Гала : другие произведения.

Когда боги проснутся...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   Когда боги проснутся...
  
  
  
   Давным-давно...
  
   Холодный ветер наметал сугробы у крепостных стен. А в самом городе маленькие вихрики, промчавшись по узким улочкам, взметали хоровод снежинок к окнам домов. Но как только ветер утихал, хрупкие звездочки медленно опускались на крылечки, мостовую, на ветки деревьев, украшая их белоснежным убором.
   В такой вьюжный зимний вечер горожане собирались у каминов и очагов, прислушиваясь к завыванием ветра с тем удовольствием, которое рождается от сознания, что стихия бессильна помешать наслаждаться теплом и уютом. Женщины под мелькание спиц и жужжание прялок судачили о житье-бытье, своем и соседском, мужчины, пропустив стаканчик-другой пьянящей настойки горного меда, с азартом играли в кости, а дети, собравшись в кружок около кого-нибудь из стариков, слушали давние предания или просто сказки.
   Вот и сейчас в доме бывшего герольда Властителя Агорраса около большого камина
  собрались маленькие слушатели.
   - Уж и не упомнить, когда это было...- сидевший в кресле старик откашлялся, готовясь к длительному повествованию.
   Жаркий огонь заставил его немного отодвинуться от очага и любовно оглядеть живописную группку детей разного возраста, расположившихся на низеньких скамеечках, а то и просто на мохнатой шкуре, распластанной на полу чуть поодаль от камина. Шесть пар горящих любопытством детских глаз уставились на старого Оттина.
   - И не было тогда ни высоких каменных домов, ни мощеных дорог...Да и городов
  никаких не было. Только замки на неприступных скалах, охотничьи хижины в лесу,
  да маленькие деревеньки горритов в долине.
   - А наш дом? - подала голос девчушка лет пяти, гладившая уютно умостившегося у нее на коленях здоровенного кота. - Его тоже не было, дедушка?
   - Ни нашего дома не было, детка, ни других домов. А на месте Агорраса было только небольшое поселение. И называлась тогда наша долина красивым именем - Агорритос.
   - А что еще было? - не унималась нетерпеливая слушательница.
   - Да тихо ты! - возмущенно дернул плечом смуглый черноволосый мальчик лет десяти,
  расположившийся на медвежьей шкуре поближе к огню. - Не мешай! Пусть дед рассказывает! А ты - слушай!
   Девочка сердито засопела и в утешение прижала к груди хрипло мявкнувшего кота, внезапно разбуженного этим жарким объятием.
   - Ну, хватит вам!
   Минна, темноволосая девочка-подросток укоризненно погрозила спорщикам пальцем
  и повернулась к рассказчику.
   - Давай дальше, дедушка.
   - Дальше так дальше...- Старик покряхтел, усаживаясь в кресле поудобнее. - Жили горриты тем, что охотились, пахали землю, сеяли хлеб. А еще добывали в горах драгоценные камни...Краше их на всем нашем острове не найти. А, может, и на других островах тоже....И все бы ничего, да только иногда в холодные зимы налетал с гор Белый вихрь...И тогда все живое гибло под его ледяными языками - и дома, и поля, и стада овец. А те, кто выжил, умирали от голода....
   - А что это такое - Белый вихрь? - прижавшись к старшей сестре, прошептала замирающим от страха голосом младшая слушательница.
   - О! Это, Санти, детка, говорят, страшная вещь...Помню, мой дед рассказывал.. - старик оглядел детей, не спускавших с него округлившихся от любопытства и испуга глаз, - вот так, как я вам сейчас...С вершин гор неслись в долину снег и лед, вырывая с корнем деревья и бросая их на хижины и дома. И ничто не могло устоять перед силой Белого вихря, несущего гибель всему живому .
   Старый Оттин наклонился и пошевелил кочергой рассыпавшиеся на угли полешки.
   - Говорят, что рождался он, когда просыпался Норр - бог всех стихий, живущий на самой высокой горе Пагарриба...Поднимался он со своего ледяного ложа, тяжко вздыхал после долгого сна и от его дыхания летел в долину Белый вихрь... И тогда норрки, духи смерти, собирали свою добычу в долине, отправляя к Норру тени погибших. Только Великая Богиня, почувствовав пробуждение своего грозного брата, могла во-время остановить его.
   - А почему же она этого не делала? - сердитый возглас темноволосого подростка заставил всех вздрогнуть.
   - Ох, Тим! Ты меня прям напугал, - оглянувшись на брата, недовольно проворчала Минна. Но тут же повернула к деду раскрасневшееся от жаркого огня личико. - А правда, дедушка, почему Великая Богиня не помогала горритам? Не спасала их от Белого вихря?
   - Эх, детка, - рассказчик покачал головой, - не так-то просто остановить Норра. Даже Великая Богиня, его возлюбленная сестра, не всегда может безнаказанно противиться воле богов. Зорко следит она за сном своего грозного брата, чтобы заметить первые признаки пробуждения. Тогда подает она знак жрецам, чтобы день и ночь курились сонные благовония в храмах великого бога, удерживая его на ложе. А иногда Великая Богиня спускается к горритам, принимая облик прекрасной девы. И говорят, тот, кому доведется встретить ее, познает великую радость и великую любовь...
   Старый Оттин замолчал, не отрывая глаз от завораживающего танца огненных язычков в камине. По его лицу медленно расплылась мечтательная улыбка.
   - Да, - прошептал он своим воспоминаниям, - великую любовь...
   - Дедушка, а если Норр проснется как раз в это время? - Минна тревожно сдвинула брови, коснувшись руки задумавшегося рассказчика.
   Старик, очнувшись, смущенно крякнул и провел рукой по лицу, стирая улыбку.
   - М-да...Что ты спросила, дорогая?
   - Я спросила, что будет, если Норр проснется, когда Великая Богиня спустится в долину?
   Рассказчик почесал в затылке.
   - Хм...Даже и не знаю, что тебе сказать, детка. Не помню я, чтобы об этом кто-нибудь рассказывал. Значит, могла как-то Великая Богиня предугадывать пробуждение могучего Норра.
   Старый Оттин обвел глазами слушателей, вздохнул и продолжил:
   - Так было и в тот раз, когда Великая Богиня, спустившись в долину, встретила Вольда...
   - Когда Норр спал? - уточнила младшая слушательница, машинально гладившая задремавшего опять кота.
   - Ну, чего ты все перебиваешь? - возмутился Тим. - Давай, дедушка, рассказывай, что было дальше.
   Малышка обиженно заморгала, но дед погрозил пальцем ее обидчику, ласково погладил девочку по кудрявой головке, и она, успокоившись, уткнулась носом в теплый бок своего любимца.
   - Два клана тогда воевали между собой - верхние горные горриты и долинные. - Старый Оттин вздохнул. - Лучшие воины обоих кланов гибли в бессмысленных сражениях... И длилась эта война, пока не погибли в боях оба вождя - Рейгронн из рода Гроннов и Ренвольд из рода Вольдов. И поскольку у Рейгронна не было прямых наследников по мужской линии, оставшиеся в живых горриты признали верховенство рода Вольдов. Но последний из Вольдов был еще слишком мал, и Властительницей стала его мать - прекрасная и мудрая Сантана из рода Даннов, одного из самых уважаемых в долине. И тогда, наконец, в стране наступил мир. Вокруг крепостей горриты стали строить большие города с домами, широкими площадями...
   - И Агоррас построили, да, дедушка? - спросил младший из мальчиков, подняв голову к деду.
  Тот положил высохшую от старости почти невесомую руку на голову внука.
   - Да, Донни, и Агоррас...
   - А что стало с гроннами? - неожиданно поинтересовался Тим. - Они тоже признали Вольдов?
   Оттин печально покачал головой.
   - Нет, Тим. Они не смирились с тем, что потеряли право на власть.
   - И что?
   - Почти все они покинули свои жилища и ушли.
   - Ушли? - глаза маленьких слушателей округлились.
   Куда можно уйти из родной долины? Как можно было ее оставить?
   - Совсем-совсем ушли, дедушка? - недоверчиво переспросила маленькая Санти.
   - Совсем, детка. - Оттин погладил малышку по голове. - Больше они никогда не появлялись в долине. И никто о них ничего не знает.
   - Да, ну их, Гроннов! - Минна презрительно оттопырила губу. - Ты лучше расскажи, что было дальше с Агоррасом и с Вольдом. Что было потом, дедушка?
   - А потом...- старик лукаво усмехнулся, - потом было вот что...
   ***********
   Последнее, что Вольд помнил перед тем, как погрузиться во тьму, был отчаянный крик сорвавшегося со скалы раненого оленя, неприятный хруст и резкая боль в ноге.
   Открыв глаза, он увидел над головой переплетение виноградной лозы и узкие лучики солнца, яркими нитями тянувшиеся сквозь зеленое кружево резных листьев.
  Красивое девичье лицо с сочувственным выражением склонилось над ним.
   - Где я? Что со мной?
   Вольд резко поднял голову и попробовал подняться. Дикая боль пронзила правую ногу, заставив его со стоном опуститься на ложе.
   - Нога, - прохрипел он.
   - Тихо, тихо! Не двигайся...
   Легкими движениями рук проверяя состояние кости, девушка коснулась неестественно вывернутой правой ноги молодого человека. Его красивое лицо, покрытое мелкими бисеринками пота, перекосилось от боли. Вольд скрипнул зубами и закрыл глаза.
   - О, боги!
   Агория медленно провела раскрытой ладонью над высоким лбом раненого и, немного подождав, убедилась, что он уснул. Голова молодого человека бессильно склонилась на плечо, широкая мускулистая грудь мерно поднималась и опускалась, сильные руки расслабленно вытянулись вдоль могучего тела. Девушка невольно залюбовалась красивым и мужественным лицом своего пациента. Не удержавшись, она тихонько коснулась пальцем его четко очерченных губ, провела рукой по темным вьющимся волосам и мечтательно вздохнула.
   Впрочем, предаваться приятным мыслям не было времени. Осмотрев и осторожно выпрямив ногу молодого человека, Агория свела вместе сломанные кости и, соединив свои ладони над рваной раной, закрыла глаза. Сосредоточившись, она через некоторое время почувствовала, как из кончиков пальцев с приятным покалыванием потекла в чужую плоть живительная сила.
   Простояв над распростертым телом примерно полчаса, Агория осторожно открыла глаза и посмотрела на результат своей работы. Тонкая ярко-розовая кожа затянула рану на ноге молодого человека. Проведя рукой над сросшейся костью, побледневшая от потери энергии врачевательница убедилась, что перелом закрыт полностью.
   Облегченно вздохнув, Агория медленно опустилась на скамью, стоявшую в изголовье ее подопечного. Глубоко вздохнув, она закрыла глаза и начала восстановление. И уже через пять минут щеки девушки опять порозовели, а уголки губ задорно приподнялись.
   Такой ее и увидел очнувшийся Вольд.
   Некоторое время он молча смотрел на прекрасную девушку, улыбнувшуюся ему с доброжелательным интересом. Нежный овал лица...Смуглая кожа в сочетании с густыми вьющимися черными волосами, свободно рассыпавшимися по плечам...Большие темные глаза, искрящиеся смехом...Чуть припухлые губы, готовые улыбнуться...Похоже, девушка наслаждалась его изумлением.
   - Теперь все в порядке, - довольно улыбнулась она. - Твоя нога здорова.
   Вольд осторожно приподнялся на локтях и, не ощутив боли, удивленно уставился на сросшуюся ногу.
   - Но...как? - растерянно пробормотал он, поднимая глаза на свою спасительницу.
  - Как ты смогла это сделать?
   Она пренебрежительно махнула рукой.
   - Это просто! Я научу тебя.
   Вольд, не отрываясь, смотрел на прекрасную врачевательницу.
   - Но... кто ты, красавица?
   - Меня зовут Агория. Я...- она запнулась на мгновение, а потом решительно добавила, - жрица Великой Богини.
   - Жрица? - Вольд улыбнулся. - Я думал - все жрицы старые и некрасивые.
   - Значит, ты ошибался, - лукаво усмехнулась Агория.
   - Ты больше похожа на богиню, чем на жрицу, - молодой человек коснулся края ее
  воздушного одеяния. - Или на дриаду.
   - А кто бы тебе понравился больше? Богиня или дриада? - рассмеялась девушка.
   - Мне больше нравишься ты, - посерьезнев, признался Вольд. - Ты так красива...
   Девушка горделиво вскинула красивую голову. А потом, легко вздохнув, протянула ему руку.
   - Ты можешь теперь встать.
   Вольд, поднявшись со своего ложа, осторожно ступил на раненую ногу и с удивлением прислушался к своим ощущениям.
   - Да ты настоящая волшебница, Агория! Моя нога ! Она здорова!
   Он потрогал розовый шрам, недоверчиво осмотрел место перелома и тихонько притопнул ногой.
   - Невероятно!
   Взглянув на девушку, внимательно следившую за его манипуляциями, Вольд опять улыбнулся.
   - Кто научил тебя этому чуду, красавица?
   - Великая Богиня, - с улыбкой ответила Агория. - Я же сказала тебе...
   **********************************
   - Так наследный Властитель Агорраса, Вольд из рода Вольдов впервые встретился с прекрасной Агорией, - придав голосу некоторую торжественность, продолжал рассказчик. - А в это время мудрая Властительница, решила, что пора ей передать власть над Агоррасом сыну. Правда, после войны совет кланов решил, что Властитель должен быть женатым человеком, чтобы не прерывался род Правителей, как это случилось с Рейгронном. Но молодой Вольд не хотел теперь даже смотреть на невест, подобранных ему матерью. Все его помыслы теперь занимала только Агория.
   В этом месте старшая слушательница мечтательно вздохнула.
   - Да, дорогая Минна, любовь не спрашивает, когда и к кому ей приходить, - слегка улыбнулся старик покрасневшей от смущения девочке. - Ей нет дела до власти и тронов. И Вольд готов был отказать своей матери или заставить ее признать право выбора за ним...
   - И они поженились, да? - средняя сестра, пухлая девчушка лет шести, примостившаяся рядом с братом на медвежьей шкуре, подняла на деда ясные глаза. - Ну...эти - Вольд и Агория?
   - Нет, Венни, не поженились.
   - А почему?
   - Хм...Слушайте дальше...
   ******************
   Властительница смотрела на сына со смешанным чувством гордости и тревоги.
  Высокий, широкоплечий, с мужественным открытым лицом, Вольд был похож на молодого бога. Его темные, слегка вьющиеся волосы обрамляли красиво посаженную на крепкую шею голову. Большие карие глаза смотрели внимательно и чуть насмешливо. Вольд знал, о чем хочет с ним говорить мать.
   Властительница вздохнула. Ее сыну уже двадцать два года. К этому возрасту его отец, а ее муж, уже держал на руках своего первенца. Но все разговоры матери на эту тему Вольд сопровождал или легкомысленными шуточками, или недовольным молчанием.
   Сегодня Властительница начала не с разговора. Дождавшись, когда сын в почтительном поклоне чуть склонит голову, она хлопнула в ладоши. Повинуясь ее сигналу, в зал медленно вошла высокая красивая девушка. Слегка покраснев, она бросила застенчивый взгляд на помрачневшего Вольда, и присела в поклоне перед Властительницей.
   - Прими мой привет и пожелание долгой жизни, о великая Властительница Агорраса!
   Голос ее, мелодичный и глубокий, раздался в зале, как звук арфы - нежный и щемящий.
   - Приветствую тебя, Галлирия Аросса, - Властительница кивнула девушке, а затем сердито покосилась в сторону сына. - Мой сын, Вольд, зная о тебе, как о самой умной, красивой и знатной девушке Агорраса, хотел познакомиться с тобой.
   Вольд насмешливо взглянул на мать и чуть заметно покачал головой. Девушка поймала этот немой сыновний укор и, гордо выпрямившись, посмотрела на молодого человека открытым и прямым взором, в котором была и доля горечи.
   - Приветствую тебя, наследный Властитель.
   Глаза Галлирии были устремлены на Вольда, и он с некоторым смятением увидел в них восхищение и....любовь. Вольд нахмурился и, поджав губы, бросил на мать укоризненный взгляд. Та на мгновение опустила глаза, но тут же подняла голову и вызывающе посмотрела на сына.
   - Прими и ты мое приветствие, прекрасная Галлирия, - вежливо склонился перед девушкой Вольд.
   - Галлирия умеет выращивать самые капризные цветы, - как ни в чем не бывало, продолжила Властительница. - Покажи ей наш внутренний сад, Вольд. Ты увидишь там много необычных растений, дорогая, - пояснила она девушке.
   Вольд слегка улыбнулся материнским маневрам, и учтиво подал Галлирии руку. Девушка, стоявшая во время продолжения разговора смущенно опустив глаза, теперь робко подняла их на молодого человека, и ее дрогнувшие пальцы легли на широкую ладонь Вольда.
   Через час, проводив свою незваную гостью, молодой человек решительным шагом пересек пустой зал и громко постучал в дверь кабинета Властительницы. Получив разрешение войти, Вольд подошел к большому столу, за которым, откинувшись на спинку кресла, сидела мать, и остановился перед ним, скрестив руки на груди.
   - Матушка, - начал он насмешливым тоном, - я ценю твое участие и желание устроить мою судьбу, но позволь мне все же делать это самому.
   Властительница, не отвечая, долго смотрела на сына взглядом, в котором сначала явно читалось желание как минимум поставить его в угол за непослушание, как максимум - выпороть. Но по мере того, как упрямое выражение на лице молодого человека менялось на просительно-укоризненное, менялось и выражение материнских глаз.
   Указав Вольду на кресло напротив и дождавшись, когда он сядет, Властительница оперлась локтями о стол и, подперев ладонями голову, долго смотрела на молодого человека. Потом вздохнула и тихо произнесла:
   - Мне сорок лет, Вольд. А у меня еще нет внуков.
   - Матушка, - наследный Властитель с досадой покрутил головой, - ты еще достаточно молода, чтобы долгие-долгие годы оставаться сильной правительницей. Зачем тебе внуки?
   Увидев в глазах матери опасные искорки, он торопливо добавил:
   - По крайней мере - сейчас.
   Женщина ответила не сразу. Поднявшись с кресла, она подошла к большому окну, и властным жестом позвала сына. Дождавшись, когда, вняв молчаливому зову, он подойдет, мать распахнула тяжелые ставни. Панорама прекрасной долины открылась недоуменному взору Волда.
   - Это твои владения, сынок, - негромко сказала Властительница. И твердо добавила: - Ты должен принять трон.
   - Но, матушка...- молодой человек растерянно смотрел на мать. - Почему? Что-то случилось?
   - Боги зовут меня, сын, - с неожиданной печалью произнесла женщина.
   Вольд нахмурился и, обняв мать за плечи, озабоченно вгляделся в ее лицо.
   - Если ты больна, матушка, мы позовем лучших врачевателей!
   Женщина тяжело вздохнула и покачала головой.
   - Эта не та болезнь, которую они могут лечить. Просто пришло мое время, Вольд.
   - Нет! - Вольд тихонько тряхнул ее за плечи. - Тебе еще рано уходить, матушка!
   Властительница, как маленькая девочка, прижалась к широкой груди сына, словно искала у него защиты, и закрыла глаза.
   - Твой отец...- прошептала она, и две слезинки поползли по бледным щекам. - Я тоскую без него, мой мальчик. Я слышу его голос по ночам...
   Вольд был поражен. Десять лет прошло после гибели отца в последней битве между Гроннами и Вольдами! И первый раз мать показывает сыну свою слабость, свое горе. Он никогда раньше не видел, чтобы она плакала.
  Став взрослым, Вольд смог оценить ее выдержку и самообладание, видя, как мудро, решительно и терпеливо правит Властительница жизнью долины. И ему никогда не приходило в голову, что смерть любимого мужа была настолько невосполнимой потерей, что его зов заставил мать забыть о сдержанности и долге. А ведь прошло уже столько лет! Неужели любовь живет так долго?
  Вольд ласково сжал узкие плечи Властительницы, внезапно ощутив под сильными руками хрупкие косточки. Сыновья нежность волной прошлась по сердцу.
   - Матушка...
   - Ты должен принять трон, сынок, - повторила Властительница, поднимая к нему заплаканное лицо. - Пора.
   Молодой человек неопределенно пожал плечами и помрачнел. Он уже знал, что последует за этой фразой. И не ошибся.
   - Но Властитель должен быть женат, Вольд.
   Мать помолчала и, печально покачав головой, добавила:
   - Галлирия любит тебя, мой мальчик. И давно.
  Он удивленно поднял брови:
   - Почему ты так решила?
  - Это ты ничего не замечаешь, сынок, - грустно улыбнулась Властительница, вытирая слезы. - А я вижу все. По крайней мере, то, что происходит у меня на глазах.
   Вольд тяжело вздохнул. Он стоял перед матерью, опустив голову, и время от времени исподлобья бросал на нее хмурые взгляды.
   - Хорошо, - сказал он, наконец. - Только, прошу тебя, дай мне время.
   Увидев загоревшиеся надеждой глаза матери, молодой человек ухмыльнулся.
   - Хотя бы до осени, а?
   Радостный вздох, вырвавшийся из груди Властительницы, заставил Вольда откликнуться куда более нерадостным и тяжким вздохом, но он тут же озорно подмигнул матери.
  - Тогда я сумею смириться с неизбежным.
   Властительница укоризненно покачала головой.
   - Ах, Вольд! Иногда ты ведешь себя, не как будущий Властитель, а как беззаботный мальчишка.
   Поймав насмешливые огоньки в глазах сына, она с досадой махнула рукой.
   Вольд уже направился было к выходу, но вдруг резко остановился. Повернувшись к матери, он сначала закусил губу, а потом решительно тряхнул головой.
   - Возможно, скоро я познакомлю тебя с той, которую хотел бы видеть своей женой.
   Глядя на растерянное лицо Властительницы, Вольд довольно улыбнулся и, не оглядываясь, вышел из зала.
   **********************************
   - Да...Они полюбили друг друга, - задумчиво глядя на огонь, продолжал рассказчик, - прекрасная Агория и молодой Властитель.
   Старшая внучка мечтательно вздохнула. Старик бросил на нее понимающий взгляд. Глаза его, вглядывавшиеся в юное и прекрасное личико девочки, были полны нежности и ласки.
   - Вольд влюблялся в Агорию все больше и больше. Наследному Властителю казалось, что в его жизни появилось то волшебное озарение, которое расцвечивает новыми красками каждый день. Обычно они с Агорией встречались в небольшой беседке, скрытой в зарослях барбариса на склоне замковой горы. Откуда там оказалась эта беседка, Вольд не знал и был удивлен тем, что в окрестностях замка может быть новое строение, неизвестное ему.
   - А почему он не видел эту беседку? - полюбопытствовала маленькая Санти. - Что ли ее не было? А кто ее построил?
   - Кто построил? Хм...Ну, конечно, Великая Богиня, - улыбаясь, пожал плечами старый Оттин.
   - Для своей жрицы, да?
   Старик рассмеялся.
   - Не торопи меня, малышка.
   - И не перебивай дедушку, - очнувшись от грез, недовольно проворчала Минна. - Мы же не задаем лишних вопросов!
   Санти сердито насупилась, но промолчала.
   - Ну, рассказывай дальше! - попросила маленькая толстушка Винни, рассеянно выдирая волоски из шкуры, на которой сидела.
   **********************************************************
  
   Они расслабленно лежали на плаще Вольда, брошенном на мраморный пол беседки.
  Заросший густым кустарником склон неподалеку от крепостной стены Агорраса был скрыт от любопытных глаз легкой дымкой.
  Впрочем, влюбленные знали, что по такой жуткой жаре все равно ни один человек не рискнул бы карабкаться сюда. А здесь, в тенистой беседке, увитой зеленью, было прохладно и уютно. Полуобнаженный Вольд лежал на спине, одной рукой прижимая к себе девушку.
   - Расскажи мне еще о Великой Богине, - попросил молодой человек, перебирая пряди шелковистых волос своей возлюбленной. - Какая она?
   Девушка, приподняв голову, удивленно посмотрела на него. Вольд рассмеялся.
   - Я знаю, что она может иметь любое воплощение. Но ведь какое-то из них настоящее? На что оно похоже?
   Агория ненадолго задумалась. Она чему-то затаенно улыбнулась и, опустив голову на грудь молодого человека, ответила вопросом на вопрос:
   - На что похожа радость? Надежда? Нежность? Разве ты можешь сказать, что у них одно воплощение, один-единственный облик?
   Вольд скептически хмыкнул.
   - Значит, Великая Богиня...
   - Она - сама любовь, - неожиданно пылко перебила Агория своего возлюбленного.
   - А! - Вольд усмехнулся. - Любовь? Неуловимая, непредсказуемая...Вечное ожидание...
   Девушка насмешливо изогнула брови.
   - Разве только ожидание? А страсть, восторг, упоение?
   - О! Тогда это - ты...Ты - моя богиня!
   Неожиданная самодовольная улыбка скользнула по губам Агории. А молодой человек приподнял голову девушки за подбородок и нежно коснулся губами ее губ.
   - О, Вольд!
   Взгляд Агории затуманился страстью. Но Вольд этого не заметил. Поцеловав девушку, он прижал ее голову к своей груди. Некоторое время влюбленные лежали молча. Агория иногда проводила ладошкой по мускулистой руке молодого человека, а тот ловил ее пальцы и целовал их.
   - Это правда, что боги могут делать все, что захотят?
   - Боги не так свободны в своих действиях и поступках, как это кажется смертным, - с улыбкой произнесла Агория.
   - У них тоже есть Совет кланов, который требует покорности? Или даже издает указы? - ответно улыбнулся Вольд, с наслаждением ощущая пальцами шелк роскошных локонов возлюбленной.
   - Нет, - Агория подняла голову и рассмеялась. - Указы никто не издает.
   - А как же они узнают, что можно делать, а что - нельзя?
   - Ну...наверное, они просто чувствуют это, - произнесла девушка, нежно проведя пальцем по щеке Вольда. - И знают, что нарушать запрет опасно.
   - Хм...Даже опасно?
   Вольд взял руку девушки, поцеловал маленькую ладошку, положил ее себе на грудь и вздохнул.
   - Что может быть опасным для бессмертных богов?
   - Потерять бессмертие, - тихо произнесла Агория.
   Молодой человек поднял голову и недоуменно взглянул на возлюбленную.
   - Вот как? А я думал, бессмертие - это вечный дар и его нельзя потерять.
   - Ты правильно думал, - прижавшись щекой к груди Вольда, вздохнула Агория. - Но если бессмертный нарушит запрет, его могут лишить этого дара.
   - И что с ним будет? - заинтересовался молодой человек. - Он умрет?
   - Нет. По крайней мере - не сразу. Он просто будет жить человеческий век...Будет постепенно стариться...И...
   - Понятно...- Вольд некоторое время лежал молча, глядя в бездонное голубое небо. - И такое когда-нибудь случалось?
   - Не знаю, - пожала плечами Агория.
   - Да, это вряд ли...- хмыкнул Властитель. - Кто же захочет лишиться бессмертия?
   Девушка промолчала. Ее голова по-прежнему лежала на груди возлюбленного, но выражение лица стало печальным и отрешенным. Вольд тоже молчал. Он повернул голову к видневшейся вдали зубчатой стене гор и долго задумчиво смотрел на заснеженные вершины.
   - Эх, если бы Великая Богиня могла защитить долину от Белого вихря, я бы уставил весь Агоррас ее храмами, - неожиданно для Агории прошептал Вольд. - Нам не пришлось бы зажигать после него столько погребальных костров.
   - Вот как? - не отрывая головы от груди молодого человека, усмехнулась Агория. - И это все, что нужно тебе для счастья?
   - Для счастья мне нужна только ты...- улыбнулся Вольд. Но улыбка тут же исчезла с его лица, а широкая грудь приподнялась от глубокого вздоха. - Если ты видела, что творится в долине, когда приходит Белый вихрь, ты меня поймешь.
   Агория подняла голову и пристально посмотрела на возлюбленного.
   - Что ж...Попроси Великую Богиню. Может быть, она не откажет тебе?
   - Шутишь? Говорят, она уже много лет не появляется здесь, в Агоррасе, потому что оберегает сон Нора в небесной обители. И - хвала богам! - норрки не собирают свою жатву уже пять лет. Ты же - ее Жрица, - он нежно коснулся пальцем носика возлюбленной. - Неужели в Храме об этом не знают?
   - Хм...- девушка лукаво улыбнулась. - Да, я ее Жрица. И знаю, что иногда Великая Богиня все же покидает небесную обитель и спускается к смертным, принимая облик...человека.
   - Вот как? - Вольд ухмыльнулся. - В таком случае, я готов попросить ее прекрасную жрицу стать нашей просительницей перед Великой Богиней.
   Молодой человек не мог видеть, как посерьезнела девушка. Она слегка нахмурила брови и задумалась. Вольд потянулся, прекращая этот легкомысленный, на его взгляд, разговор и уставился в постепенно выгоравшее от нестерпимой жары небо.
   - Смотри, орел! - Вольд поднял руку, показывая на раскинувшую крылья могучую птицу, парящую в вышине. - Неужели ему не жарко летать? Или, там, вверху, нет такого зноя, как здесь, на земле?
   Он осторожно сел, по-прежнему прижимая к груди девушку.
   - Странно, что матушка, не переносящая жару, решила, что другого времени посетить храм, у нее не будет, - Вольд озабоченно покачал головой.
   - Твоя мать отправилась вместе с паломниками? - удивленно подняла брови Агория, на миг отстранившись от возлюбленного. - Как простолюдинка?
   - Да. А что такого? Великая Богиня принимает дары от любого человека, - пожал плечами Вольд. - Они, должно быть, уже там.
   Молодые люди невольно посмотрели на противоположный склон высокой горы с заснеженной вершиной. Россыпь крохотных домиков у ее подножия едва просматривалась отсюда. А еще выше, заметный даже отсюда, на фоне темных скал сиял белым камнем храм Всех Богов. Но Агория, которую мучила какая-то мысль, не поддержала разговор о паломниках. Она бросила задумчивый взгляд на возлюбленного и закусила губу.
   - Вольд! Я...- нерешительно начала Агория, - я хотела сказать тебе это давно...
   - Так скажи...- молодой человек опять привлек ее к себе и мелкими поцелуями покрыл лицо и шею девушки.
   - О, боги, - простонала она. - Подожди, Вольд...Подожди...
   - Скажи...- прошептал Вольд, - скажи...Я готов слушать тебя и наслаждаться....
   - Нет, Вольд! - судорожно вздохнув, девушка решительно высвободилась из кольца его рук. - Это - очень серьезно.
   - Хорошо, - покладисто кивнул тот, отпустив Агорию.
   Он встал, с наслаждением потянулся, подал руку возлюбленной, помогая ей подняться, и присел на край обрамляющего беседку бордюра.
   - Я тебя слушаю. И я совершенно серьезен.
   Агория глубоко вздохнула.
   - Ты ведь думаешь, что я - жрица Великой Богини?
   Вольд рассмеялся.
   - По крайней мере, ты так сказала, любовь моя.. Это и есть твой серьезный разговор?
   Он опять попытался обнять Агорию, но девушка предупреждающе подняла руку и сделала шаг назад.
   - Погоди, Вольд! Я...я сказала тебе неправду, - осторожно произнесла она, пристально глядя на возлюбленного.
   Он удивленно поднял брови. Но глаза его по-прежнему искрились весельем.
   - Вот как? Хм...И кто же ты тогда?
   - Я - не жрица....- тихо произнесла Агория, не спуская глаз с Вольда. - Я и есть - Великая Богиня.
   - Что-о-о?!
   Молодой человек на минуту застыл в изумлении, а потом, решив, что шутка была не слишком удачной, укоризненно покачал головой.
   - Любовь моя, для меня ты и есть богиня, но...
   - Я не шучу, Вольд, - повысила голос Агория. - Я не обычная смертная девушка. Я - только одно из реальных воплощений Великой Богини!
   Молодой человек выпрямился и нахмурился. Шутка, похоже, затянулась.
   - Любимая, - недовольно поморщившись, произнес он, - не стоит так шутить...
   - Я же говорю тебе, упрямец, - сдвинула брови Агория, - что я не шучу. Помнишь нашу первую встречу, когда ты сломал ногу, а я ее вылечила?
   Вольд смотрел на девушку широко раскрытыми глазами и... не узнавал ее. Она стала как будто немного старше. Легкомысленная и юная девушка преобразилась в стройную молодую женщину с ослепительно прекрасным лицом и величавыми жестами. Казалось, это была та же Агория, но взгляд ее стал пронзительным и в то же время снисходительным. Вольд не мог поверить своим глазам, а потрясенное сознание отказывалось воспринимать слова возлюбленной и ее новый облик.
   - Никакая жрица не смогла бы за полчаса сделать сломанную ногу здоровой, - по-прежнему не сводя глаз с молодого человека, продолжала Агория. - А я - могу это сделать. И это, и другое...Я многое могу, Вольд. Посмотри!
   Женщина щелкнула пальцами и беседка, в которой они только что стояли, рассеялась, как призрак. Вольд недоуменно огляделся. Они с Агорией стояли на плоской вершине горы, покрытой густой травой. Женщина с довольной улыбкой смотрела на растерянного возлюбленного и опять щелкнула пальцами. Та же беседка возникла ниоткуда, закрыв их от посторонних глаз.
   Потрясенный молодой человек во все глаза смотрел на Агорию, и она с удивлением заметила, что огонь любви, горевший в них совсем недавно, огонь, сжигавший ее и Вольда страстью, исчез! Вольд поверил!
   *****************************************************
   - Вот так открылась молодому Властителю тайна Агории, - вздохнул старый Оттин. - Никто из смертных не может видеть облик настоящей Великой Богини. Только то телесное воплощение, которое она принимает, доступно взгляду человека. Долго смотрел Вольд на прекрасную женщину и понял, что не приведет свою любимую к Властительнице...
   Старик обвел глазами своих слушателей. Пожалуй, только старший внук, насупившийся Тим, да Минна, ахнувшая при словах рассказчика о потрясенном Вольде, поняли, каким было неожиданное известие для молодого Властителя. А малыши, поглядывавшие то на деда, то на старших брата и сестру, терпеливо ждали продолжения рассказа.
   ********************************************************
   Молодой человек, не глядя на свою возлюбленную, медленно покачал головой, все еще не веря своим глазам и ушам. Потрясенный и растерянный он натянул тунику, затянул на талии пояс, старательно отводя взгляд от Агории. Мысли, которые сейчас крутились у него в голове, были сумбурными и мучительными.. Поцелуи, объятия, любовные ласки...Они несли упоительное наслаждение, которое дарила ему прекрасная девушка, Агория! Но... Великая Богиня?! Всесильное божество, далекое и недоступное... Пьянящие поцелуи, сладостное обладание прекрасным девичьим телом и почтительное восхищение издалека... Это было несовместимо! Как будто он держал в объятиях собственную мать! Вольду показалось, что преклонение перед мудрой и могущественной силой, которую воплощало в себе божество, теперь опорочено простыми человеческими чувствами, плотским мужским влечением, и это низводило Великую Богиню с того пьедестала, на который она - недоступная и величественная - была вознесена его народом, его семьей, им самим!...Он мог любить смертную Агорию. Но Великой Богине Вольд мог только поклоняться! А теперь... Образ прекрасной, жаждущей любви и принимавшей его любовь девушки теперь будет стоять у него перед глазами даже в ее Храме.
   Глядя на торопливо одевающегося молодого человека, Агория нахмурилась. Такой реакции возлюбленного она не понимала. Неужели Вольду не понравилось, что в его объятиях была не простая, а божественная женщина? Что это она - богиня! - стонала от несдерживаемой страсти, покрывая поцелуями лицо смертного! Странные все же люди! Агории казалось, что любовная покорность ее, всемогущей богини, должна была польстить наследному Властителю. Что он должен быть благодарен ей за подаренное право ласкать божественное тело. А вместо этого Вольд даже не глядит на нее! Легкое раздражение от непонятного отчуждения возлюбленного заставило девушку нахмуриться еще больше. Но потом Агория снисходительно улыбнулась.
   - Вольд, - сделав шаг, нежно окликнула она молодого человека и остановилась, увидев, как окаменело лицо отшатнувшегося от нее возлюбленного. - Разве ты больше не хочешь любить меня?
   - Тебя? - вырвалось у побледневшего Вольда. - Кого - тебя? Земную девушку, знающую, что такое любовь, надежда, боль, дом, семья? Ты - не Агория! Ты просто оболочка!
   Он сжал кулаки и, гневно раздувая ноздри, шагнул к девушке.
   - Тебя или Великую Богиню, которой поклоняются не только горриты, но и все жители острова? И которая избрала меня игрушкой для своего развлечения?
   - Но я и в самом деле полюбила тебя, Вольд!- Агория растерянно смотрела на возлюбленного: - Поверь, ты вовсе не был игрушкой!
   Наследный Властитель опять опустил глаза. Грудь его тяжело вздымалась от накала эмоций, бушевавших в душе.
   - Великая Богиня полюбила смертного?
  Он поднял на Агорию тяжелый взгляд, и губы его растянулись в насмешливой улыбке:
  - И надолго? На месяц? На год? Пока не надоест? Или пока ты не найдешь новую игрушку?
  Девушка прижала руки к груди и покачала головой.
   - Нет, Вольд! Нет! Мы не расстанемся с тобой никогда! Идем со мной, - торопливо прошептала Агория. - Оставь людей, оставь свои земные привязанности! Я могу подарить тебе бессмертие! И мы будем вечно любить друг друга, Вольд!
   Она протянула ему руку и нетерпеливо пошевелила пальчиками.
  - Идем со мной! Ну же, Вольд!
  - О чем ты?
  Горькая гримаса исказила красивое лицо наследного Властителя. Он стиснул зубы так, что побелели скулы и, стараясь не смотреть на Великую Богиню, с трудно дающимся спокойствием в голосе произнес:
   - Я хотел привести к матери ту, которую полюбил больше жизни. Она приняла бы тебя, Агория...Ты стала бы моей женой... А теперь...
   Вольд долго смотрел прямо в глаза девушке. Наконец тяжело вздохнул.
   - Нет. Не так, - пробормотал он. - Совсем не так.
  Наследный Властитель приложил одну руку к сердцу, а другую протянул возлюдленной.
   - Я люблю тебя, Агория! Если и ты любишь меня, как говоришь, стань моей женой! Клянусь, ты не пожалеешь об этом до конца своих дней! Пусть их будет не так много, как у богини, но мы проживем их вместе, в любви и радости! Откажись от бессмертия! Прошу тебя, останься со мной, Агория...
   Девушка, застыв на месте, растерянно смотрела на протянутую к ней руку, потом перевела взгляд на бледное лицо Вольда..
   - Скажи "да", Агория! - в отчаянии взмолился он. - Скажи 'да'! Ведь я люблю тебя! Останься со мной!
   Великая Богиня на минуту закрыла глаза, а потом, покачав головой, затуманившимся взглядом окинула молодого человека.
   - Я не могу этого сделать, - наконец, негромко произнесла она. - Прости....
   Вольд медленно опустил руку. Его глаза были устремлены на прекрасное лицо Агории, но взгляд Властителя стал холодным и пустым. Он долго молчал, а потом, на минуту почтительно склонив голову перед Великой Богиней, вышел из беседки.
   **********************************************************************
   - Ну и зря!
   Старик поднял глаза на старшую внучку.
   - Зря он отказался, - пояснила та, осуждающе поведя плечами. - Я бы на его месте согласилась.
   - Вот уж тебя не спросили, - возмущенно фыркнул Тим.
   - И все равно! - Минна упрямо вздернула голову. - Он бы стал бессмертным! И она была бы с ним все время!
   - Да? И что бы он там делал?
   - Ну...- немного растерянно протянула девочка. Похоже, эта мысль не приходила
  ей в голову. - Он бы...ну... Охотился! - торжествующе закончила она.
   - Зачем?
   - Как это - зачем? - Минна дернула плечиком. - Затем же, зачем охотятся здесь, на земле.
   - Здесь охотятся, чтобы есть. А бессмертным не нужно мясо. Вообще не нужна еда! Доходит? - мальчик выразительно постучал пальцем по лбу.
   Младшие дети, переглянувшись, хихикнули. А старик покачал головой.
   - Тим....- укоризненно произнес он.
   - Ну и ладно! - насупившаяся Минна демонстративно отвернулась от брата и обратилась к рассказчику. - Рассказывай, что было дальше, дедушка.
   ***************************************************************
   Вольд сидел на плоской вершине утеса. Того самого, на котором он встретил Агорию.
   Привычная тоска не отпускала сердце. Агория...Вспоминая разговор с Великой Богиней, Вольд поймал себя на мысли, что больше не видит ее прекрасной девушкой. Перед его глазами все время вставал огромный храм из белого мрамора, украшенный цветами алтарь...Невидимая, но могущественная покровительница горритов... Не возлюбленная, не прекрасная нежная девушка...Бессмертная Богиня.
   Вольд закрыл глаза и, застонав, помотал головой, пытаясь вернуть образ той, которую встретил здесь.
   - Агория....- прошептал он.
   - Я не думала, что ты придешь сюда, Вольд.
   Голос, внезапно прозвучавший за его спиной, заставил молодого человека напрячься. Она! Вольд медленно поднялся и взглянул в глаза появившейся Великой Богине.
   - Ты?!
   Вольд задохнулся от неожиданности и вспыхнувшей надежды. Он шагнул к девушке. Но Агория подняла руку, останавливая его, и покачала головой.
   - Нет, Вольд, я не передумала. Может быть, ты?...
   Он долго оставался неподвижным, а потом, не спуская потухших глаз с девушки, медленно повторил ее жест.
   - Но почему Вольд? Почему ты отказываешься от бессмертия, от моей любви?
   Вольд опустил глаза, подумал, а потом, подняв голову, окинул взглядом тонкую дымку облаков, медленно плывущих в сторону гор, перевел глаза на раскинувшуюся перед ним долину, покрытую густой зеленью с мелкими вкраплениями белых домиков и вьющимися узенькими ленточками дорог...
   - Я - земной человек, богиня...Моя жизнь, все, что дорого сердцу - здесь. И мне нечего делать там, - он поднял руку вверх. - А бессмертие...Люди не забывают тех, кто был частью их жизни. Память потомков - уж какую кто заслужил - вот наше бессмертие.
   Агория закусила губу. Вольд повернулся к ней спиной и начал медленно спускаться вниз, осторожно пробираясь между огромными валунами. Он шел, не оглядываясь.
   - Останься со мной, Вольд, - торопливо выкрикнула Великая Богиня ему в спину, - и долина будет навсегда закрыта для Белых вихрей.
   Молодой человек, не поворачиваясь, остановился и долго молчал. Агория замерла, ожидая ответа.
   - Я думал, любовь не ставит условий, - повернувшись, наконец, и мрачно глядя на Агорию, тихо произнес Вольд.
   Девушка закусила губу и опустила глаза. Но лицо ее приняло упрямое выражение.
   - Что ж...Ты сам так решил...
   Внезапно глухой шум, раздавшийся где-то высоко в горах, привлек внимание необычной пары. Вольд и Агория насторожились, приглядываясь к горным кручам.
   - О, нет, - прижав руку к сердцу, прошептала побледневшая девушка. - Только не Норр....
   Одна из заснеженных безмолвных гор, сиявших вдали под жарким солнцем, вдруг словно ожила. По снежному покрову одной из вершин Пагаррибы, нависшей над долиной, как будто прошла трещина. Ослепительно искрясь под яркими лучами солнца, огромная снежная волна, немного помедлив, поползла со склона. Через мгновение вся эта страшная по своей разрушительной силе масса снега и льда, взметая облако снежной пыли, стремительно ринулась вниз, увлекая за собой каменные глыбы, песок, щебень. Взвихренный вал разрастался, и уже спустя минуты по крутому спуску, круша все на своем пути, двинулась лавина снега и камней.
  Всего за несколько минут она перевалила через небольшой уступ, на котором еще минуту назад высилось изящное здание храма, накрыла маленький городок у подножия горы и, не останавливаясь, двинулась дальше. Над долиной высоко взметнулась снежная пыль, и все исчезло в тумане...
   Через некоторое время снежная взвесь улеглась, и Вольд, оцепенев от ужаса, увидел, что часть долины накрыта бесформенными, темными от грязи и камней грудами плотного снега, с торчащими из них обломками деревьев. А с вершины горы, следом за лавиной, укутывая каждый камень, каждый выступ ледяным панцирем, жадным языком слизывая маленькие поселки и одинокие домики, медленно поползла крутящаяся белая масса.
   - О, боги....- прошептал бледный, как полотно, Властитель. - Белый вихрь...
   *****************************
   Дети ахнули, представив себе этот страшное видение. Малыш, перебравшийся со своего мохнатого ложа поближе к рассказчику, зябко передернул плечами, а младшие девочки, уцепившись за руку Минны, не сводили с деда расширившихся от ужаса глаз.
   - Да....Вот таким был Белый вихрь, погубившей долину в тот раз, - вздохнул старик. - Много людей погибло тогда. Без хлеба и крова осталось большинство долинных жителей. Да и горным горритам было тяжело - плодородные пастбища, на которых пасли они свои стада, оказались погребены под слоем грязи и камнями вместе с ними.
   - А Властительница? - вдруг вспомнила Минна. - Она же была в Храме!
   - Да, детка, Властительница была в Храме и погибла вместе со всеми, кто оказался там.
   Девочка огорченно покачала головой.
   - Бедный Вольд, - прошептала она.
   На несколько минут в комнате воцарилось молчание. Каждый из маленьких слушателей пытался представить себе, каково было их далеким предкам, оказавшимся без крова, без семьи, без хлеба.
   - А что же Великая Богиня, - подал голос Тим. - Она не помогла Властителю? Даже после этого?
   - Она, наверное, обиделась на Вольда, - вздохнув, предположила маленькая Санти. - Он же отказался от нее...
  
