Аннотация: Поддавшись на уговоры старейшин, Дрогг, орк-охотник, отправляется в Гиблую Крипту, дабы избавить затерянное в недрах пустыни селение от нападений нежити.
Солнце палило нещадно. По обеим сторонам дороги плыли подернутые дрожащим маревом барханы. Неискушенному путнику могло почудиться, что он топчется на месте - настолько неизменным лига за лигой оставалось окрестное пространство.
Дувший с юга горячий ветер вздымал над желтой равниной столпы песчаных вихрей, сопровождавшие странника, точно блюдущая покой песков стража.
Орк шагал старинным трактом, проложенным, как повествовали легенды, жителями древней эльфийской империи, само имя которой давно сгинуло в бездне веков. Согласно сказаниям в те далекие времена на месте Этролдской пустыни простирались густые леса и пестрели благоуханными цветами изумрудные луга, текли бесчисленные реки и ручейки, питавшие влагой плодородную землю. Но затем случилось нечто, и изобиловавший жизнью край обратился в выжженную пустошь. Ни одна хроника не сохранила упоминаний о тех событиях. Ныне оставалось только гадать, что произошло с могущественной державой. Неведомая катастрофа уничтожила все живое в границах забытой страны, никто из обитателей империи не уцелел в горниле разразившегося катаклизма. Быть может, боги прогневались на своих чересчур зарвавшихся чад и обрушили на их головы всю мощь небес. Возможно, возомнившие себя всесильными магики древней страны, увлекшись опытами с основами мироздания, сотворили нечто, в единый миг уничтожившее и их самих и мнившееся незыблемым государство. Также, вероятно, что располагавшаяся на месте нынешней пустыни империя пала в войне, не сумев выстоять под ударами орд захватчиков, али почила в междоусобных распрях, утонув в кровавой топи братоубийственной сечи. Днесь уже никто не ведал правды. Самые давние из сохранившихся летописей гласили лишь то, что древний край, ныне именующийся Этролдской пустыней, населяли эльфы или подобные им создания. Более о той державе не ведали даже слывшие всезнающими волшебники городов-государств.
Впрочем, ни стихия, ни время, ни магия не сумели бесследно уничтожить былое величие забытой страны. Даже спустя века пустыню наводняли осколки прежнего могущества таинственного царства. То тут, то там из песчаного моря поднимались белые, походившие на обглоданные кости, валуны - остатки некогда роскошных дворцов и храмов. Время от времени среди желтых волн проглядывали поражающие изяществом форм куски статуй и испещренные красочными барельефами части стен. На тракте, коим шел Дрогг, еще сохранились мощенные мраморной брусчаткой участки. Можно было только дивиться богатству древнего государства, позволявшему себе выстилать дороги столь ценным материалом.
По всей Садрии ходили слухи и о невероятной магической силе чародеев почившей империи. Многие, от всеведущих оракулов до провонявших луком трубадуров, баяли о чудовищной мощи артефактах, сокрытых в Этролдских песках. Тьма охотников за сокровищами со всех концов ойкумены стекалась в прокаленные солнцем долины, желая поживиться колдовскими сокровищами. Впрочем, бесплодные земли надежно хранили свои тайны, враждебно встречая находников, немногим из коих удавалось вернуться домой и уж тем более прихватить с собой хоть какую-то добычу. Тем не менее, век от века алчущих покорыстоваться наследием древней страны не становилось меньше.
Однако Дрогга в сей враждебный край привела отнюдь не жажда заполучить магический скарб давно исчезнувших эльфов. Орк, как и многие его сородичи, являлся охотником. Пустыня привлекала его обилием диковинной и опасной дичи, истребление коей сулило славные трофеи. Впрочем, нынче Дрогг не собирался заниматься ловлей местных бестий. В свое время он несколько месяцев прожил в отдаленной деревушке эризу в самом сердце песков. Совместно с этими темнокожими невысокими созданиями, походящими на остальные расы Садрии разве что наличием пары глаз и четырех конечностей, орк убивал фарнидов, гаханов, мургат и иных встречающихся только в этролдских пустошах чудищ. Теперича Дрогг направлялся на юг - в Тарлию, самую южную из провинций Садрийского королевства - крошечный клочок земли, отбитый упорными людьми у необъятного моря джунглей под названием Ашдир-Кфаар.
Охотник долго и тщательно готовился к этому походу, ибо даже само пересечение пустыни среди садрийских путешественников считалось весьма достойным и непростым подвигом. Поросшую прямыми иссиня-черными волосами голову орка защищала от палящих лучей хлопковая куфия, поверх прочной куртки-доспеха из шкуры ргарга Дрогг носил шерстяной бурнус. Ноги полукровки, произошедшего от сношений гоблинов с эльфийками, были обуты в порушни из шкуры йети. Мускулистый торс охватывала перевязь с метательным ножами, лезвия коих покрывали различные зелья и яды. К правом плечу путника широким ремнем крепился под завязку набитый дротикам джид, а на левом - покачивались пузатые котомы переметной сумы. К широкому поясу крепились сразу двое ножен, где покоились широкий, подобный мечу-бракемару тесак, и длинный стилет с граненым клинком. Здесь же находился короткий, но зело острый нож для разделки добычи. Помимо обыкновенного оружия полукровка запасся разнообразными эликсирами, декоктами и снадобьями, в ладанках, пузырьках и скляницах, размещавшихся в карманах и ячеях его одеяния. Было у орка и несколько магических амулетов на случай столкновения с демонами, призраками и прочей колдовской нечистью.
Подобно эльфам, он был высок ростом, но в отличие от остроухих лесных обитателей его кожа обладала сизым с заметным зеленым оттенком цветом. Подобным в настоящее время могли похвастаться немногие представители иных прозывающихся зеленокожими народов. Как гласили легенды, явившиеся со Смарагдовой луны гоблины имели ярко-салатовый, точно молодая весенняя листва, окрас, но более чем за тысячу лет жизни в Садрии, мало кто из них сумел сохранить исконную зелень. Днесь потомки некогда грозных вторженцев в большинстве своем обладали выцветшими до серости, а то и черноты шкурами.
Правильное лицо охотника не портили даже несколько унаследованных от гоблинов бородавок. Во рту орка протянулись ровные ряды небольших клыков. К своим тридцати годам он не лишился ни одного из них, несмотря на то, что люди в этом возрасте обыкновенно не располагали и половиной зубов.
Насколько ведал Дрогг, он происходил из племени чистокровных орков, что кичились тем, что никогда не смешивались с представителями иных рас. И все-таки кое-что разительно отличало охотника от иных сородичей. По силе Дрогг превосходил не только любого из орков, но и почти всех людей, с коими ему довелось сталкиваться. Верно, в родословную охотника исподволь затесалась парочка троллей. Собственно слово "дрогг" на языке орков и означало "сильный".
Близился полдень, и достигшее зенита солнце обжигало, точно раскаленные клещи палача. Если бы не доставшаяся ему от предков-эльфов небывалая стойкость, Дрогг давно бы уже рухнул в горячечном бреду под одну из придорожных глыб. Но заместо этого он легко семенил, ступая настолько быстро и плавно, что его стопы не успевали увязнуть в зыбкой поверхности.
Поднявшись на гребень очередного бархана, охотник завидел вдали дюжину мечущихся фигурок. Вестимо, он обладал не столь острым зрением, как у его дальних родичей - сидхе, эльфов и альвов, тем не менее, Дрогг без труда сумел разобраться в представшем его взору. Угловатые, двигающиеся дергано и неестественно, словно болтающиеся на нитках куклы, воины кольцом обступили пару врагов, бестолково тыча в них разномастным оружием: мечами, гизармами, глевиями и просто обломками ратовищ. Один из окруженных яростно отмахивался закрепленном на конце длинного древка валуном, подбадривая себя яростными воплями. А второй, верно, тяжело раненый, лежа на боку, из последних сил тщился защититься неказистым дрыном от рушащихся со всех сторон стальных жал. Поле боя обильно устилали тела нападавших, но оставшиеся на ногах ратники с ожесточенным исступлением перли вперед, совершенно не опасаясь схлопотать каменным навершием по макушке.
Дрогга не удивила и не испугала открывшаяся картина. Двое людей отчаянно сражались с толпой умертвий. Нежить в Этролдской пустыне встречалась почти повсеместно. Пропитанная древней магией земля не принимала усопших, и те, буде они не были сожжены, восставали в ипостаси разлагающихся тел али лишенных плоти скелетов с одной единственной целью - истребить как можно больше живых. Впрочем, самоподнявшиеся мертвецы, копотливые и неуклюжие, в отличие от особливо сотворенных малефиками воинов-кадавров, не представляли серьезной угрозы для опытного бойца. Лишенные разума мертвяки не умели подкрадываться незаметно и тем паче устраивать засад. Сражались неловко, если не сказать, коряво, и от хорошего пинка обыкновенно разваливались на части. Та парочка, что сейчас ошалело билась с умертвиями, явно не владея воинским ремеслом. До сегодняшнего дня Дрогг представить себе не мог, что можно вот так вот угодить в окружение к восставшим скелетам. Обычно даже простой человек (али гоблин или эльф) никогда прежде не сталкивавшийся с нежитью, мог без существенных хлопот убежать от нерасторопных костяков.
Орк не спешил бросаться на помощь незнакомцам. Во-первых, охотник прекрасно разумел, что не сумеет подоспеть к месту схватки вовремя. Слишком большое расстояние разделяло его и сражающихся. Во-вторых, без применения зелий ему было не совладать с оравой покойников, а тратить ценные декокты ради по собственной глупости вляпавшихся в неприятности недотеп Дрогг не собирался.
Болдырь неторопливо засеменил вниз по склону. Битва между живыми и мертвыми развернулась прямо на тракте - точно по пути орка. Посему охотник, недолго поразмыслив, посчитал нецелесообразным обходить свору разбушевавшихся покойников стороной.
Он видел, как, получив укол иззубренным копейным наконечником, повалился наземь владелец каменного молота. На ногах после боя осталось около десятка скелетов, и еще приблизительно столько же разбитых костяков шевелилось и ползало по песку. Орк прекрасно понимал, что тесаком да дротиками ему с подобной ватагой не справиться. Дрогг выудил из-под полы куртки круглый стеклянный пузырек, наполненный ярко-ранжевой жидкостью.
Мертвецы, бездумно топтавшие поверженных врагов, задергались и почуяли охотника лишь, когда тот очутился в двадцати шагах от них. Размахнувшись, орк запустил склянку в сгрудившихся скопом умертвий. Прокаленную солнцем тишину пустыни огласил зычный хлопок. На миг среди толпы покойников вспух огненный пузырь. Взрыв разорвал и разметал большую часть скелетов, дело завершил огонь, пожравший, вспыхнувшие, точно солома, костяки.
Некоторое время, зеленокожий стоял поодаль, ожидая пока утихнет пламя. Единственный оставшийся на ногах кадавр, почуяв струящуюся по жилам охотника горячую кровь, заковылял в сторону Дрогга, конвульсивно тряся протазаном на обломанном древке. Грудную клетку умертвия обтягивали лохмотья, в коих с трудом угадывалась бригантина садрийских пехотинцев. Верно, павший солдат принадлежал к гарнизону одной из разрушенных этролдских крепостей или состоял в направлявшемся на юг отряде, по неведомой причине сгинувшем в пустыне. Судя по обветшалому виду, сей скелет пролежал в песках не менее двух сотен лет. Наступая, мертвец угрожающе хрустел суставами.
Дрогг шагнул навстречу противнику, даже не обнажив клинка. Костяной воин дернулся, уловив движение орка, но замахнуться оружием не сумел. Охотник сноровисто ухватил покойника за запястье и резко рванул мертвую руку. С сухим хряском плечевая кость вывалилась из сустава. Дрогг отбросил в сторону брыкающуюся конечность и двинул ногой по лодыжкам скелета. Не удержав равновесия, костяк рухнул в песок. Не теряя времени, орк затоптал шевелящиеся останки, точно туша костер.
Обратив в пыль тело неприятеля, охотник осмотрел недавнее поле боя. Вырвавшийся из склянки жидкий огонь оставил после себя пятно напоминавшего мутное стекло оплавленного песка, в коем местами виднелись обугленные осколки костей, а также части оружия и брони. И все-таки Дроггу пришлось раздавить ногами троицу еще копошившихся на земле скелетов. Вестимо, двое людей оказались мертвы. Покойники несколько обгорели во время взрыва, но по количеству ран на их телах можно было безошибочно утверждать, что почили они раньше, нежели до них добрался огонь. Погибшие имели смуглую кожу и темные, чуть завитые волосы. Без сомнения они являлись потомками садрийских крестьян, несколько сотен лет назад в поисках лучшей жизни перебравшихся в пустыню. Вероятно, где-то поблизости находилось людское поселение, ибо на путешественников убитые скелетами нисколько не походили.
Дрогг не стал хоронить трупы, ибо не ведал обычаев погребения этого народа и не хотел навлечь на себя гнев богов и родичей убиенных. Орк не сомневался, что соплеменники найдут тела собратьев и справят положенную устоями тризну.
Он сызнова двинулся в путь. Через четверть часа, когда дорога обогнула отлогий гребень очередного бархана, охотник узрел нечто похожее на крепостную стену. Возводившие селение строители не утруждали себя тонкостями зодчества, сладив ограду из собранных окрест мраморных глыб, доставшихся в наследство от древней империи. Среди сего беспорядочного нагромождения белых, розовых и голубых камней мелькали обрывки мозаик и барельефов. В некоторых местах из стены, точно шипы, выступали части статуй: из многочисленных щелей между валунами торчали то нога, то рука, то обломок меча.
Единственное, что в оном укреплении было сработано на славу - так это ворота. Тяжелые створки из толстых пальмовых бревен своей мощью и неприступностью могли потягаться с парадными въездами лучших баронских замков.
Дрогг уже несколько дней искал возможность пополнить запасы воды и, углядев над краем стены пуки пальмовых листьев, заключил, что в селении не испытывают недостатка в живительной влаге. Знамо дело, он незначительно рисковал, ибо люди, мягко говоря, недолюбливали гоблинов и их ближайших родственников - корлов, торлов и орков. Впрочем, ежели в деревушке обитали такие же горе-воины, как те, что полегли в схватке со скелетами, охотнику не составило бы труда попросту сбежать от них, не проливая лишней крови.
Он с легкостью мог бы забраться по отнюдь не отличавшемуся отвесностью укреплению, но заместо этого предпочел направиться к воротам, кои, несмотря на полдень, были наглухо заперты.
- Не ижволят ли постенные хожяева шего шлавного мештеска проявить гоштеприимштво и пуштить к шебе ижнеможенного дорогой путника, - остановившись в нескольких шагах от входа, зычно прокричал охотник. Орочья гортань не слишком подходила для садрийского языка, посему многие слова человеческой речи Дрогг выговаривал вельми гнусаво.
Около минуты ничего не происходило, будто бы за неказистой стеной все вымерли. Затем чуткий слух охотника уловил глухое шлепанье кожаных башмаков, вскоре сменившееся перемежаемым сопением шорохом - некто старательно взбирался на стену. Наконец над изломанной кромкой стены показались две головы. Эти люди ни чем не отличались от тех, что погибли в пустыне - скуластые, карамазые, с темными курчавыми волосами. Охотнику подумалось, что высунувшиеся являются отцом и сыном, ибо единственным различием между ними было то, что в волосах одного обильно серебрилась седина да лицо иссекали глубокие морщины, а на подбородке второго едва проклюнулась жидкая поросль.
Глаза жителей пустыни округлились, когда они завидели Дрогга. Вне всякого сомнения, пустынники впервые в жизни лицезрели орка. Тем не менее, следовало отдать должное этим садрийцам - если они и испытали страх, то никак сего не проявили.
- Ты кто таков буишь? - после недолгого молчания, сопровождавшегося тщательным изучением пришельца, сварливо выкрикнул старик.
- Меня жовут Дрогг. Я - охотник, иду в Тарлию, хосу оштановитьшя в вашем шелении на нослег и пополнить жапашы воды, - с достоинством отозвался орк.
- Какого ты роду-племени, Дрогг? Мы таких, как ты, раньше не видали, - все так же неприветливо продолжил седовласый.
- Я - орк, - ответил охотник, внутренне сжавшись в ожидании того, что сейчас со стены в него прянет стрела.
- Шо еще за орк? Мы здесь о таких слыхом не слыхивали, - с недоумением бросил пожилой пустынник.
- Мы, орки, ведем род от эльфиек, коих во времена Великого Пришештвия обрюхатили гоблины, - спокойно пояснил охотник, - так же, как ленрахи проижошли от людей и львов, а журхалы - помешь коровы и селовека.
- А-а-а. Энто ясно, зурхалов-то у нас в деревне три семьи найдется, - несколько более благосклонно закивал старик.
После стражники о чем-то оживленно зашептались. Их головы исчезли за изломанным мраморным гребнем, оставив болдыря в полном одиночестве. Через несколько минут из-за стены выплыла физиономия брюзгливого старикана.
- Мы тута посоветовались, - важно причмокнув, начал он. - И решили: гоблинов - мы не боимся, а эльфы - нам не враги. Посему ты можешь войти. Добро пожаловать в Шархидат.
Створки протяжно заскрипели и медленно раздались в стороны. Дрогг вошел под арку входа. Справа от него натужно крутил деревянный ворот тот самый молодец, что ранее появлялся на стене вместе с седовласым. Мужичок носил подпоясанный пенькой хлопковый халат, а за его плечами раскачивалась рукоять сработанного из комля молодой пальмы ослопа.
- Меня звать Фариз Поденник, - пожилой стражник успел достаточно быстро спустится со стены. Он был одет и вооружен точно так же, как и его более молодой соплеменник, только простецкий веревочный пояс заменял алый кушак. - Наш старейшина Вурнхи велел показать тебе, шо у нас здесь да как, и отвести куда пожелаишь... То бишь в корчму Вахира Остроглаза.
- Вождам благодарношть тебе, Фариж Поденник, коли ты шопроводишь меня на поштоялый двор, - учтиво склонил голову Дрогг.
- Нету у нас постоялого двора. Токмо корчма, - недовольно проворчал старик, но все же махнул рукой, призывая гостя следовать за собой.
Седовласый бодрой походкой затрусил по самой широкой в селении улице. Визгливым лаем встретили орка поросшие рыжей шерстью лопоухие псы, явно произошедшие от прирученных пустынниками шакалов. Фариз Поденник сердито рявкнул на стаю и косматые сторожа, продолжая рычать и щериться, откатились подальше. Немало остудил воинственный пыл собак и суровый облик зеленокожего пришельца.
Большинство домов в Шархидате представляли собой сооруженные из собранного окрест мрамора халупы. Правда, в более надежных жилищах, местные попросту не нуждались, ибо холода в пустыне случались нечасто, а дожди и того реже. Присутствовали здесь и весьма благовидные мазанки. Впрочем, сии строения по большей части жались к окраинам села и, видно, служили пристанищем для бедняков и гуртов скота.
Шархидат оказался не мал и с учетом амбаров, сараев и хлевов насчитывал около сотни зданий. Селение целиком занимало достаточно большой оазис, и в отличие от со всех сторон обступивших его дюн утопало в зелени. Местами между домами произрастали всамделишные дебри из обвитых плющами кустарников и пальм. На свободных от построек местах паслись стада овец и макхаров. Имелось в деревне и несколько засеянных пшеницей делянок. Вдоль улочек тянулись желоба арыков, доставлявших к посевам бесценную в этих краях влагу.
Дрогг все еще сохранял внутреннее напряжение, ожидая возможной атаки. Охотник также не исключал, что в трактире его попытаются отравить. Люди могли напасть на него не из-за особой нелюбви к оркам, а только для того, чтобы разжиться добротной одеждой да настоящим стальным оружием, коего в селении, похоже, не водилось. Вестимо, на шее охотника висело око Зухара - предупреждающий об опасности амулет. Увы, сей обошедшийся в кругленькую сумму артефакт действовал не самым надежным образом, начиная жечь кожу лишь, когда занесенный врагом клинок находился уже в пальце от шеи хозяина. Имелся у орка и могущественный териак, выпив который можно было бесстрашно употреблять в пищу что угодно, включая драконьи испражнения, как выразился продавший сей эликсир алхимик. Впрочем, охотник не шибко поверил россказням бойкого на язык лавочника.
Судя по всему, путники посещали Шархидат нечасто, ибо появление Дрогга стало для деревушки настоящим событием. Поглазеть на небывалого гостя высыпала едва ли не половина жителей деревни, среди коих, как и положено, преобладали ребятишки, визжавшие и пучившие глаза, точно узрели заправского дракона.
Орк несколько расслабился, заметив в толпе рогатые головы зурхалов. Верно, жители Шархидата вельми терпимо относились к нелюдям.
- Пошлушай, Фариж, - окликнул своего провожатого болдырь, - По дороге в Шархидат, приближительно в лиге отшюда, я штолкнулся ш двумя людьми. Они билишь ш шайкой шкелетов. К шожалению, я не ушпел их шпашти, но мне удалошь унистожить мертвесов. Думаю, павшие в той битве родом из вашей деревни.
- Печальные вести принес ты, Дрогг-охотник, - старик остановился и медленно повернулся к орку. Их тотчас обступила толпа любопытных зевак. - Сарид Пройдоха и Харут Вислоус отправились собирать колючки зируги в Мертвый город. Шо ж, можешь более не беспокоиться, я сам извещу старейшин об ихней погибели, - пожилой стражник тряхнул седой головой и вновь тронулся в путь.
Фариз Поденник привел охотника в центральную часть селения. Посреди Шархидата в лучах полуденного солнца искрилось серебром круглое озеро, шириной почти в сорок локтей. Вокруг водоема располагались самые важные в деревне строения. Длинная, точно солдатский барак, корчма выделялась среди прочих зданий выцветшей вывеской, изображавшей наполненную непонятной коричневой субстанцией плошку с вьющимся над ней белым парком, вероятно, долженствующим означать вкусный запах. Справа от трактира притулилась утлая церквушка с покосившейся колоколенкой, кою венчала тускло поблескивающая звезда Лигта - ромб с вогнутыми гранями. Чуть дальше, за изгибом озерца громоздилось некое подобие ратуши - единственное в селении сооружение, имевшее второй этаж, который, по правде сказать, своими размерами более походил на созданный исключительно для красоты мезонин.
- А вот и корчма, - важно объявил седовласый и распахнул перед орком рассохшиеся двери. - Добро пожаловать в заведение Вахира Остроглаза, Дрогг-охотник.
Явно предупрежденный о скором посетителе хозяин встретил их на пороге. Означенный корчмарь, вопреки расхожему мнению о грузности всех трактирщиков, оказался сухопарым и рослым, с бойкими бегающими глазками и длинными ловкими пальцами, более подходящими часовщику али вору-карманнику. Хозяин заведения не имел бороды, что разительно выделяло его среди большинства садрийских мужиков. Вахир Острохлаз носил засаленный кожаный фартук. От харчевника исходил запах пресной невкусной снеди.
- Приветствую тебя, почтенный гость, - без лишней куртуазности, по-деловому поклонился корчмарь. - Милости прошу в мое заведение. С посетителями у меня сегодня небогато, посему можешь занимать любой приглянувшийся стол. - Хозяин нисколько не преувеличивал: в настоящее время трапезная зала пустовала.
- И тебе доброго дня, хожяин, - так же без особого пиетета кивнул орк и перешагнул порог.
Фариз Поденник не стал входить в здание, и, посчитав свой долг исполненным, незаметно удалился.
- Я попотчую тебя лучшими яствами, коими располагаю, - сия положенная обычаями фраза означала, что гостю не из чего выбирать и придется довольствоваться тем, что соизволят принести. Однако согласно тем же обычаям посетитель платил харчевнику столько, сколько считал нужным, а владелец заведения, в свою очередь, не имел права оспаривать полученную сумму. Вестимо, подобные правила не касались бродяг и оборванцев, коих в приличные места напросто не пускали.
В трактире застыл спертый полумрак, лишь незначительно рассеиваемый лучами, проникавшими сквозь щели в закрытых ставнях. Помещение, в коем очутился орк, имело земляной, устланный тонким слоем сухого тростника пол. Столами в корчме Вахира Остроглаза служили плоские глыбы мрамора, а сиденьями - неважно ошкуренные чураки.
Хозяин, еще раз кивнув гостю, проворно скрылся за пересекавшей зал парусиновой ширмой, что отделяла трапезную от иных помещений здания. Дрогг водрузился на первую попавшую колоду и принялся дожидаться обещанного угощения.
