Аннотация: Глава не очень большая, но все же первая книга потихоньку движется к завершению.
164.
Время до обеда у меня еще оставалось, и я, неторопливо идя к штабу, стала обдумывать бумагу, которую собираюсь отправить Берии. В ней нужно в очередной раз обрисовать ситуацию в нашем округе, особо акцентируя внимание на транспортные проблемы. Отсюда сделать вывод о неизбежности отступления и, как следствие, о предварительном планировании партизанской деятельности. Тут я вспомнила напутственные слова Лаврентия Павловича. Кажется, он уже тогда стал задумываться на эту тему. Но совершенно понятно и следующее: решение о начале подготовки к таким действиям может дать только один человек - товарищ Сталин. Значит, как ни крути, а бумага, в конце концов, попадет к нему на стол. Так как же написать эту чертову бумагу, чтобы она произвела нужные действия? Ну не умею я писать сочинения, не учили меня этому в школе! Вот с отчетами значительно легче: было то-то, произвела такие-то действия, в результате произошло это и это. И все. И ладушки! А тут нужно все изложить в правильной последовательности, чтобы читающий практически самостоятельно пришел к тем же самым выводам. При этом "отягчающим обстоятельством" является тот факт, что нужно признать неизбежность отступления "самой нападающей из всех нападающих армий"1).
Попробую воспользоваться тем же методом, который я использовала при составлении предыдущих бумаг: все отображать графически, как будто для презентации. Значит, нарисую несколько прямоугольников, в которых запишу текущее состояние дел. Потом от этих прямоугольников проведу стрелки к другим прямоугольникам, и так далее, а, в конце концов, все замкну на круг с перечнем лиц, которые должны будут реализовывать предлагаемые меры. Но поскольку все, что нужно, в прямоугольники не поместится, то приложу пояснительную записку. Если бы я делала реальную презентацию в PowerPoint, то там предусмотрена очень полезная возможность записи заметок к каждому слайду. Компа с PowerPoint у меня, увы, нет, так что придется обойтись имитацией.
Хорошо, вроде бы придумала, как и что написать. Теперь вопрос собственно написания и отправки майору Григорьеву. Тут я сообразила - а зачем беспокоить генерала Окулова, когда есть майор Максимов, и тут же двинула в особый отдел дивизии. Максимов, к счастью, был на месте.
- Мне нужно написать одну важную бумагу и отослать ее майору Григорьеву.
- Что-нибудь, связанное с нашей дивизией? - тут же насторожился Максимов.
- Ни в коем случае. Если бы это было связано с вашей дивизией, то, в первую очередь, я поставила бы в известность вас и Федора Савича. А тут мои собственные с товарищем майором дела.
- Хорошо, - успокоился Максимов, - садитесь за стол и пишите. Вот вам конверт и бумага. Когда все напишете и заклеите конверт, отдадите мне, а я срочно отправлю пакет в Барановичи. Завтра с утра он будет лежать у товарища Григорьева на столе.
- Спасибо, товарищ майор.
Я уселась и за час набросала придуманную схему, а еще за полчаса внесла все положенные записи и пояснения. Потом все аккуратно уложила конверт и конверт заклеила. Позвала Максимова и передала ему конверт.
- Вот пакет, но мне хотелось бы еще поговорить с товарищем Григорьевым.
- Это несложно. Сейчас я вас соединю.
Оказывается прямо из кабинета майора Максимова можно спокойно звонить в Барановичи. Максимов сам соединил меня с облотделом НКГБ и протянул трубку. На том конце я услышала.
- Дежурный по НКГБ, лейтенант госбезопасности Семакин слушает.
- Здравствуйте, говорит лейтенант госбезопасности Северова. Мне нужно поговорить с майором Григорьевым.
- Минуту.
Что-то в телефоне щелкнуло, и я услышала голос Валентина Петровича.
- Здравствуй, Анюта. Что у тебя на этот раз.
- Здравствуйте, товарищ майор. На этот раз я подготовила и сейчас отправляю вам одну бумагу. Очень нужно, чтобы вы ее просмотрели, добавили свои замечания и срочно отправили дальше. Кому именно, я написала.
- Этого могла и не писать, и так бы догадался.
Еще бы, майор Григорьев и не догадался! Но все равно, порядок есть порядок. Заодно, можно надеяться, что он и мои грамматические ошибочки поправит, хотя последнее время я стала заметно меньше ошибаться. Практика - великая вещь.
- Большое спасибо, Валентин Петрович. Очень на вас надеюсь.
Я распрощалась с Григорьевым и успокоенная отправилась обедать. Одну проблему решила.
----------
1) Полевой устав РККА 1939г.
165.
