Хабарова Леока : другие произведения.

Жуткая Женя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.24*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:

    ВНИМАНИЕ! ПОПАДАНСТВО!
    Жанр: чёрный юмор, лютый треш и форменное безобразие.
    Аннотация: Вова Лухманов - заурядный офисный планктон. Жизнь его скучна и однообразна. Единственное яркое пятно - красавица Евгения, в которую Лухманов безответно влюблен много лет. Её трагическая гибель переворачивает всё с ног на голову, и Вова встаёт на сторону зла... ведь у них есть печеньки!
   Обновление
  

О, безликий товарищ, мне нравится твой стимул ловить, стимул ломать, стимул топить, твой стимул карать... (с) Егор Летов. Боевой стимул

  
  
  
  Глава первая. Из жизни чернокнижников
  
  
  
  
  
  Ветер пах дымом. Тучи набухли, готовые опростаться тяжелыми каплями. Брат Габриэл кутался в тёмный плащ, да всё без толку: холод пробирал до костей. Руки и ноги совсем занемели. На зубах скрипел пепел.
  
  Варлока приковали цепями к столбу из морёного дуба. После ночи, проведённой на дыбе, чародей побледнел и осунулся, но ехидная скабрезная ухмылка не сходила с его лица.
  Он смотрит на нас, как на собачье дерьмо, подумал Габриэл и крепче сжал святое распятие.
  
  Экзекуцию назначили на самый тёмный предрассветный час, однако приготовления затянулись. А ведь каждая упущенная секунда - шанс для чернокнижника. Он хитер, опасен, беспощаден и жесток, как его зверь...
  Не смотри на него, твердил себе Габриэл. Не смотри. Не смотри!
  
   - Я уже устал ждать, - прохрипел варлок. На разбитых губах запеклась кровь. - А ты? Братья, поди, передумали да бросили тебя здесь одного. Погляди, как мрачен монастырь. Ни одного огня.
  
   - Молчи, - угрюмо буркнул Габриэл и машинально кинул взор на цитадель. А ведь изувер прав. Узкие окна-бойницы чернели на сером теле обители. Цепь факелов над крепостной стеной погасла, и даже башня магистра, где денно и нощно горела тысяча свечей, стояла тёмная, словно логово призраков. Куда все подевались? Неужели и впрямь позабыли о нём? Оставили одного с этим чудовищем?
  
   - Поверил... - варлок затрясся от беззвучного смеха. - Слабоват ты для пса господнего, слабоват... Знаешь, что говорит о тебе магистр?
  Габриэл отвернулся, зажмурился и принялся читать молитву.
   - А знает твой духовный наставник о той девице из старого города? - слова чернокнижника теперь звучали в голове. - Следы её ноготков до сих пор алеют на твоей спине.
   - Заткни пасть!
   - Её сладкую щель ты представляешь, лаская себя по ночам?
   - Заткни пасть, или я удавлю тебя прямо здесь и сейчас, гнида! - молитвы утратили силу. Габриэл вскипел от гнева.
  Чернокнижник запрокинул голову, насколько позволяли путы, и разразился смехом.
  
  Габриэл уже шагнул вперёд. Уже протянул руки к белому горлу хохочущего пленника...
  
   - Он только этого и ждёт, сын мой. - Тяжёлая длань легла на плечо. Магистр ордена господних псов хмуро взглянул на варлока. - Твои штучки не имеют здесь силы, Эрхар.
   - Как и твои, Михаэль, - парировал черный маг. - Сколько раз ты убивал меня? Я уже сбился со счёта.
  
  Магистр не ответил. Он вытащил из заплечных ножен тяжелый двуручный клеймор и вогнал в стылую землю. Руки в мягких замшевых перчатках легли на крестообразную рукоять. Михаэль молчал. Затих и варлок. Только ветер выл над пустошью, как раненый зверь.
  
  Скорей бы всё это кончилось, взмолился Габриэл. Братство охотилось за чернокнижником Эрхаром семь долгих лет. И семь лет варлок ускользал, как вода сквозь пальцы. Они ловили его, топили, душили, жгли на кострах, однако Эрхар возрождался вновь и вновь, как феникс из пепла. Но теперь... Теперь ему не уйти.
  
  Наконец, Габриэл увидел ручеёк огненных сполохов. Братья шли от обители к пустоши, и каждый нёс в руке факел. Сколько их! Сотни огней тянулись вереницей по тёмной тропе. Шествие сопровождал лязг цепей, грохот и утробное рычание. Только сейчас на осунувшемся лице чернокнижника отразилось удивление.
   - Вы взяли Поедуна, - изрёк он, и это был не вопрос.
  
  Магистр хмыкнул.
  
  Братья достигли места казни. Глубокие капюшоны скрывали их лица. Плащи хлопали на промозглом ветру, словно крылья. Семеро послушников везли на телеге огромную клетку, в которой бесновалось создание, наречённое Поедуном.
  
  Габриэл взглянул на чудище и тут же отвернулся. Он видел эту тварь не впервые, но всякий раз содрогался от ужаса и омерзения.
  
  Поедун. Демон, вырванный варлоком из тьмы миров. Ненасытный пожиратель плоти. Огромный и несуразный, как древние пещерные гиены, Поедун, шипя, метался по клетке, цепляясь за прутья. Чёрная шерсть монстра вздыбилась, из открытой пасти капала желтоватая слюна. Загривок покрывали шипы, не менее острые, чем иглоподобные зубы демона. Чудовище топорщило кожистые перепончатые крылья и исступлённо мотало безглазой мордой, не в силах высвободиться.
  
  Габриэл знал: демона сдерживает магия братства: святая и древняя, как монастырь господних псов.
  
  Клетку миньона поставили рядом с прикованным к столбу хозяином. Варлок укоризненно глянул на поверженного слугу и плотно сжал разбитые губы.
  
   - Эрхар Душегуб, урождённый Клей. - Голос Магистра Михаэля, оглашающего приговор, гремел, как камнепад. - Ты обвиняешься в колдовстве и ереси. Мрачным делам твоим несть числа. Ты убивал младенцев и пил кровь девственниц, насылал чуму на города и мор на скотину, вызывал из преисподней богопротивных тварей и скармливал им невинных людей. Сегодня мы, братство верных псов Господа нашего, положим конец твоим бесчинствам. Есть ли тебе, что сказать напоследок?
  Последние слова Михаэля утонули в раскате грома.
   - Глупцы, - хрипло рассмеялся варлок. - Наши с Поедуном души связаны. А демон - бессмертное создание. Вам меня не убить.
  Монстр в клетке ощерился, словно подтверждая слова хозяина.
   - А мы и не собирались. - Если ответ магистра и напугал чернокнижника, тот умело это скрывал. Светлые глаза Эрхара глядели надменно и дерзко, будто сам чёрт ему не брат. Хотя, возможно, всё совсем наоборот...
  Михаэль дал знак, и братья подняли вверх святые распятия.
   - Отец наш небесный! - слова молитвы вызвали улыбку тёмного чародея. Поедун зафыркал, и Габриэлю показалось, будто тварь смеётся. - Веруем во единого Бога Отца Всемогущего, Творца неба и земли, видимого всего и невидимого. Услышь нас и прими эти души, слитые воедино. Дай нам сил выдворить богопротивное зло за пределы сущего.
  Ветер усилился. Демон взвыл. Эрхар разразился проклятиями и дёрнулся, но цепи крепко держали Душегуба.
   - Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica! - Братья, все до единого, повторили священные слова. Магистр осенил беснующегося варлока крестом.
  
  Гром сотряс землю. Тучи засверкали от молний. Моросящий дождь превратился в ливень. Псы господни речитативом повторяли молитву снова и снова.
  
   - Изыди же! Измыслитель и хозяин всякой лжи, враг человеческий! - Магистр выхватил из потайного кармана крошечную ладанку и запустил её в клетку Поедуна.
  Демон заревел так, что содрогнулись стены обители. Плоть монстра задымилась.
   Эрхард прищурился и бросил на Михаэля взгляд, полный лютой ненависти:
   - Я вернусь.
  
  Молния ударила в столб из морёного дуба. Полетели искры. Пустошь утонула в голубоватом свете...
  Габриэлу показалось, будто он ослеп. Но зрение вернулось через миг.
  
  Обугленное тело Эрхара Душегуба безвольно повисло на цепях. Клетка Поедуна опустела...
  
   - Мы избавились от него... - еле слышно прошептал Габриэл и перекрестился.
   - Боюсь, это еще не конец, брат мой, - так же тихо отозвался магистр.
   
  
  
  
  Глава вторая. Принцесса и влюбленный рыцарь
  
  
  
  Стас Шумилов - интерн терапевтического отделения - не уставал повторять: "Ты, Вовик, тряпка!". Что ж, Шумилов - будущий врач, ему виднее. Сам же Вова себя тряпкой не считал. У него есть работа. Пусть не самая престижная, но стабильная. У него есть квартира. Убитая однушка на окраине Москвы, зато - своя. Даже машина есть - золотистая Daewoo Nexia, хотя Стас называет его Ксюшу "гниющим зомбивагеном поносного цвета". Так что вовсе он не тряпка, а рыцарь. Влюбленный рыцарь, верный даме сердца. Да, дама сердца вьёт из него верёвки, динамит, высмеивает, не ставит ни во грош и порой в упор не замечает. Но от этого не становится менее желанной и прекрасной. Женечка. Его принцесса...
  Вова любил её, сколько себя помнил. Любил так сильно, что захватывало дух. Он всё ей прощал. Капризы, истерики, высокомерие, поклонников, имя которым - легион. Он забирал Женю из клубов пьяную вдребезги. Возил по бутикам и салонам. Выгуливал её тупую псину и следил за давлением в шинах её белого кроссовера. Вова считал Евгению богиней. Она называла его "карманным парнем"...
  
   - Тряпка ты, - ультимативно заявил Стас и всунул Вове в руку рюмку коньяка. - Выпей, отпустит. Я тебе как врач говорю. Она на твоих глазах с мужиками обжимается, а ты всё: "Женечка! Женечка!". Ты еще на задние лапки встань, для убедительности.
  Они сидели в ординаторской у Стаса в больнице. Сегодня у Шумилова выходной, но он всё равно днюет и ночует в терапии. Упоротый трудоголик.
   - Пей-пей! - подначивал будущий врач. - Вон до чего себя довёл. Лица нет. Решетникова известная стерва.
   - Ты говори-говори, да не заговаривайся. - Рыкнул Вова. - А то я морду твою интерновскую сейчас вмиг подрихтую.
   - Ишь ты, какие мы суровые мачо, - хмыкнул Шумилов, обновляя стопку. - Разуй глаза, Лухманов. Ты не мачо, а чамо. И я - твой друг - обязан донести до тебя сей прискорбный факт.
   - Она уезжает, - похоронным голосом констатировал Вова.
   - Вернётся.
   - Не вернётся. Замуж выходит. В Америку.
   - Это к лучшему. - Шумилов похлопал его по плечу. - Мы тебе бабу найдём. У меня вон тут сколько. Королева на королеве королевой погоняет. Наша Ленка вообще по тебе сохнет.
   - Не нужна мне Ленка.
   - Нужна. Не обязательно Ленка, а вообще... переключись. Ты зациклился, говорю как врач. Ты не любишь Решетникову, ты ей одержим, дубина!
  Вова промолчал, но сжал руки в кулаки. Кто такой Шумилов, чтобы парафинить его богиню?
  Стас уже приготовился произнести очередную мозговыносящую тираду, когда дверь ординаторской распахнулась. В проёме возникла медсестра Ленка. Худенькая, невысокая, курносая - серая мышь по сравнению с Женей.
   - Стас, тебя там в восьмую просили подойти, - сказала она и улыбнулась. - Привет, Вов.
   - Привет. - Еще Ленки ему сейчас не хватало.
   - У меня вообще-то сегодня выходной, - буркнул Стас.
   - И что же? - фыркнула Ленка.
   - Я вообще-то подшофе.
   - И что же? Топай в восьмую, а я с Вовиком поболтаю.
  Лухманов понял, что пропал, но Стас неожиданно пришел к нему на выручку.
   - Нет уж. Со мной пойдешь. - Сказал и утащил медсестру за дверь. Правда, через секунду вернулся. - Не вздумай ей звонить. Понял?
   - Понял, - кивнул Вова, нащупывая в кармане пиджака мобильный.
  
  
  
  
  Вова дёрнул из больницы, пока Стас не вернулся. Нехорошо, но...
  Женя отжигала в клубе Лаунж. Отмечала девичник. Понадобилось двадцать эсэмэсок и столько же звонков, чтобы она вышла "поговорить".
  Какая она красивая. Какая красивая! Стройная, длинноногая. Золотые волосы почти до попы - такой упругой и аппетитной, что глаз не отвести. Натанцевалась. Грудь часто вздымается. Щеки раскраснелись. Синие глаза блестят: пьяненькая...
   - Ну? - Женя склонила хорошенькую головку набок: ни дать ни взять - куколка.
   - Пройдёмся? А то здесь людно слишком. - Вова предложил ей руку, но Женя проигнорировала галантность. - Ты красивая сегодня.
   - Я всегда красивая. - Женя тряхнула золотой гривой. - Ты что хотел?
   - Поговорить...
   - Говори.
   - Не уезжай.
   - Пф-ф-ф-ф! - фыркнула Женя. - Опять двадцать пять! Хочешь, чтобы я осталась с тобой? Жила в конуре в жопе мира и одевалась в секонд хенде?
   - Я дам тебе всё, что захочешь. - Они свернули в проулок. Тёмный и такой тихий, что слышно было, как ветер ласкает листву. - Ты же знаешь, я люблю тебя...
   - Если любишь, отпусти, - ответила Женя заплесневелой мудростью, почерпнутой в социальных сетях. Но даже такие банальности звучали в её устах волшебно.
   - Я не могу без тебя, Жень. - Вова вдруг очень остро почувствовал себя тряпкой. Прав Стас. Прав...
   - Зато я без тебя могу! - Решетникова остановилась. - Сколько можно уже? Вова! Ты мне не нужен! Не нужен! Я говорила тебе тысячу раз. Не люблю я тебя и никогда не полюблю, пойми ты это уже!
   - Женя... Зачем ты так? - Вова попытался притянуть её к себе.
   - Всё. Хватит! Руки убрал! - Женя шарахнулась от него и оказалась на проезжей части. - Отстань, Лухманов! Меня достали твои звонки, бесконечные эсэмэски, ночные бдения у клубов. Ты надоел мне до чёртиков! - Она уже кричала. - Не хочу тебя больше видеть. Никогда! Никогда!
  
  Чёрная заниженная приора вылетела из-за угла так неожиданно, что Вова не успел ничего предпринять. Свет фар на мгновение вырвал из темноты стройную фигурку в коротком (на взгляд Вовы - даже слишком коротком) платье. Визг тормозов. Удар. Время замедлило свой ход. Будто во сне, страшном, кошмарном сне, Вова видел, как Женя отлетела на несколько метров и упала на асфальт, как изломанная кукла...
  
  Вова закричал. Зарычал. Кинулся к Жене, да что он сообразит без Стаса? Лужа крови. Кровь повсюду... Голова вывернута на сто восемьдесят градусов... Туфли разлетелись.
  
  Из приоры вылез представитель кавказской национальности. Не требовалось большого ума, чтобы понять: молодой горячий горец пьян в доску.
   - Она сама э... - начал он, но Вову это не убедило. Лухманов сгреб горца за химок и прижал к машине.
   - Сука!
   - Кто сука, э... - пассажиры приоры поспешили на помощь водителю.
  Вова не стал ждать у моря погоды. Прямым точным джебом вырубил Жениного убийцу и тут же получил под дых сам. Горцы накинулись на него втроём, а точнее - вчетвером: у них имелась бейсбольная бита. Она и решила дело...
  
  
  Боль. Ужасная боль. Голова разрывалась от боли. Будто в затылок вкручивали ржавый лом. Тело ломило. Особенно рёбра расстраивали. Ну и отмудохали тебя, парень, подумал Вова, пытаясь сесть. Сколько же он пролежал так? Должно быть, совсем недолго: приора еще на месте. Женя! Они убили Женю! Сердце застыло в груди, заныло в унисон с рёбрами. Женечка...
  Вова поморгал, всматриваясь в темноту. Кровавая лужа темнела на месте трагедии, а вот Женя...
  Лухманов, кряхтя, перевернулся на бок, и еле сдержал крик. Он увидел Решетникову...
  