Трактирщик вернулся паче чаяния быстро. Долговязый человек нес в руках деревянный поднос. Вскоре перед Дроггом на серой поверхности камня возникли тарелка высушенных фиников, копченый окорок макхара, пшеничная лепешка и плошка похлебки, сваренной из похожих на бобы зерен неведомого орку растения. Не оставил радушный харчевник гостя и без напитка, поставив рядом со снедью кувшин финиковой браги и потрескавшуюся глиняную кружку.
- Благодарю тебя, постенный хожяин, - охотник не стал медлить с оплатой и выудил из-за пояса истершийся желтый кругляш. За одну золотую марку орк мог позволить себе месяц праздной жизни в куда более богатых заведениях, нежели таверна Вахира Остроглаза, но у Дрогга не было выбора, чем платить харчевнику, ибо за долгое время путешествия охотник успел истратить все мелкие монеты.
Расплывшийся в улыбке хозяин, забрав деньгу, поспешил исчезнуть, дабы не докучать своим присутствием столь щедрому гостю. Проводив корчмаря взглядом и убедившись, что остался в одиночестве, орк извлек из внутреннего кармана куртки крохотный флакончик темного стекла. Выдернув пробку, коей служил кусок вощеной ткани, Дрогг, поднеся горлышко сосуда к губам, запрокинул голову. Вязкая капля дурно пахнущего зелья, по вкусу пуще всего походящего на смесь трупной жидкости с отстоявшимися на жаре человеческими испражнениями, медленно, точно силясь елико возможно досадить пьющему мерзким зловонием, стекла в рот болдыря. Орк болезненно поморщился, не без отвращения проглотив положенную меру териака. Спустя пару минут, когда в глотке подрастаяло тлетворное послевкусие, полукровка, прислушавшись к своему животу, едва заметно усмехнулся. Последние две недели его внутренности перестали отзываться на волшебный декокт болезненными спазмами, сопровождавшимися ярыми позывами смрадного зелья вырваться обратно.
Сглотнув последнюю порцию горькой слюны, охотник взялся за еду. Сызначала орк опорожнил миску безвкусной похлебки, закусив ее свернутой в трубку лепешкой. Затем прожевав горсть кукожистых фиников, Дрогг впился клыками в пересоленную ляжку макхара.
Он услышал шаги еще за несколько секунд до того, как отворилась входная дверь. Болдырь не стал поворачиваться и разглядывать пришедшего. Орку хватило лишь немного скосить глаза, дабы заметить возникшую в распахнутом проеме фигуру Поденника.
Завидев полукровку, старик тотчас направился к нему. Охотник не поднял головы, продолжая бороться с жестким мясом ящерицы.
- Прости, шо прерываю твою трапезу, Дрогг-охотник, - негромко заговорил склонившийся над плечом орка седовласый пустынник. - Но голова нашей деревни, старейшина Вурнхи, желает тебя видеть.
- Сто надобно от меня постенному штарейшине? - вопросил охотник, после того, как, не сумев разжевать, целиком проглотил чересчур жесткий кусок.
- Он желает предложить тебе работу, - неохотно пояснил Фариз. - Подробностей я не ведаю.
- Ражумеет ли постенный штарейшина, сто я не проштой наймит, а вольный охотник? - понимая, что его хотят втянуть в истребление окрестной нежити, хмуро поинтересовался орк.
- Никто не смеет сомневаться в мудрости старейшины, - фраза вышла несколько более резкой, чем на то рассчитывал Поденник, и, малость струхнув, старикан сделал порывистый шаг назад.
- Может ли штарейшина подождать, пока я жаконсу с брашном? - спросил орк, удовлетворенный поблескивавшим в глазах человека страхом. Пустынники, похоже, зело боялись его, а, следовательно, им проще будет дождаться, пока таящий опасность зеленокожий странник по собственной воле уберется прочь, нежели нападать на него.
- Старейшина велел мне привести тебя прямо сейчас, - пояснил седовласый и тотчас добавил, верно, тщась упредить возможный гнев собеседника:
- Встреча с Вурнхи не займет много времени. Покамест тебя не будет, никто не тронет твою еду.
- Ладно, - Дрогг отложил окорок. - Веди меня к швоему штарейшине.
Вдвоем они проследовали в здание ратуши. В оном строении отсутствовали какие-либо сени. Войдя в широкие двери, они тотчас очутились в просторной комнате, по-видимому, занимавшей весь первый этаж. В тусклом помещении, куда дневной свет проникал лишь сквозь узкие щели врезанных под самым потолком окон, находились трое. Паче чаяния только один из присутствовавших являлся человеком. За дощатым столом на высоком стуле восседал белый с черными подпалинами иркун. Сих существ путем скрещивания коз с людьми некогда сотворил один из величайших магов Садрии - Адобар. Представший взору орка полукровка имел тщедушное, аки у отрока, тело и казавшуюся непомерно большой голову с выраставшими изо лба высокими рогами. От узкого подбородка иркуна опускалась тонкая бородка. Охотник несколько удивился, встретив в людском поселении сие создание. Особливо выведенные для войны с колдунами козлолюди обладали могущественными чародейскими способностями, из-за чего священники Лигта, не признавшие иной волшбы, окромя собственной теургии, нещадно истребляли рогатых болдырей. По левую руку от иркуна, скрестив мускулистые руки на груди, стоял еще один "отпрыск" Адобара - поросший короткой черной шерстью восьмифутовый зурхал, представлявший собой ни что иное, как ходившего на задних лапах быка. С другого бока возле иркуна застыл худощавый человек в серой монашеской рясе. Посередь впалой груди тускло поблескивала висевшая на золотой цепочке звезда Лигта. В отличие от большинства жителей Шархидата священник имел голубые глаза и соломенного цвета волосы. Сие указывало на то, что происходил клирик из северных областей Этролда, а то и вовсе из Сибидора. На вид носившему жиденькую бородку преподобному отцу было чуть более двадцати лет.
Фариз Поденник подошел к столу и в пояс поклонился козлочеловеку.
- Старейшина Вурнхи, я привел охотника, как ты и просил, - почтительно молвил седовласый.
- Благодарю, Фариз, - проблеял иркун, а затем возвысил голос, обращаясь к Дроггу:
- Подойди, странник.
Орк неспешно вышел на середину залы. Поденник расторопно порскнул к дверям, дабы не маячить между правителем и гостем.
- Как ты уже понял, меня зовут Вурнхи, - после краткого молчания важно изрек козлочеловек, - народ Шархидата избрал меня своим головой.
- Да даруют боги изобилие тебе и твоему роду, доштостимый Вурнхи, - ответил принятым среди народов Дормира приветствием Дрогг.
- И тебе желаю долгих лет жизни, охотник, - поморщившись, отозвался иркун, - Полагаю, ты уже раскумекал, что я вызвал тебя не просто так.
- Велепостенный Фариж Поденник шкажал, сто у тебя ешть ко мне дело, - с деланной настороженностью, будто он даже не догадывается, что его могут просить сделать, уточнил орк.
- Именно так, - мекнув, кивнул сельский голова. - Но сначала я представлю тебе остальных членов правящего совета. Негоже починать разговор, не ведая имен друг друга.
- Ты глаголишь иштину, штарейшина, - согласно склонил голову зелекожий путешественник. - Меня жовут Дрогг, я - охотник иж народа орков.
- Фариз Поденник уже сообщил нам твое имя, гость, - снисходительно молвил Вурнхи, после чего указал на священника, - Это преподобный Вилфрид.
Церковник слабо улыбнулся в ответ на легкий кивок охотника.
- А это Брумар Травник, кузнец Шархидата.
Орк встретился глазами с зурхалом и поклонился куда глубже, чем приветствуя священника. Про себя Дрогг отметил, что прозвища жителей Шархидата, похоже, не имели никакого отношения к их повседневным занятиям.
- Рад знакомству, охотник, - прогудел быкочеловек, мотнув рогатой башкой.
- Теперича все обычаи соблюдены, и мы можем приступить к обсуждению того, ради чего я просил тебя явиться, Дрогг-охотник, - облегченно вздохнув, заговорил Вурнхи.
- Так засем я понадобился тебе, многодоштойный штарейшина? - спросил Дрогг, несмотря на слова иркуна, сохраняя прежнюю патетику и куртуазность.
- Фариз Поденник рассказал нам о том, что по пути в Шархидат, ты стал свидетелем гибели двух наших собратьев, - с тем же апломбом молвил деревенский голова. - Ты знаешь, Дрогг-охотник, уже много лет нашему селению досаждает нежить. По ночам скелеты людей и бестий штурмуют наши стены, а днем устраивают засады на жителей, осмелившихся выйти за пределы селения.
- Штарейшина Вурнхи, - Дрогг тщился не обидеть правителей деревни зело наставительным тоном, коим обыкновенно втолковывают прописные истины малым детям. - Я шражился ш той нежитью, сто убила ваших людей. Это вшего лишь поднявшиешя из могил дряхлые коштяки. Ими не движет жлая воля колдуна. Шархидат - большое шеление и может выштавить более шотни воинов. Вашим мужсинам надобно вооружиться и отышкать мешто, откуда приходят мертвесы, а затем перебить их вшех, ишкрошить гнилые кошти кувалдами да молотами.
- Не все так просто, охотник, - вздохнул иркун. - Мы ведаем, откуда являются умертвия. Еще много лет назад, когда нападения только начались, мы отправили туда отряд из десяти лучших бойцов. Обратно из них не вернулся никто. После мы пригласили паладина из ордена Святого Меча. Гиблая Крипта пожрала и его. Находились и еще смельчаки - по большей части охранники проезжих караванов. Все они сгинули во тьме могильника. Совсем недавно наше селение посетил охотник на нежить - дворф по имени Фартир сын Ундара. Он взялся решить вопрос с мертвецами и отправился к проклятой гробнице. Более мы его не видели.
Дрогг нахмурился. Услышанное никак не вязалось с его знаниями о восставших покойниках. А слова об исчезнувшем паладине наводили на мысль о том, что Вурнхи пытается отправить его на верную смерть. Точно склизкие черви, зашевелились в сознании холодные липкие сомнения о том, что местные, предлагая разобраться со странным могильником, хотят заманить его в какую-то изощренную западню.
- Пошлушай штарейшина, - задумчиво сдвинув брови, произнес орк. - Ты шказал, сто нежить донимает ваш уже много лет, но я не могу понять, откуда мертвесы появляютшя в гробнице? Ведь не может же быть в ней жахоронена селая армия? Даже ешли к вам каждый день наведывалошь всего по одному умертвию, жа годы вы перебили бы тысяси шкелетов. Штолько покойников не найдетшя и в крупнейших индаршких ушыпальнисах.
После слов Дрогга иркун надолго замолчал, прищурив маленькие глазки и, верно, размышляя над сказанным орком.
- Ты прав, охотник, - наконец проговорил старейшина. - Мертвецы не приходят из крипты, она просто притягивает их. Среди нападавших на нас попадались и королевские солдаты, и воины Адобара, и скелеты всевозможных бестий - тхишгалов, гарвов и иных, названия коим я не ведаю.
- Вполне вожможно, что в этой гробнисе покоитшя шильный колдун или шпрятан мосный артефакт, - поддержал рассуждения козлочеловека Дрогг. - Но подобные веси беж применения направляюсих сар не приманивают покойников, аки швежий труп штервятников. Но... - орк запнулся, припоминая рассказ одного гнома, бывалого охотника на всякую колдовскую нечисть. - Шлыхал я в Серных горах об одном виде нежити, именуемом нахсерер, сто не может покинуть шобственного жахоронения, одначе шпошобен творить нешложную волшбу, навроде порси або падежа шкота. Быть может, ждесь в пропитанной древним колдовштвом пустыне нахсерер набралшя куда больших шил и тепериса повелевает окрештными мертвяками.
- К сожалению, ни я, ни мои собратья, не можем точно сказать, что ждет тебя в Гиблой Крипте, - в голосе старейшины не чувствовалось какой-либо вины или разочарования. - Я лишь хочу спросить тебя, Дрогг-охотник, готов ли ты взяться за это дело? И буде ты согласен, то каковы твои условия?
- Вот сто я хосу ужнать, велестимый Вурнхи, - четко разделяя слова, начал Дрогг. - Я никогда прежде не шталкивалшя ш кем-либо иж народа иркунов, но жело нашлышан о недюжинных магических умениях предштавителей вашего племени. Неужто, ты не владеешь сарами, кои пожволили бы тебе ражделатьшя с тем жлом, сто обошновалошь в жагадосной гробнисе?
- На беду Шархидата, я способен только предсказывать погоду да находить подземные воды, - сельский голова с надрывом мекнул, что, по-видимому, означало горькую усмешку. - Аще я владел хоть толикой сильного волшебства, как думаешь, позволили бы мне клирики безвозбранно обретаться среди людей, да еще и править деревней?
Стоявший одесную козлочеловека священник дернулся и вперил в рогатого полукровку исполненный искренней наивности взор, кой пуще любых слов говорил о том, что многомудрый иркун в сем вопросе глубоко заблуждается, ибо церковь никогда не карает невиновных, даже если они сильно отличаются от людей.
- Вожможно, преподобный Вилфрид шможет поведать больше о творящемшя в этой, как вы ее именуете, гиблой крипте? - Дрогг взыскующе глянул на святого отца.
- Я? - потупившись, промямлил клирик, а после, собравшись с силами, вздохнул и выпалил единым духом:
- Почтенный господин, так ведь я семинарии ни какой не оканчивал, отец мой священником был и меня сему ремеслу научил по малости: службу справить, подлечить кого, коли надобно, покойника отпеть, младенца только что народившегося благословить, да на погост защитный наговор наложить.
- Так ответь же мне, Дрогг-охотник, - вновь заговорил Вурнхи, когда умолк преподобный Вилфрид. - Согласен ли ты отправиться в Гиблую Крипту, дабы избавить жителей Шархидата от нападений нежити?
Дрогг сжал губы, и некоторое время внимательно изучал физиономии иркуна и его соратников. В маленьких желтоватых глазках правителя селения прочесть что-либо не представлялось возможным. Как и большинство его сородичей, не одаренный сметливостью зурхал безразлично таращился на орка, видно, витая где-то в глубинах собственного разума. Молодой священник с пытливым тщанием разглядывал пол у себя под ногами. Сие, правда, похоже, не имело никакого отношения к гостю. Верно, клирика вяще тяготила доля одного из деревенских заправил.
Поразмыслив, орк все же решил наведаться в древнее захоронение. Ежели энто окажется обыкновенное гнездо нежити, кою притягивает некий колдовской предмет или останки обладавшего выдающимся магическим даром существа, то Дрогг, при поддержке местных или без оной, перебьет мертвецов и уничтожит зловредную вещь. Буде охотник столкнется с чем-то превосходящим его силы, он попросту вовремя отступит. Несколько лет назад ему удалось купить перстень с кристаллом саретита. Сей, напоминавший обыкновенный кварц, бледно-желтый камень начинал светиться и наливался алым, когда поблизости имели место возмущения в естественном токе магии, сиречь были наложены или накладывались чары. Сам орк не владел какими-либо заклинаниями и предпочитал держаться подальше от всяческого колдовства. В нужный миг вспыхивавший на пальце кристалл как нельзя лучше позволял избежать сопряженных с магией оказий. Более того, в зависимости от яркости и цвета свечения саретита можно было судить о силе изменений в эфирной изнанке мира, то есть о могуществе сотворенного али творимого волшебства. Посему ретировавшись из крипты, Дрогг сумеет поведать Вурнхи о магической мощи этого места. Вестимо, кристалл отзывался далеко не на все виды волшебства и не мог уберечь от колдунов, кои еще не совершали заклятий, но являлся незаменимым в случае, ежели требовалось известить владельца о том, что не стоит совать нос в какое-либо место али пришло время улепетывать без оглядки. На тот случай, аще местные измыслили устроить ему западню, охотник имел, чем попотчевать не чтущих обычаи гостеприимства хозяев, да так, что они надолго забудут покушаться на жизнь и скарб проезжих странников. Орк полагал, что возможно он обнаружит в старинной крипте сокровища или иные полезные предметы, навроде добротного оружия, оберегов або прочей волшебной утвари. Частенько на оставленные в могильниках вещи накладывались проклятья, но Дрогга сие совершенно не пугало, ибо он намеревался избавиться от добытого в первом попавшемся городе. К тому же посещение таинственного захоронения обеспечит его еще и хорошей историей. А ведь, как известно, второй после добычи трофеев страстью охотников Садрии являются рассказы о своих похождениях. Знамо дело, любой повествующий представлял вещественные доказательства своего приключения, наподобие частей убитых бестий али подтверждающих сказанное артефактов. Искушенные в схватках и походах, члены гильдии без труда раскрывали и сразу же изгоняли из своих рядов лжецов и любящих попреувеличивать бахвалов. Вследствие чего, участвуя в любом предприятии, орк стремился обзавестись надежными свидетельствами всего с ним происходящего.
- Я пойду в эту гробнису, - после минутного молчания, наконец произнес Дрогг.
- Не шуди меня превратно, постенный штарейшина, - тон орка исполнился вркадчивости. - Но я не шобираюсь клашть голову ради Шархидата и его жителей. Я пошесу шклеп, но ежели вштресу там несто, сто окажусь не шпошобен одолеть, то вернушь шюда и извесу тебя об этом. Обесай мне, что буде подобное шлучитьшя, ни ты, никто иной из сишла жителей деревни не штанет упрекать и пытатьшя накажать меня жа шей поштупок.
- Обещаю. Слово иркуна, - склонил голову козлочеловек, и стоявшие по бокам помощники повторили оное действие. - Но все же ты не ответил, сколько ты хочешь в качестве оплаты? Быть может, тебе потребно не золото, а нечто иное?
- Дешять жолотых марок, асе я в одиноску избавлю ваш от нежити, пять марок, ежели для унистожения мертвесов мне потребуетшя помось воинов Шархидата, и две, буде я вернушь из шклепа ни ш сем, - озвучил цену Дрогг.
Вурнхи сузил глаза и в раздумьях пожевал губами.
- По рукам, Дрогг-охотник, - наконец молвил иркун.- Но в этом случае я отправлю с тобой двух своих воинов, дабы они могли подтвердить то, что ты в самом деле посещал гробницу.
- Воля твоя, штарейшина, - пожал плечами Дрогг. - Шпутники мне в этом походе тосно не помешают.
- Значит, по рукам? - с шумом выдохнув, спросил козлочеловек.
- По рукам, - кивнул охотник.
- Когда ты намереваешься отправиться в Гиблую Крипту, орк по имени Дрогг? - выспренне вопросил глава деревни.
- Мне незачем задерживаться в Шархидате, - покачал головой зеленокожий полукровка. - Я готов двинуться к означенной усыпальнице завтра на рассвете.
- Хорошо, Дрогг-охотник, - с более подходящей властному сюзерену благосклонностью молвил иркун. - Я отпускаю тебя. Все что тебе потребно для похода, ты можешь запросить у Фариза Поденника. Мои воины будут ожидать тебя завтра за час до восхода солнца подле дверей Вахировой корчмы.
- До шкорой вштреси, веледоштойный штарейшина, - на прощание поклонился орк.
- Да будет успешен твой поход, Дрогг-охотник, - в блеющем голосе козлочеловека звучала надежда.
Зеленокожий странник развернулся и зашагал к выходу, возле коего его поджидал Фариз Поденник.
- Старейшина, позволь мне пойти вместе с Дроггом, - уже переступив через порог, услышал орк бас зурхала.
- Нет, Брумар, - недовольно отрезал иркун. - Шархидат не может рисковать единственным кузнецом. Я отправлю с ним Птицелова и Золотаря.
- Шлушай, Фариж, - обратился к своему спутнику болдырь, как только они покинули ратушу. - Ты можешь раздобыть мне копейное ратовисе беж наконесника и веревку покрепсе?
- А то! Через четверть часа притащу, - задорно отозвался старикан, но в его оставшихся холодными глазах читалось явное недовольство приказом Вурнхи.
Седовласый пустынник проводил орка до дверей харчевни и торопко шмыгнул за угол. Более не докучаемый чьим-либо вниманием Дрогг вернулся к оставленному обеду.
Поденник не замедлил явиться, в точности исполнив порученное. Получив просимое, охотник отправился на прогулку по деревне. Пожилой стражник неотступно следовал за ним, но затевать разговор не решался.
Для начала Дрогг наполнил бурдюки водой из колодца. А затем по кругу обошел селение. По дороге орк попросил Поденника подсобить в поиске плоских камней размером с два мужицких кулака. Явно не лишенный смекалки старикан тотчас привлек к сему занятию всю местную детвору. Когда четыре искомых валуна очутились у него в руках, охотник сызнова вернулся в срединную часть деревни.
Терзаемый любопытством Подденик и несколько ребятишек постарше, с вящим интересом наблюдали, что же зеленокожий будет делать с найденными булыжниками.
Усевшись на берегу пруда, Дрогг накрепко привязал бечевой по два валуна к каждому концу ратовища, изготовив тем самым подобие двуручной булавы, увенчанной каменными набалдашниками с обеих сторон. Таким оружием крушить сухие костяки виделось вполне сподручно.
Насколько уразумел орк, в деревню наконец доставили трупы убитых на его глазах пустынников, и на главной улице началось похоронное шествие, сопровождаемое надсадным плачем и причитаниями. Не желая принимать участие в погребальных обрядах, орк поспешил укрыться в корчме.
- Постенный хожяин, мне потребна твоя помось, - заговорил Дрогг, войдя внутрь трактира и нос к носу столкнувшись с Вахиром Остроглазом. - Жаготовь мне припашов для похода в Гиблую Крипту.
- В Гиблую Крипту? - округлил глаза в испуганном удивлении харчевник. - Зачем тебе туда соваться, досточтимый гость?
- Ежели тебе так важно шие жнать, - с толикой недовольства ответил Дрогг. - Меня нанял штарейшина Вурнхи, дабы я ижбавил Шархидат от набегов нежити.
- Скверно, что ты согласился на его предложение, - огорченно покачал головой сухопарый человек. - Из энтого могильника еще никто не возвращался.
- Я не шобираюсь там погибать, - твердо молвил охотник. - Так сто? Ты обешпечишь меня провижией на дорогу туда и обратно?
- Дык много брать с собой не придется, - сызнова нацепив маску дошлого барышника, махнул рукой трактирщик. - Ведь оный склеп всего в полудне пути отсюда. Так по мелочи можешь прихватить баклажку водицы да солонины пожевать.
- Буду благодарен тебе хожяин, коли жавтра на рашшвете у дверей меня будет ожидать котома с копсеным мяшом, - распорядился орк.
- Как пожелает, почтенный гость, - верно, памятуя о полученной золотой монете, харчевник теперича кланялся куда ниже, чем во время их знакомства.
Вахир Остроглаз скрылся за пересекавшим зал занавесом. Оставшийся в одиночестве орк взялся осматривать свое снаряжение. Он шел по пустыне уже около трех недель, посему его запасы алхимических зелий и иных могущих подсобить в схватке с умертвиями вещиц существенно истощились. Впрочем, с обыкновенной нежитью он намеревался разделаться сработанной сегодня двуручной булавой, супротив же более опасных врагов охотник собирался применить склянки жидкого огня, коих в его распоряжении осталось всего две.
Прозорливый трактирщик не дал заскучать состоятельному постояльцу. Вскоре корчмарь пожаловал, неся на блюде запеченную с финиками ящерицу. Пышущая паром тушка источала незнакомый орку, но приятный аромат, заставлявший внутренности клокотать в нетерпении.
- А вот и ужин поспел! - осклабившись, объявил харчевник.
Хозяин поставил кушанье перед охотником. Позади Вахира Остроглаза возникла неуклюжая худощавая фигурка. Девушка лет пятнадцати держала в руках высокий кувшин, распространявший окрест кислый запах.
- А энто моя дочурка, Дасира, - пуще прежнего расплывшись в улыбке, владелец заведения потрепал юницу за плечо.
Молоденькая пустынница была весьма недурна собой. Ее чистое правильное лицо с по-детски вздернутой верхней губой и немного печальными темными глазами в своей необычной почти колдовской привлекательности не уступало смазливым мордашкам благородных дам. Блестящие иссиня-черные волосы и нежные тонкие руки говорили о том, что девушка больше привыкла проводить время с гребнем, нежели мотыгой али веретеном.
Дасира с толикой кокетливого смущения поклонилась и водрузила сосуд на каменную столешницу, после чего, вспорхнув полами аляповатого одеяния, кое, впрочем, не могло скрыть ее стройного стана, удалилась.
- Наслаждайся трапезой, любезный гость, - проводив дочь взглядом, сказал харчевник. - Коли умел бы, то развлек бы тебя мудреной беседой, а так... поспешу лучше обустроить тебе ночлег.
