Халезов Виктор Николаевич : другие произведения.

Острова дракона. Глава 9

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   - Помоги, Бо! - раздалось позади. Похоже, рыжий пройдоха никак не хотел тонуть.
   Губы торговца растянулись в улыбке. Он украдкой взглянул назад и сердце его паче чаяния сжалось. Поднимая в воздух шлейфы брызг, в воде отчаянно барахтался Хилмо. Вокруг гнома кружило с полдюжины заостренных плавников. Бо ведал, что оные принадлежат громадным хищным рыбам, коих моряки именовали акулами.
   Купец скрипнул зубами, проклиная себя за мягкосердие. Впрочем, жалость не так сильно затронула его душу, чтобы он повернул и отправился спасать рыжего болвана. Подобный поступок мог повлечь за собой гибель их обоих, что являлось куда худшим раскладом, нежели смерть одного лишь Хилмо.
   - Не отставай, дружище! - елико возможно ободряюще крикнул утопающему торговец и развернулся в сторону берега. Путь оставался еще неблизкий - около двух лиг.
   Пока Бо плыл до суши, он успел хорошо рассмотреть остров. Тот оказался отнюдь не маленьким - за день поперек точно не пересечешь, да и за два - вряд ли. За песчаной косой пляжа, на кою, словно войско захватчиков, неустанно накатывались белокипенные буруны, поднималась стена смарагдовых джунглей, а за ней - царапая острыми вершинами подбрюшья облаков, высился хребет сизых скал.
   На берегу он столкнулся с де Баталья. Полностью нагой маркиз сидел на крупном валуне, увлеченно выковыривая мякоть из бурого покрытого волосами плода. Одежда фритонийца, расстеленная на гальке подле, сушилась под лучами солнца.
   - Меня уже вторая команда за борт выбрасывает. Что же я делаю не так? - обращаясь то ли к торговцу, то ли к небу с досадой молвил низвергнутый капитан.
   Толстяк ничего не ответил. А зачем вести беседы с умалишенными? Бо отошел на несколько шагов от воды и устало рухнул на прокаленные солнцем камни. Длительное плавание далось ему нелегко, почти лишенный сил он погрузился в граничащее с забытьем подобие сна.
   - А вот и твой дружок, - вывел толстяка из дремы насмешливый голос маркиза.
   Торговец нахмурился, тяжелые веки поднялись с вящим нежеланием. Он устремил взгляд в сторону воды, откуда доносилось хриплое, с присвистом дыхание.
   Среди волн, точно поднимающийся из морской бездны страхолюд, фыркая и отплевываясь, шагал Хилмо. Гном лишился доспеха, шлема и заплечного мешка. Сапог ныне имелся только на левой ноге. Штаны и рубаха - изорваны в лохмотья и красны от крови. Щеки ввалисись, а под глазами пролегли темные круги. Однако широкая длань крепко сжимала рукоять секиры, лезвие коей покрывали алые разводы.
   - Что не помочь было? Друга из пучины не вытащить? - грозно прохрипел гном, обжигая людей горящим взглядом.
   - Ты мне не друг, карла пещерная, - сердито проворчал маркиз.
   - А чего тебе помогать-то? Сам вон без труда выбрался, - бросил Бо, всем видом показывая, что не желает вступать в препирательства.
   - Дык, меня из-за тебя, рожа толстая, едва акулы не схарчили! Слышал ведь, негодяй, как я на помощь закликал!? - взревел сын Килто и, воздев секиру, кинулся к толстяку.
   Завидев надвигающегося гнома, купец проворно вскочил на ноги и задал стрекача. Он пробежал с дюжину шагов, бросил взгляд за спину, увидел, что измотанный карлик не стал его преследовать, остановился, но возращаться обратно не спешил.
   Паче чаяния на помощь торговцу пришел де Баталья.
   - Прекратить свару! - гаркнул фритониец. - Ступив на "Джакомо", вы дали клятву служить мне и я оной до сих пор не отменял.
   - Что-то привираешь, дворянчик, я такого не припомню, - крикнул ему в ответ торговец.
   - Я тебе не дворянчик! Я маркиз! - завизжал де Баталья.
   - Угу-угу, а еще доблестный капитан пиратского корабля, гроза морей и женских юбок, - продолжал глумиться толстяк.
   - Да, капитан, а ты и этот гном - мои матросы, - откликнулся фритониец, спешно натягивая шоссы.
   - Капитан без корабля, это ж как маркиз без маркизата, - не унимался разошедшийся Бо.
   Вопреки ожиданиям купца, фритониец не стал ругаться дальше, а, скорчив брезгливую мину, молча продолжил одеваться.
   Торговец все так же стоял в двадцати саженях от маркиза. На полпути между ними с недоуменной физиономией застыл Хилмо.
   - Что ж нам теперича делать, Бо? - задумчиво теребя бороду, будто та могла дать ответ, вопросил рыжий.
   - Я скажу тебе, гноме, - выспренне молвил бывший капитан "Джакомо". - Гатвал лежит всего в тридцати милях на полночь от оного острова, посему я приказываю вам: отправится в лес, нарубить там деревьев и сработать плот. Скоро богатства наазитов будут в наших руках!
   - А чего? Славная идея! - восхитился Хилмо. - Бо, ты как считаешь?
   - Да! Замечательная! - в притворном восторге возопил купец. - Вот прямо сейчас пойду в чащу и настрогаю для веледостойного маркиза побольше жердей! Знатный плот смастерим!
   Торговец развернулся и широкими шагами направился в сторону зарослей.
   - Подожди меня, Бо! - донеслось сзади. - Я с тобой.
   Толстяк, изображая, будто не слышит спешащего за ним гнома, продолжил чинный марш в направлении джунглей.
   Купец остановился в десятке шагов от чащи. Лес зловеще шумел и источал богатый аромат, свитый из сотен разнообразных запахов: диковинных цветов, прелой листвы, гниющих растений и звериного помета. Под сенью высоких, вздымавшихся на десятки саженей, деревьев застыл зеленоватый сумрак.
   - Чего остановился, Бо? - подошел Хилмо.
   Торговец медленно повернул голову и с головы до ног окинул карлика придирчивым взглядом.
   - Ты собираешься отравиться в лес в этом отрепье, досточтимый Хилмо? - поднял бровь толстяк.
   - А что не так в моем одеянии? - с недоумением взглянул на себя рыжий.
   - Я настоятельно не советовал бы тебе соваться в чащу без обуви, - тоном заправского наставника, поучающего нерадивого ученика, произнес купец. - Слыхал ли ты, любезный друг, кто такие джугу?
   - Гнома жучками не запугаешь! - выспренне бросил сын Килто.
   - Как сочтешь нужным, почтенный друг. Мое дело - лишь предупредить тебя об опасности, - с нарочитым равнодушием пожал плечами торговец.
   - Я не страшусь никаких испытаний! - горделиво проревел коротышка, взмахнулв секирой.
   - Не путай храбрость с безрассудством, - веско заметил толстяк.
   Карлик насупился, некоторое время напряженно обдумывая слова приятеля, а затем выпалил с апломбом:
   - А ты, имар толстозадый, не путай доблестного подгорного витязя с жалкими людишками, кои при виде каждой ничтожной букашки штаны пачкают.
   - Пустой разговор, - махнул рукой Бо и двинулся вдоль леса.
   - Постой, ты куда? - засеменил за ним карлик. - Мы разве не в чащу идем?
   - Нет, - не поворачиваясь, сухо отмолвил торговец. - Я присматриваю место, чтобы разбить лагерь.
   - Какой еще лагерь? - с явственным изумлением возопил Хилмо. - Де Баталья же повелел нам построить плот!
   - Послушай, дружище, - толстяк остановился и развернулся, вперив в сына Килто колючий взгляд. - Я не думаю, что нам стоит отправляться на Гатвал вместе с маркизом. Мне, отчего-то кажется, что вместо того, чтобы делиться сокровищами, он попытается нас прикончить.
   - Экий ты лиходей, Бо. Всех по себе меришь, - махнул рукой карлик. - Капитан мужик порядочный. Парни на "Джакомо" говаривали, барышом всегда делится, да еще на пиво и баб накидывает.
   - Почтенный Хилмо, ты, ежели желаешь, можешь отправляться выполнять приказ де Баталья, а я остаюсь здесь, - завидев, что фигура маркиза скрылась за песчаной косой, Бо уселся прямо на гальку.
   Какое-то время сын Килто молча топтался подле купца.
   - Дурак ты, Бо, - наконец проворчал гном и, развернувшись, потопал к лесу.
   Торговец проводил рыжего задумчивым взглядом. Карлик остановился на опушке, сбросил с себя разорванную рубаху, снял и отбросил подальше единственный сапог. После толстые руки гнома деловито разделали одеяние на ворох лоскутов, коими Хилмо обмотал босые ступни.
   Купец воздел очи горе: соваться в лес полуголым да еще и со свежими ранами - большей глупости сложно было придумать. Запах крови привлечет хищников со всей округи. А местные твари - не ровня волкам и медведям - все сплошь ядовиты, одного укуса достаточно для того, чтобы окочуриться.
   Бо подобрался, подтянул ножны. Похоже, скоро придется принять участие в схватке. В то время как Хилмо, словно заправский дровосек, беззаботно что-то напевая под нос и водрузив топорище на плечо, скрылся в чаще. Спустя полминуты из зарослей донесся стук топора.
   - Помоги, Бо! - как и ожидал толстяк, вскоре вылетел из джунглей пронзительный вопль, над вершинами деревьев вспорхнул десяток испуганных пичуг.
   Торговец поднялся на ноги, но выполнять просьбу гнома не спешил.
   Стремительно, точно выпущенное из катапульты ядро, вылетел из зарослей Хилмо: круглая физиономия искажена в неподдельном ужасе.
   Следом за карликом, треща крыльями и щелкая жвалами, выскочила троица жуков - величиной с матерого волка каждый. Ярко-желтые панцири покрывал причудливый черный узор. Блестели на солнце венчавшие головые алые сетчатые буркалы.
   Очутившись на открытом пространстве, бестии с удвоенной силой замахали крыльями. Летать, похоже, они не умели, зато молги совершать прыжки на добрые десять саженей.
   - Берегись, Хилмо! - вскричал торговец, узрев, как твари взметнулись в воздух, норовя приземлиться на незащищенную спину гнома.
   Карлик не внял зову купца и самый удачливый из жуков обрушился точно на загривок сыну Килто. Пещерный житель взвыл, будто его окатили раскаленным металлом, рухнул в песок, пытаясь стряхнуть с себя тварь, но та вцепилась крепко.
   Прежде чем Бо успел задуматься, стоит ли ему идти на помощь пещерному обалдую, его тело само рванулось в направлении гнома. Пара оставшихся жуков метнулась наперез купцу. Первую из бестий торговец встретил ударом бракемара, с гулким стуком широкое лезвие ударило в поблескивающую броню. Тварь, вереща отлетела в сторону, но Бо успел заметить, что его клинок не сумел пробить прочный панцирь.
   Второй жук атаковал по земле, намереваясь вцепиться толстяку в ногу. Купец встретил его коротким выпадом. Меч на поллезвия погрузился между жвал, из раззявленной пасти полилась густая белесая кровь. Бестия засучила лапами, тщась сорваться с клинка. Бо рванул рукоять в сторону, бракемар с хрустом разорвал твари половину головы. Торговец едва успел вновь отмахнуться от прянувшего на него сбоку второго жука. Тот отлетел на несколько шагов. Толстяк вернулся к бестии с распоротой пастью, рубанул ее по голове, метя в выпученные алые зеницы. Сетчатые буркалы лопнули, исходя карминовой жижей. Тварь завизжала пуще прежнего и, почала слепо кружиться на одном месте, во все стороны выбрасывая передние короткие лапы в бесплодных попытках схватить сделавшегося невидимым врага.
   Бо повернулся ко второму чудищу и узрел, как гном раз за разом деловито опускает на голову и туловище бестии обух секиры, выполненный в виде молота круглого сечения. Из-под смятых пластин панциря струилась студенистая кровь.
   Жук, сбивший Хилмо с ног, валялся неподалеку, обратившись в груду измятых члеников, судорожно подрагивали изломанные лапы.
   На теле карлика прибавилось несколько свежих порезов, однако, подгорный житель, похоже, даже не обратил на них внимания.
   Бо опустил меч. Как только Хилмо расправился с последней бестией, от леса донеслось звонкое жужжание, будто из чащи вырвался целый рой исполинских мух.
   Торговец повернул голову. На них неслись с полдюжины зеленых похожих на ос тварей величиной с крупную собаку. Заместо жал вытянутые брюшки чудищ оканчивались изогнутыми хитиновыми клинками, длиной и шириной не уступавшими бракемару купца. Бо не сомневался, что подобное лезвие без труда распорет толстую бычью шкуру его курты.
   Не долетев до торговца и гнома четыре сажени, бестии взметнулись в небо, а затем резко обрушились вниз. На купца одновремнно бросились три твари. Толстяк порскнул в сторону. Два клинка чудищ вонзились в гальку, подняв в воздух брызги каменной крошки. Третье лезвие Бо отразил мечом. Осы не дали торговцу опомниться, вновь кинувшись в атаку. Купец одним движением отбил два метивших в грудь и голову клинка, третья тварь, выпятив хитиновое жало пронеслась мимо, поскольку толстяк успел вовремя сделать шаг в бок.
   Следующий наскок для лесных страхолюдов сложился более удачно. Костяные лезвия рассекли штанину и рукав торговца. Задетые конечности обожгло болью. Рядом неистово ревел Хилмо, похоже, для гнома схватка складывалась не менее скверно.
