Едва Битлер подумал о Веронике, как почувствовал, как растёт его член.
"Странно! - подумал он. -Почему так происходит? Вот Грейс, красивая женщина, с хорошей фигурой, но у меня с ней вышел конфуз! А едва я подумал о ней, как у меня всё тут же проснулось, стало расти! Так может быть теперь, раз уж так случилось, надо стараться думать о ней, когда занимаешься сексом с Грейс?"
Впрочем, новая реальность, в которой он теперь оказался после того, как заглянул ночью в спальню супруги, возбуждала теперь его какую-то глубинную, дремлющую на тёмных задворках подсознания похоть, и одновременно отвращала, отталкивала его от супруги. То, что он увидел, было непостижимо для него, хотя, как взрослый человек, проживший не два десятка лет, он мог понять её. Ведь он же не смотрел на себя со стороны, когда всецело отдавался страсти, например, когда занимался любовью с Вероникой. Быть может, это было так же одновременно отвратительно и возбуждающе.
Пока вёл "Ягуар" знакомой дорогой к одному из многочисленных офисов банка, Битлер ударился в размышления, управляя машиной словно на автомате.
"Вообще, странная штука, это человеческое сознание! - рассуждал он. -Животные занимаются этим на виду друг у друга, у своих сородичей безо всякого смущения и других ощущений. У них просто нет такого понятия, как стыд. Они просто спариваются! А у человека стыд есть! Человек так не может! Быть может, какой-то замысловатый вихрь стыда, закрутившийся во мне, где-то в глубине моего сознания, запретил моему лену вставать на Грейс?! У человека вопрос сношения вызывает бурю эмоций! И переживаний Впрочем, у животных тоже! В каждой стае верховодит вожак, который следит, чтобы другие самц не спаривались с самками его стада. Но человек! Это что-то другое. Женщин нельз отнести просто к самкам, они проявляют в вопросах выбора партнёра не меньше инициативы, чем мужчины! Здесь всё по-другому!.."
Битлер потряс головой: "Нет, я рассуждаю о чём-то совершенно постороннем, блуждаю вокруг, да около, и, как трус, боюсь даже в мыслях приблизиться к существу беспокоящей меня мысли!"
Он с яростью вдруг вцепился в руль. Ему захотелось вдруг начать крушить свою жизнь, схватить в руки какую-нибудь кувалду помощнее и начать громить ею всё, что попадётся под руку, без остановки, пока какой-нибудь английский полицейский не застрелит его, как бешенную собаку, поняв, что иначе справитьс с этим буйно помешанным невозможно! С каким бы удовольствием он бы сейчас взял в руки кувалду и стал громить всё вокруг! Раздолбать в пух и прах свою машину, повышибать все рамы и витражи в их фешенебельном доме, потом приняться за обстановку и крушить всё, что попадётся под руку, а потом выскочить на улицу и сметать всё на своём пути! Даже осознавать это желание было приятно, он испытывал какую-то сладость от одного предвкушени того, что так может поступить. Он ничего не хотел понимать и соображать, что-то оценивать, потому что ярость, клокотавшая в нём, не сопргалась ни с одним рациональным началом. Она была иррациональна и сюрреалистична, и единственное, что его останавливало от того, чтобы дать ей волю, так это его трусость, малодушие, стремление уцепиться за ту жизнь, которая была вокруг него любой ценой, даже против того естества, которое жило в нём в стремлении к совершенно другой жизни. Он подавлял это естество всеми усилиями воли, какие толко мог найти в себе, но оно всё равно и развивалось, и Битлер всё чаще осознавал, то вкоре оно увеличиться до таких размеров, что просто взорвёт рамки той жизни, искуственные и стесняющие, в которые он себя окунул. Да его жизнь была обеспечена, спокойна и комфортна, если бы он перестал поизводить какие-то нераиональные манипуляции, на которые его толкало это растущее в нём естесство. Да, у него всё было хорошо, гораздо лучше, чем у десятков миллионов его соотечественников, оставшихся в России, даже лучше, чем у пары-тройки миллиардов людей, живущих на планете. И всё-таки, это "хорошо" было только ширмой, декорацией, закоторой были голые театральные подмостки его настоящей жизни, которая протекала внутри него, в его душе. И его естество не хотело мириться с этой реальностью, которая единственная и была ему доступна. Оно хотело праздника, любви, счастья. В конце концов, оно хотело просто брать справа и слева, есть, пить, ложиться в постель с тем, с кем хочется, а не с тем, с кем надо. Странное это было животное, его естество, оно было своенравно, и требовало всегда иного, чем было вокруг. Быть может, оно было слепком его реальной судьбы, той, от которой он убежал, как ему казалось навсегда, когда уехал в Англию. Но он ошибался! Естество притаилось в нём и пересекло с ним океан времени и пространства, и хот его организм постарел, оно, это естество, было по-прежнему молодо, и по-прежнему обладало желаниями юности. Оно не хотело мириться с умереностью и распордком дня. Оно желало буйства жизни! Оно не хотело смотреть, кто дочь, кто жена, кто совершенно посторонняя женщина, с которой не должно иметь никаких связей. Это для морали, для человеческого устройства существовли дочь, жена, а для его естества, которое не прекращало в нём, оказывается, никогда своей жизни были только женщины, которых оно по каким-то совершенно непонятным для логики и рационального мышления причинам хотело и очен страстно, и которых оно игнорировало настолько, что на них не вставал член даже тогда, когда они были рядом во всём обозрении своего роскошного и привлекательного тела.
