстречу, пропав из моего поля зрения где-то на углу Сан-Жак или дальше.
Только после этого она возвратилась, чтобы меня перехватить.
Что случилось потом, описано в предыдущей главе. Однако, в
моей "официальной версии" я опустил некоторые моменты.
1. Допрашивая меня, полицейские заметили, что я
смотрю на них так, словно считаю, что они меня знают. Я подтвердил это, и
заявил, что меня не впервые сопровождает полиция, и что меня останавливали и допрашивали
в разное время суток примерно 15 раз, только без проверки документов.
2. В какой-то момент, когда женщина - полицейская -
запрашивала встроенный компьютер, мужчина заявил, что будто бы на меня имеется
уголовное досье, но быстро поправил себя, говоря 'а, нет, не совсем...'.
Однако, у меня создалось впечатление, что я фигурирую в каком-то чёрном списке.
3. Я рассказал, что двигался на велосипеде вдоль
канала Лашин, пока меня не остановила машина полиции 15-9, и мне велели съехать
с велосипедных дорожек. Из другой полицейской машины (я назвал это заговором) мне
приказали ехать на велосипеде по тротуару. Они вошли в контакт с патрульной
машиной 15-9, и получили ответ, что данный автомобиль сегодня ко мне не
приближался. В этом случае я склонен верить полиции, и тогда напрашивается
зловещий вывод, что машина, остановившая меня возле площади Картье -
"фальшивка". Важное значение имеет и то, что машина 15-9 оказалась на
дежурстве именно в это время, а дежурные офицеры сказали, что не подъезжали ко
мне СЕГОДНЯ.
4. Когда я оспорил обвинение, и заметил, что в момент
задержания стоял "отдельно от велосипеда", они признали мою правоту,
но добавили, что видели "раньше" [месяц, неделю, час назад?],
как я ехал по тротуару. Тогда, я заметил, они должны были остановить меня
немедленно.
5. Полицейские предупредили меня, что впредь я не должен
шарахаться от полиции, но обязан оставаться в зоне видимости, если меня
сопровождают. Надо подчеркнуть, что не случайно меня задержали и допрашивали именно
на углу Глен и Сан-Катрин. В своей повседневной жизни я обычно сталкиваюсь с
тем, что меня перехватывают на мостах через канал (Peel,
Seigniors, и Charlevoix), или под мостами.
Не сомневаюсь, что полицейскую машину 12-16 послали с конкретным заданием перехватить
меня внизу на Глен (Courcelle), ближе к железной дороге, потому что
"координаторы" рассматривали это как единственный возможный сценарий.
Они были абсолютно уверены, что, раз мне велено подняться до Ст.-Кэтрин, я
сделаю всё наоборот. Как правило, окружённый 2-3 патрульными машинами, я обычно
иду в противоположную сторону. Они вычислили и мою логическую схему. Указание
из меньшей патрульной машины подняться к Сан-Катрин фактически надо
рассматривать как указание направиться к месту задержания и допроса, ибо
полицейские нередко направляют автомобилистов или велосипедистов в место, более
подходящее для этой цели. Кроме того, Сан-Катрин - это уже другой район, с
более строгим уставом. Таким образом, чтобы избежать весьма предсказуемой
полицейской акции против меня, я должен был скрыться. Они предвидели, что я
попытаюсь удрать на велосипеде, на максимальной скорости - к улице Нотр-Дам, за
железной дорогой. Если бы я так поступил, они погнались бы за мной с сиреной и
завели бы уголовное дело. Однако, они ничего не знали о патрульной
машине-оборотне 15-9 и о моем страхе вернуться назад, "к ней".
Таким образом, миновав мост, полицейские в машине 12-16 не
поверили, что видят именно меня, и продолжали гнаться за "потенциальным
мной" вниз по Глен. Когда им не встретился никто, на меня похожий, они
вернулись к Сан-Катрин. Если бы они оказались пакостными людьми, они могли
отобрать у меня фару-мигалку, и заявить, что я ехал без неё. Они также могли
обвинить меня в том, что я не ношу шлема. И, конечно, могли придраться к
техническому состоянию моего велосипеда. Многочисленные нарушения: это уже
повод для уголовного дела. По-видимому, им было приказано обвинить меня в чём
угодно любыми средствами, а они выбрали не самое тяжкое обвинение.
Но в следующий раз власти пошлют полицейских с каменным
сердцем, которые сфабрикуют достаточно дерьма, чтобы упрятать меня за решетку.
Специфика моих проблем со здоровьем и моего психологического
состояния (неудивительно!) таковы, что любой серьёзный стресс в буквальном смысле
убивает меня. Мои противники это знают, и их реальная цель - меня прикончить. Я
не переживу заключения, как не выживу и без прогулок. Обращаюсь к каждому, кто
может хоть как-то облегчить мою ситуацию: пожалуйста, помогите!
ВЫВОДЫ
Мы, люди, приравнены к компьютерным файлам, и заперты в
"Человеческое Гетто", территория которого сужается с каждым часом. Новые
тоталитарные (нео-феодальные) режимы рассматривают нас как вещь (неживые
предметы), запрещая наши человеческие функции. Для них взаимодействие с людьми,
находящимися под властью их узурпаторской электронной тирании стало
компьютерной игрой в состоянии аффекта, игрой, которая захватывает в прямой
зависимости от "объёма власти". Больше власти и полномочий: больше кайфа. Они
опробуют на нас свои электронные игрушки (от камер наблюдения до "медуз"-умертвителей;
от беспилотных летательных аппаратов до вертолетов полиции; от сканирующих
устройств до роботов-убийц), как будто мы персонажи внутри мониторов их
компьютеров. Больше власти над отдельными людьми (большая "доза") -
больше тянет к наркотику. Пристрастие властителей к наркотику растёт, и,
следовательно, тиранические запреты и нарушения наших прав уже как вида Гомо
Сапиент растут пропорционально. Понимание того, что невмешательство в частную
жизнь и не нарушение конфиденциальности - краеугольный камень нашего выживания
как людей и просто живых существ, стало коренным вопросом, отсутствие которого
в дискурсе - самая основная трагедия.
Бойкот ресторанов и магазинов с наиболее грубо вторгающимися
в нашу частную жизнь камерами наблюдения; iPhon-ов и других чемпионов по
шпионажу за пользователями; автобусов с камерами-шпионами и наиболее
"злоупотребляющих" шпионажем за пассажирами станций метро; ICQ,
Твиттера и Facebook-а; программного обеспечения, которое требует "регистрации в
сети" или "инсталляции по Интернету": все это могло стать сигналам властям,
что - ХВАТИТ. Вместо этого публика принимает массовый психоз, "привитый"
правительствами, и делая будущее Человечества безнадежным...
Монреаль, апрель 2011.