   Вновь уходя от хитиновых клинков, купец сообразил, что долго супротив столь проворных чудищ ему не продержаться. Единственную возможность спастись от наседающих тварей он видел в том, чтобы кинуться в море и уплыть подальше от острова. Бо рванулся к воде, но осы своевременно бросились ему наперерез. Теперича две бестии преграждали путь к накатывающимся на берег бурунам, а третья без устали атаковала то сверху, то сбоку, то со спины.
   День едва перевалил за полдень, посему жара стояла неимоверная. Одежда Бо вмиг взмокла, во рту сделалось болезненно сухо, а глаза заливал едкий пот. Помимо его воли движения купца потеряли былые скорость и ловкость. Твари же бились все так же яростно и стремительно, будто накрывший остров раскаленный воздух и обжигающие, словно языки пламени, солнечные лучи не оказывали на них никакого воздействия. Костяной клинок полоснул по спине, обдав тело жгучей болью.
   От леса донеслись пронзительные крики. Беспрерывно наседавшие чудища не позволили ему бросить на заросли даже мимолетный взгляд. По пляжу потек мерзкий смрад - настолько нестерпимый, что из глаз торговца брызнули слезы, а нос и глотку наводнил докучливый зуд, словно их усиленно драли острейшие когти.
   Заперхав, купец повалился на колени. Рука с мечом безвольно опустилась. Он ожидал, что сейчас его пронзят хитиновые клинки, однако, твари раздраженно защелкав жвалами, понеслись куда-то прочь. Бо не видел этого, лишь понял по удаляющемуся гудению крыльев.
   Несколько секунд он так и сидел, задыхаясь от нестерпимого зловония, пока на опушке не раздался новый крик. Подул ласковый прохладный ветерок и тяжелый дух вмиг рассеялся без следа.
   Толстяк поднял голову. Где-то сбоку хрипло рычал Хилмо. Сквозь пелену слез торговец разглядел два десятка бежавших от леса щуплых фигур. Гоблины, подумалось купцу. Сердце Бо сжалось, ему вспомнилось, как подобные низкорослые дикари едва не зажарили его на костре два года назад. Тогда толстяку удалось спастись, лишь отдав на съедение островитянам капитана Махатру. Ныне, похоже, придется пожертвовать Хилмо.
   Взор его исподволь прояснялся. Он различил, что на самом деле к ним приближаются не гоблины, а низкие смуглые люди, облаченные в сплетенные из стеблей и листьев набедренные повязки. Тощие руки местных сжимали короткие копья с каменными оголовьями и круглые щиты из панцирей крупных насекомых. Имелась среди дикарей и парочка шаманов: эти выделялись вымазанными белым физиономиями и обилием украшений на телах и головах. Оружием колдунам служили короткие посохи, сверх всякой меры унизанные косточками, камушками, волосами, частями растений и прочим мусором.
   - Кудулу абу! - остановившись в нескольких шагах от купца, провыл один из камлателей - самый высокий среди пришедших.
   - Кудулу абу! - поддержали колдуна остальные.
   - Михала кхару абайджа, - паче чаяния поклонился толстяку повелевший остановиться соплеменникам маг. Он, похоже, являлся предводителем отряда.
   Торговец недоуменно выпучил глаза.
   - Михала кхару абайджа, - повторил шаман более настойчиво и, указав посохом на чащу, мерзко ощерился.
   - Что вам еще нужно? - недовольно проворчал купец.
   - Они приглашают почтенных чужеземцев к себе в поселение, - раздался сбоку визгливый фальцет.
   Торговец недоуменно скосил глаза. Рядом, скрестив руки на груди, стоял де Баталья.
   - Ты знаешь их язык? - удивленно вопросил купец.
   - Ты забыл добавить сеньоро! - огрызнулся фритониец, но затем соизволил пояснить: - Сталкивался с подобными племенами на других островах.
   - Я с ними не пойду! - возмутился Бо. - Они зажарят нас на костре.
   - У нас нет выбора, твоему приятелю нужна помощь, иначе к вечеру он преставится, - пояснил маркиз.
   Торговец оглянулся на Хилмо. Испещренный алыми полосами ран гном лежал, уткувшись физиономией в лужу крови и надсадно, с бульканьем хрипел.
   - Он мне не приятель, - дернул плечом толстяк. - И мне плевать, буде он окочурится.
   - А вот мне не плевать, - звякнул сталью де Баталья. - Он еще должен нарубить мне деревьев и сработать плот.
   Дикари, выпучив глаза и раззявив рты, наблюдали за перепалкой чужаков.
   - Кудулу абу? - растерянно вопросил шаман, переводя взгляд то на купца, то на фритонийца.
   - Кудулу абу! - залихватски возопил де Баталья и, обнажив шпагу, острием ткнул в сторону леса. - Идем в ваше поселение.
   Обойдя дикарей, маркиз величавой поступью двинулся к чаще. Островитяне разразились ликующими воплями.
   Бросив резкий приказ, шаман кивнул нескольким дикарям в сторону Хилмо и те резво бросились к гному. Смуглые ханурики осторожно подняли подгорного жителя под руки и медленно повели следом за фритонийцем.
   Торговец все так же сидел на коленях, не желая идти вместе с дикарями. Другой шаман - более низкий, в длинной юбке из мясистых листьев, отчего-то выглядевших так, будто их только что сорвали с дерева, впился в толстяка колючим взглядом.
   - Адуму килаф, - указал посохом на торговца камлатель и с полюджины доходяг спорой трусцой направились к Бо.
   - А ну отвяжитесь, негодяи! - зарычал купец, взмахнув мечом.
   Толстяк попытался подняться на ноги, но те паче чаяния подогнулись и он вновь рухнул на колени.
   - Кудулу абу! Кудулу абу! - обступили его дикари. Смуглые худые лица сияли восторженными улыбками. Видимо, мерзавцы предвкушали скорый сытный ужин.
   - Проваливайте! - взревел торговец, наконец встав на ноги.
   Он вновь взмахнул мечом, доходяги испуганно отпрянули.
   - Рубуту хадгай! - шаманы одновременно направили посохи в сторону купца.
   Тело Бо внезапно и невероятно стремительно одеревенело. Выскользнувший из руки бракемар со звоном упал на гальку. Толстяк пошатнулся, тщась сделать шаг, но мышцы не подчинялись ему. Оставаясь скованным, он начал заваливаться набок, будто свергаемая с пьедестала статуя.
   Купец упал на землю. Шестеро дикарей попытались его поднять, но им не хватило сил. Шаман бросил короткую фразу и на помощь пришли еще столько же хануриков. Натужно пыхтя, они подняли торговца и медленно понесли к лесу.
   Спустя час пути по зарослям, островитяне притащили пришельцев на зловонное болото. Над вязкой буро-зеленой жижей, заменявшей здесь землю, клубились миазмы и вились жужжащие рои насекомых. На плоской равнине шириной в поллиги кое-где торчали чахлые деревца с изогнутыми, словно в муке, стволами. Посреди топи темнело несколько десятков построек - крохотных тростниковых хижин, возведенных на сваях.
   Дикари уверенно зашагали по зыбкой, хлюпающей земле прямиком к деревне. Несколько отошедший от магического паралича, торговец попытался было вырваться, но на него накинулся едва ли не весь отряд.
   - Кудулу абу! Кудулу абу! - навстречу пришедшим с радостными воплями высыпали из халуп женщины и дети.
   С десяток девиц - все как одна обнаженные по пояс, весело улыбаясь почали обсыпать гостей пестрыми лепестками.
   - Отличное местечко, Бо! - при виде полуголых юниц тотчас приободрился Хилмо.
   - Вот и оставайся здесь жить на веки-вечные, - проворчал торговец, не разделяя восторга гнома.
   От домов протянули сработанные из нетесаных стволов сходни. Гостей провели в середину селения. Тут находился круглый дом с соломенной крышей, отличавшийся от прочих лишь более крупными размерами.
   Довольно осклабившись, самый высокий из шаманов подошел к занавешивавшей вход циновке.
   - Угтай мауру хабус, - не прекращая скалить крепкие желтые зубы, молвил дикарь, после чего приподнял край портьеры и развернулся к гостям, видимо, предлагая войти внутрь.
   Скупо, с истинно дворянским высокомерием кивнув, де Баталья важно прошествовал мимо согнувшегося в раболепном поклоне камлателя. Следом в халупу занесли купца. Как успел заметить Бо, Хилмо увели в другую лачугу - верно, служившую лазаретом.
   Внутри жилище представляло собой единственное круглое помещение. Здесь застыл душный и влажный полумрак, наводненный запахами, раскиданных по полу и развешенных на стенах кореньев и цветов. Посреди залы размещалось слаженное из нескольких исполинских листьев ложе. На нем величаво раскинул внушительные телеса грузный дикарь. Лысую голову украшала костяная диадема, коя наряду с кичливой миной говорила о том, что оный человек является если не владетелем селения, то по меньшей мере одним из главных заправил.
   - Кудулу абу, - поклонился пузану шаман.
   - Латаку сухур удаш, - важно изрек лежащий.
   Камлатель коротко кивнул и сел на пол. После небольшой заминки за колдуном последовал де Баталья. Дикари положили торговца чуть подальше и, учтиво кланяясь, исчезли за циновкой.
   - Хакало, - переглянувшись с вождем, молвил колдун и толстяк ощутил, что заклятье отпустило его члены.
   Звучно выдохнув, Бо сел. Поводя затекшими плечами, купец уже было собрался выложить все что думает о пленивших его дикарях и их построенном посреди зловонной трясины селении. Однако, в этот самый миг в хижину по очереди вошли пятеро молодых женщин. Каждая из них несла на голове чашевидный лист, наполненный чем-то напоминающим еду. Пришедшие поставили своеобразные миски перед вождем и гостями, после чего почали танцевать вокруг, тряся бусами и обнаженными грудями. Несмотря на то, что все явившиеся женщины были молоды и стройны, широкие угловатые лица, чрезмерно толстые губы и немытые лохмы делали их не слишком привлекательными.
   Не впечатлившись красотой юниц, Бо перевел взгляд на яства. Торговца едва не вырвало, когда в первой из мисок он узрел шевелящихся белых личинок. Еще два листа оказались наполнены сушеными лягушками и жуками. В оставшихся плошках находились вполне безобидные на вид плоды: красные, ранжевые, желтые и зеленые, разного вида и размеров.
   Пухлая ладонь вождя зачерпнула внушительную горсть черных коленчатых телец и отправила мерзкое брашно прямиком в рот. Дикарь довольно захрустел лакомством. К горлу Бо подкатила рвота, и торговец поспешно отвернулся в сторону от чавкающего вождя.
   Прожевав снедь, пузан начал что-то рассказывать де Баталья. Маркиз с деланным вниманием слушал дикаря, с жадностью уплетая один фрукт за другим.
   Заметив насколько охотно поглощает плоды фритониец, купец взял из листа красную ягоду с толстой морщинистой кожурой. Яство оказалось весьма приятным на вкус, посему, покончив с первым, торговец сразу же проятнул руку за следующим.
   Наконец вождь и маркиз закончили длившуюся столь долго беседу.
   Бывший капитан, пузан и камлатель устремили взоры на купца.
   - Что? - подозрительно нахмурился торговец.
   - Велепочтенный вождь Шилумба, - начал да Баталья, учтиво кивнув в сторону ботелого дикаря. - Нижайше просит нас освободить святыню его племени - храм Абгул от нечистивцев из народа вортанов.
   Бо насупился пуще прежнего.
   - Так не пойдет, - разделяя слова, заговорил купец. - Во-первых, какая мне выгода от оного споспешествования? А, во-вторых, кто такие эти вортаны? Сколько их? Какое у них оружие? Есть ли среди них маги?
   - Как я понял почтенного вождя, - раздраженно бросил фритониец, явно разозленный строптивостью торговца. - Вортаны - это какие-то дикари, навроде тирампа.
   - Кто такие тирампа? - сдвинул брови Бо.
   - Тирампа - так называют себя местные жители, - дернув щекой, пояснил маркиз.
   - Ладно, - кивнул торговец. - Так на какую награду я могу рассчитывать, буде помогу сокрушить этих тирампа, сиречь вортанов?
   - Ну, во-первых, они сохранят тебе жизнь, - растянул губы в ядовитой улыбке де Баталья.
   - Так не пойдет, - замотал головой толстяк. - Жизнь я сохраню себе сам, порубив этих дикарей на кусочки.
   - Во-вторых, - точно не заметив гневных слов собеседника, молвил фритониец. - Тебе будет позволено будет взять в жены двух лучших женщин племени тирампа.
   - Тоже не пойдет! - бросил купец. - Они все уродины! - торговец кивнул в сторону танцовщиц.
   - А в-третьих, я твой капитан и я тебе приказыю отправляться на битву с вортанами! - взорвался маркиз.
   - Никуда я не пойду! - воскликнул Бо, надув щеки, точно обидевшийся ребенок.
   - У тебя нет выбора! - вскочил де Баталья. - Шилумба говорит, что мы избранные. Они две сотни лет ждали, пока из-за моря явятся чужаки, что помогут сокрушить вортанов. Пророчества Акмалы сбываются.
   - Чепуха! - в свою очередь, порывисто поднялся Бо. - Плевал я на пророчества. Ежели ждать две сотни, обязательно кто-то да приплывет. Удивительно, что мы первые.
   - Когда они захватят храм Абгул, - тонкий перст фритонийца указал на сидящих подле дикарей. - Их хозяин пробудится. Все кто, встанут супротив него падут, а кто примет его сторону - будет одарен золотом и самоцветами, кои покоятся в недрах горы Тхакум и на других островах, в том числе на приснопамятном Гатвале.
   - Угу! - воскликнул Бо. - А для того, чтобы хозяин ожил нужно принести нас в жертву.
