Аннотация: Немного нетипичный для меня рассказ. Гигантский робот-мех американской армии сходит с ума. Бедные янки :)
Металл. Такой прочный. Такой твердый. Такой холодный. Но сейчас металл это мое тело. Миллионы маленьких микросхем прошиты под броней Освободителя. Миллиарды электрических сингналов снуют туда-сюда между ними. И, в конце концов, все они достигают тонкой иглы, которая торчит у меня в шее, и передает сигналы прямо в мой мозг. И я чувствую. Чувствую Освободителя так же, как чувствовал свое тело. Чувствую все эти тонны металла. Чувствую его прочность. Чувствую его холод.
Людишки. А как еще их назвать? Маленькие существа, что снуют у меня под ногами? Крохотные машинки, начиненные взрывчаткой, которыми они таранят Освободителя, не оставляют на обшивке даже царапин. Мне даже не нужно стрелять. Большинство умирают сами, в той суматохе, что вызывает мой приход. Освободитель шагает по их крохотным городам, так похожим на города из молочных пакетов, что я делал в школе. И нет силы, способной меня остановить.
Людишки выпускают по мне ракеты. Я не нервничаю. Не потому, что броня Освободителя способна выдержать взрыв ядерной бомбы. А потому, что я никогда не нервничаю. Потому-то меня и выбрали пилотировать Освободитель. Четырнадцать человек садилось в кабину Освободителя. И все они погибли, когда их мозг отключился, не выдержав напора сигналов, что подавались в мозг. Я пятнадцатый. И если я позволю себе эмоции, то умру так же, как четырнадцать предыдущих пилотов. Яйцеголовые пытались мне объяснить этот процесс, говорили, что происходит что-то вроде короткого замыкания, когда сигналы моего мозга не соответствуют логическим цепочкам Освободителя. Понятия не имею, что это значит, я знаю одно - если начну нервничать, то умру.
Пожалуй, пора применить оружие. Я закрываю глаза и мысленно передаю команду достать пулеметы. Освободитель тянет механические руки за спину и достает пулеметы. Их называют пулеметами, но куда точнее было бы их назвать автоматическими пушками. Каждая пуля-ядро имеет двадцать дюймов диаметра. Попадание такой пули способно взорвать слона, разметав его ошметки по пустыне. Но я не собираюсь вести прицельный огонь. Я предпочитаю стрелять очередями.
Ту-ту-ту-ту-ту, и от здания остается только обугленный остов. Ту-ту-ту и вся вражеская техника разлетается на маленькие кусочки. Ту-ту-ту, и людишки превращаются в маленькие красные кляксы.
- П-15, П-15, вызывает штаб, как слышите?
Сигнал рации очень тихий. Три пилота погибли, когда рьяные командиры выкрикнули свои приказы. Теперь приказы отдает тихий женский голос. А на заднем фоне слышится музыка Бетховена.
- Я П-15, слышу вас хорошо.
- П-15, в в трех милях к северу от вас находится электростанция.
- Вас понял, - отвечаю я и разворачиваю Освободителя.
Шаги. Под ногами освободителя прогинается асфальт. По этой дороге еще долго нельзя будет ездить на автомобилях.
Новые сигналы. Радар засек вертолеты. Четыре вертолета. Я даже не поворачиваю голову, чтобы посмотреть, как они взрываются. Достаточно сигналов радара. Что может быть проще? Принял данные с координатами, передал их Освободителю, и вот уже синхронно раздаются четыре взрыва. Как говорил мой дядя, проще только на пол сплюнуть.
А вот это что-то новенькое. Танковая колонна. Какой идиот пустил танки в город?
Пожалуй, тут подойдет ракетный удар. Ракеты свобода-земля, как я их называю. Я чувствую, как на груди Освободителя приоткрываются люки. Передаю координаты танков. Пуск. От взрывов разрушаются окрестные здания. Кто-то там жил, кто-то любил, кто-то... Об этом лучше не думать. Я пилот Освободителя. На мне ответственность за мою страну. Я патриот. Ничто не может стоять на пути демократии. А если кто-то осмелится нам мешать, к нему в гости придет Освободитель.
Тук-тук. Кто там? Это я, Освободитель, пришел сравнять с землей ваш дом.
А вот и электростанция. Ядерная энергия запрещена везде, кроме США, России и Китая. Но это временно. Наш генерал говорит, настанет время и электричество будет только в Штатах. Настанет время для битвы. Но не сейчас, а только тогда, когда у нас будет еще несколько Освободителей. Русские хакеры украли наши схемы еще на стадии планирования. И продали их китайцам. Но ничего, Освободитель-2 и Освободитель-3 уже в сборке. Два-три года и в мире не будет силы, способной нас остановить.