"Быть может, действительно существуют эти загадочные флюиды, о которых говорят писатели и поэты, которые толкают людей друг к другу, не смотря на то, что выбор их со стороны кажется странным и по причинам меркантильным и даже просто из соображений красоты! Я уже не говорю про мораль! Быть может, в их основе лежат коды ДНК или ещё какой-нибудь другой сигнализатор, который приказывает прилепиться именно к этому человеческому телу, а не к другому. И потому судьба иных людей кажется весьма странной и витиеватой, когда, казалось бы, они вместо того, чтобы идти проторенной, широкой и гладкой дорогой начинают метаться по окружающим буеракам! Может быть, это не коды ДНК, а гораздо более глубокие, непознанные ещё человечеством коды, о которых говорит астрология и другие странные науки, толкают людей друг к другу, заставляют петлять по просёлку жизни, считая ухабы и шишки, вместо того, чтобы ехать по гладкому и просторному шоссе, которое, казалось бы предназначалось судьбою. А судьба-то написана была иначе, и это шоссе осталось в стороне. Потому что, с кодами ДНК как-то более менее объяснимо и понятно. И пусть люди ещё не знают механизма, с помощью которого одно человеческое тело читает коды другого человеческого тела, быть может они обмениваютс информацией сразу по нескольким каналам: взгляд, запах, звук голоса - всё это может передавать коды ДНК, быть может даже между человеческии телами существуют какие-то телепатиеские каналы обмена информацией, по которым она протекает за многие тысчи километров расстояния и многие месяцы и годы временного отстояния одной еловееской жизни от другой. Но, видимо, существуют и некоторые более непостижимые и организованные структуры, которые заставлют людей двигатьс именно в этом направлении по их жизни. А не в другом! Это как шарики в воронке: они могут двигаться между собой совершенно как заблагорассудиться им, обгоняя друг друга, отставая, иногда даже вверх или вбок благодаря силам взаимодействия, но, подчиняясь гравитации, все они неизменно двигаются вниз и рано или поздно оказываются в носике воронки, из которого падают наружу. Так и люди, своей волей они могут совершать какие-то движения в жизни, могут даже, как я, умудритьс уехать в другую страну, жениться на богатой англичанке и думать, что они изменили, перехитрили свою судьбу, сделали её другой, но при этом им и невдомёк, что это толко внешняя оболочка их жизни, а корни судьбы лежат где-то глубже, и чтобы изменить их, быть может надо срубить сао дерево жизни! В таком случае, самоубийцы, быть может, этим и занимаютс, что таким образом кардинально пытаются изменить свою судьбу? Но вот какая судьба их ждёт потом? Ведь техники смены судьбы нет! Нет, быть может, она и есть, но только не таким неуправляемым способом! Не даром существуют колдуны и маги, эти инженеры еловеческих судеб! Вот только за смену судьбы надо платить, как, наверное и за всякое удовольствие в этом мире. Ведь человек пытется изенить судьбу, потому что его не устраивает то, что о имеет, или, быть может, он видит, что другие живут намного лучше, причём, не прикладывая для этого совершенно никаких усилий, а он выбивается из сил, бьётся, как рыба об лёд, и не может улучшить своё существование ни на йоту, или как я, кгда внутри болит и саднит то-то, когда у тебя всё есть в материальном плане, со стороны ты выглядишь респектабельно и благополучно, но внутри тебя настоящая помойка..."
