Гусев Андрей Евгеньевич
New transgressing 2: Джей и литература

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я медленно раздеваю Джей. Потом долго ласкаю её, лёжа в постели, целую её огромные губы, раздвигаю её ноги и толчками вхожу в неё. Джей громко вскрикивает, крепче прижимается ко мне, и мы уносимся к пику блаженства.
    - Я люблю тебя, - взахлёб шепчет кто-то из нас...

NEW TRANSGRESSING 2: Джей и литература


  - Джей, сексуальным отклонением можно считать только полное отсутствие секса, всё остальное - дело вкуса.
  - Да, милый, я знаю. Это слова дедушки Фрейда.
  - Правильно. И эта аксиома Зигмунда Фрейда свидетельствует о том, что ты вполне можешь быть и женой, и рабыней одновременно. Почему нет?
  - Потому что в супружеской жизни строгое воспитание ждёт тебя. Лучше огранить бриллиант самой, чем надеяться на случай. Доволен, что я сравниваю тебя с бриллиантом?
  - Намедни ты именовала меня ослом.
  - Ну, милый... сознайся, тебе ведь понравилось посвящение в идеальные мужья в нашу брачную ночь? По-моему, было восхитительно, isn't it?! - говорит Джей и лукаво смотрит на меня.
  - Дарлинг, скажи: какой язык ты знаешь лучше - русский, английский или суахили? - пытаюсь я перевести разговор на другую тему. - Ты жила в местах, где говорят именно на этих языках, верно?
  - Упс!.. должно быть, суахили. Он был первым. Но теперь уже русский. Общаясь с тобой на русском, все другие языки начинаешь забывать. Колоссальность твоего ума, милый, подавляет меня, - смеётся Джей, имитируя мою давнюю фразу.
  - Я в этом никогда не сомневался, дорогая. Ты ведь стоишь на самой низшей ступени развития! Ты ещё только формирующееся, слабое в умственном отношении существо, - напрягая память, цитирую я классика, - все твои поступки чисто звериные.
  - Ага, милый... ты б ещё спросил, что я могу сказать по поводу переписки Энгельса с этим... как его, дьявола... с Каутским.
  - Тэк-с. А что ты скажешь относительно слонов, дорогая? - недоверчиво спрашиваю я у Джей.
  - Что ж, я не понимаю, что ли? Кот - другое дело, а слоны - животные полезные, - изрекает Джей.
  Первым не выдерживаю я и начинаю дико ржать...
  
   - Скажи, Джей, почему для своих занятий ты выбрала историю литературы. Зачем читать огромные трактаты о романах, не проще ли прочитать сам роман, написать рецензию или отредактировать рукопись?
  - История литературы куда увлекательней, чем работа редактором.
  - Отчего же? Сделать из дурацкой рукописи настоящую конфетку, разве это не достойное занятие.
  - Милый, всё стоящее уже давно написано. Даже в таком экзотическом жанре, как эротический триллер, после Полины Реаж, Ксавьеры Холландер, Джекки Коллинз и миссис Джеймс ничего нового придумать невозможно.
  - Что это за тётки?
  - Полина Реаж - псевдоним одной абсолютно невзрачной француженки по имени Анна Декло, той самой, что написала "Историю О". Она давно умерла. Холландер же напротив очень яркая женщина, родилась в Индонезии, жила по всему миру, имела кучу мужчин, да она и сейчас жива. Самая известная её вещь - роман "Счастливая проститутка". Триллеры Коллинз в чём-то схожи с классическим любовным романом, а про Джеймс ты наверняка слышал: три книги про пятьдесят оттенков.
  - Дорогая, должен тебя огорчить: я даже читал. Что потребовало от меня героических усилий. Мне больше понравился лимоновский "Палач".
  - Ну, у Лимонова - это частное ответвление, спровоцированное его тогдашней западной жизнью. К тому, что нынче именуют темой, после "Эдички" и "Палача" он больше не возвращался, - объясняет Джей. - Ты бы ещё вспомнил маркиза де Сада, австрийца Захер-Мазоха и его "Венеру в мехах". Всё это ужасное старьё.
  - А не старьё это Андрей Гусев, так что ли?
  - Милый, то особый случай, к тому же человек не мнит себя писателем. А вообще-то, новых книг на тему БДСМ совсем немного.
  - Так уж и немного, - недоверчиво бормочу я. - Зайдёшь на какой-нибудь нижегородский сайт знакомств, а там рубрика "Рассказ на ночь". И читай себе на здоровье всякую эротическую белиберду.
  - Там что, есть "тема"?
  - Тема будет у нас с тобой! - не дождавшись моего ответа, восклицает Джей, - за то, что ты ползаешь по всяким сайтам знакомств. Как насчёт посещения Натальиного салона?
  - Вот ещё... с какой стати?!
  - За сайты знакомств, милый, тебя ждёт ballbusting в салоне у Натальи. Даже ротанговая розга от Тиффани покажется тебе нежной забавой по сравнению с ballbusting.
  
