27
	
Устав от тягот дня, в постель спешу
Сулящую желанный отдых телу,
Но разум свой никак не заглушу
Он вновь терзает ум мой не по делу.

Где б ни был я, всегда меня найдут
Блуждающие мысли-непоседы.
Тяжелых век сомкнуть вновь не дадут
Все жаждут продолжения беседы.

Воображение души - вот зренье,
В тебя проникшее, прозрев во тьме.
И бога драгоценное творенье
Ночь превращает в ясный день во мне.

Так и живу, терзая тело днем.
А ночью ум  питаю я огнем.
		







		40

Возьми  мою  любовь,  возьми  стократ.
Приобретенья  в  этом  будет  мало.
Всегда  был  твой,  и  быть  им  рад,
Нет  преданней,  моей  любви,  вассала.

И  если  ты  возьмешь  мою  любовь
В  порыве  страстном,  как  судить  тебя?
Но  все  же  буду  осуждать  я  вновь.
Коль  украдешь  ее  ты  не  любя.

И  я  тебя  прощаю  за  пропажу
Мой  нежный  вор,  прокравшийся  украдкой.
Мне  будет  ненависть  гораздо  слаже
Чем  горькие,  твоей  любви,  нападки.

И  ты,  кому  подвластно  все  кругом
Убей  меня,  но мне  не  будь  врагом.



	


	66

Устав от ханжества, взываю к смерти,
Чтоб честь не видеть в мерзкой нищете,
И грязь в нарядном золотом берете,
И веру в оскверненной пустоте.

И славу, что присвоена разбойно,
И девственность в бесстыдной наготе,
И красоту в оправе недостойной
И силу в вялой немощной среде.

И музу что в пажах у власти служит,
И глупость что умом руководит,
 И правду, ту, что с кривдой в тесной дружбе,
И зло, которому добро претит.

Устав от жизни, бросил бы все я,
Но пропадешь одна, любовь моя.





		73

Во мне то время года видишь ты, 
Когда листва желтеющая кружит.
Когда лесные хоры вновь пусты,
Нет птиц, покинувших леса от стужи.

Во мне ты видишь отблеск тусклый дня
Угасшего на западе светила,
И тьма ночная, сладостью маня,
Печатью смерти все вокруг накрыла.

Во мне ты видишь свет того огня,
Что в юности пылал, а ныне чахнет.
Все поглощает, что вокруг меня,
И в мертвом пепле умирая, гаснет.

Все это ты осознаешь вполне
И потому любовь сильней вдвойне.





		90

Что ж, отвернись, но только в этот миг,
Сейчас, когда весь мир меня отринул.
Объединись со злом в единый лик,
Лишь только бы навечно ты не сгинул.

Но выстояв под гнетом тяжких бед,
Удар последний трудно пережить,
Не заслони же после бури свет
Дождливым утром, не позволь затмить.

Оставь меня теперь же в этот час,
Пока не нанесли ущерба беды.
И с натиском потерь приди сейчас,
Чтоб наилучший я удел изведал.

И все напасти мне не будут горем,
Как реки мелкие не станут морем.






		127

В те времена не чтили черный цвет,
Не мог быть красотою темный сгусток.
Теперь же перед ним зеленый свет,
Ведь свято место не бывает пусто.

Ибо с тех пор, когда личина фальши
Присвоила права на власть Природы,
Вся красота, готовая к продаже,
Осквернена невежеством уродства.

Вот почему глаза моей любимой
Подстать бровям, черны, и так печальны
По красоте торжественной, но мнимой,
Присвоенной пороками нахально.

И каждый, кто увидит образ сей,
Поймет, что вся краса досталась ей.





		128

Как часто музыка моя, благая,
Ты ворожишь мелодией небес
И струны милым пальцам потакая
Мой слух пленят гармонией чудес.

Я клавишам завидую, поверь,
Тем, что целуют нежно руки.
Я ж лишним стал, и в стороне теперь
Броню уста, терпя сплошные муки.

Они готовы поменяться ролью
Со щепками танцующими в такт,
Которые с тобой общаясь в волю,
Блаженней губ моих, живых, стократ.

Но раз у клавиш наглых больше прав
Отдай мне губы, руки ж им оставь.





		129

Вертеп стыда, вот где души растрата,
Разврата суть, и до того он дик.
Жестокость, лживость для него отрада,
А грубость, фальшь его достойный лик.

