Родители Саши Неволина оба были горными инженерами, но скорее всего, он, все же, где-то умудрился подцепить ген путешественника. Только научившись ходить, этот ребенок принялся за активное изучение нашего бескрайнего мира. Его бабушка, нянчившаяся с ним с самого рождения, просто с ног сбивалась в его поисках, если на прогулке ей случалось упустить Сашу из поля зрения хотя бы на мгновение. Искать Сашу в собственном дворе, было пустым занятием. Бедная бабушка сразу начинала поиски по ближайшим, соседним дворам. Иногда через пару часов, его за ручку приводили соседи, случайно встретив ребенка на, совсем другой улице. Иногда, только к вечеру, его приводил милиционер, из другой части города. Специально для таких случаев, на кармашке Сашиной рубашонки, или курточки, была пришита маленькая бирочка, с его домашним адресом и номером домашнего телефона. Уже после пятилетнего возраста, так уж сильно волноваться за него прекратили. Устали. Теперь уже Саша выходил на прогулку без сопровождения бабушки, у которой к тому времени, стали сильно болеть ноги. Едва выйдя из родного подъезда во двор, Саша подбрасывал в воздух спичку, и отправлялся в том направлении, куда указывала спичечная головка. Он чувствовал себя уверенно в любом районе города, хотя далеко не во всех, местные мальчишки жаловали чужаков. Вот и сейчас он спокойно гулял по улице, где местная сопливая ватага славилась полным отсутствием гостеприимства. Но, в конце концов, кто мог обидеть Сашу? Ну вот кто?.. Разве что тот, у которого не двадцать зубов, как положено природой в этом возрасте, а двадцать один или двадцать два - то есть, имеются лишние! Причем нельзя сказать, что Саша обладал какими-то впечатляющими габаритами, или черным поясом, в каком-нибудь, из сверх эффективных, восточных единоборств. Нет. Ни чего такого не было! Его восьмилетние сверстники, в большинстве своем, выглядели гораздо крупнее и тяжелее его, а вот характеры у них были, наверно, все же помельче (или полегче). В своей дворовой мальчишеской компании, Саша не числился забиякой. Он никогда не начинал конфликтов. Но, если дело доходило до этого, заканчивал их самым решительным образом.
- И че здесь делают "Центровые"?! - Задал вопрос лупоглазый и конопатый мальчишка, не совсем впечатляющей комплекции. Но, судя по наглости, наверняка имеющий веские основания для нее. Скорее всего, он был "Чекмаревским", а улица, на которой и происходили описываемые события, носила имя знаменитого шахтера Чекмарева. Вот вам и основания! Как известно, дома и стены помогают. Несомненно, помогают!... Если конечно, ты на самом деле дома...
Саша оглядел неожиданно возникшую преграду (именно: преграду - вроде как, неодушевленную) и, так же, как и преграда, отставил ногу и сунул руки в карманы штанов.
- Центровые здесь гуляют - спокойно ответил он, и, опять же подражая хозяину территории, небрежно сплюнул на тротуар.
В соответствии с неписанным кодексом уличного поведения, такое действие считалось верхом наглости для пришлых, в отличии от местных - хозяев данной территории. Для них, лихо сплюнуть через щель между передними молочными зубами, под ноги чужака, считалось, даже, обязательным. Иначе тебя имели право и не признавать за хозяина. Если ты сам, никоим образом, не собираешься заявлять свои законные права, то отвали - дай пройти! Постой в сторонке! Серьезные мужики тебя не тронут. Саша считал себя мужиком серьезным, и, конечно же, не стал бы задираться первым. Но, уже брошенную перчатку, он никогда не оставлял лежать у своих ног - он ее поднимал.
Казалось, что конопатый сделался еще лупоглазее! Его веснушки начали увеличиваться и сливаться в один большой и яркий румянец, а огромные (прямо как у девчонки) светло голубые глаза, просто были готовы вылезти из орбит от, распиравшего их, возмущения.
- Ты... Это... Че?! - Еле выдавил конопатый абориген из горла, сдавленного законным негодованием. - Ты... Это... Сам знаешь! Дома иди плюй - у себя в центре... Я видел тебя там! Ты во второй школе учишься! Ты центровой! Я видел, видел! - его тоненький голос почти перерос в истерический визг.
- И че? - Вызывающе вопросил Саша, и еще дальше отставил ногу, но правую руку, на всякий случай, все же из кармана вынул.
- Я не че! А ты че?! - Опять заверещал конопатый, но тут же его писк оборвался, а огромные глаза перестали вращаться, и застыли, глядя мимо Саши, куда-то за его спину, и немного в бог. - Я не че... - Из него, с тихим шипением выходили остатки воздуха. - Я... Шшшшш...
Саша несколько секунд удивленно поразглядывал, так внезапно изменившегося, противника, и начал поворачиваться по направлению его взгляда... Но не успел!
Саша волчком провернулся на одном месте, и лягнув ногой в предполагаемом направлении, отскочил в сторону.
Перед ним, улыбаясь во весь рот, живописно испачканный черемухой, стоял здоровенный детина. Лет ему было не меньше десяти, а то и, вообще одиннадцать. А может, даже, и одиннадцать с половиной - старик, одним словом! В одной руке он держал газетный кулек с черемухой, а другую протягивал к Саше, собираясь выписать третью оплеуху. За его спиной, недружелюбно ухмыляясь, и похихикивая, роилась целая кодла. Восемь человек - быстро сосчитал Саша. Ну, можно считать, что только пятеро, так как двое были совсем сопливыми шкедами, наверно еще и в школу не ходили, а один член вражеской кодлы был девчонкой.
