Хайретдинов Станислав Ахмедович. Иешуа и Пилат

На мозаичном полу у фонтана уже было приготовлено кресло, и прокуратор, не глядя ни на кого, сел в него и протянул руку в сторону. Секретарь почтительно вложил в нее кусок пергамента.

Пилат

Подследственный из Галилеи.

Вопрос рассматривал тетрарх?

Секретарь

Да, прокуратор.

Пилат

Что сказал

Об этом деле?

Секретарь

Заключенья

По делу не дал он. Теперь

Он прочими делами занят

И смертный приговор направил

На утверждение тебе.

Пилат

Придется разбираться нам,

Как будто более всех нужно.

Ты, что ли, подстрекал разрушить

Народ ершалаимский храм?

Иешуа

Поверь мне, добрый человек...

Пилат

И ты меня так называешь?

Ужели ты того не знаешь,

Что утверждают обо мне?

Кентуриона Крысобоя

Сюда. Подследственный назвал

Меня, вот, доброю душою,

И хоть преступник не желал,

Я полагаю, оскорбить

Величье нашего закона,

Я бы хотел, чтоб заключенный

Узнал, как должно говорить.

Внуши ему, кентурион,

Почтенье перед властью Рима.

Крысобой

(выведя арестованного, взял бич и, несильно
размахнувшись, ударил его по плечам)

Пред прокуратором стой смирно,

А обращайся - игемон.

Иешуа

Я понял.

(через минуту он вновь стоял перед прокуратором)

Пилат

Имя?

Иешуа

Мое имя?

Пилат

Свое пока я помню сам.

Не притворяйся мне, болван,

Как будто ты еще глупее,

Чем есть.

Иешуа

Иешуа Га-Ноцри.

Пилат

Откуда родом, где твой дом?

Иешуа

Я из Гамалы, игемон.

Живу обычно, где придется.

Пилат

Ты кто по крови?

Иешуа

Я не знаю,

Родителей не помню я.

Пилат

Есть родичи или семья?

Иешуа

Нет, я совсем один. Скитаюсь

Вокруг по разным городам.

Пилат

Все ясно. Ну так отчего же

Ты призывал разрушить, все же,

В толпе ершалаимский храм?

Иешуа

Я, игемон, не собирался

Храм разрушать, как ты сказал,

И никогда не призывал

Людей к такому святотатству.

Пилат

Немало разного народа

Со скарбом всяческим своим,

Стекается в Ершалаим

На праздник в это время года.

Средь них есть маги, чародеи,

Гадатели и колдуны,

Порой встречаются лгуны,

И ты относишься к последним.

Записано предельно ясно,

Что среди праздных горожан

Ты подстрекал разрушить храм

И к прочим действиям опасным.

О том свидетельствуют люди.

Иешуа

Но эти люди, игемон,

Не зная толком наш закон

И наших книг священных сути,

Все перепутали, что я

Пред ними говорил о храме.

Я опасаться начинаю

Что эта путаница вся

Надолго может затянуться

И в заблужденье вовлечет

Не только наш один народ,

И в результате обернется

Ошибок многих чередой,

Идущих истине на смену.

А потому, что все неверно

Он пишет сказанное мной.

Пилат

Не притворяйся сумасшедшим.

Записанного за тобой

Достаточно, чтобы любой

Мог быть осужден и повешен.

Иешуа

Нет, игемон, за мною странный,

С листом пергамента таким,

Все ходит человек один

И пишет, пишет постоянно.

Я как-то заглянул туда

И ужаснулся сам невольно.

Могу поклясться пред тобою,

Что ничего и никогда

Я из того не говорил,

Что сей пергамент мне поведал.

"Сожги скорее свиток этот!"

Его с мольбою я просил.

Однако у меня из рук

Тогда он вырвал свой пергамент

И убежал, и я не знаю,

Что нужно от меня ему.

Пилат

И кто он?

Иешуа

Левием Матвеем

Зовется этот человек.

Впервые повстречался мне

Он по пути из Галилеи.

Я с ним тогда разговорился.

Он там налоги собирал

И в это время состоял

На службе официальной римской.

Ко мне сперва он с неприязнью

Отнесся, даже оскорблял,

Точнее говоря, считал,

Что оскорбляет, называя

Меня собакой. Лично я

В сем звере, преданном и добром,

Не вижу ничего дурного.

Но позже, выслушав меня,

Он стал смягчаться, наконец,

Он, бросив деньги на дорогу,

Стал спутником моим. С тех пор он

За мною следует везде.