Из труб станции идет дым. Это нехорошо, так загрязнять атмосферу. Три ракеты. Три взрыва. Три воронки.
- Штаб, говорит П-15, задание выполнено.
- Возвращайтесь на базу, П-15.
- Вас понял, возвращаюсь.
Включаю двигатели за спиной Освободителя. Взлетаю. Этот момент я люблю больше всего. Лететь сквозь облака, зная, что выполнил свою работу на отлично.
Моя девушка прыгает на меня и обхватывает ногами, как обезьянка. Как же она сладко целуется.
- А я уже заждалась, ты чего так долго?
- Сама знаешь.
- Ты мой герой.
Еще один поцелуй. Моя Сьюзан, как же я ее люблю. Такая мягкая, такая теплая. Когда я обнимаю ее, мне хочется забыть обо всем.
- Сержант Липстоун!
Черт, генерал. Прости, Сью, придется подождать. Опускаю ее, разворачиваюсь на каблуках и отдаю честь генералу.
- Да, сэр.
- Отличная работа, мой мальчик.
Генерал хлопает меня по плечу. Кажется, он сегодня в хорошем настроении. Надо этим воспользоваться.
- Сэр?
- Да, сержант?
- Прошу дать увольнительные на вечер мне и сержанту Сьюзан Беттжер, сэр.
- Хорошо, сынок. Отдыхай, ты это заслужил.
- Да, сэр.
Генерал улыбается. Еще бы, сегодня за пару часов я сделал то, на что нашим самолетам потребовалось бы две недели, если бы у них вообще это получилось. Полностью подавил сопротивление повстанцев. Еще по медали мне и генералу. Мои награды лежат в коробке из-под обуви и скоро мне придется заводить вторую.
Кто-то считает, что я получил их незаслуженно. Если они так думают, пусть попробуют сесть в мое место. Пусть поучавствуют в боях, зная, что любая эмоция может превратить их мозг в обугленный кусок мяса. Я заслужил свои награды. Моя работа опаснее, чем работа сапера. Тех могут подвести дрожащие руки, а меня вырвавшиеся из-под контроля мысли.
Меня тренировали несколько лет. Подключали ко мне всякие датчики, а потом начинали орать на меня, бить по лицу, тушить сигареты и пускать через мое тело ток. Но я выдержал все испытания на отлично. Теперь я Пилот-15. И я горжусь этим.
---------------------------------------
- Гордон, ну пойдем. Ну что тебе стоит?
Сьюзан опять капризничает. На этот раз ей захотелось сходить в резервацию.
- Сью, ну прекрати. Что нам там делать?
- Как что? Посмотрим на этих арабов. Они такие смешные, в этих своих полотенцах.
- Сью, не надо. Давай лучше в ресторан?
- Да чего я не видела в этом ресторане?! Ну, Гордон, миленький, ну давай сходим в резервацию. Ну пожалуйста. Ну очень прошу. Ну, Гордон.
- Ладно, ладно.
Опять я сдался. Я всегда сдаюсь. Сложно проявлять стойкость, когда она вот так прижимается ко мне грудью. Вот чертовка.
Поворачиваем к резервации. Чем дальше мы отходим от центра города, тем меньше огней вокруг. В этих трущобах так воняет. Мы провели сюда воду, свет, канализацию, а они все равно воняют.
Вот и резервация. Высокий проволочный забор под электричеством. Прикасаться можно только к воротам.
- Кого я вижу, сержант Гордон!
Черт, опять этот жополиз Стоун. И тут он. Как же он меня достал.
- Молодая мисс желает посмотреть на пленных, да? Позвольте я побуду вашим гидом?
- Ура, у нас будет свой гид! Видишь, Гордон, а ты не хотел идти. Мы отлично повеселимся.
С каждой секундой мне это нравится все меньше и меньше. Если бы не тренировки пилота, я бы разозлился. Но я умею держать себя в руках.
- Замечательно, Сью.
Целую ее в щеку. Она так мило морщится, когда я щекочу ее усами.
Мы проходим через ворота и идем мимо грязных домов.
- А где же арабы? - Сью надувает губки.
- Сейчас-сейчас, скоро будут и арабы. Они не любят гулять поблизости от ворот. Арабы.
Стоун мимикой показывает свое к ним отношение.
- Пойдемте сюда. Здесь их обычно много. Тут какая-то церковь, или что-то вроде того.