   *********************************************
  Никогда еще Белый вихрь не приносил такого горя в долину! Почти все селения в предгорьях были полностью сметены лавиной.
  Даже предместья Агорраса были затоплены грязью и завалены камнями. В храмах столицы жрецы день и ночь наполняли курильницы благовониями, надеясь успокоить дыхание Норра
  Казалось, жители всей долины собрались сейчас у кромки ледяного вала, перемешавшего камни и вырванные с корнем деревья. Снег и лед быстро таяли под жаркими лучами солнца, как ни в чем не бывало светившего в безоблачном небе. Лед превращался в грязь, и обломки стволов, освободившиеся из ледяных когтей, с грохотом обрушивались на крыши уцелевших домов.
   Тишина, наступившая после гулкого треска и зловещего шуршания, сменилась стонами и плачем. Третий день, пытаясь найти своих близких и хоть что-нибудь из имущества, по завалу бродили случайно уцелевшие жители погребенных под лавиной селений. Люди кидались на помощь друг другу, стоило только увидеть показавшееся из-под камней или дерева чье-то тело. Крики и отчаянные вопли сопровождали каждую жуткую находку.
   На Вольда с сопровождающими его советниками почти никто не обращал внимания. Увидев бледного Властителя, люди коротко кланялись и продолжали заниматься своими леденящими душу поисками. Но он слышал шепот тех, кто останавливался и провожал его горестным взглядом.
  - Чем мы провинились...
  - Великая Богиня оставила нас...
  -Что же жрецы-то...
  Вольду казалось, что его сердце закаменело от боли. Это он, только он виноват в том, что Белый вихрь промчался по долине! Это его ласки отвлекали Великую Богиню, удерживали ее среди смертных! Если бы не он...
   Двое грязных, оборванных подростков сцепились у остатков стены большого дома, вырывая друг у друга каравай хлеба. На них с жадным ожиданием смотрела группа малышей пяти-семи лет, очевидно, надеющихся получить хоть какие-нибудь крохи.
   - Прикажи доставить сюда хлеб, - почти не разжимая сомкнутых губ, приказал Вольд, оглянувшись на одного из своих спутников.
   - Но, Властитель...- нерешительно возразил Советник, - у нас совсем не осталось запасов...
   - Возьми из хранилища Властителя, - помолчав, сказал Вольд.
   - Но...
   - Я сказал! - рявкнул молодой человек. - Все запасы - сюда!
   Сопровождающие Вольда советники переглянулись.
   - Если мы опустошим хранилище сейчас, то не сможем дотянуть до следующего урожая, Властитель, - осторожно возразил самый старший из них.
   Вольд резко повернулся. Переводя мрачный взгляд с одного знакомого лица на другое, он холодно спросил:
   - Разве у нас не на что купить хлеба? Или в хранилище не осталось ни одной золотой побрякушки, ни одного драгоценного камня?
   Советники опять переглянулись.
   - Купцы Сарретоса подняли цены на хлеб, - помолчав, сухо пояснил причину их несговорчивости старший из советников.
   Вольд закрыл глаза и сквозь зубы втянул воздух. Он молчал, заставляя себя думать и говорить спокойно, хотя здесь, в разгромленной, опустошенной и голодной части долины это стоило невероятного напряжения души. Открыв глаза, Властитель пристально взглянул на первого советника.
   - Наши рудники не иссякли, а драгоценные камни находят в горах даже дети. Отдайте Сарретосу то, что он просит. Но хлеб должен быть на столе у каждого жителя долины.
   - Слушаю, Властитель, - вздохнув, склонился в поклоне старший советник.
   Громкий горестный вопль заставил всех вздрогнуть.
   - Нали! Моя Нали!
   Оглянувшись, советники вместе с Вольдом увидели, как у извлеченного из-под обломков деревьев маленького тела рухнула на колени худенькая женщина в черном. Мужчины, только что разобравшие завал и вытащившие мертвую девочку, мрачно топтались поодаль.
   - Девочка моя! Сердце мое!
   Истошный крик женщины, обхватившей голову руками и раскачивающейся из стороны
  в сторону, как тоненькое деревце на ветру, рвал душу. К несчастной матери медленно подходили те, кто уже отчаялся найти своих близких. Толпа стояла молча.
  И только тихий стон, сорвавшийся с сотен губ жителей разоренного городка, поднялся к небесам.
   Вольд шагнул к толпе. Она молча расступилась перед Властителем. Молодой человек, подойдя к женщине, упавшей на землю рядом с телом дочери, осторожно поднял ее за плечи.
   - Идем...- тихо произнес он. - Идем Каима...
   - Ты! - женщина внезапно вырвалась из рук Властителя, отшатнувшись от него.
   Ее погасшие глаза вспыхнули ненавистью. Подняв слабые кулаки, она потрясла ими у самого лица Вольда.
   - Ты! Какой же ты Властитель, если не можешь защитить нас и наших детей?!
   Советники, издав несколько угрожающих восклицаний, шагнули из-за спины Вольда. Но тот поднял руку, приказывая им остановиться. Он долго стоял перед женщиной, не решаясь поднять на нее глаза. Пересилив себя, Властитель все же взглянул на обезумевшую мать.
   - Я знаю, как тяжело терять близких, Каима, - через силу горько вымолвил он. - Моя мать....она тоже осталась...там...- молодой человек чуть кивнул в сторону горы.
   - Так сделай же что-нибудь, - женщина со стоном опустилась перед ним на колени, - хоть что-нибудь...
   Голос ее звучал все тише, пока не умолк совсем. Несчастная мать клонилась все ниже и ниже и, постепенно распластавшись на щебеночном крошеве, затихла.
   Вольд кинулся к ней и попытался поднять женщину. Советники старались помочь ему. Но вскоре, поняв, что произошло, они оставили ее лежать у ног Властителя, склонившегося в печальном поклоне.
  Женщина была мертва.
   ************************************
   Тихие всхлипывания прервали рассказчика. Самая младшая слушательница размазывала по щекам слезы.
   - Ты, чего, Санти? - встревожилась старшая сестра, обнимая малышку.
   - Жа-а-алко...- всхлипнула та. - Девочку жалко...эту Нали...И маму ее...
   - Ну, успокойся, детка!
   Минна, как и Санти, торопливо вытерла глаза, стараясь не показывать, что она тоже плакала. А их старший брат, шумно шмыгнув носом, заторопил рассказчика:
   - Давай дальше, дед. Что было потом?
   - А потом...Потом Вольд решил встретиться с Великой Богиней еще раз. Но не в Храме, а на том самом месте, где они с ней виделись в последний раз.
   **************************************
   - Я не ожидала опять увидеть тебя здесь, Вольд, - холодно произнесла Агория, появившись на знакомой площадке.
   Щелкнув пальцами, она жестом пригласила молодого Властителя войти в появившуюся на привычном месте беседку. Вольд, помедлив, вошел внутрь. Великая Богиня с отстраненным интересом смотрела на молодого человека. Властитель, необычно суровый и, казалось, разом постаревший, стоял перед ней, опустив глаза. Он долго молчал, не решаясь сказать то, что обдумал после нападения Белого вихря. Агория со снисходительной улыбкой наблюдала, как Вольд пытается начать разговор, облизывает пересохшие губы и незаметно сжимает и разжимает пальцы.
  Наконец, он решился.
   - Я...Ты...
   Он опять умолк. Агория подняла брови:
   - Что - я?
   Вольд тяжело вздохнул и заставил себя взглянуть на Великую Богиню.
   - Я готов принять твое предложение...Агория.
   Брови девушки поднялись еще выше.
   - Вот как? - Она удовлетворенно хмыкнула.- Когда ты узнал, кто я такая, ты отверг меня, Вольд. Ты сам выбрал земную жизнь...без меня, без нашей любви. А теперь...Что же заставило тебя изменить свое решение?
   Вольд стиснул зубы так, что желваки заходили по скулам. Он кусал себе губы, прежде, чем хрипло сказать:
   - Я по-прежнему люблю тебя, Агория...Но...
  Было видно, как трудно ему говорить. Плечи Вольда опустились, но он не отвел взгляда от прекрасного лица девушки.
  - Я не хочу уходить... Но ты сказала, если я останусь с тобой, ты сумеешь защитить долину от Белого вихря, - выдавил он, наконец.
   - Ах, вот как.... - помолчав, тихо промолвила Агория. - Значит, ты больше думаешь о своей долине, чем о нашей любви...
   Она надолго замолчала. Молчал и Вольд. Наконец, Великая Богиня вздохнула и пристально взглянула на бывшего возлюбленного.
   - Выходит, - с горьким смешком произнесла девушка, - ты решил принести в жертву свою земную жизнь в обмен на спокойную жизнь горритов...Но мне не нужны такие жертвы, Вольд. Даже в моем Храме вы оставляете мне только цветы...
   - Но я, - хрипло произнес Вольд, делая шаг к девушке, - я действительно люблю тебя, Агория!
   - Да. Я знаю это, - не сводя с него глаз, спокойно сказала Великая Богиня. - Но ведь не ради нашей любви ты готов остаться со мной, не так ли?
   - Нет, - чуть помедлив, честно ответил Вольд. - Я хочу спасти свой народ.
   Печальный вздох вырвался из груди Агории.
   - Прости...- Вольд покачал головой. - Но я не могу обмануть тех, кто доверился мне. И не хочу обманывать тебя.
  Великая Богиня нахмурилась.
  - Если так...
  Она отступила на шаг и взмахнула рукой.
  - Прощай, Вольд! Тебя ждет прекрасная Галлирия. Так, кажется, зовут твою земную любовь?
  
   ***************************************************
   Агория, скрытая плакучей ивой, сквозь кружевной узор листвы смотрела на соперницу, мерявшую шагами маленький садик.
  Галлирия не находила себе места, гадая, зачем позвал ее Вольд. Теперь, после гибели любившей ее Властительницы, она без всякой надежды ожидала разговора с молодым человеком.
   Великая Богиня, даже покинув Вольда, все еще не решила, как ей поступить. Ей хотелось навеки оставить любимого у себя, закрыть его память о земной жизни, о долге перед родной долиной. И она могла это сделать. Но Богиня понимала, что тогда это будет уже не тот Вольд, которого она полюбила. Это будет во всем зависящий от нее, зачарованный мужчина, отдающей возлюбленной только свое тело. Потому что душа его будет спать.
  Нет! Только не так! А как? Отдать его Галлирии? Обычной земной девушке? Чтобы она познала радость разделенной любви? Но почему тогда ей, богине, так больно? Не сдержавшись, Агория всхлипнула.
  Белый вихрь...Это ее вина! Она совсем забыла о грозном брате, о судьбах поклонявшихся ей горритов и думала только о волшебном чувстве, впервые зародившемся в женском сердце богини. А Вольд никогда не забывал о своей долине.
   Богиня смахнула слезинку с длинных ресниц. Она вспомнила взгляд Вольда, когда тот понял ее решение.
   Агория шагнула к возлюбленному и положила руки ему на грудь.
   - О, Вольд!
   - Прощай! Прощай, Агория, любовь моя! - закрыв глаза, прошептал он.
   - Погоди, Вольд!
  Ее прекрасные руки обвились вокруг его шеи. Прижавшись щекой к груди Вольда, Агория чувствовала, как гулко колотится его сердце.
  - Останься! Хоть на полчаса! Мы будем любить друг друга....В последний раз!
   Но он даже не поднял рук, чтобы обнять ее. Вольд застыл на месте, как будто разом окаменел. Лицо его перекосила мучительная гримаса. Он открыл глаза и, взяв девушку за руки, медленным жестом освободился от ее объятий.
   - Но почему, Вольд? - Агория смотрела на него затуманенным взором. - Почему? Ты же еще не дал клятвы...
   - Считай, что уже дал, - хриплым голосом произнес молодой человек, еле сдерживаясь, чтобы не протянуть руки и не обнять девушку.
   Он сделал шаг назад и, почтительно склонив голову, тихо прошептал:
   - Прощай, Великая...
   Агория долго стояла, глядя ему вслед, пока ее фигура не растаяла вместе с беседкой.
   Решительные шаги Вольда заставили ее очнуться от воспоминаний.
   - Приветствую тебя, прекрасная Галлирия.
   Молодой человек склонился в почтительном поклоне. Лицо его было спокойным, и красивые карие глаза, подернутые печалью, смотрели на девушку ясно и уважительно. Но любви в них не было.
   - Приветствую тебя, Властитель, - дрогнувшим голосом произнесла Галлирия, тоже склонив голову.
   - Я взял на себя смелость пригласить тебя для серьезного разговора. Но предварительно я уже говорил с твоим отцом.
   - О чем?
   - Я просил у него твоей руки, прекрасная Галлирия.
   Скрытая зеленой листвой Агория чуть не застонала от пронзившей ее боли. А Галлирия замерла на месте. Ей показалось, что сердце ее сначала перестало биться, а потом затрепыхалось, как подстреленная птица. Девушка долго молчала, не сводя горького взгляда с невольно опустившего глаза Вольда. Тихие слезы крупными горошинами покатились по бледным щекам девушки
   - Я люблю тебя, Вольд, - чуть слышно прошептала Галлирия.
   - Я знаю это, - так же тихо произнес молодой Властитель.
   - А ты... Будешь ли ты любить меня? - срывающимся голосом спросила девушка.
   Вольд промолчал. В глубине души он считал этот тягостный разговор излишним. Для себя Властитель уже все решил. Эта милая девушка совсем не похожа ни на прекрасную, нежную Агорию, ни на сильную и властную Великую Богиню. Но именно она станет его женой, матерью его детей. Сможет ли он когда-нибудь испытать к ней такое же безумное чувство, такую же страсть, как к Агории? Скорее всего, нет. Но Галлирия была так хороша, добра, умна и так влюблена в него, что Вольд уже дал себе слово никогда не обижать ее невниманием или непочтительностью.
   Он взял руку Галлирии, прижал ее к своим губам, а потом, продолжая сжимать в своей большой руке тонкую ладонь, опустился на одно колено, и, глядя прямо в печальные глаза девушки, внятно и четко произнес:
   - Галиррия Аросса, я, Властитель Агорраса, Вольд из рода Вольдов, прошу тебя стать моей женой.
   Девушка закусила губу, не сводя глаз с коленопреклоненного молодого человека.
   - О, Вольд....
   - Согласишься ли ты разделить со мной все радости и невзгоды, милая Галлирия?
   - Но ты же...
   Не вставая с колен, Вольд властным движением руки остановил возглас, сорвавшийся с дрожащих губ девушки.
   - Если перед священным алтарем ...- Вольд внезапно запнулся, но, пересилив себя, продолжил, - если перед алтарем Великой Богини ты примешь мою клятву верности, я никогда не нарушу ее. Ты будешь моей единственной возлюбленной. Примешь ли ты мою клятву, Галлирия?
   Девушка решительно вытерла слезы и, ответив Вольду взглядом, полным любви и нежности, молча кивнула.
   Тяжело вздохнув, Агория тихонько отошла в глубину сада. Она представила себе, как должна была любить Вольда Галлирия, если соглашалась стать женой человека, любящего другую.
   А ей, Агории, предстояло возвращение в небесную обитель. И пусть она могла в любое время спуститься к людям, Великая Богиня понимала, что больше никогда не увидит Вольда.
   Подав руку Галлирии, молодой Властитель почтительно и осторожно повел девушку к выходу из сада. Агория долго стояла, глядя им вслед. А затем, глубоко вздохнув, тихо произнесла:
   - Я не оставляю тебя, Вольд...Я буду помогать тебе.
   ****************************************************************
   - Ох!
   Этот возглас вырвался из самой глубины души Минны, заставив старика улыбнуться. Он взглянул на внучку и, вглядевшись в ее огорченное лицо, с печальным удивлением внезапно увидел, что она уже приблизилась к той грани, которая разделяет девочку и девушку.
   - Как же она все-таки его любила!
   - Ага, любила! А долину защитить не захотела, - проворчал Тим. - Все они такие...
   - Ого! - старик сокрушенно покрутил головой. - Я и не заметил, что вы все выросли! Минна думает о любви, а ты, Тим, похоже, в ней уже разочаровался?
   Младшие дети захихикали, вызвав возмущенное фырканье сразу и Минны, и Тима.
   - Вот еще! - почти хором произнесли покрасневшие брат и сестра.
   - Ладно-ладно, - примирительно поднял руки рассказчик. - Тут уж никуда не денешься. Старые стареют, а молодые....
   - Молодеют? Да, дедушка? - сообразительно подсказала младшая внучка.
   Она пересела поближе к деду и оперлась локотками о его колени.
   - И Великая Богиня так и не стала помогать долине?
   - Почему же не стала? Она ведь тоже любила Властителя и хотела ему помочь.
   ***************************************************
   Трубы трижды пропели в Храме Великой Богини. Вышедшие из него молодожены остановились на пороге, символизирующем порог новой жизни двух людей, соединивших свои судьбы.
   Советник Властителя шагнул вперед и, поклонившись, передал молодому супругу маленькую подушечку с ключом от спальни супруги. Так же почтительно поклонившись, он протянул такую же подушечку со связкой ключей от хозяйственных помещений замка молодой жене Властителя.
   Его тесть, с грустной улыбкой оглядевший бледную Галлирию, молча стоявшую рядом с супругом и не поднимавшую ни на кого глаз, преподнес Вольду массивную золотую цепь.
   Затем настала очередь менее значительных, но все же важных, гостей. Каждый преподносил молодым подарок, сопровождая его поздравлениями и пожеланиями.
   Когда поток гостей, допущенных к свадебному поздравлению, иссяк, к молодым подошла высокая и статная пожилая женщина в белоснежной одежде. Это была жрица Великой Богини. Пристально глядя на Вольда, она слегка склонила голову перед Властителем и протянула ему узкий футляр. Удивленный Вольд открыл его и увидел маленький серебряный жезл. Молодой Властитель вопросительно посмотрел на жрицу.
   - Возьми его, - мелодичным низким голосом произнесла та.
   Вольд осторожно вытащил жезл из футляра. Едва его руки коснулись серебряного стержня, как из навершия брызнул сноп ярких лучей, заставив тех, кто стоял слишком близко, шарахнуться в разные стороны.
   - Этот дар Великой Богини поможет тебе, Властитель Вольд из рода Вольдов, избавить Агоррас от Белых вихрей, - торжественно и громко произнесла жрица. - До тех пор, пока этот Жезл будет находиться здесь, в ее Храме, сила Священного Жезла закроет долину от стихии. И каждый новый Властитель, прикоснувшись к нему, принесет клятву на верность своему народу.
   Восхищенный и слегка испуганный шепот прокатился по площади.
   - Великая Богиня...
   - Ее дар..
   - Не будет Белых вихрей...
   - О, боги!
   - Неужели...
   Жрица, не спускавшая глаз с Вольда, подняла руку, призывая толпу к молчанию.
   - Только роду Вольдов будет подчиняться магия Священного Жезла, только его потомкам дано распорядиться силой, дарованной Великой Богиней
   Побледневший от волнения Вольд медленно прижал к губам уже погасший жезл. Он понял, что прощальным подарком Агория давала ему возможность выполнить то, что он так хотел сделать для своей долины: защитить ее, дать покой и благополучие жителям Агорраса. И она ничего не просила взамен.
   Галлирия, державшая руку на локте супруга, почувствовала, как на мгновение дрогнула его рука, а плечи поникли под тяжестью невысказанной боли. Она судорожно вздохнула и ободряюще сжала руку мужа. Поймав тревожный взгляд Галлирии, Вольд расправил плечи и, несколько натянуто улыбнувшись своей молодой супруге, шагнул вперед.
   Он высоко поднял Жезл над головой.
   - Я, Вольд из рода Вольдов, клянусь Великой Богине сделать все, чтобы народ Агорраса жил благополучно и счастливо! Своей жизнью, своей кровью клянусь не допустить зла на нашей прекрасной земле!
  
   ***************************************************
   - Как здорово...- Минна перевела дыхание и повернулась к Тиму.
   - А ты говоришь - "все такие"! Она же помогла Вольду!
   - Подумаешь, - презрительно повел плечом подросток. - Это просто потому, что она - Великая Богиня!
   Старик ласково усмехнулся.
   - Вот так и закончилась эта история....Так Священный Жезл защитил нашу долину от Белого вихря...Поэтому-то вы и не знаете, что это такое.
   - Нет, - задумчиво покачала головой Минна, - это - не Жезл, а любовь...
   Рассказчик поднял брови, удивляясь неожиданным словам девочки, но промолчал, повернувшись к огню. И его слушатели тоже сидели молча. Старшие, оттого, что история этой необыкновенной любви, пожалуй, впервые тронула их пробуждающиеся сердца. А младшие...Младшие просто заснули.
   Но старый Оттин не мог знать, что история эта, казалось бы, давно ставшая преданием, имела свое продолжение. И очень скоро жители Агорраса испытали это на себе.
  
  
   1. В начале пути
  
   - Господи, девочка! Почему ты до сих пор не одета?
   Няня схватила Кирэну за руку и потащила в покои, ворча:
   - Что за девчонка! Вечно ее приходится искать! Там уже все собрались, а она еще скачет по залу...
   Кирэна благоразумно промолчала. Она уже привыкла. В конце концов, чего спорить? Все равно не отвертеться! Все эти дурацкие дворцовые ритуалы навевали на нее скуку. И только мысль о том, что после их окончания к ней никто не будет приставать с нелепыми приказаниями, согревала девочку во время бессмысленных, по ее мнению, церемоний. Теперь, через два года после смерти жены, отец иногда брал ее на большие приемы, где Кирэне приходилось не меньше часа сидеть вместе с ним в огромном зале, и где было полно взрослых. Ее наставница Арана сказала, что этот зал называется тронным, потому что там на помосте стоят большие красивые кресла - троны.
   Вот и сегодня придется идти в этот зал. Правда, как говорила Арана, сегодняшний прием будет особенным. Послы из Агорраса прибыли для проведения обряда обручения наследников престолов двух стран. И одним из этих наследников как раз и была сама Кирэна. Она, правда, не совсем понимала, что такое обручение, но не ждала от него ничего хорошего. Наверное, что-то скучное и длинное. А, может, наоборот - приободрила она себя - короткое и интересное? Кто их знает, этих взрослых!
   С обреченным вздохом девочка позволила умыть и одеть себя. Ее длинные светлые волосы были тщательно заплетены в три косички, а затем спиралями закручены на висках и затылке. Боль от туго стянутых волос заставляла Кирэну время от времени морщиться. Но приходилось терпеть. Девочка стерпела и тяжелые жемчужные бусы, вплетенные в волосы, и оттягивающие уши золотые серьги. Пожалуй, единственным, что ей понравилось, было новое платье, сшитое из легкого мелисского шелка. Расходившееся широким плиссе от поясочка под грудью, оно замечательно раздувалось колоколом, когда девочка кружилась, а потом резко приседала. Кирэна с удовольствием покружилась несколько раз и тут же опять получила замечание от няни.
   - Господи, да ты перестанешь вертеться или нет?! И так голова кругом идет!
   Наконец, одетую соответственно торжественной церемонии девочку подвели к отцу. Он одобрительно оглядел Кирэну, ласково поцеловал дочь в лоб и с насмешливой почтительностью согнул руку в локте. Кирэна сначала недоуменно похлопала глазами, уставившись на отцовский "крендель", потом оглянулась на высокую и сухопарую наставницу, сделавшую ей страшные глаза и, успокоившись, положила маленькую ладошку на парчовый рукав Властителя Сарретоса.
   Приноровившись к неширокому шагу отца, Кирэна важно прошествовала в тронный зал. Усевшись рядом с Властителем в большое кресло, она недовольно поелозила на нем, пока не сползла на самый краешек. Сидеть так было очень неудобно, и все равно это лучше, чем ощущать себя недомерком, болтающим ногами в воздухе.
   Угнездившись, наконец, Кирэна стала развлекать себя, разглядывая толпу придворных и гостей. Среди последних она с удивлением увидела разодетого в пух и прах мальчишку лет двенадцати. Он с сердитым и надменным видом разглядывал зал, задирал голову к пронизанным солнечными лучами витражам, расцвечивающим мозаичный пол разноцветными пятнами. Встретившись глазами с Кирэной, мальчишка нахмурился и демонстративно отвернулся. И тут же получил внушение от стоявшего рядом с ним высокого седоволосого мужчины, одетого в непривычное для глаз девочки одеяние, похожее на парчовую рубаху и подбитую мехом накидку-безрукавку.
  Мужчина что-то выговаривал мальчику, заставляя его еще больше хмуриться. Кирэна хихикнула и уже хотела, было, показать язык недовольному маленькому гостю, но резкое пение труб, прозвучавших над самой головой, заставил ее вздрогнуть и поднять глаза вверх.
   Ничего особенного не произошло. На середину зала вышел тот самый высокий седовласый гость, делавший замечание мальчишке. Мужчина развернул свиток с болтающейся на нем большой круглой печатью и, откашлявшись, начал читать. Слова, которые он старательно выговаривал с некоторым акцентом, были такие длинные и витиеватые, что Кирэна очень скоро перестала понимать, о чем, собственно, идет речь. Покорно вздохнув, девочка решила не обращать внимания на происходящее в зале и начала придумывать себе какое-нибудь развлечение. На том неудобном стуле, который назывался малым троном, ей уже приходилось сидеть, поэтому Кирэна привычно нашарила пальцами шелковую бахрому, свисавшую с боковины подлокотника, и увлеченно стала плести из нее косички. На скучную и малопонятную процедуру в зале девочка уже не смотрела, терпеливо дожидаясь окончания поднадоевшей церемонии.
   Внезапная тишина заставила ее отвлечься от пятой косички. А потом опять звучно пропели трубы.
   - Кирэна, дочь Кироса, наследная Властительница Сарретоса! - услышала девочка торжественный голос герольда.
   Испуганно взглянув на отца, она увидела, что он доброжелательно кивнул, поднялся и подал ей руку. Кирэна сползла с кресла, вспомнив наставления Араны, попыталась принять величавый вид, и осторожно вложила маленькие пальчики в раскрытую ладонь Властителя.
   - Ренвольд, сын Ковольда, наследный Властитель Агорраса!
   С любопытством оглядывая зал в поисках этого самого наследного Властителя, Кирэна, держась за руку отца, сошла с помоста. Они сделали три шага вперед и остановились перед уже знакомым мужчиной и по-прежнему недовольным давешним мальчишкой, так же сделавшими к ним три шага. Мужчина вложил в руку своему подопечному маленькую алую коробочку, наклонился к уху мальчика и что-то тихо прошептал. Мальчишка еще больше насупился, поджал губы и, схватив своего сопровождающего за руку, попытался вернуть ему коробочку. Мужчина недоуменно посмотрел на свою руку, побагровел, бросил извиняющийся взгляд на Властителя Сарретоса, и опять склонился к уху юного упрямца. Губы его искривились в угрожающей усмешке, но говорил он так тихо, что Кирэна, с интересом наблюдавшая за происходящим и навострившая было ушки, так ничего и не услышала.
   Мальчик набычился и бросил на своего наставника сердитый взгляд. Тот ответил ему таким же недовольным взглядом и властным кивком в сторону Кирэны. Оглянувшись и глазами поискав кого-то в толпе, маленький упрямец тяжело вздохнул и, неохотно опустившись перед изумленной Кирэной на одно колено, протянул девочке коробочку. Вздох облегчения прокатился по рядам придворных и гостей, затаив дыхание наблюдавших за двумя венценосными детьми, не понимавшими всей важности происходящего.
   Кирэна уставилась на коробочку, потом на сердитого мальчишку, не поднимавшего на нее глаз. Почувствовав, что отец подталкивает ее вперед, девочка подняла на него удивленный взгляд: "Это - мне?" Кирос, пряча улыбку, чуть заметно кивнул.
   Одним движением обрадованная Кирэна сгребла коробочку с ладони коленопреклоненного мальчика и, попытавшись сразу открыть ее, завозилась с тугим замочком.
   Мрачный даритель тут же поднялся с колен, демонстративно отряхнул их и застыл, гордо задрав подбородок.
   Кирэна никак не могла подцепить пальчиком тоненькую пластинку замочка. Она пыхтела от напряжения, поворачивала коробочку и так и эдак - не получалось.
  Подняв глаза на отца, расстроенная девочка протянула ему подарок.
   - Не получается, - огорченно прошептала она. - Открой!
   Маленький гость злорадно захихикал. Кирэна надула губы. Она решила, что этот противный мальчишка нарочно так закрыл коробочку, чтобы ее трудно было открыть. Девочка обиженно засопела и уже примеривалась треснуть невежу по лбу, как на ее ладонь легла открытая коробочка. Изящное тонкое кольцо с небольшим сверкающим разноцветными лучами камешком, заставило ее открыть рот и широко распахнуть глаза. Схватив колечко, Кирэна расплылась в улыбке. Конечно, оно было слишком большим и совсем не походило на крупные хрустальные перстеньки ее лучшей подружки - дочери Советника Никоса Модрэн, но зато оно было настоящим! Девочка с восхищением повертела кольцо под разными углами, любуясь игрой света на гранях бриллианта. Затем она попыталась нацепить колечко на тоненький пальчик и поняла, что даже с большого пальца оно тут же слетит.
   - Теперь ты, дорогая, - наклонившись к ушку Кирэны, шепнул отец.
   Он протянул девочке длинную узкую коробочку. Прижав колечко на указательном пальце, Кирэна с осторожным любопытством открыла коробочку и разочарованно хмыкнула. Вот для чего ей приходилось целую неделю по два часа сидеть перед художником!
  На длинной золотой цепочке покачивался миниатюрный портрет наследной Властительницы Сарретоса.
   Отец, довольно ухмыльнувшись, подтолкнул Кирэну к мальчишке. Тот бросил недовольный взгляд на приготовленный подарок и презрительно скривил губы. Девочка, оглянувшись на отца, сунула ему в ладонь колечко и обреченно вздохнула. Взяв тяжелую цепочку, она неловко попыталась натянуть ее на голову капризного гостя. Кирэне пришлось встать на цыпочки, потому что мальчик был намного выше ее и, похоже, не собирался склонять перед ней голову. Пыхтя от усердия, девочка потянулась к его макушке, и раскачавшийся от ее движения медальон звучно треснул упрямого гостя по лбу.
   В зале чуть слышной волной пронесся смех. Мальчик на минуту застыл от изумленного возмущения, а потом, с силой толкнув Кирэну в грудь, прошипел:
   - Дура!
   - Сам дурак! - не задумываясь, выпалила Кирэна, на всякий случай отступая к отцу.
   Обиженный и разозленный гость мрачно провел ладонью по лбу. Сердито глянув на висящий на груди медальон, он повернулся к сопровождавшему его красному от смущения и неловкости мужчине, сжал кулаки и решительно произнес:
   - Идем отсюда, Саррен!
   Но громкий голос герольда заглушил сердитый возглас мальчика.
   - Сим дарением с сего дня оглашается помолвка наследника Властителя Агорраса Ренвольда и наследницы Властителя Сарретоса Кирэны!
   ****************************
   Полуденное солнце, обласкав каждую сосенку в роще жаркими лучами, заставило деревья наполнить воздух приятным смолистым ароматом.
   Дорога, соединяющая столицу Сарретоса с ее самым крупным портом - Орасстом, тянулась на много миль, то погружаясь в мелкую белую пыль, налетевшую с сухих степей, то ныряя в приятную прохладу прозрачного соснового леса. Копыта лошадей, мягко погружаясь в игольчатое покрытие лесной дороги, ступали почти неслышно.
   Маленький караван двигался к крепостным стенам Орасста, смутно белеющим на фоне синей зубчатой полосы гор. Все чаще на пути усталых путников попадались отдельные валуны, иногда сливающиеся в небольшие гранитные валы. Такие валы заставляли дорогу причудливо петлять, огибая огромные камни, выраставшие, казалось, прямо из земли.
   Сосны постепенно становились все тоньше и теперь отважно карабкались на невысокие скалистые языки, прорезавшие лесистые склоны холмов. Неторопливые лесные ручьи, только что лениво покачивавшие на своей поверхности то резной лист рябины, то горсть клейких сосновых игл, постепенно набирали скорость, чтобы, в конце концов, броситься, сломя голову, вниз с поднявшихся на дыбы скалистых уступов.
   Уставшие и измученные жарой всадники старались держаться поближе к воде и в блаженной прохладе с удовольствием любовались этими живописными маленькими речушками, отважно падавшими с высоты и теперь весело прыгавшими по каменистому ложу.
   Деревьев становилось все меньше. Зато скалы, почетным караулом выстраиваясь вдоль дороги, постепенно захватывали все видимое пространство. В туманной дымке на горизонте уже проглядывали вершины Корды. И время от времени порывы ветра напоминали о близости океана, донося до путников специфический йодистый запах.
   Дорога, ведущая к Орассту, незаметно становилась все шире, впитывая в себя проселочные дороги, узкие тропинки и едва заметные тропки, выныривавшие откуда-то из-за скал или из-за зеленых холмов. Приближение большого города ощущалось и по все большему количеству народа, идущего, едущего, скачущего в одном направлении.
  Еще несколько часов пути и стража на крепостном мосту Орасста должна была остановить маленький отряд из двух десятков всадников.
   Впереди его ждал трудный переход домой по западному перевалу.
   Саррен, расслабленно покачиваясь в такт шагу коня, время от времени оглядывался на своих спутников. Совсем рядом с ним, стараясь не смотреть друг на друга, ехали насупившиеся мальчики. Чуть заметная краснота вокруг левого глаза мрачного Ренвольда уже зримо набухала багровым отеком. А еще более мрачный Келтон время от времени громко шмыгал и осторожно трогал распухший и покрасневший нос.
   Эти почетные знаки минувшего "сражения" появились на мальчишеских физиономиях совсем недавно. Тихое утро в лесу не предвещало никаких неприятностей. После ночного привала и обильного завтрака мальчишки, мирно переговариваясь, бродили в лесу вокруг полянки, на которой остановился маленький отряд. Внезапно громкий хохот Келтона, оборвавшийся пронзительными воплями обоих мальчишек, привлек внимание Советника. Саррен, отдававший последние распоряжения, с тревогой оглянулся и увидел, как на поляну выкатился клубок из двух мальчишеских тел.
  Злобно сопя и вскрикивая от боли, маленький сын Властителя и сын Советника сцепились друг с другом.
   - Прекратите! - рявкнул Саррен.
   Он упер руки в бока и со свирепым видом наклонился над медленно поднимающимися
  с земли мальчишками.
   - В чем дело?
   - А чего он? - буркнул Ренвольд, счищая с рукавов траву и осторожно касаясь пальцем подбитого глаза.
   - А чего такого? - размазывая по лицу кровь, сочившуюся из разбитого носа, гнусаво огрызнулся Келтон
   - Я спросил: в чем дело?!
   Ренвольд выпрямился и гордо задрал голову:
   - Пусть он не дразнится!
   - А чего я сказал-то? - отряхиваясь, проворчал Келтон.
   Но, не выдержав, ехидно ухмыльнулся и, подхихикивая, громко прошептал:
   - Тили-тили тесто...
   Сын Властителя снова вспыхнул и рванулся к приятелю, но Саррен успел схватить его за рукав куртки. Повернув Ренвольда лицом к себе, он назидательно поднял палец вверх.
   - Так. Во-первых, не к лицу будущему Властителю лезть в драку из-за глупости приятеля. А во-вторых, - Советник повернулся к своему сыну, - тот, кто не умеет держать язык за зубами, никогда не будет ни хорошим воином, ни хорошим другом.
   Келтон поджал губы и опустил голову.
   - А, в-третьих, - Саррен жестом подозвал слугу, державшего его коня, и одним прыжком вскочил в седло, - в-третьих, вам обоим не видать субботнего турнира как своих ушей. Вместо того, чтобы наблюдать за сражениями настоящих рыцарей, будете тренироваться с Орром на деревянных мечах. Пока не научитесь думать и молчать.
   Дав сигнал к движению маленького отряда, Саррен специально заставил сердито сопящих мальчишек ехать рядом друг с другом. И потому, что знал кратковременность таких ссор, и потому, что присутствие недавнего "противника", как напоминание о предстоящем наказании, заставляло каждого из них быть более сдержанным.
   И вот теперь мальчики ехали молча, исподлобья бросая друг на друга мрачные взгляды. Саррен усмехнулся. "Тили-тили тесто..." Да уж, жених и невеста - хоть куда! Пятилетняя девчушка, воспринимавшая всю процедуру, как не очень интересную игру, и обрадовавшаяся блестящему колечку. И упрямый двенадцатилетний мальчишка ...Саррен покрутил головой, вспоминая обряд обручения. С каким трудом ему удалось уговорить Ренвольда выполнить все его условия! Больше всего мальчика расстроило, что он должен был встать на колени.
  Он - сын Властителя, уже ставший оруженосцем! И перед кем?! Перед сопливой девчонкой! Напрасно Саррен напоминал ему об Агоррасских турнирах в честь прекрасных дам, перед которыми преклоняли колени знатные, молодые и всем известные рыцари. Никто из них не считал унижением преклонить колено перед сияющей красотой.
   Выслушав все наставления, упрямый Ренвольд все равно надулся на Советника, как мышь на крупу. Только напомнив мальчику о данном отцу слове, Саррен добился повиновения от наследника Агорраса. А Келтон, озорно поглядывавший на своего старшего товарища из толпы гостей, еле удерживался от соблазна прохихикать ему вслед известную дразнилку про жениха и невесту. И теперь, наконец, не удержался.
   Саррен слегка улыбнулся и вздохнул. Да, мальчику двенадцати лет трудно представить себе, что его судьба не во всем зависит от его желаний. Судьбы двух государств намного важнее симпатий и антипатий наследников их правителей.
  Конечно, кто знает, как дальше обернется это раннее обручение и для самого Ренвольда и для маленькой Кирэны! А между Агоррасом и Сарретосом, связанным теперь будущими родственными узами, уже сейчас начнется весьма выгодное сотрудничество.
   По воле богов долины Агорраса с небольшими, но сочными высокогорными пастбищами, где паслись тысячи овец, со светлыми лиственными лесами были словно заперты на севере Малого острова. С севера Агоррас и его маленького соседа - горную страну Дагранг - закрывал горный массив Пагарриба с его голыми скалами и вечными снегами.
   А чуть дальше на юго-восток - далекая, почти никому не ведомая Григонна. Страна, населенная воинственными и жестокими варварами-григонитами. Время от времени их орды перехлестывали через Восточный перевал и прокатывались тяжелыми кровавыми волнами по плодородным долинам благополучного соседа. И тогда все мужское население Агорраса поднималось в противостоянии врагу. В тяжелых боях теснимые защитниками долины григониты отступали к горным кряжам Пагарриба, угоняя скот и оставляя после себя руины замков, сожженные поля, сметенные огнем поселения. Остатки разбитых отрядов варваров как сдавленная мощным напором пружина вдавливались в узкие ущелья, чтобы через некоторое время, зализав раны и передохнув, опять ворваться в Благословенную Долину, как называли григониты Агоррас.
   Эти непредсказуемые набеги заставили Властителей Агорраса создать целую сеть укреплений вдоль юго-восточной границы. Самые лучшие воины считали за честь прослужить в приграничных гарнизонах хотя бы год. Никакие рыцарские турниры не могли заменить кровавый опыт стычек с григонитами. И никакие призы, полученные в романтических и зрелищных действах на потеху прекрасных дам, не могли сравниться в их глазах с боевыми шрамами, полученными в восточных гарнизонах.
   Восточные склоны Пагарриба защищали долину от засушливых ветров с пустынь далекого Верхнего острова, но одновременно не давали возможности спуститься к океану, обрываясь крутыми утесами. Южная часть Агорроса была покрыта непроходимыми лесами, топкими болотами, постепенно сливавшимися с низменностью, занятую крошечной Тириной. Это государство фактически представляло из себя один большой порт и целую цепь рыбацких поселков, поставлявших свежую рыбу расположенному за границей болот небольшому городку Сарретоса - Нотиссе.
   Закрытый со всех сторон Агоррас задыхался в тисках холодных пиков Пагаррибы и зловещих болот Срединного, или как его называли сами горриты - Ведьминого леса. И только на западе Агорраса длинный язык Пагарриб - Корда круто спускался к океану и упирался в границу с Сарретосом. И уже на территории соседнего государства крупным портом Орасстом, расположенным у подножья Корды открывалась для Агорраса тоненькая нить связи с внешним миром.
   Ежегодная дань, которую собирал Сарретос с неудачно расположенных соседей за доступ к океану, приносила немалый доход его казне. Правда, Агоррасу горы щедро дарили уголь, медь и железо, золото и драгоценные камни. Каждую неделю отправлялись торговые караваны горритов в Орасст с этими дарами гор. Отсутствие полезных ископаемых в плодородных долинах Сарретоса уравнивало расходы Агорраса на таможенные пошлины. А по договору с Дагрангом, заключенному Властителями Агорраса в незапамятные времена, раз в месяц через всю страну к Орассту направлялись караваны горных торговцев, груженые мехами, тончайшей выделки шкурами и изделиями из них.
   Сама природа заставляла горритов учиться искусству добычи полезных ископаемых и их обработке. Кузнецы, ювелиры и каменотесы Агорраса славились непревзойденным мастерством обработки металла, поделочных и драгоценных камней, ажурным плетением золота и серебра. Все это требовало образованных и умелых мастеров. Поэтому школы ремесел и грамоты открывались в каждом городе страны, а крупные монастыри стали учебными центрами, где изучали науки и жреческое таинство дети знати.
   Но горы были не только источником дохода. Именно с вершин Пагарриба на Агоррас время от времени срывались леденящие тело и душу Белые вихри, смертоносным дыханием уничтожавшие плодородные долины, и сметающие на своем пути все живое. Тогда для жителей Агорраса наступали черные времена. Голод и эпидемии уносили тысячи жизней, опустошали города и деревни. О самых крупных катастрофах, практически прекративших жизнь в долинах, до сих пор старики рассказывали у вечерних очагов. Так было до тех пор, пока сердечное покровительство Великой Богини не подарило долине защиту от сурового дыхания могучего Норра, Бога Всех Стихий. День и ночь в Большом Храме охраняли стражи Священный Жезл. В день Великой Богини тысячи горритов направлялись к Храму, чтобы поклониться чудесному источнику своего благополучного существования.
   Саррен сдержанно, но довольно улыбнулся.
   Теперь, благодаря обручению наследников двух государств, Агоррас получит выход к океану. Укрепить и расширить путь по перевалу, сделать его более удобным для торговых караванов - вопрос времени. Порты Сарретоса будут не просто принимать товары из Агорраса. У запертого в своей прекрасной долине Агорраса будет свой торговый причал! А взамен его горные рудники снабдят города соседа изделиями из металла и драгоценностями. Слава богу, теперь все сложности позади! Обручение состоялось, договор подписан, место под строительство нового причала для кораблей Агорраса выделено. Трое людей из свиты наследного Властителя отправились к купцам - договариваться о поставках камня, леса и полотна, о строительстве кораблей.
   Задание выполнено!
   И кто знает, может быть, когда два наследника объединят свои судьбы, возродится великий Агритосс.
  
