Язык мой неистовствует во мне взывая того кто отличен от существа языка моего. Переполняет меня Слово семенем силы что ищет славить отличнейший из миров. Изгнан я снова и снова из общего понимания почти умолкнувших языков человека. Снова из снов я на пределе от чаяния снова изгнан из уюта быта из кольца любви. Болью выясняю основы ведения исключительного понимания избранника Азии. Слёзы подступаются к глазам моим неустанно озирающими людей в поиске друга. Вот уже почти не замечаю красоты природы и тех кто глазеет на иллюзии света. Безнадежно всматриваюсь в лица лица лица лица сна моего и нет мне утешения нет. Дух языка опаси и спаси меня открой свет любимого лица и голос любимой моей. Словно ослеп я словно оглушен я словно омертвело тело моё словно один я на свете. С кем дружен я с кем радуется сердце моё кто рад языку моему кто со мною рядом? Перед лицом невероятного и почти невозможного знания стою я недвижной горою.
Моё равнодушие и снисходительность высокомерие и презрение кого привлекут? Сочинять Бога не научился я и не стал губителем людей но их обожателем вечным. Дух языка не позволяет мне довольствоваться общими законами и положениями. При свете дня растерянным я выгляжу перед каждым самоуверенным умником. Ночною порою странствую среди звезд навигатором человечности обновленной. Где же дружина моя яснозвездная чистой радости сильной жизни и разума ясного? Говорю о избранниках но не раскольниках сеющих смуту и рознь в души людские. Не соблазнился язык мой вкусом плода с древа распознавания различия добра и зла. Блаженный вкус плода доброго с древа вечной жизни навечно укрепил мой язык. Что мне за дело до разных богов вечно ищущих первенства власти между собою. Замечают ли они того кто дух равенства братьев несет и исправление миру мужей? Владеющие истиной твердой рукою правят пошлое дело Апокалипсиса для людей. Я же стал пылающим вопросительным знаком отвержденной правды искания чуда. Я сочиняю тебя брат мой и сестра моя и только тогда с вами встречаюсь свободно. Кто же сочинит меня и возвысит из бездны отчаянного одиночества Единственного? Словно рыскучий блескучий малек в струении стремлении воды нахожу знаки её. Великие воды обнимающие душу мою унесите меня к неведомому океану славы. Самоуверенность и непреложность людей подавляют меня словно угрюмый сон. Смех людей как издевательство над радостью ангелов вешних сияющих в вышине. Кто избегнет общечеловеческого фанатизма кто не погубит лик вечности в людях? Привлекают меня скептики с печальным сердцем ироничные эстеты и созерцатели. Отъявленные лентяи хороши тем что ничего не предлагают делать они ценители. Неистовый и пристрастный анализ прекрасен своей пристрастностью исцеляющей. Пристрастность созерцателей отлична от пошлых пристрастий чело увечества. Мудрость язвительных острых слов милее мне разнузданной святости одного рода. Ты делишь плод с одного дерева и говоришь два я же вижу два разных плода дерев. Пламенные духи человеческого прогресса вы только отблески струения воды.
Когти порока и когти пророка не одной ли природы не одной ли природы хищной. Вы предлагаете мне связность одного рода я же тихо шепчу о другой почтистаивая. Нахохлилась душа моя но дух мой ясносветел и чист и строго взирает на душу мою. Удаляюсь я от того кто хочет разделить со мною истерию своей истории удаляюсь. Сколько душевных лукавств высмотрел я в себе через оптику духа ясновидящего. Одержимость людей разными верованиями просто чудовищна и так редки вольные. Оглянусь вокруг и вижу одних заклинателей и проповедников общего смысла. Государственные ведомства их законы и службы разве не метафизика для обезьян? Диоген ищет с фонарем человека безразличного к общему смыслу равного себе. Заклинатели рекламоделатели обступили меня со всех сторон как наваждение. Произнесенное кем то с непреклонной уверенностью слово Мы вселяет ужас в меня. Я на стороне тех кто не лезет в душу и не нарушает таинственное стремление её. Говорю ясное явное яркое яростное слово Я представляя с я истца вновь и вновь. Зряшные люди дороже мне явно весомых и важных персон незрячих пред миром. Когда же политики займутся софистикой уроками пения танца и светлой интриги? Мошенников вынести легче чем людей с тяжелонормальным состоянием души. Капризы и прихоти случайные побуждения дуновения разве не основа сближения? Как сильно горюю я по тебе когда ты уходишь от меня за горизонт событий. Гордостью своей прячу я горе своё когда ты уходишь от меня когда нет тебя рядом. И вот в растерянности глаза мои и вот в растерянности тоскует душа моя где же ты. Одинокими строками как одинокими словами подстрекаю себя готовясь ко встрече. Посмотрю на мир людей словно огнем опаляют меня меры их жестокие неуёмные. Великие делатели истории ужасают меня словно какие то чудовища из глубин мира. Конечно коррупция есть величайшее чудо открытия разнородных пристрастий. Конечно кризис есть исполнение судебных решений равновесием праведных сил. Конечно конфликт есть сплетение легчайших вещей в ковер необычайной красоты. Конечно язык мой вкушает сладость от чудных слов которые вы сделали плохими. Конечно я иначе прочитываю слово и такое слово никогда не бывает однозначным. Я не утверждаю доктрину единственную для всех но только право прихоти духа. Если выражение мнения уже событие то я ухожу от жизни сомнительных людей.
