Аннотация: посвящаецца профессорам старой школы...
Профессор Гизюлькин
Профессор повернул телескоп левее, на восходящую Луну, она была сегодня особенно яркая, сказывалось положение в фазе. На Луне было как всегда тихо и спокойно, кратеры жили своей отмороженной жизнью, как и положено в лишённой кислорода атмосфере, и лишь были видны микрометеориты, изредка вонзающиеся в тело этого огромного спутника Земли. Гизюлькин подкрутил резкость и оторопел, прямо на него летел огромный кусок камня, профессор даже не сразу понял, что до камня много тысяч километров, настолько чётко и ясно телескоп показывал картинку происходящего. Камень был огромным, наверное несколько километров в диаметре, он не вмещался в телескоп, и Гизюлькин поначалу даже отодвинул глаз от окуляра, но потом, осознав значение происходящего, стал записывать координаты нового небесного тела, вычислять его скорость и угол атаки. Через полчаса он прочитал вычисления и ужаснулся, по всем расчетам выходило, что объект врежется в Землю через двое суток. Профессор достал из кармана трубку, набил её ароматным табаком и закурил, но даже это, казалось бы такое успокаивающее действие не принесло желаемого результата, мысли неслись галопом, обнажая всю суетность земного существования, такого хрупкого, незащищённого перед лицом космической угрозы.
Тысячи тонн камня, и Земле пиздец, - думал профессор, - даже завещания не успеешь составить, а впрочем какое завещание, если всему пиздец? И как назло, ещё не пришёл гонорар от Берлинского университета за статью о каналах на Марсе и загадочном лице из песчаника.
Он зачехлил телескоп, вышел из обсерватории, отметив пропуск у охранника и сел в свою машину, потрёпанную двадцать первую "Волгу". Руки его дрожали, он никак не мог попасть ключом в замок зажигания. Через несколько минут профессор наконец смог завести машину и вырулить со стоянки возле обсерватории "Пулково". Выехав на Московское шоссе, он погнал машину в город, почти не обращая внимания на правила движения, резонно отметив про себя, что теперь уже наплевать на правила.
На въезде в город его попытался остановить гаишник, но Гизюлькин только прибавил газ, гаишник обозлился и погнался за ним на мотоцикле, через двадцать минут погони он прижал профессорскую "Волгу" к бордюру и Гизюлькину пришлось остановиться. Профессор спрятал в рукав длинную отвёртку и вылез из машины.
- Сержант Подобедов! - Представился гаишник, подходя к профессору, - Куда так быстро едем?
-А тебе зачем? - Ответил Гизюлькин вопросом на вопрос, вонзая в живот блюстителя порядка отвёртку, этому приёму его научил старый зек в одном сталинском лагере, где профессор отбывал срок по политической статье.
Гаишник захрипел и мешком осел на асфальт, профессор огляделся вокруг, дело произошло в маленьком переулке и случайных свидетелей не было.
-По домам сидят, дебилы, - Подумал Гизюлькин, - А скоро пиздец вам, пиздец!
Он подтащил слабо мычащего гаишника к мотоциклу и усадил на него, издали казалось, что блюститель порядка заснул на своём мотоцикле, потом вытащил из кобуры гаишника пистолет и запасные обоймы.
-Новая волына! И очевидно, даже не пристрелянная, - Пробурчал профессор себе под нос, ему нравились слова из лагерного жаргона, - Ну ничего, пристреляем!
Очутившись в машине, он заметил, что даже не заглушил двигатель.
Прямо как в кино про резидента! - Улыбнулся Гизюлькин, включил передачу и машина рванула вперёд.
Припарковав "Волгу" в своём дворе на Заставской улице, он пружинисто ступая, как будто бы помолодев лет на тридцать, зашёл в подъезд, юркнул в лифт и нажал кнопку последнего, седьмого этажа, на котором находилась его квартира. Выйдя из лифта он заметил, что входная дверь открыта, из квартиры донёсся голос жены, Серафимы Андреевны, - Ну почему ты так долго опять, я уже второй раз жульен разогреваю и гренки!
Профессор достал из внутреннего кармана пистолет, снял его с предохранителя, передёрнул затвор и пошёл вперёд. Жена как раз несла из кухни гренки, увидев глаза профессора и пистолет, она выронила всё на пол и закричала, но Гизюлькин подавил этот крик в зародыше, трижды нажав на курок. Пули вонзались в дородное тело Серафимы, а профессор приговаривал, - Я не люблю жульен! И никогда не любил! И твою семейку поганую тоже! Тоже мне учёные, кукурузу задумали выращивать на Северном полюсе, селекционеры ёбаные! Ну что, получилось? Нихуя не получилось, зато оклады себе твой папочка и дядья повыбивали академические! Мол, народные академики, мать вашу! А доносы писать на настоящих учёных, а суки?!
Внезапно осознав, что он говорит с мёртвым человеком, профессор успокоился и переступив через Серафиму, прошёл на кухню. Отодвинув в сторону шкафчик под мойкой, он взял нож и поддел одну из плиток пола, под ней оказалась небольшая ниша, в которой лежал пакет. Гизюлькин достал пакет и развернул его, там лежала небольшая сумма денег, профессор копил её на чёрный день. Деньги перекочевали в его портмоне.