   *******************************************************************
   Шестнадцатилетний подросток упрямо карабкался по отвесной скале. Трое его ровестников стояли, задрав головы, и изредка комментировали движения своего товарища.
   - Сорвется, - уверенно заявил один из них - полноватый юноша с приятным смуглым лицом.
   - Нет! - отрезал другой, тоже не сводивший глаз с верхолаза. - Он доберется.
   Третий наблюдатель, высокий, ладный светловолосый подросток, с редким пушком, пробивающимся на подбородке, молча провожал глазами приятеля.
   - О, Норр!
   Все трое почти одновременно ахнули, увидев, как нога подростка, неуверенно поставленная им на узкий выступ, сорвалась. Юноша, казалось, прилип к скале, застыв на месте. Затем осторожно нашарил ногой другой выступ. До вершины оставалось чуть более полуметра. Распластавшись по отвесной стене, подросток подтянулся на руках и одним рывком перевалил через выступ. Там, растянувшись во весь рост и тяжело дыша, он пролежал несколько минут. А затем трое наблюдателей увидели, как юный скалолаз перевернулся на живот, свесил вниз довольную физиономию и помахал им рукой.
   - Ну, что я говорил! - торжествующе повернулся к своим товарищам второй подросток - худощавый рыжеволосый с большими синими глазами и россыпью веснушек на круглых щеках. - Рену это - раз плюнуть!
   - Подумаешь! - презрительно повел плечом толстячок. - Неделя тренировки - и я смогу не хуже!
   Их молчаливый приятель криво усмехнулся, пощипывая чуть заметную бородку.
   - Никто не мог добраться до вон той вершины, - он кивнул на одиноко возвышающуюся скалу, похожую на длинный клык - такую же гладкую, почти отполированную. - А Рен - смог. Хочешь попробовать?
   - Да...- уважительно протянул рыжеволосый. - Залезть на Клык...
   - Ну и что? - нерешительно пожал плечами полный юноша.
   - Скажешь - заберешься? - насмешливо хмыкнул светловолосый молчун.
   Толстяк вспыхнул. В его глазах мелькнул злой огонек.
   - Не только ваш Рен такой ловкий, - сквозь зубы процедил он. - Просто не хочу, чтобы кто-нибудь наябедничал Наставнику.
   - Да ладно тебе, - миролюбиво похлопал его по плечу рыжеволосый юноша. - При чем тут Ренвольд? Тут надо месяц тренироваться.
   - А сами-то вы! Только хвастаетесь своим Реном! - пренебрежительно скривил губы толстяк. - Никто из вас туда тоже не забирался!
   Рыжеволосый бросил на него насмешливый взгляд, но ничего не сказав, махнул рукой и пошел вперед, туда, где среди скал виднелась высокая крепостная стена.
   Толстяк надулся и, повернувшись, снова взглянул на Клык, вызывающе торчащий на фоне ясного синего неба.
   - Ты идешь? - светловолосый подросток, уже направившийся следом за товарищем, оглянулся на недовольного приятеля. - Скоро ужин.
   - Иду, - недовольно буркнул тот, еще раз оглянувшись на скалу.
   А Ренвольд, проводив глазами друзей, осторожно выпрямился на вершине каменного столба во весь рост и огляделся вокруг. Сердце его восторженно замирало от ощущения победы над собой, над собственным страхом. Стоя на вершине утеса, окруженного зелёными холмами, и подняв голову к закатному небу, Рен чувствовал, что действительно находится между небом и землёй. С высоты каменного столба он, как парящая птица, окидывал взглядом зелёную равнину, вершины холмов, и как будто отрывался от скалистой вершины, поднимаясь все выше и выше, к самым облакам.
   Повинуясь неосознанному порыву, Ренвольд поднял руки вверх, распахнув их притяжению небес, и ему на мгновение показалось, что необычная сила наполняет его душу, вселяя в нее ощущение уверенности и мощи. Ему захотелось закричать от восторга, но юноша знал, что такое проявление чувств не к лицу мужчине. Он еще раз глубоко вздохнул и опустил руки. Но ликующее выражение так и не сошло с его лица.
  
  
   * * *
   Два десятка подростков, сидевших в большой классной комнате, внимательно слушали Учителя.
   - Человек, посвященный в божественное откровение, может очень многое....
   Ссутулившийся худощавый старик говорил, расхаживая перед своими учениками.
   - И только леность ума и нежелание совершенствоваться мешают ему достичь немыслимых высот. Физическая выносливость человеческого организма, внутренняя сила - то есть состояние духа, не имеют границ, если....- старик остановился и многозначительно поднял палец. - Если цель значительна и высока.
   Он внимательно посмотрел на внимавших ему подростков и поднял палец еще выше.
   - От выживания в самых невероятных условиях до преодоления физических границ этого мира!
   - А кто определит, насколько значительна цель?
   Давешний отважный скалолаз задумчиво смотрел на Учителя, ожидая ответа.
   - Ты сам определишь это, мой мальчик, - помолчав, ответил тот. - Если это будет не та цель, твоя внутренняя сила не сработает.
   - Например, если хочешь залезть на скалу...- чуть слышно пробормотал один из юношей.
   Он пробормотал это шепотом, себе под нос, но Наставник услышал. Слегка нахмурив брови, он бросил насмешливый взгляд на подростка, смущенно уставившегося в парту.
   - Если цель - преодолеть себя, свой страх, и ты добился ее, значит, для тебя она достаточно высока. Но! - Наставник опять поднял палец вверх. - Залезать на скалы вам запрещено. Кто из вас ослушался запрета?
   В классной комнате повисла напряженная тишина. Мальчики все как один опустили глаза, стараясь не выдать ослушника ни движением глаз, ни невольным жестом.
   - Ты скажешь, кто это? - указательный палец Наставника нацелился на проговорившегося подростка.
   Тот покраснел и, метнув испуганный взгляд на застывших соседей по партам, упрямо сжал губы.
   - Ты же знаешь, что своим молчанием поощряешь товарищей к нарушениям, - испытующе глядя на него, продолжал учитель.
   Образы отшельников, изображенных прямо на стенах классной комнаты, казалось, тоже неодобрительно вглядывались в насупленные лица воспитанников. Но никто из них не нарушил тишину: ни отшельники, ни подростки.
   - Что ж....- Учитель выпрямился во весь рост и поднял открытую ладонь, невольно заставляя учеников посмотреть на себя. - Если нарушитель не признается сам, мне придется ограничить время прогулки для всех вас.
   - Я!
   Все разом обернулись на Ренвольда, резко вытянувшегося у парты. Наставник пристально взглянул на подростка и укоризненно покачал головой.
   - Это я, Учитель, нарушил запрет, - вызывающе произнес наследный Властитель Агорраса.
   В классе пронесся одобрительный и облегченный гул.
   - И, похоже, ты гордишься своим проступком, - помолчав, иронично сказал Наставник.
   Ренвольд сжал губы и опустил голову.
   - Я...я хотел, - запинаясь, произнес он.
   Учитель ждал продолжения. Рен тяжело вздохнул и поднял голову.
   - Я боялся...И хотел... - подросток гордо выпрямился. - Я сумел победить свой страх!
   Класс уважительно затих.
   - И я готов понести наказание. Только...пожалуйста...не наказывайте всех, Учитель. Они...они не знали!
   - Хм...- умные глаза Наставника оглядели разом засмущавшихся подростков. Те старательно прятали глаза, опасаясь встретиться взглядом с учителем. - Я, правда, не уверен в их незнании, но...Поскольку виновный сам признался, остальные могут быть свободны.
   Легкий шум, сопровождавший вполне понятное желание учеников как можно скорее избавиться от общества проницательного Учителя, сменился полной тишиной.
  Проводив питомцев насмешливо- понимающим взглядом, Наставник повернулся к нарушителю и только тут с удивлением заметил, что в комнате остались не только они с Ренвольдом, но и еще трое мальчиков. Помимо угрюмо сидевшего на своем месте "осведомителя", за партами остались Тиссен, сын начальника столичного гарнизона и Келтон, сын Советника Саррена.
   Наставник сначала удивленно хмыкнул, а затем грозно нахмурился.
   - Так...А это что за явление?
   - Я...- нерешительно начал Тиссен, исподтишка бросив взгляд на Келтона.
   - Я...Мы...мы знали, Учитель, - Келтон решительно поднялся. - Мы были все вместе там....- он кивнул в сторону скалистых уступов.
   - Кел! - Ренвольд сердито оглядел приятелей. - Я сам отвечу!
   - Мы все виноваты и все готовы понести наказание, - твердо сказал Келтон.
   Остальные, повздыхав, согласно кивнули. Подняв, наконец, глаза на Учителя, юноши с удивлением увидели на его лице улыбку.
   - Ну, что ж...Конечно, то, что вы сознались, делает вам честь, юные герои, но...- Наставник опять привычно поднял палец: - Но наказание неизбежно. Каждый из вас...- он по очереди оглядел подростков, застывших в ожидании приговора, - останется без прогулок на неделю.
   Тяжелый вздох, сопроводивший слова Учителя, показал, что наказание показалось нарушителям слишком жестоким.
   **********************************************
   - Как я тебе завидую, Мод!
   Это прозвучало так жалобно, что Кирэна прикусила задрожавшую нижнюю губу. Модрэн уезжала! Кирэна сначала только вздыхала, глядя, как подружка вертится у небольшой, но безумно дорогой новинки - зеркала. Красивое платье дымчатого шелка, облегающее вполне сформировавшуюся фигурку, спускалось до самого пола, закрывая длинные, красивые ноги Модрэн.
   И только теперь, когда внизу уже нетерпеливо гарцевали всадники, дожидаясь сигнала, Кирэна поняла, что остается совсем одна. Она не увидит подругу целых три года!
   А та, разрумянившаяся в предвкушении нового поворота своей юной жизни, с восторгом разглядывала себя. Еще не женщина, но уже и не ребенок... Модрэн незаметно превратилась в высокую стройную красавицу с волосами цвета воронова крыла, с несколько тяжеловатыми, но приятными чертами лица. Круглые глаза и высоко поднятые брови придавали румяному девичьему лицу выражение ироничного удивления. Кира только вздыхала, завидуя красоте и изяществу подруги.
   Дочь Советника была старше Кирэны на два года. Эта разница была несущественной, пока основным занятием обеих девочек были куклы и уроки. Но когда Модрэн исполнилось шестнадцать лет, и ее стали одевать в красиво расшитые длинные платья из дорогих тканей, а волосы затягивать в высокую прическу, она почувствовала себя настолько взрослой, что стала смотреть на свою четырнадцатилетнюю подругу, как на не слишком интересный для общения объект.
   Отец Мод - Советник Никос - овдовевший почти одновременно с Властителем Сарретоса, сначала в шутку, а затем и всерьез, на своих приемах выделил дочери место на помосте для важных гостей, как хозяйке дома. И девочка, старясь подражать виденным ею дамам, с восторгом включалась в новую игру - во взрослую женщину. Модрэн научилась любезно улыбаться, держать язык за зубами, незаметно, сквозь ресницы, наблюдать за соседями по столу. И с интересом присматривалась к молодым людям, составлявшим не менее трети приглашенных на приемы в замке отца.
  Болезненное на первых порах общение с более старшими представительницами своего пола научили Модрэн быть осмотрительной и осторожной, не выказывать открыто своих чувств и не доверять показному дружелюбию. Девочка быстро взрослела и училась искусству интриги, так необходимой для успешного достижения главной задачи - выгодного и блистательного замужества.
   После нескольких курьезных случаев с замечаниями невпопад Модрэн научилась помалкивать и не высказывать откровенно своего мнения. А, глядя на поведение молодых красавиц, любезничавших с кавалерами, девочка училась тем женским хитростям, которые входят в арсенал каждой особы прекрасного пола, умело направляющей стрелу Амура в нужную сторону. Словом, красота, умение уверенно плавать в житейском море вкупе с солидным состоянием отца уже сейчас делало Модрэн завидной невестой. Поговаривали даже о возможных претендентах на звание жениха. Правда, никаких конкретных имен не называли.
   Взрослые дамы, сначала со снисходительной улыбкой взиравшие на неловкого подростка, со временем признали Модрэн за хозяйку торжественных приемов. И это еще больше подняло девочку в собственных глазах. Она просто упивалась тем почтительным вниманием, которым теперь одаривали ее на многолюдных сборищах знатные дамы и, главное, молодые рыцари. А когда Советник Никос решил отправить повзрослевшую дочь на обучение в Агоррас, Модрэн загорелась жаждой новых впечатлений и новых встреч. От мысли, что она вот-вот станет по-всамделишному взрослой, станет дамой, девочка заважничала еще больше. И к великому сожалению Кирэны, постепенно отдалялась от нее. Хотя, конечно, не преминула похвастаться перед маленькой подружкой.
   - Ты представляешь, - радостно сообщала Мод Кирэне, - я буду каждый месяц присутствовать на торжественных приемах в замке Властителя Агорраса! И, говорят, раз в три месяца там бывают большие ярмарки и турниры, на которые съезжаются все молодые рыцари!
   Кирэна с грустью слушала восторженные речи Модрэн. Ей тоже хотелось увидеть другие города, о которых она читала в книгах, найти новых друзей, побывать на рыцарских турнирах. Но Кирэне не разрешали даже выезжать из Гортасса! Хотя отец клятвенно обещал, что как только ей исполнится шестнадцать лет, она обязательно отправится к его сестре - вдове бывшего наместника Орасста.
   Самые разнообразные слухи и разговоры об этом приморском городе давно разжигали любопытство Кирэны. Она пробовала представить себе, что значит "безбрежный океан", придумывала самые фантастические корабли, уходящие за горизонт...Глядя на оживленную дворцовую площадь родного города Кирэна представляла ее заполненной необычно одетыми людьми из других стран и городов...
  Мечтой увидеть все это въяве девочка грезила уже целых полгода после неосторожно данного отцом обещания.
   Кирэна вновь и вновь просила учителя Тилмэна рассказывать о морских просторах, об огромных волнах, поднимавших корабли и утягивавших их в пучину.
  Чтобы хотя бы приблизительно понять, что такое "океан", девочка поднималась на Сторожевую башню и с восторгом вглядывалась в туманную дымку на горизонте, представляя себе безбрежную водную гладь. Стоявший на скалистом возвышении замок Властителя Сарретоса тогда представлялся Кирэне огромным кораблем, плывущим в неведомые края. Ветер, гулявший между зубцами башни, трепал ей волосы, озорно задирал юбку и, казалось, звал куда-то вдаль. В эти минуты девочке хотелось смеяться от необычного волнения, заставлявшего сладко сжиматься сердце. Она прижимала руки к груди, раздувала ноздри, ловя необыкновенные запахи, приносимые ветром и, закрыв глаза, представляла себя плывущей туда, где ее ждет волшебный город и... прекрасный рыцарь!
   А если кто-нибудь из стражников, неизменно сопровождавших наследную Властительницу на башню, почтительно кашлянув, возвращал Кирэну к реальности, девочка разочарованно вздыхала и, очнувшись от грез, уныло опускала плечи.
   Когда учитель Тилмэн рассказал Кире о маяке Орасста, чей свет ночью указывает путь кораблям, идущим в порт или проходящим мимо, она решила пробраться на башню ночью.
   Однажды вечером, послушно забравшись в необъятных размеров кровать и опустив занавеси, Кира притворно позевала и, наконец, закрыла глаза. Ее няня, посидев для приличия у постели своей подопечной с полчаса, тихонько поднялась с кресла, в котором чуть было сама не задремала. С удовольствием покинув тихую спальню, дородная Тина спустилась в огромную кухню замка, где ее уже ждала веселая компания из домоправительницы, главного повара и ушедшего на покой кастеляна, развлекавшаяся игрой в кости. Возвращалась няня обычно за полночь. Заглянув в спальню Киры и убедившись, что девочка безмятежно спит, Тина отправлялась в свою комнату.
   В этот раз, дождавшись, когда няня уляжется, Кирэна осторожно поднялась с кровати, подошла к двери, разделявшей комнату Тины и ее собственную спальню, и прислушалась. Тихий храп возвестил ей, что наня благополучно отправилась в царство сновидений. Накинув на плечи длинный старый плащ, подбитый мехом, Кира выскользнула из своей комнаты и на цыпочках подкралась к расположенной в конце коридора маленькой дверце, ведущей на винтовую лестницу. Постояв немного и не заметив никого из стражников, Кирэна потянула кольцо в двери, судорожно придумывая, что скажет стражникам, буде таковые несут караул на башне. К ее счастью, за дверью тоже никого не было. Касаясь правой рукой шершавой внутренней стены и осторожно ступая в темноте, девочка зашагала вверх по крутым ступенькам.
  То ли от волнения, то ли от понимания, что нарушает запрет, но Кира почувствовала, как у нее на крутых поворотах лестницы закружилась голова.
  Девочке даже показалось, что ночью лестница таинственно увеличилась, став круче и длиннее по сравнению с дневным временем. Яркая луна молчаливой сообщницей заглядывала в узкие окна башни, освещая дорогу и помогая девочке подняться к ночному небу.
   Переведя дух у дверцы, ведущей на площадку башни, Кира осторожно открыла ее и ахнув, замерла на месте.
  Темная шаль ночи, украшенная яркими алмазами звезд накрыла купол неба. Огромная луна сияла холодным светом, завораживая и притягивая взгляд девочки. Кирэна тихонько подошла к краю площадки и посмотрела вниз, едва разглядев сверху белеющие кубики домов, кое-где скрытые темными облаками деревьев. А потом, подняв глаза к небу и пытаясь полностью охватить его восхищенным взглядом, Кира начала медленно поворачиваться вокруг своей оси. Звезды медленным хороводом закружились над ее головой. Остановившись, Кирэна раскинула руки и попыталась представить себе, что она поднимается в эту яркую темноту...И тут же испуганно вздрогнула. На секунду Кире показалось, что она и в самом деле поднялась над площадкой башни, что душа ее покинула землю, и безмятежно витает в этом волшебном бездонном пространстве. Девочка испуганно присела на выступ в стене башни и перевела дух. Как, оказывается, опасно притягивает ночное небо!
   Налюбовавшись яркими звездами, Кира осторожно спустилась вниз, на свое счастье так и не встретив нигде доблестных стражей. Проскользнув в свою комнату, она долго сидела на постели, вспоминая восторг и необъяснимое чувство умиротворения и покоя, охватившее Киру при виде сияющих звезд и волшебного света луны. С некоторым содроганием, она заново ощутила свободный полет души над уснувшей землей. Затем, вздохнув, свернулась клубочком и заснула.
   Кирэне нравилось все необычное. Возможно потому, что с самого рождения ее сопровождали необычные ситуации. Ее мать - болезненная белокурая красавица - после рождения дочери передала девочку в руки кормилицы и практически не вспоминала о ней, занятая собой. Но и с кормилицей Кире не повезло. Едва наследнице Властителя исполнилось полтора года, как молодая вдова, оставшаяся без мужа с новорожденным ребенком на руках и с благодарностью принявшая почетную должность кормилицы, вновь вышла замуж и отправилась вместе с новым супругом в его поместье.
   Потеряв таким образом кормилицу и самого близкого человека, девочка первое время плакала, капризничала и долго болела, с трудом привыкая к доброй, но совершенно незнакомой ей няне. Тина, дородная и спокойная южанка, любила поспать, сытно отобедать и вздремнуть в теньке, предоставляя своей воспитаннице возможность самостоятельно исследовать окружающий мир. Благо, вначале он ограничивался маленьким внутренним двором с крохотным садиком, огражденным крепостными стенами. А когда девочка стала постарше, Тина выводила ее гулять в большой сад, расположенный рядом с замковой площадью. Там располневшая от трудов праведных няня садилась на удобную скамью, дожидаясь, когда освободившаяся от неотложных дел домоправительница присоединится к ней для приятной беседы, состоявшей в перемывании косточек дворцовой челяди. А порученная ее заботам девочка в это время увлеченно копошилась в земле, преследуя перепуганного дождевого червяка, недовольного и важного жука или безуспешно гоняясь за яркими бабочками
   Практически Кирэна была предоставлена самой себе, и лет до пяти носилась по всему замку и его окрестностям с кучей детишек своего возраста, не разделяя, кто из них знатнее и высокороднее. Дети нередко перелезали через низенькую ограду, разделявшую сад на "детскую" и "взрослую" части, замирая от сладкого ужаса, лазали в подвалы замка, с расширенными от страха глазами заглядывали в мрачные ниши подземелья. Правда, тайны некоторых подвальных помещений, вызывавшие самые фантастические догадки, вроде прикованного к стене дракона, так и остались для них нераскрытыми, по-прежнему будоража воображение.
   Кира научилась стойко переносить боль, стирать подорожником кровь с разбитых коленок, потому, что стоило только няне один раз увидеть запекшуюся на ноге наследницы Сарретоса кровь, как девочке пришлось весь день просидеть в комнате - от греха подальше. Завистливо глядя с высоты башни, где находилась ее комната, на сверстников, с воплями носившихся по маленькому "детскому" участку сада, Кирэна дала себе слово больше не попадаться.
  Как-то раз, удирая от такого же маленького, как она, сына начальника стражи, Кира споткнулась и со всего размаху ткнулась носом в брусчатку. Девочке показалось, что из глаз брызнули искры. К ужасу и догнавшего ее мальчика и самой Кирэны, кровь из носа наследной Властительницы Сарретоса густыми жаркими каплями оросила ее платьице.
  Столпившиеся вокруг девочки участники игры наперебой давали советы - задрать голову, положить на нос холодную лягушку. Голову Кира задрала, а от лягушки отказалась наотрез. В результате спохватившаяся няня нашла свою воспитанницу у фонтана, в который девочка время от времени опускала разгоряченное лицо с распухшим носом, а потом отфыркивалась и отплевывалась не хуже лошади, старательно задирая голову вверх. Толпившиеся вокруг Киры советчики, заметив рассерженную Тину, воробьиной стайкой брызнули в разные стороны, хихикая и переглядываясь. А Кирэне в наказание за непослушание потом пришлось целых три дня сидеть в своей комнате без прогулки.
   Властителю Сарретоса первое время было не до Кирэны. Молодая, красивая и капризная Аттиса не желала слышать еще об одном ребенке, о наследнике, ссылаясь на слабое здоровье. И хотя Кирос не пренебрегал супружеским долгом, детей у них больше не было. О том, что именно делала белокурая красавица Аттиса, чтобы не забеременеть, гадали все придворные дамы, перемывая своей госпоже костички завистливым шепотом. Возможно, только молчаливая и нелюдимая Ларра, служанка, привезенная Аттисой из родного Ортасса знала, чего это стоило ее госпоже. И когда супруга Властителя тяжело заболела, Ларра стала еще мрачнее. На вопрос Кироса, как долго будет хворать прекрасная Аттиса, служанка только сумрачно взглянула на Властителя. А через полгода печальный, с измученным лицом, Кирос, держа за руку перепуганную мрачной и долгой погребальной церемонией дочь, наблюдал, как опускается тяжелая крышка саркофага, навсегда скрывая прекрасное и бледное лицо Аттисы и ее высохшее от болезни тело.
   Еще год, пока Кирос приходил в себя и решал, стоит ли жениться еще раз или лучше вести привольную холостяцкую жизнь, Кирэна наслаждалась свободой. А потом спохватившийся Властитель Сарретоса приставил к наследнице сухую и чопорную Арану. Та была из древнего рода Ороссов, чем непомерно гордилась, и все время дергала свою воспитанницу напоминанием о ее титуле и соответствующем ему поведении. Разумеется, разом прекратились "неприличные" вылазки в окрестности замка, а общаться Кира могла только с теми, кого приводила для нее Арана. Это были девочки из знатных семейств, красивые и надменные, как взрослые дамы. И такие же скучные. И только Модрэн, веселую и живую дочь Советника Никоса, Кирэна приняла всей душой. С Мод можно было время от времени спрятаться от недреманного ока наставницы, побегать в саду, забраться в маленький тайник в крепостной стене, где девочки прятали свои "сокровища" или необычные находки, о которых взрослым лучше не знать. И, конечно, девочек сближало то, что обе рано лишились матерей.
   Может быть, от этой неограниченной с первых дней своей жизни свободы, может, от природной живости, но Кирэна росла фантазеркой и выдумщицей. Во всех запретных вылазках детской ватаги замка она была заводилой. Но иногда, когда в замке все еще спали, девочка осторожно выбиралась из своей кровати, усаживалась на широкую нишу окна, прижав к груди колени, и сидела, устремив мечтательный взгляд в предрассветное небо, ожидая первых лучей солнца. И думала...Пожалуй, Кирэна и сама не могла бы рассказать, о чем ей думалось в эти ранние часы.
   Пытливый взгляд девочки то устремлялся к звездному небу, то сосредотачивался на крошечных жучках, изумрудами вспыхивавших на длинных травинках в ее маленьком садике. В равной степени Кирэну привлекали полуфантастические истории, неторопливо пересказываемые няней дождливыми осенними вечерами, и логичные, строго выверенные фактами, сообщения учителя об исторических событиях, о рыцарях и героях давних сражений.
   После того, как учитель Тилмэн рассказал Кирэне, что в Орассте есть маяк, который стоит на мысе и горит каждую ночь, о птицах, сгорающих в его огне, Кирэна вместе с Модрэн иногда по утрам бежали к первому попавшемуся факелу, с интересом разглядывая россыпь из насекомых, нашедших своей конец в его огне.
   - Почему они летят на огонь? - печально недоумевала Кирэна, осторожно поднимая за обоженные крылышки погибшего мотылька. - Смотри, какой красивый...
   - Выброси ты эту гадость, - брезгливо скривила губы Модрэн, отшатнувшись от подруги.
   - Глупый...Летал бы себе и летал...- бормотала Кирэна, засыпая горсткой земли мертвую бабочку. - Зачем ты летел на огонь? Ты же видел...
   "Интересно, - размышляла девочка, задумавшись о маяке, - а как выглядит его башня? Какой она высоты? Похожа на Сторожевую башню или какая-то особенная? И кто зажигает на ней огонь? Увидеть бы...Но это еще так нескоро!" - вздыхала Кирэна. Взрослеющей девочке хотелось поговорить с кем-нибудь о своих мечтах, о том неизведанном и новом, что есть в большом мире. Но учитель Тилмэн, закончив урок, торопливо откланивался и спускался с замковой горы к себе в дом, в желанную тишину кабинета. К отцу Кира даже и не думала обращаться со своими вопросами. А Модрэн... Она уже жила в предвкушении новых встреч и развлечений и совсем не думала о Кирэне. И девочка с грустью ощущала, как отдаляется от нее самая близкая подруга, и она остается совсем одна.
   Вот и сейчас, Кирэна сидела в кресле, забравшись в него с ногами и наблюдая за сборами Мод. Собственно, все уже было готово к отбытию маленького отряда. И только Модрэн еще раз тщательно осматривала свой гардероб, чтобы в последнюю минуту не забыть все украшения, ленты и кружевные накидки, призванные поразить молодых горритов. Ну, если не всех, то хотя бы их мужскую часть. Ведь для завершения обучения ей придется провести в монастыре Великой Богини целых три года! И там не будет новых платьев и украшений.
   - Ну, а что передать твоему нареченному жениху? - между делом кокетливо поправляя выбившуюся из прически прядь волос, рассеянно поинтересовалась Модрэн. - Нас ведь обязательно примет Властитель Агорраса, и я увижу там Ренвольда.
   Она мечтательно вздохнула:
   - Какое красивое имя! Интересно, как он теперь выглядит?
   Модрэн не присутствовала на церемонии обручения, поэтому видела нареченного жениха своей подружки только издали. Кирэна пренебрежительно фыркнула:
   - Вот еще! Очень нужно!
   - Какая ты все-таки еще маленькая! - Мод снисходительно улыбнулась. - Неужели тебе не интересно? Я хоть увижу Ренвольда, а ты его даже не помнишь! Тоже мне - невеста!
   - Ну и подумаешь! - Кирэна, задав подбородок, спустила ноги с кресла и гордо выпрямилась. - Больно он мне нужен! Я вообще не собираюсь замуж!
   - А я - собираюсь! - вздернула красивую головку Модрэн. - И выберу самого красивого, самого сильного рыцаря! Чтобы он был таким...таким...- девочка запнулась, не зная, как, собственно, можно охарактеризовать свою мечту.
   Кирэна, хихикнув, с интересом ждала продолжения.
   - Ну, чтобы он был самым-самым! - закончила подруга, смущенно зардевшись.
   - Хм...А зачем вообще обязательно выходить замуж? - подумав, спросила Кирэна. - Можно жить самой...ну, одной.
   - Глупенькая! Женщина не может жить одна, - изображая из себя многоопытную матрону, важно произнесла Модрэн. - Мужчина ее оберегает, обеспечивает ей...э-э-э...- девушка подняла глаза к потолку и наморщила лоб, вспоминая нужное выражение, - благополучную жизнь.
   - Она у меня и так благополучная, - пожала плечами Кирэна.
   - А любовь? - иронично подняла брови подруга. - Разве тебе не хочется узнать, что это такое?
   - Глупости, - покраснев, фыркнула девочка. - Меня это совершенно не интересует!
   - Но у тебя все равно уже есть жених, Кира, - Мод шутливо погрозила ей пальчиком. - Разве тебе не хочется знать, какой он: красивый или урод, высокий или низенький, как гном?
   - И совсем не хочется, - дернула плечиком Кирэна.- А если тебе это интересно, можешь забрать его себе! Мне он не нужен!
   - Ох, да ты просто еще маленькая. Поэтому так говоришь.
   - А ты строишь из себя слишком большую, - недовольно проворчала обиженная Кира.
   - Ну, я не понимаю тогда, чего ты вообще хочешь, - нахмурилась Мод и твердо добавила: - Все женщины выходят замуж. Если только они не уродки и не дурочки. А ты даже не носишь кольцо Ренвольда. Вот!
  И забыв, что она уже совсем взрослая, Модрэн показала язык своей маленькой подружке.
  -Да оно все время спадает, - с досадой отозвалась Кира. - Я его уже два раза теряла.
  Мод снисходительно пожала плечами.
  -Я же говорю: маленькая ты еще
   Влетевшая в спальню служанка не дала девочкам договорить. Суетливо одернув платье на молоденькой госпоже, Лусса потянула ее за руку к двери.
   - Там...Уже все....Скорее...- торопливо пробормотала она.
   Модрэн возмущенно вырвала руку и с достоинством прошествовала мимо опешившей служанки вниз по лестнице.
   - Не тащи меня! Я - сама!
   - А? Какова наша принцесса? - восхищено прокомментировала женщина, оглянувшись на печальную Кирэну.
   Девочка вздохнула и поплелась следом за служанкой во двор, на котором уже нетерпеливо переминались с ноги на ногу изящные скакуны с нарядно одетыми всадниками.
  Повозки с продовольствием, одеждой и подарками, влекомые мощными, но медлительными тяжеловозами уже отправились в путь.
   Прислонившись спиной к холодной крепостной стене, Кирэна молча наблюдала, как рослый слуга подсадил Модрэн на коня, и та уверенно выпрямилась в седле. Подойдя к подруге, успевшей мимолетно стрельнуть глазками по всем сопровождающим Советника всадникам, Кирэна, часто заморгала, стараясь сдержать слезы.
   - Я буду скучать по тебе, Мод, - жалобно всхлипнула она.
   - Ничего, Кира! Я буду присылать тебе голубей. И обязательно напишу, как выглядит...ну, знаешь, о ком я! - хихикнула Модрэн.
   Маленький отряд во главе с Советником Никосом двинулся к крепостным воротам.
  Модрэн направила коня следом за недовольно окликнувшим ее отцом.
   - До свидания, Модрэн, - уже не скрывая слез, крикнула Кирэна, прощально взмахнув рукой.
   - До свидания, Кира! - не оглядываясь, прокричала Модрэн.
   *************************************************************
   Отоспавшись после тяжелого перехода и приведя себя в порядок, маленькое посольство готовилось к торжественному ужину, устроенному в его честь.
   Модрэн поправила волосы и шагнула к двери. Она волновалась. Это был ее первый прием в чужой стране, первая встреча с совершенно незнакомыми людьми. И девушка ждала от нее многого.
   Советник Никос, сразу по прибытии переговоривший с Властителем Агорраса о каких-то важных делах, теперь сидел в кресле, дожидаясь, пока Модрэн оденется.
  Когда она, наконец, вышла к отцу, он с удовольствием оглядел свою выросшую дочь. Никос гордился красотой и умом Модрэн, догадывался, что будет скучать по девушке, но со вздохом признавался себе, что пара-тройка лет спокойной жизни ему не повредит. А там, глядишь, удастся выгодно выдать дочь замуж и...
   "Ох, - со смутным раскаянием подумал Советник, подавая руку Модрэн, - что значит - старость...Хочется покоя, тишины..."
   - Дорогая, ты затмишь красотой всех дам Агорраса, - не без гордости оценил он порозовевшее от волнения личико Модрэн.
   Торжественно прошествовав в огромный зал, где для торжественного приема важных гостей уже был накрыт длинный стол на помосте, Советник с дочерью почтительно остановились перед Властителем Агорраса. Модрэн, с интересом разглядывала красивого статного мужчину. Конечно, для нее он был слишком старым. Но высокий рост, широкие плечи, гордо посаженная голова Властителя делали его весьма и весьма привлекательным для такой практичной девушки, как Модрэн. С учетом того, что он к тому же был вдовцом. И, пожалуй, чуть заметная седина на висках даже украшала Властителя Агорраса, решила Мод. Гостья изящно склонилась в легком поклоне и нежно улыбнулась мужчине.
   Темные насмешливые глаза Ковольда скользнули по тонкой фигурке девушки. Он усмехнулся и повернулся к высокому стройному молодому человеку, спокойно стоявшему рядом с ним и разглядывавшему гостей.
   - Прекрасная Модрэн и высокочтимый Никос, - позвольте представить вам моего сына и наследного Властителя Агорраса - Ренвольда.
   Модрэн, переключив внимание на молодого человека, вгляделась в него и мысленно ахнула. Старый Властитель был тут же забыт. Ренвольд?Как?! Этот красавец с выразительными и умными темными глазами, иронично прищурившимися при взгляде на нее - Ренвольд?! Мод почувствовала, что щеки ее запылали. Девушка знала, что ведет себя неприлично, но не могла оторвать глаз от мужественного лица молодого человека с чувственными, вырезанными как лук Амура, губами, от слегка вьющихся каштановых волос, небрежно рассыпавшихся по широким плечам, от мощной шеи, уверенно несущей крупную голову.
   Наследный Властитель слегка склонился в почтительном поклоне.
   - Приветствую вас, прекрасная Модрэн! - звучный, но мягкий баритон Ренвольда заставил девушку затрепетать, проникая в самую душу. - Приветствую вас, высокочтимый Советник Никос.
   - Модрэн - лучшая подруга Кирэны, твоей невесты, - с легкой улыбкой сообщил Ковольд сыну, заметив, как жадно пожирает того глазами эта полу-девочка, полу-женщина.
   Кирэна? При чем здесь Кирэна? Сейчас это имя прозвучало для Модрэн, как
  скрежет ржавого металла. "Невеста Ренвольда - Кира! О,боги, я совсем забыла!"
  Мод, аобледневшая от внезапного всплеска противоречивых эмоций, с трудом сохранила на лице приветливую улыбку.
   Когда Властитель Агорраса гостеприимным жестом пригласил своих гостей к высокому помосту с накрытым столом, Ренвольд учтиво подал руку Модрэн. Та медленно вложила тонкие пальчики в большую ладонь молодого человека и подняла на него карие глаза. Очаровательно улыбнувшись, девушка в притворном смущении опустила длинные ресницы и шагнула вперед. Когда в девочке просыпается женщина, нет таких уловок и мелких хитростей, которые она инстинктивно не применила бы, чтобы завладеть предметом своего внимания. Модрэн, почувствовав священный и долгожданный трепет сердца, действовала, как мудрая и опытная соблазнительница, всей душой включаясь в излюбленную игру между мужчиной и женщиной. Игру, правила которой неведомыми путями передаются от матери к дочери, от одной женщины к другой.
   Ренвольд оказался ее соседом по столу и, пожалуй, впервые на таких многолюдных сборищах, Модрэн не стреляла глазками направо и налево. Все ее внимание было сосредоточено только на одном человеке - наследном Властителе Агорраса.
   Модрэн уже знала, что молодому человеку недавно исполнилось двадцать лет, что он учится в монастыре Святых Отшельников, и его обучение продлится еще год. Затем - посвящение в рыцари. Ренвольд охотно отвечал на вопросы Модрэн, смеялся язвительным замечаниям, которыми умная и острая на язык юная гостья сопровождала их общие наблюдения за наиболее интересными гостями. С наивной решительностью девушка пустила в ход все свои чары. И в то же время, у Модрэн хватило ума не выказывать интерес к своему соседу слишком открыто. Она чувствовала, что за ней наблюдают. И не только здешние дамы, с презрительным интересом искоса поглядывавшие на юную красотку.
   Больше всего Модрэн беспокоил Властитель Агорраса. Девушке все время казалось, что Ковольд, время от времени с улыбкой смотревший на нее, разгадал все невинные маневры, которыми маленькая воительница вела окружение его сына, пытаясь с ходу взять Ренвольда в плен. Поймав насмешливый взгляд Властителя, девушка на минуту смущенно потупилась, а потом вызывающе подняла голову. Ну и пусть! Пусть думает, что хочет!
   - Как поживает наша милая Кирэна? - Ковольд обратился с этим вопросом к Модрэн как раз в тот момент, когда она, будто случайно задела тонкой рукой смуглую сильную руку Ренвольда, потянувшегося за пирожком.
   - Кто? - высоко поднятые от природы брови Мод поднялись еще выше. - Ах, да! Кирэна...
   Она снисходительно пожала плечами.
   - Ну, как? Играет в куклы, учит уроки...
   - В куклы? - Ренвольд рассмеялся. - В тринадцать лет ей пора бы заняться чем-нибудь другим!
   Модрэн с особой чуткостью уловила насмешливый оттенок высказывания наследного Властителя о своей нареченной и, мило улыбнувшись ему, чуть слышно произнесла:
   - Девочка - не бог весь что, но очень миленькая.
   - Я совсем не помню ее, - несколько смущенно признался Ренвольд, бросив взгляд на отца. - Все это было так давно.
   - Ну, у вас есть ее портрет, - лукаво хихикнула Модрэн.
   - Да, - отозвался смешком ее сосед, - только мне кажется, за прошедшие восемь лет она должна была немного измениться. Во всяком случае, было бы интересно посмотреть, каким стал этот глазастый ребенок.
   - Не думаю, что вы пришли бы в восторг от этого зрелища, - поджав губы, сухо ответила Модрэн, подавляя непроизвольно возникшее чувство вины перед Кирой. - Впрочем, я, как ее подруга, не обращаю внимания на внешность. Единственное, что могу сказать - раньше с ней было намного интереснее. А теперь....- Модрэн, многозначительно не договорив, пренебрежительно пожала плечами.
   - Возможно, это потому, что раньше вы, как ее подруга, тоже играли вместе с ней в куклы, - ухмыльнулся Ковольд, заставив Модрэн раздраженно прикусить губу. - А вот я, напротив, слышал, что наследная Властительница Сарретоса многому учится, очень умна и даже не стесняется спорить со своими учителями, - с неодобрительной усмешкой взглянув на девушку, добавил Властитель.
  Его забавляла и раздражала эта хитрая малышка, строящая из себя опытную сердцеедку.
   - Ну...- Модрэн изящно повела плечиком, - как раз для этого особого ума не требуется.
   Ренвольд слегка покачал головой.
   - Не скажите, - усмехнулся он. - Наши наставники в монастыре, наоборот, поощряют в нас желание отстаивать свою точку зрения. И занятия по риторике проходят иногда очень... э-э-э....жарко.
   Рен слегка наклонился, лукаво подмигнув сидящему неподалеку молодому человеку, с явным наслаждением пережевывающему сочный кусок оленины.
   - Правда, некоторые из нас, скорее готовы согласиться с самым нелепым утверждением, лишь бы их оставили в покое.
   Объект внимания наследного Властителя возмущенно вытаращил глаза на коварного сокурсника и хотел что-то возразить, но поперхнулся и отчаянно закашлялся.
  Ренвольд довольно ухмыльнулся, но попытался изобразить невинное удивление.
   - Неужели ты думаешь, это про тебя, Ригонт?
   - И, говорят, Кирэна хорошеет с каждым днем. Надеюсь, вы привезли ее последний портрет, - продолжал Ковольд многозначительно взглянув на занятого выбором очередного поварского шедевра Кироса. - А уж портрет жениха мы обязательно передадим невесте, когда вы будете возвращаться в Гортасс.
   - О, да! Это обязательно...- рассеянно кивнул Властитель Сарретоса, запуская пальцы в блюдо с мясным пирогом.
   Модрэн раздвинула губы в улыбке, хотя душа ее похолодела. Портрет Ренвольда? Кирэне? Ни за что!
   Она не желала ничего знать: ни взаимных обязательств, ни государственной важности брака между Ренвольдом и Кирэной. С того момента, как Модрэн увидела молодого человека и почувствовала, как дрогнуло ее сердце, она вообще ничего не хотела знать. Кроме одного: Ренвольд должен принадлежать ей! Только ей!
   "Ренвольд...Какое красивое имя...О, боги, а сам он! Он просто великолепен!"
   Вернувшись в свою комнату, Модрэн так и не смогла уснуть. Уже чуть посерело небо, возвещая о приближении первых рассветных лучей, а девушка все металась на скомканных простынях, не в силах справиться с волнением.
   Это было глупо, нелепо! Ренвольд - эта мечта, наваждение - жених Кирэны! Этой маленькой глупышки с ее нелепым интересом к звездам и жучкам! Модрэн рывком села на постели и закрыла лицо руками. Нет! Ее внезапно проснувшееся сердце не могло вынести эту чудовищную несправедливость. Так не может быть! Девушка прижала руки к безумно колотившемуся сердцу. "Ренвольд! Он не может быть больше ничьим! Он - только мой!"
   Мод вспоминала, как соприкасалась в танце их руки, как Ренвольд улыбался ей, и глаза его теплым мягким взглядом гладили ее лицо. В ней все трепетало, когда она представляла себе, что он вдруг коснулся бы губами ее щеки...Или губ...Модрэн судорожно вздохнула.
   О! Как далеко могут завести такие мечты!
   Модрэн уже знала, что через пять лет Ренвольд должен будет жениться на Кирэне. Но ведь ей, Модрэн, целых три года удастся провести здесь, в Агоррасе, совсем рядом с замком Властителя! Неужели она сумеет использлвать это время, дарованное ей богами? Тем более, что конец каждого месяца может проводить в замке. Властитель Ковольд сам пригласил ее.
   Мод глубоко вздохнула. Да! Она сделает все, чтобы Ренвольд отказался от Кирэны. Или Кира - от него. В конце концов, наследный Властитель давно не видел свою нареченную, и рассказывать о его невесте может только она, Модрэн, ее лучшая подруга! И она расскажет, будьте уверены!
   Девушка вытащила из-под подушки миниатюру и долго смотрела на изображение Ренвольда. Художнику не надо было льстить оригиналу. Достаточно было просто следовать ему. Пытливый взгляд карих глаз, легкая усмешка на красивых губах, высокомерно поднятый подбородок...Ренвольд....
   Модрэн прижала миниатюру к груди. Разумеется, она не отдаст ее Кирэне. Отец в предотъездной суете, наверняка, забудет о маленькой вещице. Собственно, Ковольд передал ее именно Модрэн. Чтобы она оценила сходство. И она оценила.
   Передать с отцом портрет для Кирэны? Нет! В конце концов, может же она, Мод, в суматохе сборов в монастырь, тоже забыть обо всем? И забудет. А Кира... "Что ж, - без каких либо колебаний решила Модрэн, - я напишу ей, как выглядит ее...будущий супруг!"
   Да, но... Портрет Кирэны! Его же надо вручить Ренвольду! Но сначала...Открыв крышку одного из сундуков, Мод запустила руки в глубину заполненного платьями пространства и нащупала маленький плоский прямоугольник. Она торопливо вытащила из шкатулки миниатюру, закутанную в кусок мягкой шерсти. Развернув ткань, девушка впервые внимательно вглядывалась в такое знакомое лицо маленькой подружки и как будто впервые увидела нежный овал, тонкие дуги бровей, изящно поднятые над большими выразительными глазами. Розовые губы с чуть приподнявшимися уголками намекали на готовность улыбнуться, а роскошные золотистые волосы крупными кольцами легли на хрупкие плечики. Но глаза....Похоже, художник симпатизировал своей модели, потому что выражение голубых глаз Кирэны было схвачено скорее всего в тот момент, когда она, разглядывала что-то приятное и нежное. Во всяком случае, теплые искорки, делавшие глаза наследной Властительницы влажными и живыми, художник сумел передать мастерски.
   Мод сжала губы и нахмурилась. Пожалуй, Кирэна красива. Даже слишком.
  Крепко стиснув в кулачке миниатюру, девушка задумалась. Хорошо, что подарки будут передавать только завтра. Если бы она сегодня не увидела Ренвольда, он получил бы этот проклятый портрет и...Кто знает, вдруг молодому Властителю понравилась бы его нареченная? Модрэн медленно покачала головой. Нет! Совсем не обязательно показывать портрет Киры Ренвольду. В конце концов, не видел он ее восемь лет, пусть и дальше не знает, как она выглядит.
   Модрэн услышала шаги отца и быстро засунула миниатюру в глубь сундука, заполненного бархатом и кружевами.
   - Девочка моя, уже поздно. Почему ты не спишь?
   - Уже ложусь, - притворно зевнула Модрэн.
   - Да, кстати, дорогая, - озабоченно нахмурился Советник, - надо найти портрет наследной Властительницы. Его заказал Ковольд, и завтра мы должны вручить его жениху.
   - Я помнила об этом папа, но...- Мод сделала огорченное лицо. - Ты знаешь, наверное, мы в суматохе оставили его дома.
   - Он был у тебя в одном из сундуков, дорогая, - мягко напомнил Никос. - Поищи, пожалуйста. Будет неловко, если нам придется...
   - Нет, - отрезала Модрэн, - портрета нигде нет. Я уже обшарила все сундуки. Очевидно, когда мы собирались, шкатулка осталась у меня в комнате.
   Никос пристально взглянул на дочь и чуть заметно усмехнулся. Пожалуй, девочка хорошо знает, чего хочет. Что ж...Пусть поиграет в свою игру. В конце концов, из этого может получиться что-то интересное.
   - Хорошо, детка, - подумав, кивнул Советник. - Мы не будем смущать наследного Властителя и не упомянем о портрете его невесты.
  
