-Чтобы понять замысел Создателя человеку надо быть даже не семи пядей во лбу, - сказал Охромов, поглядывая сквозь солнечные очки то на Гладышева, то на спокойно плещущееся в нескольких метрах от них между скал крутого берега море.
-Ты про что? - постарался понять его Гладышев.
-Фантастика, мистика, эзотерика - всё это только грани, пытающиеся описать единое неведомое, заглянуть за занавес бытия. На самом деле, всё это надо свести воедино. Но.... Гладышев напряжённо ждал продолжения, потом спросил:
-Но - что?
-Люди делят всё для облегчения восприятия. Ну, представь себе, херувимы, серафимы, фотонные звездолёты, инопланетяне, колдуны, маги - всё вместе!
-Согласен, каша...
-Бред сумасшедшего! - заключил Охромов. Человеческий мозг просто не сможет это всё принять вместе и отторгнет. Это как приём пищи. Ты сначала ешь борщ или суп - что больше любишь?
-Да когда как!
-Потом каша или картофельное пюре с котлетой, затем компот, десерт. Всё это лишь привычка, культурная традиция, привитая поколениями. Почему бы не смешать всё вместе. Что получиться?
-Бе-е, - поморщился Гладышев.
-Правильно, помои. Но ведь в желудке всё это перемешается. Там же не будет всё укладываться слоями. А другие народы. В Китае, например, едят червей, скорпионов, почти всех насекомых. Ты можешь представить себя с аппетитом жующего жаренную, хрустящую саранчу.
Гладышев почувствовал, что его сейчас стошнит, представив, себе, как он жует коричневое, лоснящееся маслом насекомое.
-Вот видишь, - заметил его реакцию Охромов, - а для китайца это обычное дело, норма.
-Но к чему ты об этом.
-Я к тому, что человек не может вместить всё. Я про усвоение информации. Информация человеком может усваиваться только в той традиции, в которой он воспитывался. Ведь пища - та же информация. Традиция - культура, религия, мораль. Без них информация будет аморфна, безвкусна и отвратительна для человека, хотя, если разобраться, и картофельное пюре, и жареные кузнечики и тарантулы присутствуют в мире одновременно. Но они не сочетаются друг с другом, они разделены, они принадлежат разным культурам, разным традициям! Конечно, нам интересно узнать о других традициях, но мало кто захочет принять другую культуру, религию. Традиции - это каналы, которыми человечество получает информацию и перерабатывает её. Они создавались тысячелетиями. Некоторые произрастали одна из другой, как, например, христианство из иудаизма. Странно, правда, материнская религия не признаёт дочернюю. Ведь Новый завет проистекает из Ветхого. И Христос сам прямо сказал, что пришёл подтвердить заповеди, данные Моисею на Синайской горе.
Слушая Охромова, Гладышев стал бросать голыши, выискивая их на берегу и стараясь кинуть так, чтобы они прыгали по воде как можно дальше.
Охромов замолчал и некоторое время наблюдал за его действиями.
-Ты знаешь, что можешь ходить по воде? - сказал он наконец
-Ну-у, - неуверенно потянул Дима, соображая, что ответить. - А ты можешь?
-Да и я могу, - согласился Охромов.
-Ну, покажи, - предложил Гладышев.
-Не могу.
-Почему? - удивился Гладышев.
-Ты мне покажи, - предложил в ответ Охромов и засмеялся.
-Я не говорил, что могу ходить по воде, - возмутился Гладышев, - чего это я тебе буду показывать?!
-Но я говорю, что ты можешь! - засмеялся Охромов.
-Но это ты говоришь! - возмутился Гладышев. - Можно сказать всё, что угодно, но это ещё не означает, что так оно и есть на самом деле!
-Во! - Охромов поднял вверх указательный палец. - Так оно и есть на самом деле! Всё, что человек скажет, так оно и есть на самом деле! В книге Мирдад сказано: "Думайте так, будто каждая ваша мысль огромными огненными буквами написана на небе и видна каждому - так оно и есть!"
