Долги, долги, долги. Последнее время они непрестанно преследуют меня, как назойливые осы. И так же больно жалят. Десять лет я барахтаюсь в какой-то полынье, в которую однажды попал и не знаю, как из неё выкарабкаться. Порой я напоминаю себе человека, который оплатил проезд, и вышел из транспорта, не воспользовавшись оплаченной поездкой, а вместо этого словно дурак пустился в тот же путь пешком...
А когда-то было всё так здорово, и я по праву рассчитывал достичь в своей жизни определённых высот и положения. Так думать у меня были все основания. Усидчивость, трудолюбие, "красный" диплом с отличием об окончании высшего военного училища - давали основания не сомневаться в неплохой военной карьере, сделать которую мне так и не удалось.
Теперь, когда я веду жалкое существование, балансируя на грани нищеты, делая судорожные, отчаянные попытки избавиться от неё, отползти от края пропасти, в которую неумолимо влечёт меня жизнь, я вновь и вновь задаю себе вопрос: "Что ж погубило меня и мою жизнь? Как так получилось, что я оказался в таком дерьме?"
И вот что я могу ответить на этот вопрос: "Всё дело в ...". Да, да, именно в ней.
... Впрочем, всё по порядку.
* * *
Не так давно, эдак лет пятнадцать назад, было мне двадцать с небольшим лет. Я любил ту жизнь, которой жил, и не помышлял ни о чём другом. Но та счастливая жизнь должна была вот-вот закончиться...
В артучилище я попал случайно. Люди стремяться, борются за место под солнцем, а мне оно досталось без труда... Более того, оно досталось мне как наказание. С детства я мечтал стать лётчиком...
Впрочем, я начал не с того, и не о том.
Сейчас я хочу поведать о любви, о той единственной любви, которую я испытал в своей жизни. Ибо любовь-это мечта, недостижимая и ускользающая, и тем больнее ощущать её, когда предмет её так близко, и в то же время так недосягаемо далеко.
Это случилось так, как всегда бывает - неожиданно. Я учился тогда на третьем курсе училища. Была зима. Стоял промозглый февраль, сырой и неуютный, какой, пожалуй, почти всегда бывает на милой моему сердцу Украине. Наш взвод сидел на самоподготовке. Это были такие занятия в послеобеденное время, на которых мы готовились к предметам следующего учебного дня. Как правило в это время мы были предоставлены сами себе. За порядком в это время следил замкомвзвод, сержант из нас же из курсантов, и наш взводный офицер лишь изредка заходил в класс, чтобы объявить дать команду своему заместителю объявить очередную перемену.
Наш класс для самоподготовке все четыре года находился в одном и том же месте, на втором этаже главного корпуса училища, старинного здания с довольно богатой историей. Его происхожднение тянулось ещё с дореволюционных времён. И было оно построено, как гласила история одним купцом-сахаропромышленником, чтобы его сын мог обучаться в кадетском корпусе, потому что ближайший императорский кадетский корпус был в Москве, но туда принимали только детей дворянского сословия, а сахаропромышленник, хотя и был богат, но дворянского титула не имел, а потому и не мог отдать своё любимое чадо учиться в Москву. И вот что он придумал. Построил кадетский корпус здесь, в Сумах, а чтобы дворянский титул выхлопотать у царя, и одновремено как таковое разрешение на такую дерзость, как кадетский корпус в Малороссии, да не просто Малороссии, а в её провинциальной глубинке, этот сахарозаводчик сделал макет построенного им кадетского корпуса из чистого золота и посылает в подарок царю. В общем, титул он себе выхлопотал, и кадетский корпус отстоял. С тех самых пор и существовало это легендарное здание, в котором был класс нашего взвода, где проходила самоподготовка.
Вот на одной из таких перемен между занятиями самоподготовки я и встретил её, свою любовь, от которой так потерял голову в этой жизни, что и теперь сомневаюсь, что вряд ли её нашёл, потому что как теперь мне кажется, что все последующие события моей жизни были связаны именно с ней, хотя никакого отношения к ней, казалось бы в большинстве своём не имели.