За рассуждениями Битлер не заметил, как приехал в офис, где за многочисленными мониторами сидели, уперевшис в их экраны десятки трейдеров банка, которые торговали на бирже.
Он прошёл в свой кабинет, сел в огромное кожанное кресло, крутанулся вокруг и нашёл это занятие приятным, потом заметил, что сквозб стеклянную стенку на него сс удивлением смотрит несколько сотрудников, оторвавшихся от своих мониторов, находящихся за бижайшими к кабинету боссса рабочими местами. Тогда он придал лицу серьёзное выражение и с задумчивым видом уставился поверх их голов на огромный, на всю стену экран, на котором отражались графики котировок биржевых индексов всех торговых площадок мира.
"Следи за Футси! - зачем-то приказал сам себе Битлер, глядя на затейливую, словно горная гряда кривую британского биржевого индекса. Это было глупо. Он уже давно не торговал сам на бирже, а распределял портфели между управляющими трейдерами в зависимости от демонстрируемых ими результатов. В это время в его голову закралась спонтанная мысль. -Интересно, когда я уйду от Грейс, или Грейс даст мне пинка под зад - не известно, что раньше случится, но что бы из этого ни поизошло, всё равно, - это гол в мои ворота, - кто будет сидеть в этом кабинете?"
Битлер некоторое время перебирал возможные кандидатуры, а потом с досадой подумал: "А впрочем, какая разница! Огромный финансовый корабль империи семьи МакПартни поплывёт дальше всё тем же курсом! Со мной - без меня, финансовой империи МакПартни это всё равно! Я для неё так, ни капитан, ни пассажир! Она даже не заметит не то что моей потери! Выпрыгни за её борт какой-нибудь миллиардер - корабль даже не шелохнётся! И отряд не заметил потери бойца! А своей империи я не создал, да никогда и не создам!"
Графики биржевых котировок, ползущие вврх и вниз на экранах бесчисленых мониторов, на огромных дисплеях, развешанных тут и там по стенам офиса, напоминали ему кардиограммы каких-то монстров, с которых они, словно организованная группа вампиров умело скачивали небольшую толику, каплю финансовой крови при каждом ударе их сердец, при любом движении пульса вверх и вниз.
Битлер всегда понимал, что если они, его трейдеры, его финансовая структура, которую вверил в его ведение тесть, добывают на операциях с активами, манипулируя финансовыми инструментами, прибыль, то где-то такие же трейдеры, так же манипулируя с этими же инструментами, эти деньги теряют. В основном это были отдельные частные инвесторы, которые не могли позволить себе сопровождение своих операций дечятком неусыпных программ, подающих сигналы на покупку или продажу. Им приходилось довольствоваться самыми элементарными приёмами работы, субъективным анализом, построенном на собственном ограниченном знании о фондовом рынке, в то время, как на этот рынок влиялилюбые мало-мальски значимые события, даже такие, как неосторожное или поспешное высказывание какого-нибудьвидного политического деятеля, даже слухи о возможных конфликтах, изменении законодательства в какой-нибудь стране не первого десятка влияния, внезаные каверзы погоды, такие, как затянувшаяся зима или засушливое и жаркое лето. Чтобы прогнозировать рынок необходимо было учитывать миллиарды незначительных новостей во всех сферах жизни человества: угрозы эпидемий, смена политики, финнсовые проблемы в какой-нибудь отрасли, да даже просто в крупной компании, разоблачения махинаций, изменения климата - да мало ли что! И простому одиночке-трейдеру, даже если их было двое или трое в команде, не под силу было бы переработать такой объём информации. Да они просто физически и материально не могли владеть этими миллионами террабайт информации, быть на гребне волны финансовых изменений и принимать правильные решения. Проще было стать мировым чемпионом по шахматам, чем усешным трейдером одиночкой, сколотившим на финансовом рынке состояние из ничего. Конечно, были среди них вещунчики и счастливчики увеличившие свой капитал за год или два на тысячи и даже миллионы процентов. Но их были единицы, которые в долгосрочной перспективе также терпели фиаско. Большинство же довольно быстро теряло свои капиталы и разорялось, навсегда покидая ряды трейдеров, этих солдат на поле финнсовой брани.