   - А вот и нет! - гневно выпалил де Баталья, но, спустя пару секунд несколько остыв, заговорил спокойнее:
   - Послушай, я бы не поверил словам Шилумбы, если бы не слышал оные легенды от других людей других островов. Все они рассказывают о могущественном и невероятно богатом хозяине, спящем в лоне горы.
   - Плевал я на них и их треклятого хозяина, - сердито бросил купец и, развернувшись, двинулся в сторону выхода.
   - Пророчества говорили, что один из чужаков окажется упрям и недоверчив, - зловеще промолвил маркиз. - Посему тирампа хорошо подготовились к нашему приходу.
   - Рубуту хадгай! - воскликнул камлатель.
   На этот раз заклятье получилось не столь действенным. Конечности толстяка налились тяжестью, но он все же сумел идти. Гортанно крикнул возлежавший посреди хижины вождь и внутрь ворвались полдюжины воинов. Они споро повалили Бо и вмиг опутали травяными веревками.
   Купца вынесли и уложили посреди круглой площади перед жилищем вожака - подле выложенного камнями очага. Троица шаманов разожгла огонь. Камлатели побросали в пламя какие-то травы и коренья, отчего дым приобрел темно-зеленый цвет. В нос торговцу ударил терпкий запах. Толстяк гулко чихнул.
   Тем временем старший из колдунов - тот самый высокий доходяга, кой предводительствовал отрядом на берегу, - достал бубен и начал выстукивать какую-то мелодию. Двое других ударились в пляс. Магики затянули заунывную песню.
   - Отпустите меня! - заорал Бо. Онемение спало с его мышц, и он истово задергался, понимая, что ныне из него хотят приготовить обед.
   - Молчать! - грозно гаркнул де Баталья.
   Маркиз отсек шпагой кусок собственной рубахи, скомкал ткань, нагнулся к купцу и, ухватив за волосы, задрал тому голову. Тощая рука фритонийца затолкала тряпицу глубоко в глотку торговца, так что толстяк отныне мог только упрямо мычать да затравленно озираться по сторонам.
   Из хижины справа выскочил Хилмо. Раны гнома скрывались под слоем темного маслянистого снадобья. Румяная физиономия говорила о том, что рыжий чувствовал себя отлично.
   - Что здесь происходит?! - прогудел карлик, узрев связанного Бо подле костра.
   - Ничего плохого, - маркиз встал перед сыном Килто, загородив торговца.
   - Почто же Бо в путах? - сузил глаза гном и придвинулся вплотную к фритонийцу, сверху вниз буравя того испытующим взглядом.
   - Он не хочет отправляться освобождать храм Абгул, - поведал разжалованный капитан. - Посему почтенные камлатели напоят его отваром ихары.
   - И что тогда с ним сделается? - подгорный житель угрожающе сверкнул глазами.
   - Он безропотно отправится на битву с вортанами, - пожал плечами де Баталья.
   - Дык, тогда ладно, пусть пьет энтот эликсир, - махнул рукой карлик и развернулся к лачуге, из коей только что вышел. На пороге его поджидали две молоденькие дикарки. Обхватив юниц за тонкие станы, гном скрылся внутри хибары.
   Так легко убедившие Хилмо слова маркиза не заставили Бо успокоиться. Впрочем, спеленутый по рукам и ногам толстяк все равно не имел возможности освободиться. Торговцу оставалось лишь безвольно принять уготованную ему участь.
   На площади появилось около дюжины женщин, все они, как и шаманы, взялись петь и танцевать. Старший колдун отложил бубен и присел подле огня. Двое мальцов принесли ему глиняную миску и несколько пузатых горшков. Бубня что-то себе под нос, маг начал бросать в плошку и толочь пестом извлекаемые из емкостей сомнительно вида алхимические ингредиенты: травы, коренья, порошки и части тел животных. Бо отвернулся, когда узрел в руке камлателя уже начавшую загнивать требуху какого-то мелкого гада, навроде жабы али саламандры.
   От костра потек мерзкий запах. Купец заключил, что это парит поставленное на огонь зелье шамана. На площади появились мужчины с барабанами, они уселись кольцом подле пламени и начали усиленно молотить по натянутым на обечайки кожаным перепонкам. Все иные звуки утонули в накатившемся гуле. Пляска шаманов и женщин сделалась поистине неистовой: они тряслись и содрогались, будто одурманенные изрядным количеством хмеля. Многие закатывали глаза, у других на губах проступила белая пена. Наблюдавший за сим представлением Бо пропустил тот миг, когда сознание его помутилось. Перед глазами вспыхивали и тотчас таяли отрывистые образы. Он перестал понимать, что вокруг является действительностью, а что - навеянным волшбой дикарей мороком. Будто взаправду он вознесся высоко над землей, но узрел оттуда не накрытый одеялом смарагдовых зарослей остров посреди лазурного моря, а голую безжизненную пустыню. Затем толстяк обнаружил себя стоящим посреди каменного города, прямо перед ним высилась исполинская ступенчатая пирамида, к которой со всех сторон спешили облаченные в пестрые наряды человекоподобные ящеры. Вершина зиккурата сияла ослепительно-белым пламенем, кое распространяло окрест незримые волны магической силы. После его взору предстала отвесная стена серых скал. С угловатых утесов вниз с оглушительным гулом срывались бурные потоки, а тонувшие в облаках вершины венчали сложенные из темного камня башни. Словно птица, торговец устремился ввысь. Он прорвался скводь творожистые тела туч, на темнеющем небе сияли бесчисленные огоньки звезд. Толстяк не успел насладиться зрелищем, поскольку почти тотчас его накрыла громадная черная тень - то ли невероятной величины птица, то ли дракон. Тьма окутала сознание, а затем он открыл глаза, вновь очутившись посреди селения дикарей.
   Сумасшедший танец внезапно оборвался, барабаны и бубны смолкли, женщины бессильно рухнули на помост.
   Старший колдун тряхнул кудлатой головой, с выспренним видом прошагал к костру, нисколько не опасаясь обжечься, взял глиняную миску и направился к торговцу.
   Толстяк послушно пригубил смрадного отвара. Омерзительное снадобье обожгло глотку и разрывающим мышцы жаром разлилось по телу. Паче чаяния разум купца прояснился. Он вдруг осознал, что единственным достойным занятием для него является освобождение храма Абгул от нечестивцев-вортанов.
   - Развяжи меня! - крикнул Бо шаману. - Я готов идти в битву!
   - Кудулу абу! - ликующе возопил маг, и большинство дикарей подхватило его крик.
   Каменным лезвием камлатель рассек путы. Бо бодро вскочил ноги. Вокруг заполошно забегали тирампа - верно, собираясь на битву. Заслышав крики, вылез из своей хижины Хилмо.
   - Что случилось? - озадаченно вопросил гном.
   - Мы идем сражаться с вортанами, любезный друг, - высокопарно бросил торговец.
   - Сражаться? - осклабился рыжий. - Сражаться-то я всегда рад!
   Сын Килто вновь исчез в хибаре, а спустя секунду выскочил оттуда, грозно потрясая секирой.
   Всего в селении набралось около трех десятков воинов. Пузатый вождь так и остался в своей обители, а поход возглавил старший шаман.
   Путь до храма занял несколько часов. Верно, благодаря магии камлателей они добрались до святыни тирампа без приключений. В сени деревьев уже сгустились сумерки, на чистом небе зажглись первые звезды, когда их взорам открылось свободное от зарослей пространство, посреди коего высился трехступенчатый зиккурат. Судя по всему, когда-то в древние времена сие строение имело больше ярусов, за прошедшие годы погрузившихся в землю. К вершине пирамиды тянулась длинная лестница, со стертыми ступенями. Вокруг сооружения, а также на двух нижних уровнях темнели силуэты слаженных из веток и листьев округлых хижин, среди коих время от времени мелькали тени местных жителей - тех самых вортанов, от коих надлежало освободить храм. Ничего не подозревавшие ящеры готовились ко сну. На севере поляна с пирамидой упиралась в отроги вздымавшихся посреди острова скал, ныне довлевших над селением вортанов стеной непроглядного мрака.
   Взявший на себя обязанности полководца де Баталья собрал военный совет. В тени раскидистой кроны могучего дерева вокруг фритонийца собрались трое шаманов, Бо и Хилмо.
   - Подберемся к деревне с четырех сторон и подпалим крайние дома, - поведал свой план маркиз.
   - Поджигать будешь ты, - тонкий палец указал на старшего камлателя. - Я, толстяк и гном.
   - Э-э-э, нет, - возмутился торговец. - Рыжий остолоп незаметно к деревне не подберется.
   - Да я бесшумней тебя по лесу хаживаю, морда жирная, - тотчас выказал недовольство сын Килто.
   - Угу, - ядовито усмехнулся торговец. - Прешься сквозь заросли, аки медведь, плечами ужаленный, хруст да треск на всю округу стоят.
   - Прекратить разговоры! - рявкнул де Баталья. - Гном отправится поджигать селение с восхода. Ты - с полудня, - маркиз указал на купца. - Я - с полночи, а Халунга - с заката.
   - А когда поджигать-то? - задал неожиданно разумный вопрос рыжий болван.
   - Когда Халунга, - кивок в сторону колдуна. - Трижды прокурлыкает пичугой.
   - Какой пичугой? - не унимался карлик. - Вороной, цесаркой али орлом?
   - Курлыкают только журавли, - скривил губы недовольный тугодумием гнома маркиз.
   - А поджигать-то чем? - утончил торговец.
   Де Баталья повернулся в сторону шамана и выразительно потер кулаками друг о друга. Халунга коротко кивнул и выпростал на землю содержимое своей сумы. На траве очутились с десяток кремней. Маркиз сотоварищи разобрали камни, затем воины притащили вязанку сушняка. Де Баталья с видом скупого ключника распределил хворост между поджигателями.
   Около получаса они простояли на краю поляны, хоронясь в тени зарослей, пока ночь окончательно не вступила в свои права, накрыв остров пеленой чернильной тьмы.
   Скрытые стеной леса воины тирампа кольцом охватили селение. У большинства из них имелись луки и плевательные трубки, из коих им предстояло расстреливать выскочивших тушить пожар ящеров.
   Деревня вортанов насчитывала почти сотню лачуг. Торговец недовольно поджал губы: в селении подобного размера могло обитать около трех сотен жителей, из коих по меньшей мере треть являлась взрослыми, способными сражаться мужчинами. Толстяк видел силуэты шнырявших между строениями вортанов - ростом и статью ящеры не уступали людям севера, сиречь были куда могутнее щуплых тирампа. Выходило, что если что-то пойдет не так, то чешуйчатые воины просто-напросто сомнут немногочисленных смуглых хануриков.
   Добравшись до полуденного края поляны, Бо распластался на земле и острожно выполз на открытое пространство. Он успел одолеть половину пути до селения, когда с противоположной стороны елани донесся грозный клич:
   - Долгар Сурабар!!!
   Как и предрекал торговец, гном выдал себя шумом и теперича не нашел ничего лучше, чем броситься в отчаянную атаку.
   Между хижинами послышались гортанные крики, проворно заметались тени пробудившихся жителей. Скрываться не имело больше смысла, посему купец резко вскочил на ноги и, обнажив клинок, бросился к сгрудившимся у подножия пирамиды халупам. Пронзительно визжа, высыпали из чащи тирампа, верно, повинуясь приказу шаманов.
   Теперича оставалось рассчитывать только на внезапность. Надлежало зарубить как можно больше ящеров, пока те не сообразили, в чем дело.
   С первым вортаном Бо столкнулся возле крайней хижины. Чешуйчатый воин лишь в последний миг заметил приблажающегося торговца, испуганно сверкнул во тьме желтыми глазами, но короткий обсидиановый клинок для защиты поднять не успел. Бракемар толстяка развалил вортана от плеча до пояса, доспех из толстой кожи не спас ящера.
   Следующим взмахом Бо рассек стену ближайшего жилища, ворвался внутрь, срубил голову бросившемуся на него вортану - судя по длинному, травяному одеянию - женщины. Дико завизжали находившиеся в лачуге трое детенышей. Первому толстяк размозжил голову сапогом, второму с хрустом раздавил грудную клетку, а третьего, что резво бросился наутек, сразил ударом в спину. Отчего-то толстяк был убежден, что всех ящеров, от мала до велика, надлежит уничтожить. Видно, сказывался выпитый в деревне тирампа отвар.
   Он вновь очутился снаружи. Ночную тьму озарили серебристые, ранжевые и смарагдовые вспышки. Несколько халуп с треском объяло пламя. По всей видимости, шаманы тирампа схлестнулись с колдунами вортанов.
   Выскочивший из-за ближайшей хижины ящер издал гортанный крик и выставил руки вперед. С когтистых пальцев сорвался шар зеленого пламени. Сгусток магического огня ударил в наступавшего рядом с Бо дикаря. Охваченный пламенем ханурик с диким воплем повалился на землю. Торговец в два прыжка очутился подле заклинателя и, точно дровосек - березовый чурак, разъял мечом лишенную волос лобастую голову.
   Нападавшим повезло, поскольку обитатели деревни во тьме не сумели выстроить оборону. Благодаря мраку ящеры не раскумекали, что находников куда меньше, чем почудилось вначале. Между лачугами началась свалка. Кто-то бежал, кричал, стонал, ревел. Торговец безостановочно рубил попадающихся на пути вортанов - легко, ровно не способные дать отпор заросли.
   Битва выдалась короткой. Узрев ярость нападавших, остатки ящеров бросились наутек. Хилмо с неистовым ревом кинулся следом, размашистыми ударами сокрушая спины беглецов.
   Когда последние из улепетывавших вортанов скрылись в чаще, захватчики собрались у подножия ведшей на вершину зиккурата лестницы. От войска тирампа остались лишь младший шаман да пятерка израненных, едва стоящих на ногах воинов. В то время, как де Баталья, Хилмо и Бо вышли из боя без единой царапины.