- Благодарштвую, хожяин, - склонил голову Дрогг.
Вахир Остроглаз отправился вглубь дома, а орк так же, как и перед обедом, отхлебнув териака, принялся за еду. К хмельному он притрагиваться не стал, ибо отлично ведал, что подобные напитки лишают взор остроты, а руки - твердости.
Проведший много лет в путешествиях охотник привык обходиться малым количеством пищи. Именно поэтому он, не осилив и половины предоставленного угощения, позвал трактирщика.
- Хожяин, покажи, где я могу заносевать, - попросил орк, как только Вахир Остроглаз вынырнул из-за портьеры.
- Как пожелает, почтенный гость, - согнулся в поклоне человек.
Далеко идти болдырю не пришлось. Выяснилось, что опочивальня для постояльцев обустроена сразу за занавесом. Тут размещалось несколько рядов набитых сухими листьями мешков, что и служили ложами для проезжих путников. Конец длиной залы был отгорожен еще одной ширмой, за коей, судя по запаху, находилась кухня. Похоже, трактирщик не считал что витавший в зале тяжелый дух готовящейся снеди, способен доставить гостям какие-то неудобства. В настоящее время спальня пустовала, и орк являлся единственным постояльцем.
- Шпасибо тебе, хожяин, - в очередной раз поблагодарил харчевника Дрогг.
Не кичась, охотник улегся на ближайшую постель. К его вящему удивлению она оказалась весьма удобной. Из глубин хрустящего высушенными травами матраса исходил терпкий убаюкивающий аромат. Болдырь по привычке напрягся, помыслив, что его хотят усыпить, но не сумел устоять перед мягкой волной душистого благовония, и вскорости погрузился в беззаботную дрему.
Согласно гуляющим по Садрии слухам, к спящему орку невозможно подобраться не замеченным. Впрочем, дочери Вахира Остроглаза сие почти удалось. Ее выдал лишь легкий шорох тростникового настила.
Искушенный многочисленными походами Дрогг, даже почивая, умел не терять бдительности. Уловив подозрительный звук, он тотчас обернулся уперев в девушку испытующий взор. Рука охотника непроизвольно легла на рукоять тесака.
Поймав не себе колючий взгляд зеленокожего гостя, юница отшатнулась.
- Сто тебе нужно, Дашира? - холодно спросил орк. Хотя легкая с глубоким вырезом сорочка девушки не позволяла сомневаться по крайней мере в одном из ее намерений.
- Я пришла скрасить твое одиночество, - оправившись от испуга, елейно прошептала молодая пустынница.
- Прошти, - сухо ответил болдырь. - Но я не нуждаюшь в подобных утехах.
- Отчего? - голос юницы преисполнился обиды. - Я слишком плоха для тебя?
Дрогг вздохнул, размышляя просто прогнать дочь корчмаря или все же объяснить ей причину отказа.
- Мы, орки, не приемлем шношений ш иными рашами, - все-таки решил поведать девице истину охотник. - Для нас недопуштимо, сто от оных шоитий на швет могут появитьшя ублюдки-полукровки. Наше племя малосишленно, и ежели мы наснем шмешиватьшя с другими народами, то в шкором времени напрошто ишсежнем.
- Я не хочу иметь от тебя ребенка, - пустынница сделала шаг в сторону его постели. - Поверь мне, у меня со многими было, и я ни разу не затяжелела.
- Нет! - Дрогг выставил ладонь вперед, и юница замерла на месте. - Уходи, Дашира. Я не буду делить ш тобой ложе.
- Но... Но что мне тогда сказать отцу? - заколебалась девушка. - Ведь это он послал меня к тебе. Он... будет недоволен.
- Шходи прогуляйшя, - посоветовал охотник. - А утром доложишь ему, сто вшю нось ублажала меня и я оштался крайне доволен. Асе будешь дейштвовать тихо, никто не рашкроет нашего обмана.
- Как пожелаешь, Дрогг-охотник. Слово гостя для нас - закон, - Дасира поклонилась елико возможно учтиво, однако даже не пыталась утаить плескавшегося в глазах разочарования. Оно и понятно, зеленокожий полуэльф выглядел гораздо казистее большинства людских мужчин.
Неслышной походкой юница проскользнула за ширму, спустя несколько секунд скрипнула входная дверь. Дочь харчевника решила последовать наказу болдыря и не появляться в корчме до рассвета.
Дрогг скорчился от омерзения. Ни один орк никогда не заставил бы свое дитя заниматься столь низменным ремеслом, а ежели прознал бы, что чадо балуется подобным, живьем бы содрал с нерадивого отпрыска кожу. Люди же такой частотой нравов не отличались. Верно, поэтому и сумели захватить во владение столь обширные земли.
Более не желая думать о юной блуднице, Дрогг сызнова смежил веки. Впрочем, долго проспать ему не довелось, ибо на улице раздались пронзительные крики. Некто старательно поднимал тревогу.
Раздраженно фыркнув, орк открыл глаза и медленно сел. Ведшая на кухню портьера всколыхнулась, и в спальню с оглоблей наперевес влетел Вахир Остроглаз.
- Где Дасира? - осмотревшись, резко бросил корчмарь.
- Пошла погулять, - не вдаваясь в подробности, ответил охотник.
Хозяин трактира окинул полукровку недоверчивым взглядом и озадаченно пожевал губами.
- Ладно, ничего с ней не случится, - наконец молвил харчевник. - Чай, большая уже. Беда у нас, Дрогг-охотник. Нежить опять из пустыни нагрянула.
- Сто ж, нежить - это дело привысное, - обронил болдырь, поднимаясь с ложа.
Трактирщик ничего не ответил, пронырнув в трапезную залу. По обыкновению ночевавший в одежде орк тотчас отправился за ним, поскольку поднявшийся ор зело не располагал к дальнейшему почиванию.
Вязкий мрак южной ночи испятнали десятки факельных огней. По улицам беспорядочно суетились вооруженные дрекольем пустынники. Несмотря на то, что, по словам старейшины Вурнхи, мертвецы совершали набеги на деревню уже многие годы, судя по царившему беспорядку, жители Шархидата, похоже, вовсе не разумели, как следует обустроить оборону селения.
Выскочив из кормы, Вахир Остроглаз поймал за плечо пробегавшего мимо карамазого паренька.
- Кто на этот раз к нам пожаловал? - требовательно вопросил отрока трактирщик.
- Джахи, - отдуваясь, бросил тот, и ловко, точно змея, вывернувшись из захвата харчевника, порскнул в окрестную тьму.
Нутро орка похолодело, когда он заслышал о кровожадных многоножках. Ежели в самом деле на деревню напали оные сколопендры, надлежало срочно уносить ноги, спасать кого-либо было уже бесполезно. Однако трактирщика ответ юнца отнюдь не испугал. Кивнув больше самому себе, нежели уже скрывшемуся во мраке парню, корчмарь, поудобнее перехватив оружие, скорой трусцой двинулся к опоясывавшей деревню стене.
- Погоди, Вахир, - тронул человека за локоть охотник.
- Чего тебе? - недовольно обернулся корчмарь.
- Ежели в Шархидат нагрянули джахи, шражатьшя бешшмышленно. У наш только один выход - бежать отшюда прось, - скороговоркой выпалил Дрогг, понимая, что каждая секунда промедления может стоить ему жизни.
В ответ трактирщик в истовом недоумении раззявил рот и несколько секунд безмолвно пялился на орка. Затем человек с облегчением расхохотался.
- Да не те джахи, - махнул рукой корчмарь. - Мертвые джахи. Нежить.
- А-а-а... - понимающе улыбнулся Дрогг. - Это шовшем другое дело.
Харчевник сызнова побежал по улице и охотник последовал за ним. Вскоре они оказались подле деревенских ворот. На гребне стены выстроились воины Шархидата. Оружием пустынникам служили грубо сработанные палицы и ослопы, а в некоторых случаях простые дубины и палки. Доспехи людям заменяли толстые накидки из шкур макхаров. В рядах оборонявшихся не существовало единоначалия. Каждый что-то горланил, наказывая соседу, что делать, отчего вокруг стоял жуткий гвалт. На площадке подле ворот среди людей мелькал силуэт подпоясавшегося коротким клинком Вурнхи. Мудрый иркун лихорадочно блеял, пытаясь придать происходящему хоть какую-то осмысленность. Впрочем, бестолково мечущиеся пустынники не обращали на надрывающегося старейшину никакого внимания.
Завидев трактирщика и орка, козлочеловек что-то прокричал, указывая на гребень стены. Даже не обернувшись в сторону правителя деревни, Вахир Остроглаз взялся взбираться наверх. Ограждавшее Шархидат укрепление более напоминало вал, посему подняться на его вершину почти в любом месте не составляло большого труда.
Особо не раздумывая, корчмарь, а вместе с ним и Дрогг, отправились в то место, где скучилось около полудюжины пустынников. Двое воинов держали в руках факелы. Среди людей возвышалась рогатая голова зурхала, в коем орк, присмотревшись, узнал приснопамятного кузнеца Брумара.
- Как обстановка? - грубо дернул за плечо одного из бойцов харчевник.
- Вона они, поганцы, - прошамкал в ответ беззубым ртом совсем еще не старый мужик. - Сюда лезть собираются.
Человек показал пальцем в основание внешней части стены. Дрогг прищурился и в пляшущих бликах света разглядел три вытянутых бурых тела, каждое - порядка сажени в длину. Мертвые многоножки, а, вернее оставшиеся после их гибели пустые хитиновые панцири, щелкая жвалами, тупо тыкались в выросшее на их пути препятствие. Человек явно преувеличил, сказав, что бестии планируют вскарабкаться на стену.
Наконец одна из тварей, верно, случайно зацепившись за довлевший над ней выступ, все же поползла вверх. Ограда Шархидата была слажена без всякого скрепляющегося раствора, посему могучий Брумар, нагнувшись, без серьезных усилий вырвал из кладки внушительный валун. Спустя мгновение, камень полетел в приближающуюся многоножку. Со звонким хрустом тварь низринулась обратно в залитый мраком песок.
Дрогг последовал примеру зурхала, подняв глыбу поменьше и запустив ее в копошившихся внизу сколопендр. Раздался пронзительный треск, будто лопнула скорлупа исполинского яйца.
- Киньте, еще пару камней, - распорядился кузнец. - И выходим наружу. Добьем их дубинами.
Брумар и еще двое людей начали спускаться к воротам. Вахир Остроглаз и Дрогг отправились за ними. Когда орк и трактирщик вновь ступили на землю, путь им преградил Вурнхи. Позади козлочеловека топтался здоровенный детина с клеймом каторжанина на лбу. В руках ражий молодец сжимал рукоять внушительного ослопа.
Зеленокожий послушно замер, вняв словам иркуна, а корчмарь проскочил мимо, едва не врезавшись в правителя деревни.
- Я в твоем распоряжении, штарейшина, - степенно сказал Дрогг.
- Это Хадир Птицелов, - Вурнхи указал на стоявшего подле верзилу. - Он пойдет с тобой в Гиблую Крипту.
Каторжанин сделал шаг вперед и приветливо осклабился, явив оным действием отсутствие одного из передних зубов. Хадир имел круглую дружелюбную физиономию и глупые исполненные детской наивности глаза. Даже густая борода не придавала ему солидности. Видно, сего простофилю сослали на рудники лишь за то, что он мог протянуть в тяжелейших условиях копей куда дольше, нежели обыкновенный хилый крестьянин. Орк не удивился встретив в Шархидате беглого преступника. Отдаленные поселения Садрийского королевства неизменно кишели "мечеными". В том, что громила именно беглый сомневаться не приходилось, ибо в Садрии уже полсотни лет в качестве наказания применялась только пожизненная каторга. Ведь кому-то же надо было добывать руду для изготовления оружия, столь необходимого в связи с постоянной угрозой вторжения с севера войск некромантов.
- Рад встречи, Хадир Птицелов, - кивнул молодцу орк. В ответ тот лишь еще шире улыбнулся.
- А теперича нам надлежит найти твоего второго попутчика, - важно заявил иркун и, смуро понизив голос, добавил:
- Я недавно видел его неподалеку.
Около пяти минут козлочеловек сновал по толпе. В конце концов у него получилось отловить высокого поджарого мужика - прямого, точно в спину ему заместо позвоночника затолкали копейное древко. Необычная осанка выдавала в нем бывалого солдата, много лет промаршировавшего в строю и отстоявшего в караулах. Впрочем, сие отнюдь не означало, что оный пустынник умел сражаться. Обыкновенно вымуштрованные печатать шаг и вытягиваться во фрунт ратники в настоящей схватке являли собой жалкое зрелище. Хотя именно на этом и держалась власть короля и нобилей, потому как в Садрии только благородные обладали серьезными воинскими умениями и не ведавший боевого ремесла народ не мог противиться их господству. Набранные же из крестьян пехотинцы служили лишь для того, чтобы выставлять их супротив некромантских мертвых орд да ватаг дормирских находников.
- Досточтимый, Дрогг, представляю тебе Джарифа Золотаря - сильнейшего после Брумара воина Шархидата, - с апломбом молвил иркун, подведя жилистого человека к орку.
Означенному пустыннику было за сорок. По меркам людей он являлся почти стариком. На висках и в бороде Джариф поблескивала седина. Оружием второму бойцу селения служил насаженный на длинное ратовище булыжник. Светлые глаза и волосы приставленных в помощь полукровке ратников говорили о том, что родились они далеко за пределами этролдских песков, а нелепые пустынничьи имена, видно, получили, уже поселившись в Шархидате.
- Рад встрече, охотник, - отсалютовал каменным молотом Золотарь.
- Да даруют боги изобилие тебе и твоему роду, воин, - ответил человеку орк.
- Когда ты планируешь отправиться в крипту, охотник? - без обиняков перешел к делу старый солдат.
Дрогг на мгновение задумался, скосив глаза в сторону восточного края небосвода, где уже серела тоненькая полоска света.
- Могу прямо шейчаш, - пожал плечами орк. - Только мне надобно шбегать за припашами к Вахиру Оштроглажу.
- В этом нет нужды, охотник, - Джариф положил руку на предплечье болдыря, верно, чтобы тот невзначай не улизнул прочь. - Моя жена приготовила на дорогу столько, что целую роту прокормить хватит.
- Хорошо, - кивнул Дрогг. - Тогда жайдем к тебе, а потом - в путь.
Несмотря на высокое положение одного из лучших воинов, Золотарь жил в маленькой лачуге на краю селения. Бывший солдат не обманул и, когда они пришли к его дому, скрылся за дверью и спустя несколько минут вынес два под завязку набитых сушеными финиками мешка. За ним халупы появились двое юнцов. Первый, курносый и прыщавый, тащил еще одну торбу фруктов, а второй, коренастый, с плоским лицом и носом-картошкой, волочил три бурдюка.
Джариф вручил поклажу спутникам. Попрощаться с отправлявшимся в поход отцом выскочили еще трое ребятишек помладше, позже на пороге возникла и жена Золотаря - дородная широкобедрая женщина, лет пятнадцать на младше мужа.
Бывший солдат по очереди обнял детей, каждому прошептав на ухо какие-то теплые слова. Затем пустынник нежно прижал к груди супругу. Та тотчас взорвалась рыданиями, вероятно чая, что видит благоверного в последний раз. Джариф одернул женщину несколькими строгими фразами. Впрочем, когда бывший солдат обернулся к спутникам, глаза его полнила отнюдь не злость, а горькое страдание. Лицезря трогательное расставание, Дрогг невольно потупился, в то время как Хадир Птицелов глазел на происходящее с безразличным равнодушием. Похоже, молодой верзила никогда не имел семьи и не ведал, что значит испытывать к кому-либо сильные чувства.
Выйдя через небольшую дверцу, наличествовавшую в сельских воротах, они отправились на северо-запад - прямиком в сторону висевшего над самым горизонтом пятна Темной луны. Джариф Золотарь возглавлял маленький отряд. Поначалу их путь пролегал через волнистую гряду барханов. Здесь отсутствовала какая-либо тропа, и путникам приходилось месить песок, по щиколотки утопая в зыбкой почве. Постепенно среди окрестных дюн стали проглядывать уступы бурых скал. Теперича они двигались вверх, поднимаясь на отлогий кряж. Наконец песок под ногами окончательно сменился твердой галькой. Они шагали по неглубокому ущелью, в стародавние времена являвшемуся руслом текшей с гор реки.
Путники шли молча. Дрогг хотел было расспросить товарищей о том, с чем они могут столкнуться в Гиблой Крипте, но, узрев угрюмые мины на лицах людей, отказался от сей затеи.
Вопреки ожиданиям охотника они добрались до могильника без всяких приключений. В отдалении выли шакалы, несколько раз взрезал предрассветную темень пронзительный клекот неведомых пичуг, единожды поблизости прокатилось мерное перестукивание лап крупного насекомого, но никто из обитателей пустыни так и не решился преградить им путь.
Речной каньон вывел отряд на плоскую вершину небольшого плато. Отсюда им пришлось спускаться по крутому склону. Ловкий орк слез вниз довольно быстро. Люди же промучились длительное время, копотливо перебирая конечностями по каменным выступам. Карабканье по отвесной скале настолько вымотало спутников Дрогга, что у подножия горы им пришлось сделать короткий привал.
Луны окончательно исчезли с посветлевшего небосвода, уступив место пока еще не раскалившемуся солнцу. Промочив глотки затхлой водой, они сызнова тронулись в путь. Около полулиги люди и орк шли по песку, пока не уперлись в базальтовую стену могучей скалы, уходивший вверх на добрую сотню саженей. Золотарь повел их вдоль вытянувшегося, точно исполинская гусеница, нагорья. Среди валунов отыскалась едва заметная тропка, и путники начали медленный подъем наверх. Впрочем, на гребень хребта им залезать не пришлось. Приблизительно на половине расстояния до вершины они очутились на усыпанной булыжниками площадке шириной в десять шагов. В дальнем конце плоского уступа между глыбами виднелось черное отверстие - круглая дыра, более всего походящая на волчью нору.
- Вот он, вход в Гиблую Крипту, - указал на темный зев Джариф Золотарь.
Торопко взбиравшееся по стенке небесного купола солнце припекало уже весьма сильно, посему путники, дабы поскорее укрыться от обжигающих лучей, без промедления нырнули в залитый тьмой провал. Круглый тоннель, ведший в гробницу, оказался настолько узок, что им пришлось, окарач ползти друг за другом. Сухопарый Золотарь скользил по камням весьма проворно, а пыхтевший позади остальных Хадир Птицелов то и дело норовил застрять. Пещера, по коей они двигались, без сомнения имела естественное происхождение и пока совершенно не походила на созданную разумными существами гробницу. Не имевший боковых ответвлений коридор с небольшим наклоном забирал вниз. К удивлению Дрогга им пока что не встречалось не то, что нежити, а даже отдельных костей.
Тесный ход со временем расширился, и путники смогли выпрямиться в полный рост. Бывший солдат остановился и, несколько раз ударив кремнем о кресало, запалил факел. Путь по тоннелю выдался непростым. Неровный пол пещеры устилали многочисленные валуны, через кои людям и орку приходилось прыгать, аки горным козлам. Потолок прохода то уходил вверх, скрываясь во тьме, то неожиданно опускался, будто тщась размозжить головы незваным гостям. Тут на их пути, наконец, начали попадаться трухлявые части скелетов, а спертый воздух подземелья исподволь налился запахом тлена.
Изрядно попетляв, точно они шли по внутренностям извивающейся змеи, орк и его спутники попали в просторную пещеру, стены и свод коей скрадывал занавес антрацитовой тьмы.
Орк услышал похрустывание костей валандающихся во мраке скелетов прежде, чем на груди потеплело око Зухара.
Впрочем, в сем действии не было необходимости, ибо пустынник за мгновение до этого застыл на краю залы, внимательно вглядываясь в окрестную мглу.
- Сколько их? - шепотом спросил охотника Джариф.
Подъявшиеся из могил скелеты, ежели их особливо не наделили чувствами создатели-некроманты, не обладают ни слухом ни зрением, и обнаруживают живых лишь благодаря загадочному магическому чутью. Со слов одних мудрецов, умертвия улавливают биение сердец, иные умники же утверждали, что восставшие покойники ощущают тепло текущей по жилам крови. В любом случае, долго таиться Дрогг сотоварищи не могли.
Орк с тщанием вслушался во тьму.
- Около дюжины, - спустя минуту произнес полукровка. - Бродят по одиноске, перебьем беж труда.
- Тогда начнем, - кивнул Джариф. - Показывай, где они.
- Двигайтешь тихо, а то я не шмогу ушлышать шкелетов, - предостерег спутников охотник.
Они вошли в каверну. Орк повел людей к первому мертвецу, коего сам и разбил могучим ударом булавы. Следующего кадавра охотник сбил с ног, обрушив на спину каменное навершие, а Хадир Птицелов тяжелым ослопом обратил в пыль ломкий костяк.
После у истребителей нежити возникли сложности. Почуяв живых, со всех концов пещеры к ним потянулись умертвия. Дрогг одним взмахом сокрушил двоих и обратным движением разворотил грудную клетку еще одного. Рухнувший наземь скелет споро пополз на людей, но на него своевременно опустил каменную палицу Джариф Золотарь. Однако теперь в круг источаемого факелом света вошли сразу пять скелетов. Не теряя времени, орк и люди споро раскрошили три костяка. Но на место павших явилось еще с десяток мертвецов. Среди нападавших маячила парочка совсем свежих покойников. Накинутые поверх бехтерцев парчовые плащи свидетельствовали о том, что эти двое некогда служили в охране богатого каравана. Вынырнул из мрака и длинный остов мургаты, кое-как укутанный в ошметки истлевшей чешуи. Скелет исполинской змеи сохранил только один из двух черепов.
- Отштупим к тому валуну, - бросил товарищам охотник, безостановочно вращая булавой.
Они уперлись спинами в базальт скалы и взялись яростно отбиваться от наседавшей нежити. Несмотря на обилие нападавших, коих набралось более двух десятков, болдырю и пустынникам удалось отделаться весьма легко. Лишь беспечный Хадир Птицелов схлопотал легкое ранение в ногу. Дольше всего пришлось расправляться с тремя купецкими охранителями, что с виду почили не более недели назад. Обличенные закоченевшей едва тронутой гниением плотью кости никак не хотели ломаться. Далеко не сразу караванщиков получилось сбить с ног. После того как все скелеты оказались сокрушены, охотник сотоварищи еще долго добивали елозящие по полу тела торговой стражи.
Когда последний из мертвецов перестал дергаться и извиваться, Дрогг без отлагательств принялся осматривать поврежденную ногу беглого каторжанина. Сей неглубокий порез представлял серьезную опасность, ибо полученные в схватках с нежитью раны имели обыкновение загнивать, да так, что даже незначительные царапины оборачивались долгой мучительной смертью. Орк выудил из ячей пояса баночку с бальзамом гхирры. Молодой пустынник взвыл, когда бледно-розовая студенистая эссенция соприкоснулась с разъятой плотью.
Пока охотник пользовал покалеченное бедро Птицелова, в пещеру явилось еще двое скелетов - садрийский воин в изгвазданной ржой кольчуге и однорукий зурхал. Джариф Золотарь сумел разделаться с новоприбывшими без помощи спутников, обрушив на дряхлые остовы ураган размашистых ударов.
- Теперича мы можем двигаться дальше? - покончив с мертвецами, подошел к товарищам бывший солдат. Впрочем, за нарочито деловым тоном пустынник не сумел утаить тревоги.
Они отправились через залу и, пройдя около тридцати шагов, уперлись в сложенный из исполинских блоков портал. Проход поднимался в высоту не менее чем на двадцать футов и более напоминал парадные ворота крупного города, нежели вход в могильник. Образовывавшие проем глыбы покрывали незнакомые орку письмена. Сии руны явственно походили на эльфийские, но отличались совершенно несвойственной для вязи остроухих лесных жителей резкостью. Из сгустившегося в провале хода мрака доносился скрип бродящих костяков.
- Здесь начинается Гиблая Крипта, - понизив голос, сообщил Джариф Золотарь. - Дальше я никогда не хаживал.
Заметив колебания спутников, орк первым ступил в гробницу. После секундного замешательства пустынники последовали за ним. Они попали в просторный зал, стены и потолок коего тонули во тьме. Под толстым ковром пыли ступни ощутили гладкий мощенный плитами пол.
- Пойдем вдоль стены, - предложил бывший солдат, поводя факелом и не узрев границ чертога.