  Его прекрасная принцесса, босая, в изорванном платье... сидела над тем, что еще недавно было водителем заниженного таза. Женя выгребала окровавленные внутренности из вспоротого брюха кавказца и... запихивала в рот, смачно чавкая...
  
  Рядом, в неестественных позах, лежали трое выпотрошенных горцев. У одного изо рта торчал обломок биты...
  
  
  
  Глава третья. До больницы далеко
  
  

До больницы далеко. Как до Вегаса пешком. Как до Нэшвилла верхом. Как до Марса на метро - до больницы далеко... (с) группа Мотив. До больницы далеко

  
  
  
  
  Происходящее напоминало голливудский ужастик. В безлюдном проулке трещал единственный фонарь. Свет, неуютный и тусклый, привлекал мошкару и мотыльков.
  Я брежу, подумал Вова, усилием воли сдерживая рвотный позыв. Это бред. Бред! Он часто заморгал, пытаясь прогнать наваждение. Но всё осталось по-прежнему: Женя пожирала человечину, будто курицу-гриль, периодически облизывая красные пальцы...
  
  Что же это? Как же так? Может, это такой сейчас мейнстрим, а он не в курсе? Вова сел, тупо созерцая жуткое зрелище. Он даже о боли забыл. Захотелось убежать. Быстро и далеко. Но... Это же его Женечка...
  Да у неё шок! - вдруг понял Вова. Точно! Посттравматический шок. Не зря, видать, Лухманов, ты сериалы смотрел. Нет. Не может он её бросить в таком состоянии!
  
   - Ж-жень... - хрипло позвал Вова и, превозмогая страх и отвращение, заставил себя подползти ближе. - Женя...
  Решетникова, поглощенная своим занятием, не обратила на него никакого внимания. Тогда он протянул к ней дрожащую руку.
   - Ж-ж-жен-н-нечка...
   - Аррршшшшшш! - зашипела Решетникова, раскрыв окровавленный рот. Вова, вскрикнув, шарахнулся в сторону. Да она повредилась в уме! Бедная...
   - Женечка, девочка моя любимая, - хрипло заворковал Лухманов. - П-проголодалась?
  Евгения вскинула голову и уставилась на него пустым остекленевшим взглядом. Хорошо хоть, не шипит... Вова, нервно сглотнув, коснулся её плеча. Погладил, осторожно и ласково. Женя заурчала, поковырялась в останках горца и, жутко улыбнувшись, протянула Лухманову какую-то кишку.
   - Н-нет, с-спасибо. Кушай лучше сама... - Боже! Боже мой! Что за бред он несёт? Однако Женя с довольным видом впилась зубами в бурые потроха.
  
  Когда она, наконец, перестала жевать, Вове всё-таки удалось оттащить её от трупов. Удалось-то удалось... А что теперь? Теперь что? Куда идти? Кому звонить? В полицию? Женьку точно посадят или запрут в психушке до скончания времён... Стас! Как же он сразу не сообразил? Ну конечно! Надо добраться до Шумиловской больницы. Срочно. Но как?
  
  Взгляд упал на обездоленную приору. Ключи торчали в зажигании...
  
  
  Если у древнеримского Януса - два лица, то у Москвы их сотни. Туристы видят золотые купола, галереи и площади, "понаехавшие" провинциалы - переполненные вагоны метро по дороге на тридцать три работы, представители замкнутой касты мажоров - бутики, салоны и клубы, один коктейль в которых обошелся бы "понаехавшему" провинциалу в половину месячного заработка.
  Совсем другая Москва для таксистов. Умелый таксист способен спасти вашу судьбу, карьеру и даже личную жизнь. Полгода Вова Лухманов бомбил по ночам, чтобы преподнести Женечке в подарок полюбившееся колечко. Разумеется, шесть месяцев - не стаж для бомбилы, но Вова - коренной москвич - неплохо знал город.
  Эти навыки пришлись сейчас как нельзя кстати. Пробираться к Стасовой больнице пришлось козлиными тропами: первый пост, первый попавшийся мент с полосатой палкой мог погубить их элементарным вопросом.
  " - Предъявите документы на автомобиль.
   - Извините, машину мы угнали, а хозяев - съели..."
  Вова содрогался от одной мысли о таком раскладе. Впрочем, жути добавляла и Женя. Он посадил Решетникову назад. Пристегнул - а то мало ли. И теперь любовь всей его жизни периодически мелькала в зеркале заднего вида, отчего становилось не по себе. Взъерошенная. Вся в крови. Женя ничего не говорила и... даже не моргала. Только улыбалась безумной улыбкой. Ужас...
  
  Лухманов осторожно вёл приору дворами и переулками, то и дело проклиная моду на обрезание пружин. Машина, перебираясь через лежачих полицейских, чиркала днищем, рычала и упиралась. Вова матерился.
  
  Он решил оставить многострадальный таз на замороженной стройке жилого комплекса, за восемь кварталов до больницы Шумилова. В бардачке, помимо страховки, отвертки и кучи всякого хлама обнаружились влажные салфетки. "Для пластиковых поверхностей, - значилось на упаковке, - Придают свежий ментоловый аромат". Сойдёт. Вова протёр руль, ручки дверей, рычаг переключения скоростей, а потом, с колотящимся от страха сердцем, Женину физиономию. Теперь Решетникова пахла мятой, но платье...
  
   - Платье твоё никуда не годится, - угрюмо буркнул Лухманов, вытаскивая Женю из приоры. Вокруг было тёмно, тихо и безлюдно. Лишь недостроенные многоэтажные громадины таращились на них пустыми глазницами окон. - Вся перепачкалась.
  
  Решетникова, не переставая совершенно по-идиотски улыбаться, схватилась за вырез и рванула расшитую пайетками ткань. Раздался треск.
   - Э-эй! Ты чего? - шикнул Вова и осёкся. Белья под платьем не обнаружилось. Взгляд застыл на Жениной груди. Высокой, полной и аппетитной. Она всегда гордилась своим третьим размером. Розовые соски на прохладном ночном воздухе мгновенно сжались. Лухманов опустил глаза ниже, но стало только хуже. Чёрт! Что это за мода без трусов по клубам шастать? В паху мучительно заныло. Это ж надо так! Как бы джинсы не треснули...
   - На вот. - Он снял пиджак и набросил на Женины плечики. - Прикройся. Пошли.
  
  На этот раз Женя, не сопротивляясь, приняла его руку. Решетникова шла, пошатываясь. Спотыкалась на каждом шагу. Последний квартал Вова нёс её на руках. Наконец, они добрались до прибольничного сквера. Днём здесь прогуливались выздоравливающие, ночью на лавочках обжимались влюбленные. Сейчас, в четыре утра, аллеи пустовали. Тени бродили по тропинкам. Шелестела листва. Влажная от росы трава так и манила прилечь, раскинуть руки и устремить взор к гаснущим звёздам...
  
  Вова усадил Женю на скамейку и набрал Шумилова.
   - Да? - раздался в трубке хриплый голос.
   - Привет, Стас. Спишь?
   - Какой нах, сплю? - оскорбился будущий врач. - Я тут...оркестром дирижировал. Чего надо?
   - Спустись. Мы тут с...э-э-э... с Женей. Дело есть. Важное.
   - Ты с Решетниковой? - Стас аж взвизгнул. - Ну ты тряпка, Вован! Тряпка и есть! Нахер ты мне её сюда приволок? И дел никаких у меня с ней нет, не было и не будет! Идите в жопу.
   - Стас...
   - В жопу!
   - Её машина сбила.
  Тишина длилась меньше секунды.
   - Иду.
  
  
  
  Глава четвертая. Страшный диагноз
  
  
  
  Лысина Стаса празднично поблёскивала в свете фонарей. Белый халат и стетоскоп дисгармонировали с затёртыми джинсами-трубами и кедами. На высоком лбу будущего врача обозначилась глубокая морщина. Шумилов курил, созерцая Евгению.
  
   - Почему она так лыбится? - шепнул Стас Вове на ухо.
   - Это ты мне скажи. Ты же врач.
   - Неужто и впрямь умом тронулась? - Шумилов выпустил струйку сизого дыма и по-солдатски стряхнул пепел. - Давай по порядку, что и как произошло.
   - Женю сбила приора на полном ходу, - чеканно отрапортовал Вова, скрестив руки на груди. Он решил строго придерживаться этой версии. - С тех пор она не говорит. Только...улыбается.
   - А почему она голая? - Вот, Стас! Вечно ему надо до всего докопаться! - Её что, изнасиловали?
  
  Вова замялся.
  
   - Ну, всё ясно! - Шумилов смачно затянулся. - Это же Решетникова! Хвостом, небось, опять накрутила. В историю влипла. А ты, герой хренов, впрягся. Вон и морду тебе разукрасили.
   - Никто никого не насиловал. И даже не пытался. Просто платье... порвалось. Ты посмотри Женю, ладно?
   - Говорить не хочешь? - хмыкнул Стас, закатывая рукава. - Понятно всё с тобой. Ладно, посмотрю. Но магарыч с тебя.
   - Идёт.
  
  
  Близился рассвет. Чернота ночи таяла под лучами проснувшегося солнца. Безоблачное небо предвещало погожий денёк. Вова закрыл глаза и глубоко вздохнул. Какой свежий воздух. Будто и не в городе вовсе...
  
  Стас скакал вокруг Жени. Решетникова сперва шарахнулась от интерна, но Лухманов её успокоил, объяснив, что "добрый доктор не сделает бо-бо" и она присмирела. Кто бы мог подумать... Когда Женька придёт в себя, в жизни не поверит!
  
  Наконец, Шумилов закончил. Не сказав ни слова, проковылял к ближайшей берёзе и прижался спиной к стволу. Вытащил сигареты. Уронил. Первую прикурил фильтром. Вторую никак не мог выковырнуть из пачки: руки тряслись.
  
   - Ты чего? - Вова подошел и помог другу.
   - Это немыслимо, - еле слышно пробормотал Стас. - Случай, не знающий аналогов...
   - Чего? Да говори же, хватит сиськи мять!
   - Её ведь не сбивала машина, верно? - Будущий врач подозрительно побледнел. А бледнел Стас редко. Его вообще сложновато смутить.
   - А что? - Вова напрягся. Краем глаза заметил, что Решетникова тоже вся как будто подобралась. Неужели слышит их разговор?
   - Ни одного синяка! - выпалил Шумилов. - Ни одной ссадины. Никаких повреждений. Абсолютно! Кроме одного... - будущий врач положил руку Лухманову на плечо. - Крепись, друг. То, что ты сейчас услышишь...
   - Да что же? - не выдержал Вова. Сколько можно туман наводить? Видит Бог, он пережил за эту ночь немало кошмарных моментов, и теперь вряд ли его что-то удивит.
  
  Стас опустился на траву и увлек Лухманова за собой. Вцепился в рукав и зашептал:
   - Она...мёртвая.
   - Ч-чего?
   - Решетникова твоя! Мёртвая. МЁРТВАЯ! Мёртвая-премёртвая, мертвее не бывает!
   - Ты офигел, Шумилов? - Вова отдёрнул руку. - Совсем бухой?
   - Да нет же! - Стас снова схватил его. - У неё сердце не бьётся! Совсем!
   - У тебя просто стетоскоп сломался, - фыркнул Вова, щелкнув по прибору.
   - Это у тебя мозг сломался! - огрызнулся Шумилов. - Чтобы пульс отследить, стетоскоп не нужен. - Говорю тебе: сердцебиение отсутствует как таковое. Зрачки не реагируют на свет. Я рекомендую немедленную госпитализацию. Немедленную! Можно еще консилиум собрать и...
   - Слушай, Стас! - перебил Лухманов. - Не надо консилиум. Я Женю дома вылечу. Сам. Ты просто посоветуй какие-нибудь таблетки там, или витаминчики...
   - Какие нахер витаминчики! - заорал Шумилов, но Вова зажал другу рот ладонью.
   - Не ори, идиот! - рыкнул он. - И не болтай. Иначе...
   - "Иначе" что? - Стас высвободился и гневно сверкнул глазами. - Ты что-то знаешь, да? Тебе что-то известно? Почему я должен молчать? Возможно, это мой шанс! Это потрясёт мир медицины!
  
   - Заткнись! - гаркнул Вова и замахнулся, чтобы отвесить Шумилову оплеуху...
  
  Женя преодолела разделявшее их расстояние со скоростью пули. Схватила интерна за горло, оторвала от земли и прижала к берёзе. Острые ноготки впились в плоть. По шее потекла кровь. Стас беспомощно болтал ногами и хрипел. Решетникова рычала и скалилась...
  Вова не растерялся.
   - Держи рот на замке и не вякай, - отрезал он. - Не заставляй меня жалеть о нашем разговоре.
  
   - Э-э-э-э... ы-ы-ы-ы... - промычал Шумилов. Глаза будущего врача вылезли из орбит.
  
   - Женечка, милая, отпусти эту мразь. - Решетникова ослабила хватку, и Стас шмякнулся на землю.
   - Я думал, ты мне друг, а ты...безумец! - прохрипел интерн и кивнул на Женю. - А она - мёртвая!
   - Тебе всё равно никто не поверит, - пожал плечами Вова и нежно обнял любимую. - Нам пора.
  
  
  
  Глава пятая. Сны и реальность
  
  
  
  До дома Вова добирался на такси. Взъерошенная, полуголая Решетникова не вызвала у водителя никаких подозрений: сотни таких же возвращаются из клубов под утро каждый день. Целая армия зомби с размазанной под глазами тушью. Бомбила лишь заговорщицки подмигнул Лухманову: мол, кому-то сегодня перепадёт.
  
  Во дворе сладко пахло липами. Воробьи умывались в лужах. Дворник неспешно шаркал метлой.
  Вова расплатился, подхватил Решетникову на руки и потопал к подъезду. Слава Богу, обошлось без вездесущих бабушек.
  Лифт, как всегда, не работал. Пришлось тащить Женю на шестой этаж.
  
  У себя Вова первым делом набрал ванну. Горячую. С пеной. Усадил туда Решетникову и принялся мыть. Женя безропотно позволяла прикасаться к себе, отчего процесс вышел весьма фееричным. Зов плоти сводил с ума. Лухманов старался думать о футболе, о злобном начальнике и незавершённом проекте, о судьбе водителей приоры, но обнаженное женское тело под ладонями будило первобытные инстинкты.
  
  Как же сильно я хочу её, думал Вова, смывая пену с Жениной спины. И как она теперь доступна. Податлива. Стас ошибся. Решетникова - не мёртвая. Она живая. Горячая. Такая горячая и такая... сладкая. Но это неправильно. Неправильно. Может, кто-то и воспользовался бы временным Жениным помешательством, но только не он. К тому же, Решетникова теперь ест людей. Мало ли, что взбредёт ей в голову во время секса.
  
  Вова вздохнул и закутал свою Афродиту в мохнатое полотенце. Усталость валила с ног. Надо поспать. Но сможет ли он уснуть рядом с Женей?
  
  Уснуть-то он уснул. Вырубился. Но очень скоро Вову разбудили. Причём, самым неожиданным образом: Лухманов проснулся от минета. Настолько обалденного, что прервать Евгению просто не посмел. Не смог. А Женя, перехватив его взгляд, улыбнулась и уселась сверху. Когда Вова подумал, что лучше уже быть не может, Решетникова развернулась к нему спиной...
  
  
  
  Звонок. Второй. Третий. Идите к чёрту! Снова звонок. Да где же телефон? Ах да, под кроватью...
   - Да? - рыкнул Вова в трубку.
   - Пиздец тебе, Лухманов! - вежливо сообщили на том конце провода. Это был Денис Давыдов. Инженер-проектировщик. Один из лучших в компании. - Борисов рвёт и мечет. Где материалы к презентации? Сам ты где?
   - Я-я-я... - протянул Вова и бросил взгляд на смятые простыни. Жени и след простыл. - Я... дома. Приболел.
   - Борисову лучше скажи, что умер, - посоветовал Денис. - Приезжай. Три часа тебе на сборы и дорогу. Дольше прикрыть не смогу. Быстро суй жопу в джинсы и в офис!
  Давыдов дал отбой. Вова небрежно кинул телефон на подушку. Как же это он забыл о дедлайне? Хотя, учитывая произошедшее... Произошедшее! Женя! Где она?
  