   - Славная победа! - огласил ночную тьму восторженный фальцет маркиза.
   - Пока еще нет, - отозвался бродивший между хижинами гном. - Надобно прикончить всех недобитков.
   Карлик деловито сновал среди лачуг, хладнокровно опуская секиру на тела вортанов, кои еще не до конца покинула жизнь.
   - Что теперь? - глянул в упор на фритонийца торговец.
   - Дождемся рассвета и принесем жертву Дерфиону, - нехотя пояснил де Баталья.
   - Кто такой этот Дерфион? - сдвинул брови толстяк.
   - Понятия не имею, - с деланным безразличием пожал плечами маркиз. - Знаю только, что он хозяин тирампа и владелец сокровищ Гатвала и других островов.
   - Это тебе тот пузан в хижине набаял? - сердито вопросил купец.
   - Быть может, - фритониец отвернулся, показывая, что не желает продолжать разговор.
   - А не кажется ли тебе, почтенный сеньоро, что эти дикари врут? - набычившись, поинтересовался Бо.
   - Не думаю, что жители разных островов могли сговориться, дабы обмануть нас, - недовольно ответил де Баталья.
   - А что, ежели их хозяин окажется каким-нибудь зловредным малефиком али некромантом, который, не задумываясь, прикончит нас самым жестоким образом ради лишь ему одному ведомых магических целей? - продолжал допытываться купец.
   - Пусть попробует, - нахохлился маркиз. - Против меня ему не выстоять. Ты видел, как я покромсал этих вортанов?
   - Наивно полагать, что их владыка такой же остолоп, - веско заметил торговец.
   - Да на этом острове, окромя остополов и дикарей никого и быть может, - махнул рукой фритониец. - Я обведу их вокруг пальца, как сотни раз проделывал с гномами на "Джакомо".
   - Если мне не изменяет память, - сузил глаза Бо. - С когга тебя выбросили за борт.
   Маркиз окатил собеседника испепеляющим взглядом, дернул щекой, но отчего-то промолчал.
   Де Баталья отошел в сторону, что-то прошептал младшему шаману, выглядевшему самым здоровым из оставшихся в живых тирампа, и низкорослый заклинатель умчался к чаще. Видно, отправился в деревню.
   Маркиз и торговец поднялись на вершину пирамиды. Посреди плоской площадки шириной в пять саженей размещался вытянутый постамент, более всего походивший на алтарь для жертвоприношений.
   - Надо очистить место для ритуала, - де Баталья властно указал купцу на толстый слой сора под ногами.
   - Я тебе не слуга, - сердито буркнул Бо.
   - Да как ты смеешь?! - тотчас взвился фритониец.
   - Дык, чего кричите, други? - донесся от лестницы зычный бас гнома.
   - Этот хабалистый толстяк не желает подготовить алтарь к обряду, - гневно бросил маркиз.
   - А что надобно сделать? - деловито осведомился Хилмо.
   - Очистить сию площадку от веток, листьев и мха, - де Баталья подцепил мыском сапога валявшуюся у его ног хворостину. Та с неохотой отлетела в сторону.
   - Дык с подобным и я управляюсь, - карлик нагнулся и начал проворно соскребать лезвием секиры скрывавший каменную поверхность сизо-бурый настил.
   Важно подбоченясь, фритониец наблюдал за работой гнома, время от времени повелительным тоном давая дельные, на его взгляд, советы.
   Торговец спустился к подножию пирамиды. Он хотел было поискать в жилищах вортанов чего-нибудь съестного, но застывший над селением дух свежепролитой крови быстро отбил желание перекусить.
   Через пару часов, когда начал светлеть восходный край окоема, из деревни притащилась колонна празднично выряженных жителей: на шеях и запястьях - украшения из костей и ракушек, в волосы вплетены цветы и пестрые ленты. Среди пришедших едва ли не половину составляли дети разных возрастов. Они смеялись и резвились. Взрослые смотрели на шалости отпрысков сквозь пальцы, лишь изредка осаживая наиболее ретивых проказников.
   Четверо седовласых дикарей, натужно кряхтя, притащили слаженный из тростника и громадных листьев паланкин. Отосланный де Баталья в деревню шаман раболепно отбросил изумрудный полог и из нутра носилок с кичливой миной вывалился пузатый вождь. Поддерживаемый двумя слугами-подростками владыка медленно поплелся к ведшей на вершину лестнице. Уже поднявшиеся на нижние ступени женщины, принялись рассыпать на пути владыки пестрые лепестки. Опиравшаяся на клюку согбенная старуха сердитыми воплями погнала следом за вождем детей. Замыкали шествие пятеро уцелевших в битве воинов и торговец.
   Добравшись до верхнего яруса, дикари столпились вокруг пьедестала. За то время, что купец провел внизу, Хилмо поработал весьма усердно: вековой слой грязи полностью исчез с верхнего уровня пирамиды. Вождя подвели к постаменту, перед пузаном шаман положил выточенный из камня нож. Де Баталья и сын Килто, не сговариваясь, встали по бокам предводителя тирампа, будто почетный караул. Несколько женщин обошли алтарь кругом, рассыпая лепестки по камням лепестки.
   - Кудулу абу! - возопил вождь, воздев к небу ритуальное лезвие.
   Дикари разразились восторженными воплями, после чего хором затянули раскатистую песню. Шаман почал стучать в вытащенный из-под спуда бубен.
   Один из прислужников владыки схватил ближайшего к постаменту ребенка - девочку лет четырех и уложил на камень. Остальные ребятишки встретили происходящее радостными возгласами.
   Продолжая держать клинок над головой, вождь развернул каменное лезвие к жертве. Глаза девчушки радостно заблестели, пухлые губы сложились в счастливую улыбку. Чадо истово желало погибнуть во имя возвращения хозяина.
   Торговец болезненно скривился. Он не питал к тирампа теплых чувств, но споспешествовать в залкании дикарских детей не желал. Толстяк сегодня уже достаточно насмотрелся убийств малолетних вортанов. Впрочем, купец не успел вмешаться в обряд.
   - Ты что же энто удумал, лиходей?! Девчушку крохотную покромсать?! - вскричал, обращаясь к вожаку, наконец-то разобравшийся, в чем дело, Хилмо.
   Карлик поудобнее перехватил секиру и сделал шаг к постаменту. Дорогу ему преградил де Баталья.
   - Тебе, что, жалко этих ублюдков? - высокомерно бросил маркиз. - Они всего лишь зверье. Если бы не пророчества Акмалы и мое умение вести переговоры, они сожрали бы нас, как жрут друг друга.
   - Я не позволю свершиться злодеянию, - упрямо набычился рыжий. - Эти люди - не твари бессловесные, они разумны и владеют речью.
   - Разумны? - выразительно поведя бровью, усмехнулся фритониец. Не понимавшие ни слова тирампа с разинутыми ртами наблюдали за перепалкой чужаков. - Да их язык состоит из двух десятков слов! Ты видел их жилища? Бобры и те куда более искусные строители!
   Доводы опального капитана поставили карлика в тупик. Тяжелая челюсть подгорного жителя отвисла, а огонь ярости в глазах начал затухать.
   - Сугооо! - пузатый владыка опустил клинок на нагую грудь ребенка.
   Раздался хруст, густыми красными каплями брызнула кровь. Девочка закричала хрипло и надтреснуто, забилась в конвульсиях. Каменное лезвие прошло вниз, распороло грудину и живот, пухлая длань вожака скользнула в рану и вытащила оттуда комок карминовых внутренностей.
   Слуга подхватил из толпы еще одного ребенка. Бо сделал шаг вперед, выставил кулак. Тяжелая десница купца врезалась в челюсть отрока. Выпустив чадо, дикарь рухнул на камни. Однако освободившееся дитя - мальчуган лет пяти - проворно бросился к пьедесталу, видно, вяще алкая погибнуть во славу хозяина.
   Хилмо толкнул де Баталья. Маркиз отлетел на несколько шагов, покачнулся, но устоял на ногах. Гном решительно двинулся к вождю, кой уже заносил клинок для второго удара.
   Истово заголосили женщины, отчего-то тыча пальцами в основание пирамиды. Однако голоса дикарок перекрыл пронзительный вопль маркиза. Бо оглянулся на фритонийца: тот неистовым криком тщился остановить бросившегося на пузана Хилмо. Вестимо, гнома никакие визги удержать не могли. Широкое лезвие секиры разъяло дебелое тело вожака от основания шеи до таза.
   В этот самый миг на верхний уровень зиккурата влетела стремительная тень. Вокруг облаченной в темное одеяние фигуры вихрем кружилась сталь. Во все стороны брызнула кровь, дико завопили умирающие дикарки. Незваный гость не щадил никого: ни женщин, ни детей, ни стариков. За какие-то пару секунд верхний ярус пирамиды оказался завален изрубленными трупами.
   Схватившись за рукоять меча, Бо отступил на край площадки, нечаянно столкнув вниз суетившуюся за его спиной девицу. Сея смерть, таинственный пришелец проскользнул мимо торговца, направляясь прямиком к тому месту, где ныне схлестнулись Хилмо и де Баталья.
   Гном размахнулся секирой, но маркиз опередил супротивника, нанеся укол в открывшийся бок. Карлик взревел и отпрянул назад. В этот самый миг к фритонийцу подскочил таинственный незнакомец.
   Бывший капитан "Джакомо" проявил себя истинным мастером меча и не только потому, что отразил два выпада, кои глаз торговца едва сумел различить. Маркиз на удивление быстро сообразил, что с пришельцем ему не совладать, и, совершив ложный замах, заставивший незнакомца принять защитную стойку, кинулся наутек.
   Незваный гость не стал преследовать фритонийца, а дальше закружился по площадке, нещадно рубя дикарей.
   Спустя несколько секунд на верхнем ярусе пирамиды остались стоять только пришелец, торговец и зажимавший рану гном. Незнакомец остановился. Теперича Бо смог его рассмотреть. Взору торговца предстал рослый эльф с прямыми соломенными волосами и лучащимися смарагдом в тусклом рассветном полумраке глазами. Остроухий незнакомец явно не имел родства со смуглыми и чернявыми доргримскими альги, скорее всего, он происходил из Нормидии - страны лесных эльфов, что лежит на закат от Лордании.
   Худое тело пришельца облекало скроенное из травяных нитей одеяние, в руке эльф сжимал рукоять изогнутого клинка. Несмотря на кровопролитную схватку, оставшееся девственно чистым лезвие сияло серебром.
   - Идите за мной, - окинув прищуренным взглядом торговца и гнома, бросил остроухий и скользнул вниз по лестнице.
   Пришелец говорил на неведомом толстяку языке, но, по всей видимости, использовал некое заклятие, что позволяло Бо и Хилмо понимать его слова. Отчего-то у приятелей не вышло не подчиниться приказу загадочного эльфа, и они безропотно двинулись следом за уплывшей вниз тенью.
   - Помоги, Бо, не могу идти, - заскулил Хилмо, как только они ступили на первые ступени.
   Торговцу пришлось подставить плечо. Карлик всем весом навалился на толстяка, так что тот едва не упал. Покачиваясь под тяжкой ношей, купец медленно поплелся вниз, при каждом шаге истово стараясь не сверзиться с крутой лестницы.
   - Быстрее, - бросил поджидавший их эльф, когда они спустились к основанию пирамиды.
   - Не могу быстрее, я ж ранен, - заартачился карлик.
   Остроухий витязь не стал его слушать: развернулся и направился к лесу - поплыл легко и бесшумно, будто не шагал по земле, а парил в ладони над травой.
   Несмотря на кровоточащую рану Хилмо, путь по джунглям выдался на удивление спокойным. Лесные твари, верно, под воздействием магии странного эльфа, не решились преградить им дорогу.
   Они двигались более часа. Эльф время от времени останавливался и дожидался отстающих спутников, но не сделал ничего, дабы облегчить мучения карлика. В том, что остроухий владеет подобным целительством, Бо отчего-то не сомневался.
   Местность вокруг изменилась. Исчез густой подлесок, состоявший из сплетшихся лиан и кустарников. На смену низким раскидистым деревьям с изломанными стволами, пришли всамделишные лесные великаны, прямые точно копья. Увенчанные купами листьев вершины терялись где-то в высоте.
   Эльф остановился возле могучего исполина, что заметно выделялся среди соседей необъятной толщиной ствола - по меньшей мере, десять саженей в поперечнике.
   Острухий дожидался их, стоя, возле бугристого, покрытого буро-красной корой комля.
   - Наверх, - скупо бросил эльф, махнув рукой в сторону видневшихся в высоте ветвей.
   - Как так наверх? - возмутился Хилмо. - Мы что тебе белки по деревьям лазить? А буде я вниз свержусь? Ведь в лепешку разобьюсь! Ни одной целой косточки не останется!
   Незнакомец ничего не ответил, развернулся и легко запрыгнул на выступавший из-под земли корень. Эльф ловко заскользил вверх по узким складкам коры, кои причудливо складывались в обвивавшую ствол тропу.
   Сердце Бо захолонуло. Им предостояло взбираться по выступу шириной в людскую стопу, притом отнюдь не могучего варавара, а утлого лорданийского серва.
   Вестимо, торговец мог не идти за эльфом, а убраться прочь. Однако нечто подсказывало ему, что необходимо отправиться следом за незнакомцем. Мелькнула мысль, что остроухий чаровник просто околдовал их. Но сил сопротивляться заклятию у торговца все равно не находилось.
   Бо оттолкнул Хилмо.
   - Пойдешь сам, - буркнул толстяк.
   - Как сам? - заупрямился гном. - Я, не видишь, кровью истекаю, обессилел! Сам подняться не могу, свержусь ведь непременно!