Пилат

О, стены Иершалаима,

Уж слышать приходилось ль вам,

Чтоб сборщик податей бы сам

Руками выбросил своими

В пыль деньги и со службы римской

Ушел неведомо куда!

Иешуа

Ему, он мне сказал тогда,

Отныне стали ненавистны

И сами деньги, и их звон.

Пилат

Пусть так. Ну а что, все же, странник,

В толпе ты говорил о храме?

Иешуа

Я говорил лишь, игемон,

Что должен рухнуть старой веры

И новый возродиться храм,

Храм истины. Сказал я так

С тем, чтоб понятней людям сделать.

Пилат

Зачем ты говорил в толпе

И приводил народ в смущенье

О том, о чем ты представленья

Иметь не можешь вообще?

И что есть истина, открой мне?

Иешуа

Ну истина, во-первых, в том,

Что ты страдаешь, игемон,

От головной ужасной боли,

И что страдания твои

Столь велики, что малодушно,

Не в силах ни смотреть, ни слушать,

Ни уж, тем более, говорить,

Ты то и дело помышляешь

Покончить с этим, выпив яд.

При этом здесь являюсь я

Причиною твоих страданий,

Твоим невольным палачом,

Что меня очень огорчает.

Ты ж можешь думать и мечтаешь

Сейчас лишь только об одном,

Чтобы пришла твоя собака,

Единственное существо,

Кого ты любишь и кого

Порою одаряешь лаской.

Но все пройдет, и все страданья

Сейчас закончатся твои...

Ну вот, что я и говорил.

Я рад тому чрезвычайно

И посоветовал б тебе

Оставить свой дворец на время

И прогуляться по аллеям

В садах на Элеонской горе.

Гроза лишь к вечеру начнется.

Тебе ж прогулка принесет

Большую пользу. В свой черед,

Чем здесь стоять на жарком солнце,

Я б мог сопровождать тебя.

Тут мне кое-какие мысли

Пришли на ум, и поделиться

Охотно мог бы ими я

С тобой, тем более, что ты

Весьма умен и образован.

Беда же в том, что слишком долго

Ты подавлял свои мечты.

Ты замкнут и утратил веру,

В любовь и доброту людей.

Нельзя же чувства все, поверь,

Отдать единственному зверю

И обрекать себя на муки.

В итоге, жизнь твоя скудна,

Но это не твоя вина...

Пилат

Пускай ему развяжут руки.

Признайся, ты великий врач?

Иешуа

Я врач? Да нет же, прокуратор.

Пилат

А как узнал ты про собаку,

Что я хотел ее позвать?

Иешуа

Ну это просто, ты все время

Водил по воздуху рукой.

Пилат

Ты все же врач, и неплохой.

Иешуа

Да нет же, игемон, поверь мне.

Я никакой не врач.

Пилат

Пусть так.

Держи, коль хочешь, это в тайне,

А дела нашего о храме

То не касается пока.

Итак, ты утверждаешь, значит,

Что ты не призывал народ

Поджечь храм или же его

Разрушить как-либо иначе?

Иешуа

Я никогда и никого

Не звал к деяниям подобным.

Я разве же умалишенный?

Пилат

Да, ты, пожалуй, не похож

На слабоумного. Теперь

Клянись, что это так, несчастный.

Иешуа

Чем хочешь, чтобы я поклялся?

Пилат

Ну хоть и жизнью бы своей.

Ей самое поклясться время,

Ибо она, поверь уж мне,

Висит на тонком волоске.

Запомни это.

Иешуа

Но ужели

Ты полагаешь, игемон,

Она подвешена тобою?

И если так, то я поспорить

Готов сейчас с тобой о том.

Пилат

Подвешена не мною, правда,

Но при желании я б мог

В любой момент одним ударом

Сей перерезать волосок,

Коль будешь ты излишне дерзок.

Иешуа

Ты ошибаешься. Лишь он,

Кто жизнь подвесил, игемон,

Его и может перерезать.

Пилат

Так-так, теперь я понимаю,

Из-за чего такой толпой

Ходили всюду за тобой

Бездельники и негодяи.

Язык твой хорошо подвешен.

Не знаю, где учился ты,

Но под личиной простоты

В тебе философа я вижу.

Да, кстати, правду ль о тебе

Тут пишут, будто въехал в город

Ты через Сузские ворота

Верхом на маленьком осле,

Толпой приветствуемый черни,

И этой же толпой потом

Был будто бы провозглашен

Пророком нового ученья?