Джариф повел их вправо. Каменную кладку испещряли те же письмена, что и притолоки входа в усыпальницу. Пока ничто не указывало на то, что место, где очутились орк и люди, является захоронением. Пройдя двадцать два шага, они уперлись в угол и свернули, направившись в противоположную от парадного портала сторону. Один охотник за сокровищами в свое поведал Дроггу, что, находясь в подземелье, всегда надлежит считать шаги, дабы не заблудиться, и сейчас орк с рачением исполнял оный завет. Пока в Гиблой Крипте не находилось чего-либо опасного. Потеплевшее во время схватки око Зухара сызнова остыло, не светился и саретитовый перстень, кой полукровка носил поверх рукавицы.
Гремя костями, из середины залы к ним притопали двое скелетов. Хадир Птицелов не дал соратникам поучаствовать в битве, ретиво накинувшись на мертвецов и за пару секунд раздробив их тела.
Очередной угол встретился им спустя шестьдесят четыре шага. Они сделали невольный поворот. Спустя двадцать два шага в стене обнаружился проход в следующий чертог. Он значительно уступал в размерах воротам входа, но наводил на мысли, что создатели сего места являлись по меньшей мере пятнадцатифутовыми великанами. Одначе Дрогг не думал, что Гиблую Крипту сотворили неведомые исполины. В свое время орк посещал созданные людьми индарские гробницы и тоже дивился их внушительности.
Прежде чем отправиться дальше, они завершили круг по зале, а после исследовали середину помещения. Им не встретилось ничего интересного, окромя троих болтавшихся поодиночке скелетов, которых они без каких-либо сложностей развалили по косточкам.
Потом орк и пустынники вступили во второй чертог. Они также двинулись вдоль правой стены. Но далеко пройти истребителям нежити не удалось. На них накинулась целая орда мертвецов. Верно, уловив присутствие живых, сюда сползлись скелеты со всех углов крипты.
Завидев пару покойников, вошедших в круг источаемого факелом света, безрассудный Хадир Птицелов бросился крушить хрупкие костяки и тотчас оказался отрезан от спутников толпой нежити.
- Нажад к штене! - взревел Дрогг и вопреки собственным словам кинулся на выручку бывшему каторжнику.
Неистово раскручивая булаву, орк разметал и разбил более десятка кадавров. Улучив возможность, нерасчетливый верзила порскнул обратно к товарищам. Нестройной толпой мертвецы накатились на вжавшихся в стену воинов. Какое-то время болдырь и пустынники лихорадочно отбивались от наседавших покойников. Иссушенные временем скелеты являлись никудышными бойцами, однако, как известно, умертвия не ведают страха и боли, их не смущает гибель соратников и они никогда не отступают. Место сраженных врагов тотчас занимали новые. Впрочем, и сбитые с ног, покалеченные, лишенные голов и разъятые пополам отнюдь не собирались выходить из боя. Они скреблись и ползли, тщась добраться до столь ненавистной и в то же время такой вожделенной живой плоти. Вот Дрогг увидел, как пропустил укол в бок Хадир Птицелов, а спустя несколько мгновений, справа вскрикнул и досадливо выругался пораненный Золотарь.
Решив, что медлить более нельзя, охотник запустил в скелетов склянку жидкого огня. Хруст и лязг битвы вмиг поглотил звучный хлопок. Супротив орка и людей, посреди гурьбы мертвецов вздулся огненно-рыжий пузырь. Древние костяки запылали, ровно сухой хворост. Впрочем, алхимическое пламя не даровало Дроггу и пустынникам легкой победы. После краткого смятения, нежить сызнова поперла в атаку. Тем не менее, значительно поредевшему войску крипты рассчитывать на конечный успех уже не приходилось. Через полчаса в кругу света, создаваемом брошенным в горячке боя факелом, на ногах не осталось ни одного умертвия. Однако еще продолжительное время орк и люди крушили копошившиеся на полу останки.
После сражения охотник и воины отступили в первую залу. Тут они разбили бивак. Дрогг обработал раны соратников бальзамом гхирры. Потом истребители нежити выпили воды, утолив нахлынувшую жажду. Битва вымотала их достаточно сильно, но, несмотря на это, в пропитанной тленом усыпальнице, есть совершенно не хотелось. Покоившиеся в торбах сухие финики так и остались не тронутыми. Разжегши новый факел заместо выгоревшего, орк и пустынники отправились дальше.
Второе помещение, они изучили так же тщательно, как и первое. Отсюда дальше вел единственный ход. Они вошли в третью залу, коя оказалась куда меньше предыдущих, всего порядка тридцати шагов в длину и менее пятнадцати шириной. Тут им попался всего один, верно заплутавший, скелет. Следующий чертог в точности повторял предшественника и встретил гостей холодной пустотой, мертвецов здесь не наблюдалось.
Они миновали еще несколько совершенно одинаковых залов. Войдя в очередную комнату, Дрогг нахмурился.
- Шкладываетшя впесатление, сто мы бродим по кругу, - поделился опасениями со спутниками болдырь.
- Возможно, ты и прав охотник, - шедший впереди Джариф Золотарь остановился и покачал головой. - Но что же нам делать? Ежели это колдовство, то, как ему противостоять?
- Дык, орк, - вступил в беседу Хадир Птицелов. - Неужто у тебя под спудом, амулета какого али зелья, что чары развеет, не найдется?
- Ешть пара предметов, - неохотно признался Дрогг. - Да только не суют они ждесь никакой магии. Шильные, видать, жаклятья наложены.
- Делать нечего, - рубанул ладонью по воздуху бывший солдат. - Пойдем вперед, а там - будь что будет.
Зеленокожему полукровке сие изречение дюже не понравилось, но он, дернув плечом, все-таки последовал за пустынником. Орк увидел, как исказилось в замешанном на страхе негодовании лицо бывшего каторжанина. Тем не менее, вслух оглашать свое недовольство верзила не решился.
Без всяких происшествий они прошли еще два чертога. Зал, в кой они вступили, ни чем не отличался от посещенных ранее. Внезапно кристалл саретита вспыхнул багряным светом и спустя мгновение с треском разорвался. Дернувшийся от неожиданности бывший солдат обронил факел.
- Что за демонщина?! - заругался Золотарь, но его брань пресек раздавшийся позади яростный рык.
Дрогг резко обернулся, нанося удар навершием булавы. Каменный оголовок врезался в клыкастую морду прянувшей из мрака твари. Сие создание более всего напоминало человека, с коего только что содрали кожу. Все тело бестии, казалось, слагалось из ошметков кровоточащей плоти. Видимо, монстр обладал толикой разума, ибо сжимал в руках вымазанную алым шипастую дубину.
Получив базальтовым набалдашником по физиономии, чудище утробно завыло. Дрогг не дал бестии опомниться, вновь ткнув булавой в харю, а затем подсек отвратительному существу ноги. Тварь с глухим хряском рухнула на пол. Охотник собирался добить бестию, но успел опустить оружие на простершуюся навзничь образину только единожды, поскольку на него налетел еще один гомункул - иссушенная мумия - костяк, обтянутый морщинистой кожей. Умертвие прытко раскручивало посох с круглым искрившимся золотом навершием, шипя аки встревоженная змея.
Орк ушел вбок от грянувшего сверху шаровидного набалдашника и, пригнувшись, что есть мочи саданул по худосочному бедру, намереваясь оставить мертвеца без конечности. К дюжему удивлению охотника, его замысел провалился. Венчавший древко валун лишь оставил на тощей ноге внушительную вмятину.
Бестия сызнова занесла палицу. Дрогг поднырнул под оружие противника и двинул булавой посередь впалой груди. Древние ребра с хрустом проломились, из возникшей дыры брызнула трупная жидкость. Мертвец хрипло забулькал, исторгая потоки черной жижи из раззявленного рта. Зашатавшись и выпустив посох, кадавр повалился наземь. Орк взялся крушить содрогающуюся в агонии тварь, закончив наносить удары только когда туловище мертвеца обратилось в бесформенную мешанину.
Охотник оторвал взгляд от поверженной бестии и заозирался в поисках куда-то запропастившихся людей.
- Джариф! Хадир! - негромко позвал Дрогг.
Орк прошелся по зале и, очутившись возле тела первой из уничтоженных тварей, ошарашено замер. На его спине проступил холодный пот. У ног болдыря, ухватившись за раздробленную челюсть, в луже крови лежал Хадир Птицелов. Труп бывшего каторжанина дернулся, отнял руки от изуродованного лица, а спустя миг заворочался, тщась подняться. Не мешкая, Дрогг обрушил базальтовое навершие на покойника. Орк бил по торсу, рассчитывая раздробить позвоночник и кости таза, дабы лишить умертвие возможности двигаться. Распалившись, охотник обрушил гораздо больше ударов, чем требовалось. Неожиданно опомнившись, он резко отдернул низринувшуюся в очередной раз булаву.
Дрогг отправился к тому месту, где сразил мумию, уже зная, что обнаружит. Обезображенное тело Джарифа Золотаря конвульсивно сучило членами, но развороченное туловище не позволяло ему восстать.
Какое-то время орк стоял, тупо уставившись на распластанное перед ним создание. Глядя на труп убитого товарища, охотник не испытывал каких-либо чувств. Слишком многих друзей и соратников лишился в своей жизни Дрогг, чтобы сожалеть о только что почивших людях. Орка не бередило то, что пустынники пали от его руки. Он бился с тварями, кои набросились на него, норовя растерзать. Верно, магия крипты лишила людей рассудка. Охотник не сомневался, что заместо него пустынники видели такую же отвратительную и опасную сущность.
Сейчас ему надлежало определить, что делать дальше. Идти вперед и тщиться разрешить тайну могильника или ни с чем воротиться в Шархидат.
Орк задумался. Если чародейство усыпальницы состояло лишь в том, чтобы заставить незваных гостей сражаться друг с другом, тогда в могильнике не могло бесследно исчезнуть несколько отрядов. Кто-то из воинов обязательно должен был выжить. Тем более не понятно, куда пропали действовавшие в одиночку паладин и охотник на нежить. Вряд ли бывалых истребителей умертвий растерзала шайка трухлявых скелетов. По всей видимости, в глубине склепа таилась более сильная и опасная магия. Хотя, возможно, орк уже угодил в колдовскую ловушку, и выбраться из нее теперича будет непросто.
Дрогг принял решение покинуть Гиблую Крипту. Лишившись саретита, он остался беззащитен супротив любой волшбы. Вестимо, у охотника имелось еще два защитных амулета, но он не шибко полагался на них. Развернувшись, зеленокожий отправился к выходу. Он не стал подбирать медленно затухавший факел, ибо орки, как известно, отлично видят в темноте. Оную способность они унаследовали от эльфов. Сейчас охотник лицезрел окружающее пространство в серых тонах, таким люди видят мир по вечерам, когда сгущаются сумерки.
Полукровка помнил, что они прошли семь малых залов и еще два больших, согласно его подсчетам парадный портал находился в трехстах шагах от того места, где погибли пустынники.
Дрогг преодолел один чертог, вошел в следующий. Его зрения не хватало для того, чтобы окинуть взглядом все помещение. Охотник двинулся прямо - туда, где находился проход дальше, однако, пройдя положенные тридцать шагов, не обнаружил стены с прямоугольным проемом.
Его худшие опасения подтвердились. Могильник не желал выпускать его обратно. Невзирая на то, что зал, похоже, не собирался заканчиваться, орк упрямо шагал вперед. Он остановился, лишь совершив тысячный шаг.
Болдырь отлично знал о том, что магия способна искажать расстояния. Те же эльфы могли попасть в любую часть своих владений за считанные часы, в то время как представители иных рас, угодившие в леса остроухих, плутали неделями, в конце концов, умирая от голода и жажды. Но в этом случае склеп не мог тянуться бесконечно, и орк, пройдя больше лиги, по крайней мере, сумел бы достичь края одной-единственной залы. Тем не менее, сего не произошло. Значит, на охотника воздействовала волшба иного толка. Морок, или, выражаясь языком магических трактатов, иллюзия. Дрогг мало что ведал об этом виде колдовства. Из того, что ему доводилось слышать, сии чары воздействовали на разум и накладывались множеством различных способов, от простого затуманивания взгляда до помещения жертвы в искусственно сотворенный мирок. Относительно магии орк придерживался простой истины, что любое даже самое могущественное заклинание можно превозмочь обыкновенным, пусть и пламенным до исступления, усилием воли. Как рассказал ему один знакомый ворожей, каждое разумное создание обладает колдовской силой, коя вырывается наружу, если страстно, неистово чего-то возжелать.
Ярмарочные скоморохи частенько пели о том, что магические путы легко разорвать неожиданным, совершенным наперекор здравому смыслу действием. Недолго думая, орк решил воспользоваться сим приемом и заместо того, чтобы продолжать идти прямо, свернул вбок.
К сожалению, его замысел провалился. Сделав три сотни шагов, зеленокожий не увидел перед собой ничего окромя сизой мглы. Дрогг сызнова замер. Он поднял глаза вверх, но не обнаружил потолка - только все то же свинцовое марево.
В отчаянии охотник опустился на пол. В настоящее время ему больше некуда было торопиться. Он неспешно извлек из походной сумы бурдюк и сделал несколько глотков. Долгий переход по нескончаемой зале изрядно утомил его, посему орк принял решение перекусить. Сняв с плеча набитую финиками торбу, он развязал тесемки и запустил пятерню внутрь мешка.
Болдырь опрокинул в рот горсть сморщенных фруктов. Жесткие и сладковатые они липли к клыкам, не стремясь продвигаться в пищевод. Поначалу охотник разгрызал и заглатывал твердые косточки, но, ощутив зуд в челюстях, принялся сплевывать неподатливые семена.
Пока он жевал сушеные плоды, его сознание осенила не слишком разумная мысль. Впрочем, за неимением лучших идей, Дрогг решил испытать и эту возможность. Закончив с едой, орк достал огниво и сосуд из черной глины. В емкости находился шаэринский порошок - оную смесь он обыкновенно подсыпал в костер, дабы отпугнуть магических тварей. За все время применения, полукровка так и не сумел оценить действенность этого средства, поскольку не ведал, обходит ли колдовская нечисть стороной его биваки благодаря создаваемому порошком дыму или держится поодаль по иной причине.
Охотник поставил пузатую емкость на пол и соорудил горку из лубяного трута. После орк высек искру. Паче чаяния вспыхнуло все пространство залы. Верно, крипту наводняли горючие миазмы, что имеют обыкновение скапливаться под землей. Узрев молниеносно взбухающий огненный шар, Дрогг едва успел зажмуриться и отпрянуть. Охотник рухнул ничком, вжимаясь в холодный пол. На его счастье, пламя опало так же быстро, как и занялось.
Чихнув от набившейся в нос пыли, орк медленно сел. Саднило опаленное лицо, и Дрогг уже собрался было смазать его каким-нибудь снадобьем, когда перед ним возникла, будто соткалась из расползшихся по чертогу клубов дыма, серая полупрозрачная фигура. Пришелец носил слаженный из металлических полос доспех, кой испещряли витиеватые узоры. Голову призрака покрывал украшенный пышным плюмажем высокий шлем с выдающимся вперед козырьком. Левую руку фантома скрывал большой овальный щит, посередине усиленный стальным умбоном. В правой руке дымчатый воин сжимал рукоять короткого меча с широким лезвием. Сие оружие отличалось от Дроггова тесака лишь обоюдоострой заточкой. Орк всмотрелся в лицо стража гробницы. Безусловно, явившийся дух имел близкое родство с эльфами. Об этом свидетельствовали тонкие изящные члены и вытянутое без изъянов лицо. И все же призрак не принадлежал ни к одному из ведомых охотнику остроухих племен, ибо имел толстые губы, чересчур большой нос и круглые, а не миндалевидные глаза. И, конечно же, у владык лесных просторов никогда не встречалось кудрявых волос. Впрочем, свитый из полупрозрачных косм витязь не дал себя долго разглядывать, решительной походкой направившись в сторону орка. Дрогг споро поднялся и обнажил тесак, разумно полагая, что тяжелая булава в схватке с таким противником послужит скверным подспорьем.
Призрак совершил стремительный выпад. Готовый к подобному развитию событий охотник ловко уклонился, избежав встречи с дымчатым лезвием. Дух необычного эльфа, не заметив неудачи, продолжил натиск. Судя по всему, почившему многие сотни лет назад воину никогда не доводилось сражаться с орком. Фантом явно не ожидал от Дрогга подобной прыти. После серии безуспешных атак, лицо призрака исказилось в гневе, он в негодовании отбросил щит, кой растворился в воздухе, не достигнув пола. Верно, бестелесный витязь мнил себя живым, коли не разумел, что ни он, ни его щит не весят ничего, ибо сотканы из тончайших эфирных нитей.
Дрогг продолжал отступать, прекрасно зная, что его простой тесак не способен сдержать призрачный клинок. Знамо дело, орк не надеялся, что бестелесный противник выбьется из сил. Охотник располагал средством против духов и лишь поджидал удобный случай, дабы его использовать. Разошедшийся не на шутку фантом, произведя очередной пронзивший пустоту укол, провалился вперед чуть дальше, чем может себе позволить опытный воин. Дрогг тотчас наказал духа за оплошность. Рывком очутившись подле призрака, орк вырвал из-за пояса трехгранный стилет. Лезвие оружия сияло бледно-лазоревым. Зеленокожий охотник вонзил светящийся кинжал в шею дымчатого витязя. Сей клинок особливо создавали для борьбы с бестелесными созданиями - призраками и демонами. В действительности любое соприкосновение с подобным острием развоплотило бы фантома, однако решивший действовать наверняка Дрогг нанес удар в одно из самых уязвимых для живых существ мест - шею, здраво полагая, что такая предусмотрительность не окажется лишней.
Полупрозрачный эльф тонко и пронзительно завизжал. На его горле раскрылся провал, откуда не вытекло ни капли жидкости - будто бы Дроггов стилет распорол кусок сильно натянутой ткани. Однако дух даже не подумал таять и исчезать. Не веря в собственную неудачу, орк отшатнулся и сразу же поплатился за мимолетное замешательство. Серое острие зацепило его живот, без всякого сопротивления пройдя сквозь толстую куртку. Охотника обожгло ледяным холодом, точно на лютом морозе в него плеснули водой, коя тут же застыла прямо на теле.
Искушенный в схватках орк согнулся, делая вид, что повреждение куда тяжелее, нежели есть на самом деле, фантом занес клинок, дабы добить ослабевшего супротивника, но дошлый охотник опередил его. Резко выпрямившись, Дрогг полоснул кинжалом по туманной физиономии. Призрак сызнова взвыл, лицо его теперича наискось рассекал широкий порез. Но растворяться дух, похоже, не собирался. Быстро придя в себя, бестелесный эльф опять бросился на орка.
На этот раз Дрогг попытался достать дымчатого воина тесаком, за что тотчас оказался покаран. Не заклятая сталь прошла сквозь призрака без всяких последствий, а сизый меч фантома зацепил правое плечо раскрывшегося в выпаде орка. Вниз по руке потекло леденящее оцепенение. Болдырь ощутил, как от задетого призрачным оружием живота жгучая, точно жестокий хлад, боль простирается дальше по телу, постепенно пробираясь вглубь и сковывая внутренности. Одновременно дух почал наливаться тусклым серебристым свечением. Полные губы бестелесного ратника сложились в зловещую улыбку.
"Он высасывает из меня жизнь!" - вспыхнула в сознании жуткая мысль. В ответ на нее по телу раскатилась судорожная волна, будто призрак заявлял, что противостоять его силе невозможно.
Грудь Дрогга едва не разорвало от накатившего бешенства. Ведь нет для орка большего позора, нежели быть сраженным эльфом, пусть и находящимся в ипостаси лишенного плоти фантома. Погибшие от рук остроухих лишаются посмертия, для них закрыт путь в Чертоги Брогзара, где в пирах и охоте, не ведая печалей и горестей, проводят вечность величайшие воины и герои.
Охотник ошалело бросился на духа. Ежели ему суждено погибнуть сейчас, то он уж точно заберет собой в небытие треклятого призрака. Дымчатый клинок по самую рукоять вошел чуть ниже груди Дрогга, но орк не почувствовал боли. Зеленокожий полукровка отбросил тесак и с бешеной скоростью орудовал стилетом. Лучащийся голубым клинок обратил голову фантома в бесформенное серо-стальное облако. После охотник переключился на плечи воина. Строптивый дух соизволил раствориться, лишь, когда кинжал Дрогга, искромсав в клочья бесплотные руки, добрался до середины груди.
Призрак эльфа развеялся, будто его сдул внезапный порыв ветра. Сразу же отступил терзавший нутро орка холод. Выбившись из сил, Дрогг медленно опустился на пол.
Его привело в чувства жжение в области груди. Сморщившись, охотник засунул руку под полу куртки. В том месте, где раньше болталось на пеньковой нити око Зухара, саднило пятно обуглившейся плоти, кожи здесь более не существовало. Дрогг сорвал с шеи веревку, от заключенного в бронзовую подвеску артефакта осталась лишь горстка раскаленного пепла. К огорчению охотника почившая зеница уничтожила один из двух защитных амулетов - орк извлек из-под воротника опаленный шнур, к коему некогда крепилась ладанка щепоткой земли Темной луны. Отныне в противоборстве с колдовством охотник мог рассчитывать только на инкрустированный заговоренными аметистами медный браслет, что облегал его левое запястье.
Орк поднялся на ноги. Подобрав с пола тесак, он побрел к выходу из гробницы. На этот раз не возникло никаких причуд с пространством. Охотник почти сразу заметил ведший в следующую залу проем и тотчас настороженно сжался, ровно готовая сорваться в любой миг тетива. Прямоугольное отверстие перемигивалось бликами, точно в глубине чертога горели факелы. До орка донесся слабый гул, разобрать отдельные звуки в коем не представлялось возможным.
Крадучись, полукровка подобрался к проходу. Прильнув к притолоке, Дрогг елико возможно незаметно заглянул в помещение. К вящему разочарованию, сия попытка не способствовала прояснению обстановки. Он глядел будто сквозь толщу мутной воды. Словно бы на дне глубокого озера шевелились похожие на людей тени и висели в воздухе размытые пятна огней. Из скошенного полукруга сбоку лился серый, подобный лунному свет. Охотник тщился пересчитать плававшие по зале темные фигуры, но сбился где-то в середине третьего десятка.
Некоторое время поколебавшись, Дрогг все-таки нырнул внутрь залы. На миг его уши заложило, словно он погрузился глубоко под воду. Однако мгновение спустя на него каскадом обрушился целый сонм звуков и запахов. Он услыхал родную орочью речь, мягко переливающуюся, точно неторопливо текущий ручей. В нос ударил густой аромат жарившейся на огне туши вираха, поймать коего возможно только в предгорьях Великого хребта. Привыкшие к мраку подземелья глаза резанул свет крепившихся на неровных стенах факелов.
Орку хватило сотой доли секунды, чтобы понять, где он очутился. Дрогг ошарашено замер, сердце его захолонуло, ибо это место снилось ему каждую ночь. Пещера его родного племени в ту самую ночь, когда в нее явилась орда сарминхеймских захватчиков.
Совсем рядом его отец и мать склонились над каменной колыбелью, где с выточенным из обсидиана клинком игрался совсем крошечный орчонок - он, Дрогг-охотник. Прижавшись к родителям, снисходительно улыбались, глядя на малыша, две девочки-подростка - его единокровные сестры. Несколько минут орк завороженно таращился на открывшуюся картину. Вывел его из забытья какой-то юнец. Отрок предупредительно окликнул взрослых, тыча пальцем в незнамо откуда объявившегося в их обители незнакомца. Впрочем, озадачиться по сему поводу орки попросту не успели, ибо в тот самый миг вечерний сумрак разорвал яростный зык сотен луженых глоток. В пещере тотчас воцарился ор и гвалт. Соплеменники Дрогга беспорядочно заметались, торопливо вооружаясь и набрасывая броню. В озаряемом бледным светом полукружье входа показались низкорослые коренастые фигуры. Многие из них носили рогатые шлемы. Дверги размахивали секирами-бродэксами и боевыми молотами. Неистово горланя, гномы ринулись в бой.
"Этого не может быть. Это всего лишь морок. Насланная гробницей иллюзия" - разум орка медленно, точно после продолжительного сна, прояснялся.
Некоторое время охотник оставался в стороне, не желая вступать в схватку. Вот его отец, сжимая копейное ратовище, кинулся в гущу разгоравшейся сечи. А вот мать наказывает дочерям схорониться в дальнем углу жилища. Дрогг отстраненно наблюдал за творящимся на его глазах.
