Те, кто не чувствуют мрака, никогда не будут искать света.
(Генри Томас Бокль)
Мрак - категория онтологическая.
Не бойтесь определения, оно не кусается. Напротив: просветляет на уровне подкорки. Как в древних манускриптах исчезнувшей цивилизации русского социализма с интригующим названием "Детгиз", где лишенная вторичных половых признаков педагогиня нежно кидает румяных детей с яблони вниз, демонстрируя веселую непреложность классической теории тяготения. Длинная, шуршащая фраза - как червяк, как гусеница, как стилистическая псевдоподия - вползает в мозг и там шевелится, щекоча. Не стреножь коня, пока скачет, не стреляй птицу, пока летит, не сачкуй рыбу, пока плывет, не ходи в полноги, не бери в полруки, не выдыхай на середине метафоры.
Мрак не просто темнота. И даже не отсутствие света. Свет есть всегда - это принципиальный момент. Его может быть очень (исчезающе) мало, но именно его наличие определяет сторону юдоли.
Мрак - изнанка бытия, обратная сторона кожи универсума, расписанная мрачными татуировками по живому мясу.
Мрак населен тварями. Их природе посвящены многочисленные исследования разных уровней компетенции и художественные тексты разной степени талантливости. Все они сугубо гипотетичны. Гиль, если по-простому. Поэтому хватит о них.
Если же рассматривать тварей, то там все просто. Во-первых, их не рассмотришь. Они во мраке, их не видно. Нет чего смотреть, глаз не получает входящего сигнала.
Во-вторых, они мрачные. Что, согласитесь, естественно: если ты живешь во мраке - это накладывает. Мрак же, изнанка и узоры мастей по живому мясу. Нулевая, в общем, коммуникабельность.
В-третьих, они твари. Если хочешь их понять - стань тварью сам.
Технически это довольно непросто, но при должной тренировке организм приобретает необходимую пластичность и текучесть.
Сначала глаза: завернуть вовнутрь головы, регулируя плавность вращения движением лицевых мышц. Взгляд изнутри в затылок, зрачки на ширине полушарий. Держать равновесие фокусировки, подруливая ментальными фрикциями.
Потом резкое обращение туловища вокруг вертикальной оси, так, чтобы грудь оказалась на месте спины прежде, чем традиционный скелет тела успел возвратить его в исходное положение. Мгновенный выворот. Для удобства можно взять себя изнутри за уши, как наволочку.
Далее необходимо войти в полумрак - некое преддверие мрака, особое психическое состояние сродни обмороку во сне.
Ты бледнеешь, исчезая из видимого спектра - свет игнорирует тебя, не замечает, проходит даже не сквозь, а мимо. Ты сублимируешь, расходишься кругами по воде, погружаешься и угасаешь вместе с тусклым пятном отражения на поверхности вселенной...
Родные заходят в комнату, где тебя уже нет, и меняются в лице. Они еще не понимают, что произошло, но их белые маски кривляются, изображая уже непонятные тебе эмоции. Ты обрушиваешься внутрь себя, как взорванный небоскреб. Вздымаешься серой пылью по ту сторону. Обрастаешь черным мхом, выпускаешь щупальца, отращиваешь хитиновый панцирь. Твои мысли превращаются в нечто противоположное: мокрое, мертвое, мрачное.
Иные желания, перпендикулярные чувства. Руны сочащихся татуировок обретают смысл. Переход завершён.
Бывшая дочь лежит в своей кроватке и боится. Она чувствует, что в комнате кто-то есть. Этот кто-то может быть и чем-то, что еще страшнее.
Она боится тебя. Ты таишься во мраке, потому что теперь это твоя суть - таиться. Всё тайное - пугает, особенно если оно под кроваткой. Но девочка чувствует, что кроме тайного есть еще странное, которое можно если не понять, то заключить с ним договор. Она, трепеща, сползает с кроватки, заглядывает вниз и говорит звонким шёпотом: "Мрачная Тварь, давай дружить..."
И она ставит тебе кошачий корм в подкроватный мрак, и две янтарных карамельки, и куклу с розовой резиновой улыбкой на бессмысленно счастливом лице, и фантики, блестящие как крылья стрекоз, и аппликацию ядовито зеленой треугольной елки из детского садика с отпечатками неумелых пальцев, и рассказывает о коварной соседской собаке, напрыгивающей внезапно в подъезде, и поет про веселых про утят.
Все эти попытки суть лучики света, простреливающие твой многозначительный мрак. Ты чувствуешь себя неуютно, отползаешь к стене и там таишься изо всех сил, стараясь не клацать клешнями и не скрипеть клыками. Ты чувствуешь, что во мраке кто-то есть. Кто-то проник туда и мешает тебе думать свои перпендикулярные мысли.
Ты пытаешься сочинить длинного членистоногого червяка с отростками придаточных и деепричастными оборотами, обросшими мрачной шерстью, но он рвется с липким чпоком, куски разлетаются, звеня и подпрыгивая, как медные монетки, превращаясь в подмигивающую псевдографику смайликов.
И тогда ты решаешь, что мрак не может существовать без света. Что проще не пугаться этих непонятных движений по ту сторону, но принимать их как неизбежное добро.
Слизнув с тарелки вискас, ты засыпаешь - и там, во сне, вместе с бывшей дочкой укрощаешь соседскую собаку, предварительно затаившись в подъезде и напугав коварное животное до нервной гавкоты.