  Лухманов голышом прошлёпал на кухню. Пусто. Туалет. Ванная комната. Коридор. Где, чёрт побери, можно спрятаться в однокомнатной квартире?
   - Жень! - позвал он.
  Тишина...
  
  В дверь постучали так резко и настойчиво, что Вова аж подскочил. Ну конечно! Ушла, а теперь вернулась!
  Он так торопился открыть, что напрочь забыл про трусы. Да и зачем? Что она там не видела?
  На пороге стояли двое. Молодой лысеющий мужчина в костюме-тройке и миловидная женщина средних лет. Натянутые улыбки приклеились к лицам.
   - Здравствуйте! - торжественно пропела женщина, а Вова спешно спрятался за дверь. - Вы читаете Библию? Хотите поговорить о Боге?
  Этого ещё не хватало! Свидетели Иеговы, будь они неладны. Лучше уж Женя с кавказцем в зубах.
   - Спасибоненадо, - протараторил Вова. - Я - атеист.
   - Но, может...
   - Не может! - рявкнул Вова и захлопнул дверь перед миссионерскими носами.
  
  Да где же Решетникова, в конце-то концов? Неожиданная мысль парализовала Лухманова. Дурак ты дурак! - забранил он сам себя. - Тебе всё приснилось! И Женя, и приора, и горцы, и секс.
  
  Вова вернулся в комнату и схватил телефон. Надо всё разъяснить. И чем скорее, тем лучше. Он набрал Женину маму.
  
   - Марина Васильевна? Добрый день. Да. Да. Спасибо. Вас также. И вам. Да. Мама в порядке. Да. У сестры. Марина Васильевна, я тут никак до Женечки не дозвонюсь. Она... А-а-а-а, улетела вчера... Понятно. Ясно. Понятно. Ясно. Да нет, ну что вы... Ага. Да. Передам. И вы передавайте. Большой пребольшой. Всего доброго.
  
  Короткие гудки...
  
  Балбес ты, Вован, каких свет не видывал! Лухманову захотелось настучать себе по лбу. Решетникова давно в самолете. Летит к своему американскому счастью.
  
   - Да пошло всё... - выругался Вова, отшвырнул телефон и отправился чистить зубы.
  
  Вода лилась, заглушая мысли. Лухманов залип, рассматривая небритую физиономию, когда дверь в коридор распахнулась сама собой. В зеркале мелькнула тень. Мурашки побежали по коже. Что за жуть?
  
   - Ж-жень... - неуверенно позвал он и прошел в комнату. - Женечка...
  
  
  Она сидела на шкафу. Голая. Возможно, это бы выглядело эротично, если бы Решетникова возлежала там, словно пантера или, на худой конец, соблазнительно закинула ногу на ногу, как Шэрон Стоун в Основном инстинкте.
  Но Женя сидела на корточках, растопырив колени, в позе люберецкого гопника. Того и гляди, спросит: "Курить есть?", а потом добавит: "А если найду?"...
  
  Евгения молча глазела на Лухманова и вдруг начала раскачиваться из стороны в сторону, нелепо улыбаясь.
  
   - Т-ты как туда забралась? - промямлил Вова. В руке он по-прежнему сжимал зубную щётку.
   - Фыр-фыр-фыр-фыр, - ответила Женя, не прекращая своего странного занятия.
  
   - Слезай немед...
  
  Решетникова лихо спружинила вниз и встала перед Вовой во всей своей обнажённой красе. Заурчала. Вот что с ней делать? А делать что-то определённо надо. Только не сейчас: время утекает, как вода, которую он забыл выключить. А дедлайн всё ближе...
  
   - Ладно-ладно, - Лухманов поцеловал Женю в макушку. - Мне на работу пора. Срочно вызвали. Ты... Ты меня подожди. Хорошо? Телевизор посмотри. Отдохни. Только не уходи никуда...
  
  
  
  Через полчаса, прихватив документы, ключи и мобильный, Вова покинул любимую. Дверь он запер на все замки.
  
  
  
  
  Глава шестая. Сбывание мечтей
  
  

Будьте осторожны в своих желаниях. Они могут сбыться... (с) народная мудрость

  
  
  Шеф бесновался. Вопил так, что, должно быть, в Хабаровске слышали. И аплодировали. Стоя.
  Самое обидное, что Вова всё успел: презентация прошла на ура. Сделку с поставщиками заключили. И почивать бы Борисову на лаврах, да вот только вожжа под хвост попала. Он припомнил Лухманову все грехи: прошлые, будущие, гипотетические и даже сферические в вакууме. Обвинил во всех проколах фирмы с момента её основания и, разумеется, лишил премии...
  Премии лишил! Квартальной! Вот козлина! Чтоб его черти взяли! Вова сжал зубы, гадая, хватит ли у него моральных сил выдержать разнос достойно и не врезать Петру Петровичу по сытой морде. Давно шеф так не ерепенился. Может, жена не дала?
  
  Облаенный по самое не хочу, Вова вышел из кабинета.
  
   - Орал? - спросила секретарша Лизочка. Смуглая черноглазая брюнетка модельного роста. Одевалась она строго, по офисному, но Вова почему-то всегда представлял её в бразильском карнавальном костюме с перьями.
   - Анал, - угрюмо ответил он. - Премии лишил.
   - Вот козлина, - сочувственно покачала головой Лизочка.
  
  Вова мысленно послал начальника ко всем чертям и отправился к себе в каморку, именуемую кабинетом номер семь "б".
  Его ждала работа. Вагон работы. Туева хуча дел. А всё Борисов. "Куда тебе спешить? - рычал Петрович. - У тебя что, семеро по лавкам? Ни жены. Ни детей. А погулюшки твои, Лухманов, у меня уже вот где!" - и стукнул ребром ладони по волосатому адамову яблоку. В итоге - сегодня до полуночи нужно осилить недельную норму. Замечательно! И Давыдов, как назло, на объект уехал. Зашибись!
  
  Вова хмуро уставился в монитор. Цифры плыли перед глазами. Как же ему всё осточертело! Но надо работать, чтобы платить по счетам.
  О! Были бы у него деньги! Куча денег. Целый мешок! Он бы плюнул на всё, уехал и увез Решетникову.
  Прочь из Москвы, пропитанной выхлопными газами. К морю. К пальмам. К голубому небу и белому песку! Он бы нашел для Женьки специалиста. Грамотного. Надёжного... Были бы деньги... Но денег нет. И премии лишили.
  
  Стиснув зубы, Вова погрузился в чарующий мир иксэлевских таблиц...
  
  Закончил он поздно: день давно угас и коллеги разъехались. Золотистая Ксюша ждала Вову на пустой парковке. Верная старушка...
  
  Лухманов сел за руль и только теперь вспомнил, что его ждёт дома. Стало обидно. Как-то совсем иначе представлял он совместное счастье с Решетниковой. Он мечтал о романтических ужинах при свечах и уютном быте, а получил... Хотя Давыдов, давно и счастливо женатый, утверждал, что все женщины после свадьбы превращаются в злобных монстров. Эх... Надо заехать еды купить. Интересно, торгуют ли в Ашане человечиной?
  
  
  Вова вернулся около полуночи. Прогибаясь под тяжестью ашановских пакетов с разнообразной снедью, ввалился в квартиру.
  
   - Милая, я дома! - крикнул он, не ожидая ответа. Его и не последовало.
  Вздохнув, Лухманов разулся, проковылял в комнату и... замер.
  
  Холостяцкая квартира сияла чистотой. Исчезли разбросанные вещи. Книги вернулись на свои полки. И, самое удивительное, посреди всей этой красоты стоял столик, о существовании которого Вова давно забыл. Столик ломился от яств: фрукты соседствовали с тонко нарезанным сыром и ветчиной. Горели толстые свечи. Натюрморт венчала бутылка сухого красного вина заоблачной стоимости.
  
  Лухманов застыл, как парализованный и вскрикнул, когда кто-то коснулся его спины.
  
  Женя... Увидев её, Вова разинул рот.
  
  Синее атласное платье выгодно подчеркивало цвет глаз. Тугие золотые локоны падали на обнаженные плечи. Только взгляд по-прежнему оставался слегка безумным. Как и улыбка...
  
   - Женя... - прошептал Вова и нервно сглотнул. - Откуда всё это?
  
  Решетникова игриво склонила головку набок. У Лухманова вспотели ладони. Что за фигня? Он же её закрыл! Закрыл! А второго комплекта ключей у него отродясь не водилось! И тут он увидел окно. Открытое. Летний ветерок наполнял шторы, словно паруса. Вова почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Да нет... Не может быть. Шестой этаж всё-таки. И, тем не менее, романтичный ужин при свечах ждал его. Всё, как в мечтах...
  
  Вова рухнул на диван. Налил вина и предложил Жене. Но Решетникова не торопилась присоединяться к трапезе. Довольно улыбаясь, она юркнула в коридор и вернулась с пузатой спортивной сумкой.
  
   - Что это? - спросил Вова, и Женя водрузила ношу ему на колени. Лухманов расстегнул молнию... и забыл, как дышать.
  
  Деньги. Куча денег. Спортивная сумка, битком набитая тугими пачками. Дрожащими руками Вова взял одну. Зеленоватые банкноты приятно шуршали. Евро. Сотни.
  Лухманов не удержался. Пересчитал. Сто по сто. Миллион...
  
   - Где ты это взяла? - прохрипел Вова. В душе он боялся услышать ответ. И Женя, как всегда, промолчала. Только зажмурилась и оскалилась, прямо как инопланетянин Стич из диснеевского мультика.
  
  Лухманов сглотнул. Во рту пересохло. Он залпом осушил бокал сухого тосканского. Затем второй и третий. Что, если среди ночи вломится полиция? Или ФСБ? Или бритоголовые бандюганы? Ведь это чьи-то деньги. Целое состояние. Да уж! Однако...
  В голове созрел план. Вполне разумный, хотя и странный. Подожду сутки, решил Вова. Если за деньгами никто не придёт - свалю. Ну, а если хозяин объявится - познакомлю с Женей. Она давно не ела.
  
  
  Вино, ценой девять тысяч рублей за бутылку, Лухманов допивал из горла. Решетникова свернулась калачиком у него в ногах и мирно сопела.
  
  
  
  Глава седьмая. Недоброе утро
  
  
  
  Ровно в десять мобильник Вовы запел голосом Джеймса Хэтфилда. Не открывая глаз, Лухманов нащупал телефон на полу.
   - Да?
   - Вова! - звонила Лизочка. - Вова! - Секретарша причитала и всхлипывала.
   - Лиз, ты чего? - прохрипел Лухманов в трубку. - Что стряслось?
   - Шеф пропал!
   - Как пропал? - Вова сел и принялся тереть глаза.
   - Совсем... - всхлип, - совсем пропал! Вчера домой не вернулся. Тут у нас полиция... Вова, ты с ним накануне говорил, помнишь?
   - Помню, - буркнул Вова. - И что с того?
   - Ну... может ты знаешь, где он?
  
  Знаю! - захотелось сказать Вове. Борисова черти взяли. Потому что Я так захотел... Лухманов помотал головой. Что за чушь? Откуда эти ужасные мысли?
  
   - Н-нет, Лизок, извини. Он только наорал на меня и всё...
   - П-понятно, - разочарованно вздохнула секретарша. - А ты когда будешь? У нас тут такое творится!
   - А я не буду, Лиз. Я уволился.
   - Как уволился?
   - Совсем. Так что воюйте без меня. Счастливо!
  
  Он дал отбой, потянулся так, что хрустнули кости и, почесывая едва наметившееся пивное брюшко, прошел на кухню.
  
  Женя, сидя на корточках у открытого холодильника, запихивала в рот замороженные пельмени и грызла, громко похрустывая.
  Вова чмокнул золотистую макушку:
   - Доброе утро, любимая. Завтракаешь? - Он обошел Решетникову и поставил чайник на плиту. - А я кофейку попью. Будешь?
  
  Евгения подняла на него синие глаза и посмотрела жалобно-жалобно, прямо как кот из Шрека. Подбородок её задрожал и она заскулила.
  
   - Что с тобой? - Вова опустился рядом. Прижал Женю к себе, и она обмякла в его руках. - Что с тобой, девочка моя?
  
  Решетникову затрясло, как в лихорадке. Лоб покрыла испарина. На губах белела пена. Что же это? Вова почти физически ощущал страдания любимой. Бедная! Бедная девочка! Надо вызвать скорую! Стоп. Нельзя скорую: вдруг идиотские предположения Стаса подтвердятся? Может, позвонить самому Шумилову? Не вариант...
  Думай, Лухманов! Думай! Но, что-то не думалось...
  
  Вова намочил полотенце и принялся обтирать раскалённую Женину кожу. Решетникову, как будто, отпустило. Конвульсии прекратились. Надолго ли?
   - Что же с тобой происходит, Женечка? - нежно прошептал Лухманов, и вдруг понял...
  Осознание пришло неожиданно легко, словно он знал это всё время...
   - Ты голодная!
  
  Евгения слабо улыбнулась в ответ. Вова подхватил её на руки, уложил в постель и закутал одеялом.
   - Не волнуйся, дорогая. Я что-нибудь придумаю.
  
  Легко дать обещание. Но каково сдержать? Вова стоял посреди кухни и тупо пялился в одну точку. Он хорошо понимал, что нужно Решетниковой. Чужая жизнь. Чья-то плоть и кровь. Может, подойдёт его собственная?
  
  Лухманов схватил нож. Выбрал самый большой из набора. Сталь зловеще блестела...
  Вова распластал левую пятерню на столе. Глубоко вздохнул. В сущности, зачем ему так много пальцев? Обойдётся и двумя...
  
  Раз-два-три... Пора! Вова зажмурился, закусил губу и...
  
  Тук-тук-тук-тук-тук-тук. В дверь барабанили настойчиво и громко. Тук-тук-тук-тук-тук.
  
  Лухманов, словно в анабиозе, отложил нож и крикнул: "Иду". И кого там черти принесли так не вовремя?
  
   - Здравствуйте! - на пороге стояла парочка вчерашних миссионеров. Женщина ослепительно улыбалась. Её спутник раздувался от сознания собственной значимости.
  
  Они что, измором меня взять решили? - подумал Вова и нахмурился.
  
   - Вы читаете Библию? - пропела свидетельница Иеговы. - Хотите поговорить о Боге?
  
  Секунду Вова колебался. Всего секунду. Не больше.
  
   - Входите, - сказал он, пропуская незваных гостей. - Женечка, милая! К тебе пришли!
  
  
  
  Глава восьмая. Агент Смит
  
  
  
  Странная всё-таки штука - жизнь, думал Вова. Вчера ты - мелкий офисный планктон, сегодня - кормишь зомби человечиной...
  
  Он плотнее завязал особо прочные мусорные пакеты и вышел на площадку. Здесь воняло мочой, перегаром и кошками, но Лухманов (первый раз в жизни) только обрадовался этому: ядрёный подъездный смрад отлично перебивал дух мертвечины.
  
  Вова потопал по облупившимся ступеням, проклиная вечно сломанный лифт. И когда уже починят? В доме, между прочим, пожилые люди живут! Вон, старушка с девятого вторую неделю до любимой лавочки добраться не может.
  
  На четвертом этаже, небрежно привалившись могучим плечом к обшарпанной стене, стоял высокий мужчина в твидовом костюме мышиного цвета. Стрижкой и лицом он напоминал агента Смита из Матрицы. Более неприметно человека сложно представить. Смит задумчиво тыкал пальцем в кнопку вызова лифта.
  
   - Зря стараетесь, - участливо сказал Вова. - Не приедет. Сломан.
   - А я, собственно, вовсе не лифт жду, - заявил незнакомец, - а вас.
   - Нас?
   - Вас. Владимир Ильич Лухманов, не так ли?
  
  Началось, понял Вова и похолодел. Что делать-то? Соврать? Сказать, что он - вовсе не Лухманов, а какой-нибудь Фролов? Убежать обратно в квартиру? Или... А вдруг это по поводу Борисова? А вдруг пакеты сейчас порвутся? Нет, паниковать никак нельзя. Спокойно, Вова, спокойно!
  Лухманов мысленно досчитал до десяти и непринуждённо бросил:
   - Совершенно верно, - он попытался придать лицу максимально индифферентное выражение. - А что, собственно, случилось?
  
