Башня возвышалась над горной дорогой. Сложенная из местного камня, она сливалась с приютившей её грядой, присыпанная снегом издалека казалась одной из скал. Заброшенный пограничный форт десятый день привлекал внимание знатных людей королевства.
В башне король заточил Лияту, свою единственную дочь, и призвал в её стражи древнего дракона, объявив, что выдаст наследницу замуж за того, кто победит могучего зверя в честном единоборстве.
Несмотря на смертельный риск, немало высокородных воителей погибло за полторы седмицы, пытаясь сразить дракона. Возмущённая знать роптала: не перехитрил ли король самого себя, создав столь нелёгкие условия претендентам на трон? Поговаривали, что проще свергнуть старика, чем добиться руки принцессы. Властолюбцы!
Бард Сингетель смотрел как тает за скалами последний свет солнца. Наступающая ночь позволит ему воспользоваться шансом, которым мудрый король уровнял и знатного, и простолюдина. В отличие от других претендентов бард искал не власти, а любви.
Кто бы ещё допустил его к состязанию, чьи правила установили рыцари для рыцарей? Однако единоборство - это не только противостояние мускульной силы. Сингетель решил потягаться с драконом в поединке песен. Он надеялся - пусть мала вероятность победы, но любимая услышит его слова и сохранит их в своём сердце, как и память о дерзновенном влюблённом барде.
Вот скрылось солнце. Бард склонил голову. В мыслях его смешались прошлое и настоящее, и ощущение грядущего. За его спиной горят костры лагеря претендентов. Там гуляют и веселятся господа, предвкушая завтрашние битвы. Пьют вино, горланят песни, тискают девок. Эти никогда не решатся сами выехать на коне с копьём наперевес против дракона. Нет, как бы себя не называли, они - всего лишь зрители. Настоящие рыцари проводят ночь в последних молитвах, поскольку знают, что завтра их ждёт смерть. Бард, песнями развлекавший в лагере знать, насмотрелся и на тех, и на других. Никому не желал он победы, как и поражения впрочем. Единственный судья им всем - дракон. Безжалостный и могучий. Он выберет лучшего и достойного стать новым королём.
Сингетель знал, что он не лучший бард в королевстве и точно не достоин трона, но вдруг дракон решит, что певец достоин своей любви? Мудрость его выше человеческой. Бард не знал другого, того, что сейчас свернувшийся вокруг башни Арррххх с тоской смотрит на далёкие огни. Старого дракона угнетала не усталость от дневных сражений, а невозможность выполнить обещание.
"Днём я убил пятерых соискателей трона и возможно сожгу ещё пару смельчаков, но преемника королевства не было ни среди мертвецов сегодняшних, не будет и среди завтрашних. Его вообще нет в человеческом лагере. А это значит, что ожидание растянется на годы", - так думал страж в это время. Даже если люди не захотят следовать правилу, он, дракон, поклялся впустить к принцессе только лучшего и достойного, даже если такого не отыщется, и та состарится и умрёт, а её отца сменит на троне другой человек, но это уже не его, дракона, печаль.
А принцесса? О чём думала она? Возможно, о неожиданном одиночестве. Привыкшая к всеобщему вниманию девушка тяжело переносила холодное молчаливое безразличие темничных стен и своего стража. На удобства не пожалуешься - дракон предугадывал её желания и исполнял их в пределах разумного и того договора, что заключил с королём. Но молчал звероящер, не реагировал ни на слёзы, ни на мольбы, ни на крики, ни на летящую в него посуду, а хотелось плакать и кричать: "Ах, зачем отец меня жестоко истязает?!"
На десятый день Лияете стало казаться, что она готова выйти замуж за любого урода, лишь бы освободиться от заточения. Гордость уступила отчаянию, оттого что вся жизнь может пройти и закончиться в прекрасной темнице. Да разве это жизнь будет?!
Ясная ночь. На небесной пашне взошли первые сотни звёзд. Бард подошёл к башне. Дракон чуял его дух, читал мысли. Он знал свой долг и человек был обречён.