-Я не знаю такой книги! - возмутился Гладышев, швырнув очередной камень так, что вместо серии рикошета он, отскочив один раз, тут же булькнул, зарылся в глубину.
-Когда Пётр - Новый Завет ты же знаешь - увидел идущего к нему по воде Иисуса, он сказал: "Господи, скажи мне, чтобы я тоже ходил по воде!" Господь сказал ему: "Иди!" И Пётр пошёл, но усомнился и стал топнуть.
-Да знаю я это!
-Не перебивай! - заметил Охромов. - Пётр пошёл не потому что ему разрешил Господь, а потому что поверил, что может ходить по воде.
-Нет, - не согласился Гладышев. - Господь ему разрешил, и Пётр пошёл!
-Странно ты рассуждаешь! - воскликнул Охромов. - Выходит мысль человека сильнее, чем слово Господа?!
-В каком это смысле? - не понял Гладышев.
-Да в том смысле, что Пётр стал топнуть усомнившись! Это же не Господь ему сказал: "Топни, Пётр!" Он сам усомнился в своей способности ходить по воде. То есть, способность ходить по воде была у Петра, как и у любого другого человека и прежде, но он смог открыть её в себе только опираясь на авторитет Иисуса. Пётр увидел, что Господь идёт по воде. Он знал, что Иисус - сын Божий, именно знал, уверовал в это он много позже после воскресения Христова и вознесения его на Небеса. Так вот, зная это, он испросил у него разрешения на то, что он мог делать сам, но никогда бы не стал этого делать, потому что традиция человека, в которой воспитывался Пётр, говорит ему, что человек не может ходить по воде. Если бы Пётр родился и вырос среди племени людей, которые умеют ходить по воде, то ему было бы чудно, когда бы он увидел людей, которые в воде топнут. Понимаешь теперь, что такое сила традиции.
Гладышев перестал бросать камешки и пытался снова никнуть в слова Охромова.
-Слушай, - ответил он наконец, - ты такой умный. Откуда ты всё это знаешь?!
Охромов пожал плечами. Это знает любой человек. Вселенная наполнена знанием, нужно только прилагать труд, чтобы увидеть его и впитать его в свою душу. Кстати, интересно, давай отвлечёмся от Библии, хотя это неисчерпаемая тема, первоисточник знания, сконцентрированный настолько, что на основе Библии можно создать миллионы произведений, производных от него. Впрочем, вся литература - это и есть производная от первоисточников, Библии, Талмуда, Корана. Но оставим эту сферу. Я тебе покажу ограничивающее влияние традиции в другом, там, где религия отрицается напрочь.
-Это где?
-В науке. Смотри! Эйнштейн вывел закон, согласно которому ни одно тело не может двигаться со скоростью, превышающей скорость света. Но даже в проявленной нам Вселенной этот закон всюду опровергается. Есть тысяча примеров, когда тела движутся со скоростью большей, чем скорость света.
-Ну, например?
-Например? Да вот! - Охромов взял валявшуюся рядом с ним на песке небольшую веточку и стал рисовать. - Вот Солнце, - нарисовал он круг, - а вот два фотона, разлетающиеся в разные стороны со скоростью света! Ну и скажи мне какова тогда скорость первого фотона относительно второго, равно, как и скорость второго относительно первого?
-По логике получается, что две скорости света! - удивился Гладышев.
-Вот тебе и пример негативного влияния традиции! Наука - это традиция, которая образована на авторитете учёных, открывших что-то. Только на этом! Никакие опровержения, даже самые очевидные, не могут опровергнуть какой-нибудь закон, пока не будет сокрушён авторитет учёного. Тот же самый авторитаризм. Учёные, и так принято, присвоили себе право на истину. И теперь вся цивилизация пляшет под их дудку. Эйнштейн сказал, что ничто не может двигаться со скоростью, превышающей скорость света, и весь мир живет, опираясь на это ограничение. Дарвин придумал сумасбродную теорию эволюции, и весь мир знает, что человек произошёл от обезьяны, хотя это не так! Почему тогда от обезьяны. Человек произошёл от амёбы, если уж досконально разобраться в этой теории. Но детей во всём так называемом цивилизованном мире в школе учат, что человек произошёл от обезьяны. Хотя сами ученые установили, проведя исследование ДНК человека, что предками всего человечества была единственная пара людей, живших где-то в районе Евфрата, как раз в библейских местах. Ну, да ладно!