  Смит вытащил из внутреннего кармана фотографию и протянул Вове.
   - Вам знакома эта девушка?
  Конечно, знакома! Это же он сам Женьку снимал, когда она новое платье в Снежной Королеве купила. Фото с аватарки вконтакте.
   - А что? - самое разумное в таких ситуациях - отвечать вопросом на вопрос.
   - Её разыскивает один человек. Опасный человек. - Незнакомец наклонился к Вовиному лицу. В нос ударил горький полыневый запах. - Встреча с ним может стоить вам жизни. Вам и вашей подруге.
   - Кто он? - глухо спросил оторопевший Вова.
   - Преступник, - коротко ответил Смит и отстранился, довольный произведённым впечатлением.
  Мгновение Вова переваривал информацию и вдруг понял, что не знает главного.
   - А вы-то сами кто будете? - прищурился он. Разговор о таинственном преступнике начал казаться более чем странным.
  Незнакомец дёрнул ртом - видимо, улыбнулся - и протянул Лухманову визитку.
  "Главное управление МВД РФ по борьбе с религиозным экстремизмом, агрессивным сектантством и оккультизмом. Начальник оперативного отдела: майор Собакин Гавр Михайлович". Дальше был указан номер телефона.
   - Вашу подругу ищут и неизбежно выйдут на вас. Если жизнь дорога - звоните сразу, как почувствуете неладное. Всего хорошего. - Сотрудник загадочного отдела отсалютовал и развернулся, чтобы уйти.
   - Постойте! - остановил его Вова. - Какой он, этот ваш преступник?
  Смит замялся. Интересно, с чего бы?
   - Предположительно - белый мужчина тридцати пяти - сорока лет, - без особой уверенности сказал майор Гавр. - Возможно блондин.
   - Предположительно? - брови Лухманова поползли вверх. - Возможно? То есть, вы даже сами не знаете?
   - Не знаем, - подтвердил Собакин и, нахмурившись, добавил: - Не смею больше задерживать. Вы, кажется, собирались вынести...эээ... мусор?
  
  
  
  Глава девятая. Шизофрения?
  
  

Однажды... Однажды Ежи был собак... (с) Ежи и Петруччо. Аудио-сказки. Собак.

  
  
  Надо рвать когти. Срочно. Чем быстрее, тем лучше. Эта мысль настолько завладела Лухмановым, что он не помнил, как добрался до мусорных баков и вернулся обратно.
  Женя смирно сидела перед телевизором и равнодушно взирала на экран. В новостях сообщили, что сбежавшая из зоопарка пума растерзала гостей столицы. Пума... Чего только не придумают! Пусть. Мёртвые свидетели Иеговы в нарезке добавят репортёрам пищи для размышлений. Когда-нибудь миссионеров обнаружат, и к этому времени желательно убраться подальше.
  
  Тревога терзала Вову. Какой-то первобытный, безотчетный страх. Такой, должно быть, испытывает зверь под прицелом охотника. Теперь, после встречи с агентом Смитом, Лухманов точно знал - за ним следят. Мерзкое ощущение!
  
  Вова задернул шторы, схватил ноутбук и закрылся на кухне.
  
   - О"кей гугл, - сказал он. - Пришло время рассекретить тайного агента. Справишься?
  Гугл не справился. Главного управления по борьбе с оккультизмом в мировой паутине не обнаружилось. Как и самого Гавра Собакина. Странно. Любая мало-мальски серьёзная структура оставляет жирный виртуальный след. А тут...
  
  Лухманов сжал похолодевшие пальцы. Кто же ты, Собакин? Кого искал? Впрочем, вариантов немного: либо Женю, либо деньги. Тогда почему не напал? Не ворвался в квартиру? Боялся? Прощупывал почву? А значит...
  
   - Он вернётся, - понял Вова и даже не вздрогнул, когда в следующий миг раздался стук. Смешно надеяться, что это снова миссионеры.
  
  Лухманов нервно сглотнул. Вооружился разводным ключом и, чувствуя, как в груди бешено заходится сердце, щёлкнул замком...
  
  Собака... На пороге стояла собака. Здоровенный чёрный доберман с ржаво-коричневыми подпалинами. Острые уши придавали псу демонический вид. Зверюга не проявляла ни малейшей агрессии и, казалось, с интересом разглядывала Вову.
  
  Взяв ключ наизготовку, Лухманов осторожно высунулся наружу. Площадка была пуста. Что за хрень?
  
   - Иди домой! - бросил Вова доберману и хлопнул дверью. Но, не успел сделать и пары шагов, как стук повторился.
  
  Оторопевший Лухманов неуверенно взялся за ручку. Нажал и потянул на себя...
  Ничего нового.
  Та же картина: безлюдная площадка и псина на пороге.
  Кажется, я схожу с ума, подумал Вова и тупо уставился на добермана. Похоже, жрать его эта тварь не собирается. И то хлеб. Что там надо сказать, чтобы собака ушла?
  
   - Фу! - вспомнил Вова.
   - Можно войти? - вежливо отозвался пёс.
   - Секундочку. - Лухманов прикрыл дверь, прошествовал в ванную и умылся ледяной водой.
  
  Чур меня! Чур! Что это? Шизофрения? Она родимая! Слуховые галлюцинации. Всё, как Шумилов рассказывал. Твою же мать! Вова принялся хлестать себя по щекам: может, отпустит? Но неумолимое "тук-тук-тук" развеяло иллюзии, словно пепел по ветру: доберман по-прежнему ждал приглашения.
  
   - Хватит чудить, Лухманов, - проворчал пёс. - Ты хоть представляешь, каково это - стучать без рук?
  
   - В-в-в-вы к-к-к к кому? - с трудом выдавил Вова, с тоской вспоминая забытый в ванной разводной ключ. Волосы на затылке встали дыбом. Капли холодного пота бежали по спине. Мучительно хотелось проснуться, но в глубине души Лухманов понимал: никакой это не сон.
  
   - Ты присвоил кое-что, принадлежащее мне. - Доберман дёрнул ухом.
   - Деньги? - догадался Вова.
   - Пф-ф-ф-ф, - фыркнул пёс. - Вовсе нет. Кому нужны бессмысленные бумажки?
   - А-а ч-что тогда?
   - Ты называешь его "Женей".
   - Его? - Нахмурился Вова. - Женей? - Откуда взялась смелость? Откуда она берётся вообще? Секунду назад он чуть не хлопнулся в обморок, а тут вдруг набрал полные лёгкие воздуха и выпалил: - Кто вы такой?
  Доберман склонил голову набок.
  Лухманов знал - подобное невозможно, но готов был биться об заклад, что собака ухмыльнулась.
  
   - Я - Эрхар Душегуб, урождённый Клей, - гордо сообщил пёс. - Варлок. Повелитель тьмы и тварей, обитающих в ней. А ты, ничтожный червь, каким-то непостижимым образом приручил моего демона.
  
  
  
  Глава десятая. Демонология для чайников
  
  

Мгновенья выбора - великий дар, возможность с вечностью соприкоснуться. Но важно тьму от света отличать, чтоб в этом выборе не обмануться... (с) Юрий Новиков

  
  
  Они шикарно смотрелись вместе. Красавица блондинка и крупный жилистый доберман.
  
  Вова сразу понял, что Решетникова узнала бывшего хозяина: она опустилась на колени, ласково дотронулась до собачьей морды и утробно проурчала что-то нечленораздельное.
  
   - Поедун... - пёс с грустью поглядел на Женю. - Ты стал самкой...
  
  У Лухманова от происходящего голова пошла кругом. Демоны... Говорящие собаки... Феноменальное безумие! Надо бы разрядить обстановку.
   - Я бы перекусил, - сказал он. - Эрхар, не желаете?
  
   - В вашем варварском мире нет яств, достойных усладить мой изысканный вкус, - высокомерно изрёк пёс и запрыгнул на диван.
   - Колбасы порезать?
   - Да.
  
  Ужин вышел более чем скромным: докторская колбаса, сыр, оливки с лимончиком и чипсы. В самый раз для варлока, демона-людоеда и обладателя миллиона евро. Да уж... Подобралась комапания...
  Вова плеснул себе рюмку коньяка. Авось, так он скорее поймёт, что к чему.
  
   - Стало быть, Женя - демон, - констатировал Лухманов, закусывая оливкой. - Демон-людоед.
   - Пожиратель плоти, - поправил Эрхар. Он лакал коньяк из блюдца. - Но суть ты уловил верно.
  
  Решетникова заулыбалась.
  
   - А сам ты - некромант? - Да... Влип ты, Вова, в историю! Хоть книгу пиши!
   - Варлок-демонолог. - Эрхар заглотил очередной кусок колбасы. - Это существенно.
   - Я в этом плохо разбираюсь, - удрученно буркнул Лухманов.
   - А придётся.
   - В смысле? - Вова перехватил сияющий Женин взгляд, и стало не по себе. - Что значит, "придётся"?
   - То и значит. - Доберман положил голову на лапы и зевнул. - Ты ведь теперь тоже, в некоторой степени, варлок.
  
  Вова, с набитым ртом, аж подскочил на стуле.
  
   - Кто? - всплеснул он руками, едва не поперхнувшись. - Я?
   - Именно! - неумолимо подтвердил пёс. - Ты оказался рядом с телом подруги в урочный час. В миг переселения. И Поедун признал в тебе хозяина.
  
   - И-и-и... что же теперь делать? - прошептал Вова, с опаской поглядывая на Решетникову.
  Она казалась такой милой. Сидела на пуфе, поджав под себя стройные ножки, и флегматично листала пособие Ландау "Физика для всех". Всё бы ничего, но периодически Женя вырывала листы со схемами, запихивала в рот и задумчиво жевала.
   - Как что? - изумился доберман. - Повелевать! Демон служит хозяину. Это аксиома. Нерушимый закон.
   - И что... Женя может исполнить любое моё желание?
   - Практически.
  
  Вова хотел вставить скептическое "Да ладно!", но вовремя вспомнил, что в кладовке лежит сумка, полная денег...
  
   - Однако за всё нужно платить... - добавил Эрхар и с тоской посмотрел на последнюю резанку колбасы.
  
   - Я уже понял, - кивнул Вова. - Плата - человеческие жизни. Плоть.
   - Не совсем и не только. - Варлок посмотрел на Лухманова, и кровь мгновенно застыла в жилах. - Основная плата - твоя душа.
  
   - Моя... Что? - Вова схватился за грудь, словно пытаясь удержать некую эфемерную субстанцию при себе.
   - Душа, Вова, душа... - Эрхар сел у ног Жени. Решетникова принялась его почёсывать. - Теперь вы с Поедуном связаны. Ты разве сам ещё не понял? Не почувствовал? Зло пустило в тебе корни и медленно порабощает. Мораль, нравственность, справедливость... Скоро всё это потеряет для тебя смысл. Как для меня когда-то...
  
   - Нет, - прохрипел ошарашенный Лухманов. - Не может быть!
   - Может... - Доберман оскалился, изображая подобие ухмылки. - Чьи останки ты выбросил сегодня? А ведь это были люди. Странные, заблудшие, назойливые, словно навозные мухи, но всё-таки - люди. А убил их ты. Ты! - дожал Варлок. - И совесть мучает тебя не больше, чем если бы ты раздавил пару тараканов. Разве нет?
  
  Нет! - захотелось воскликнуть Вове. Но он промолчал, сжав зубы: Эрхар прав.
  
   - Я-я... Я не хочу становиться чудовищем! - Лухманов стукнул кулаком по столу, опрокинув пустую рюмку.
   - А я не хочу быть псом, - равнодушно бросил варлок. - У всех свои беды.
   - Но должен же быть выход!
   - Выход есть. - Вове на миг показалось, будто доберман злонамеренно вёл разговор к такому повороту. Какая умная собака... - Я предложу пару вариантов. Слушай первый. У тебя в кармане визитка. Некто Гавр Собакин. Один звонок, и он вмиг освободит тебя от демонического бремени. Правда, Женя погибнет, а деньги придётся вернуть.
  
   - А... второй?
  
  Доберман запрыгнул на стул и сел, вытянувшись стрункой. Сейчас он жутко напоминал Анубиса.
   - Ты поможешь нам с Поедуном покинуть ваш мир. А я - верну твою возлюбленную с того света.
  
  
  
  Глава одиннадцатая. Ученик чародея
  
  
  
  В жизни каждого наступает момент, когда нужен наставник. Некий многоопытный Йода, способный протянуть руку помощи, подсобить мудрым советом, поддержать, направить. В школьные годы Вова боготворил классного руководителя, преподавателя истории: казалось, Михаил Петрович знает всё на свете и найдёт ответ на любой вопрос. В университете гранд-джедаем для Лухманова стал суровый профессор Вельман - большой специалист в области квантовой физики. Теперь же пришло время обратиться за советом к гостю из другого мира: варлоку по прозвищу Душегуб.
  Правда, наставника требовалось выгуливать дважды в день.
  
   - Доброе утро, - Вова учтиво кивнул стайке бабушек, оккупировавших лавочку у подъезда. Утро действительно выдалось добрым. По-настоящему летним. Тёплым и безветренным. Молодая, еще не запылённая листва радовала глаз. Цветы пестрели на клумбах и балконах. Детвора, освободившись от школьного тягла, с визгом носилась по двору. Празднично урчали голуби.
  
   - Доброе утро, Вовочка! - хором отозвались старушки и только одна, самая бойкая, проявила любопытство: - Собачка-то у тебя какая хорошая! Как звать-то?
  
   - Эрхар Душегуб, урождённый Клей, - угрюмо буркнул Лухманов и, не дожидаясь реакции, двинулся дальше. Варлок засеменил рядом.
  
   - Чего это он так собаку-то назвал? - громко зашептались бабульки им вслед. - Наркоман, наверное!
  
  
   - Зря ты, - упрекнул Эрхар, справляя малую нужду у фонарного столба. - Лишнее внимание нам ни к чему.
   - Иди ты! - огрызнулся Вова. - Зачем вынудил меня прогнать Женю незнамо куда?
  
  Доберман фыркнул:
   - Во-первых, не "прогнать", а направить. А во-вторых - вполне себе знамо куда: искать Собирателя костей. И, в-третьих, я же растолковал тебе про нашего общего знакомого, Гавра Собакина!
  
  Лухманов промолчал. Варлок действительно всё разъяснил, причем, вполне доходчиво. "Ваш мир, - говорил Эрхар, - крайняя точка. Замкнутая реальность. Лишь здесь братство Господних Псов способно уничтожить нас с Поедуном, но только при условии, если мы будем вместе. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы Женя находилась как можно дальше".
  
  Что ж, всё вполне резонно. Вова вздохнул. Если он хочет вернуть Решетникову (настоящую Решетникову) надо делать, как говорят. Пришлось, скрепя сердце, отпустить Женю. Вова чуть не открыл собственный кирпичный завод, когда Решетникова выпрыгнула в распахнутое окно и растворилась в ночи, но Эрхар убедил его, что это - в порядке вещей.
  
   - Расскажи еще про Собирателя костей, - попросил Лухманов и потянул за поводок. - Кто он? Бог?
  
   - Бога нет, - презрительно бросил пёс. - Как и Дьявола. Помнится, за эту "ересь" меня впервые сожгли на костре.
   - Всего-то? - Вова свернул в проулок. Ещё два квартала и они доберутся до сквера. Очень хотелось мороженого и пива. Пива больше. - Я-то думал, ты погубил уйму людей...
  
   - Ну-у-у-у... Не без этого.
  
   - Так всё-таки, что за Собиратель? - Лухманов слишком громко задал вопрос, и несколько прохожих обернулись. Один покрутил пальцем у виска.
  
   - Собиратель есть некая трансцендентная категория, - начал варлок, и Вова смухордился.
   - Чего?
   - Материальная проекция абстрактного метафизического абсолюта.
   - Чего?
   - Чтоб ты сгорел, невежда! - ощерился доберман. - Чему вас только учат?
   - Математике, физике, астрономии... функциональному анализу...
   - Чего? - удивился Эрхар и дёрнул ухом. - Ладно. Представь себе звёздное небо. Во всех мирах оно одинаково. Звёзды - глаза того, кого мы называем Собирателем костей. Его дух, воплощенный в разных формах, обитает во всех реальностях и является связующей нитью между ними.
   - И он вам поможет? - Лухманов уверенно взял курс на аляпистый лоток под развесёлым зонтиком: пломбир манил.
   - Есть все шансы.
   - Почему ты думаешь, что Женя отыщет Собирателя?
   - Поедун и не такое находил. - Доберман повёл носом. - Хорошо тут. Спокойно... Так и хочется кого-нибудь уничтожить.
   - Я тебе эскимо возьму. Начни с него. - Вова полез за деньгами. - А как мы узнаем, что Пое... Ну... Женя эммм... взяла след?
  