Иешуа

Я уверяю тебя, это

Все приписала мне молва,

А у меня-то и осла,

Как такового, даже нету.

Да, я пришел в Ершалаим,

Минуя Сузские ворота,

Но шел пешком, и толп народных

В связи с прибытием моим

Вокруг себя не замечал.

Их не могло быть и в помине,

Так как тогда в Ершалаиме

Меня еще никто не знал.

Пилат

А знаешь ты таких людей

Как Дисмас, Гестас и Варраван?

Иешуа

Нет, добрых сих людей я, правда,

Не знаю, игемон, поверь.

Пилат

А почему употребляешь

Ты слово "добрый человек".

Ты, что же, добрыми так всех

Людей обычно называешь?

Иешуа

Да, всех, других и нет на свете.

Пилат

Я что-то этого не знал.

Ужели так мой опыт мал!

Где почерпнул ты мысли эти?

В одной из философских книг

Или же у ученых греков?

Иешуа

Нет, это свойство человека

Я собственным умом постиг.

Пилат

Ты проповедуешь такое

Ученье людям?

Иешуа

Да.

Пилат

А как

Кентурион, к примеру, Марк,

Его прозвали Крысобоем,

Он тоже добрый человек?

Иешуа

Да. Но при этом несчастливый.

Поскольку то, что с ним случилось,

Тому уже немало лет,

Его заставило страдать

И причинило много боли.

И кто с ним совершил такое,

Мне было б интересно знать?

Пилат

Легко могу тебе ответить,

Коль скоро ты меня спросил,

Поскольку тех событий был

Я непосредственный свидетель.

Так, добрые не в меру люди

Набросились со всех сторон

В лесу на римский легион.

И наиболее был труден

Как раз на том участке бой,

Где Марк кентурион сражался,

И где ужасные германцы

Едва наш не прорвали строй.

Пехотный манипул попал

Тогда в мешок и, окруженный,

Отрезанный от легиона,

Почти вслепую отступал

К подножью ближнего холма,

Где главные стояли силы.

И если б с фланга не врубилась

Кавалерийская турма,

Ну а командовал ей я,

То ты б, философ, удостоен

Не был бы с Марком Крысобоем

Общенья, честно говоря.

Иешуа

Когда бы с ним поговорить,

Он мог бы резко измениться.

Пилат

По счастью, это не случится,

Ибо того не допустить

Уж верно постараюсь я.

И полагаю, что навряд ли

Понравится его легату,

Коли философы влиять

Пытались бы на стиль мышленья

Его трибунов и солдат,

Пусть даже поступая так,

Из самых лучших побуждений.

(секретарю)

Пиши, что претор, разобрав

Философа Га-Ноцри дело,

Поскольку им усмотрен не был

В нем преступления состав,

Не утверждает приговор,

Вынесенный синедрионом,

И в целом противозаконным,

Необоснованным нашел

Решенье оного, однако,

С тем, чтоб не стал философ сей

По простоте души своей

Причиной разных беспорядков,

Ибо идеями своими

Народ он может заразить,

Постановляет удалить

Га-Ноцри из Ершалаима,

И временному заключенью

Подвергнуть во дворце своем

В Кесарии. Ну, все о нем?

Секретарь

Нет, прокуратор, к сожаленью.

Секретарь подал Пилату другой свиток пергамента
и прошептал, переходя на латынь.

Secundum legem majestatis

Hic crimen accusatus est.

Indiget sumis ea lex

Rigoris et severitatis.

[Этот преступник обвиняется

Согласно закону об оскорблении величества.

Применение этого закона требует

Максимальной строгости и суровости.]

Пилат

Не утруждайся, знаю сам.

Послушай-ка сюда, Га-Ноцри,

Сейчас тебе держать придется

Уже не за проклятый храм,

Да будь неладен он, ответ,

А за измену государству!

Итак, ответствуй мне, несчастный,

Упоминал ты или нет

В своих речах и разговорах

О власти кесаря? Скажи,

Но честно, безо всякой лжи,

Когда ль о чем-либо подобном

Ты кому-либо говорил?

И убеди меня в обратном.

Иешуа

Что ж, правду говорить приятно.

Пилат

Я не о том тебя спросил!

Приятно или нет, но ты

Ее расскажешь, только помни,

Что нет опаснее, порою,

Невинной с виду простоты.

И так что взвешивай слова

И не бросай их беспричинно,

Ведь будет казнь неотвратима,

А смерть мучительна весьма.