-Ты опять скатываешься к религии! - заметил Гладышев.
-Да, - согласился Охромов, прислушавшись к себе, - Но это, наверное, потому что религия говорит с человеком недомолвками, притчами. Религия так поступает, потому что понимает, что человеческий разум не способен воспринять всё существо мироздания в целом. Для человеческого разума это необъятно, а необъятное - не объять. Наука - производное человеческого разума, причём, это производное, имеющее автора. Так же, как произведение литературы, искусства. Но почему-то произведение литературы не возводиться в ранг истины, а научные открытия отдельных личностей, пусть даже имеющие устойчивое повторение в некоторых условиях пространства и времени, - считаются едва ли не столпами мироздания, хотя, на самом деле, это столпы заблуждения.
-Ну почему же?! - не согласился с ним Гладышев. - Вот закон всемирного тяготения...
-Хороший пример! Присмотрись внимательнее, он сформулирован не правильно, и потому человечество до сих пор имеет проблемы с гравитацией, не может придумать, как её преодолеть. А между тем, вдали от звёзд, в пространстве между галактиками действуют совершенно другие законы, но учёные, наблюдая вселенную с Земли, интерпретируют всё под законы, открытые ими на Земле. А это всего лишь частность.
- Откуда ты знаешь? - удивился Гладышев.
- Нет всемирного закона тяготения! - продолжал Охромов, не обращая внимания на вопрос, он увлёкся. - Существует частный закон тяготения, открытый на Земле. И даже он сформулирует не правильно! Ученые, как и много столетий назад, те, кто считал, что Солнце вращается вокруг Земли, а Земля стоит на китах, делают теперь ту же ошибку, принимая Землю за центр мироздания. Ньютон вывел закон, описывая притяжение тел к Земле. Между тем, закон должен описывать взаимное притяжение тел друг к другу. Земля притягивается к моему телу с такой же силой и скоростью, с какой оно притягивается к ней. И отсюда пошла ошибка, незначительная на первый взгляд, но весьма существенная, когда речь идёт о преодолении силы притяжения. Люди пытаются преодолеть силу притяжения Земли, хотя с таким же успехом надо стремиться преодолеть силу притяжения к себе Земли. И если первая задача имеет траекторию решения как прямая, то вторая - подобна гиперболе, которая с удалением от общей точки исходу, откуда начинается решение проблемы, спустя какое-то координатное изменение, будь то пространство или время, находятся друг к другу под углом близким к прямому. Истина уходит под прямым углом к решению проблемы, а те, кто пытаются решить проблему, всё продолжают идти прямо, с каждым шагом удаляясь от истины в бесконечность ошибки.
-Как всё сложно! - протянул вперёд руку Гладышев, пытаясь остановить рассуждения, которые он уже не мог воспринимать. - Наверное, на сегодня хватит!
-Пожалуй, ты прав! - вдруг опомнился Охромов, он огляделся вокруг, пытаясь сообразить, где он находиться, словно очнувшись.
Вокруг были скалы, море, солнце, лето, Сан-Франциско. Это был другой мир, не тот, что был прежде, мир, которому другой бы на месте Охромова, у которого вдруг оказалось всё вместо ничего, радовался бы тихо, растягивая до конца дней доставшееся состояние. И какое рассуждение о каких-то непонятных и далёких вещах. Наука, религия! Кому они нужны! Какая чушь!
Но Охромов знал, что его судьба в руках этих двух монстров, и он должен был разгадать ребус, начало решения которого и привело его к тому, что было вокруг. Он понимал, что реальность, которая его теперь окружала вместо той, которая предназначалась ему судьбой, была сотворена им самим. Если бы он не взялся за решение этой задачи, то сейчас бы он не лежал на пляже, наблюдая, как тёплые волны океана накатывают на берег, не видел бы вдали Алькатрас, а командовал бы дюжиной солдат где-нибудь в Забайкалье, прыгая с ноги на ногу от мороза, ругаясь, что они так долго роют окопы для самоходок, и одновременно думая о том, что вечером после этого промёрзшего, стылого полигона, получит ещё какой-то разгон на очередном партийном собрании в казарме, или напротив устроит этот разгон кому-нибудь ещё...