   - Ты почувствуешь. Поверь, зов миньона чернокнижник не спутает ни с чем. Никогда.
  
  
  
  Глава двенадцатая. В Астрахань!
  
  
  
  Так бывает, когда снится, что споткнулся и падаешь. Сердце замирает, дыхание перехватывает.
  Лухманов проснулся в холодном поту и порывисто сел. Голова раскалывалась на части. В ушах звенело. Боже! Что с ним? Наверное, нечто похожее испытывают наркоманы во время ломки. Только, если торчки страдают по дозе, Вове хотелось немедленно запрыгнуть в машину и на всех парусах помчаться в... Астрахань. Астрахань? Почему именно Астрахань?
  
   - Зовет? - Эрхар. Учуял он, что ли? В предрассветной мгле говорящий доберман казался порождением ночного кошмара.
   - Зовет... - Вова вскочил и натянул джинсы. - Надо ехать.
   - Далеко?
   - В Астрахань. - Лухманов вооружился ноутбуком. Эрхар пристроился рядом. - Полторы тысячи километров. Через всю страну шарашить.
  
   - А пустыня там поблизости есть? - неожиданно спросил варлок.
  
  Вова скептически покосился на добермана, но всё-таки загуглил. Действительно, есть пустыня...
  
   - Если где и можно встретить Собирателя костей, то только в пустыне, - многозначительно пояснил варлок. - Пакуй котомки. - Эрхар спрыгнул с дивана, цокнув когтями по ламинату. - И прихвати мне панаму: там жуткое пекло.
  
  
  
  Дорога вилась бесконечной лентой. Мелькали прозрачные берёзовые рощи и дубравы, искрилась от росы сочная зелень лугов, непроходимые чащобы сменялись пёстрыми деревушками, а холмы - оврагами. Купол неба казался бескрайним голубым океаном, по которому плыли ладьи-облака.
  
  Старушка Ксюша резво мчалась по трассе, оставив далеко позади суетную Москву.
  Эрхар сидел на переднем сиденье. Пёс явно наслаждался происходящим, хотя по началу самоходная Вовина телега не вызвала у варлока восторга. Лухманов заманил его зефиркой. Кто бы мог подумать, что кровожадный Душегуб так падок на сладкое.
  
  Вова ехал десять часов кряду и ни капли не устал. Хорошо это - вырваться за пределы МКАДа, из плена пробок и светофоров. Вот, где настоящая свобода! Упоительный кайф, забытый в офисных тюрьмах. Ни с чем не сравнимый бешеный драйв, заставляющий голову кружиться, а кровь бежать по венам быстрее...
  Быстрее! Быстрее! Ещё быстрее!
  Стрелка спидометра неумолимо ползла вправо. Вова так увлёкся, что не сразу сообразил: что-то не так.
  
  А что-то определенно было не так. Лухманов приметил чёрную, наглухо тонированную Камри еще в Москве. Потом она померещилась ему на Кашире, затем - на забытой Богом заправке в Михайловском районе. А теперь нарисовалась вновь. Мелькнула в зеркале заднего вида и исчезла за фурой.
  Если это не обострение паранойи, то...
  
   - Эрхар, - бросил Вова, не отрывая глаз от дороги. - За нами хвост.
   - Собакин, собака! - оскалился варлок. - Выследил всё-таки. Всегда был умён, зараза.
   - Т-тоесть как, "всегда"? - Лухманов не удержался и глянул на спутника. - Вы что, знакомы?
   - Много лет, - угрюмо ответил пёс. - Гавр Собакин такой же чужак в этом мире, как мы с Поедуном.
   - Как же он сюда попал?
   - У мракоборцев свои методы. - Вова понял, что дальнейших объяснений не дождётся. Может, оно и к лучшему: меньше знаешь - крепче спишь.
  
   - Что ж, - ядовито улыбнулся Лухманов. Покажем этому неместному, как водят московские бомбилы. Вове показалось, что Эрхар посмотрел на него с одобрением.
  
  Лухманов воткнул флешку в магнитолу и прибавил звук. Грянули System of a Dawn. Неплохо! Весёлые армяне сейчас как нельзя кстати.
  
  Педаль утонула под ногой. Ксюша зарычала. Вова догнал и обошел небесный тихоход - Волгу со старичком-божьим одуванчиком за рулём. Пристроился за матёрым автопоездом. Дождался встречных на горизонте и рванул вперёд. В последний момент нырнул между фурами. Подобные шутки на трассе могут стоить жизни, но тайоте теперь их нипочём не догнать. Впереди замаячил синий указатель: Безымянка. Ничтоже сумняшеся, Лухманов свернул на грунт...
  
  
  Гусарская выходка обошлась Вове в полсотни километров: обратно на трассу они вынырнули лишь поздно вечером, а Волгоград миновали глубокой ночью. Жутко хотелось есть, но зов Жени терзал сильнее голода, и Вова терпел. А вот Ксюша терпеть не умела.
  Надо заправиться. И чем скорее - тем лучше.
  
  Лухманов почти отчаялся, когда на обочине возникла одинокая бензоколонка с мини-маркетом. Вова разглядел белые буквы на красном поле и чуть не закричал от радости: Лукойл!
  
   - Жди здесь, - бросил он Эрхару, хлопнув дверцей. Доберман не возражал. Он смачно зевнул и перебрался на заднее сиденье, где устроился как кум королю.
  
  Кассирша - пикантная раскосая казашка - неохотно оторвала глаза от планшета.
   - Слушаю.
   - Вторая, девяносто второй до полного, - Вова протянул карту сбербанка. - А туалет у вас есть?
  
  Девушка лукаво улыбнулась и вручила Вове ключ с массивным брелоком:
   - За углом, где надпись: "Для персонала".
  
  Лухманов готов был расцеловать отзывчивую кассиршу:
   - Тогда ещё во-о-он ту большую шоколадку для вас.
  
  
  В сортире воняло хлоркой, синий кафель облупился, а допотопный толчок пожелтел, но Вовиной радости это ничуть не умоляло. Сделав дела, Лухманов проковылял к громоздкому рукомойнику. Стянул футболку через голову и поморщился: псиной от него несло сильнее, чем от Эрхара. Умыться, что ли? Вова глянул на часы. Пара минут ничего не решит, да и Душегуб, небось, дрыхнет.
  
  Ледяная вода бежала тонкой струйкой, а Лухманов, вооружившись общественным обмылком принялся за дело. Голова, шея, грудь, подмышки... Холодно! Хорошо! Вова отплёвывался, фыркал и матерился.
  Наконец он закончил. Вытерся футболкой и, гордый и довольный собой, торжественно взглянул в мутное зеркало...
  
  ...Крик замер в горле.
  Вова резко развернулся.
  Не показалось...
  
  Гавр Собакин подпирал стенку, скрестив руки на груди. Что за чертовщина?
  
   - Владимир Ильич, - Тонкие губы фальшивого майора скривились в подобии ухмылки. - Какая встреча!
  
  
  
  Глава тринадцатая. Собака - недруг человека
  
  

Если с другом вышел в путь - веселей дорога. Без друзей меня чуть-чуть. А с друзьями - много! (с) М.Танич. Когда мои друзья со мной.

  
  
  Одинокая бензоколонка на трассе в чистом поле. Глухая ночь, разбавленная стрёкотом сверчков. Обшарпанный туалет и ухмыляющийся преследователь в комплекте...
  
  Единственная эмоция, которую может испытывать человек в подобной ситуации - страх. Холодный, липкий, скручивающий кишки в узел. Но, в последнее время со страхом у Лухманова как-то не ладилось.
  
  Вот и сейчас испуг прошёл, как с гуся вода, оставляя за собой одно лишь раздражение.
   - Собакин, - Вова сам удивился своей борзости. - Вы меня за идиота держите?
  
   - Отнюдь, - агент Смит шагнул вперёд. - Скорее это вы нас держите за идиотов.
  
  "Нас"? Вова бросил взгляд через плечо псевдомайора. Блефует? Или в самом деле на выходе поджидает подкрепление? Чёрт!
  
   - Ни о чём таком не думал, - Лухманов засунул большие пальцы за пряжку ремня. - Просто в отпуск еду. К бабушке. Так что, будьте добры...
   - Не буду, - Гавр загородил пути отхода. - Нет у вас в Астрахани никакой бабушки.
   - Я не говорил, что еду в Астрахань.
   - И, тем не менее, вы туда едете. - В серо-стальных глазах Собакина промелькнул недобрый блеск. - Хватит юлить, Лухманов. Где Клей?
  
   - Какой клей? - Вова решил, что в сложившихся обстоятельствах самое умное - косить под дурачка. - ПВА или "Момент"?
  
  Расчет оправдался. Ошарашенный маразматическим ответом, Гавр залип на полсекунды. Всего лишь полсекунды, но и этого хватило. Лухманов сбил преследователя с ног и рванул к выходу...
  
   - Стоять! - окрик настиг Вову в дюйме от двери, и Лухманов застыл, схватившись за ручку. Он сотню раз слышал звук, добавивший приказу майора тяжеловесной убедительности. Правда, только в кино. Этот характерный щелчок... Вова даже не оглянулся. Он и так знал: Собакин снял пистолет с предохранителя и метит ему в затылок. По спине побежали мурашки...
  
   - Где Эрхар, отвечай! - рявкнул псевдомайор.
   - Я не понимаю, о чём вы, - Лухманов медленно повернулся и мысленно выругался. В лицо ему уставилась Беретта. Эх, он-то рассчитывал отделаться мордобоем...
  
   - Что он обещал тебе? - Глаза мракоборца сузились, губы сжались в тонкую линию. Рука не дрожала. Глупо рассчитывать, что такому не хватит духу нажать спусковой крючок. - Власть? Деньги? Женщину? На что ты купился, глупец?
  
  "Не твоё собачье дело!"
  
   - Эрхар Душегуб - чудовище, - продолжил Собакин, не дождавшись ответа. Он наступал, вынуждая Вову пятиться от спасительной двери. - А кто ты, Лухманов? Заблудшая душа, отравленная ядом варлока, или пособник зла? Выбирай. Но выбирай быстрее: время не ждёт.
  
  Вова нервно сглотнул. Что же делать? Сдать Эрхара с потрохами? Но тогда погибнет Женя... Нет, это не вариант. Совсем не вариант. Надо попытаться перехитрить чокнутого фанатика. Но как? Буду тянуть время, решил Лухманов. Больше ничего не остаётся.
  
   - Я не понимаю вас, Собакин, - прохрипел он, в надежде на чудо.
  
   - Что ж, - вздохнул Гавр. - Похоже, я обманулся в своих надеждах. Мне очень жаль. - Собакин прицелился. - Вальдемар урождённый Лухманов. Ты обвиняешься в пособничестве злу и укрывательстве опаснейшего из колдунов. По твоему попущению погибло шесть невинных человек. Ты опорочил душу, вступив в связь с богомерзким демоном. Я, брат Габриэл из ордена псов Господних приговариваю тебя к немедленной сме...
  
  Гавр не договорил. Дверь распахнулась, едва не слетев с петель, и на Собакина бросился жилистый доберман. Пёс ухватил руку с пистолетом. Звук выстрела смешался с криком псевдомайора. Мутное зеркало разлетелось вдребезги...
  
  Беги! - раздался в голове голос Эрхара. - Быстро!
  
  И Вова побежал.
  Не соображая, что происходит, нырнул в Ксюшу и рванул с места. Когда красно-белая лукойловская заправка осталась позади, до Лухманова дошло: он бросил варлока на произвол судьбы...
  
  Чёрт! - Вова вцепился в руль, проклиная себя, свою тупость и трусость. Надо вернуться. Срочно. Сейчас же!
  
  Он уже сбавил скорость для разворота, когда позади хищно вспыхнули ксеноном раскосые фары тайоты...
  
  
  
  Глава четырнадцатая. Барби с аксессуарами
  
  

Наточил я свой топор, головешек полон двор. (с) Родион Раскольников (шутка)

  
  
  У Дэу Нексии и Тойоты Камри есть одна общая черта: факт наличия четырёх колёс. На этом совпадения заканчиваются.
  
  Вова, опытный водитель, не строил иллюзий. При "общих равных", на нормальной дороге у шестилетней Ксюни против тяжелой мощной камрюхи шансов ноль. Или даже - минус один.
  
  Лухманов сжал зубы. До упора выжал педаль акселератора. Казалось, Ксюша вот-вот взлетит, да всё без толку: тойота дала чуть влево и вошла в мёртвую зону.
  
   - Вот стервец, Собакин! - процедил Вова сквозь зубы. Он не сомневался, что за рулём сидит именно Гавр. - Ты меня ещё бортани, мудила!
  
  ...И мракоборец не заставил себя ждать.
  
  Удар.
  Занос.
  Лухманов с остервенением крутанул руль. Газу! Газу! Газу! Тщетно...
  На полной скорости Нексия влетела в обочину.
  Кювет распростёр свои объятия, и мир дважды перевернулся вверх тормашками. Завизжал. Задребезжал. Взорвался фонтаном осколков.
  
  Чё-ё-ёрт... Искры, посыпавшиеся из глаз, отлично сочетались со вкусом крови во рту. Чёрт! Трясущимися руками Вова отстегнул ремень безопасности и выполз из раскурёженной машины. Бедная Ксюня. Добрая верная старушка. Мир праху...
  
  Лухманов с трудом поднялся на ноги.
  Мутило. Голова кружилась, как после попойки. Уши словно ватой заложило. Мысли разбегались, точно тараканы.
  Потерянный и ошалевший, Вова еле-еле вскарабкался по насыпи и вышел на дорогу. Хоть попутку поймать...
  
  Как темно... Вязкая предрассветная мгла расплескалась над трассой, над степью. Проглотила все краски, оставив миру всего два цвета: чёрный и серый.
  Как душно... Воздух кажется плотным и влажным: близко большая река. Пахнет грозой.
  Как странно... Как пусто...
  
  Сначала Вова услышал утробный рык мотора, а потом ослеп.
  
  Вот она - тойота. Никуда не делась. Ждала, родимая. Слилась с ночью, сразу и не разглядишь. И что ты теперь будешь делать, Гавр? Добивать?
  
  Лухманов стоял, покачиваясь, и равнодушно взирал на Камри. А что ещё делать? Бегун из него сейчас, как из улитки - спринтер. К тому же, на всякий непредвиденный случай у Собакина имеется пистолет...
  
  Интересно, сколько осталось жить? Секунд пять, не больше.
  Вова сжал кулаки, представил себя мальчишом-кибальчишом перед белогвардейскими штыками и принялся считать...
  
  
  На счёт два дорога завибрировала. Загудела. Из темноты материализовался здоровенный МАН. Эффект внезапности обеспечили выключенные фары.
  Доля секунды, и десятитонный тягач на полном ходу влепился в Камри...
  
  Ночь взорвалась от лязга и скрежета. Брызнул ливень металлического крошева.
  ... Тойоту расколбасило, как жестянку...
  
  Вова вовремя метнулся к обочине. Распластался на насыпи, прикрыв голову руками.
  
  МАН басовито урчал, но музыка в кабине заглушала шум мотора. Лухманов узнал бессмертный хит группы Аqua - "Вarbie girl".
  С ума сойти! - Вове захотелось истерически расхохотаться. Его спас пьяный вдребадан дальнобойщик!
  
  Однако весёлая песенка кончилась, и следом заиграла другая: знаменитая лэдзеппелинская Immigrant Song...
  Лухманов аж сел. Что же это за радио такое?
  Одновременно с первым воплем Планта, дверца кабины распахнулась, и на приступочке появилась... Женя.
  Босая. Простоволосая. В коротком (слишком коротком) розовом платье.
  На лице улыбка, в руках - топор...
  Решетникова ловко спрыгнула на асфальт и, под раскаты драйвовых риффов, направилась к тому, что осталось от машины Собакина.
  
  Вова хотел окликнуть Женю, но из горла вырвались едва слышные хрипы. Всё происходило, словно во сне.
  
  Из смятой Камри вылез непонятно как уцелевший Гавр.
  Псевдомайор с трудом держался на ногах, но всё же вскинул руку с пистолетом.
  
  Хлопок. Еще один.
  
