Не артачься - целуй недотрогу, февраль.
Я ее разлюбил, мне за ней не угнаться.
Ревновать не ревную, но все-таки жаль
не отправленных на небо рекламаций:

я судьбой оплатил и награду, и боль
и считал, что сполна, по известному прайсу...
Но такая, видать, эта штука любовь - 
ценник выше, чем есть. Сколько  ты ни старайся -

не купить... Пьяный дух, белый снег -
остается февраль недотроге в отместку.
Но я слышу, звенит ее радостный смех,
и она обрывает в руке моей леску.

Змей воздушный летит на февральском ветру,
я его запускал, забавляя красотку.
След ее засугробят метели к утру,
мне оставив на слезы, короче, на водку.

Не артачься, целуй эту дуру, февраль!
Пусть почувствует мертвое жало разлуки.
Ни о чем не жалею, но все-таки жаль
ее волосы, губы и теплые руки -

то, чего я коснуться успел впопыхах, 
то, к чему был допущен на время, на время....
Я и змей мой воздушный теперь в дураках,
а февраль и метели, как водится, в теме.