На офис Битлера работали сотни аналитиков в разных областях экономики, политики. Даже социологи, даже синоптики и климотологи были поставлены под ружьё информационного фронта. И уже его трейдеры через популярные финансово-экономические каналы телевидения и радио оглашали собранные воедино результаты анализов широкой публике, большиство которой и составляли те самые трейдеры-одиночки, жадно внимавшей их рекомендациям и руководствовавшейся ею в своих дальнейших действиях.
Иногда, а в последнее время довольно часто, трейдеры Битлера ошибались. И это было плохо, поскотльку рейтинг финансовых прогнозов, даваемых его компанией, тогда стремительно падал. А это был бизнес, такой же, как и всякий другой, требовавший соответствия ожиданиям. Поэтому гонорары от телеканалов и радиостанций за выступлния с финнсовыми прогнозами падали, или, что ещё хуже, в программы переключались на представителей других финансовых компаний, прогнозы которых были успешнее. Иногда эти погнозы были заведомо ложными. Это называлось манипуляцией вроде манипуляции общественым мнением, и когда постуало прдложение произвести такое, Битлер долго взвешивал, что дороже: потеря высокого рейтинга компании, на восстановление которого могли уйти когда месяцы, а когда и годы, в зависимости от
"В задницу работу!" - Битлер поймал себя на мысли, что думать о финансовых вопросах и управлении персоналом он сечас не в состоянии. У него было такое ощущение, что его словно колокол языком ударили чем-то, и он теперь весь гудел, вибрировал внутри себя, не в силах собраться с мыслями, ухватиться хоть за какую-то одну из них так, чтобы уже не отпускать.
Выйдя из своего кабинета-аквариума, Битлер направился к выходу. Вскоре он уже выезжал на "Ягуаре" за пределы Лондона.
Поймав себя на мысли, что все пути ведут его теперь в одно место - к ней - Битлер усмехнулся: "А как же, теперь мимо неё никуда!"
Это была и правда, и ирония одновременно. Он понимал, что связь с Вероникой рано или поздно всплывёт на поверхность, и тогда ему не сдобровать.
"Надо задействовать Канетемирова! - возникла у него гениальная мысль. -Да, точно, раз уж он проник в нашу семью, надо же, каков подлец, то через него, как через зелёный кордон надо перетащить в семейный круг и Веронику! Пусть он представит её, как свою сестру, надо будет сегодн же с ним переговорить!"
Внимние Битлера привлёк яркий придорожный рекламный щит, на котором красовались знакомые лица кумиров его юности. Он до сих пор обожал их, иногда, изредка, а в последнее время и совсем редко, может раза два в год, отводил душу, запустив на всю катушку один из их дисков в загородном доме, когда находился там один: Грейс терпеть не могла металл, хотя Битлер отнёс бы их манеру игры к забойном рок-н-ролу, пусть с металлическими нотками, даже с весьма существенно проявляющими себя, но всё же рок-н-ролу. Металличекие групы он и сам воспринимал прохладно, хотя многие композиции подкупали. Но AC-DC... Нет, всё-таки их музыка - это настоящий рок-н-рол, причём чистейший, задорный мощный, динамичный, озорной, вдохновенный. Ни капли уныния, печали, чем иногда грушат "металлисты", либо, напротив, нарочитого бедлама и шума. Исполнение ровное, трудно назвать хот бы одну "провальную" композицию, которою бы не готово было принимать его сердце, и которой бы не согласилась вторить движениями и желанием подпевать во всю глотку его душа...
Битлер тут же в памяти стал прокручивать их одну за другой, перебирая с удовольствием, какую бы проиграть в своей памяти, потом вспомнил про диски, полез в бардачок, выхватил оттуда первый попавшийся - там всё равно были толко "эйсики", толкнул его в щель дисковода и на "случайный выбор"
Из динамиков тут же ударила мощная, но по своему сдержанная, талантливо расставленная по местам, ритмичная, жизнерадостная, переплетающаяся с бас-гитарой и надорванно взявшим тугую и энергично натянутую, как титева лука, октаву голосом, поддерживаемым дружным хором барабанная аранжировка, предварённая вроде бы простой, но энергичной репризой-проигрышом соло ритм-гитары композия "Beating around the bush". Спустя полторы минуты Битлер уже чувствовал себя так, словно только что выпил какого-то энергетического напитка: неописуемым образом мощь звучания проникала во все его члены, разливлась кровью по телу, наполняя его бодростью и желанием жить.