   ******************************************************************
   Кирэна с готовностью оторвалась от занятий, узнав, что Советник Никос, вернувшийся со своим маленьким отрядом рано утром, находится у отца. Властитель Сарретоса, расспросив Советника и убедившись, что Агоррас точно выполняет и будет выполнять все обязательства по расширению и углублению бухты Орасста, немного посплетничал с Никосом о делах при дворе соседа и будущего родственника.
  Услышав о знакомстве дочери Советника с наследным Властителем Ренвольдом, Кирос пригласил Кирэну.
   - Пусть она узнает из первых уст о супруге, которого мы ей выбрали. Девочка подрастает, Никос, - с фальшивой печалью вздохнул Кирос. - Еще два-три года, и мне придется расстаться с ней. Мы с тобой оба знаем, как трудно растить дочь, чтобы, в конце концов, отдать ее другому.
   Оба старых лицемера, давно утешившиеся в объятиях любовниц, любили изобразить этаких озабоченных счастьем детей отцов. Хотя на самом деле и тот и другой не могли дождаться, когда их юные дочери будут переданы законным супругам вместе с заботой о них.
   Кирэна вихрем пролетела по длинному коридору, ведущему в кабинет отца, но перед самой дверью остановилась, перевела дыхание и чинным шагом вошла в комнату.
   Советник Никос склонил голову перед наследной Властительницей Сарретоса.
   - Я с удовольствием передаю юной Кирэне поклон и пожелания всяких благ от Властителя Агорраса и его возлюбленного сына.
   Никос протянул девочке плоскую шкатулку.
   - Ваш названный жених, наследный Властитель, просил передать вам этот подарок.
   Кирэна растерянно открыла шкатулку и ахнула. Безумной красоты ажурное золотое колье с вкраплением аквамаринов и сапфиров сверкнуло в ярком свете десятка свечей.
   - М-да...Прекрасный подарок, - с некоторой завистью пробормотал Советник.
   Затем он с притворным сожалением вздохнул и виновато развел руками.
   - К сожалению, в суматохе сборов, мы так и не смогли найти подаренный вам, моя милая Кирэна, портрет Ренвольда. Он остался в Агоррасе. Но, думаю, Модрэн, возвращаясь после учебы, обязательно привезет его. А пока - Советник опять почтительно поклонился девочке, - вот ее письмо. Наверное, в нем моя дочь подробнейшим образом описала вам вашего будущего супруга.
   "Будем надеяться, что ни девочка, ни Властитель не вспомнят о портрете невесты, - озабоченно подумал Никос.- Эта упрямица Мод! Хотя, должен признать, моя девочка - талантливая интригантка...Вся в меня". Советник не сумел сдержать довольную улыбку, но, бросив быстрый взгляд на благодушно крутившего пальцы на животе Кироса, нервно откашлялся и продолжил:
   - Поверьте мне на слово, наследный Властитель прекрасно выглядит. И вообще производит впечатление умного и достойного молодого человека. А его внимание к своей невесте...- Никос перевел многозначительный взгляд с личика зардевшейся Киры на ожерелье в ее руках, - достойно всяческих похвал.
   Изящно нырнув в поклоне перед Советником и чмокнув в щеку отца, Кирэна степенно вышла из зала и, едва прикрыв за собой дверь, помчалась в свою комнату.
  Свернувшись клубочком в любимом кресле, она еще раз полюбовалась подарком, а
  потом, вздохнув, с некоторым трепетом в груди открыла письмо подруги.
   Кирэна читала первое послание от Модрэн, как читают дамский роман - взахлеб и в то же время с отстраненным интересом. Подруга коротко описывала путешествие, ругала тяжелый переход по перевалу. Но большую часть письма составляло описание замка Властителя Агорраса, его залов и галерей, по которым, как признавалась Модрэн, она очень любит теперь прогуливаться. Правда, хитроумная дочь Советника не писала, что делает это практически весь день, надеясь хотя бы мельком увидеть Ренвольда до своего отъезда в монастырь.
   В конце письма Модрэн, как о незначительном эпизоде, написала о своем первом знакомстве с нареченным женихом Кирэны. Описывая его, как не слишком привлекательного, невысокого и скучного молодого человека, Модрэн с сочувствием вспоминала нежелание подруги выходить за него замуж. "Я теперь понимаю тебя, Кира, - воодушевленно сочиняла Мод. - Представить себе, что всю жизнь придется провести с этим недомерком, ложиться с ним в одну постель...Ну, ты понимаешь, о чем я...Ты права! Лучше вообще не выходить замуж. По крайней мере за этого Ренвольда".
   "Хм...А Никос сказал, что он - красивый и достойный молодой человек...- уныло подумала расстроенная Кирэна. - Ну, конечно, ему-то все на одно лицо! Это только Модрэн может сказать мне правду. Она же моя подруга!"
   Отложив письмо, Кирэна по-бабьи подперла рукой щеку и пригорюнилась. Такого разочарования она не ожидала. В глубине души девушка надеялась, что ее нареченный жених будет таким, как описанные в романах рыцари - красивым, высоким, сильным. А теперь...
   Ну, зачем, спрашивается человеку выходить замуж? Почему она должна будет всю жизнь видеть рядом с собой урода, с которым, наверное, и пару слов не скажешь! Зачем ей все это?!
   Девочка вздохнула, сунула письмо в шкафчик, стоящий у кровати и поплелась в классную комнату, где ее уже ждал учитель.
   Но занятия пришлось прекратить раньше времени. Ученица была так задумчива и рассеяна, время от времени застывая с отрешенным видом, что высокочтимый Тилмэн наметил домашнее задание и удалился, обиженно поджав губы.
   Проводив учителя, Кирэна, вернулась в свою спальню и, достав из шкафчика письмо, перечитала его заново. Она была просто убита сообщением Модрен о внешности своего жениха. В нескромном воображении ее пробуждающаяся чувственность упрямо рисовала красивые глаза, смотревшие с любовью и нежностью, ласковые прикосновения чутких пальцев, сильную мужскую руку на плече и касание нежных губ. Ночные видения заставляли Кирэну просыпаться с сильно бьющимся сердцем, а потом долго не давали уснуть, тревожа и пугая. Девочка стыдила себя за неподобающие мысли и ощущения, посещающие ее во сне. Даже своей единственной подруге она не призналась бы в этих видениях. Но наступала другая ночь, и Кирэна опять уносилась в море грез, вызванных чтением рыцарских романов и непонятным тревожным ожиданием чего-то необыкновенно прекрасного. И, конечно, ее нареченному жениху отводилась в этих снах главная роль. Именно он был героем ее воображаемого, еще совсем невинного, но уже пылкого романа.
   А теперь, после того как Модрэн нарисовала Ренвольда таким, каким увидела его в реальности, сердце Кирэны сжималось от непонятной обиды. Как будто нареченный жених обманул ее, поманив прекрасной, но несбыточной мечтой. Некрасивый и маленький...Сама Кирэна была не слишком высокой девочкой, но представить себе своего будущего супруга с себя ростом!
   Она вздохнула и осторожно разгладила помявшееся письмо подруги. Счастливая Модрэн! Она-то может выбрать себе любого рыцаря, любого кавалера - самого прекрасного, сильного, веселого!
   Даже долгожданное шестнадцатилетие теперь показалось Кирэне не таким желанным, как вчера. Она весь вечер просидела у окна своей спальни, наблюдая, как еще прозрачный в свете вечерней зари месяц постепенно наполнялся слепящим холодным светом, а на медленно темнеющем небе то там, то тут вдруг вспыхивали крупные звезды. "Через два года я смогу увидеть океан, - вдохновенно мечтала Кирэна. - И новый большой город! И совсем незнакомых людей...".
   Но это все было вчера! До того, как все ее мечты о прекрасном рыцаре, о великолепном и интересном будущем развеялись, как утренний туман.
   Девочка бросила сердитый взгляд на письмо. И зачем только Мод так подробно описала этого Ренвольда? Пусть бы лучше и не видела его! Тогда в ее снах не образовалась бы эта унылая пустота...
   Кирэна опять вздохнула. Ренвольд! Надо же! Такое красивое, звучное имя и такой невзрачный человек. И это - ее будущий муж! Бр-р-р!
   "Ладно, - мрачно решила Кирэна, складывая письмо и совсем непочтительно запихивая его в шкафчик. - Не завтра же мне выходить замуж! Кто знает, может он...умрет! Будет сражаться на турнире и - раз! - кто-нибудь продырявит мечом этого противного Ренвольда! Или проткнет его копьем! Бывают же такие удачные случаи!"
  
   Возвращение
  
   Верховный Жрец Сарретоса задумчиво смотрел на огонь, пылавший в камине.
   В Старую башню, где располагался его кабинет, не смел подниматься никто.
  Большая комната, одновременно похожая на кабинет ученого, лабораторию алхимика и обитель чернокнижника имела только одно окно в стене, обрывавшейся утесом. Стены кабинета были уставлены шкафами и книжными полками, на которых вперемешку лежали
  старинные свитки со сломанными печатями, толстые книги с потрескавшимися от времени кожаными переплетами, разнообразные по форме и объему сосуды с корешками, заспиртованными змеями и скорпионами, и другие странные предметы, назначения которых не знал никто, кроме хозяина комнаты.
   Старая башня пользовалась дурной славой у обитателей замка. Поговаривали, что Верховный Жрец, пренебрегая своими обязанностями служения Великому Норру, занимается в ней черным колдовством и чародейством. Матери, стращая упрямых малолетних неслухов, грозили: "Вот отдам в Старую башню!" И этого было достаточно, чтобы испуганное дитя безропотно подчинилось.
   Собственно, ничего такого страшного в башне не происходило. Ни жутких воплей пытаемых, ни вытекающих из нее кровавых рек. Возможно, все дело было в самом Жреце и в таинственности его занятий.
  Высокий, худощавый, с пронизывающим взглядом, он проходил по замку, взметая пыль неизменным черным плащом, с которым, похоже, не расставался. Чедко кто слышал его голос. Разговаривал Жрец практически только с Властителем Сарретоса. И лишь в дни больших храмовых праздников Верховный Жрец появлялся на людях во всем великолепии праздничного облачения. Он стоял у изображения могучего Норра, вдыхая благовония, курящиеся у подножия статуи, и лицо его, бледное, с горящими глазами, озарялось изнутри торжественным и мрачным огнем. Как будто Жрец не просто обращался к Богу Всех Стихий с обычными словами приветствия и ритуальными просьбами, а бросал вызов его могущественной силе.
   Подложив полено в камин, Колнуд заворожено следил за пляшущими язычками огня. Он вспоминал....
   Не всегда его служение было посвящено Великому Норру. Честолюбивый и гордый молодой человек, задолго до того, как стал его жрецом, мечтал служить Великой Богине.
   Когда-то Колнуд был всего лишь простым пастухом из предгорьев Корды.
  Красивый, как юный бог, высокий и статный, он был желанным гостем в любой хижине, где имелась дочь на выданье. И некоторое время жизнь, в полной мере одаривая радостью и наслаждением, представлялась ему чередой веселых и легких встреч. Но в глубине души Колнуд чувствовал, что она может дать гораздо больше, чем легкомысленные восторги, свойственные юности. А ему хотелось большего. Его наблюдательность и пытливый ум ставили перед юношей множество вопросов, ответы на которые Колнуд не мог найти сам.
   И жажда знаний в конце концов привела его в монастырь Всех Богов. Одаренный богами молодой человек остался там и вскоре стал одним из самых старательных учеников. В монастыре он впервые познакомился с основами магии. Колнуд настолько увлекся магическими и материальными превращениями, что оставался в монастыре, пока не постиг основы алхимии, философии и медицины. Одновременно талантливый послушник изучал жреческое искусство. Он был слишком честолюбив, чтобы оставаться простым жрецом или алхимиком. И когда Верховный Жрец Агорраса ушел к Великой Богине, никого не удивило, что его преемником стал именно Колнуд.
   При этом воспоминании чуть заметная улыбка тронула губы Жреца. Он помнил этот день! После всех положенных церемоний молодой Жрец остался один в святилище Великой Богини. Вглядываясь в прекрасные черты мраморного изваяния, Колнуд благоговейно коснулся руки богини, провел трепетными пальцами по изящному изгибу бедра. На минуту ему показалось, что под его рукой не холодный мрамор, а теплая атласная кожа живой женщины. Молодого Жреца обдало жаром желания. Во рту сразу пересохло, а сердце заколотилось, как безумное. Он не отнял руки, продолжая ласково скользить ладонью по стройной ноге изваяния. Колнуд поклонялся не богине, а женщине с упоительно красивым лицом и волшебным по красоте телом.
   Прекрасная дева, застывшая в камне, не отвечала на ласку молодого Жреца. Но и не отвергала ее. И он продолжал любить богиню, со всей силой страсти ожидая, что она отзовется на его чувство. Колнуд знал легенды, которые ходили о возлюбленных Великой Богини. Говорили, что тот, кого она одарит своей любовью, может получить в дар все, что пожелает.
   Ему нужна была вечная любовь и вечная жизнь. Бессмертие!
   Страх смерти...Только он отравлял жизнь Колнуда. Жизнь была так хороша, так интересна и необъятна, что потерять ее было просто невозможно. А как легко можно было лишиться ее, он знал.
   Колнуд до сих пор помнил, что испытал, когда его вызвали для первого посвящения.
   ...Мрачный взгляд Жреца уперся в расширенные зрачки юноши.
   - Иди! Ночь последнего бдения ты проведешь с Кринном.
   - Но...- Колнуд понял, что этот хриплый звук вырвался из его горла. Он облизал пересохшие губы и откашлялся. - Он...
   - Он уходит, - бесстрастно кивнул Жрец. - Ты должен принять его последний вздох. Только так ты поймешь, что такое жизнь.
   Еле удерживаясь на ватных ногах, Колнуд склонился в покорном поклоне. Краски жизни померкли, как солнечный луч на закате.
   Шаркая ногами, как дряхлый старик, он медленно побрел в келью умирающего друга.
   Кринн...Ему всего шестнадцать...Лучший из лучших! Один из немногих послушников, ставших его друзьями. Почему жизнь уходит от него так рано? Кринн так много знал, но так мало изведал из всего, что предлагает жизнь молодому, веселому человеку! Он не должен уходить! Еще не время!
   А когда время? Кто и как решает, что именно ты должен покинуть яркий, насыщенный светом и любовью мир?
   Расширившимися от ужаса глазами Колнуд смотрел на последние судороги юношеского тела. Еще совсем недавно полный сил, с радостной улыбкой на красивом юном лице, с золотистыми волосами, развевающимися на ветру ...А теперь - мягкие, но неумолимые прикосновения смерти потушили блеск волос, высушили кожу, погасили веселые искорки в помутневших глазах. Страдание смотрело на Колнуда из каждой черточки лица Кринна. Его хриплые судорожные вздохи становились все реже и все тише. Юный послушник наклонился к Кринну, пытаясь уловить движение грудной клетки. Ниже...Еще ниже... "Ты должен принять его последний вздох..." Последний всхлип... "О, Великая! Неужели все, что знал и умел Кринн, теперь уйдет в небеса? Зачем оно там? А я? И мне, может быть, суждено вот так, достичь многого и...уйти, оставив все, что знал и любил? Я просто перестану существовать? И куда перенесут духи мою сущность? В темноту небытия? А жизнь здесь, на земле, будет продолжаться? По-прежнему будут смеяться девушки на лугу....светить солнце в яркой синеве небес ...А я буду вот так молча, закатив невидящие глаза, недвижимо лежать на топчане, пока мой прах не растает в жарком пламени погребального костра? И меня больше никогда не будет?!"
  Колнуд прижал кулаки к лицу. Страх противными холодными коготками пробежал по позвоночнику, вздыбив невидимую шерсть на загривке. Колнуд уже не смотрел на едва поднимающуюся грудь Кринна. Все его мысли сосредоточились на собственных ощущениях. "Нет! Я не хочу умирать! - Кринн тоже не хотел, - шепнул ему внутренний голос. - Я еще не все знаю, не все изведал! Я еще слишком молод! - Кринн был моложе тебя...- Был?Нет!Нет! Я - есть! И я - буду!"...
   Короткий, оборвавшийся на полувздохе хрип заставил Колнуда посмотреть на Кринна, на его посеревшее в предрассветном сумраке лицо с заострившимися чертами, на красивое, ладное тело, медленно застывающее в каменной неподвижности. Жизнь покинула Кринна и душа его отправилась в вечное странствие в чертогах Норра или Великой Богини.
   С бесстрастным лицом и с закрытыми глазами Колнуд долго стоял у топчана с вытянувшимся неподвижным телом. Когда первый солнечный луч проник в узкое окно кельи, он прижал руки к груди, как будто пытался теплом своих ладоней растопить холод, сковавший сердце.
   - Прощай, Кринн, - прошептал он.
   Затем, бросив последний взгляд на безвозвратно ушедшего друга, медленно вышел из кельи и направился к Жрецу.
   С этой ночи Колнуд потерял ту веселую беззаботность, которая привлекала к нему друзей и подруг. Он ходил в каком-то оцепенении. Все вокруг казалось зыбким, нереальным. Все, кроме искаженного страданиями молодого лица Кринна, уходящего в небытие. Каким-то животным, липким страхом накрыло душу, и Колнуд ни о чем больше не мог думать.
   Но жизнь его по-прежнему была насыщенной, полной страстной жажды познания. Только молодой Жрец теперь со страхом думал о том, что все это когда-то кончится. Колнуд видел, как постепенно уходили его учителя, достигшие вершины знания, но не преодолевшие губительного течения времени. Напрасно он внушал себе, что каждый из ушедших горд тем, что оставляет после себя учеников, передавая полученное ими следующему поколению.
   Он хотел остаться сам.
   И бессмертие стало мечтой Колнуда, его одержимостью.
   Исступленно, до полного изнеможения просиживая над старинными свитками, Колнуд искал формулу элексира бессмертия. И в своих поисках он многого достиг. Ему удалось даже то, что не удавалось никому. Молодой Жрец сумел разбудить Великую Богиню до начала Пробуждения!
   Колнуд криво усмехнулся, вспомнив ее негодование. Но недовольство Агории сменилось насмешливым вниманием, когда она увидела ожидавшего ее в Святилище статного молодого человека с красивым выразительным лицом и горящими глазами.
   - Как ты решился, смертный? - удивленно подняв брови, спросила Богиня, оглядывая Колнуда с головы до ног.
   Он бросился перед ней на колени.
   - Прости меня, о Великая! День и ночь я думал о тебе! Думал о том, как ты прекрасна и...всесильна!
   Его взгляд, горячий и восхищенный, обжигал Агорию. Желание, явственно читавшееся в глазах Колнуда, заставило богиню слегка улыбнуться. Какой женщине не приятно такое неприкрытое обожание! Даже если она богиня, а он - простой смертный.
   - Чего же ты хочешь от меня, безумец? - уже мягче спросила Агория.
   - Любви! Твоей любви, о Великая! Вечной любви!
   - Вечной? - тонкие брови богини удивленно поднялись.
   Она окинула своего Жреца взглядом, в котором появилось любопытство. Красивое сильное тело Колнуда, плотно обтянутое светлой туникой, напряглось под откровенным женским взглядом. Уловив в глазах богини искру разгорающегося желания, он с безумной надеждой ждал. Агория медленно обошла коленопреклоненного Жреца, не сводившегося с нее жгучего взгляда. Затаив дыхание, Колнуд почувствовал, как пальцы девушки легко пробежали по его волосам в осторожной ласке.
   - Встань, Жрец, - негромко произнесла Агория.
   Судорожно вздохнув, Колнуд поднялся с колен и выпрямился перед богиней во весь рост.
   - Ты красив, - прошептала она, проведя пальцем по еще щеке.
   Поднявшись на цыпочки, Агория положила руки на мускулистую грудь Колнуда и скользнула губами по его напряженно стиснутому рту...
   Всего лишь несколько месяцев наслаждался Колнуд влюбленностью Великой Богини, лениво принимавшей его ласки. Он чувствовал, что Агория снисходительно позволяла себя любить - и только. Но даже этого ему было достаточно. И когда Великая Богиня преподнесла возлюбленному напиток бессмертия, Колнуд поверил, что навсегда останется с ней. Ведь теперь он будет так же бессмертен, как и сама Агория, и они вместе будут вечно наслаждаться друг другом.
   Сжигаемый страстью молодой Жрец забыл обо всем! Он не появлялся в храме, не занимался с послушниками, а тропинка в библиотеку постепенно зарастала травой.
  Напрасно ожидая хозяина, пылились на столе раскрытые книги и рассыпались старинные печати на таинственных письменах. Жажда любви сливалась с жаждой жизни, и Колнуд упивался волшебными ощущениями, подаренными ему прекрасной Агорией.
   А потом Великая Богиня встретила Вольда и отдала свою любовь ему. Ему - который даже пальцем не пошевелил, чтобы получить благословенную любовь Агории!
   Узнав об этом, Верховный Жрец в ярости метался по святилищу. Напрасно он вызывал богиню, сжигая благовония перед ее изображением. Агория была настолько увлечена своим новым возлюбленным, что не откликалась на отчаянный призыв Колнуда. И только однажды богиня явилась к нему. Чтобы окончательно отказать своему Жрецу.
  О! Этого он никогда не забудет!
   Верховный Жрец мрачно уставился в огонь таким взглядом, что язычки пламени испуганно взметнулись и тут же, притихнув, затрепетали на угольках.
   Он до сих пор помнил каждую минуту той ночи.
   Тусклый свет, едва рассеивающий тьму, заполнившую зал старого святилища, не скрывал лихорадочного блеска в глазах Жреца. Колнуд стоял на коленях, умоляюще протягивая руки к возмущенно смотревшей на него прекрасной девушке.
   - Я люблю тебя! Не отказывай мне, о, моя прекрасная возлюбленная!
   - Нет! - отрезала она.
   Колнуд долго стоял на коленях, бессильно уронив голову на грудь. Но когда он медленно поднялся и сделал шаг к богине, Агория невольно попятилась. Она увидела, как мольба в глазах Колнуда постепенно сменяется холодной яростью. Плотно сжатые губы превратились в тонкую прорезь на потемневшем от гнева лице.
   - Ты не можешь отвергнуть меня, - прошипел Верховный Жрец сквозь эту щель. - Я слишком дорого заплатил за свою любовь! Я перестал совершенствоваться, мои ученики ушли...
   - Разве ты не получил свою плату? - мягко, но непреклонно напомнила Агория.
   Колнуд вспыхнул.
   - Я просил у тебя не просто бессмертия!
   Богиня нахмурилась и недоуменно взглянула на своего Жреца. Потом, поняв, ахнула.
   - О, боги, - Агория широко распахнула глаза и прижала ладонь к губам, - ты...ты захотел...
   - Да!
   Богиня, глядя на Колнуда с сожалением и печалью, медленно покачала головой.
   - Безумец...Никто из смертных никогда не сможет стать равным богам....
   - Я - смогу! Если ты приведешь меня к ним.
   Голубые глаза Колнуда потемнели, а брови грозно сошлись на переносице. Он шагнул к Агории, угрожающе нависая над ее хрупким телом.
   - Ты возьмешь меня с собой!
   Девушка сделала еще один шаг назад, внимательно и настороженно глядя на отвергнутого любовника.
   - Остановись, Колнуд, - резко произнесла она и предостерегающе подняла руку ладонью вверх.
   На кончиках пальцев зазмеились мелкие проблески белого огня. Колнуд отшатнулся.
   - Я не хочу с тобой ссориться, - миролюбиво, но твердо продолжала Агория. - Я понимаю, что ты не виноват в своем безумном замысле. Так же, как и я - в том, что не могу принять его.
   - Не виновата?! - сжав кулаки, почти прорычал Колнуд. - Разве не ты поощряла мою безумную страсть?! Твоя улыбка, твои поцелуи и объятия! Разве не давали они такой же самозабвенный ответ на мою любовь?
   - Успокойся, Жрец, - мягко сказала девушка. - Даже если я и позволила тебе надеяться на взаимное чувство, то теперь...
   - О! - Колнуд, гневно раздувая ноздри, сделал еще один шаг к Агории и покачал головой. - Я понимаю...Это не ты... Это он! Чем он тебя приворожил? Я знаю! Ты любишь этого смазливого мальчишку...Этого...этого...
   Жрец захлебнулся яростью.
   - Клянусь, я не забуду твоего отказа! Ты дала мне бессмертие, обещав и свою бессмертную любовь! А теперь!....
   Агория стояла у жертвенника, бесстрастно наблюдая, как мечется по святилищу Колнуд.
   - Мне - своему Верховному Жрецу, - он гневно воздел руки к небесам, - ты предпочла простого смертного! Я достиг вершин знания, чтобы быть равным тебе! А ты!...
   Богиня холодно смотрела на Жреца, по-прежнему не произнося ни слова.
   - Кто такой этот Вольд? - презрительно скривил губы Колнуд, остановившись и вглядываясь в спокойное лицо Агории. - Мальчишка, все достоинство которого в смазливой физиономии и крепких мышцах! А я? Разве ты не любила меня? Вспомни, какими нежными были наши встречи... подумай, какой могла быть наша бессмертная любовь!
   Подойдя к богине, он мягко взял ее руку в свою жаркую ладонь.
   - Любовь моя, Агория...
   Девушка брезгливо выдернула руку. Жрец заскрежетал зубами и сжал кулаки, а потом внезапно расхохотался.
   - Как замечательно получается! Ты отвергла меня, а этот смертный, этот...- Колнуд задохнулся от злобы.
   Сжав кулаки, он опять заметался по святилищу. Затем остановился и вонзил яростный взгляд в холодные глаза женщины. Потом неожиданно злорадно хихикнул:
   - А он отверг тебя, дорогая моя Агория, - Колнуд по-женски всплеснул руками. - Подумать только! Он предпочел тебе - богине! - смертную. А ты...Ты даже не смогла пустить в ход чары, чтобы вернуть любовника!
   Агория стояла перед своим Жрецом, гордо подняв голову, и внимательным взглядом следила за его перемещениями. Когда Колнуд резко повернулся, полы его широкой белой мантии взметнулись ему вдогонку, как крылья. Агории вдруг подумалось, что сейчас он похож на хищную птицу, уже высмотревшую добычу и готовую взлететь и кинуться на нее.
   А Колнуд сложил руки на груди и насмешливо ухмыльнулся:
   - Что ж...Я рад, что Вольд невольно отомстил за меня. И ты тоже узнала, что это такое - ярость и боль брошенной возлюбленной.
   - Ошибаешься, - ледяным тоном ответила Агория. - Я не испытывала ярости, потому что прекрасно понимала Вольда. И слишком сильно любила его, чтобы не принять его решение.
   - Да! Ты любила его! - Колнуд со злостью треснул кулаком по мраморной колонне. - Настолько любила, что подарила ему Жезл! Ты отдала ему силу небес! Священный Жезл могучего Норра!
   Жрец в ярости швырнул на пол попавший ему под руку огромный фолиант, с треском рассыпавшийся на отдельные листочки. Тяжело дыша, Колнуд резко шагнул к Агории.
   - Ну, что ж! Пусть Великий Норр пока пребывает в неведении, - угрожающе прошипел он. - Но если Великая Богиня не боится его гнева и столь расточительна, что одаривает смертных магической силой...
   Колнуд медленно сжал пальцы в кулак с такой силой, что косточки пальцев стали белыми от напряжения. Пристально глядя на богиню, он медленно снял со своей груди ее изображение и гневным жестом швырнул под ноги Агории.
   - Я снимаю с себя полномочия твоего Жреца, о Великая!
   Девушка насмешливо хмыкнула.
   - Вот как? И куда же ты пойдешь?
   - В Храм Великого Норра, - стягивая с себя белую тунику и бросая ее на пол, сквозь зубы процедил Колнуд.
   Богиня нахмурилась.
   - Ты не можешь этого сделать, Жрец.
   Колнуд сжал кулаки.
   - Тебе не остановить меня. Я принесу свои клятвы Совету Жрецов, объясню, что отныне предпочитаю служить могучему Богу Всех Стихий, а не его слабой и распущенной сестре...
   - Ты не сделаешь этого, Жрец, - богиня не скрывала растерянности. - Для служения Норру тебе не хватит сил. Знания, необходимые для служения богине любви и плодородия не годятся служителю бога разрушения.
   - Ничего! Я постараюсь, о Великая, ....- Жрец насмешливо поклонился Агории. - Я многое умею и знаю. И благодаря тебе у меня теперь есть время! Много времени. И - как знать - может, я сумею разбудить не только тебя, но и грозного Норра.
   - Ты!...Ты не сделаешь этого! - ахнула богиня. - Ты сам не понимаешь, что говоришь...
   Колнуд откинул голову назад и расхохотался.
   - О, Великая! Ты боишься! Боишься, что Норр вернет Священный Жезл и сметет с лица земли твоего любовника!
   Девушка в ярости простерла руки. Белые молнии брызнули из кончиков ее пальцев. Но жрец успел увернуться и теперь возвышался над хрупкой фигурой ослабевшей от выплеска энергии богини, нависая над ней мощным торсом. Сильные руки готовы были сомкнуться на горле девушки. Агория, покачнувшись, сделал шаг назад. Она тяжело дышала, пытаясь восстановить силы.
   - Что ж! - прохрипела она. - Посмотрим...Но предупреждаю: даже если ты будешь служить Норру, я всегда буду помогать Вольду.
   - Ты? Ты будешь спать, о, Великая! - кривая ухмылка исказила красивые губы Колнуда. - А я...Я буду наготове.
   ...Верховный Жрец Норра помотал головой, пытаясь отогнать воспоминания. Как давно это было! Колнуд не сумел отомстить Властителю Вольду. Великая Богиня сдержала слово. Даже когда она погружалась в божественный сон, Верховный Жрец Агорраса, ее верный слуга, стоял на страже благополучия Вольда. Да тех пор, пока молодой Властитель не погиб во время охоты.
   Узнав об этом, Колнуд возликовал. Единственной мыслью, которая омрачала его радость, было сознание того, что не он - причина гибели Вольда.
   С тех пор, как Колнуд стал Верховным Жрецом Сарретоса, он познал многое. Храм Норра, заново отстроенный в столице, был самым большим и богатым. Намного больше и богаче, чем Храм Великой Богини. Каждый рыцарь, готовясь к походу, каждый купец, отправляющий торговый караван в далекий путь, каждый путник, направляющийся в другой город, приносили свои дары в храм Всех Стихий, умоляя жрецов Норра уберечь, продлить благословенный сон грозного бога. И не было в Сорретосе более могущественного человека, чем Колнуд.
   Но никогда он не забывал о Вольде, похитившем у него любовь Великой Богини. Отомстить его потомкам - эта мысль не оставляла его раненую душу.
   Убрать со своей дороги смертного - так просто! Для этого не надо магических сил. Жрец знал это. За свою долгую жизнь он не раз видел, как брат убивал брата, чтобы освободить место у денежного мешка, как сын готов был убрать препятствие на дороге к трону, даже если этим препятствием был его собственный отец.
   Правда, пока гораздо больше мести Колнуда волновала другая проблема. Коварная богиня! Она не дала ему полного бессмертия! Раз в двадцать пять лет во время весеннего равноденствия, ему приходилось пить волшебный элексир, который Верховный Жрец Норра неизменно находил к этому времени у подножия статуи Великой Богини в ее храме. Элексир продлял жизнь, но вызывал невыносимые страдания медленно усыхающего тела. Целые сутки, пока Колнуд корчился от боли, он посылал проклятья Агории. Но, даже придя в себя, Жрец не переставал осыпать богиню оскорблениями.
   При этом воспоминании глаза Колнуда потемнели от гнева. Он вцепился в подлокотник кресла так, что дерево заскрипело под его скрюченными пальцами.
  "Почему, - запоздало спрашивал себя Жрец, скрежеща зубами от бессильной ярости, - почему я тогда не заметил усмешки, скользнувшей по губам богини! Она все знала! И дала мне напиток, не предупредив о последствиях!"
   Смертное тело не могло долго противиться своему природному циклу - расцвету и угасанию. А перспектива быть бессмертным сморщенным и лысым стариком не Привлекала Когнуда. Сколько бессонных ночей было отдано поиску средства, способного остановить телесное старение! Верховный Жрец стал баснословно богат только потому, что изготовленные им мази, элексиры, настои творили чудеса!
  Увядающие красотки готовы были отдать последнее, чтобы сохранить упругую молодую кожу, яркие сверкающие глаза и мягкие розовые губы. Стареющие и лысеющие кавалеры отдавали бесценные сокровища за флакон средства для роста волос, а сластолюбцы тайком посылали к Старой башне трепещущих от страха слуг за напитком, увеличивающим мужскую силу.
   И все это - результат упорных поисков, бессонных ночей и опасных экспериментов Колнуда. Но решение пришло не в алхимической лаборатории.
   Он нашел иной способ вернуть себе молодое сильное тело. Ребенок! Так просто! Пусть от него родится ребенок. И когда он подрастет лет до шестнадцати...О! Тогда Колнуду не нужно будет его старое иссохшее тело! Его бессмертная сущность переселится в новое и родное! Она останется той же, несменяемой, могучей в своем знании, и только телесная оболочка обновится полностью! Колнуд даже не задавал себе вопроса, куда исчезнет сущность рожденного от него ребенка, и как он сумеет перенести свою сущность в другое тело. Это его не беспокоило. Верховный Жрец знал свои силы.
   Губы Колнуда искривились в довольной усмешке. Он позаботится, чтобы его новому телу было дано от рождения все: красота, богатство, власть. Все, что есть у... наследной Властительницы Сарретоса!
   Колнуд никогда не обращал особого внимания на Кирэну. В его памяти только один раз промелькнул образ маленькой девочки, веселой скачущей по двору среди стайки детворы. Но, приняв решение, Верховный Жрец, постарался незаметно следить за наследной Властительницей.
   Колнуд растянул узкие губы в подобии улыбки. Теперь она не девочка. И помолвлена с Ренвольдом из рода Вольдов! Как кстати!
   Он с удивлением посмотрел на треснувший под его рукой подлокотник кресла и перевел дыхание.
  Священный Жезл и потомок проклятого Вольда! Одним махом решить столько старых проблем!
   Какой сладкой может быть месть!
  