Однако хваленые, выработанные годами практик, хладнокровие и спокойствие улетучились, когда проломившийся сквозь ряды оборонявшихся дебелый дверг кинулся прямиком к каменному желобу, откуда испуганно выглядывал крохотный орчонок. Гном занес расходящийся полумесяцами лезвий топор. Мальчуган воздел игрушечный мечик в безнадежной попытке защититься. Маленький Дрогг не визжал и не плакал, а лишь злобно шипел, готовясь встретить смерть, как подобает истому воину.
Охотник опередил карлика на долю мгновения, вогнав клинок в прятавшееся за густой бородой горло. Кровь фонтаном ударила из пронзенной шеи. Глухой рык умирающего дверга сменился жалобным стоном. Фигура гнома неожиданно исказилась. Перед Дроггом, истекая кровью, рухнула на колени дородная орчиха. Ее налитые слезами глаза смотрели на охотника без всякого укора, с искренним недоумением. Дрогг почувствовал как по щекам побежали горячие струи, плечи его поникли, а руки бессильно опустились. Он только что смертельно ранил собственную мать. Нестерпимая боль поглотила сознание, сокрушив все мысли о том, что происходящее всего лишь морок, намалеванная колдовством гравюра.
Как известно, эльфы отличаются небывалой стойкостью, их невозможно вывести из себя, заставить рыдать али яриться, они куда лучше иных рас сносят утраты, страдания и муки. Вестимо, оркам досталась от востроухих прародительниц только часть этих качеств, но и сего хватило Дроггу, дабы остаться в живых. Невзирая на вящую естественность происходящего, какая-то часть сознания орка все же не поверила собственным чувствам, сохранив убежденность в том, что творящееся вокруг - наваждение, существующая лишь в пораженном чародейством разуме череда образов. Именно эта толика рассудка и углядела блеск рванувшегося снизу острия. Внезапно прозревший Дрогг в последний миг увернулся от нацеленного в живот кинжала. Лицо его матери исказила гримаса злобы, печаль и страдание сгинули без следа. Глаза орчихи холодно блестели, а рот кривился в хищной ухмылке. Не обращая внимания на хлещущую из распоротого горла кровь, женщина поднялась и занесла клинок для новой атаки. Не в силах более лицезреть жуткую картину, Дрогг зажмурился и что есть силы ударил тесаком в область шеи принявшего облик его родительницы создания. Не рискуя взглянуть, что сталось с телом матери, орк стремглав рванулся к выходу из пещеры. По пути он сразил одного дверга и берсерка - сражавшегося полностью обнаженным сарминхеймского хускарла.
Дрогг вырвался наружу. Его окатило волной жгучего холода, изо рта вырвались клубы пара. В воздухе, медленно оседая на землю, кружились хлопья снега. В северном Дормире шел последний месяц осени.
Перед ним простерлась бесконечная каменистая равнина с редкими купами чахлых кустарников. К жилищу его племени протянулся колышущийся рукав из сотен вражеских воинов. Ночную мглу рассеивало бессчетное число пылающих факелов. Охотник едва разминулся с толпой двергов и варваров, пытавшихся отрезать оркам возможный путь к отступлению. Понимая, что каждый миг промедления может стоить ему жизни, Дрогг бегом ринулся вдоль уходившего в глубины пустоши отрога. Его заметили сразу же. Свирепо заревели гномы, извещая соратников о шустром беглеце. Защелкали спусковые крючки самострелов, зазвенели спущенные тетивы. Тщась не сбавлять скорости, Дрогг взялся вилять из стороны в сторону, дабы сбить с толку целивших ему в спину стрелков. В камни подле со звоном клюнулись стальные жала, но ни одно из них не задело болдыря.
За ним споро снарядили погоню. Украдкой обернувшись, зеленокожий полукровка узрел около двух десятков преследователей. Он бежал более часа, прежде чем позади окончательно стихли крики загонщиков. Дрогг остановился и согнулся, надсадно с присвистом дыша. Грудь его горела, во рту стоял металлический привкус.
Окончательно придя в себя, орк поднял голову и огляделся. С ясного неба лился источаемый лунами серебристый свет. Значительно потеплело, словно его вдруг завернули в теплое одеяло. Местность, куда угодил охотник, более не походила на полуночный Дормир. Дрогга окружала скалистая пустыня, усеянная лохматыми вениками колючек, окрест стрекотали цикады и перекликались птахи. Орк неоднократно путешествовал в подобных краях и сейчас не сомневался, что попал на южные рубежи Кланового Союза.
Случайно он взглянул себе под ноги и лицо его закаменело. Перед ним распластались два орочьих трупа. Грудь его сковала глухая сосущая боль, поскольку он прекрасно знал покойных. Похоже, Гиблая Крипта (или ее загадочный владетель) пробралась в самые потаенные уголки его сознания и теперь забавлялась с извлеченными оттуда воспоминаниями. Воспоминаниями, кои сам охотник истово тщился забыть.
Мужчина и женщина. Гиртрак и Нарита. Названный брат и единственная женщина, которую Дрогг по-настоящему любил. Они погибли в разные годы в далеких друг от друга местах, но сейчас их изуродованные тела лежали вместе. Возможно, кто-то иной, глядя на сии окровавленные, истерзанные куски плоти, вовсе не сразу бы признал в них орков. Однако охотнику хватило мимолетного взгляда, дабы понять, чьи тела простерлись перед ним.
Болдырь нахмурился пуще прежнего, ощутив острую резь в глазах. Какое-то время он стоял недвижно, до крови закусив губы и силясь унять непрошенные слезы. Дрогг не сразу заметил, как из мрака бесшумно возникли высокие фигуры.
Увидев пришельцев, охотник явственно содрогнулся, внутренности его заледенели в страхе.
Напротив него остановилась четверка востроухих: сивый сидхе, представитель старшего рода, огненно-рыжий альв, соломеноволосый эльф и сильван с прядями цвета воронова крыла.
- Ежели мне суждено умереть, то я заберу вас с собой в небытие, - на орочьем ответил ушастым Дрогг.
Мертвенно бледное в лунном свете лицо сидхе исказилось в гримасе несдерживаемой злобы. Серебряноволосый эльф молниеносным движением извлек из заплечных ножен два изогнутых клинка и выкрикнул, указав острием одного из мечей на орка:
- Инвааре виэм-граато!
Лесные ратники, вняв словам предводителя, также обнажили оружие.
Дрогг откатился на несколько шагов, дабы сразу же не попасть в окружение. Вестимо, он не совладал бы даже с двумя эльфами. Но, в то же время пытаться спастись бегством не имело ни какого смысла, ибо в отличие от мешкотных двергов остроухие настигли бы его в считанные секунды. В правую ладонь привычно легла рукоять тесака, левой рукой орк вытащил из-за пояса зачарованный стилет, лезвие коего сейчас не источало света. Альв и сильван атаковали с боков. Бешено вращая клинками, Дрогг сумел отразить наскок. Правда, по правому запястью и левому бедру негаданно разлилось горячее тепло, вскорости сменившееся докучливым жжением.
Двигаясь совершенно беззвучно, эльфы полукольцом охватили орка. Не дожидаясь, пока враги зайдут ему за спину, полукровка обрушился на плавно семенившего справа сильвана. Клинки морского эльфа в длину существенно превосходили неказистые лезвия охотника, посему уроженец южного побережья легко отразил выпад, тотчас перейдя в наступление. Краем глаза зеленокожий уловил движение альва, норовившего пробраться в тыл. Дрогг сделал шаг назад, ударив в сторону рудого кинжалом. В тот же миг охотнику пришлось парировать устремившийся ему в лицо клинок сидхе. Орк попятился, тщась избежать встречи с серебряными росчерками эльфийских мечей, но лесные витязи не позволяли ему отстраниться хотя бы на полшага. Пока Дрогга спасало лишь то, что противники, безусловно, алкали взять его живым, дабы согласно обычаям казнить елико возможно жестоким образом. Правда, в этом случае остроухие могли вовсе не сражаться с охотником, ибо их зеленокожий родич уже получил две раны и в ближайшее время должен был напросто обессилить от потери крови. И все же эльфы рвались в бой, раскручивая изогнутые клинки с сумасшедшей скоростью. Дрогг едва успевал уходить от сыплющихся со всех сторон ударов. О том, что все происходящее всего лишь наведенный гробницей морок, увлекшийся схваткой охотник уже и не вспоминал.
Лесные воины разом отпрянули, сидхе и сильван порывисто оглянулись. Позади эльфов во мраке, дергаясь, словно подвешенные на нитях куклы, шагали две неуклюжие фигуры. Тела Нариты и Гиртрака восстали и ныне приближались к месту схватки. Орк не стал выяснять, явились ли его покойные соплеменники биться за него али супротив. Завидев, что все четверо востроухих очутились точно перед ним, Дрогг бросил кинжал и выхватил из-за пазухи скляницу с жидким огнем.
На этот раз орк не смог бежать долго. Острым зудом заявили о себе недавно обретенные раны, и, болдырь, убедившись, что не слышит погони, остановился. Он полез в ячеи пояса за бальзамом гхирры, а, когда, достав плоский сосуд, вновь поднял голову, едва не ахнул от удивления. Охотник пребывал под сенью исполинских деревьев, чьи густые кроны почти полностью скрадывали небо. С толстых ветвей свисали многочисленные стебли плющей и лиан. От обилия резких запахов - цветов, прелых листьев и испражнений животных - нос орка тотчас забился слизью, а из глаз брызнули слезы. Его едва не оглушили полившиеся со всех сторон звуки: шипение, чириканье, урчание, шелест, треск, шорох. В чаще бурлила жизнь и, как по собственному опыту ведал Дрогг, отнюдь недружелюбная.
Он очутился в дебрях Рон-Ашдира. Охотник почти сразу узнал это место, мгновенно подобравшись, ровно таящийся в засаде барс. Зарубки на стволе справа, раскидистая коряга чуть левее и чахлый кустарник прямо перед глазами. Шесть лет назад именно здесь его ужалил хишаму, тогда впавшего в беспамятство орка спас гном по имени Дифтур. Карлик на закорках вынес бессознательного Дрогга из зарослей и отдал на попечение гоблинским шаманам. Отпаиваемый декоктами и эликсирами охотник две недели провел в забытьи, прежде чем пришел в себя.
Ныне бок о бок с орком не стояло всегда готового прийти на выручку товарища. В животе неприятно заворочался липкий комок. Зеленокожий полукровка медленно обвел взглядом зеленый купол сомкнувшихся над головой ветвей. Сквозь редкие прорехи в листве он узрел темное, без звезд небо. День либо еще не начался, либо уже подходил к концу.
Страх волной цепенящей дрожи прокатился от затылка до пяток, несмотря на то, что внутренне орк готовился услышать короткий перестук жестких крыльев. Только прервавшись, гудение тотчас раздалось снова. Охотнику противостояло по меньшей мере два жука. Дрогг осторожным движением извлек дротик из притороченного за спиной джида. Скрываемые занавесом листвы опять прошелестели порхавшие с ветку на ветку хишаму. Среди изумрудного полотнища охотнику померещилась овальная тень длиной около двух локтей. Орк метнул копье, и тотчас сзади к нему покатилось угрожающее верещание. Он успел обернуться в последний миг. Тесак ударил намеревавшегося вцепиться полукровке в затылок жука. Клинок не пробил жесткий панцирь, а лишь отбросил тварь на несколько шагов. Упав на землю, хишаму, проворно мельтеша короткими ножками, затерялся среди могучих стволов. Дрогг даже помыслить не успел о возможном преследовании улепетывающей бестии, поскольку на него сразу же прянуло еще одно насекомое. Охотник также отмахнулся мечом, размозжив переливающийся лиловым и смарагдовым сетчатый глаз. Грянувшись на полог жухлой листвы, тварь пронзительно запищала, конвульсивно высовывая и убирая заключенный между жвал хоботок. Ловко перевернувшись на живот, хишаму затрусил к деревьям. Но Дрогг не дал ему улизнуть, двумя ногами прыгнув на иссеченную красными, складывавшимися в сложный узор полосами спину. Не выдержав веса орка, антрацитовый панцирь с хряском лопнул, из образовавшихся трещин выступила белесая студенистая жижа. Жук в агонии затряс головой и судорожно засучил коленчатыми лапами. Снова за спиной послышалось верещание. На этот раз болдырь сильно рисковал, встретив тварь ударом кулака. Ведь одного касания сочащихся ядом иззубренных мандибул хватило бы для того, чтобы лишить орка сознания. Однако охотнику повезло, его рука врезалась в головогрудь бестии. Жук грянулся наземь и сразу же припустил к зарослям. Дрогг не позволил хишаму скрыться, тесаком пригвоздив членистое тело к земле. Шестиногий гад оглушительно завизжал. Бестия горячено забилась, тщась сорваться с удерживавшего ее клинка, пусть и лишившись при этом половины брюшка. Зеленокожий проворно вырвал из-за пояса скляницу с ярко-зеленой жидкостью. Большим пальцем сколупнув пробку, орк выплеснул содержимое флакона на извивающегося жука. Хишаму завыл пуще прежнего, кислота с шипением запузырилась, просачиваясь в сочленения панциря и растворяя нежную плоть. Спустя короткое время от смертельно опасного хищника осталась лишь пустая хитиновая оболочка. Охотник вырвал тесак и осмотрелся по сторонам.
Он нервно сглотнул, опять услышав гудение черных с ярким рисунком крыл. Завидев мелькнувший между громадных листьев абрис, Дрогг швырнул метательный нож. Его бросок пропал втуне, похожее на каплю лезвие исчезло в глубинах необъятных крон, не задев проворной твари.
В конце концов, решившись, орк помчался прочь. Вслед ему послышалось злобное щелканье жвал. На бегу охотник взял в левую руку дротик. Верещание и жужжание неотступно следовали за ним. Почуяв, что бестия метнулась, желая водрузиться ему на спину, охотник, не сбавляя шага, подогнулся и жук, будто выпущенный из онагра снаряд пронесся над ним, сгинув в дебрях колючего кустарника. Погоня на этом не прекратилась. Спустя секунд тридцать еще один хишаму прыгнул на него спереди, рассчитывая впиться жалом в лицо. Охотник выставил навстречу бестии копье, и та с разгона налетела на заостренное древко. Не тратя время на то, чтобы добить мерзкое создание, Дрогг отбросил подальше дротик с бьющейся на нем тварью.
Его ослепил нестерпимо яркий свет. Орк не надеялся на то, что у него вдруг получилось вырваться из гробницы. Скорее всего он бился в горячечном бреду, лежа в углу одной из зал усыпальницы и ожидая пока шлендающийся поблизости скелет заколет его обломком копья.
Заткавшая взор алая пелена медленно рассеивалась. Пропали резкие запахи джунглей. Шум леса сменил гомон толпы, среди коего острый слух болдыря разобрал цокот речи эризу.
- Тебе выпала большая честь, храбрый охотник, - орк знал этот напоминающий трещание голос. Га-Лак - воин из селения Дарув, вместе с ним Дрогг когда-то ходил на гахана.
В глазах плыли черные пятна, но зеленокожий полукровка уже достаточно отчетливо видел перед собой щуплый силуэт, едва ли на поллоктя выше среднего гнома. Как и все эризу, Га-Лак имел темно-бурую лишенную волос кожу. На яйцевидной голове давешнего соратника орка отсутствовали уши и нос, кои заменяли небольшие отверстия. Круглый безгубый рот обитателя пустыни не обладал подвижностью, говорили и потребляли пищу эризу с помощью заменявшей язык костяной трубки. Звуки жители песков производили путем постукивания оным членом по челюстям и внутренней поверхности щек. Не имевшие зрачков и радужек глаза представителей оного племени, чаще всего янтарные, открывались и закрывались вертикально.
Товарищ Дрогга носил мантию из алого р'голла с золотой оторочкой воротника и рукавов. Сие одеяние говорило о том, что Га-Лак занимает видное положение одного из советников вождя, хотя орк в свое время знавал его как рядового бойца. За спиной полукровки стояли двое воинов-эризу в сплетенных из лоснящейся бечевы доспехах. В руках у солдат находились булавы с черепами рогатых ящериц заместо оголовий.
Понимая, что все происходящее, всего лишь очередная наведенная могильником иллюзия, Дрогг вознамерился выхватить тесак и зарубить обступивших его уродцев, однако вдруг обнаружил свои руки накрепко привязанными к телу. Орк напряг мышцы, но разорвать сплетенные пауками-т'уфирхами нити у него не вышло.
- Сегодня ты примешь участие в обряде Нур-Шакри, велеславный охотник, - проклекотал Га-Лак. Если бы эризу могли улыбаться, его рот наверняка бы скривился в наигадливейшей ухмылке.
Приятель Дрогга развернулся и пошел вперед. Один из стражников ткнул орка пяткой рукояти, требуя следовать за наибольшим.
Селение эризу представляло собой сотни прорытых в мягкой породе нор, десятком ярусов спускавшихся по отлогому склону. Связывая жилища уродцев, к расстилавшемуся внизу песчаному морю, переплетаясь, бежали бесчисленные тропки. Все их сейчас запрудили ведшие пленников воины. Среди полоняников присутствовали не только люди, но эльфы, гномы, гоблины и даже орки. Увидел Дрогг и нескольких "детей" Адобара: нусартов и иркунов.
В основании горы, куда стекались вереницы узников и их конвоиров, располагалась огромная яма порядка сотни локтей в поперечнике. Вглубь котлована спиралью вкручивалась весьма просторная дорога, вдоль коей толпились облаченные в праздничные наряды эризу. Пустынные обитатели радостно галдели, встречая каждого пленника задорным улюлюканьем. На дне кратера, в десятке саженей от окаймлявшего провал гребня, поблескивало нечто округлое. Орк пока не мог разглядеть, что именно там находится, но твердо знал, что от подобного надлежит держаться подальше.
На противоположной стороне ямины располагался напоминающий балкон выступ, где толпилось около десятка морщинистых эризу в пурпурных и смарагдовых одеяниях. Многие из них опирались на выточенные из камня посохи, набалдашниками коим служили друзы с разноцветными кристаллами. У нескольких на головах острый глаз орка приметил сработанные из костей диадемы. Старейшин охраняли облаченные в броню из панцирей грахчу бойцы. Замершие, точно каменные изваяния, воины прижимали к телам кривые мечи - заточенные ребра макхаров, и круглые, обитые чешуей щиты.
Подойдя ближе к краю провала, Дрогг сумел разглядеть, что таилось внизу. Стены и дно круглого углубления скрывал мерно гудящий и шевелящийся ковер из подобных термитам гадов. Обладавшие внушительными жвалами твари достигали фута в длину и имели полосатые, ровно у пчел, брюшки, лоснящиеся сиреневым и изумрудным.
Пленников выстраивали в ряд на нижнем ярусе витой тропы, всего в сажени над шелестящим морем насекомых. Безусловно, эризу собирались бросать узников на растерзание шестилапым бестиям.
Охотник понял, что изначально несколько ошибался. Стоявшие вдоль дороги уродцы в пестрых тканях отнюдь не глумились над ведомыми на заклание полонянами, пустынные обитатели подбадривали и напутствовали узников, словно провожали в поход, из которого не суждено вернуться живым.
Дрогг быстро смекнул, что пробиваться вверх по запруженной эризу дороге окажется зело непросто. Посему орк решил атаковать сопровождавших его воинов до спуска в каньон.
Охотник резко развернулся, двинув плечом одного из шедших позади солдат, и тотчас врезал ногой в живот второму. Худосочные пустынные жители повалились наземь. Дрогг вновь крутнулся и въехал ногой в грудь подскочившему Га-Лаку. Его давешний соратник отлетел на несколько шагов и, перевалившись через кромку, с ошалелым воплем грянулся вниз.
Завидев бьющегося орка, остальные пленники также затеяли драку. Впрочем, удача быстро отвернулась от охотника. На него кинулись не только воины, но и толкавшиеся поблизости женщины и дети. Тяжелыми пинками Дрогг опрокинул с полдюжины образин, прежде чем его захлестнула накатившаяся волна. Эризу не пытались его убить. Пустынники лишь спихнули затеявшего бучу строптивца с края котлована. Орк пролетел около сажени и плюхнулся спиной на верхний уровень спиральной тропы, со смачным хряском раздавив ворочавшегося здесь Га-Лака.
В глазах потемнело от боли. От удара о каменную поверхность нестерпимо заныли перемешавшиеся внутренности. Орку почудилось, что позвоночник и ребра обратились в раскаленные стальные пруты.
Охотник отошел от падения, лишь когда почувствовал, что его пытается поднять десяток тощик ручонок. Еще толком не прозрев, Дрогг взялся усиленно лягаться. Он поймал на стопу живот юнца-эризу, грозно размахивавшего каменным кинжалом, и перекинул утлое тело себе через голову. Через пару секунд снизу донеслись душераздирающие крики и чавкающий хруст разрываемой плоти. Полосатые гады лакомились нежданным угощением.
Отогнав пинками песчаных жителей, Дрогг скруглил спину и, раскачавшись, поднялся на ноги.
Он тотчас прильнул к стене, дабы не оказаться сброшенным с обрыва. Ударами ног он столкнул на растерзание бестиям еще двоих эризу. В нескольких шагах от охотника неистово сражался гном с кудлатой бородой, а еще дальше - высокий сухопарый человек с клеймом каторжника на лысом черепе.
Вестимо, связанные узники не могли сопротивляться долго, и все же ритуал начался явно не так, как задумывали заправилы селения. Уже более десятка тощих образин отправилось на съедение шестилапым тварям.
В конце концов, один старейшин решил прекратить творящееся непотребство. Согбенный уродец из числа ошивавшихся на выступе, взмахнул посохом и выкрикнул короткое заклинание. Венчавший жезл камень сверкнул багряным.
В пылу схватки орк не сразу уловил, как похолодели и зашевелились оплетавшие его путы. Донесшееся от собственной груди мерзкое шипение заставило охотника опустить взор. Сковывавшие его вервия обратились в ядовито-желтых испятнанных алыми крапинами змей. Дрогг дернулся и всплеснул руками, сбрасывая с себя безногих гадов. Но сия попытка дюже запоздала, твари ужалили его дважды - в левое плечо и правый бок. Тело пронзила жестокая боль, словно по жилам вмиг растекся жидкий металл, а затем от укусов почало стремительно расползаться мерзкое онемение.
Ноги орка предательски подкосились. Охотник рухнул на колени, сделавшая чересчур тяжелой голова упала на грудь. Болдырю почудилось, что его кости и мышцы превратились в студенистую кашу, ровно их много часов вываривали в бурлящем кипятке.
Он рухнул на бок в опасной близости от края ямины. Ему повезло, что расползшиеся вокруг бестии кусали не только пленников, но и эризу, посему никто не спешил скидывать его вниз.
"Териак!" - мелькнула в затуманившемся сознании мысль. Охотник не чувствовал собственных рук, но все равно приказал им потянуться под полу куртки.
Дрогг кое-как сел. Дрожащими пальцами орк выудил из кармана вожделенный флакончик. Силясь вынуть пробку, он едва не обронил заветный сосуд. Размякшие, ставшие непослушными пальцы только с третьей попытки сумели откупорить скляницу.
Взор заткала молочно-белая пелена. Заваливаясь на спину, охотник все-таки смог опрокинуть содержимое пузырька себе в рот. Орк разом опорожнил маленький флакончик. Его рассудок помутился настолько, что он даже не почувствовал тлетворного вкуса чудодейственного декокта.
Поначалу ничего не произошло. Ослепленный змеиным ядом Дрогг бессильно распластался на камнях. Но полминуты, когда, отведав териака, сварливо забурлил желудок, орка точно хлестнули огненной плетью. В единый миг вернулось пропавшее зрение, мышцы налились прежней силой.
Охотник схватил за хвост впившуюся ему в предплечье гадюку и с размаха размозжил ей голову о скалу. Дрогг вскочил на ноги. Путь наверх ему преграждали десятки сражавшихся с полонянами эризу. Орк взялся лихо крушить хрупкие, точно у птиц, тела пустынных уродцев. Костяное и каменное оружие не шибко трафило тщедушным обитателям песков в противостоянии с дюжим полукровкой.
Он одолел около трети пути наверх, мутузя кулаками и сбрасывая на дно ямы попадавшихся образин. Услышав нарастающее сбоку шипение, охотник сделал шаг назад. Прямо перед ним о каменную стену разбился сотканный из языков серебристого пламени шар размером с человеческую голову. Магический болид оставил после себя закопченное чадящее дымом пятно. Охотник повернулся в сторону, откуда примчался эфирный снаряд. Суетившиеся на каменной площадке старейшины размахивали посохами, выкрикивая речитативы заклятий. С мерцавших огнями наверший в гущу боя устремлялись сферы бисного пламени.
