taecelle : другие произведения.

Внести ясность

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первые 4 главы нового детективного романа "Внести ясность". В центре сюжета - молодой преподаватель Эрик, который по вине собственного любопытства оказывается втянут в расследование жестокого убийства бродяги. Эрик, жизнь которого теперь под угрозой, вынужден полностью полагаться на своего таинственного спутника, который разыскивает убийцу. Инфантильному Эрику, привыкшему к комфорту, приходится пересмотреть многие жизненные ценности и когда полиция арестовывает невиновного, он начинает рискованную игру, в которой поимка настоящего убийцы может стоить ему жизни.

Глава 1. Ночной след.

   Сразу внесу ясность: это был самый обычный день. Никакой череды злоключений, никаких зловещих примет. И додумывать задним числом тут нечего.
   Привычные будни преподавателя литературы. Студенты отлынивали, как и положено студентам, деканат злобствовал, но в меру, с утра моросил редкий дождь, но в целом осень стояла теплая. Литература скандинавских стран через призму появления устойчивых социальных институтов и прочая демагогия. С личной жизнью, по моим меркам, тоже порядок: в браке не состоял, детей не имел. Родители-пенсионеры благополучно жили в уютном домике в семидесяти километрах к югу, и пусть я навещал их не так часто, как хотелось, но все же стабильно выбирался раз в месяц и трясся два часа в рейсовом автобусе ради этой встречи.
   В тот день я витал в облаках, читал лекции, строил планы на ближайшее будущее. Все как обычно. В моей маленькой съемной квартире все говорило о холостяцком ритме жизни: в ванной одна зубная щетка и один халат, вечно забытый в холодильнике пульт от телевизора, недоеденные подгоревшие гренки и улыбчивая соседка. Я подумывал завести собаку - терьера или колли, так и не решился. Ко мне часто заглядывали девушки, иногда оставаясь на неделю, две или месяц. Некоторые были не прочь задержаться и подольше. Но увы: я упорно оставлял огрызки на подлокотнике дивана и при этом не выносил стрелок на колготах. Придирчивость сводила на нет любые планы относительно моей персоны. Шовинизм в действии: раз по статистике женщин больше - значит, и требовать с них надо больше. Все не без тараканов в голове, чем я хуже?
   Преподаватель литературы рано или поздно начинает писать сам. Но об этом после. Вечером, возвращаясь домой, я специально вышел раньше на пару станций метро и забрел в Макдональдс за полчаса до закрытия, прикрывая чувством голода стойкое нежелание спускаться вниз по реке. Для нового рассказа не хватало парочки сочных образов - их я и надеялся отыскать в здешних трущобах. В темноте нарваться на шпану горазо легче, чем встретить безопасного и достаточно колоритного бродягу, поэтому Макдональдс казался разумным компромиссом. Я взял пару гамбургеров - днем на работе перекусить так и не удалось - сгреб свободной рукой соусы и салфетки и сел у окна. И сейчас, зная, чего мне стоили эти гамбургеры, я не смогу вам сказать отказался бы от них или нет.
   Судите сами.
  
   Забегаловка пустовала. Толстушка у кассы едва удостоила меня взглядом, отсчитала сдачу и скрылась за перегородкой. Если питаться фастфудом каждый день, никакая "работа на ногах" не поможет, верно? "Телеящик", нависавший над стойкой, показывал вечерние новости; в который раз на экране мелькала смазливая и решительная физиономия заместителя генерального прокурора. Я застал обрывок очередного пафосного интервью:
   - ... очистить от организованной преступности. Уже подготовлено распоряжение о приведении в полную готовность не только лучших сил полиции, но и специального управления. Удвоив усилия, мы сможем раскрыть наиболее громкие заказные...
   Я плюхнулся за столик, бросил на соседний стул папку с материалами и оглянулся по сторонам, дуя на обожженные гамбургером пальцы. Усилия полиции и правительства меня мало трогали - если людям платят за то, чтобы толочь воду в ступе, какая разница с какой скоростью и усердием они это делают?
   Когда я заметил его, бомж сидел за столиком в дальнем углу, у сортира, и выковыривал ножиком кетчуп из бутылки. Остатки кетчупа. В Макдоналдсе соус в бутылках не подают, значит, он принес его с собой и решил держаться до последнего. До последней капли проклятого кетчупа. Подобрал на ближайшей помойке или украл в другой забегаловке, не важно. Потрясенный методичностью процесса, я смотрел, не отрываясь, забыл про свои гамбургеры и силился побороть нараставшее отвращение.
   Из-под надвинутой на лоб вязаной шапки торчали нечесаные космы, трехдневная щетина стояла колом, делая незнакомца старше, чем на самом деле. Так-то ему едва сорок стукнуло, если навскидку. Грязные пальцы цепко держали рукоятку ножа, повторяя движения с ужасной монотонностью; по плечу бегала пара сытых, забывших об опасности мух.
   После Макдональса я спокойно мог идти домой. Колоритности образа хватило бы с лихвой даже на нескольких горе-писателей.
   Я набросал в блокноте еще пару штрихов к портрету и не выдержал. Встал, взял свои пакетики с кетчупом и подошел к нему:
   - Возьмите, если хотите - я кетчуп не люблю.
   Сначала его взгляд не выражал ничего. Словно я говорил на языке папуасов. Потом на лице проступило удивление, смех и внезапно гнев. Глаза, что меня поразило, оказались пронзительно голубыми - и очень старыми.
   - Уходите, - бросил он отрывисто. - Нет, стойте. Давайте сюда ваш кетчуп. Робинсон бы взял. Идите отсюда, давайте.
   И все. Пакетики исчезли из моей руки, словно их там и не было.
   - А "спасибо"? - упрямо набычился я, пораженный хамским ответом.
   - В гробу спасибо не понадобится, - мой собеседник поднялся и сунул пакетики в карман.
   Пустая бутылка из-под кетчупа очутилась в мусорном ведре, и я увидел, что бродяга проскреб ножиком дырку в донышке. А вовсе не выковыривал остатки.
   - Да кто вы такой? Вы же не попрошайка, верно?
   Не слушая меня, тот с шумом отодвинул от себя стол.
   - Да-да, вербовка во время операции запрещена, - сам себе пробормотал незнакомец. - Все знаю, каррамба, но что делать? То-то.
   Потом сунул грязные руки в карманы поношенного пальто и едва заметно кивнул мне.
   - Выходи следом, на остановке садись в следующий автобус. В депо потолкуем.
  
   Меньше всего на свете я собирался следовать этому приглашению.
   За кого я принял таинственного незнакомца? Конечно, не за Джеймс-Бонда, рассекающего на Астон Мартине последней модели. Но манера речи поразила меня. Тихо царапнула входная дверь, а я так и стоял посреди забегаловки, разинув рот в прямом и переносном смысле. Сейчас, спустя время, мне кажется, я сделал выбор сразу же - но боялся себе в этом признаться.
   На самом деле в моем поступке не было никакой логики.
   Постояв минуту, я вышел следом - глоток свежего воздуха помог справиться со ступором, я медленно зашагал в сторону остановки, уверяя себя, что это и так единственная дорога из забегаловки на проспект, что я вовсе не следую указаниям какого-то бродяги и не собираюсь ни во что ввязываться. Возможно, я даже бормотал вслух.
   Из темноты кустов, окружавших террасу со столиками, показалась долговязая фигура и быстрым шагом направилась в мою сторону. Мужчина в темном дождевике и перчатках держал перед собой сжатую в кулак правую руку; я отчего-то понял, что ужасно не хочу пропустить автобус, и поспешил прочь, выпалив на ходу:
   - Зажигалки нет, не курю!
   Тот остался стоять на дорожке, ошеломленный, сосредоточенно тыча пальцами в мобильный телефон. Что он хотел от меня на самом деле, я так и не узнал - возможно, это спасло мне жизнь.
   Мой таинственный собеседник уже успел добраться до остановки на другой стороне проспекта. Едва затормозив у перехода, я не успел оглядеться и немедленно за это поплатился - проезжавший мимо порожний грузовик окатил меня водой из лужи. Водитель, высунувшись из кабины, что-то проорал, размахивая рукой. Слов я не разобрал, но жест выглядел угрожающе. Показав ему вслед средний палец и отряхивая мокрые брюки, я перебежал через дорогу в тот самый момент, когда двери автобуса бесшумно закрылись, увозя мнимого бродягу. Я плюхнулся на скамейку и принялся ждать.
   Зачем благополучному преподавателю университета трепаться с подозрительным парнем? Я и тогда не мог назвать ни одной причины, не могу и сейчас. Взрослая рассудительная часть меня уснула, задавленная выскочившим из ниоткуда подростком. Малолетка в мозгу требовал развлечений здесь и сейчас. Развлечений и приключений - куда же без них.
   Да, уже тогда я точно знал, что приеду в депо и выясню, в чем дело. Я успокаивал себя тем, что в депо всегда людно: там сидит диспетчер, ходят водители и, наверняка, есть охрана. Мне ничто не угрожает, домой торопиться незачем и не к кому, а план на вечер еще не выполнен до конца - так почему бы не изучить интересный типаж поглубже?
   Тогда я бы ни за что не признался, но сейчас уже могу - я знал, что впереди опасность. Знал, но убеждал себя в обратном нарочно, чтобы не струсить и не рвануть домой. Я прыгнул в подошедший автобус, заплатил за билет до конечной и уселся поближе к кабине, плотнее застегнув куртку.
   От предчувствия тайны сладостно сосало под ложечкой - что лишь подтверждает мою глупость и наивность в тот момент.
   В автобус набилось прилично народу для вечера среды: за мной сидела молодежь, взрываваясь смехом на каждом повороте, а в самой середине, прислонившись к поручню, дремал широкоплечий дедок лет семидесяти в засаленой кепке. Постепенно народ выходил - до конечной остановки мы доехали только с дедком, который внезапно проснулся, бойко соскочил с подножки и едва не упал, угодив прямо в лужу. Смачно сплюнув, старикан засеменил в темноту, придерживая рукой несуразный кепарик.
   Водитель, заметив, что я продолжаю сидеть, вопросительно поднял брови в зеркале заднего вида.
   - Мне нужно в депо, - я отчего-то пожав плечами и вдруг добавил: - Друг просил заехать.
   Автобус тронулся, не закрыв дверей. Я поднялся, для верности держась за поручни на поворотах, и ждал, пока мы поднимемся на следующий ярус автобусной станции. Водитель ловко отыскал нужное место и завел автобус точно под табло, на котором светилось время отправления первого рейса: пять - тридцать пять утра.
   Эти цифры навсегда врезались в мою память.
   В депо воняло смесью выхлопных газов и затхлой сырости. Водитель, проходя мимо, хлопнул меня по плечу и заторопился к лифту - сдавать смену. Справа и слева тянулись ряды автобусов, а тусклое освещение депо превращало их едва очерченные силуэты в дремлющих монстров, готовых в любой момент с рычанием вырваться из темноты. В маленькой будочке дремал охранник, уронив голову на грудь. Я прошелся туда-сюда по бетонному полу - звук шагов отдавался от стен и возвращался ко мне резким, испуганным эхо. Я постоял, прислушиваясь; обнаружил, что задерживаю дыхание, и шумно выдохнул. И где черти носят этого типа?
   Я повернулся спиной к охраннику и пошел вглубь депо; мой собеседник вряд ли из тех, кто охотно общается со стражами порядка. Сделав пару шагов, я хлопнул себя по лбу - да какого черта? Наоборот, именно к охраннику и надо идти - и пусть этот мнимый бродяжка, если ему так надо, сам ко мне приходит. Моя задача - прикрыть собственную задницу, а его проблемы меня не касаются. Я развернулся на каблуках и демонстративно зашагал в сторону будки. Охранник никак не реагировал на мое появление - видать, близился конец его смены. Помятая форма, брошенный на столе пластиковый контейнер из китайской забегаловки - над всем этим нависала кудрявая огненно-рыжая голова на тонкой, усыпанной веснушками шее. Он продолжал посапывать, и мне стало неуютно - сунув голову в окошко, я уставился ему прямо в лицо.
   Лицо было совершенно бледное, без единой кровинки.
   - Готов признать правоту - но мой вариант тоже неплох. Ноги затекли ужасно.
   Я отпрянул: из-под стола, за которым сидел недвижимый охранник, поднялся мой тип и неторопливо начал отряхивать линялые брюки.
   - А...он.... Ааа.... - промычал я, тыча пальцем.
   - Спит, - пожал плечами бродяга и поманил меня внутрь. - Только очень крепко.
   Я сделал шаг и остановился, сохраняя между нами небольшое расстояние. Один вопрос мучил меня все время, пока я добирался до депо, и наконец-то настала пора получить на него ответ:
   - Кто такой Робинсон?
   Бродяга моргнул, потом пристально посмотрел на меня.
   - Ты весь мокрый, - заметил он.
   - Да, обрызгал гребаный грузовик на перехо....
   Дальнейшие события развивались так быстро, что я не успевал думать - только двигался.
   - Быстрее! - он схватил меня за руку и потащил в сторону лифта. - Они уже здесь!
   - Они? - еле переспросил я, когда мы буквально врезались в стену.
   - Этим брызгам давно пора бы высохнуть, - удостоил он меня ответом и нырнул вправо. Что мне оставалось делать? Бросившись следом, я спас себе жизнь - за спиной послышались выстрелы, в стену врезалось несколько пуль, посыпались отколотые куски штукатурки.
   Взвыла сигнализация.
   - Еще быстрее! - шепотом - да-да, именно шепотом! - кричал незнакомец, лавируя среди автобусов. - Живо!
   Мы нырнули в маленькую служебную дверь - по железной лестнице загрохотали каблуки. На бегу я понял, что слышу только свой топот - бродяга бежал настолько бесшумно, насколько это было возможно. Мы ворвались на последний этаж - узкий коридор тянулся в темноту, да и своего собеседника я различал только благодаря мигающей лампе под самым потолком.
   - Раздевайся! - набросился на меня незнакомец, таща на себя пиджак. - Чего стоишь? Брюки, рубашку, если задело. Да ты весь мокрый, чертовщина!
   - Ты с ума... - начал было я.
   - "Ночной след".
   Я по-прежнему таращился на него, как баран.
   - Помеченная нанокристаллическими квантами жидкость, - отвернувшись, бродяга возился с вентиляционным отверстием. - Селенид кадмия, если желаете точнее. Ты сейчас - словно штрих-код, который виден на огромном расстоянии. Пока одет - они идут по следу. Брюки, живо - и лезь за мной!
   Он легко подтянулся на руках и мгновенно исчез в проеме. Потом сверху высунулась голова и вкрадчиво произнесла:
   - Или оставайся как есть - и умри.
   Я не стал изображать недотрогу и в одних трусах бросился следом.
  