   *****************
   Модрэн легкими быстрыми шагами взбежала по лестнице, ведущей к замку. Она с нетерпением ждала этого первого после месяца учебы в монастыре Всех Богов возвращения в столицу Агорраса. Разумеется, мысли ее вились вокруг наследного Властителя. Образ Ренвольда не оставлял Модрэн с тех пор, как девушка увидела его. И теперь сердце ее трепыхалось от нетерпения. Наконец, совсем скоро, она увидит свою мечту наяву!
   Толстушка Лусса, едва поспевавшая за своей госпожой, запыхавшись, догнала Модрэн только потому, что та остановилась, когда дорогу к замку ей преградила живописная группа из четырех веселых юношей. Молодые люди, вынырнув откуда-то из боковой улочки, спускались по лестнице, о чем-то оживленно разговаривая. Ренвольд, которого Модрэн увидела первым, что-то говорил, повернувшись к плотному светловолосому парню, потом шутливо хлопнул его по плечу и захохотал.
   - Смотрите, госпожа, - хихикнув, шепнула наблюдательная Лусса, - это ведь наследный Властитель!
   Ренвольд, отсмеявшись, повернулся лицом к остановившейся паре и, удивленно подняв брови, учтиво склонился перед девушкой.
   - Приветствую вас, прекрасная Модрэн. Рад видеть вас в Агоррасе.
   - И я приветствую вас, наследный Властитель, - так же учтиво кивнула она, слегка порозовев от волнения. - Я тоже очень рада видеть вас.
   - Вы направляетесь в замок? - вежливо поинтересовался Рен.
   - Да...Но я не тороплюсь, - Модрэн кокетливо улыбнулась. - Мы с Луссой...э-э-э...хотели посмотреть город.
   Игнорируя ошеломленную ее заявлением служанку, растерянно захлопавшую глазами, она с любопытством оглядела спутников Ренвольда. Молодые люди, с удовольствием разглядывая красивую девушку, приосанились.
   - Не будет ли у наследного Властителя возможности показать мне достопримечательности Агорраса?
   - Э-э-э...достопримечательности? - Ренвольд в замешательстве оглянулся на насмешливое хмыканье, раздавшееся за его спиной.
   Ему еще ни разу не приходилось быть гидом в собственной столице, и наследный Властитель не мог сразу решить, сумеет ли он рассказать что-либо интересное о родном городе этой гордой красавице.
   - Ну...пожалуй, - невнятно произнес он, неопределенно пожимая плечами.
   - Давайте, начнем прямо сейчас, - воодушевленно предложила Модрэн.
   - Сейчас? - Рен в полной растерянности захлопал глазами.
   Один из приятелей молодого человека, не сводивший с Модрэн восхищенных глаз, тронул наследного Властителя за рукав.
   - Но сначала представь нас прекрасной даме, Рен, - попросил он.
   Покрасневшая от удовольствия Модрэн еще раз стрельнула глазками по всей компании и постаралась придать себе величественный и недоступный вид, как подобает взрослой и знатной светской львице. Ренвольд нервно откашлялся. Ему впервые пришлось играть роль такого необычного посредника.
   - Прекрасная Модрэн, дочь Советника Никоса, э-э-э...позвольте представить вам...э-э-э.... моих друзей, - с трудом вспомнив уроки этикета, торжественно провозгласил наследный Властитель.
   Молодые люди, слегка потолкавшись на узкой лестнице, встали на разные ступеньки и выстроились в неровную шеренгу.
   - Ригонт, сын высокочтимого Гленна, главы Совета города.... Один из самых...кхм...любящих жизнь и ее удовольствия, - уклонившись от чувствительного тычка в спину и еле сдерживая ехидный смешок, шутливо представил Рен стоявшего ближе всех приятеля.
   Молодой человек, бросив на него обиженный взгляд, склонился в поклоне перед Модрэн и, выпрямившись, расплылся в улыбке. Девушка оценила высокий рост, вьющиеся светлые волосы и приятные черты лица своего нового знакомого и величественно кивнула ему красивой головкой.
   - Тиссен, сын начальника гарнизона столицы, высокочтимого Грассвольда, - продолжил Ренвольд, кивком указав на второго участника представления. - Самый хитроумный и находчивый из нашей компании, - ухмыльнулся наследный Властитель, делая вид, что не замечает краску, залившую круглое веснушчатое лицо приятеля. Но восхищенный взгляд ярких синих глаз не отрывался от красивого лица Модрэн.
   Девушка чуть заметно улыбнулась смущению молодого человека и благосклонно склонила голову. Тиссен, неловко поклонился и тут же шагнул за спину Ригонта.
  Зато следующий претендент на знакомство смело выступил вперед. Его умные серые глаза смотрели на Модрэн, вглядываясь в красивое лицо девушки дружелюбно, но без восторга.
   - Келтон, сын Советника Саррена, - представил его Ренвольд. Голос наследного Властителя заметно потеплел. - Мой лучший друг.
   Келтон насмешливо поднял бровь.
   - Думаешь, это - самая лучшая рекомендация?
   - Надеюсь, ты ее достоин, - шутливо подтолкнув приятеля плечом, ответил наследный Властитель.
   Модрэн еще раз кокетливо улыбнулась молодым людям и протянула руку Ренвольду.
   - Там, на площади, храм Великой Богини. Он такой красивый и большой! Давайте пойдем туда! Я хочу, наконец, увидеть Священный Жезл, о котором нам рассказывали в монастыре.
   Келтон слегка поклонился и учтиво приложил руку к сердцу.
   - Но меня прошу простить, высокочтимая Модрэн. Я не смогу сопровождать вас, так как меня уже ждет учитель фехтования.
   Ригонт, отстранив замешкавшегося Тиссена, шагнул вперед.
   - О! Зато я абсолютно свободен, и готов показать вам все!
   Тиссен, искоса глянув на приятеля, слегка улыбнулся, но ничего не сказал. Он только понимающе кивнул досадливо скривившемуся Ренвольду. А тот, вздохнув, взял руку Модрэн за кончики пальцев и чинным шагом направился вместе с ней к Храму.
   * * *
   "Кира, дорогая, что это была за прогулка! И какой человек, этот Ригонт! Теперь я могу познакомить тебя с предметом моих мечтаний. Представь себе высокого, великолепно сложенного молодого человека с темными, как ночь, глазами и роскошными волнистыми волосами, чуть касающимися плеч. Когда он улыбается, уголки его губ слегка поднимаются, глаза светятся лукавством, а лицо принимает такое выражение, что я влюбилась бы в него в этот момент! Если бы, конечно, уже не была влюблена. А его легкая и в то же время уверенная походка! А как горделиво была поднята его голова, когда он, насмешливо взглянув на наследного Властителя, подал мне руку! Я готова смотреть на него, не отрываясь, но, к сожалению, приходится любоваться им исподтишка, потому что мы никогда не бываем одни.
   Кира, я пишу тебе настолько откровенно, насколько это возможно между двумя близкими подругами, и, надеюсь, что эти письма будут нашей общей тайной. Мне просто необходимо рассказать хоть кому-нибудь о своем чувстве!
   Ригонт был так приветлив и так любезен, что мне хотелось, чтобы наша прогулка длилась как можно дольше! Но, к сожалению, мне пришлось (ради тебя, дорогая!) терпеть и присутствие твоего жениха. Не могла же я отказать наследному Властителю в его желании быть учтивым к подруге своей невесты! Твой жених все время вмешивался в нашу беседу, что было довольно невежливо, и я, признаюсь, из-за этого пропустила половину рассказа Ригонта."
   Модрэн еще раз перечитала письмо, тщательно вчитываясь в текст. Она уже решила, что для Кирэны будет называть Ренвольда Ригонтом. И тогда - о!- наконец-то - она сможет излить душу. Как ни странно, для сердечной тайны у нее была только одна наперсница - маленькая Кира! Только она могла понять чувства Модрэн. Правда, придется быть очень внимательной и не перепутать имена. Кира не должна догадаться, что именно ее жених занимает все помыслы подруги.
   Рен! Мод мечтательно вздохнула. С тех пор, как они встретились у стен замка, молодые люди виделись уже пять раз - по числу месяцев, прожитых Мод в монастыре. Каждую последнюю субботу, получив любезное приглашение Властителя Агорраса, девушка в сопровождении маленькой свиты отправлялась в замок. Отдав коня в руки челяди, она с сильно бьющимся сердцем медленно шла по лестнице, ожидая встречи с Ренвольдом. И почти всегда он выходил ей навстречу.
  К глубочайшему разочарованию Мод, наследный Властитель появлялся вместе с троицей своих друзей. А дальше все шло по варианту первой встречи - вместе с Ренвольдом и Модрэн на прогулку обязательно отправлялся Ригонт. Это именно о нем писала она Кире, называя несносным Ренвольдом! На самом деле неудовольствие девушки было направлено именно на приятеля наследного Властителя. Он неотступно следовал за молодыми людьми, легкомысленно и весело болтал, вызывая невольный смех девушки, брал на себя роль гида, знающего все тонкости архитектуры. И, несмотря на то, что Модрэн старалась обращаться больше к Ренвольду, чем к Ригонту, именно последний отвечал на все ее вопросы. Наследный Властитель предпочитал отмалчиваться или учтиво улыбался, кивком отправляя вопрос девушки к приятелю.
   Впрочем, несмотря на досаду, вызванную присутствием Ригонта, Мод не могла не признаться, что он был очень забавен, мил и учтив, сглаживая молчаливость и некоторую неловкость наследного Властителя, и своим присутствием придавал совместным прогулкам очаровательную легкость.
   Модрэн не могла знать, что отец Ренвольда, запомнив ее невинные маневры на первом званом вечере, усмехаясь, сказал как-то сыну:
   - Похоже, эта юная красавица решила поближе познакомиться с женихом подруги, Рен?
   Молодой человек рассмеялся. Не заметить, как Модрэн старалась увлечь его, мог разве что слепой. Но самого Ренвольда мало трогали романтические планы девушки. Честно говоря, и красавица Модрэн и далекая малышка Кирэна были ему глубоко безразличны. Рен вполне был готов к заранее оговоренному деловому браку, но сердце его пока молчало. Молодой человек спокойно и легко плыл по течению, влекущему к развлечениям, соответствующим полу и титулу. Он старался находить их вдали от дома и от зоркого взгляда отца. Тот только понимающе подмигивал, когда сын, слегка покраснев, сообщал, что отправляется на охоту.
   Большую часть времени Ренвольд проводил в подготовке к получению звания рыцаря. И если воинские упражнения с мечом, копьем или секирой, удавались ему с блеском, то к его сожалению одна из рыцарских добродетелей - сочинение и пение стихов в честь дамы сердца - давалась с трудом. Возможно потому, что дамой сердца Рен пока не обзавелся, а навязанная и неизвестная ему невеста совершенно не вдохновляла наследного Властителя.
   Раз в полгода молодые люди принимали участие в турнирах - правда, только в качестве азартных зрителей. Турниры назначались Властителем Агорраса и продолжались, как минимум три дня, а то и неделю, включая, помимо рыцарских боев, другие зрелища. Такие турниры становились праздником. Они собирали на большой площади перед крепостью все сословия, включая странствующих рыцарей, бродячих музыкантов, многочисленных торговцев и менял.
   Модрэн была в восторге от этих празднеств! Неспешно направляясь со своей служанкой к закрытой коврами галерее, она исподволь оглядывала соперниц и сама себе честолюбиво признавалась, что входит в число первых красавиц. Правда, по молодости ей не доставало выдержки и элегантной небрежности в обращении с соперницами, но Модрэн вполне компенсировала их отсутствие высокомерием и пренебрежительной снисходительностью. И, конечно, в письмах к подруге в самых мелких подробностях описывала платья и драгоценности придворных дам и свое превосходство по части тщательно продуманных нарядов. И, главное - встречу, беседы и многозначительные жесты внимания, оказываемые ей... Ригонтом.
   Кира читала эти письма со смешанным чувством дружеской зависти и возмущения.
  Счастливая Мод! Ее откровения были пронизаны восторгами и восхищением, с которыми подруга описывала рыцаря своего сердца, всю ту жизнь, которая была недоступна Кирэне. "А я...- девочка вздохнула. - Я должна ждать своего восемнадцатилетия только для того, чтобы быть отданной некрасивому, неумному человеку!"
   Получив еще одно письмо Мод, Кира начала его читать с жадным интересом и одновременно с досадой, заранее догадываясь о впечатлениях подруги от наследного Властителя.
   "Наши прогулки продолжаются! - докладывала Мод подруге. - Раз в месяц я отправляюсь в замок, и там мы встречаемся с Ригонтом. И - увы! - всегда в сопровождении кого-то из его друзей и твоего жениха. Надеюсь, ты не ревнуешь? Я шучу, конечно, дорогая, потому, что среди них только Ригонт что-то для меня значит. Кира, я просто сходила с ума, когда его темные глаза устремлялись на меня! Мне казалось, что я тону в них, как в омуте! Правда, он молчалив и охотно уступает твоему жениху право рассказывать о тех достопримечательностях, которые мы рассматриваем. Но я уверена, что если бы мы были одни, его красноречие не имело бы границ. Во всяком случае, я бы сделала все, чтобы заставить Ригонта разговориться. Хотя, честно признаюсь тебе, мне приятно просто находиться в его обществе.
   К моей досаде, друзья Ригонта и особенно наследный Властитель, сами того не зная, мешали мне поближе познакомиться с моим рыцарем.
   О, Кира! Я же еще не рассказала тебе самого главного! В день праздника Всех Богов состоялось посвящение в рыцари наследного Властителя и двух его друзей - Ригонта и Келтона! Тиссен, оказывается, младше их обоих. Только через полгода его допустят к посвящению.
   Кира, это было великолепное зрелище! Конечно, самого его начала я не видела. В Храм Великой Богини, где молодые люди ожидали начала церемонии, были допущены только рыцари. Но потом!...
   Они вышли на площадь, где уже был сооружен помост для Властителя Агорраса. Каждому из них подали коня, и молодые люди показали свое искусство наездника, то направляя коней чуть ли не галопом навстречу друг другу, то поднимая их на дыбы, чтобы избежать столкновения. Это было замечательно! Затем, спешившись, они показали, как владеют искусством фехтования. И Ригонт, конечно, был самым сильным, самым ловким! Если бы ты видела, как он выбил меч из рук Келтона! Какой великолепный мощный удар!
   Потом посвящаемые поднялись на помост, где их ждал Властитель Агорраса. Должна тебе сказать, Кира, что он выглядел очень внушительно. Старый Ковольд был в великолепном, отделанном горностаями и шитом золотом плаще, скрепленном на плече изумительной по красоте (я была совсем неподалеку и разглядывала его во всех подробностях!) пряжкой с огромным сапфиром. Признаюсь, для своих сорока пяти лет Властитель выглядит очень привлекательным, и кое-кто из дам поглядывал на него весьма недвусмысленно. Хотя, как говорят, у него есть возлюбленная. Правда, никто не может сказать, кто она.
   Но меня, конечно, больше всего интересовал Ригонт.
   Каждый из посвящаемых становился на колени, и Властитель касался его плеча мечом. Старые рыцари-восприемники надели Ригонту позолоченный рыцарский шлем, такие же золоченые латы и золотые шпоры. Как великолепно он выглядел в этом облачении, Кира, если бы ты видела! Затем Властитель вложил меч в ножны и, опоясав новоиспеченого рыцаря перевязью с мечом, громко произносил: "Да будут препоясаны чресла твои мечом!" А потом каждому из рыцарей вручали щит и копьe. Мой сосед по скамье (по-моему, просто древняя развалина, но Властитель поздоровался с ним особенно приветливо, поэтому я думаю, он очень знатен), не только пытался изобразить галантного кавалера, но и назойливо объяснял, какую символическую роль играют в посвящении. Оказывается, шлем возвещает о крепости разума, шпоры означают неутомимость в делах, копьe - победу правды над ложью, латы означают защиту от недостойных рыцаря пороков, меч провозглашает возможность вершить правосудие, а щит обещает защиту всех слабых.
   Ты бы слышала, каким звучным, красивым голосом Ригонт давал торжественную клятву - защищать слабых, помогать обездоленным, держать слово, быть мужественным и верным, соблюдать кодекс чести! Ах, Кира! Мне сразу же захотелось стать слабой и обездоленной, чтобы на полном основании обратиться к моему рыцарю за помощью!
   А каким горделивым и статным он выглядел на помосте рядом с Властителем Агорраса!
   Но, конечно, особенно Ригонт был великолепен во время турнира, завершающего церемонию посвящения. Теперь в нем принимали участие и вновь посвященные. Только представь себе, Кира, какое это было зрелище! Правда, не все выглядели так достойно, как мой рыцарь. Мне жаль тебя огорчать, дорогая, но твоему будущему супругу не слишком повезло. По крайней мере, его дважды выбил из седла Ригонт и один раз он свалился во время боя, потому что у коня лопнула подпруга. Я даже ахнула, увидев, как бедняжка упал прямо на спину! Хвала богам, что все обошлось...."
   Кирэна опустила письмо и вздохнула. Какое же ничтожество - ее будущий муж! Даже среди молодых рыцарей он был, очевидно, самым неумелым и неловким. "О, боги! Ну почему он не упал так, чтобы больше не подняться! Конечно, не хорошо желать человеку гибели, но...." Девушка опять вздохнула. И это - ее будущий супруг! Конечно, Кира прекрасно понимала, что согласия невесты никто не спросит, а ее мнение никого не интересует. Но ей так хотелось таких отношений со своим будущим мужем, которые подразумевали уважение, учтивое внимание друг к другу и обходительность в обращении. А с таким супругом, каким его описывает Модрэн, это будет просто невозможно! Кирэна невольно передернула плечами, представив себе, как этот болтливый коротышка с бесцветным лицом и глупой улыбкой обнимет ее.
  Бр-р-р! Только не это!
   Погруженная в свои печальные мысли, девушка долго сидела над письмом, пытаясь разобраться, в своих ощущениях. Помимо отчаяния и досады что-то в нем царапнуло Кирэну несоответствием, ошибкой. Какая-то мысль прошмыгнула в ее сознании, тревожа и заставляя вспоминать строки письма подруги.
   Начав заново перечитывать письмо, девушка нахмурилась. Вот! "Каким горделивым и статным он выглядел на помосте рядом с Властителем Агорраса!" Хм...А почему, собственно, рядом с Властителем стоял Ригонт, а не его сын, наследный Властитель? Странно...Может быть, Модрэн просто перепутала?
   "Впрочем, - снова вздохнула Кирэна, - пусть она и ошиблась! Для меня это ровным счетом ничего не значит. Даже если этот невзрачный Ренвольд стоял рядом со своим величественным отцом, это, наверное, только делало его еще более незначительным и убогим. И мне все равно придется выходить за него замуж!".
   Кира чуть не расплакалась от этой мысли. Чем ближе было ее восемнадцатилетие, тем больше она задумывалась о том, что будет с ней дальше. Девочка попросила отца разрешить ей взять несколько книг из храмовой библиотеки. Она взахлеб читала переводы иноземных романов, наслаждаясь необыкновенно прекрасным миром, где мужчины были отважны и беззаветно верны своим возлюбленным, а женщины красивы и добродетельным. В этих романах царствовали преданность, изысканность, благородство и скромность. И Кире безумно хотелось, чтобы ее жизнь была хоть немного похожа на романтическое жизнеописание главных героинь.
   А когда в маленький женский мирок Кирэны, замкнутый по статусу и ограниченный крепостными стенами, с площади доносились баллады и песни бродячих музыкантов, девочка бежала к отцу с просьбой пригласить их в замок. Она готова была слушать их бесконечно.
   И, конечно, главной темой этих песен была любовь. Именно странствующие актеры красочно и проникновенно рассказывали о первых чувствах, когда юноша и девушка, как будто внезапно прозрев, впервые бросают друг на друга изумленные взгляды, пытаются проникнуть в совершенно новый для них мир своего избранника, и страдают от неуверенности и в самих себе и в своем чувстве.
  Да, Кирэна переживала самый чистый период, исполненный томительного ожидания всепоглощающего восторга любви.
  Но права самой найти своего избранника у нее не было!
   ** ** **
   Властитель Сарретоса, откинувшись на спинку уютного кресла, нахмурившись, слушал своего Верховного Жреца, незаметно разглядывая его со странным чувством нереальности увиденного. Только теперь Киросу показалось странным, что Колнуд, занимавший эту должность с незапамятных времен, оставался таким же, каким Властитель помнил его с детства - высоким худощавым мужчиной неопределенного возраста, с длинными волосами, слегка тронутыми сединой. И он всегда выглядел настолько величествнным, что никто бы не осмелился назвать его стариком.
  Интересно, сколько же ему лет?
   Колнуда боялись.
   Широкое черное одеяние Верховного Жреца Норра развевалось на ходу, вызывая в сознании образ зловещей птицы, бесшумно скользящий в коридорах замка. Встречные невольно прижимались к стенам, когда Колнуд проходил мимо. Впрочем, лицо Верховного Жреца, бледное, с тонкими чертами, как будто выточенное из слоновой кости, можно было бы назвать привлекательным, если бы не глаза - хищные и пронзительные. Вот и сейчас, расхаживая перед расслабленно угнездившимся в кресле Властителем, Колнуд время от времени как будто вонзал в серые глаза Кироса взгляд, подобный ледяному кинжалу.
   - Столько веков правители Агорраса ездили на поклон в Сарретос! После Белых вихрей они готовы были отдать все сокровища своей долины за кусок хлеба! Неужели ты не хочешь вернуть эти времена, Кирос? Ты только представь себе могущество Сарретоса! Оружейники покоренного Агорраса будут даром набивать твои склады оружием, твои купцы из всех трех портов будут отправляться по всему миру с драгоценными камнями и украшениями, изготовленным мастерами Агорраса, разнося славу о могущественном правителе великого Сарретоса! Посланцы других стран будут выстраиваться в очередь у дверей твоего кабинета с предложениями о выгодных сделках!
   Кирос повернулся к окну, рассеянно слушая Верховного Жреца. Остановившись, Колнуд скрипнул зубами, в бессильной злобе сжимая кулаки.
   - Если бы не этот Жезл!
   Он опять возбужденно прошелся по комнате, потом остановился и бросил презрительный взгляд на Властителя Сарретоса.
   - И если бы у тебя было больше честолюбия, Кирос! - вырвалось у него.
   - А что мне в этом честолюбии? - пренебрежительно скривился тот. - Я живу и, надеюсь, еще долго буду жить в свое удовольствие. Хвала богам, мне хватает здоровья и богатства, чтобы получать от жизни все! Зачем мне война с соседями?
   - Война?! - Колнуд издевательски хмыкнул. - О, боги! О какой войне ты говоришь? Закрой перевал - и ни один воин Агорраса не сможет попасть в Сарретос.
   - Ну, не знаю...
   Кирос задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла. Страстность, с которой говорил Верховный Жрец, впечатляла. А его красноречие заставляло задуматься. Кирос уже невольно представил себя сидящим на золоченом, усыпанном драгоценностями троне Вольдов, а высокомерного Ковольда - склонившимся перед ним в почтительном поклоне. Но, с другой стороны все это требует таких усилий! Надо что-то придумывать, кому-то давать поручения...
   Колнуд навис над задумавшимся Киросом.
   - Но если Кирэна выйдет замуж за Ренвольда, мы и так будем иметь все это, - вяло возразил Властитель, не поднимая глаз на Верховного Жреца.
   - Конечно! - насмешливо фыркнул Колнуд. - Только править будет Ренвольд! А ты...ты будешь всего лишь его тестем! И твои внуки вообще забудут, что когда-то Сарретос был великим государством! Они будут знать только об Агоррасе!
   Колнуд воздел руки к потолку.
   - Твои славные предки вопиют от забвения! А ты готов окончательно предать их!
   - Да... - растерянно пробормотал Кирос, ошеломленный пафосом Верховного Жреца, - но время свадьбы уже назначено...
   - Сарретосу не нужна эта свадьба, - пренебрежительно махнул рукой Колнуд. - Если Жезл будет у тебя, судьба отвернется от Агорраса. Долина сама свалится тебе в руки, как перезревший плод!
   Приблизившись к лицу Кироса, Верховный Жрец злобно прошипел:
   - Забери Жезл - и тебе останется только подставить ладони и поймать Агоррас, как созревшее яблоко! А когда Агоррас станет твоим, Священный Жезл вернется в храм Великой Богини, его чары вновь закроют долину. И ты будешь править объединенным королевством! Великим королевством Агорритосом!
   - Как просто...- пробормотал Властитель Сарретоса. - А как же Ренвольд?
   - Ренвольд все равно не сможет стать Властителем Агорроса без клятвы на Священном Жезле.
   Кирос недоверчиво хмыкнул. Верховный Жрец нехорошо сощурил глаза.
   - Он - не ты, - жестко произнес Колнуд. - Потомок Вольда не посмеет нарушить волю Великой Богини. Он не примет власть без клятвы.
   Властитель Сарретоса теперь позволил себе саркастически ухмыльнуться.
   - Ты так в нем уверен?
   Верховный Жрец не ответил. Но взгляд его стал таким холодным и пронизывающим, что Кирос поежился.
   - Ренвольд захочет вернуть Священный Жезл, - все же возразил он. - Он будет искать его.
   - Не сомневаюсь.
   - И...?
   Колнуд пренебрежительно пожал плечами.
   - Пусть ищет.
   - А когда найдет, то... - Кирос вопросительно посмотрел на Жреца.
   Тот усмехнулся. Не мог же он, в самом деле, сказать, что Священный Жезл его не интересует. Вернее, интересует только как средство разорвать помолвку Кирэны с Ренвольдом и уничтожить право Вольдов на Агоррас. Поэтому Колнуд как можно увереннее произнес:
   - Он будет искать его вечно. И Агоррас все это время будет беззащитен.
   Слово "вечно" при этом прозвучало столь зловеще, что Кирос опасливо поерзал в кресле. Помолчав, он все же окинул Колнуда подозрительным взглядом:
   - Ну, а ты? Какая тебе в этом выгода?
   - О!
   Колнуд театрально воздел руки вверх и притворно-укоризненно покачал головой.
   - Неужели ты думаешь, что я ищу какую-нибудь выгоду для себя, Властитель?
   - Именно так и думаю, - без колебаний ответил Кирос.
   Верховный Жрец расхохотался.
   - И правильно делаешь, о мудрейший из мудрых!
   Он бесцеремонно развернул кресло Властителя к себе и, нависнув над испуганно сжавшимся Киросом, будничным голосом произнес:
   - Я помогу тебе. Взамен ты отдашь мне Кирэну.
   - Что-о-о?!
   Властитель приподнялся в своем кресле, но тут же плюхнулся обратно, прижатый сильной рукой Верховного Жреца. Колнуд приблизил свои губы к уху Кироса и, четко выговаривая каждый звук, повторил:
   - Ты... отдашь.... мне.... Кирэну.
   - Да ты! Ты!...
   Кирос гневно зашевелился в кресле, отбросил руку Жреца и, побледнев от злости, прошипел:
   - Никогда!
   Для Властителя Сарретоса будущее дочери было предельно простым. О каких-то ее чувствах Кирос даже не задумывался. Брак наследной Властительницы не имел ничего общего ни с ее эмоциями, ни с ее предпочтениями. Это был просто деловой подход.
  Вопрос продолжения славного рода Сарретов для Властителя тоже не существовал. Раз уж у него нет прямого наследника то, выгодно пристроив дочь, Кирос мог обеспечить себе жизнь, полную наслаждения и веселых развлечений до конца дней. А после его смерти о проблемах Сарретоса пусть думает зять. А Кира? Через полгода начнутся приготовления к свадьбе с наследным Властителем Агорроса - это все, что ей надо знать.
  Но - Колнуд в роли зятя?! Такое не могло даже придти в голову Властителю Сарретоса. Кирос впервые попытался посмотреть на Великого Жреца глазами молоденькой девушки. О, боги! Его дочь - и этот тощий старец!
   Колнуд снисходительно хмыкнул и скрестил руки на груди, наблюдая, как выбравшийся, наконец, из кресла Кирос наливает себе бокал вина. Одним залпом проглотив его содержимое, Властитель тут же налил еще и опустошил второй бокал.
   -Властитель, - насмешливо сказал Жрец, - на твоем месте я не стал бы так поспешно пить оставленный кем-то напиток. А вдруг это вино отравлено?
   Кирос дико взглянул на него, перевел взгляд на бокал, который все еще держал в руке и разжал пальцы. Стеклянные брызги утонули в глубоком ворсе ковра. Властитель вытаращил глаза, схватился за горло и, ломая ногти о жесткую парчу, пытался расстегнуть тугой воротник. Лицо его налилось кровью.
   - Ну-ну...- Колнуд поднял руку в миролюбивом жесте, - не надо так волноваться. Я ведь просто предупредил.
   Кирос, тяжело дыша, расстегнул, наконец, воротник и с ненавистью прохрипел:
   - Мерзавец!
   Верховный Жрец иронично поднял бровь и покачал головой.
   - Зачем же так? Боги карают за неблагодарность, Кирос. Разве ты забыл, как быстро и тихо твой отец уступил тебе трон? А что было бы, если бы я не помог тебе? - Колнуд укоризненно погрозил Властителю пальцем. - Ай-ай-ай! Нехорошо забывать своего благодетеля.
   - Ты...ты...- Властитель хрипел, вцепившись в спинку кресла побелевшими от напряжения пальцами.
   - Я, - Колнуд согласно кивнул. - Да, это я дал тебе "лечебный" отвар. А ты подменял им лекарства, изготовленные придворным лекарем.
   Верховный Жрец наслаждался, видя, как страх разливается по круглому, разом побледневшему лицу Властителя Сарретоса.
   - Я не...не...- похолодев от ужасных воспоминаний, лепетал он. - Ты сказал, что отвар вылечит отца...Я не знал, что...
   - Не знал? - Колнуд насмешливо поднял бровь - Но ты промолчал, когда старый лекарь решил проверить, почему его пациенту стало хуже?
   - Но ты же...
   - Кстати, - перебив Властителя, безжалостно вонзился в него взглядом Верховный Жрец, - ты не помнишь, что стало потом с этим беднягой?
   - Он...он упал с лестницы, - дрожащими губами еле выговорил Кирос. - Но я...я тут не причем!
   - Конечно, - Колнуд насмешливо-снисходительно кивнул. - Ты не при чем. Но ты и тогда промолчал, мой повелитель.
   Колнуд склонил голову набок и откровенно любовался безумными глазами Кироса, его дрожащими руками и бескровными губами, хватавшими воздух.
   - О, боги! - Кирос закрыл лицо трясущимися ладонями.
   - И разве ты не знаешь, что твоя мужская сила, которой ты так гордишься, твоя ненасытная жажда плотских наслаждений и возможность ее утоления - дело моих рук и знаний? Только благодаря волшебному напитку, который я готовлю для тебя, мой повелитель, ты еще на что-то способен, - Колнуд приложил руки к груди и насмешливо поклонился. - Если ты отдашь мне Кирэну, обещаю, что ты еще долго, очень долго, сможешь наслаждаться жизнью.
   - Если только ты не захочешь сменить меня на троне, - вырвалось у Кироса.
   Неверными шагами он подошел к креслу и бессильно рухнул на бархатное сидение.
   - Нет! - отрезал помрачневший Колнуд. - Не захочу. Мне не нужен твой трон.
   "Или, во всяком случае, не сразу нужен", - мысленно добавил он.
   - А что же тебе нужно?
   - Я уже сказал тебе: мне нужна Кирэна. И ты мне ее отдашь.
   Голос Верховного Жреца, казалось, ледяными иглами вонзался в мозг Властителя, заставив его зажмуриться. Колнуд резко повернулся, опрокинув взметнувшимся крылом плаща кувшин со стола, и, не оглядываясь, зашагал к двери. Темное красное вино кровавой струйкой потянулось к краю стола, падая вниз тяжелыми густыми каплями.
   После ухода Жреца парализованный страхом и тягостными воспоминаниями Кирос долго сидел в остывающем без огня зале. Надо было позвать кого-нибудь, чтобы подбросили дров в очаг, но Властитель, погруженный в свои мрачные мысли, продолжал сидеть неподвижно и молча.
   Он так и не понял, зачем Верховному Жрецу нужна Кирэна. Ни о каких чувствах речи быть не могло. Не тот человек Колнуд, чтобы кого-то любить. Властитель зябко передернул плечами, вспоминая холодные голубые глаза Жреца. В душе Кироса шевельнулось давно забытое чувство жалости. Быть навечно отданной этому зловещему старику...Девочка не заслужила такой ужасной участи. Властитель Сарретоса вздохнул. Каким бы страстным ни было его желание избавиться от угроз Верховного Жреца, Кирос признавался себе, что поступает слишком жестоко с единственной дочерью. "А, может, стоило все-таки отдать ее в Агоррас? И пусть бы Верховный Жрец потом сам придумывал, как справиться с Ковольдом, - подумал он. - Что ни говори, а молоденькой девочке со стариком будет не слишком сладко..."
  Мысли Кироса тут же вильнули в сторону "молоденьких девочек", и размышления о судьбе дочери сменились приятными воспоминаниями о вчерашнем "вечере удовольствий". Так сластолюбивый Властитель называл разгульные пирушки, раз в неделю проходившие в маленьком загородном замке. Кирос опять вздохнул. Да, пожалуй, без напитка Верховного Жреца выдержать все это буйное веселье было бы трудновато.
   И потом, - оправдывая себя, решил Кирос, - Колнуд не оставил ему иного выбора. Или жизнь, о которой мечтал Властитель - веселая, полная наслаждений и забав - или вечный страх перед каждым глотком, перед крутыми лестницами или открытыми окнами, перед преданными слугами и верными друзьями.
  Кирос поморщился.
  О, боги! О чем это он? Какие друзья? Тем более - верные? У него есть собутыльники, роскошные любовницы, веселые шуты. И всех их придется бояться, если он не согласится выполнить условие Колнуда.
   Да еще Агоррас, будь он неладен! Нет уж, пусть все это будет проблемами Колнуда, а не его! А Кирэна...Что ж, Кирэна знает, что уже отданы распоряжения о подготовке к свадьбе.
   О том, что один из участников бракосочетания может быть заменен, Властитель Сарретоса решил сообщить дочери сегодня же. Именно для этого он и отправился к Кирэне.
   * * *
   Влетевшая в комнату для занятий Арана чуть не своротив подставку для вышивания, суматошно заметалась, то выравнивая стопку книг, то зачем-то поправляя прическу своей воспитанницы, склонившейся с пером над тонким пергаментом. Кира с удивлением следила за ее судорожными попытками изобразить заботу.
   - В чем дело, Арана?
   - Властитель...- запыхавшись, пояснила сухопарая дама, наскоро одернув свое платье и принимая величественный вид.
   В распахнувшуюся дверь шагнула внушительная по объему фигура Кироса.
   - Дитя мое!
  Арана склонилась в почтительном поклоне.
   - Приветствую вас, Властитель.
   Кирос прошествовал к растерянно поднявшейся Кирэне, взял дочь за руку и, изобразив нежное участие, чмокнул ее в лоб.
   - Приветствую тебя, отец...
   - Я прервал твои занятия, дорогая, из-за одного важного разговора.
   Кирос многозначительно взглянул на наставницу и одним движением бровей указал ей на выход. Арана поджала губы и, еще раз поклонившись Властителю, с высокомерной торжественностью прошествовала к двери, закрыв ее за собой.
   - Дорогая моя девочка, - начал Кирос, кряхтя усаживаясь в кресло. - Ты, надеюсь, помнишь, что через полгода мы должны будем расстаться. - Старый лицемер вздохнул, демонстрируя приличествующую моменту печаль.
   Кира насторожилась. Она прекрасно знала, что отец, по-своему, возможно, любивший ее, тем не менее не так уж будет страдать от разлуки. И средства его утешения сообразительная девочка знала. Впрочем, об этом знали все. Если не в столице, то, по крайней мере, в замке.
   - Как бы ни была для меня тягостна эта мысль, мне как Властителю приходится думать не только о своей дочери, но и о нашем славном Сарретосе.
   Кирэна склонила голову, отдавая должное заботе Властителя. Но продолжала молча слушать отца, не понимая, куда он клонит. Тот, подняв брови, посмотрел на дочь, удивленный ее молчанием.
   - Кхм...Да. Я хотел спросить тебя, дорогое мое дитя, готова ли ты к предстоящему - важному! - Кирос назидательно поднял толстенький палец, - очень важному событию?
   Кира призадумалась. Что-то здесь не то. С чего это отец вдруг озаботился ее мнением? Тем не менее, по размышлении зрелом, девочка честно ответила:
   - Нет. Не готова.
   К удивлению Киры, ожидавшей если не гнева, то хотя бы неудовольствия Властителя, тот благосклонно кивнул. Кира, еще больше удивившись, уставилась на венценосного родителя.
   - Я понимаю тебя, дорогая, - благожелательно покивал он головой.
   Кирос наклонился к дочери, как будто желая сообщить ей что-то на ухо. Заинтригованная Кира пододвинулась к отцу.
   - Честно говоря, мне не очень нравится этот...твой жених. Этот Ренвольд из рода Вольдов.
   Кира раскрыла рот.
   - О, боги!
   Воцарилось молчание, во время которого отец и дочь переглядывались со смешанным чувством ожидания некоего шулерства. Она - не доверяя ему, он - искусно подводя ее к нужному ходу.
   - Мне он тоже не нравится! - Кира бросилась к Властителю. - Я не хочу замуж, отец!
   - Ну....- Кирос погладил дочь по голове и неопределенно пошевелил пальцами. - Я говорю не вообще о замужестве, а о конкретном.... о твоем ..э-э-э...бывшем, - Кирос специально выделил это слово, - женихе, дорогая.
   - Ты разорвал помолвку, да?
   Кирэна с надеждой смотрела на отца. Какие бы планы ни строил отец, главное, что она не выйдет замуж за Ренвольда!
   - Ну...- Кирос шкодливо опустил глаза, - пока не разорвал...
   - Отец! Пожалуйста!
   Кирэна готова была пасть на колени перед Властителем, только бы помолвка, висевшая над ней дамокловым мечом, была разорвана! Она умоляюще сложила руки.
   - Пожалуйста!
   - Ну, если ты так не хочешь этого...- Кирос изо всех сил старался не показать радости, изображая отца, опечаленного необходимостью такого решительного шага только из-за любви к своей милой девочке.
   Он взял руку дочери и поднес ее к губам.
   - Значит, ты не выйдешь замуж за наследного Властителя Агорраса, - торжественно провозгласил Кирос. - Обещаю тебе это, дорогая....
   Кирэна с удивлением и надеждой посмотрела на отца. Но, увидев его бегающие глаза, девушка подозрительно прищурилась. "Что это он так легко соглашается? Это что-то новенькое, - недоверчиво хмыкнула Кира, поплотнее усаживаясь в кресло. - Что за странные перемены? То свадьба вот-вот, а то - "Не выйдешь замуж!"
   - Отец, - нерешительно начала она, когда молчание слишком затянулось. - А почему ты вдруг передумал?
   - Дитя мое...
   Кирос с трудом выбрался из тесного кресла и нервно прошелся по залу, время от времени бросая на дочь настороженные взгляды. Он практически не знал Кирэну, но девочка всегда казалась послушной, и Властитель Сарретоса не предполагал особого сопротивления своей воле. Но уж больно стар для Киры новый жених! "Бедная девочка!" - с внезапным сожалением вздохнул Кирос, остановившись напротив кресла, в котором, поджав ноги, уютно свернулась клубочком дочь.
   - Послушай, Кира, - нерешительно начал Властитель. - Я уже... э-э-э...стар. Судьба Сарретоса зависит от того, насколько силен и могуществен будет твой супруг. Я рад, что ты не хочешь связать свою жизнь и судьбу нашей прекрасной страны с легкомысленным мальчишкой. И поэтому я...я нашел тебе другого жениха, дорогая.
   Кира подняла на Властителя изумленные глаза. Лицо ее медленно вытянулось.
   - Отец, но...
   - Подожди, девочка, - поднял руку Кирос, остановив возражения дочери и настраивая себя на решительный тон. - Я еще не назвал его имени..
   - Но мне не нужен вообще никакой муж! - возмущенно воскликнула Кира, вскакивая с кресла. - Я не хочу замуж!
   - Кирэна! - Властитель Сарретоса раздраженно хлопнул ладонью по ручке кресла. - Во имя всех богов, выслушай меня до конца!
   Он сложил руки за спиной и опять прошелся по комнате, стараясь не смотреть в сторону дочери.
   - Женщина - существо неразумное, сущее дитя! - Начал он, стараясь привести себя в состояние раздражения, придававшее ему решительность. - Чем старше ее супруг, тем надежнее ее будущее. А твое, дорогая, будущее - это величие и благополучие Сарретоса!
   Кирос пафосно поднял руки к потолку, одновременно покосившись в сторону Кирэны. Увидев, что она закрыв лицо руками, съежилась в кресле, он опустил руки и довольно хмыкнул. По крайней мере, Кира перестала возражать ему.
   - Словом, - решительно произнес Властитель, - ты выйдешь замуж за....Колнуда!
   - Что-о-о?!
   Кирэна опустила руки и потрясенно уставилась на отца.
   - Колнуд?! Этот...этот старикашка?!
   - Кира!
   Кирос шагнул к дочери, но Кира, как подброшенная пружиной, выскочила из кресла, попятилась назад и даже спрятала руки за спину, чтобы хоть какой-то ее жест не был истолкован как согласие.
   - Ни за что!
   Властитель нахмурился и сделал еще один шаг к девочке.
   - Отец! - Кира предостерегающе подняла руку. - Подчиняясь твоей воле, я готова была выйти замуж за это маленькое ничтожество из Агорраса, но за старого Жреца я не выйду никогда!
   Не слушая возражений отца, Кирэна, сломя голову помчалась по коридору к винтовой лестнице. Скорей туда, на башню, на простор! Девушке казалось, она сейчас задохнется от нехватки воздуха, от слез, от отчаяния. Подобрав юбки, Кира бежала наверх, перепрыгивая через ступеньки, как будто стараясь убежать от судьбы, навязанной ей отцом.
   Выбравшись на площадку, Кирэна, задыхаясь, прислонилась к стене и сквозь слезы смотрела на звездное небо. "О, боги! Почему так? За что? Только потому, что я - женщина?! И у меня нет никаких прав самой выбрать свою судьбу?!" Она с содроганием вспомнила Верховного Жреца - его черный плащ, бледное лицо, длинные волосы, чуть тронутые сединой, и взгляд, пронзающий насквозь. Сердце девушки сжалось от страха, когда она представила себе, как Колнуд тонкими влажными губами дотронется до ее лица, цепкими пальцами возьмет ее руку....Кира задохнулась от отвращения и ужаса.
  Неужели так будет?!
   Кирэна долго плакала, то по-взрослому заламывая руки, то по-детски всхлипывая, пока очарование летней ночи постепенно не заставило ее затихнуть. Вытерев, наконец, слезы, девушка с отчаянием обратила свой взор к ночному небу.
   Здесь, наверху, молчаливое сочувствие звезд, легкий ветерок, с нежностью перебиравший выбившиеся из прически волосы девушки, создавали странную атмосферу, полную сочувствия и понимания. И душа Кирэны, пораженная неуверенностью и страхом, утомлённая от несбыточного желания затосковала от непонятного томления.
   - Помоги мне, - прошептала девушка, обращаясь к безмолвным свидетелям ее отчаяния, - помоги.
   Кира не понимала, к кому взывает, но ей казалось, что где-то есть вторая половинка ее души, которая так же, как и она томится в разлуке, жаждет встречи.
  И к ней устремилось ее сердце.
   - Помоги....
   Подняв голову к ночному небу, Кирэна почувствовала, что эта половинка откликается на ее зов! И девушка ощутила, как отчаяние и страх уходят, а душа переполняется таинственными силами.
   Ночное безмолвие заговорило с ней тысячью голосов. Но Кирэне показалось, что среди них она слышит один-единственный, тихий, как дуновение ветерка, но властный шепот: "Беги...". Девушка замерла на месте, закрыв глаза.
   Да! Да, это - выход!
  