Надо сказать, что неподалёку от класса, где занимался наш взвод, находился музей боевой славы училища. Туда довольно часто водили на экскурсии школьников из города. в окна нашего класса хорошо, как на ладони, была видна дорожка, ведущая от КПП училища к центральному входу , по которой и водили в музей экскурсии. В этот раз случилось так, что один мой приятель , Валера Чуста, который постоянно сидел и глазел от нечего делать в окно, сказал мне перед самым перерывом: "Там девки пришли на экскурсию, айда сходим". Я увязался за ним, довольный тем, что Валерка, известный ловелас, не чета мне, пригласил меня с собою. Я и не рассчитывал ни с кем знакомиться, более того, я просто боялся девчонок и стеснялся с ними общаться. Опыт в этом деле у меня в отличие от Валеры был нулевой, и то что для него к примеру было обычное очередное знакомство, для меня представлялось невообразимым событием, к которому мне надо было готовиться, и к которому соответственно я не был готов. Я бы сам никогда не осмелился подойти к толпе девчонок, я просто нне представлял, что мне при этом делать, и как себя вести. Мне казалось, что они бы посчитали меня за уродливого истукана, и моя неопытность в общении с женщинами сковывала меня по рукам и ногам, вязала мой язык, и самостоятельно я не смог бы поддержать разговор с девчонками или тем более девчонкой и в течение пяти минут. Но влекомый Валерой, я без особой опаски устремился в гущу пришедших на экскурсию девчонок, стараясь не отставать от него, и постоянно находится в тени его общения, не высовываясь оттуда. Получалось, что как бы за компанию, но не при делах. Валера кадрит девчонку, быстро познакомился с ней, уже договаривается о свидании, а я стою рядом и чувствую себя то ли дураком, то ли черечур любопытным истуканом, с какой-то непонятной самому себе целью стоящим и слушающим уже почти интимные, как мне тогда казалось, вещи. Но Валера пригласил меня, и мне было интересно, мне хотелось присутствовать при его общении с девочками, потому что я сам никак не умел общаться, но очень желал наверстать упущенное мной, то, что другим давалось так легко.
Валера без умолку болтал, я следовал рядом его молчаливой тенью. Мы пустились проводить уходящую экскурсию, вышли вместе с девочками через центральный вход, без головных уборов на улицу (и то, и другое - неслыханная дерзость, за которую можно было поплатиться серьёзным наказанием, получить в лучшем случае внеочередной наряд на службу) и шли, провожая их, по аллее к КПП училища. И тут это произошло. Одна из девчонок приотстала от остальной группы вместе с нами. Явно заинтересовавшись нашей кампанией. И как-то получилось, что в один прекрасный миг я остался с ней наедине, лицом к лицу. Пока мы шли, я немного наловчился общаться в Валериной манере, и, видимо поэтому она обратила на меня внимание, Валера уже успел узнать у неё адрес и телефон, и оставил нас, расспрашивая что-то, видимо, то же самое, у её подружки, которая тоже немного приотстала от остальных, но всё же держалась немного поближе к основной группе.
--
Как тебя зовут? -не зная даже зачем весело спросил я, хотя внутри с каждой секундой оцепенение всё больше сковывало меня.
--
Таня , - ответила она.
И в этот миг меня точно молния поразила. Что-то было во взгляде её зеленовато-карих глаз, что полоснуло мою душу словно бритвой, оставив в ней такой странный след, как прореху, через которую в меня вдруг хлынул какой-то безотчётный невообразимый ослепительный свет счастья. Ничего подобного никогда, никогда со мной ещё не происходило. И он так и остался внутри меня этот свет, хотя никаких внешним признаков его наличия я в своём поведении не замечал.
--
Ну как тебе девки? - весело поинтересовался Валера, когда мы затрусили обратно в училище.
Стояла прохладная промозглая погода, а мы выскочили на улицу раздетые. Теперь, когда мы остались одни, у меня сразу же возникла обеспокоенность, как бы нас сейчас не изловили, и не наказали за столь вольные прогулки.
--
Ничего, - согласился я , пытаясь сохранить в памяти Танин взгляд, что так больно полоснул меня. Я хотел сказать Валере, что мне понравилась Таня, но промолчал. Он тоже ничего не говорил, семеня рядом мелкими шажками, засунув руки в карманы и вжав голову в плечи. Я почему-то был уверен, что его заинтересовала Танина подружка, которую я разглядеть-то толком не успел, а он пообщался с ними обоими.
* * *
Очень часто люди думают, что у меня есть какой-то очень хитроумный план жизни, которым я руководствуюсь, отвечая на их нападки и удары судьбы. Они и не подозревают, что никакого плана у меня нет, и никогда не было, и что я просто "опездол", да простит Господь мне это слово, без царя в голове, и чем дальше, тем это проявляется больше и больше.
* * *
И понял я, что всё в воле Божьей, всё в его руках, ему дано миловать и наказывать, давать и забирать. И что как бы ты не усердствовал, больше того, что он отпустит тебе, ты иметь не будешь ни в чём.