   Пронизывающий ветер на крыше служил прекрасным напоминанием о том, что на дворе начало октября. Автобусная станция, давно требовавшая реконструкции или сноса, постепенно оказалась зажата между высотками бизнес-центров - поэтому с крыши мне открылся вид лишь на потухшие окна офисов. Над головой бесшумно пролетел самолет - маленькая красная точка на черном беззвездном небе. Я весь покрылся мурашками и обхватил себя за плечи, стараясь сберечь хоть немного тепла. Мой незнакомый знакомец, устроившись прямо на парапете, помахал рукой.
   Дело уже давно выглядело, как дурацкая шутка - во мне бурлило горячее желание прекратить все и рвануть домой, пусть даже к пустому холодильнику и тупым телепередачам. Я встал прямо перед ним, всем видом демонстрируя крайнее недовольство.
   - Откуда на мне взялась эта жидкость? Как ты там ее назвал... какой-то след...
   - Понятия не имею, - он пожал плечами и вытащил из-за пояса пистолет. - Тебя обрызгали, ты вроде сам сказал.
   - Меня обрызгал грузовик. Когда я перебегал через дорогу. Это была вода из лужи.
   - Если тебе приятно так думать - думай дальше. Я полагал, университетские крысы умнее.
   - Откуда вы знаете, где я работаю? Следили за мной? Это все подстроено?
   - Следил? - незнакомец скривился и показал руку.
   На ладони виднелась едва заметная царапина. Ну конечно - мой университетский значок с лацкана пиджака!
   - Пора позаботиться о тех, кого ты привел на хвосте.
   Он соскочил с парапета и дернул меня за руку. Хватка у него оказалась стальная - я поморщился от боли, но ничего не сказал. Мы обогнули надстройку и уселись на корточки за большой трубой, которая вопреки моим тайным надеждам оказалась холодной.
   Бродяга что-то шептал про себя - от нечего делать я прислушался.
   - Если один-два - проблем не будет, а там успеем замести следы. - Пауза. - Да, на старое место возвращаться не комильфо, сам знаю. - Пауза. - Да хрен ее возьмешь тепленькой, наверняка ускакала по своим темным делишкам.
   Он заметил, что я почти перестал дышать, следя за его бормотанием.
   - Без одежды ты слишком подозрительная компания для такого нищеброда, как я.
   Хотелось ответить, что он такой же нищеброд, как я - королева Англии. Но чего попусту сотрясать воздух? Я прикинул, что автобусная станция, если срезать по дворам, с натяжкой может считаться частью моего района.
   - До моего дома отсюда минут двадцать быстрым шагом. Там можно переночевать...
   Снова этот взгляд, как в Макдоналдсе - сначала удивление, потом смех.
   - Прикажешь кидать монетку, как в прошлый раз? Или есть более дурацкие идеи? - прошептал он в сторону и повернулся ко мне. - Предложение принимается.
   - Хотелось бы внести ясность, - зубы начали выбивать чечетку сами собой. - Меня зовут...
   - Лишнее, - удар руки разрезал воздух перед моим носом. - Для меня вы будете Профессор, согласны?
   - Но я...
   - Это неважно, - на тонких, потрескавшихся губах мелькнула ухмылка и тут же пропала. - А я для вас буду... ну скажем, Дикобраз. Сокращенно - Дик.
   Ухмылка вернулась.
   - Почти человеческое имя, разнообразия ради.
   Я помотал головой, собираясь с мыслями.
   - Одевай пальто пока, что ли. В нем могут быть блохи. Все лучше, чем труселя в горошек.
   Если он думал меня смутить, то черта с два. Пытаться перевоспитать собственную мать в выборе подарков на день рождения - безнадежное дело в любом возрасте, а ей уже под шестьдесят. В горошек - так в горошек, у меня, вроде как, не свидание.
   Я надел пальто и застегнул пуговицы. С громким свистом над правым плечом пронеслась пуля, но Дик дернул меня вниз раньше, чем я успел понять, что на самом деле произошло.
   - Сиди тихо, - прошипел он, чуть привставая. - Вроде Профессор - а дурак дураком.
   Не удержав равновесия, я сел полуголой задницей прямо на бетонную крышу. Ощущения оказались не из приятных - и больно, и холодно, и за дурака обидно. Дик, словно забыв обо мне, выстрелил дважды и чуть высунул голову из-за трубы, ища мишень. Я приподнялся и выглянул из-за его плеча.
   На другой стороне крыши, кто бы там ни был, тоже выжидал.
   - Один, - еле слышно пробормотал Дик. - Или недооценили, или промахнулись. Лучше бы второе, но и первое сойдет. Главное - цель, не так ли?
   Уже не в первый раз он разговаривал словно не со мной. Мимо пожарной лестницы слева от нас метнулась тень; выстрел Дика, едва различимый крик боли - и человек, тяжело перевалившись через парапет, рухнул вниз.
   - Никогда не беги с краю, если можно этого избежать - правило номер восемнадцать, параграф четвертый, - отчеканил Дик и потянул меня за карман пальто. - Идем, ты же, вроде, приглашал в гости?
   Приглашал-то приглашал, но бродягу, а не убийцу. Впрочем, эта мысль была безжалостно подавлена моим рассудком - вслед за Диком я перебрался на крышу соседнего, служебного здания, спустился по пожарной лестнице и нырнул в узкую улочку, заставленную мусорными бачками. Решив проверить, не наврал ли Дик, я шел позади, словно не к себе домой, но за первым же поворотом он остановился - голубые глаза блеснули в свете уличного фонаря:
   - Спасибо за лестное мнение. Я не умею читать мысли и не знаю, куда идти. С крыши ты смотрел в эту сторону. Веди, если приглашение в силе.
   Ну вот что за человек? Клянусь, ни одним мускулом я не выдал своих колебаний перед тем, как мы спустились с автобусной станции - и, тем не менее, он словно испытывал меня, подначивал - сдержу слово или нет.
   Ненавижу, когда берут на слабо.
   - В силе, конечно, - пожал я плечами. - Нам через тот проспект и прямо до парка. Потом - второй дом по левую руку.
   Дик ничего не ответил. Вежливо пропустив меня вперед, он поддерживал между нами небольшое расстояние, оглядываясь по сторонам. Мой вид, надо признать, привлекал внимание редких прохожих - девушки прыскали, дамы отворачивались, а трое подростков еще долго гоготали нам вслед.
   - "Плащ на босу ногу". Завтрашняя мода в твою честь, - пошутил Дик.
   Я насупился, хоть он и не видел этого. Неужели забыл, что одежды я лишился по его милости?
   - Проф обидчивый попался, - бормотал тот, по-прежнему держась на расстоянии. - Правило выключения эмоций не сработает... да и с десятого не сработает, каррамба! Это либо есть - либо нет, то-то.
   Снова эти странные речи. Я подозревал, что у него блютуз-микрофон, подключенный к телефону или еще какой-нибудь секретный жучок. Мы пересекли парк по самой короткой дорожке - птицы давно улеглись спать, послеобеденный дождь как следует пропитал землю, трава так и не успела высохнуть - мои ноги то и дело задевали ее, покрываясь мурашками после каждой капли. Я прибавил шагу, мысленно отсчитывая минуты до того, как попаду в тепло родной квартирки. Поставлю чайник, включу телеящик - пускай курлыкает свою муть, приму горячий - по-настоящему горячий - душ и завернусь в плед. О Дике я, признаться, почти позабыл, увлеченный приятными перспективами. Но он напомнил о себе сам, стоило показаться нужному подъезду.
   - Ну-ка притормози, - рука грубо рванула мое плечо. - Надо осмотреться.
   - Чего тут осматривать? - взорвался я, почти сойдя с ума от холода. - Вот мой дом. Я тут живу давно, вон мои окна - там нет света, потому что я живу один. Чего тут осматривать? Сегодня дежурит тот же консьерж, что и вчера...
   - Нечего, говоришь? - Дик убрал руку и пошел вперед быстрым шагом. - Да-да, правило тридцать четыре, параграф девять - не входи в дом, не получив хотя бы первую страницу сводки. И где я возьму сводку в этой кромешной заднице? То-то.
   Его манера говорить с кем-то начинала раздражать.
   Мы зашли в подъезд - я гордо продемонстрировал, что спокойно открываю дверь, потом прошел внутрь - как и следовало ожидать, кроме консьержа там никого не было. Консьерж показался мне довольно-таки помятым, вроде как с большого перепоя, чего раньше я за ним не замечал. Коротко кивнув нам, он углубился в кроссворд, забыв поздороваться.
   Я лишь поднял брови и тут же опустил их. Нечего показывать Дику, что невежливость у нас в новинку.
   Мы зашли в лифт, я, не глядя, нажал кнопку своего этажа, предвкушая, как скину это засаленное, с бурыми пятнами на подкладе пальто, и тут Дик снова удивил меня.
   - Что было не так? - резко спросил он, пока двери еще закрывались. - Что-то было не так, верно?
   Какого черта, едва не заорал я ему в лицо! К такой-то матери, откуда, откуда, откуда он мог узнать об этом?!
   - Вахтер...
   - Не тот?
   - Да не, тот - только вид у него странный. Никогда не видел таким помятым. И не спросил, со мной ли ты...
   Я еще договаривал фразу, а Дик уже с размаху припечатал ладонью кнопку "стоп" и нажал первый этаж.
   - Это хорошо, что консьерж тот же, - пояснил он. - Есть шанс, что сработаем на дурачка.
   Что такое "сработать на дурачка" я не знал. Мы вывалились из лифта; вахтер горячо шептал что-то в трубку мобильника. Наше повторное появление застало его врасплох; мы же, не глядя, прошли мимо - Дик еще подталкивал меня в спину, словно ужасно опаздывая.
   - Быстрее шевелись, - приговаривал он негромко, но отчетливо. - Вечно как сонная курица плетешься...
   Сначала крыса, потом курица. У него что, нереализованная тяга к ветеринарии?
   Хлопнув дверью, мы бросились за угол. Подняв часы к самым глазам, Дик засек время и, наверное, промолчал бы, но, очевидно, предел терпения отразился на моем лице весьма отчетливо.
   - Дадим бедняге минуту, чтобы доложиться по полной, - он сунул руку в карман, но пистолет вытаскивать не стал. - Ему, уж поверь, тоже очень хочется убедить этих ребят, что мы ушли. Так, полторы минуты - пора возвращаться.
   Сказать, что я ничего не понимал - значит, ничего не сказать. Откуда эти "ребята" знали мой адрес? Они что, знали кто я? Ну допустим, им достался мой пиджак и брюки...
   Я окаменел.
   Пиджак и брюки, а в кармане брюк кредитка, мобильник и университетский пропуск. И слепоглухонемой догадался бы, кто я такой.
   Круглый идиот!
   Остановившись так, чтобы не попасть в глазок камеры видеонаблюдения, Дик достал пистолет и махнул мне - мол, держись за спиной.
   Само собой, я так и так собирался там держаться.
   Одним выстрелом он разнес хлипенький входной замок в клочья. Еще шаг и мы оказались внутри - вторым выстрелом Дик уложил вахтера на месте. Я даже не успел крикнуть, чтобы он оставил беднягу в живых - тот мог бы рассказать, кто ему заплатил.
   Мы снова поднялись на лифте в мою квартиру - дверь пришлось открывать отмычкой, найденной среди мусора в кармане пальто. Теплая, привычная темнота квартиры показалась мне чужой и опасной - я с трудом удержался, чтобы не пропустить Дика вперед и на этот раз, но справился с собой. Скинув омерзительную одежду и ботинки, я почти бегом ринулся в комнату, но стальные пальцы вывернули мое запястье так, что я заорал от боли.
   - Да...
   - Просто подумал напомнить, чтобы ты не зажигал свет, - спокойно ответил мой мучитель и разжал хватку.
   Просто подумал? Кисть горела в огне - я метнулся вместо комнаты в ванную и сунул руку под холодную воду. Мысль принять душ в темноте, с вооруженным незнакомцем за дверью вызвала чувство тошноты - нацепив халат, я прошлепал босиком обратно на кухню. Дик расположился у окна, плотно зашторив его, и жевал завалявшийся с прошлой недели багет.
   - Ничего, что я решил перекусить? Ты вроде ел недавно.
   Сами видите, это он завел речь о Макдональдсе. Но раз уж завел, теперь я не собирался спускать дело на тормозах. Усевшись напротив и убрав хлебницу, стоявшую между нами, я снова задал мучивший меня весь вечер вопрос:
   - Кто такой Робинсон?
   Теперь понимаете, с каким жутким занудой связались? И поделом.
  