   - А коли я тебя потащу, так мы оба вниз свалимся, - холодно отмолвил купец и шагнул к дереву.
   - Ах, вот ты как, Бо? - гневливо бросил ему в спину рыжий. - Ради своей шкуры готов друзей сгубить!
   - Друзей? - повернувшись к карлику, торговец ядовито усмехнулся. - А не ты ли, любезный Хилмо, не давеча как седмицу назад вещал своим бородатым приятелям о том, что с имарами не якшаешься, а те двое, что с тобой на корабль явились, дескать, тебе навроде рабов?
   - Дык, Бо, так энто ж мы шутки шутили, - невозмутимо молвил гном. - Ты ж для меня, аки брат! Сколько дорог исходили, сколько раз спина к спине бились!
   - Поищи себе других братьев, - сказал толстяк, вновь обратившись лицом к стволу. - Между прочим, где-то поблизости еще де Баталья шастает. Может, с ним побратаешься?
   - А вот и побратаюсь! - огрызнулся карлик. - Парни на "Джакомо" говорили, он мужик порядочный. Не то, что ты, харя толстозадая.
   Торговец не стал больше пустословить, а осторожно взобрался на выступ. Широко расставив руки и ноги, он прижался всем телом к прохладной морщинистой поверхности и медленно двинулся вперед.
   Хилмо какое-то время топтался внизу, а затем, судя по обреченному кряхтению, также решил начать подъем.
   Идти по узкой тропинке оказалось на удивление легко, словно тела путников удерживало от падения неведомое волшебство.
   Спустя четверть часа под нескончаемо лившуюся снизу брань карлика, Бо вступил на первую из ветвей, находившуюся в паре сотен футов над землей. Он очутился на плоской, будто срезанной поверхности, уходившей вбок от ствола. В десяти саженях от торговца подле густого занавеса листвы, скрестив руки на груди, стоял эльф.
   - А теперь поведай мне, почто вы собирались пробудить Дерфиона? - поинтересовался остроухий.
   - Кого? - поднял бровь купец прежде, чем вспомнил упомянутое де Баталья имя хозяина тирампа.
   - Дерфиона, младшего дракона, - пояснил эльф.
   - Младшего дракона? - искренне подивился торговец. - Я слыхом не слыхивал ни о каком драконе.
   - Но при этом участвовал в обряде его пробуждения, - глаза незнакомца нехорошо сощурились.
   Бо поджал губы и исподлобья глянул на эльфа. Смарагдовые глаза пытливо изучали торговца. Толстяк невольно вздрогнул под взыскующим взором. Выдохнув, купец заговорил, спешно и сбивчиво:
   - Мы... Я и гном служим... служили маркизу де Баталья. Это он заключил унию с дикарями. Те поведали, что, аще пробудить их хозяина, он одарит нас великими сокровищами... Пророчества Акмалы повествуют о том, что чужеземцы придут на остров и помогут повелителю тирампа возродиться.
   - Еще бы, - с легкой насмешкой фыркнул эльф. - За столько-то лет, непременно кто-то должен был приплыть... И по своей глупости разбудить дракона.
   Снизу донеслось зычное проклятие. Ныне Хилмо недобрым словом помянул сиволапых хозяев, что устраивают жилища на деревьях, подвергая чудовищной опасности дражайших гостей.
   - Помоги ему, - повелел острохий, повернулся к сотканной из листьев стене, сделал короткий пас.
   Смарагдовый занавес разъялся, перед эльфом возник темный провал хода, в коем он бесшумно исчез спустя миг.
   Недоуменно покачав головой, Бо с неохотой отправился подсобить гному.
   - Что потрафлять явился али насмехаться? - сварливо поинтересовался карлик.
   - И то, и другое, - буднично ответил торговец. - Руку давай.
   - Не дам я тебе руку, скотина имарская, - огрызнулся сын Килто и, паче чаяния качнувшись, едва не сорвался вниз.
   Лицо гнома сделалось белым, словно погребальный саван, на покатом лбу набрякли бисеринки пота, дыхание тотчас стало судорожным и неровным. Хилмо остервенело ухватился за протянутую длань купца.
  
   - Войдите, - властно молвил скрывавшийся за изумрудной пеленой эльф.
   Торговец и гном прошли сквозь темный зев. Их взорам открылся широкий зал, чей свод слагали ветви и листья. Стены украшало множество пестрых бутонов, лепестки цветов лучились слабым светом, создавая в помещении переливающийся множестом оттенков сумрак. В дальнем конце комнаты виднелась еще одна арка.
   Первый зал пустовал, посему гости, не задерживаясь, прошли во второй. Там тоже никого не оказалось. Эльф нашелся лишь в третьем помещении. В отличие от двух предыдущих здесь имелось подобие мебели. По краям располагались причудливо изогнутые громадные листья, на самом большом из коих, словно на троне, восседал незнакомец.
   - Ложись, гноме, - остроухий изящным движением указал на стоящий подле стены тростниковый топчан. - А, ты, - изумрудные глаза уставились на торговца. - Отведай моих яств. - Тонкая длань махнула в сторону возвышавшихся над полом четырех горбов. На плоской вершине самого крупного из них возникли три чашевидных листа, наполненных фруктами, пара кубков и кувшин.
   Бо присел на взгорок поменьше, протянул руку и с опаской понюхал содержимое сосуда. Его нос защекотал нежный пряный аромат. Купец нацедил немного напитка в кубок, осторожно пригубил. Изысканный вкус растекся по телу волной приятного расслабляющего тепла, словно торговца, пришедшего с лютого мороза, укутали в теплый полушубок.
   Толстяк опорожнил кубок и наполнил его вновь. Эльф подошел к развалившемуся на лежаке гному.
   - Покажи рану, - повелел остроухий.
   Хилмо покорно отнял руку от бока. Длинные тонкие пальцы осторожно дотронулись до края окаймленного кровавыми разводами круглого провала.
   - Кихаал ирн ашхар! - властно молвил хозяин, погрузив пальцы внутрь оставленного шпагой де Баталья отверствия.
   Изумрудный свод огласил неистовый вопль - настолько зычный и исполненный муки, что купец аж подскочил от неожиданности. Бо бросил в сторону карлика опасливый взгляд, подумав, что эльф сдирает с того шкуру живьем.
   - Спокойнее, гноме, - остроухий положил ладонь на взмокший лоб коротышки и тот, всхрапнув, мягко опустился на ложе. Судя по раздавшемуся, сопению гном погрузился в глубокий сон.
   - Что с ним? - кинув недоверчивый взгляд на храпящего приятеля, вопросил Бо.
   - Я излечил его, - молвил эльф, неторопливо подплывая к торговцу.
   Остроухий сел напротив толстяка, наполнил кубок сладкой брагой, отпил немного.
   - Почто вы приплыли на Зайил Тааван? - в упор взглянув на торговца, спросил незнакомец.
   - Зайил Тааван? - нахмурился купец. - Где-то я слыхал это название...
   - Зайил Тааван, Остров Дракона, - с апломбом произнес эльф. - Так именуется сия земля. И я не верю, что вы попали сюда случайно.
   - Твое дело, верить мне или нет, - с деланным безразличием пожал плечами толстяк. - Мы плыли на Гатвал, но набранная из пещерных обормотов команда взбунтовалась и выбросила нас за борт.
   - Пещерные обормоты? - сдвинул тонкие брови эльф.
   Бо выразительно кивнул в сторону почивавшего гнома, остроухий понимающе хмыкнул.
   - Продолжай, - попросил незнакомец.
   - Чего продолжать? Я уже все рассказал, - развел руками торговец. - Плыли на Гатвал, карлики выбросили нас в море, доплыли до этого острова, стакнулись с тирампа, пообещав им вернуть храм Абгул и воскресить хозяина. И вот притащились к тебе в жилище.
   - Значит, вы не ведаете, кто спит в недрах горы Тхакум, - задумчиво пробормотал остроухий, обращаясь скорее к самому себе, нежели к Бо.
   - Ты сам-то кто будешь? - спросил купец, решив нарушить зависшее в зале молчание.
   Эльф уставился на толстяка, изумрудные глаза блестнули.
   - Эскар Иалу Зансар Аидим, - выспренне молвил остроухий, верно, ожидая, что, только заслышав оное имя, человек плюхнется али на колени, али в обморок.
   - Зансар? - нахмурился купец.
   - Я сын бога солнца, - велеречиво молвил хозяин.
   - Угу, а я - племянник Каррока и отец владыки Даркланда, - с насмешкой молвил Бо.
   - Рад приветствовать тебя в своей обители, почтенный, - не поняв шутливого тона купца, уважительно склонил голову остроухий.
   Толстяк удивленно воззрился на эльфа и лишь спустя несколько долгих секунд осознал, что живущий на далеком острове отшельник знать не знает варварских богов, названий далеких земель и имен их могущественных правителей.
   Какое-то время они молчали. Торговец налил и осушил очередной кубок.
   - Слушай, Эскар, - вновь заговорил Бо. - Скажи-ка на милость, как мне убраться с оного острова?
   - Вам нельзя покидать Зайил Тааван, - зловеще ответил эльф. - Никто не должен узнать пути сюда.
   - А я и не собираюсь никому о нем рассказывать, - возразил торговец.
   - Я не могу позволить вам уйти, - с неколебимой твердостью молвил остроухий.
   - Послушай, приятель, - купец поднялся. - Мне плевать на тебя, этот остров, драконов и тирампа. Я хочу отсюда убраться, и не смей меня задерживать.
   Смарагдовые глаза опасно сощурились.
   - Ты не можешь уйти, - повторил эльф. - Теперича ты такой же хранитель, как и я.
   - Я ни в какие хранители не подряжался, - начал терять терпение Бо. - Не хочешь мне потрафить - твое право, но и мешать не смей.
   Гневно фыркнув, толстяк развернулся и зашагал к выходу.
   - Стой! - окликнул его сын Зансара. - Ты подвергаешь опасности весь мир!
   - Весь мир? - обернувшись, хохотнул толстяк. - Да ты не в своем уме, эльфе!
   - Выслушай, что я тебе скажу, и ты сам захочешь остаться здесь навсегда, - тоном, коему невозможно не подчиниться, попросил остроухий.
   - Хорошо, - торговец вернулся и присел на взгорок.
   - Мы явились в этот мир шесть тысяч лет назад, - начал Эскар.
   - Кто мы? - тотчас перебил купец.
   - Аимари, первородные эльфы, - пояснил остроухий, вещая высокопарно, будто заправский сказитель. - После долгих скитаний мы обнаружили лишенную жизни скованную мраком пустыню. Совет Мудрых решил, что оная земля станет для нас новым домом. Мы нарекли ее Рокасия - "размежеванный мир", поскольку страшная рана, известная вам под именем реки Рокх, уродовала ее лик. Трое наших сильнейших магов - велемогущественная Кларинта и двое ее сыновей - доблестный Зансар-Санреас и благородный Нунсар-Мииркан пожертвовали собой, дабы вдохнуть в этот мир жизнь и даровать свет. Растворившись в омывавших Рокасию магических потоках, Кларинта даровала почве плодородие. Зансар сделался солнцем, дабы питать землю теплом, а Нунсар стал луной, что рассеивает мрак ночи, указывая дорогу заплутавшим путникам. В мире появились растения и животные, мы основали селения и исподволь начали осваивать мнившиеся тогда бескрайними просторы Рокасии. На востоке мы столкнулись с ордами демонов, являющихся в наш мир сквозь разрывы в ткани бытия. Продвигась на полуночь, мы встретили горхамов - свирепых и сильных воинов. Именно от них мы узнали, что над оным миром властвует дракон по имени Хатгорд. Неведомые создатели Рокасии прежде чем сгинуть без следа оставили свое творение на попечение двум драконам-хранителям - Хатгорду и его брату Дерфиону. Старший выбрал своей обителью полуночные горы, а младший обосновался на далеких южных островах. Драконам служили могущественные народы: ящеры-наазиты и тролли-горхамы. Многие столетия, мир существовал в согласии, пока однажды ослепленный гордыней и всесилием Дерфион не возжелал власти над всей землей. Он объявил войну Хатгорду и направил орды наазитов на север. Противостояние братьев продлилось долгие сотни лет, некогда плодородные земли обратились в выжженную пустыню. В конце концов, горхамы разбили наазитов, а Хатгорд сокрушил Дерфиона. Однако старший дракон не сумел убить собственного брата, он повелел заточить Дерфиона в глубинах Хоррумского хребта. Мы явились в мир через несколько столетий после окончания той войны. Узнав от горхамов историю Рокасии, мы были истово возмущены скудоумием драконов, ради гордыни и честолюбия обративших мир в безжизненную пустошь. Совет Мудрых объявил войну Хатгорду. Поначалу наши рати теснили горхамов, но затем в бой вступил сам дракон. Хатгорд сокрушил двух моих старших братьев. Я с остатками войска отступал на юг. Горхамы преследовали нас, они не щадили никого и ничего, нашему племени должен был прийти скорый конец. Оставшиеся в живых Мудрые сумели найти решение. Кто-то из наших магиков выяснил, что под Хоррумскими горами покоится младший дракон - непримиримый враг Хатгорда. Сотворив могущественное заклятие, мы освободили Дерфиона. Война вспыхнула с новой силой, уничтожая остатки некогда цветущего мира. Несколько сотен лет минули в яростных битвах. После сотен кровопролитных сражений ратям Хатгорда удалось сокрушить нас. Теперича старший дракон заточил брата в еще более отдаленном месте - на затерянном среди безбрежного океана острове. А меня, предводителя разбитого воинства, обрек на участь стража, блюдущего покой могущественного узника. Ныне ты разумеешь, почто никто не должен знать, где лежит Зайил Тааван?
   Торговец отрицательно помотал головой. Эльф сокрушенно вздохнул и продолжил:
   - Аще пробудится Дерфион, грянет новая война и мир снова обратиться в безжизненную пустыню.
