Первые числа апреля - не совсем подходящее время для отдыха на природе в Уссурийской тайге. Мягко говоря, прохладненько еще. Сегодня, наверно, было не больше пяти - шести градусов, но вот именно этот климатический параметр, и был как нельзя кстати. Рота 41 Буки совершала марш-бросок на тридцать километров. Не стану вас утомлять перечислением всего, что входит в полную выкладку курсанта во время этого мероприятия. Кто-то и сам служил в морской пехоте, кто-то слышал об этом от знакомых или читал в книжках. А остальные, думаю, и так понимают, что если гонять курсантов налегке, то от стажировки будет мало проку. Именно так, наверно и думал командир курсантской роты 41 Буки, старший лейтенант Нечаев, когда он пытался объяснить своим подчиненным, почему им придется добавить в свои вещмешки дополнительные три килограмма в виде булыжника. Три килограмма к уже имеющимся двадцати четырем вроде не та величина, чтобы из-за нее особо волноваться. Хотя, конечно, это никого не бодрило. Подобный довесок не предусматривался инструкциями и в остальных ротах не применялся. Ну что поделать, если командир роты 41 Буки любил своих подчиненных немного больше (всего-то на три килограмма!), чем командиры других рот. Просто удивительно - почему эта любовь не была взаимной?
Но справедливости ради надо сказать, что некоторые курсанты разделяли подобную форму проявления любви к ближним своим . Например, курсант второго взвода Серега Мальцев, или попросту Малыш. Вот только его любовь была более избирательной - он испытывал ее не ко всей роте, и затею командира не одобрял, а только к своему лучшему другу, Игорьку Пискуненко, который уже в первом семестре умудрился заработать к своему имени приставку "телега". Игорек-тележка был славным парнем, веселым, отзывчивым, всегда готовым помочь товарищу. Эта кличка приклеилась к Игорьку из-за его просто феноменальной рассеяности. Он умудрялся въезжать во всякие казусы, как телега с кривыми колесами, Хотя, наличие таких веселых и заботливых друзей, как Малыш, также могло этому поспособствовать.
Они подружились еще будучи абитуриентами Игорь и Малыш занимали соседние койки в казарме и вместе ходили на сдачу вступительных экзаменов . Оба были довольно спортивными парнишками, но, вероятно, Малыш желал своему другу еще лучшей физической формы. На первом же пятиминутном привале, когда вся рота, как стадо верблюдов, ломанулась к ручью , за глотком воды, Малыш засунул Игорьку в вещмешок пару здоровенных булыжников, каждый из которых был больше командирского довеска чуть ли не в полтора раза.
Буквально через пятнадцать минут после исполнения команды "Становись! Продолжить движение!" Игорек-тележка почувствовал какие-то странные изменения в своем самочувствии.
- Ничего не пойму, - еле переводя дух, проговорил Игорек. - Воды я обпился, что ли?
- А что случилось? - с неподдельной тревогой в голосе спросил заботливый Малыш, который, подражая товарищу, так же тяжело дышал и так же часто вытирал беретом абсолютно сухое лицо. Берет же Игорька можно было уже выжимать.
- Хрен его знает, че-то тяжко стало! Не могу в ритм войти.
- А, это мы с тобой воды обпились... - уверенно заключил Малыш. - Не зря же взводный предупреждал!
- Наверно... Хотя, вроде, я старался не злоупотреблять...
- Разговорчики в строю! - рявкнул командир отделения. И ребята замолчали.
Через пару километров Игорек заметил, что ближайшие к нему сокурсники как-то странно на него поглядывают. Еще через километр ему показалось, что и настроение у них какое-то чересчур приподнятое. А еще через километр в его доверчивую душу начали заползать непозволительные по отношению к друзьям сомнения. Только на следующем километре эти подозрения стали обретать смутные контуры. И уж когда прозвучавшая команда "Ротааа... Бегооом... Марш!" не вызвала обычной в таких случаях реакции у ближайших его товарищей, а, скорее, наоборот - они почему-то развеселились еще больше, Игорек все понял! Он оглянулся на своего лучшего друга, но Малыш предусмотрительно переместился на самый шкентель, в конец колоны. Встретившись глазами с Игорьком, он как-то подозрительно опустил голову. Да! Игорьку стало все ясно! Оставшиеся до привала четыре километра Игорьку помогла пройти только лютая ярость, моментально мобилизовавшая все его внутренние резервы. Он тут же забыл о тяжелой ноше, о дефицитном кислороде, которого другим, в отличие от него, вполне хватало, о соленом поте, заливающем глаза, и начал изобретать ответную месть.
