* * *

И не надейтесь на книги:
Книги - лишь бледная тень
Перекипевших событий.
Большую часть пережитого
Люди уносят в могилу.


СУДЬБА

Он мне сказал: 
- Пойду-ка погляжу, 
Когда ж большак саперы разминируют... 
- Лежи, - ответил я, - не шебуршись. 
И без тебя саперы обойдутся... 
- Нет, я схожу, - сказал он, - погляжу 

И он погиб: накрыло артогнем. 
А не пошел бы - и остался жив. 
___ 

Я говорю: 
- Пойду-ка погляжу, 
Когда ж большак саперы разминируют... 
- Лежи, - ответил он, - не шебуршись. 
И без тебя саперы обойдутся... 
- Нет, я схожу, - сказал я, - погляжу 

И он погиб: накрыло артогнем. 
А вот пошел бы - и остался жив.


ТРУСОСТЬ

Немцы встали в атаку...

Он не выдержал - и побежал.
- Стой, зараза! - сержант закричал,
Угрожающе клацнув затвором,
и винтовку к плечу приподнял.
- Стой, кому говорю?! -
Без разбора
трус,
охваченный страхом,
скакал,
и оборванный хлястик шинели
словно заячий хвост трепетал.
- Ах, дурак! Ах, дурак в самом деле...-
помкомвзвода чуть слышно сказал
и, привычно поставив прицел,
взял на мушку мелькавшую цель.
Хлопнул выстрел - бежавший упал.

Немцы были уже в ста шагах...

ОНИ

Мы еле-еле их сдержали... 
Те, что неслися впереди, 
шагов шести не добежали 
и перед бруствером упали 
с кровавой кашей на груди. 

А двое все-таки вскочили 
в траншею на виду у всех. 
И, прежде чем мы их скосили, 
они троих у нас убили, 
но руки не подняли вверх. 

Мы их в воронку сволокли. 
И молвил Витька Еремеев: 
- А все же, как там ни пыли, 
Чего уж там ни говори, 
а воевать они - умеют, 
гады!...

ПЕРЕКУР

Рукопашная схватка внезапно утихла:
запалились и мы, запалились и немцы, -
и стоим, очумелые, друг против друга,
еле-еле держась на ногах...

И тогда кто-то хрипло сказал: " Перекур!"
Немцы поняли и закивали : "Я-а, паузе..."
и уселись - и мы, и они - на траве,
метрах, что ли, в пяти друг от друга,
положили винтовки у ног
и полезли в карманы за куревом...

Да, чего не придумает только война!
Расскажи - не поверят. А было ж!..
И когда докурили - молчком, не спеша,
не спуская друг с друга настороженных глаз,
для кого-то последние в жизни -
мы цигарки, они сигареты свои, -
тот же голос, прокашлявшись, выдавил:
" Перекур окончен!"


ПОБЕДА!

Толкнул разрыв - и опрокинул. И жизнь моя -
оборвалась.
Зачем, зачем, судьба военная, ты так со мною обошлась!
Уж лучше было бы загнуться в том 41-м распроклятом,
Чем, всю войну пройдя, погибнуть в победном этом
45-м,-
Когда войне-то пустяки - часа четыре оставалось,
Когда последние снаряды с прощальным эхом
разрывались,
Когда товарищи мои - потом - стреляли вверх, кричали,
И похоронщики, как дети, с другими вместе ликовали,
О мертвых в первый раз забыв... И мы, растерзанные,
жалкие,
В крови засохшей и земле - у ног живых лежали рядом
И не мешали торжеству: в такое празднество великое
Погибшим можно подождать.