   - Вообще, коли ты не ведаешь, в мире постоянно кто-то с кем-то воюет, - возразил Бо. - И что-то люди, да и иные разумные расы от подобного не исчезают.
   - Ты не понимаешь! - Эскар привстал, уперев ладони в поверхность стола. - Драконы...
   Эльф неожиданно умолк, заполошно подскочив с пенька, а спустя миг снизу, от основания дерева, прилетел громоподобный рев. Наверное, так мог вещать дракон. Внутренности торговца заледенели, поскольку он узнал оный бас.
   - Я знаю, что вы засели в ветвях! Спускайтесь, пока я не срубил энто треклятое дерево! - выл у подножия лесного исполина незваный гость.
   - Кого еще вы сюда привели? - пробормотал остроухий, споро заскользив в сторону выхода.
   - Энто, что еще за крики? - пробудился гном.
   - Спускайтесь немедля, трусливые негодяи! - вновь закричали с низу.
   Челюсть рыжего отвисла, а глаза испуганно округлились. Карлик тоже сообразил, кто явился по их душу.
   Впрочем, смятение и страх в сознании торговца вскоре сменились сдержанной радостью. На корабле Кахазула он вновь попадет в Доргрим, а там непременно появятся возможности сбежать от напористого хоррумгара.
   Бо и Хилмо следом за эльфом вышли из-под лиственного купола. Все трое с неподдельным интересом уставились вниз.
   Уперев руки в дебелые бока, на них грозно глядел лекарь. Запястье хоррумгара обвивала толстая пенька, что тянулась к стальному кольцу, сковывавшему шею Страндвира, сына Маркила. Выглядел карлик ужасно: осунувшееся лицо изгваздано грязью, щеки ввалились, члены исхудали, одежда превратилась в лохмотья, давно нечесаные волосы побелели - то ли напитавшись пылью, то ли поседев.
   Бо судорожно сглотнул. Похоже, рабство Кахазула являлось тяжким испытанием.
   - Приветствую тебя, почтенный странник, - негромко произнес Эскар, однако голос эльфа гулким эхом раскатился по чаще. - Что ищешь ты в моей обители?
   - Те двое, коих ты приютил, - мои рабы, - громыхнул лекарь. - Отдай их мне, и я уйду.
   - Это Зайил Тааван, отсюда нельзя уйти. Теперь ты такой же хранитель, как и я, и останешься здесь до конца своих дней. Отныне в том твоя стезя, - выспренне молвил сын Зансара.
   - Не мели чепухи, остроухий! - грозно рыкнул Кахазул. - Или энти двое немедля спускаются вниз, или я срублю твое дерево. - Чернявый гном ловко выхватил из-за спины бродэкс и сделал шаг в сторону ствола.
   - Не смей прикасаться к священной Майане! - взвизгнул эльф и паче чаяния лихо сиганул вниз.
   Бо болезненно прикрыл глаза, не желая лицезреть, как полуумный отшельник разобьется в лепешку. Однако вопреки ожиданиям купца, Эскар легко и ловко приземлился на ноги. Щуплая фигура эльфа очутилась как раз между Кахазулом и деревом.
   - Остановись, странник! - угрожающе молвил остроухий.
   - Прочь с дороги, доходяга, - буркнул в ответ лекарь и сделал еще один шаг.
   - Что же ты сам напросился, - прошелестел Эскар. - Хиийат аэшаф!
   Тонкие пальцы отшельника сложились в замысловатую фигуру, с их кончиков сорвались капли ослепительно желтого пламени. В полете сгустки магической энергии сплелись в сияющую золотом сеть, что обрушилась на хоррумгара.
   Вороненое лезвие бродэкса легко, точно гнилую ветошь, рассекло колдовскую снасть. Похоже, произошедшее застало эльфа врасплох. Ошарашенный увиденным остроухий не успел уклониться от врезавшегося ему поддых кулака.
   С жалобным стоном Эскар отлетел на несколько шагов и ударился спиной о ствол священной Майане.
   - Еще раз бросишь в меня заклятьем, уши оторву, негодяй! - злобно проворчал Кахазул, а затем крикнул, подняв глаза вверх: - А, вы живо спускайтесь, лиходеи! Вас еще ждет хорошая порка!
   - Беги, Бо Хартсон! - жалобно пискнул Страндир и тут же умолк, получив тяжелым сапогом под зад.
   Торговец некоторое время стоял замерши, размышляя, а не лучше ли будет броситься вниз на одиозного хоррумгара, погибнув самому, но и забрав с собой Кахазула. Однако купец быстро передумал, умирать толстяку не хотелось, и к тому же Бо не был уверен, что сумеет серьезно навредить лекарю, даже плюхнувшись с оной высоты ему на голову.
   Обреченно вздохнув, Хилмо первым почал спускаться вниз. Через четверть часа они предстали перед Кахазулом. За прошедшее время хоррумгар успел связать Эскара по рукам и ногам толстой бечевой.
   Лекарь сбросил с плеча суму и выудил оттуда еще два ошейника навроде того, что сковывал шею Страндвира.
   - Подойди, - повелел рыжему хоррумгар, взяв в руки разъятый стальной обод.
   Окова со щелчком сомкнулась на широкой шее. Завидев, что Кахазул наклонился к Хилмо, Бо споро ринулся в кусты.
   - Стоять! - проревел лекарь.
   Продираясь сквозь заросли, толстяк пробежал несколько шагов. Позади что-то свистнуло, а спустя миг тяжелый удар в спину сбил его с ног. Торговец рухнул ничком, в глазах потемнело, из груди вырвался хриплый стон. Купцу подумалось, что хоррумгар запустил ему в спину секирой. А чем же еще? Ведь скал и булыжников поблизости не имелось.
   Послышались звуки тяжелых шагов.
   - Удрать захотел, паскуда, - донесся сверху бас Кахазула.
   Сильная рука ухватила Бо за загривок и вздернула над землей. Клацнул, сомкнувшись, ошейник.
   - А теперича двинем к кораблю. Шаидад меня уже, небось, заждалась, - молвил лекарь, резко рванув поводки.
   Троица рабов рухнула наземь, но пара тяжелых пинков живо поставила их на ноги.
   Невольники понуро затрусили в указанную сторону. Целитель, важно пыхтя, зашагал следом.
   - А его мы, что, тута оставим? - вопросил, указав на спеленутого Эскара, Хилмо.
   - Взял бы я его, конечно, в рабы, - хоррумгар остановился и задумчиво поскреб затылок. - Дак ведь силен негодяй сверх всякой меры. Такого не всяким заклятьем к покорности приведешь. За ним глаз да глаз нужен, а то ночью, когда уснешь, подкрадется и зарежет. Так что пусть здесь остается...
   Лекарь дернул поводки, приказывая рабам идти.
   - Дык ведь сожрут эльфяка твари местные, - застенал рыжий. - Что ж ты, изверг, существо живое, разумное, на погибель оставляешь?!
   - Молчать! - оглушительно гаркнул Кахазул. - Ничего с вашим божком не сделается. Очнется и развяжет путы. А вы лучше о себе беспокойтесь, вот вернемся на корабль, каждому по сотне раз плетью всыплю.
   - А меня-то за что? - жалобно заголосил Страндвир. - Меня ж токмо вчера Шаидад высекла.
   - А чтоб энтим двоим не обидно было, - злорадно расхохотался целитель.
   Они двинулись через чащу. Однако далеко уйти не сумели. Из ближайших кустов донеслось резкое щелканье и навстречу путникам вывалились с полдюжины здоровенных жуков, величиной не уступавших матерым волкам: головы венчают ветвистые рога, тускло блестят антрацитовые панцири, угрожающе горят зеленым сетчатые буркалы.
   На загривках тварей восседали щуплые наездники - дикари, статью уступавшие даже ханурикам-тирампа. Обнаженные тела вымазаны чем-то белым. В руках прищельцы сжимали короткие деревянные копья без наверший, сиречь заостренные палки.
   - Микар азурум! - властно выкрикнул ехавший первым доходяга с короной пышных перьев на голове.
   Издав ликующие вопли, всадники бросились в атаку.
   - Сражайтесь! - дернул поводы Кахазул.
   - Чем? Ты ж забрал наше оружие! - обреченно взвыл Хилмо.
   - В бой! - рыкнул лекарь.
   Впрочем, оный приказ явно запоздал, поскольку жуки, раззявив пасти, кинулись на невольников.
   Бо ушел вбок, избежав встречи с рогатой башкой, и ударом кулака сбил наездника со спины бестии. Другой всадник замахнулся на торговца копьем. Толстяк двинул сапогом в морду скакуна. Жук, злобно заклацав жвалами, взбрыкнул и не имевший седла сухопарый дикарь улетел в ближайшие кусты. Купец рукой поймал левую челюсть подкравшейся сбоку твари и, развернувшись, глубоко всадил палец в смарагдовый глаз. Потекла густая зеленая жижа, чудище забилось в конвульсиях. Бо сдернул с ее спины наездника и, пока островитянин не успел подняться с земли, проломил ему грудь тяжелым ударом каблука. Рядом Страндвир с хриплым рыком оторвал голову еще одной твари. Чуть дальше Кахазул одним взмахом секиры развалил надвое и всадника, и скакуна.
   Однако из зарослей к дикарям на жуках подоспело подкрепление - свора гоблинов, покрытых красной чешуей. На плечах и локтях пришельцев выступали костяные шипы. Бо встречал подобных им раньше. Именно моккоры сожрали капитана Махатру два года назад. Ханурики грозно размахивали топорами, копьями и молотами с каменными навершиями. Ватагу возглавлял шаман, коего легко было узнать по посоху с набалдашником в виде рогатого черепа неведомой бестии.
   Двум гномам, хоррумгару и человеку противостояли, по меньшей мере, три десятка моккоров. С гиканьем гоблины ринулись в атаку.
   Бо вырвал топорище из руки напавшего на него ханурика. Легким взмахом проломил доходяге череп. Обратным движением сокрушил челюсть еще одного уродца. Третьего уложил тычком в лоб.
   Завидев, как Страндвир окунулся в пущенный шаманом сгусток пламени, Бо едва не пропустил выпад подкравшегося сбоку моккора. Лишь в последний миг торговец перехватил метнувшееся в его сторону древко, а следующим движением вогнал каменное оголовье топора в висок чешуйчатого дикаря.
   Магическое пламя не остановило сына Маркила, лишь свернулись кольцами опаленные волосы. В один прыжок очутившись подле камлателя, карлик вцепился в тощую шею гоблина и с хрустом вырвал тому гортань.
   Хилмо подхватил с земли труп одного из уродцев и, раскручивая мертвеца за ноги, крушил им остальных, точно булавой.
   Позади строя моккоров забрезжили стремительные тени. Лес огласили вопли умирающих, фонтанами брызнула кровь.
   "Эльфы", - поначалу подумалось торговцу.
   Сердце Бо в страхе сжалось, когда среди зарослей мелькнула облаченная в багряный атлас фигура.
   Схватка окончилась спустя несколько секунд после появления альг-азза. Оставшиеся в живых гоблины с диким визгом умчались в чащу.
   Супротив Кахазула и его невольников застыл Фанджали с тремя приспешниками - лысым Зелифиасом и двумя мужчинами-полукровками. У всех четверых - по изогнутому клинку в каждой руке.
   - Отдай мне толстяка, - потребовал головорез.
   - К какой энто стати? - возмутился лекарь. - Он останется у меня, пока не отработает долг.
   - Он обокрал меня и теперь должен умереть, - угрожающе зашипел полукровка.
   - Остынь, пират, - резко бросил Кахазул. - Я не довзоляю тебе портить мое имущество. Буде тебе нужен толстяк, выкупи его. Отдам за сотню динаров.
   - Нет, я возьму его задаром и прямо сейчас, - приподняв мечи, Фанджали сделал шаг в сторону хоррумгара.
   - Попробуй, - нахохлился Кахазул, взяв секиру наизготовку.
   Болдырь долго буравил лекаря испытующим взглядом, видимо, не решаясь вступить в схватку. Хотя торговец считал, что троица альг-азза и один эльф легко разделаются с Кахазулом и его рабами. Однако Фанджали отчего-то медлил. Верно, ведал о способностях хоррумгара нечто, чего не знал торговец.
   - Фанджали, кахамо иикар наваат ирн гихалус, - из зарослей бесшумно порскнула короткостриженная полуэльфийка - та самая, что преследовала Бо в порту, только сегодня тонкий стан женщины облекал зеленый наряд, делавший ее почти незаметной среди окрестной растительности.
   - Шианно тхил! - выругался альг-азза.
   - Какая еще орда дикарей? Откуда они здесь взялись? - озадаченно вопросил лекарь.
   - Дракон призвал их. Он собирает рати, дабы выступить супротив своего брата и всех тех, кто встанет у него на пути, - раздался звонкий голос из-за спины хоррумгара.
   Все собравшиеся устремили взоры в сторону говорившего. Под сенью раскидистого дерева стоял Эскар.
   Какое-то время Фанджали и его приспешники молча рассматривали отшельника, а затем Зелифиас внезапно опустился на одно колено и склонил голову.
   - Кахаай хра заиту, шиллам, - молвил лысый эльф.
   Поколебавшись, полукровки в точности повторили действия альги.
   - Быстро освободился, божок, - без всякого почтения процедил Кахазул, исподлобья зыркнув на Эскара.
   Зелифиас и болдыри одарили хоррумгара испепеляющими взглядами.
   - Я отправляюсь к морской владычице, дабы просить ее споспешествовать в борьбе с Дерфионом, а вам в это время придется сдерживать орду находников и не допустить пробуждения дракона до тех пор, пока я не вернусь с войском ундин, - точно полководец на военном совете, выспренне поведал Эскар.