  Решетникова дёрнулась, но не остановилась.
  Она зарычала, занесла топор... и Вова потерял сознание.
  
  
  
  Глава пятнадцатая. Психоделическая
  
  
  
  Сны... Особая жизнь сознания, полная загадок и тайн.
  Что видим мы, когда рассудок дремлет? Прошлое? Будущее? То, что должно свершиться, или то, чему никогда не бывать?
  
  Вове снилась степь.
  Бескрайняя. Гладкая, словно тарелка, и жёлтая от выжженной солнцем травы. Лухманов парил над ней, точно орёл, раскинув руки-крылья.
  Далеко внизу проносились бесчисленные рати кочевников. С высоты они казались крошечными, точно игрушечные солдатики из детства. Кто это? Печенеги? Половцы? Монголо-татары? Вова не знал. Ни ему, ни Степи не было до них никакого дела.
  Воины кричали, размахивая кривыми саблями. Свистели кнуты, ржали взмыленные кони. Орды сталкивались чёрными волнами и тут же обращались в прах, уносимый ветром. А Степь оставалась. Великая. Могучая. Бесконечная, как само время.
  
  Она звала, манила, околдовывала. Лишала воли и разума. Хотелось утонуть в колышущейся палевой благодати, стать частью вечности, частью Степи, ибо всё, кроме неё - тлен и суета...
  
  Лухманов слышал голос: глухое сердитое ворчание, протяжные стоны, душераздирающие завывания. То говорила Гора. Невысокая. Красная, будто обагрённая кровью. Как странно и нелепо смотрелась она на ровной, без единого холма, глади.
   - Сюда! - звала Гора.
   - Я уже близко, - отвечал Вова и шёл, точнее - летел, невесомый, словно пёрышко. Каждая клетка тела стремилась к выщербленным скалам, будто именно там скрывался тайный смысл всего сущего.
  
  Вову ждали. На алых камнях стоял седой старец, много выше обычного роста. Меловой плащ щелкал на ветру, алебастровая кожа казалась прозрачной. Белый человек...
  Он склонил к Вове изборождённое глубокими морщинами лицо и прошептал слово. Одно слово. Узловатый старческий палец указал на восток. Туда, где лазурное небо сливалось с бело-голубым озером...
  Лухманов смотрел в эту синь, растворяясь в ней. И вдруг краски смешались. Закружились, словно цветные стёклышки в калейдоскопе.
  Земля ушла из-под ног, и Вова проснулся...
  
  
   - Очухался? - знакомый голос. Треск костра. Рокот сверчков. Ночь. Духота. Невыносимая головная боль и жажда. - Что скажешь?
  Сжав зубы, Лухманов приподнялся на локте. Всё тело ломило: земля - не самая мягкая постель. Сознание переполняло одно единственное слово. Оно рвалось наружу, вертелось на языке, обжигало гортань рвотными позывами.
   - Баскунчак...
   - Кто? - мокрый нос ткнулся в предплечье. Вова сел и заморгал. Где они? Темнотища, глаз коли. И откуда взялся Эрхар? - Баскунчак... - хрипло повторил он. - Это озеро... Озеро в степи...
   - Поедун! - рыкнул доберман. - Тащи воду! У хозяина бред.
   - Это не бред... - Лухманов с трудом ворочал языком. - Там был человек. Белый человек... Он...звал... Он...
  
  Из мрака вынырнула Женя. Чумазая, но живая. Или, по крайней мере, уж точно не мёртвая. Вова вздрогнул: неужели всё сон? МАН, топор, схватка с Гавром...
  Решетникова, как ни в чём не бывало, опустилась на корточки и протянула Вове пластиковую бутылку.
  Лухманов жадно припал к горлышку. Вода пахла тиной. Ну и пусть...
  
   - Белый человек... - задумчиво повторил Эрхар и повёл носом. - Я чую печать его длани на твоём челе.
   - Это и есть Собиратель костей?
   - Именно, - пёс принялся чесаться. - И он ждёт нас.
   - Хоть что-то хорошее... - Вова с грустью поглядел на опустевшую бутыль. Женя тут же выхватила тару и исчезла в темноте.
   - Куда она?
   - За водой, - доберман ухватил какую-то хворостину и поволок к костру. - Тебя же мучает жажда, разве нет?
   - А Женя... Она... - Лухманов сам не верил в то, что говорил. - Гавр дважды стрелял в неё. Я видел.
   - Ах, это... - Эрхару всё-таки удалось отправить прут в огонь. - Регенерация тканей носителя. Не сразу, конечно. Пришлось подкормить.
   - Женю?
   - Кого же еще? - варлок отбежал в сторону. Послышалось журчание.
   - Эрхар! - Вова схватился за готовую взорваться голову. - Я же просил не убивать никого без моего разрешения!
   - Мы спросили. Нам показалось, ты кивнул.
   - Я же был в отключке! - рыкнул Вова и вздохнул, понимая, что ничего уже не изменишь. - Кто?
   - Суровые стражи в забавных ярких колетах.
   - Зеленых?
   - Вроде бы... А что?
   - Ничего... - Лухманов снова лёг. Закрыл глаза. Запустил пальцы в волосы. Чёрт! Похоже, Женя поужинала постом ДПС...
   - Брось, - фыркнул пёс. - Зато твоя красавица цела и невредима. Правда, шрамы останутся.
   - А с Гавром...как? - Вова уже боялся спрашивать.
   - Его голова в дорожной сумке. Поедун так хотел тебя порадовать...
  
  
  
  Глава шестнадцатая. Вера в человечество
  
  
  
   Эрхар предложил выварить голову Гавра до кости, отшлифовать и вставить в глазницы полудрагоценные камни. Утверждал, что выйдет отличная ритуальная чаша. Но Вова не планировал в ближайшее время пить кровь девственниц из вражьего черепа, поэтому останки майора Собакина упокоились на пологом берегу одного из бесчисленных притоков Волги.
  
  Вернуться на трассу Лухманов не рискнул. На просьбу варлока раздобыть новую "самоходную телегу" тоже ответил отказом.
  
   - Хватит с меня смертей, - ультимативно заявил он. - На моих руках и так слишком много крови.
   - Подумаешь, - равнодушно фыркнул Эрхар. - Не хочешь посылать за телегой Поедуна, так купи. Богатства-то свои куда заныкал?
   - Не твоё собачье дело, - устало огрызнулся Вова, вытирая пот со лба.
  
  Жара стояла невыносимая. Чистое небо казалось белёсым. Раскалённая потрескавшаяся земля жгла ступни даже через подошвы. Вова давным-давно снял мокрую насквозь футболку. Теперь хотелось содрать кожу. Ужас! В аду, должно быть, и то прохладнее.
  Женя, понятное дело, не жаловалась. Ещё бы! Слопала четверых дэпээсников - сыта, довольна. Мурлычет что-то себе под нос и, как всегда, улыбается. Доберман Клей тоже в приподнятом настроении: никакая жара ему нипочём.
  Самое нелепое, что Лухманов не имел ни малейшего представления, где они находятся, но при этом точно знал - куда идти.
  
  И они шли. Шли и шли. Обходили стороной деревни. Набирали воду в речушках и крошечных озерцах. Ночами Решетникова исчезала, а поутру возвращалась с задушенными курами и кроликами. Один раз приволокла козу.
  
  Всякий раз, когда вдалеке маячили железнодорожные полустанки, Вова боролся с искушением впрыгнуть в проходящий товарняк. Но куда идут эти поезда? Увезут ещё куда-нибудь в Мурманск. Нет, не дело это. Эх! Машину бы! Машину!
  
   - Привал, - прохрипел Лухманов и рухнул задом на песок. Всё. Нет больше сил. Сегодня они шли почти пятнадцать часов. К таким пешим прогулкам жизнь его не готовила.
  
   - Говорю тебе, телега нужна, упрямый ты баран, - Эрхар растянулся рядом. - Собиратель костей может ждать целую вечность, но готов ли ты вечность брести сквозь пустыню?
   - Это не пустыня, а степь, - Вова уронил голову на руки. Как он скучал сейчас по Московским холодам! - Где я тебе в степи телегу возьму?
   - Поручи заботы демону. Твоё дело - приказать...
   - Я же сказал: нет! Не собираюсь я убивать ради те... ради машины!
   - Плохой какой-то ты чернокнижник, Вова, - пёс зевнул. - Неправильный. Принципы какие-то выдумал. Людей жалеешь. А за что их жалеть? Все сплошь лгуны и завистники.
  Предатели, подлецы да трУсы.
  
  Вова с минуту молчал, наблюдая, как Женя роет яму для костра.
   - Зря ты так, Эрхар. Совсем в человечество веру потерял.
   - А я и не находил. Мне ни к чему. Я - варлок.
  
  Вова улёгся на спину. Закрыл глаза. Что за глупые споры? Надоело. В детстве он мечтал стать космонавтом, но никак не чернокнижником. Так что надо поскорее отправить Душегуба с Поедуном восвояси и вернуться к нормальной жизни. Спокойной, размеренной, полной удовольствий жизни. Его ждёт миллион евро, надёжно припрятанный на трех разных счетах. В комплекте с Решетниковой - весьма заманчивая перспектива. Ох, ну и заживут они! Уютный особняк где-нибудь на Средиземноморском побережье, яхта, шикарная мощная...
  
   -Телега!
  
  Выдернутый из фантазий, как карась из воды, Лухманов нахмурился.
   - Эрхар! Сколько можно? Я тебе уже всё про телегу объяснил.
   - Разуй же свои ясные очи, о упрямейший из ослов! - доберман боднул его мордой. - Смотри!
  
  Вова сел ... и от удивления приоткрыл рот. Ну ничего себе! По степным просторам, вздымая клубы пыли, мчалась, пожалуй, одна из лучших полноприводных отечественных телег: УАЗ Патриот.
  
  Лухманов вскочил, намереваясь крикнуть (глупая мысль), но краткий миг радости сменился обжигающим ужасом. Ну нет! Новых жертв он не допустит!
   - Женя! - Поедун тотчас вытянулся по струнке. - Не смей их жрать, слышишь? А ты, - Вове хотелось испепелить Эрхара взглядом. - Помалкивай, понял? И чтобы без фокусов! А то всех уволю к чёртовой матери!
  
   - А парень-то растёт, - ухмыльнулся Душегуб, обращаясь к бывшему миньону, и снова повернулся к Лухманову: - Думаешь, нас подвезут просто по доброте душевной? Эх, Вальдемар... Попадём мы как кур в ощип с твоей верой в человечество!
   - Молчи! - шикнул Вова, понимая, что внедорожник направляется к ним. - Говорить буду я.
  
  
  
  Глава семнадцатая. Жизнь налаживается
  
  

Друзей новых много нам дарит дорога (с) По дороге с облаками

  
  
  УАЗ подъехал без напора и пафоса. Деликатно так подкатил. Ненавязчиво. Музыка в кабине выдавала в путниках поклонников Боба Марли.
  
   - Терпите бедствие? - водитель Патриота лучезарно улыбнулся, а Вова попятился. Ему вдруг нестерпимо захотелось отказаться от своих недавних слов, спрятаться за надёжную Женину спину и скомандовать "фас".
  
  Фееричный прикид путешественников резал взгляд, диссонируя с монументальным степным пейзажем. Дреды водителя прятались под алой банданой, а могучий торс пестрел от татуировок. Уши "штурмана" оттягивали тоннели невероятного диаметра. На пожелтевшей от пота борцовке красовался Микки Маус. Нет, это точно не провинция, подумал Лухманов, поочерёдно пожимая протянутые руки. И наверняка не Москва - слишком уж дружелюбные. Открытые. Питер, не иначе.
   - Да вот, представляете, - Лухманов старался придать голосу нужную тональность, но выходило фальшиво. Неубедительно. - Отстали от группы. Деньги, документы, багаж - всё осталось у экскурсовода. - Вова выдержал паузу. Прокатило? Похоже. Татуированный улыбнулся еще лучезарнее:
   - Бывает! Мой двоюродный брат один раз отстал от поезда в Апатитах.
  
  Эх, питерцы! - усмехнулся про себя Лухманов. Сами порой донельзя чуднЫе, к чужим странностям относятся с завидным пониманием и тактом.
  
   - Мы в заповедник направляемся, - сообщил ушастый фанат Микки Мауса. - Богдинский. К Баскунчаку. Вам как, по пути? Можем подбросить.
  
  
  Ангелы... Это ангелы смотрят на него сверху и шлют своё благословление! Другого объяснения Вова не находил. Он откинулся на сиденье и блаженно закрыл глаза. Вытянул (насколько позволяло пространство) гудящие ноги.
  Какое же великое дело - кондиционер! Как нежно урчит Патриот! Как приятен на вкус тёплый квас! Какие милые люди их новые знакомые! Два Сергея. Типичные кидалты. Не обременённые мирскими заботами холостые сисадмины, живущие в своё удовольствие. Поначалу парней смутил Эрхар, но Лухманов заявил, что Пёс - полноправный член их семьи. Сергей-водитель тут же припомнил двоюродную бабку, которая так обожала своего мопса, что завещала зверюге часть имущества. Эх, питерцы! Ничем их не смутить. Даже Женино молчание восприняли как должное. И слава Богу.
  
  Внедорожник оставлял позади километры. На степь опустились густые, точно сметана, сумерки. Пузатые тучи укутали небо, спрятав звёзды и луну в мягком подбрюшье. Вдалеке мерцали синие сполохи молний. Где-то там, на горизонте, бушует гроза. Красиво...
  
  Эрхар по-прежнему хмурился. Варлок не одобрял Вовиной затеи, о чём не преминул сообщить телепатически. Решетникова, как всегда, сияла аутичной улыбкой. Сергеи трещали без умолку, а Вова кайфовал. Ещё совсем недавно ситуация эволюционировала от безнадёжной к катастрофической, а сейчас жизнь стремительно налаживалась. Вот она, вера в человечество: не подвела, родимая!
  
  Когда Лухманов думал, что лучше уже быть не может, Сергей-штурман, не отрывая глаз от карты, скомандовал:
   - Ребят, на ночь остановимся на базе отдыха. Здесь недалеко. Там есть баня, бильярд и шашлык. Поедим нормально, отдохнём. Заправимся. Что скажете?
   - Я за! - поддержал товарища Сергей-водитель и зевнул. - Глаза слипаются, сил нет.
   - Ну и я не против, - небрежно бросил Вова, вперившись суровым взглядом в Эрхара. - Нам всем не повредит небольшой отдых. А тем более - шашлык. - Доберман не ответил. Отвернулся и положил морду на лапы, принимая неизбежное. Да, жизнь определенно налаживается!
  
  
  
  Глава восемнадцатая. Вся соль в легендах
  
  

Timeo Danaos et dona ferentes (с) Вергилий

  
  
  "Соль" представляла собой приземистое, обшитое светло-зелёным сайдингом двухэтажное строение с покатой крышей и крохотными оконцами. На заднем дворе базы красовалась рубленая баня, к которой жался старообразный колодец с журавлём. Веранду освещал уютный жёлтый фонарь. У кособокой изгороди "паслись" круглоглазые нивы, газелька с открытым капотом и минивэн неизвестной породы. Пахло шашлыком и бензином. Эдакая брутальная пастораль.
  
  Гостеприимного хозяина базы отдыха "Соль" дядю Мишу (как он сам себя представил) можно было сравнить с Пушкиным, Милорадовичем, Раевским и Пестелем. Пусть дядя Миша не писал стихов, не сражался с Наполеоном и не стоял во главе Южного общества декабристов, зато его роскошным рыжим бакенбардам позавидовал бы любой генерал от инфантерии.
  
  Только взглянув на "трактирщика", Лухманов живо представил дядю Мишу в кителе при эполетах. Но золотые зубы, мелькнувшие в улыбке хозяина, вмиг рассеяли наваждение.
  Дядя Миша оказался развесёлым, простым, как пять копеек, добряком, а вовсе не чопорным носителем голубых дворянских кровей.
  Хлебосольный и уже порядком поддатый "трактирщик" привечал новоприбывших, словно старых друзей: обнимал, хлопал по спинам, долго тряс протянутые руки. Галантно поклонился Жене и, не прекращая трещать, сопроводил честную компанию в уютный полумрак общей комнаты.
  