Здание ничем не отличается от остальных. Но оно, в отличие от всех, чистое. И покрыто красивыми узорами. Действительно, похоже на церковь. Эти арабы способны не мыться месяцами, но будут сдувать пылинки с вещей, которые действительно ценят. Ценят, больше чем свои жизни. Я знаю, что они всего лишь люди третьего мира, но эта их преданность вере не может не вызывать уважение. По-крайней мере, у меня.
Стоун затушил сигару о дверь и сплюнул.
- Давайте зайдем? Тут красиво.
- Да, да! А арабы там будут?
- Вот за одно и проверим.
Мне это совсем не нравится. Имплант у меня на шее чешется. Предчувствие. Я ощущаю это в бою каждый раз перед тем, как на меня нападают. Но здесь нет никакой опасности. Арабы знают, что если тронут хоть одного американского солдата, то мы расстреляем каждого четвертого жителя резервации.
Внутри здание еще чище, чем снаружи. На полу возятся несколько солдат. Чем они занимаются?
- Эй, ребята, вы что тут делаете?
- Да так, ничего, развлекаемся, - ухмыляется солдат.
Теперь, когда он повернулся, я вижу ее. Девочка. Лет двенадцать-тринадцать. Избитое, заплаканное лицо. Она сжимает губы, чтобы не вскрикнуть. Один из солдат мерно двигает тазом. Насилует ее.
- Ого, да тут настоящий порнофильм! Жаль, камеру не прихватила.
Сьюзан? Что она несет?
- Парни, можно посмотреть поближе?
- Конечно, крошка, подходи. Только не лопни от зависти, - солдат хохочет.
- За такие слова можно и по роже схлопотать, рядовой.
Правильные слова. Правильный тон. Я должен был это сказать. Хотя я предпочел бы видеть Сьюзан на месте этой девчушки. Но я умею держать чувства под контролем.
- Простите, сержант, - снова эта наглая ухмылка.
Сьюзан, что ты делаешь? Зачем подходишь ближе? Почему улыбаешься? Разве ты не видишь, что происходит?
- Ой, да она совсем соплячка, - хихикает Сьюзан. - Не могли найти кого-нибудь пофигуристей?
- Мы искали. Только они где-то прячут своих баб. А эта сама пришла. Принесла какое-то письмо.
- А где оно? - спрашивает Стоун.
- Не знаю, где-то валяется, если только капрал Хиггинс его не выкинул. Капрал, ты знаешь где письмо?
Солдат, которые обрабатывает девочку, вытирает пот со лба.
- Знаю. Вытер им задницу. Там опять был их скулеж. Мы, видите ли, их неправильно кормим. Наглое отребье. Пусть скажут спасибо, что вообще даем им еду.
Все засмеялись. Все, кроме меня и девочки, которая со слезами на глазах смотрит на меня. Нет, больше я этого не вынесу.
- Ладно, хватит. Отпустите девочку и возвращайтесь на свои посты.
- Да брось, серж, мы же только начали, не порти нам вечеринку!
- Это приказ.
В моем голосе лед. Я слишком долго передавал команды Освободителю. Теперь я точно так же командую своему рту издавать звуки. Я все больше и больше становлюсь похож на него. По ночам мне сниться холод. Холодная и твердая сталь. И маленькие светлячки, бегающие вокруг.
- Гордон, прекрати. Не мешай парням расслабляться.
Сьюзан. Нет, на этот раз можешь не прижиматься ко мне своими сиськами. Я решил.
- Вы слышали мой приказ, радовой?
- Да пошел ты! Когда закончим, тогда и уйдем.
Снова эта наглая ухмылка. Все, он меня достал.
Подхожу к капралу, хватаю его за волосы и стаскиваю с девочки. Бью коленом. Кровь заливает его лицо. Нос сломан. Ничего, переживет.
- Гордон, что ты делаешь?!
- Вы не подчинились прямому приказу вышестоящего по званию. Все получат дисциплинарные взыскания. А сейчас идите и займите свои посты.
Мой голос все так же спокоен. Думаю, это их напугало больше всего. Они повскакивали и вытянулись по стойке смирно.
- Да, сэр.
Я спокойно наблюдаю, как они уходят.
Стоун и Сьюзан смотрят на меня одинаково осуждающе. Испортил вечеринку? Наплевать на их взгляды. Для меня важнее тот взгляд, которым смотрит на меня девочка. Надо вывести ее отсюда. Поднимаю ее на руки и иду к выходу.
- Гордон, что ты делаешь? Тебе что, меня мало? Куда ты потащил эту девку?