   - Ты вообще о чем глаголешь, ушастый? - в замешательстве протянул Хилмо.
   Отшельник не соизволил ответить. Изящным движением указав направление, эльф бесшумно нырнул в заросли. Зелифиас и полукровки последовали за ним. Прежде чем скрыться за изумрудной завесой, Фанджали развернулся, бросив на торговца исполненный ненависти взгляд. Бо судорожно сглотнул и потупился, внезапно осознав, что от расправы его не спасет даже могучий Кахазул.
   - Идем, - дернул поводы лекарь.
   - А мы, что, тоже с ними? - вопросил Страндвир, узрев, что хоррумгар приказывает идти в ту же сторону, куда двинулись Эскар сотоварищи.
   - Нет, - отрезал хоррумгар. - Просто и мне, и им нужно добраться до берега.
   Они сумели пройти всего несколько шагов. Неожиданно Хилмо бухнулся на траву и ошалело завыл, схватившись за голову.
   - Кто-нибудь может мне объяснить, что в конце концов здесь происходит?! - ревел рыжий.
   - Я тебе объясню, - озверело бросил лекарь.
   Бо подумалось, что сейчас целитель задаст сыну Килто знатную трепку, однако заместо пинков и тумаков Кахазул заговорил спокойным тоном всезнающего мудреца, при этом настойчиво потянув поводок и тем самым заставив Хилмо подняться:
   - Энтот остроухий, кой приютил вас у себя на дереве, - хранитель, что блюдет покой спящего в недрах горы Тхакум дракона Дерфиона. Заклятье, удерживающее древнего ящера от пробуждения, за многие века ослабло и дракон уже не сказать, что почивает, шевелиться еще не может, но ментальные приказы раздавать способен. И, пользуясь нехитрой магией, призывает на остров окрестных пройдох, дабы те его окончательно подъяли.
   - И что же случится, коли энтот дракон восстанет? - спросил Хилмо.
   - Война, - сварливо бросил Кахазул. - Хватит трепаться. Идем! Шаидад меня уже заждалась.
   Они споро затрусили на восход. Двигаясь по следам Эскарова отряда, лекарь и его рабы трижды натыкались на мертвые тела прислужников Дерфиона. Сначала в колючих кустах обнаружилась троица изрубленных ящеров - едва заметных среди зарослей благодаря смарагдовой чешуе. Через поллиги хоррумгар сотоварищи очутились на поляне, целиком заваленной мертвецами. Все убитые относились к людскому роду, но весьма сильно отличались друг от друга. Среди трупов встречались низкорослые меднокожие ханурики, высокие и смуглые дикари с вытянутыми лицами, и, уже знакомые путникам измазанные белой краской наездники на жуках. Похоже, островитяне бились между собой, когда их настигли изогнутые клинки эльфов и альг-азза.
   С побережья потянуло гарью. Паче чаяния встревожившийся Кахазул повелел рабам ускорить шаг. Они уже отчетливо слышали шум волн, когда увидели под ногами полдюжины мертвых гоблинов. Посреди свободного от зарослей пространства еще слабо тлели остатки костерка, где на сработанном из палок вертеле поджаривалась мясистая зеленая гусеница. Сизокожие доходяги с рогом на лбу вповалку лежали вокруг огня. Видно, ханурики умерли прежде, чем успели подняться. Сия стоянка дюже походила на отдаленный бекет, охраняющий путь к главному стану войска.
   Наконец, в сплошном занавесе азарослей появились прорехи.
   - Стоять! - гаркнул Кахазул.
   Невольники послушно замерли. Хоррумгар, двигаясь елико возможно бесшумно, опустился на землю и пополз к опушке. Бо и гномы, крадучись, последовали за ним.
   - Будьте вы все прокляты! - заревел лекарь, увидав то, что происходило на песчаной косе пляжа. - Шаидад, я иду к тебе!
   Кахазул резко вскочил на ноги, ловко приторочил поводки к поясу и, выхватив секиру, выскочил из зарослей. Торговец и гномы невольно рванулись за ним.
   На берегу кипела жестокая битва. На полпути от кромки воды до леса на песке, скособочившись, лежал "Бардагамар". По кораблю Айдана, весело потрескивая, плясали языки ярко-рыжего пламени. Неф окружала невысокая насыпь из гальки и песка. По гребню вала тянулась слаженная из валунов низкая стена, ныне почти полностью скрывшаяся под кучами трупов, кои с каждым приступом в изобилии оставляла орда штурмующих.
   Укрепление яростно обороняли гномы и люди из команды "Бардагамара". Весь пляж от края и до края заполонили полчища драконовых слуг: дикари-люди, островные гоблины и ящеры, навроде приснопамятных вортанов. В воздухе жужжали и гудели крыльями громадные стрекозы и жуки, на коих восседали копейщики и пращники, забрасывавшие защитников камнями и стрелами.
   Морские волны густо пятнали темные силуэты лодок - находники все еще пребывали на остров. Облаченные в ритуальные одежды камлатели швыряли в защитников разнообразные заклятья. Торговец не ведал отчего, но среди подобных дикарей, будь то люди, гоблины или иные разумные существа, способные к магии рождались куда чаще, нежели у более просвещенных жителей городов и деревень. Хотя, по большей части оное утверждение, касалось именно человеческого рода. Среди лорданийцев творить волшбу мог едва ли один на нескольких сотен, а у дикарей даже в насчитывавшем с десяток семей племени имелся по меньшей мере один шаман с парочкой учеников.
   Впрочем, магия находников не отличалась могуществом. Огнешары, молнии и просто сгустки эфирной энергии не причиняли облаченным в добротные бехтерцы защитникам серьезного вреда, лишь опаляли волосы да до красноты обжигали незащищенные участки тел.
   Оружием большинству дикарей служили топоры и копья с каменными навершиями. Часть ящеров и гоблинов размахивала короткими обсидиановым клинками. Лишь у сизо-зеленых чешуйчатых островитян с тонкими и длинными, аки у крыс, хвостами имелись безобразно выкованные бронзовые мечи. Глядя на оную орду, становилось совершенно непонятным, кого намеревался одолеть с подобным воинством дракон. Дикари нескончаемыми волнами накатывались на приземистое укрепление и ежесекундно гибли десятками, если не сотнями. Две дюжины гномов и людей из команды Айдана весьма легко сдерживали насчитывающее несколько тысяч бойцов сонмище. Вестимо, через какое-то время защитники вымотаются и приспешники дракона их в конце концов задавят. Но то, как островные рати будут сражаться на материке с армией Доргрима оставалось загадкой. Верно, им стоило надеяться лишь на споспешествование могущественного хозяина.
   В сотне шагов впереди Бо успел увидеть отряд Эскара узким клином взрезавший полчища дикарей. В следующий миг ведомые Кахазулом невольники ударили в спину ораве наступавших на "Бардагамар" гоблинов, кои отличались от виденных прежде темной чешуей и отсутствием рогов.
   За несколько секунд гномы и Бо смяли три десятка неожидавших атаки с тыла островитян. Находившиеся подле ватаги людей и ящеров не пришли на помощь союзникам. Верно, внутри драконова воинства пылали нешуточные распри. Ведь, недаром же тирампа истребляли вортанов.
   Походя, отряд Кахазула снес шайку темнокожих дикарей с приплюснутыми носами и пухлыми, будто воспаленными, губами. Бо и гномы раздобыли себе оружие - вполне увесистые дубины, коими довольно неумело орудовали страшнолицые люди.
   Теперича лекарь и его рабы сшиблись со сворой гоблинов верхом на закованных в лиловые панцири жуках. Сверху на маленький отряд обрушились наездники на стрекозах.
   Рослый чернявый гоблин с резным посохом напустил на Хилмо и Страндвира рой жужжащих кровососов величиной с кулак каждый. Гномы завыли и почали махать руками, сейчас донельзя напоминая безуспешно сражающихся с блохами псов. Забывшиеся карлики даже побросали дубины, принявшись увлеченно отбиваться от гудящей тучи гнуса. Воспрянув духом, гоблины и люди с гиканьем бросились на пещерных жителей. Однако путь дикарям преградил торговец. Палка со свистом опустилась на голову первого из находников - приземистого дикаря, верно слывшего среди своего племени дюжим силачом. Пинком купец сбил с ног занесшего каменный клинок ящера, выставил кулак навстречу подскочившему с другой стороны гоблину. Угловатая физиономия с хрустом врезалась в твердую руку толстяка. Доходяга с глухим стоном рухнул на гальку. Бо развернулся и опустил дубину на пытавшегося подняться чешуйчатого воина. Палка с треском расщепилась, но и голова ящера не уцелела, покатый лоб вдавился внутрь, из носовых отверстий хлынула темная кровь.
   Над правым ухом послышалось нарастающее жужжание. Торговец прянул к земле. Над затылком, схватив только воздух, клацнули жвалы огромной стрекозы. Купец вскочил и ухватил мерзкое создание за длинный хвост, крутанул заверещавшую бестию, сметя четверку подступавших со спины к Кахазулу гоблинов, отбросил тварь в прянувших справа хануриков.
   В следующий миг на Бо наскочил ящер, облаченный в пластинчатые доспехи из панциря крупного насекомого. Дикарь ловко раскручивал костяной меч. Следом за воином в броне двигалась шайка его соплеменников, вооруженных копьями и сверкавших нагой чешуей.
   Бешено вращая клинком, мечник накинулся на торговца. Толстяк махнул ногой, но ящер прытко увернулся, тотчас подскочив с другого бока. Костяное лезвие со свистом рассекло воздух, Бо едва успел уклониться. Чешуйчатый воин снова прыгнул вперед, делая глубокий выпад. Купец прянул в сторону, врезавшись спиной во что-то твердое.
   - Смотри, куда прешь, придурок! - возопила остановившая торговца скала, и могучая рука отбросила Бо обратно к ящерам.
   Нахлынувшие со всех сторон копейщики помешали панцирнику. В сутолоке у того теперича не получалось размашисто рубить мечом и скакать, словно кузнечик.
   Толстяк вырвал из рук прянувшего на него дикаря копье. Сбил обезоруженного на землю, ткнул каменным наконечником в лицо вновь подскочившему панцирнику, а затем, развернувшись, пригвоздил к гальке тщившегося обратно вскочить ящера.
   Бо подхватил костяной клинок, выпавший из руки облаченного в хитиновые доспехи дикаря. Неровное, грубо заточенное лезвие запорхало, весьма действенно кромсая незащищенную плоть островитян.
   Однако после пары десятков ударов меч глубоко застрял в плоской башке ящера с синеватой чешуей. Бо отпрянул, не став вытаскивать клинок, поскольку с трех сторон в него ударили копья. Он ухватил тростниковое ратовище, вырвал оружие из тощей руки и, крутанув в воздухе, вогнал каменное оголовье в раззявленную пасть подскочившего сбоку жука. Тот резко остановился, будто врезавшись в незримую стену, не имевший седла наездник слетел со спины скануна. Щуплый темнокожий дикарь, точно выпущенное из катапульты, врезался в грудь торговца, сбив того с ног. Толстяк тотчас вскочил. С треском сжал утлое тело островитятина, ломая тонкие кости. Размахнулся и бросил уродца на копья подступивших ящеров.
   Паче чаяния резко рванулся закрепленный на поясе у Кахазула повод. Бо грянулся наземь. Его с небывалой силой поволокло вперед. Торговец попытался подняться, но снова плюхнулся на камни.
   - Шаидад! - огласил поле брани громогласный рев.
   - Кахазул! - ответил более тонкий, но не менее суровый голос.
   Купец устремил взор в сторону, откуда прилетели крики. От укрепления навстречу лекарю мчалась его супруга - в изгвазданной кровью броне и с походившим на оглоблю толстым копьем наперевес. Дикари разлетались в стороны, не в силах удержать рвущуюся к возлюбленному женщину.
   В свою очередь, хоррумгар, сломя голову, несся настречу зазнобе. Спустя миг, они слились в горячих объятиях, не обращая никакого внимания на обступившую их вражью орду.
   Наверное, со стороны воссоединение разлученных супругов выглядело трогательно, но Бо, чье протащенное по гальке тело тяжко ныло, не хотел умиляться. Торговец плюнул на песок и отвернулся.
   Обретшие друг друга хоррумгары бок о бок двинулись к упреплению, легко сминая встававших на пути дикарей. Гномы и купец, ошейники коих все еще крепились к поясу Кахазула, невольно отправились следом за счастливой четой.
   Торговец попытался разорвать веревку, но толстая просмоленная пенька не поддалась. А спустя миг на него бросилась свора островитян - бурокожие гоблины, булавы коих венчали костяные набалдашники. Купец не без труда распинал хануриков в стороны.
   Лекарь и его жена перешли на бег, тщась поскорее достичь крепости. Хилмо, Страндвир и Бо, ведомые на веревках, точно псы, дабы не упасть, ускорили шаг.
   Паче чаяния на гребне низкой стены возникла облаченная в изорванный темно-синий гамбуаз кряжистая фигура. Бочкоподобную голову венчала аляповатая треугольная шляпа.
   - Не пускайте их! - гаркнул Айдан, сын Залмара.
   Рядом с капитаном "Бардагамара" возник первый помощник в измазанной кровью броне. Где-то лишившийся щита и шлема Арим твердо сжимал рукоять сабли. Позади человека маячили двое гномов с секирами.
   Мореходы перелезли через стену и замерли, взяв оружие наизготовку.
   - Ах, вы, негодяи! - заревел Кахазул. - До смерти плетями засеку! Мало вам Шаидад намедни всыпала.
   Гневная отповедь лекаря, похоже, лишь прибавила воинам Айдана решимости.