  Внутри царил лёгкий тестостероновый хаос. Постояльцы, сплошь мужчины - рослые и коренастые, загорелые и светлокожие, молодые и в летах - курили, спорили, громко смеялись, резались в чирика и азартно обсуждали рыболовные успехи. Густой ядрёный дым ел глаза. Стучали, врезаясь друг в друга, пивные кружки. Звонко щёлкали бильярдные шары.
  
  Измученный злоключениями Вова так и застрял на пороге, вцепившись в Женю.
  От гула голосов кружилась голова. Неприятно засосало под ложечкой. Вспомнился предостерегающий взгляд Эрхара. А вдруг варлок прав? В конце концов, что это за сборище такое? Кто все эти люди? Эх, зря он Душегуба в машине оставил! С ним как-то спокойнее.
  
   - Расслабься, Вован! - возникший рядом дядя Миша словно прочёл его мысли. - Публика тут приличная. Народ отдыхает. Присоединяйся. Будь как дома. - Хозяин в сотый раз хлопнул Лухманова по спине и крикнул в толпу: - Эй, Палыч! Организуй-ка ребятам снеди!
  
  Снедь организовали в лучшем виде. На массивном деревянном столе, за который усадили двух Сергеев, Вову и Решетникову, как по волшебству появилась шеренга запотевших пивных кружек с шапками белой пены, варёные раки и гигантское блюдо с ароматными сочными кусками баранины, щедро засыпанной кольцами лука.
  
  После первой кружки Лухманов махнул рукой на все свои подозрения. Допив вторую, запомнил, кто такой Палыч. К концу третьей рыбаки, охотники и экотуристы, обретающиеся в "Соли" стали ему лучшими друзьями.
  
  Он приказал Жене есть и она ела. "Здоровый" аппетит Решетниковой вызвал бурный восторг авторов шашлыка.
  
  Сергей-водитель Патриота раздобыл где-то гитару и спел пару песен Чайфа. Дядя Миша невпопад затянул "Из-за острова на стрежень" и все принялись подпевать, кто во что горазд...
  
  Как же тут хорошо, думал Вова. Вот бы остаться здесь навсегда. Рыбачить. Экскурсии водить. Помогать дяде Мише содержать "Соль". Мечта. Идеал. Утопия... Да только Женя (та, которая настоящая) никогда не согласиться жить в такой дыре. А та Женя, которая Поедун, долго без человечины не протянет. Эх, засада...
  Лухманов схватил очередного рака и принялся потрошить крошечное тельце. Взгляд упал на рояль, громоздившийся в дальнем углу гостевой. Что за бред?
  
   - Дядь Миш, - язык уже порядком заплетался, но градус добавил Вове нужную степень коммуникабельности. - Откуда тут рояль?
  
   - О-о-о! - протянул рыжий трактирщик и стукнул кружкой по столу. - Вижу, настало время легенд. Что ж, пусть это будет первая. - Дядя Миша допил пиво одним глотком и начал рассказ: - Прежний хозяин говаривал, будто здесь в своё время частенько гостевал композитор Касьянов. Он-то и привёз инструмент, чтобы творить оперу про Разина, вдохновляясь местным колоритом.
  
   - Да ладно! - Вова чуть не подавился шашлыком. - Рояль привёз. Ну ни фига себе!
  
   - Это ещё что, - ухмыльнулся сидящий напротив Палыч - красноносый здоровяк с пивным брюшком и наметившейся лысиной. - Подумаешь, рояль. Ты про гору Большое Богдо слыхал?
   - Ну... слыхал...
   - Ничего ты не знаешь, Вова! - Палыч отправил в рот горсть луковых колец и рыгнул. - Далай-Лама много веков назад приказал украсить горой берег Каспия. И два брата монаха тащили Богдо на своих горбах через степь. Но один монах увидал прекрасную деву в прозрачных одеждах и греховные мысли овладели им. Когда похоть поглотила инока, волшебная сила испарилась и гора раздавила братьев. С тех пор склоны её красны, как кровь.
   - Жуть какая... - пробурчал Лухманов, вспоминая недавний сон.
  
   - А ещё говорят, - вступил в разговор Сергей-штурман. Он стянул перепачканную футболку с Микки Маусом, обнажив мускулистое тело атлета. - Что Богдо охраняет злой дух. Белый дух озера Баскунчак...
   - Б-белый? - Вовин голос позорно дал петуха. На лбу выступила испарина.
   - Белый, - уточнил Сергей. - Он бродит по склонам Богдо.
   - З-зачем?
   - Он ждёт. - Взгляд штурмана казался подозрительно трезвым. Лухманову стало не по себе.
   - Кого?
   - Это мы скоро узнаем, - заявил дядя Миша. - А теперь ты, Вова, расскажи нам свою легенду.
   - М-мою? Но у меня нет никаких легенд...
   - Ошибаешься. - Трактирщик лукаво ухмыльнулся. - И очень даже любопытная. Хочешь, поведаю?
  Лухманов нервно сглотнул и окинул взглядом присутствующих. Тринадцать пар глаз вперились в него. Смотрели внимательно. Выжидательно. Тревожно. Вот чёрт!
  
   - Похоже, у меня нет выбора, - прохрипел Вова и украдкой взглянул на Решетникову. Та с довольным видом жевала шашлык, не замечая ничего вокруг.
   - Похоже, - подтвердил дядя Миша. - Слушай внимательно и поправь меня, ежели что не так.
  
  С первых же слов трактирщика Вову прошиб озноб...
  
   - Решетникова Евгения Олеговна была объявлена в розыск двадцать шестого июня. Никто не знал что с ней и где она. Никто, кроме тебя, Владимир. А ты решил эту тайну сохранить (по понятным причинам). Но как? Ведь полиция обязательно выйдет на след, иначе и быть не может: верный поклонник, обуреваемый ревностью - идеальный подозреваемый! Тогда и родилась твоя легенда, Вова. Друзьям, родным, знакомым и соседям - каждому встречному-поперечному - ты сообщил, что отправляешься в трехнедельный пеший тур по Карелии. Сообщил заранее, ещё до того, как Женю хватились родители. Расходы по карте сбербанка отследить довольно легко, и ты ловко сыграл на этом. Оставил жирный финансовый след: оплатил покупку необходимой туристической экипировки, перевёл нужную сумму на счёт организаторов тура - всё чин по чину. Хитро, ничего не скажешь. Вряд ли кому-то в здравом уме придёт в голову искать тебя в Карельских лесах. Но даже эта сложная конструкция показалась тебе слишком хрупкой. И в ход пошли удивительные таланты твоей очаровательной спутницы. - Дядя Миша выразительно посмотрел на уплетающую баранину Женю. - Так, чудесным образом, все твои звонки и сообщения исчезли из телефона госпожи Решетниковой, как и история переписки в социальных сетях. Все общие знакомые вмиг забыли о вашем бурном романе, и даже родители Евгении Олеговны не упомянули тебя в разговоре со следователем. Остался, правда, Стас Шумилов, так некстати видевший вас вдвоём в роковой день. С ним очень вовремя случился инсульт, лишивший несчастного дара речи...
  
  Стас! Вова сжал кулаки до хруста, вспомнив собственные слова, адресованные другу: "Держи рот на замке и не вякай". Чёрт! Чёрт в квадрате! В кубе! Да что ж такое? Но ведь тогда он не знал... Не мог знать!
  Это не моя вина! - тут же решил Лухманов. Помогло мало.
  
   - Я ничего не упустил? - поинтересовался тем временем коварный "трактирщик".
  
  Вова в ответ заскрипел зубами. Да кто такой этот дядя Миша?!
  
   - Мы представляем интересы Господа. - Сразу же отозвался тот. - Мы верные псы праведности и добродетели. Защитники справедливости и чистоты.
  
   - Сколько пафоса! - не выдержал Лухманов. Расшатанные нервы напрочь лишили чувства самосохранения. - А к чему тогда всё это? - он кивком головы указал на стол. - Пиво, шашлык, разговоры какие-то? Просто убили бы сразу и дело с концом. Зачем цирк устраивать?
  
   - Владимир, не надо нервничать, - ласково пробасил Палыч. - Это не цирк. Это проверка. Варлока, как и ведьму, очень сложно отличить от обычного человека. А убивать невинных мы не вправе. Михаэль должен был поглядеть на тебя в такой вот неформальной обстановке. Она лучше всего выявляет зло.
  
   - Ну и как, выявили? - рыкнул Вова.
  
  Палыч пожал плечами. Дядя Миша неопределенно качнул головой.
  
   - Ты тут уже почти пять часов и до сих пор никого не проклял, - обречённо вымолвил Сергей-водитель. Один он из всех присутствующих предпочёл светлому пиву вискарь. И, судя по бутылке, оставался самым трезвым.
  
   - Может, всё ещё впереди? - съязвил Лухманов - Что в конце концов вам от меня нужно?
  
   - Ответ. - Дядя Миша сцепил руки в замок. Взгляд трактирщика посуровел. От развесёлого добряка не осталось и следа. - Владимир, ты варлок?
  
  
  
  Глава девятнадцатая. Ответ
  
  

Уходя, гасите всех (с)

  
  
  И снова, как тогда, на заправке под Волгоградом, Вова ощутил абсолютно неуместные эмоции. Вместо смятения и паники, он вдруг почувствовал усталость. Не физическую, но моральную. Глубокую, тягучую, как патока, всесокрушающую усталость. Как всё достало. Как надоело быть пешкой в чужих играх. Разменной картой в посторонних разборках. Оружием, в чьих-то сильных руках.
  О, это началось не сегодня. И даже не с появлением в его жизни Эрхара и Поедуна, нет. Это тянулось многие годы. Он метался между разведёнными родителями, служил буфером в конфликтах начальства, и вот теперь... Теперь...
  
  Какой правильный вопрос задан ему.
  Действительно, кто ты, Вова? Тот, кого втянули в историю, или тот, кто эту историю творит?
  
  Дядя Миша и компания терпеливо ждали ответа.
  Вот козлы! Подлые козлы! Заманить шашлыком и пивом, а потом вот так подставить! Чем они, после этого, лучше Душегуба Эрхара?
  
  Неотрывно глядя в глаза трактирщика (подлые лживые глаза фальшивого трактирщика), Вова медленно, с расстановкой произнёс:
  
   - Женечка. Хлебни вискаря.
  
  Она всё поняла. Она всегда его понимала. Протянула руку и увела из-под носа Сергея-водителя квадратную бутылку. Отвентила крышечку. Припала к горлышку и глубокими смачными глотками осушила до дна. А после - охерачила этой самой бутылкой по голове сидящего рядом Палыча.
  
  Красноносый опал, как озимые, как раз в тот самый момент, когда Лухманов мощным и точным (а главное - неожиданным) ударом вырубил Сергея-штурмана.
  
  Защитники веры и справедливости повскакивали со своих мест. Женя запрыгнула на стол и зашипела, оскалившись. Вова заметил, как заострились её зубы, а зрачки вытянулись, словно у кошки.
  
   - Убей их всех, - прохрипел Лухманов еле слышно.
   - Убейте их! - вскричал дядя Миша и ринулся к барной стойке, уходя из-под Вовиного кулака.
  Трус! - разъярился Вова и бросился за трактирщиком, но на пути тут же выросли двое. Смуглый черноглазый верзила и мордатый приземистый толстячок (экотуристы хреновы!). Последний сжимал в мясистой лапе шампур.
  
  От первого удара Вова увернулся. Второй - под дых - пропустил. Согнулся, чуть ли не пополам, но только для того, чтобы наградить верзилу смачным апперкотом. Мракоборец выпал в нокаут, а толстячок, держа шампур как рапиру, наступал. Лухманов легко перехватил и вывернул пухлую руку, но коротышка, изловчившись, вцепился в Вову, словно мастифф, и повалил на пол.
  
  Чёрт! Сколько он весит? Тонну? Толстяк подмял Лухманова под себя, как дембель девственницу. Железные пальцы сомкнулись на горле. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Грудь разрывало от спазмов, уши заложило, глаза вылезли из орбит. Вова отчаянно дёргался, пытаясь высвободиться и сбросить с себя этого слона, да бесполезно.
  В последнем безумном усилии он принялся шарить рукой по дощатому полу. Вот оно! Шампур! Родимый! Какая незаменимая в хозяйстве вещица!
  Лухманов, собрав воедино крупицы самообладания, вогнал остриё в шею душителя. Кровь, вопреки ожиданиям, не хлынула, но хватка толстяка ослабла, а спустя миг он рухнул, будто мешок с мукой.
  
  Хватая ртом воздух, Вова сбросил с себя обмякшее тело... и упёрся взглядом в Сергея-водителя. Татуированный сжимал в руке обломок кия, сильно походивший на осиновый кол.
  
  Рыча, Сергей бросился на Лухманова. Замахнулся... и упал ничком. Из-под лопатки торчала рукоять мясницкого тесака. Решетникова, вся красная от крови, послала Вове воздушный поцелуй, перед тем как снова нырнуть в гущу драки. Так мило...
  
  Лухманов разглядел четыре тела: одно, обезглавленное, на столе; второе - кусками - у барной стойки; два других - у лестницы на второй этаж.
  
  Против Жени выступили трое. Вова испытал странную гордость, наблюдая, как она перегрызла горло одному, с хрустом свернула шею второму и вырвала сердце третьему. И всё это с ослепительной, чуть лукавой улыбкой. Чудо, а не женщина!
  
  Но где же дядя Миша?
  
  Предводитель мракоборцев появился неожиданно. В руках трактирщика блестел, переливаясь в полумраке... огромный двуручный меч...
  Вова чуть дар речи не потерял. А дядя Миша, наоборот, заговорил:
  
   - Габриэл предупреждал меня насчет тебя, да я, старый дурак, не поверил - сказал он, аккуратно переступая через трупы собратьев. - Теперь настало время правды... Вальдемар, урождённый Лухманов! Сегодня мы, братство верных псов Господа нашего, положим конец твоим бесчинствам. Есть ли тебе, что сказать напоследок?
  
   - Да... - кивнул Вова, глядя мимо инквизитора. - У Жени бензопила...
  
   - Что? - переспросил дядя Миша, и тотчас гнетущую тишину разорвал рёв. Решетникова, вооружившись шведской красавицей Хускварной, бросилась на мракоборца...
  
  
  
  Сколько крови...
  Сколько крика...
  Сколько боли...
  Сколько страдания...
  
  Кровь, крики, боль, страдание - неотъемлемая часть жизни. Ибо с них жизнь и начинается.
  
  Вова любовался Женей, чувствуя, как внутри разгорается пламя похоти.
  Когда тело дяди Миши превратилось в нарезку, Лухманов степенно приблизился к Решетниковой. Заглянул в глаза. Улыбнулся.
  
  Она поняла. Она всегда его понимала...
  
  Вова впился жадным поцелуем в окровавленные губы. Насладившись вкусом смерти, резко развернул Женю и грубо толкнул к столу. Наклонил. Задрал подол и, ухватив ненаглядную принцессу за волосы, взял так жёстко, как только смог...
  
  
  
  Глава двадцатая. Философическая
  
  
  
  Разве способен обычный человек заснуть после такого? Вова уснул. Вырубился. Он не видел снов, не терзался кошмарами. Спал сладко, словно невинный младенец, убаюканный ласками матери.
  
  Пробуждение добавило абсурду градуса. Сложно сказать, что озадачило Лухманова сильнее: то, что от кровавой вечеринки не осталось и следа - трупы исчезли, в общей комнате царил порядок и уют; или то, что обнажённая Женя сидела за роялем и воодушевлённо исполняла... Лунную Сонату Бетховена...
  Тонкие пальцы порхали по клавишам, словно Решетникова была профессиональным пианистом. Волшебная музыка лилась, завораживая.
  На опущенном крыле инструмента в позе Анубиса восседал Эрхар.
  
  Вова так и застыл, наблюдая всю эту феерию.
  
   - Доброе утро, Вальдемар, - поздоровался пёс, когда отзвучали последние аккорды. - Не угодно ли надеть штаны? Иначе, в силу своего скромного роста, я буду обречён любоваться вашим...
   - Хватит, - огрызнулся Лухманов, хватая джинсы со спинки стула. Игривый тон добермана бесил. - Где трупы?
   - В подвале. Правда, от них мало что осталось: Поедун знатно проголодался. Но кости целы. Принести?
  
  Вова попытался уничтожить пса взглядом, но тот лишь равнодушно повёл ушами. Чёртов Душегуб.
  
   - Женя, - бросил Лухманов, натягивая футболку. - Оденься и сожги дом. - Решетникова тут же вскочила, готовая выполнить приказ. - Эрхар. За мной.
  
