В честь Владимира Набокова в 1985 году назван астероид 7232 Набоков.
Валентина Гутчина
22 апреля писателю Владимиру Набокову исполнилось бы 110 лет.
Челнок в синем небе
Жизнь Набокова называют долгим путешествием с многочисленными остановками в разных странах. Он и сам писал о себе: "Я курсирующий над Атлантикой челнок; до чего же синее там небо, мое собственное небо, вдали от классификаций и безмозглых простаков!"
Владимир Набоков - личность во многом уникальная. Великолепный писатель, искусно владевший музыкой слова, блестящий шахматист и энтомолог, с детства одинаково превосходно говоривший, писавший (и думавший?) на русском, английском, французском...Главное же - он был истинный аристократ. Аристократ до мозга костей, что шел по жизни с гордо поднятой головой и при любых обстоятельствах оставался самим собой.
Как и положено аристократу, Набоков родился 22 апреля 1899 г. в Петербурге в чрезвычайно респектабельной семье, где сначала научился читать по-английски, а уж потом по-русски. Ему было 18 лет, когда грянула революция, отнявшая у семьи все ее состояние. Как итог - эмиграция, новая жизнь в Германии - с нуля. Владимир обучался в Оксфорде, где помимо учебы, шахмат и бабочек, перевел на русский язык "Алису в стране чудес", писал стихи и рассказы. Возвратившись в Германию, с тем же достоинством молодой Набоков, в распоряжении которого в детстве было порядка полусотни слуг, стал зарабатывать на жизнь, давая уроки английского и французского языков, тенниса и бокса, публикуя шахматные задачки и играя голкипером в футбольной команде. В 1927 году он встретил Веру Слоним. То была любовь (опять-таки в английском стиле, сдержанная и благородная), логическим продолжением которой стал брак и - первый роман, "Машенька", как первенец молодой семьи. В Германии в течение последующих 10 лет он написал восемь романов, каждый из которых уникален - "Защита Лужина", "Дар", "Приглашение на казнь"...Набокова - Сирина (его псевдоним) узнали, о нем заговорили. А он, с педантизмом истинного аристократа, тщательно оттачивал, совершенствовал свой язык.
Приход к власти фашистов сделал невозможным дальнейшую жизнь в Германии: Вера была еврейкой. Новый переезд - во Францию. Здесь прошло еще два года, полных лишений: маленький сын Дмитрий, жена и отчаянные попытки заработать хоть какие-то деньги. Душой Набоков отдыхал лишь занимаясь (наперекор всем бедам!) любимым делом: пополняя свою коллекцию бабочек, играя в шахматы или, к примеру, читая свои великие произведения великому Джеймсу Джойсу.
Когда фашисты начали оккупацию Франции, стал вопрос об эмиграции в Штаты. Если бы не помощь друзей, в том числе Рахманинова, вряд ли Набоковы смогли бы купить билеты на пароход и покинуть Европу буквально за несколько дней до входа танков вермахта в Париж.
И вот - Штаты, где в очередной раз пришлось все начинать с нуля. Здесь 40-летний Набоков принял решение - все с той же элегантной небрежностью - писать романы на английском. И писал! И какие романы! Но высокой литературой прожить трудно, а потому более 20 лет Набоков зарабатывал на жизнь, читая в университетах США лекции по русской и зарубежной литературе, а также проводя долгие часы за микроскопом в энтомологическом отделе Нью-йоркского музея естественной истории, получая от того огромное удовольствие.
Удивительно, но факт: полную свободу писателю дал роман "Лолита", который и по сей день больше известен как "скандальный". Чрезвычайно сексуальная история бессердечной нимфетки дала 60-летнему Набокову возможность последние годы жизни прожить так, как желала его душа.
Поначалу, получив гонорары и за роман, и за его экранизацию, супруги Набоковы предполагали поселиться в Италии или во Франции, чтобы быть поближе к сыну, который пел в опере. Но, в конце концов, все сложилось так, что последней остановкой поезда их жизни стал тихий мирный Монтре.
Они поселились в одном из лучших отелей города - Монтре Палас, заняв (говорят, по совету Питера Устинова) почти половину шестого этажа. Многие до сих пор удивляется: к чему было 16 лет платить за отель, ведь на эти деньги можно было купить собственную виллу! Но и в этом был весь Набоков: жить "своим домом", но - среди людей, выходить по утрам для неспешной прогулки по набережной, где каждый раз можно было восхищаться великолепными, никогда не повторяющимися видами: безмятежный Леман, парящие чайки, пунктир гор с белоснежными вершинами...
Безусловно, Набоков был здесь счастлив. Размеренная жизнь четко по составленному им самим расписанию, многочасовые прогулки в горы, где он охотился с сачком за бабочками для своей коллекции (сегодня эта коллекция хранится в Лозаннском музее), чтение газет и творческая работа (именно здесь Набоков перевел "Евгения Онегина" на английский, а свою "Лолиту" - с английского на русский). Главное же - он мог не думать о том, как заработать деньги, он мог просто работать, в радость! Первые годы Набоковы еще "выезжали в свет", к примеру, с шиком отдохнули на курорте миллионеров в Санкт-Морице, ездили по Европе и даже раз слетали в США...Но в конце концов писатель плотно осел в Монтре, принимая у себя, в Монтре-Паласе, друзей и поклонников, иронично отвечая на банальные вопросы в духе "Почему вы так любите бабочек?".
Наверное, и в мир иной он ушел все с той же, грестно-ироничной, улыбкой на губах, словно продолжая цепочку своих размышлений: "Я американский писатель, рождённый в России, получивший образование в Англии, где я изучал французскую литературу перед тем, как на пятнадцать лет переселиться в Германию. Моя голова разговаривает по-английски, мое сердце -- по-русски, и мое ухо -- по-французски..."
Если судьба сделает вам подарок и вы попадете в Монтре, пройдитесь по набережной, бросьте взгляд на светлый и торжественный Палас-Отель, который словно бы еще хранит в своих стенах отзвуки вальсов прошлого века и стук печатной машинки, что запечатлевала романы Набокова.Сегодня перед отелем вы можете увидеть памятник: словно размышляя о долгом путешествии своей жизни, писатель покачивается на стуле...
А в нескольких минутах хода от отеля, на кладбище в Кларансе - его последний приют: громадная плита с надписью "Владимир Набоков", "Вера Набокова" и датами жизни. Ведь тому, кто придет сюда, не надо пояснять, кем был этот человек.