   Хоррумгары с лихим зыком неслись прямо на замерших пиратов. Суетившийся позади приспешников сын Залмара что-то яростно прокричал и к Ариму сотоварищи на подмогу рванулась еще пара гномов.
   Бо напрягся, ожидая грохота неминуемой сшибки. Однако паче чаяния с другой стороны укрепления раздались хриплые вопли.
   Капитан "Бардагамара" подпрыгнул на месте и, развернувшись, засеменил куда-то вглубь окаймленного стеной круга. Арим и гномы бросили взгляды вслед убегающему вожаку, а затем, всполошившись, сами нырнули обратно за каменный гребень, скрывшись от взгляда торговца.
   Кахазул с разгона снес преграждавшие путь валуны и ворвался в внутрь укрепления. Лекарь озадаченно замер. В десятке шагов от него, несмотря на кипящую вокруг схватку, буравя друг друга суровыми взорами, застыли Айдан и Фанджали. Позади полуэльфа отбивались от наседавших дикарей его клевреты. Бо без удивления отметил, что Эскар куда-то исчез. Видно, отправился выпрашивать помощь у морской владычицы.
   - Проваливай отсюдова, энто наша крепостица! - гневно гаркнул на полуэльфа капитан "Бардагамара".
   - Не ваша, а моя! - загремел Кахазул. - Она принадлежит мне, как и ты Айдан.
   Седобородый обернулся, вперив в лекаря испепеляющий взгляд. Продолжить разговор им не удалось, поскольку с неба грянула целая туча всадников на жуках.
   - Сражайтесь, придурки! - хоррумгар бросил Бо и Хилмо торбу с их оружием.
   Рукоять бракемара сызнова очутилась в ладони торговца. Меч радостно зашипел в предвкушении свежей крови. Первым делом купец рубанул по крепившейся к ошейнику веревке. Ему удалось рассечь прочную пеньку лишь четвертым ударом. Освободившись, Бо не стал уходить далеко от Кахазула, поскольку где-то поблизости рубился Фанджали, и толстяк не без оснований опасался, что болдырь, воспользовавшись суматохой, захочет воздать купцу за содеянное.
   Битва продлилась еще пару часов. Поредевшая рать дракона отхлынула, оставив после себя горы мертвых тел. В пределы укрепления вернулись сражавшиеся снаружи Фанджали и его приспешники. Зелифиас и полуэльфы двигались все так же легко, будто и не участвовали только что в продолжительной схватке.
   Полдюжины моряков начали засыпать песком горящий "Бардагамар", остальные оставшиеся на ногах взялись пользовать раненых. Хилмо с радостным криком подскочил к Рудому, попытался заключить красноволосого в объятия. Рыжий сердито оттолкнул сородича, проскрипев сквозь сжатые зубы ругательство.
   - Ах, вот ты как с друзьями! - обиделся сын Килто.
   - Не до тебя, долгарский обалдуй, - огрызнулся Рудой. - Не вишь, что ли, Ботелый вот-вот концы отдаст?
   Облаченная в толстую рукавицу длань карлика указала на распластавшегося у его ног пузана. Желтоволосый гном надсадно сипел, отплевываясь кровью, однако умирать не торопился.
   - Раз стонет, значить выживет, - буркнул Хилмо и, понурившись, отошел прочь от давешних приятелей.
   Айдан, сын Залмара крутился у стены, бросая настороженные взгляды в сторону расположившихся неподалеку врагов.
   Моряки потеряли в сече шестерых - четверых людей и двух гномов. Хотя Кахазула и его супругу гораздо больше расстроила гибель "Бардагамара". Подожженный магией шаманов неф почти полностью прогорел. Хранившиеся в трюме припасы превратились в головешки. Теперича дикари могли вовсе не атаковать, а попросту выжидать, пока осажденные помрут с голода.
   - Болваны! Олухи! - оглядев обугленный остов судна, взревел Кахазул. - Стоило мне токмо отлучиться, тотчас безобразие учинили! Всех плетью высеку! Подходи по одному.
   В могучей руке хоррумгара возник многохвостый кнут. Никто из моряков не изъявил желания исполнить приказ лекаря, посему целитель, недолго думая, подтянул к себе Страндвира.
   - Нет!!! - завыл сын Маркила. - Меня ж токмо вчера Шаидад наказывала!
   - Ничего, - громыхнул Кахазул. - Такому мерзавцу, как ты, битье только на пользу.
   Хоррумгар бросил карлика лицом вниз. Хвосты плетки со свистом опустились на широкую спину. Страндвир взвыл, словно его окатили жидким огнем.
   - Я тебе покажу, как пытаться сбежать от Кахазула! - молвил целитель, нанося второй удар.
   - Но я ж сегодня не пытался сбежать, - заскулил сын Маркила.
   - Дык энто еще за тот раз, когда я тебя всю ночь по Финхару ловил, - в третий раз сыромятные хвосты, злобно шипя, рассекли воздух.
   Выместив гнев на несчастном Страндвире, Кахазул устало присел на лежавший подле валун. Сын Маркила, чье изорванное одеяние испещрили свежые алые полосы, так и лежал, уткнувшись лицом в песок и тихо постанывая.
   - Айдан, старый пройдоха, где ты пропадаешь? - прогудел лекарь.
   Капитан "Бардагамара" осторожно вышел из-за остова судна, благоразумно держась в нескольких шагах от хоррумгара.
   - Завтра двинем по берегу вокруг острова, - начал Кахазул, встретившись глазам с седобородым. - Энти гримборские прохиндеи тоже причалили где-то поблизости. Найдем их корабль.
   - А мож, ладью Фермунда тоже уже спалили? - кивнул на остатки нефа сын Залмара.
   - Значит, отправимся в лес, нарубим деревьев и сладим новый корабль, - решительно отрезал хоррумгар.
   - Не получится, - помотал головой Айдан. - Дикари не позволят нам строить судно прям у себя под носом.
   - Еще как позволят, - нахохлившись, ответил лекарь. - Я им покажу, что бывает с теми, кто встает на пути у Кахазула. - Широкая длань погладила лоснящуюся рукоять секиры.
   Сидевший неподалеку торговец сощурился. Неужто, хоррумгар рассчитывает в одиночку изрубить осадившую их орду? На дурака целитель совсем не походил. Наверняка, у него припасено несколько могущественных артефактов, способных обратить островитян в бегство.
   С моря быстро наползли густые сумерки. По указанию лекаря гномы вытащили из нутра нефа остатки снеди. Все, что не обратилось в угли во время пожара, было быстро съедено.
   Даже торговцу досталось несколько обугленных галет, кои ему принес Страндвир.
   Бо ожидал ночного штурма. Орда дикарей могла легко измотать защитников непрерывными атаками. Однако предводители войска островитян, буде таковые имелись, похоже, не слишком хорошо разбирались в ратном деле. Получив отпор, приспешники дракона затаились и чего-то выжидали заместо того, чтобы продолжать наступление. Без сна и отдыха долго не продержался бы даже могутный Кахазул.
   Торговец пытался бодроствовать, ожидая, что таящийся поблизости Фанджали захочет на него напасть. Полуэльф с приспешниками расположились в дальнем краю лагеря, отдельно от остальных. Складывалось впечатление, будто полукровка потерял к купцу всякий интерес. Впрочем, толстяк отлично ведал, что это не так. Когда взор болдыря падал на торговца, тот содрогался в ужасе, настолько истовой ненавистью полнились глаза Фанджали.
   Вопреки желанию в середине ночи Бо сморил беспокойный сон. Вымотанный толстяк погрузился в зыбкую дрему. Перед его внутренним взором плыли чудные картины. Эскар рубился с облаченным в латы Готриком. Небо затмила исполинская крылатая тень, без сомнения принадлежавшая дракону. Громадный ящер приземлился перед стоявшим на пустынном пляже торговцем и обратился в Фанджали. Однако полуэльф не бросился на купца, а скорым шагом направился к сидевшим неподалеку Хилмо, Айдану и Рачительному. Карлики хриплыми голосами распевали скабрезные песни и потягивали из кувшина гурдар. Осклабившись так, что внутренности толстяка похолодели, болдырь присоединился к коротышкам. Все четверо призывно замахали торговцу руками. Внезапно послышался злобный рык и из затянушей окрестности белесой мглы возник Кахазул. Гневно бранясь, хоррумгар принялся охаживать полуэльфа и карликов плеткой.
   Бо открыл глаза. Хриплая ругань лекаря никуда не исчезла, как и свист сыромятных ремней. Торговец приподнялся и устремил взор туда, откуда прилетали звуки приводимого в исполнение наказания.
   В рассветной дымке угадывалась дюжая фигура Кахазула. Хоррумгар нещадно порол распластавшегося в его ногах Хилмо. Рыжий оболтус жалобно стенал, тщась уползти подальше от несущих боль хвостов. Рядом крутился Страндвир, время от времени бросая на сына Килто исполненные сострадания взгляды. Светловолосый гном то кусал нижнюю губу, то начинал заламывать себе руки, но все же не решался прийти на выручку истязаемому собрату.
   Внезапно из-за кольца стен донеслись хриплые вопли. Озадаченные моряка прильнули к низкой ограде. До торговца долетели удивленные возгласы.
   - Что там еще такое? - оставив Хилмо в покое, Кахазул протопал к валу. - Проклятье, энтим то, что здесь надо? - проскрежетал лекарь, кинув взор за стену.
   Бо поднялся и с интересом глянул за пределы укрепления. В десяти саженях от гряды валунов, почти полностью сокрытой под телами мертвых дикарей, остановился небольшой отряд. Впереди остальных застыл высокий человек, облаченный в странные, искрящиеся багрянцем в лучах утреннего солнца доспехи. Де Баталья с надменной миной разглядывал столпившихся за стеной защитников. Слева от фритонийца поддерживаемый двумя сородичами стоял закутанный в медвежьи шкуры дородный гном. Еще один карлик, в бехтерце и с секирой наперевес, замер одесную маркиза. Именно этот коротышка и вещал на весь пляж густым басом. Позади гномов и фритонийца топталась дюжина дикарских шаманов: вмеремешку люди, гоблины и ящеры.
   - Маршал армии Его Высокомогущества дракона Дерфиона, хозяина сего острова, маркиз Селестино Луиджи Дель Аристо де Баталья повелевает вам прекратить сопротивление и сложить оружие, - молвил желтобородый карлик, расположившийся справа от бывшего капитана "Джакомо".
   - Маршал армии? - обиженно фыркнул торговец. - А меня он казначеем назначить не хочет али смышленые парни ему без надобности?
   - А не желает ли велепочтенный маркиз вместе со своим чешуйчатым хозяином катиться к демонам? - зло выкрикнул Кахазул, вызвав смешки среди окружавших его гномов.
   - Да как ты смеешь! - де Баталья схватился за эфес шпаги и сделал шаг вперед.
   Соломенноволосый карлик придержал ретивого фритонийца за локоть.
   Замотанный в шкуры гном сделал знак сопровождающим и те выдвинули его вперед.
   - Милостивые братья, - натужно проскрежетал карлик, обращаясь к скрывавшимся за стеной сородичам. - Призываю вас присоединиться к нам в энтом священном походе супротив нечестивых эльфов. Богаства хозяина нашего Дерфиона поистине безмерны и он одарит ими каждого присягнувшего ему на верность. А тех, кто встанет на пути у рати великого дракона, ждет долгая и мучительная смерть.
   - Выжил, значит, ублюдок, - сердито пробурчал Бо, узнав в говорившем кума Хилмо Фермунда, главу финхарского представительства Гримборской торговой гильдии. - Похоже, этот Дерфион собирает под крыло всех местных прохиндеев. Им теперича только Хилмо в отряде не хватает.
   - А что? Он дело глалогет, - поддержал сына Фармина дюжий гном из шайки Айдана. - Почто с ними воевать, коли можно присоединиться?
   - Я тебе присоединюсь, - гневливо осадил коротышку Кахазул. - Знаешь, что почтенный глашатай Дерфиона, - прокричал хоррумгар Фермунду. - Хватай побольше драконовых сокровищ и со всех ног мчись подальше с оного острова, поелику не сегодня-завтра сюда нагрянет мой сородич Уннахар со своей дружиной. Они-то, уж поверь, подрежут крылышки твоему строптивому хозяину.
   - Молчать! - взбеленился де Баталья. - Буде вы не хотите присоединяться к нашей рати, я приказываю своим воинам прикончить вас.
   - Как энто не хотим? - возмутились сразу несколько гномов. - Еще как хотим! Эльфяков-то мы и задаром крошить готовы, а тут еще и золото за энто сулят.
   - Ни к кому вы присоединяться не будете! - гаркнул Кахазул.
   Однако сразу около дюжины карликов, невзирая на пышащего гневом хоррумгара, ловко перелезли через ограду и засеменили к приспешникам дракона. Бо не удивился, заметив среди убегающих Хилмо, Рудого и Айдана, сына Залмара. Дерфиону, похоже, подобные слуги приходились по нраву. Видно, дракон подбирает тугодумов себе под стать.
   - Стоять! - в бешенстве проревел лекарь, но его рык не возымел никакого действия. Лишь еще полдюжины гномов припустили прочь от крепостицы.
   Шаидад рванулась следом за удирающими, от души треснув по широкой спине одного из карликов ратовищем копья. Коротышка дико взвыл и прибавил шагу. Де Баталья и Фермунд не позволили устроить погоню. В стане дикарей загудели рога, и островитяне лавиной покатились на низкое укрепление.
   Паче чаяния на плечо торговца легла узкая ладонь. Бо едва не подскочил от неожиданности.
   - Здесь больше делать нечего, мы уходим, - раздалось над ухом толстяка зловещее шипение. - И ты пойдешь с нами, - тонкие пальцы надавили на шею купца, перед глазами толстяка поплыли звезды и его разум погрузился во тьму.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"