Дроггу повезло, что маги не выцеливали именно его, а беспорядочно швыряли огнешары, разя и союзников, и врагов. Однако теперича орку пришлось продвигаться значительно медленнее, постоянно оглядываясь и проверяя, не несется ли в него очередной болид.
Многочисленные обитатели песков не сумели оказать охотнику серьезного сопротивления, и после упорного боя, в коем орк, впрочем, обошелся без повреждений, болдырь поднялся на обрамлявший котлован вал.
Не медля и не слушая мольбы о помощи гибнущих в схватке пленников, зеленокожий ринулся в раскинувшиеся окрест барханы.
На его беду, эризу бегали гораздо быстрее, нежели копотливые гномы. Легко скрыться у орка не вышло. Он разметал бросившихся на него женщин и детей и рванулся за ближайшую дюну. Вслед ему свистнули выпущенные из пращей камни, но ни одно из ядер не поразило верткой цели.
Дрогга настигли через полминуты, и ему сызнова пришлось сражаться. Охотник вырвал из-за пояса кривой нож, кой обычно использовал для разделки добычи. Орк зарезал с полдюжины уродцев, но за время схватки его окружило уже три десятка эризу, и от селения к ним спешило еще не менее полусотни. Поняв, что его вскорости напросто задавят числом, Дрогг прорвался сквозь живой заслон, во второй раз попытавшись удрать в пустыню.
Ему не дали уйти. На сей раз бой продолжался довольно долго. Среди пустынников лишь единицы располагали оружием и броней. Большинство нападавших щеголяли в пестрых до пят одеяниях, совершенно не предназначенных для битв.
Полукровка сокрушил порядка двух десятков безволосых доходяг, существенно поумерив пыл атакующих. Увидев, что к нему скорым маршем приближается отряд латников во главе с придерживавшим подол мантии колдуном, орк вновь бросился наутек.
Шустрые ханурики не позволили ему оторваться. Однако охотник сумел обмануть преследователей. Схоронившись за косой очередного бархана, он метнул ножи в вывалившуюся из-за поворота шайку. Ему посчастливилось сразить ведшего строй магика. В завязавшейся схватке орк разжился костяным клинком и щитом-баклером. Вырвать оружие из слабых рук тщедушного эризу не составило труда.
Погоня со случавшимися время от времени стычками продолжалась до самой темноты. Под вечер с севера подул сильный ветер, поднявший в небо клубы пыли. Ночь обещала выдаться беззвездной.
Дрогг бежал, не разбирая дороги. Он слышал топот и крики десятков преследователей. Воздух похолодал и наполнился мелкой взвесью, сделавшись совсем как в Гиблой Крипте.
Охотник пропустил тот миг, когда вновь ощутил под ногами гладкие плиты пола. Гул висевшей на плечах погони растворился без следа. Незаметно пропало из рук отобранное у обитателей песков оружие.
Орк несколько минут стоял, напряженно вслушиваясь в вязкую тишину могильника и ожидая, что из мглы поблизости вывалиться свора алкающих боя уродцев. Уверившись, что ныне никто не норовит на него нападать, охотник опустил руку за пояс, дабы извлечь какое-нибудь из лечебных снадобий и, наконец, обработать свербящие раны.
Его рука резко отдернулась, как только он услышал хриплый надтреснутый голос.
- Странник, помоги, странник, - Дрогг устремил взор в сторону, откуда доносился горячечный шепот.
В пяти шагах от него, выставив руки перед собой, брел гном. Темные волосы говорили о том, что карлик родом из Миррада - царства, что лежит под Драконьими горами. Коротышка носил плотный, совершенно не подходящий для жаркой пустыни, зипун, кой вполне мог служить доспехом. Неловко шаркая тяжелыми ботфортами, подгорный житель плелся в направлении замершего охотника. На месте глаз карлика зияли черные провалы, от коих вниз по окладистой бороде, точно слезы, сбегали струи запекшейся крови. Гном выглядел истощенным, но, бесспорно, на умертвие не походил.
- Меня зовут Фартир, сын Ундара, я - охотник на нежить, - вперив в Дрогга пустые глазницы, низко сипел уроженец Миррада. - Энтот Вурнхи, старейшина деревни, обманул меня, предложил нехитрую работенку - раскрошить десяток скелетов. Козья морда и его прихвостни заманили меня сюда и ослепили. Они задабривают нежить, отдавая на растерзание скелетам ни в чем не повинных странников. Тебя они тоже попросили спасти село от умертвий, ведь так? Скажи, тебе глаза выколоть у них не вышло? Или они покалечили тебя иным способом? - миррадец на мгновение замолк, не переставая при этом медленно приближаться к орку.
- Не веришь мне? - голос карлика сделался насмешливым. - Думаешь, что я тоже насланный гробницей морок? Навь? Призрак? Нет, я - живой. Я брожу здесь уже давно. Может неделю, а может больше. Нежить не трогает меня, принимает за своего, ибо на шее у меня мешочек с песком Сизого Брега.
От Дрогга не ускользнуло то, как ловко к нему подкрадывался ослепленный гном. Недолго думая, орк метнул нож в подступавшего миррадца. Клинок прошел сквозь приземистую фигуру, сотворив круги, навроде тех, что расходятся по водной клади от брошенного камня.
- Ах, вот как ты обращаешься с взывающими о милосердии! - неистово завопил Фартир.
Рот его ощерился длинными клыками, а из пальцев с поразительной быстротой выросли подобные лезвиям когти. В один прыжок карлик очутился подле Дрогга.
Острые когти рассекли не только остатки бурнуса, но и прочную шкуру ргарга. Орк порскнул вбок, судорожно соображая, чем же остановить бестелесного противника.
Выглядящий вполне материально призрак передвигался с небывалой скоростью. Охотник едва успевал уклоняться от норовивших распороть плоть роговых клинков.
Даже всей доставшейся от эльфов ловкости не хватило Дроггу, чтобы тягаться в прыти с духом охотника на нежить. Дважды Фартир достал орка. В отличие от меча сраженного ранее дымчатого витязя, когти карлика не обжигали холодом, а оставляли полосы кровоточащих ран.
Невзирая на мнившееся безнадежным положение, зеленокожий болдырь не собирался сдаваться без боя. Не придумав ничего лучше, охотник принялся без разбора швырять в фантома всеми имевшимися зельями в надежде, что хоть какое-то из них может сработать.
Первые два пузырька прошли сквозь эфирную плоть, как и брошенный дотоле нож, не причинив призраку какого-либо ущерба. Тогда Дрогг, не имея времени на то, чтобы открывать сосуды, взялся давить скляницы в руках и кидать в наседавшего духа содержимым флаконов.
Несмотря на облекавшие ладони толстые рукавицы, орк очень сильно рисковал, ибо среди декоктов присутствовали как кислоты, так и яды. Одни могли растворить перчатки из шкуры уршуда, а вторые - мгновенно умертвить полукровку.
И все-таки ему повезло. Расплющив третий пузырек, орк запустил в призрака горстью рубиновых брызг. Гном взревел, словно его окатили жидким металлом, и, испустив протяжный стон, застыл, обратившись в полупрозрачную красноватую статую, будто вылитую из мутного стекла. Похоже, подобным образом подействовала на фантома сыворотка плодов нигаша, что использовалась в качестве обездвиживающего яда.
Дрогг с силой толкнул изваяние. Рухнув, Фартир разлетелся на тысячи тотчас истаявших осколков.
Орк тяжело опустился на пол. На спине и боках горели нанесенные призрачными когтями порезы. Охотник достал бальзам гхирры и принялся обрабатывать раны. Вымотанный многочасовыми схватками и погонями полукровка чувствовал себя совершенно разбитым. Неожиданно возникло острое желание растянуться и уснуть прямо здесь, на холодных плитах могильника.
Орк тревожно затряс головой, отгоняя странный позыв. Он вспомнил о том, что в одном из кармашков у него лежало гномье "сердце гор" - фругзарн - придающий сил эликсир. Охотник хранил сей отвар рядом с пресловутым териаком. Дрогг зело изумился, когда на месте пещерного декокта обнаружил темный флакон противоядия. Выходило, что в котловане эризу он выпил не антидот, а лишь ободряющее зелье.
Окрыленный мыслью о том, что колдовство крипты можно развеять истовой верой в собственные силы, орк поднялся на ноги. Он обошел залу по кругу и обнаружил только один выход. Не имея возможности выбрать другой путь, охотник отправился в следующий чертог.
Болдырь двигался сквозь анфиладу одинаковых комнат. Впереди забрезжило мутное белесое пятно. Вестимо, Дрогг даже не чаял, что сей свет проистекает от выхода из гробницы. Орк не сомневался, что это всего лишь очередной колдовской морок.
Клякса медленно приближалась, увеличиваясь в размерах. Спустя какое-то время цепь залов оборвалась, упершись в каменную стену. В кладке на уровне пояса лучилось круглое отверстие. Узкий тоннель, в коем возможно передвигаться только на четвереньках, обильно устилала фосфоресцирующая гнилостно-желтая слизь. Светящаяся субстанция распространяла окрест мерзкий запах испражнений.
Подавляя рвотные спазмы, не располагавший иной дорогой орк забрался в тесный лаз. Брезгливо морщась, охотник пополз по напоминавшему кишку исполинского зверя ходу.
Он потерял счет времени. Дурнопахнущий тоннель казался бесконечным. Голова закружилась, а глаза почали слезиться от нестерпимого смрада витавших в воздухе миазмов. Внутренности Дрогга клокотали, подкатывая к горлу комками тошноты.
Впереди раздалось противное чавканье, а чуть позже орк увидел споро семенящий в его сторону силуэт. На спине охотника высыпали холодные мурашки, поскольку в надвигающемся абрисе он распознал джаха - не пустую оболочку, навроде тех, что крушили жители Шархидата, а вполне себе живую гадину. С одной такой тварью Дрогг совладал бы довольно легко, одначе, как известно, оные существа жили колониями, обыкновенно насчитывавшими сотни бестий. Оставалось надеяться, что гробница не заманила его в настоящее логово джахов, а лишь наколдовала пару-тройку созданий.
Узрев орка, многоножка звонко защебетала, шевеля длинными усиками. Болдырь прекрасно ведал, насколько опасны крючковатые жвала сих существ. Яд джаха убивал почти мгновенно. Не располагая иным оружием, охотник вытащил из заплечного саадака метательное копье.
Орк встретил бестию уколом дротика в один из шести матово черных буркал. Из пронзенного глаза заструилась темная жидкость, но чудище, не заметив полученного повреждения, шустро прыснуло на полукровку. Дрогг вогнал копье промеж грозно клацавших челюстей. Мощные мандибулы с хрустом переломили тонкое древко, а спустя миг орк едва успел поймать изогнутые жвалы в пальце от собственной шеи. Изо всех сил напрягая мышцы, охотник начал раздвигать жвалы, рассчитывая разорвать сколопендре пасть. Удачно упершись ногами в осклизлую поверхность хода, зеленокожий резко рванул мандибулы, правая челюсть не выдержала и с неприятным хряском подалась в сторону.
В горячке боя орк не услышал хлюпанья позади. Его плечо словно вдруг сжали исполинскими клещами. Дрогг ощутил, как сквозь пробитую жвалами кожу толчками вливается густая теплая жидкость. Яд стремительно растекся по позвоночнику, ударив в голову и ноги. Перед глазами орка поплыли черные круги, ему почудилось, что тоннель заходил ходуном, точно раскручиваемое великаном вервие. Нежелавшие более повиноваться конечности забились в припадке. Рассудок Дрогга все же сохранял ясность. Орк тщился действовать елико возможно хладнокровно, несмотря на лезшие в голову панические мысли. Не пытаясь пока отстранить вцепившуюся в плечо бестию, охотник целиком вырвал челюсть наседавшей спереди твари. Дрогг развернул в руке острую мандибулу и всадил ее глубоко в плоскую башку джаха. Болдырь провернул обломок жвалы, словно вонзенный в плоть меч. Многоножка яростно заверещала, забившись в корчах. Орк отбросил подальше покалеченную гадину и схватился за голову кусавшей его сзади бестии.
Ставшими непослушными, будто сшитыми из мягкой ткани, пальцами охотник нащупал круглые глаза сколопендры. Дрогг вонзил персты в выпуклые буркалы. Завизжавшая в приступе боли тварь еще сильнее сомкнула челюсти. Но орк не отступал, все глубже пробиваясь внутрь уродливой головы. Затрещал, ломаясь, череп бестии. Почти целиком погрузив ладони в башку чудища, орк сгреб и вырвал наружу творожистую мякоть мозга. Джах не ослабил хватки и содрогающийся в конвульсиях охотник снова взялся потрошить голову твари. Многоножка замерла, лишь после того, как полукровка вытянул из развороченного черепа длинную нить пищевода. Мертвая бестия так и не разъяла мандибул, посему орку пришлось, напрягая сделавшиеся водянистыми мускулы, разнимать закоченевшие жвалы.
Покончив с монстром, Дрогг распластался ничком. Несмотря на лившийся ручьем пот, его била крупная дрожь. Изо рта и носа потекла кровавая пена.
Перевернувшись на бок, охотник с трудом сел. Его тело изогнуло в жестоком спазме. Прилагая неимоверные усилия, полукровка сумел несколько утихомирить бьющиеся члены, и лихорадочно трясущимися руками полез за териаком.
Не имея ни сил, ни времени для того, чтобы открыть пузырек, зеленокожий болдырь закинул в рот и зубами раздавил стеклянный сосуд. Он проглотил разлившийся по глотке декокт вместе с осколками флакона. Заревели отказывавшиеся впитывать отвратительную смесь внутренности. Охотник зажал рот ладонью, дабы помешать противоядию выплеснуться обратно.
Мнившийся чудодейственным териак не помог. Орка затрясло пуще прежнего, а мышцы неожиданно стали отвердевать, словно застывающая на морозе вода. В глазах потемнело настолько, что охотник теперича видел лишь пелену сизой мглы.
Рассудок шептал Дроггу о том, что противиться бесполезно, яд джаха уже слишком глубоко проник в его тело и любые движения лишь усилят и без того тяжкие муки.
И все-таки орк заставил руки опуститься на пояс. У него оставалось единственное целебное снадобье - порошок из лепестков пустырника, зверобоя и омелы.
Болдырь извлек пузатую баночку темной глины и, боясь обронить драгоценный сосуд, быстро засунул его в рот. Онемевшие челюсти не желали разгрызать прочные стенки. Подсобляя зубам, орк надавил на щеки. Раздавшимся хрусту и треску сопутствовала боль. Верно, в борьбе с неподатливой емкостью, Дрогг сломал несколько клыков.
За несколько натужных заходов, у орка получилось проглотить образовавшуюся смесь. Не прошло и минуты, как его члены наполнила негаданная легкость. Зеленокожий ощутил как притупляется, точно уходя вдаль, разрывавшая тело боль. Одеревеневшие конечности перестали дергаться и расслаблено опустились. Голова охотника запрокинулась, и он лишился сознания.
Дрогг очнулся, сызнова услышав чавкающее шлепанье. Орк сразу же открыл глаза. К нему приближался очередной джах. Охотник бодро вскочил на карачки. Его мышцы более не сводили судороги, а раны напоминали о себе только легким теплом.
Дрогг плюхнулся на зад, дабы отбиваться от твари ногами. Но подобная манера боя позволяла лишь отбрасывать бестию. Поняв, что залягать сколопендру не выйдет, охотник сел на корточки. Далеко не с первого раза ему удалось поймать голову шустрой гадины. Полукровка ухватил сколопендру за жвалы, но, памятуя о предыдущей схватке, не стал растягивать пасть, а, прижав коленом прилегавший к башке членик, рванул мандибулы вверх. С вязким хрустом голова отошла от тела. Покалеченная бестия начала суетится, орошая пространство вокруг мутно-белой кровью.
Дрогг не захотел тратить силы на то, чтобы прикончить обезоруженное чудище. Орк пополз дальше по вымазанному вонючей слизью тоннелю.
Ход закончился черной дырой. Болдырь выглянул в круглое отверстие и обнаружил широкую залу - точно такую же, из коей он попал в смердящую кишку. Но в отличие от входа в нору джахов, сей лаз располагался на высоте двух саженей от пола. Ежели орку вздумалось бы покинуть осклизлый ход, попасть обратно у него уже бы не вышло.
Внимательно осмотревшись и не обнаружив каких-либо опасностей, Дрогг принял решение спуститься в залу. Дабы не расшибиться о гранитные плиты, охотник лег на живот и выставил из провала ноги. Медленно, пядь за пядью, выдвигаясь из зловонной норы, полукровка осторожно свесился над полом, так что спрыгнуть получилось без всяких хлопот.
Противоположная стена чертога тонула в сизом мареве, посему, Дрогг, дабы найти все возможные пути, стал обходить помещение кругом.
- Далеко же ты сумел пробраться, охотник, - услыхал он знакомый блеющий голос. Иркун говорил с нескрываемой издевкой. - Но тебе все равно суждено умереть.
Орк оглянулся, увидев позади себя правителя Шархидата. Щуплое тело козлочеловека защищал мешковатый кожаный доспех. В маленьком кулаке Вурнхи сжимал рукоять короткого меча.
Не желая затевать бессмысленный гутор, полукровка изготовился к броску. Его нисколько не пугал клинок иркуна. Подобным оружием сдержать Дрогга старейшина не сумел бы. Вестимо, козлочеловек мог применить магию, но охотник рассчитывал, что его стремительность застанет рогатого врасплох.
Впрочем, прыгнуть зеленокожему не позволили. Совершенно неожиданно могучие руки заключили его плечи в стальные объятия. Орк тотчас узнал черную лоснящуюся шерсть. Зурхал Брумар, верно, возник прямо из воздуха, поскольку охотник без сомнения услыхал бы шаги столь громоздкого верзилы.
Дрогг забрыкался, силясь освободиться из захвата быкочеловека. В отместку кузнец почал еще сильнее сдавливать строптивого болдыря. Захрустели не способные выдержать давления ребра.
- Твои попытки сопротивляться тщетны, - велеречиво молвил Вурнхи. - С достоинством прими уготованную участь.
Козлоголовый воздел клинок над головой, будто совершающий жертвоприношение жрец.
Перестав дергаться, орк что есть силы саданул зурхала пяткой промеж ног. Деревенский коваль хрипло взревел и, выпустив охотника, схватился за ушибленный пах.
Дрогг кинулся на Вурнхи. Правитель Шархидата встретил его ударом меча. Левой рукой зеленокожий ухватил и вывернул тонкое запястье. Выпущенный старейшиной клинок звонко грянулся о камни. Ребром правой ладони орк ударил иркуна в кадык, с хряском переломив трахею. Захлебываясь кровью, козлочеловек опустился на колени.
- Да испепелит тебя свет Лигта, грязная нечисть! - заслышав визгливый крик, полукровка, следуя выработанному за бесчисленные схватки наитию, прыгнул в сторону. В то место, где он только что находился, ударил ослепительно-белый луч.
В десятке шагов от Дрогга стоял преподобный Вилфрид. Остекленевшие глаза клирика пылали безумием, а на скривившихся тонких губах выступила пена. Молодой священник замер, выбросив вперед правую руку, в коей сжимал сиявшую нестерпимо ярко звезду Лигта. Острые грани амулета погрузились в кожу святого отца и сверкающий артефакт исчертили черные линии стекающей крови.
- Изыди, проклятое отродье, - сызнова заголосил, точно умирающая свинья, Вилфрид, направляя медальон на орка.
Охотник легко уклонился от выстрелившей в него полосы света, и в два прыжка очутился подле клирика. Отточенным движением Дрогг поразил кулаком висок священника. Глаза преподобного закатились, клирик с глухим стоном осел на пол.
На орка налетел очухавшийся зурхал. Громадный кузнец сбил зеленокожего полукровку с ног, навалившись необъятной тушей и силясь раздавить.
Охотник несколько раз врезал громиле под дых, но Брумар не ослаблял натиска. Тогда Дрогг сорвал с перевязи один из последних метательных ножей, и, просунув палец в кольцо рукояти, взялся ошалело кромсать накрывшие его телеса.
На болдыря ручьем хлынула горячая кровь. Орк ощутил колючее жжение - похоже, по жилам зурхала тек кипяток.
Брумар попытался сомкнуть широкие лапищи на горле охотника. В ответ Дрогг принялся сечь широким лезвием потянувшиеся к его шее руки, а после добрался и до бычьей морды.
Сделавшийся скользким от залившей его крови орк сумел выбраться из-под огромного противника. Дрогг отбежал на несколько шагов и встал в боевую стойку, изготовившись к продолжению поединка. Брумар не стал преследовать улизнувшего полукровку. Превратившееся в кучу исходящего кровью мяса тело кузнеца затрепетало, словно полный жидкости бурдюк, по коему как следует двинули кулаком. С чавкающим хрустом конечности и голова зурхала втянулись в начавшее распухать брюхо. С треском сломались ребра и их выступившие из спины осколки начали удлиняться, исподволь обращаясь в коленчатые, как у насекомого, лапы.
Охотник уловил шум сбоку. Орк порывисто обернулся и увидел покачивающийся труп Вурнхи. Впрочем, восставший из мертвых старейшина, равнодушно проследовал мимо Дрогга к преобразовывавшемуся Брумару.
С другой стороны залы в направлении некогда являвшегося шархидатским кузнецом создания, шатаясь, плелся преподобный Вилфрид.
Зеленокожий заворожено наблюдал за разворачивающейся картиной. В рождавшемся на его глазах существе более ничего не напоминало быкочеловека. На месте головы Брумара раскрылась круглая беззубая пасть. Подобный зев образовался и на спине уродливой твари. У подошедшего к чудищу иркуна внезапно выросли саблевидные когти, коими он почал сдирать с себя кожу. Кровоточащая бестия сбила на пол покойного правителя деревни и, начав с ног, стала всасывать костлявое тело в раздувшееся чрево. Также занявшийся самоосвежеванием клирик забрался на спину чудовища, погрузив ноги в разъявшийся провал, точно пест в ступу.
Глядя на происходящие с мертвыми телами отвратительные изменения, орк не без усилий перемог накативший приступ тошноты. Тем временем козлочеловек сросся с останками зурхала, рога иркуна раздались, приняв вид заостренных жвал, между коими раззявилась зубастая пасть. Не поглощенные Брумаром руки Вурнхи сделались когтистыми педипальпами.
Торчавший из горба монстра священник обратился оканчивавшимся жалами трехглавым хвостом. Завершив метаморфозу, тварь грозно закурлыкала и двинулась на Дрогга. Несмотря на отсутствие глаз, чудовище безошибочно определяло местоположение болдыря.
Уйдя от костяных мандибул, орк резанул клинком по плечу козлочеловека. После охотнику пришлось отступить, поелику на него обрушился преподобный. Руки Вилфрида крутили бешеную мельницу в попытке зацепить прыткого болдыря.
Дрогг не остался в долгу, зайдя сбоку и исполосовав плоть клирика ножом.
Откатившись на несколько шагов, охотник метнул в бестию дротик. Явив завидное проворство, тварь отразила копье жвалами.
Совершив полукруг по зале, орк атаковал чудище с тыла. Полукровка намеревался перерубить суставы задних конечностей, но у него получилось нанести лишь один удар, прежде чем его отогнал стеганувший, точно плеть, хвост-священник.
Еще один брошенный дротик застрял в дебелом теле, не причинив образине какого-либо ущерба.
Битва с походившей на шмат окровавленного мяса тварью длилась зело долго. Монстр к неудовольствию орка, похоже, вовсе не ведал усталости, и к тому же весьма быстро приноравливался к действиям противника.
Полной неожиданностью для охотника явилось то, как чудовище, вдруг попятившись, скакнуло на него, ровно жаба. Дрогг в последний миг успел порскнуть из-под летевшей в него туши. Тем не менее, острые лезвия хвоста прошлись по спине орка, в лохмотья разодрав куртку.
Измотанный бесконечным поединком, охотник взялся заполошно соображать о том, как же остановить ражую бестию. Он в уме перерыл все карманы и ячеи пояса, в надежде, что там завалялось хоть что-то действенное. Спустя некоторое время болдырь не без сожаления заключил, что в его распоряжении остался лишь запасной сосуд шаэринского порошка.
Тварь снова совершила лягушачий прыжок, Дроггу пришлось ошалело метнуться в сторону, дабы не очутиться зажатым в угол.
Вконец отчаявшись, орк сунул руку за пояс. Как и в схватке с призраком гнома, охотник расплющил емкость в руке. Победоносно стрекоча, образина кинулась на полукровку. Охотник швырнул в безглазого страхолюда горсть перемешанной с глиняной крошкой розоватой пыли. Паче чаяния монстр взревел, будто его оросили расплавленной сталью. Над исходящим криком чудищем образовалось быстро расползающееся облачко малинового дыма. По зале потек навевавший сон сладковатый аромат. Вскоре красноватый туман заткал все пространство чертога. Зык твари сгинул в разлившейся мгле.