  - Джей, ты любишь красный перец? - спрашиваю я, чтобы в очередной раз сменить тему. - Все революционеры должны любить красный перец, а ты ведь экстремистка. Если б не история литературы, ты наверняка боролась бы за свободу народов банту. Или придумывала бы новые виды секса.
  - Милый, болтаешь ты очень хорошо, лучше б ты так же хорошо научился трахаться, - в глазах у Джей мелькают искорки безумия. - И раз ты любишь болтать, я придумала тебе новое занятие: будешь развлекать меня чтением вслух.
  - И что же мне следует читать вслух? Твои дурацкие фолианты по истории литературы?
  - Ты глуп. Ты будешь читать вслух эротическую прозу. Это пойдёт тебе только на пользу.
  - Небось, прозу твоего непревзойдённого Андрея Гусева.
  - Ага, милый. И, пожалуй, начнём прямо сегодня. Вот... - Джей кладёт на журнальный стол в гостиной красненькую книжку формата покет-бук с полуголой девкой на обложке. Над головой у девицы надпись "ПРЕЗЕНТАЦИЯ", а чуть ниже красуется фамилия автора; действительно, Андрей Гусев. - Издано в Москве в одна тысяча девятьсот девяносто третьем году, - продолжает Джей, - там есть рассказ "Проклятые большевики", говорят, что эротический.
  - Девяносто третий год - это, по-твоему, не старьё? Помнится, всякий старый хлам ты не любишь.
  - Ну и пусть. Я этот рассказ ещё не читала, порадуй меня! - капризным тоном восклицает Джей.
  - Дарлинг, определённо ты испытываешь пиетет к этому Гусеву, словно он - твой отец.
  - Ага, отец. Он мой отец ровно в той же степени, как и твой.
  - Ну, так и читай своего папашу! я-то зачем нужен?!
  - Милый, знакомая тебе линейка из зелёной пластмассы соскучилась без работы. Или, может быть, ты предпочитаешь посетить Натальин салон? Ты скажи.
  - Нет, нет! давай отложим линейку и сессию у Натальи до лучших времён.
  - Тогда читай, это будет твоя презентация и дебют в качестве чтеца. Ну, давай, же! и чтоб без перерывов!
  - Чёрт с тобой! - в сердцах говорю я и принимаюсь читать вслух.
  