"В самом дел, почему бы не сходить на их концерт?! - с юношским восторгом и задором вдруг подумал Битлер, наслаждаясь уже более мощной и менее ритмичной, похожей на разговор под аккомпанемент инструментов и бэк-вокала "Rock and roll aint noise pollution". -Интересно, как Вероника отнесётся к моему предложению вкусить живого рок-н-рола? Впрочем, вряд ли она даже знает, что существует такая группа!"
Вероника от восторга всплеснула руками, едва Битлер сообщил ей, что хочет сходить с ней на монстров рок-н-рола.
-Конечно пойдём! - глаза её горели от радости.
-Ты знаешь группу AC/DC? - удивился Битлер.
-Конечно! - засмеялась она так, что последние сомнени его по поводу наигранности её поведения растаяли, как дым. -Знаешь, как её мы называем между собой на Украине? Ацэ маланка дэцэ!
Битлер пытался понять, что имет в виду Вероника, и она, увидев, что он не "въехал", пояснила:
-Знаешь как будет "Паду ли я стрелой пронзённый, иль мимо пролетит она" на украинском?
Он вскинул брови, давая понять, что весь внимание.
-Чи гэпнусь я дручком припэртый, чи мымо прошпандёрыт вын!
Битлер ещё несколько секунд переваривал всё услышанное, а потом от души расхохотался.
-Ладно, собирайся, - сказал он, вытирая слёзы из-под глаз, - мне очень приятно узнать, что ты любишь рок-н-рол. Среди знакомых мне женщин ты единственная, кому он нравится.
-Я его не просто люблю, я его обожаю. А о том, чтобы побывать на живом концерте маланка дэцэ, я даже и не мечтала никогда!
-Ну, видишь, как здорово, мечты сбываются! - радостно подхватил Битлер, испытывая внутренний душевный подъём и восторг.
-Не то слово! - Вероника была вне себя от радости. -Это просто какое-то чудо!
Только теперь стало понятно, что Веронике не то что не в чем выйти в люди, ей даже нечего надеть. В загородном доме финансиста она ходила в одном мужском халате на голое тело. Видимо, её это устраивало, и Битлер даже и думать перестал о том, что в Англию оВероника прилетела в чём мать родила, если не считать ватных штанов, валенок и телогрейки.
-Поедем для начала, я тебя приодену! - сказал ей Битлер. -В самом деле, тебя надо приодеть! Тебе ведь даже дома ходить не в чем...
-Что прямо вот так?! - Вероника посмотрела вниз на своё одеяние, состоящее из одного мужского халата, в котором она смотрелась мило и трогательно, как ребёнок, но потом вспомнила, видимо, что в последнее время жизнь науччила её быть экстравагантной и не стесняться не то что мужского халата, но даже своей наготы на публике, и добавила, махнув рукой. -Ладно, едем, сэр Битлер!
Слуга проводил их, стоя у подъезда дома, когда они весёлые, перебрасывающиеся пустяковыми шутками, запрыгнули в "Ягуар" и рванули с места так, что из под резко закрутившихся колёс машины брызнули, разлетаясь, мелкие мраморные кусочки с дооги вокруг фонтана.
Битлер чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Чему было радоваться? Но Вероника щедро дарила ему это чувство своей непосредственностью и лёгкостью, с которой она относилась к жизни. Ну, кто бы ещё мог просто так запрыгнуть в машину, чтобы ехать в фешенебельный магазин в одном мужском халате, да при этом ещё смеяться и шутить?
-Тебя не смущает? - поинтересовался он.
-Что? - Вероника вся светилась, она с жадностью смотрела в окно машины на дорогу, на синее, высокое, ясное небо над головой, на проносящиеся мимо улицы, дома, палисадники, парки и кварталы незнакомого города.
-Ну, мы сейчас едем в Лондон...
-Ну и что?..
-В фешенебельный магазин, в который дамы приходят в мутоновых шубках и дорогих пальто. А ты войдёшь в мужском халате?..
-Ну, этого лучше стыдиться тебе, - засмеялась Вероника словно подросток. -Ты же мой кавалер!