Ну вот, филок у меня теперь достаточно два дня погулять! - Подумал профессор и зашёл в ванную. Из зеркала на него посмотрело лицо человека, умудрённого жизнью с аккуратно подстриженной бородкой.
А бороду сбрить к ебеням! Молодость наступает! - Воскликнул профессор, доставая помазок и опасную бритву. Через некоторое время из квартиры вышел уже совсем другой человек, в новом нейлоновом плаще, кожаной кепке, модных брюках-дудочках и лакированных штиблетах с острыми носами. Бритьё преобразило Гизюлькина, спину он держал ровно, в глазах появилось то выражение, которое отпугивает от человека группу хулиганов даже в двенадцать ночи на пустынной улице.
Хорошо, что эта стерва модными вещами торговала, - Думал он, открывая машину, - Теперь я прямо как стиляга, как Джеймс Бонд!
Про Джеймса Бонда он прочёл в контрабандной книге, которую ему как-то дал почитать один из студентов, сын дипломатического работника, Святослав Неведомский, любимец всего курса. Святослав доверял профессору, он чувствовал в нём протест, какую-то силу, и скрытую ненависть к окружающему строю. К нему сейчас и отправился профессор.
Святослав открыл дверь и поначалу не узнал Гизюлькина, уж слишком модно и независимо выглядел этот человек, позвонивший в его дверь, но когда человек улыбнулся такой знакомой улыбкой и надел очки в роговой оправе, студент сказал, - Это вы, Сергей Аполлинарьевич?
А кто же ещё, Слава! - Ответил профессор, - В гости то пустишь?
Конечно, заходите пожалуйста, - Святослав засуетился, - Вот и тапочки наденьте, это моего отца, вам по размеру должны подойти. А мои родители в отпуск уехали, а Крым. Проходите, пожалуйста!
Ладно, сынок, не суетись, - Сказал Гизюлькин, - Ты конечно хочешь спросить, почему это я к тебе в такое время приехал? И почему я так выгляжу? У тебя дома есть коньяк?
-Есть, у отца в баре. -
-Пойдём на кухню, разговор будет долгий. -
Они зашли на кухню, профессор уселся в плетёное кресло перед огромным круглым столом и начал набивать трубку. Владислав вышел в комнату и вскоре вернулся с бутылкой армянского коньяка и двумя пузатыми бокалами.
Итак, - Начал свой рассказ Гизюлькин, - Сегодня вечером я смотрел в телескоп на Луну. Всё было как обычно, ты и сам много раз видел, кратеры, микрометеориты и всё такое прочее, но через несколько минут, от Луны откололся огромный кусок и полетел к Земле. Я произвёл необходимые вычисления, жить нам осталось два дня, и я хочу провести их весело и отдать все долги, кому должен. Не составишь ли ты мне компанию?
На кухне воцарилась мёртвая тишина, было слышно, как в трубке профессора потрескивает табак, по лицу Вячеслава разлилась мертвенная бледность, губы двигались, но не могли произнести ни единого слова. Профессор, улыбаясь, смотрел на него, - Ну что, юноша, не верится? Включи радио!
Святослав негнущимися пальцами повернул ручку громкости радиоточки, - Разыскивается гражданин Гизюлькин по подозрению в убийстве своей жены, Гражданки Гизюлькиной Серафимы Андреевны, особые приметы подозреваемого....
Дальше Святослав не слушал, он смотрел, будто в замедленном кино, как профессор достаёт из внутреннего кармана пистолет и кладёт его на стол.
-Откуда это у вас? - Шёпотом спросил юноша.
-Оттуда, - Весело ответил Гизюлькин, - Я тут недавно гаишника завалил, отвёрткой, у него и взял, а потом и жену, надоела она мне, понимаешь, за двадцать лет!
Ну что, теперь ты веришь? - Спросил профессор.
-Верю! - Ответил Святослав, глаза его загорелись диким огнём, - А вы сейчас куда?
-Сначала в ресторан, а потом на квартирку к родственничкам жены, должок отдать! -
-А можно мне с вами? -
-Поэтому я и приехал, староват я стал, боюсь не справлюсь, народу там много. -
Святослав подошёл к столу, открыл бутылку и отхлебнул прямо из горлышка, потом достал из ящика для посуды длинный кухонный нож, молоток для отбивания мяса и принялся рассовывать оружие по карманам.
Профессор налил себе коньяку, потом дал совет, - Нож то в рукав спрячь, так сподручнее будет!
Через несколько минут они вышли из подъезда, старый и молодой, уже не знающие моральных норм человечества, они шли вперёд, ветер теребил их волосы и высоко в небе, удивительно чистом для Ленинграда, вспыхивали звёздочки и падали, привлекая внимание редких прохожих.
Через два дня в газете "Известия" любители астрономии прочли статью о гигантском осколке Луны, который чуть не врезался в Землю, но благодаря самоотверженной работе войск Стратегического Назначения, был разбит на подлёте к планете на мелкие осколки ракетами "С-3".