Нелепый, как садовник под обстрелом,
я занят чрезвычайно важным делом:
в халате, колпаке
и с кисточкой в руке.

Мольберт, как щит, сжимают мои пальцы;
я выше бургомистра,  выше пфальца - 
поэт и книгочей
среди своих  ночей.

Глядят с холста смешные  персонажи.
А под Парижем  пишутся пейзажи
совсем на новый вкус,
коли не  врет француз.

Когда же я устану выше нормы,
мне снятся сны какой-то дикой формы:
природа, как назло,
сквозь мокрое стекло.

Нелепые мазки, как запятые,
быть может, стебли, влажные, густые?
Трава, стога, туман?
Или сплошной обман?

И целый день потом я пью микстуру
и  вспоминаю близкую натуру:
каких -то   знатоков
цветов  и мотыльков.