В начале 70-ых годов прошлого века я учился в школе. Сначала просто учился. В смысле, в статусе простого, самого обычного ученика. Потом, достаточно быстро, меня и моих одноклассников приняли в октябрята. Что сказать... Это был довольно интересный опыт, оставивший яркие и незабываемые впечатления. Первая в жизни общественная организация, уставы-правила, политические собрания, выборы, интриги, скандалы, все дела...
Ещё через пару лет пришло время переводить нас, ещё юных, но уже, видать, достаточно закалённых ленинцев и ленинок, из октябрят в пионеры.
А я, должен сказать, к тому времени прослыл в школе хулиганом. И не только я, а и все остальные семь мальчишек-одноклассников. Почему - не спрашивайте. Сам не очень хорошо до сих пор понимаю. Думаю, это был какой-то хитровыдуманный педагогический приём - чтобы мы верили, что хулиганы. Зачем - лично меня можно тоже не спрашивать.
Главное наше хулиганское преступление состояло в том, что мы двигались. Слишком быстро, по мнению наших педагогов, двигались. Слишком шустро и неуёмно. Не сидели, а ёрзали; не стояли, а припрыгивали; не ходили, а бегали...
Моя мама - как, наверное, многие мамы - сохранила все мои школьные дневники. Страницы тех, что были в начальной школе, - буквально красненькие от замечаний. "Бегал!" и "Бегал на перемене!" - каждый день, с понедельника по субботу. Иногда по два-три раза.
Скажите мне, пожалуйста, может НОРМАЛЬНЫЙ мальчишка 7-10 лет, отсидев сорок пять минут за партой, чинно идти пешком?
А восемь нормальных мальчишек того же возраста?...
Вот то-то и оно.
Но, как бы то ни было, клеймо хулиганства не миновало ни одного из нас. Даже Кирю, который бегал хуже всех.
Я, разумеется, только про мальчишек говорю. Девчонки наши то ли не бегали, то ли педагоги к ним лояльнее относились... не помню, если честно. Но не трогали особо девчонок. А нам регулярно рассказывали - дескать, хулиганы вы и судьба ваша хулиганская. Будьте, как говорится, готовы.
Ну а нам-то... Хулиганы и хулиганы. Бывают в жизни и пострашнее вещи, правда?
Впрочем, это я уже далековато отвлёкся. Собственно о пионерии-то... Для торжественного первого - в первую то есть смену - приёма в пионеры нужно было выбрать от каждой школы района по одной девочке и одному мальчику. Ну и выбрали - Ленку Журину (легко) и меня (после долгих, продолжительных дебатов, демонстративного питья корвалола и выступлений на тему - какая мне, побегучему фулюгану, авансом оказывается афигенская честь и как я, трах-тибидох, должен не подвести).
А у меня, если кто не знает, характер ангельский. С детства, ага. Я и не спорил. Надо так надо. В пионеры так в пионеры. Не в печку же.
И вот привезли нас с Ленкой и другие "сладкие парочки" из соседних школ на "Аврору", построили в две шеренги и да-ва-а-ай опять политинформировать о том, как, дескать, нам в этот раз свезло в плане оказываемого доверия.
Вы, говорит тётка-главпионервожатая, лучшие из лучших (чесслово, так и сказала; вот чтоб мне провалиться!), поэтому вас принимают в пионеры здесь, на палубе крейсера Революции. Хорошистов, говорит, примем во вторую очередь - в Музее Революции, а остальных - в школах.
Тут я возьми да брякни Ленке на ушко - ага, мол, а четвёртую смену, наверное, - в детской комнате милиции, в ножных кандалах и наручниках.
А позади меня стояла наша завуч.
И услышала.
И ничего, стерпела. Ничего не сказала.
Там, на "Авроре", стерпела и ничего не сказала. А потом, в школе уже, не стерпела - разразилась очень громкой яростно-гневной речугой. С художественными криками и азартным притопом. Только что вприсядку не прошлась. Так, мол, и так, дорогие товарищи, звонко выкрикивала она между притопами, отцы и деды в этих галстуках под вражеские пули и танки шли, а вот этот вот малолетний не-будем-говорить-кто... Ну, дальше понятно, да?
Всё, думал, сейчас тоже расстреляют. Или под танк пошлют.
Но, как это обычно бывает - если уж фартить начало, то враз, как правило, везение не заканчивается. Не оказалось на тот момент в школе ни патронов, ни свободного танка, и ограничились тем, что запретили мне носить частицу красного знамени. До тех пор запретили, пока в пионеры не примут всех остальных моих одноклассников.
Так я почти месяц был пионером-подпольщиком. Фактически, так сказать, являлся, но галстук не надевал, а прятал его дома, в платяном шкафу промеж маечек-трусиков.