Битлер стал соображать. В самом деле, он даже не подумал, как на это фоне будет выглядеть он. "Надо было заказать всё в интернет-магазине! - подумал он, хотя и понимал, что это было опасно, поскольку в обыкновенном магазине он мог расплатиться за покупки для Вероники наличными, а в случае с интернет магазином пришлось бы пользоваться карточкой, и вероятность того, что Грейс узнает о странных тратах супругах возрастала. -К тому же, надо всё примерить!" - добавил он резонности своему поступку.
-Что приуныл, сэр Битлер? - поинтересовалась Вероника и словно догадалась. -Подумал, как ты будешь смотреться рядом с пацанкой славянской внешности в чём мать родила под мужским халатом? Ну, если хочешь, поехали обратно...
-Да нет, - покивал отрицательно головой Битлер. -Тебя в самом деле надо одеть! Ведь у тебя даже нижнего белья нет!
-Ну, за это, сэр Битлер, вы не переживайте уж так сильно! - наигранно серьёзно успокоила его Вероника. -Пустяк! В самом деле! Я уже отвыкла от нижнего белья и не факт, что даже если оно будет, я буду его носить. Лифчик, как панцирь, давит на грудь, а резинка трусиков, какая бы нежная она ни была, стягивает и пережиает бёдра. Если год проходить без этих причиндалов, то потом их и надевать-то не очень хочется! Я даже понять сейчас не могу, как это я раньше даже спала в трусах и лифе, а без них себя чувствовала, словно не в своей тарелке, словно черепаха без панциря!
-А что, это плохо? - Битлер бросил на неё любопытный взгляд, отвлекшись от дороги.
-Конечно, плохо! - подтвердила Вероника. -Иногда кажется, что ты родилась, упакованная в трусы и лифчик! Слава всевышнему, у меня это чувство прошло! Вернее, его у меня отбили! Но по моему, всем женщинам необходимо учиться обходиться без лифчика и трусиков! Во всяком случае хотя бы дома ими не пользоваться, чтобы когда и снимаешь, не чувствовать дискомфорта...
-А почему ты решила, что женщины дома пользуются ими?! - засмеялся Битлер.
-Ну, по себе сужу, по той, какой я была прежде, до Москвы!
-Значит, это пошло тебе на пользу? - удивился Битлер. -Почему же ты тогда бежала от этого?
-Урок был жестокий, но необходимый! - согласилась Вероника. -Может быть, если бы я окончила какие-нибудь курсы или школу "Как обходится без нижнео белья и чувствовать себя при этом конфортно, то и Москвы бы не было! - пожала она плеча и почум-то погрустнела, видимо, вспомив что-то неприятное.
И Битлер вспомнил, что ему звонила Круглова, и хотел сказать об этом Веронике, но потом решил, что, если он это сделает сейчас, весь день, а может быть и вся дальнейшая жизнь будет испорчена.
"Впрочем! - подумал он. -Мадам Круглова дала месяц, так что время подумать самому и найти время, когда сообщить об этом Веронике у меня ещё предостаточно!"
От этой мысли настроение его поднялось, и он даже притопил педаль газа, рванув в аллюр так, что даже Вероника заметила странность в его молчаловом поведении и посмотрела на него удивлённо.
-Я сказала что-то не то? - удивилась она, когда её вжало от ускорения в спинку кресла.
-Да нет, всё нормально! - довольно покрутил из стороны в сторону Битлер, и, чтобы как-то объяснить свой поступок, добавил. -Опаздываем!
-...только юбочка помялась! - продолжила Вероника. - Слушайте, сэр Битлер! - она стала поднимать, перебирая пальчиками на бёдрах подол своего нового длинного роскошного платья, пристально глядя при этом на него. -Хочу задать вам не очень скромный вопрос...
-Да, - соглашаясь послушать, кивнул головой финансист, то и дело поглядывая на её руки, собирающие платье в складку, и пытаясь понять, что бы это значило.
-Вы когда собираетесь удостоить своим вниманием my pussy cat? - Вероника оголила свои прелести и игруче наклонила голову в немом вопросе. -Она уже заскучала!
-Ты так и не одела нижнее бельё?! - шутливо возмутился Битлер.
-Как видишь! - слегка пожала плечиками девушка. - Что естественно - то не безбразно!
-Но мы же сейчас едем на концерт! - он возмутился, продолжая сохранять шутливый тон, но даже в голосе его засквозило недовольством: Вероника переигрывала - так ему казалось.