Итак, ответь мне, ты знаком

С Иудою из Кириафа?

Иешуа

Да, он мне встретился близ храма

И пригласил меня в свой дом,

Где разделил со мною ужин.

Пилат

Что, добрый человек был он?

Иешуа

Да, очень добрый, игемон,

И любознательный, к тому же.

Он с интересом вновь и вновь

Меня расспрашивал и слушал,

Он был приветлив и радушен

И, когда сделалось темно...

Пилат

Зажег светильники, ведь так?

Иешуа

Да, игемон, все так и было.

Ну и тогда же попросил он,

Чтобы я высказал свой взгляд

На государство. Он сказал,

Что это будет очень кстати,

Поскольку он к вопросам власти

Особый интерес питал.

Пилат

И что же ты ответил? Или,

Быть может, ты уже забыл?

Иешуа

Нет, игемон, я говорил,

Что власть является насильем

Над личностью, и что наступит время,

Когда любая власть падет,

И в царство истины придет

Заблудшее людское племя.

И в кесарях тогда не будет

Нужды, поэтому, совсем.

Пилат

Что было далее?

Иешуа

Затем

В дом ворвались снаружи люди,

Связали сзади руки мне

И отвели в тюрьму, и вскоре

Я, вот, предстал перед тобою.

Пилат

На свете не было и нет,

И быть не может никогда

Более мудрой и прекрасной

И более великой власти,

Чем власть, которая дана

Самой могучей из империй,

Как власть закона и меча,

Что ныне на своих плечах

Несет Божественный Тиберий!

И не тебе, пророк безумный,

Тут всуе рассуждать о ней!

Оставьте нас наедине,

Пусть выведут конвой с балкона,

Здесь государственное дело.

Иешуа

Случилась, вижу я, беда.

Из-за того ль, что я тогда

Сказал о кесаре в беседе

С тем юношей из Кириафа?

Я опасаюсь за него,

И у меня есть, игемон,

Предчувствие, что с этим славным

И добрым юношею скоро

Несчастье статься может здесь.

Мне очень жаль его.

Пилат

Тебе

Пристало бы теперь другого

Жалеть, чем этого Иуду.

И ты уж лучше пожалей

Того кому, уж ты поверь,

Действительно придется трудно.

(после короткой паузы)

Так значит, как я понимаю,

И Марк по кличке Крысобой,

Палач жестокий и глухой

К людским и мольбам, и страданьям,

И люди, что тебя побили

За речи, видимо, твои,

И эта парочка убийц,

Которых мы на днях схватили,

Иуда, наконец, предавший

Тебя за тридцать тетрадрахм,

Они, что, добрые все?

Иешуа

Да.

Пилат

И истины наступит царство?

Иешуа

Да, игемон, оно наступит.

Пилат

(вставая)

Вовеки не наступит, нет!

Не быть такому на земле!

Преступник, слышишь ты, преступник!

(садится)

Скажи, в каких-либо богов

Ты веришь, Иешуа Га-Ноцри?

Иешуа

Бог под луною и под солнцем

Один, я верую в него.

Пилат

Так крепче помолись ему.

А впрочем, это не поможет.

(и почему-то тоскливо спросил)

Ты столько странствовал и все же

Не смог найти себе жену?

Иешуа

Нет, я один.

Пилат

О, ненавистный,

Презренный город. Право, я

Уж предпочел бы, чтоб тебя

Тогда б зарезали на месте

Перед свиданием с Иудой.

Иешуа

Меня ведь тут хотят убить?

Ты, прокуратор, отпустить

Меня не можешь на свободу?

Пилат

Ты, что же думаешь, несчастный

Что римский прокуратор - бог,

И может отпустить того,

Кто говорил о римской власти

То, что ты здесь о ней сказал?

Иль хочешь ты, признайся честно,

Чтобы твое я занял место

И службу Риму променял

На философию твою?

Которую не понимаю,

И как солдат, не разделяю!

И никогда не разделю.

Оставить комментарий © Copyright Хайретдинов Станислав Ахмедович (khairetdinov-st@mail.ru) Размещен: 15/04/2012, изменен: 07/09/2012. 25k. Статистика. Пьеса; сценарий: Поэзия Вариации на тему Литературной Классики		Ваша оценка:
Аннотация: Фрагменты романа М. Булгакова "Мастер и Маргарита" в стихотворном переложении.

Хайретдинов Станислав Ахмедович : другие произведения.

Иешуа и Пилат