После обеда затребовала машину с сопровождающим, поскольку в полку меня никто не знал, и поехала в 103-й стрелковый полк. В полку я представилась комполка, и он решил самолично сопровождать меня на полигон. Там занятия шли полным ходом и примерно с таким же успехом, что и при штабе дивизии. То есть новички команды понимали, но не понимали важность их точного выполнения. Вот теперь мне совершенно отчетливо стал понятен термин "пушечное мясо". Если бы не срочные интенсивные занятия, то можно было быть уверенным в 98% потерях в первые же дни войны: убитыми, ранеными и сдавшимися в плен. Хорошо, что хотя бы несколько тысяч бойцов будут обучены. Тогда они смогут обучить других, а те, кто не попадут в инструкторы, по крайней мере, станут костяком подразделений и, вполне возможно, снизят процент потерь. Увидев, что инструкторы стараются во всю, я решила не портить себе нервы и не стоять над душой у инструкторов - им и так трудно приходится. Поэтому, поблагодарив комполка за хорошую организацию занятий и пообещав все доложить не только Окулову, но и командующему округом, я поехала назад в штаб дивизии.
Адъютант Окулова, увидев меня, пригласил зайти к Федору Савичу. В его кабинете кроме Окулова находился и начальник штаба дивизии, полковник Игнатов.
- Заходи, Анна Петровна. Вот мы с Юрием Сергеевичем составили бумагу, о которой вчера с тобой говорили. Первые два экземпляра уже отправили в корпус и армию, а ты получи третий. По нашим расчетам, с учетом имеющихся транспортных средств, на полное развертывание дивизии нужно не менее 8 дней. Основные узкие места - это, как сама понимаешь, доставка боеприпасов и транспортировка орудий. Поэтому, если мы начнем все это 12 июня, то в лучшем случае закончим к 20 июня. Если начнем позже, то в случае военного конфликта придется предусмотреть уничтожение части боеприпасов прямо на складах. Возможно, что и с частью техники будет то же самое. Что-либо ускорить можно только при получении дополнительных транспортных средств, причем желательно грузовиков и тракторов.
- Все понятно, товарищ генерал. Разрешите от вас позвонить командующему округом.
- Звони, вот прямой телефон.
Я позвонила и попала на Коротыгина.
- Товарищ майор, здравия желаю, говорит лейтенант Северова. Скажите пожалуйста, когда завтра в штабе будет товарищ Жуков? У меня к нему есть срочное донесение, которое я должна доставить лично.
- Здравствуйте, товарищ Северова. Товарищ Жуков завтра будет на месте после 18 часов. Сегодня его уже не будет. Если что-то срочное, я могу попробовать с ним связаться.
- Нет, большое спасибо. Я завтра к вечеру буду в штабе и лично все доложу.
Ну что ж, вроде бы пока все в норме. Я положила трубку и сказала Окулову и Игнатову, что завтра вечером бумага будет у Жукова. Если к этому времени в корпусе и в армии будет принято решение, то все будет нормально, а если Жуков будет не в курсе, то готова взять всю вину на себя и утверждать, что это я из вас выцарапала третий экземпляр. На это оба командира чуть не завыли дурными голосами.
- Анечка, - голос Окулова оказался более громким, - не вздумай! Как мы будем выглядеть перед командующим округом, если лейтенант, пусть даже и порученец командующего, может у командования дивизии взять и просто так заполучить экземпляр подобной бумаги, которая к тому же является совершенно секретной. Настоятельная просьба: говори, что мы, пользуясь личными связями, в интересах дела сами попросили тебя передать эту бумагу товарищу Жукову.
А ведь они совершенно правы, сообразила я.
- Все понятно, товарищ генерал. Так и доложу товарищу Жукову. А теперь не поможете мне связаться с Москвой. Мне нужно позвонить одному знакомому.
- Это пожалуйста. Мой адъютант тебя соединит. Только сообщи ему номер.
Я сказала номер адъютанту и через несколько минут меня соединили с квартирой, в которой проживал Романов.
- Аристарх Ксенофонтович. Добрый вечер. Лейтенант Северова вас беспокоит. Как у вас дела? Готовы к передислокации в Минск?
- Добрый вечер Анна Петровна. Уже приобрел билет на завтрашний поезд. Поезд номер 7, 8-й вагон, место 14. Так что 12-го утром буду в Минске.
- Замечательно! Если меня в Минске в это время не будет, то я договорюсь, чтобы вас встретили и разместили. Во сколько у вас отправление поезда?
- В 22:40.
- От вокзала вы живете недалеко, поэтому если я позвоню вам примерно в 21 час, то вы будете еще дома?
- Да, конечно.