Глава 2. Самое безопасное место

   Дик соизволил повернуться. Его лицо - грязное и усталое - не выражало никаких эмоций. Передо мной словно возник безразличный ко всему старикан, который тут же исчез. И я больше не пытался угадать, сколько ему лет, хрен с ним.
   Несколько секунд мнимый бродяга смотрел на меня так, словно силился вспомнить, кто я такой и что здесь делаю. Потом проглотил кусок багета и спокойно ответил:
   - Его убили.
   Признаюсь - я ожидал чего-то в этом роде. И признаюсь снова - этот короткий ответ совершенно выбил меня из колеи. "Его убили", "его убили" - вертелось в голове; его убили, а этот тип раздобыл одежду бомжа, пришел в Макдональдс, где имел привычку греться бедняга Робинсон, и ждал.
   Кого ждал?
   Меня?
   Убийцу?
   - Часто бываешь в этом заведении? - Дик отломил еще булки.
   - Нет, - выпалил я и отвернулся.
   Понятия не имею, зачем тогда соврал. Могу лишь сильно сожалеть об этом. Привычка привирать родителям так и не выветрилась. Я всегда был в меру приличным мальчиком - не кололся, не "забивал стрелки", не орудовал кастетом - но порой забредал с приятелями в такие места, о которых "предкам" лучше было не знать. Я брякнул первое, что вертелось на языке, а ведь за ложью надо следить тщательнее, чем за правдой.
   - Понятно, - Дик чуть приоткрыл шторы, вглядываясь в темную улицу. - Я думал, ты хочешь помочь.
   - Кому помочь? Следствию? Тебе? Что за...
   - Слишком много вопросов. Есть ноутбук?
   Глупый вопрос. Представьте себе современного преподавателя без ноутбука. Разве что в Африке под пальмой. Я прошел в спальню и вернулся со стареньким "Сони" - эта модель, купленная три года назад за бешеные деньги, показала себя настолько прыткой рабочей лошадкой, что я не задумывался о замене. Дик включил компьютер и зашел в Гугл, не обращая внимания, что я заглядываю через его плечо.
   Я считал себя вправе знать, во что ввязался.
   Поисковые страницы мелькали перед глазами слишком быстро; каким-то образом он сумел открыть списки пропавших без вести за последние полгода. Затем - полицейский отчет по бомжам в районе, где стоял злополучный Макдональдс. Потом - подробную карту района, я мельком отметил, что на другом берегу реки есть три детских сада и одна психушка. Перед глазами мельтешили фотографии, зачастую плохого качества, я успел заметить слово "рабство" прежде, чем эта вкладка оказалась перекрыта новой и так до бесконечности. Робинсон был работорговцем? Может быть, он похищал людей? Его убили собственные подельники? Какая, к черту, связь?
   - Вижу, ты им дорожишь, - Дик рассеянно водил пальцами по клавиатуре. - Скидываешь все важное на флэшку?
   - Само собой, - я растерянно пожал плечами. - У меня есть пара гигов на университетском облаке...
   Дик поднялся и со всего размаху опустил металлическую хлебницу прямо на экран моей малышки. Кажется, я что-то пискнул или даже охнул, но за первым ударом последовал новый, на этот раз прямо по корпусу. Не глядя на меня, Дик швырнул обломки на пол.
   Теперь даже Джош - мой приятель-гик - не смог бы вытащить данные из груды железа, еще недавно бывшей ноутбуком!
   Это оказалось последней каплей. Я схватил его за грудки - ветхая ткань затрещала, но выдержала.
   -Ты что, совсем спятил, легавый хренов? - я неожиданно вспомнил слова, которые почитал давно погребенными под слоем высшего образования. - Думаешь, можно вот так запросто являться в чужой дом, стрелять в людей, разбивать вещи? Думаешь, все это сойдет тебе с рук? Да я сейчас...
   Он отбросил меня к раковине одним движением. Бок пронзила острая боль, но удар затылком о сушилку заставил забыть о ней. Взревев, я прихватил табурет и кинулся на него - он нырнул вниз, уходя от удара, и сделал мне подсечку. Да, самый простой прием из возможных. Я растянулся на полу, саданув локтем по краю раковины и приложив сам себя табуретом. Дик стоял в дверях, и взгляд его выражал знакомую мне смесь удивления и смеха.
   - Хорошая память, но совершенно нет выдержки, - пробормотал он. - И остается еще пара вопросов с двумя неизвестными... Каррамба! Ладно, до развилки еще есть немного времени.
   Он в два шага приблизился ко мне, рывком поднял на ноги и припечатал спиной к холодильнику.
   - Слушай сюда, Проф. Робинсона убили. Нашпиговали пулями, словно тряпичную куклу, и отправили распугивать рыб задницей кверху. Эти ребята - ты уже понял - вряд ли оставят начатое. Если мы уходим - то уходим сейчас. Твоя кредитка и мобильник у них, забирай наличные и пошли. Неважно, кто приедет раньше - копы или те, к этому моменту от нас не должно остаться даже запаха.
   Дик отпустил меня и бросился надевать пальто.
   - Да что рассусоливать, - продолжал он неведомый мне диалог. - Маменькин сынок, теплое местечко, приличная одежда. Не по пути, верно? То-то.
   Возможно, на жаргоне это называется "поймать на крючок". Не знаю. Но отчетливо помню, как натягивал джинсы, прыгая в одной штанине по квартире и лихорадочно выгребая деньги из всех карманов, как скомкал в охапку куртку и свитер, и, застегивая на ходу рубашку, спускался вместе с Диком по пожарной лестнице в глухую октябрьскую ночь. В тот момент я определенно ни о чем не жалел.
  
   Бодрым, чуть быстрее прогулочного шагом мы шли по парку, расчерченному причудливыми тенями деревьев и скамеек; вдалеке, сияя сапфировыми огнями, пронеслись две полицейские машины. Может быть, совсем в другое место - но я вздохнул с облегчением. Дик шагал упруго, ничем не выдавая усталости. Я же, после хорошей взбучки, разбитый беготней и переживаниями, едва плелся, с трудом попадая в его темп. Мысли витали где-то далеко - я зачем-то вспоминал, какие семестровые работы предстоят в этом году студентам третьего курса, обещание покрасить сарай, данное матери третий год подряд, и хорошенькую лаборантку с соседней кафедры, с которой вечно сталкивался на пути в уборную. Мензурки на подносе приветливо колыхались у ее груди, словно вызывая меня на дуэль - я не поддавался и проходил мимо, лишь слегка кивая в ответ на приветствие.
   - Что думаешь делать? - голос пришел ко мне из тумана, окутавшего парковые дорожки.
   - Поеду к родителям, - я вложил в ответные интонации все недовольство и усталость. - Сяду на первую электричку...
   Дик остановился, и мне пришлось затормозить, чтобы не врезаться в него. Его взгляд - нет, не тот взгляд - выражал что-то очень неприятное, похожее на жалость. Подавив первый порыв, я постарался включить мозг.
   Моя кредитка.
   Мои данные, мой адрес, мой пропуск в университет.
   Любая база данных подскажет, где меня искать в первую очередь.
   - Если не сунешься, с твоими стариками никто не станет заморачиваться, - это звучало успокаивающе, но паника, охватившая меня, все не проходила.
   Он с самого начала все знал. Знал, что теперь мне некуда идти.
   - Кажется, мне надо в полицию, - промямлил я, предчувствуя, каким дураком буду выглядеть без банального удостоверения личности.
   "Прошу вас, защитите меня от бандитов, укокошивших какого-то бродягу, стрелявших в меня и Дика на автобусной станции и подкупивших моего консьержа. Нет, я их не знаю. Нет, его на самом деле зовут не Дик. Дикобраз, вот. Нет, это не его настоящее имя. Что? Нет, мое имя настоящее. Почему я так уверен? Да идите вы знаете куда..!"
   - Очень важно понять, - неожиданно заговорил Дик, снова переходя на быстрый шаг, - зачем понадобилось нашпиговывать беднягу пулями под завязку. Обычный бродяга, не такой уж сильный, лет под пятьдесят. Ему бы хватило и одной за глаза. Но нашего приятеля Робинсона угостили дюжиной-другой. Сколько пролетело мимо, криминалисты еще не знают окончательно. Стреляли с очень близкого расстояния - десяток шагов, это предел.
   Он сорвал лист с дерева и начал протыкать его ногтем, иллюстрируя мысль.
   - Куда мы идем? - я мало-помалу проникался загадочным убийством бродяги Робинсона.
   - В самое безопасное по нынешним временам место.
   Пришлось удовольствоваться этим ничего не значащим ответом.
   Хочу внести ясность, пока возможно - я совершенно четко сознавал, что иду черт знает куда с незнакомым, чрезвычайно опасным типом и ввязываюсь - точнее, уже ввязался - в нечто весьма подозрительное и дурно пахнущее. До меня постепенно доходило, что завтра, как обычно, я не смогу приехать на работу, нацедить себе кофе и сесть за стол, пролистывая конспект перед первой лекцией. Я не знал, где буду ночевать - время едва перевалило за два часа ночи - что буду завтра есть и когда смогу принять душ. Я никогда не был бойскаутом или как это называется, кочевая жизнь не таила в себе ничего притягательного, я никогда не ходил в поход дальше ближайшего памятника погибшим солдатам на окраине города. Все эти мысли крутились в голове, перемалывались тугими жерновами моего умишка, снова и снова возвращаясь и напоминая о себе - я хотел задать Дику сотню и один вопрос, но не решался.
   Миновав парк, мы пересекли проспект и двинулись по одной из нешироких старинных улочек - пресловутая туристическая паутина в центре города. Наши мрачные отражения перебегали из витрины одного бутика в витрину другого, порой искажаясь, порой сливаясь на мгновение с пестрыми манекенами, молчаливо косившимися нам вслед. Улицу не так давно вымостили заново - то и дело оскальзываясь, я подпрыгивал на гладких булыжниках, чертыхаясь и сплевывая. Во рту перекатывался вопрос - и я все никак не мог вытолкнуть его наружу. Мы дошли до центральной площади, ярко расцвеченной флагами и фонарями; постепенно поднимался ветер, начал накрапывать мелкий дождик - разозлившись на погоду и собственную трусость, я брякнул в темнеющую впереди спину:
   - Спрашивать, кто ты такой бесполезно, не так ли?
   Я надеялся, что Дик остановится. Мои познания в психологии можно считать ничтожными, но я заметил, что когда ответ на вопрос жизненно важен, он всегда останавливается и смотрит на меня в упор. Надежды оказались напрасными.
   - Пожалуй, - он продолжил идти. - Ты ведь уже подумал, что я могу оказаться просто наемником конкурентов?
   - Наемники конкурентов не собирают по пути балласт в виде университетских крыс, - я все еще не мог простить ему это прозвище.
   - А если ты не балласт? - он усмехнулся. - Если я хочу свалить все на тебя и выйти сухим из воды? Подобрал козла отпущения заранее, так сказать.
   Стройная теория, но я в нее не верил. То ли моя наивность мешала, то ли внутреннее чутье.
   - Постараюсь иметь в виду и такой вариант.
   Вот теперь он остановился. Не обернулся, но пару секунд постоял под усиливавшимся дождем, разведя руки в стороны и ловя ладонями крупные, набухшие капли.
   - В твоей задаче так и осталась пара неизвестных, Проф, - когда мы поравнялись, он двинулся дальше.
   Про задачу я ничего не понял.
   - Осталась где?
   - Вот здесь, - и постучал себя пальцем по голове.
   Дальше мы шли молча. Миновав центр, Дик провел меня по мосту, ведущему в медгородок - этакий город в городе. Здесь располагалось сразу все - больницы, институты, лаборатории и поликлиники. К медгородку тянулось несколько трасс со всех частей города - видеорегистраторы и полиция тщательно следили, чтобы на выделенной для скорой помощи полосе не шныряли любители полихачить. "Самое безопасное место" - это что, процедурка какой-нибудь сердобольной медсестры? Я терялся в догадках, а мы тем временем оказались внутри гигантского медицинского мегаполиса, обошли стороной две высотки - Институт клинической психологии и Центральный банк крови, прошлись по аллее мимо Родильного комплекса и свернули резко влево.
   Позади осталось еще несколько учреждений, последним из них - Хоспис. Мы спустились к берегу реки по щербатым ступеням и направились к трехэтажному неприметному зданию, окруженному живой изгородью шиповника. Я начинал догадываться, куда мы идем.
   - Мы к доктору Варовски, - мой спутник показал охраннику пластиковую карту и тут же спрятал ее обратно в карман брюк. - Сегодня ведь ее смена?
   - Да, она еще на дежурстве. Третий этаж, коридор направо...
   - Спасибо, я знаю дорогу, - прервал его Дик.
   Мы поднялись по узкой едва освещенной лестнице на третий этаж.
   - Элен Варовски не слишком жалует гостей, которые передвигаются на своих двоих, - внезапно заговорил мой спутник. - Она привыкла общаться с мертвецами - учти это и сделай скидку.
   Я промолчал.
  