Как же невыносима жизнь там где все указывают друг другу как жить счастливо. Узнаю имя твоё когда заговоришь узнаю имя твоё когда окликнешь именно меня.
Я когда то был сейчас вы могли бы сочинить меня и позвать и откликнусь я сразу. Я никто ради того кто в тебе ради тебя во имя твоё во имя полнозвучного в тебе.
Влюбленный в Мысль и легкомысленный я расплачиваюсь горечью чувствознания. Восхитительна мысль декорирующая и обрамляющая быт своей легкой иронией. Легкомыслие не легко достигаемо не легко мысль находит человека легкого своего. Я страдаю от достоверной реальности не поддающейся ничьей власти и проверке. Кто же свидетель моей казни кто же узнает цену моей тоски и печали смертной?
Вижу такое резкое различие людей с чувством смерти и лишенных этого чувства. Лишенные чувства смерти даже когда убивают не замечают этого не замечают этого Чувство смерти позволяет мне умирать при каждой разлуке вновь и вновь умирать. Предвосхищение смертью обновляет мою жизнь превозносит её за её пределы. Только та которая рядом животворит меня смертного и дарует мне жизнь вечную. Что же я утверждаю кроме желания жить и не знаю будет ли дарована мне жизнь. Когда я необходим тебе как жизнь я прихожу к тебе когда меня нет меня нет нигде. Чувство глубокой душевной боли что лучится чистой радостью соучастия вот где я. Ничто природное не отличает породу человечную от своеобразия звериного нрава. Я взываю к тебе из бездны были ли небыли там до сих пор еще бродят богатыри. Сегодня идет дождь дождаться бы того кто никуда больше не торопится не спешит. Наверное только душевнобольной ступает по Земле здоровый стоит на месте. Здоровый разве способен совершить поступок он как дерево что не умеет ступать. Наваждение жаждой надежды исчезает вследствие переизбытка всех надежд. Обучаюсь дисциплине ужаса провидя неизбежное гниение смертной плоти своей. Вся тайна Посвящения в её отсутствии там только обряды и дрожь трусливых душ Одна боль Память одно утешение Воображение и одно спасение Жизни путь к Тебе Почему же уходящее за горизонт Солнце не вызывает в душе безутешное отчаяние? Почему же когда тот кого ты обожаешь уходит твои глаза сухи и ты еще живешь? Столько дорог я прошел и так много потерял что совсем утонул в своих слезах.
Где вершины и где бездны у тех слабоумных что живут посредственно скученно? Наверное кому то я вреден открывая словом редкий дар быть избыточным в мысли. Реальное желание жить не располагается в потоке времени но создает его в событии. Тоскую о запредельном тоска моя дороже мне любви посюсторонней и известной. Переполненный болью не умею скучать и любовью переполнено каждое слово моё.