Ему презрением за сладость дарят,
Но безрассудно лезут вновь в капкан
И ждут, когда их тот же кнут ударит
Чтоб проклинать рожденных похотью обман.

Безумцы те, кого любовь влечет
С ума сведет она, кого не глядя
Сначала - благо, а потом расчет
И вместо радости - ненастье в взгляде.

Про это люди все прекрасно знают,
Но в ад благой беспечно попадают.






		130

Ее глаза на солнце не похожи
Коралл краснее алых губ ее.
А грудь смугла, не то, что снега ложе
И локон жесткий, в кольца кудри вьет.

Дамасских роз вы на щеках любимой
Найдете, вряд ли, бледен вид ланит,
И ароматы милой не сравнимы
С тем ароматом, что богов пленит.

Я голосу ее привык внимать
Но звуки музыки приятней мне.
И по земле, увы, ей не ступать
Как грации бегущей по волне.

Но все сравнения сплошная ложь
Милей моей любимой не найдешь.





		131

Ты деспотична и порой надменна
Царица прелести и красоты.
Но мысли о тебе благословенны,
О бриллианте редкой чистоты.

Я знаю твердо, люди говорят
Что ты не в силах вызвать страсти.
Ну что ж не буду скрыто, пусть твердят
Я все равно, тебе одной подвластен.

И что бы подтвердить, что все не ложь
Я стоны исторгаю ежечасно,
Ведь красота твоя разит как нож,
А смуглость кожи? Это так прекрасно.

Черна не ты - черны твои поступки
Отсюда зло, о, идеал мой хрупкий.





		132

Твои глаза узнав что мной любимы
Оделись в черный, траурный наряд.
Мои им муки видеть нестерпимо,
За сердце черствое тебя корят.

Поистине, так солнце  не украсит,
Сияньем ярким серый взгляд востока,
И ранняя звезда, что вечер гасит,
Своим мерцающим и ясным оком,

Как несравненный блеск тех темных глаз.
Так пусть тогда и сердце одевает
Одежду черную, ему как раз
С глазами жить в согласье подобает.

Тогда я поклянусь, краса - черна,
Красива может быть она одна.







		133

Будь проклята за то, что ввергла в ад
Ты друга моего. Молю тебя
Замучь меня, я буду только рад,
Его ж оставь, не обращай в раба.

Ты от меня, меня же увела,
Теперь, второго "я" лишить решила.
Без нас троих и жизнь мне не мила		
Зачем ты предо мной так согрешила.

Зачем в темницу друга заточила,
Оставь уж  лучше пленником меня.
Себе возьму я все его кручины,
И грусти чары буду отгонять.

Но у тебя в игре совсем нет правил,
Я все свое добро тебе оставил.
		134

Ну что же, признаю, теперь он твой,
Себя же я в залог готов предложить.
Пускай бесправным буду, как изгой,
Но совесть чистая не будет гложить.

Я отдал все, но видимо напрасно,
У алчности твоей предела нет.
Но благородство скряге не подвластно
Оно спасет друзей себе во вред.

Как ростовщик почуявший добычу
Ты похотливо расставляешь сеть,
И за долги мои, что неприлично,
Ты друга заперла в златую цепь.

И вот мы оба пленены коварно,
Оплачен долг, но все равно бесправны.

	135
Что значит "Will"? "Желание", и "воля".
Ты все имеешь, даже сверх того,
А для меня другой не надо доли,
Желала бы меня лишь одного.

Неужто ты, желанья, чьи богаты,
Мне места не найдешь в своей среде.
Другим объятья открывать ты рада,
А мне местечка не найдешь нигде.

Как море ни полно, дожди ж приемлет.
И пополняет водяной запас,
Так и твои желанья пусть не дремлют,
Со мной богаче станешь в тыщу раз.     

Воздай добром, не причиняй страданья,
Пусть будут все любимы и желанны.    

		137

Любовь, зачем меня лишила глаз,
Кривые зеркала, подставив взору.
Прекрасным кажется обычный страз,
А бриллиант - простой стекляшке впору.

И если взору суждено причалить
В той бухте, что слывет своим обманом,
Зачем дразнить и сердце мне печалить,
Коль здравый смысл давно уж затуманен.

Скажи, зачем своим считаешь ты
То, что твоим желаньям не подвластно,
И почему погребены мечты,
Которые неслись к тебе напрасно?

Глаза мои и сердце в заблужденье,
Они больны фальшивым наважденьем.