   **************
   Группа всадников, вырвавшись из-под арки на подвесной мост, с веселым гиканьем пустила в галоп застоявшихся лошадей. Молодые люди были полны ощущения свободы, безудержной отваги и всесилия молодости. После двух лет службы в дальнем приграничном гарнизоне, новых друзей и горестных потерь они возвращались домой. Впереди - приключения, новые встречи и подвиги!
   Домой! Вместе с Тиссеном, Келтоном и Ригонтом Ренвольд отслужил два года на восточной границе Агорраса. Небольшая крепость и городок, прилепившийся к ней, были самым горячим местом на протяжении всей границы с Григонной. Как ни пытался Властитель Агорроса отговорить единственного сына и наследника от опасной затеи, сам Ренвольд соглашался пройти необходимое воинское обучение только там. И молодой человек не пожалел о своем решении. Жесткая выучка, постоянное напряжение Приграничья воспитали в будущем Властителе достойные настоящего мужчины качества - выносливость и мужество, верность долгу и отвагу, умение принимать решение и отвечать за него. И детская дружба, связывавшая Ренвольда с его постоянными спутниками, стала настоящей мужской дружбой, с ее преданностью и доверием.
   Ковольд любовно разглядывал сына. Не юный рыцарь, которого он с болью в сердце провожал два года назад к приграничному Доррину, а зрелый сильный мужчина стоял перед ним. Высокий и широкоплечий, Ренвольд смотрел на отца с доброй, но сдержанной улыбкой. Слегка вьющиеся волосы падали ему на плечи, смягчая жесткий облик воина.
   От вида небольшого шрама на скуле сына, сердце Ковольда дрогнуло. Он знал, какие отметки оставляет острие меча, отбитое умелой рукой. Сдерживая неприличные для Властителя эмоции, Ковольд похлопал сына по плечу. Налив в кубки вина, он поднял свой:
   - За тебя, сынок! С возвращением!
   Выпив залпом, Ковольд покрутил головой, смущенно улыбаясь.
   - Признаюсь, эти два года показались мне самыми длинными. Но я рад. Ты стал совсем взрослым, Рен. Ну, и...Вот.
   Ковольд взял со стола свиток и протянул его сыну. Тот недоуменно поднял брови.
   - Дарственная на Гриссу, - лаконично пояснил Властитель. И многозначительно добавил: - Со всеми прилегающими селениями.
   Грисса! Самый большой замок и самые доходные земли! У Ренвольда перехватило горло. Поистине королевский подарок!
   - Спасибо, отец! - сглотнув, прохрипел он.
   - Ты заслужил, - коротко кивнул Ковольд. Он опять наполнил кубки. - Мне докладывали обо всем, что происходило на восточном рубеже. Ну, а теперь тебе надо учиться управлять Гриссой. Когда придет пора, ты получишь Агоррас и будешь знать, что делать.
   Ренвольд допил вино и осторожно поставил кубок на стол.
   - За Гриссу - спасибо. Но Агоррасу вполне хватает тебя, отец.
   Ковольд пожал плечами.
   - В свое время...А пока...
   Властитель сел в кресло и показал сыну на соседнее. Ренвольд понял, что будет серьезный разговор.
   - Я подарил тебе замок с тем, чтобы ты не только учился управлять, сынок. Там, в Гриссе, ты будешь не один. Надеюсь, до твоего отъезда вопрос о свадьбе будет решен. Мы и так неприлично затянули время помолвки.
   О, боги! Ренвольд закусил губу. Он давно выкинул из головы детские воспоминания о неприятном эпизоде с обручением! Пожалуй, только прибытие пять лет назад прекрасной Модрэн напомнило ему о наследной Властительнице Сарретоса.
   Смутный образ маленькой, тощей и глазастой малышки на мгновение промелькнул перед Ренвольдом и тут же растаял. Вместо него, перед внутренним взглядом молодого человека появилось милое личико с большими темными глазами испуганного олененка. Луанна! Рен уже почти был готов признаться отцу, что любит оставленную им в далеком Доррине нежную и ласковую смуглянку и только ее представляет своей женой. Ренвольд откашлялся и уже открыл рот, но отец выпрямился в кресле и сухо продолжил:
   - Пора, сынок. Кирэне скоро восемнадцать. Кирос ждет подтверждения брачной клятвы. Тебе надо привезти сюда свою невесту. Год она пробудет в монастыре, вы будете встречаться и в конце концов...
   - Норр меня забери! - взорвался Рен, - Я даже не помню, как она выглядит!
  - Ты вполне мог бы отправиться к своей невесте, вместо того, чтобы торопиться на границу, Рен. Если бы не твое неразумное желание, ты мог бы увидеть Кирэну хотя бы до отъезда в Доррин.
   - Прости, отец, - упрямо набычился Ренвольд, - но я не собираюсь жениться на навязанной мне девушке. Я расторгну эту помолвку. Позволь мне выбрать жену самому.
   - Кирэна понравится тебе, сынок, - нахмурился Ковольд . - Я слышал, она умная и красивая девушка. Лучшей жены я не желал бы для будущего Властителя. Ты зря так настроен...
   Отец говорил негромко, но стоило Ренвольду поморщиться, как Властитель повысил голос.
   - В конце концов, это твой долг! Ты дал слово.
   - Не дави на меня, отец! - не сдержавшись, Ренвольд треснул кулаком по подлокотнику кресла. - Вы все решили за меня! Эта нелепая детская помолвка...
   Он вскочил и заметался по комнате.
   - Агоррас слишком дорого заплатит за эту "нелепость", - грозно сдвинул брови Ковольд. - Ты хоть представляешь себе, чего будет стоить твой неразумный....порыв?!
   Он отвернулся от сына и долго смотрел в окно невидящими глазами. Потом кивнул на кресло.
   - Сядь! - Ковольд тяжело вздохнул. - Все не так просто, сынок. Может быть, я не скажу тебе ничего нового, но...Когда-то Сарретос и Агоррас были единым государством - с красивым названием Агорритос. Если бы не война двух кланов! Гронны так и не смирились с гибелью своего вождя и не признали Вольдов. Они ушли из долины и рассеялись по всему острову. Хотя многие их женщины были из рода Вольдов. Даже сестра тогдашней Властительницы Агорроса, вдова погибшего в сражении предводителя Гроннов, ушла за перевал с маленькой дочкой. На сотни лет два клана постарались забыть друг о друге. И только мой отец, а твой дед, первым решился напомнить о нашем родстве. Но еще никогда не поднимался вопрос об объединении двух стран. В Сарретосе живет много потомков Гронна, Рен. Они одной крови с нами.
   Властитель коснулся руки сына. Голос его теперь звучал мягко, даже просительно.
   - Рен, кто знает, может быть как раз теперь, после стольких веков этого...настороженного соседства, именно вам с Кирэной выпадет счастье вновь объединить оба клана в единое государство. И ваши дети буду править новым Агорритосом.
   Насупившийся, напряженно выпрямившийся в кресле Ренвольд скрипнул зубами. Он слушал отца, не принимая его слова сердцем. Единое государство! Агорритос! Норр его забери! Какие слова надо найти, чтобы убедить в нереальности его мечты?
  Впрочем, это не любящий отец говорит с ним, а Властитель Агорраса, - мрачно напомнил себе Рен. И выгода нежеланного сыну союза сейчас для него превыше счастья Ренвольда.
   Нежное смуглое лицо, залитое слезами, вспомнилось ему. Неужели отец не понимает? Луанна! Милая девочка! Им так не хотелось расставаться! "Это - твой долг", - вспомнил он слова отца. Рен сжал кулаки. Долг! Как будто это самое главное! Он отдал свой долг Агоррасу и теперь никому ничего не должен! Любящая и любимая женщина, с которой будет радостно прожить всю жизнь - вот что самое важное, самое нужное на свете!
   Ренвольд стиснул зубы. Нет! Он вернется в Доррин, заберет оттуда Луанну и вернется в Гриссу. Отец, в конце концов, смирится.
   * * *
   Последний день Ренвольд гнал коня без отдыха. Ему казалось, что, чем быстрее он окажется в Доррине и вернется в Агоррас с прекрасной Луанной, тем проще будет убедить отца оставить мысль о браке с неведомой и нелюбимой наследницей Сарретоса.
   Завидев зубчатые стены крепости, Рен пришпорил коня.
   - Давай, Горн, давай, друг! Уже совсем немного!
   Уставший жеребец, как будто поняв своего хозяина, помчался как ветер, сокращая расстояние между влюбленными сердцами.
   Оставив коня на попечение юного конюха, Ренвольд убедился, что верному Горну будет обеспечен хороший уход. Он направился на постоялый двор, наскоро умылся, перекусил и, предвкушая нежную встречу, отправился к дому десятника Критта. Остановившись на мгновение перед дверью, Рен глубоко вздохнул и взялся за кольцо.
   Еще не успел затихнуть стук, как дверь отворилась, и изумленный Критт застыл на пороге.
   - Господин?
   - Приветствую тебя, почтенный Критт! - Ренвольд вежливо склонил голову перед отцом возлюбленной. -Я хотел бы увидеть Луанну.
   - Луанну? - десятник подозрительно прищурился. - Зачем тебе моя дочь, господин?
   - Я хотел поговорить с ней, Критт. А потом - с твоего позволения, мы побеседуем все вместе.
   - Поговорить...- старик покачал головой. - Луанны здесь нет, господин.
   - Вижу, - улыбнулся Ренвольд. - Так позови ее, почтенный Критт, Она будет рада меня видеть.
   Старик нахмурился.
   - Так ведь...
   Он озабоченно поскреб в затылке и тяжело вздохнул.
   - Проходите, господин.
   Ренвольд шагнул в прохладную темноту. Войдя в комнату, он повертел головой, надеясь увидеть хрупкую фигурку девушки и встретить ее ласковый взгляд. Но в комнате никого не было.
   - А где же Луанна?
   Десятник, вошедший следом за гостем, откашлялся.
   - Нету ее. Совсем. Луанна теперь живет в крепости....со своим мужем.
   Ренвольд застыл на месте. Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но вместо слов из горла его вырвался хрип.
   - Что?! Что ты сказал? - наконец, выдавил он. - С каким мужем?
   - Законным, - буркнул Критт, стараясь не глядеть на наследного Властителя.
   Побледневший от неожиданного удара судьбы Ренвольд постепенно приходил в себя. Теперь в его груди клокотала ярость. Он сжал кулаки и шагнул вперед.
   - Ты! Ты насильно выдал ее замуж за...
   - За Ритта! Он - достойный человек, - старик опасливо покосился на мощные кулаки молодого человека. - И не насильно...Моя дочь всегда была послушной девочкой.
   Ренвольд, не помня себя, схватил несостоявшегося тестя за ворот куртки и тряхнул его, что было сил.
   - Ты знал, что мы любим друг друга! Знал!
   - Знал.... - прохрипел старый вояка, пытаясь оторвать руки Рена от горла. - Только я...
   Опомнившись, наследный Властитель опустил руки и Критт, внезапно лишившийся опоры, едва устоял на ногах. Тяжело дыша, он повел плечами, поправил воротник куртки и гордо задрал голову.
   - Я покорно склоняюсь перед волей Властителя во всем, что касается службы, - твердо сказал Критт, - но судьбу своей дочери я решаю сам.
   Ренвольд резко отвернулся и провел рукой по глазам. Луанна...Нежная девочка....Плакала ли она? Пыталась ли сопротивляться воле отца? Милая, покорная Луанна...Слишком покорная.
   Молчание, повисшее в комнате, длилось так долго и становилось таким напряженным, что Критт нервно откашлялся.
   - Она осталась у меня одна, - неожиданно тихо произнес он. - И я не хочу расставаться с дочерью навсегда.
   - Ты мог бы отправиться вместе с нами в столицу...
   - Да? - в скрипучий голос Критта вплелись гневные нотки. - И потом всю оставшуюся жизнь изображать из себя шута для твоих высокородных родичей? Нет уж!
   Старик расправил широкие плечи.
   - Здесь я - Критт-защитник! Воин! И пусть я всего-навсего десятник, но уважение заслужил не покровительством Великой Богини, а своим горбом! И шрамы мои - не с потешных турниров...
   - Не забывайся, старик! - рявкнул Ренвольд, выпрямляясь во весь рост.- Не ты один оставил свою кровь на этой земле!
   Весь пыл мгновенно слетел со старого вояки. Он отпустил глаза и неловко пожал плечами.
   - Вот я и говорю...- Критт поднял на Рена виноватый взгляд. - Разве дело, что такой великий воин, как наследный Властитель, свяжет свою судьбу с дочерью простого ратника...
   Ренвольд сжал кулаки. О чем он спорит? Все равно уже ничего нельзя сделать! Луанна, его Луанна, стала женой другого!
   Вернувшись на постоялый двор, Ренвольд поужинал в одиночестве, а потом долго сидел в сумерках, не зажигая огня. Похоже, ему придется покорно склониться перед неумолимой судьбой. И если не Луанна, то какая разница, кто разделит с ним все тяготы и прелести жизни. Но не сейчас! В конце концов, ему, действительно, надо учиться хозяйствовать самостоятельно. Зачем ему обуза в виде такой неумелой хозяйки, как молодая жена?
   Вернувшись в Агоррас, Ренвольд сразу направился в покои Властителя. Он вошел в зал так тихо, что Ковольд не сразу оторвался от большого листа плотной бумаги, который он рассматривал. Подняв глаза на усталого, осунувшегося сына, Властитель хмуро оглядел его.
   - Ты сорвался с места так стремительно...Ездил в Гриссу?
   Ренвольд покачал головой.
   - Дай мне еще два года, отец, - не поднимая глаз на Властителя, процедил сквозь зубы Ренвольд. - Через два года я обещаю тебе привезти сюда Кирэну.
  
   II Дорога
  
  
   Последние два года Ренвольд провел в постоянных разъездах между Гриссой и монастырем Святых Отшельников.
   Гриссой - по имени замка - называлось и прилегающее к нему селение. Впрочем, это было не столько селение, сколько небольшой городок, уступами спускавшийся к долине. Ренвольд улыбнулся, вспомнив, как решил начать хозяйствовать с таким же напором и энергией, с какой вступал в бой. Он самонадеянно отдавал распоряжения, не слишком вникая на первых порах, насколько они были необходимы. В результате, необдуманно вмешиваясь в размеренное течение жизни поместья, учинил такую путаницу, что едва не развалил налаженное хозяйство. И только мудрость старого Лоррада, управлявшего Гриссой более двух десятков лет, позволила смягчить последствия путанных приказов нового хозяина. К чести Ренвольда, он сам попросил помощи у Лоррада. И управляющий, польщенный уважением и доверием, оказанным ему молодым человеком, старательно посвящал его в сложные перипетии хозяйственной жизни поместья.
   Монастырь Святых Отшельников Ренвольду пришлось посещать и потому, что требовалось восстановить силы, не без пользы истраченные в Приграничьи, и потому, что Наставник требовал от своих знатных учеников полной информации о наблюдениях и выводах, сделанных ими за два года службы. Каждое слово бывших студентов записывалось в отдельные книги. И каждый из молодых людей знал, что их проанализированные, сведенные в единую картину впечатления войдут в Книгу Книг - общий свод истории Агорроса.
   Келтон, Ригонт и Тиссен, так же, как и Ренвольд, были вынуждены под пристальным взглядом Наставника старательно вспоминать все события, происшествия, стычки, в которых им довелось принимать участие. Труднее всего было подобрать нужные слова, хотя в обычном разговоре никто из них в карман за словом не лез. Но одного взгляда на застывшего с пером писца, готового тут же запечатлеть на бумаге очередное нескладное предложение, хватало для того, чтобы все мысли превращались в идиотское мычание. Каждый из молодых воинов чесал в затылке, поднимал глаза к потолку, припоминая подробности недавнего бурного прошлого на границе, и бросал затравленные взгляды на соседа, с такой же мукой выдавливающего из себя очередной косноязычный лепет.
   Но теперь, хвала богам, все закончилось.
   Укладывая вещи в седельную сумку, Ренвольд ухмыльнулся. Вчера, в присутствии трудолюбиво скрипящих перьями писцов, его так и подмывало выдать очередную солдатскую байку о встречах с прекрасными и страстными горянками. Но, поймав суровый взгляд Наставника, наследный Властитель, вовремя прикусил язык. Старик требовал точности и объективности. Любые фантазии могли исказить тексты Книги Книг, оставив потомкам неверное представление о жизни Агорраса.
   Отметив бурной попойкой окончание мучительной повинности, молодые люди возвращались в столицу. А Рен с радостным ожиданием готовился к встрече с Гриссой.
   Но прежде надо было навестить отца. Поэтому молодые люди вместе направлялись в Агоррас.
   Три всадника нетерпеливо гарцевали на внутреннем дворе монастыря, едва сдерживая плясавших от предвкушения хорошей скачки коней. Ренвольд уже вскочил в седло, когда маленькая рука мальчика-послушника, коснулась его стремени. Недоуменно оглянувшись, молодой человек вопросительно поднял брови.
   - Наставник...зовет тебя, - прошелестел мальчик.
   Досадливо пожав плечами, Ренвольд спешился и направился за послушником.
   - Рен? В чем дело? - один из всадников тронул коня, направляясь следом за ним.
   Оглянувшись, молодой человек махнул рукой.
   - Поезжайте, Келтон! Не ждите меня!
   - Как скажешь, - Кел пожал плечами, поворачивая коня. - Догонишь!
   Пришпорив коней, три всадника сорвались с места. А Ренвольд проводил их взглядом и, вздохнув, направился к двери. Чего еще потребует от него неугомонный старик?
   Наставник ожидал наследного Властителя в своем большом светлом кабинете. Жестом предложив молодому человеку сесть, старик заложил руки за спину и по укоренившейся привычке прошелся по кабинету. Остановившись перед наследным Властителем, он посмотрел на него мудрыми и добрыми глазами.
   - Я доволен тобой, мой мальчик. Когда-то я обещал твоему отцу, что научу тебя всему, что знаю сам, - Наставник усмехнулся и покачал головой, как бы порицая себя за самонадеянность. - Это было опрометчивое обещание. Знание не имеет пределов, Рен. И чем больше ты узнаешь, тем больше вокруг тебя непознанного. Познание бесконечно. И я рад, что ты умеешь пользоваться своими знаниями, чтобы узнать еще больше.
   Ренвольд смущенно отвел глаза. Старик говорил красивые слова, но звучали они по-будничному просто.
   Наставник опять прошелся по комнате. Молодой человек следил за размеренными шагами учителя, и в его глазах постепенно загорались насмешливые огоньки. Старик явно волновался, хотя именно невозмутимость и выдержку он считал наибольшим достоинством и требовал их от своих воспитанников.
   - Твой отец может гордиться тем, как ты прошел испытание границей. Ты - лучший из воинов Агорраса. - Наставник поднял палец и направил его в грудь бывшего ученика. - И ты - человек, способности которого развиты до предела его возможностей. Там, где обычный человек ничего не увидит, ты почувствуешь, там, где он не сможет справиться - ты сумеешь.
   Ренвольд покраснел и неловко повел плечами. Конечно, приятно слушать такие лестные слова, но ему казалось, что старик мог бы сказать их всем четверым. Во всяком случае, по мнению Ренвольда, если он достоин похвалы, то и его друзья заслужили ее не меньше. Тиссен, например, владеет мечом ничуть не хуже его. А Келтон - самый хитроумный из их четверки.
   Наставник как будто понял его мысли. Он слегка нахмурился и недовольно поджал губы.
   - Ты - наследный Властитель Агорроса, - все еще возбужденно тыча пальцем в широкую грудь Ренвольда, продолжил учитель. - И ты будешь сильнее, если тебя будут окружать достойные. Но каждый из них будет черпать свою силу в тебе, мой мальчик. И еще....
   Ренвольд скосил глаза на длинный тощий палец Наставника, почти упиравшийся ему в грудь, и длинно вздохнул. Старик, проследив за его взглядом, отдернул руку и смущенно кашлянул.
   - М-да...И вот еще что....
   Взяв со стола свиток, со свисающей желтой печатью столичного гарнизона, он протянул его Ренвольду.
   - Я задержал тебя, мой мальчик, не только, чтобы воздать заслуженную хвалу. Садись. Это будет долгий разговор.
   Ренвольд удивленно поднял брови. Разворачивая свиток, он нашарил ногой кресло, подтянул его к себе и, поерзав, уселся поудобнее. Раз уж разговор будет длинным... Пробежав глазами первые строки текста, наследный Властитель недоверчиво покачал головой. Бросив удивленный взгляд на Наставника, не сводившего с него глаз, Рен начал читать. И чем дальше наследный Властитель разворачивал свиток, тем выше поднимались его брови. Но когда молодой человек закончил чтение, лицо его было хмурым и озабоченным.
   - Никогда бы не подумал, - пробормотал Рен. - Значит, Грассвольд...
   - Добрался до края Ведьминого леса, - продолжил предложение Наставник.
   - И он оказался обитаем, - закончил наследный Властитель.
   Он отодвинул в сторону свернувшийся в трубу свиток и забарабанил пальцами по столу. Значит, из леса с территории Агорроса есть выход к океану. Но, похоже, им уже кто-то воспользовался. Кто? Ренвольд поднял глаза на Наставника.
   - А кто эти люди? Есть ли у тебя какие-нибудь сведения о них?
   Старик вздохнул. Он осторожно опустился в кресло и, соединив ладони, задумчиво коснулся губ кончиками пальцев. Затем взглянул на Ренвольда и тот увидел тревогу в глазах старика.
   - Что ты знаешь о других землях?
   Вопрос был настолько неожиданным, что Ренвольд удивленно захлопал глазами.
   - Ну...- он неловко пожал плечами. - Есть Дальний остров...Есть Южный...
   Разговор принимал неожиданный оборот. Ренвольд задумался. Мало кто из горритов вообще так широко интересовался окружающим миром. В их жизни было и без того много проблем. Были проблемы с соседями, были собственные нерешенные вопросы - серьезные и не очень. Но мысль о том, что где-то существуют другие земли, с жизнью, резко отличной от их собственной, вряд ли посещала жителей острова.
   - Купцы и моряки Сарретоса, возможно, знают больше, чем мы. Но я не помню, чтобы к нам доходили слухи о других, неизвестных нам землях.
   - Тем не менее, они существуют, мой мальчик, - вздохнул Наставник. - Наш остров просто слишком далеко от них. А корабли Сарретоса не настолько велики, чтобы рискнуть выйти в далекое плавание. Но если бы мы сумели выйти к океану....
  
   Ренвольд с досадой поморщился. Он вспомнил разговор с отцом о необходимости его женитьбы на наследной Властительнице Сарретоса, о новом причале для выхода Агорроса к морю. Хотя...На хмурой физиономии молодого человека неожиданно появилось подобие улыбки. Ренвольд озорно прищурился. Пожалуй, выход к океану через лес минуя порты Сарретоса, мог бы освободить его от этого нежеланного союза.
   - Но здесь написано, что пришельцы живут на берегу, - опять развернув свиток и заново пробегая глазами текст, напомнил Рен. - Что это за люди? Как давно они обосновались там? Откуда они?
   - Возможно, они приплыли из далеких земель, - осторожно предположил Наставник. - Очень далеких...Но меня тревожит не это, мой мальчик.
   Ренвольд удивленно поднял голову. Старик хмуро уставился на свиток в руках наследного Властителя.
   - Новые люди принесли веру в нового бога, - задумчиво проговорил он.
   Рен пожал плечами.
   - Пусть пришельцы молятся своим богам. Агоррас позволяет строить свои храмы даже жрецам Григонны.
   Наставник покачал головой.
   - Все не так просто, как тебе кажется, Рен. Когда наши боги спят, чужие боги становятся сильнее. А бог пришельцев...
   Ренвольд улыбнулся.
   - И могучий Норр и Великая Богиня достаточно сильны, чтобы защитить не только нас, но и себя. Не тревожься, учитель. Не знаю, какая сила у бога пришельцев, но наши боги управляют стихиями. И пока они с нами, горриты в безопасности.
   - Опасность совсем не там, где ты ее видишь, Ренвольд из рода Вольдов, - упрямо покачал головой старик.
   Он, кряхтя, выбрался из кресла и, положив руку на плечо воспитаннику, заглянул ему в глаза.
   - Ты говоришь, боги с нами. А мы - с ними?
   Ренвольд нахмурился.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Люди меняют мир и меняются сами. Они придумывают себе новых богов, а старых объявляют несуществующими или враждебными.
   Наследный Властитель недоверчиво покачал головой.
   - Кто осмелится на это?
   Наставник не ответил. Он смотрел на Ренвольда так печально и задумчиво, что тот мрачно усмехнулся.
   - Понятно. Что я должен сделать?
   Старик, оглядев россыпь свитков на столе, безошибочно вытянул нужный.
   - Передай это письмо Властителю. Сразу же, как только приедешь. Я прошу его кое-что сделать. - Он помедлил и добавил: - Пока еще есть время.
   Проводив Ренвольда к двери, старик подошел к открытому окну и, скрываясь в тени плотного занавеса, наблюдал, как молодой человек вскочил на коня и, не торопясь, выехал из ворот крепости. Затем медленно опустился в кресло и, опустив голову на грудь, глубоко задумался.
   Ренвольд не торопил коня. Он опустил поводья, предоставив Горну полную свободу. Перебирая в памяти последний разговор с Наставником, молодой человек время от времени касался рукой спрятанного на груди свитка. Вопросы, на которые он так и не получил ответа, крутились у него в голове. Кто такие эти пришельцы, откуда они появились на острове? Можно ли добраться до океана, не кланяясь Сарретосу? И почему Наставник так обеспокоен богом пришельцев?
  Надо обязательно поговорить с Грассвольдом. Подумать только, отец Тиссена прошел лес!
   Дорога на Агоррас, начавшаяся от замка Святых Отшельников, шла через сосновый лес и была пронизана зеленым кружевом, чуть покачивающимся в такт шагу коня. Яркие блики, изредка вспыхивая, слепили глаза, но тут же прятались за прозрачной сенью сосновых веток. Запах разогретой смолы невольно заставлял Ренвольда с удовольствием втягивать носом ароматный воздух.
   День был так хорош, что наследный Властитель чувствовал, как постепенно уходят тревоги, вызванные необычным сообщением Наставника. И он решил отложить поиск ответов на свои вопросы.
   Пора догонять друзей. Тем более, что они-то, торопясь домой, времени даром не теряли!
   Через полчаса, выехав из леса, Ренвольд еще раз оглянулся на высокие крыши башен монастыря, выступавшие над верхушками сосен, и пустил коня в галоп.
  Впереди у него был длинный путь в столицу.
  