Я чист и невинен чист и лучист я пока не начинаю плотно общаться с людьми. Мысль о Сахаре сладка когда живешь в плотном кольце предприимчивых людей. Только человек единственный из зверей что вызывает стойкое чувство отвращения. Ближний долгим обещанием блаженства и долгая долгая дорога до ближнего моего. Дух языка побуждает меня лелеять миф о Братстве и призывает братцев собраться. Говорящие от имени других самозванцы с большой дороги они хуже грабителей. Братство открыто каждой одинокой душе и абсолютно недоступно коллективистам. Поэт говорит от имени собственного Я поэтому поэтов не любят любители Мы. Кому то уютный дом любящая жена радостный ребенок круг друзей я же одинок. Как жить в перевернутом мире где кочевники живут оседло а князья бездомны увы? Даже страдание не связывает меня с людьми моё страдание совсем другого рода. Как же ничтожны поводы для недовольства и страданий они и сближают людей. Скажите же что больше в мучениях людей дешевого фарса или реальной боли? Вот сердцем ты привязался к другому а он уходит и не возвращается а ты умираешь. Вот уходят близкие твои а люди обвиняют тебя не видя того кто умирает в разлуке. Вот смотрю на мир и всюду вижу распад и тлен а они смотрят на мир и видят жизнь. Не судья я брату своему но судьёй могу быть выбран в ситуации истца и ответчика. Да да нет нет истца прокурора ответчика адвоката равняется единственным судьёй. Страшнее атомной войны раздражительность в людях внутренний раздрай воли их. Именно раздражительность источник множества желаний намерений планов задач. Спокойное и сознающее себя смертным существо живет одним желанием встречи. Я так жажду жить в сочетании с жизнью другого рода что одинокая жизнь не жизнь. Вообразил идеализировал другого и тем привязался к нему необычно боже мой. Если я человек то ты божество если ты человек я божество если ты жена я муж твой. Люди словно сухая глина в отчуждении взаимном панацеей приди же вода совести. Ум придумывает все новые прилагательные определения к существу тела и иссякает Ум за разум заходит когда расцветает существо дела радостного приближения. Вся разница между умом и глупостью в умении пользоваться прилагательными. Моно тонно существование свое разве замаскируешь яркими прилагательными? Сверхчеловек блеском нищеты ума за ним же выступает реальное существо разума. То чем озабочены люди жалкие но страстные поиски все новых приложений себе. Только друг мой любимый не прилагается к моей жизни он существо Причастия. Дьявола человек придумал из всех мелочных но престижных определений себя. Человек что ненавидит дьявола демонстрирует наибольшую ложь о себе самом. Смерть Бога наступила вследствие потери интереса к тому что не имеет приложений Измениться может только Сердце но никто не увидит этого изменения этого чуда. Зачем преодолевать кризис конфликт противоречие когда в них можно житьдружить Жуть: за убийцами следуют святые затем спасители затем всякие пьяные блудодеи.
А Дух поверхностен и его наши состояния не привлекают но только наши игры.
Быть содержательным значит настаивать на своей важности вот и настаиваяюсь.
На поверхности души моей дух чертит знаки верховного правления вот и угадываю. Содержательны и доказательны мнения я же весьма поверхностен и голословен. Все ополчились против меня чтобы ранить меня ибо ранняя птица в их мире я.
Я настолько всемогущественен что позволил каждому быть самим собой со мной.
Я настолько слаб что любовь настигла сердце моё и поселилась в нем навечно. Непрестанная практика смыслового выявления отделила меня от всего смутного. Смутным делают человека как чувства так и понимания не выраженные яснознаком
Смутно все что боится заговорить и смутен говорящий негодные слова вне смысла. Я не превозношусь над людьми я рядом но в такой жесточайшей отделенности. Всего то и делаю что непрестанно уточняю вопросы простые для чего и ради чего? Для чего книга для чего человек для чего бог для чего друг ради чего каждый и как? Попытка отвечать на вопрос о цели жизни предполагает годный ответ о её причине. Вопросы почему и зачем моё детство и моя взрослость они неуёмны всегда со мною Отвечая на вопрос детский я становлюсь выдержанным на взрослый великодушным. Когда я поверхностен то людям представляюсь сложным давящим и невыносимым. Когда я углублен в своё людям кажется что наконец то я их понял и признают своим Каждый вспоминает своё и думает что общается я же в ужасе от таких поминок. Если ты скажешь действительно своё слово я тотчас спрошу а что же оно значит.
Но кто же готов говорить своё слово говорить себя словом кто же такой бесстыжий? Только на поверхности дух языка настигает меня и вверяет мне слово двужильное. Ты хочешь ускользнуть от бесплодности своего существования всплывай и разумей. Каждая строка не препинается а ровно струится в я сно знании силы своей краткой. Завершенность неопределенного оборачивается совершенством события явного. Неопределенное непонятное бесконечное настолько привлекательно как сама жизнь.