   В длинном коридоре пахло смертью. Пахли стены, пах свежевыбеленный потолок и надраенные до блеска полы. Дверей было немного - наши шаги отзывались дребезжанием в стеклянных шкафах, тянувшихся далеко вглубь здания. Подойдя к третьей или четвертой двери, Дик постучал и тут же открыл ее.
   За лабораторным столом, спиной к двум трупам, накрытым толстой черной пленкой, сидела пожилая женщина в белом халате и маске. К нам она обернулась не сразу - аккуратно отложила дозатор, стряхнув последнюю каплю в чашку Петри, вывернула одна в другую использованные перчатки и сняла очки. Повернувшись на стуле, она забралась в него поглубже так, чтобы не касаться ногами пола, и скрестила руки на груди.
   - Так-так, кого я вижу? Держим слово, не так ли? У меня здесь что, недельная экспозиция для особых ценителей прекрасного?
   На висках вздулись вены, она едва держала себя в руках, чтобы не сорваться на крик. Высоко взбитые седые волосы колыхались, словно жили отдельной жизнью, маленькие темные глаза впились прямо в моего спутника.
   - Я знаю, Лена, пришлось задержаться на полдня, - Дик вложил в эту фразу море раскаяния и вместе с тем совершенно не собирался извиняться. - Можно нам взглянуть на него?
   - Кто это с тобой? Навязали-таки напарника?
   Женщина проворно соскочила со стула, все еще держа руки скрещенными.
   Теперь я увидел, какого она маленького роста. В докторе Варовски едва нашлось бы полтора метра - она маскировала рост огромной платформой своих сабо. В кабинете царил идеальный порядок - все расставлено по полочкам, тумбочки закрыты, стекла у холодильных камер лишь слегка тронуты инеем - ни единого развода или пятнышка. Бумаги лежали аккуратными стопками в лотках, каждый из которых имел подпись; здесь почти не было книг, зато во всех четырех углах стояло по компьютеру. Всю правую стену занимали шкафы -представив лежащие внутри трупы, я лишь вызвал у себя рвотный позыв. Воистину, морг был безопасным местом - кому придет в голову искать живых среди мертвецов?
   Элен Варовски, легко переступая в своей громоздкой обуви по скользкому полу, подошла к одному из столов и откинула брезент. Зажмурившись, сделал шаг в сторону; Дик поймал меня за локоть и заставил подойти ближе. Лицо лежащего на столе человека уже начало терять свои очертания - я попробовал по привычке составить в уме его словесный портрет, но два пулевых отверстия в правой части лба сбивали с толку. Дик откинул брезент посильнее; во рту появилось гадкое ощущение, живот скрутило - пули в прямом смысле изрешетили беднягу: шея, грудь, три угодили в живот, а в пах - еще больше. Тело пересекал аккуратный, совсем свежий шов.
   - Странный способ кастрации, - пробормотал Дик, ни к кому особо не обращаясь. - Вроде как хотели избавить его от ненужного отростка, а заодно и жизни лишили. Неаккуратно вышло... Что расскажешь, Лена?
   - Думаю, причина смерти тебя не заинтересует? - доктор Варовски вернулась в свое кресло. - Я провела обычное вскрытие, в легких воды нет - в реку его сбросили уже мертвым, надеюсь, ясно? Типичная для рода его деятельности концентрация укусов клопов и вшей, зубы в отвратительном состоянии, да и в целом экземпляр оставляет желать лучшего...
   - Что-то необычное?
   - Все читали в детстве Шерлока Холмса? Он первым делом взял бы анализ почвы из-под ногтей, согласен?
   - А ты взяла? - Дик оторвался от разглядывания пулевых отверстий.
   - И я взяла, - слабо улыбнулась доктор. - Самая местная грязь, какая только может быть.
   - Жаль... - тот продолжал измываться над трупом: ерошил волосы, отодвигал губу, проверяя челюсть, и даже побарабанил несчастному по вискам. - Не так уж много шансов выяснить, откуда он взялся в наших краях.
   - С такими церемониями не убивают за то, кем ты был где-то и когда-то, - возразила Элен Варовски, возвращаясь к компьютеру. - Так убивают за то, кем ты стал сейчас.
   - Где его вещи?
   - В кладовке, за дверью, - она быстро-быстро барабанила пальцами по клавиатуре. - Так и знала, что сжигать рановато, верно?
   Ее манера все время задавать вопросы мешала вслушиваться - я начал понимать, почему Дик попросил меня сделать скидку на место работы.
   Тем временем Дикобраз вывалил на пол все содержимое небольшого свертка - брюки, пальто, рубашку, ботинки и ремень. Нижнее белье он осмотрел, не вынимая, и тут же убрал подальше. Я обратил внимание, что его собственная одежда весьма напоминала оставшиеся после Робинсона обноски - словно подбиралась по описанию или фотографии.
   - Ты переоделся в похожие вещи, надеясь, что убийца Робинсона вернется? Думаешь, это серийный убийца? - мои вопросы звучали глупо, но стоять пнем надоедает всем, даже профессорам литературы.
   Внезапно наступила тишина; Элен повернулась и очень странно посмотрела сначала на Дика, потом на меня.
   - Возможно, - Дикобраз внимательно разглядывал каждую вещь. - С чего ты взял, что это киллер? И с чего ты взял, что он был один?
   Неужели тоже заразился манерой отвечать вопросом на вопрос?
   - Пальто хорошее, качественное. Его носили много лет, а оно по-прежнему служило хозяину верой и правдой, - он с силой дернул бирку, но ткань не поддавалась.
   Пришлось использовать скальпель.
   - Фирма мне не известная. Есть шанс, что местное производство. А брюки подобраны недавно. Пятен почти нет, только лохмотья от постоянной ходьбы. Мужчины, особенно нищие, склонны привязываться к одежде. Видать, от прежних совсем ничего не осталось.
   - Смотри, - от нечего делать я крутил в руках пояс, единственную приличную вещь из гардероба убитого, - здесь гравировка: "Джиму - оставайся таким же ковбоем всегда" и три поцелуйчика. Может быть, его звали Джим Робинсон?
   -Отличная работа, Проф, - Дик прищурился, разглядывая надпись. - Примем за рабочую гипотезу. Лена, тебе придется проверить базы медгородка. Но я почти уверен, что этот тип родился далеко отсюда. И еще - сделай анализы внутренних тканей на токсины.
   - Чего у меня, работы нет другой? - недовольно откликнулась женщина. - Между прочим, я не...
   - Знаю, Лена. Спасибо, - Дик сунул отрезанную бирку и пряжку от ремня в карман и поманил меня за собой. - Идем, ночевать в морге - плохая примета, нечего привыкать раньше времени.
   Нам вослед донеслось раздраженное фырканье доктора Варовски.
  
   На этот раз мы шли гораздо медленнее - возможно, Дика одолела усталость, а может быть, он считал нас в безопасности на территории медгородка.
   - Разве мы не должны выяснить, кто стрелял в него? И кто стрелял в нас? - меня одолевали сон и любопытство: я ничего не знал о том, как расследуют преступления, а первая находка изрядно потешила замолчавшее было тщеславие.
   - Я не согласен с Леной, что прошлое ничего не значит, - пояснил Дик. - Прошлое делает нас теми, кто мы есть в настоящем. Он не родился сразу в Макдональдсе, бродягой и с гравировкой на ремне. Приехал сюда зачем-то, стал тем, кем стал - и его убили. А вот за что и кто это сделал - нам и предстоит выяснить.
   Я настолько хотел спать, что не уверен, правильно ли запомнил его ответ. Кажется, он сказал именно это.
   Мы шли по самому берегу, надежно укрытые склонами - вдалеке уже блестели на водной глади огни центрального входа. Дик бросил на меня мимолетный взгляд и добродушно хлопнул по плечу.
   - Я должен был выбирать, что сначала - Макдональдс или морг. Поэтому смог добраться до Лены только сейчас.
   - Мне кажется, нам бы не помешало...
   - Да-да, - растерянно подхватил он. - Номер люкс, еда в постель и чуток женской ласки. Всем порой кажется, что в этом цель и смысл, но выходит иначе. Идем, Проф - этой ночью на сон не рассчитывай, на следующую, возможно, устроимся в поезде.
   Может быть, после этого он говорил что-то еще, но слова потеряли для меня смысл - я спал на ходу.