   **************************************************************
   Солнце уже припекало. Шум на площади с торговыми рядами, расположившимися между храмом Великой Богини и замком Властителя, постепенно утихал. Гости столицы - веселые и нахальные торговцы парчой, шелками и другими дорогими тканями с Южного острова, молчаливые и угрюмые продавцы выделанных шкур диких лошадей с неуютных горных плато и обширных степей Дагранга, и местные торговцы, хватающие за рукава замешкавшихся покупателей - постепенно сворачивали свои шатры и палатки. К удивлению многих жителей столицы, на сегодняшнем торжище совсем не было купцов Сарретоса с их красивой керамической и глиняной посудой и вяленой рыбой. Напрасно хозяйки в раздраженном недоумении обходили площадь в поисках глиняной утвари, а любители темного пенного с пересохшими глотками рыскали по рядам в поисках главного лакомства. Сарретос почему-то так и не открыл свои лавки.
   Еще немного и площадь должна окончательно опустеть, потому что почтенные и не очень граждане Агорраса разбредутся по своим домам и углам часов до шести вечера. В это время года послеобеденная жара заставляла все живое искать или тенистый навес у дома, или заросший виноградом дворик, где можно было подремать, дожидаясь, пока утомившееся от источения жары солнце не начнет медленно опускаться к горизонту. Тогда жизнь на площади вспыхнет с новой силой.
   А пока лишь несколько праздных гуляк медленно прохаживались по площади, изредка останавливаясь у резных дверей храма, распахнутых по случаю подготовки к празднику Всех Богов, с интересом разглядывая затейливые резные узоры. Еще одна группа молодых людей усиленно флиртовала с хихикающими с местными красотками, которым жара не была помехой для заигрывания с привлекательными гостями.
   Торговцы постепенно сворачивали свои шатры и палатки. Хотя некоторые медлили, явно не торопясь уходить. К ним с площади стекались любопытствующие по такому случаю потенциальные покупатели. Особенно много их толпилось у полотняного полога оружейника.
   Постепенно захлопывались решетчатые ставни, закрывая от назойливых и жарких солнечных лучей уютные комнатки и веранды, расположенных на площади домов. И скоро кроме двух довольно больших групп молодых людей, все еще с интересом примеривающихся к кинжалам и мечам, на площади почти никого не осталось. Правда, отдельные праздные зеваки все еще прохаживались между рядами, время от времени собираясь небольшими группками и с интересом поглядывая на замок Властителя.
   Двое неподвижно стоявших у крепостного моста стражей с настороженным интересом следили за азартными парнями, схватившимися в шутливом бою на краю площади.
   Правда, оружие у них было нешуточным. Тяжелые двуручные мячи вспыхивали на солнце, высекая при ударе почти невидимые на ярком свету искры. Привлеченные увлекательным зрелищем, зрители окружили молодых людей и сопровождали каждый неудачный выпад улюлюканьем и громкими криками.
   Один из противников был явно слабее и постепенно отступал под натиском своего товарища. Вместе с ним передвигалась и все увеличивающая группа заинтересованных сражением гостей столицы.
   Редкие прохожие так и не поняли, что произошло дальше.
   Как только оба участника поединка достигли небольшого подъемного моста, ведущего непосредственно в замок, они разом повернулись к стражам и одновременно нанесли каждому из них смертельный удар. Громкий клич: "Гортасс! За Гортасс!" разделил толпу на два отряда. Один из них - намного меньше другого - решительно двинулся к храму Великой Богини, а другой, взметнувший ввысь вымпел с цветами Сарретоса - рванулся по подъемному мосту в замок.
   И хотя тут же со сторожевой башни прозвучал сигнал тревоги, нападавшие, умело воспользовавшись внезапностью, были уже во внутреннем дворике замка. Спешившая им навстречу стража опомнилась и, обнажив оружие, кинулась на незваных гостей.
  Лязг мечей, яростные вопли сражающихся, крики раненных и стоны умирающих наполнили узкие коридоры и крутые лестницы дворца.
   Еще раз с крепостной стены пропела свой тревожный зов труба. Со всех сторон к замку неслись люди, на ходу потрясая мечами и копьями. И мало кто обратил внимание, как по одному, осторожно выскальзывают из открытых дверей храма Великой Богини молодые люди в белых одеяниях монахов, растворяясь в увеличивающейся на площади возбужденной толпе.
   Клубы дыма, неспешно поднимаясь в небо над высокой сторожевой башней, усилили суету и панику на площади. Среди общего гвалта два десятка стражей, выстроив живую цепочку из шнырявших по площади подростков, пытались наладить подачу воды во внутренние помещения замка. К счастью, огонь еще не успел распространиться, и его удалось быстро погасить.
   Внезапно по площади волной прокатился тревожный шепот.
   - Властитель...
   - Говорят, он ранен...
   - Да, нет, он погиб!
   - Кто видел?
   Толпа беспорядочно двигалась и уплотнялась. Люди, возбужденно проталкиваясь вперед, передавали друг другу слова соседей. Тревога повисла над площадью незримым мрачным облаком, когда из маленьких крепостных ворот, тяжело ступая, вышел Грассвольд, командующий столичным гарнизоном. Голова его была обмотана окровавленной тряпкой, а рука все еще сжимала меч. Грассвольд был бледен, как привидение, но шел твердо, хотя по осторожным и медленным шагам было видно, что силы его на исходе. Широко расставив ноги, чтобы не упасть, он остановился перед примолкшей толпой и обвел ее мрачным взглядом. Люди застыли в полном безмолвии.
   Следом за Грассвольдом пятеро перепачканных кровью стражей начали выносить из замкового дворика тела погибших. В толпе раздались всхлипы и женские возгласы:
   - О, боги...Драггон!
   - Смотрите - это же Оррос!
   Когда из ворот показались еще одни носилки, толпа ахнула. Горестный шепот пронесся над головами:
   - Саррен...
   - Советник....
   Бледный молодой человек, идущий рядом с носилками, дождавшись, когда их поставят на землю, медленно опустился на одно колено рядом с телом и положил окровавленный меч на его грудь. Это означало, что тот не остался не отмщенным.
   - Келтон...
   - Это сын...- прошелестело на площади.
   - Он отомстил...
   - Боги! Как же так...
   Внезапно тревожный шепот усилился.
   - А Властитель?
   - Почему его до сих пор нет?
   - О, Великая!
   - Он убит?
   Движение на площади усилилось. Толпа напирала на стоявших впереди. Громкие тревожные голоса вспыхивали, как языки пламени в разгорающемся костре и так же гасли.
   - Где же Властитель?
   - Где Ковольд?
   Шум все нарастал. Грассвольд, дождавшись, пока последний погибший будет вынесен на площадь, повернулся к толпе и поднял руку, призывая к вниманию.
  Площадь затихла.
   - Властитель жив!
   Едва прозвучал этот громкий голос, по толпе пронесся вздох облегчения. И собравшиеся, повернувшись друг к другу, принялись переговариваться - кто облегченно улыбаясь, кто скептически хмыкая.
   - Жив!
   - Хвала богам!
   - Но...я слышал...
   - Великая Богиня не оставила нас...
   - Он же сказал!
   - А свояк говорил...
   Уже никто не обращал внимания на командующего. И только те, кто стоял впереди, ахнув, увидели, как Грассвольд, потеряв сознание, медленно осел на землю. И толпа на мгновение замерла.
   Звонкий цокот копыт разорвал тишину на площади. На полном скоку остановив коня, на землю спрыгнул наследный Властитель Агорраса.
  Изумленно оглядываясь, он бросил повод кому-то из стоящих на площади знакомых и шагнул вперед.
   *****************************************************************
   В комнате все еще отвратительно пахло гарью. Пожар быстро ликвидировали, но под полотком в комнатах верхних этажей все еще висел сизый дым.
   Грассвольд время от времени закрывал глаза и осторожно откидывался на спинку стула. Иногда он до скрипа сжимал зубы, чтобы не застонать от боли и машинально касался ладонью свежей повязки на голове.
  Они долго сидели молча. Чувствовалось, что старый воин держится из последних сил. Ренвольду хотелось отпустить командующего, но надо было уточнить самое главное: кто? Если это, действительно, отряд Сарретоса, то...
   - Ты уверен, что это Сарретос?
   Грассвольд криво усмехнулся.
   - Они особо и не скрывали. Вот! - он вытащил из кармана грязный, окровавленный кусок ткани. - Это их вымпел. Ты помнишь цвета Сарретоса?
   Ренвольд кивнул, брезгливо коснулся мятого лоскута, скомкал его и со злостью отшвырнул в сторону.
   Командующий гарнизоном чувствовал себя виноватым, хотя наследный Властитель ни словом, ни взглядом не упрекнул его. Грассвольд был дальним родственником нынешнего Властителя, отличным воякой и просто умным человеком. Но нападение соседей было настолько внезапным и молниеносным, что маленький гарнизон столицы едва успел подняться по тревоге. Такой дерзости никто из них не ожидал.
   Но, как оказалось, это было не все. От сообщения бледной, перепачканной копотью и кровью Верховной Жрицы, с трудом добравшейся до зала Властителя, мужчины оцепенели.
  Священный Жезл исчез!
   - Как это могло случиться? - прохрипел приподнявшийся в кресле Грассвольд.
   - Храмовая стража вырезана, - измученная женщина устало опустилась на стул. - Храм был открыт...
   Потрясенный Ренвольд молча смотрел на Жрицу. Не одно столетие благополучие Агорроса охранял Священный Жезл Агории. И что будет теперь с долиной, лишенной защиты Великой Богини? И отец...Ренвольд сжал кулак и в ярости треснул им по столу.
   - Норр меня забери! - прорычал он.
   Жрица дернулась, как от удара. Ее бледное лицо побледнело еще больше.
  Грассвольд закрыл глаза и бессильно откинулся на спинку кресла.
   - Прости....- всхлипнув, прошептала женщина.
   - Нет, - опомнившийся Ренвольд осторожно коснулся руки Жрицы. - Это ты меня прости. Не твоя вина, что мы оказались столь беспечны...
   Взмахом руки подозвав домоправительницу Гатану, испуганно заглянувшую в зал на шум, наследный Властитель приказал ей найти помощниц Жрице и послушницам, приводящим в порядок Храм Великой Богини. Осторожно поддержав Жрицу, домоправительница повела ее к выходу.
   - Как отец? - спросил Рен, прежде, чем Гатана скрылась за дверью.
   Женщина оглянулась и печально покачала головой.
   - Так же.
   Ренвольд стиснул зубы и долго сидел, задумавшись. Насколько тяжело ранен отец, он знал. Но пока Ковольд был жив, жила и надежда.
   Рен поднял глаза на Грассвольда. Тот расслабленно сидел в кресле с закрытыми глазами и тяжело дышал. Но, почувствовав взгляд наследного Властителя, старый вояка поднял веки и с трудом выпрямился.
   - Скорее всего, они пришли вместе с торговыми караванами. Их было где-то около полусотни...- Грассвольд, облизав пересохшие от начинающегося жара губы, продолжил прерванный появлением Жрицы разговор. - Но, надо признать, действовали они четко. Очевидно, все было продумано заранее. Даже все их лавчонки были закрыты в этот день.
   Он опять приложил руку к голове и поморщился, очевидно, задев рану.
   - Не сомневаюсь, что они и назад вернулись перевалом, - мрачно добавил Грассвольд. - Те, кто остался в живых.
   Ренвольд уже знал, что отряд, напавший на дворец, был уничтожен почти полностью. А вот те, кто похитил Священный Жезл?
   - А другие? Те, кто напал на Храм?
   Грассвольд тяжело вздохнул.
   - Они, скорее всего, смешались с толпой.
   - Думаешь, их уже нет в Агоррасе?
   - Похоже на то, - кивнул Грассвольд. - Хотя я приказал проверить все посты, все стоянки, проверить все караваны, идущие к перевалу.
   - Через перевал можно пройти "по цепочке". И твои вояки не найдут ее звенья.
   Грассвольд опять вздохнул.
   - Ты прав, - нехотя признал он.
   - Караваны теперь все равно не пойдут в Орасст, - задумчиво добавил Ренвольд. - По крайней мере, пока...Скорее всего, Священный Жезл уже на пути в Сарретос.
   Грассвольд мрачно хмыкнул.
   - Ты думаешь, Властитель Сарретоса знал об....ну, обо всем этом? - осторожно спросил он.
   - А ты считаешь, что эти ребята, так хорошо и умело подготовленные - просто праздношатающиеся гуляки, решившие слегка пощекотать себе нервы? - насмешливо скривил губы Ренвольд.
   - Просто не могу поверить, что Властитель Сарретоса мог поступить так безрассудно, - пробормотал Грассвольд. - Он, конечно, не дурак, но слишком ленив, чтобы затевать такую безумную вылазку. И не может не понимать, какие могут быть последствия.
   - А какие, собственно, для него могут быть последствия? - горько усмехнулся Ренвольд. - Причал мы уже почти полностью отстроили, бухту расширили. И даже два новеньких корабля под флагом Агорраса стоят у причала.
   Командующий пристально посмотрел на наследного Властителя и открыл, было, рот, чтобы высказать, какие еще могут быть последствия, но решил промолчать.
   Ренвольд неожиданно потянул носом воздух и брезгливо поморщился.
   - Этот запах...
   - Кожа, - лаконично пояснил его собеседник. - Кстати, похоже, они специально поджигали ткани и мебель с кожаной обивкой. Раненому воину задохнуться в таком дыму - проще простого.
   Старый вояка, помолчав, понизил голос:
   - Мы нашли Властителя у первого перехода. И он уже наглотался дыма....
   Ренвольд стиснул зубы. А Грассвольд сокрушенно покрутил головой и тяжело вздохнул.
   - Но троих он успел положить....
   Наследный Властитель молчал. Его терзало чувство вины за все. За то, что задержался в монастыре - всего на пару часов! За то, что оказался далеко, когда отцу была нужна его помощь. Келтон успел хотя бы отомстить за своего отца, а он....Ренвольд заскрипел зубами и закрыл глаза ладонью.
   - Может, обойдется? - понизив голос, спросил Грассвольд.
   Молодой человек, не отрывая руки от лица, покачал головой.
   - Понятно, - вздохнул командующий.
   Он смотрел на Ренвольда, его разом осунувшееся, потемневшее лицо, понимая, что, возможно, в случае смерти Ковольда, Ренвольду еще долго придется оставаться только наследным Властителем. Потому, что без клятвы на Священном Жезле титул Властителя и его власть он не получит.
   ******************************************************************
   Ренвольд осторожно вошел в покои Властителя. Домоправительница Гатана, неподвижно сидевшая в кресле у огромного ложа, подняла на него тоскливый взгляд и приложила палец к губам. На безмолвный вопрос Ренвольда она только вздохнула и медленно покачала головой.
   - Кто там...
   Тихий хриплый голос, так непохожий на всегда четкий и властный голос отца, заставил молодого человека закусить губу.
   - Это - Ренвольд, - раньше, чем ответил молодой человек, мягко произнесла Гатана. Поднявшись с кресла, женщина подошла к ложу Властителя и, смочив кусок ткани ароматным уксусом, вытерла потное лицо Ковольда. Тот слабо шевельнул рукой, подзывая сына.
   - Что...там?
   Ренвольд, отодвинув полог, с горечью смотрел на отца. Лицо Властителя было смертельно бледным, а в уголке рта запеклась дорожка крови, которую сейчас осторожно вытирала Гатана.
   - Что там? - отстранив руку женщины, Властитель медленно повернул голову и мутными от боли глазами посмотрел на сына.
   Молодой человек тяжело вздохнул. Как сказать Властителю, что Священный Жезл похищен? И как он сможет оправдаться за то, что не явился вовремя!
   - Прости, отец, - прошептал Ренвольд, опускаясь на колени перед ложем Властителя.
   - Нет, мой мальчик....Ты ни в чем не виноват...Наставник предупредил меня, что.. должен ...поговорить... с тобой...
   "Какая разница! - с тоской подумал Ренвольд. - Что бы ни говорил Наставник, это не снимает с меня вины! Ну, почему, почему я согласился задержаться?! И как я теперь скажу отцу, что похищен Жезл!"
   - Что... в городе...Рен? - медленно, с трудом произнося каждое слово, настойчиво спросил Властитель.
   - В городе все в порядке, - сдавленно прошептал Ренвольд, собираясь с духом.
   Помолчав, он набрал в грудь воздуха, секунду помедлил, а потом решительно произнес:
   - Отец! Отряд Сарретоса похитил Священный Жезл Агории.
   Тяжкий стон вырвался из груди раненого. Домоправительница, метнув на Ренвольда яростный взгляд, осторожно коснулась руки Ковольда. Тот неподвижно замер на ложе. Молчание, тягостное и томительное, повисло в пропитанном запахами лекарственных трав помещении. Ренвольд, затаив дыхание, ждал, что скажет Властитель. Ковольд, наконец, шевельнул губами. Ничего не услышав, Ренвольд склонился над отцом.
   - Как? - выдохнул тот.
   - Они разделились на две группы, - охрипшим от волнения голосом начал Ренвольд. - Одна ворвалась в замок, другая пробралась в Храм...Храмовая стража...Они погибли все...В это время в замке начался пожар и все кинулись сюда...Никто не видел, как они...
   Ковольд медленно поднял руку, останавливая сына. Он лежал с закрытыми глазами и молчал так долго, что Гатана беспомощно посмотрела на Ренвольда, опасаясь, что раненый больше никогда уже не заговорит. Но грудь Ковольда судорожно поднялась в мучительном вздохе.
   - Уверен....что...Кирос...
   Ренвольд угрюмо кивнул.
   - Уверен.
   Ковольд открыл глаза и попытался приподняться. В груди у него заклокотало.
  Домоправительница, не сводившая с Властителя глаз, охнула и положила руку на его плечо, пытаясь помешать повернуться к сыну.
   - Нет, не двигайся...
   - Отец!
   Ренвольд наклонился поближе, чтобы Ковольд мог говорить, не поворачиваясь. Но взгляд Властителя неожиданно остановился на Гатане, и Рен с удивлением заметил, как в попытке улыбнуться дрогнули губы отца.
   - Гатана, - хрипло прошептал Ковольд, - не оставляй...его...
   Женщина, задыхаясь от волнения, с побелевшим лицом опустилась на колени по другую сторону ложа. Какие-то звуки пытались сорваться с ее губ, но она так и не смогла произнести ни слова. Гатана подняла руку раненого и прижалась щекой к большой, но теперь бессильной ладони. Глаза Ковольда долго не отрывались от бледного лица женщины. Затем он медленно перевел взгляд на сына.
   - Отправляйся в Сарретос... Узнай...почему...Выслушай...Тогда примешь решение...- Властитель едва отдышался после такого долгого разговора и обессиленно откинулся на подушки.
   Ренвольд нахмурился. Он не собирался разговаривать с убийцами и ворами.
   - И Кирэна...Не торопись осуждать, сын...
   Наследный Властитель стиснул зубы так, что желваки заходили на скулах. Норр его забери! Неужели сейчас, после всего, что произошло, отец не оставил эту нелепую мысль? Теперь, после вероломного нападения Сарретоса, его наследная Властительница ответит за все! И уж, конечно, не предстанет перед алтарем Великой Богини в качестве его супруги.
   Но Ренвольд не собирался говорить это отцу. Потом. Когда Властитель оправится от ран...Ренвольд сжал кулаки. Пусть только поправится, - тоскливо подумал он.
   - Отец, - Рен нервно откашлялся. - Береги силы и не трать время на эти... разговоры.
   - Да, - Властитель устало вздохнул, - времени мне осталось... слишком мало...
   Он помолчал и, едва подняв руку, подал знак домоправительнице.
   - Есть еще...Там...Гатана знает...карта ... - Ковольд замолчал и закрыл глаза.
   - Я понял, отец, - переглянувшись с подошедшей Гатаной, мягко произнес Ренвольд.
   Властитель еле разлепил веки и некоторое время бессмысленно смотрел в полог кровати. Ренвольд ждал. Но отец молчал. Рен осторожно кашлянул и поднял глаза на домоправительницу. Гатана бережно провела по лбу раненого куском влажной ткани и поднесла к его губам бокал с питьем.
   - Это - не просто карта, Рен, - с трудом проглотив лекарство, наконец, продолжил Ковольд. - Там...выход к океану...через лес...
   - Через лес?
   Как бы ни был удручен Ренвольд, он в недоумении уставился на отца. Слова Наставника...свиток...Отец знал?! Непроизвольно взглянув на домоправительницу, он увидел, что женщина утверждающе кивнула.
   - Ты...сумеешь...я знаю...- Ковольд опять замолчал.
   Мучительный кашель сотряс сильное тело при следующем вздохе. Властитель обессилено склонил голову, и струйка крови опять показалась из уголка полуоткрытых губ.
   - Я думал...сам...Теперь...ты....- отдышавшись, прошептал Ковольд.
   Закрыв глаза, он через силу поднял руку и протянул ее сыну. Тот, почтительно коснувшись отцовской руки, накрыл ее своей большой ладонью. Лицо Ренвольда скривилось в гримасе боли. Видеть отца, еще совсем недавно полного сил, таким слабым и беспомощным было мучительно.
   Гатана просительно взглянула на Ренвольда, молча умоляя его дать отдых раненому. Рен поднялся и несколько минут смотрел, как женщина осторожно вытирает лицо и грудь Ковольда мягкой тканью, пропитанной уксусом, а затем, приподняв крупную голову Властителя, капля за каплей вливает в его полуоткрытый рот целебный настой. Ковольд не открывал глаз и тяжело дышал, еле глотая лекарство.
   Наследник Властителя Агорраса отошел к окну и распахнул ставни. Туман, серой пеленой затянувший небо, казалось ощутимо давил на сознание. Сердце Ренвольда сжималось от жалости к уходившему отцу. И тяжелым грузом ложилась на плечи ответственность за все. За все, что произойдет дальше. Теперь ему самому придется принимать решения. И самому отвечать за них.
   Властитель опять тяжело закашлялся, и Ренвольд, повернувшись к нему, бросил на Гатану тревожный взгляд. Женщина закусила губу и едва заметно кивнула.
   И Рен, и Гатана, и сам Ковольд знали, что он умирает. У Ренвольда невольно сжимались кулаки, когда он понимал, что отцу выпала самая горькая участь - умереть не отмщенным. Он, Ренвольд из рода Вольдов не сможет положить на грудь покойного меч с кровью его убийцы!
   Отвернувшись к окну, Ренвольд опустил голову, закрыл глаза рукой и едва не застонал от чувства бессильной ярости. Он стоял так несколько мгновений, когда почувствовал, что его руки коснулась Гатана. Темные глазах женщины набухли не пролившимися слезами.
   - Он зовет тебя, - прошептала она.
   Молодой человек опять опустился на колени перед постелью отца. Тот с трудом открыл глаза и чуть повернул голову к сыну.
   - Рен, - чуть слышно прохрипел он, - не рискуй зря...Ты - последний из рода Вольдов...Береги себя...
   Голова Властителя Агорраса бессильно склонилась к плечу, он глубоко вздохнул и замолчал навеки.
   * * *
  
   Молодой человек спешился и медленно пошел по тропинке, ведя коня под узцы. Он с интересом оглядывался вокруг, узнавая и не узнавая места, где прошло его детство.
   Всю дорогу до Дарритоса, Ренвольд еще и еще раз обдумывал свое решение.
  Конечно, без клятвы на Священном Жезле он не Властитель, но все же наследник. И других правителей у Агорроса пока нет. Но есть тот, кто им был. И он не может не помочь.
   Тропа, по которой шел Ренвольд, вилась между мощными деревьями, чьи вершины, казалось, уходили в самое небо. Остановившись у огромного дуба, молодой человек с ласковой усмешкой похлопал по его шершавой коре. Нависавший над тропинкой сук слегка поскрипывал, как будто ветеран леса приветствовал своего давнего знакомого.
   Здесь Ренвольд в пять лет впервые попробовал силу своих слабых мышц, попытавшись взобраться на расположенную высоко над землей ветку. И, сорвавшись, горько плакал, показывая дяде Данвольду ободранные ладошки. Неодобрительный взгляд Данвольда заставил малыша разреветься еще громче. Но поскольку тот не спешил утешать его, Ренвольд, размазывая по лицу слезы, обиженно всхлипнул, и затих.
   - Ты плачешь из-за того, что упал?
   Данвольд смотрел на племянника внимательно и серьезно. Его добрые глаза сочувственно прищурились, но он не позволил себе жалости.
   - Или из-за того, что не забрался на ветку?
   Мальчик на минуту задумался, а потом, шмыгнув носом, невнятно пробурчал:
   - Что не забрался...
   - Что ж, - одобрительно кивнул Данвольд, - это поправимо. Только здесь нужны не слезы, а тренировка. Ты хочешь научиться?
   Мальчик вздохнул, шумно вытер нос протянутым ему платком и кивнул.
   И он научился.
   Ренвольд улыбнулся своим воспоминаниям. Он многому научился здесь, в горах Дарритоса.
  Дядя Данвольд, казалось, всегда невозмутимый и рассудительный, любил племянника. Мальчик чувствовал тепло и сердечность, исходившие от этого старого, как ему тогда казалось, и очень доброго человека. Но Данвольд никогда открыто не показывал своей любви. Он делился с мальчиком знаниями, учил его писать, читать и думать над прочитанным, спрашивая со своего воспитанника за все его поступки так же, как с любого из обитателей замка, как с самого себя. И Ренвольд очень скоро научился не только анализировать, сопоставлять и делать выводы, но и быть выдержанным при неудачах и сдержанным в эмоциях, когда что-то получалось. И скупная похвала дяди значила для мальчика гораздо больше искренних восторгов служителей замка, отмечавших его достижения.
   Показавшийся среди деревьев просвет напомнил Ренвольду, что он у цели.
  Молодой человек вскочил на взбодрившегося Горна и пустил его в галоп. Въезжать в замок надо было конным, как подобало рыцарю.
   Оставив коня на попечении встретившего его старого конюха, обрадовавшегося неожиданной встрече, Ренвольд поднялся по узкой винтовой лестнице, ведущий в кабинет Верховного Жреца. Остановившись пред входом, он тихонько постучал и, не дожидаясь ответа, осторожно приоткрыл маленькую узкую дверцу. Сначала ему показалось, что знакомая полутемная комната освещалась только большим камином, в котором ярко пылало огромное полено. Но когда глаза Ренвольда привыкли к полумраку, он увидел на столе, заваленном свитками, огромными толстыми фолиантами и листами бумагами серебряный канделябр с двумя зажженными свечами. На краю стола стоял небольшой металлический треножник. Под изящной ретортой едва заметно вспыхивал то оранжевым, то синим цветом язычок пламени, вырывавшийся из спиртовки. Словом, этот большой кабинет по-прежнему был похож скорее на комнату для занятий магией и алхимией, чем на место официальных приемов Верховного Жреца.
   За высокой спинкой массивного стула, стоявшего спиной к двери, нельзя было увидеть, кто именно сидел в нем. Но из-за нее изредка показывались быстро двигающий кончик пера и локоть пишущего человека.
   Ренвольд опасливо покосился на тонкую струйку пара, изящной спиралью поднимающегося из открытого края реторты и слегка покашлял, надеясь привлечь внимание дяди.
   Это ему удалось. Рука с пером замерла на полпути. Из-за спинки стула выглянула мужская голова с длинными седыми волосами. Умные добрые глаза с настороженным интересом уставились на вновь прибывшего.
   - Кхм...- опять смущенно кашлянул вошедший. - Здравствуй, дядя!
   - О боги! Ренвольд!
   Обладатель седой головы, с трудом отодвинув тяжелый стул, шагнул к молодому человеку и раскрыл объятия.
   - Мальчик мой! Сколько лет!
   Коротко обняв своего гостя, высокий худощавый старик отстранился, жадно оглядел племянника и, похлопав его по плечу, растроганно пробормотал:
   - Ты так вырос...Возмужал...Ковольд может гордиться тобой!
   Молодой человек стиснул зубы.
   - Отец умер, - опустив глаза, негромко произнес он.
   Верховный Жрец погасил приветливую улыбку и пристально взглянул на племянника. Только сейчас он заметил, что тот осунулся и потемнел лицом.
   - Когда это случилось? - помолчав, спросил Данвольд.
   - Три дня назад мы зажгли погребальный костер.
   - Три дня? - старик прикинул в уме расстояние до Дарритоса и покачал головой. - И ты сразу отправился сюда?
   Ренвольд кивнул и тяжело вздохнул, вспоминая тягостный обряд погребения. Только после того, как печальные девы-плакальщицы накрыли помост с телом Властителя ветками вереска, а четыре рыцаря поднесли погребальные факелы к четырем его углам, он понял, что теперь остался один на один со всеми проблемами Агорраса. И только потом, вспомнив о своем воспитателе, после долгих раздумий Ренвольд принял решение, с которым теперь приехал к дяде.
   Данвольд печально вздохнул.
   - Подумать только, - покачивая головой, огорченно пробормотал он, - а ведь Ковольд на десять лет младше меня...
   Предложив племяннику сесть на длинную, обтянутую бархатом скамью у стены, Верховный Жрец опустился рядом с ним.
   - Расскажи мне, мой мальчик, что с ним случилось? Мы виделись с Ковольдом полгода назад, и я не помню, чтобы он жаловался на здоровье.
   Ренвольд поднял на дядю тяжелый взгляд. Он уже понял, что здесь, в оторванных от мира горах Дарритоса, еще не знают, что произошло в Агоррасе. Молодой человек вздохнул и начал свое повествование.
   По мере того, как он рассказывал о внезапном и вероломном нападении соседей, о похищении Священного Жезла и смертельном ранении отца, выражение лица Данвольда становилось все мрачнее.
   - Почему ты сразу не послал гонца?
   - В это время я был в монастыре Святых Отшельников, - медленно выдавливал слова Ренвольд.
   Было видно, что это далось ему с трудом.
   - Наставник оставил меня, чтобы....Я опоздал на несколько часов...
   - Понятно...
   Данвольд тяжело вздохнул и сочувственно похлопал племянника по колену.
  Верховный Жрец украдкой бросая из-под пышных бровей взгляды на племянника, думал о том, как много дала судьба этому молодому человеку, и как многого лишила. Он умен и красив, отважен и силен. Но теперь Ренвольду предстоит занять трон рода Вольдов. Раньше, чем предполагал его отец. Раньше, чем предполагал он сам. Что ж...Ренвольд - вполне зрелый человек. А то, что молодость для него закончилась так быстро и так трагически, не помешает ему стать достойным правителем.
   В детстве Ренвольду не довелось узнать материнской любви. Его мать, прекрасная Ортина, умерла, когда мальчику было всего два года. Ее хрупкое тело не вынесло новых родовых мук. Вместе с ней на погребальный костер легло так и не появившееся на свет безымянное дитя.
   Данвольд невольно закрыл глаза, вспоминая, как на подламывающихся от невыносимой душевной боли ногах, еле сдерживая рыдания, он подошел к уже занявшемуся кострищу. Погребение специально задержали, дожидаясь, когда Верховный Жрец доберется до столицы. И там, на погребальном костре Данвольд увидел Ортину в последний раз. Его мечта, его прекрасная любовь уходила в небеса, так и не узнав о преданном и верном друге. О его любви.
   Почему-то сейчас Верховный Жрец неожиданно вспомнил, как первый раз увидел Ортину.
   Вернувшаяся из храма Великой Богини свадебная кавалькада остановилась во дворе замка. Сияющий от счастья Ковольд протянул руки, помогая своей юной жене спрыгнуть с лошади. Ортина с лукавой улыбкой упала в объятия мужа и засмеялась от радостного возбуждения. А Данвольд, встречавший молодых у входа в замок, застыл на месте, не в силах оторвать взгляд от прекрасного лица Ортины, от белозубой улыбки, от ее больших веселых глаз. Он впервые разглядел невесту, а теперь - жену брата, которую до этого видел только мельком.
   Ортина! С этой самой минуты Данвольд понял, что для него больше не существует ни женщин, ни веселых компаний, ни, в общем-то, будущего. Потому, что Ортина - его единственная любовь, его несбывшаяся надежда, несостоявшаяся судьба. И другой такой он не найдет в этой жизни.
   Данвольд стоял так долго, что его Советник, деликатно кашлянул, напоминая Властителю, что он должен приветствовать молодых. С трудом отведя глаза от порозовевшего прекрасного лица Ортины, Данвольд собрал всю свою волю, чтобы довести приветственную церемонию до конца. Обращаясь, в основном, к брату, он пожелал молодой семье счастья и благополучия в новой жизни и, чуть заметно склонив голову, поздравил юную жену Ковольда. Ортина, слегка оробев при виде сурового Властителя, испуганно оглянулась на мужа. Но тот только кивнул, показывая, что все в порядке.
   С этого дня жизнь в замке изменилась. Ортина, эта милая веселая девочка-женщина, казалось, одной своей улыбкой и ласковым взглядом могла заставить каждого почувствовать себя добрым и любимым. Она могла примирить самых заклятых врагов, а ее смех, звеневший повсюду веселым колокольчиком, стирал хмурую озабоченность с лиц самых желчных мизантропов. С появлением Ортины старинный мрачный замок Вольдов как будто осветился радостью и беззаботным весельем, засверкал яркими брызгами солнечных лучей, раззолотивших серые камни крепостных стен.
   Ко всем родственникам и друзьям мужа Ортина была неизменно внимательна и заботлива. Она одинаково по-дружески могла беседовать со скучной и занудной теткой, в забвении доживавшей свой век в одной из башен замка, и со старым воякой, с вышедшей из моды галантностью ухаживавшим за ней и подшучивавшим над молодым мужем; уважительно и доброжелательно - с Советником или Данвольдом. Со старшим братом мужа Ортина была особенно внимательна, втихомолку огорчаясь, что Властитель так до сих пор и не завел свою семью.
   С момента, когда Ортина появилась в замке, чем бы ни был занят Данвольд, он все время помнил о ней. Это было похоже на сумасшествие. Длинными бессонными ночами Властитель ворочался на своей огромной постели, вспоминая большие умные глаза Ортины, ее милую улыбку...Иногда на заседании Совета, во время жарких споров по тому или иному важному вопросу, присутствующие вдруг замечали, что Властитель сидит молча и явно мысленно находится где-то далеко от этого зала. Очнувшийся от внезапной тишины, Данвольд обводил присутствующих затуманенным взглядом, извинялся за рассеянность и возвращался к обсуждению.
   Ни взглядом, ни жестом, ни словом не позволил себе Данвольд оскорбить дружеское внимание Ортины и доверие брата. Но Властитель понимал, что рано или поздно его любовь может выдать себя и тогда он потеряет все - уважение подданных и соратников, любовь брата, нежную привязанность прекрасной Ортины.
   В один из пасмурных осенних дней, Данвольд поднялся в Сторожевую башню. Только он, да старый слуга его матери, доживавший свой век в нижней каморке, знали, что башня была не декоративным украшением, как считали многие обитатели замка, а вполне реальным помещением.
   С трудом открыв заржавевший замок, Данвольд толкнул затянутую паутиной дверь. С протяжным скрипом она поддалась его сильной руке. Шагнув в темный провал открывшегося пространства таинственной комнаты, скрывавшейся за дверью, Данвольд, плотно притворил ее за собой. Эту ночь Властитель провел в башне, а утром, бледный, но решительный, позвал младшего брата.
   Данвольд решил изменить свою судьбу. Изменить так круто, что когда он сообщил Ковольду о решении сложить с себя полномочия Властителя и отправиться в Дарритос, тот не поверил своим ушам.
   - Ты сошел с ума! Ты - Властитель Агорраса, Дан! Ты не можешь вот так просто уйти!
   - Отчего же, - спокойно возразил Данвольд. - Могу. И сделаю это.
   Ковольд возбужденно заходил по комнате.
   - Я просто не понимаю, почему?! - он остановился и потряс головой. - Чем вызвано такое решение?
   - Успокойся, брат.
   Данвольд встал с кресла и подошел к Ковольду. Положив руку ему на плечо, он с грустью смотрел в недоуменно распахнутые глаза младшего брата. Слегка подтолкнув его к другому креслу, Властитель указал на него рукой.
   - Садись. Поговорим.
   Ковольд, недовольно покачал головой, но послушно сел. Данвольд вновь расположился в соседнем кресле. Опершись локтями о подлокотники, он соединил кончики пальцев и некоторое время смотрел на Ковольда поверх них.
   -- Ты помнишь легенду о нашем предке, Вольде?
   - И что? - сердито дернул плечом Ковольд. - Какое это имеет отношение к твоему нелепому решению?
   - Имей терпение, - улыбнулся Данвольд.
   Откинувшись на спинку кресла, он слегка прикрыл глаза, восстанавливая в памяти день Посвящения. О нем не знал никто, кроме его самого и матери. Это она отвезла его в Святилище и оставила жрецам. Вернувшись через три дня, Властительница не произнесла ни слова. Она только пристально посмотрела на старого жреца. Тот молча кивнул. Властительница глубоко вздохнула и поцеловала в лоб сына, внимательно и серьезно смотревшего то на жреца, то на мать.
   - Когда Вольд встретил и полюбил Великую Богиню, она подарила ему не только Священный Жезл. Вместе с ним она оставила для потомков Вольда обещание...
   Ковольд слегка нахмурился. Он никогда не слышал ни о каких иных дарах Агории, кроме Священного Жезла. Впрочем, возможно потому, что его не готовили к трону.
  Данвольд, разумеется, знал больше - как и положено старшему в роду.
   - И что же это за обещание?
   - Если будет необходимость, мы можем вызвать богиню, прервав ее сон.
   - О! - Ковольд задумчиво потер подбородок. - Такой подарок...
   - Согласен, - кивнул Властитель. - Но есть одно условие.
   - Понятно, - криво усмехнувшись, протянул молодой человек. - Без условий такие вещи не дарят.
   Данвольд слегка улыбнулся.
   - И это условие...- Ковольд, подняв брови, выжидательно посмотрел на старшего брата.
   - Обратиться к богине может только Жрец, - спокойно произнес тот. - Посвященный из рода Вольдов.
   Младший брат смотрел на старшего взглядом, в котором сочеталось изумление с некоторым священным ужасом. Он выпрямился в кресле и вцепился побелевшими пальцами в подлокотники.
   - Ты....ты...- Ковольд никак не мог заставить себя произнести это слово. - Ты - Посвященный?!
   Властитель молча кивнул.
   Ковольд бессильно откинулся на спинку кресла и широко раскрытыми глазами изумленно смотрел на старшего брата.
   - О, боги...- пробормотал он. - Посвященный...Вот почему ты не завел семью....
   Данвольд снова молча кивнул. Он даже испытал облегчение от того, что, наконец, освободится от той душевной боли, которую приносили ему ежедневные невольные встречи с Ортиной, от боязни выдать себя. И от того, что решение, которое ему рано или поздно надо было бы принимать, пришло именно сейчас.
   Ковольд задумался. Понятно, что, хочет он этого или нет, ему придется принять трон Властителя и все тяготы власти. Он был умным молодым человеком и теперь взвешивал - справится ли? Сумеет ли нести эту ношу достойно?
   Когда Ковольд, наконец, посмотрел на старшего брата, тот с облегчением увидел его решительный и серьезный взгляд. Слегка улыбнувшись, Данвольд кивнул, показывая, что решение принято.
   - Я ведь даже не догадывался, - укоризненно произнес Ковольд.
   - Наша мудрая матушка, - усмехнувшись, пояснил старший брат. - Очевидно, она предвидела....
   - Но почему именно ты, Дан?
   - Возможно потому, что именно я в детстве воспитывался ее отцом - Верховным Жрецом Агории.
   - Или потому, что у тебя - большие способности, - уважительно кивнул Ковольд.
   - Может и так, - пожал плечами Данвольд.- Этого она мне не сказала.
   ....Очнувшись от воспоминаний, Верховный Жрец с любовью взглянул на племянника. Он был дорог ему, как собственный сын.
   Потеряв любимую жену, Ковольд потерял и всякий интерес к испуганному двухлетнему малышу, со страхом смотревшему на полыхающий костер, поглотивший его мать. А Данвольд принял мальчика всей душой. Для него он был ребенком не только Ковольда, но и Ортины. Всю свою невысказанную любовь к ней Дан перенес на Ренвольда. И если Ортина не могла бы принять любовь Данвольда, до сих пор таившуюся в широкой груди старшего из рода Вольдов, то маленький Рен с радостью понял, что добрые и участливые глаза дяди видят именно его.
   И Жрец могущественной Агории, будущий Верховный Жрец, оставил слабого, болезненного малыша у себя, в горах Дарритоса, чтобы воспитать его, как подобает потомку Вольда.
   Как давно это было!
   Маленький караван, поднимаясь по дороге, постепенно ведущей в гору, достиг, наконец, вершин скалистых утёсов, где был расположен монастырь Дариттоса. Дорога змеей извивалась среди оврагов, ухоженных полей, огибала крутые, жёлто-зелёные скалы, пока не достигла небольшого моста, повисшего над пропастью. Тысяча утёсов и скал, которые издалека казались единым каменным массивом, неожиданно выросли перед усталыми всадниками, вызывая в душе одновременно и страх и восторг. И где-то далеко внизу белые домики небольшой деревеньки, беспорядочно толпившиеся у подножия гор, умиротворенно дремали в тихой, укрытой от северных ветров долине.
   Стараясь не смотреть вниз, туда, где на дне ущелья бурлила и клокотала горная речка, всадники спешились и осторожно повели коней через мост к гостеприимно распахнутым воротам монастыря. Два послушника, с трудом открывшие высокие дубовые створки, теперь придерживали их, встречая хозяина монастыря и его гостей.
   Весь путь до Дарритоса длился около двух дней. Усталый малыш, прижимаясь к груди Данвольда, сонно таращил глазенки на окружающий его волшебный мир.
  Деревья и кустарники всех оттенков зеленого цвета постепенно сменялись высочайшими скалистыми горами, тёмно-серых и красноватых оттенков. Большие остроконечные пики и неисчислимые вершины, тянулись ввысь, как будто соревнуясь друг с другом в стремлении пронзить облака и дотянуться до неба.
   Приняв из рук Верховного Жреца уснувшего ребенка, один из монахов осторожно понес малыша следом за Данвольдом. Маленькая кроватка уже дожидалась своего постояльца в уютной комнате рядом с большой и светлой, но аскетически обставленной спальней Жреца.
   Взмахом руки Данвольд отпустил монаха. Подойдя к кроватке, он долго любовался прелестным личиком спящего ребенка, находя в нем черты той, с которой теперь расстался навеки.
   А наследный Властитель Агорраса безмятежно посапывал в своей новой колыбели, не зная, что для него началась новая жизнь. И монастырь в Дарритосе - ее первый этап.
   Только через шесть лет, когда пришло время учить мальчика воинскому искусству, Данвольд привез его к отцу. Ему было безумно трудно расставаться с Ренвольдом, но Верховный Жрец понимал, что будущему Властителю Агорраса предстоит быть не только мудрым и умным человеком, но и выносливым сильным воином, полководцем. Владеть мечом для него было так же важно, как читать.
   К облегчению и радости Данвольда, с некоторой тревогой ожидавшего встречи Ковольда с сыном, тот с удивленным восторгом принял своего наследника. Мальчик не только унаследовал красоту своей матери, напомнив Ковольду о глубоко спрятанной и привычной боли. Ренвольд вырос крепким и сильным. Он был намного выше своих сверстников и ростом и, как оказалось, умом. Открытый и пытливый взгляд мальчика с любопытством блуждал по крепостному двору, на котором Властитель встретил брата.
   Но как бы ни был растроган встречей Ковольд, он все же не позволил себе проявления каких либо эмоций и только коротко обнял Данвольда, благодаря его за сына.
   Так же коротко обнял дядя племянника. И когда мальчик чуть подался к нему, поняв, что его воспитатель, пробыв всего три часа, покидает Агоррас, Данвольд предостерегающим жестом остановил его.
   - Помни, чему я учил тебя, Ренвольд. Не к лицу мужчине, будущему Властителю, показывать свою слабость.
   Мальчик часто заморгал, прогоняя непрошеные слезы, и опустил голову. Так, не поднимая головы и сжав кулаки, он простоял до тех пор, пока не стих шум объезжающего отряда Данвольда. Поняв, что дядя уехал и, все-таки всхлипнув, Ренвольд, наконец, поднял голову и с тоской вгляделся в столб пыли, хвостом стелящимся следом за маленьким отрядом. Затем резко повернулся и пошел за слугой и домоправительницей, терпеливо дожидавшимися его.
   С этого дня для него начался следующий этап его жизни.
   Когда Данвольд привез мальчика в Агоррас, Ренвольд не сразу вспомнил отца. Искоса бросая любопытные взгляды на Властителя, его наследник пытался воскресить в памяти хоть что-нибудь, относящееся к его жизни здесь, в замке. Но перед глазами мальчика вставал только пылающий костер, у которого он стоял рядом с дядей.
   Отец сам пришел к нему в первый же вечер. Юный наследник Агорраса, свернувшись клубочком на огромной постели, не спал, с тоской вспоминая горные склоны Дарритоса, уютный дворик монастыря и полунасмешливые, полусерьезные вечерние беседы с дядей у огромного камина.
   Услышав мужские шаги, Ренвольд старательно вытер слезы и лег, ровно вытянув руки вдоль тела. Властитель, осторожно войдя в комнату, присел на край кровати и долго вглядывался в бледное лицо сына. Затем ласково провел рукой по темным кудрям мальчика и негромко сказал:
   - Ты так похож на свою мать, Рен...
   Во взгляде отца, его словах и прикосновениях было столько печальной нежности, что Ренвольд почувствовал, как глаза опять наполняются слезами. Повернув голову, мальчик сердито шмыгнул носом, вытер щеку о подушку и сел на кровати. Он вглядывался в отца, в его добрые глаза, смутно не столько припоминая, сколько ощущая веселую улыбку матери, ее мягкое тепло и ласку. Значит, он похож на нее?
  Внезапно Ренвольд порывисто обнял Властителя за шею и всхлипнул. Ковольд гладил мальчика по худенькой, вздрагивающей от сдерживаемых рыданий спине и тихо повторял:
   - Ренвольд...мой мальчик...мой сын....
   Это был первый вечер, когда двух родных по крови людей, объединила общая боль давней потери. И он не только открыл сердце Ренвольда отцу. Ковольд как будто заново осознал, как милостива к нему судьба. Забрав у него любимую женщину, она дала ему любящего сына. И с этого момента любовь к сыну подарила суровому мужчине новые краски жизни, осветив ярким светом ее тусклое мерцание.
   Раз в полгода Властитель отправлял своего наследника с небольшим отрядом в Дарритос. Данвольд всегда ждал этой встречи с мальчиком. Их разговоры превращались в своеобразный отчет Ренвольда и задание на будущее со стороны Верховного Жреца. Мальчик рассказывал дяде, что нового он узнал, чему научился.
  Со сдержанным хвастовством Рен показывал Данвольду новые приемы боя на мечах, умение управлять непокорным жеребцом, подаренным ему отцом. Старый Жрец, посмеиваясь, смотрел, как мальчишка, напыжившись, гордо выпячивал мышцы.
  Данвольд расспрашивал мальчика о людях, с которыми познакомился Ренвольд, о его новых друзьях. А потом почти каждый вечер племянник и дядя говорили о необычных явлениях, подмеченных мальчиком, о новых легендах, услышанных им от друзей, о таинственных огнях в горах Дарритоса, увиденных Реном впервые.
   Но по достижении двенадцати лет Ренвольда отправили в обитель Святых Отшельников, чтобы он мог пройти полный курс обучения, положенный детям самых знатных рыцарей Агорраса. И они с дядей встречались только раз в год. А в последние два года из-за службы Ренвольда в Приграничьи они с Данвольдом не виделись вообще.
   И вот теперь, вернувшись в обитель Верховного Жреца, Ренвольд сообщил своему первому воспитателю и духовному отцу тягостные новости.
   Данвольд тяжко вздохнул.
   - И что ты теперь намерен предпринять?
   - Прежде всего - вернуть Жезл Великой Богини.
   Верховный Жрец задумался. Поднявшись со скамьи, он заложил руки за спину и прошелся по кабинету.
   - И отомстить за отца, - мрачно продолжил Ренвольд, тоже поднявшись.
   Данвольд пристально взглянул на племянника и неодобрительно покачал головой. Тот надменно выпрямился.
   - Месть на поле боя справедлива, - строго произнес Верховный Жрец. - Но таить ее в груди - удел или простолюдинов или богов, мой мальчик, но не Властителя.
   - Я еще не стал Властителем, дядя.
   - Вижу, - жестко бросил Данвольд.
   Карие глаза Ренвольда потемнели. Он сжал кулаки и, гневно раздувая ноздри, шагнул к Верховному Жрецу. Но Данвольд, тоже сделав шаг ему навстречу, опять покачал головой. Его глаза смотрели на молодого человека печально и сочувственно.
   - Ты многому научился, мой мальчик. Ты знаешь, что такое сила и слабость, мужская дружба и ненависть к врагу. Но мысль о мести разъедает душу, делает человека слабее и уязвимее. Не позволяй ей поглотить тебя. - Давнольд тяжело вздохнул. - Особенно теперь, когда тебе придется отвечать не только за себя и свои поступки, но и за весь Агоррас, за всех, кто населяет нашу маленькую страну. И любой твой шаг, даже самый справедливый и искренний, но продиктованный эмоциями, а не разумом, может слишком дорого обойтись нам всем.
   - Ты говоришь, как Властитель, а не как брат!
   Слова Ренвольда словно плетью ударили Данвольда. Он резко вздернул голову и, нахмурившись, тяжело взглянул на племянника.
   - Я был Властителем. А брата у меня больше нет, - жестко произнес он.
   Ренвольд опустил глаза.
   - Прости...- виновато произнес он.
   Данвольд некоторое время пристально смотрел на молодого человека, а потом хмуро усмехнулся.
   - Когда-то я учил тебя не позволять эмоциями управлять собой. Видно, плохо учил.
   Ренвольд упрямо сжал губы, но ничего не сказав, опять сел на скамью под тяжестью опустившейся ему на плечо руки Данвольда. Тот присел рядом с племянником.
   - У тебя много дел, Ренвольд. Но сначала...
   Данвольд молчал так долго, что Рен с тревогой заглянул ему в лицо и увидел суровое выражение и устремленные в неведомую ему даль глаза Верховного Жреца.
   - Дядя...
   Верховный Жрец, очнувшись, рассеянно улыбнулся.
   - Потеря Священного Жезла, это...- он сокрушенно покачал головой. - Истинное значение Священного Жезла не только в том, что он спасает Агоррас от Белого Вихря. Его главная сила в том, что он охраняет долгий сон Норра, удерживая могущественную и страшную силу разрушения. И обращаться с ним, охранять сон Норра могут только его Посвященные. В Агоррасе таких нет. Почти все его служители находятся в Сарретосе. Если Священный Жезл похищен не как реликвия Вольдов, на которой приносит тронную клятву Властитель Агорроса, значит...Тот, кто похитил его, возможно знает силу Жезла и способен управлять ею. Но это должен быть очень сильный маг. Насколько мне известно, таких пока не было ни в Агоррасе, ни в Сарретосе.
   Ренвольд выслушал слова Данвольда с напряженным вниманием. Как много было скрыто от него!
   - Ты думаешь, Жезл похитили не люди Кироса?
   - То-то и оно...Насколько я знаю Властителя Сарретоса...- Данвольд презрительно скривил губы и покачал головой. - Для такого дерзкого поступка у него не хватит ни головы, ни силы.
   - Тогда - кто?
   Данвольд замолчал и в затруднении потер лоб.
   - А ты сам не догадываешься о причине такого внезапного нападения Сарретоса? - наконец, спросил он. - У вас были какие-нибудь споры? Конфликты? Ты обидел кого-то из окружения Кироса? Его самого?
   Молодой человек пожал плечами.
   - Отец говорил, что мы выполняем все обязательства по договору. А с придворными или близкими Кироса я вообще не виделся. Учеба в монастыре и служба в Приграничьи не располагает к широкому общению с посторонними, - усмехнулся Ренвольд.
   - А отец? Может быть, он что-нибудь рассказывал тебе? О каких-либо спорах с Киросом?
   - Раз в месяц голубиная почта приносила мне известия от отца. А раз в три месяца появлялся вестник с подробным письмом, - нахмурился Ренвольд. - Но отец никогда не упоминал ни о ссорах, ни о каких-либо претензиях Сарретоса.
   - М-да... Непонятно, - задумчиво произнес Данвольд. - Твой отец и Кирос достаточно хорошо знали друг друга и всегда находили общий язык. Я знаю, что они даже договорились о будущем браке между наследниками.
   - Теперь с этим покончено! - потемнев лицом, отрезал Ренвольд. - Мне не нужна жена из рода вероломного убийцы и вора.
   - Ты официально разорвал помолвку? - помолчав, осторожно спросил Верховный Жрец.
   - Я считаю ее разорванной, - упрямо поджал губы наследный Властитель. - Этого достаточно.
   Данвольд чуть слышно хмыкнул.
   - Но ты ведь даже не видел Кирэну. Совсем не знаешь ее и...
   - Не начинай разговор об этом, дядя, - поморщившись, перебил его Ренвольд. - Даже отцу я не позволил говорить на эту тему.
   Некоторое время мужчины, молодой и старый, сидели молча. Наконец, Данвольд вернулся к прерванному разговору.
   - Многоуважаемый Саррен остался в столице?
   Ренвольд покачал головой.
   - Он погиб одним из первых. -. Наследный Властитель криво усмехнулся: - Мне рассказали...Услышав шум, Советник решил, что это какое-то недоразумение и сам вышел навстречу этим...гостям. Келтон настиг убийцу.
   - Понятно...- озабоченно протянул Данвольд. - И кто же теперь остался там вместо...тебя?
   - Келтон собирает воинов и формирует отряд, а "на хозяйстве" пока остался Ригонт.
   Молодой человек нерешительно кашлянул в кулак.
   - Собственно...В общем, я за этим и приехал, дядя.
   Он поднялся и, пройдя на середину комнаты, приложил руку к сердцу и слегка склонил голову.
   - Как наследный Властитель Агорраса, прошу тебя принять титул Советника и вернуться в столицу, - торжественным голосом произнес Рен, не поднимая головы в ожидании ответа, как того требовал обычай.
   * * *
   Ренвольд продумал уже почти все.
   И сейчас, придерживая руками карту, разложенную на столе Властителя, он размышлял. Попасть в Сарретос можно было только двумя путями. Или через западный перевал или по краю Ведьминого леса. Но перевал просматривался со всех сторон, там всегда стояла стража - и со стороны Сарретоса и со стороны Агорроса. А через Ведьмин лес, раскинувшийся вдоль границы двух государств и окруженный топкими болотами, еще никто не отважился пройти. Впрочем, кто-нибудь, может быть, и отваживался. Только такие безумцы пропадали в чаще леса и не могли рассказать, что там есть на самом деле. Но, тем не менее, существовала карта!
   Срединный, или, как его чаще всего называли горриты, Ведьмин лес находился почти в самой середине острова. Наверное, с высоты птичьего полета лес казался огромным темным пятном, окруженным каймой яркой зелени болот, величественно возвышаясь над ними. Как будто боги решили вытащить лесистую середину острова, но, уже наполовину вытянув из заболоченной низины, оставили ее висеть над болотом, не закончив начатое. И лес так и остался стоять на возвышенности в окружении залитых водой кустарников, кривых и чахлых деревьев, жутких топей, караулящих свои жертвы под покровом ярко-зеленой обманки.
   Об этих болотах рассказывали зловещие байки. Будто в полнолуние из них поднимаются все, кто нашел упокоение в их глубинах не по своей воле, не по случайности, а по злому умыслу. А такое, говорят, бывало. То разбойнички не поделят чего между собой, то проболтается кто из них - таких бросали в трясину, дожидаясь, пока жуткие вопли жертвы не смолкнут под слоем грязи и тины. А то лихие люди бросали в болото подельников, доверчиво согласившихся поехать обмыть дела.
   И будто бы упокойнички эти, вышедшие из сердцевины болот, разбредались в полнолуние по окрестным селам, заманивая и утягивая с собой новые жертвы. И не было тогда от них пощады ни пешему, ни конному, ни молодой девице, ни дряхлому старику.
   А уж какие разговоры ходили о самом Ведьмином лесе! Говорили, что в самой его сердцевине - логовище лесных ведьм. Они будто бы похожи на обычных девушек, стройны и красивы на вид, но с клыками и когтями, как у медведя. И тот, кто все же сумел добраться до середины леса, становился очередным обедом или ужином зловещих красоток. Правда, откуда это было известно, если ни один из отважных молодых горритов, решивших попытать счастья и пробравшихся через болота, не вернулся из Ведьминого леса, никто сказать не мог. Те же, кто попробовал рискнуть, но вовремя повернул назад, рассказывали, что лес в начале совсем обычный - высокие сосны, перемежающиеся с белоствольными березками, ну и всякие там ягодные полянки, птички, белочки. А вот дальше...Там, где сосны сменяются густым ельником, становится темнее, полян почти нет, а кустарник так густо переплетает просветы между могучими стволами деревьев, что конному там не проехать, а пешему не пройти. Если только прорубать себе дорогу мечом. И ни птиц там не слышно, ни зверь никакой не прошмыгнет. И ни одна ветка не шелохнется.
  Как будто замерло все до поры до времени, как зачарованное.
   Ренвольд задумчиво взъерошил волосы. Да, скорее всего, добираться до Сарретоса придется именно через край леса. Другой дороги для наследного Властителя и его отряда не было. Ренвольд прекрасно понимал, что кто бы ни был инициатором нападения на Агоррас и похищения Священного Жезла, он теперь будет настороже. Гибель Властителя Агорраса не могла остаться без отмщения. И то, что горриты будут мстить, этот кто-то тоже знает. Значит, за перевалом и теми, кто будет проходить по нему на территорию Сарретоса, стражу заставят вести самое пристальное наблюдение. И если обнаружат воинов Ренвольда, пощады им не будет.
  Так что еще неизвестно, кто рискует больше - тот, кто пойдет через лес, не побоявшись встретиться с ведьмами, или тот, кто попробует пройти перевал. Ренвольд вздохнул.
  Пожалуй, сейчас самое время поговорить с Грассвольдом.
  Давно ходили слухи, что в молодости он немало попутешествовал. И, кстати, был одним из тех немногих, кому хватило смелости дальше всех проложить вехи в Ведьмином лесу и благоразумия, чтобы суметь вовремя вернуться. Правда, то, что он видел в лесу и как выбрался оттуда, не знал никто. Вернувшись, Грассвольд отделывался или общими фразами или отшучивался, переводя разговор на соблазнительных лесных ведьм. Но, как оказывается, Наставнику он рассказал гораздо больше. А Властителю передал карту и, очевидно, полный отчет о своем необыкновенном путешествии.
   Рен рассеянно провел ладонью по карте и оглянулся на скрип открываемой двери. Командующий столичным гарнизоном шагнул в кабинет Властителя и слегка склонил голову в вежливом поклоне.
   - Ты звал меня?
   Наследный Властитель кивнул и, предлагая садиться, молча указал рукой на массивное кресло, стоящее у стола. Немного оправивишийся после ранения Грассвольд тяжело опустился на мягкое сидение и недовольно поморщился. Долгий разговор не входил в его планы на этот вечер.
  Отряд из двадцати всадников ожидал распоряжений командующего гарнизоном, чтобы отправиться в ночной обход. Ренвольд, заметив гримасу Грассвольда, нахмурился.
   - Что-то не так?
   - Если разговор будет долгим, я хотел бы сначала отдать распоряжения моим людям, - откровенно пояснил Грассвольд.
   - Что ж, я не против, - помолчав, решил наследный Властитель.
   Облегченно вздохнув, командующий выбрался из кресла и решительно зашагал к двери.
   Ренвольд задумчиво посмотрел ему вслед и развернул свиток, лежавший у него под рукой. Отец так и не прочитал письмо Наставника. Тот просил Властителя ускорить начатое пять лет назад строительство Храма Всех Богов, увеличить число учеников Жрецов Норра и Великой Богини, с особой пышностью отпраздновать приближающийся праздник. Было очевидно, что мысль о появлении поклонников нового бога встревожила Наставника не на шутку.
   Отложив свиток, Ренвольд осторожно расправил карту и придавил ее углы тяжелой чернильницей и книгами. Теперь он внимательно разглядывал значки, нанесенные на пергамент поверх четко нарисованной карты. Значки были разного цвета: одни - выцветшие, еле заметные на ярких красках карты, другие - крупные и четкие.
  Очевидно, ими были отмечены вехи, в разное время оставленные горритами, пытавшимися найти выход к океану.
   "Интересно, рассказал Грассвольд что-нибудь о своем путешествии Тиссену?" - неожиданно подумал Рен. Старший сын командующего, кстати, без колебаний принял предложение наследного Властителя отправиться на поиски Священного Жезла.
  Осталось уговорить Келтона. И, скорее всего, он согласится. После гибели отца Кел избегал даже друзей, ходил мрачным и почти ни с кем не разговаривал. Только на похоронах Властителя он подошел к Ренвольду и встал рядом с ним у погребального костра. И хотя Келтон ничего не говорил, Рен знал, что теперь помимо дружбы, их связывает и общая потеря.
   Дожидаясь Грассвольда, Рен продолжал рассматривать карту. Последний значок заканчивался на краю темного пятна, которым неведомый художник обозначил Ведьмин
  лес. До края острова это пятно не дотягивало. Песчаного цвета полоса, окаймлявшая берег, была довольно широкой. И это была уже территория на стыке границ Тирины и Сарретоса. Было так на самом деле или художник решил пофантазировать, не позволив лесу спуститься к океану, мог знать только тот, кто добрался до самого края леса.
   Через полчаса, когда вернувшийся командующий гарнизона со вздохом облегчения опустился в кресло, Ренвольд бросил на него испытующий взгляд.
   - Правда ли, что Властитель посылал тебя на край леса? - без предисловия спросил он.
   Грассвольд, вытиравший вспотевший лоб большим платком, застыл с поднятой рукой. Но, переведя изумленный взгляд с напряженного лица наследного Властителя на карту, развернутую на столе, он молча кивнул.
   - И ты дошел?
   Насторожившийся Грассвольд помедлил с ответом, но потом губы его растянулись в довольной улыбке и он опять кивнул.
   - И что там было? - Ренвольд опустился в кресло Властителя и, подперев щеку рукой, с неожиданно мальчишеским любопытством уставился на командующего гарнизоном.
   - Это было давно, - откашлявшись, начал свой рассказ Грассвольд. - Я
  возвращался из Нотиссы...
  