- Тогда все. Ждите завтра вечером моего звонка. Но даже, если звонка не будет, то все равно выезжайте. До встречи в Минске.
166.
После ужина я позволила себе немного расслабиться. На сегодня дел больше не предвидится, Окулову тоже надо дать отдых, тем более, что завтра он отправляет супругу с детьми на восток, подальше от будущих сражений. Так что у меня появилась возможность просто отдохнуть и, наконец, выспаться вволю в относительно нормальных условиях. Жаль только, что нельзя выспаться вперед. Перед сном, как обычно, стала приводить мысли в порядок. Вдруг подумала, что, попав в прошлое, я за один день успеваю сделать столько, сколько не успевала сделать в моем времени за несколько дней, а то и за целую неделю. Интересно, тут что - время растягивается. И тут до меня дошло, что в сороковых годах нет таких страшных пожирателей времени, как телевизор и компьютер с играми и Интернетом. В игры я играла не особо охотно, но шнырять по Сети - это святое. А здесь новости узнаю только из газет и немного из радио. Причем все новости довольно однообразны ,поэтому и слушаю я их не очень. Хотя, справедливости ради, следует отметить, что и в телевизоре особым разнообразием новости не блистали - разве только политику разбавляли катастрофами и терактами. Тут терактов тоже хватает, но в газеты и на радио подобные сведения не попадают. Они попадают только на столы руководства НКВД и НКГБ. С этими мыслями я и заснула.
Утром, после завтрака, я сначала позвонила летчикам и договорилась о самолете на 15 часов, а потом сразу же рванула в 141-й стрелковый полк. Сегодня там уже второй день занятий. Меня страшно интересовало, удалось ли добиться хотя бы небольшого прогресса за один полный день учебы. Оказалось, что это возможно. Не знаю, может быть тут просто изначально были более толковые бойцы, но на второй день окопы отрывались вполне качественно, никто не отлынивал и все старались выкладываться по максимуму. А может тут лучше инструкторы? Нет, не думаю. Инструкторы все примерно одинаковы. Бойцы - тоже. Значит, за один день сумели что-то донести до бойцов. Тогда есть шанс, что через неделю из новичков получится что-то толковое. Это хорошо, будет, чем порадовать Жукова. Я настолько приободрилась, что решила немного приобщиться и двинула на стрельбище вместе с одним из десятков. "Моей" винтовки со мной не было, поэтому взяла первую попавшуюся. Первыми двумя выстрелами только зацепила край мишени, но после коррекции все пришло в норму. Бойцы, по сравнению со мной, тут имели преимущество, так как все приехали со своими винтовками. Значит, у них будет шанс их хорошо пристрелять. А пока только трое из всего десятка попали в мишень. Ничего - будут стараться, и через неделю если и не будут бить наповал, то цеплять противника точно будут.
Отведя душу, я уже спокойно поехала в штаб. Там пообедала, попрощалась с Окуловым и его командирами, забежала попрощаться с Екатериной Ивановной и двинула на аэродром. Со временем я не рассчитала, и до вылета осталось больше часа, поэтому от нечего делать я попросила организовать мне экскурсию по аэродрому. Ко мне приставили лейтенанта, который не столько рассказывал что здесь и как, сколько пытался меня закадрить. Сначала меня это развлекало, но быстро надоело и пришлось перейти на язык девушки двадцать первого века. Мои сложные и не вполне литературные конструкции привели летеху в сильное замешательство. Он не мог для себя определить, является ли это жаргоном сотрудника НКГБ, или просто я набралась этих выражений неизвестно в каких трущобах. Поэтому любовный пыл у него быстро остыл, и дальше экскурсия шла уже нормальным путем. Главное, что я вынесла для себя из этой экскурсии это то, что летчики совсем не горят желанием выполнять приказ о перебазировании на запасные аэродромы, считая это очередной блажью начальства. Но, как люди военные, все-таки его выполняют. А вот макеты, которые должны заменить улетевшие самолеты, отсутствуют как класс. Во всяком случае, мне ни одного макета увидеть так и не удалось. Как мне не жалко было стучать на летчиков, но это была чисто их вина, точнее их начальства, которое, видимо, решило, что можно забить на недвусмысленный приказ командующего. Пришлось взять это на заметку. В конце концов, они собираются воевать или просто им нравится летать, а в промежутках между полетами охмурять девиц из соседних деревень?