Глава 3. Движущаяся мишень

   Мы шатались по городу до самого утра. Напрасно я и так, и эдак пытался намекнуть Дику, что у меня хватит денег на пару коек в студенческом хостеле, даже мелькнула идея сыграть нахаляву и напроситься в общежитие к собственным студентам. По его смеху я понял, что затея идиотская. Но даже обычная гостиница Дика не устроила; мы шли из района в район, неторопливо, выбирая между широкими центральными магистралями и темными дворами нечто среднее: тихие, сонные улицы. Под утро закопошились дворники, загудели поливальные машины, спеша опередить общественный транспорт и автомобилистов-жаворонков. Мы успели пересечь реку дважды, обогнули центр прямо под ЛПМ (левая переферическая магистраль, дурацкая аббревиатура), зацепили самый край промышленного района и вышли к двум островам-паркам. Парки открывались в шесть - нам пришлось прождать полчаса, прежде чем удивленная женщина-сторож отперла ворота. Кажется, она прошептала нам вслед что-то про "влюбленных голубков" и "мерзкую гомосятину".
   Глубокая осень, как всегда, подкралась незаметно - деревья стояли багряные, сбрасывая с каждым порывом ветра целый ворох листвы, над городом кружили серые тучи, намекая, что теперь дождь может случиться в любое время дня и ночи, а ясного неба не стоит ждать до весны. Дышалось легко, но распахивая куртку после интенсивной ходьбы, я тут же застегивался снова; при разговоре изо рта поднимался едва заметный пар, намекая на скорое приближение ночных заморозков.
   Мое нытье было вознаграждено всего однажды - расположившись отдохнуть на парковой скамеечке, Дик сорвал с ближайшей березы лист и бросил его на воду; подхваченный течением, лист закружился и медленно скрылся за поворотом.
   - Движущуюся мишень сложнее поймать, - произнес он, не глядя на меня.
   - У тебя же есть начальство, отделение какое-нибудь, место, где тебе выдают приказы, - в сотый раз канючил я. - Почему мы не можем пойти туда? Ты что, работаешь под прикрытием?
   - Когда сказок слишком много, их начинают принимать за быль, - пробормотал Дик. - То-то, каррамба. Мифы, легенды - а на поверхности ничего нет. Да помню я, помню про две неизвестных в этой задачке. Помню...
   Разговор сам с собой - это психическое нарушение или следствие одиночества?
   Пока мы сидели, разминая ноющие ступни, я твердо решил вывести его на чистую воду. Не мытьем так катаньем, если не расспросами, то как-нибудь иначе я должен узнать, кого мне подкинула судьба и на чьей мы стороне. Я все так же не верил в идею, что Дик может работать на преступный мир - хотя в чем-то его манера весьма подходила под образы матерых волков-одиночек, созданных масс-медиа для дурочек от десяти до девяноста. Стоило появиться в фильме этакому прекрасному убийце с печатью трагизма на челе, как положительный герой оказывался безнадежно забыт. В книгах, само собой, печать додумывалась автоматически. Поклонницы рвали актера на части за один его вздох, на мотивы фильма рождались тонны фанфиков, и если студии продолжали эксплуатировать золотую жилу, то бедняга до старости появлялся на экране в своем безжалостно-сладостном амплуа, радуя очередное поколение фанаток по всему свету.
   Довольно жестко я о современной культуре, нет?
   Но мой случай кое-чем отличался - это все происходило на самом деле, я не был влюбленной фанаткой, и на кону еще вчера стояла моя жизнь. Никчемная, быть может - но другой у меня не было.
   Выйдя из парка, мы оказались в фешенебельном районе, застроенном таун-хаусами, скрытыми за высокими заборами. Над искусственными прудами висели изящные, как будто сотканные из паутины мосты, и даже запах здесь отличался от запаха остального города, словно кто-то сбрызгивал каждое утро освежителем. Отовсюду за нами следили бдительные глазки видеокамер - я ощущал себя неуютно, и Дик, похоже, разделял это чувство.
   - Теперь уже мой видок делает нашу компанию слишком приметной, - он указал на заляпанное пальто и протертые джинсы. - Надо бы сменить гардероб.
   - Где ты собрался это делать? - спросил я с тайной надеждой, что мы все-таки пойдем в таинственное отделение.
   - Да хотя бы здесь, - Дикобраз кивнул на огромный бутик мужской одежды с двумя идеально безразличными манекенами в витрине. Магазин занимал отдельно стоящий небольшой особняк в классическом стиле, на втором этаже которого расположился помпезный ресторан, по счастью, уже закрытый.
   Я не успел сказать ему, каково количество нулей на ценниках этого магазина, как Дик уже нырнул внутрь.
   Вышколенность персонала оказалась на высоте. Никто не пикнул, не позволил себе даже приподнять брови или сжать губы. Магазин занимал два зала - большой, с манекенами, диваном и стойкой кассира, и зал поменьше, где стояли зеркала во весь рост, примерочные кабинки и огромные стеллажи с одеждой. Нам дали полную свободу действий - я, будучи одет вполне нормально, хотя и дешево, уселся в кресло и попросил себе кофе, в то время как Дик...
   До сих пор не могу без смеха вспоминать то утро.
   Дик обшарил едва ли не каждый пиджак и каждые брюки. Он перетрогал все, что висело на вешалках и все, что лежало сложенным в стопочку. Особенно досталось верхней одежде. Наконец он остановился на строгом черном костюме и таком же строгом пальто, добавил к ним, не глядя, синий шарф и отправился в примерочную кабинку, сопровождаемый юной продавщицей.
   Через полчаса я забеспокоился.
   Кофе давно кончился, девушки-консультанты поглядывали в мою сторону косо но без открытой неприязни. Я списал это на счет возраста и чистой одежды, пользуясь каждой минутой, чтобы дать отдых натруженным ногам. Наконец злость победила. Моя распухшая от бессонной ночи голова приготовилась к любому исходу дела - я с равной готовностью поверил бы в побег через тайную дверь в примерочной и в то, что сейчас Дик развлекается с продавщицей, снимая стресс. Я резко, на негнущихся ногах пересек магазин, едва не сшиб по дороге ту самую девушку и раздвинул шторки.
   Дик был там и с веселым посвистом завязывал шнурок новенького ботинка.
   - Какого черта?... - я запнулся, потому что не знал, что именно собираюсь спросить.
   Дик поднял бровь и повернулся ко мне спиной.
   - Ну как? Вроде сидит неплохо?
   - Что ты делал здесь столько времени?!
   Дик отвернулся.
   - А в принципе чутье ничего так, только вежливость подводит, - пробормотал он зеркалу. - Развивать надо, но кто ж в наше время выделит деньги? Профсоюз, говоришь? Шутка дня, не иначе.
   Дик прошел мимо меня к кассе. В руках он нес свою старую одежду, аккуратно сложенную стопочкой.
   - У вас найдется пакет? - он протянул кассиру ту самую пластиковую карточку. - И вызовите такси, будьте так любезны.
   Ярко-алые губы фигуристой брюнетки сложились в удивленное "О!". Взяв себя в руки, она провела карту через считыватель. Дику выдали чек, который он не взял, вещи положили в пакет, и через пару минут у дверей мигал черно-желтыми шашечками новенький "шевроле". Мы загрузились в машину, помахав на прощание продавщицам.
   - Выстрел наудачу, но вышла осечка, - Дик достал из кармана шикарного пальто оторванную бирку. - Такой марки они не знают. Я бы рискнул поискать гравировщика, который сделал надпись на пряжке - но если пряжке много лет, искать его надо совсем не здесь.
   Он помолчал:
   - Только сейчас я понял, что не дослушал Лену. Анализ на токсины уже готов, надо думать. Это может стоить нам целого дня задержки. Остановите здесь! Сдачи не надо!
   Мы выскочили из машины так быстро, что таксист только крякнул вслед. Сколько денег Дик бросил на сидение, я не видел. Размашистым шагом перебежав центральный проспект, мы юркнули во внутренний двор небольшого особняка, придержав закрывавшуюся дверь за тучной дамой с фиолетовыми волосами. Особнячок на поверку оказался домом инвалидов - Дик аккуратно прислонил пакет с одеждой к ближайшей скамейке и махнул рукой, командуя отбой.
   - Что дальше? Зацепок-то никаких нет, - жалобно потянул я, прислушиваясь к давно урчащему животу.
   - Ты прав, пора перекусить, - Дик уже мчался к трамвайной остановке, крича как заправский рабочий. - Эй, притормози! Притормози, гад! Ух, шестеренку тебе в зубы!
   Его лексикон никак не вязался с одеждой - люди косились, а вагоновожатый все-таки подождал нас.
   - Эй, - зашипел я Дику на ухо. - Вокруг полно кафешек! Зачем мы...
   - Я сказал, что пора перекусить, - ответил тот. - Но не сказал, что надо делать это бездумно.
   Ну вот что за человек, а?
  