Ух ты! - Чуть не забыл - за спиной же еще один враг! Саша опять отпрыгнул в сторону, глянул на конопатого, и... оторопел. Тот стоял в боевой стойке, присев на ногах, и наклонившись вперед. В руках он держал длинную деревянную рейку. Наперевес, как солдат, готовый к штыковой атаке. Но, почему-то глядел он не на Сашу, а на кодлу. Он, это чего... своих бить собирается? - не мог понять Саша. - Потом разберемся! - тут же подумал он, увидев, как мальчишки начали передавать свои кулечки с черемухой двум не боевым шкедам. Саша упустил момент - надо было начинать драку, пока кулечки находились еще в руках, это намного бы сковало действия вражеских бойцов - риск рассыпать их содержимое, наверняка был для них неприемлемым! Каждый такой кулечек стоил аж по три копейки, а два сразу, некоторые бабушки, отдавали за пятачок, а это вам, не тьфу и растереть - не одна копейка! Пятачек - это целая треть от всего дневного бюджета. (Пятнадцать копеек выдавали родители на школьные завтраки) Глазом опытного бойца, Саша отметил, что и девчонка вручила свой кулечик чернявому, толстенькому шкеду. Скорее всего, она была ровесницей Саши, а может и вообще еще первоклассницей. В коротком, штопанном-перештопанном сарафанчике, и уже с, вновь оторванной одной лямкой, щупленькая, с двумя, торчащими в разные стороны, рыжими, жиденькими косичками, и со сбитыми коленками, на худеньких мосластых ножках, она вначале была приписана Сашей к шкедам. Теперь же он понял, что напрасно! "Оторвяга" - моментально перевел он ее в эту масть. Такие еще опаснее взаправдашних пацанов! Они царапаются как бездомные кошки, а могут и укусить. Саша очень не любил связываться с оторвягами, ведь такую, еще и не ударишь по мужски, как положено, - все же девчонка! И не убежишь - стыдно бегать от девчонок. Проблема! И очень серьезная! Ведь Саша, почему считался самым смелым в своем дворе и своем классе? Не потому, что он умел хорошо драться, хотя конечно, и из-за этого, тоже. Он, ничтоже не колеблясь, мог ввязаться в драку сразу с несколькими противниками потому, что имел на вооружении непобедимую тактику, которая его ни разу не подвела. (Ну... почти не разу) Еще в раннем детстве (А сейчас он был уже школьником! И, причем, уже во втором (!) классе. Это вам, не хухры-мухры - это стаж, боевой опыт!) Саша пришел к выводу, что всего опаснее, когда противников двое или трое. А когда их четверо, или еще больше, то это уже, ему на пользу - они, только мешаются друг другу. Тут главное, чтобы тебя не схватили руками - подомнут. Но схватить и удержать такого вертлявого и мелкого попрыгунчика, полнейшая безнадега! Когда численное превосходство противника было таким явным, как сейчас, Саша начинал прыгать, как кузнечик, вокруг врагов, осыпая их градом точных ударов, и лягаясь, как разрезвившийся жеребенок. Когда же он уставал, или чувствовал, что враг начинал его перебивать, то, просто, брал ноги в руки, и включал пятую скорость. Догнать его не мог никто. Даже взрослые мужики! Именно способность быстро бегать, а вовсе не умение драться, придавала Саше уверенность, и увенчивала его репутацию ореолом отваги.
Вот и сейчас, Саша шмелем крутился вокруг, сбившихся в кучку, мальчишек и щедро награждал их ударами. Как только главный боец противника, этот престарелый бугай, собирался залепить Саше оплеуху, так сразу же обнаруживал, что его мишень, уже находится с другого бока, а между ними мешается какой-нибудь, более мелкий, мальчишка. Забегая вперед, похвастаюсь (за Сашу), что кроме тех двух затрещин, которые он отвесил Саше, подло подкравшись сзади, ему больше так и не удалось достать противника. А вот у самого уже, из левой ноздри сочилась красная юшка, а на ноге, когда он дома снимет штаны, наверняка обнаружит сочный синяк от Сашиного ботинка. Самую большую неприятность для нашего отважного бойца, впрочем, как он и ожидал, доставляла эта мелкая оторва. Она уже умудрилась, поставить Саше яркий фингал под глаз, и расцарапать до крови левую руку. Не зря Саша не любил девчонок! Хотя таких уважал. Она забирала на себя большую часть Сашиного внимания, и если бы не конопатый, со своей рейкой, то Саша уже давно бы пустил в ход непобедимое оружие - быстрые ноги. Но вот этот неожиданный помощник, и стал главной проблемой - наверняка он не сможет убежать, если Саша покинет поле боя!
- Дуй за угол магазина, я прикрою.- скороговоркой выпалил Саша, когда оказался рядом с ним.
- А ты? - Пропыхтел конопатый, довольно шустро тыкая рейкой в сторону наседающих врагов.
- Не боись - догоню! Отдай мне палку, и чеши. У колонки встретимся!
Погони не было. Неожиданные союзники встретились у водопроводной колонки за углом магазина. Они по очереди ложились животами на короткий рычаг, и подтягивали ноги, чтобы всем весом победить тугой клапан, и пустить воду, дабы товарищ смог умыться.
- Ты это, че... Против своих пошел? - задал Саша, давно мучавший его вопрос. Он, широко расставив ноги, чтобы не забрызгать новые штаны (бабушка будет очень сокрушаться) смывал красные сопли со, слегка припухшей щеки. (Зацепили, все-таки, гады!)
- Я не ихний... - сдавленным голосом прохрипел конопатый. (Он, в это время, висел животом на рычаге колонки) - Я ДКовский! (Район за домом культуры)
- А че тогда ко мне пристал, че под чекмаревского закосил?
- Испугался - честно признался конопатый - Думал, что ты ко мне первый пристанешь.