Сингетель издалека заслышал игру лютни. Звуки печальной мелодии бальзамом ложились на сердце, смягчая страх. Огромное, словно из оникса, высеченное чудовище ждало человека, свернувшись, как кошка, и положив под голову задние лапы.
"Ты пришёл умереть?" - прозвучал бестелесный голос, на что бард ответил: "Я пришёл, чтобы песню тебе спеть, дракон".
"Пой, певец", - разрешил тот, помолчав.
Лютня в окне умолкла.
Сингетель снял со спины свою. Подкрутил колышки, попробовал звучание струн. Привычное упражнение немного успокоило. Бард кашлянул и начал песнь о временах года, об эпохе, когда стихии огня и воды не могли поделить сезоны и их драконы, сражаясь, подвели мир к краю гибели, о том, что нашёлся человек, который справедливо разрешил этот спор и предложил чередование зимы и лета.
Дракон слушал барда и думал о том, на что надеется человек со своей песней. Может, хочет польстить ему, подсказать решение, которое устроит и людей и дракона, предлагает сделать мудрый выбор? Вот только заблуждается он. Не свободен страж в своём выборе и оценит человека, точнее уже оценил, не по любовному томлению того к пленнице, не по красивым и льстивым словам, а потому, что Сингетель никогда не станет достойным преемником короля.
Принцесса равнодушно слушала потуги несчастного понравиться её тюремщику. Шанса у барда не было. С таким же успехом он мог бы спеть похожий опус королю и до её заточения. Сказками трона не добьёшься.
"Что же, - молвил дракон, когда смолк исполнитель, - ты хотел угодить мне, человек, но не смог. Прощай!"
Да, бард знал, как малы его шансы на успех. Он боялся умереть, но больше смерти испугало то, что принцесса не запомнит его. О ком он пел, о чём он пел? Не о ней, не о своих чувствах, и, значит, безразличен девушке сейчас и будет безразличен потом, когда его, Сингетеля, уже не станет.
"Стой, дракон! - взмолился он. - Разреши спеть напоследок ещё одну песню!"
"Разрешаю", - дозволил тот.
"Лията, эта песня для тебя!" - воскликнул бард, наконец-то подняв взгляд к окну из которого девушка смотрела на состязание.
Высока башня, рвущая в пух облака.
Небосвод осиян мириадами звёзд,
Но одна, лишь одна ослепляет меня.
Ярче дня свет её, горячее огня.
Этот свет - образ твой, тень твоя, силуэт -
Свет любви. О, любимая, ввысь позови,
Я сложу рифмы в крылья. Подобно стрижу
Я рванусь от земли и к тебе поднимусь.
Серый дождь ты лазоревым взглядом зовёшь.
Отчего мне в печали твоей так легко?
Грусть одна. На двоих неделима она.
Но твой свет, что моём в сердце, как самоцвет,
Я храню, и тебе безотказно верну.
Хоть на миг прикоснись, мой подарок возьми.
Слова закончились. Мелодия затихла. Руки опустились.
"Подойди, - сказал дракон. - Время твоё вышло".
Сингетель послушно сделал несколько шагов. Стремительным движением дракон схватил человека. Сжались челюсти. Тело переломилось. Тряхнув головой, Арррххх отбросил останки прочь.
"Не жалко тебе его?" - услышала Лията его мысль. Она вздрогнула от неожиданности, ведь страж впервые обратился к ней. Дракон знал то, что та чувствует сейчас и мог не спрашивать, но ему хотелось, чтобы принцесса осознала подсказку.
Лията удивилась. С чего ей питать какие-то чувства к погибшему неудачнику? За десять дней под её окном сложили головы одни из самых знатных мужей королевства. А тут погиб какой-то простолюдин. Да на что он только надеялся?!
Дракон закрыл глаза. До утра остаётся ещё несколько часов, до исполнения клятвы - годы. Но что они для него? Арррххх обещал впустить в башню достойного и не давал слова, что будет препятствовать принцессе, если она сама сделает свой выбор. Вот только сердце той, видимо, тоже заточено в башне, дракон у входа в которую - она сама.