   В интернет-кафе толклась куча неприкаянного люда - прогуливающие студенты, прогуливающие старшеклассники и разные неопределенные личности. Нам с трудом удалось отыскать в сизом дыму свободный столик с компьютером - заспанный всклокоченный официант, на пузе которого значилось "Я лучший, тебя это удивляет?", несказанно изумился просьбе принести полный обед, но выразительный взгляд Дика заставил его мигом скрыться в тумане. Зайдя в систему, мой напарник - простительная фамильярность - первым делом забил в поиск название с бирки.
   "Зузу" - гласила вычурная арабская вязь. Лично я втайне верил, что пальто - турецкий ширпотреб, привезенный убиенному Робинсону знакомыми или купленный на распродаже. Свое мнение я держал при себе - хотелось поглумиться над Диком, когда его поиски зайдут в тупик. Однако мне опять не повезло.
   - Вот он, миленький! - Дик чуть развернул экран, чтобы я смог прочесть.
   Неумело сляпанный сайтик состоял из двух больших фотографий, на которых девушка куталась в меховое манто, а мужчина средних лет старательно оттопыривал ворот полупальто из ангоры. Заголовок гласил: "Зузу" - с нами тепло как в Африке". У фирмочки оказалось всего два магазина-салона - и все в южной части страны, в городе с непривычным слуху названием Мелаха. Пальцы Дика застучали по клавиатуре - через десять минут мы уже знали, что поезда идут через Мелаху проездом в сталелитейный центр каждый вечер, приходят туда в семь утра тридцать три минуты и стоят всего ничего - едва успеешь спрыгнуть на платформу. Дик пощелкал еще немного - мы насладились тщательно подобранными местными пейзажами, видами заходящего над водохранилищем солнца и густого непролазного бора, огибавшего город с северо-запада. Единственное, что утешало - в Мелахе сейчас было градусов на пять теплее.
   - Билеты возьмем сразу перед посадкой - ходят они часто, проблем с местами быть не должно.
   Нам принесли суп и салат, явно вчерашний.
   - Все-таки это неправильно, - утолив первый голод, во мне проснулся зануда. - Мы же ищем убийцу, верно? Значит, первым делом надо осмотреть место преступления, опросить свидетелей - может, кто-нибудь вызвал его на улицу, выманил из Макдональдса - и после этого убил. А мы собираемся черт знает куда, только чтобы узнать, где он купил пальто, кто подарил ему пряжку и выгравировал глупую надпись.
   Дик слушал меня, не перебивая. Аккуратно вытер губы салфеткой, отодвинул в сторону пустую тарелку и методично удалил все временные данные из компьютера.
   - Ты одновременно прав и неправ, Проф. Если настаиваешь, уделим внимание Макдональдсу. Но люди, убившие Робинсона, не сильно там наследили. Его убили не в помещении, а рядом с рекой. Пистолет, скорее всего, с глушителем. Робинсона нашли рыбаки-любители, а не полиция. Понимаешь? Осмотр места преступления - довольно рискованная операция. Вполне вероятно, этого от нас и ждут. Да и местный убойный отдел уже составил отчет.
   - Но его прошлое может оказаться пустышкой! Надо поднимать связи здесь, искать подельников...
   - Ты начитался детективов, - сухо улыбнулся Дик. - У бомжей нет подельников - только товарищи по несчастью. Если одного из них убивают, остальные до последнего делают вид, что первый раз про него слышат. Никому не нужны проблемы с законом, а, по мнению этой публики, мертвец проблемы гарантирует стопроцентно.
   Я, упрямо набычившись, тупо смотрел в погасший монитор - несогласие с его доводами росло с каждым словом. Дик скрывал не только место своей работы, но и что-то жизненно важное для дела. Тогда я счел это ужасной несправедливостью, слишком поздно осознав, что совершенно не имел права вмешиваться в расследование. Заплатив по счету и проигнорировав попытки отдать ему деньги, Дик потащил меня в торговый центр, в отдел дешевой одежды. Потолкавшись немного, он сунул бирку под нос продавщице - та недоуменно подняла брови и покачала головой. Дик удовлетворенно кивнул, и мы вышли на улицу.
   - Даже в дешевом магазине первый раз видят такую марку. О чем это говорит?
   - Этот ширпотреб не доезжает до центра, - пробурчал я.
   - Именно. А про ширпотреб ты зря - очень качественный пошив, потому что производство маленькое и дерутся они за каждого клиента. Репутация дороже времени. Пойдем ловить автобус - как раз до вечера успеем смотаться в твой Макдональдс.
   При этих словах что-то царапнуло в моей памяти - а что, я не мог сообразить. Чутье подсказывало, что затея с местом преступления может выйти боком - но упрямство в этот раз победило, и я неплохо подремал, прислонившись к окошку автобуса.
   На нужной остановке Дику пришлось расталкивать меня, разморенного после еды и сигаретного дыма. Мы бодро пересекли проспект и направились к месту нашего недавнего, но совершенно незабываемого знакомства.
   Зайдя внутрь, я понял, что именно царапнуло меня давеча. Правда, было уже поздно.
   В Макдональдсе время от времени сменялись кассиры. Но я, так уж случилось, обычно имел дело с подтянутым, атлетического вида блондином, который обслуживал клиентов словно король, снизошедшим до их мелочных нужд. При этом он отличался неизменной вежливостью и отличной памятью. Завидев меня, блондин махнул рукой и заулыбался, пока я подходил к кассе, старательно отворачиваясь от Дика.
   Никогда, никогда не предлагайте человеку соврать, если только от этого не зависит ваша жизнь! Вранье повернется к вам задницей в самый неподходящий момент, и вы окажетесь в еще большем дерьме, чем были прежде.
   - Вам как обычно? - его величество Приветливость с готовностью поднес пальцы к экрану, готовый нажать номера блюд, которые я брал с завидной регулярностью.
   От стыда пылали уши. Зачем я сказал, что не бываю в этом заведении?! Зачем предлагал сюда приехать? Попался так глупо, что аж зубы сводило.
   Дик, как ни в чем не бывало, вытащил из кармана пластиковую карточку и сунул парню под нос. С короля мгновенно слетели спесь и величие - он опустил руку и замер в позе придворного, готового к любой прихоти властелина.
   - Мы только что перекусили, спасибо, - Дик спрятал карточку. - Позапрошлой ночью недалеко отсюда убили человека - вы что-нибудь слышали об этом?
   Парень побледнел, но собрался с духом и покачал головой.
   - Не припомню. Моя смена была позавчера днем.
   - Кто-нибудь есть сейчас, кто работал той ночью или вчерашним утром?
   - Разве что Мария... сейчас позову ее, - кассир исчез со скоростью ветра.
   Дик, облокотившись о стойку, обозревал интерьер.
   - Уравнения не всегда имеют красивое решение, - пробормотал он. - Но, вполне возможно, очевидное решение не есть правильное. В школе полагалось делать проверку...
   - Вы что-то хотели? - у кассы возникла юная фея - собранные в тугой хвост кучерявые волосы, ангельское личико и проколотая бровь.
   - Мария? - уточнил Дик.
   - Ну да, с утра была вроде я, - сострила девушка.
   - Надеюсь, и к вечеру ею останетесь. Скажите, вы слышали что-нибудь об убийстве здесь неподалеку?
   Ангельский лобик нахмурился, потом в глазах мелькнуло понимание.
   - О, да. Какой-то... бродяга, - она запнулась. - Говорят, частенько сиживал в нашем Макдаке.
   - Вполне может быть, - согласился Дик. - А кто работал в ту ночь?
   - Я, - подтвердила Мария. - И со мной еще Тупик... простите, старший кассир. Он составлял отчетность, так что касса была на мне весь вечер и до самого утра.
   Судя по тону, она не жаловала ни старшего менеджера, ни составление отчетности.
   - Понятно, - продолжал Дик. - Может быть, припомните - бродяга, немолодой, сидел вон там, у дальнего окна. Мог и вовсе не заказывать еду. Темное пальто, рваные снизу брюки..
   - Точно, вспомнила!! Было-было, я еще собиралась Тупику пожаловаться, чтобы выгнал его. У нас правило - если что-нибудь заказал, можешь сидеть сколько хочешь. А нет - давай проваливай, но не стану же я одна гнать такого...
   Она запнулась.
   - Конечно, это не дело для юной леди, - с готовностью согласился Дик. - А может быть, вы вспомните, он ушел отсюда один или с кем-то вместе?
   Милашка нахмурилась - от нее требовали слишком много. Наманикюренные пальчики барабанили по стойке, другая рука мяла салфетку.
   - Вроде один, - неуверенно потянула фея.
   - Вы точно помните? - настаивал Дик.
   - Нет... - призналась Мария. - Но я помню, что отвернулась и раз - его уже не было. И вроде никто не заходил. Он все в окно глядел, а потом вдруг исчез. Мне показалось, он увидел кого-то - но темно, понимаете... только с улицы хорошо видно, кто у нас сидит.
   - Спасибо, - губы Дика растянулись в улыбке. - Вы нам очень помогли. До свидания.
   - Пока, - с облегчением махнула рукой девушка, мигом про нас забыв.
   Во время допроса мне пришла идея отвлекающего маневра - довольно жалкая.
   - Ты всем так охотно показываешь эту карточку - может быть, покажешь и мне? - я постарался добавить в голос нахальства.
   - Может быть, - Дик стоял посреди дворика, озираясь кругом. - Но откуда ты знаешь, что она - настоящая? Много ли труда обмануть мальчишку-кассира или продавщицу?
   - Но давай внесем ясность...
   - А в это управление, которое ты придумал, я нарочно не иду - ведь с липовым пропуском там нечего делать. Как тебе версия? - он круто развернулся на каблуках и прошел обратно в Макдональдс, оставив меня растерянно моргать.
   Подумав, я решил оставить опасную тему и побежал следом. Мария, как и прежде ясноглазая и безмятежная, принесла Дику телефонную трубку. Он ловко набрал несколько цифр и приготовился ждать. Чувствуя, что самое интересное снова проходит мимо, я облокотился о стойку.
   - Доктора Варовски, пожалуйста.
   Пауза.
   - Да, я понимаю, что она спит. Но прошу вас ее побеспокоить. Это важно.
   Пауза.
   - Вы разговариваете со мной. Этого достаточно. Пригласите Элен Варовски к телефону.
   Пауза, более длинная.
   - Здравствуй, Лена. Меня все утро преследует чувство, что я не дал тебе договорить.
   Пауза, из трубки донеслось что-то похожее на сердитое ворчание.
   - Да, я тебя внимательно слушаю. Что ты говоришь? Очень интересно. Так ему недолго оставалось? Сколько по твоим прогнозам?
   Пауза.
   - Спасибо, это вполне вписывается в картину. Доброго тебе дня, Лена.
   Дик повесил трубку и повернулся ко мне.
   - Идем.
   Мы пошли вниз по течению реки, и я сообразил, что до вокзала Дик планирует добираться на своих двоих - и моих в том числе.
   - По твоему настоянию решил осмотреть место убийства, если не возражаешь, - в его голосе слышался неприкрытый сарказм. - Лена сообщила, что Робинсон обладал неважнецким здоровьем - в частности, у него была саркома легкого в третьей стадии. Операбельность стремится к нулю, выражаясь по-человечески. Наш доходяга протянул бы максимум несколько месяцев - по ее прогнозам.
   - Это имеет значение? - тупо спросил я.
   - Спорный вопрос. Однако концентрация в его тканях тяжелых металлов слегка превышает норму. Это в некотором роде намекает. Мелаха - периферия, но близость заводов и комбинатов отражается на экологии и там. В любом случае, проверить стоит. Вижу, ты по-прежнему не согласен.
   Я промолчал. Мое согласие или несогласие играли не такую большую роль, и к тому же я не сомневался - Дик помнит, как я только что попался. Только, видимо, не хочет ничего выяснять, и мои оправдания - которые могут оказаться ложью - ему тоже до лампочки. Это нервировало сильнее, чем разговор на повышенных тонах. Я весь скукожился, запутавшись в собственных ощущениях, и внезапно понял, что мы стоим на том самом месте.
   Нет, я был там впервые. Просто почувствовал - и все.
   На этом месте собирались строить завод. Потом - торговый центр, однако маркетинговые исследования показали, что затея не принесет прибыли. Недострой мечтали переделать под склад, но администрация все никак не могла выбрать, кому отдать предпочтение. Сквозь выбитые хулиганами окна зияла пустая коробка здания, кое-где свисали обрывки материалов и провода. У самого берега строители организовали мусорку и притащили контейнеры, которые после них так и остались. Местные жители пользовались дополнительной помойкой вовсю, пока муниципалитет со скандалом не обязался вывозить мусор за счет бюджета.
   Дик, то ли всерьез, то ли в насмешку, тщательно облазал каждый сантиметр берега и мусорной зоны. Я таскался за ним следом, не слишком глядя под ноги - просто наматывал круги, ища предлог объясниться. Над железнодорожным мостом загорелись огни, когда он, наконец, счел задачу исчерпанной - отряхнул брюки и пальто и пошел в сторону Восточного вокзала. Мне пришлось прибавить шагу, чтобы нагнать его.
   - Ничего?
   - Ничего, - Дик кивнул. - Пистолет убийца забрал с собой, гильзы давно собраны полицией, все остальное - в кладовке Лены в морге. Просто подошел, просто расстрелял полный магазин, просто скрылся. А ведь бомжи - народ осторожный. Зачем Робинсону понадобилось спускаться сюда? В этом здании бомжи не ночуют - перекрытий нет, временный пол давно разобран. Спать на земле никому не хочется. Но он пошел сюда один, ночью, и убийцу подпустил к себе так близко, как только мать родную подпускают. Знаю, ты думаешь, что важнее найти бандита, его укокошившего - но тайна кроется в его прошлом, и поэтому нам стоит прибавить шагу, чтобы поезд не уехал без нас.
   Мы так и сделали.
  
   На вокзале, как обычно, толпился народ. На родных югах успело похолодать, и теперь соскучившиеся по теплу отпускники выбирали билеты на север Африки и атаковали аэропорты. Из двадцати билетных касс работало всего пять - время подбиралось к восьми вечера. Дик купил два билета в купе обычного класса, мы заглянули в дорогую - как и положено - вокзальную кафешку, а в десять наш поезд уже подали на посадку. По взгляду Дика я понял, что в поезде о деле лучше не разговаривать, и пожалел, что не взял с собой ничего почитать. Мы первыми загрузились в вагон, застелили кровати и ждали отправления.
   За минуту до свистка к нам ввалился еще один пассажир - неприятный дядька лет сорока с объемным чемоданом. От него разило перченой лапшой из китайской забегаловки, галстук сжимал бычью шею так, словно мужик собирался свести счеты с жизнью. Толстые пальцы мяли свернутую в рулон вечернюю газету.
   Он стелил кровать шумно, перемежая одышку с ругательствами, совершенно не заботясь о том, что мы едем в купе вместе с ним. Когда поезд тронулся, мужик стукнулся о полку и шмякнулся на сидение, понося отечественный транспорт последними словами. Потом развернул газету, вылакал полбутылки минералки и затих.
   Я приготовился наконец-то выспаться как белый человек и уже почти погрузился в сон, как Дик преподнес последний сюрприз. Со словами:
   - Прошу прощения, я на минутку, - он вынул из лап мужика газету и свернул пополам, протягивая мне низ передовицы. - По-моему, мы вовремя сели на этот поезд.
   Я вгляделся. Справа, довольно крупным шрифтом шел заголовок:
   "Тяжелое отравление угарным газом в доме инвалидов в центре города. Есть жертвы".
   С меня мигом слетел сон и вернулся только под самое утро.
  