Быстрый текучий блескучий источник могучий струением настроенией влекучий. Не является ли ваша воля продолжением вашего соло занудства то ли дело Порыв. Как же невыносимы волевые люди лишенные вольной летучей порывистости.
Есть такие монстры молчания которые своим молчанием убивают голос любого.
От моих вопросов никуда не спрячешься даже после твоей смерти я приду и спрошу Я приду и спрошу когда ты переговоришь свои разговоры и исчерпаешь молчание. Не является ли любая имперская всемирная идея выражением тоски человеческой? Наверное я друг человеку если какой то порыв не бросит меня в другие миры.
Тайна смутного в несказанности ныряю сюда и выхожу с разорванными понятиями.
Неизлечимая усталость и вот для её усугубления целители спасители оздоровители. От усталости же ничто не спасает кроме поразительных преображающих нас встреч. Да кто же готов к таким встречам в которых нет того в чем нуждаешься, приятного.
Предельное выражение усталости выражает крайне развитая идеология терпимости.
Мудрость спокойствия и умение держать паузу разве не знаки ужасного утомления. Так фигурой толерантного человека завершается деградация человечества мир ему.
Живая мудрость сильна не последним словом но его предлогом и окончанием.
Терпимому выкидышу человечности что ум что глупость что ложь что правда равно Я обнаруживаю в себе столько нетерпеливой силы что удивляюсь если пугаю ею. Мне не терпится неймётся донести сам корень нетерпеливой силы я-зычество моё.
Я только Мысль, что призрачна и тонка, я только Памяти изящнейший сосуд. Конечно я давно бы покончил с собой от избытка любви если бы люди не смешили. Не религия запрещает мне убить себя но моё чувство юмора в сочетании с любовью. Разве есть большее богатство чем самоубийство которое всегда ношу с собою?
Говорящий Зверь пробужден во мне как некий осторожный но мятежный ангел.
Я одинок среди людей именно из за их чуждой мне человечности в каждом.
Разве можно общаться с человеком кроме как на языке его всеобъемлющей лжи? Становясь самими собой мы открываем Хаос как изначальную родину богов.
Каждый раз расставаясь с человеком узнаю что расстаюсь с одной из своих ошибок. Каждый раз обращаюсь к человеку а он уже и без меня человек потому и расстаюсь. Вот выть хочется а приходиться одевать отвратительную маску человечьей улыбки. Оформленность моего характера мне дороже всех человеческих наук и искусств.
И это пройдет но что мне до проходящего когда весь я в непреходящем нахожусь.
Метафизик среди людей так же редок как сказочное чудовище его то и ищу.
Не философией я занят как прибежищем бесплодных идей но правдой Предложения
Солнце и Сердце моё одно сияющее другое незримое вот полюса моего состояния.
Я дикий собственной избыточностью вот уж и границу миров одолел и дивлюсь.
О кто тот праздный утвердившийся в Безутешности избавленный от надежд?
Признающий власть времени уже слуга и ничего интересного собой не представляет
Зачем привыкшим к цепям законного какая то свобода и буйство её решительности?
Свобода наверное страшит тем всемогуществом которое открывает свободному.
Какие огромные ледники находятся в моей душе и там маленькая фигура странника. Ледниками своей души я усмиряю страстную жажду любви одинокого сердца.
Зачем мне сухие глаза если сердце заброшено в океан и голос мой как стоны кита. Слушаю людей их слова уместные и в то же время бессмысленные как на похоронах
Внутри меня взрываются вулканы, пенятся огромные волны вздыблены души слов.
Разве не видно что всё узаконенное консервативное в языке несет ему смерть.
Всё во мне сплошное предчувствие безучастен к делам но занял стойку гончей.
В предчувствии весь я превратился в точку готовую к порыву прямой линии.
И с нами снами птицами белыми в высокое синее небо улетаем и истаиваем.
И звездами мерцаем тревожное знание зная и ночь возлюбила звездные куражи.
И плещется пляшет в окоёме души моей быстрая золотая саламандра огня я жива я.
Я заряжен звериною чуткостью и смешливостью ангела и не знаю кто призовет меня
Какие слова если всего переполняют рыдание стон вой скулеж тонкое попискивание
Потому что весна потому что любовь ищет именно тебя если узнаешь меня ты.