   ...Вместе с молодой симпатичной женщиной он прошёл в комнату, посередине которой стояла кровать, рядом два кресла и небольшой журнальный столик, в углу тумбочка.
  - Вам положено двадцать пять ударов плетью, - сказала женщина. - Раздевайтесь и ложитесь в кроватку, попочкой вверх, - пояснила она и выразительным жестом показала на кровать. - Я скоро приду.
  Он оказался в комнате один. Нехотя разделся. Остался только в беленьких трикотажных кальсонах, плотно облегающих его попочку. Их снять он постеснялся. Лёг в кровать. Через минуту-другую женщина вернулась. В руках она держала плеть и две ленты - красную и зелёную. Она улыбнулась, увидев его в кальсонах, готового к порке. Положила плеть на журнальный столик около кровати. Попросила его вытянуть руки и связала их вместе у запястья зелёной лентой, а затем привязала их к спинке кровати. Красной лентой связала ноги.
   "Хорошо, что хоть кальсоны не спустила", - подумал он. А девчонка была действительно красивая. Правильные черты лица, длинные слегка вьющиеся волосы, худенькая, ножки - длинные, светло-серая джинсовая юбка прикрывала их только до колен, туфли из джинсовой ткани, на высоком каблуке, батник в клеточку с закатанными рукавами, красивые руки, длинные холеные пальцы, ногти покрыты нежно-розовым лаком...
  Пока он так разглядывал её, она повернулась к нему спиной, нагнулась над журнальным столиком, чтобы взять плеть. "Зад у неё - что надо, сексуальный", - подумал он. С плетью в руке она подошла к нему. Пристально посмотрела, разглядывая его загорелый торс, контрастно выделявшийся на фоне белых кальсон. Пороть она явно не торопилась. Пенис у него вырос до таких размеров, что он уже не мог лежать на кровати. Стыд прожёг его насквозь. Он - почти голый, связанный, беспомощный - лежит перед такой красивой изящной женщиной, и она будет сечь его. Стыдно ужасно...
  Она неторопливо подняла плеть, задержала её на несколько мгновений в воздухе, как бы примериваясь к его попочке, и первый робкий удар прошёлся по его ягодицам. Второй - был уже намного крепче. Третий - был совсем ловкий - такой, что он даже вскрикнул от боли. Она продолжала драть его, а он не смел поднять на неё глаза. Ему было больно, но эту боль заглушало чувство стыда - его порола ЖЕНЩИНА.
  - ... Шесть, семь, восемь, - считала она вслух. И вдруг остановилась. Положила плеть на кровать рядом с ним. Нагнулась и лёгкими небрежными движениями стала снимать с него кальсоны. Она стянула их до середины бёдер, да так и оставила. Стыд какой! Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами. А она снова взяла плеть, замахнулась и ... её джинсовая юбка задралась, и он увидел краешек бледно-голубой комбинации. И тут же резкая боль обожгла его голую попочку - как наказание за то, что он увидел нечто недозволенное. Он закричал. А потом повторилось всё сначала: задралась джинсовая юбчонка, он увидел голубенькую комбинацию с кружевами на фоне стройных ножек в телесных чулках, и тут же - резкая боль, которую он ощутил своими голыми ягодицами, его истошный крик. И опять то же самое...
  - Двенадцать, тринадцать, - она продолжала бесстрастно считать. Наверно, его крик производил на неё впечатление. Она стала замахиваться сильнее, пороть крепче. Он кричал от боли, но стыд заглушал самую жгучую боль. То, что он был в спущенных кальсонах, голый, видел её голубую комбинацию, - придавало стыду какую-то сексуальную окраску. Его пенис неумолимо наливался кровью. А она всё порола и порола.
  -...Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать.
  Край её юбчонки от резкого движения вспорхнул вверх, словно птица, и он увидел её штанишки нежного небесно-голубого цвета. В глазах у него все поплыло. И прежде, чем он почувствовал удар по ягодицам, он познал огромное наслаждение, классную эйфорию, которая вобрала в себя всё: и стыд от порки, от того, что он лежит голый, в спущенных кальсонах перед молодой красивой женщиной, и краешек голубых штанишек и боль его ягодиц. Нет, это была не порка, это было что-то ужасно сексуальное. Какое-то мгновение он не слышал её счёта. Его пенис неукротимо пульсировал и, как вулкан выбрасывает лаву, извергал потоки спермы на кровать под ним. И только, когда он стал постепенно приходить в себя, он услышал и почувствовал:
  - Двадцать два, три, четыре.
  Вот, когда было по-настоящему больно. После оргазма стыд уже не заглушал боль, стыда попросту не было. Были только боль и непонятная горечь.
  - Двадцать пять.
  Кажется всё, ну и порка. "Как теперь вставать с кровати? Я же залил её спермой", - пронеслось у него в голове. И всё же в этой порке было что-то приятное. Таких острых ощущений он не испытывал никогда...
  
  - Хорошо я тебя выдрала? Конечно, можно было тебя покрепче высечь, но мне стало жалко твою бедную попочку. Она у тебя производит впечатление, - говорила молодая женщина - его супруга, развязывая ему руки. - Ну что, теперь будешь слушаться свою жену?
  - Да, дорогая, - ответил он, стыдливо потупив взор.
  - Ладно, тогда одевайся и сходи в магазин за картошкой, а на обратном пути забери бельё из прачечной...
  Когда он ушёл, и за ним закрылась дверь, она присела на краешек дивана. Задумчиво вертела в руках толстую плётку из добротной коричневой кожи. "Конечно, очень хорошо иметь в своём распоряжении хотя бы одного мужика, - думала она. - Но раньше в далёкие времена царизма было легче: ежели что - можно отправить мужика на конюшню для порки. А теперь всё самой приходится. Проклятые большевики, и зачем только они эту революцию выдумали?.."
  