Глава 4. Мелаха

   Напрасно Дик предупреждал, что в шесть тридцать уже предстоит продрать глаза и собираться. Завалившись спать, я потерял всякое понимание, где и зачем нахожусь - потрясение, вызванное газетным заголовком, растворилось погрузило меня в подобие каталепсии. Не припомню, чтобы видел сны - измученное тело и разум отрешились от земного настолько, насколько возможно.
   Проснулся я от того, что падал. Неловко вытянув руку в попытке схватиться за что-нибудь, я преуспел лишь отчасти - рука зацепилась за одеяло, которое поползло вниз вместе со мной. Я обрушился на нижнюю полку и окончательно проснулся - надо мной в темноте раннего утра маячило хмурое лицо Дика, напротив растерянно протирал глаза сосед.
   - Проф, вы непозволительно изнеженны, - несмотря на угрюмость, мой спутник был настроен дружелюбно. - Уборная свободна и ожидает, чтобы вы почтили ее своим вниманием. Через полчаса высаживаемся в Мелахе.
   - Вы едете в Мелаху? - встрял неприятный мужик.
   Дик вежливо поднял брови.
   - Да бестолковое местечко, вот что я хотел сказать, - стушевался наш попутчик. - Только и всего, что поля да поля - а в самом городишке нет ничего. К родственникам небось едете?
   - Возможно, - холодно ответил Дик. - А почему вы так решили?
   - Так полиция всех туристов давеча распугала. Хотя какие там туристы, два с половиной в год наскребется. Заповедник разве что посмотреть.
   - Полиция? Случилось что-то? - тут я окончательно проснулся.
   - Убийства там какие-то были, месяца четыре прошло уж. Разве в газетах не читали?
   Признаться, раздел криминальной хроники пролистывался мною почти так же быстро, как и раздел международной политики.
   - Спасибо, что уделили нам время, - градус холодности Дика усиливался с каждой минутой. - Просим прощения, что разбудили в неурочный час. Скоро вы забудете, что вообще нас видели.
   Я внимательно следил за его руками и голосом, опасаясь, что последняя фраза предназначалась для гипноза. Но Дик отвернулся и начал стелить постель, подтолкнув меня в сторону двери.
   Когда я вернулся, сосед похрапывал на койке сном младенца. Дик, выйдя в коридор, разглядывал проносившийся мимо пейзаж. От нечего делать, я к нему присоединился.
   - Проф, ты вчера вряд ли внимательно читал статьи о местных красотах. Между прочим, в здешних краях, как любезно напомнил сей милый господин, действительно находится один из лучших оленьих заказников в стране, если не на всем материке. Вроде бы олень - зверь северный, но местные породы не так крупны, как их собратья из тундры, меньше обрастают шерстью и не сбрасывают рогов каждый сезон. Здесь они живут совершенно сами по себе, к человеку не приучены - поэтому случается всякое.
   Я слушал эту лекцию, не зная, к чему он клонит.
   - Мы с тобой - не полиция, запомни. Чем меньше убийства будут мешать нашему расследованию - тем лучше.
   Я согласно кивнул. Красоты - красотами, но я мечтал поскорее вернуться домой - целым и невредимым.
   Мимо проносились густые ельники, перемежавшиеся холмистыми лугами, укрытыми побуревшей травой. Над землей стелилась тоненькая сизая дымка предрассветного тумана - сквозь ее толщу, далеко за верхушками деревьев, уже разгорался розоватым пламенем солнечный диск. В затянутом облаками небе летели косяки диких гусей и журавлей - я хотел открыть окно, чтобы услышать крики прощания с родиной, но вовремя одумался. В вагоне кроме нас все спали, пару раз туда-сюда прошмыгнул проводник; на вопрос о завтраке, Дик отрицательно покачал головой. Я нахмурился было, но сообразил, что мы сможем перекусить в городе, не оглядываясь поминутно в ожидании преследователей.
   В родном столичном пригороде осень была совсем иной - однотонной, мокрой и скучной. Одинаковые ряды каменных коробок, не выше пяти этажей, тянулись вдоль главного - и единственного - проспекта, который пересекали несколько улиц с номерами вместо названий. О полях и лугах оставалось только мечтать - город окружали промышленные районы, и я, помнится, частенько получал от отца по ушам за непрекращающиеся попытки пролезть на закрытые объекты.
   Такую сочную осень, как за окном поезда, я видел только в фильмах.
   Идея Дика попахивала очковтирательством, но с одним неоспоримым преимуществом - в Мелахе нас никто не знал и мы не знали никого. Я по-прежнему не терял надежду выяснить, кто же он такой, но опасался идти напролом. Усыпить бдительность - так назывался задуманный мною маневр.
   Идиот, не правда ли? Вот и я теперь так думаю.
   Дик оказался прав - поезд стоял на станции от силы минуту, не больше. Я заметил, что мой спутник внимательно разглядывал вышедших пассажиров - но как ни крути, пара стареющих женщин с внуками никак не тянули на слуг преступного мира. Миловидная барышня лет семнадцати из последнего вагона и поспешила мимо нас к зданию вокзала. По привычке молодости я беззастенчиво впился взглядом в хорошенькое личико и прочел на нем страх и печаль. Точнее, печаль перевешивала. Если Мелаха такое захолустье, как предрекал наш попутчик, мы еще можем встретиться, само собой - совершенно случайно.
   Да-да, представьте себе мой кретинизм - даже балансируя на краю смерти, я все равно оставался раздолбаем-бабником. Самому было бы смешно, если бы не...
  
   У вокзала нас окончательно укутал рассветный туман - никакого желания говорить, двигаться и вообще о чем-то думать. Заметьте, я говорю только за себя, потому что Дик, бодро прошествовав в сторону ближайшей забегаловки, открытой с шести утра, развил бурную деятельность. По справедливости, он заказал кучу еды, и я впервые за два дня не мог пожаловаться на порцию, а качество стало уже, будем честны, глубоко безразлично. Но дело в другом - мой спутник приложил тысячу и одно усилие, чтобы растормошить сонного паренька, вяло выполнявшего заказ. Я бы на месте пацана насыпал ему соли в тарелку или перца, но абориген оказался не по годам вежлив. Или расчетлив.
   - Молодой человек, - безусловно, вежливые интонации Дика подкупили бы кого угодно. - Мы сами, как видите, совершенно не местные и поэтому надеемся лишь на вашу доброту и помощь.
   Парень вытаращил глаза и чуть не уронил корзинку с хлебцами, но это осталось единственным признаком его медленного пробуждения.
   - Чего?
   - Ммм, - Дик решил зайти с другой стороны. - Вот ты как думаешь, парень, людям спать где-то надо? Есть надо? Умываться, ходить в туалет?
   - Ну? - не поддавался стойкий работник общепита. - Чего надо-то?
   Плечи Дика поднялись и опустились в безмолвном вздохе.
   - Гостиницу надо посоветовать. Сколько их у вас тут будет?
   Парнишка, аккуратно поставив поднос, принялся загибать пальцы.
   - Пять, - для достоверности он растопырил ладонь. - Но одна далеко, за городом считай.
   - Значит, четыре, - Дик улыбнулся одними губами. - И что бы ты, молодое поколение, нам посоветовал? Из этих четырех?
   - Ну, есть "Империал", - на лице парня появилось мечтательное выражение. - Там выпечка очень хороша, прям как идешь мимо - голову сворачиваешь, такой запах! Но это самая дорогая.
   - А чего попроще? Поближе к социуму?
   Последнее слово вызвало у пацана ступор, который он не без труда преодолел.
   - "Краса Юга" есть еще, - сказал он наконец. - Там правда народ толпится все время, бар больно дешев - но...
   - Это нам подходит, - быстро прервал его Дик. - Держи за труды.
   - Это чего? Чаевые заранее? - тугодум вертел новенькую бумажку между пальцев как заправский фокусник.
   - Типа того, - закивал мой спутник, намекая, что интервью окончено.
   Мы принялись за еду.
   - Ты ведь даже не спросил, что за цены в этой "Красе", - упрекнул я Дика.
   - Да какая разница? Дело ведь не в цене, дело в атмосфере. Давай, заканчивай - нам еще такси ловить, если оно здесь вообще водится.
   Такси на вокзале Мелахи водились - но редко. Одну машину выхватила у нас из-под носа грузная дама лет пятидесяти, с пятью чемоданами и двумя крошечными собачонками, обдававшими окрестности оглушительным визгом. Поймав оставшегося таксиса за поеданием хот-дога, мы выразили скорейшее желание попасть в город - облизав пальцы, тот погрузил нас в машину и не спеша завел мотор.
   - Куда едем-то? - недовольно спросил шофер - видать, сосиска встала ему поперек горла.
   - В "Красу Юга", пожалуйста, - Дик был сама вежливость.
   Шофер неожиданно вильнул в сторону.
   -Приезжие, што ль?
   Мы согласно кивнули.
   - И чего вас в эту богадельню понесло? Стасик небось посоветовал - он с утра вечно не в своем уме и за помелом во рту не следит.
   - А вы что посоветуете? - Дик предупреждающе сжал мой локоть.
   - "Центральную" или на худой конец "Журавля". Обе недалеко от центра, и обслуживают там не хуже, чем в "Империале". "Краса Юга" раньше была загляденье - но в последнее время посетители оттуда валят, жалуются. Да оно и понятно...чего уж там.
   - Простите? - Дик приподнял брови.
   - Так куда едем? - шофер сделал вид, что не заметил вопроса.
   - Куда собирались, - Дик еще раз сжал мой локоть. - Знаете, не люблю менять принятых решений. Упрямый как черт.
   Водитель не ответил, только прибавил газу, и мы понеслись.
  