-Пойдём, прошвырнёмся куда-нибудь, развеемся, - предложил он Гладышеву вдруг, неожиданно для него и самого себя. - В самом деле, рациональность сводит с ума и сушит, как ни странно, мозги! Иногда надо отвлечься! Напиться, снять девчонок, да просто порножурнальчик, в конце концов, купить, если ничего другого не получается!
-Да, давно пора! - согласился Гладышев, заметно оживившись от такой перспективы.
Они поднялись в город и остановили такси.
-Поехали! - сказал Охромов таксисту-арабу.
-Куда?
-Прямо! - показал он рукой вперёд.
Машина тронулась. Метров через двести Охромов заметил небольшой магазинчик, приказал водителю притормозить, зашёл, купил пару бутылок прохладного пива и снова сел в машину.
-Поехали! - сказал он снова, протягивая одну бутылку Гладышеву.
-Куда? - снова спросил водитель.
-Прямо!
Так они и ездили, пили пиво, иногда останавливались. Охромов снова покупал спиртное. Потом они отпустили таксиста и зашли в какой-то бар, сели за столик, набрали выпивки.
Охромов пил, всё больше пьянел, но лицо его не светлело от радости, он был по-прежнему угрюм, и не мог понять, как ему развеяться. Чего-то не хватало. Он долго думал, чего не хватает.
Гладышев следовал за ним, тоже пил, но был как-то настороже и не позволял себе расслабляться.
Вдруг Охромов ударил его по плечу.
-Полетели! - он встал и направился к выходу, бросив всё на столе.
-Куда? - Гладышев вскочил за ним.
-Можно снять проституток, но это скучно. Это рационально! Ты покупаешь дырки... в живом теле. Совсем не так, как дома.... Знаешь, я иногда скучаю по русским бабам, по их бесшабашности. Да, они многого не умеют, что умеют проститутки в Сан-Франциско, да по сравнению с ними, многие из них просто коровы! Но.... Но когда ты знакомишься с такой коровой, разводишь её, а может она тебя на трах, а потом вдруг бац, и ты её .... - это удивительно! А здесь! Здесь всё известно! Да ты поимеешь и тебя поимеют за твои деньги! Да, твою предстательную железу выжмут, как тряпку при хорошей стирке. Но душа! Нет души во всём этом! Сплошная технология! Американцы профессионалы в переводе жизни в технологии. Вот и секс они превратили в индустрию! Даже во Франции всё не так! Вроде проститутки тоже! Но.... Но там видишь, что прежде эта проститутка была кем-то, быть может, дояркой в каком-нибудь селении вблизи Парижа. А здесь! Здесь это кукла, без прошлого, без души...
Они шли куда-то по улице. И Охромов, совершенно опьянев, нёс без умолку всякую чушь.
-Слушай, мы куда? - Гладышев едва поспевал за ним.
Охромов вдруг остановился, повернулся к Гладышеву, взял его за оба плеча. Положив сверху свои руки на его плечи:
-Слушай, Гладышев, если такое когда0нибудь будет в России...
Он стоял и пьяно пошатывался, Гладышев стоял, не зная, что делать.
Но Охромов уже забыл, что говорил только что, и погрузился в себя, так и не сняв с Гладышева руки.
-Так куда мы? - спросил он, чтобы направить мысли опьяневшего патрона в нужное русло.
-О! Ты прав! Полетели!
Охромов снова пошёл по улице, бросив Гладышева.
-Но куда?
-Куда? - Охромов прищурился, пытаясь придумать что-то, глядя на падающее в океан пунцовое солнце. - В Лас-Вегас! О! В Лас-Вегас!
Через минуту они уже мчались в аэропорт, снова поймав такси. Охромов заливался пивом.