Дрогг застыл, опасливо вслушиваясь в окутавшую его дымку. Однако ничто более не говорило о присутствии поблизости кровоточащей бестии.
Малиновая пелена стала понемногу рассеиваться. Неведомо откуда полился мягкий желтоватый свет.
Орк обнаружил себя стоящим в углу квадратной залы шириной около пятнадцати шагов. Изумленно осмотревшись по сторонам, охотник вознамерился шагнуть к середине комнаты, но внезапно осознал, что не способен пошевелить даже пальцем. Кольцо метательного ножа съехало с заиндевевшей фаланги и, клинок упал на мощеный песчаником пол.
Спеленутому незримыми тенетами Дроггу оставалось лишь бессильно проклинать загадочных хозяев крипты да пялиться в пустое пространство чертога.
Несмотря на небольшие размеры помещения, потолок располагался по меньшей мере в трех саженях над полом. Сия комната, как и прочие залы могильника, явно предназначалась для великанов крупнее даже троллей и йети.
Слева громоздился круглый постамент, в высоту доходивший орку до переносицы. Подобный каменному столу пьедестал занимал почти четверть помещения. Вдоль кромки алтарь опоясывала цепь угловатых рун - тех же самых, что испещряли вход и стены чертогов гробницы. Дрогг прекрасно ведал, что подобные камни служат исключительно для кровавых обрядов, творимых свихнувшимися колдунами. Охотник беспокойно сглотнул, вопреки собственной воли представив себя распяленным на гладкой поверхности валуна.
На противоположной жертвеннику стене красовалась высеченная в камне пентограмма, также обрамленная лентой таинственных символов. Помещение не имело дверей и вообще каких-либо выходов, посему даже если бы полукровку не удерживали магические оковы, он не сумел бы покинуть странную залу.
Понимая, что угодил в особливо устроенную западню, Дрогг ожидал появления таинственно ловца. Тем не менее, время шло, но никто не торопился приходить за добычей.
В сознание охотника закрались паскудные мыслишки, что создатели сей ловушки давно почили среди песков, и никто не явиться по его душу. Не желая погибать голодной смертью, орк изготовился и, вкладывая все силы, как телесные, так и духовные, попытался двинуться с места. У него ничего не вышло. Вознило ощущение, что его тело заточили внутрь каменной статуи. Не собираясь сдаваться, Дрогг снова попробовал рвануться, но его усилия опять пропали втуне. После дюжины бесплодных потуг, охотник изменил порядок действий. Теперича он решил сосредоточиться только на указательном пальце правой руки, разумно полагая, что у него получится постепенно, вершок за вершком, вернуть телу подвижность.
Сосредоточившись на борьбе с сковавшим его чародейством, Дрогг не сразу заметил движение в середине залы. Когда орк все же уловил странное мелькание в нескольких шагах перед собой, его взору предстала окаймленная серебристой нитью арка магического портала. Точно сквозь толщу воды, за подернутой рябью поверхностью межпространственного хода виднелась богато убранная комната. Пол скрывал пурпурный ковер с длинным, словно трава, ворсом. Вдоль стен громоздились уставленные фолиантами стеллажи. Присутствовал и небольшой шкаф с алхимическими принадлежностями: пузырьками, мензурками, колбами и ретортами. Широкий лакированный стол устилали кипы желтых свитков, рядом размещалось кресло из странной синей древесины с резной спинкой и высокими, ровно у трона, подлокотниками. Возле забранного цветным витражом стрельчатого окна на треноге стояла громоздкая труба, верно, предназначенная для наблюдения за звездами.
Из глубины комнаты к раскрывшимся вратам, чинно задрав голову, шагал высокий мужчина неопределенного возраста. Правильное лицо незнакомца не иссекали морщины, но, его, тем не менее, нельзя было назвать молодым. Человек имел густые иссиня-черные волосы, плавными волнами ниспадавшие на плечи. Виски и ухоженную бороду пятнала легкая седина. Цепкие карие глаза смотрели с любознательным прищуром.
С узких плеч свисала отороченная бисным мехом пелерина, скроенная из кусков черной и белой ткани. Из-под накидки проглядывал расшитый серебряными нитями камзол черного бархата. Худые, будто у цапли, ноги обтягивали зеленые шоссы. Обувью приближающемуся служили высокие щегольские пулены, сработанные из красного сафьяна.
Вне всякого сомнения, пришелец являлся волшебником одного из городов-государств, и судя по сочетавшему в себе свет и тьму плащу, принадлежал к одной из высших ступеней иерархии. Сие обстоятельство вселяло в орка определенную надежду. Стихийные чародеи в отличие от некромантов существовали в мире со всеми разумными расами Садрии и никогда не баловались убийствами невиновных.
С деланной осторожностью маг переступил через порог портала. На мгновение волнистый занавес обволок его, но после с неохотой, словно вязкая липкая жидкость, стек по изгибам тела и одеяния. Как только фигура чародея целиком очутилась в Гиблой Крипте, магические проход беззвучно схлопнулся, стянувшись в неразличимую точку.
- Прости, что заставил тебя ждать, почтенный, но у меня имелись не требовавшие отлагательств дела, - сразу же заговорил колдун. Рот его сложился в приятную улыбку, однако глаза изучали Дрогга с холодным интересом, таким взглядом мясник осматривает приведенную на убой скотину.
- Ах, прости, любезный. Конечно же, я забыл представиться! - чародей покрутил рукой у виска, не слишком умело изображая путающегося в мыслях старика, а затем, притворно опомнившись, важно склонил голову: - Меня зовут Латериус Изаре, волшебник седьмого ранга, дипломированный адепт света и тьмы, магистр кафедры Высших стихий Тирполисского университета.
Орк вознамерился было назвать свое имя, но заместо слов закостеневший язык выдал только невразумительное мычание.
- Молчи, молчи, приятель, ты здесь не для того, чтобы пустословить, - медоточиво пропел магистр Тирполисского университета, впрочем, даже не пытаясь скрыть, что его добродушие является всего лишь криво нацепленной маской.
- Ты знаешь, друг мой, как долго я тщился разгадать тайну этого места?! - патетически возопил адепт света и тьмы. - Сколько времени ушло на то, чтобы понять, что же имели в виду демоны, начертав на стене "фатхир-ра-саддин", "кровь сильного", если так тебе будет понятнее.
Дрогг совершенно не кумекал, о чем глаголет странный колдун. Тем не менее, в груди орка зашевелился, исподволь нарастая, осклизлый комок недоброго предчувствия.
- Так, о чем это я? - спохватился заболтавшийся маг. - Ты, приятель, верно, совсем не ведаешь, куда попал? Думаешь, что это обыкновенная гробница навроде тех, что на каждом шагу попадаются в Фаим-Араде? Нет, дружок, сие место - отнюдь не усыпальница. Это схрон, тайник... Ладно, хватит разговоров, - полностью иным, ледяным и решительным, голосом оборвал сам себя волшебник.
Латериус закусил нижнюю губу и сделал несколько направленных на охотника пассов. Зеленокожему почудилось, что его овеяло легким ветерком. Болдырь ощутил как, сопротивляясь чародейству, на левом запястье задрожал аметистовый браслет. Тело орка медленно оторвалось от пола и, приняв лежачее положение, не спеша поплыло к круглому алтарю.
Через минуту спина охотника легла на плоскую вершину. Видно, в предвкушении скорого угощения камень противно потеплел. Инкрустированный сиреневыми кристаллами амулет продолжал трястись. С высоты постамента лишенный возможности двигаться полукровка более не видел волшебника.
- Я скажу, зачем ты мне понадобился, орк, - услышал Дрогг чародея. Милорд Изаре более не хотел возвращаться в ипостась забавного старичка, говоря сухим лязгающим, ровно сталь, тоном. - Не для того, чтобы потешить твое любопытство, а только лишь по тому, что мне надо как-то себя развлечь, пока я малюю потребные для ритуала фигуры.
Маг замолчал, судя по шороху, извлекая нечто из-под пелерины, а спустя несколько секунд заговорил снова, вещая, точно бывалый сказитель:
- Первыми обитателями нашего мира являлись ниэли - народ, подобный нынешним эльфам. Хотя собственно от ниэли лесные владыки и ведут свой род. Тогда Садрия представляла собой лишенную какой-либо жизни каменистую пустошь. Пришедшие из глубин астрала могущественные чародеи начали обустраивать себе новый дом, сотворяя растения и животных. Я лично сомневаюсь, что пращуры эльфов были на такое способны, но трактаты тирполисской вивлиофики говорят именно так. Но вслед за ушастыми созидателями в Садрию нагрянули их давние враги - демоны. Разразилась большая магическая война, не чета нынешним сварам. Как и полагается, поначалу верх брали злодеи, но после ряда поражений силы добра собрались с духом и взялись крушить темные орды. Так вот, основные схватки той далекой войны происходили как раз в пределах теперешней Этролдской пустыни. Отступая, демоны рассчитывали вернуться, посему обустраивали глубоко в толще скал секретные схроны, где складывали оружие и артефакты, кои не могли уволочь с собой. Дабы ниэли не нашли и не разграбили их тайники, астральные захватчики накладывали на хранилища мощные защитные чары. На наше счастье, демоны ту войну проиграли и ныне уже никогда не явятся за своим имуществом. Но перейдем к дням сегодняшним. Более полувека назад я обнаружил один из таких схронов. Много лет я потратил на то, чтобы снять запечатывавшие укрывище заклятия. Неделями я просиживал в холодных катакомбах, тщась вникнуть в смысл надписей на стенах. Я решил все оставленные демонами загадки, кроме одной, запиравшей последнюю дверь. Руны на преграждавшей путь к сокровищам глыбе гласили "фатхир-ра-саддин уш хишал", "потребна кровь сильного". Долго ломал я голову над тем, что же означают сии слова. Потрафила переписка, кою я вел с одним некромантом. Лич поведал мне, что демоны всегда прямолинейны и не терпят иносказания, посему, ежели надобно кровь сильного, следовательно, надлежит залить оной кровью все подземелье. Я стал работать в этом направлении, но выяснилось, что все далеко не так безоблачно, как мыслилось повелевающему мертвецами. Надо было не просто найти могучего человека и вспороть ему брюхо на жертвенном камне. Для заклания требовался некто способный преодолеть расставленные демонами ловушки. Обдумав различные пути решения стоявшей передо мной задачи, я решил разработать систему заклятий, которая притягивала бы из пустыни нежить и направляла бы умертвий на ближайшие людские поселения. Воплотив в жизнь сей прожект, я обеспечил постоянный приток в хранилище жаждавших подраться со скелетами храбрецов. Перед входом в сокровищницу я разместил обездвиживающий капкан и сигнальный маячок, кой известил бы меня, когда в силок угодит нужная добыча. Минуло почти тридцать лет и сегодня на рассвете заклятие принесло мне радостную весть. Разобравшись со срочными делами, я сразу же нагрянул сюда, где и столкнулся с тобой, мой милый друг. Тебя интересует, что за участь уготована тебе? - тон волшебника преисполнился ехидного злорадства. - К несчастью, не могу сказать ничего утешительного. Для того, чтобы открыть магический замок, крови потребуется довольно много. Боюсь, что после оной процедуры ты не выживешь. Но смею тебя заверить, твоя гибель не будет напрасной. Она послужит на благо науки. Ты даже представить себе не можешь, какие секреты оставили после себя демоны! И теперь, благодаря твоей самоотверженности, все эти знания окажутся в руках магов Тирполиса. Ну а меня, благодаря сей находке, ждет недурственное продвижение по службе. Совершив открытие такого уровня, я, безусловно, могу рассчитывать на теплое местечко в правящем совете города и чин проректора университета в придачу.
Слова колдуна о скорой гибели заставили орка содрогнуться. Несколько долгих секунд ушло на осознание того, что магические оковы более не удерживают его.
Охотник стремительно вскочил, одновременно срывая с перевязи метательный нож. Магик сидел на корточках спиной к постаменту и старательно выводил на полу заковыристые символы. Для того, чтобы прицелиться, Дроггу хватило доли мгновения. С тихим свистом рассекая воздух, стальное лезвие устремилось в основание шеи волшебника.
Болдырь учел то, что чародей обернется на звук. Широкое острие глубоко вонзилось справа от горла Латериуса. По роскошной накидке заструилась кровь. Для любого немагического создания, такая рана явилась бы смертельной. Тем не менее, не знавший чего следует ожидать от колдуна высшего ранга Дрогг поспешил спрыгнуть с пьедестала на тот случай, ежели маг швырнет в него каким-нибудь заклинанием.
Впрочем, тирполисский магистр не спешил испепелять орка. Адепт света и тьмы медленно повернулся, вперив в полукровку непонимающий взгляд.
- Рассеивающий амулет... - протянул волшебник, заметив браслет на руке Дрогга. - Как я мог забыть, что здесь искажается восприятие чар? Совсем...
Тем временем капли крови милорда Изаре упали на испещренные сигилами бурые плиты. Начертанные магом знаки вспыхнули багряным, чуть позже загорелась кроваво-красным и пентограмма на стене. Комната затряслась, будто в нее со всех сторон ударили тараны. По стенам и полу зазмеились ветвистые молнии трещин. С потолка посыпалась каменная крошка.
- Ты... - злобно зашипел Латериус, выпучив подернувшиеся ужасом глаза. - Ты выпустил на волю такие силы, что погубят не только тебя, но и всех тех, кого ты подрядился спасти.
Маг порывисто взмахнул рукой и в двух локтях от него раскрылся круглый зев портала. Видимо, раненый волшебник растерял достаточно много сил, поскольку по другую сторону врат виднелась не уютная комната, а всхолмленная сизая пустошь с черными лишенными листьев деревьями, торчащими из земли, будто лапы вырывающихся из могил покойников.
Не пытаясь подняться, адепт высших стихий шустро пополз к спасительному ходу. Но улизнуть у колдуна не вышло. Обильно пропитавшая его одежду кровь воспылала, аки горючая жидкость. Магистр Тирполисского университета зашелся диким криком, начав кататься по полу в тщетных рачениях сбить пламя.
У орка не находилось времени любоваться мучениями волшебника, ибо сверху падали уже довольно крупные валуны. Охотник поднял взор и сообразил, что потолок вот-вот обрушиться. В комнате не имелось выходов, посему выбирать путь Дроггу не пришлось. В два прыжка он очутился подле походивших на зеркало врат и, не думая о возможной опасности, нырнул в подрагивающий провал.
Покидая Гиблую Крипту, полукровка краем глаза заметил, как рухнула отмеченная пентограммой стена. Позади нее открылась длинная зала, в коей громоздились кучи странных вещей - по большей части сработанных для великанов доспехов и оружия. Посреди чертога сгрудился десяток граненых постаментов, на коих возлежали сияющие рубиновым, лиловым и антрацитовым предметы. Что именно представляли из себя оные артефакты, орк рассмотреть не успел.
Болдырь испытал легкое покалывание, словно его плотно завернули в покрывало из грубой шерсти. Но вскоре сие чувство улетучилось. Охотник понимал и видел, что стоит на устланной ковром седой травы земле, но не ощущал под ногами твердой поверхности.
Дрогг много раз слышал рассказы о том, что пребывать в астрале могут только матерые чародеи, простые же смертные непременно гибнут, очутившись в магической изнанке мира. Мысли полукровки странно притупились, он отстраненно, ровно во сне, отметил, что не может дышать. Воздух эфирного плана напоминал тягучую липкую субстанцию, коя медленно, будто густой безвкусный мед, заливалась в легкие.
Охотник разумел, что, ежели вскорости не покинет призрачной равнины, то останется здесь навеки. Однако страх, жажда жизни, гнев и иные обычно сопутствующие смертельной опасности чувства едва тлели в отдаленных глубинах заволоченного безразличием рассудка.
Смутно соображая, что ему делать, орк окинул потяжелевшим взором окрестное пространство. Насколько хватало взгляда, вдаль волнами убегали однообразные серые холмы. Неясно откуда лился слабый свет. По свинцовому небу плыли угольно-черные, словно дым от пожарища, облака. Невдалеке слева маячил абрис приплюснутого, аки клоп, насекомого величиной с добротный двухэтажный дом. Подробно рассмотреть исполинского гада мешала заткавшая воздух сизая хмарь.
В десятке локтей перед орком на земле чернела круглая воронка. На антрацитовой поверхности беспрерывно вздувались и лопались пузыри. Заполненная гагатовой, точно деготь, жидкостью лужа бурлила и клокотала, не производя при этом ни звука.
Некоторое время Дрогг безучастно пялился на бушующую горловину. Затем в сознание медленно, словно умирающая змея, вползла мысль, что сие жерло является дорогой с магического плана. Охотник даже не усомнился в правильности осенившей его догадки. Орк направился к мерцавшей тьмой дыре. Паче чаяния покрыть хотя бы фут расстояния оказалось неимоверно сложно. Ему почудилось, будто он пытается прорваться через туго набитую пуховыми одеялами комнату. Пространство астрала мнилось густым, но мягким и податливым, тем не менее, пробиваться сквозь него стоило чудовищных усилий.
Дрогг всецело перестал ощущать собственное тело. Он хотел сделать размашистый шаг, но у него получилось продвинуться всего на длину мизинца.
Охотник сцепил клыки, по крупицам собирая в кулак остатки воли. Полукровке удалось одолеть половину локтя. Хотя его мышцы не бугрились, а на теле не проступал пот, орк чувствовал небывалое напряжение. Упорно пробиваясь к заветному провалу, болдырь согнулся едва ли не пополам.
Осилив первый локоть пути, он бухнулся на колени. После еще нескольких пядей упорной борьбы, Дрогг уже ковылял на четвереньках.
Он почал задыхаться, его грудь раздалась, принимая в себя все больше подменявшей воздух дряни, коя ныне, словно вдруг закаменев, прижимала его к земле. Охотник ведал, что способен не дышать почти четверть часа, но сейчас, спустя всего пару минут после того, как он попал в магический дол, его голова пошла кругом, виски заломило, точно в них изнутри вонзились десятки игл, а перед глазами поплыли черные пятна. Дрогг хотел отогнать наваждение, тряхнув головой, но сумел сделать только порывистый конвульсивный кивок.
На несколько секунд его окутала непроницаемая тьма. Понимая, что теряет сознание, охотник все равно продолжал ползти к цели. Орк даже не уловил тот миг, когда его члены подкосились, и он растянулся на пологе бисной травы. Зеленокожий болдырь не ощущал почвы под собой, он словно бы барахтался в густой тине.
Краем глаза Дрогг уловил, что его приметила околачивавшаяся поблизости бестия. Возбужденно затрепетав усиками, чудище поперло в сторону полукровки. Сквозь бледно-стальную мглу проступили вполне тварные очертания бусого в ранжевых крапинах тела. Охотник едва не оглох - настолько резко после продолжительного беззвучия ударило в уши гневное сопение твари. С сухим скрипом, будто сделанные из дерева, сходились и расходились алкавшие плоти жвалы.
Вид надвигающегося жуткого создания придал орку сил. Болдырь рванулся к кипящей тьмой горловине. Вестимо, легко добраться до вожделенной воронки, у него не вышло. Тело все так же скверно отзывалось на веления разума, а упругий воздух настойчиво мешал продвигаться вперед.
Бестия приближалась медленно, ступая неловко, точно старая корова. Рубиновым пламенем горели на уродливой башке полдюжины круглых глаз. Усики и мандибулы лихорадочно подрагивали в предвкушении скорого пиршества.
Дрогг елико возможно прибавил скорости. Исполинский клоп тащился копотливо, словно пытался заставить жертву прочувствовать каждое мгновение перед неминуемой кончиной. Орк карабкался изо всей мочи, но все равно не успевал опередить подступающую тварь.
Страшилище уже нависло над ним, склонив голову так, чтобы поудобнее сцапать растянувшееся тело. Охотника и монстра разделяла всего пара саженей. Клоп пригнулся к земле и растопырил саблевидные челюсти, явив круглую, точно нора суслика, пасть.
Болдырь выбросил руки в надежде ухватиться за край проема. Жвалы бестии находились уже в локте от его спины, когда пальцы Дрогга достигли бурлящего жерла. Вопреки ожиданиям буйствующая жидкость обожгла его холодом.
Погрузившиеся в клокочущую тьму персты не могли увлечь за собой тяжелое тело. Однако паче чаяния воронка откликнулась на прикосновение, извергнув в небо фонтаны мрака. Внезапно охотника начало стремительно затягивать внутрь смоляной лужи. Позади разочарованно клацнули сомкнувшиеся мандибулы, а орк уже с головой окунулся в ледяную мглу.
Ему чудилось, будто он, кувыркаясь, летит в бесконечную бездну. Орка окутала непроницаемая тьма, и он недоумевал, в действительности ли здесь отсутствует свет или нечто ослепило его. Тело полукровки то замедлялось, словно парящее на легком ветру перышко, то снова срывалось, с неистовой скоростью устремляясь к недостижимому дну бескрайней пропасти. Его падение длилось безмерно долго и в то же время создавалось впечатление, что он погрузился в угольно-черный провал не более двух секунд назад.
Дрогг ощутил под собой нечто сыпучее и зыбкое. Глаза резанул бледно-стальной свет. Рот жадно втянул прохладный ночной воздух. Охотник не сразу разобрал, где находится. Вокруг царили сумерки. Тряхнув головой, зеленокожий полукровка приподнялся на локтях. Вдаль простирались знакомая рябь барханов. Позади довлела черная громада скалы. Приближался рассвет, на посветлевшем небе еще слабо лучились бисеринки звезд, а луны величавой поступью скатывались за окоем.
Орк попытался встать, но у него ничего не вышло. Он чувствовал себя, точно в тот день, когда, провалявшись в забытьи две седмицы, очнулся после укуса хишаму. Тогда ему пришлось почти заново учиться ходить. Памятуя о былом опыте, Дрогг замер, сначала пошевелив лишь кончиками пальцев, а затем помаленьку начал разрабатывать раскисшие члены.
Он уже мог полноценно двигать руками, когда поблизости раздалось поскрипывание сухих костей. Охотник обернулся на звук. К нему утопая по колено в песке, брели двое закованных в латы скелетов. Глаза умертвий пылали багровым пламенем, чего никогда не встречалось у восставших без споспешествования колдунов трупов. Болдыря прошиб холодный пот при мысли о том, что где-то поблизости может ошиваться самый настоящий некромант. Вполне вероятно, что в пустыню нагрянул кто-то из дружков сгинувшего в крипте мэтра Изаре. Сталкиваться с подобными личностями Дроггу зело не хотелось.
Своим видом костяные витязи дюже походили на сраженного охотником в крипте эльфа-призрака. Туловища приближавшихся мертвецов защищали пластинчатые доспехи, а на высоких черепах криво сидели шлемы с козырьками. Лишенные кожи и плоти ладони стискивали рукояти коротких мечей, но только у одного из умертвий присутствовал вытянутый, с умбоном щит. Броня и оружие скелетов отличались волшебной добротностью, за проведенные в песках века их едва тронула ржа.
Дрогг с трудом встал на норовившие разъехаться ноги. Шатаясь, будто пьяный, орк заозирался по сторонам в поисках увесистой глыбы, кою он планировал запустить в наступавших мертвецов.
Если бы не растопивший мышцы полет сквозь студеный мрак, он вельми легко совладал бы с парой дряхлых костяков. Однако ныне мешкотные умертвия представляли для него серьезную опасность.
Покойные ратники подоспели раньше, чем полукровка обнаружил подходящий валун. Первым атаковал не имевший щита воин. Неловко увильнув от клинка, орк ухватил противника за руку и, притянув к себе, столкнул на землю. Охотник намеревался затоптать распластавшегося скелета, но ему помешал клинок второго кадавра. Зеленокожему повезло, что безмозглый мертвец заместо выпада, нанес рубящий удар. Вестимо, отсутствие мускулов не позволило покойнику придать лезвию потребную для рассечения шкуры ргарга силу. Дрогг испытал тупую боль в боку, ровно его как следует треснули палкой. Орк ухватился за кромку щита и попытался вырвать его вместе с рукой умертвия. Сие не удалось. Скелет своевременно ткнул охотника мечом. Болдырь почувствовал острое жжение внизу ребер и, не желая пропускать еще уколы, всем телом навалился на мертвеца. Сцепившись, они рухнули в песок.
Дрожащей рукой охотник сжал правое предплечье супротивника. Орк рванул удерживавшую меч руку. Лишь с третьего раза Дроггу удалось отделить конечность от тела.