   Вокзал, по неизвестной причине, построили за пределами города. В прямом смысле слова. Перевалившись через переезд, такси рвануло с места в карьер по дороге, которая давно нуждалась в ремонте - асфальт еще вполне проглядывался, но общее состояние едва тянуло на отметку "удовлетворительно". Мы подскакивали на каждой рытвине - а таковых нашлось немало. Мимо, как и положено, тянулись вперемешку поля, отгороженные реденьким кустарником, покосившиеся деревенские дома, сбитые друг к другу неумолимым течением времени и частокол смешанного леса. За окном распогодилось, птицы гоняли по чистому небу чахлые, полупрозрачные облачка - никаких следов сезона затяжных дождей, который ожидал нас по возвращении в родные края.
   На въезде в город в глазах зарябило от обилия расписных узорчатых магазинов, понаставленных здесь и там, вперемешку с новыми церквями, невысокими домишками, явно построенными еще в неблагополучные времена, и зелеными зонами, уставленными скамейками. Везде гулял народ; я напряг память и сообразил, что сегодня суббота. По мере приближения к центру магазинчиков становилось все меньше, парков - тоже, асфальт превратился в нормальную дорогу, а дома выросли вширь и ввысь. По привычке или по доброте душевной, шофер вез нас так, чтобы показать все красоты города разом - центральную площадь с красивыми резными фонарями и маленьким фонтаном в глубине, здание театра, весьма серое на вид, что придавало ему налет старины, широкий пешеходный проспект, который заканчивался величественной стеллой, посвященной неизвестно чему. Поколесив по достопримечательностям, мы внезапно остановились.
   - С вас сотенка, - шофер приподнял кепку и льстиво улыбнулся. - В хорошее время заехали - тепло пока, ночи тихие. А вы по делам или отдохнуть?
   - По делам отдохнуть, - оборвал его Дик, бросая на переднее сидение купюру. - Спасибо за экскурсию.
   Мы вышли и уперлись взглядом в стеклянные, давно не мытые двери отеля "Краса Юга".
   Рядом, прислоненные к стене, громоздились сложенные тенты для летней террасы - судя по разводам и опавшим листьям на брезенте, стояли они тут не первый день. Никто не вышел нас встречать - но от провинциального отеля ожидать подобного сервиса немного самонадеянно. Мы переглянулись, толкнули двери от себя и вплыли в широкий, отделанный темным деревом холл, в глубине которого виднелась пустая стойка администратора.
   - Вам кого надо, дяди? - словно из-под земли появилась девочка лет шести с плюшевым медведем под мышкой. Голову медведя безжалостно стягивал бант в розовую крапинку.
   - Твой папа здесь работает? - Дик присел на корточки.
   - Нет, мама. Она на кухне, - ребенок разговаривал с ним, как с равным.
   - Ясно. А за стойкой кто должен быть?
   - Дядя Павел. Но... - девочка запнулась и внезапно, круто развернувшись, бросилась наутек.
   -Интересно, интересно, - забормотал Дик. - Бесхозный отель... может быть, водитель именно это имел в виду. Запой? Карточная игра? Развод? Интрижка?
   Он повернулся ко мне.
   - Надо найти этого Павла. А то сюда может заселиться кто угодно - и кто угодно выселиться незамеченным.
   - Удобно, - пробормотал я.
   Как по мне, выбранный Диком метод поиска назывался вандализмом или, как минимум, хулиганством. Внесу ясность - я в этом не участвовал и даже пытался в первые минуты его остановить. Впрочем, безуспешно. Мой напарник вышел на улицу, схватил один из огромных зонтов, уныло прислоненных к стене, и начал колошматить им по стойке администрации, громко крича:
   - Эй, в этом дерьмовом отеле есть кто-нибудь?! Отвечайте, гребаные козлы! Я, вашу мать, устал с дороги, а здесь даже нет администратора?! Бабу сюда! Бабу и покрепче! Где моя милашка, которая стелется ковриком перед каждым клиентом?! А ну, ироды, выходи!
   Измочалив стойку, он перешел к лестнице в глубине холла и продолжил свои выкрики. Я не знал, куда деваться от стыда - мои робкие попытки одернуть его не привели ни к чему. Наконец, в холле появилась высокая дородная женщина лет сорока - малышка, встреченная нами раньше, пряталась за ее спиной.
   - Чего шумите? - не слишком дружелюбно спросила женщина. - Что вам здесь, бордель?
   - Требую администратора! - с оглушительным хрустом зонт опустился на чугунную вазу, украшавшую лестницу, и треснул.
   - А почему кричите бабу?
   - Потому что видок у вашего дерьмового отеля - бабский и администратор здесь - баба!
   - Дерьмового, значит? - женщина угрожающе сжала кулаки.
   Я стоял рядом, готовый броситься между ними. Девчушка тихо повизгивала, глотая слезы. Неожиданно на верхних ступенях лестницы появился мужчина и неторопливо начал спускаться.
   - Оставь его, Софья. Пусть говорит, что хочет. Дерьмовый - значит, дерьмовый.
   - Ну уж нет! Ты, Павел, можешь сколько угодно плевать в потолок - но в этом отеле есть и моя...
   - Добрый день, - отложив сломанный зонт, Дик развернулся к хозяину отеля, начисто забыв о сварливой кухарке. - Мы хотели бы снять комнату в вашем прекрасном отеле.
   Тот опешил, но всего на мгновение.
   - Мест нет, - бросил Павел под пристальным взглядом женщины. - Попробуйте хостел через дорогу.
   - Спасибо, но нам нравится здешний вид, - все так же ласково продолжал Дик. - Хватит и одной комнаты с раздельными кроватями. Одна-то наверняка найдется, не правда ли?
   - Неправда.
   Дик помолчал минуту, давая Павлу еще один шанс. Я же, чувствуя себя идиотом, совершенно не понимал, почему он вцепился мертвой хваткой в этот не дерьмовый, но изрядно запущенный отелишко вместо того, чтобы снять комнату в том же "Империале".
   - При нас съехало сразу несколько посетителей, - вдохновенно продолжил Дик. - Мы готовы подождать, пока их комнаты приберут. И заплатим строго по прайсу, сколько скажете.
   - Да что ты врешь... -
   - Помолчи, Соф. Пожалуй, на последнем этаже найдется одна комнатушка - берегу на всякий случай. Только горничные иногда забывают в нее заглядывать. И крыша, говорят, начала протекать.
   Мы победили. Уж не знаю, зачем, но победили.
   - Идет, - Дик расплылся в улыбке. - Если вы позволите ключи...
   Ключи оказались у нас в ту же минуту. Мы поднялись на стареньком, обшитом потертыми деревянными панелями лифте на последний этаж, прошли по освещенному мигающими лампочками коридору и оказались в небольшой, но чисто прибранной комнате, с раздельным санузлом. Из окна открывался чудесный вид на крыши города, в углу примостился покосившийся шкаф, а между кроватями поместился небольшой столик с телефоном. Вроде все, как положено - но мне категорически не нравилось это место.
   Я уже собрался вытрясти из Дика душу по поводу нашего насильственного заселения, но мой спутник скрылся в уборной, потом в ванной, а вернувшись, скинул пальто и пиджак и плюхнулся на кровать, в самый последний момент умудрившись избавиться от ботинок.
   - Две бессонные ночи надо как-то компенсировать, - пробурчал он в ответ на мой вопросительный взгляд. - В этом городишке можно расслабиться хотя бы на пару часов. Ты вроде тоже не выспался?
   Я помотал головой.
   - Тогда иди, прогуляйся, выясни, что за бар такой популярный в этом отеле. Как вернешься, составим план действий.
   Дик закрыл глаза и моментально погрузился в сон. Я даже нагнулся, чтобы проверить - он действительно спал. Подавив стойкое желание пошарить у него в карманах, я проверил, на месте ли деньги и спустился в холл. Идея заглянуть в бар пришлась мне по душе - все произошедшее за последние два дня определенно стоило залить некоторым количеством спиртного.
   Стойка администратора после Дикова вандализма выглядела весьма плачевно - я обошел ее стороной. Из маленького коридорчика, занавешенного шторой, доносились раздраженные голоса Павла и Софии, вперемешку с запахами пряностей. Я прошел через зону отдыха - на диване перед выключенным телевизором играла знакомая малышка. За телевизором открывался небольшой проход в темное помещение, куда я и шагнул. Оказалось, это и был искомый бар.
   Стойка бармена пустовала, но несколько человек оккупировали большой столик, негромко переговариваясь за игрой в нарды. Играли двое - остальные болели, но без ожесточения, потягивая остатки пивной пены из опустевших кружек. Я занял столик в отдалении, у самого окна, и для приличия углубился в изучение тоненького листочка меню.
   Поначалу на меня не обращали внимания - но партия подошла к концу, а бармен все не появлялся. Я уже начал подумывать, что здесь принято самообслуживание, когда один из мужиков, крепко сбитый, в кепке набекрень и потертой кожаной жилетке, грузно опустился прямо напротив меня.
   - Кто таков будешь? - рыкнул верзила.
   Скажу, не хвастая, - этот выпад не произвел на меня ни малейшего впечатления, хотя один удар кулаком сделал бы из меня лепешку. Я об этом просто не думал - и не собирался называть медвежьему рылу свое имя.
   - Проездом, - буркнул я, старательно всматриваясь в меню. - Заказник хочу посмотреть.
   Мужик утер рукавом губы и хрустнул пальцами.
   - А чего сюда приперся?
   - А что - нельзя? - я поднял голову и уперся в него взглядом.
   Между нами пробежала нехорошая искра. Это не укрылось и от других игроков.
   - Оставь ты его, Миха! Сидит тихо, никого не трогает.
   - Приезжий же! Оставь.
   - А чего он сюда-то приперся? - настаивал мой собеседник. - Нет других мест, что ли? Здесь горе, а он...
   - Кому добавки? - за стойкой неожиданно появился Павел.
   С радостным ревом бугай Миха поспешил с кружкой наперевес за новой порцией пойла. Я осторожно дотронулся до рукава одного из игроков:
   - Я совершенно не в курсе, что здесь произошло. Помогите внести ясность, пожалуйста, - что за горе?
   - У Павла убили сына, - бросил тот и отвернулся.
   Я, потрясенный, сел обратно.
   - Туда ему и дорога, извращенцу, - донесся до меня женский шепот.
   Резко повернувшись, я никого рядом не увидел, но мимо соседнего столика прошелестела юбками София, убирая грязные тарелки и мусор. Кроме нее, сказать подобное было некому. Видать, она не так уж ладила с сыном работодателя.
   Есть расхотелось. Игроки вернулись к выпивке, а я подметил в самом углу бара как раз то, что нужно. Осторожно поднялся и, не оглядываясь, быстро прошел до самой кучи старых газет. Сгреб все, что поместились в руке и так же непринужденно - с дрожащими коленками, но этого, я надеюсь, никто не заметил - вернулся на свое место.
   София исчезла, Павел, закончив обслуживать последнего страдающего жаждой, налил и себе. Водки. Полный стакан.
   - В память о моем парне, ребята.
   Все немедленно оставили игру и тоже подняли бокалы. Я для приличия склонил голову.
   Хозяин осушил рюмку одним глотком и плеснул себе еще. Остальные, отпив, вернулись к прерванному занятию. Я же, кое-как расположив на маленьком столике все выпуски местной прессы, принялся за изучение.
   Сверху лежал вчерашний выпуск "Часа Мелахи". Газетка печаталась на серой, тонкой бумаге, и после прочтения на моих пальцах остались черные следы. Всего издание насчитывало восемь листов, на первой полосе большими буквами значилось: "Убийства остаются нераскрытыми. Следы ведут в столицу?". Статью я кое-как осилил - в ней говорилось, что местная полиция передала большую часть данных по делу полиции межведомственной, а если подробнее - то спецслужбам, которые приняли за рабочую версию бегство убийцы в столицу и сейчас активно занимаются его поисками, практически прекратив расследование в самом городе. В глубине души я порадовался - чем меньше шпиков, тем спокойнее.
   Потом сам же себя устыдил за подобные мысли - как легко отсутствие документов и опасность для жизни превращают добропорядочного профессора в подозрительного субъекта.
   Однако статья, само собой, не раскрывала никаких подробностей - справедливо предполагалось, что все уже в курсе. Я начал рыться дальше. Мне попадались заголовки: "Прокурор грозит смертной казнью за сокрытие улик", "Расследование движется полным ходом - все ключевые свидетели дали показания", "Серийный маньяк или безумный мститель?", "В чем виноват заказник?" и тому подобное. "Час Мелахи" все отчетливее напоминал самую желтую прессу из тех, что мне доводилось читать.
   Наконец я добрался до самого происшествия - как оказалось, тому минуло уже два с половиной месяца. На развороте крупным планом была напечатана фотография изуродованного тела юноши, сходство которого с Павлом было несомненным, а рядом - еще две маленькие фотографии. Итого - три убийства. Одно - совсем свежее, два - совершены на территории заказника и потому первоначально думали, что ребята попались на рога взбесившимся по весне оленям. Их оплакали и забыли, пока на теле обнаруженного на пустыре сына Павла не увидели весьма похожие признаки насильственной смерти: изуродованные гениталии, искромсанные кисти рук и несколько рваных ран на теле. Полиция завела дело сначала о серийном убийце, потом - о серийном маньяке. Несмотря на маленький размер Мелахи, никто не мог сказать, что же на самом деле произошло. Убитые, само собой, друг друга знали, но никакой связи обнаружить не удалось. Все трое учились в одном колледже, которых в городе было всего два. Никаких следов.
   Зачитавшись, я не заметил, как бар опустел. Сложив свежий и старый номера, я оставил остальные на столике и поднялся к себе в номер, намереваясь доложить Дику о результатах расследования. У меня не было не малейших сомнений, что в ответ я услышу ворчание и грубое напоминание о том, что мы совсем не за этим приехали в Мелаху. Все это так, но дикая боль в глазах Павла и странные слова его любовницы не давали мне покоя - жгли изнутри. Я словно оказался внутри расследования и хотел примерить на себя роль детектива, который обязательно найдет отгадку, несмотря на все препятствия.
   Толкнув дверь, я вошел в комнату.
   Дика там не было.
   Я даже не сразу понял, как такое может быть - за эти двое суток мы словно срослись и я растерянно уселся на кровать, в которой оставил его глубоко спящим пару часов назад. Он хотел избавиться от меня? Вернулся обратно в столицу? Сбежал, чтобы подстроить пакость? Или чтобы самому найти ключик к прошлому Робинсона?
   Усевшись, я понял, что придавил какой-то предмет. Приподнявшись, я выудил из скомканного одеяла небольшую бумажку, криво сложенную в несколько раз. Развернув ее, я почти не удивился красным чернилам и изящному, явно женскому почерку:
   Здравствуйте, мы с вами совершенно не знакомы, но я знаю, зачем вы приехали. Из-за Оскара, да? Знаю, вам об этом нельзя рассказывать, но я сразу все поняла. Мне нужно кое-что сообщить вам, очень важное. Можете не верить, если хотите - но очень вас прошу, приходите сегодня. В четыре часа дня, у фонтана на центральной.
   Подписываться не буду - вы же все равно не знаете моего имени.
   Первая мысль - Дик прочел письмо и ушел на встречу, не предупредив меня. Вторая мысль - зачем аккуратно складывать письмо, словно его никто не открывал? И почему не взять письмо с собой?
   Третья и последняя разумная мысль была о том, что письмо адресовано мне. И нужно спешить.
   Внесу ясность - я бы все равно пошел, даже вопреки воле Дика, случись он рядом. Если все же письмо адресовано ему, я возьму его тепленьким на этой встрече и выясню, что скрывает таинственная карточка. Как ни крути, но пойти все же выгоднее, чем оставаться и плевать в потолок.
   Девушки - моя слабость, а незнакомые девушки, оставляющие таинственные послания, - слабость вдвойне. Прежде мне такие не встречались - мог ли я упустить шанс?
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Наркевич Светлана "Внести ясность"

  
  

24

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"