"Впрочем, быть может, это стало её натурой, а не игрой! - и вдруг поймал себя на мысли, которая испугала и насторожила его. -Шлюха - она шлюха и есть!"
Битлер не хотел относиться так к Веронике. Откуда, из каких глубин сознания закралась в голову эта нехорошая мысль?!
Он даже потерялся, упустив канву их общения, и лишь детская непосредственность Вероники исправила положение.
-...вот, нравится?! - спросила Вероника, подсовывая ему под свой пальчик.
В нос Битлеру проник острый терпковато-приторный, немного сладковатый и с мускусным привкусом запах.
-Что это? - не понял Битлер, посмотрев на Веронику удивлённо.
-Ну, нравится or no? - весело продолжала допытываться девушка.
Битлер попытался понять, чем пахнет её пальчик, но нашёл что запах был неплохим, хотя и подозрительным.
-Ну, допустим! - осторожно кивниул он головой, пытаясь сообразить, куда дальше пойдёт дело.
-Что?! - не понял и возмутился слегка даже Битлер.
-Оближи! - более настойчиво повторила Вероника.
-Послушай! Я за рулём, вообще-то! - попытался осадить её он, но не смог, потому что где-то в глубине души понимал, что ему нравится её игра, её непосредственность, её бесшабашность: рядом с Вероникой Битлер чувствовал себя на полтора десятка лет моложе. А если бы он стал упираться, то даже самому себе бы в следующую секунду, показался бы папой. Воспитывающим дочь. Он уже знал, что лизнёт...
-Ну, пожалуйста! - игриво взмолилась Вероника.
Битлер подчинился, на всякий случай снова понюхав палчик, хотя он уже догадывался из каких областей он пожаловал под его нос. Он высунул язык и старательно поводил им несколько раз по пальчику вверх вниз, как будто бы он ласкал её клитор.
-Какой странный привкус, - заметил он, -да и запах...
Вероника засмеялась весело и искренне, как ребёнок.
-Это не то, что ты думаешь! - заметила она.
-Да?! -Битлер от изумления вскинул брови. -А что?!
-Это мой анус! Этот пальчик только что побывал в моей попе!
-Вот как?! - удивился Битлер. -Ты знаешь, что это не всем нравится? - попытался он дать ей наставление.
-Но ты же - не все! - Вероника продолжала заливаться, наблюдая за тем, как он старается рассердиться. -И это не для всех!
Битлер снова поймал язвительную мысль в своей голове, которая попыталась ему напомнить о публичном статусе его спутницы, пускай и бывшем, и задушил её в зародыше, чувствуя, как она пытается испортить ему настроение. В конце концов, не его ли язык проникал в порыве страсти туда же, откуда только что пожаловал её мизинчик?
-...люди утратили прямую связь с природой, - сказала Вероника, -и самое первое, с чем они утратили связь - это со своим телом! А ведь это тело - это единственное, что связывает их с этим миром!
-Ты это к чему? - поинтересовался Битлер.
-Я? Я к вот к чему, - она быстро показала на пронёсшуюся слева за окном, на тротуаре рыжую охотничью собаку, которая стола и смотрела по сторонам в поисках, наверное, хозяина. -Посмотри на собак...
-Ну?..
-Что, ну, сэр Битлер? Вы любите собак?
-Ну, не так, чтобы очень! - Битлер покачал из стороны в сторону головой, изображая половинчатость своего отношения к лучшему другу человека.
-Ну, по крайней мере, наблюдал за ними?
-Знаешь, не помню! - признался он.
-А вот наблюдала...
-И что?
-У них ведь нет врачей, у собак, но они болеют крайне редко и то, потому что бывают лишены доступа к травке, которая их выличит. Они прекрасно знают, что им надо съесть, чтобы улучшить своё самочувствие.
-Ну, и? - Битлер не мог понять, куда клонит Вероника.
-А что - и? А ты знаешь, как они узнают диагноз?
-Нет! - честно покачал головой он.
-Нюхают свою жопку! Ни разу не видел?
Битлер начал припоминать.
-Может, и видел! Знаешь, я всё-таки не натуралист! У меня немного другая профессия!
-При чём здесь профессия, сэр Битлер! - возмутилась Вероника. -Если бы люди умели читать запах своей задницы так же, как это делают собаки, то они избавились бы, наверное, от девяноста процентов болезней.