Полукровка услыхал хруст над головой и настолько быстро, насколько позволяло ослабевшее тело, откатился подальше. Второй скелет равнодушно пронзил клинком распростершегося товарища. Охотник попытался встать, но руки его подкосились и он плюхнулся лицом в зыбкий бархан. Занеся клинок, покойник попер на него. Не придумав ничего лучше, орк покатился в сторону мертвеца.
Короткий меч обрушился ему на спину, но не пробил толстой куртки. Разогнавшийся болдырь сбил скелета с ног. Дрогг возлег на костяного воина, вдавливая того в рыхлую поверхность дюны. Полукровка перехватил руки покойника, не позволив кадавру махать клинком.
Они возились весьма долго, прежде чем охотник оторвал скелету верхние конечности. Разделавшись с противником, зеленокожий воздел голову. В его сторону шагал опрокинутый ранее ратник. Мертвец все же обладал толикой разума, ибо отбросил бесполезный щит и взял в уцелевшую руку меч.
Неожиданно бархан под ногами умертвия начал проседать. Не желая угодить в зыбучие пески, орк покатился прочь. Очутившись в десятке шагов от опасного места, Дрогг оглянулся. Скелет-латник исчез в образовавшемся провале, однако заместо него из ямы поднималась совсем иная сущность. Восстававшее из лона пустыни создание также являло собой ходячий костяк, но такой громоздкий, что при жизни он, несомненно, принадлежал всамделишному исполину.
Над ямой появилась облаченная в рогатый шлем голова размером с добротную бочку. В пустых глазницах плясало рубиновое пламя, нагой рот скалился рядами острых клыков. После показалось оружие великана - боевой молот круглого сечения на длинном древке, явно предназначенный для использования двумя руками. Заключенные в вороненую сталь ладони почали грести осыпающийся край разверзшегося котлована. Барахтаясь, словно обучающееся плаванию дитя, гигант выбрался на поверхность и выпрямился во весь рост, насчитывавший без малого десяток локтей. Торс исполинского скелета скрывала черная кираса, предплечья защищали аспидные наручи, а к костям голеней крепились поножи цвета угля.
Сердце Дрогга захолонуло, с подобной махиной он не совладал бы, даже будучи полностью здоров. Впрочем, великан не обратил на зарывшегося в песок охотника никакого внимания. Поводя огромной головой, скелет развернулся и зашагал вглубь пустыни.
Лишь, когда огромная фигура затерялась среди дюн, к полукровке вернулась способность трезво мыслить. По всей видимости, только что он узрел останки одного из демонов, с которыми в стародавние времена сражались ниэли. Верно, вырвавшаяся на волю после смерти Латериуса Изаре магия подъяла покоившиеся в недрах песков кости.
От подобных дум орку явственно поплохело. Могло статься так, что окрест бродило неведомое число умертвий-переростков, способных попросту затоптать измотанного схватками болдыря. Более того, над жителями Шархидата нависла смертельная опасность. Закованные в вороненые латы исполины могли играючи растерзать не ведавших ратного дела пустынников. Дрогг не верил, что обитатели селения имели хоть какое-то отношение к произошедшему в крипте. Он не сомневался, что почившие в сумрачном чертоге Вурнхи, Брумар и Вилфрид являлись сотворенной магией иллюзией.
"Ты выпустил на волю такие силы, что погубят не только тебя, но и всех тех, кого ты подрядился спасти" - вспыхнули в памяти слова умирающего колдуна и охотник тотчас порывисто вскочил на ноги.
Дрогг не знал, куда его выбросило из астрала и в какой стороне лежит Шархидат. Померекав, зеленокожий решил двинуться за скрывшимся исполином, обоснованно полагая, что нежить всегда тянется к столь ненавистным ей живым. Идти по следу гигантского скелета не составляло особого труда, ибо широкие стопы мертвого демона оставили в песке цепь глубоких рытвин.
Орк преодолел гряду невысоких барханов. Походя, он наткнулся еще на два сотворенных пробудившимися великанами провала. Впрочем, сейчас из широких ямин гурьбой валили обычные скелеты. Видно, разорвавшие плоть пустыни исполины помогли выбраться наружу почивавшим в глубинах останкам. Лишенные влаги песчаные пласты в течение тысяч лет не давали истлеть хоронившимся в них мощам. Но теперича вековому плену настал конец: скопившаяся за бессчетные годы орда обрела долгожданную свободу.
Полукровка поднялся на вершину горбатой дюны. Кинув взгляд вдаль, охотник застыл в накатившем оцепенении, замершее сердце свалилось куда-то вниз живота. На юге в нескольких лигах от него в небо поднимался султан черного дыма. Дрогг сразу же понял, что это пылает Шархидат. Но болдыря заворожил совсем не бушевавший в селении пожар. По желтым волнам песчаного моря к деревне стекались бесконечные вереницы нежити. Покачиваясь, словно вековые деревья на ветру, топали закованные в броню гиганты, у них под ногами семенили латники-ниэли. Хватало и иных: людей, гномов, эризу. Ползли, трусили и скакали разномастные бестии: тхишгалы, макхары, фарниды и другие совсем незнакомые орку. Оставляя широкую борозду, волочился рвать живые тела растянувшийся на сотню локтей червь-грахчу. Глазницы всех без исключения трупов сверкали багряным.
Отчетливо разумея, что у него не выйдет кого-либо спасти, Дрогг, поддавшись сиюминутному порыву, бросился к деревне. Силы исподволь возвращались к нему и ныне он уже мог двигаться весьма быстро.
По пустыне катилась сущая прорва мертвецов, посему без боя подобраться к селению у него не получилось. Орка спасло лишь то, что костяные великаны отчего-то не замечали его, а простых скелетов восстановившийся после путешествия на эфирный план болдырь уничтожал вельми легко. Поначалу охотник тщился избегать стычек, стороной обходя даже маленькие отряды покойников. Но вскорости его окружил десяток ниэли. Дрогг вырвал щит у одного из панцирников и почал крошить им неупокоенных витязей. Битва выдалась непростой, но орк обошелся без повреждений. На подмогу товарищам, к месту схватки нагрянула дюжина джахов в сопровождении трех тхишгалов и десятка людских костяков. Взошедшее солнце начало не на шутку припекать, и измотанный полукровка предпочел удрать от долговязых противников.
Дрогг кружил в лиге от деревни, постоянно натыкаясь на крупные ватаги умертвий. Большинство скелетов перло к селению, не отвлекаясь на проворного одиночку. Лишь единицы пускались в погоню за зеленокожим. Но и этих отщепенцев хватало для того, заставить охотника сражаться почти беспрерывно.
Вместе с усталостью пришло и осознание невозможности пробиться в Шархидат. Тем не менее, сознание болдыря разрывали суматошные мысли о судьбе пустынников.
В трех сотнях шагов от него над зыбью дюн вздымался бурый кряж. Оттуда деревня открывалась как на ладони. Охотник без серьезных хлопот добрался до бугрящегося выступами утеса. Споро пропргывав по устилавшим склон валунам, Дрогг взобрался на макушку горы.
Внизу лежал разоряемый нежитью Шархидат. Со всех сторон к селению тянулись ручейки мертвого войска, странно походившие на щупальца небывалого спрута. Подле стен деревни громоздились груды разбитых костей. Храбрые жители Шархидата пали достойной героев смертью. В нескольких местах среди домов поднимались дымовые столбы. Видно, пустынники тщились сдержать скелетов огнем, но не сумели управиться с бесчисленной ратью. Между строений бродили подобные осадным башням скелеты демонов. Узкие улочки заполонили мертвецы поменьше. Возникла грандиозная сутолока, все пребывавшие полчища теснили со спины уже прорвавшихся в селение. Живых среди оной кутерьмы острый взгляд полукровки не различил.
Орк отрешенно созерцал гибнущую деревню. Его не отпускали последние сказанные колдуном слова. Выходило, что он, Дрогг-охотник, пробудил уничтожившее Шархидат чародейство. Разум зеленокожего болдыря раз за разом проживал случившиеся давеча события. Он вновь и вновь бился с призраком-ниэли, собственной матерью, эльфами, хишаму и эризу, а потом опять и опять убивал злосчастного магика. Орка бередило то, что он заплатил за свое существование непомерно высокую цену. Несколько сотен ни в чем не повинных пустынников приняли жуткую гибель ради того, чтобы жил он, Дрогг-охотник.
Без конца метая клинок в шею расположившегося спиной к нему волшебника, полукровка помалу осознал, что никак не мог предугадать, какие последствия повлечет за собой смерть магистра Тирполисского университета. Сия догадка несколько отрезвила подернувшийся пеленой уныния разум. Кинув прощальный взгляд на корчащееся в агонии селение, орк, понурив голову, поплелся прочь. Рассказывать кому-либо о произошедшей истории он не собирался.
Глоссарий
Адобар - один из величайших колдунов, когда-либо живших в Садрии. Разработал собственное направление магии - витамантию, сутью которой является создание новых форм жизни. Вывел около десятка рас путем скрещивания людей с различными животными. Изначально был придворным чародеем у короля Этролда Риггарда Третьего. Король тщился избавиться от влияния магов города-государства Венефиция, располагавшегося всего в десяти лигах от столицы королевства Каттарины. Противостояние короля и волшебников вылилось в заговор последних против правителя и привело к открытой войне между Венефицией и Этролдом. С помощью орд сотворенных Адобаром созданий (зурхалов, нусартов, тхиссанов и иркунов) Риггарду удалось одержать победу над чародеями и уничтожить их город. Однако Адобар предал монарха и сам вознамерился захватить власть в королевстве. После кровавой войны войскам Риггарда при поддержке церковников Лигта и магов Тирполиса удалось разбить армию Адобара, но сам мятежный чародей сумел ускользнуть. Адобар обосновался на севере Этролдской пустыни и сызнова набрал рать, выведя новых существ (ленрахов и грумзардов). Началась новая война, продлившаяся несколько десятилетий. При внуке Риггарда третьего Роджерде Втором этролдцы сокрушили войска Адобара и разрушили его башню. Около трех сотен лет об Адобаре ничего не было слышно. Пока Садрийское королевство (возникшее вследствие объединения королевств Этролда, Сибидора, Артидора, Ардора и Бальтолузии) не отправило войска для основания колонии в Ашдир-Кфааре. В далеких влажных лесах люди вновь столкнулись с Адобаром и его созданиями. Около двух сотен лет продолжалась война с могучим колдуном и его ордами. Вновь с помощью волшебников Тирполиса Адобар был повержен, но после победы его труп так и не был найден. "Детьми" Адобара считают себя следующие расы: ратхи (крысолюди), зурхалы (быколюди), тхиссаны (конелюди), нусарты (птицелюди), ленрахи (люди-львы), райзарды (люди-ящеры), иркуны (козлолюди), грумзарды (змеелюди). Эти расы почитают Адобара как бога.
Альвы - эльфы, обитающие в восточной части Садрии - в землях под названием Ииэс-Миил. Альвы имеют огненно-рыжие волосы, среди оного племени в равной мере встречаются как лазоревые, так и изумрудные глаза.
Ашдир-Кфаар (на языке нгвишу - "Священная пуща") - влажный лес, раскинувшийся к югу от Этролдской пустыни. В северной части Ашдир-Кфаара находится садрийское наместничество Тарлия.
Брогзар - верховный бог орочьего пантеона.
Великое Пришествие (Великий Исход) - бегство орд гоблинов из своего умирающего мира - Смарагдовой луны (после ухода гоблинов сия луна потеряла изначальные зеленый цвет и стала именоваться Темной). Великое Пришествие произошло приблизительно за тысячу лет до событий рассказа и привело к затяжной войне, в результате которой было уничтожена Индарская империя, на месте коей возник Дормирский Клановый Союз.
Вирах - винторогий олень, обитающий в предгорьях Великого хребта (северной границы Дормира).
Гарв - хищный ящер, передвигается на задних лапах, высотой в два-три локтя, обитает в Этролдской пустыни. Охотится стаями, кои могут насчитывать более десяти особей. Очень быстро бегает, передние лапы оснащены перепончатыми крыльями, которые не позволяют летать, но дают возможность атаковать жертв, планируя с вершин скал. Часто гарвы охотятся на людей, выслеживая одиноких путников.
Гахан - насекомое размером с теленка. Имеет очень прочный панцирь и мощные жвалы, способные перекусить человека пополам. Зарывается в песок и обустраивает ловушку в виде воронки. Плюется едкой жидкостью, передвигается очень медленно из-за маленьких конечностей, посему почти никогда не покидает логовища.
Гномы - раса коренастых карликов, живущих в недрах гор, искушены в кузнечном деле и строительстве, являются отличными воинами, более всего любят пиво и красивых женщин. Гномы делятся на три народа: дворфы (живут в стране Йорнтрум под Сибидорскими горами), собственно гномы (их государство называется Миррад и расположено в Драконьих горах), дверги (обитают в пещерах Снежного хребта, кой имеют Двергланд). Гномы (уроженцы Миррада) имеют темно-каштановые волосы. О себе гномы говорят, что они выше и стройнее своих сородичей - дворфов и двергов, но представители других рас не замечают этой разницы.
Грахчу - закованный в панцирь червь, обитающий в Этролдской пустыне, взрослые грахчу достигают в длину до двадцати саженей и до двух локтей в поперечнике. Передний конец тела грахчу оснащен походящим на маску костяным щитом, необходимым для того, чтобы торить ходы в жесткой почве. Имеет два монолитной черных глаза и мощные жвала, способные перекусить пополам лошадь.
Гхирра - растение навроде вьюна, произрастающее в лесах Рон-Ашдира и Ашдир-Кфаара, чрезвычайно ядовита, очень быстро растет, даже из маленьких частей стебля гхирры способно вырасти полноценное растение. В малых дозах настойки из цветков гхирры используются для приготовления заживляющих зелий и противоядий.
Дверги - гномы, живущие в глубинах Снежного хребта, что протянулся в северной части Сарминхейма. Имеют соломенные или рыжие волосы, наиболее воинственны среди племен карликов, охотно становятся наемниками.
Дворфы - гномы Сибидорских гор (свои владения называют Йорнтрум), волосы дворфов желтого или рыжего цвета. Дружелюбны, умелые кузнецы. Дворфы утверждают, что они сильнее и крупнее (в ширину) своих собратьев из Драконьих гор и Снежного хребта.
Джахи - многоножки, живущие колониями под землей в песках Этролда. Подразделяются на рабочих (длиной в половину сажени), воинов (от одной до двух саженей) и правителей. Крайне прожорливы, достаточно быстро истребляют все живое в окрестностях своей колонии и отправляются на поиски нового места обитания. Если поблизости поселения обосновались джахи, то люди обыкновенно спасаются бегством, не решаясь противостоять орде многоножек. Немногочисленные расположенные в Этролдской пустыне города для защиты от джахов нанимают магов из Тирполиса.
Дормирский Клановый Союз (или просто Дормир) - крупное варварское государство в центре Садрии, населено гоблинами, людьми, корлами, торлами, орками и троллями. Столица Кланового Союза - город Дормир.
Драконьи горы - хребет к югу от Саартэ-Миила, под оными горами лежит гномья страна - Миррад.
Зируга - колючее растение, произрастающее в пустыне Этролда. Имеет гибкие стелющиеся по земле стебли. Не прекращает расти в период всего своего существования и может достигать в длину сотней локтей. Отвары из колючек зируги используются жителями пустыни для лечения многих болезней.
Индарская Империя - государство, существовавшее на территории нынешнего Дормира, и уничтоженное тысячу лет назад во время пришествия гоблинов в Большой Мир (Садрию).
Корлы - раса, возникшая в результате смешения гоблинов с людьми. Племена корлов обитают на территории Дормирского Кланового Союза. Корлы известны жесткостью и бесчестностью.
Ленрахи - созданные Адобаром люди-львы. Обладают телом человека и головой льва, руки и ноги ленрахов оканчиваются острыми когтями. Очень сильны и быстры, но почти не обладают разумом. Другими расами почитаются за диких и опасных зверей.
Лигт - бог, которому поклоняются в Садрийском Королевстве.
Макхар - крупная травоядная ящерица, обитающая в Этролдской пустыне, разводится местными жителями ради мяса.
Марка - денежная единица Садрийского королевства. Чеканятся медные, серебряные и золотые марки. За одну золотую марку дают двадцать серебряных или две сотни медных.
Мургата - двухголовая змея, длиной до пятнадцати саженей, водится в пещерах Этролдских пустынь, способна менять цвет кожи в зависимости от окружающего пространства. Яд мургаты является ценнейшим алхимическим ингредиентом.
Нгвишу - раса разумных ящеров, населяющая Рон-Ашдир и Ашдир-Кфаар, имеют сизо-зеленую, иногда с синеватым оттенком чешую. Обладают длинным хвостом, у самок увенчанным шипастым шаром.
Некромантия - страна к северу от Садрийского королевства, здесь правят повелевающие мертвецами колдуны. Воздух Некромантии пропитан ядом, а небо скрыто непроницаемой пеленой магических облаков, посему в оном краю не встречается ничего живого. Некромантия возникла приблизительно за два с половиной столетия до событий рассказа, когда младший брат Садрийского короля Рокланта III - Альберт II в попытке захватить трон призвал на службу последователей индарского чародейства. В результате длившейся почти десятилетие войны мятежному принцу удалось захватить северное герцогство Артидор и полуночную часть Сибидора. Сия земля сделалась обителью колдунов и была наречена Некромантией. С помощью своих приспешников обретший бессмертие Альберт II до сих пор является королем этого края, но действительной властью в мертвой стране обладает совет из сильнейших колдунов.
Нигаш - произрастающий в дебрях Рон-Ашдира кустарник, имеет крупные ярко-красные плоды. Животное или человек, вкусив нигаша, сразу же теряет сознание и падает рядом с растением. Корни нигаша поднимаются из-под земли и вонзаются в жертву, высасывая жизненные соки.
Нусарты - сотворенные Адобаром птицелюди, ростом около трех локтей, верхние конечности представляют собой покрытые перьями руки-крылья. Ноги кривые, короткие, имеют три когтистых пальца. Рот и нос у нусартов объединены в виде широкого приплюснутого клюва.
Орден Святого Меча - орден воинов-клириков Лигта, занимающихся истреблением нечисти и нежити. Один из трех церковных орденов Садрии. Два других ордена: Орден Святой Чаши (члены его занимаются целительством) и Орден Святого Шлема (его адепты борются с колдунами и демонами).
Ргарг - хищный ящер, достигающий в длину полутора саженей. Обитает в южной части Дормирской пустыни - Фаим-Араде, из чешуи ргаргов изготовляют легкие, прочные и недорогие доспехи.
Р'голл - очень прочная мягкая блестящая ткань, изготавливаемая из паутины пауков-т'уфирхов. Секретами разведения т'уфирхов и прядения р'голла владеют только эризу.
Рон-Ашдир (на языке нгвишу - "Великая пуща") - вечнозеленый влажный лес, простирающийся к югу от земель Дормирского Кланового Союза.
Садрийское королевство (жителями королевства обычно именуется просто Садрия) - королевство на западе ойкумены. Состоит из четырех герцогств (Этролд, Сибидор, Бальтолузия, Ардор) и одного наместничества (Тарлия).
Садрия - эльфийское название мира, также используемое людьми Садрийского королевства и волшебниками городов-государств.
Саретит - бледно-желтый кристалл, в зависимости от плотности и возмущений окружающих эфирных потоков меняет свой цвет на оранжевый и красный. Незаменим, как средство, предупреждающее о магической опасности.
Сарминхейм - королевство варваров на северо-востоке Садрии. Правит Сарминхеймом конунг, его вассалами являются землевладельцы-ярлы, коим, в свою очередь, служат дружинники-хускарлы. К югу от Сарминхейма лежит земля альвов - Ииэс-Миил.
Сибидор - герцогство Садрйского королевства, расположено к северу от Этролда, граничит с Некромантией.
Сидхе - "старшие" эльфы, обитают в стране под названием Саартэ-Миил, которая находится в самом центре Садрии. На севере и западе Саартэ-Миил граничит с Садрийским королевством, а на востоке - с Дормирским Клановым Союзом, на юге "великий лес" упирается в Драконьи горы. Сидхе имеют серебристые волосы и голубые глаза.
Сизый Брег - побережье моря Демонов, отделенное от остальной части Садрии Красными и Черными горами. Сизый Брег устлан костями древних эльфов, остановивших здесь вторжение поднявшихся из морских глубин демонов. Вне зависимости от времени года Сизый Брег всегда скрывает пелена густого тумана. Полностью лишен какой-либо жизни, населен нежитью.
Сильваны - эльфы морского ветра, представители одного из четырех остроухих племен, живут в стране Ииторе-Маан, что тянется вдоль южного побережья Садрии, к югу от леса Рон-Ашдир. Сильваны имеют иссиня-черные волосы и серые глаза.
Тарлия - единственное наместничество в составе Садрийского королевства, находится южнее Этролдской пустыни в получной части леса Ашдир-Кфаар.
Темная Луна - мир, откуда в Садрию явились гоблины. Изначально именовалась Смарагдовой, по преданиям зеленокожий племен сей край представлял собой безбрежное море влажных лесов, но случилось нечто, из-за чего гоблины покинули родной дом и отправились в Садрию. Вследствие неведомой катастрофы вся жизнь на Смарагдовой луне погибла, а сама луна потеряла исконный цвет и стала именоваться Темной.
Тирполис - город-государство волшебников на юго-западе Этролда, на полуострове Дарос.
Торлы - племя, произошедшее от сношений гоблинов с троллями, обладают огромной силой и обычно становятся хорошими воинами. Среди других рас торлы слывут скудоумцами.
Т'уфирхи - слепые пещерные пауки, из паутины которых эризу изготавливают похожую на шелк ткань - р'голл, размах лап т'уфирхов составляет приблизительно один локоть, по весу они могут сравниться с крупной кошкой. Согласно легенде пустынный народ кормит сих бестий собственными младенцами, хотя на самом деле пищей т'уфирхам служат различные грызуны.
Тхишгал - крупный скорпион, длина коего от кончика клешней до жала составляет от шести до десяти локтей. Обитает в центральных областях Этролдской пустыни.
Уршуд - крупный пепельно-серый медведь, обитающий в лесах Снежного Хребта.
Фаим-Арад - пустыня в южной части земель Дормирского Кланового Союза, некогда являлась сердцем Индарской империи, в этих местах находится множество гробниц и руин древних городов. В сем прокаленном солнцем краю кочуют немногочисленные потомки индарцев - фаимзиды, под землей Фаим-Арада находятся владения хаджулов - пустынных гномов.
Фарнид - паук, обитающий в Этролдской пустыне. Длина тела фарнида составляет около двух локтей, а размах лап - приблизительно три локтя. Обладает вытянутым телом и клешнями как у скорпиона. Но в отличие от последнего не имеет хвоста, короткое жало выдвигается из кончика брюшка, как у пчел или ос.
Хишаму - жук размером с небольшую собаку (до двух локтей в длину), голова имеет хоботок, который хишаму вонзает в тело добычи, чтобы усыпить и высосать кровь. Обитает в лесах Рон-Ашдира. Имеет прочный панцирь. Хишаму очень ядовит. Живет на деревьях, атакует добычу, пикируя с ветвей. Крылья хишаму покрывает сложный узор - ярко-красный у самок и желтый у самцов.
Черные горы - хребет, протянувшийся вдоль побережья моря Демонов, на юге отходит от берега, переходя в Красные горы. В Черных горах гнездятся драконы.
Шаэрин - мифическая страна, по слухам расположенная в юго-восточной части Садрии.
Эльфы - древнейшая раса Садрии. Именно эльфами себя называют жители леса Ноортэ-Миила, что лежит в северной части садрийского герцогства Сибидор. Традиционно эльфами величают все остроухие племена: сидхе, альвов, сильванов и собственно эльфов. Эльфы имеют голубые глаза и соломенного цвета волосы.
Эризу - темнокожие невысокие разумные создания, обитают в Этролдской пустыне. Имеют вытянутую яйцевидную голову без ушей и носа, кои заменяют небольшие отверстия. Веки эризу смыкаются вертикально, рот не имеет губ, нижняя челюсть не подвижна. Язык представляет собой заостренную костяную трубку, через которую эризу всасывают пищу. Вследствие строения гортани речь эризу напоминает клекот птиц.
Этролд - самое крупное герцогство Садрийского королевства, в нем находится столица страны - город Каттарина. Само Садрйское королевство образовалось путем покорения Этролдом соседних земель - Сибидора, Артидора, Бальтолузии и Ардора. Протяженность Этролда с севера на юг составляет почти тысячу лиг. Земли герцогства включают в себя: леса, степи и огромную пустыню.