Белый [профессор, пытался покончить жизнь самоубийством, бросившись под вечерний экспресс]: Мне нужно будет подумать.
Черный [работник железной дороги]: Хорошо. Давайте думайте.
Белый: Мне может потребовать чуть больше времени, чем вам, чтобы о чем-то подумать.
Черный: Ничего...
Белый: Ничего?
Черный: Ничего. Я могу принять это заявление так или иначе. Я могу принять его по-хорошему, потому что так я устроен. Поэтому я и живу в своем мире, а не в вашем.
Белый: С чего вы решили, что мои мир плох?
Черный: Я не думаю, что он плох. Я лишь знаю, что он краток.
Белый: Хорошо. Я, пожалуй, отвечу на ваш вопрос так. Диалектика пастырского наставления всегда априори предполагает в основе зло.
Черный: Фраза, сильная, как зад у кобылы, профессор! Хотел бы я такое своим братьям выкладывать! Мы тут вдвоем сидим, наедине разговариваем... так что это значит, что вы сейчас сказали?
Белый: Ваш вопрос... Библия полна предостерегающих историй, впрочем, как и вся литература. Историй, велящих нам остерегаться. Остерегаться чего? Того, чтобы не выбрать неверный путь, не пойти по неправильному пути. А сколько есть неправильных путей? Имя им легион. А сколько правильных путей? Всего один. Отсюда дисбаланс, о котором мы говорили.
...
Черный: Что вы сделаете, если Иисус с вами заговорит?
Белый: А вы полагаете, Он может?
Черный: Я не знаю.
Белый: Я недостаточно добродетелен...
Черный: Нет, профессор, этот тут вообще не причем. Не нужно быть добродетельным, нужно просто молчать, нужна тишина, чтобы услышать. За Господа я говорить не могу, но мне по опыту известно, что Он готов говорить с каждым, кто будет слушать. И уж точно для этого не нужно быть добродетельным.
Белый: Если я услышу, что со мной говорит Бог, я буду готов к тому, чтобы вы отвезли меня в психушку.
Черный: Какие Его слова были бы для вас разумными?
Белый: Это не важно. Безумие есть безумие.
Черный: Неважно, даже если слова разумны.
Белый: Нет. Я всегда шел своим путем.
...
Черный: И я понятия не имею, почему Он со мной заговорил. Я бы вот не стал, если бы был Богом.
Белый: Но вы слушали.
Черный: А какой у меня был выбор?
Белый: Я не знаю. Не слушать.
Черный: Вы думаете, Он ходит и говорит с людьми, которые, как Он знает, вообще не будут Его слушать?! Думаете, у Него так много свободного времени?
Белый: Почему вы не можете принять то, что некоторые люди вообще не хотят верить в Бога?
Черный: Я могу это принять.
Белый: Можете?
Черный: Конечно, это же факт. Я же каждый день это вижу. Лучше уж принять это.
Белый: Тогда почему вы не можете оставить нас в покое?
Черный: Чтобы вы самоубились и все такое?
Белый: Ну, если мы так хотим сделать, да.
Черный: Потому что Он велел не оставлять. Так написано здесь [указывает на Библию] Разве вы не хотите быть счастливым?
Белый: Господи, помоги...
Черный: Почему вы против счастья?
Белый: Счастье? Это противно человеческой природе.
Черный: Будто так не бывает? Ни у кого?
Белый: Нет!
Черный: Как же мы попали в такую переделку?
Белый: Мы родились в такой переделке. Страдание и судьба человека - это одно и то же. Одно есть описание другого.
Черный: Мы говорим не о страданиях, мы говорим о счастье.
Белый: Нельзя быть счастливым, если тебе больно.
Черный: Почему?
Белый: Вы несете чепуху!
Черный: Суть в том, профессор, что если в твоей жизни нет боли, как вообще можно узнать, что был счастлив? В сравнении с чем?
...
Белый: Вот скажите мне. Почему вы здесь? {в гетто Нью-Йорка} Что вам это дает? Вы вроде умный человек...
[за стеной слышны звуки драки и ругательства соседей]
Белый: Не понимаю, как вы можете здесь жить?! Как вы можете чувствовать себя в безопасности...
Черный: Вы правы, профессор, по крайне мере насчет безопасности...
Белый: Вы кого-нибудь из них отвадили от наркотиков?
Черный: Насколько я знаю, нет.
Белый: Тогда в чем смысл? Не понимаю. Это же безнадежно! Это место - колония моральной проказы! Почему бы не отправиться туда, где вы сможете мирно творить добро?
Черный: Противоположность этому месту, где добро нужно?
Белый: В какой-то момент даже ваш Бог сдается. Я не слыхал, чтобы в аду были пастыри.
Черный: Хорошо сказано. Их там нет. Пастырство - для живых! Вот откуда ответственность за брата своего. Когда он перестал дышать, ты ему уже не помощник, он в руках других сил. Поэтому нужно заботиться о нем сейчас. Может, стоит даже следить за его расписанием поездов.
Белый: Считаете себя сторожем брату своему? И Иисус участвует в этом предприятии?
Черный: А вы против?
Белый: И Он хочет приходить сюда?! В эту сточную канаву? И спасти то, что, как все знают, спасти нельзя? Зачем Ему это? Вы же сказали, что свободного времени у Него немного... Зачем Ему приходить сюда? Какая разница для Него между зданием, духовно и морально пустым, и просто пустым?
Черный: Профессор, да вы у нас теолог!
Белый: Зубоскальничаете?
Черный: Я этого слова не знаю.. но не бойтесь говорить со мной свысока, вы меня этим не заденете.
Белый: Это значит... наверное, это значит, что вы неискренни, вы цинично говорите не всерьез..
Черный: Думаете, что я говорю не в серьез?
Белый: Думаю, что иногда вы говорите эффекта ради.
Черный: Так вот что я скажу эффекта ради. Предположим, я вам скажу, что если вы сможете заставить себя расцепить свои руки на глотке брата своего, вы сможете обрести жизнь вечную.
Белый: Такого не бывает, все смертны.
Черный: А Он сказал не так. Он сказал, что можно обрести жизнь вечную. Обрести сейчас, сегодня. Жизнь. И она навеки. И вы можете ее получить. Но вы ее не хотите! Не хотите! Потому что дабы ее получить вам надо спасти своего брата. И пусть вы должны его обнять и держать. И какого бы цвета он ни был, какой бы он него ни был запах, даже если он не хочет, чтобы его спасали... И вы этого не сделаете! Потому не считаете, что он этого заслуживает. И тут спору нет, не заслуживает! Вы этого не сделаете, потому что это несправедливо. Не так ли?
Белый: Я такими категориями не мыслю.
Черный: Просто ответьте на вопрос, профессор.
Белый: Я в такие вещи не верю.
Черный: Я знаю. Просто ответьте на вопрос.
Белый: То, что вы говорите, отчасти может быть правдой.
Черный: И это все, что услышу?
Белый: Да.
Черный: Ладно. Я это приму. Отчасти - это уже много! Мы же цепляемся за крохи...