  Утро баловало прохладой. Небо, затянутое серой пеленой, робко розовело на Востоке. Покинув "Соль", Вова уверенным шагом двинулся к Патриоту. Доберман послушно трусИл следом.
  
   - И как ты собираешься управлять телегой без ключа? - язвительно фыркнул пёс.
  Лухманов не менее язвительно фыркнул в ответ и звякнул перед собачьей мордой внушительной связкой. Ключи он увёл вчера: обыскивать трупы порой крайне полезно.
  
  
  Полыхавшей, как факел, "Солью" они любовались с безопасного расстояния. Дом стонал. Трещал. Тугоплавкий сайдинг скрючивался. Лопались окна. Едкий чёрный дым вздымался ввысь столбом. Алчные языки пламени терзали базу отдыха, словно хищник жертву.
  
  Пожар заметят, равнодушно подумал Вова. Ну и пусть. Пусть. Всё равно. Мне уже ничего не грозит. Больше я не часть системы. Я над ней.
  
   - Славно горит, - сказал он, закуривая. Сигареты Лухманов добыл там же, где ключи от внедорожника. Странно, три года не курил, и не тянуло, а теперь - приспичило.
   - Славно, - согласился варлок.
  Вова выдержал паузу, выпустил дым через нос и покосился на пса.
   - Слушай, Эрхар...
   - Мм?
   - Давно хотел спросить... Почему ты стал чернокнижником?
   - А как ты думаешь? Хотелось бы услышать твою версию.
   - Ну-у-у... - Лухманов глубоко затянулся. Сжигание домов способствовало философскому настрою. - Думаю, ты был несчастлив.
   - Несчастлив?
   - Да, - Вова забычковал сигарету и вооружился следующей. - Возможно, родители лишили тебя заботы и ласки, природа обделила красотой. Денег не хватало. Любимая женщина презирала, а лучший друг предал... Как-то так.
  
   - Печальная история. - Эрхар почесал за ухом. - Жаль, что не моя.
  Он улёгся и положил голову на лапы. Тяжело вздохнул.
  
   - Я имел всё. Титул. Земли. Родовой замок. Золотые прииски и алмазные копи. Верные вассалы поднимали чаши за моё здравие в великом чертоге. Самые красивые женщины грели мне постель...
  Такое благополучие губит душу. Что нужно бедняку для счастья? Мешок репы, кусок земли, да добрая баба под боком. Рука богатого тянется к власти. А власть опьяняет. Развращает. Я был моложе тебя, когда убил своего сюзерена и силой взял в жёны его дочь. Но и этого оказалось мало. Я знал, что над каждым довлеет смерть. Лишь её власть абсолютна. Будь ты хоть король королей - исход всегда один: могила. И тогда... Тогда я начал борьбу с костлявой. О, чего только я не делал! Жертвенные костры, ванны из крови девственниц, младенческий жир (кстати, отлично помогает от морщин). Но древние заклятия оказались просто сказками. Я пребывал в отчаянии. Однако, ищущий когда-нибудь да обрящет...
  
  Он пришёл ко мне, когда дом мой опустел: часть слуг я перебил, остальные разбежались. Он принёс книгу и назвал цену. Я отдал всё. Всё, что имел. Но ни на секунду не пожалел об этом. Получив чёрную книгу, я обрёл бессмертие. Умерли мои дети, состарились внуки и правнуки, а я жил. Жил и творил зло, ибо такова цена за власть над смертью.
  
   - Кто он, тот человек, что принёс книгу?
   - Не знаю. Его облик стёрся из памяти сразу, как мы заключили сделку.
  Вова затянулся, стряхнул пепел и внимательно посмотрел на пса. Хотелось представить Эрхара в образе человека. Но доберман, видимо, расценил этот взгляд иначе.
  
   - Семя зла есть в каждом из нас, - сказал он. - Нужен лишь импульс, чтобы оно дало всходы. Когда-нибудь кто-то спросит тебя, почему ты стал варлоком. И ты ответишь: из-за женщины...
  
  
  
  Глава двадцать первая. Кое-что о варлоках
  
  
  
  Ехали молча. Эрхар дремал. Женя, не моргая, созерцала однообразный степной ландшафт. Вова ловил бешеный кайф от Патриота. Хорошая всё-таки телега. Умеют мракоборцы выбирать. Фигни не держат.
  
  Лухманов наслаждался не только комфортом, но и удивительным душевным равновесием. Как замечательно, однако, принять решение!
  Вова улыбнулся своим мыслям, но скосоротился, когда отражение мелькнуло в зеркале заднего вида. Боже, на кого он похож! Краше в гроб кладут. Бледный, заросший, взъерошенный, как Росомаха из людей Икс. Щеки ввалились. Веки опухли. Карие глаза казались чёрными, точно угли, и безумными.
  Ну ничего, ничего. Женя его и таким любит. А на остальных - плевать.
  
  К Богдо подъехали, когда закат почти догорел. Гора темнела на фоне оранжево-красного, словно сполохи пожара, неба. В триумфально-унылом пейзаже сквозило что-то неизъяснимо марсианское. Ирреальности добавляло мерцающее вдалеке соляное озеро.
  
  Вова вспомнил свой сон. Да, это то самое место. То самое... Здесь всё и случится. Путь пройден. Осталось расставить точки над "и".
  Пошли, - скомандовал он, заглушив мотор.
  
  
  Ветер усилился. Гора выла, стонала, ворчала и ухала, как сова. Лухманов взбирался наверх так уверенно, будто делал это сотни раз. Всё казалось знакомым. Родным. Каждый валун. Каждая прогалина. Странное чувство...
  Женя карабкалась следом безмолвной тенью. За ней семенил Эрхар.
  
  Внезапно Вова остановился. Вот оно! Багряные скалы разошлись по швам, обнажая чёрную расщелину. Узко. Но надо лезть. Их ждут: Лухманов чувствовал это так же отчётливо, как Женин голод. Голод... Женя голодна. А значит, случится нечто страшное, непоправимое. Но он готов к этому. Готов. Поздно бояться. Поздно сомневаться. Нельзя жалеть.
  
  Без страха и сомнений Лухманов скрючился в три погибели и нырнул в проём. Темно. Темнее, чем в ноздре у негра.
  Вова вытянул руки и стал ощупью пробираться вперёд. Казалось, нутро горы вот-вот раздавит незваных гостей: тесный, словно кишка, лаз становился с каждым шагом всё уже и уже. Пришлось развернуться боком и ползти, точно краб. Несколько раз Лухманов застревал, и Решетникова буквально выталкивала его вперёд. Кошмар! Только Эрхару габариты прохода не доставляли хлопот. Доберман ехидно посмеивался, но от комментариев благоразумно воздержался.
  
  Наконец, скалы ослабили удушающие объятия. Ход стал шире, пахнуло серой. Вова похолодел. Куда они пришли? К центру земли, или...
  Не успел он додумать страшную мысль до конца, как глаза защипало от света.
  
  Лаз вывел их к небольшой и на редкость уютной пещере. В костре трещали поленья. Огонь отражался в сталактитах, которые переливались, точно гигантские сосульки.
  
  В кругу из пожелтевших костей сидела... девочка лет пяти и сосредоточенно складывала пазл.
  Малышка - сущий ангелочек: на голове - огромный бант, белое платье в рюшках...
  
  Девочка оторвалась от своего занятия и окинула синим незамутнённым взором тех, кто нарушил её уединение. Лухманов нервно сглотнул: он ожидал чего угодно, но не этого.
  
   - Пришёл? - прокуренным мужицким басом вопросила девочка, и Вова вздрогнул.
  Он уже собрался ответить, но "ангелочек", глядя куда-то мимо, добавил:
  
   - В этом облике ты утратил половину своих способностей.
  
   - Зато теперь я могу делать так! - доберман вышел из тени и почесал себя лапой за ухом.
   - Давно не виделись, Душегуб, - пробасила девочка.
   - Давненько, - пёс дернул ушами и уселся ближе к костру.
   - Ты лишний в этом мире. - Малышка снова вернулась к пазлу.
   - Отправь меня назад, - отозвался Эрхар. - И равновесие восстановится.
   - Ты был и остаёшься эгоистом, Душегуб. - Пухлая детская ручонка методично добавляла к картинке новые и новые элементы. - Твоя судьба безразлична Равновесию, да и мне тоже. Моя задача - расставить всё по своим местам. Так и будет. Но нужна жертва. - Девочка резко вскинула голову и уставилась на Вову. - Хотя, вижу, ты всё предусмотрел. Начнём ритуал.
  
   - Что? - не выдержал Лухманов. Как раз в этот момент пламя костра взвилось к сводам пещеры. - Жертва? Я? Я - жертва?
   - Такова судьба, - глухо ответил доберман. Его глаза блеснули красным заревом. - Смирись!
   - Ты обещал! - Заорал Вова, а земля под ногами задрожала. - Ты обещал вернуть Женю!
   - Идиот! - рыкнул Эрхар. - Невозможно воскресить мёртвого!
  
  Пещеру внезапно заполнил туман. Густой и липкий. Дышать стало трудно.
  
   - Ты использовал меня, сволочь! - Лухманов зашёлся кашлем. Он ничего не видел, кроме двух красных точек - глаз Эрхара.
  
   - Варлоки всегда лгут, - последовал ответ, и Вова понял, что это правда. Он выхватил из заднего кармана складной нож (ещё один трофей от мракоборцев). Раз, и пружина освободила клинок. Короткий, но смертоносный.
  
  Лухманов рванулся вперёд. Доберман прыгнул. Острые зубы сомкнулись на запястье. На левом запястье... Со всего размаха Вова вогнал стилет в брюхо пса, а затем ударил снова, и снова, и снова...
  
  Кровь. Горячая кровь. Её запах. Её вкус на губах.
  Мир закачался, закружился и поплыл, унося Вову в неведомые дали.
  Лухманов закричал, но голос превратился в рёв горы Большое Богдо...
  
  Последнее, что он видел: лицо Жени.
  Последнее, что слышал - низкий хриплый шёпот: "До встречи, Вальдемар"...
  
  
  
  Глава двадцать вторая. Давным-давно, где-то в другой реальности...
  
  
  
  ...Эрхар Клей, прозванный Душегубом за многочисленные грехи, в полном одиночестве встречал тридцать восьмой день рождения. А точнее - провожал: солнце неумолимо клонилось к закату.
  Эрхар поёжился. В малом чертоге заметно похолодало. Огонь в очаге догорел, и угли тлели красными звёздами.
  
  Тридцать восемь... Да он совсем старик! Костлявая дышит в затылок, ибо вся жизнь есть медленная смерть. Каждый прожитый день приближает неизбежный финал.
  
  До чего на душе гадко! До чего пакостно!
  
  Эрхар схватил штоф и нахмурился: вина не осталось. Когда он успел всё выпить? И какой это по счёту штоф? Не всё ли равно!
  
   - Эй! - хмельным голосом кликнул Душегуб чашницу - робкую девчонку не старше четырнадцати, что жалась в тёмный угол так усердно, будто хотела слиться с серым камнем стен. Она, её отец - псарь, тугоумный здоровяк конюх, да престарелая кухарка - всё, что осталось от многочисленного штата прислуги. Люди бежали от него, как от чумы. И правильно делали...
  Взгляд скользнул по тощей фигурке, и Клей облизнул губы, забыв про вино. Хотелось женщину. Распутную, развратную, похотливую, как сука в течке. Такую, чтоб могла удовлетворить самую дикую прихоть.
   - Ты девственна? - сурово вопросил Эрхар. Пигалица вздрогнула и залилась слезами. Эка дура! - Пошла прочь! - рыкнул Клей и запустил в девицу кубком. Ему нужна сейчас умелая шлюха, а не тугая щель бьющейся в истерике отроковицы.
  
  Чашница убежала, и Эрхар остался совсем один. Он пошерудил кочергой угли, развалился в кресле и закрыл глаза.
  
  Как странно. Замок пуст, но полон звуков. Со двора доносится лай собак, да пьяная перебранка наёмников. Они свято хранят верность золоту и потому исправно служат кровожадному Душегубу. Ветер гудит в башнях. Где-то далеко ухает филин, а летучие мыши пищат совсем близко. Скрипят половицы, и массивная дубовая дверь тихо вторит им. Шаги. Лёгкие. Едва слышные...
  
   - Кто здесь? - крикнул Эрхар в темноту чертога. Пальцы вцепились в обитые кожей подлокотники кресла.
  Неужели прав был отец-исповедник, и Дьявол пришел за моей чёрной душой? - Клей судорожно сглотнул.
  Эх, зря он того исповедника распял! Зря святую мученическую кровь пролил!
   - Кто здесь? - повторил Душегуб. - Чего тебе надо? Убирайся!
  
  Из тёмного угла, того самого, в котором недавно укрывалась чашница, донёсся хриплый смех.
   - Ты ждал меня столько лет, а теперь гонишь?
  
   - Я никого не ждал, - надменно бросил Эрхар. - А незваных гостей имею обычай сажать на кол.
  
  Незнакомец вышел из тени. Высокий. Статный. Грязный залатанный плащ истёрся до дыр. Глубокий капюшон скрывал лицо.
  Эрхар, привыкший, что перед ним трепещут, сжал зубы: каков наглец! Огреть что ли его кочергой? Авось, понятливее станет.
  
   - Даже не помышляй об этом, - усмехнулся гость и уселся в соседнее кресло. - Я могу дать тебе то, чего ты так жаждешь.
  
   - И что же это? - вопросил сбитый с толку Клей.
  
   - Бессмертие. - Незнакомец вытащил из дорожной сумки толстый фолиант и бережно положил на стол. Обложка книги потемнела от времени. Переплёт украшала россыпь полудрагоценных камней. - Сей гримуар позволит тебе подчинять тварей, обитающих во мраке преисподней. Здесь всё: ритуалы призыва, заклинания связки душ, подробное описание каждого демона и способы контроля над ними.
  
   - Кто ты?
  
  Незваный гость снова усмехнулся.
   - Я - варлок. Повелитель демонов. Я прожил тысячу жизней и прошёл миллиарды дорог. Все мои знания поместились в этой книге, и теперь я готов передать их тебе.
  
   - Ты очередной шарлатан, алчный до моего золота, вот ты кто! - Эрхар стукнул кулаком по столу.
  
  Незнакомец ничего не ответил. Взял штоф и налил себе вина. Пригубил и крякнул. Клей Душегуб не верил глазам: штоф же пуст, как иссохшее озеро! Что за фокусы?
  
   - Я пришёл с другого конца времён не для того, чтобы слушать упрёки. Посмотри на меня, Эрхар. Смелее. Видишь, я один. Без оружия. Как, по-твоему, я прорвался сквозь кордоны?
  
  Душегуб не ответил, и загадочный гость продолжил:
  
   - Мой суккуб совершенно очаровал твоих наймитов. Выгляни в окно и всё поймёшь.
  
  Эрхар встал. На негнущихся ногах подобрался к узкому, как бойница, окну и... лишился дара речи.
  Свирепые наёмники сидели на стылой земле без штанов и все, как один, занимались богомерзким рукоблудием. Нет, это не фокусы... Это...
  
  Клей сжал кулаки с такой силой, что хрустнули пальцы.
   - Что ты хочешь за книгу?
  
   - Всё. - Незнакомец осушил кубок одним глотком. - Твой родовой замок. Каждый акр земли. Каждый прииск. Каждую бутылку в погребах. Твою жену и детей. Всё. Всё в обмен на жизнь вечную!
  
   - Почему ты выбрал меня?
  
   - Семя зла цветёт в душе твоей пышным цветом. Ты готов. Подумай до полуночи. Уверен, ты примешь верное решение, Эрхар. - Незнакомец поднялся. Фолиант вновь скрылся в холщовой сумке.
  
   - Постой! - Клей шагнул к таинственному гостю. - А как ты стал чернокнижником?
  
  Варлок стянул с головы капюшон и уставился на Эрхара долгим странным взглядом, словно ждал чего-то. Но, так и не дождавшись, промолвил:
  
   - Из-за женщины...
  
  
  
  
  
  
  Эпилог
  
  
  
  Маленькая девочка лукаво улыбалась. В синих, как океан, глазах плескалась вековая мудрость.
  
  Последний элемент пазла лёг на место. Круг замкнулся. Гельштат закрыт.
  
Оценка: 6.24*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"