Не обращать внимания. Просто спокойно идти. Мы поговорим с ней потом. Если, конечно, нам будет о чем разговаривать. Она может на меня обидеться и не разговаривать. Но сейчас мне меньше всего хочется говорить с ней. И вообще ее видеть. Если она не захочет мириться, я не стану настаивать. Надо будет попробовать перевести ее в другое место. Чтобы видеть поменьше. Я, может, и сержант, но у меня связи со всеми шишками Пентагона. Придется какое-то время побыть без секса. Не важно. Как-нибудь обойдусь. Я уже не сопливый подросток, чтобы переживать об этом.
Я иду по резервации, держа девочку на руках.
- Ты говоришь по английски?
Слабый кивок.
- Где ты живешь? Я отнесу тебя туда.
- Там. Дом там.
Она плачет. Не знаю от чего больше, от стыда, или от облегчения. Не важно. От ее одежды мало что осталось. Нельзя показывать ее в таком виде родным. Я снимаю плащ и укутываю ее.
Вот дом, на который она показывала. Стучусь ногой в дверь. Открывает старый араб. Он что-то кричит мне, но я не понимаю, что именно. Я молча передаю ему девочку и разворачиваюсь, чтобы уйти. Слышу резкий крик, оборачиваюсь. На меня бежит еще один араб, помоложе. Наверное, брат девочки. В руках у него осколок кирпича. Бью его ногой в живот и бедолага скручивается на земле. Пусть отдохнет, остынет. Лишние эмоции только мешают в драке. Кому, как не мне, знать это.
Вряд ли это можно расценить как нападение на солдата. Он даже драться не умеет. Не о чем докладывать.
Генерал кричит. Что-что, а кричать он умеет. Главное в таких ситуациях - не реагировать. Рано или поздно он устанет и замолчит.
- Что тебе еще надо? Зачем ты это сделал? Ты - американский солдат. Ты проявил непозволительное неуважение к своим сослуживцам. Тот капрал, которого ты избил, сейчас в госпитале. Ты его искалечил. Долго ты его бил?
- Ударил один раз, сэр.
Похоже, генерал, наконец, выдохся. Устало садится на стул и обхватывает голову руками.
- Зачем ты его ударил?
- Он неподчинился приказу и выказал неуважение к вышестоящему по званию, сэр.
- Какой приказ ты ему отдал?
- Капрал, вместе с другими солдатами, покинул свой пост у ворот. Я приказал им вернуться на место, сэр.
Генерал устало вздохнул.
- Ладно, мы это замнем, не беспокойся. Все четверо будут наказаны за неподчинение приказу. Ты для нас важнее. Сегодня еще один вылет. Ты готов?
- Готов, сэр.
- Иди.
- Да, сэр.
Вот и Освободитель. Мы с ним почти как братья. За те четыре месяца, что я его пилотирую, я изучил его полностью. Знаю все его преимущества, знаю все его слабости. Мы уже давно стали единым целым. Иногда мне кажется, что и он меня изучал все это время. Глупая мысль, конечно. Весь ум Освободителя это просто набор программ. Компьютер.
Сажусь в кресло, кладу голову на зажим, нажимаю кнопку и кресло захватывает мое тело. На случай тряски. Нажимаю еще одну и тонкая игла проникает в мою шею, сквозь имплант.
Взлет. Облака. Они такие спокойные. Такие уверенные, когда на них смотришь снизу. Когда поднимаешься на их уровень, понимаешь, что их спокойствие - показное. Они несутся сквозь небо с большой скоростью, сталкиваются друг с другом, разрывают на части и летят дальше. Это небесная битва, которая снизу выглядит как спокойный танец.
Я лечу туда, куда указывает стрелка моего радара. Вот и цель. Это деревня? Действительно, маленькая деревушка. Это что, шутка? Что я тут делаю?
- Штаб, говорит П-15, прошу проверить данные разведки. Здесь нет противника.
- П-15, говорит штаб, подтверждаю цель. Цель - деревня Охал.
- Штаб, говорит П-15, повторяю, здесь нет противника, в кого мне стрелять?
- Говорит Штаб, ваша цель - жители деревни.
- Почему?
В разговор вклинивается генерал. Он всегда прослушивает разговоры. Сейчас он говорит тихим и осторожным голосом.
- Гордон, твоя цель деревня. Это показательная миссия. Уничтожь жителей. Как понял?
- Я не понимаю, генерал, зачем это нужно?
- Твоя работа не понимать, а подчинаться приказам, Гордон.
В наушнике слышатся какие-то шумы. Кто-то говорит с генералом. Наверное, это один из яйцеголовых объясняет ему как опасно меня заводить. Отлично, мои слабости сыграли мне на руку. Что ты скажешь, генерал?