С этими злобными мыслями я залезла в самолет, который, взлетев, взял курс на Минск. Через два часа я уже подъезжала к штабу округа. Только тут я сообразила, что ночевать мне негде. Поэтому в штабе первым делом я с этой проблемой сунулась к дежурному. Он тут же куда-то позвонил, после чего взял бумажку и написал мне адрес командирского общежития при штабе округа. Оказывается, большинство командиров, работающих в штабе, либо живут в этом общежитии, либо, если они семейные, снимают комнаты в городе. Я тут без семьи, поэтому мне положено общежитие. Ни и ладно. Уже привычная. Оказывается, быстро привыкаешь не только к хорошему, но и к плохому. Правда, командирское общежитие - это не так уж плохо. Плохо другое - мы с Васей вроде бы служим недалеко друг от друга, но все-таки достаточно далеко, чтобы нельзя было жить вместе. И, если я застряну тут, у Жукова, то неизвестно, когда снова смогу увидеть супруга. Правда, война, конечно, все перемешает и вполне вероятно, что после ее начала мы с Васей снова окажемся вместе. А пока мне нужен Жуков. Товарищ генерал, где вы? Ау. Шутка.
167.
Жуков еще не вернулся в штаб, поэтому я успела смотаться в общагу, забросить туда свой баульчик и даже полежать немного - очень полезно после тряски в самолете. Через час я уже была в норме и терпеливо сидела в приемной. Наконец появился Жуков. Вид у него сегодня был не мрачный, а какой-то злобный что ли. Проходя в свой кабинет, он окинул приемную взглядом, заметил меня, и на его лице, как мне показалось, промелькнула тень удивления. Я терпеливо ждала, пока все ожидающие не пройдут через кабинет командующего. К счастью, таковых было мало, и долго они в этом кабинете не задерживались. Поэтому минут через тридцать адъютант пригласил меня зайти.
- Здравия желаю, товарищ генерал армии!
- Здравствуйте, товарищ Северова. Почему так рано вернулись из дивизии? Что, с учебным процессом уже все ясно? Докладывайте.
- Учебный процесс, товарищ генерал, только начался и, насколько я могу судить, начался нормально. Всех новобранцев приводят к единому уровню. Кого-то быстрее, кого-то медленнее. Но инструктора стараются, и большинство солдат тоже старается. Так что вполне вероятно, что в отведенные сроки уложимся. Но я совсем по другому вопросу. Находясь в дивизии я вспомнила, что забыла довести до вас важную информацию.
- Интересно вы говорите. Вспомнила, что забыла. Нельзя ли попроще и покороче.
- Я вам рассказала свою биографию, но забыла рассказать об одной бумаге, которую составляла по заданию товарища Сталина. До того, как вы узнали, откуда я появилась, об этой бумаге говорить было нельзя, но теперь нужно. В этой бумаге я написала все, что помнила о ходе войны, начиная с 22 июня.
- Я тут тоже хорош. Настолько был тогда ошарашен, что забыл задать вам этот действительно существенный вопрос. Слушаю вас.
Я повторила все, что писала почти две недели назад. Разумеется, про оценки действий тех или иных командиров и про то, что с ними стало, я не говорила. Жуков, конечно, должен знать правду, но не всю правду. Таким образом, я просто перечислила основные даты и этапы войны. Жуков все внимательно выслушал и, когда я закончила, сказал.
- Да, информация действительно важная. Я ее учту. У вас все?
Я подумала, что до Жукова не дошла еще информация, отправленная Окуловы в штаб армии. Значит надо рисковать.
- Не все, товарищ генерал армии.
- Что у вас еще?
- Вот вам пакет от командира 85-й стрелковой дивизии.
Жуков взял пакет, нетерпеливо вскрыл его и углубился в чтение. Закончив, он внимательно посмотрел на меня и начал допрос с пристрастием.
- Вы знаете, о чем говорится в этом докладе?
- Так точно, товарищ генерал армии, знаю.
- Почему доклад направлен прямо мне? Почему не в корпус и не в армию?
- Туда они были направлены еще вчера вечером. Но обратите внимание, товарищ генерал армии на требуемое время. Тут каждый день промедления может привести к очень неприятным последствиям.
- Если верить вашим данным, то время действительно почти не остается. А что послужило толчком для подготовки такого документа?
Вот тут я запнулась. Вопрос для меня оказался совершенно неожиданным. Жуков это с ходу заметил и заявил.
- Все понятно, на этот вопрос можете не отвечать. Другой вопрос - что известно Окулову о вас и о дате нападения?
- Обо мне он знает только, что я жена его хорошего знакомого. Ну и должности мои ему, конечно, известны. А, говоря про дату нападения, я ссылалась на разведданные.
- Понятно. Теперь у вас все?
Говорить ему о бумаге, которую я послала Григорьеву, или не говорить. Пожалуй, пока промолчу.
- Все, товарищ генерал армии.
- Можете быть свободны. Завтра с утра жду вас здесь.
Уф, теперь можно спокойно поужинать и погулять перед сном.