  Дверь в квартиру захлопнулась, и он стал спускаться по лестнице - лифта в доме не было. Каждый шаг на очередную ступеньку вниз вызывал у него боль ягодиц - двадцать пять ударов плетью оказались очень ловкими. Мысленно он был ещё там, в маленькой комнате их двухкомнатной квартиры - на кровати, связанный красной и зелёной лентами, в спущенных кальсонах...
  
  Началось это у них два года назад. Тогда жена, оказавшаяся очень ревнивой, узнала про Томку. Не склонная употреблять крепкие выражения, жена в тот раз матерно выругалась и поставила вопрос ребром: или она, или ебись со своими девочками. Жену он по-своему любил, и легче было отказаться от вечерних развлечений с Томкой, этой лупоглазой худющей блондинкой с длинными ногами. Правда, тут же выяснилось, что у жены есть ещё одно условие - про девочек он должен всё рассказать сам. Он совершенно не понимал, зачем ей это нужно, блажь какая-то, и рассказывать наотрез отказался. Тогда она сказала, что накажет его и за Томку, и за других баб (она выразилась более смачно), которые были или, по крайней мере, могли быть у него. Ремнём! Сначала он подумал, что это шутка. За двадцать восемь лет никто никогда не порол его ремнем, даже родители, когда он был маленьким, не позволяли себе такого. Но она приказала ему снять штаны, и он разделся, почти с удовольствием. "Ну вот, сейчас они будут делать любовь, и всё образуется, она простит его, забудет его измену..." - подумал он и стал ждать, когда жена ляжет в постель рядом с ним, и можно будет её целовать, ласкать её роскошные волосы... Супруга его вышла из комнаты (он подумал, что она тоже раздевается), вскоре вернулась, но... она и не думала с ним спать! На ней было великолепное вечернее платье с глубоким вырезом, туфли на высоком каблуке, на шее ожерелье из крупного жемчуга - одним словом в комнату вошла шикарная дама. От неожиданности он слегка опешил и не заметил у неё в руках плетёный кожаный ремешок. Она без какого-либо вступления (благо, что он лежал на животе, голый), врезала ему ремнем по заду. Он заорал и вскочил с постели. И вот тогда она предложила ему выбирать уже во второй раз: или порка ремнём, или она его не простит и расстанется с ним. Он выбрал порку...
  Средство оказалось весьма поучительным, девочек у него больше не было. Но она продолжала, видимо по инерции, воспитывать своего мужа. Позже появилась плеть и другие причины для того, чтобы наказывать, как, например, в этот раз. Ему всегда было очень стыдно, хотя иногда ему нравилось, что у него столь экстравагантная супруга.
  Впрочем, он полагал, что раньше мужей никогда не наказывали подобным образом, и его раздражало это нынешнее женское равноправие, которое придумали, вероятно, после революции. Он был уверен, что раньше, при царе, например, ни одна жена так не повела бы себя.
   ...Он открыл дверь подъезда, вышел на улицу, усыпанную жёлтыми осенними листьями, и упругим спортивным шагом пошёл в магазин за картошкой. Мысленно проклиная женское равноправие, революцию и проклятых большевиков, которые всё это придумали.
  Вот такую странную историю мне пришлось однажды узнать во время своей медицинской практики. Была ли это нозологическая форма? Или такое гиперролевое поведение находится в пределах нормы, и всё, что по доброй воле делают двое - он и она, муж и жена - нормально и естественно? Кто знает? Богу виднее!
  Не завидую я только "проклятым большевикам".
  
   ***
  Когда я закончил читать, мир за окном нашего дома был тих, дождлив и печален. По лицу Джей блуждает улыбка удава, мечтающего разводить кроликов.
  Я медленно раздеваю Джей. Потом долго ласкаю её, лёжа в постели, целую её огромные губы, раздвигаю её ноги и толчками вхожу в неё. Джей громко вскрикивает, крепче прижимается ко мне, и мы уносимся к пику блаженства.
  - Я люблю тебя, - взахлёб шепчет кто-то из нас...
  
  
   Copyright (c) 2015 by Andrei E.Gusev
  
  
  
  
   []


 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"