- Гордон, наше правительство приказало повстанческой группировке сложить оружие. Те отказались. Ты должен показать, что будет с ними, если они продолжат упорствовать. Понимаешь? Это на благо нашей страны. Ты - патриот. Помни об этом.
- Вас понял, генерал, начинаю миссию.
В наушнике слышится облегченный вздох.
Я подвожу Освободителя к деревне. Достаю пулемет. Из лачуг выскакивают жители. Среди них маленькая девочка. Она так похожа на ту, которую я вчера относил домой. Делаю увеличение. Это она и есть. Не может быть. Я должен ее убить?
Медленно тикает таймер. Время как будто остановилось. Никто не двигается.
Я не могу вот так убить ее. Это не она, просто похожа. Может быть, они родственники тех людей, из резервации. Значит, вчера я помог ей, а сегодня буду убивать ее родню? Нет, не могу. Не могу!
Я чувствую запах гари. Что-то горит. Это я горю. Мой мозг. Я позволил себе эмоции. Нужно прекращать операцию, пока я не погиб. Черт, как больно.
Индикаторы моего состояния на приборной панели мигают красным. Я в большой беде и, если не успокоюсь, мне конец. Надо подумать о чем-то другом. Но перед глазами лицо той девочки.
Холодно. Холодный и твердый металл. И я как металл, такой же холодный и твердый. Спокойно. Нужно дышать.
Датчик мозговой деятельности уже не просто мигает красным, он светится. Я в большой беде. Дьявол!
Солдаты высаживаются из вертолетов. Смыкают строй и идут к деревне. Достают автоматы.
- Огонь!
Начинается стрельба. Жители деревни падают от пуль, их тела разрывает на части. Одна женщина закрывает своим телом девочку. Пули прошивают ее насквозь. Женщина падает. Следующая очередь разворачивает грудь девочки. Она падает на землю, как тряпичная кукла.
- Сержант, смотрите, он двигается!
Обернувшись, сержант видит, как группа техников, которые привязывали Освободителя к тросам из вертолетов, падает на землю. Слышатся их крики. Крики боли и ужаса.
Освободитель стряхивает с себя людей. Дергает за тросы и вертолеты, которые к нему успели прявязать, падают на землю.
- Это невозможно! Пилот мертв! Этого не может быть!
Медленно, Освободитель достает второй пулемет. Наводит оба на солдат. Тяжелые взрывы от снарядов просто вспучивают землю, как воду, в которую бросили камень. Во все стороны летят комья земли и кровавые ошметки человеческих тел. Из груди Освободителя вылетает несколько ракет, делают петлю вокруг корпуса и летят к оставшимся вертолетам. Группа взрывов и на землю падают оплавленные обломки.
Статуя свободы. Символ демократии. Символ всего того, во что верит Америка.
Освободитель подлетает к ней и зависает в воздухе. У кого-то может создаться впечатление, что он разглядывает ее. Но это невозможно, Освободитель это просто груда металла. И эта груда металла достает из-за спины пулеметы.
Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту...
Первой отлетает голова. Затем отщепляется рука, поднятая вверх. Очереди из пулеметов попадают в одну точку до тех пор, пока снаряды не начинают вылетать с другой стороны, потом руки Освободителя двигаются, выбирая новую точку.
Осколки падают в океан. Теперь от статуи остались только ноги. Пулеметы замолкают. Освободитель разворачивается и летит дальше.
Освободитель снижается. Достает пулеметы и открывает огонь. Он, наконец, встает на землю.
В него летят ракеты. Некоторые, он сбивает очередями еще на подлете, но большинство достигает цели. Освободитель качается от взрывов. Из его груди вылетают ракеты и летят туда, откуда по нему ведется обстрел. Серия взрывов.
Небо заполняется сотнями самолетов-бомбардировщиков. Освободитель поворачивает к ним пулеметы и начинает сбивать, одного за другим. Но их слишком много. От самолетов отделяются маленькие точки и летят, осыпая тело Освободителя, как град.
Взрыв. Еще один. Еще. Сотни маленьких взрывов сливаются в один.
Освободитель падает. От его металлического тела отлетают куски. Он плавится. Наконец, его разрывает на части.
Когда взрывается последняя бомба, от Освободителя уже мало чего осталось. Его детали смешались с землей на дне котлована.
- Он мертв, сэр. Это был шифрованный сигнал по прямому каналу связи с Освободителем. Мы подозреваем, что то устройство, которое в него вмонтировал враг, сработало как рация. Это сообщение для нас.