До команды "Привал!" ничего изобрести не получалось. Игорек сбросил вещмешок и вытащил из него лишние булыжники. Командирский трогать было нельзя. На нем стоял табельный номер Игорька, намалеванный синим мелом. По правилам, придуманным самим командиром, меченые камни надо было предявлять в конце марш-броска. Идея мести пришла после умывания в ледяной воде ручья. Игорек даже забыл наполнить фляжку, настолько был очарован элегантной простотой своего плана. Он поднялся на пустую дорогу, усеянную сброшенными вещмешками, подобрал два булыжника, минуту назад выброшенные из своего сидора, и засунул их в вещмешок Малыша. Как жалко, что на лесной дороге не было еще камней! Но жажда мести заставила Игорька насобирать несколько пригоршней крупного песка и добавить их к уже заложенным булыжникам. Месть получилась не совсем зеркальной, но зато вполне справедливой. Игорек хотел, чтобы его мучения вернулись Малышу сторицей. Крепко затянув узел, Игорек щедро промочил его водой из фляжки. Воды не осталось. Но чем не пожертвуешь ради лучшего друга?
Когда прозвучала ненавистная команда "Становись! Продолжить движение!" Игорек взял легкий, как пуховая подушка, вещмешок и начал его надевать на свои натруженные плечи.
- Эй, Игорек, ты это чего мой сидор схватил? - услышал он чуть сконфуженный голос Малыша. - Вот... Читай бирку!
На маленьком клочке замусоленной тряпочки, нашитой на мешок, подло красовались роковые буквы: "К-нт Мальцев. 41-02-09". Сомнений быть не могло.
- А где мой? - еле выдавил Игорек из пересохшего горла.
- Да вон же он, - указал Малыш на сиротливо лежащий у обочины сидор.
Игорек внимательно изучил бирку. Все верно: "К-нт Пискуненко 41-02-08". Никуда не деться! Бедняга еле оторвал мешок от земли. По причине душевной доброты, Игорька даже кольнула жалость к своему другу, для которого он приготовил эту ношу. Но уже через секунду к физическим страданиям нашего героя добавилась мука душевная - только сейчас бедный Игорек понял, насколько коварен и дьявольски предусмотрителен его лучший друг. Этот негодяй сумел предвидеть действия Игорька, и когда тот отошел к ручью, поменял рюкзаки местами. А на бирки кто смотрит? Во всяком случае, не Игорек-тележка.
Мокрый узел не развязывался. Игорек проклял себя за свою доброту, ведь он не пожалел для друга последний глоток воды из фляжки. Шкентель колоны родного второго взвода уже скрылся за поворотом, а на дороге показались рослые красавцы из первой шеренги третьего взвода.
- Что вы телитесь, курсант?! Быстро догоняйте свой взвод! -пролаял молодой накаченный лейтенант, командир третьего взвода.
Уж простите меня, но я не стану описывать, как наш изобретательный Игорек-тележка преодалел весь прогон до следующего привала. В конце концов, я же не садист, а этот рассказ не триллер. Я перехожу к развязке. Она более оптимистична. Она должна дать людям надежду, что мир не так жесток, как порой кажется, и в нем, как не странно, все же осталось место для справедливости.
Через пару километров после начала движения Игорек все еще держался на ногах, но, как всем стало очевидно, дотянуть до следующего привала у него бы уже не получилось. К такому же выводу пришел и взводный. Он приказал следующему номеру взять у Игорька вещмешок. А следующим был кто? Правильно - курсант Мальцев. Значит, есть справедливость на земле!