   * * *
   Проводив племянника, Данвольд вернулся в свой кабинет. Он попытался сосредоточиться на записях, но вскоре отложил перо. Мысль о том, что произошло, не давала ему покоя. Данвольду было безмерно жаль погибшего брата. Но еще больше его страшила судьба племянника и родной долины.
   Какая муха укусила Кироса? И если не он, то кто решился на похищение? Зачем вообще Сарретосу Священный Жезл Агории?
   Верховный Жрец покачал головой. Непонятно!
   Размышляя обо всем произошедшем, Данвольд сидел на скамье, пока яркая луна не заглянула в раскрытое окно.
   "Какое сегодня число? - спохватился Жрец. - Пожалуй, пора!"
   Он уже поднялся со стула и направился к низенькой дверце в самом темном углу кабинета, но, задумавшись, остановился. Сегодня день Пробуждения. И если Агория сможет быстро придти в себя...А почему нет? В прошлое Пробуждение она обещала заглянуть в Книгу Судеб и найти страницу Ренвольда. Может быть, там есть что-то, что объяснит внезапный разрыв отношений с Сарретосом?
   Данвольд медленно направился к входу в святилище. Только он один знал о дне Пробуждения. Для всех прочих смертных богиня никогда не покидала их. И только Данвольд знал, что та прекрасная дева, туманный образ которой появляется в Храме во время праздника Великой Богини, это только ее телесная оболочка. Она покоилась в хрустальном саркофаге в огромном зале, высеченном в скале, вплотную примыкавшей к одной из стен замка.
   Подойдя к дверце, покрытой непонятной для посвященных вязью, Данвольд закрыл глаза, протянул руки и сосредоточился, мысленно читая заклинание.
   Через минуту дверца дрогнула. Верховный Жрец глубоко вздохнул и с усилием потянул на себя появившуюся на ней ручку.
   Войдя в зал, Данвольд с интересом огляделся. Жрец знал, что всякий раз, когда он входит в это святилище, оно чем-то неуловимо меняется. Вот и теперь, цветы, заполнявшие почти все пространство вокруг саркофага, были не розами, как в прошлый раз, а лилиями всех оттенков - от ослепительно белого, до ярко-лилового.
   Данвольд помедлил у входа, вдыхая свежий воздух, которым, к его удивлению, всегда был наполнен зал, а потом решительно направился к саркофагу.
   Откинув тяжелую хрустальную крышку, Верховный Жрец вгляделся в прекрасные черты лица телесного воплощения богини Агории. Чуть порозовевшие щеки и губы, едва заметное трепетание ресниц показывало, что Пробуждение началось.
   Прислонив крышку к стене, Данвольд присел на широкую скамью у стены и начал терпеливо ждать.
   Через десять минут Агория медленно поднялась в своей хрустальной усыпальнице, совершенно по-детски протерла глаза кулачками и сладко потянулась. Ее затуманившиеся от сна глаза не сразу разглядели почтительно поднявшегося Данвольда.
   Всякий раз, наблюдая за Пробуждением, Жрец замечал, как меняется облик Великой Богини. В последнее пробуждение ее волосы были цвета воронова крыла, а сейчас блестящая волна рассыпавшихся по плечам волос девушки была красивого каштанового оттенка. И глаза ее, прежде темные, как ночь, сейчас были пронизаны золотистыми искорками.
   Агория легко вздохнула, и уголки ее губ задорно поднялись в очаровательной улыбке.
   - Данвольд....- чуть хрипловатым голосом произнесла богиня.
   - Приветствую тебя, прекрасная Агория, - склонился в поклоне Верховный Жрец, прижимая руки к сердцу.
   - И я приветствую тебя, Жрец, - так же почтительно поклонилась ему богиня, поднявшись со своего ложа.
   Протянув ей руку, Данвольд подвел Агорию к красивому креслу с резной спинкой. Изящно опустившись в него, богиня с интересом обвела глазами зал.
   - Сегодня здесь лилии, - заметила она, улыбнувшись. - Значит, у меня романтическое настроение.
   - Завидую, - чуть слышно пробормотал Жрец.
   Но богиня услышала его. Она внимательно взглянула на Данвольда.
   - Что-то случилось?
   Одним движением руки создав второе кресло, она жестом пригласила Верховного Жреца сесть. Тот со вздохом опустился на мягкое сидение и на минуту закрыл глаза. Агория насторожилась.
   - Настолько серьезно?
   - Настолько.
   Данвольд выпрямился на своем кресле и, по привычке соединив открытые ладони, коснулся ими губ, как бы собираясь с силами, чтобы сообщить все неприятные новости. Богиня слегка нахмурилась.
   - Начинай, Жрец, - довольно резко произнесла она.
   - Отряд Сарретоса внезапно напал на замок Властителя. Священный Жезл похищен. Ковольд был смертельно ранен и умер через неделю нападения. Ренвольд собирается вернуть Жезл и отомстить за гибель отца. Помолвку с наследницей Сарретоса он считает расторгнутой.
   Выложив все разом, Данвольд перевел дух. Он пока не сказал, что племянник просил его вернуться в Агоррас и принять должность Советника. Это было второстепенным по сравнению с тем, что уже произошло.
   Агория долго сидела молча. Так долго, что Верховный Жрец исподтишка бросил на нее пытливый взгляд, проверяя - проснулась ли она окончательно?
   - Скажи мне, почему это произошло? - не выдержав ее молчания, спросил Данвольд.
   Богиня, наконец, вздохнула и рассеяно провела пальцами по благоухающим лепесткам.
   - Я смотрела Книгу Судеб, Данвольд, - повернувшись к поднявшемуся с кресла Жрецу, негромко и задумчиво произнесла она.
   Жрец затаил дыхание. Агория, подняв на него взгляд, долго смотрела на Данвольда, а потом, опустив глаза, тихо сказала:
   - Он погибнет.
   Верховный Жрец закрыл лицо руками. Короткий стон вырвался у него, казалось, прямо из сердца.
   - Почему...- прошептал он, - зачем так?
   Он пошатнулся и вслепую нашарил кресло. Опустившись на него, Жрец закрыл глаза и бессильно откинулся на высокую спинку. Мучительная дрожь пробежала по телу Данвольда.
   Богиня оперлась локтем о подлокотник кресла и положила подбородок на ладонь. Она задумчиво смотрела в пространство, погрузившись в свою память. И по мере того, как образы прошлого проплывали перед ее затуманившимися глазами, она становилась все печальнее.
   - Если бы я мог....- прошептал Верховный Жрец, не открывая глаз, - если бы я мог!
   Богиня повернула к нему голову и горько усмехнулась.
   - Ты сам не захотел этого. Боги не повторяют своих предложений дважды.
   Жрец долго молчал. А когда он открыл глаза, в них была не только боль, но и решимость.
   - Я уже пожалел об этом, когда стоял у погребального костра Ортины. Но теперь я не дам духам Смерти забрать Ренвольда, - твердо сказал он.
   - И как ты собираешься это сделать? - с насмешливым интересом спросила Агория.
   - Я найду способ, - медленно произнес Жрец.
   Богиня недоверчиво покачала головой, не спуская удивленных глаз с Данвольда.
   - Еще ни одному смертному не удавалось исправить Книгу Судеб....
   Верховный Жрец промолчал, но упрямо сжал губы.
   * * *********************************************************
  
   Ренвольд стоял у окна и нетерпеливо барабанил пальцами по подоконнику. Ригонт, искоса взглянув на карту, расстеленную на столе, посмотрел на наследного Властителя тревожно и несколько растерянно.
   - Опомнись, Рен! Это невозможно!
   - Почему?
   - О боги! Ты собираешься пройти Ведьмин лес!
   - Да, собираюсь. Пробираться придется там, где никто нас не ждет. Другой дороги для меня нет.
   - Ты не можешь сделать это один, - Ригонт упрямо сдвинул брови и покачал головой.
   Ренвольд нарочито легкомысленно пожал плечами.
   - Я уже говорил с Келтоном и Тиссом. Кел и его отряд пойдут со мной через
  лес.
   Ригонт в волнении прошелся по комнате.
   - Норр меня побери... - пробормотал он. - Вы оба свихнулись.
   - Как только из Дагранга пойдет первый караван на Сарретос, Тиссен и десять его воинов, под видом горных караванщиков отправится с ними через перевал, - не возражая приятелю, продолжал Ренвольд. - Это будет через неделю. В Орассте он будет ждать нашего сигнала. Оттуда по двое-трое его воины переправятся в столицу. Мы отправимся сразу в Гортасс. Заранее определимся с местом встречи.
   - Возьми хотя бы еще десяток воинов, Ренвольд!
   - Чтобы любой дурак заинтересовался, с чего это целый отряд вооруженных всадников во главе с наследным Властителем отправился на прогулку? Да еще в Ведьмин лес? Нас и так будет двенадцать человек, Ригонт. И я не уверен, что после нашего отбытия какой-нибудь резвый голубок не вспорхнет в сторону Сарретоса с весточкой для Кироса.
   - Ты думаешь...- Ригонт нахмурился. Потом, помолчав, нервно откашлялся и тихо спросил: - Неужели в Агоррасе есть предатели?
   - Все может быть, - задумчиво вздохнул Ренвольд. - Вряд ли один лишь отряд Сарретоса смог все так тщательно подготовить. Где-то в Агоррасе у них есть помощники. И скорее всего здесь, в столице.
   - Только этого не хватало...- пробормотал Ригонт, качая головой. - После всего, что случилось..
   - И тем не менее....
   Ригонт угрюмо замолчал.
   - Рен, - нерешительно начал Ригонт, - ты думаешь, это кто-то из наших?
   - Да нет...- наследный Властитель провел ладонью по лицу, как бы стирая с него усталость и сомнения. - Я никогда не поверю, чтобы кто-нибудь из монастырских...Нет!
   Он повернулся к приятелю и хлопнул его по плечу.
   - Забудем об этом, Риг! Мне пора собираться. Не забудь отдать рисовальщику карту для Келтона. А эту потом вернешь мне. Я отметил все опасные места до Зеленого Камня. По крайней мере, те, которые известны.
   - Можешь не сомневаться, все будет сделано, - заверил его Ригонт, сворачивая карту.
   - Подбери для Тиссена ребят, которые знают диалект Дагранга. И пусть потренируются в разговоре. Никто не должен заподозрить в них горритов.
   Ригонт мрачно кивнул.
   - Из Хранилища возьмете три мешочка с камнями. Это - плата караванщикам, ну и...На будущее. Я распорядился.
   Испытующе взглянув на наследного Властителя, Ригонт осторожно спросил:
   - Но...ты же еще не Властитель, Рен. Разве ты можешь распоряжаться Хранилищем?
   Рен, бросив на приятеля быстрый взгляд, усмехнулся.
   - Это - моя часть, Риг. Неужели ты думаешь, я позволил бы себе...
   - Извини!
   - Да, нет, ты прав. Просто не надо мне лишний раз напоминать, что я еще не Властитель, - криво усмехнулся Ренвольд.
   Риг обескуражено поджал губы, но ничего не сказал. Ренвольд, открыв массивный шкаф, рассеянно перебирал лежавшие на полке кинжалы и примеривал их к руке.
   Ригонт скрестив руки на груди, терпеливо наблюдал за наследным Властителем, а потом безнадежно махнул рукой.
   - А!Тебя не переделать. Хотя я не понимаю...Ты же, в конце концов, не странствующий рыцарь, который добывает себе славу и пропитание мечом!
   - Спасибо, что напомнил, - насмешливо хмыкнул Ренвольд, выбрав, наконец, кинжал и закрыв шкаф.
   - Нет, ты не хочешь понять! Идти через Ведьмин лес это...- Ригонт запустил обе руки в волосы, взъерошил их и заходил по залу. - Великая Богиня! Это же...Это же сумасшествие!
   Ренвольд укоризненно посмотрел на приятеля.
   - Ну, что ты суетишься? Чем, собственно, так страшен лес? Ведьмами? Или ты знаешь о нем что-то еще?
   Несмотря на их давнюю дружбу, только Келтону он рассказал о необычном приключении Грассвольда в Ведьмином лесу и о таинственных незнакомцах, поселившихся на его южной окраине.
   - Да нет... - Ригонт смущенно почесал нос.
   Он вообще-то не слишком утруждал себя чтением старинных трактатов и не тратил много времени на зубрежку. Другое дело - пухленькие и румяные хохотушки из деревеньки, расположенной в двух верстах от монастыря. Хоть тот и носил имя Святых Отшельников, никто из обучающихся там молодых людей не собирался на самом деле стать отшельником. Наоборот, юная кровь бурлила в них с такой силой, что, несмотря на строжайший запрет, ночные вылазки молодых людей на свидания не прекращались никогда. И Ригонт был в числе их постоянных инициаторов.
   - Нам не справиться с нежитью в лесу, - нашел, наконец, довод Ригонт.
   - А почему ты решил, что там будет именно нежить?
   - Ну, не зря же его прозвали Ведьминым, - резонно возразил Ригонт. - Ведьмы там наверняка есть.
   - Прозвать можно как угодно. Может быть, это разбойный люд специально запустил слухи о лесных ведьмах? Их ведь так никто и не видел.
   - Да какая разница? - с досадой пожал плечами Ригонт. - Разве разбойники лучше?
   - Но зато они - не нежить. А мой меч - при мне. И Келтон владеет им даже лучше меня.
   - Пусть так. Но стоит ли тебе рисковать? Почему бы просто не примкнуть к какому-нибудь торговому каравану, идущему через перевал? Мы переоденемся и ..
   - Мы? - Ренвольд взглянул на приятеля и поднял правую бровь. - Дорогой мой Риг! Неужели я не сказал тебе самого главного?
   Он рассеянно потер лоб.
   - М-да... Так вот, Риг, ты отправишься вместе с Тиссеном первым караваном. - Рен предостерегающе поднял руку, увидев, что Ригонт собирается возразить, и покачал головой. - Риг, никто лучше тебя не знает язык Дагранга и обычаи Сарретоса. Только ты сумеешь все организовать.
   Ригонт нахмурился, хотя было видно, что высокая оценка наследным Властителем его организаторских способностей, доставила ему удовольствие. Подумав, молодой человек согласно кивнул.
   - Хорошо. Пусть будет так.
   Ренвольд облегченно вздохнул и положил руку на плечо приятелю.
   - Я знал, что ты не откажешься, Риг. Выкупи меха у караванщиков, - деловито продолжил он. - Вернешь им после перевала. Это будет двойной платой за их молчание.
   Ригонт задумчиво хмыкнул.
   - А ты, значит, отправишься один...Как-то это все...
   - Ради богов, не начинай все с начала, Ригонт, - перебил его, Ренвольд досадливо поморщившись.
   Он опять вздохнул и, чтобы прекратить бесполезный, по его мнению, разговор, подошел к окну и некоторое время молча наблюдал за дождем. Под этим третью неделю уныло моросящим противным дождем мокли шатры и палатки торговцев на площади.
   - Не думай, что я - такой уж легкомысленный искатель приключений, Риг.
   Ренвольд повернулся к приятелю и скрестил руки на груди.
   - Священный Жезл могу вернуть только я. Сам. - Наследный Властитель смотрел на Ригонта, но говорил как будто себе. - А если я этого не сделаю, у Агорраса не будет законного Властителя. Когда-то это стало началом войны горритов друг с другом. Я не имею права на ее повторение, понимаешь? Иначе имя Вольдов будет навеки проклято....
   Он вздохнул и, повернувшись к окну, оперся локтем о стену.
   - До праздника Великой Богини осталось всего три месяца, - помолчав, продолжил Ренвольд. - Мы должны успеть, Риг. Не все сразу отправятся в Гортасс. Мы еще не знаем, куда упрятали Жезл. А после того, как найдем его, придется расставить до перевала цепочку гонцов. Жезл будем передавать другу эстафетой. Мне понадобится не менее тридцати воинов. Вам с Тиссеном придется продумать, как и где их расставить. И как обеспечить безопасность наших людей.
   Ренвольд задумчиво прошелся по комнате, опять шагнул к окну и ткнул пальцем в промозглую морось.
   - Кстати, тебя не удивляет, что сейчас, в разгар лета, идут серые осенние дожди?
   Ригонт неопределенно пожал плечами.
   - Ну... Вообще-то старики говорят, такого дождливого лета не было чуть ли не с основания Агорраса.
   - Вот именно, - многозначительно посмотрел на друга Ренвольд. - Магия Священного Жезла задерживала грозовые тучи далеко за перевалом. Наши землепашцы снимали по два урожая в год, так? А теперь?
   - Да, - почесал затылок Ригонт, - при такой погоде вряд ли они вообще смогут что-нибудь собрать.
   - Представь себе, что будет дальше. Теперь ничто не удержит Белый вихрь. А за ним - неурожай, голод...смерть...
   - Рен, - с досадой скривился Ригон,т - я же не призываю тебя смиренно сидеть и ждать. Ясно, что Жезл надо вернуть. Только почему это должен сделать именно ты? Властитель не может покинуть Агоррас! Ты не должен оставлять страну!
   - Вот поэтому я и просил вернуться Данвольда. Он был Властителем. И не один год. И пока меня не будет, он будет править. В нем я уверен, как ни в ком другом.
   - Данвольд?! И он согласился? - недоверчиво посмотрел на приятеля Ригонт. - Верховный Жрец будет здесь, в Агоррасе?
   Ренвольд кивнул. Ригонт, задумчиво поглаживая подбородок, время от времени бросал на приятеля пристальный взгляд и скептически хмыкал.
   - И когда он прибудет?
   - Послезавтра.
   - Но ты же собрался вместе с Келтоном завтра отправиться в путь?
   - Келтон и отправится, - пояснил Ренвольд. - Я дождусь Данвольда, а потом догоню отряд. Мы договорились встретиться у Зеленого Камня.
   - Ясно...- задумчиво протянул Ригонт.
   Помолчав, он вздохнул и положил руку на плечо приятелю.
   - Понимаю, что отговаривать тебя бесполезно. И все же, подумай еще раз. Слишком опасно оставлять страну, трон без Властителя. Даже если здесь останется Данвольд....
   - Я уже все обдумал, Риг, - перебил его Ренвольд. - Пойми, Ведьмин лес нужен нам не только для прохода на территорию Сарретоса. Если мы найдем в нем хоть какой-нибудь удобный путь, мы, в конце концов, сможем выйти к океану. И тогда все эти договоры с Сарретосом, все эти обручения и свадьбы нам будут не нужны. Когда все закончится, мы построим там город, порт. Туда пойдут караваны с товарами, там мы будем встречать торговых гостей. Если Агоррас выйдет к океану....
   Океан...Рен помнил свои детские впечатления от первого путешествия в Ортасс. Когда маленький отряд, обогнув широкий выступ скалы, начал спускаться к преградившей путь громаде пограничной крепости, мальчик замер на месте, зачарованный открывшимся ему с верхней площадки дороги безоглядным простором. С замирающим сердцем маленький Ренвольд вглядывался в призрачную линию, разделявшую слепящую глаза голубизну неба и поблескивающую под солнцем водную гладь. Он жадно впитывал взглядом парящих на морем чаек, ослепительно белые пятна парусов, постепенно растворяющихся в туманной дымке. Порывы ветра доносили до него ни с чем не сравнимый запах, сочетавший в себе свежесть морских брызг, едва уловимую терпкость пропитанного соленой водой дерева и тяжелый дух гниющих водорослей. Пока взрослые спутники наследного Властителя Агорроса переговаривались со стражей Ортасса, Рен наслаждался ощущением открытого и безграничного пространства. Мальчику, привыкшему к зубчатым стенам гор, всегда закрывавших горизонт, казалось, что эта необъятная ширь впитывает его, поднимает над окружающим - над крепостью, над скалистым берегом, над пестрыми крышами города - и уносит в сияющую высь.
   Только еще один раз в жизни Ренвольд испытал такое же чувство - на вершине похожей на клык скалы в горах Дарретоса, куда он забрался на спор со своими монастырскими друзьями.
   Океан...Ренвольд невольно вздохнул полной грудью, как будто уже чувствовал пьянящий аромат морских просторов. Ригонт удивленно смотрел на него.
   - Да ты, оказывается, мечтатель, - пытаясь скрыть насмешку в голосе, произнес он.
   Наследный Властитель рассмеялся.
   - Помнишь, Наставник говорил нам о великой цели? Может, это не мечта, а моя цель?
   Ригонт неопределенно пожал плечами.
   - Может, и так....А что будет, если ты все же не вернешься? - помолчав, внезапно спросил он. - У Агорраса все равно не будет законного Властителя...
   - Ну...- Ренвольд легкомысленно пожал плечами: - Зато у него будет Данвольд. Дядя что-нибудь придумает. И потом, - он ухмыльнулся и подмигнул Ригонту, - он еще не такой старый, чтобы самому не заиметь наследника!
   ******************************************************
  
   Войдя в зал, он сразу почувствовал напряжение. Приглушенные голоса слуг и ратников за длинными столами...Мрачное лицо отца и непривычно взволнованная мать...И за столом на помосте - гость. Дядя Вэгронн - дальний родственник матери - очень редко появлялся в их доме и общался практически только с ней. А сегодня он сидел за столом рядом с почтенной Литтой и с демонстративным наслаждением пробовал одно кушание за другим. Хмурый отец, время от времени бросая на гостя косые взгляды, уже закончил трапезу и теперь медленно смаковал вино.
   Проворный слуга торопливо поставил перед молодым рыцарем деревянное блюдо с куском пирога и придвинул поднос с запеченной олениной. Ловко наполнив кубок вином, он замер за спиной хозяина. Недовольный взгляд отца остановился на сыне.
   - Ты опоздал, мой мальчик.
   - Прости, отец, так получилось. Наследный Властитель пригласил меня для беседы.
   Пристальный взгляд гостя обежал молодого человека, остановившись на смущенно опущеной голове.
   Неприятный холодок пробежал по спине, когда тот, почувствовав взгляд родича, поднял голову и встретился с ним глазами.
   - Оставь в покое моего сына, Вэгронн, - резко бросил отец, увидев явный интерес, выказанный гостем.
   - Не думаю, что мальчик узнает что-то плохое, - вмешалась мать, бросив предостерегающий взгляд на родича. - И глупо столько лет скрывать от него...
   - Остановись, Литта, - отец нахмурился и, положив ладонь на руку жены, сжал тонкое запястье.
   Женщина попыталась выдернуть руку, но муж с силой припечатал ее к столу. Его мрачный взгляд остановил Литту. И хотя ноздри ее тонкого носа раздувались от гнева, женщина не произнесла ни слова. Вэгронн усмехнулся и отодвинул от себя блюдо.
   Молодой человек удивленно наблюдал за происходящим. Родители явно продолжали разговор, начатый до его прихода.
   Отец с шумом отодвинул кресло и, поднявшись, обратился к гостю.
   - Ты всегда получишь в моем доме еду и ночлег, Вэгронн. Но если не хочешь, чтобы для тебя навсегда закрылись его двери, забудь все свои планы, связанные с моим сыном. - Он повернулся к молодому человеку, удивленно переводящему взгляд с отца на гостя. - А ты, мой мальчик, сто раз подумай, прежде, чем слушать нелепые сказки своих родичей.
   Мать, поджав губы, последовала за ним, на ходу чуть слышно выговаривая мужу что-то тревожным шепотом. А через минуту и ее родственник покинул зал.
   Молодой человек пожал плечами и с аппетитом принялся за еду. Через некоторое время он уже забыл о странном поведении родителей и думал о том, как быстро сумеет выполнить поручение Ренвольда. Найти нужных и верных людей не так просто. Завтра с утра он займется этим.
   Закончив с трапезой, молодой человек направился к себе, предвкушая несколько часов хорошего сна. Но когда открыл дверь в свои покои, то с удивлением и некоторой досадой понял, что отдых придется отложить. У него был гость.
  Прислонившись к очагу и сложив руки на груди, его поджидал Вэгронн.
   Положив на сундук пояс с мечом, молодой человек остановился перед родичем и обреченно вздохнул.
   - Я хотел только спросить: что ты знаешь о своих предках, мальчик?
   Изумленный молодой человек поднял брови.
   - О предках?
   - Да, о предках. О славном роде Гронна и легендарном правителе Рейгронне?
   Он смотрел на родича округлившимися от удивления глазами.
   - О Рейгронне?
   Вэгронн удовлетворенно усмехнулся.
   - Твое удивление уже ответило мне.
   Он прижал руки к сердцу и торжественно возгласил:
   - Что ж, я даже рад, что именно мне выпала честь сообщить тебе о твоих истинных корнях.
   Молодой человек все так же хмуро оглядел собеседника. Несмотря на насмешливую высокопарность произнесенной им фразы, гость смотрел на него так пронзительно, словно пытался прочитать его мысли. И от этого молодому человеку вдруг стало страшно. Он сам не мог понять, почему. В конце концов, в том, что он узнает о далеких предках, не было ничего тревожного. Вся эта таинственная недоговоренность, недовольство отца и мягкая настойчивость матери...Как будто по простому и устойчивому миру, в котором он чувствовал себя спокойно и уверенно, пробежала трещина. И ему вдруг показалось, что если она станет глубже, то разломает его жизнь надвое: до того, как он узнает нечто важное и после того.
  Сжавшись под пристальным взглядом родича, молодой человек почувствовал, как все волоски на теле вздыбились от страха. Реального страха за свою жизнь.
   - Ты - последний из рода Гроннов, - неожиданно небрежно бросил Вэгронн.
   Эта фраза, ошеломляющая по значению, прозвучала таким контрастом с легковесным тоном родича, что молодой человек не сразу ее понял.
   Имя родоначальника изгнанного клана в доме рыцарей, не одно столетие верой и правдой служивших Вольдам, прозвучало как набатный колокол.
   - Нет! - вырвалось у молодого человека.
   Он облизал пересохшие от волнения губы и еще раз повторил:
   - Нет. Этого не может быть. Отец...
   - Твой отец, - гость слегка склонил голову в насмешливом поклоне, - не хотел, как он выразился "перебирать старые кости". Он слаб.
   Молодой человек нахмурился. Он знал, что при всей домашней мягкости отца никто не усомнился бы в его твердости и настойчивости при решении важных дел. И то, что он был против встречи сына с сумрачным родственником жены, вовсе не говорило о его слабости.
   - Почему я должен тебе верить?
   Вэгронн пожал плечами.
   - Можешь спросить у своей матери. В отличие от твоего отца, она не считает, что это нужно скрывать. Кстати, ее предки тоже происходят из этого славного рода.
   - Но имя...
   - Женщины не носят родовых имен. А свое имя твой отец просто урезал. - Губы гостя скривились в пренебрежительной усмешке. - Его настоящее родовое имя ...
   Стук открывшейся двери прервал его. Проводив взглядом испуганную служанку, осторожно поставившую на стол кувшин с вином и два кубка, и торопливо прикрывшую за собой дверь, Вэгронн налил себе вина и выпил. Почти сразу же он наполнил оба кубка и протянул второй молодому человеку.
   Присев в одно из кресел, стоявших у очага, гость вытянул ноги и поднял кубок. Его собеседник большими жадными глотками опустошил свой.
   - Садись! - жестом хозяина Вэгронн указал молодому человеку на соседнее кресло и поставил кубок на стол. - Понимаю, что все это для тебя так неожиданно. Но ты справишься.
   - С чем? - машинально опустившись в кресло, хрипло спросил молодой человек. - С чем я должен справиться? Что вы хотите от меня?
   - Нам нужна твоя помощь, мой дорогой мальчик!
   - Но я не...
   - О! Это будет не так трудно. Ты же хорошо знаком с наследным Властителем...
   - Нет! - молодой человек резко поднялся и с громким стуком поставил кубок на стол. - Я никогда не сделаю ничего во вред Рену! Он - мой друг!
   Его собеседник насмешливо поднял брови.
   - А кто сказал, что ему собираются причинить вред? - он укоризненно покачал головой. - Я не собираюсь предлагать тебе такое, мой мальчик.
   Молодой человек, не сводя с Вэгронна хмурого взгляда, медленно опустился в кресло. Он долго молчал, а потом мрачно поинтересовался:
   - Что ты имеешь в виду? И кому это "нам" нужна...помощь?
   Глаза его собеседника довольно сверкнули. Вэгронн пристально следил за выражением лица своего молодого родственника, и его порадовало само продолжение разговора. В глубине души он боялся, что все закончится быстрым отказом.
   - Пойми, мальчик! - проникновенно начал Вэгронн. - Наш род рассеян по всему острову, но память о родине, которую оставшимся в живых членам рода Гроннов пришлось покинуть, несправедливость свершившегося заставила нас сплотиться, стать единой семьей. Где бы ни жили члены клана, они всегда поддерживали друг друга. Мы были едины все эти триста лет, несмотря на разделявшие нас границы. Три века наши родичи хранили легенды о нашем общем предке, наши женщины вышивали одни и те же узоры, рассказывали своим детям одни и те же сказки, чтобы не потеряться в людском море, остаться самими собой. Мы не теряли связи друг с другом, избирая старейшин, умеющих учитывать интересы всего клана. Но теперь многое изменилось. - Он устало потер лоб и молодой человек почувствовал некую обреченность в его голосе. - Старики уходят слишком быстро. А молодые не хотят чувствовать себя потомками Гронна. Все больше смешанных браков. Тебе, например, даже не дали родового имени, хотя род твой идет от первого Властителя Агорритоса. И ты - его последний потомок. Если не ты...
   Вэгронн прикрыл рукой глаза. Его печаль казалась искренней и глубокой.
   Молодой человек задумался. Он помнил их с детства - эти сказки и узоры. Мать тогда объясняла, что это наследие далеких предков. Но никогда и никто не говорил ему, что он из рода Гроннов. Почему отец не хочет, чтобы он знал об этом?
   Как ни странно, теперь он понимал тревогу Вэгронна. Потому что сам не был готов чувствовать в себе ни гордости за славный род воинов и Властителей, ни готовности примкнуть к той семье, о которой говорил родич. Ошеломляющее открытие еще только должно было осесть в сознании, укорениться там, чтобы он ощутил себя принадлежащим к изгнанным, отделил от привычных ценностей и привязанностей. И он еще не готов заменить их другими.
   Пристально взглянув на Вэгронна, молодой человек прикидывал, чего хочет от него этот посланец Гроннов. Стать одним из старейшин? Смешно! Он слишком молод для этого. Да и не знает ни этих людей, ни где они живут, ни какие у них интересы...
   - Вольды занимают место Властителя только потому, что у Рейгронна не было прямого наследника, - неожиданно услышал он скрипучий от ненависти голос Вэгронна.
   - И что? - насторожился молодой человек. - Что ты этим хочешь сказать?
   - У Гронна были и другие дети. Его дочь была женой одного из полководцев вождя. Она ушла через перевал вместе со всеми после гибели Рейгронна. - мрачно пояснил Вэгронн. - Женщина забрала с собой внуков. Один из них был твоим прямым предком.
   Смутная мысль появилась в сознании молодого человека. "..твоим прямым предком..." О, боги! Неужели они хотят..? Нет! Об этом нельзя даже помыслить! Он помотал головой, отгоняя опасную и в то же время возбуждающую мысль.
   Шаги за дверью заставили его собеседника напрячься. Вэгронн перевел настороженный взгляд на вошедшего хозяина дома. Тот удивленно поднял брови, обнаружив Вэгронна в комнате сына. Гость медленно поднялся с кресла и сухо пояснил:
   - Я хотел поближе познакомиться с молодым родичем.
   Хозяин дома молча кивнул и, дождавшись, когда за Вэгронном закроется дверь, повернулся к сыну:
   - Остерегайся его, мой мальчик. Мне совсем не нравится появление Вэгронна у нас.- Он помолчал и мрачно добавил: - Особенно сейчас, когда Агоррас остался без священной реликвии.
   "И без Властителя", - помимо воли добавил про себя молодой человек.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"